Хороший эльф – мертвый эльф.
Дубадам – древнеэльфийский бог мертвых
Лишь через пару десятков километров от моста, где Пендальфу стало совсем нехорошо, по одному вывалившись из огромной дыры в скале, взмыленные и подавленные случившимся Аграном, Лагавас, Баралгин, Гиви и Фёдор смогли остановиться. Последний рывок окончательно лишил их сил, они рухнули на землю, их грудные клетки вздымались, прокачивая легкие кислородом, словно штормовое море. Чуть не наступив на полутрупы товарищей, следом выскочили не на шутку разошедшиеся Сеня, Чук и Гек. Они удивленно уставились на валяющихся на земле бойцов, пританцовывая на месте, осмотрелись по сторонам и непонимающе переглянулись – их-то прямо-таки распирало от впечатлений и прекрасного настроения – они отлично оттянулись, Гек пнул носком ботинка хрипящего как загнанная лошадь Фёдора и спросил:
– Федь, ну вы чё??? Клёво же было!!! Зря ты отказался от аспирина – нас до сих пор плющит!!! Мы такого насмотрелись!!! Сеня ваще какого-то суперпожарного видел!!! Правда, чувак?
Его словесный понос зло прервал Агроном, который под шумок решил повысить себя в должности и скомандовал:
– Лагавас, построй отделение!
Эльф, с детства втайне мечтавший о мировом господстве, не на шутку обиделся:
– Чуть что, так сразу Лагавас!
Баралгин, не успевший отдышаться, попробовал надавить на самозваного начальника общественным мнением:
– Дай ты передохнуть пацанам!
Но Агроном подавил бунт в зародыше, умело показав при этом все перспективы, открывающиеся перед теми, кто попробует ослушаться командира:
– В морге отдохнёте, а сейчас в лес надо уходить. По вечерам здесь шпана с урками шастает. Уходим.
– Да-да!! Уходим!!! Уходим!!! – Это Гек, глядя на бомжа влюбленными глазами, нетерпеливо приплясывал в сторонке – ему явно не терпелось вписаться в какую-нибудь тусу. Лучше всего с индийскими танцами и песнями.
Агроном отошел на несколько шагов, подозрительно оглянулся, послюнявил палец и поднял его вверх. Пока он проделывал эти телодвижения, а Чук, Гек и Сеня старательно копировали нехитрый обряд своего нового кумира, Фёдор отполз в сторону и принялся зарывать кольцо в землю.
Он уже успел выкопать ямку, положить туда кольцо, найденного тут же дождевого червя и фото какой-то голой бабы, прикрыл все это куском стекла и принялся присыпать землей, когда вернувшийся Агроном скомандовал:
– Баралгин, Лагавас, Гиви! Подъем. Вставай, сынок. А где Фёдор? Фёдор! Где этот дезертир?
Фёдор обреченно вздохнул, откопал кольцо и порнофото, с удивлением поглядел на затвердевшего червя и, понурив голову, вернулся в строй.
Агроном оглядел свой отряд – наполовину мертвый, наполовину танцующий, словно в индийском фильме, и дал команду начать марш-бросок.
G
Отряд пробирался по волшебному лесу. Понять, почему местные жители называли лес волшебным, без псилоцибиновых грибов было практически невозможно. Единственным его отличием от обычной тайги можно было кое-как признать светофоры на тропинках и урны через каждые сто метров.
Однообразный пейзаж вокруг навевал скуку – один только Гиви почему-то беспрестанно крутил головой, испуганно озираясь при каждом резком движении, вглядываясь в кустарник, он заявил:
– Вот что я вам, ребята, скажу, Говорят, живёт тут одын баба. Кто говорит колдунья, кто говорит нымфаманка. Кличка Электродрель. Одно известно точно – ни одного мужика нэ прапускаит!
Фёдор слушал, раскрыв рот,– на него рассказ оказал какое-то особое впечатление. Они не прошли и десяти шагов, когда ему почудился женский голос:
– Фёдор!
Карапуз тут же перенял у Гиви моду испуганно озираться, и хотя всем остальным рассказ Гиви был абсолютно по барабану, гном все же продолжил:
– Старый, молодой – ей бэз разницы.
Фёдору почудилось женское лицо, чей насмешливый взгляд уперся ему прямо в глаза.
– Такой молоденький. Такой хорошенький. Ты ведь не сделаешь мамочке больно?
