ПЕСНЯ «МОСТИК»

30.05.2008

Иван Кучин

Сгрыз клавиатуру. Надо закончить заметку про блатные песни.

Из общения в «Комментариях»:

— Тема блатных песен безгранична. Мощный заряд хорошего настроения. Бывает, утром сядешь в маршрутку, невыспанный, злой и опаздывающий. А водила во всю блатняк слухает. Тут поневоле начинаешь вслушиваться. Ржешь как конь. И хороший настрой на весь день.

— Разрешите подписаться, все как есть. Однако конкретно вот эта песня — жуткая.

— Блин, Юрич, поделись — где ты такое берешь?

— Посреди этого вырос. Вокруг меня такое слушают постоянно. Это, не побоюсь таких слов, народная музыка. Как и вся наша народная музыка, мрачная и тоскливая.

— Но есть интересные люди, которые такие песни воспринимают очень, очень серьезно…

— Ну, ты эта. Чисто академический интерес, без подколов. Твой папа сильно пил? Маму при тебе серьезно избивал? С ножом/топором за тобой по дому как часто бегал? Чисто академический интерес.

— Хорошая блатная песня должна отбивать всякое желание заниматься блатной деятельностью.

— А как же противостояние Системе?!

— Хотела мать, чтоб сын ей был художник.

Я им не стал, я видел все не так…

— [Страшно кричит.]

И молодость моя блатною песней

Утихла за заборами навек!!!

— Я про то, что поют уголовники свои песни про маму, а сами наплевали на чужие жизни — кого-то ограбили, кого- то убили.

— Не менее важно, что даже Чикатилу мама любит.

— Но мама — это, видите ли, святое, не то что всякие не мамы. Меня только вот это смешит, основная масса уголовников за дело сидит.

— Куды ж деваться.

— Не очень охотно отвечаю, но все же. «Твой папа сильно пил?» Да. Он хотя уже и старенький, но до сих пор сильно пьет. «Маму при тебе серьезно избивал?» Серьезно — нет. А так — да. «С ножом/топором за тобой по дому как часто бегал?» Два раза.

— Ну как же ты тогда этого не понимаешь?

— Лучше всех про блатных и их вирши сказал старый мент, подрабатывавший с нами в одном учреждении: «Твари они лживые. Сначала грабят да убивают, а потом песенки слезливые про старушку-маму и себя, несчастных-невинных, пишут». Вранье это все. Ну а более развернуто про творчество это у Варлама Шаламова хорошо описано.

— Там написано про блатных. Это — большая разница.

— Дим Юрич, а среди пацанов кто авторитетнее, Кучин или Круг?

— Пацаны очень разные, и вкусы у них очень разные.

— Д. Ю., реквестирую разбор песни «Кольщик» от Михаила Круга.

— Не, я его не люблю.

— Я понимаю, о чем идет речь, вот только песни эти какие-то слишком… пафосные, что ли, и оттого не грустные, а смешные.

— [Ржот.] Ну дык эта, так про любое эмоциональное вообще, камрад. Когда весело — будешь ржать, когда грустно — проникнешься.

— Я ведь взрослый уже, все детские обиды в детстве и остались. Сейчас я веселый и жизнерадостный, поэтому лично у меня (лично у меня) блатняк вызывает только улыбку. Вот так…

— Это ж народное, камрад, типа, может, и не складно, но я только вот так умею.

— Вор чужим горем живет, поэтому я никогда не разделял восторгов или умилений относительно блатняка. Когда начинают затягивать про «срока огромные». мне почему-то вспоминается, по каким статьям идут данные персонажи.

— Камрады. Вы хорошо понимаете, кто такой вор и про что блатные песни? Конкретно вот эта песня — где в ней про вора и где в ней про блатное?

— Интересных песен в этом стиле где-то 10 %, остальное — попса.

— На остальных участках творчества ситуация кардинально отличается?

— Дмитрий Юрьевич, это я не про воров, это про корни поэзии.

— Не, я не про это. Оно сильно разное — где про ворье и где про тюрьму. Яростным поклонником жанра не являюсь, но в силу жизненных обстоятельств разбираюсь.

— Дмитрий, а как ты относишься к «Воровайкам»?

— Никак.

— Песни их нравятся?

— Говно.

— «Надо закончить заметку про блатные песни». Будет ли учтена в заметке такая вещь, как записи на «костях»?

— Нет.

— Якобы в 1950—60-е блатняк записывали именно так. Интересно узнать, как такое делали. «Гугл» ничего толкового не выдает.

— Никогда такого не слышал.

— Обращаюсь, как к эксперту.

— В СССР слушание блатных песен позиционировало гражданина либо как уголовника, либо как ебнутого.

— На мой непросвещенный взгляд, в России шансон — это Вертинский давно и Богушевская сегодня. Может, кого-то не знаю, но уж исполнители на «Радио Шансон» к настоящему шансону точно никакого отношения не имеют.

— Они не могли назвать радиостанцию «Блатная песня».

— Дмитрий Юрьевич! А земляка своего Аркадия Северного- Звездина уважаешь?

— Не любитель, нет.

— «Вор должен сидеть в тюрьме». По-моему, петь он должен там же. А никак не no TV и не на концертных площадках.

— Трудно спорить. Непонятно только, как подобное появляется на Красной площади?

— Воры в законе обязательно имели «ходки». А вот короновали их, как правило, на свободе после срока.

— Это ж давно было. Потом грузины стали продавать все на свете.

— Спасибо за информацию, Дмитрий Юрьевич!

— Носи на здоровье, камрад. Вор в законе — порождение свирепого тоталитаризма. Вор в законе сам свиреп до предела, и в первую очередь по отношению к себе. Это позволяет ему сидеть в БУРе за нарушения режима и «нести крест», вызывая уважение окружающих и повышая авторитет. Не стало тоталитаризма — не будет и воров в законе, ибо умерла идея.

— Кстати, а почему именно грузины?

— Не знаю, я не грузин. Надо у них спрашивать, это что-то национальное.

— Пардон, а Владимир Семеныч Высоцкий к какому разряду относится? Его все слушали. Я помню.

— Дык — разные же песни. Слушали, как и сейчас, то, что нравилось.

— Говорят, что французский шансон — высокая духовность, наш шансон — пошлый блатняк. Ерунда это. Шансон — и в Африке шансон.

— Давайте определимся с понятиями — про что вообще речь. Потому что одни непременно про Азнавура, а другие строго про «А я ушаночку поглубже натяну».

— «Твой папа сильно пил?» Иногда неделю, так как был кондовый сибиряк, потом месяца три — сухой. «Маму при тебе серьезно избивал?» При мне — никогда. В 16 лет я был МС по футболу (180/80) и KMC по боксу. Спасибо папе за тренировку. Когда я узнал, что он к маме приложился, был серьезнейший разговор, вплоть до: «Папа, я тебя буду бить», дальше эксцессов не было. Хотя порывы со стороны папы возникали. «С ножом/топором за тобой по дому как часто бегал?» Мой сосед зарубил свою жену. До этого они прожили вместе 60 лет.

— Многие дети не знают, что 9/10 убийств — тупая бытовуха, обычно разборки муж-жена.

— Дмитрий Юрьевич, что-то я вас не пойму. Из одних ваших заметок можно понять, что вы считаете уголовников отбросами общества и обеспокоены воспеванием бандитизма в кино. А здесь не побоялись назвать блатняк народной музыкой. Для меня, например, оскорбительно представление о нашем народе как о народе уголовников. Огласите четкую официальную позицию по этому вопросу.

— Они ж разные, камрад. Вот эта песня — хорошая. А «Голуби летят над нашей зоной» — караул.

 

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ КНИЖНЫЙ САЛОН

26.04.2008

Сегодня с внезапной проверкой посетил Санкт-Петербургский международный книжный салон. Посещением остался доволен.

Книжек покупать не хотел, я с книжками давно и серьезно борюсь. Не купить книг можно только одним способом — не имея при себе денег. Ну я их и не брал, плюс туда и обратно на чужой машине.

Книжный салон богатый, всего очень много. Авторы представлены самые разные — от диких мракобесов в одном углу до самых что ни на есть приличных людей в другом.

Не совсем, правда, понятно — зачем это надо? Если продавать книги, то с этим отлично справляются магазины. Если проводить встречи по бизнесу, для этого есть Интернет. Нельзя дружить сразу всем со всеми, да и смысла нет. Ну да какое дело посетителю до того, что и зачем? Потаращиться все равно интересно. Очень удачно зашел на стенд «Петербургского востоковедения», где мне выдали четыре тома произведения «Свет священного Корана: Разъяснения и толкования». Еще урвал журнал «Прочтение» со своим интервью (60 рублей цена). Домой убыл одухотворенный.

Из общения в «Комментариях»:

— Как обычно, в энтомологических целях интересуешься конфессиями?

— Ну там типа подробнейшие пояснения — как надо понимать, написано под руководством аятоллы Имани.

— Дмитрий Юрьевич, если я правильно понял, в этих четырех томах — толкования только двух сур из 114?

— Там десять томов, пока вышло шесть.

— Хотелось бы отметить, что мои знакомые востоковеды очень сильно не согласны с содержанием этого издания.

— Камрад, я ж не востоковед.

— Издавал-то ее ваш знакомый китаист, тот, что Ван Зайчик, и он слегка не в теме.

— Они, наверно, не согласны с аятоллой, но боятся об этом сказать!!!

— Там, в общем-то, скандал случился вокруг нее.

— А что не так? В тексты прокралась крамола?

— Говоря про знакомых востоковедов, я имел в виду ведущих специалистов НИИ этнографии и антропологии (Кунсткамера).

— Я понял, да.

— Дмитрий Юрич, а почему возник интерес к восточной литературе, в частности к Корану?

— Да я вообще любознательный.

— Бесплатно?!

— [Сатанински хохоча.] Да!!!

— Камрады, а как кто относится к аудиокнигам?

— В пробках слушать — милое дело.

— Дмитрий, как вы относитесь к чтению с экрана электронных книг, тех, которые размером примерно А5?

— Никак. Интересных мне книг в электрических форматах не бывает. Читать псевдохудожественные помои — никакого интереса не имею.

— Случается ли читать с КПК?

— Редко.

— Я так понимаю, «Свет»… в Иране подготовлен?

— Ага.

— Думаю, арабам по этому поводу будет что сказать…

— Ну, не просто так у нас именно это выпускают.

— Дмитрий Юрьевич, где-то в комментариях видел, что электронный словарь Lingvo ты посоветовал заменить на более толковый.

— На просто толковый, обычный англо-английский толковый словарь.

— В связи с этим вопрос: пользуешься ли в работе электронными словарями?

— Естественно.

— Дим Юрич, хочу пожаловаться! Люблю я музыку и все музыкальное. Понятно, в Англии музыкантов богато. И именно оттуда часто слышно, как сидит группа перед камерой и говорит, мол, наш последний альбом — самое лучшее за последний год. Мы уверены, что он побьет по продажам и «Металлику», и «Пинк Флойд». А как послушаешь — рвотный порошок. Рейтинг продаж ниже некуда. Любой хороший альбом найдет своего слушателя даже вообще без рекламы.

— Да, всех трех слушателей.

— Мой детский максимализм хочет верить людям. А мой реализм не позволяет этого делать. Назревает внутренний конфликт.

— [Давится трюфелем.] Камрад, это ж реклама. Нормальное явление.

— Гоблин, не знаешь ли, где можно достать подробности, связанные с действиями Василия Зайцева в Сталинграде?

— Не знаю. По-моему, есть только его книга.

— Дмитрий, что думаешь по поводу твоего тезки Медведева? Потянет?

— Понятия не имею, не знаком. Полагаю, Вован кого попало не назначит.

— А Сунь Цзы там, в салоне, был?

— Да, лично.

— Оффтоп. Только что Главного показали по РТР. Мощно задвигал про интеллигенцию. По-моему, договорить не дали. Дмитрий Юрич, а ведь согласись, приятно — члены-корреспонденты, писатели, радиоведущие, члены общественной палаты, и тут же переводчик Дмитрий Пучков. Становишься общественно значимой фигурой.

— Это ж не ради приятности, камрад. И не воспринимается как «достижение», ибо я туда не лезу и попыток пролезть не предпринимаю.

— А в армии так небось не был отличником боевой и политической?

— Я требовал дать мне отличника боевой и политической, потому что я мог показать на карте все 15 республик. Замполит сказал: «Пучков, если тебе дадут отличника, я застрелюсь». Вот и не дали.

— Посмотрел сюжет с Главным в «Вестях». После подумалось — Ганапольский и Латынина производят не воздух, а нечто совсем иное и с другой стороны. Жаль, что такие сюжеты — редкость.

— В русле выступления Ганапольского следует присоветовать власти учредить экзамены по русскому языку/истории для всех желающих получить рабочую визу. Хочешь в Россию — учи русский язык, сдавай экзамены на знание Пушкина, а потом можешь лопатой на стройке бетон хуярить. Ну и, конечно, если по-своему заговоришь — тут же табуреткой по башке.

— Гы… Дак на въезд в Германию сейчас так и сделали.

— Суки, нацисты!!!

— Кстати, после Д. Ю. показали Тимати — оно проныло, что вот «при СССР элиты не было». Под элитой оно, видимо, интеллигенцию и понимает.

— При СССР в элите числились передовики производств, выдающиеся деятели науки, искусства. Пидорасов в элите не было, это правда.

