POV Emmett
Этим вечером единственная мысль, которая заполняла все прежние пустоты во мне, образовавшиеся за эти четыре года, была лишь мысль о моей дочери и о моей жене. Я никогда не позволял забыть о них, но и нарушать своего обещания я не мог. Я мог переступить через себя, но сейчас переступить через желание было бы непростительной ошибкой… Но жизнь распорядилась по другому: и вновь случайная встреча, и вновь, чувства, которые словно появились из под снега, что покрывал мою душу все это время…
Я сидел в пустой квартире, полностью упиваясь собственными мыслями… Когда-то давно мы называли это своим домом, а теперь это всего лишь стены, потолок и куча никому ненужной мебели…
Лишь через пару минут, я, наконец, понял, что звук, разносившийся по пустым комнатам, это звонок в дверь. Я медленно прошел в холл и открыл дверь. Не могу сказать, что я не ожидал его увидеть, поэтому к встрече с ним я был готов.
— Здравствуй, — поприветствовал я человека, которого знал лишь понаслышке.
Он смотрел на меня, и я чувствовал, как его распирает злоба. Отвращение ко мне было настолько велико, что было заметно, как он из последних сил сдерживает себя, чтобы не плюнуть мне в лицо в знак глубокой неприязни ко мне…
— Привет, МакКарти. — бесцветным голосом произнес парень. — Думаю, нам стоит поговорить… Можно войти?
— Проходи, — чуть приподняв подбородок, сделал я приглашающий жест и захлопнул за ним дверь.
Я не испытывал к нему ненависти, потому что знал, что он слишком много сделал для Роуз и Элли, чтобы я платил ему таким грязным чувством, как ненависть. Он прошел в гостиную, куда я вошел следом за ним.
— О чем ты хотел поговорить? — я и не пытался скрыть, что прекрасно знаю, о чем пойдет разговор, но манеры, привитые мне в посольстве, давали о себе знать.
Он хмыкнул в ответ на мой вопрос, но все же ответил на него:
— О Розали и Эллейн.
Райан смотрел на меня и ожидал хоть какой-то реакции, но я знал, что перед собой он наверняка видит лишь " расчетливую и эгоистичную скотину".
Я стоял напротив него и понимал, что чувствую себя намного старше, чем он, хоть разницы в возрасте между нами и не было. Просто внутри него горел огромный огонь наивной, почти детской влюбленности, а я уже давно не видел ничего внутри себя, кроме пепла нашей с Роуз любви…
— Говори, — сухо отозвался я, смотря на него в упор.
Сейчас, стоя в этой квартире, он был открыт, словно книга, и ничего стоило прочитать, о тех чувствах, что скрываются внутри него. Я надеялся лишь на одно: мозгов на то, чтобы не лезть в драку у него должно хватить.
— Не трогай их. Она не выдержит еще одного удара. Она уже сломалась после того, как ушла от тебя. Не ломай ее до конца… — в его голосе то и дело проскальзывали умоляющие нотки в попытке защитить его хрупкий и относительно счастливый мирок…
— Роуз стала другой. Я… Я знаю, она любит тебя, но эта любовь… Она убивает ее! Она совсем перестала писать картины! Даже для Эллейн! Ты… Ты не должен врываться в ее мир…
Внутри Райана было столько надежды, трепещущей заботы. Вряд ли в моей разорванной душе уместилось бы и половина от этого. Он почти просил, при этом, даже не пытаясь делать вида, что ему не противно находится рядом со мной… Он поступал так только потому, что он делал для нее, я прекрасно это понимал, но судьба — вещь непредсказуемая…
— Райан, я и так сделал для нее все, что она хотела. Мне тоже больно, но ты не можешь меня об этом просить, потому что Эллейн не выдержит… Роуз, я, ты, — мы все способны это пережить, как бы тяжело после этого не было, но маленькая девочка, моя дочь, она не заслужила того, чтобы ее мечты не сбывались…
Мой голос затих, и я устало прикрыл глаза, опустившись в кресло. Звонкий голос моей Элли до сих пор звучал в моей голове, а ее святящееся от радости лицо было незабываемо.