Фёдор принялся стрематься так, словно перенял повадки местных «грибников». Но никому, кроме него, голос мифической Электродрели из глупой гномьей байки не являлся. Разве что Гек в очередной раз держал сеанс космической связи с богом аспирина.
А вот Сеня, по правде говоря, незаметно выплюнувший таблетку, подсунутую ему Чуком, ободряюще постучал Фёдора по плечу:
– Федя, ты чё?
Тот дернулся, словно через него пропустили шаровую молнию, а Гиви все еще продолжал свои размышления вслух:
– Говорят, бородатых любит,– и словно почувствовав, что никто, кроме Фёдора, его не слушает, Гиви обернулся к карапузу: – Ничё! Нас, коротышек, голыми руками не возьмёшь. Глаз как у собаки, а нюх как у орла.
Гном повернул голову на дорогу и внезапно наткнулся предметом своей особой гордости – шнобелем невероятных размеров, на автоматный ствол, торчащий из куста:
– Вах! – только и успел выдохнуть ошалевший Гиви, вытягивая руки вверх.
Кусты раздвинулись, и на тропинку вышел здоровенный бугай в камуфляже, щедро украшенном дембельской мишурой, в сопровождении нескольких бойцов с АКМ-ами наперевес.
Наклонив к тому лицо, перемазанное зеленкой, главный омоновец не сдержал усмешки:
– Электродрель, говоришь? Не бойся, на такого, как ты, она даже в голодный год за мешок картошки не позарится.
Заметно повеселевший при виде омоновцев Лагавас выдвинулся на передний план и пару раз кашлянул. Заметивший его краем глаза командир ОМОНа отпихнул Агронома, подошел к эльфу и с нежностью обнял его. Наконец-то бойцы отряда сообразили, кого им всем так напомнил бугай в хаки: голубые глаза, длинные-длинные белокурые волосы, плавная походка…
Баралгин неслышно выругался:
– Вот пи…
Командир ОМОНа похлопывал Лагаваса по спине и другим частям тела:
– Ну, здравствуй, Лагавас, балтийский братишка,– сказав это, он жестом показал что-то своим подчиненным, и те принялись короткими зуботычинами укладывать остальных бойцов отряда на землю.
– Здравствуй, товарищ! – Глаза эльфа наполнились слезами, но, внезапно вспомнив о том, что он не один, Лагавас махнул головой за спину:
– Эти чурки со мной!
Омоновец тяжёлым взглядом осмотрел раскорячившуюся на земле разношерстную публику и снова махнул своим бойцам:
– Чуркам предъявить справку о регистрации. Один из его головорезов принялся обыскивать гнома, а тот принялся возмущаться:
– Ара, я не понял. Если тэбэ дэнэг надо, так и скажи, нэ юли.
Командир ОМОНа нахмурился, что-то соображая, потом пнул Гиви носком сапога:
– Так быстро не говори, понял? Я краями не догоняю, понял?
– Двадцать баксов, и ты нас не видэл, мы тебя нэ встречали.– Гиви решил не играть с огнем и сразу перешел на единственно понятный представителям органов язык денег.
Лежавший рядом с гномом Агроном горячо зашептал ему на ухо:
– Даже если продать в рабство карапузов – мы больше десяти не наскребем.
Командир ОМОНа схватил бомжа за волосы, поднял его голову и прорычал:
– Ты что, сюда торговаться пришёл? Давай-ка, за угол отскочим.
Ухватив Агронома за шкирку, он рывком поднял его на ноги и потащил за ближайший куст. Сначала они общались шепотом, но постепенно голоса все усиливались, переговорщики плавно перешли на отборнейший мат.
Баралгин краем глаза следил за кустами, прислушиваясь к разговору. Затем зашептал Фёдору, косясь на омоновцев, не сводивших с них автоматных стволов:
– Влипли мы, кажись, основательно. Надо было колечко твоё на границе задекларировать как лом цветных металлов. Прибалт наш, сука, мог бы и подсказать – они к этому делу привычные. А теперь сами же контрабас нам шьют, Федя.
Перебранка за кустами закончилась. Главный омоновец вернулся на поляну с хромовыми сапогами Агронома под мышкой и донельзя довольной харей.
Агроном, поджимая ноги в грязных портянках, присоединился к своему отряду. Командир ОМОНа жестом приказал пленным встать и отчеканил:
– Руки в гору! Разберёмся.
