Почему не состоялась «Тихоокеанская Россия»
Коррупция и разграбление ресурсов привели к потере Аляски и Гавайев в XIX веке
Над Российской империей в XIX веке, как и над Британской, никогда не заходило солнце. Де-факто в этот «золотой имперский век» территория России простиралась от Ионических островов в Адриатике на западе до Аляски, Гавайских островов и Калифорнии на востоке. Так почему же страна не смогла колонизировать и удержать заморские территории?
Аляска: частная лавочка русской аристократии
Главной причиной отказа от Аляски и Калифорнии царское правительство официально называло физическую невозможность их колонизации. Так, в середине XIX века русское население Америки составляло… всего 812 человек. Для сравнения: за 100 лет (с середины XVIII века по середину XIX века) число американских и английских колонистов на западе современных США и Канады увеличилось с 20 тысяч человек до 3 миллионов.
Но самое интересное, что Россия и не пыталась освоить Аляску и Калифорнию, рассматривая их лишь как источник коммерческой наживы. Строго говоря, эти территории никогда и не входили в состав Российской империи, а являлись частной лавочкой «акционерного общества». Еще в 1798 году купцы Г. Шелихов, И. Голиков и Н. Мыльников основали Российско-американскую компанию (РАК), на которую и были переписаны права на эти земли. Кроме того, частная компания владела всеми тихоокеанскими землями России: от Курильских островов до Калифорнии и, позднее, Гавайских островов.
РАК получила от Павла I монопольные права на пушной промысел, торговлю и открытие новых земель в северо-восточной части Тихого океана. Капитал компании был разделен на 724 акции, по 1000 рублей каждая. Владельцем самого крупного пакета (370 акций) был Шелихов. В 1801 году акционерами компании стали Александр I, его семья и великие князья – купцы бесплатно (за счет уменьшения своей доли) выделили им по 20 акций. РАК заимела кроме «крыши» и другие атрибуты псведогосударственности – свои деньги и свой флаг.
До 1820-х годов РАК показывала сумасшедшую доходность. В 1811 году «завхоз» компании А. Баранов хвастался, что прибыль только от продажи шкур каланов составила 4,5 млн рублей – сумасшедшие по тем временам деньги!
В донесении миноритарному акционеру РАК Александру I «завхоз» писал, что за три года соотношение доходов и расходов компании увеличилось с 7:1 до 11:1. Таким образом, прибыльность бизнеса РАК составляла 700-1100% в год. Сегодня в России, наверное, такие деньги дает только наркоторговля.
Этому росту прибыли способствовал высокий спрос на шкурки калана – их стоимость с 1790-х до 1820-х годов выросла втрое, со 100 до 300 рублей за штуку (на эти деньги можно было купить 20 соболей). Дошло до того, что чиновники в Москве и Петербурге отказывались брать взятки деньгами, а требовали только калана.
Каланы и сгубили РАК, а с ней и колонизацию Аляски и Калифорнии. История повторяется в России с завидной периодичностью – увидев суперприбыльность частной компании, госчи-новники решили взять ее финансовые потоки под свой контроль. После смерти Баранова в 1818 году к руководству РАК пришли военно-морские офицеры. А в 1821 году в устав акционерного общества вообще было внесено положение, согласно которому отныне руководителями Российско-Американской компании должны быть только силовики. При этом компания оставалась частной. Фактически, это был первый опыт частно-государственного партнерства в России – модели, которую все десять лет своего правления пытался внедрить президент Путин. Тогда же акционером РАК стал не только царь, но и его жена Елизавета Алексеевна, мать Мария Федоровна, цесаревич Константин Павлович.
Первым решением нового руководства было установление годового оклада офицеров-бизнес-менов в 1500 рублей (в действующей армии получали в 10 раз меньше). А начальнику компании был положен оклад в 150 тысяч рублей в год – сумасшедшие по тем временам деньги! Вторым – усиление эксплуатации коренных народов Аляски. Закупочная цена калана снизилась с 10 рублей до 5, а песца – с 1 рубля до 50 копеек. Эта инициатива, во-первых, привела к почти полному истреблению каланов к 1840-м годам (чтобы прокормиться, аборигенам пришлось истреблять зверя в два раза интенсивнее), во-вторых, к бунтам алеутов и прочих северных народов – зверя всего перебили, цена на водку выросла в два раза, плюс ко всему офицеры взяли моду захватывать среди аборигенов наложниц.
Особенно тяжелые отношения сложились у силовиков с двумя народностями Аляски – тлин-китами и хайда. Доходило до того, что бизнесмены из пушек с военных кораблей обстреливали индейские поселения на берегу океана или рек. Либо нанимались эскимосы, верные русским поселенцам до самых последних дней пребывания колонии на Аляске, и они сжигали дома конкурирующих племен.
В конце концов прибыли РАК под руководством силовиков упали до минимума. В середине 1840-х компания попыталась зарабатывать на новых для себя видах бизнеса – добыча угля, китобойный промысел, торговля китайским чаем, даже экспорт льда в Сан-Франциско. Однако, производственная сфера, в отличие от спекуляций и хищнической добычи ресурсов, требовала определенных знаний, а потому этот бизнес у компании и ее управленцев-силовиков не заладился.
Дошло до того, что РАК перевели на госдотации – 200 тысяч рублей в год, а также беспроцентные займы из казны. При этом на снижение огромных окладов военные чиновники не шли. При продаже Аляски штатам казна простила долг РАК в размере 725 тысяч рублей. В то же время при дворе шептались, что управленцы РАК скрывают прибыль, ссылаясь на то, что ежегодно они тратили на взятки и подношения нужным людям в Санкт-Петербурге до 250 тысяч рублей в год.
Министр финансов России Рейтерн в 1866 году так обосновывал расставание акционерного общества «Российско-американская компания» с этой территорией:
1. компания (РАК) не достигла ни обрусения местного населения, ни прочного водворения русского населения;
2. РАК не способствовала развитию нашего торгового мореплавания;
3. РАК не приносит существенной выгоды акционерам и существует только благодаря значительной финансовой поддержке правительства.
При этом американцев еще пришлось долго уговаривать купить русскую колонию. Конгресс и сенат были против приобретения Аляски – у них хватало хлопот и со своими индейцами, а казна США после окончания Гражданской войны была пуста. Энтузиастом покупки был только госсекретарь Уильям Сьюард, в итоге поехавший в Европу за кредитами на Аляску (в результате она обошлась американцам в 7,2 млн долларов). Сама покупка до открытия там золотых месторождений (а позднее и нефтяных) была крайне непопулярна среди американского народа, в местных газетах ее называли «сьюардовской глупостью».
Надо отдать должное и русскому посланнику в Вашингтоне Э. Стеклю, который провел среди американцев хорошую PR-кампанию. Например, взятки за создание «благоприятного информационного фона» были таковы: 30 тысяч долларов – владельцу вашингтонской газеты Daily Morning Chronicle Дж. Форни; 1 тысячу – редактору газеты Alta California М. Ноа; 10 тысяч – владельцу телеграфной компании Western Union Д. Форни. 73 тысячи долларов составили взятки 10 членам конгресса. Сам Стекль за успешно проведенную операцию получил от Александра II 22 тысячи рублей комиссионных. В общей сложности Россия потратила на взятки 165 тысяч долларов, чтобы пролоббировать через американскую элиту и СМИ продажу Аляски.
Единственным «светлым пятном» в колонизации Аляски можно считать эксперимент по созданию там сословия «колониальных граждан» – с набором прав полностью свободных граждан. Это сословие было создано в 1835 году. Его представители не платили налогов, не могли быть подвергнуты телесным наказаниям, не призывались в армию.
Гавайи: кормушка для будущих декабристов
Похожие мотивы заставили Россию отказаться и от Калифорнии. К 1820-м годам колонистами тут был выбит почти весь морской котик, а на других дарах природы поселенцы так и не научились зарабатывать. Еще какое-то время калифорнийский Форт-Росс успешно занимался спекуляциями: менял аляскинские меха на китайский чай, контролируя в благоприятные годы 40% всего экспорта чая в Россию. Но, когда иссяк аляскинский зверь, и от этой деятельности пришлось отказаться.
Правда, Калифорния была продана вообще за 30 тысяч долларов немецкому колонисту, хотя и вложения в нее были минимальны. Например, Форт-Росс в свое время был приобретен у местных индейцев за «три одеяла, три мотыги, два топора, бусы и другие мелочи».
У России была возможность закрепиться на Гавайях и других тихоокеанских островах. В самом начале 1800-х туда проник аляскинский «завхоз» Баранов. Острова поразили его изобилием соли и продуктов, и он наладил их экспорт оттуда в подконтрольные России территории, в том числе на Камчатку и на Амур. Так бы дело и ограничилось обменом еды на меха, но вот удача – в то время местные гавайские князьки затеяли междоусобную войну. Как настоящий европейский колонизатор, Баранов воспользовался ситуацией и предложил одному из князьков не только меха, но и покровительство.
В мае 1816 года один из местных царьков, Томари, официально принял русское подданство. В финансовом отношении приобретение для РАК обошлось в сущие копейки: две шубы для князька и его жены, зеркало, ружье. К 1821 году на Гавайях были выстроены наши форты, вооруженные пушками. С помощью российского оружия Томари победил соперников, и к 1822 году все Гавайи были русскими. К этому же времени русскими стали и тихоокеанские Маршалловы острова.
В 1825 году был составлен первый русско-гавайский словарь. На Аляску шли корабли, груженные гавайской солью, сандаловым деревом, тропическими плодами, кофе, сахаром. Соль русские добывали близ Гонолулу, из высохшего озера в кратере старого вулкана. Дети местных вождей учились в Санкт-Петербурге, не только изучали русский язык, но и обучались точным наукам. Богател и король Томари (его к тому времени из князя произвели в короли). Но вот незадача: русский царский двор внезапно принял решение отказаться от столь ценных в экономическом, а главное, в стратегическом значении территорий.
Одной из основных причин поспешного отказа от Гавайских и Маршалловых островов послужило… восстание декабристов. Первым в Российско-американскую компанию как «силовик» проник Рылеев. Более того, он стал руководителем канцелярии РАК в Петербурге. Кроме оклада в 10 тысяч рублей в год, ему положили и статус миноритарного акционера, вручив (бесплатно) 10 акций компании. Консультантом туда же устроился и будущий декабрист Батеньков. Помечтать о создании «новой России» в Америке приходили в петербургскую канцелярию по вечерам и другие декабристы и русские масоны.
«Рылеев и компания» даже написали мини-наставление руководителю РАК Л. Гагемейстеру, в котором рекомендовали ему заботиться об образовании туземцев, их крещении, искоренении мужеложества, а также посоветовали завести театр. Еще одной их идеей было переселение староверов-поморов из Архангельской губернии на берега и острова Тихого океана – как людей, наилучшим образом подходящих на роль первопроходцев и колонизаторов.
Позднее о петербургской канцелярии очень кратко, но емко высказался Николай I: «То-то хороша собралась у вас там компания!» После подавления Декабристского восстания и обнаружения измены среди тихоокеанских «силовиков» царское правительство стало рассматривать любые потенциальные заморские территории под этим углом – возможно или нет создание там «альтернативной России», без мужеложества, со школами и театрами. Тогда же царским указом было официально запрещено переселение подданных Российской империи на земли РАК. Отныне «колониальными гражданами» могли стать лишь родившиеся на этих землях люди, а также поступившие на службу в компанию иностранцы (в основном набирали немцев).
На Аляске мог бы появиться Израиль
Как уже говорилось выше, еще долгое время Аляска оставалась для США дикой землей – об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что штатом она стала лишь в 1959 году.
Поэтому американцы не раз сочиняли проекты по заселению Аляски «чужеродным» или «бродячим элементом». В частности, долгое время эта территория рассматривалась евреями как площадка для создания Израиля.
План по созданию Израиля на Аляске в 1920-е годы разработал бывший российский подданный, доктор Исаак Штейнберг, секретарь «Лиги свободной земли». В 1906 году он вступил в подпольную партию эсеров, а в 1917-м, в возрасте 29 лет, стал первым советским народным комиссаром юстиции в правительстве Ленина. Позднее он эмигрирует из СССР в Англию.
Создание Израиля на Аляске лоббировали и американские сенаторы, мормон Уильям Кинг и Фрэнк Гавеннер, в 1940-1941 годах, когда в Европе уже разразилась Вторая мировая война. Среди всех известных проектов предоставления убежища европейским евреям в разных странах вариант Аляски был единственным достигшим стадии обсуждения в американском конгрессе.
Предложение сенаторов активно поддерживал департамент (министерство) внутренних дел, который руководствовался не столько гуманными соображениями, сколько государственными интересами. Аляска остро нуждалась в увеличении населения, без которого дальнейшее экономическое развитие было невозможно. На огромной территории в 1,5 млн кв. км в 1941 году проживали всего 73 тысячи человек.
Против Израиля на Аляске выступили сами американские сионисты. Президент Американского еврейского конгресса раввин Стефан Вайс тогда заявил: «Нет смысла поддерживать законопроект Кинга – Гавеннера только потому, что небольшое число евреев сможет поселиться на Аляске. В то же время разрешение беженцам на въезд произведет ложное и опасное впечатление, будто бы евреи захватывают часть страны для создания своих поселений».
Европейские евреи в итоге попали в Холокост, а Аляска так и осталась малонаселенной. В 1946 году министр иностранных дел СССР Молотов во время кулуарных переговоров с США последний раз в истории России обратился к США с вариантом обмена будущей советской колонии Ливии на Аляску. Но тогда англичане сделали все возможное, чтобы Ливия как военный трофей не досталась СССР. Менять Аляску было не на что.
Сталинская борьба с «русским шовинизмом» во имя Германороссии
Приоритет национальных автономий над русским большинством был заложен на XII съезде РКП(б) в 1923 году. Тогда предполагалось, что это временное положение сохранится до тех пор, пока не будет создана Германороссия. Но восточноевропейская империя так и не образовалась, а госмашина по борьбе с «русским шовинизмом» по инерции работает и сегодня.
Национальный вопрос продолжает портить россиян и в начале XXI века. Неопределенный статус русского этноса фактически закреплен в российской конституции (как до этого был закреплен в конституциях Ленина, Сталина и Брежнева). Другие этносы вроде бы имеют преимущества в виде собственных органов власти и культурно-языковой автономии, однако намертво прикреплены к «вертикали власти» и не могут при желании реализовать международное право наций на самоопределение (вероятно, потому, что по мировым меркам не являются нациями, а только этносами; прецеденты в бывших Югославии, Косово, Южном Судане и Восточном Тиморе не про нас).
Свод «национальных этнических правил» в СССР сложился на XII съезде РКП(б), проходившем в 1923 году. Это был первый съезд российских коммунистов без участия Ленина, и на нем обсуждались принципы устройства СССР. На этом съезде национальный вопрос затесался сначала лишь на шестом месте в перечне других тем, а в ходе съезда был передвинут и вовсе на предпоследнее восьмое место.