— Мы придумаем что-нибудь! Обязательно! Но только не вмешивайся! Уезжай в свое посольство и не появляйся в их жизни! Я не могу позволить ей уйти, просто не могу! Они обе стали моей жизнью, и я не дам отобрать их у меня… — я решительно посмотрел на него. — Разведись с ней. Отпусти ее раз и навсегда. И она будет счастлива, насколько это возможно… Я обещаю. Но не появляйся, не заставляй ее больше плакать… Вы… вы слишком связаны друг с другом. И я понимаю… Ваша любовь, ее чувства… Они живы… Она спрятала их ото всех, даже от себя, но она по-прежнему любит тебя. Мне не изменить этого… Я поражен, что Роуз до сих пор не пришла к тебе. Элли постоянно спрашивает, где ты, а она, кривя лицо от боли, раздирающей ее изнутри, отвечает, что ты скоро придешь… — он говорил безнадежно понимая, что потерял их. Тех, кого он успел полюбить, тех, кто так и не стал принадлежать ему полностью…
— Почему?! Почему ты влюбил ее в себя! — почти ожидаемо для меня сорвался он. — Какого черта ты не стал трахать другую сучку? Какая тебе разница в кого всовывать?! Почему именно она?!
Он вцепился в дверь, видимо, лишь бы не сорваться и не броситься на меня с кулаками. Чувство безнадежности сменила бессильная ярость. Я понимал, что сейчас ненависть ко мне разрушила все те доводы, которыми он сдерживал себя.
Когда я начал говорить, то мой голос даже не изменил своих интонаций. Словно ветер из прошлого, он пронизывал меня, а теперь и Райана, который не должен был, но все же оказался втянут в нашу с Роуз судьбу. Судьбу, которая уже успела сломать планы многих…
— Ничего не изменить… И ничего придумать нельзя. Все уже давно решено, причем не здесь, — небрежное прикосновение к голове, — а здесь, — и еще одно к груди, где, издавая мучительные стоны, билось мое сердце…
Я видел, как его лицо перекосилось в порыве безумной ненависти, а я все также оставался холодным, и казалось, не слышал его слов, точнее я просто не хотел их слышать, потому что знал их наизусть, задавая их себе постоянно со времени нашей первой ночи, но ответ был один…
— Я просто люблю ее, — тихо проговорил я, — но тебе этого не понять. Никому не понять…
— Ну конечно! Куда нам смертным? Вы с Розали говорите почти одинаково. Слово в слово, словно учили это вместе. А может, так и было? Она изображала из себя несчастную страдалицу и врала дочери, а сама вместо работы развлекалась с тобой. То-то я удивлялся, почему она отказывает мне… Я-то надеялся, что хотя бы удовольствие она будет брать у меня, а оказывается она прекрасно обходиться и без меня! — его ненависть выплеснулась, и он наверняка уже не соображал, что говорит. Злость Райана перешла и на Розали… Все его страхи, все обиды и недовольства выплеснулись передо мной.
Сейчас я понимал, что Райан действительно неспособен понять, ровным счетом также как Алекси… Они просто не хотели делать этого, да и поступать им было так незачем. Их понимание не нужно было мне, хотя Розали в нем нуждалась. Я всегда знал, что она слишком хрупка, чтобы оставаться без поддержки, и я рад был, что таковая у нее имелась. Именно поэтому на моем лице сейчас не дрогнул ни один мускул: я должен это перенести, да и парню нужно было высказаться…
— Райан, ты можешь говорить любой бред, который появится в твоей голове. Я его стерплю, только прежде подумай, что будет с Роуз, если она услышит твои слова? Выдержит ли ваша дружба такой удар?.. — изогнув бровь, поинтересовался я.
Меньше всего мне хотелось сейчас, чтобы парень выплеснул все свои негативные эмоции на Роуз. Какой бы сильной она не была, ей достаточно и одного меня, как источника предательства, и я не хотел, чтобы ее ранил еще кто-то…
— Хуже, чем сейчас ей уже вряд ли будет… — хмыкнул он в ответ. — Она же снова рисует. Только тебе показать, что? Держи!