— Гоблин, тебя с Тимати в одном сюжете показали, что теперь делать?

— Вешаться.

— Н-н-да… Тимати считает себя элитой. Двух слов толком связать не может, а туда же, в интеллигенты…

— А я, я — тупой мент, гожусь в элиту?

— Элитные — это растения, животные, выведенные в результате многолетней селекции. Про людей лучше употреблять «потомственный». По-моему, так вернее.

— Потомственный я — военный, но почему-то им не стал. Куда себя записывать?

— Дык ни разу не видел заявлений типа «Я звезда», «Я элита».

— Следует определиться с понятиями: является ли заявление «я элита» свидетельством элитарности?

— Пятнадцать минут посвящены проблемам «русских скинхедов» — камрады, это было феерическое зрелище! Ни одного сюжета длиннее в программе не было. Я так понимаю, из этого можно сделать вывод, что, по мнению редактора, это главная проблема РФ. Единственное, что удивило — в сюжете промелькнули кадры не только про русских скинхедов, но и кавказских, но как-то без особых комментариев.

— Ну, тут неплохо обратить внимание на то, что эти самые скинхеды в России образовались не так давно. А точнее, после того, как нацисты выгнали русских из бывших республик, а потом поперли сюда. Не наоборот.

— Главный! А ты — скотский материалист?

— Зоологический.

— Интересно, а Сванидзе, как он теперь? Сможет ли дальше работать на этом канале?

— Кто ему помешает?

— Дмитрий, выглядело так, будто ты волнуешься или возбужден, мне показалось, даже глаза округлялись иногда. Говорил слишком быстро, но разборчиво.

— Да я по жизни такой, припадочный. Сильно отличаюсь от того, что кажется гражданам при чтении текстов.

— Д. Ю., сюжет про скинхедов комментировал Митрополит Калининградский и Смоленский Кирилл. Грамотный дядька и, на мой взгляд, вменяемый. Всегда правильные вещи говорит, и чувствуется, что в вопросах, о которых рассуждает, ориентируется отлично. Ты как к нему относишься?

— Нормально.

— Элита есть при любом режиме в любой стране. Была она и в СССР. Называлась номенклатурой. Отоваривалась в спецмагазинах, жила в спецдомах, училась в спецшколах, отдыхала на спецкурортах. Не смешиваясь с простонародьем.

— Да, у меня в семье тоже было. С интересом наблюдал — в каких спецмагазинах отоваривались (верх отоварки — помидоры к Новому году), в каких спецдомах жили (обычный сталинский дом), в каких спецшколах учились (обычные школы), на каких спецкурортах отдыхали (ни на каких). А самое главное — не смешивались со мной, с простонародьем. Камрад, ты, прежде чем хуйню нести, хотя бы поинтересуйся вопросом.

— Да брось, камрад, примерно так и было, сам видел. Батя, помнится, в последнее советское время как в райком или райисполком ни заходил, так только цирком все, там происходящее, и называл. В эпоху дефицита все ценное можно было купить только через знакомых в райкоме/торговле.

— Все ценное и нужное можно было купить там, где его продавали. В обкоме и райкоме супермаркетов не было. Чего там и как называл твой папа, камрад, при всем уважении к тебе и к твоему папе, реального положения дел не описывает.

— Разница с тем, что сейчас творится, только в том, что простолюдинам больше доставалось и «элиты» было меньше гораздо. Да и она пыталась создавать видимость заботы о народе. Так что лозунг тот вовсе не 1996 года разлива, а гораздо раньше.

— Вот это «только» — оно очень показательно. Только раньше вот не покупали дома и землю во Флориде, не ездили в Куршавели, не воровали миллиардами, не продавали национальное достояние за кордон. Ну, в общих чертах.

— Ну, не стоит идеализировать.

— Где ты увидел идеализацию?

— Воровали.

— Причем всей страной. Но по мелочам.

— Конечно, по сравнению с тем, как сейчас, это просто игра детей в песочнице.

— Согласный.

— Дмитрий, ты употреблял в эту Пасху в пищу пасху?

— Да, вот на ужин сожрал огромный кусок. Суховата, но вкусная.

— Юрич, вы поди тут про пасхальные куличи рассуждаете.

— Нет, камрад, только сообщаю факт.

— Пасху трудно сделать «суховатой», ибо основу ее составляет творог со сливками.

— Камрад, я в магазине купил.

— В магазинах у нас куличи продают.

— Точно — вот его и сожрал. Извините, туплю.

— Д. Ю., извини за нескромный вопрос, а кто тебе традиции православные дома прививает?

— Никто. Никогда не прививали вообще, верующих в семье не было и нет.

— Дмитрий Юрьевич, а когда вы в интервью говорили об отмене советских праздников — вы какие имели в виду?

— Советские.

— Дмитрий Юрьевич, вам нравятся комиксы?..

— Смотря какие. Типа «Блэйд» и «Хеллбой» — да, типа «Супермен» — нет.

— Или анонс фильма просто так из коммерческих соображений?

— Реклама — она по большей части за деньги. Но и кино смотрю.

— Хм… а объясни, Дмитрий, ты в каком-то интервью говорил, что видишь Бога, но не веришь? Сорви покровы, коротенько, если не сложно.

— Он в голове, а не снаружи.

— А вера? Внешнее проявление?

— Вера — дело личное. Внешне у большинства проявляется смешно: навешать на торпеду икон и носиться как ненормальному, кроя матами.

— Про тебя. В семье верующих нет, следовательно, ты, как член семьи, неверующий. Но Бога видишь. Как так?

— Существуют специальные техники для головы, с помощью которых можно впадать в религиозный экстаз и видеть Бога. Вера к этому отношения не имеет, надо просто головой умело пользоваться.

— То есть, если я правильно понял, ты не веришь в компьютер, ты им пользуешься?

— Примерно так, да.

— Дмитрий Юрьич, интересно узнать. Я понимаю, что ты не всевидящий, но, может, мнение имеешь, да и жил ты в СССР в более взрослом возрасте, чем я (мне всего 17 было, когда Союз развалили), а значит, и общую картину, наверное, видел несколько полнее.

— Камрад, я тоже не в 1917 году родился.

— Во что мог бы развиться Союз, если бы не случилось развала? По каким путям шло бы развитие? Какие были перспективы?

— Перемены в нем были неизбежны и начались не по приколу, а потому что без них уже было нельзя. Во что бы развился — сказать трудно, скорее всего, как Китай, — постепенно продвигался бы.

— И в СССР воровали, и по-крупному воровали, всяко было. Про воровство по мелочи я вообще молчу. Размах явления очень четко характеризует наличие такой организации, как ОБХСС.

— А эта — что характеризует наличие уголовного розыска?!

— Все было прекрасно в Советской России. Всего было в достатке. Хочешь машину? — пошел в магазин и купил, захотел путевку на юга — не вопрос, очередей — а что такое очереди? У нас всего навалом. Собрание сочинений Жюля нашего Верна — да в любом магазине, ни по какой не по записи, телевизор цветной, «Рекорд», да завались, в плане продуктов — гипермаркеты отдыхают, всего завались. Но тут набежали злые горби плюс америкосы и развалили рай, ай-ай-ай.

— Небезынтересно ознакомиться с мнением малолетнего долбоеба, спасибо.

— А я думал, он иронизирует… Нет, что ли? Жалко его тогда, да.

— Зачем тебе его жалко? Гражданин живет внутри своей головы, ему там хорошо.

— А что, разве не так было?

— Зачем ты меня спрашиваешь?

— Разве тот же «Рекорд» не надо было выпрашивать — пошел и купил, как холодильник, тот же «ЗиЛ» (который, правда, до сих пор работает) или вообще «Оку»?

— Выпрашивать — нет, не надо было. Телевизоры были в каждом доме.

— Нет, понятно, для суровых аскетов и мастеров на все руки условия были идеальные. Но для обычного обывателя как-то не очень.

— Этим везде хорошо.

— Почему продукты мои родители привозили только из столицы, а в наших дальнеподмосковных магазинах покупали токмо хлеб и молочные продукты?

— Ну ты поделись, как часто они ездили в столицу и сколько по весу каждый раз обратно перли. Потом расскажи, как у тебя было с весом — не было ли дистрофии, не было ли голодных смертей вокруг тебя.

— По сравнению с вами, Дмитрий Юрьевич, я долбоеб пока еще малолетний и советовать вам, да еще и на вашем сайте…

— Я тебя отродясь в глаза не видел и понятия не имею, кто ты такой.

— Но все-таки, может быть, не стоит горой стоять на пути критиков СССР (ужас какой-то пишут — значит, это все вранье) и так же без разбора верить всем без исключения критикам царского режима (как в заметке о деревенских детях — ужас какой!!! — значит, правда).

— Покажи пальцем на стояние горой, интересно. Спасибо.

— Ведь не исключено, что лет через 100 кто-нибудь будет приводить в пример статьи Политковской (чем ужасней, тем правдивей), чтобы узнать, как там на самом деле было.

— Мудаков всегда богато, в этом не будет ничего удивительного.

— Дмитрий Юрич, как относишься к персоне Суркова и тому немногому, что им написано?

— С одной стороны — слишком мало знаком. С другой стороны — без понятия, с чем сталкивается и работает, со стороны этого увидеть невозможно. Потому деятельность оценивать тоже сложно.

— Хуже коммунистов только антикоммунисты.

— У меня отец был коммунистом. Расскажи, чем он был плох?

— А сейчас любой деревенский житель может купить шоколадных конфет и сервелатика?

— Он только их и жрет плюс запивает все это стаканчиком «Хеннеси».

— «Выпрашивать — нет, не надо было. Телевизоры были в каждом доме». Дом на этапе строительства оборудовался всем необходимым, да. И телевизорами и т. п., причем самыми лучшими.

— Тебе виднее, да.

— Аскетов жаль. Аскетизм, говорят, трудноизлечим.

— Ты себя жалей. У тебя это лучше получается.

— В столицу ездили раз в месяц, вес не знаю, но сумку, кожаную, индийскую, со слонами такую, привозили полную всегда.

— И вам троим, стало быть, этой сумки хватало на месяц. Мегасумка была.

— Ну что вы, какая дистрофия, при советском-то подходе, да на бульончике из синей птицы, да на котлетах из хлеба.

— Да, это особенно хорошо было заметно в военкоматах, где недокормленные призывники падали в голодные обмороки.

— А вообще вы правы, зажрались, захотелось, понимаешь, колбасы вареной без очереди или там стейка пяти степеней прожарки. Зажрались. То ли дело раньше, в столовке за 30 копеек неизвестно из чего сделанной ерунды напрешься — как хорошо.

— Опять-таки — тебе виднее, после харчей из мегасумки.

— «Покажи пальцем на стояние горой, интересно. Спасибо». Да любая тема о СССР.

— То есть показать не можешь, сынок?

— Сразу понятно, каким будет ваше мнение — не троньте историю именно СССР, там не было ничего плохого.

— Врать, сынок, некрасиво.

— Если действительно интересно мнение малолетнего долбоеба…

— Нет, не интересно.

 

08.04.2008

Цитата:

— Разбойники, знакомые есть у вас?

— Разбойники знакомые есть у каждого. В частности, это люди, которые насаждают в России тюремную культуру. Разбойничьи песни, которые вы слышите в каждом такси. Я не могу их обвинять. Они зарабатывают деньги точно так же, как зарабатывает деньги продавец паленой водки или торговец наркотиками. Но почему-то мы считаем вредным для здоровья пить плохую водку и употреблять наркотики, но не считаем вредным для здоровья слушать мусорную музыку. Почему вы думаете, что для ребенка вреднее употреблять наркотики, чем смотреть криминальную хронику или «Дом-2»? Почему вы думаете, что смерть можно использовать как средство, способствующее выделению адреналина в кровь?

— Но вы ведь не можете отгородиться от этого и жить наедине со своей прекрасной музыкой.

— Понимаете, музыка — это не удовольствие, для получения которого хочется уединиться. Музыка — это лекарство. Она нужна всем. Наша забота, чтобы люди увидели, что музыка нужна всем: не только старикам и интеллигентам, но и молодым людям, и шпане. Главное, чтобы люди могли легко выбрать добро и тяжело выбрать зло.

— Как это?

— Я бы первым делом запретил криминальные программы на НТВ. В Греции тоже делают такие программы. Я даже подрался с одним журналистом, который перед Рождеством снимал беспризорного ребенка и спрашивал его, как тот себя чувствует, что вот у всех детей елка, подарки… И он довел этого ребенка до слез. Я не мог терпеть, когда человеческая боль продается, чтобы получить деньги. Я всегда был против и всегда буду против. И считаю, что государство должно запретить рекламу дьявола. Так и сказать: «Перестаньте рекламировать дьявола!» Вы смотрели «Дом-2»? Потерпите один раз и посмотрите. Это чудовищно. Это строится новое российское общество. Чудовищное. И это не свобода никакая. Это побуждение ко злу (он со своим греческим акцентом говорит «манипуляция на зло»). Люди попадают в зависимость от телевизора и Интернета. Им кажется, что они общаются, а на самом деле они замыкаются в своем одиночестве. Я же помню еще времена, когда не было ни Интернета, ни мобильных телефонов. Как было хорошо! Мы встречались, влюблялись друг в друга. А теперь — как в клубе. Приходишь, сидишь со стаканом, народу вроде вокруг много, музыка вроде громкая, но на самом деле ты совершенно один. Тебе дают свободу, коммуникацию, а взамен забирают душу.