Начало обсуждению по национальному вопросу положило т.н. грузинское дело. В 1923 году уже коммунистическая Грузия жила по собственным правилам, игнорируя «федеральный центр». Партийная верхушка РКП(б) понимала, что ее пример может стать заразительным и другие республики новообразованного СССР захотят жить также. Какие же собственные правила придумали грузинские коммунисты? О них можно узнать из выступления Орджоникидзе на съезде:
«В начале 1922 года начинается движение беженцев из Поволжья. Обезумевшие от голода люди ищут спасения. И чем же ответила на это группа Махарадзе – Мдивани? Закрытием границ. Они дали задачу Наркомвнуделу поставить кордоны. Более того, представитель Совнаркома Ешба выносит следующее постановление: «Все лица, прибывшие в пределы Грузии без соблюдения установленных правил, подлежат аресту и выселению на родину за свой счет в этапном порядке на арестантском положении. Ни один человек не может въехать в Грузию, чтобы не платить за это… Плата за это установлена в размере 50 тысяч рублей (всего же было 7 тарифов для разных групп, максимальный составлял 500 тысяч рублей).
Вот вам декрет «О гражданстве Соц. Советской Республики Грузия»: «Гражданство Грузии теряют: грузинская гражданка, если она выйдет замуж за иностранца».
Два года существует советская власть в Грузии, а в деревнях помещики и князья продолжают брать налог за пользование землей с крестьян. В одном только Горийском уезде осталось более 40 тысяч десятин земли у помещиков и дворян. До какого унижения доходило: у горийского помещика служит секретарь коммунистической ячейки прислугой».
В общем, «федеральный центр» попытался навести порядок в Грузии – пресечь ее автономистские поползновения. Затем съезд перешел собственно к национальному вопросу в СССР. Доклад на этот счет делал Сталин:
«Основная сила, тормозящая дело объединения республик в единый союз, – <…> это великорусский шовинизм, самый заскорузлый национализм, старающийся стереть все нерусское, собрать все нити управления вокруг русского начала и придавить нерусское. Можно сказать смело, что взаимоотношения между пролетариатом бывшей державной России и между трудящимися всех остальных национальностей составляют три четверти национального вопроса».
Тогда же Сталиным и Енукидзе был поднят вопрос об «отдаче царских долгов национальным республикам». «Национальные окраины отстали не по своей вине, а потому что их рассматривали раньше как источники сырья. Некоторые попытки в этом направлении сделаны. Грузия взяла одну фабрику из Москвы. Бухара взяла одну фабрику, а могла взять 4 фабрики. Туркестан берет одну большую фабрику», – заявил Сталин.
То есть речь шла де-факто и де-юре о выплате Россией репараций национальным республикам и о демонтаже русской промышленности.
Остальные лидеры партии – Каменев, Зиновьев, Бухарин и Троцкий – тогда фактически согласились с доводами Сталина. Лишь Зиновьев в оправдание сетовал, что русские коммунисты по объективным причинам не могут полностью контролировать ход нацстроительства: по его словам, из 40 тысяч большевиков, имевшихся на конец 1917 года, к 1923-му в ходе Гражданской войны погибли не менее 50%, еще 20% стали инвалидами. И плавно свел тему к разговору о необходимости наполнения партии «национальными кадрами».
Почему же Сталин обрушился на «русский шовинизм»? За него на этот вопрос на съезде ответил Бухарин: «Только при такой политике, когда мы сами себя искусственно поставим в положение более низкое по сравнению с другими, только этой ценой мы можем купить себе настоящее доверие прежде угнетенных наций».
Но только ли для себя и для «угнетенных наций» старалась тогда верхушка партии? Опасность национальных трений в СССР Зиновьев на съезде объяснил так: «Если у нас в советской России начнутся национальные трения, то это будет таким ударом Коммунистическому интернационалу, от которого он не оправится несколько лет. Это было бы гораздо опаснее, чем даже голод и людоедство, которые мы пережили».
Перед кем тогда надо было показать товар лицом, т.е. «стабильный» СССР с серьезной «вертикалью власти»? На этот вопрос снова ответил Зиновьев с трибуны съезда:
«Коммунистический интернационал не союз разнородных партий, это единая партия, даже своего рода нация. Если русские из них сейчас более на виду, то лишь потому, что другие страны пока не под красной властью. С каждым расширением советской территории правящее ядро стало бы делаться все более интернациональным по своему составу. В коммунистическом государстве от Рейна до Урала русские не составляли бы уже и трети правящего слоя».
Что все это значит? Советскую многонациона-лию надо было красиво упаковать (как сейчас упаковывают компании перед выходом на международную биржу с IPO), навести в ней порядок (или хотя бы видимость порядка) – и продать инвесторам, лучше одному – мажоритарному. В данном случае – Германии.
Не секрет, что верхушка большевиков рассматривала Россию, а позднее и СССР, как временный проект, который рано или поздно вольется в восточноевропейскую империю под водительством Германии. Плохо это было бы для нашей страны или хорошо – другой вопрос. Хотя, произойди это в 1920-е годы, не было бы Второй мировой войны, многомиллионных жертв среди советских людей. Возможно, такая империя – Германороссия – смогла бы стать мировым гегемоном. Но история не знает сослагательного наклонения.
Зиновьев же продолжал с трибуны распространяться о предстоящей Германороссии: «Вы помните, как тов. Ленин говорил о значении хозяйственной смычки между Россией и Германией, и говорил, что нынешние Россия и Германия ему напоминают две разрозненные половинки двух будущих цыплят в одной скорлупке» (вот, кстати, тогда бы появилось разумное объяснение двуглавой птице на нашем гербе).
Сталина и СССР давно нет, как нет коммунистической идеи и идеи объединения России и Германии (зачем немцам нас брать в свой состав, когда мы исправно исполняем роль сырьевой колонии – при отсутствии прав германского образца, но при наличии у нас обязанностей российского розлива?). Но национальный вопрос, заложенный в 1923 году и считавшийся временным до создания Германороссии, продолжает оставаться неизменным. Не надо быть провидцем, чтобы предугадать, что эта заноза советской власти тоже сгниет (скорее рано, чем поздно).
Есть ли выход из положений и правил, которые установлены в СССР в 1923 году и которые по инерции приняла как правопреемница Союза нынешняя Российская Федерация? На это тоже есть цитата с того самого XII съезда партии. Она принадлежит Ленину, и ее во время одного из выступлений зачитал Сталин: «Пролетариат должен требовать свободы, политического отделения колоний и наций, угнетаемых «его» нацией. В противном случае интернационализм останется пустым и словесным: ни доверие, ни классовая солидарность между рабочими угнетенной и угнетающей наций невозможны».
70%-ные налоги при Сталине гражданского сознания не воспитали
Статусные либералы который год пробивают идею самостоятельной уплаты наемными работниками налогов и пенсионных отчислений. Якобы тогда россиянин получит право требовать от властей «правильного» распоряжения расходами. Но такой «эксперимент» уже был при Сталине – и 50-70%-ные налоги не воспитали из советского человека гражданина.
Голоса поднявших голову при президенте Медведеве ультралибералов становятся все громче и страшнее. Одна из последних их идей – заставить наемных работников, а не их работодателей, выплачивать налоги и ЕСН. Ультралибералы ссылаются на западный опыт – там эта практика повсеместна, и именно она способствовала построению гражданского общества. Взамен «налоговой нагрузки» работники получают право иметь ответственное правительство и требовать отчета о правильном расходовании «народных средств».
Но, как всегда, российские ультралибералы забывают, что почти все их идеи уже находили воплощение в практике либо царского режима, либо сталинского. Так и с налогами.
Как известно, подоходный налог впервые был введен в России в 1916 году. Он составлял 3-10% в зависимости от дохода. Основой же наполнения бюджета были косвенные налоги и акцизы (на спиртное, табак, свечи, соль и т.д.). Ленинско-рыковское правительство в 1920-х продолжило эту практику – подоходный налог был минимален, казна пополнялась акцизами, а также отчислением значительной части прибыли госпредприятий и кооперативов.
Сталинская налоговая реформа 1930 и 1932 годов положила конец этой практике: прямые налоги с трудящихся начали расти как на дрожжах, в первую очередь – с крестьян, особенно с их «нетрудовых доходов» с приусадебных участков. Но и для горожан придумывались самые экзотичные поборы. К примеру, «сборы с лиц, играющих на биллиарде; целевой сбор с радиоприемников; налоги на охотничье-промысловых собак, а также на собачьи питомники» и т.д. Кроме того, местные органы получили право взимать «разовые сборы» на различные мероприятия, например, на строительство школ или контор сельсоветов.
В апреле 1942 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ «О местных налогах и сборах», в соответствии с которым городские Советы депутатов трудящихся, а в поселках и в сельских местностях – районные Советы депутатов трудящихся, обязаны были взимать следующие местные налоги и сборы: налог со строений; земельную ренту; сбор с владельцев транспортных средств, с единоличных хозяйств. Так, налог со строений взимался в размере 1% от первоначальной стоимости объекта (т.е. без учета амортизации). Даже нынешние ультралибералы собираются с 2013 года установить максимальную ставку налога на недвижимость в размере 0,3%. А чтобы понять, насколько велик был сталинский 1%-ный налог на строения, представьте, что с плохой панельной однокомнатной квартиры в Москве вам пришлось бы сейчас платить 2 тысячи долларов в год.
Не менее чудовищен был и налог на приусадебные участки. Ставки земельной ренты за квадратный метр в копейках по классам поселений были установлены в следующих размерах: 1 класс – 18 копеек, 2 класс – 15 копеек, 3 класс – 12 копеек, 4 класс – 9 копеек, 5 класс – 6 копеек, 6 класс – 4 копейки.
Как и прежде в истории России, основная тяжесть налогообложения легла на крестьян (они составляли 60-68% всего населения России). Основным налогом для них был т.н. натуральный сбор, когда платежи взимались со всего выращиваемого в хозяйстве. Величина этих налогов хорошо известна и описана во многих книгах. Приведем лишь один пример по Коми АССР:
«Платить приходилось также за каждое животное, находившееся в хозяйстве. Так, доходность одной коровы в среднем по РСФСР была установлена государством в размере 2540 рублей в год, в Коми – 1800 рублей. Крестьянин в 1948 году в республике отдавал сталинскому государству за нее налог в размере 198 рублей. Много ли это было? Усредненно денежный доход от трудодней в республике на одно хозяйство в том же году составлял 373,59 рублей. Т.е. крестьянин отдавал со своей колхозной «получки» до 53% только за корову. Проиллюстрировать грабительство крестьян можно следующим примером. Так, колхозница Е.М. Семяшкина из колхоза имени Маленкова Троице-Печорского района заплатила в 1950 году налог в размере 539,04 рублей. Налог был выплачен с: одной коровы; 390 кв. метров огорода под картофель; грядки в 20 кв. метров; 1,5 гектара сенокосов».
Кроме налогов с приусадебных хозяйств существовали и другие – военный налог и налог на бездетность (последний попал даже в официальный список самых курьезных налогов в мире; кроме СССР он был только в Монголии), а также добровольно-принудительные займы. По последним, как известно, СССР объявил дефолт в 1957 году. Причем все эти налоги уплачивали и городские жители.
Вот конкретный пример того, сколько выплачивал налогов житель поселка городского типа (а горожане в 1940-1950-е жили в большинстве именно в таких поселениях). Это воспоминания архангельского районного начальника финотдела А.И. Яковлева, записанные им в 1983 году: «К основной зарплате я уже получал за выслугу лет 45% надбавки. К началу 1946 года я уже получал зарплату с надбавками 1005 рублей. Казалось бы, деньги большие, но из них на содержание семьи оставалось немного. Надо было ежемесячно платить 150 рублей займа, 120 рублей военного налога, 80 рублей подоходного налога, выплачивать военного налога за себя и за жену 900 рублей по сельскому хозяйству в три срока, уплачивать в три срока сельхозналог с усадьбы (0,10 га) 180 рублей, страховые платежи за посев огорода, корову и дом – 128 рублей, а самое тяжелое и страшное – это платить при наличии коровы за 40 кг мяса, 360 кг молока, одну штуку кожсырья, 120 кг картофеля, 30 штук яиц.
Мясо от коровы не отделишь, приходилось покупать по 12 руб. 50 коп. килограмм на стороне (520 руб.) и по 2 руб. за яйцо (60 руб.), за кожсырье тоже надо кому-то платить деньгами. Молоко и картофель приходилось отнимать от семьи. Из получаемой зарплаты оставалось на содержание семьи не более 300 рублей, на которые можно было купить на стороне, и то по знакомству, лишь 6 кг ржаной муки.
А что можно из нее сделать для семьи в пять человек? При существующей еще карточной системе на эту семью я получал лишь 900 г печеного полуовсяного хлеба в день. В феврале 1946 года возвратилась из оккупации мать, и семья прибавилась. Все, что было из одежды и обуви у себя и у жены, было променено на хлеб, чтобы не была голодная семья. За период войны приусадебные участки были истощены, урожай картофеля и овощей был ничтожный, так как огород копали вручную, и если пахали, то на быках и то один раз перед посадкой, из-за чего хлеб на стороне поднялся в цене до 1000 рублей за пуд, а картошка – до 400 рублей. Эти продукты можно было купить лишь у руководителей колхозов (председателей, бригадиров, кладовщиков) или выменять у них на ценные вещи. В 1947 году (декабрь) была проведена денежная реформа. Все денежные средства кодированы 10 рублей к одному, и все облигации, выпущенные до 1947 года, обменивались три рубля к одному. Лично у меня было довоенных и военных займов на 12 тысяч рублей, которые пришлось обменять на двухпроцентный заем 1948 года и получить в обмен 3600 рублей».
Из этих записок видно, что фининспектор Яковлев платил больше 70% налогов, а колхозница Семяшкина только за корову – 53% своих денежных доходов. Такие же выплаты были еще у десятков миллионов советских людей. При этом, заметим, советские люди тогда самостоятельно платили эти налоги, а не предприятия за них (как сейчас). Но ни к какому гражданскому самосознанию это не приводило. Никто из рабочих и крестьян не требовал «ответственного правительства», не принуждал Сталина отказаться от сверхрасходов на высших чиновников (лишь один пример – у Суслова тогда была дача площадью 1900 кв. м) и перенаправить эти деньги на больницы и образование (которые тогда были платными). Народ молча сносил такое изъятие, и если бы Сталин тогда пожелал отбирать 95% заработанного – советские люди смирились бы и с этим.
Для чего ультралибералы предлагают сейчас снова заставить народ выплачивать налоги самостоятельно, как при Сталине? В основе этой идеи – снять «нагрузку» с бизнеса, в первую очередь ЕСН в размере 34%. Дескать, пусть эти 34% со своей зарплаты платит сам трудящийся, а взамен он получит право требовать с государства хорошие дороги, качественную медицину и безопасность. Но, конечно, народ ничего не получит – российские правители никогда не имели, не имеют и не будут иметь привычки прислушиваться к народу (и в Конституции РФ никаких положений на этот счет нет). Да и западное гражданское общество стало таковым не потому, что оно само платит налоги, а потому, что вело долгую политическую борьбу за свои права. Местное самоуправление, свободные профсоюзы, свободная политическая борьба, отделение церкви от государства, права меньшинств, забастовки и локауты – сначала было все это, а только потом ответственное правительство.
Вооруженные восстания в России в 1998-1999 годах
В конце 90-х годов режим в России стоял на краю пропасти, куда его могло сбросить вооруженное восстание народа. Собственно, два неудачных восстания даже состоялись в Тверской и Омской областях. Именно страх либеральной элиты перед народным бунтом стал одной из причин передачи Ельциным трона подполковнику ФСБ Путину.