Парень швырнул в меня пачку листов. Я поймал пару листов, а остальные плавно опустились на пол, вокруг меня. Это были наброски. Вот только совсем другие, чем в первый год жизни Эли. Они пугали: в них была видна боль, ужас и страх… Ни капли светлого… Лишь черные чувства… Рисунок отторгал… Я пробежался глазами по тем, что лежали вокруг меня, и словно окунулся в свои воспоминания, длящиеся ровно четыре года, время, проведенное без нее. Боль с двойной силой отдалась внутри меня…
На какую то секунду отчаяние внутри меня скользнуло и на мое лицо, но когда я вновь поднял взгляд на Райана, на мне по-прежнему была холодная маска равнодушия, а глаза, словно туннели, вели к пустоте внутри меня.
— Не причиняй Роуз боль ради твоей любви к ней, — медленно произнес я.
— Роуз причиняет боль сама себе… Не желая отпускать тебя и не желая мириться с тем, что ты не появишься в ее жизни, — устало сказал он. — Она сама загнала себя в клетку. Она со вчерашнего дня сидит в комнате и рисует. Она не реагирует даже на плачущую Элли. Ей безразлично все! И все это только по твоей вине. Мне плевать как, но верни мне нормальную Розали! Как угодно! Только избавь меня от вида слез твоей дочери и холодной маски безразличия твоей жены! Либо сделай их счастливыми сам, либо дай сделать это мне, но не растягивай их надвое… Если ты ее любишь, то мог бы попробовать все вернуть, а если нет, то исчезни…
Он посмотрел на меня, и в его взгляде чувствовался его провал. Он понимал, что наша любовь слишком сильна, и что ему никогда не обрести желаемого… Но он хотя бы сделал попытку дать Роуз шанс быть счастливой….
— Я сделаю все, что в моих силах, — отозвался я.
Встав с кресла, я направился к входной двери, тем самым давая Райану понять, что на этом наш разговор окончен.
Он замялся на пороге, ожидая от меня четкого ответа на его просьбу, но, не выдержав моего молчания, он вздохнул и написал на обороте одного из рисунков, что я до сих пор держал в руке, несколько цифр.
— Это ее телефон. Алексис я увезу сегодня в шесть, — с этими словами он вышел.
Я знал, что он только что похоронил все свои мечты… Но главное — это ее счастье…
Он ушел, а я остался наедине со своими мыслями, рисунками Роуз и цифрами, оставленными на листке бумаги. У меня оставался лишь один выход, и сейчас я должен был забыть о всех своих принципах, самолюбии и прочей ерунде, которой тешатся мужчины, оправдывая самый бессмысленные и жестокие поступки, которые они совершают в этой жизни…
* * *
Сигаретный дым вился вверх, но сейчас даже сладость горького яда не могла заглушить то волнение, которое бурлило во мне, перемешиваясь с болью, терзаниями и ненавистью к самому себе. Пара фраз по телефону и вот, спустя несколько часов я ждал Розали в парке.
— Ты снова куришь? — тихо спросила знакомый до дрожи голос.
Я бросил курить, когда родилась Элли. Один разговор со Стивеном, и я мгновенно отказался от сигарет… Я почти не заметил, как Роуз подошла ко мне справа, и поэтому я слегка вздрогнул, от неожиданности ее голоса.
— Да, — ответил я ей. — А ты все также против этой привычки?
Даже уголки наших губ не дернулись вверх, хотя в любом другом разговоре других людей, это звучало бы как шутка. Для нас же это было очередным осколком прошлого, причиняющим нам боль…
— Я… Нет… Это уже неважно… — ее голос напоминал шепот. В ее глазах незримо колыхались вопросы: "Зачем я пришла сюда?", "Возрождать прошлое? Но стоит ли оно того?", а кроме них еще и боль…
Она повернулась и посмотрела на беззаботно гуляющих детей… Так могло бы быть, но так никогда не будет…
— Наверное, я зря пришла… Прости… — она отвернулась, тщетно пытаясь сдержать слезы, которые я уже успел увидеть…
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — осторожно положив руку ей на плечо, я попытался плавно развернуть ее лицом к себе. — Я хочу, чтобы ты осталась, — негромко попросил я.
Сейчас эта просьба давались мне легко, потому что это действительно то, чего я искренне хотел.
— Эмметт… Я… Я не знаю… — пролепетала она, все еще пытаясь отвернуться.
