Было это давно, в середине 70-х годов прошлого столетия. На уроке литературы в 10-м классе английской школы № 525 города Ленинграда мы начали изучать пьесу Максима Горького «На дне». Видимо решив нас интеллектуально размять, учительница неожиданно спросила: «А какое слово чаще всего звучит в пьесе?» И мы, не сговариваясь, почти хором ответили: «Правда!» Ответ оказался верным. Далее последовал разбор и изучение одной из самых депрессивных драм русской литературы, но слово «правда» прочно засело в сознании. Впрочем, сама действительность не позволяла его забыть. Орган ЦК КПСС — главная газета СССР — тоже назывался «Правда». По этому поводу даже гуляла шутка, что в каждой республике, крае и области была своя «правда»: «Ленинградская правда», «Московская правда», «Правда Севера» и т. д. С тех пор много воды утекло в реке времени, но спор о правде продолжается. Причем порой самым невероятным образом.

Так, в 2016 году, по утверждению составителей Оксфордского словаря, самым используемым англоязычным выражением стало post-truth, что переводится на русский язык как «постправда». По мнению зарубежных экспертов, сам термин родился в 1992 году, с тех пор частота его употребления сильно выросла, а в 2016-м, согласно подсчетам филологов, в целых двадцать раз. Русскоязычная версия зарубежного термина традиционно обрастает множеством значений. Здесь можно вспомнить термин «пост», характеризующий определенный формат высказывания в сетевом пространстве. И то, что английское слово post также означает почту — некую организационную структуру, в том числе ответственную за доставку коммуникационных отправлений — от писем и телеграмм до посылок и газет с журналами.

Однако похоже, что англичане имели в виду совсем другое. Судя по разъяснениям экспертов, постправда есть информационный поток, который намеренно конструируется в современном обществе с помощью СМИ, чтобы создать виртуальную реальность, отличную от действительности. Целью таких операций является манипуляция общественным сознанием. С точки зрения филологии «пост-правда» означает «после правды», а медиатеория интерпретирует ее еще более прагматично, если не цинично, — как нечто «вместо правды».

Строго говоря, описываемый термин является семантическим эвфемизмом, который подразумевает наличие в журналистских произведениях недостоверной, неточной и лживой информации. Чаще всего подобные массивы сведений организуются специально, то есть носят сконструированный характер. В данной книге мы постараемся разобраться, зачем создаются фейки и с помощью каких механизмов СМИ манипулируют аудиторией, когда зрители, читатели, слушатели, пользователи — все, кто воспринимает информацию посредством разных каналов коммуникации, — становятся объектами воздействия со стороны медиа, их руководителей и сотрудников.

В последние годы активно обсуждается термин «политика постправды», что снова указывает на политический смысл организуемых манипуляций с массовым сознанием. Результатом таких действий становится формирование политического дискурса с опорой не на логику и аргументы, а на эмоции, убеждения и стереотипы. Формируя контент на основании фейковых новостей, СМИ осознанно исключают информацию, которая не попадает в рамки заданной картины мира. Повторение определенного набора аргументов, «оставление за скобками» иных точек зрения на событие и, что еще важнее, объективных, не подвергаемых сомнению фактов — наиболее распространенные приемы постправды.

На постправде мы остановимся подробнее в одной из глав книги. А сейчас необходимо зафиксировать важное обстоятельство: в теории и практике сферы, которая прямо связана с информацией, допускается, иногда афишируется возможность НЕПРАВДИВОЙ информации. Причин такого явления две. Первая причина — неправдивая информация — возникает исключительно по ошибке или неведению журналиста, а также лиц, которые имеют отношение к созданию материала (текста, репортажа, сообщения и др.) и его прохождению по профессиональной медийной цепочке, от создателя к потребителю. Вторая причина — намеренное искажение информации — более существенна, поскольку это делается сознательно и в конечном итоге становится базой для манипулятивного воздействия на потенциальную аудиторию.

Понятно, что в нынешних условиях, характеризуемых как информационные войны, очень трудно сохранить такое качество профессиональной журналистской деятельности, как достоверность информации, но стремиться к этому необходимо. Тем более что, как мы увидим в дальнейшем, становление в начале XXI века феномена шоу-цивилизации неотвратимо влечет за собой усиление тенденции по сотворению виртуального, ирреального мира с помощью и посредством медиа, а в нем отличить ложь от правды невозможно. На эту тему уже кое-что написано. К сожалению, несколько лет, минувших с той поры, продемонстрировали рост отрицательных тенденций, а копилка примеров манипуляции информацией пополнилась новыми десятками, а то и сотнями новинок.

Мы не намерены собирать под одной обложкой энциклопедию заблуждений (вольных или невольных) современных СМИ всех видов и форм. У нас иная задача — попытаться разобраться, как и с помощью каких приемов, инструментов, методов медиа, их владельцы, учредители и сотрудники воздействуют на аудиторию. Цель их очевидна и практически немаскируема — внушить этой самой аудитории определенное ОТНОШЕНИЕ к тем или иным событиям, персонам, сведениям, суждениям и т. д. При этом возможность самостоятельного суждения читателя, зрителя слушателя, пользователя игнорируется либо создается некая иллюзия возможности формирования независимого и объективного мнения у тех, кто читает печатную прессу, слушает радио, смотрит телевизор, пользуется сетевыми источниками информации. Доводы рассудка, логика рассуждений, взвешенный анализ комплекса имеющейся информации, получаемых сведений, компетентных мнений — все то, что один известный литературный, кино- и телеперсонаж причислял к возможностям «чертогов разума», — в данном контексте не востребованы.

Какие могут быть доводы разума, если в петербургском метро произошел взрыв? К счастью, панические настроения в трагический день 3 апреля 2017 года удалось купировать, но истерические версии и материалы в СМИ появились. В результате серии таких публикаций один из наших соотечественников стал жертвой антимусульманских настроений и не смог сесть на авиалайнер, так как другие пассажиры испугались его внешнего вида (сильнее всего бороды) и отказались лететь с ним одним рейсом. С другой стороны, оперативность работы спецслужб, их принцип дозированности информации для СМИ, системность анализа всех имеющихся сведений привели к обнаружению еще одного взрывного устройства, установлению личности террориста-смертника и аресту его сообщников. Это вряд ли стало бы возможным, если бы журналисты и соответствующие органы придерживались принципов «постправды». Им требовалась истинная картина случившегося в метро, и они ее быстро и точно восстановили.

Эта книга написана для того, чтобы читатель, во-первых, не удивлялся тому, что лжи вокруг гораздо больше, чем правды. Во-вторых, чтобы понять, кто, где, когда и как вводит нас в заблуждение. В-третьих, чтобы каждый мог отличать ложь от правды, не позволяя никому намеренно вводить себя в заблуждение. В-четвертых, чтобы разобраться с ситуациями, в которых манипуляция доминировала и приводила к весьма драматическим последствиям, включая политические, экономические, социальные и психологические аспекты. И наконец, чтобы осознать сущностный для жизни любого человека тезис: надо жить по правде, а не в королевстве кривых зеркал.

Вышеперечисленные намерения оформились в соответствующую структуру книги. В нее вошли материалы, с которыми автору приходилось сталкиваться в своей профессиональной деятельности преподавателя, журналиста, руководителя СМИ. Порой казалось, что фактов собрано в избытке, но ограничения по объему при одновременном желании поделиться с читателями собственными размышлениями привели к тому, что книга стала именно такой. На этом приглашение к путешествию по ее страницам закончено. Пора отправляться в странствие по запутанным дорогам и тропинкам лжи и манипулирования в зарослях современных СМИ.