Уже к 1997 году политика правившего тогда тандема либералов и олигархов (впрочем, скорее это был единый клубок) начала вызывать активное народное противодействие. Шахтеры под тайным предводительством Бориса Березовского начали перекрывать железнодорожные пути. Их примеру следовали и другие рабочие. В 1997 году в Красноярске, например, во время волнений на военном машиностроительном заводе сотни рабочих-ракетостроителей на несколько часов перекрыли главную автомагистраль города. Точно такая же акция прошла и в Волгограде, где рабочие-металлурги завода «Красный Октябрь», в течение 7 месяцев не получавшие зарплаты, перекрыли главную магистраль и другие улицы города, практически полностью парализовав движение транспорта. К металлургам присоединились рабочие тракторного завода и завода «Баррикады». А в Карелии в течение 7 часов блокировали движение на автомагистрали Санкт-Петербург – Мурманск месяцами не получающие зарплату врачи и учителя. И таких случаев тогда было очень много.
В том же 1997-м и начале 1998-го наступил звездный час генерала Льва Рохлина. В июне – июле 1998-го он планировал устроить военный переворот в стране. Под его знамена готовы тогда были встать несколько армейских дивизий. Полковник Николай Баталов, соратник Рохлина, позднее говорил, что войска СКВО, а также Таманская и Кантемировская дивизии МВО готовы были к выдвижению в центр Москвы. Подвели свои же армейские контрразведчики: на 3-й кольцевой (бетонке) они установили 36 блокпостов. Офицеры, прошедшие Афганистан и Чечню, не хотели крови соотечественников. Поход на Москву не состоялся. 3 июля 1998 года Рохлин при загадочных обстоятельствах был убит на своей даче. Это преступление до сих пор не раскрыто.
Чуть позднее в России должны были состояться еще два вооруженных восстания, но гораздо меньшего масштаба, чем рохлинское.
Движущей силой обоих неудавшихся восстаний была мелкая буржуазия и военные. Союзниками они видели в первую очередь деклассированные элементы и крестьянство, а потом – рабочих. В общем, полная копия классических революций аграрно-индустриальных обществ (от 1917 года в России и 1918 года в Турции до 1911-1918 годов в Мексике).
В августе 1998 года в поселке Муромцево Омской области (население 11 тысяч человек) появился член Союза офицеров, защитник Белого дома в октябре 1993-го, 40-летний майор в отставке Андрей Сергеевич Мандрик (впрочем, звание майора ему присвоил «президент на час» Руцкой, а ельцинское звание у него было старший лейтенант).
Несмотря на участие в мятеже 1993-го, ему удалось вернуться в армию: по контракту его взяли в Омский батальон железнодорожных войск, откуда через пару лет уволили за экстремистскую пропаганду. В 1998 году он работал бригадиром охранников садоводческого товарищества в деревне Тармакла (Омская область).
Под его руководством в четырех километрах от Муромцева в течение месяца колхозниками были вырыты окопы, устроен блиндаж. В октябре осматривать укрепления прибыл некий полковник из Москвы (по слухам, это был один из соратников уже мертвого к тому времени Рохлина), после чего работы были перенесены в глубь тайги, в район деревни Черемшанка – там также построили блиндаж, окопы, казармы. В начале декабря 1998 года Мандрик в Омске дал указание своему помощнику (имя его неизвестно) собрать крестьян, умеющих водить бэтээры (были у повстанцев и три бэтээра – они купили их у военных за несколько ящиков водки). Около двадцати колхозников под руководством Мандрика прибыли 11 декабря на окраину Омска, где и заночевали. На следующий день был изложен план восстания: захватываем военный склад, оружие, грузим на бэтээры, после чего делаем марш-бросок на Муромцево и захватываем его, собираем людей на митинг, поднимаем народ против власти и идем снова на Омск, затем – на Москву.
Русское пьянство спасло тогда режим в Омске (теперь становится понятным, почему власти не предпринимают никаких мер по прекращению спаивания народа – «так спокойнее будет»). Вернувшись на «базу», Мандрик застал весь отряд поголовно пьяным. Как рассказали крестьяне, он стал на них орать: мол, нам сейчас склады с оружием брать, а вы тут лыка не вяжете, нам технику подгонять, оружие в нее грузить, а вы на ногах не стоите, нам в Муромцево с боями пробиваться, власть брать, а вы…
Колхозники обиделись и отказались брать власть. («Если бы не орал, мы бы, может, и послушались его и все бы сделали», – признался один из участников «операции».) Тем более, как они пояснили, кончилась водка. Мандрик вручил каждому из них по 45 рублей на билет до колхоза и распустил отряд.
Из показаний жителей деревни Тармакла, данных следователю ФСБ в декабре 1998 года, дело обстояло так: «Приехали в Омск, поселились на какой-то даче. Говорилось о том, чтобы разделиться на две группы. Одни пойдут брать склады с оружием, другие захватят и подгонят технику, чтобы оружие погрузить и вывезти. Охраняют объекты божьи одуванчики – бабки из ВОХРы, справимся. Затем, в объезд Омска, возвращаемся в райцентр Муромцево, берем милицию, администрацию района, узел связи. Меняем власть, меняем председателей сельсоветов, объявляем мобилизацию всех мужчин от 18 до 55 лет, вооружаем и идем на Омск. В городе все схвачено, нас поддержат».
Мандрик тогда сбежал из Омска в Москву, где снова развернул подпольную деятельность по подготовке восстания – теперь уже в столице. В конце 1999 года, когда он уже был пойман ФСБ, Мандрик в записке на имя главы охранки В.В. Путина так описывал свой московский период: «В период с февраля по июнь 1999 года был создан Народно-патриотический фронт России – чтобы объединить всех патриотов России и осуществить вооруженное восстание. Было отпечатано 8 тысяч листовок, начинающихся словами: «Товарищи! В России произошло вооруженное восстание народа», проведена работа с единомышленниками в городах страны, нарисованы карты предстоящих операций, где стрелками обозначены направления движения революционных масс из регионов на Москву».
Мандрику грозило 20 лет тюрьмы, но после шести месяцев СИЗО, четырех месяцев психушки и полутора лет процесса он получил всего один год и тут же, в зале суда, был амнистирован. Видимо, его спасло то, что психиатрами он был признан «психопатической личностью параноидального круга, склонной к немотивированным словам и поступкам».
Отчасти его психический склад был сформирован бабаджистами, одним из течений индуизма.
Летом 1992 года в Омск прибыла ученица йога Бабаджи, подданная Германии Раджни. Она получила задание найти на сибирских просторах и возродить храм Ханумана, который, по представлениям бабаджитов, в предыдущем золотом веке был духовным центром мира. Поиски привели ее в деревню Окунево, окрестности которой и были признаны территорией, где некогда располагался храм. Несколько лет Раджни прожила в деревне, ежедневно проводя ведические и йогические ритуалы. Вокруг стали собираться местные жители, появились поклонники различных мистических учений и медитативных техник, уфологи не только из Омска, но также из Москвы, других городов России, из-за рубежа. Сложилась бабаджистская коммуна, официально зарегистрированная как религиозная община «Омкар Шива Дхам».
«Для своего ашрама бабаджисты купили несколько изб, одеваются в индийские одежды, поют гимны. Поставили жертвенник в виде чаши, на которой вылеплены женский и мужской детородные органы. На жертвенник возлагают фрукты, овощи», – так описывало местное ФСБ практику бабаджистов в Омской области. Проникся их учением и Мандрик, которому стало казаться, что он является реинкарнацией другого «защитника простого народа» – Емельяна Пугачева.
После окончания судебного процесса Мандрик пошел работать водителем маршрутки. Но его мирный труд продолжался недолго – в 2004 году Мандрика нашли задушенным в собственной квартире. Убийцы повстанца не найдены до сих пор.
Тогда же, в 1998 году, в Вышнем Волочке вооруженный переворот собиралась совершить группа «православных боевиков» Сысоева-Харламова. Сысоев был по тем временам успешным бизнесменом средней руки – он имел трактир и лесопилку. Однако в середине 1990-х он «заразился» православным фундаментализмом. Ездил по святым местам, выискивал везде «врагов Христа». В итоге к 1998 году он пришел к выводу, что власть в России устроена несправедливо и он чувствует в себе силы возглавить «правильное правительство» страны.
В отличие от Мандрика, Сысоев оставил записки о своей жизни и повстанческом периоде. План свержения режима он описывал так:
«Вооруженный мятеж должен был протекать по заранее разработанному плану. Захватив оружие, мы намеревались освободить заключенных КПЗ (это где-то около 70 человек) и силой принудить их участвовать в погроме здания ФСБ, в котором тоже находилось немало оружия. Одновременно надо было начать погром и поджег зданий суда, МРЭО ГАИ, уличных торговых точек и магазинов, принадлежащих бандитам и одиозным фигурам города.
Мы не без основания полагали, что население города не останется в стороне от проводимой экспроприации. На первых порах в ночной суете власти просто не смогли бы разобраться в сути происходящего и поддались бы общей панике. Во время неразберихи планировалось собрать осведомленный костяк мятежа и, вооружив их, уже действовать согласованно из одного штаба.
Штаб можно было бы разместить в той же милиции или в здании областной администрации. Далее требовалось перекрыть трассу Москва – Санкт-Петербург и дать бой прибывающим из Твери частям ОМОНа, которые налицо не видели бы перед собой конкретного противника, что осложнило бы для них ведение боевых действий.
Вот примерный перечень планируемых действий:
1. Выступление по местному радио и телевидению с разъяснением целей и задач восстания.
2. Добровольно-принудительное формирование боевых дружин и отрядов.
3. Национализация топлива и продовольствия, конфискация междугороднего автотранспорта и грузов, перевозимых на нем, для нужд восстания.
4. Захват оружейных складов.
5. Публичные казни коррумпированных чиновников, бандитов, сутенеров и связанных с ними работников милиции.
6. Выселение и отправка на родину азербайджанских мигрантов.
7. Создание мобильных мелких боевых групп для быстрого распространения восстания на соседние территории.
Все эти планы носили абстрактный характер и служили скорее руководством к действию в случае их удачного развития на начальном этапе. Из-за недостатка твердо убежденных, готовых к бою людей мятеж мог сам прекратиться или быть подавлен на любой стадии. Однако в таком случае был важен не его успех, а сам прецедент вооруженного выступления против власти, служащий поднятию национально-религиозного самосознания русского народа и раскачивающий ситуацию, при которой стали бы невозможны демократические формы правления государством.
На вооружении у меня имелись: автоматическое охотничье ружье «Сайга», помповое ружье ИЖ-81, незарегистрированная двустволка, пистолет ПМ и значительное количество для короткого боя боеприпасов к ним. Все это оружие за взятки мне помогли приобрести сами работники милиции. Два раза я провел в лесу учебные стрельбы с Евгением и работавшими у меня охранниками. Кроме того я приготовил более ста бутылок с зажигательной смесью для поджога вышеперечисленных зданий и милицейской автотехники».
Сысоев с напарником совершили вооруженный налет на здание РОВД, перебив нескольких милиционеров. Однако дальше у них «восстание» по ряду причин не заладилось, и они были вынуждены ретироваться.
Кульминацией недовольства военных стал поступок майора Игоря Беляева из 47-й гвардейской танковой дивизии (47-я гвардейская танковая Нижнеднепровская Краснознаменная ордена Богдана Хмельницкого дивизия). Эта дивизия до начала 1994 года базировалась в немецком городе Хиллерслебен, а затем была переведена в военный городок Новосмолино Нижегородской области. В 1995-1996 годах солдаты и офицеры этой дивизии принимали участие в первой чеченской войне, в частности в составе 245-го мотострелкового полка, но к 1998 году дивизия, подчинявшаяся командованию 22-й армии, была кадрирована, в ней осталось менее четверти офицеров, служивших еще в Германии.
27 июля 1998 года 33-летний майор Игорь Беляев, ветеран первой чеченской войны, вывел из ангара танк Т-80 и выехал на нем на центральную площадь Новосмолино. Как объяснял позднее в интервью газете «Труд» свой поступок офицер, ни о каком свержении «антинародного» правительства он не думал, а лишь хотел выбить задолженность по зарплате.
«Просто я понял, что так дальше жить нельзя. Ведь до чего дошло – офицеры занимали деньги на хлеб у пенсионеров. Отпускные им не выплачивали. Сейчас стало чуть-чуть лучше, но скажите, как прожить на мою зарплату – 1073 рубля?» – заявил он.
Узнав о появившемся в городе танке «мятежников», гражданская администрация Новосмолино испарилась в неизвестном направлении. Руководство УВД послало на площадь два наряда милиционеров, которые вместо того, чтобы попытаться арестовать бунтующего майора, стали угощать его сигаретами. На митинг протеста, эпицентром которого и стал танк, сошлись жены военнослужащих местного гарнизона. Милицейское начальство сочло за лучшее также ретироваться в неизвестном направлении.
О событиях в Новосмолино узнали журналисты телеканала НТВ, которые оперативно отсняли репортаж о происходящем. Так вся страна увидела круглолицего и красного от загара офицера в танкистском шлеме, который сидел на броне, щурился на солнце и изрекал что-то нечленораздельное про «так жить нельзя». Напуганное командование 22-й армии пригнало на площадь еще один танк, однако митингующие восприняли это как поддержку Беляева, и на площадь начали стекаться сотни людей.
Фактически Новосмолино на несколько часов стало первым в России и единственным населенным пунктом, освобожденным от «оккупационного» режима либералов и олигархов (в терминологии коммуно-патриотов того времени). И лишь в результате переговоров с руководством 22-й армии Беляев согласился увести танк обратно в парк боевой техники. Емельяна Пугачева из него не вышло, хотя абсолютное большинство офицеров гарнизона поддержало, по сведениям спецслужб, его поступок. Им не выплачивали зарплаты с апреля 1998 года.
В результате против бунтовщика не было возбуждено уголовное дело, и, хотя ему не вернули задолженность в 4 тысяч рублей, с ним заключили очередной контракт на три года и не отобрали даже жилищный сертификат. Благодаря ему в 1999 году майор получил двухкомнатную квартиру в военном городке. А офицерам 47-й танковой дивизии государство стало платить их скромные зарплаты.
Писк социального протеста российских офицеров всерьез напугал Кремль. Тем более что у Беляева нашлись и последователи, правда, менее удачливые. Уже 10 августа экс-командир тыловой роты Таманской дивизии капитан Леонид Колесников, который находился в стадии увольнения и с мая не мог получить 1300 рублей выходного пособия за санаторное лечение, выпив для храбрости водки, с топором напал на начальника финотдела дивизии. Лишь с помощью командира дежурной роты удалось скрутить бунтовщика и отправить его на гауптвахту.
«Жаль, что я взял с собой только топор, надо было на танке сюда приехать, как Игорь Беляев. Тогда бы вы все у меня поплясали!» – кричал им в отместку нетрезвый капитан.
При Ельцине режим либералов и олигархов считал советско-российскую армию, офицерский корпус которой состоял из полукрестьян и мещан, склонных к алкоголизму, воровству и кумовству, не способной к любым формам социального протеста. Отчасти такое представление было оправданным, и армия нисколько не помогла народу в свержении «оккупационного» правительства. В этом, кстати, Кремлю немало содействовала также и сервильная КПРФ, возглавляемая Геннадием Зюгановым. Летом 1998 года зюгановцы сделали все возможное, чтобы торпедировать и дезорганизовать народный протест в российских регионах.