— Просто останься, — чуть слышно прошептал я, наклоняясь к самому ее уху, так, что слова, срывающиеся с моих губ, мягким ветром, путались в ее нежных локонах.
Я чуть отстранился, но лишь для того, чтобы видеть ее глаза. Они были отражением моих: та же любовь, насквозь пропитанная болью… Я не мог ее отпустить, только не сейчас, только никогда я вновь ощутил то, что чувствовал в ее присутствии.
— Зачем? — прошептала Роуз, видимо, уже из последних сил…
— Чтобы дать мне шанс, — я взял ее руку и коснулся ее холодных пальцев своими губами.
Мне так нужно было ее тепло, так нужна была ее заботы, ее любовь… Все эти годы я просто существовал, жить вдалеке от нее было невыносимо, но я привык, а теперь, когда у меня появилась возможность все изменить, я просто не могу отступиться, не поборовшись.
— Ведь ты знаешь, каково мне без тебя: твоя боль — это отражение моей боли, я слишком люблю тебя и Эли, чтобы быть вдали от вас…
Человек, которому в пустыни дали лишь один глоток воды, вероятно, чувствует себя также. После стольких лет одиночество, одна встреча с Роуз и Элли были для меня лишь каплей, а я хотел получить весь океан, потому что я знал: без них мне больше не выжить…
— Эмметт… — она выдохнула мое имя, как нечто ценное, а я продолжал смотреть на нее так, как будто ничего более дорого у меня не было… — Ты уверен, что хочешь этого. Я не смогу больше выдержать лжи. Не хочу и не смогу. Если ты вновь солжешь, то я уйду… Не утруждай себя ложью. Конечно, я не умру, но больше я не могу… Я бесконечно устала…
Она опустила глаза, пряча взгляд. Она винила меня во лжи, и я понимал и прощал ее, потому что действительно был виновен. Ее начало потряхивать… Истерика близко…
Я чувствовал, как тело ее пробирает дрожь, и поэтому нежно обнял ее за плечи и притянул к себе с такой осторожностью, словно она фарфоровая статуэтка, причинить вред которой, значит просто убить самого себя.
— Никакой лжи. Я обещаю, — голос мой слился с ветром, который закружил воздух, перемешанный с сигаретным дымом, в неизвестном мне танце, но сейчас мне было совершенно наплевать, что творится вокруг…
Роуз была рядом, а это главное…
Она вздрогнула и уткнулась в мою грудь, обняв…
— Эмметт, почему? Почему все это происходит с нами? Почему ты не пришел раньше? Я так скучала… Мне так тебя не хватало!
Я жадно вдыхал такой родной и любимый запах, пока руки мои нежно поглаживали ее спину, а она лишь обнимала меня, стремясь быть ближе…
— Видимо, так должно быть, — тихо проговорил я, — это всего лишь очередное испытание, которое мы прошли. И теперь мы вместе, — я отстранился от Роуз и взял ее лицо своими ладонями. — теперь все будет по-другому, мы будем настоящей семьей — такой, о которой мечтали с детства.
В моих глазах загорелись искорки радости и надежды на самое лучшее будущее, которое можно себе представить.
Розали улыбнулась и нежно коснулась моего лица:
— Я люблю тебя… Всегда любила… — она вновь несмело улыбнулась, и я чувствовал себя счастливым.
Она обвила руками мою шею и вновь прошептала:
— Люблю…
Ее губы неуверенно скользили по моим, и я будто бы вновь приобретал крылья, которые когда-то давно, были отрублены… Теперь ничто не важно, ничто…кроме этих слов:
— Я люблю тебя! — словно эхо повторил я слова Роуз.
POV Rosalie
Я с глупой улыбкой стояла у своей машины. Мне так не хотелось уезжать сейчас. Уезжать от него…Мы словно наркоманы, зависели и продолжаем зависеть друг от друга.
Любовь есть, и мы — прямое доказательство этого.
Мы простояли в парке, обнявшись, около часа, просто наслаждаясь тем, что мы рядом, вдыхая аромат друг друга, и нежно прикасаясь к любимым чертам лица.
Он обещал мне, и я поверила. Иного было не дано: либо мы верим друг другу, либо наша попытка создать семью вновь провалится. Сейчас мы должны думать так, словно единый организм, и тогда у нас все получится.