Автоматчики погнали гоп-компанию, добровольно сложившую руки на голове, по лесной тропинке, а потявкивающие овчарки заставляли непроизвольно ускорять шаг – не дай бог, сорвутся с поводка.
Вскоре тропинка вывела их к обрыву. Внизу, казавшийся игрушечным, раскинулся крошечный городишко. Командир ОМОНа очертил в воздухе его границы, словно представляя непрошеным гостям:
– Вот и пришли. Мы, прибалтийские республики, гордые, но маленькие. Столица в аккурат под большой ёлкой помещается. Как говорится, велкам!
G
Прибалты прогнали пленных по кривым улочкам, доставив в странного вида дом. В маленьком окошке на втором этаже выставлены были в ряд всевозможные цветы в горшках. Агроном мрачно кивнул Фёдору:
– Вон, гляди, узнаешь? Тут кино про Штирлица снимали!
Фёдору было не до осмотра сомнительных достопримечательностей – его мучили странные предчувствия.
Когда их всех под конвоем загнали в одну тесную комнатушку, карапуз счел за благо спрятаться за спинами своих товарищей, и ожидания его не обманули – в стене открылась незаметная до того дверь и на пороге появилась тетка, чье лицо ему чудилось еще там, в лесу.
Та самая Электродрель, которую в красках расписывал ему Гиви, оказалась дамой бальзаковского возраста, страшной, как матушка-смерть.
Фёдор застыл в ужасе, а стоящий склонив голову Агроном истово крестился.
Под руку с хозяйкой дома шел молодой смазливый парнишка.
Гиви наклонился к Фёдору и зашептал:
– Ну чито я тебе гаварыл? Это её бойфренд! Ну… сожитель по-вашему. Он же – лубовнык, он же – хахэль.
Парнишка тем временем принялся бесцеремонно пересчитывать присутствующих, тыкая в каждого пальцем с безупречно наманикюренным ногтем:
– Лицо кавказской национальности – это раз, балтиец – это два. Ещё пара мужиков и четыре беспризорника.– Он подмигнул кому-то из конвоиров и двинулся с обходом. Убедившись что никого больше нет, он капризно надул губки и спросил:
– Агент Смит телеграфировал, что вас девять, а чё это вас только восемь? Куда старикана дели?
Агроном, которому по старшинству следовало держать ответ, стыдливо уставился вниз, ковыряя пол босой ногой.
– В глаза смотреть, я сказала! – Электродрель махнула конвоиру, тот дулом автомата приподнял подбородок бомжа, прошипев:
– С госпожой премьер-министром разговаривать учтиво!
Игра в молчанку тем не менее продолжилась, и стремительно теряющая спокойствие хозяйка дома топнула ногой и завопила с заметным британским акцентом:
– Сами расскажете, или в пыточную пройдём? Считаю до трёх! – и крикнула куда-то в коридор, за дверью:
– Фентон!!!
В комнату влетел бородатый мужик в странного вида камзоле и с массивной золотой цепью, на которой болтался полуметровый знак доллара, усыпанный брильянтами. Встав по стойке смирно, он почтительно склонился перед Электродрелью, выслушивая приказания:
– Моего палача, быстррраа! И пусть возьмет все необходимое! Быстрааа!!!
– Ес, мэм.– Кивнув, бородач исчез так же быстро как и появился.
Хозяйка дома горделиво окинула взглядом присутствующих:
– Завтра уотром их будьет девять! Это сказала Элэктродрэль!
Лагавас дернулся вперед:
– Не бери на понт, тётя.
Электродрель, не ожидавшая такого отпора, замерла в недоумении, а разбушевавшийся эльф продолжил гоношиться:
– На кого батон крошишь??? – Видя, что на лице хозяйки появляется уважение, он решил не сходить с выбранной линии поведения:
– Потеряли мы твоего старпёра по дороге.
Электродрель окончательно сменила гнев на милость, принявшись заигрывать с бойцами:
– Да ну и хрен с ним, сам виноват. Правда, ребятки? Говорили ему, дуй в обход, огородами. Нет, напрямки пошёл, срезать захотел. Ты, Гиви, тоже хорош, затащил всех в канализацию.– Она потрепала зардевшегося гнома по щеке.– Тебе-то что, а мужики могли искривление позвоночника заработать.