Тем не менее к концу лета 1998 года угроза волнений в армии и в провинции стала более чем серьезной.
Тогда же, в 1999 году, резко ослабевшая власть либералов и олигархов, вот-вот готовая пасть перед народными стихийными бунтами, передала трон подполковнику ФСБ Владимиру Путину как гаранту сохранения их привилегий, влияния и активов. С тех пор «трехстороннее соглашение» соблюдается неукоснительно: одна из ветвей власти давит, вторая доит, третья придумывает эффективные способы ускорения и перестройки эксплуатируемого субъекта.
Владимир Ленин: человек – германский монастырь
Ленин использовал в практике от 130 до 150 псевдонимов. Но, как известно, остановился именно на Ленине. Историки до сих пор гадают, чем был обусловлен такой выбор. Одна из версий – Ильич так назвался в честь немецкого монастыря Ленин, известного верующим европейцам Ленинским пророчеством.
Горохов, Иванов, Ильин, Карпов, Куприанов, Петров, Осипов, Волков, Правдин, Фрей, Тулин, Штраус, Старик… Любой из этих псевдонимов теоретически мог стать «окончательным» для Ульянова (и тогда бы, к примеру, Санкт-Петербург мог бы называться в течение почти 70 лет Гороховград или Штраусград). Почему же Ильич остановился на Ленине?
Начнем с того, что, уже нося фамилию Ленин, он еще и назывался Николай. Это сочетание появилось в 1899-1901 годах – до Ленского расстрела оставалось больше десяти лет. В 1924 году Крупская в партийной печати вспоминала: «Уважаемые товарищи! Я не знаю, почему Владимир Ильич взял себе псевдоним Ленин, никогда его об этом не спрашивала. Мать его звали Марией Александровной, умершую сестру звали Ольгой. Ленские события были уже после того, как он взял себе этот псевдоним. На Лене в ссылке он не был. Вероятно, псевдоним был выбран случайно».
Правда, в эмиграции Крупская якобы объясняла Илье Эренбургу, что первоначально Ульянов планировал взять псевдоним Оленин – в честь героя повести Льва Толстого «Казаки». Но это воспоминание является апокрифическим и целиком лежит на совести Эренбурга.
Есть еще версия о якобы переданном Ильичу в 1900 году загранпаспорте (с подделанной датой рождения) статского советника Николая Егоровича Ленина, жившего в Ярославской губернии. Но этим паспортом Ульянов так никогда и не воспользовался, и кроме историка Владлена Логинова этой версии никто всерьез не придерживается.
Но в России почему-то никто не рассматривает еще одну версию происхождения псевдонима Ленин – от устоявшегося названия очень известного среди верующих Европы немецкого монастыря Ленин (Kloster Lehnin). Он расположен недалеко от Потсдама и ведет историю с конца XII века.
Не будем утомлять уважаемого читателя полной историей этого здания – она, к примеру, описана на сайте самого монастыря. Отметим лишь несколько важных деталей. Как это было тогда в Центральной Европе, монастырь играл роль немецкого форпоста в борьбе против славян. Монастырь Ленин был демонстративно возведен на месте языческого святилища, а дубовая вставка в алтарной ступени, как утверждают местные краеведы, была ранее частью священного дуба, почитаемого славянами.
Само слово Lehnin возникло от старославянского Lanye – самка оленя. И до сих пор на гербе коммуны Lehnin изображен олень под дубом.
Как и было принято в средневековье, монастырь был крупным хозяйственным центром: владел 4500 гектарами земли и леса, 39 деревнями и 2 городками, вел ростовщическую деятельность. Точно так же жили тогда сотни монастырей в Европе (правда, монастырь еще известен тем, что впервые в европейской практике стал отрезать уши у свиней и варить из них похлебку – «и свиньи целы, и монахи сыты»).
Но Ленин стал известен не покорением славян и «эффективным менеджментом», а Ленинским пророчеством. Считается, что в 1639 году монах этого монастыря обнаружил пророчество, датированное XIII веком. Правда, в печати оно впервые появилось в 1723 году в Кенигсберге. Сегодня уже доказано, что пророчество, как и множество манускриптов XII-XIII веков, – фальшивка, старательно написанная полуполитиками-полубизнесменами XVIII века.
Появление Ленинского пророчества именно в первой четверти XVIII века неслучайно – в этой подделке подробно описано, как должна прийти к закату династия Гогенцоллернов и как должен-воцариться дом немецких Асканиев. В конце концов «Германия под властью католичества станет единым государством, а ее владения станут простираться до восточной границы естественного расселения готов – то есть до Крыма». Интересно, что русская императрица Екатерина II также была из рода Асканиев.
В начале 1900-х годов Ленинское пророчество в Европе в романтизированной форме воспринималось как стремление к единству в Центральной и Восточной Европе, призыв к созданию огромного государства «от Рейна до Волги» во главе с мудрым немецким католическим императором.
Владимир Ульянов – как образованный человек своего времени и как германский интеллигент по своей сути – прекрасно знал об этом пророчестве. В.И. Ленину не хватило времени, чтобы это пророчество осуществилось.
Как в 1989 году красно-коричневые чуть не захватили Кремль
Даже когда власть в России кажется сильной, на поверку она все равно оказывается слабой. В очередной раз это было подтверждено в 1989 году, когда манифестация красно-коричневых на Красной площади сначала повергла в панику, а потом обратила в бегство милицию и КГБ. Лишь по собственному недомыслию «несогласные» в тот день не уселись на трон в Кремле.
Власть в России боится даже не столько силы, сколько напора и правоты простых людей. В наше время в это верится с трудом, но еще 20 лет назад тысячи людей в Москве готовы были идти и под пули, и в тюрьму за свои убеждения. «Наше дело правое, враг будет разбит» – дети фронтовиков еще помнили эту аксиому. Так было в 1991-м, в 1993-м и в последний раз шесть-семь лет назад, когда горстка лимоновцев захватывала министерства и администрацию президента. Окажись их тогда там не 20 человек, а хотя бы 1000 – возможно, уже в 2005 году власть была бы другой.
Если кто забыл, и осенью 1989 года, и даже позже, в 1990-м, КГБ и милиция не гнушались издеваться над простым народом («тащить и не пущать»), а армии так вообще ничего не стоило пройтись по «несогласным» саперными лопатками. И вот в это темное и склизкое время (а других времен в России не бывает) только-только народившаяся оппозиция решила пойти к Кремлю и громко там заявить о себе.
Случилось это 12 ноября 1989 года. Формальным поводом для сходки послужило кулуарное решение Политбюро в составе Рыжкова, Лукьянова, Шеварднадзе, Яковлева, Горбачева и прочих «архитекторов перестройки» вывести Москву и Московскую область из состава РСФСР, придав им статус самостоятельного субъекта. По сути – создание отдельной 16-й республики.
Организаторами сходки были «реакционная» часть РПЦ, монархисты, ветераны войны, твердокаменные коммунисты, а также анархисты. Руководили этим конгломератом ветеран Ерофей Левшов, монархист Игорь Сычёв и монах Гермоген.
Дата была выбрана не случайно: после празднования 7 ноября и соответствующих манифестаций милиция и КГБ переводились на обычный режим службы, а значит, контроль над Красной площадью и прилегающими к ней районами был не столь суров. Следующий шаг оппозиции (этому еще учиться и учиться нынешним «несогласным») – устранение от организации мероприятия стукачей. Более того, сексотам была «слита» информация о неправильных местах митинга – якобы он должен был пройти либо на площади Маяковского, либо на площади Ногина. В результате стукачи Владимир Новиков и Михаил Розанов – осведомители генерала КГБ Н. Шама и его зама, полковника Уланова, а также Иван Стульнев и его брат Михаил – зять полковника ГУВД Москвы Любимова – унесли наверх к кураторам эту дезинформацию.
Мелкие группы оппозиционеров стали прибывать к 11 часам на Красную площадь. В 12 часов их уже было около 3,5-4 тысяч человек, и эта немногочисленная по тем временам процессия начала шествие.
Собравшихся встретили кордоны милиции и КГБ. Подступы к Спасской башне Кремля, памятнику Минину и Пожарскому, храму Василия Блаженного были перекрыты металлической оградой. В общей сложности «несогласным» противостояли около 600 силовиков. Командовал охранкой полковник КГБ Берг. Он объявил собравшимся: «Разрешено троим гражданам пройти к памятнику Минину и Пожарскому и положить венок. Остальным – стоять на месте и смотреть. Потом все расходятся».
В ответ – взрыв возмущения. Звучат лозунги и призывы: «В борьбе обретем мы право свое!», «Освободим Красную площадь от оккупантов!», «Долой русофобов и интервентов!», «Очистим Кремль от бандократии!».
К оппозиции прибывает подкрепление. В колонну вливаются казаки в солдатских и офицерских шинелях с трехцветными шевронами на рукавах. Вместе с ними прибывает группа советских офицеров из нескольких частей ПВО, расквартированных в Подмосковье. На офицерском собрании они приняли единогласное решение поддержать акцию протеста на Красной площади. Прибывают коммунисты из организации «Единство» во главе с профессором Виктором Прищепенко. К монаху Гермогену подошли несколько сотен верующих русских людей: с иконами, хоругвями, они поют религиозные гимны. В общей сложности манифестация разрастается до 5,5-6 тысяч человек.
В ответ на глумливые приказания КГБ толпа сметает металлические ограждения и пару цепочек милиции. Оцепление прорвано. Милиционеры и гэбисты бегут к Спасской башне, скрываются за стенами Кремля и закрывают за собой ворота. Толпа ликует и кричит «Ура!», затем запевает песню «Варяг».
Монархист Сычев громко через мегафон зачитывает ультиматум Кремлю: «„Системой“ создаются условия для превращения России в сырьевой придаток и колонию транснациональных корпораций. Именно для этого в стране идет внедрение модели „капитализма самого худшего, допотопного, домонополистического образца, который никогда не сможет конкурировать с западными ТНК и МНК.
Именно для этого в сознание русского народа внедряются самые худшие образцы западной массовой культуры, тотальный эгоизм, алкоголизм и наркомания, космополитизм, ненависть к национальным традициям и культуре. „Системой“ запущен разрушительный процесс уничтожения исторической Москвы, ее тотальная денационализация и космополитизация. Столицу русского народа превращают в международный притон для финансовой олигархии, интересы которой защищает оккупационная администрация, засевшая в Кремле.
Нам не нужна „система“, построенная по принципу „кому бублик, а кому дырка от бублика“, заботящаяся о корыстных выгодах русофобских элитарных групп. Демократия не должна служить ширмой для политической бандократии! Москва не должна стать космополитическим притоном для международных разбойников и аферистов всех мастей, доморощенных „цивилизаторов“.
Требуем восстановить собор Казанской иконы Божией Матери на Красной площади и храм Христа Спасителя в Москве, объявить Московский Кремль и прилегающую к нему территорию историческим заповедным центром. А интернациональное русофобское правительство и функционеров „системы“ выселить из Кремля в один из городов-спутников, по типу «российский Вашингтон».
Эта резолюция принимается единогласно.
В то же время противостоять красно-коричневым пришел поэт Евтушенко с 20-25 «демократами». Около Мавзолея верующие обращают в бегство «демократов», а монах Гермоген сначала отвешивает Евтушенко подзатыльник, а потом прогуливается по заднице бежавшего поэта-демократа.
Ветеран Ерофей Левшов призывает перекрыть правительственную трассу и блокировать въезд в ворота Спасской башни Кремля. Патриоты останавливают и берут в плотное кольцо кортеж автомашин, в которых ехали на заседание Рыжков и Лукьянов. Их отказываются пропускать в Кремль, пока кто-нибудь из пассажиров не примет документ. Фактически красно-коричневые берут их в заложники. Но спустя некоторое время партократов отпускают, взяв с них клятву передать ультиматум в ЦК КПСС.
По рассказам одного из чекистов (сопровождавших членов Политбюро), они решили, что вслед за их машинами в Спасские ворота ворвутся боевики, которые займут Кремль и свергнут правительство.
Но, увы, этого не произошло: «несогласные» тогда не могли поверить, что взятие ими власти было всего в нескольких шагах и минутах.
Красно-коричневые осознали это чуть позже. А потому 13 ноября они снова пошли к Кремлю, но уже подготовленные более серьезно, справедливо рассчитывая, что охранка оправилась от шока и может применить оружие.
В этот раз собрались всего около 500 человек, зато самых отборных и готовых с легкостью идти на смерть. Шли они под монархическими и красными знаменами, а также хоругвями с изображением Спаса Нерукотворного. Заметив их появление на Красной площади, гэбисты и милиционеры радостно бросились им навстречу, чтобы задержать. «Русские камикадзе» распахнули полы шинелей и плащей, продемонстрировав скрытые под ними бензиновые бомбы. Увидев это, охранники резко притормозили.
«Что это у вас?» – спросили они.
«Мы русские камикадзе, – ответил ветеран Ерофей Левшов. – Сейчас вы узнаете, как русские в 1941-м подрывали вместе с собой фашистские танки».
«За Родину! За мной, вперед!» – скомандовал Левшов, двинувшись на врагов.
«Что вы задумали?» – дрожащим голосом спросил чекист, резко пятясь назад вместе с подчиненными.
«Ребята, зажигай бутылки с бензином, хватай оккупантов (лучше всего офицеров), сжигаем их вместе с собой!» – крикнул в свою очередь Игорь Сычев, бросаясь вперед и увлекая за собой остальных.
Гореть вместе с «русскими камикадзе» кремлевской охранке очень не хотелось. Они развернулись и побежали назад, задрав вверх руками полы пальто и милицейских шинелей.
«Закрывай ворота, опять бешеный полковник пришел!» – заорал на бегу гэбистский начальник подчиненным, охранявшим вход в Спасскую башню. Скрывшись за стенами Кремля, они захлопнули за собой ворота, приготовившись к осаде.
«Несогласные» в тот день 3 часа ходили под стенами Кремля. Ни КГБ, ни милиция не решались даже близко к ним подойти. Но и в этот раз оппозиция упустила шанс захватить если не Кремль, так хотя бы соседние здания ЦК КПСС (сейчас там на Старой площади сидит администрация президента).
Красно-коричневые лишь добились того, что решение о выделении Москвы и области в 16-ю республику было отменено.
Всех лидеров той оппозиции нет в живых: они трагически погибли. Ветеран ВОВ Ерофей Михайлович Левшов в январе 1992 года был застрелен выстрелом в затылок у себя на квартире неизвестными. Игорь Сычев и монах Гермоген скоропостижно скончались при загадочных обстоятельствах: Гермоген – в 1992-м, а Сычев – 1994 году. Их соратники до сих пор убеждены, что все трое были убиты чекистско-либеральным «спрутом».
Как США планировали победить и «демократизировать» СССР
План Третьей мировой от 1951 года
С 1945-го и по начало 1960-х США разработали около 10 программ нападения на СССР. Особенно активно планы агрессии против нашей страны разрабатывались в период т.н. маккартизма. Хотя идеологическая основа этой программы была заложена в Америке еще в 1918 году, когда полковник Гауз, под влиянием идей создателя «плана Монро» Исайи Боумана, начал разрабатывать планы расчленения России. Согласно плану Гауза, Сибирь должна была стать колонией США, а Европейскую Россию «следовало бы расчленить на три части». Разумеется, по плану Гауза от России должны были отпасть Кавказ, Украина и прочие национальные республики.