Сейчас я переминалась у машины и смотрела на Эмметта. Его автомобиль был припаркован рядом, а мы просто не могли уехать не попрощавшись…
Я подбежала к мужу и вновь обняла. Я знала, что веду себя глупо, ведь уже завтра мы встретимся снова, но… Мне так не хотелось отпускать его.
Эмметт обнял меня, вновь зарываясь носом в мои волосы, а потом тихо засмеялся:
— Чувствую себя словно подросток, только что признавшийся в любви, и она оказалась взаимной. Необыкновенное ощущение…
Я улыбнулась и нежно сказала:
— А мы и есть подростки… Просто очень взрослые, — муж продолжал тихо смеяться и поцеловал мою макушку.
— Почему так трудно уезжать? — я посмотрела на Эмметта. — Я так не хочу расставаться с тобой. Но надо ехать к Элли…
Его рука твердо взяла меня за подбородок, и я подняла на него глаза:
— Я тоже не хочу, Рози, тоже… Но так надо. Ты должна успокоить Элли, а я должен, наконец, дойти до работы… До завтра осталось совсем чуть-чуть, и оно наступит. А утром я позвоню тебе. Тебе и Элли.
— Обещаешь? — на моем лице появилась улыбка. Первая искренняя улыбка за 4 года…
— Обещаю! — муж поцеловал меня в нос, а я ощутила все то, по чему так скучала — невероятный комфорт и его сильные руки, обещающие заботу, тепло и защиту…
— Нам пора, Рози! Господи, ну как же мне тяжело с тобой расставаться! — его голос был не усталым. Он вновь приобрел те эмоции, которыми был наполнен ранее: веселье, нежность, забота и подлинная любовь.
— Мне тоже, — нежно прошептала я и подняла глаза на него. — Но ты прав, нам надо ехать…
Я встала на цыпочки (как же я соскучилась по его росту!) и вновь нежно поцеловала его мягкие и вкусные губы. Руки Эмметта прижали меня к нему, а сам он нежно ответил на мой поцелуй. Мы целовались, а воздух заканчивался катастрофически быстро. Мы судорожно вдохнули и засмеялись.
— Ну и как же я могу отпустить тебя? — тихо прошептал он. — Но ведь я должен. Роз…
— Что? — я с нежностью посмотрела на него.
— Я люблю тебя! — его глаза… Могут ли изумруды излучать такое сумасшедшее тепло и заботу? Могут…
— Я тоже тебя люблю! И всегда любила, — я вновь с нежностью прижалась к мужу.
— И я… Только жаль, что мы так поздно это поняли, — заботливый поцелуй в нос.
Потом Эмметт взял меня на руки и донес до машины. От неожиданности я взвизгнула. Муж донес меня до машины и, открыв ее, усадил на сиденье.
— Уже почти 9. Нам нужно ехать, — он вновь попытался уйти, но я лишь притянула его к себе.
— Может, ты поедешь к нам? — неуверенно попросила я.
— Рози, я очень хочу этого, но не думаю, что Райан обрадуется. Он хороший парень. Передай ему спасибо от меня. Спасибо за все. И передай Элли, что я ее очень люблю! — муж поцеловал меня и прошептал:
— Я считаю секунды…
— Я тоже… — улыбнулась я в ответ.
— Я люблю тебя!
— Я тоже!
Эмметт отошел от машины и послал мне воздушный поцелуй. Я с трудом заставила себя нажать педаль газа.
Завтра… Я увижу его завтра…
Осталось всего несколько часов…
* * *
— Мама, ты такая красивая! — Элли с восхищением смотрела на меня, сидя на стуле и болтая ногами.
— Спасибо, солнышко! — я смущенно улыбнулась и слегка покраснела. — Но ты все равно намного красивее!
Я взяла дочь на руки и чмокнула в нежную щечку.
— А я все-таки присоединюсь к младшему поколению, — на пороге комнаты стоял Дэн и улыбался. — Ты и вправду очень красива сегодня, Роз. Даже страшно отпускать тебя — вдруг украдут.
— Дэн, я не думаю, что Эмметт позволит кому-то украсть меня. Ты же его знаешь! — я улыбнулась вновь.