— У вас нет ощущения, что мусорная культура непобедима?

— Победима. Чтобы победить, не нужна атомная бомба. Нужны простые движения. Дирижировать. Водить смычком по струнам. У людей, которые падают в эти ямы мрака, у них есть что-то светлое внутри. Надо просто их вытащить, и для этого ничего сложного не нужно. Просто протянуть руку. У меня был сосед ужасный. И дети у него были ужасные. Когда они говорили, я краснел от стыда. Но однажды я позвал их на концерт. И им понравилось. Они смешно говорили, что им особенно понравилась та часть, где играли громко, и та часть, где играли тихо. Можно победить. Помните, как люди вешали белые ленточки на автомобили против мигалок? Вот так нужно договориться всем, чтобы одно воскресенье не смотреть криминальную хронику и порносериалы.

— У вас, что же, никогда не опускаются руки?

— Каждый раз опускаются. А потом поднимаются. Я дирижер. У меня работа такая: опускать и поднимать руки.

Интервью с Теодором Курентзисом,

Валерий Паюшкин

friday.vedomosti.ru

Молодец, дирижер.

Из общения в «Комментариях»:

— Однако не стоит путать шансон и блатняк. Первое — искусство, второе — разновидность кала.

— А как отличить одно от другого?

— Элементарно отличить. Если нравится быдлу — значит, кал. Если прет интеллигенцию — значит, искусство.

— Я так и знал!!! [Ставит «Человека в телогрейке».]

— Научно доказано, что быдлость передается по наследству. Воспитание, к сожалению, роли почти не играет.

— А вот Ломоносов — он как?

— У Ломоносова были прекрасные отец и мать.

— Надо же…

— Быдло не по образованию определяется, а по характеру типа Шарикова.

— Да ты, я вижу, ученый-быдловед.

— Но в России шансоном почему-то стали называть прилизанный в коммерческих целях блатняк.

— Цель была одна — пропихнуть в свободное вещание. Пропихнули.

— [Смотрит невинными глазами.] А «Человек в телогрейке» это таки кал, искусство или два в одном?

— Человек в телогрейке — это Иван Кучин.

— Не образованием определяется характер человека.

— Это заявка на открытие. Ну так если не образованием, то чем? Наследственностью?

— Прямо из «Википедии»: «Основные черты блатной музыки — сюжетность песен; тесная связь с конкретными жизненными ситуациями, позициями и переживаниями людей криминального мира; примитивный мелодизм; использование в стихах стилистики разговорной речи и жаргона».

— Вижу, эксперт писал. Поумнее никого нету, камрад?

— Дмитрий Юрьевич, нравится ли тебе песни Наговицына?

— Как-то мимо проехал.

— Вот что заметил. Кучин — как хит, сначала очень нравится, но потом как-то приедается.

— Неправда!!!

— «Цель была одна — пропихнуть в свободное вещание. Пропихнули». Поэтому и сравнение было таким: лежал кал на асфальте, а теперь его поместили в музей и назвали высоким искусством. И — чтобы уж наверняка отвести подозрения — переименовали в экспериментально-экскрементальную скульптуру. Ну да, некоторым действительно кажется, что сие — высокое искусство. Весь вопрос, правда, что от такого искусства в голове остается?

— Тут получается двояко. Блатняк — это сугубо народное творчество. Помимо песен конкретно блатных в нем полно песен, так сказать, про неволю, сугубо близких русским людям в целом. Блатные песни типа «ремеслом я выбрал кражу — из тюрьмы я не вылажу» большой популярностью не пользуются, потому что не каждый такое про себя скажет. А вот где «Сижу за решеткой, в темнице сырой» — каждый второй готов, ибо это про тоску и безысходность, столь близкие нам. Через это однозначности не получается. Уточняю: я не «в защиту», защищать нечего, я про то, почему такой бешеной популярностью пользуется.

 

ВИКТОР ТОПОРОВ НА ЛИНИИ

25.03.2008

Пару лет назад общался с литературным критиком Виктором Топоровым. В круг общения тупого советского быдла не входят литературные критики, поэтому слушал с большим интересом. Потом без промедления закупил две книжки, которые порадовали ничуть не меньше, чем живое общение.

А тут Виктор Топоров пишет:

Быть фантастом («говнофантастом» — как, не церемонясь, выражаются в Сети) в нашей литературе считается не столько предосудительным, сколько позорным. Фантасты и их читатели (так называемый фэндом) обитают в отдельной резервации, имеющей ряд устойчивых признаков лепрозория.

Перед нами (вернее, в стороне от нас — и мы стараемся в эту сторону не смотреть) существует этакая Республика прокаженных. Точнее, Королевство прокаженных, на троне (буквально! У них имеется и трон) восседает Борис Натанович Стругацкий — слуга царю (покойному брату Аркадию) и отец (духовный) солдатам: тем самым — по самоопределению и по призванию — фантастам, которых нехорошим словом именуют в Сети.

Можно выразиться и резче: отношение к фантастам в литературной среде (отношение, разумеется, творческое, а не личное) целиком и полностью совпадает с отношением к «опущенным» в среде криминальной.

Человек, хоть раз напечатавшийся в одном из фантастических альманахов, или принявший участие в одном из фантастических конгрессов и съездов, или удостоенный одной из бесчисленных (и с презабавными названиями) фантастических литературных премий, моментально (однако раз и навсегда) превращается в «фантаста», — и это навсегда.

Вот почему большинство писателей, сочиняющих нечто антиутопическое, альтернативно-историческое, а то и просто волшебно-сказочное, бежит от творческого самоопределения «фантаст», как черт от ладана.

www.uz.ru

Смеялся.

Из общения в «Комментариях»:

— Лично я настоящими фантастами считаю только Никитина Юрия и Головачева Василия.

— Ты в людных местах такого старайся не говорить. Ибо после такого тебя иначе как мудаком называть не будут. Ничего личного, без обид.

— Топоров, как обычно, выдал бессмысленный и совершенно не информативный набор слов, попутно обгадив всех и вся. Откровенно говоря, меня его статьи поначалу даже веселили своим незамутненным бредом. Сейчас — вызывают тошноту. Из его опусов невозможно узнать ничего нового, невозможно почерпнуть никаких хоть чуточку оригинальных мыслей — идет обсасывание каких-то родившихся в больном воображении Топорова «фактов», причем тоном не то что ментора, а пророка. Идиотизм.

— Камрад, чисто академический интерес: сколько тебе лет?

— Чисто академический ответ: 27.

— Когда тебе будет полтинник, когда в любой книге ты неизбежно будешь видеть то, что уже 500 раз схавано и высрано, тогда вспомнишь про Топорова.

— Я это и сейчас вижу, причем давно — и что? Почему-то я не нахожу в этом повода для того, чтобы забираться на трибуну и орать оттуда, что все уже по 500 раз схавано и высрано, как это делает Топоров. Понятно, что это его хлеб, но зачем делать это в такой форме? Книга для меня (и думаю, что для многих) бывает интересной или неинтересной в силу различных причин, но при этом даже вторичные и напрямую позаимствованные сюжеты могут содержать интересные повороты и неожиданные стороны. Все зависит от мастерства автора (рассказчика, если угодно). Тебе же, например, нравится то, что делает Тарантино, хотя его фильмы — сплошное заимствование, чего он сам и не скрывает.

— Ничего. Хлебай пятикратно переваренный кал и далее, камрад, это твое лично дело. Как личное дело Топорова, что об этом кале думать и говорить.

— А кто тогда, на ваш взгляд, является фантастами в России?

— Я такие книги не читаю.

— Или такой комментс появился вследствие этой статьи? Что фантаст, он как опущенный?

— Заметка отлично написана, ее не надо комментировать.

— Тебе же, например, нравится то, что делает Тарантино, хотя его фильмы — сплошное заимствование, чего он сам и не скрывает.

— Ты эта. Либо цитируй дословно, либо вопросы задавай. Тарантино — ебанько с большой буквы, и нравится мне у него далеко не все. Про заимствования в его творчестве могу читать лекции за деньги.

— Вот и Д. Ю. пытается замолчать некоторые факты из личной биографии!!!

— [Рвет на груди ватник.] Я бывший сантехник и мент — сперва просто ковырялся в чужом говне, а потом ковырялся в чужом говне уже в тюрьме!!!

— Похоже для многих имя В. Топорова прозвучало впервые.

— Плюс похоже, что эти многие принципиально не способны понять, о чем Топоровым написано.

— «Как личное дело Топорова, что об этом кале думать и говорить». Так хоть бы господин Топоров просветил несчастных опущенных фантастов (да и всех остальных, кто успел попасть под его раздачу), как же правильно книги-то писать, а то получается так, что он один шибко грамотный, только сам ничего путного написать не способен, способен только хаять.

— Это тебе в силу возраста его задачи видятся вот так? Или ты вообще не понимаешь, о чем он?

— Дмитрий Юрьевич, а вот книги, которые вы написали, к какому жанру отнесете?

— Комментсы с начала не пробовал читать?

— Назвать всех фантастов «опущенными» — это то же самое, что плюнуть себе в лицо.

— То есть ты не понимаешь, что таковыми их считают Настоящие Писатели, а не критик Топоров?

— Дим Юрич, если не сложно, ответь на два конкретных вопроса. 1. Что именно не нравится у Тарантино (у него немного фильмов вроде)?

— Решительно: «Джеки Браун», «Доказательство смерти». Так себе: «Убить Билла», «Криминальное чтиво». Добротный: «Бешеные псы».

— 2. Тезис: «Тарантино — ебанько». Поделись мнением, почему?

— [С недоумением.] Потому что ебанько. Откуда я знаю почему?

— В заметке все скучно, предсказуемо. Представляется старый мудак, воняющий мочой, готовый за бабло суетливо и ловко слепить любую мерзость.

— А вот я из какой кормушки жру?

— Видимо, у Топорова личная неприязнь к Стругацким.

— Даже кушать не может, такую неприязнь испытывает. А то, что книжки говно, — это дело десятое.

— Боюсь показаться тупым, но… Хотя нет, не боюсь — мне всего 22. Но, с моей точки зрения, Топоров не обосрал фантастов, а только подчеркнул отношение в литературной среде к ним.

— Понимают отчего-то не все.

— То есть уверенно полагаю, что понять из статьи то, что «что таковыми их считают Настоящие Писатели, а не критик Топоров», люди, не знающие товарища лично, не способны.

— Странно. Там вроде понятно про это написано.

— Дмитрий Юрьевич, а какой контингент наблюдался во время ПЕАРовских «встреч с прекрасным»?

— Моих? Есть фотки, погляди.

— Ну и как Настоящие Пейсатели? Советы давали или по плечу похлопывали?!

— [Думает.] Я мало кого знаю, в тусовки не вхож. С Сергеем Лукьяненко здоровался за руку, советов не слышал. С Яной Зорич дружу дружбу, она меня тоже не бьет.

— Справедливости ради надо сказать, что и Никитин, и Головачев начинали хорошо…

— Блин, ребята, прекратите. Я тоже книжки издаю, но при этом писателем себя могу назвать только в целях глумежа.

— «Странно. Там вроде понятно про это написано». Блин, почувствовал себя тупы-ы-ым.

— Да ты с самого начала отжигаешь, камрад, будучи неспособным прочитать.

— Но перечитывание не помогает, значит, это либо в статье что-то не так, либо в голове какой-то переклин.

— Поразительно. Вот написано: «Потому что быть фантастом („говнофантастом" — как, не церемонясь, выражаются в Сети) в нашей литературе считается не столько предосудительным, сколько позорным». Это следует понимать так: критик Топоров не называет фантастов говнофантастами и не полагает бытие фантастом позорным. Так — понятно?

— Тут и у других вроде та же проблема, так что очень надеюсь, что дело в статье.

— Кушайте таблетки, например церебрализин.

— Небольшой оффтоп: раньше на сайте были выложены переводы, а теперь ссылки на них пропали. Почему?

— Все малолетние долбоебы очень сильно переживали, что я с этого получаю деньги. Потому ссылок на них больше нет, ищи в других местах.

— Где теперь можно скачать?

— Зачем тебе переводы? Смотри оригиналы.

— Создается впечатление, что некоторая масса читателе данного блога не совсем верно восприняла месседж данной статьи — как призыв к массовому обливанию говном всех «говнофантастов», еще одна часть восприняла статью как самое обливание «говнофантастов» говном и яро бросилась их защищать…

— Дети переживают, что кумиры оказываются говном. При этом дети за острыми переживаниями даже не могут понять, что критик Топоров их говном не называет.

— И тем и другим рекомендую перечитать статью еще раз, желательно не по диагонали…

— Это еще зачем? Им и так все понятно.

— Вы питаетесь, так сказать, плодами рук своих. Что вырастите — то ваше. Ну, я так считаю. И вы написанием заказных статей с критикой не живете. И Стругацкого ругаете не потому, что так начальство сказало, а потому, что не нравится. Это просто личное мнение. А тут нужного, своего автора хвалят, а ненужного — ругают. Заказ виден за километр. Будь там одна бессмысленная ругань — простительно и понятно. А так — противно. Притом что со многими утверждениями статьи я вынужден согласиться.

— Ты знаешь, мне об этом каждый день сообщают: какая я продажная тварь и как все мои заметки Известно Кем проплачены.

— Дмитрий, а если я напишу статью в духе: «В авторитетных кругах творчество Д. Пучкова и ему подобных принято считать говном, а их самих — опущенными»?