А в конце 1940-х – начале 1950-х согласно планам «Хафмун», «Флитвуд» и «Даблстар» планировалось нанести серию ядерных ударов по крупным городам и стратегическим предприятиям СССР. Так, в рамках операции «Даблстар» был предусмотрен сброс на СССР около 120 атомных бомб. Американцы предполагали, что после такого удара руководство СССР пойдет на капитуляцию, а оккупационным войскам придется устанавливать в течение 5-8 лет новую власть. И только после этого срока «постепенно управление можно будет передавать русским выборным органам». Как и в плане Гауза, по результатам этой операции СССР планировалось расчленить, но уже на 22 государства, в том числе на Северную Россию, поволжское татаро-финно-угорское образование Идель-Урал, республику Казакию и т.д. Дальний Восток должен был попасть под протекторат США.
Но наиболее детально план агрессии против СССР и установления в нашей стране нового порядка был прописан в популярном американском журнале Collier's, в номере от 27 октября 1951 года. Этот специальный номер вышел тиражом 3,9 млн экземпляров, его объем был 130 страниц. Журнал содержал статьи ведущих американских журналистов и писателей того времени – Артура Кёстлера и Джона Пристли, экономиста Стюарта Чейза, профсоюзного босса Уолтера Рейтера… Возглавляла журналистский коллектив сенатор от штата Мэн Маргарет Чейз Смит.
Разумеется, этот план не был официальным, но, как потом признавались журналисты Collier's, они использовали для написания статей «утечки из администрации президента США».
А американский журнал Nation и немецкий «Шпигель» характеризовали тогда этот прогноз как «почти официальный американский план Третьей мировой войны».
Спецвыпуск был представлен как «документальный репортаж из 1960 года».
Как протекала война
Война СССР и Запада должна была начаться 10 мая 1952 года, после покушения советских агентов на жизнь югославского лидера маршала Тито. В тот же день в Югославию вторглись войска СССР, Венгрии, Болгарии и Румынии. Через день Сталин двинул танки на Западную Европу и в нефтедобывающие районы Ближнего Востока. С помощью американских коммунистов советские спецслужбы стали проводить диверсии и акции саботажа в США.
В ответ США с санкции ООН прибегли к ядерному оружию. 14 мая 1952 года с аэродромов Англии, Франции, Италии, Аляски и Японии поднялись стратегические бомбардировщики Б-36. Они сбросили на Советский Союз первые атомные бомбы. Бомбардировки территории СССР продолжались в течение трех с половиной месяцев.
В ответ советские войска высадились на Аляске, развили наступление в Западной Европе и на Ближнем Востоке, а советские бомбардировщики Ту-4 сбросили атомные бомбы на Лондон, Нью-Йорк, Детройт и ядерный центр в Ханфорде (штат Вашингтон).
К началу 1953 года наступление Советской армии в Европе было остановлено. 10 мая 1953 года советские бомбардировщики нанесли самый массированный атомный удар по американским городам. Вашингтон и Филадельфия были стерты с лица земли. В порядке возмездия американское командование решило подвергнуть атомной бомбардировке Москву. Авиация США заблаговременно раскидала над Москвой предупредительные листовки. В городе началась паника. Около 1 млн москвичей смогли убежать из города, однако власти с помощью внутренних войск вскоре пресекли массовое бегство мирных жителей.
В полночь 22 июня 1953 года американские атомные бомбы были сброшены на Москву. Весь центр города, включая Кремль, Красную площадь и собор Василия Блаженного, был уничтожен.
Одновременно американский спецназ высадился на Урале. С помощью освобожденных из ГУЛАГа узников американцы смогли уничтожить советские стратегические объекты. В дальнейшем зэки развернули в тылу советских войск партизанскую войну.
В начале 1954 года войска США и их союзников перешли в наступление по всем фронтам. На национальных окраинах СССР началась партизанская война: казаки, дашнаки, басмачи, прибалты стали вырезать партийный и советский актив, пускать поезда под откос. Тогда же из Европы в СССР стали забрасываться тысячи белых эмигрантов и власовцев. Партизанская война под их руководством перекинулась в крупные города на европейской территории страны.
На фоне тяжелых поражений в СССР произошел государственный переворот. Сталин был отстранен от власти и скрылся в неизвестном направлении (возможно, засел в одном из своих секретных бункеров и там же умер в добровольном заточении).
Главой СССР стал Лаврентий Берия. Массовые восстания вспыхнули в ГУЛАГе. На Колыме образуется первая свободная республика на территории СССР – Автономная республика зеков. Руководство Республики подписывает с США мирный договор.
В начале 1955 года войска США и союзников входят в Москву. Берия подписывает с ними акт капитуляции СССР.
Наступление свободы
Послевоенному устройству СССР в журнале посвящены 10 статей. Их названия говорят сами за себя: «Из руин – новая Россия», «Свободные люди за работой», «Мы снова молимся Богу», «Свободные мысли, свободные слова», «В семье европейских народов» и т.д.
Через 2 месяца после капитуляции войска США и союзников передают власть международному контингенту ООН. Специальной резолюцией ООН назначено Временное правительство России (слово СССР упразднено). В него входят белоэмигранты, коллаборационисты, воевавшие на стороне Гитлера, и видные политзаключенные, вышедшие из ГУЛАГа.
Украина, Белоруссия, Прибалтика сразу же становятся независимыми государствами. Владивосток, Камчатка и Сахалин попадают под американский протекторат. Японцы получают Курильские острова. В состав независимой Литвы включается Восточная Пруссия (Калининградская область).
Коммунистическая партия, так же как и коммунистическая идеология, объявляется вне закона. Кое-где еще пылают расправы: россияне, обретшие свободу, вылавливают затаившихся коммунистических функционеров и карателей из НКВД. Войска ООН стараются пресечь самосуд.
Земля бесплатно раздается крестьянам из расчета 5-10 га на человека в зависимости от региона. Фабрики по реституции отдаются бывшим владельцам, потерявшим их из-за революции. Мелкие предприятия становятся кооперативами. К 1970 году, когда вырастет новый класс собственников, должна быть проведена приватизация предприятий, основанных после 1917 года В стране к 1960 году действует около 100 иностранных концессий – в основном в сфере железных дорог, связи и добычи природных ископаемых.
Постепенно в России регистрируются политические партии. К концу 1956 года этих партий уже около 20. Самыми массовыми становятся монархическая, социал-демократическая и крестьянская партии. Однако к свободным выборам русские, запуганные Сталиным и Берией, оказываются совершенно не готовыми. Большинство избирателей ждет указки сверху – за кого и за что проголосовать. «Должно смениться как минимум одно поколение, чтобы эти роботы вновь стали людьми», – грустно констатируют американцы. Поэтому законодательная власть в качестве эксперимента действует только в нескольких крупных городах (Нижний Новгород и Свердловск) и в ряде крестьянских губерний.
Для ускорения процесса демократизации ООН принимает план по отправке русских детей в США и в Западную Европу. Их определяет специальная лотерея, пользующаяся большой популярностью в народе. Дети живут в западных семьях по одному-два года. Взрослому населению помогают приобщаться к демократии портативные радиоприемники. Эти аппараты имеют фиксированную настройку на «Голос Америки» и раздаются оккупационными властями русским бесплатно.
Восстанавливается независимость университетов. В Россию преподавателями в вузах приезжают работать западные ученые. Американцы налаживают русским кинематограф. Журналы о кино становятся самыми популярными в России. Вторые по популярности – мюзиклы. Писатель Михаил Шолохов научился писать по-английски, и его романы о жизни в освобожденной России становятся на Западе бестселлерами. Писатель Илья Эренбург публикует после войны мемуары под названием «Великий обман», где описывает ужасы сталинского режима.
Стадион «Динамо» становится центром показа мод. Из-за дефицита мужчин в России (в войне пало около 10 млн русских солдат) администрация ООН поощряет браки русских женщин с представителями Запада. К 1960 году около 5 млн женщин России выходят замуж за иностранцев. Через межнациональную семью русским также прививается демократия.
Еще одна Третья Мировая
Интересно, что планы США по насильственной «демократизации» России существуют и сегодня. В частности, такой план разрабатывал ныне покойный Самюэль Хантингтон – видный ученый-геополитик и консультант Республиканской партии США. В частности, в книге «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» в 1996 году он подробно описал сценарий Третьей мировой войны. Театром боевых действий снова должна стать Россия.
По его мнению, зачинщиком войны выступит Китай (под предлогом защиты жизни китайцев, живущих в Благовещенске и Хабаровске и убиваемых русскими фашистами). Он начнет военную интервенцию и оккупирует Владивосток, долину Амура и другие ключевые районы Восточной Сибири. Военные действия между Россией и Китаем побудят НАТО приветствовать вступление в ее ряды России. При этом НАТО будет поддерживать российский контроль над мусульманскими странами Центральной Азии (Узбекистан, Туркмения, Казахстан), обладающими нефтью и газом, а также поощрять восстания в Китае тибетцев, уйгуров и монголов против китайского владычества, постепенно мобилизуя и развертывая западные и российские силы на востоке Сибири для заключительной атаки – через Великую Китайскую стену на Пекин.
В конце концов Запад, в том числе руками России, победит Китай. Наша страна будет обескровлена (в боевых действиях, от эпидемий и голода погибнет до 40 млн россиян) и примет американский план восстановления – новый план Маршалла. Образцом для подражания станет США. Как планировал Хантингтон, примерно через 60-80 лет Россия будет способна сама, без посторонней помощи, поддерживать демократию в стране.
Остров несвободы
Почему провалился сахалинский эксперимент по очеловечиванию преступников
В течение 50 лет на окраине Российской империи проходил эксперимент по перевоспитанию особо опасных преступников. Еще в начале 1850-х годов царские чиновники задумали создать обособленную зону, где рецидивисты сначала подневольным, а потом и вольным трудом могли бы вернуться к нормальной человеческой жизни. Для эксперимента был выбран остров Сахалин – идеальное место с точки зрения охраны каторжников: кругом море, а за морем – безлюдные места. Еще одним новшеством было то, что после окончания срока каторги людей оставляли на острове на «карантине», пытаясь сделать из них сельскохозяйственных колонистов. Как позднее признавался один из высокопоставленных чиновников МВД Панов, сахалинский эксперимент был списан с эксперимента австралийского – в то время англичане практически теми же способами колонизировали Зеленый континент.
Первые ссыльные появились на Сахалине в 1858 году – туда пешком по этапу было отправлено 20 человек. Четверо умерли в пути, спустя два года на самом острове скончались еще четыре каторжника. Но в Петербург пошли депеши – «остров место хоть и гиблое, но к жизни приспособить его можно».
В 1869 году остров был официально объявлен местом каторги и ссылки. Всего за время существования сахалинской каторги (до 1905 года) сюда было сослано около 37 тысяч человек. То есть в среднем примерно по одной тысяче человек в год. При этом первые 10 лет ссыльных направляли на Сахалин пешком через Сибирь, и их путь сюда иногда занимал до 14 месяцев. С 1879 года каторжников стали перевозить морем на пароходах Добровольного флота. Суда шли из Одессы вокруг Азии со стоянками в Константинополе, Порт-Саиде, Адене, Коломбо, Сингапуре, Нагасаки и Владивостоке. Путь занимал в среднем 65-75 дней. Все это время уголовники сидели в душных трюмах в кандалах. В некоторых партиях около 10% осужденных погибали в пути.
Еще одной новацией было то, что на Сахалин высылали очень мало политических – за 36 лет всего 58 человек. В Сибири политические вели среди каторжан миссионерскую деятельность – учили осужденных читать и писать, лечили их. А на Сахалине уголовники были лишены такого внимания.
Содержание каторжников на острове было очень суровым. Первые 3-5 лет они были закованы в ручные и ножные кандалы, а иногда прикованы сверх того к тачке. 80% осужденных работали в угольных шахтах (в основном около Александровска), остальные – на лесозаготовках и строительных работах. Жили в бараках на 30-50 человек, с земляным полом. Около 20% каторжников, отбывая срок, совершали новые преступления, за особо тяжкие (в основном убийства) их приговаривали к смертной казни. Приговор приводили в исполнение в Воеводской тюрьме, причем палач выбирался из среды самих осужденных. Так, некто Комлев, приговоренный к 55 годам каторги за убийства и побеги из-под стражи, лично казнил 13 человек.
Не оправдались надежды царских чиновников и на строгую изоляцию каторжников. Только с 1898 по 1901 годы сбежало около 1100 человек, из них примерно 320 оказались на японских островах. Дошло до того, что японский МИД отправил официальное письмо российским коллегам с требованием усилить охрану заключенных.
Женщины стали ссылаться на Сахалин с 1884 года, они находились в тюрьме только до тех пор, пока длилось следствие, а затем отбывали особую каторгу, чуть более легкую по содержанию, чем у мужчин. Так, в кандалах они находились только в тюрьме, особо опасных преступниц в них могли держать до года.
За какие преступления сюда ссылались женщины, можно, к примеру, увидеть из статистики за 1894 и 1895 годы. В первом случае из 120 женщин 75 были осуждены за убийство, во втором – из 84 убийцами были 52 женщины. В 80-90% случаев они лишали жизни мужей.
Остаток своих дней провела на сахалинской каторге и печально знаменитая аферистка Сонька Золотая Ручка (Блювштейн). Причем местная администрация делала на ней неплохие деньги. Журналист Панкратьев писал тогда о ней:
«Каторга, от администрации до арестантов, гордилась Сонькой Золотой Ручкой. Сонька стала главной сахалинской достопримечательностью. Даже в одиночной камере, с кандалами на ногах, Соньке не давали покоя. Она сама вспоминала следующее: только, бывает, успокоишься, снова требуют Соньку Золотую Ручку. Думаешь, что опять? Нет, фотографию снимать. Мучили меня этими фотографиями.
Это делалось по настоянию местного фотографа, сколотившего целое состояние на продажах фотокарточек Золотой Ручки.
Соньку выводили на тюремный двор, устанавливали декорацию – наковальни, кузнецы с молотами, надзиратели – и снимали якобы сцену заковывания Золотой Ручки в кандалы. Эти фотографии продавались сотнями на всех пароходах, приходивших на Сахалин. Особой популярностью они пользовались в Европе.
В конце 1894 года Сонька вышла на поселение и была определена в сожительство к Степану Богданову, самому свирепому из каторжан, сосланному за убийство. Его боялся весь остров, но Сонька нашла к нему подход, и он исполнял при ней функции защитника и телохранителя».
Как можно видеть из этого отрывка, тюремные власти волевым решением распределяли женщин среди каторжан. Стерпится – слюбится. Соотношение мужчин и женщин на каторге было 8-10:1, и заполучить девицу было большим счастьем. А потому администрация – в рамках эксперимента – таким образом награждала образцовых арестантов (или нужных в деле, к примеру палачей или сексотов). При этом администрация не предоставляла женщинам права выбора сожителя.
Следующий этап эксперимента на Сахалине – постепенная адаптация бывшего каторжника к обычной жизни через сельскохозяйственные работы.