— Это точно! Наш мистер Собственничество никогда не даст украсть свое сокровище, тем более сейчас, когда Эмм наконец-то понял, как сильно любит тебя… И я рад этому, — Дэн подошел ко мне и обнял.
— Хмм… Я, конечно, твой друг и все такое, но не мог бы ты убрать руки от моей жены? — спокойно прозвучал голос моего мужа.
Дочь захихикала и забрыкалась на моих руках, стремясь спуститься на землю. Оказавшись на своих ногах, она с визгом бросилась на шею отца. Эмметт засмеялся и закружил ее по комнате. Я еле сдерживала слезы. Но впервые за всю мою семейную жизнь это были слезы счастья. Господи, помоги нам! Нам стоило все начать заново хотя бы ради нашей дочери, чтобы она вот так вот беззаботно могла кружиться в руках отца.
— Солнышко, прости своего нехорошего папу, но нам с мамой надо идти, — Эмметт смущенно посмотрел на дочку, обнимающую его за шею с самым счастливым выражением лица, что я видела у нее.
— Вы с мамой пойдете целоваться? — наивно спросила Элли, и мы с мужем застыли.
— Зайчонок, где ты набралась подобных фраз? — нежно спросила я, подходя к дочери.
— Дядя Дэн сказал, что вы сначала поедите, а потом пойдете целоваться, потому что они с тетей Алекси также ходят ужинать, — мы с Эмметтом как по команде уставились на друга, сравнявшегося по цвету лица со спелым помидором.
— Дэниэл Монтгомери! — мой голос был похож на шипение. — Что ты еще додумался сказать моей дочери?
Друг попятился:
— Роз, Роз, спокойно… Ничего кроме этого! — он уже явно начал паниковать.
— И не смей больше так говорить! Иначе крестницу больше не увидишь! — категорично заявила я. — А теперь придумывай, как развлекать Элли детскими способами!
— Ну, мам! Дядя Дэн же ничего не сказал, — прохныкало мое сокровище.
Я взяла ее на руки и нежно поцеловала:
— Веди себя хорошо, солнышко! Завтра мы с папой пойдем гулять в парк аттракционов. Ты же любишь аттракционы?
— Да! — завопило мое чудо и начало подпрыгивать от нетерпения.
Я подошла и отдала дочь другу, напоследок кинув на него грозный взгляд.
А потом… А потом я словно оказалась в раю…
Эмметт заказал столик в одном из самых дорогих ресторанов Нью-Йорка. Но я бы согласилась поужинать даже в МакДональдсе, если бы рядом был он…
Мы просто весело болтали, вспоминая наше детство и находя наши собственные черты в солнце по имени Эллейн МакКарти.
Это был самый лучший вечер в моей жизни. Сейчас мы с Эмметтом были ближе, чем когда-либо…
И мы оба были счастливы…
* * *
— Не хочу уходить! — я смущенно посмотрела на него. Мы сидели уже около получаса в его машине перед дверью в дом Райана. Простые взгляды и прикосновения наших рук. Наши пальцы были переплетены и мне хотелось, чтобы они находились рядом с его всегда…
— Роз, у меня идея! — на красивом и любимом лице промелькнула знакомая озорная искорка. — Элли же у Дэна до завтра?
Я кивнула, приготовившись сказать "да" и неважно, на что будет это согласие. Главное — это то, что мы вместе.
— Поехали ко мне? Посидим, попьем чая… — на лице мужа была такая надежда…
И я озвучила свой ответ: отказать Эмметту я не могла никогда. Когда-то мое единственное "нет" почти уничтожило нас обоих, но теперь все будет иначе…
Через полчаса мы уже были у него дома. Хотя нет, у нас дома. Сейчас я ощутила это в полной мере, не хватало лишь каких-то мелочей… Моих картин. Эмметт оставил все, как было в интерьере дома.
— Ты так и не повесил ничего… — тихо сказала я.
— Это твое место по праву, — он обнял меня и зарылся в мои волосы, — как, впрочем, и в моем сердце…
Я улыбнулась и положила свои руки на его плечи.