— Ты не будешь первым, камрад.

— Это будет выглядеть как комплимент в ваш адрес?

— Нет, это будет выглядеть как твоя статья.

— И вы не ответили, какая литература и авторы для вас являются «настоящими» и почему они не подходят под критерий «говно»?

— Поделись, камрад: я обязан отвечать?

— Да не обязаны, конечно. Просто мне было интересно услышать ваше мнение. Я, к сожалению, в настоящее время читаю мало, по сравнению с тем, как читал в подростковом возрасте. Но в основном то, что попадается из российских авторов, более чем на «говно» и «интеллигентские сопли» не тянет. Исключение составляют для меня только книги нескольких авторов-фантастов, главным образом Лукьяненко.

— Мне лет много, камрад. Предмет разговора — фантастика и говнофантастика — мне давно не интересен. В молодости читал с удовольствием, потом охладел. По произведениям, указанным в заметке, ничего сказать не могу — не читал. Произведения критика Топорова читаю с интересом.

— А кто, простите, такой Виктор Топоров?

— Твое незнание говорит только о том, что ты понятия не имеешь о так называемой литературной критике. Соответственно, предмет литературы тебе не знаком как таковой. Что, понятно, никак не мешает «иметь мнение».

— Есть что-то еще про этого Топорова? Он вообще кто? Жюль Верн, Клиффорд Саймак, Роджер Желязны, Филлип Фармер — все «опущенные»? По-моему, это отличный гон.

— Сынок, ты дурак? Или ты заметку не смог прочитать?

— Если, по-твоему, все творчество Стругацких — говно, то возникает вопрос: а что тогда не говно?

— Зема. Ну ты хоть прочитай заметку, прежде чем хуйню нести. Потом прочитай фамилию автора заметки: его фамилия Топоров, а не Пучков. После этого не надо задавать мне мудацкие вопросы.

 

ГАРРИ ГАРРИСОН НА ЛИНИИ

23.05.2008

Отличный детский писатель, автор мегапроизведения «Неукротимая планета», на линии:

— Сейчас в фантастике наблюдается странная ситуация, когда популярные на всем протяжении XX века жанры — science fiction, космическая опера — вытесняются более легкими жанрами, в частности фэнтези. Как вы думаете, с чем это связано? Может быть, здесь кроется какое-то разочарование итогами научного прогресса? Ведь если еще 20–30 лет тому назад освоение космоса казалось делом ближайшего будущего, то теперь совершенно очевидно — никаких полетов к другим галактикам на нашем веку уже не будет.

— Не могу согласиться с тем, что научная фантастика вымирает как жанр. Тут скорее общая тенденция: люди на Западе перестают читать книги. Россия — единственная страна, где все еще читают. Например, 30 лет назад мои книги продавались в Америке пачками, а в СССР их знали довольно слабо. Но сейчас ситуация изменилась: за тот же самый период времени, когда в США худо-бедно продается одна моя книга, а в Великобритании в лучшем случае две с половиной, в России продается десять. Американцы почти совсем перестали читать: книгу вытеснили телевидение, кино, Интернет. Та же ситуация наблюдается, например, в Японии, где молодежь в основном смотрит мангу, разнообразные фэнтезийные сериалы, а книги уже не в чести. Но русские — действительно самый читающий в мире народ: у вас в стране мне доводилось встречать, например, продавщиц в продуктовых магазинах, которые хорошо разбираются в фантастике. Вот почему для литератора-фантаста Россия становится все более мощным полюсом притяжения.

— Вы затронули проблему культурного регресса. Проблема для наших соотечественников тем более болезненная, что в советской фантастике будущее предписывалось рисовать в радужных цветах. Мы все получили эту прививку марксистского исторического материализма, привыкли считать, что завтра будет лучше, чем сегодня. Жанр антиутопии в СССР был под негласным запретом. Но в ваших произведениях, как и в американской фантастике в целом, будущее обычно рисуется точно таким же жестоким и несправедливым, как и настоящее. Вы не верите в то, что человек с ходом истории способен сделаться лучше?

— Да, классическим представителем советской фантастики действительно является Иван Ефремов, в произведениях которого будущее показано царством всеобщей справедливости. Но, как мне кажется, надежды по поводу радикальной перемены человека как социального существа не оправданы: люди с течением времени не меняются, другое дело, что культура подвержена серьезным изменениям — правда, далеко не всегда прогрессивным. Возьмем пример Америки: за несколько лет правления Буша она из демократической державы превращается в государство фашистского или сталинского типа — президент попирает Конституцию, ежедневно нарушаются ключевые принципы свободы слова и свободы совести. Более того, и в мире США ведут себя совершенно недемократическим образом: интересы других стран Америка не просто игнорирует — она даже не задается целью их понять. В результате США попросту не имеют представления о ситуации в мире, а значит, и о направлении, в котором они сами двигаются. Это прекрасная иллюстрация обратимости социального и культурного прогресса.

rbcdaily.ru

Сравнения «фашистского или сталинского» говорят о недюжинном интеллекте и глубочайших познаниях автора. Гражданин Гаррисон пока еще не в курсе, что можно писать не в книжки, а в Интернет.

Из общения в «Комментариях»:

— Полагаю, что гражданину Гаррисону в свете его весьма положительного (судя по интервью) отношения к России можно простить сравнение сталинского режима с фашистским.

— Специально для малолетних долбоебов. При некотором (подчеркиваю красным — некотором) внешнем сходстве нацизм и коммунизм не имеют ничего общего. То, о чем говорит Гаррисон, подразумевает передел государственных границ и выплаты репараций. Это непонятно малолетним долбоебам, но это так.

— Кстати, а параметр «самая читающая страна», он как определяется?

— Очень просто: повторением мантры «Мы — самая читающая страна». Более никаких оснований нет и, видимо, не надо.

— Дмитрий Юрьич, не спора ради…

— Я ни с кем не спорю.

— Интернет Интернетом, но бумажные книги посерьезнее котируются среди писателей.

— Правильно понимаю: писатели пишут книги для писателей?

— А в метро не каждому удобно (и по кошельку) с PDA читать.

— Купи дивайс от «Сони» — и будь счастлив.

— Но по сути-то автор прав.

— Автор — фантаст. Живет он у себя в голове. Правота его проживает там же — у него в голове.

— Кстати, у нас тоже одним из показателей резкого роста поголовья «тупых детей» является падение авторитета книг среди детей и молодежи.

— Причина появления тупых детей — политика государства.

— И гражданин писатель напрасно так радуется, что у нас народ более читающий. Это еще инерция старшего населения, 70-х годов рождения и старше. А уже 80-х годов — ни фига…

— Гражданин по дурости не способен понять, что это наследие Сталина. Когда издохнет оно, все будет как в Африке.

— «Гражданин Гаррисон пока еще не в курсе, что можно писать не в книжки, а в Интернет», — сказал Д. Ю., покупая десятый шкаф под книги и набивая уже десятый собственноручно написанными книгами.

— Поделись, дружок: что именно происходит у тебя в голове, что заставляет вот это писать?

— А как же деньги, Дим Юрьевич?

— Ну, я даже не знаю.

— Вот вы в Интернет пишете всякое, и сколько чемоданов денег вам заносят на квартиру по пятницам?

— Пока не жалуюсь.

— Особое внимание стоит обратить на творчество автора. Например, произведение «Стальная крыса» — это фактически приключение шестнадцатилетнего подростка среди двенадцатилетних. После таких книг, как эта, лично мне очень сложно хоть сколько-нибудь серьезно относиться к таким людям и ко всему, что они говорят.

— Если читаешь в 12 лет — отличные книги. На что и рассчитаны.

— А фашизм и сталинизм — это одинаковые методы, но разные конечные цели. В сталинизме сильное государство строится с целью обеспечить светлое будущее народу, а в фашизме сильное государство строится, чтобы его таковым признали на страницах учебников истории. П. С. Не путать фашизм и нацизм.

— Бери глубже: мытье пола — оно и чтобы дома чисто было, и чтобы пятна крови после расстрела замыть. Ну а далее — верный вывод, кто такая уборщица.

— В том аспекте, в котором Гаррисон сравнивал сталинизм с нацизмом, а именно — свобода слова и свобода печати, между ними действительно нет никакой разницы.

— Но в целом, как ни крути, сморозил хуйню — как и положено властителю дум.

— Но ведь действительно одинаковые методы.

— Само собой. Когда режут барана на праздник и человека в темном переулке — методы совершенно одинаковые. Главное — вбить себе это в башку, а потом делать всеобъемлющие выводы.

— Вот, например, в своем программном произведении «Доктрина фашизма» Муссолини на вопрос о том, как построить сильное государство, дает примерно те же ответы, что вытекают из анализа правления Сталина. Вот он там пишет, что нужно строить заводы, давать всем гражданам образование, развивать науку, спорт и сажать предателей, которые мешают народу все это строить и развивать. Но на вопрос о том, зачем нам, итальянцам, нужно это сильное государство, он отвечает, что это нужно для того, чтобы информация о мощи и силе этого сильного государства сохранилось на страницах истории.

— Поделись, а при чем тут Муссолини? Когда говорят про фашизм, говорят про нацистскую Германию.

— Это в России фашизм путают с нацизмом, а на Западе, когда говорят про нацистскую Германию, говорят «нацизм». Писатель-то вроде западный.

— Но мудак-то конкретный.

— Да уж, книжки Г. Гаррисона пользовались и пользуются спросом до сих пор, и не его вина в такого рода высказывании насчет Сталина. Им тоже мозги хорошо промывали, но, в отличие от большинства других западных авторов, он вполне адекватен и в произведениях, и в высказываниях.

— Сколько тебе лет, камрад? Чисто академический интерес.

— Д. Ю., может, не стоит так категорично высказываться о его «недюжинном интеллекте и глубочайших познаниях». Все-таки Жора — мужик неглупый.

— Не высказывайся.

— Кстати, само сравнение фашизма и сталинизма как вещей, тождественных по своей сути, уже характеризует человека не лучшим образом. Фашизм есть политическая доктрина, при которой один этнос в государстве превозносится, а другие подавляются.

— Чисто для справки, камрад. Муссолини хотел восстановить империю в границах Римской. Если ты не в курсе, в Римской империи национализм не был государственной политикой, там всем национальностям неплохо жилось. Как же так?

— Интересно, поскольку интервью на РБК и на русском — что на самом деле сказал Гаррисон, как перевели и как записали? Или Гаррисон по-русски знает?

— У него мама была русской и жена из Бобруйска.

— Без желания нахамить или подколоть спрашиваю, есть ли, на ваш взгляд, нормальные фантасты? Не мудаки которые.

— Ты неправильно вопрос ставишь, камрад. Правильно так: есть ли хорошие фантастические книжки? И я тебе немедленно отвечу: да, есть. Ну а если тебе (фигуральному тебе) пришло в голову по факту написания тобой книжонки раскрыть рот, говори о главном:

— жри поменьше;

— работай до упаду;

— спи на жестком.

Все остальное — получится ровно как у Гаррисона.

— При Сталине людей переселяли не за то, что они изменили Родине (не все же они изменили), а за то, что они балкарцы.

— Покажи, где написано — выселяют за то, что они балкарцы. Заодно поясни, почему ты понимаешь это именно так.

— Написано же — выселить всех балкарцев, потому что многие из них сотрудничали с фашистами. Как еще это можно понять?

— Вот, к примеру, крымские татары. Татарских мужчин должны были призвать в Красную армию, но они от призыва сбежали. Те же, которые были призваны, украли оружие и тоже сбежали. Это, значит, ни мамы им не сказали — иди, служи, ни папы не сказали — вернись в часть, наступает враг, война идет. А когда пришли немцы, все татары призывного возраста отправились служить им. Это значит, что мама не сказала — сынок, не ходи служить фашистам, а папа так и вовсе вместе с сынком побежал служить нацистам. Как называть этих людей — мам, пап, сыновей, братьев — уж не предателями ли? Совершил ли народ предательство, если все его мужчины служили врагу, а женщины их поддерживали? Что должен был сделать Сталин в соответствии с рассказами нашей интеллигенции? Он должен был всех мужчин расстрелять, баб — изнасиловать и сгноить в лагерях, а детей — сожрать живьем. И что он сделал? Собрал всех в кучу и отправил туда, где нужны были рабочие руки — сохранив парторганизации и профсоюзы. Правильно ли он поступил, проявив такую мягкотелость?

— Твои слова были бы абсолютно справедливы, если бы все выселенные народности после войны вернули обратно.

— Если бы выселенные народы не служили нацистам, их бы никто не выселял.

— Этого не произошло, хотя военное положение тогда уже давно закончилось.

— Были обязаны, да?

— Ты про правильность, а я про законность.

— На основании какою закона бежали служить немцам?

— Незаконно он поступил по тогдашним советским законам. Ни тогда, когда отправлял в ссылку, ни тогда, когда запрещал возвращаться на исходную после войны.

— С какого перепугу свирепый диктатор должен поступать с предателями по какому-то закону? Не убили — и это здорово, практически все живы и даже относительно здоровы. Согласись, могло быть и значительно хуже.

— Насчет правильности — не знаю.

— И я не знаю.

— Но узел, который он тогда завязал с чеченцами, татарами и прочими, до сих пор развязать не выходит.