После отбытия срока арестант получал звание ссыльного поселенца, ему выдавали за счет казны топор, лопату, мотыгу, два фунта веревок и на один месяц провизии – 30 фунтов рыбы, 15 фунтов солонины и полтора фунта сухарей. С этими запасами на собственной спине поселенец отправлялся в глухую тайгу, километров за 30-40 от прежнего места обитания, и там он должен был построить дом и разработать участок земли.
Если в дальнейшем поселенец был замечен «в трудолюбии и добропорядочности», то по распоряжению администрации он получал в виде ссуды корову, лошадь, земледельческий инвентарь, семена для посева. Кроме того, ссыльнопоселенцы в течение двух лет оставались на казенном пищевом довольствии. Так, в год на одного человека полагалось около 25 кг муки, 50 кг мяса, 3 кг крупы. На 2 года также бесплатно выдавались 2 пары сапог и 20 кв. м сукна. При вступлении в брак на мужа и жену была положена премия – по 15 рублей на каждого.
По подсчетам сахалинского статистика Карпова, в 1895 году ссыльнопоселенцами числились 2251 мужчина и 222 женщины. Примерно у 30% из них «было образцовое хозяйство». «В основном прилежанием отличались старообрядцы, поляки и штундисты», – писал Карпов. Около 10% скрывались от властей – «сбивались в преступные шайки, варили самогон, бродяжничали». Остальные 60% ссыльнопоселенцев «отбывали номер», дожидаясь в «кое-каком труде – лишь бы ноги не протянуть» – окончания срока ссылки и возможности убыть на материк.
К началу русско-японской войны в 1904 году на острове проживало около 46 тысяч заключенных, ссыльнопоселенцев, вольных жителей и коренного народа айнов (около 2 тысяч). Поражение в войне с Японией, как известно, привело к отделению от России Южного Сахалина, граница между двумя частями острова прошла по 50-й параллели. 10 апреля 1906 году был объявлен Закон об упразднении сахалинской каторги. Хотя каторжная система была упразднена, восстановление полных прав бывших ссыльных и каторжан осуществлялось постепенно. Так, в 1910-м им разрешили свободное предпринимательство и передвижение по острову. Но эти права утрачивали силу, если человек покидал остров. Только в феврале 1913 года их права восстановили полностью. К этому времени на российской части Сахалина проживало всего около 6 тысяч человек (в том числе заключенные в единственной оставшейся на острове тюрьме – в Александровске).
С японской части острова почти все русские были эвакуированы. Вольным людям японцы возместили стоимость утраченного имущества. Около 400 беглых каторжников и ссыльнопоселенцев, сбившихся в шайки и живших грабежами и убийствами, японцы в течение полугода отловили и расстреляли (царская власть искала их годами). Остались жить при японцах лишь около 220 человек – теперь уже бывшие граждане Российской империи. В основном это были упоминавшиеся выше поляки, старообрядцы и немцы-штундисты.
Между 1908 и 1917 годами царское правительство пыталось вторично заселить северную часть Сахалина – теперь уже вольными людьми. Переселенцам были обещаны значительные льготы: денежное пособие в 400 рублей на семью, освобождение от воинской повинности на 3 года и от налогов – на 5 лет. Но даже такие прекрасные по тем временам экономические условия не смогли привлечь на остров за 9 лет больше 600 человек. Сахалин продолжал восприниматься людьми как место гиблое, неприветливое, «почти ад».
И смех, и грех. 500 лет русского юродства
Юродство и кликушество, по сути, были для русского народа единственной легальной формой социального и политического участия в жизни государства на всем протяжении его существования. И нет ничего удивительного, что это участие принимало такие экзотические формы – всякие другие попытки достучаться до верхов, донести до народа правду закономерно заканчивались каторгой или ссылкой, а во времена «оттепелей» чуть более гуманными воспитательными мерами, например психбольницами или домашним арестом. В общем, как говорили еще лет двадцать назад, «что взять с дурака, кроме анализов».
Ничего нет удивительного и в том, что наивысшая концентрация юродивых и кликуш наблюдалась в Москве – где суперцентрализация власти, там и ее критики, диссиденты и «несогласные», как сказали бы в наше время.
При этом значительная часть изрекаемой «несогласными» информации касалась будущего Третьего Рима. Такая иносказательная футурология была (а часто остается и сегодня) самым безопасным способом диссидентства – раз в речи юродивых и кликуш не присутствует имя царя (генсека), его сановников и вообще критики текущих событий, то это вроде бы и крамола, но труднодоказуемая, да к тому же списываемая на психическую недееспособность ораторов. Это сегодня заявления о скором падении метеорита на Москву или о появлении на ее улицах трехголовых собак выглядят как анекдот, но еще сто лет назад (а триста – тем более) такие прогнозы вводили в ступор обывателей, сотни людей ложились в гробы в ожидании скорого конца света.
Но даже в наше время новоявленные кликуши и юродивые способны своей футурологией наводить панику на простых москвичей: информация о выделяемых из разломов в земной коре отравляющих газах или об уходящей каждый год на метр вглубь Москве приводят к массовым психозам.
Информация о первых юродивых относится к Византии IX-XI веков. В условиях абсолютизма и подчинения церкви государству (позднее этот тип правления установится и в Московии) «иносказание» было единственным доступным для народа средством донести до чиновника, а то и до императора, правду. Однако широкого распространения эта традиция все же не получила – наверное, потому, что у «несогласных» граждан Византийской империи было легальное право эмиграции, например, в Италию или даже в славянские земли (чем и пользовалась тогда византийская «интеллигенция» – вспомним Максима Грека). В общей сложности греческая православная церковь почитает 6 юродивых.
Русская традиция юродства почти полностью заимствовала основные каноны из Византии, за одним исключением – житейские биографии наших соотечественников, в отличие от греческих, совершенно неизвестны. Это объясняется религиозным благоговением россиян перед юродивыми. «Никому же не придет в голову интересоваться, как, например, святые ходили в туалет», – как однажды высказался историк, профессор Б. Панченко.
«Читая жития греческого юродивого Симеона, мы видим, что парадоксия юродства охватывает не только разумную, но и моральную сферу личности. Здесь христианская святость прикрывается обличием не только безумия, но и безнравственности. Святой совершает все время предосудительные поступки: производит бесчиние в храме, ест колбасу в страстную пятницу, танцует с публичными женщинами, уничтожает товар на рынке и т.п. Русские агиографы предпочитают заимствовать из жития св. Андрея, в котором элемент имморализма отсутствует. Лишь народные предания о Василии Блаженном да скудные упоминания летописей показывают, что и русским юродивым не чужда была аффектация имморализма. Жития их целомудренно покрывают всю эту сторону их подвига стереотипной фразой „похабся творя“», – пишет Георгий Федотов в книге «Святые древней Руси».
Ряд московских юродивых начинается с Максима (умер в 1433 году), канонизованного на соборе 1547 года. Житие его не сохранилось.
Зато XVI век, время начала построения абсолютизма в Московии, дал целую «плеяду» выдающихся юродивых, в первую очередь Василия Блаженного и Иоанна по прозвищу Большой Колпак. Многословное и витиеватое житие св. Василия не дает никакого представления о его подвиге. Его образ сохранен в народной московской легенде, известной и в поздних записях. Она полна исторических небылиц, хронологических несообразностей. Вплоть до начала XIX века каждый переписчик, издатель и сказитель пытался добавить в его биографию что-то от себя, сообразуясь с народными чаяниями своего времени.
Если суммировать десятки житий Василия Блаженного, то в целом его биография будет выглядеть так. В детстве он был отдан на обучение к сапожнику и тогда уже проявил прозорливость, посмеявшись и прослезившись над купцом, заказавшим себе сапоги: купца ожидала скорая смерть. Осознав свой дар, Василий бросил сапожника и начал вести бродячую жизнь, ходя нагим по Москве днем и ночуя у одной боярской вдовы (по апокрифическим преданиям – «устраивая там блуд»). От нудизма Василий постепенно переходит к иносказательной политической деятельности: он уничтожает товары на рынке, наказывая таким образом недобросовестных торговцев, выливает ведра с помоями на уважаемых горожан (купцов, священников). Все эти его поступки имеют скрытый глубокий смысл, связанный с объективным видением правды («хорошему человеку не может быть хорошо»). Святой швыряет камни в дома добродетельных людей и целует углы домов, где творились «кощуны». Данное царем золото он отдает не нищим, а купцу в чистой одежде, потому что купец потерял все состояние и, голодая, не решается просить милостыню. Поданное царем питие он выливает в окошко, чтобы потушить далекий пожар в Новгороде. Самое страшное – он разбивает камнем чудотворный образ Божией Матери у Варварских ворот, на доске которого под святым изображением был, по его мнению, нарисован черт. Дьявола он умеет раскрыть во всяком образе и всюду его преследует. Так он узнал его в нищем, который собирал много денег у людей, посылая в награду за милостыню «привременное счастье».
Видя, что все его действия не вызывают никакого сопротивления, напротив, только одобрение, в том числе со стороны облитых помоями священников и побитых камнями чиновников и купцов, Василий добирается до самой верхушки власти. Например, он укоряет царя за то, что, стоя в церкви, тот мыслями был на Воробьевых горах, где строились царские палаты.
Скончался Василий в начале 1550-х годов. Однако народ отказывался верить в его уход на тот свет. И еще до начала XVII века то один, то другой московит уверял, что не только видел юродивого, но и созерцал его благие дела и слушал прелестные речи (отмечались случаи встреч с Василием даже и в 1650-е годы). Так, якобы в 1570-х годах блаженный объявился в Новгороде. Там он зазывает к себе в пещеру Иоанна Грозного, угощает его сырой кровью и мясом. В ответ на отказы царя, юродивый, обнимая его одной рукой, другой показывает на небеса возносящиеся души невинных мучеников. Царь в ужасе машет платком, приказывая остановить казни, и страшные яства превращаются в вино и сладкий арбуз.
В 1588 году Василия канонизировали. Но уже в те годы в Москве появился второй претендент на титул «гласа народа, гласа божьего» – некий юродивый Иоанн по прозвищу Большой Колпак.
В Москве он был пришельцем (как сейчас сказали бы, гастарбайтером). Родом из вологодских краев, он работал на северных солеварнях в качестве водоноши. В какую-то ночь ему было приказание от Бога идти в народ и говорить правду. Переселившись в Ростов, Иоанн построил себе келью у церкви и в ней спасался, увешав тело веригами и тяжелыми кольцами. Выходя на улицу, он надевал колпак. Особый подвиг юродивого состоял в том, что он мог целый день смотреть на солнце, и «праведное светило» рассказывало ему о будущем.
Таким образом, Большого Колпака можно считать первым российским футурологом. Поняв, что провинциальный Ростов тесен для такого высококачественного прогнозиста, Иоанн перебрался в Москву. В ней он, увешанный чугунными цепями, продолжал смотреть целыми днями на солнце, а вокруг стояли москвичи и внимательно слушали бормотание старца. Например, Большой Колпак предсказал, что в какой-то пещере на Яузе огромные залежи соли, и двое купцов в течение недели купили в том месте участки земли в надежде на скорое обладание природным ресурсом. Соль не нашли, один купец (известно только его имя – Яков), наделав долгов, сбежал из Москвы, на что Большой Колпак (как писал английский путешественник Джильс Флетчер) изрек: «По правде надо было соль искать, а не по деньгам».
История сохранила немного пророчеств и Василия Блаженного, и Большого Колпака. Но зато их последователи с лихвой компенсировали этот дефицит знаний о футурологии того времени. При этом лавинообразный рост численности юродивых (например, только в 1685 году в Москве одновременно их насчитывалось более 70 человек) привел к тому, что церковь теперь отказывалась их канонизировать. Церковники объясняли этот шаг тем, что среди них было множество лжепророков, выбравших путь юродства в качестве профессии. Так, в 1670-х годах у одного из юродивых по прозвищу Гусь при обыске было обнаружено более 40 рублей серебром – огромная по тем временам сумма! Гусь, в частности, промышлял тем, что под страхом поджога домов, «в которых живут бесы», требовал от их хозяев по одному рублю откупных.
Георгий Федотов так описывал вырождение юродства: «На Москве власть, и государственная, и церковная, начинает подозрительно относиться к блаженным. Она замечает присутствие среди них лжеюродивых, натурально безумных или обманщиков. Происходит умаление и церковных празднеств уже канонизованным святым (Василию Блаженному). Синод вообще перестает канонизовать юродивых. Лишаясь духовной поддержки церковной интеллигенции, гонимое полицией юродство спускается в народ и претерпевает процесс вырождения».
Но свято место, как известно, пусто не бывает. Кто-то же должен говорить правду в государстве, пророчествовать и вообще откликаться на «запросы общества». А потому в Московию приходит новая мода – на кликуш. Если юродивыми бывают мужчины, то кликушество – типично женское занятие. Положение женщин в тогдашнем русском обществе было таково, что единственным шансом как-то поучаствовать в общественной жизни оказался переход в статус «безумных пророчиц». В отличие от юродивых, кликуши доказывали свою правоту не делом, а почти исключительно словом. Никто из них не ходил в чугунных сапогах и не смотрел днями (и годами) на солнце, не истязал плоть. И вот именно своей обыденностью кликуши и покорили публику – ведь вся их жизнь свидетельствовала, что Святой Дух может снизойти на каждого, и для этого не надо умерщвлять плоть.
В апокрифической «исусовой» молитве XVII века под кличаньем разумеется действие Святого Духа, вселившегося в человека. Клечать значило возвещать (отсюда выражения «кликать многолетие», «кликать вечную память»), предвещать, пророчествовать, вещать. До конца XVI века отмечались лишь отдельные случаи кликушества, однако уже к 1610-1620-м годам оно стало повседневной практикой. Именно тогда же церковь резко поменяла отношение к кликушам, и из провозвестников Святого Духа они превратились в уста дьявола. Однако простой народ такое официальное принижение статуса кликуш нисколько не смутило – откуда еще крестьянам и городским низам в ту пору было узнать правду?
Как правило, припадки случались с кликушами в многолюдных местах – на торговых площадях и в церквях. Во время припадка они, по народным воззрениям, говорили от имени дьявола и его языком, но это не смущало слушателей – в такой момент от нее можно было услышать предсказание, разведать о пропажах, скором море или пожаре. Особенно усердствовать в предсказании всяческих бедствий кликуши стали после церковной реформы Никона 1666 года. Например, некая бесноватая Аграфена в 1669 году более получаса корчилась в падучей в мясном ряду на рынке, выкрикивая, что завтра в Москве случится пожар. К вечеру тысячи людей потянулись из города, те, кому позволяли средства, нанимали телеги и спасали добро, люди победнее несли скарб на себе. Лишь вмешательство стрельцов смогло остановить это массовое помешательство москвичей.
Кликуш использовали и в политических целях, благо конец XVII века изобиловал интригами при царском дворе и патриархе. Царевна Софья приблизила к себе 10 кликуш: таким образом она, как сказали бы сегодня, формировала общественное мнение, а также с их помощью пыталась предугадать действия соперников. Пришедший к власти Петр I попытался ликвидировать «крамолу». Кликуш пытали, ссылали на каторгу, заточали в тюрьмы. Только за 1716 год было привлечено к ответственности 176 кликуш, однако явление ушло еще глубже в подполье. Так, в Москве на кликуш стали собираться по ночам, в особых конспиративных домах. О результатах одной такой сходки в 1789 году современник писал: «А поутру 11 человек одели на себя власяницы и пошли странствовать. Все они были семейными мужчинами, ранее в бесновании не уличенные. Всем им кликуша нагадала скорую смерть, избежать которую можно было, странствуя 3 года».