— Роз… Останься сегодня у меня, пожалуйста. Я… Я просто хочу знать, что ты не сбежишь, что ты рядом… Ведь есть еще твоя старая спальня… — он словно пытался найти причины, чтобы уговорить меня остаться.
Прежний МакКарти не знал слова "пожалуйста". Он лишь требовал, приказывал. Его воля должна была исполняться мгновенно и неукоснительно…
Я повернулась и нежно поцеловала его:
— Конечно, я останусь… Потому что я тоже хочу, чтобы ты был рядом… — я улыбнулась и нежно провела ладонью по его лицу.
Уголки губ Эмметта весело поднялись вверх, и он позвал меня на кухню, где напоил настоящим китайским чаем. Мы просто сидели рядом и держались за руки, и это было ни с чем не сравнимое удовольствие…
А потом… Потом мы пошли спать… Вместе… Я вновь ощутила его аромат в одолженной мне футболке, которая была мне больше на пять размеров, и вновь почувствовала его руки нежно прижимающие меня к себе. Я дома…
С этими мыслями я заснула.
* * *
Утро началось поистине волшебно.
Проснулась я от аппетитных ароматов, витающих по квартире. Был некий дискомфорт, и я не могла понять почему. Лишь посмотрев на другую половину кровати, я поняла — рядом не было Эмметта. Я решила найти его. И нашла…
Муж был на кухне и, что-то тихо мурлыкая себе под нос, готовил. Нет, не так. ГОТОВИЛ. Сей факт поверг меня в оторопь.
— Ты умеешь готовить? — моя бровь взметнулась вверх.
Эмм обернулся и кивнул, а затем с слегка расстроено пробормотал, будто боясь, что он причина того, что я уже встала:
— Роз… Я думал, ты еще поспишь…
— Я… — мое смущение было невозможно не заметить. — Я проснулась от аромата твоих блюд, — я попыталась просунуть голову и увидеть источник великолепного аромата. — Что ты готовишь?
— Не смотри! — засмеялся Эмметт, шутливо отгоняя меня от плиты. — У меня к тебе просьба — ляг в кровать.
Я удивленно посмотрела на него, но муж состроил умоляющую мордочку и умилительно протянул:
— Пожалуйста!
Я засмеялась и пошла в спальню, где уютно устроилась под теплым одеялом. Не хватало мне для полного комфорта лишь любимого.
— Роз! — голос мужа был невероятно торжественным. — Предлагаю отпраздновать!
— Что именно? — вновь удивилась я.
— Наше утро вместе, — нежно сказал Эмм, ставя на кровать поднос. — Отпразднуем это завтраком в постель…
Любимый легонько чмокнул меня в нос и, сбросив бумажное полотенце с подноса, открыл секрет состава нашего завтрака:
— Bon appetite! — я лишь могла улыбаться.
Я взяла маленький кусочек тоста с джемом и протянула его мужу. Тот с охотой съел его, в ответ протягивая мне кусочек яблока. Я чувствовала себя бесстыдно счастливой, находясь рядом с Эмметтом сейчас. Мы кормили друг друга, и в этом было столько тепла и нежности, сколько не мог вместить ни один поцелуй. Посуду мы вымыли тоже вместе.
Я лишь улыбалась мужу, чувствуя проявления его любви. Была какая-то невообразимая теплота в его взгляде, прикосновениях… И мое сердце тоже сжималось при виде его в одних джинсах с нежной улыбкой на лице. Сжималось не от животных инстинктов, а от желания быть рядом с ним всегда.
Мы сидели на мягком пушистом ковре, обнявшись. Нам было так уютно вместе. Как же я хочу, чтобы это продлилось как можно дольше. Вот так, без слов, в простых джинсах и футболке на пять размеров больше, с растрепанными волосами и счастливой улыбкой на лице…
— Эмм…
— Да? — он вновь нежно поцеловал мою макушку.
— Элли ждет нас… Стоит ее забрать у Дэна, а то, не дай Бог, он еще раз скажет нечто очень "умное", — я поморщилась.
Муж рассмеялся:
— Не обижайся на него. Элли и так видит поцелуи и наверняка знает, что это проявление любви. А что плохого в том, что наше солнышко знает о нашей любви друг к другу и к ней?
Я вновь прижалась к нему и улыбнулась.