Розовощекий обладатель прекрасного маникюра не на шутку встревожился в условиях увеличившейся конкуренции со стороны пришлых мужиков и истерично завопил, метя залепить по уху Лагавасу:
– Так я не услышал ответа на поставленный мной вопрос: где дедок?
Электродрель бросилась ему наперерез, пытаясь успокоить не в меру ревнивого паренька.
– Сдаётся мне, он остался на предыдущем уровне. Не смог пройти, не справился с призраком коммунизма.– Чмокнув своего хахаля за ушко, она снова обернулась к пленникам:
– Я вижу, вы все бравые ребята. Не вешать нос, пацаны. Утро вечера мудренее. А сейчас – все в душ. Кофе, сигара и рюмка ликера. Кто хочет – мартини с водкой. Смешать, но не взбалтывать.– Она уставилась в одну точку, и Фёдор, внимательно смотревший на Электродрель и поймавший этот самый взгляд, почувствовал, как пол уходит из-под его ног, глаза его сбежались к переносице, и он окончательно потерял контроль над действительностью.
В его голове зашумел голос Электродрели:
– Приходи в полночь на сеновал, Фёдор. Не пожалеешь!
Потерявшего сознание карапуза еле успел подхватить на руки кто-то из его товарищей, так и не сообразивших, что с ним случилось. Хозяйка дома уже вышла из комнаты, дав понять, что аудиенция окончена.
На втором этаже виллы Электродрели в огромной зале собралась за барной стойкой вся компания. Негромко играла музыка. По всему залу плавали клубы сигаретного и не только дыма, в одном из углов выстроилась целая батарея пустых бутылок.
Пригорюнившийся Сеня, вяло покачивая головой в такт музыке, обвел пьяным взглядом собравшихся и заявил:
– Песня про Пендальфа.
Мерин Гек по-отечески приобнял товарища и заявил.
– Сеня, про Пендальфа сейчас неактуально Сейчас модно хип-хоп! Эй, диджей! Поставь мой компакт-диск!!!
Лагавас плеснул себе в стакан водки и сказал, как отрезал:
– Здесь играют только блюзы. Музыку черных. Гек не отступал:
– Между прочим, если кто не помнит, старикан любил что-нибудь поэнергичней.
Он вскочил на ноги, схватил с барной стойки папку и, пролистав несколько страниц, заявил бармену:
– Я у вас два пива брал, хочу песню заказать – поставь стодвенадцатую!
Он схватил микрофон, принял позу мегазвезды (не ту, конечно, что те принимают, общаясь с продюсером, а ту, что когда-то ввел в моду некто Э. Пресли) и, не следя за колобком на экране, завопил дурным голосом:
Круто ты попал на ТиВи,
Ты звезда, тра-та-та.
Ну давай, людей удиви.
Круто ты попал, ты попал
На Тиви. Ну давай.
Дай, кому еще не давал.
Он почесал в затылке, шваркнул микрофон обратно на барную стойку и вернулся к приятелям:
– Эх, блин, жалко, слова забыл…
Компания, как и принято на таких мероприятиях, уже разбилась на несколько групп «по интересам». Сидевшие рядом Агроном и Баралгин набрались чуть не больше всех, но настойчиво штурмовали все новые и новые емкости.
Агроном плеснул собеседнику стакан водки и доверительно зашептал на ухо:
– Расслабься, Баралгин. Здесь граница на замке.
Тот выпил залпом, притянул собутыльника к себе, занюхал волосами и обмяк, пустив пьяную слезу:
– Не спится мне, братишка. У меня в голове кто-то говорит, как будто радио какое. Говорит и говорит.– Баралгин пьянел на глазах, уже с трудом сдерживая эмоции.
– Про папашку моего, начальника ГУВД гондурасского. Говорит, урожай еще на полях не собран. Трубы, говорит, все полопались, как зимовать-то будем??? А мой батя знаешь какой??? Мой батя самых честных правил. А вот бояре у него – сволочи! – Он рубанул по столу ладонью, так что стаканы подскочили, расплескивая свое содержимое, и, сжав кулаки, продолжил:
– Он-то думает, я вернусь – он меня начальником ГУВД поставит в нашем славном городке. Ты бывал там? Белые храмы с золотыми куполами. Красная крепостная стена. Мега-пушка и мега-колокол. Радио целый день играет, видал когда-нибудь такую красотищу?
Агроном кивнул, соглашаясь:
– Ну, бывал я в Москве. Проездом.