При первых зачатках гражданского общества в первой трети XIX века гонения на кликуш поутихли. Определенную роль тут сыграла нарождающаяся интеллигенция, видевшая в народных мистериях неукротимую тягу к свободомыслию. Так, журнал «Маяк» в 1840 году доносил до читателя мысль, что, пока живо кликушество, не угасла надежда на спасение человечества, а журнал «Домашняя беседа» пятью годами позже информировал читателей, что природное чародейство часто бывает полезно: например, кликуши хороши уж тем, «что скрывают нарыв нервных злоключений, дают человеку выговориться, что есть душевная терапия».
В конце XIX века за изучение кликуш взялся доктор Н. Краинский. Вот что он писал после многолетнего наблюдения за ними: «В Москве, на ночном молебствии у Иверской часовни, я видел кликушу, которая чувствовала за 2-4 минуты приезд кареты с чудотворной иконой и возвещала об этом началом припадка, выкликивая: «Едет, едет!» Я лично также видел, что кликуша отличает святую воду от простой, и этот факт для меня положительно необъясним. Способность кликуш к ясновидению обыкновенно приписывается им во время припадка, но чувствование и различение святых предметов приписывается им всегда, причем часто они реагируют на них припадками».
Начиная с конца XIX века и по наши дни, юродивых перевели в разряд умалишенных и, соответственно, стали помещать в психбольницы. Но оказалось, что в советское время такое наказание за инакомыслие стало самым мягким среди всех возможных. Правдоискатели всех мастей при определенных усилиях над собой – колтуны на голове, рубище и прочая асоциальность – могли теперь под личиной юродства относительно безопасно вести деятельность: в ГУЛАГ за нее, во всяком случае, не ссылали.
Психиатр П.Н. Ковалевский в конце XIX века писал: «Юродивый Серафим и казанский маньяк Михаил Андросов уже не несут в народ Божью Истину, а являются непосредственным объектом психиатрического внимания. Процесс медикализации безумия, таким образом, стал процессом отнятия у юродивых статуса производителей истины. Юродивым Преображенской больницы в основном ставился диагноз слабоумие (разные формы dementia), которое характеризуется тем, что у больного появляется ослабление умственной деятельности, ставящее его на более низкую ступень мыслительного развития».
Однако, как и во время церковной реформы Никона, простой народ стал укрывать юродивых. Советское время оставило нам список примерно из 100 блаженных, среди которых наиболее любимы народом Афанасий (Сайко), Блаженная Любушка, Блаженный Егорушка Кирсановский, Блаженный старец Александр (Белкин), Максим Юродивый, Мария Ивановна, Юродивый Гриша… Разумеется, множество их стремилось в Москву – единственное место, где можно было донести правду до верхов.
Особый случай представлял епископ Варнава (Беляев), добровольно в 1922 году ушедший в юродство под именем Мити Рыбаря. С остриженными головой и бородой, в немыслимой одежде он слонялся по городу несколько дней, а затем на квартире одной своей почитательницы стал пророчествовать. По словам новоиспеченного Мити Рыбаря, на Москву скоро надвинется черная рать, но город выстоит, а через 100 лет и вовсе превратится в Новый Иерусалим (поскольку Иерусалим старый будет разрушен мусульманами). По мнению почитателей юродивого, предсказал он и Чернобыль, и перестройку, а самой Москве – еще 350 лет жизни, после чего она уйдет под землю, а на ее месте Иисус Христос будет вершить Страшный суд.
В это же время в Новодевичьем монастыре подвизался юродивый Гриша. Он старался подражать в своем времяпровождении прославленным блаженным. «Днем он сидел где-нибудь на солнышке или прохаживался по дорожкам монастырского парка. Иногда останавливался, что-то чертил на песке, шел дальше, потом опять останавливался и опять чертил… В монастыре все знали, что юродивый Гриша прозорлив, и монахини любили беседовать с ним, хотя говорил он мало и речи его не всегда и не всем были понятны. О прозорливости Гриши знали не только в монастыре, многие прихожане стремились поговорить с ним, получить ответ на свои вопросы. Его часто спрашивали:
– А сколько тебе лет, Гриша?
– Десять, – отвечал он.
Гришу хорошо знали и любили в городе. Это настолько раздражало власти, что в прессе даже появились издевательские заметки некоего рабочего И. Станковского с названием, которое, по сути дела, и отражало действительное положение вещей: «Кандидат в святые»», – писала о нем позднее монахиня Пелагея Самсонова.
Авторитет и одновременно степень «отстраненности» Гриши от мира была такова, что ГПУ, продержав его двое суток в камере, вынуждено было выпустить юродивого. Гриша также отличался футурологической прозорливостью, в частности, он предсказал, что через 10 лет после его смерти начнется большая война (умер он в 1932 году), а через 50 лет – возрождение России как христианской державы.
Особо чтут православные и Гену-дурачка. Подвижничество его началось на Урале в 1950-е годы. В городе Ишим он начал расхаживать в парадной офицерской форме царских времен. Украшения – погоны, кокарды, ордена – он делал из жести и подручных материалов по образцам, которые срисовывал из старинных книг. Ходил при этом босой, даже в мороз.
В 1967 году он поехал в Москву на поклонение мощам какого-то святого. Рака с мощами так потрясла его, что он сменил парадный мундир на потертый фартук с огромным карманом и повязанный поверх головы платочек. При этом красил щеки свеклой (таким он ходил до самой смерти в 1995 году).
Москву Гена-дурачок при этом не любил, само название Третий Рим считал кощунственным, потому как полагал, что Рим первый есть гнездо разврата и антихристианства (и советскую власть сравнивал с Римом времен упадка, Брежнева называл Тиберий Ильич). Как маленький, радовался техногенным авариям в городе и пропагандировал среди верующих как можно более скорый уход из Москвы в сельскую местность. «В машины вы здесь превратились. И если вам нравится такая жизнь, то почто детей в механизмы превращаете, они-то в чем виноваты?» – вопрошал он людей, собравшихся на крестный ход или какой-либо другой крупный праздник. И сам подал пример исхода из Москвы, отправившись умирать к себе на Урал (правда, «умирал» он 15 лет).
С наступлением нового времени традиционное юродство стало вытесняться поп-юродством – всякого рода магами, гадалками, диггерами, уфологами, современными художниками и т.д. Юродство снова вынуждено уходить в подполье, однако, по сравнению со временем вековой давности, оно теперь обращается не к широким массам, а к избранному кругу, способному различать традицию и новодел. Так, у старообрядцев есть юродивый Кузьма-Лоб из Орехово-Зуева. Наездами он периодически бывает в Москве, его прорицания бабушки записывают от руки, а потом передают друг другу как что-то очень ценное.
Понятно, что современное юродство обречено быть «не для всех». Ведь даже сам его вид – открытая вызывающая реклама того, чего в обществе больше всего опасаются: нищеты, безумия, отверженности. Тело, одежда, слова, действия юродивого – нестерпимый антимир для благополучной социальной жизни. Даже если обыватель испытывает уважение к святому и подвижничеству Христа ради, все равно – дурные запахи, брань, грязное тело, пищевые отходы, «место отдыха» в какой-нибудь луже, вызывающая обнаженность зимой – все эти вопиющие изнаночные стороны жизни всегда вызовут раздражение. Эпоха гламура и стремления к всеобъемлющему комфорту явно диссонирует с юродством. Правда, история в России уже лет пятьсот как бегает по кругу, а потому всегда есть вероятность «возвратиться к корням».
Культ Святого Славика
Последним самым почитаемым юродивым в России был Слава Крашенников, 11-летний мальчик из маленького городка Чебаркуль в Челябинской области, умерший в 1993 году.
Святой Славик, как называет его многомиллионная армия почитателей, родился в семье советского военного. Правда, по советским меркам их семья была не самой обычной. Мать Славика происходила из староверов поморского согласия, сосланных на Урал, у отца дед был лауреатом Сталинской премии, его тоже сослали при Сталине в эту глухомань.
В четыре года Славик получил сотрясение мозга и с этого момента стал пророчествовать. Время было советское, и к пророчествам мальчика поначалу относились, мягко говоря, скептически. Первой, кто обратила внимание на особый дар Славика, была его учительница Ирина Абрамовна. Вторым человеком, разглядевшим в мальчике святого, был старец Наум из Троице-Сергиевой Лавры, куда Славика в 1990 году привезли родители.
Мать Славика, Валентина Афанасьевна, вспоминала: «Именно тогда, в 8 лет, он мне поведал, что видит все внутренние органы людей и знает, о чем люди думают, что он видит все заболевания в самом начале и, оказывается, в школе он уже некоторым детям помог. Он сказал, что знает мысли нашего президента, американского президента, да и вообще мысли всех людей знает: где какие ядерные ракеты стоят и сколько, что секретов для него на земле совершенно нет».
Молва о Славике разошлась быстро, и к нему началось паломничество страждущих со всего СССР.
«Генералы советской армии, наслышанные о Славике, просили моего мужа о встрече с ним. Он любил нашу армию и печалился о том, что вместо армии создадут бригады быстрого реагирования. Он так и назвал их – бригады быстрого реагирования, которые перед приходом мирового правителя будут любое, даже малейшее проявление человеческого недовольства гасить своим быстрым появлением», – вспоминала его мать.
Тогда же, в 1990 году, Святой Славик начал пророчествовать. В основном его видения касались недалекого будущего нашей страны:
«Очень много будет подслушивающих устройств. Даже на улице люди будут бояться разговаривать. Времена будут хуже, чем при Сталине. Люди почти все будут заниматься спиритизмом, будут жить по подсказке и под руководством бесов, потому что будут явно слышать бесов и разговаривать с ними, считая их за высший разум.
Наступит время, когда начнут повышать цены и зарплату, а за полтора-два года до голода зарплату оставят высокой, а цены на товары, особенно на продукты, резко понизят. Товары у коммерсантов люди принципиально брать не будут. Будут вновь открываться государственные магазины и торговые базы. Людям дадут немного пожить хорошо, но потом продукты спрячут от народа под землю и начнется голод.
Россия начнет дробиться. Даже небольшие республики типа Татарстана будут отделяться друг от друга. Это будет способствовать экономическому выживанию, но при возникновении катастроф не будет взаимопомощи, поскольку каждый регион будет занят своими проблемами.
Перед войной нашу армию развалят, отключение электроэнергии начнется с Дальнего Востока, а затем понемногу будут везде отключать. Везде будет холодно, т.к. отопление работать не будет. Отключат газ и электричество. В школах не будет даже мела и бумаги. Дети будут болтаться на улице. Вернутся все болезни. Будет одна болезнь без названия, от которой будет множество трупов на улицах, и их никто не будет хоронить.
В то время как дети будут умирать от голода, Москва будет продолжать жить праздно, но потом она начнет проваливаться под землю. Она движется как бы по наклонной, а когда Иисус Христос ступит на Красную площадь, тогда остатки Кремля со звездой окончательно провалятся. Правительство к этому времени переберется в Бонн и оттуда будет руководить народом.
Сначала Россия помирится с Америкой. Много будет американцев на российских границах. Начнут завозить американские продукты и товары в Россию. У нас будет все американское, даже кино. Когда же американцы с китайцами будут на грани войны, то американцы в последний момент испугаются Китая и натравят его на нас.
Война будет такая, что где будут идти кровопролитные бои, а где-то и без единого выстрела возьмут: вечером уснем россиянами, а утром проснемся китайцами.
Церкви христианские и мечети мусульманские чуть-чуть переделают (крыши сделают по-китайски), положат перед входом дракона, который вместо колокола будет глухим протяжным звуком собирать на поклонение народ. Сопротивляющиеся будут убиты или повешены».
Хоронили Славика всем военным городком. «Хорошо организованные похороны были всеобщим последним подарком нашему сыну», – радовалась его мать. Школа была закрыта, все дети были участниками похорон.
Популярность Славика после его смерти приобрела среди народа такой размах, что митрополит Челябинский и Златоустовский Иов (Тывонюк) создал комиссию по расследованию обстоятельств появления этого культа. О мальчике написано несколько книг, причем некоторые изданы по благословению духовенства. Самую первую – «Чудеса и предсказания отрока Славика» – сочинила его мама Валентина Крашенинникова.
На могилу Славика на кладбище в Чебаркуле ежедневно приходят сотни паломников со всей России. Над ней сооружена усыпальница, заставленная иконами, в том числе самого Славика. Здесь читаются молитвы и поются сложенные в его честь акафисты (рядом с могилой установлена кафедра). Камешки, насыпанные возле могилы, раздают приезжим. Не даром – за пожертвования (один камень в зависимости от величины стоит 10-50 руб.). Считается, что эти камушки надо на ночь класть в воду, и эта вода исцеляет от всех болезней.
Еще некоторые наставления и пророчества Святого Славика:
«В доме нельзя держать собак – это грех, собаки должны жить во дворе.
Птиц убивать нельзя: птицы участвуют в сотворении времени, убивая птиц – сокращаем время.
В космос летать нельзя, потому что из космоса летящая на Землю ракета несет за собой невидимые кристаллы, которые задерживаются в одном из слоев атмосферы, причем они имеют способность делиться. При определенных условиях, созданных человеком, они в конечном итоге упадут на землю и все, что попадет под них, раздавят. Если попадет под эту кристаллическую решетку человек, то получится на вид как бы куча льда, смешанная с кровью. Таять такой лед не будет.
При приходе Господа ангелы будут носить огромные куски земли по воздуху и закидывать провалы, образовавшиеся на поверхности Земли, выравнивая земную поверхность. Если бы человек посмотрел на это действие, то он не увидел бы ангелов, а увидел бы летящие по небу глыбы земли. В конечном итоге перед новой жизнью с Господом Земля станет практически равнинной.
В аду есть место, где течет кипяток, и в этом кипятке кто стоит по пяточки, кто по колено, кто по грудь, а Сталин полностью с головой там. На самом дне очень холодно, там лед, там самые великие грешники. А есть комнаты, где люди просто сидят в темноте, и их не мучают, а в другом месте если кто-то высунется из огня или кипятка, то бесы с ожесточением и злобой загоняют его обратно и окунают с головой.
В Америке взорвут два больших одинаковых дома, затем снизу взорвут статую Свободы. Получится так: статуя как бы сделает шаг и рассыплется на части.
Первый нечеловеческий документ в нашей стране – ваучер. Остальные документы будут тоже от сатаны. Появятся деньги мирового правителя, которые будут называться евро. Дела с этими деньгами пойдут удачно. Последним государством, которое перейдет на евро, будет Америка.
Последним документом будет мировой паспорт в виде маленькой, очень симпатичной серенькой пластиночки. Когда люди будут получать его, то специально установленная аппаратура будет на лоб или на правую руку в виде татуировки наносить лучами три маленькие шестерки. Вначале их не будет видно, но затем они, как электронное табло на лбу и на руке, будут светиться зеленоватым светом. Если же человек попытается избавиться от этих шестерок и отрубит себе руку, то шестерки появятся на культе. Тогда хоть на куски изруби человека, но на каждом куске проявятся три шестерки».