— Ничего. Но все же не стоит говорить такого маленькой девочке…
Я снова ощутила его поцелуй:
— Роз, а давай вместе заберем Элли?
Я прикусила губу. У меня были некоторые идеи, которые я хотела бы осуществить без дочки…
— Эмм, а давай ты заберешь Элли, а я съезжу в дом. Мне надо забрать оттуда некоторые вещи, которые здесь будут очень кстати…
Он озадаченно посмотрел на меня:
— Интересно, какие?
— Картины, — проговорила я в ответ. — Я не продавала их, хоть меня и уговаривали. Я писала эти картины для нашего с тобой дома, и висеть они должны лишь здесь. Я хочу вернуть их на законное место.
— Роз… — нежно прошептал муж и вновь поцеловал, запутав пальцы в моих волосах.
— Давай собираться? Раньше уедем — раньше встретимся вновь…
— И никогда больше не расстанемся, потому что я больше вас никуда не отпущу… — тихо сказал мне Эмметт, а я улыбнулась
— Я и сама больше никогда не уйду…
Мы были готовы спустя несколько минут. Оказалось, что среди моих старых вещей нашлись те, которые я спокойно смогла надеть. Эмм же надел любимые джинсы и футболку.
Прощаясь на подъездной дорожке нашего дома, мы договорились встретиться здесь же через час.
Через час, приехав в дом Райана, я моментально нашла картины: они были свернуты и упакованы в специальный футляр, который оберегал их от воды и огня.
— Рози, ты уезжаешь? — на пороге студии появился Райан.
Я кивнула.
— Рэй, спасибо тебе! Ты нам так помог… — начала я, но он перебил меня.
— Скажи только одно, ты счастлива? — я закусила губу и кивнула, понимая, что сейчас причиняю ему боль.
Райан подошел ко мне и поцеловал в лоб.
— Знай, что ты можешь обратиться ко мне, если тебе понадобиться помощь. Любая. Помни об этом.
— Рэй, я… — но он лишь помотал головой.
— Не надо, Рози. Я все понимаю. Я просто люблю тебя, а ты любишь его, и он любит тебя. Ваша любовь крепкая, а моя… Безответная любовь ведь всегда проходит? — он кривовато усмехнулся. — В конце концов, есть же где-то моя вторая половинка? Вот я и буду ее искать!
Райан подмигнул мне и засмеялся:
— Не переживай! Мы просто будем братом и сестрой. И сейчас брат на время уезжает в Европу, открывать филиал отцовской фирмы в Лондоне, а его сестра остается здесь со своей настоящей семьей. Ты, главное, звони, телефон прежний! И кстати, оставь ключи в нашем секретном месте, вдруг я решу внезапно проведать сестренку! Я подошла и обняла его:
— Спасибо, братик… — он поцеловал меня в макушку и вышел. Во дворе скрипнули шины его последней игрушки — Mustang Shelby GT.
Я оглянулась последний раз, и взяла картины. Секретным местом называлась охрана домика. Мы часто оставляли там ключи, боясь их потерять…
Я посмотрела на дом, где провела последние несколько лет, и села в машину.
Теперь мой дом там, где Эмметт, и я рада этому.
* * *
Я уже слегка опаздывала, но, зная, что Эмм и Элли обязательно дождутся меня, я не сильно давила на педаль газа, наслаждаясь лучами высоко взошедшего над моей головой солнца. От нашего дома меня отделала всего лишь улица, длиной в несколько сотен метров. Я стояла на светофоре, улыбаясь предстоящему дню, и смотрела по сторонам. На крыльце углового по улице дома, находящегося по правую сторону дороги, весело смеялись люди, обнимая красивую, девушку, на вид чуть младше меня. На их лицах светилась улыбка, а глаза были полны счастья. Позади моей машины стоял полицейская, и парень в ожидании зеленого сигнала светофора нервно постукивал по рулю тонкими пальцами, при этом левой рукой взъерошивая свои волосы, в бронзе которых, ярко переливались блики солнца. Отвлекшись на мужчину-полицейского, я даже не заметила, как к крыльцу дома счастливого семейства, подошел парень. В свежести чистого воздуха пронзительно зазвучал его крик, но я так и не успела понять, чего же он хотел…