Баралгин удивился доже сквозь всепоглощающий хмель:
– Да при чем здесь Москва? Я же про Гондурас. Он вообще в другом полушарии, блин.
G
В пьяном угаре никто не заметил, как Фёдор выбрался из банкетного зала и по запутанным коридорам старинной виллы отправился на сеновал. Проплутав по дому битый час и порядком опоздав, он тем не менее обнаружил, что там его никто не ждет. Еще добрых полчаса он просидел на связке хвороста, напряженно всматриваясь в темноту, пока не увидел приближающийся свет. Он вскочил на ноги, пятно света дернулось и двинулось к нему. Он уже мог разглядеть – это была Электродрель собственной персоной, в левой руке она держала керосиновую лампу, а в правой – банную шайку.
Подойдя к нему, она первым делом поинтересовалась:
– Ну что, Фёдор? Хочешь в тазик посмотреть?
Карапуз недоверчиво уставился на ополоумевшую тетку, по лицу его блуждали тени:
– Я чё я в тазу не видел?
Электродрель со вздохом поставила лампу на землю, зачерпнула тазиком водички из стоящей рядом бочки, в тазике что-то плескалось, хозяйка пошарила рукой и, брезгливо сморщив и без того морщинистое личико, вынула оттуда пойманную жабу. Отшвырнув рептилию, она притянула к себе Фёдора и зашептала:
– Короче, говори так:
Ихтиандр, выходи,
По порядку доложи,
Всё, что было, всё, что будет.
Мне, джигиту, покажи.
Выдержав театральную паузу, она сполоснула в тазу руки и доверительно сообщила Фёдору:
– Это не простой тазик, это спецтаз. Он всякое показывает. Только вот с будущим постоянно какая-то ботва.
Карапуз с интересом заглянул внутрь, но не увидел ничего интересного. Электродрель, отстранив Фёдора, вломила по тазику разводным ключом, поверхность воды мигнула, и на ней возникла тестовая таблица. Все еще сомневающемуся карапузу она сообщила:
– Это ничего. Щас нагреется! А вообще работает что надо – то ужасы всякие показывает, то про любовь сопли с сахаром, смотря на какую программу настроится, но три-четыре порноканала гарантированно ловит!
Тетка ещё раз вдарила ключом по тазику, и настроечную таблицу сменила заставка передачи «Человек и закон». Сначала какой-то мужик в камуфляжном костюме-тройке хлопал губами, а после появилась надпись «Их разыскивает милиция» и следом – фотография Фёдора.
Электродрель ткнула пальцем в фотографию и быстро-быстро заговорила:
– Ты бы поостерегся, Фёдор, вишь – ищут тебя уже. Везде твои фотки расклеены. Берегись, Фёдор! Знаю-знаю, что за «ювелирка» висит на тебе. Советую колечко сдать! Возьму по 200 рублей за грамм, а лучшей цены тебе никто и не предложит.
Фёдор отшатнулся от тазика, сунул руку в карман, нащупывая кольцо:
– Слышь, если хочешь кольцо поносить – бери. Только, чур, потом не обижаться.
Электродрель не поверила своему счастью:
– Что, вот так вот просто и отдашь? Не будем кривляться, колечко козырное.
Фёдор вытащил кольцо и сунул его прямо в протянутую сморщенную ладошку.
Как только кольцо коснулось руки, хозяйка получила сильнейший разряд! Мгновенно наэлектризовавшиеся волосы встали дыбом, испуская приятный голубой свет, тело начало биться в конвульсиях, а голос изменился так, словно она наглоталась гелия:
– Эх, я бы развернулась! Землю – крестьянам, фабрики – рабочим. От каждого по способностям, каждому по потребностям. Была бы я строгая, но справедливая – как Лаврентий Павлыч! Или даже как Иосиф Виссарионыч!
Фёдор достал из-за пазухи резиновый коврик, бросил под ноги и встал на него. Тетка перестала светиться, конвульсии прекратились, разве что ее все еще немного потряхивало.
– Во, меня заколбасило конкретно! Нет уж, ты его себе оставь. У меня своих колец навалом. Я лучше так и буду – Электродрель.
Фёдор понуро опустил голову и пожаловался:
– Одному мне не потянуть.
Электродрель ободряюще шлепнула его по плечу:
– А я тебе поддержку дам, Фёдор. Морально, мысленно, на расстоянии. На крайний случай, своё колечко продам и забашляю. Тебя выбрали, тебе с этим кольцом и париться.
