С утреца наступил последний день из полученных пяти суток. Сидеть было совсем неплохо, потому как камеры на гарнизонной губе теплые и даже уютные. На работы почему-то не выводили, а удовольствие от пяти суток, проведенных без боевой, строевой и даже физической, описанию в словах не поддается.

Днем откидную койку пристегивали к стене. Рядовой Кабан сидел на корточках и размышлял, что бы такое на этой самой стене накарябать. Кроме ритуальной надписи «Вешайтесь, сынки!», в голову ничего не приходило. Однако поскольку он сам был пока что «сынок», писать такое не хотелось. Что ли красотку какую нарисовать? Способности не позволяют. Стишок какой похабный? Во! «С ветки падающий глист…». Но только рука его потянулась к пуговице, как где-то снаружи лязгнула решетка и по гулкому коридору загремели сапоги начкара.

Сапоги остановились напротив его двери. Кабан вскочил и встал «смирно» на середине камеры. Сначала сдвинулась задвижка смотрового глазка, и через толстое стекло на арестанта посмотрел веселый карий глаз. Затем щелкнул замок, и в железной двери распахнулась кормушка – небольшое оконце для передачи миски с едой. Через нее в камеру заглянул начкар, молодой лейтенант.

– Как дела, военный? – с ухмылкой спросил офицер.

– Бывало и получше, сэр! – улыбнулся солдат.

– Ты фиксы свои не щерь, разгильдяй! – рыкнул лейтенант, и улыбка исчезла с лица Кабана. – За что отдыхаем?

– Несдача зачета, сэр!

– Какого?

– На тренажере, сэр!

Он прослужил уже целых полгода без единого залета, и вот на тебе! Из-за какого-то дурацкого зачета подвел ребят и сам загремел на губу.

– А-а-а, так это ты у нас, стало быть, в Quake играть не умеешь?! – снова ухмыльнулась физиономия в кормушке.

– Так точно… – угрюмо ответил Кабан.

– Ничего, мы тебя враз подготовим, – в голосе начкара прозвучала непонятная доброта, и солдат насторожился.

Морда из кормушки исчезла, и в камеру просунулась рука, протягивающая маленькую книжку. Кабан шагнул вперед и взял ее. Рука убралась, и в кормушку снова заглянула морда.

– Читай до вечера и благодари меня за небывалую доброту, сынок.

Грохнула кормушка, щелкнул замок, шаги загремели по коридору, захлопнулась решетка, и в камерном блоке снова наступила тишина.

Кабан посмотрел на книжку. Серенькая обложка, сверху надпись: «Министерство Обороны Империи». Чуть пониже: «Для служебного пользования. Экземпляр № 666». Хм… И посередине название: «Deathmatch Quake». Интересно!

Солдат отошел к стенке и присел, разглядывая обложку. Интересно, что-то я никогда не слышал, чтобы про это были какие-то книжки, подумал про себя Кабан. Хотя книжки он, честно говоря, вниманием не баловал, предпочитая им фильмы и спортзал. Смотри-ка, оказывается, полезные бывают!

Кабан посмотрел на потолок и с хрустом потянулся. Времени у меня до вечера – вагон. Прошло всего полгода службы, а кажется, что целая вечность. Вроде совсем недавно эта самая служба началась, а такое чувство, что прожита еще одна жизнь.

И Кабан принялся вспоминать, как все это было…

…Он немного пошевелился и затих. Блин, только бы не заметили… Они сразу взяли Клыка, Гвоздя и Шплинта. Один выстрелил сетью, накрыл разом троих, а второй тут же вырубил ребят. Кабан провел рукой по лицу, и рука стала мокрой и липкой от крови. Кровь была не его.

Когда Крэйзер выстрелил в первого Охотника и тот упал, второй Охотник одновременно выстрелил в Крэйзера и вышиб ему мозги прямо на лицо стоявшему сзади Кабану. Ослепший от чужой крови и мозгов Кабан мгновенно сориентировался и, прикинувшись мертвым, как куль рухнул на землю. А когда Охотники побежали за остальными, он вскочил и нырнул в ближайший мусорный бак, где сейчас и лежал, прикрывшись вонючей тряпкой. Куда же Хорь смотрел, падла?! Поставили дурака на шухер – вот результат, ведь сколько раз я говорил… Как они вообще смогли подойти? Кругом все проволочки насторожены, я же сам устанавливал… А псы? Никто даже не вякнул. Что-то здесь не чисто…

Бах! Бах! Бах! – невдалеке ударило три выстрела, следом зашипел электроразрядник, кто-то дико завизжал и затих. Еще кого-то взяли… Весь обратившись в слух, Кабан застыл не шевелясь и почти не дыша. Кто это такие? Зачем ловят? Почему меня сразу не добили? Что им надо? Похоже, это никакие не Охотники. А тогда кто?.. И тут ему стало страшно.