— Зема. Даже если там ничего не трогать, даже если бы там русских не было никогда — там и без них все прекрасно. Ты не наружу смотри, ты смотри внутрь — почему ингуши ненавидят осетин, почему армяне ненавидят азербайджанцев, а все вместе — чеченцев? Не надо валить с больной головы на здоровую, национальные отношения — вещь крайне злая и лежат внутри нас (подчеркиваю красным — нас), а не снаружи. Когда тебе говорят о виноватых снаружи (см. Сталин), тебя всего лишь хотят втянуть в какой-то блудняк, уводя от действительных причин.

— Значит, не вовсе правильное решение было в расчете на несколько поколений, не находишь?

— Камрад. Вот мы сидим с тобой, два охуенно умных — Дима Пучков и не знаю, как тебя зовут. И, громко хлопая по ляжкам и звонко цокая, обсуждаем — какой же Сталин был дятел. Ты серьезно думаешь, что такие войсковые операции могли проводить по дурацкой прихоти, не думая о последствиях? Ты серьезно думаешь, что лично ты можешь точно предсказать результат всех своих действий?

— Замечу, что такие вопросы, как Сталину приходилось решать, я бы не захотел бы решать ни в коем разе, как раз по упомянутым причинам.

— В данном вопросе тебя, камрад, решительно поддерживаю.

 

КРОВЬ, СЛЕЗЫ, ГОЛОД, КАННИБАЛИЗМ, СЕКС И ТРУПЫ

14.09.2008

Полный срыв покровов:

Знаменитых «Спящую красавицу», «Кота в сапогах» и «Красную Шапочку» написал вовсе не Шарль Перро — советник короля, главный инспектор построек (при его участии строили Версаль), а также руководитель Малой академии и контролер за работой королевских мануфактур мебели и гобеленов. Хотя господин советник и написал три стихотворные сказки («Гризельда», «Потешные желания» и «Ослиная шкура»), авторство главных детских хитов принадлежит его семнадцатилетнему сыну Пьеру. Впрочем, обвинять Шарля Перро в плагиате нельзя: он был редактором и, говоря современным языком, промоутером сына, а путаница в авторстве, допущенная уже после смерти обоих Перро (сына — в 1700 году, отца — в 1703-м), — дело рук издателей.

Отдельный пункт — это комментарии к сказкам, составленные все той же Галиной Соловьевой. В них добросовестно указаны возможные предшественники сюжетов и образов, фигурирующих у Перро, и новшества, привнесенные писателем (точнее, писателями). Так, сказки о легкомысленной девочке, которая идет навестить бабушку, бытовали в целом ряде стран — от Португалии до Латвии. Зато «такая деталь, как красная шапочка, появилась впервые только в сказке Перро, ее придумал Перро-отец». Отсюда же мы узнаем, что у Синей Бороды был прототип — сподвижник Жанны д'Арк Жиль де Рец, а туфельки на Золушке были отнюдь не хрустальные, а просто отороченные мехом. Как поясняется, ошибка вкралась в работу либо переводчика, либо наборщика, перепутавших слова vair (оторочка из меха белки или горностая) и verre (стекло).

Особенно занимательно читаются абзацы с психоаналитической трактовкой каждой сказки. Так, «…в сказке „Золушка", согласно психоанализу, находят проявление следующие мотивы: соперничество детей из-за родительской любви… раздвоение образа матери… утрата женственности… Хрустальные туфельки, сквозь которые видно ступни, они жмут ноги — это символ девственности, которая тяготит; потеря такой туфельки — сексуальный призыв, сама туфелька — символ вагины, а множество примеряющих — претенденты». Главная же идея, отражающая замысел всего сборника, выражена в следующем пассаже: «Настоящие тексты сказок Перро куда более жестоки, чем их леденцовые двойники, с которыми мы познакомились в детстве. В них — кровь, слезы, голод, каннибализм, секс, трупы».

В самом деле в авторском варианте легкомысленную Красную Шапочку и ее бабушку никто не спасает — никаких охотников ex machine не появляется. Причем заключительный диалог Волк и девочка ведут, лежа в одной постели. Страдания Спящей красавицы не заканчиваются свадьбой: более двух лет принц скрывает свой брак, а его мать оказывается людоедкой, охочей до внуков, приготовленных под соусом «робер». Мальчик-с-пальчик после победы над Людоедом будет зарабатывать доставкой писем от дам их любовникам, и хотя «нашлось также несколько жен, которые поручали ему относить письма к своим мужьям, но платили они так плохо и было от них так мало проку, что этот заработок он ни во что не ставил».

«Каннибализм и трупы доброго сказочника Перро» — прекрасная книга. Лучше только оригинальные сказки братьев Гримм, где индоевропейская склонность к людоедству и насилию раскрыта еще богаче. Пора бы, кстати, все эти сказочки запретить — непонятно, куда смотрит правительство. Сказочки — запретить, сказочников — на баржи и в Ледовитый океан. Жаль, Перро ушел, да и сыночек его тоже…

Про тонкий психологизм в свое время, помню, порадовало произведение «Винни-Пух и психология обыденного языка». Там тоже мощно разбиралось, «что на самом деле имел в виду автор». Типа Пятачок постоянно падает — так это он хочет совокупиться, типа предлагает. Винни-Пух застрял в норе — так это типа символические роды. Нора, понятно, влагалище, в котором Винни застрял. Не совсем понятно, почему не прямая кишка, в которой он тоже застрял. Ну и других сногсшибательных «откровений» масса.

Но в целом читать очень смешно, рекомендую.

Из общения в «Комментариях»:

— Надо начинать закупать сказки, а то, когда появятся дети, читать им, судя по всему, будет уже нечего.

— Сказочников — на баржи.

— Так, теперь еще осталось про муми-троллей чего-нибудь эдакое вычитать. Пропаганда язычества, и не только.

— Не путайте теплое с мягким. Сказки — они народные, сочиняют их не для детей. Детям сказки рассказывают, да, но сочиняют не для них. Само понятие «детство» придумали в XIX веке, до этого никаких снисхождений просто не было. Народные сказки адаптируют «для детей», да. Сказки про мумми-троллей не народные, там нечего адаптировать.

— Дорогие камрады, подскажите юнцу, с чего лучше продолжить знакомство с восточной философией? Кроме Конфуция, конечно? Мне бы из канона, то есть то, что было написано на Востоке до XVIII века, а не исследования наших ученых.

— Ну, ты сразу начинай учить китайский. А то не поймешь ни хера, в безграмотных переводах.

— Я пойму. У меня есть неплохая способность отделять шлак от действительно толковых сведений. Я уже написал три научные работы. Мне бы списочек литературы, хоть бы даже и на английском. Я собираюсь в этом году в научном обществе учащихся с темой по Востоку выступить. «Путь воина» уже прочитал, следую, занимаюсь боевыми искусствами третий год, Дао тоже, остались буддизм и йога.

— Ну так ты обратись для начала к научным работам, а не спрашивай хер знает кого хер знает о чем, научный ты наш.

— На самом деле ничего смешного. Те русские народные сказки, что мы все знаем, в основном собраны и обработаны Афанасьевым в конце XIX века. Какие эти сказки были в веке этак XVI или XVII, лично я не знаю.

— Ну, ты ради интереса купи сказки Афанасьева да почитай.

— Сказки Афанасьева — это обработка, причем серьезная.

— Ты говори сразу: не читал, не видел, знаком только с обработанным вариантом.

— И сравните их и сказы Бажова.

— Дорогой друг. Речь про сказки Афанасьева, а не про «Трех мушкетеров» или «Остров сокровищ».

— «Винни-Пух застрял в норе — так это типа символические роды». То есть Кролик — матерый акушер?

— Гинеколог-любитель.

— А если серьезно, то под всеми этими разговорами о том, как Сталин вмешивался в искусство, проступает некое осознание собственной неполноценности многочисленных твАрцов, комплексы какие-то онанистические. Видят, собаки, что тогда делали недосягаемо лучше, ну вот и придумывают, что, мол, типа так человек по своей воле не может, только из-под палки, под жестким прессингом.

— Кстати, пока что не слышно никакого воя по поводу произвола продюсеров. Ну, которые гораздо лучше знают, как надо снимать кино, чем режиссеры. Это говорит только о том, что денег никто не зарабатывает и работы нет — можно вонять спокойно.

— У Проппа прочел, что он издал часть сказок («Заповедные») за границей и анонимно. Видно, совсем уж забористые были.

— У нас продают. Мат-перемат и сюжеты соответствующие.

— Надо подробно разобрать все сказки Г. X. Андерсена. Срыв покровов гарантирован!

— Г. X. Андерсен всегда ходил с веревкой. Он считал, что в любой момент может начаться пожар, и тогда он воспользуется своей веревкой и убежит от пожара. Хотел ли он при этом спасать детей — не сообщается.

— Дмитрий Юрьевич, скажите, как можно объяснить кому-то, что Солженицын писал чушь, что СССР — это не империя зла, что не морили тогда людей голодом и прочее и прочее?

— Для начала надо определиться, что такое «чушь». Потом надо прочитать, что писал Солженицын. Далее осознать, что для врагов России наша страна — всегда империя зла. Что голод в России был всегда, что люди от голода в России умирали всегда. И что только в СССР это прекратилось, хотя и в СССР голод тоже бывал и человеческие жертвы были.

_ Пытался писать заметки, но в ответ были только выкрики типа «да ты, мудак, ничего не знаешь и начитался всяких дураков — Пыхалов, Дюков, Исаев, Кара-Мурза и другие». И стоит ли вообще объяснять?

— Кому и зачем?

— Насчет чуши, это про сотни миллионов невинных, которых репрессировали.

— Репрессии — были, репрессированные — были.

— Да и вообще про ужасы сталинизма.

— И ужасы были.

— «Потом надо прочитать, что писал Солженицын». Читал только различные выдержки. Полностью какое-либо произведение не читал, нет.

— Читай основополагающее — «Архипелаг ГУЛАГ».

— «Кому и зачем?» В основном друзьям своим. А зачем? Ну, просто не очень хочется, чтобы и в моем окружении были люди со взглядами типа «СССР — империя зла» только из-за того, что мозг промыли.

— Если они сами ничем не интересуются — вряд ли получится.

— А Солженицына читать собираюсь, правда, не знаю, когда наконец соберусь. Хотелось бы время тратить на более полезные книги, которые уже заготовил (типа книг Кара-Мурзы).

— Ну, если хочешь вести дискуссии — предмет надо знать как следует.

— Дмитрий Юрич, у меня вопрос по сериалу «Семья Сопрано». В одной из серий сестра Тони, Дженис, начала ходить на курсы по управлению гневом. В конце той серии Тони, Дженис и Бобби с детьми обедали. Тони, упомянув сына Дженис, Харпо, довел ее до истерики. Зачем он это сделал?

— Ну, она ж научилась управлять гневом. А он проверил.

— Представляю, какой бы они подняли вой, поработав под началом таких великих продюсеров, как Селзник или Мейер, прославившихся жестким контролем производства и результата. Правда, скорее всего, вой бы они поднять просто не успели, так как Селзник с Мейером просто вышибли бы их на х… из индустрии за тотальную профнепригодность.

— Да я как раз про это. Потом бы Сталина вспоминали как доброго, заботливого дедушку.

— Как ты относишься к Джимми Хендриксу?

— Как-то никак. Я не гитарист, мне не интересно.

— Можешь что-нибудь порекомендовать из настоящего блюза?

— Не знаю.

— Жадные пафосные суки добрались и до сказок.

— Это кто? Папа и сын Перро? Или братья Гримм?

— Это такой момент, где правда не нужна, какой бы она ни была.

— Кому?

— Это не Перро и не Гримм. Это те, кто издал такую срывающую покровы книжку. Ну да, люди бабок заработали на какой-то там сенсации, зарылись в кучу остывшего уже дерьма и его продают.

— Тираж книги видел? Сколько с этого денег получается — представление имеешь?

— Сразу посмотреть не догадался, каюсь. 7000 экз. На цену тоже посмотрел. С учетом всех наценок… Наверное, это еще хуже. Идейные, что ли? Хрен знает.

— Дорогой друг. Способен ли ты отличать детскую литературу от недетской? Есть ли у тебя вообще понимание о том, что бывает одно и бывает другое? Или развитие интеллекта не позволяет подобное осознать?

— Ну вот зачем мне знать «истину», рассказывая сказку ребенку? Дитю такое не расскажешь (и не надо). А самому знать, что все герои добрых сказок были моральными уродами — зачем? Счастья в жизни от этого ни на йоту не прибавится.

— Ты кроме Буратино что-нибудь еще читал?

— С персонажем Баба-яга как раз и связаны некоторые моменты. Недавно читал про ритуал «допекания» недоношенного ребенка, имеются определенные корреляции с Бабой-ягой в лице повитухи.

— Баба-яга в сказках — покойник.

— Не согласный!

— Напрасно.

— Она того, перевозчик!

— Она детектор по выявлению живых.

— Есть мнение. Прототип Бабы-яги и избушки на курьих ножках — люди, жившие по каким-либо причинам около болот, отдельно от всех. Избы приходилось строить на высоких таких ножках, чтоб не затапливало. Этих отщепенцев недолюбливали и детям своим говорили про них всякие ужасы, чтоб не совались туда.

— Повторяю. Баба-яга в сказках — покойник. Она мертвая, живет в доме для мертвых, живых убивает. Прототипов из числа оживших покойников пока что никто обнаружить не смог.

— На этот счет есть разные мнения.

— Правильные и неправильные.

— Кстати, о сказках. Дмитрий Юрьевич, а какие моменты «Архипелага» Солженицына ты одобряешь?