Последняя реплика явно не добавила Фёдору уверенности в собственных силах:
– Я не трус, но я боюсь. Думаю, не справлюсь я с заданием.
Электродрель раздраженно заглянула ему в глаза, взяла его за подбородок и, будто выговаривая, сказала:
– А ты не думай, за тебя партия думает. И партия тебя не бросит! Но и ты партию не бросай!!!
G
Где-то далеко, за сотни километров от сеновала милой старушки Электродрели, воспитывавшей не слишком сообразительного карапуза, свою воспитательную работу с урками из колонии строгого режима проводил сам Сарумян. Он вытолкал взашей начальника колонии из его собственного кабинета, отобрав у того связку ключей от сейфа, и сейчас сидел за широченным столом красного дерева, просматривая папки с делами самых крутых урок.
Одна из папок особо заинтересовала его, он нажал кнопку звонка и затребовал у вбежавшего караульного привести ему известного киллера – Цурюка Хаима из еврейской мафии города Нью-Йорка, продолжая листать папочку. Из пухлого дела следовало, что тот приехал сюда с абсолютно секретным заданием, под абсолютно секретной фамилией Сидоров, но был арестован в аэропорту на паспортном контроле. Бдительных пограничников заинтересовало, откуда в Нью-Йорке взялся Сидоров.
Дверь широко распахнулась, и в нее боком втиснули здоровенного амбала, наряженного в строгий ошейник, цепь от которого тянулось в лапы к троим охранником. Сарумян поднял голову от папки и обратился к уголовнику бесцветным голосом:
– Знаешь, откуда появились урки? Урками становятся эльфы после отсидки. Те, чьи матери курили во время беременности, кого в детстве били пьяные родители. Сегодня ты выходишь на волю, Цурюк Хаим. А ну, кто твой папочка?
– Сарумян, оу йе! – Животный восторг урки не знал пределов.
– Снимите с него ошейник,– приказал Сарумян охранникам.– И постройте но плацу личный состав колонии.
На бетонном плацу, обнесенном высоченным забором, по которому в три ряда шла колючая проволока и сновали туда-сюда лагерные шныри, перед Сарумяном и столь внезапно «поднявшимся» Цурюком Хаимом выстроилась разношерстная уголовная публика.
Сарумян поднял вверх правую ладонь и толкнул короткую речь:
– Ну что, гопнички? Тунеядцы, хулиганы, наркоманы, алкоголики. На свободу с чистой совестью!
Ворота тюрьмы со скрипом открылись, и охранники принялись по одному подгонять заметно повеселевших урок к Сарумяну, который помечал каждого из них, оставляя на лбу белый отпечаток собственной ладони. Когда последний из урок скрылся за воротами и плац опустел, Сарумян взял Цурюка Хаима за пуговицу лагерного бушлата и предельно угрюмо проговорил:
– Запомнил сам – скажи другому, что честный труд – дорого к дому! Карапузов брать живьём. С остальными делай что хочешь, только ментам на глаза не попадайся.
G
Никаких методических различий не наблюдалось в другом лагере и на сей раз – во дворе виллы Электродрели, обнесенном забором, увитым ядовитым плющом, стоял сводный отряд. Хахаль хозяйки дома обходил строй, придирчиво осматривая обмундирование:
– Я смотрю, вы совсем не по сезону оделись. Дам вам тёплые маскхалаты и по паре зимних кальсон с начёсом. И ещё НЗ.
С этими словами муж Электродрели залез в карман, достал кулёк и протянул его Лагавасу. Заинтересовавшийся Гек напряг лоб, повернулся к задней шеренге и спросил Чука:
– Что такое НЗ?
– Да х. з.
Впрочем, все их вопросы решил Лагавас, сразу же развернувший кулек и громко прокомментировавший:
– Вот это круто. Сухари на дорожку.
Он протянул кулек Фёдору и скомандовал:
– Поделите между собой. Просто так не грызите – пломбы выпадут. Надо в воде размочить.
Карапузы моментом распихали сухари по всем карманом, и только ушлый Мерин Гек засунул их себе в рот и мигом проглотил.
Чук пихнул его в спину:
– А ты уже всё сожрал? Ну и как НЗ?
– Да я х. з….
Хахаль Электродрели, больше не имевший иллюзий по поводу интеллекта карапузов, решил сделать ставку на других персонажей и повел Агронома в сторону от остальных.