Мозги парня лихорадочно работали, анализируя ситуацию. Вчера они выставили на круглую сумму один элитный магазинчик и удачно ушли от полиции. Бестолковые полицейские оцепили весь район, но банда из десяти человек спокойно прошла через оцепление. Проследили? Не могли они проследить, мы шли как надо и видели все. Черт, назад мне не выйти, остро куснула его неотступная мысль. Стреляли от всех четырех выходов сразу. Выход в канализацию – с другой стороны. Туда тоже, похоже, не пройти. Но они наверняка решат, что я сбежал. Поэтому надо затаиться тут, авось искать не станут. Кто-то нас сдал, не могли они все про Дом знать… Ладно, потом пробьем… Лишь бы сейчас не рюхнулись.

Лежавший в мусорном баке на груде мягкой, сочащейся вонючей жижей тухлятины парень был вором и насильником, жестоким грабителем и хладнокровным убийцей. Точно такими же подонками были остальные его сотоварищи из банды «Мертвая Голова», контролировавшей этот район города. Ни у кого из них не было ни родителей, ни близких родственников. Изгои общества, они добывали средства на жизнь воровством и грабежами, не гнушаясь при этом ничем. Жизнь приучила их не бояться ни бога, ни черта. Они жили по своим, звериным, законам, наводя животный ужас на законопослушных, добропорядочных граждан. Но сейчас нагрянувшие в их логово Охотники ловили их самих, грозу района, одного за другим, как цыплят. А тех, кого поймать не могли, безо всякой жалости убивали.

То, что убивали, Кабана совсем не удивляло. Как раз это было привычно и понятно. Он и сам убивал неоднократно. Мегаполисы кишмя кишели преступниками всех мастей, а подростковые банды стали настоящим национальным бедствием. Несмотря на неимоверные усилия, полиция справиться с бандами законными способами не могла. Когда угроза общественной безопасности достигла критической отметки, был принят закон, разрешавший полицейским физическое уничтожение бандитов. В соответствии с этим законом в полиции были созданы так называемые Эскадроны Смерти. Охотники из Эскадронов беспощадно уничтожали бандитов. Их отстреливали, как забредших в город диких зверей, каковыми они, в сущности, и являлись. В заброшенных кварталах, местах постоянного обитания банд, шла самая настоящая война. Кабана и его приятелей уже трудно было назвать подростками. Но таких, как они, отстреливали на общих основаниях. А вот зачем ловят?..

В уличных войнах выживали только самые способные. Кабан был именно таким: сильным, ловким и хитрым. Сам себя он любил сравнивать с крысой, зверем крайне осторожным, изворотливым, коварным и скользким. Именно он придумал и установил простую, но эффективную систему сигнализации, исправно оповещавшую всех о приближении чужаков. Он же подобрал трех маленьких щенков и вырастил из них отличных сторожевых псов, охранявших Дом. В банде его уважали и, что гораздо важнее, боялись.

Дом располагался в самой глубине заброшенного района, и не было в нем ни воды, ни света. Зато сюда никогда не забредали посторонние, и они могли спокойно спать, не опасаясь рейдов полиции и незваных гостей. Они разработали систему входа – «Улитку» и четко ее придерживались вот уже целый год. Система была общей тайной и ни разу не давала осечки, позволяя отследить хвосты, незаметно отойти и зайти преследователям в хвост. Это срабатывало всегда. А сегодня не помогло.

Кто-то тяжело спрыгнул на землю возле бака. Кабан крепко сжал в руке нож. Человек снаружи закричал:

– Гонза, тут их двое лежало! Одному ты башку прострелил, а второй вместе с ним упал! Я думал, ты одной пулей обоих убрал, а теперь второго нет! Сбежал, скотина!

– Ты смотри там внимательнее, никуда он деться не мог! Ищи, нам все нужны, что-то мало получается! Троих пристрелили, если этот жив – должно быть десять!

Кабан перестал дышать. Зачем живые? На органы разобрать хотят? Выходит, кроме Крэйзера, убили еще двоих. Кого? Рядом послышались шаги множества ног, и чей-то грубый голос крикнул:

– Давай всех сюда! Хмырь, где этот, сбежавший?

– Не вижу!

В железную стенку с силой ударил сапог. Бак опрокинулся, и Кабан выкатился наружу. Перед его лицом стояли два высоких, грязных, крепко зашнурованных солдатских башмака. И не успел парень мигнуть, как левый башмак без размаха ударил ему в физиономию. Кабан увернулся от удара и вскочил на ноги, выставив перед собой нож.

Криво ухмыляясь, перед ним стоял огромный детина в камуфляже, а рядом с ним – еще четверо таких же вооруженных громил. Здоровенные, рослые, коротко постриженные, все пятеро дышали физической мощью и излучали неприкрытую агрессию. Глаза у них были холодные и злые, как у змеи. За ними вдоль стены и лицом к ней со скрученными руками и заклеенными ртами стояли пацаны.

Кабан не испугался – драться он умел и даже любил, а с ножом чувствовал себя весьма уверенно. Стоявших перед ним он не боялся. Не боялся вообще никого – и не таких быков валили. Он крутанул лезвием и злобно прошипел:

– Иди сюда, козлина драная, я тебя… – но дальше сказать ничего не успел, потому что огромный мужик прыгнул на него, как кошка. Одним хитрым движением он увернулся от удара ножом, поймал вооруженную руку, вывернул нож и ударил парня в живот. Удар был настолько сильный, что Кабану показалось, будто он с разбегу напоролся на бревно. Мир перед его глазами померк.