— Я все произведение одобряю.

— Чем, по-твоему, полезно это произведение?

— Оно полезно наглядной демонстрацией уровня интеллектуального развития автора и поклонников.

— Кстати, не все знают, но «Один день Ивана Денисовича» изучают в старших классах школы США. Е..нуться! Они еще бы «Поднятую целину» изучали.

— «Поднятая целина» — отличная книга.

— У нас по «Мастеру и Маргарите» проводились даже специальные семинары, в которых сама фигура Воланда трактовалась как своеобразное Альтер Эго Сталина. Утверждалось, что Булгаков, придумывая образ Воланда, на самом деле имел в виду Сталина. Получается такая легкая романтизация «культа личности», если учитывать в целом неоднозначное отношение к Воланду.

— Идиоты.

 

К ПОРТРЕТАМ ВЕЛИКИХ

27.02.2008

А вот Владимир Бушин пишет:

Василий Аксенов упомянул в передаче стихотворение «Маленький самолет», но как-то невнятно, я не понял, что он хотел сказать. Яснее говорила об этом стихотворении сама Ахмадулина в одном интервью: «Я сочиняю даже во сне. Во сне родилось стихотворение „Маленький самолет", совершенно безгрешное… Тогда толком и не знала, что же мне приснилось. Сейчас я начинаю понимать этот сон: начало войны, бомбежка, но сердце ребенка все же сильнее войн, жалостливее и сострадательнее. Когда люди закричали: „Ура! Подбили!", у меня сжалось все внутри. Это было сильное впечатление. Поэтому и финал стихотворения был таким: „Пускай мой добрый странный сон хранит тебя, о самолетик!"» («АР». 10.8.01). Ей нравится, видите ли, в данной ситуации роль ангела-хранителя немецкого бомбовоза.

Ну, ребенок есть ребенок. Ахмадулиной шел пятый год. Над Москвой, большей частью на подступах к ней, было сбито 1392 немецких самолета (ВОВ, энциклопедия. М., 1985. С. 589). И девочка, если бы видела, 1392 раза могла бы переживать не за родной город, не за разрушенные и сгоревшие дома, не за погибших сограждан (а их было около 2 тысяч), а за все эти бедные самолетики, так ловко бросающие бомбочки… Да, ребенок есть ребенок, существо безгрешное, но стихотворение-то написала взрослая женщина, знающая, что такое эти самолеты. Да, над нами не властны и взрослые, но в их власти рассказывать свои сны другим или нет, писать по их «мотивам» сочинения или не писать, печатать то, что написано во сне, или не печатать. Взрослые люди, а уж тем более писатели да еще «небесные гости» должны понимать, что бывают сны, как и некоторые факты, реальные знания, которыми не следует делиться ни с кем, их можно только унести с собой в могилу.

Откровенно говоря, мне сомнителен этот рассказ о детских чувствах. Как могла Ахмадулина видеть немецкий самолет? Семья жила на улице Разина, в центре Москвы. И как могло случиться, что во время налета ее мать, майор НКВД, и отец, высокопоставленный чиновник, не укрылись с дочкой в бомбоубежище или в метро, которое недалеко? Я помню немецкие налеты. Было всем известно, куда попадали бомбы — в здание ЦК (там погиб драматург Александр Афиногенов), в Большой театр, в Вахтанговский, в писательский дом, что в Лаврушинском переулке (была повреждена квартира Ильи Эренбурга), в Щербаковский универмаг, в дом, что в Телеграфном переулке, где жила трехлетняя девочка, через семнадцать лет ставшая моей женой… Но я ни разу не видел, как сбивали немцев, должно быть, потому что это происходило, повторю, главным образом на западных подступах к Москве, а я жил на восточной окраине — в Измайлове. К тому же ведь за все время в налетах участвовало около 8 тысяч машин, а прорвались к городу только 229, т. е. 2,8 %. Однако чего в жизни ни бывает. Допустим, Ахмадулина все-таки видела. Но и тогда мне сомнительно: ведь дети очень чутко улавливают и поддаются состоянию взрослых — радости, страху, панике… А вот она одна даже в той ситуации не поддалась и даже чувствовала нечто противоположное всем? Очень сомнительно. Тогда зачем же написала стишок и с какой целью, спустя много лет стала разъяснять его случайному незнакомому корреспонденту. А вот именно затем: посмотрите, какая я необыкновенная, своеобычная, какое я многогранное чудо, над моим именем будут плакать… Зачем еще можно так растелешаться?

Этот «Маленький самолет» Ахмадулина посвятила своему другу Окуджаве, а тот ей — «Надежды маленький оркестрик». Обменялись маленькими презентами. И выходит, поэтесса угодила в точку. Ведь Окуджава говорил: «На войне я был фашистом, потому что защищал Сталина». А Виктор Ерофеев рассказывает, что, когда Сталин умер, Окуджава сказал: «Это был мой самый счастливый день в жизни». Позже счастливым днем его жизни был день расстрела Дома Советов. Корреспонденту газеты «Подмосковье» он сказал: «Я смотрел это как финал детективного фильма — с наслаждением».

В свою очередь Ерофеев признается: «Я пришел в полный восторг от хунты Пиночета. Мне было приятно, что президента Альенде убили. Мне было радостно…» По свидетельству поэта Бориса Куликова, Виктор Астафьев однажды сказал: «День смерти Шолохова будет счастливейшим для меня днем». Вот она, эстафета демократии и либерализма…

А как на фронте мы встретили известие о смерти Гитлера, Геббельса и Гиммлера? Да никак. По воспоминаниям маршала Жукова, когда он сообщил Сталину о самоубийстве Гитлера, Сталин сказал: «Доигрался подлец». Только и всего, никаких восторгов. Таким и было наше общее отношение. Как позже — и к известию о казни большинства подсудимых на Нюрнбергском процессе. Как и теперь — при известии о смерти Ельцина, которого мы ненавидели сильней, чем Гитлера. А тут — Альенде ничего не сделал плохого ни лично Ерофееву, ни его стране, Ерофеев и не знает его, но — ликует при известии о его убийстве! Таковы светочи демократии…

www.algoritm-kniga.ru

Это к вопросу о светочах разума и носителях разумного, доброго, вечного.

Из общения в «Комментариях»:

— Все просто, нестыковка в том, что мораль еврея всегда будет еврейской моралью. А мораль русского — это в другой плоскости. Зачастую то что, аморально для русского, морально для еврея. Опять повторюсь, русским нужно на законодательном уровне запретить использовать слово «русский». К примеру, вся так называемая «русская» мафия по сути своей состоит из евреев и кавказцев.

— Лихорадочно конспектирую.

— Я так понимаю, Окуджава попал в черный список.

— Да он всегда там был.

— Интеллигенция — говно нации.

— А кто ж ракеты и ДВД строит?

— Все ссылки на фразу Ахмадулиной указывают на «Дуэль», из которой уже давно ручьем бьет бредятина.

— А на Ахмадулину не указывают?

— А вообще, конечно, вам должно быть стыдно. Все как один: «Солженицына не читал, но осуждаю».

— Хорошо, хоть ты подошел, сынок, ты-то, наверно, читал?

— Пипл, задайте себе вопрос: «Что я сделал, и что сделал Окуджава», потом критикуйте.

— А что он сделал?

— Вот прикол ведь! «Революция пожирает своих детей», говорите? Ни фига! Детки пляшут на ее хребтине! Папочка Окуджавы — член ЦК КП Грузии, Аксенов — вполне успешно по заказу ЦК писал книжечки про революционера-террориста Красина и т. д. и т. п. Кого ни копни — или цековский, или гэбэшный брат-сват-сын.

— Ну так это норма. Когда говорят о «сопротивлении режиму», речь всегда идет о тех, кто этому режиму старательнее всех служил.

— Кстати, «творец», он завсегда проявляет свое нутро в своих произведениях. В этом смысле весьма поучительна «Московская сага» Аксенова. Например, момент, где Берия насилует бесчувственную школьницу и нюхает ее трусы со словами: «По краю шва какашечкой потягивает» — он всецело вскрывает суть самого Аксенова.

— Валяюсь!

— Скажем тогда — творческая интеллигенция. Вот это — реальное говно.

— А как же «Лед Зеппелин»?!

— «А кто ж ракеты и ДВД строит?» Ученые их придумывают, а инженеры строят.

— Давайте уже определимся с понятиями.

— Окуджава песни писал, очень хорошие.

— Это для тебя они хорошие. Мне же значительно интереснее, как он от фронта прятался.

— Надо подробней, какие «хорошие», почему «хорошие»? Наверное, каждый из здесь присутствующих написал один «Надежды маленький оркестрик»?

— Это верный подход. Я вот, к примеру, точил железо на благо Родины, давал план и далее перевыполнял его, Родине служил и все такое. Если ты подобного не делал — чего ты рот-то раскрываешь?

— Ну и по мелочи: добровольцем в 17 лет ушел на фронт.

— А, ну — вижу, плотно знаком с предметом. Сколько тебе лет?

— Опять же, все здесь добровольно служили в Афганистане, Чечне…

— Большинство, в отличие от разнообразных гнид, не пряталось.

— А в общем, статья оставила впечатление какой-то мелкой зависти автора к чужим благам.

— Это неудивительно. В определенном возрасте заметны только определенные вещи.

— А что, Ахмадулина, Окуджава, Астафьев, Ерофеев — это все жиды? Отличие между евреями и жидами можно показать только на примере. Художник Левитан, боец Первой Конной Исаак Бабель, генерал Ариэль Шарон — евреи. А вот Солженицын, Окуджава, Горбачев — жиды.

— Понеслась… Вот кто Русь-то загубил.

— А словосочетания «русский бизнесмен Березовский или Абрамович» так вообще кощунство… При этом везде употребляется. И народ считает это нормальным. А мух от котлет давно надо отделить хотя бы таким способом.

— Вот видишь, они даже если захотят стать русскими — им не дадут.

— «Большинство, в отличие от разнообразных гнид, не пряталось». Ну, тут уверенным быть нельзя.

— Ты, я вижу, родился и вырос в СССР? Или, что больше похоже на правду, вырос на творчестве гнид?

— «Великий русский художник Левитан родился в бедной еврейской семье».

— Так вот, оказывается, о чем его картины!!!

— О войне. Просвети, Окуджаву, наверное, в 17 призвали, а он, подлый, самострел и домой?

— Ну ты почитай мемуары дорогого сердцу кумира — прежде чем вразумлять тупую общественность. Глядишь, отпадет охота нести ахинею.

— А вот сдается мне, что так называемую творческую интеллигенцию не зря по лагерям да психушкам гнобили.

— По лагерям, дорогой друг, надо гноить преступников. А не тех, кого хотелось бы.

— Вот не знал про Солженицына некоторых фактов и читал его «В круге первом» как книгу о быте заключенных того времени. И большая часть говна осела в молодой и пустой голове, так как я обдумывал только лишь детали времени. Я бы, может, за это время три книги прочитать успел вместо макулатуры. Написанные писателями, а не говнюком.

— «В круге первом» — прекрасная книга. О том, как неизвестный Герой хочет слить секреты Родины врагам. Есть на что равняться.

— «Мне же значительно интереснее, как он от фронта прятался». Д. Ю., нельзя ли про это поподробнее?

— Читай Творца.

— Дмитрий! Я человек простой, темный. Ты не мог бы мне разъяснить: все песни Булата Окуджавы гнидские и говняные?

— Нет, конечно. Отличные песни. Только сам он — вот такой. А слушать или нет — твое личное дело.

— Ну да, сам он такой. Кому-то не нравится. А Оскар Уайльд вообще пидор. И математик Тьюринг, это который «машину Тьюринга» придумал и немецкую «Энигму» сломал. Это я к тому, что поровну, кто там кто «на самом деле». Мнение или творчество — оно само по себе. Выслушал и сам оценивай.

— То есть тебе все равно, кем был талантливый художник Гитлер?

— Свою голову иметь надо. Не хера себе «кумиров» создавать.

— Это ты с намеком, что у тебя она есть?

— Но мыслю, что и развенчивать кумиров, что здесь часто делается, тоже не очень полезно. Так у людей вообще идеалов не останется.

— У людей должен быть здравый смысл, а не восторги мутными пидорасами.

— Вот за каким хреном людям знать, что Оскар Уайльд или Меркури — пидоры? Что, кроме говна в голову, люди от этой информации получат?

— Твои восторги пидарасами понятны. Непонятно, почему ты, такой продвинутый и равнодушный, не восторгаешься гением Сталина и Берии?

— Ты, как мне из подвала видно, патриотическое воспитание здесь проводишь, я прав?

— Нет, тебе херово из подавала видно. А то, что видно, ты понять не можешь.

— И по хую мороз, что в доброй половине нормальных, советских, патриотических фильмов саундтрек на песнях Окуджавы?

— Самое главное — это лживой гниде по хую. А я только с изумлением наблюдаю.

— Ну и Ахмадулина просто вспомнила чувство, не жалеет до сих пор этот самолетик, нет, просто чувство осталось. Ведь в детстве даже бешеные собаки кажутся хорошими. Помните детство, там даже враги были какие-то игрушечные.