– Мы вас только до реки проводим, а дальше – сами. На восточном берегу урки мордовские ураганят. А на западном видели каких-то уродов. У них на морде белая пятерня нарисована. Вроде как для куража бандитского. Нормальные урки днём на малинах прячутся. В эти борзые, уже и днём по улице разгуливают!
Дойдя до укромного местечка, он доверительно наклонился к Агроному:
– Кстати, интересуюсь. Кроме колечка, ничего больше нет? Медь, лом цветных металлов? За долю малую возьму контрабас на реализацию.
– Прости, братан, сейчас нет ничего. Если хочешь – могу карапузов по дешевке предложить – сдашь их в цирк, зоопарк или, на худой конец, в Кунсткамеру.
Бойфренд Электродрели скуксился, наморщив носик:
– Не, этого добра не надо, к тому же они у тебя нетоварного вида – я на одной эпиляции разорюсь!
Их окликнули – Электродрель пришла проводить отряд. Она принялась по очереди подходить к каждому бойцу, одаривая всех подарками из большой клеенчатой сумки в клетку. Первым такой чести удостоился эльф.
– Тебе Лагавас, я дарю мега-лук. Не простой, а композитный и с оптическим прицелом!
Она не успела двинуться дальше и на один шаг, как за своей порцией халявы подбежали, толкаясь и отчаянно ругаясь между собой, Чук и Гек. Она пошарила в сумке:
– Пацанам – финские ножи с кровостоками!
Гек схватил финку и от избытка чувств грохнулся в обморок. Хозяйка наклонилась к нему и ласково потрепала по щеке:
– Ты что, малыш, побледнел? Это только в первый раз тошнит.– Она заглянула в сумку и пальцем поманила к себе самого толстого карапуза:
– А для тебя, Сеня Ганджубас, веревка и кусок мыла. Чисто на всякий случай!
Сеня принял подарки, помялся немного, подыскивая слова, и пробормотал:
– Спасибо, конечно. А что, даже простых заточек больше не осталось?
Ответа не последовало. Уже потерявшая к нему всякий интерес Электродрель обхаживала Гиви:
– А что хочет красавец мужчина с орлиным носом?
– Нэчэго! Заходы к мэнэ в гости, я тэбэ сам что хо-чэшь подарю. Дай только поцелую такую красавицу. Страсть как блондинок лублу.– Кажется, Гиви слишком уж обнаглел. Электродрель отстранилась от него и пошла дальше. Разобиженный Гиви отвернулся и пошел в лодку.
Усевшись на носу спиной к берегу, он принялся напевать:
Поцелуй мэня,
Патом я тэба.
Патом вмэстэ ми расцелуемся.
Он сплюнул в воду, поглазел на расходящиеся круги и сокрушенно покачал головой:
– Вах, что за женщина – агонь-баба.– Он достал свой топор и принялся ожесточенно полировать его. Это с детство заменяло ему успокоительные медитации и на равных конкурировало с онанизмом.
Тем временем на берегу Электродрель прощалась с Агрономом:
– Проси, что хочешь, всё равно больше ничего не осталось. Хочешь, я тебя научу чему-нибудь или бесплатный совет дам?
Агроном подумал, поморщил лоб и наконец смущенно выдавил из себя:
– Мне бы научиться числа в уме складывать. И ещё читать, а то я только по складам умею. От меня образованные студентки шарахаются. Даже обидно, ей-богу.
Электродрель только улыбнулась ему в лицо:
– Это они кривляются, дуры крашеные. А сами мечтают завести себе папика с большим животом и таким же бумажником. Так что, побольше цинизма, девушкам это нравится.
Она уже сделала шаг в сторону, но потом неожиданно вернулась.
– Пока.– Взяв его за подбородок, она немного приподняла его лицо, словно разглядывая его на свету: – А ты душка, пупсик, видно, что твою бабушку любили аристократы. Не твое фото на одеколоне «Саша»???
Агроном смущенно опустил голову, уставившись на валявшийся под ногами бычок.
Электродрель двинулась дальше, подошла к Фёдору и, приобняв его за плечи, пожелала:
– Счастливого пути, дядя Фёдор! Я дарю тебе лампочку Ильича. Не забудь вкрутить ее в патрон и повернуть выключатель. Кутынгясский джяляб. Иди, Фёдор, засвети там всем по-взрослому.