За тобою полоса пограничная идет
Старообрядческие и английские истоки российского футбола
Советская историография на протяжении долгого времени внушала, что центрами развития футбола в России были портовые и вообще крупные города: Санкт-Петербург, Москва, Одесса, Харьков, Киев, Ростов-на-Дону.
Однако настоящей футбольной Меккой того времени на самом деле был маленький поселок Орехово Богородского уезда Владимирской губернии (позже фабричный центр Орехово-Зуево Московской губернии). Это до сих пор центр крупной старообрядческой области Гуслицы, и именно старообрядцы – в кооперации с англичанами – и выступили тогда основоположниками российского футбола.
Главным продюсером российского футбола было семейство англичан Чарноков.
Первый из Чарноков, отец большого семейства, состоявшего из шести сыновей и дочери, обосновался в России еще в середине XIX века и работал директором хлопчатобумажной фабрики у текстильного магната Н.Н. Коншина в Серпухове. Его дети, родившиеся в России, хорошо знали русский язык, а также местные обычаи и нравы. Не случайно сыновья, получив, как и отец, текстильное образование в Англии, возвратились в Россию, где продолжили семейную профессиональную традицию.
Одним из главных организаторов знаменитой и долгое время непобедимой футбольной команды «Клуб спорта «Орехово»» (КСО) стал Гарри Чарнок, занявший в начале ХХ века по приглашению Товарищества мануфактур «Викула Морозов с сыновьями» должность исполнительного директора на бумагопрядильной фабрике в местечке Никольском, что недалеко от Орехово-Зуева. По семейной традиции он стал именовать себя на русский манер и поэтому больше известен как Андрей Васильевич Чарнок. Кроме Гарри за команду долгое время выступали и другие «ореховские» Чарноки – Джеймс (Яков Климентьевич) и Уильям (Василий Васильевич), он же Рыжий Вилли.
Последний оставил заметный след в истории российского футбола. В течение нескольких лет он наводил ужас на защитные порядки соперников, забив в матчах первенства Москвы, а также междугородних и международных встречах более 100 мячей (по правде, главный российский клуб бомбардиров должен называться не именем Федотова, а именем Рыжего Вилли). Два представителя семейства Чарноков обосновались в подмосковном Серпухове: в 1909 году Товарищество мануфактур Н.Н. Коншина пригласило на должности директоров хлопчатобумажных фабрик Эдуарда Васильевича и Климентия Васильевича Чарноков. Несмотря на солидную отдаленность Серпухова от Орехова, оба брата некоторое время выступали за КСО. Кроме того, Климентий Чарнок стал известен тем, что в 1912 году вошел в состав Совета Московской футбольной лиги.
В старообрядческих Гуслицах тогда наблюдался настоящий футбольный бум (которым не могли похвастаться ни Москва, ни Питер).
Так, в Орехово-Зуеве каждая казарма имела свою футбольную площадку. Играли во дворах, на пустырях и лужайках. Много было так называемых диких команд, из которых черпали резерв «морозовцы». В орехово-зуевскую лигу первоначально входило 24 футбольных кружка, а в 1912 году их уже было 29. Она была самой крупной футбольной лигой в России, имела 30 футбольных плацев. В нее также входили футбольные команды (кружки) из других старообрядческих городков – Глухова, Павловского Посада, Дрезны, Ликино, Дулева, Городищ.
Футбол стал настолько популярен в вотчине Морозовых, что в него играл и стар и млад. В 1912 году при клубе КСО был образован целый ряд детских команд – у них было свое футбольное поле уменьшенного размера. В июне того же года была образована Орехово-Зуевская детская футбольная лига, включавшая в себя 12 команд с птичьими названиями: «Павлин», «Ворон», «Ласточка», «Перепел», «Кобчик» и т.д. Это была первая детская футбольная лига в России.
Футбольные команды имели не только Морозовы, но и другие известные старообрядческие купцы. Так, владелец фарфоровых предприятий М.С. Кузнецов содержал четыре команды футболистов, фабрикант Смирнов из Ликина имел три команды, купцы Зимин, Муравьев, Лабэ-Грызлов – по две и т.д.
Духовным гуру Чарноков и вообще российского футбола выступал вице-консул Англии в Москве и по совместительству чемпион Москвы 1912 года Роберт Брюс Локкарт (он умер в возрасте 83 лет в 1970 году).
В автобиографической книге «История изнутри. Мемуары британского агента» он так описывает обстоятельства, приведшие его в ореховскую футбольную команду: «Почти что первыми англичанами, которых я встретил в Москве, были братья Чарноки. Оба были ланкаширцами и связаны с хлопчатобумажной промышленностью. В то время Гарри, младший брат, был директором хлопчатобумажной фабрики в Орехово-Зуеве Владимирской губернии.
Орехово-Зуево являлось одним из наиболее беспокойных промышленных центров, и там Чарнок, в качестве противоядия водке и политической агитации, ввел футбол. Организованная им заводская команда была в то время чемпионом Москвы.
Обо мне в кругах английской колонии ходили слухи, что я блестящий футболист, вероятно, потому, что меня спутали с моим братом. Не справляясь о том, какой вид игры я практикую – круглым или овальным мячом, Чарноки попросили меня вступить в состав «морозовцев», как называлась их заводская команда. Позднее, когда я ближе познакомился с этими северянами, я понял, какие они прекрасные ребята. А Чарноки с тех пор сделались моими верными друзьями, и я всегда считал мой футбольный опыт с русским пролетариатом самой ценной частью моего русского воспитания. Я боюсь, что опыт этот принес больше пользы мне, чем моему клубу. С трудом я справлялся с порученным местом в команде. Несмотря на это, матчи были очень интересны и вызывали огромный энтузиазм. В Орехове нам приходилось играть перед толпой в 10-15 тысяч человек. За исключением поражений иностранным командам, мы редко проигрывали».
Крайний хавбек КСО на некоторое время был вынужден прервать подвижническую футбольную деятельность, однако через год, в 1918-м, он вновь вернулся в Россию на более высокую должность – главы дипломатической миссии Англии. Как известно, его главной целью тогда было сорвать заключение сепаратного мира между Германией и Советской Россией, он оказался замешанным в «заговоре послов», известном также под названием «заговор Локкарта». Его разоблачение стало фактически первой серьезной и заранее спланированной операцией молодой советской спецслужбы – ВЧК.
В ходе этой операции чекисты сумели подставить Локкарту двух секретных сотрудников из числа командиров латышских воинских формирований Я. Берзиня и Я. Буйкиса. На конспиративной встрече с ним латыши высказали нежелание воевать за большевиков, поэтому английский дипломат и решил использовать их в собственных интересах. В надежде на то, что с помощью измены латышских стрелков, охранявших Кремль, удастся свергнуть правительство Ленина, Локкарт передал Берзиню и Буйкису 1 млн 200 тысяч рублей для подкупа других латышских командиров. Он же познакомил их с офицером английской разведки, небезызвестным Сиднеем Рейли, который, по сути, и был главной движущей силой заговора против РСФСР.
В результате Локкарт оказался арестован чекистами и провел несколько дней сначала на Лубянке, а затем в Кремле. Вскоре чемпион Москвы по футболу за действия, несовместимые со статусом дипломата, покинул Россию (но тайные дела на этом он не закончил: в годы Второй мировой войны Роберт Брюс Локкарт руководил политической разведкой МИД Великобритании, а также возглавлял Комитет по вопросам пропаганды и разведки).
Однако история шефства англичан над российским футболом на этом не закончилась. Практически сразу после введения нэпа в Москве открывается английская торговая миссия во главе с Робертом Ходжсоном. Среди сотрудников миссии многие москвичи, представители дореволюционного делового мира, узнавали хорошо знакомых им англичан, имевших ранее бизнес в России. Например, тогда же на московских улицах стали встречать и Эдварда Паркера (Эдуарда Васильевича) Чарнока, прибывшего в качестве секретаря британской торговой миссии. Он не был в России с мая 1917 года.
Немного позже, когда между Великобританией и СССР установились дипломатические отношения, чемпион Москвы по футболу Э. Чарнок становится секретарем дипломатической миссии в Москве. Однако он решил не ограничивать себя выполнением только этой функции. Хорошее знание России и русского языка помогло ему сочетать сразу два вида деятельности, то есть быть одновременно и дипломатом, и разведчиком.
Кроме того, тогда же, в 1922 году, в Россию вернулась целая плеяда «московских футболистов», а по совместительству членов британской разведки – Бойс, Росс, Фаринэ и Макферсон.
Взять, например, Артура Артуровича Макферсона. Он был сыном Артура Давыдовича Макферсона – первого председателя Всероссийского футбольного союза, а до 1917 года числился нападающим петербургского футбольного клуба «Нева».
Примерно в то же время еще один представитель футбольного мира Петрограда оказался замешан в шпионской истории. Это был Петр Соколов, бывший игрок питерских команд «Удельная» и «Унитас» и член сборных Петербурга и России, участник Олимпийских игр в Стокгольме 1912 года. В 1918 году он перебрался в Финляндию, где попал в поле зрения английской спецслужбы. Англичан привлекла прежде всего физическая выносливость бывшего русского спортсмена (он быстрее всех в сборной России по футболу пробегал стометровку), которого решили использовать в качестве курьера для связи между резидентурой их разведки и разведчиком-нелегалом в Петрограде, Полем Дюксом. Зимой, например, «футболист» Петр Соколов бегал с зашифрованными бумагами за пазухой по льду Финского залива.
Развернулся и Чарнок. Арестованный работник Госбанка Евреинов, который в течение восьми лет тайно снабжал секретной информацией английского разведчика Роберта Ходжсона, позднее вспоминал: «С Чарноком я неоднократно встречался, и тот обычно ко мне назойливо приставал с просьбой познакомить его с каким-нибудь военным или добыть точные сведения о бюджете Красной армии».
Одним из первых, с кем Чарнок восстановил прежние связи, стал Владимир Иванович Цилли, бывший член правления Товарищества мануфактур Н.Н. Коншина в Серпухове. Однако наиболее тесные контакты у того сложились с сыном Цилли, Алексеем, тоже «футболистом». Известно такое письмо Алексея Цилли: «Многоуважаемый Эдуард Васильевич! Считаю нужным сообщить Вам следующее: через Афганское посольство в Москве направляются через Бухару в Афганистан германские инженеры-электротехники для устройства электростанций. Это явление носит систематический характер. На заводе „Промброня“ идет сейчас сборка германских аэропланов… Запчасти прибывают из Петроградского порта. Собрано уже не менее 80 аэропланов. Один отряд, охраняющий Петроград, имеет 60 новых машин типа „Фоккер“. Если Вы пожелаете узнать состав администрации завода, его состояние, мощность, конструкцию выпускаемых аэропланов, а также деятельность заводов „Дукс“ и прочих, то я смогу кое-что для Вас сделать в данном отношении через лиц, непосредственно служащих в „Промброне“ и на других заводах, „Добролете“ и Управлении воздушным флотом… Сведения, если таковые потребуются, доставлю, не появляясь в миссии. Это письмо я прошу Вас уничтожить».
(Оба Цилли, пойманные в конце концов ОГПУ, – и старший, и младший – получили всего один и три года лагерей соответственно; советская власть тогда отличалась гуманизмом.)
Но не стоит думать, что Эдуард Васильевич занимался в советской Москве только шпионажем. Каждые выходные он обязательно играл в футбол возле Крымского моста, а также был официальным арбитром московской футбольной лиги и тренером футбольной команды «Трехгорная мануфактура».
Как настоящий «футболист», Чарнок также был известным всей Москве ловеласом и страстным театралом. Например, среди его любовниц были ведущие солистки Большого театра Антонина Нежданова и Надежда Обухова, а среди лучших друзей – знаменитый режиссер Станиславский. Сухие, словно телеграфные, строки донесений чекистской наружки сообщали о перемещениях «футболиста» так: «20.12.1924 г., 13 ч 15 м, Чарнок и Роберте в Козмодемьянский пер., 8 по Б.Дмитровке, спортивный магазин, Кузнецкий мост, спортивный магазин «Динамо», Большой театр и обратно в миссию».
В 1927 году Чарнок покинул СССР. Однако его брат Гарри (Андрей Васильевич) Чарнок, бывший директор бумагопрядильной фабрики Товарищества мануфактур «Викула Морозов с сыновьями», основатель знаменитой футбольной команды «Клуб спорта „Орехово“», сотрудничал с Москвой до 1947 года (после 1918-го он числился уже английским бизнесменом). Его лучшим другом в Москве был председатель Всероссийского текстильного треста В.П. Ногин. А в годы Второй мировой «футболист» Андрей Васильевич занимался поставкой текстильной и обувной продукции в Москву в рамках ленд-лиза (в частности, это именно он пробил поставку нескольких миллионов пар американских сапог для красноармейцев).
Гарри Чарнок до самой смерти продолжал заниматься «футболом». Например, в 1946 году, после визита в Англию динамовцев Москвы, он выпустил брошюру «Динамо и все вокруг него». В ней он был представлен как «вице-президент Московской футбольной лиги». А в газете «Британский союзник» он позднее вспоминал:
«В 1887 году мой брат, игрок клуба „Блэкберн Роверс“, предпринял попытку организовать футбольную команду в Московской губернии. Футбольные клубы были организованы в районе Оре-хово-Зуева. Вспоминается следующий случай. Футбольные майки, джемперы, свитеры и ботинки были заказаны в Англии, а трусы должны были изготовить сами игроки. Материал для этого был роздан с соответствующими инструкциями. Результат получился самый плачевный, так как почти все трусы без исключения доходили до лодыжек – старообрядцы отказывались выступать в трусах до колен. Бурные протесты капитана команды, англичанина, строго соблюдавшего все условности, оказались тщетными. Перед началом первого матча он решился на крайние меры. С помощью двух членов комитета, вооружившись ножницами и меркой, он запер уже одетых игроков в раздевальной и обрезал штанины до нужной длины. Первая форма орехово-зуевцев была бело-голубой: голубые майки и белые трусы.
В ноябре 1909 года у меня состоялся разговор с владимирским губернатором Г. Сазоновым.
Губернатор: А что такое футбол?
Чарнок: Игра, в которой участвуют 22 игрока, которые разделены поровну на две команды. Целью ее является завладеть кожаным мячом, надутым воздухом. Каждая команда стремится забить этот мяч в ворота между столбами, установленными с обоих концов поля.
Губернатор: И люди в самом деле собираются смотреть на эту глупость?
Чарнок: Да, ваше превосходительство, точно так же, как люди собираются смотреть на конские скачки.
Губернатор: Но причем тут политика, революция?
Чарнок: Извольте посмотреть немецкий журнал, придерживающийся весьма консервативных взглядов, – „Ди Вохэ“. Вы увидите в нем фотографию, которая изображает германского крон-принца в надлежащем спортивном облачении, принимающего участие в игре на Тем-пельгофском поле в Берлине, а, как вы знаете, ваше превосходительство, он кузен вашего всемилости-вейшего государя.
Супруга губернатора: Вот как? Это, должно быть, в высшей степени полезная вещь, это хорошо продуманная система физической тренировки! Ты должен играть, Гриша! (Его превосходительство был 8 пудов весом.)
Губернатор: Да, и я очень уважаю англичан, хотя они немного помешаны на том, чтобы искать отдых для утомленных тела и души. А ведь они в самом деле бьют своих жен. Продолжайте ваше дело, Андрей Васильевич, и Бог вам в помощь, только без кровопролития!»