— Дорогой. Ты, если малолетний и дурак, попроси старших объяснить, в чем дело и о чем речь. Это существо, о котором ты ведешь речь, родилось и выросло в СССР. На этот СССР в прошлом веке напали немцы, которые физически уничтожали население страны, угоняли в рабство. Тебе этого не понять, но любой советский человек, услышавший группу «Раммштайн», впадает в тихое охуение. Ибо там свирепо орут оккупанты и убийцы, живодеры и страшные твари, которые пришли нас убивать. Это, дорогой, на уровне подсознания лежит, немец — это смерть, немецкий язык — это язык убийц и поработителей. И если это в голове некоего советского человека не отложилось — это мутант. О чем, собственно, и речь.

— Я не хочу говорить, что Ахмадулина хорошая, нет, но давайте обсуждать человека не на основе комментариев кого-то, а на основе слов и дел этого человека.

— Ты дурак?

— Да все проще. Гуманитариями становятся, как правило, экстраверты, их хлебом не корми — дай рассказать другим о своем внутреннем мире и о том, как там в этом мире все непросто. Закономерное развитие такого подхода — найти у себя внутри какое-нибудь говно, вытащить его наружу и начать старательно размазывать. Отсюда и результат.

— Чтение стиха Ахмадулиной, которой мерещатся самолеты в щелях, вызвало острое желание оказать медицинскую помощь. А вообще вот что скажу. Не так давно были СМИ, в которые пробирались только Творцы. Оттуда они эксклюзивно вещали, их поддерживала власть, и через это они имели серьезный общественный вес. Это зачастую несмотря на несомую ахинею. Ну а теперь все, СМИ пришел конец. Нет цензуры, и каждый Творец может рассказать, о чем он думает на самом деле. Собственно, вот и результат: полное отсутствие какого бы то ни было уважения, ибо причин для уважения нет.

— А что ты думаешь по поводу давней уже беседы Путина со Шредером, в которой Путин заявил об историческом примирении между русским и немецким народами?

— Думаю, наши народы помирились.

— Насчет восторгов по поводу гения Сталина и Берии сказано, конечно, не мне, но все-таки — насколько искренними должны быть восторги? А также — в каком объеме и стиле их следует проявлять?

— Вопрос риторический. Любой подросток «с широкими взглядами», которого не интересует, был ли подонком автор и имеет ли это какое-то значение, при мысли о Сталине цепенеет.

— Насчет восторгов мне было сказано. Начну с Берии: ничего против не имею. Я ведь технарь, математик. А ЛПБ, как ни крути, организатор создания одной из самых сильных физических школ. Вся атомная наука и космос в СССР так или иначе построены благодаря организаторским способностям Лаврентия. Сталин. Тут сложнее. Я уже писал, что лет до 15 рос под портретом вождя. Дело в том, что мой дед был завкафедрой «Теории стрельбы наземной артиллерии» в Военной академии им. Дзержинского (ныне — им. Петра I). И был куратором курса, на котором учился Яков Джугашвили. Дед отвозил курс на фронт. Яков часто бывал в доме, мне бабушка и тетка рассказывали, отца моего тогда еще на свете не было. Дед был правовернейшим коммунистом, и никакие репрессии не тронули семью никаким боком. А потом я немножко повзрослел. И кумир Виссарионыча как-то потускнел. Величия и гения Сталина я никак не оспариваю, но все же он был кровавым тираном! И ты, Дмитрий, тоже так его характеризовал…

— Это характерно для детей элиты. Вы первые страну и народ продаете, в этом ваша сущность.

— Это не к «слезинке младенца», а к основному противоречию либералов и государственников: противоречию между коллективным и личным.

— В последнее время правильнее говорить о слезинке пидораса.

— Не дороговато было заплачено за величие СССР? Величие вообще стоит такой оплаты? За достижение коллективных целей обычно платят личными трагедиями, а зачем?

— Ну, если ты за всю жизнь не понял — почему и зачем, как я объясню?

— Так или иначе, но именно этот аспект обсуждений на «Тупичке» мне очень интересен.

— Обсуждай, вроде никто не мешает.

— Если советский интеллигент узнает, что такое внутрипартийная борьба в те времена, — ему конец.

— Плюс надо рассказать, что из себя представлял пламенный революционер-интеллигент с опытом конспиративной работы и ликвидации провокаторов.

— Дмитрий, не подскажешь, где можно ознакомиться с предметом конкретнее?

— Не знаю.

— Или же достаточно изучить биографию Ленина/Сталина/Троцкого и общая картина станет ясна?

— И. В. Сталин принимал участие в разбойных нападениях на банки. Осмелюсь заметить, когда про такого гражданина говорят «недоучившийся семинарист» — это даже не смешно. Ну и следует понимать, что те, кто в это дело серьезно погружен, они люди умные, жестокие и безжалостные. Все эти вопли о «жертвах революции» — крокодиловы слезы, не замочили бы их, они сами замочили бы других.

— Прошу простить, Дмитрий Юрьевич, я внимательно прочел и мессидж понял. Но все это мне ясно было априори. Я не собираюсь никого критиковать, не собираюсь принимать никаких точек зрения, кроме своей собственной. Повторяю: я не хочу никого обижать — ни хозяина сайта, ни присутствующих. Вопрос-то был простой: зачем? Не почему… Зачем вам, работяге, умнице, эрудиту, во все это лезть? Или уж иначе стало просто невозможно?

— Во-первых, смешно. Во-вторых, промолчи — и Сата восторжествует.

— В свете всего, что тут говорили про интеллигентов, хочу поинтересоваться, что камрады думают о Шевчуке.

— Я тебе могу сказать ровно одно. Поешь песни — пой. Не надо ни о чем говорить.

— Дмитрий, извините, не совсем понял смысл сказанного. Туплю чего-то.

— Певец поет песни. И лучше всего ему говорить только о творчестве, причем не в социальном плане. Особенно если он пьющий или наркоман — не надо говоритьпро всякое. Так и тут.

— Дим Юрич, хоть твоя сабля и востра, не могу не заступиться за любимого исполнителя. Есть у меня в фильмотеке его документальный сериал «Времена» про группу ДДТ.

— Я про него ничего «плохого» не говорил, камрад.

 

ЮРИЙ ШЕВЧУК НА ЛИНИИ

25.09.2008

Цитата:

О. ЖУРАВЛЕВА: Вот слушатель Алик пишет, что наши соседи тащат к нашим границам натовские базы. Страшно.

Ю.ШЕВЧУК: А чего страшно? Я предлагаю нам в НАТО вступить. Вот вступили бы в 1990-х годах в НАТО и уже внутри как-то бы там уживались с ними. Может быть, НАТО изнутри и подорвали своим алкоголизмом и ленью, пофигизмом или бойцовским духом, не было бы проблемы с НАТО… Я вообще предлагаю вступить нам в НАТО, в Евросоюз, в Китай, в Афганистан… И внутри как-то жить всем вместе, а армия нам нужна для отпора, если инопланетяне какие-то злобные нападут.

О. ЖУРАВАЕВА: Вы рисуете идеальную прелестную картину.

Ю. ШЕВЧУК: Я шучу, конечно.

О. ЖУРАВАЕВА: Но на самом-то деле многие люди верит, что нам угрожают.

Ю. ШЕВЧУК: Что за границами России живут какие-то люди-кентавры. Я сейчас снимаюсь в документальном кино, и держал в руках список книг, которыми пользовался «Иван Грозный». Я об этом рассказываю в этом документальном фильме. И там вот представление древних россиян, XV век… О жителях Индии… Это люди-кентавры, люди-собаки, они рисуют гравюры, и капли воска от свечи, которую зажигал еще сам Иван Грозный, когда он читал все эти книги. Это была его любимая энциклопедия «Лицевой список». И вот сейчас также «рисуют», что за границами России люди-собаки, люди-циклопы. Это ересь, мы опять ныряем в Средневековье. Нет плохих народов, нас опять ссорят. Я вам хочу сказать, что я не в восторге от европейских политиков, от американских, от наших. Они все в чем-то похожи. Какой-то уровень общий как-то очень упал. Как Черчилль, помните, он наблюдал за каретой, которую лошади понесли к обрыву, а в карете все дерутся… Черчилль посмотрел и сказал: «Да… Европа…» Это было в 30-е годы, перед войной. Он был прав. У нас очень много злых мифов друг о друге. Мне кажется, ничего нельзя трогать.

О. ЖУРАВАЕВА: Но вот происходит еще какая-то война на бытовом уровне. Сегодня появилась информация о национальных столкновениях, о том, что у нас угнетаются определенные народы.

Ю. ШЕВЧУК: Ужасно. «Нет ни эллина, ни иудея, — сказал Христос, — есть добро и зло». Все. Добро в нас с вами есть и зло в нас с вами есть, нет национальности для него. Человек — это человек. Нет суверенной демократии, нет такого понимания. Или есть независимый суд, или его нет просто. Нет свободы по-русски. Бред собачий. Или ты в клетке сидишь, или ты на воле. Вы думайте! Надо критически осмысливать ситуацию и информацию, которую вам вкладывают в мозги каждый день. Россия перестала быть сырьевым придатком… Как понять перестала? Где наша экономика? Мы на нефти сидим, на этом «шприце». Еще железной стены нет, потому что нефть нужна наша.

vott.ru

Прекрасно, что сегодня творцы могут смело излагать свои так называемые мысли. Процесс так называемого мышления виден во всей красе. Прекрасно, что с так называемыми мыслями могут немедленно ознакомиться поклонники таланта. Правда, не все такое могут выдержать. Надо почаще давать высказаться поэтам, певцам, актерам, режиссерам. Чтобы люди, как от чумы, бежали от песен, книг и фильмов.

Из общения в «Комментариях»:

— А мне лично кажется, что он прикалывается…

— А ты крестись, камрад, когда кажется. Говорят, помогает сильно.

— Вот такие суки и Союз просрали. И все-таки, какая же гнида.

— Не стреляй!!!

— Тов. Пучков, если не секрет, вы в каком звании?

— Ефрейтор.

— А специальное звание?

— Генерал, конечно.

— Мне только непонятно — зачем Шевчуку говорить такое?

— Он так думает. Это не «зачем».

— Да ладно вам, Шевчук — умный и добрый мужик. Вещи правильные говорит, добрые. То, что он говорит, естественно, всем на хер не надо, но добро говорить нужно… По мне, так у каждого есть свое место и, так сказать, свое предназначение, большое или маленькое, неважно. Вот Шевчук на своем месте, он творец, не политик, не лоббист, не юрист… Творец городит то, что творцу надо городить. У нас ведь демократия, все-таки имеет право.

— Ты сам-то здоров ли?

— Да, здоров. И головой, и телом.

— А как у тебя так получается, что ты бред считаешь за «доброе»?

— Сейчас придут граждане и расскажут, кто тут все, а кто Шевчук.

— И кто Борис Стругацкий.

— Ну его, бред.

— Так бред или добро?

— Для одного — добро, а для другого — порожняк.

— Да что ты говоришь? И кому надо добро?

— Главное не в том, добро ли это или нет, главное — как это можно применить…

— А сколько тебе лет?

— Мне 20… А вот знаете, было бы у нас побольше правильных людей, так и добра было бы больше у нас… Вот пример правильности: в голове у меня то, что у вас, Дим Юрьевич, а на языке то, что у Шевчука.

— Камрад, тебе не приходит в голову, что если ты ночью снимешь портки и встанешь раком, поставив рядом банку с вазелином, вполне возможно, кто-то из прохожих не удержится и таки тебе влупит?

 

ИНДИВИДАМ НА ЗАМЕТКУ

28.09.2008

Цитата:

К примеру, гонят тебя прикладами поработать на благо новой власти — а ты раз, послал подальше все расчеты пережить да переждать — и дернул нож из-за голенища: ведь печень врага в одном шаге, солдату на фронте о таком даже мечтать не приходится. Да, в результате ты валяешься рядом с лужей вражеской крови, и тебя злобно месят прикладами. Но ты — победил. Это главнее, чем жить. И это сделал ты. А враг — обломался. Он всерьез рассчитывал, что ты выберешь тупо сдохнуть, предварительно поработав на него — против своей страны, на «принудительных работах». Что ты дашь себя «преднамеренно истребить».

А ведь такое просто невозможно без твоего согласия.

Непонятно, как человека можно заставить работать на «принудительных работах», если человек того не хочет. Непонятно, как человека можно преднамеренно истребить, если человек в курсе за такие планы насчет его шкуры.

Ответ прост — все это можно только в том случае, когда человек согласен с хотелками своего убийцы.

Когда человек не согласен, он смотрит на вещи просто: вот моя страна, она в беде, ее враг прессует. Вот я, маленькая частичка моей страны. Вот враг, пришедший убивать меня и мою страну. Вот свинорез за голенищем. И сразу все кончается просто и естественно: враг получает ножа, и человек, частичка народа, обменивает смерть врага на жизнь своей страны. Ну и гибнет сам, ясное дело. О своей доле частица при этом сожалеет, но сдержанно и без фанатизма: «…эх, не увижу, как мой Ванька женится… Да и ладно; видать, судьба мне такая. Все ж не как собака под забором сдох, а с пользой».

А когда человек согласен со всем плохим, что принес его Родине враг, он вспоминает про Неповторимость и Уникальность своей Личности. Ради сохранения которой годится все, без исключения. Вот такие и сами дохнут, и врагу от их все равно неотвратимой смерти никакого убытка, и Родине никакой пользы.

Это — самое главное, на что направлена ложь врага.

Нам успешно прививают индивидуализм. Это очень такой специфический подход к жизни, ставящий интересы отдельного человека выше интересов общества.

Вели даже самые глобальные события, происходящие на другом конце страны и пока персонально тебя не касающиеся, просто астрономически далеки по степени твоего восприятия по сравнению с любой мелочью, но произошедшей с тобой лично — ты и есть индивидуалист. Мы все уже индивидуалисты, в той или иной мере. Отключенная горячая вода или переставшее показывать кабельное нас волнуют больше, чем события где-то на Кавказе или Дальнем Востоке нашей страны. И такому поведению всегда найдется куча оправданий.

Но как только каждый начинает ставить свой личный комфорт превыше всего остального, народ исчезает. Он превращается в сборище индивидуалистов, готовых стерпеть все что угодно, лишь бы их оставили в покое в своих квартирах.

То есть враг УЖЕ сделал нас слабыми. Мы УЖЕ СЕГОДНЯ, БЕЗ ВСЯКОЙ УГРОЗЫ БЫТЬ НЕМЕДЛЕННО УБИТЫМИ, в первую голову считаем себя уникальными и неповторимыми Ванями и только во вторую очередь — частицами огромного народа. Мы уже практически на полном сурьезе считаем себя какими-то пупами земли, вокруг которых должен крутиться весь мир и непрерывно предоставлять нам всякие удовольствия.

Таких, как мы, грех не согнать с невероятно богатой деляны, которую нам оставили предки, ведь получается, что мы не нужны даже сами себе. Реакция нашего благонамеренного стада на осетинскую проверку на вшивость вполне убедительно это показала: подавляющему большинству наших людей по барабану абсолютно все, «лишь бы не было войны» в их конкретно взятой частной жизни. Неприкосновенность которой, замечу, является «правом» всякой Личности. И не каким-нибудь, а «святым», во даже как.

Как будто каждый из нас не знает — не желающих стоять за свое ВСЕГДА запинывают в парашный угол и заставляют делать нехорошее до самой смерти; иногда довольно скорой. И это правильно, если разобраться: нельзя отдавать свою жизнь в чужие руки, дураков бьют и в алтаре.

Беркем аль Атоми

«Подача № 1»

Из общения в «Комментариях»:

— «Каратель» — невероятная муть, до конца даже не осилил.

— Как же муть, когда там все концы сведены? Это ты, камрад, просто не понял.

— Эта, вы сначала задумайтесь над тем, кого именно он там считает, в этой своей статье. Про 13 миллионов. 13 миллионов женщин, стариков и детей, которые, блядь, по его мнению, херово погибли — не ткнули свиноколом под ребро фашисту.

— Там не про это. Там про сегодня — чтобы не повторилось то, что было.

— Как там в «Швейке» было? «Все свои наблюдения полковник суммировал в выводе: — Вы, голубчик, — дегенерат». Вот насчет Беркема — то же резюме. Типичный люмпен-полуинтеллигент.

— Академический интерес: а ты кто?

— Западный индивидуалист, между прочим, при малейшем наступлении на свои права моментально выходит на улицы и заставляет власть предержащих суетиться немало.

— Это только если в твоих мечтах. Власть, кстати, предержащая — никаких «власть предержащих» не бывает.

— Что-то я давно не слышал о каких-либо забастовках или стачках у нас в стране.

— Это потому, что тебе, забастовщик, сразу ноги выдернут. И тебе, и семье твоей — демократия потому что.

— Ну, чего так сразу?

— Ну, потому что, камрад. Потому что лучше сразу послать на х… чем тереть говно по столу и в это говно мордой тыкать. Экономит время, и тебе не обидно будет за «точку зрения».

— Вон, на «фордовском» заводе народ регулярно администрацию воспитывает.

— Сперва тебе зададут вопрос, понимаешь ли ты, кто там в администрации. Потом зададут вопрос, понимаешь ли ты, что это за люди и почему можно устраивать забастовки. Если ответишь утвердительно, зададут вопрос: на кой хер ты, если понимаешь, это «приводишь в пример»? После чего пошлют подальше как дурачка и общаться больше не будут.

— Прочитал «Подачу» Беркема. Смысл вроде понятен — очень похоже, что дело идет к войне. И идет очень быстро. Тем временем чем занимается огромное количество граждан нашей страны? Считают себя «неповторимыми личностями», которым все вокруг должны, в первую очередь «эта страна». В случае войны это означает уничтожение нашей страны. Причем у тех, кто хочет в первую очередь спасти себя, а не страну, шансов все равно немного. Было бы неплохо осознать это уже сейчас. И подтолкнуть к этому осознанию других. Подтолкнуть к тому, чтобы человек задал себе вопрос об этом, несложно — хотя бы путем подогрева любопытства людей к странному автору. Вроде понятно все и логично. Однако, зайдя в комментарии, увидел, что не все так просто. Есть ряд возражений.

1. Беркем — мудак, потому что:

а) он вообще неизвестно кто;

б) не платит налоги;

в) параноик;

г) оскорбил память погибших в Великой Отечественной войне;

д) кухонный философ;

е) не Кочергин;

ж) просто он мудак.

2. Беркем — дебил, потому что:

а) предлагает мне бежать со свинорезом на танк;

б) не подумал о том, что мне семью содержать;

в) не понимает, почему надо работать на оккупантов и потом сдохнуть;

г) дилетант;

д) не помнит опыт Александра Невского и Дмитрия Донского.

— Задумался. Ребенок не может усваивать мысли «неизвестно кого». Ребенку нужен заменитель отца — самого сильного на свете, самого умного, самого авторитетного и самого красивого. Ребенок может доверять только чемпиону, герою, ветерану — просто мысли, высказанные вслух, ребенок усвоить не способен — он воспринимает только Авторитетные Мысли. «Не платит налоги» — это для ребенка крайне важно, ибо хоть сам ребенок ничего не платит, он — за Справедливость для других. «Параноик» — любой ребенок может поставить любой диагноз. «Оскорбил память погибших в Великой Отечественной войне» — а когда Солженицын призывает стрелять и убивать сотрудников органов охраны правопорядка — это, с точки ребенка, безусловно правильно. Потому что короткоствол — это круто и решает все вопросы сразу. «Кухонный философ» — любому сидящему на кухне ребенку очевидно, что сидящие на других кухнях — идиоты. «Не Кочергин» — любому ребенку очевидно, что если нет черного пояса и не участвовал в штурме Рейхстага — говорить не о чем. «Просто он мудак» — тут вообще говорить не о чем, любой ребенок это знает. По всем следующим пунктам тут тоже говорить нечего.

— Дим Юрьич, ты человек авторитетный. Если разделяешь суть беркемовского предложения в той статье, — подумай. Может быть, имеет смысл поддержать камрада в комментариях к ней на самиздате.

— [Смотрит с интересом.] Ты сам-то понял, что сказал?

— Прочитал подачу. Разные звери в сознании сразу задали кучу разных вопросов.

Осторожная крыса: С одной стороны, после регистрации прихлопнуть всех активистов только проще станет, фактически поименный список партизан с адресами. С другой стороны, у серьезных дяденек достаточно средств, чтобы и без подобной помощи такой список составить.

Овца: А как сам-то Goblin, участвует? Может, повесит на сайте рядом с логотипом еще и красный квадрат с номером?

Эстет: Там уже сразу гниль пошла, как и везде. Кто-то сразу в комментариях сказал, что подожду, пока номер 88 подойдет. Зашибись, отказ от индивидуализма… Волка, к сожалению, не завезли.

— А не приходит в голову, что Гоблин может и на хуй послать советчика?

 

ДОНЦОВА VS ДОСТОЕВСКИЙ

24.09.2008

С мест сообщают:

Автор иронических детективов Дарья Донцова возглавила в первом полугодии 2008 года два рейтинга Российской книжной палаты: по суммарным тиражам (почти 4 миллиона) и по числу названий книг, находящихся в печати (68). Вторую и третью строчку тиражной таблицы занимают писательницы Татьяна Устинова (1,306 миллиона экземпляров) и Юлия Шилова (ровно 1,3 миллиона). По количеству наименований за Донцовой следуют Александр Бушков (63) и Владимир Колычев (50).

В двадцатку лидеров в этом году попал Федор Достоевский: в печати находятся 35 его книг (11-е место) общим тиражом 244 тысячи экземпляров (18-е место). Самые печатаемые иностранные авторы — это Даниэла Стил, Сидни Шелдон, Иоанна Хмелевская и Пауло Коэльо.

Самый популярный детский автор и по тиражам, и по названиям — это Корней Чуковский (92 книги, полтора миллиона экземпляров). На втором месте в тиражном рейтинге — поэт и писатель Владимир Степанов (1,4 миллиона), на третьем — Джоан Роулинг (900 тысяч).

Всего в стране за полгода выпущено 342 миллиона книг и брошюр. Рекордсменами по тиражам являются издательства «Эксмо» (34,9 миллиона), «АСТ» (27,8 миллиона), «Просвещение» (24 миллиона). По числу наименований лидирует «АСТ» (4217 названий), за ним следует «Эксмо» (4046), на третьей позиции — «Экзамен XXI» (643).

«Рейтинг российских беллетристов»

Первый раз «иронические детективы» Донцовой увидел в питерском магазине «Снарк», их раздавали на кассе бесплатно. Это типа пиар такой был, чтобы заинтересовать читателей. А тут уже эвон, первая.

Кто такие Татьяна Устинова и Юлия Шилова, Владимир Степанов и Владимир Колычев — без понятия. Этих даром не раздавали, видимо, значительно менее интересные авторы.

Ну а Федору Михалычу откровенно повезло, что попал хотя бы в двадцатку. Да и то, считай, насильно пропихнули — на фиг он кому теперь нужен.

Из общения в «Комментариях»:

— Искал сегодня в магазинах Пучкова… Нету…

— Не поверишь, я тоже еще ни разу не видел.

— А до Екатеринбурга книга «За державу обидно» видать так и не дошла.

— Я в Питере в продаже не видел ни разу.

— Дмитрий Юрьевич, а что вы сейчас читаете? Каких авторов?

— Демочку, «Строгий режим». Читаю и плачу.

— В смысле — так атомно написано?

— Нет, темы родные и близкие.

— Как сказал один неглупый человек, «это не мы издаем, это вы покупаете». Такие дела. Что покупают, то и будут издавать.

— Брешет. Издают они то, что покупают. Чтобы покупали, тратят серьезные деньги на рекламу, читай — впаривают свой кал.

— Да ладно вам… Не люблю этот литературный снобизм. С грамматическими ашипками пишем, зато каждый второй — готовый литературный критик. У Донцовой совершенно иная, нежели у Гоблина, целевая аудитория. Дамы, знаете ли, которых среди присутствующих — раз-два и обчелся, и именно они более сдержаны в оценках подобной литературы. В том же метро, если приглядеться, с книжками в руках женщины едут, мужики либо спят, либо тупо в пространство пялятся. А после рабочего дня, да в переполненном транспорте от Достоевского не то удовольствие, лучше уж детективчик, чтобы не вырубиться и остановку не проехать.

И потом, мне попалась ранняя Донцова — вполне себе читабельно, а поздние книги ругают даже убежденные фанатки. Акунин вообще ничем не хуже Агаты Кристи, увлекательно и стильно написано. Устинова — детективно и позитивно. Куликова — смешно… Короче, женщины добирают в книжках то, чего не находят в жизни, отвлекаются, расслабляются, поднимают себе настроение, особенно если больше некому это сделать для нее…

— Это не снобизм. Просто говно называют говном.

— Дмитрий Юрьевич, как близко вы знакомы с произведениями великих русских писателей (Достоевский, Пушкин, Лермонтов и т. п.), и какие книги произвели на Вас самое большое впечатление после прочтения?

— Непонятно — как близко? Читал, специальных курсов не заканчивал, литературоведческого образования у меня нет. Что-то нравится, что-то нет. Ну, типа как Онегин — с одной стороны, про гламурного мудака, с другой — изрядная картина эпохи. Про мудака, его мудацкую жизнь и мудацкие поступки — мне не нравится, а как картина жизни и стихи — нравится.

— И согласны ли вы с точкой зрения Достоевского в «Карамазовых» и «Бесах» о будущем русского народа?

— Нет. Он не пророк, не надо его таковым считать.

— Недавно была дискуссия с ребятами, что же первичнее — деньги или идеология.

— При чем тут идеология, камрад? Продажи — это точно такое же ремесло, как и другие ремесла: со своими правилами и способами. Реклама для продаж необходима.

— В смысле, ну, не продашь товар, тем более кал, пока не начнешь впаривать, то есть разводить идеологию и т. п. пиар. Убежден, что тов. Гоблин здесь сто раз прав. Не впаришь — не продашь, а разговоры об обратном — это для «окучиваемой денежной биомассы».

— Речь не про меня и не про мою правоту. Речь про то, что даже хорошая вещь без рекламы продается плохо, а с рекламой — хорошо.

— Сейчас приходится радоваться, когда молодежь хоть что-то читает.

— А зачем им читать? Чему их книги учат?

— Дмитрий Юрьевич, вы — перфекционист!

— Просто непонятно, чему учат.

— «Вольво» принципиально не делает машин среднего уровня для простых граждан. Любая «вольво» — это премиум-класс.

— А читатели Донцовой — это целевая аудитория концерна «Вольво», все как один — на авто премиум-класса.

— Над Бушковым в комментариях, кстати, зря смеялись.

— И еще над Фоменко зря смеялись.

— Читал я его «исторические» книги — никаким срыванием покровов и разоблачениями не занимается.

— Да ты сам-то, поди, историк?