– Вставай, тварь! – возвращая сознание, с двух сторон его поддели под ребра жесткие ботинки. – Кому сказано, урод?!

Упираясь лбом в грязный асфальт и подтягивая колени к животу, Кабан медленно поднялся, чувствуя, что руки уже намертво скованы за спиной, а рот заклеен. Мощный удар в спину впечатал его в стену возле Скелета.

– Всем повернуться направо! – подал команду кто-то главный из Охотников. – Тронулись вперед!

Пинками их погнали наружу. По дороге Кабан увидел одного за другим трех мертвых псов, а на выходе – нелепо изогнувшееся тело Хоря с торчащей из затылка металлический стрелой. Вот почему, выходит, не предупредил…

Их загнали в военный транспортер, повалили на пол и куда-то повезли. Сидевшие тут же Охотники поставили ноги им на спины и на головы. Громко болтая о выпивке и бабах, они жизнерадостно ржали, детально разрабатывая план похода в ближайший выходной сперва в кабак, а потом хором к какой-то Жабе. О том, куда они едут сейчас, никто не говорил.

Краем глаза Кабан старался рассмотреть их получше, и внезапно до него дошло, что никакие это не полицейские. Все пять человек были военными. Куда они нас везут? Зачем это мы понадобились военным? Мишенями, что ли, подрабатывать? Кабан никогда не слышал, чтобы за бандами охотились военные. Правда, если они все ловят так, как эти, то рассказывать о них просто некому. Как они нас, тринадцать человек, впятером упутали? Полицейские обычно приходят минимум пятеро на одного, чтобы все проходило без случайностей, ровно и гладко.

Железный пол резко вздыбился, и все покатились к задней стенке. Не открывая дверей, транспортер заехал в нутро не то самолета, не то военного бота. Сперва завыли, а потом заревели мощные двигатели. Дальше они уже полетели. Примерно через час летательный аппарат сел и выпустил из себя транспортер. Еще через десять минут езды они остановились. Водитель заглушил движок, кого-то обматерил, выскочил из транспортера, захлопнул свой люк, открыл задний посадочный и заорал:

– А ну, выходи по одному, уроды!

Не дожидаясь, когда бандиты поднимутся на ноги, солдаты начали вышвыривать их наружу, как котят. Упав на бетон и больно ударившись головой, Кабан быстро поднялся и оглядел ребят. Все изрядно помяты и побиты. Да и как было справиться с такими здоровыми мужиками?

Среди ребят не было Крэйзера, Пятки и Стрингера. Остальные девять – Лапоть, Крюк, Шплинт, Скелет, Дрын, Клык, Гвоздь, Кот и Бура – были тут. Рты у всех заклеены черной липкой лентой, переговорить они не могли.

Кабан огляделся. Вечерело, красное солнце висело низко над горизонтом, и высоченный забор отбрасывал длинную тень. Системы сигнализации поверху, повсюду видеокамеры и автоматические пулеметы на вышках. Похоже, какая-то военная база.

– Снять наручники! – И солдаты проворно отстегнули железки. Кабан рывком содрал липкую ленту со рта.

– Значит, всего десять? – спросил неслышно подошедший сбоку могучий сержант.

– Ага, – ответил один из солдат. – Зато какие! Мы их месяц пасли, этих крысенят вонючих. Ты бы видел, какую сигнализацию себе оборудовали – будь здоров! Как будто учились где-то.

– Это то, что надо, – удовлетворенно кивнул сержант. Внимательно рассмотрев бандитов, он подал команду:

– Постройте их.

Последовала новая серия зуботычин и пинков, которыми их выстроили в одну шеренгу. Все злобно озирались и растирали затекшие запястья. Куражьтесь, паразиты, сегодня ваша сила…

Сержант кашлянул, заложил руки за спину и начал говорить:

– Слушайте меня внимательно, скоты. Вы находитесь на территории войсковой части Министерства Обороны Империи. Будь на то моя воля, я бы вас регулярно по выходным расстреливал и даже лично закапывал. К сожалению, относительно вас имеются другие планы. Предупреждаю сразу: бежать отсюда нельзя, это вам не какая-нибудь паршивая тюрьма.

– Что вам от нас надо? – зло спросил Дрын и тут же получил сзади оглушительную затрещину, бросившую его прямо на сержанта, который расторопно встретил его коротким ударом торца ладони в лоб. В воздухе мелькнули дрыновские ноги, и бандит плашмя упал на спину.

Сержант стоял заложив руки за спину.

– Закрой пасть, тварь, – ровно сказал он, – и встань в строй. Говорю здесь только я. Так вот, бежать отсюда нельзя. Но вообще побегать можно от души. Чем вы, мрази, сейчас и займетесь. Гонза, приступай.

Шатаясь и тряся головой, Дрын поднялся с земли и встал в строй. Из-за их спин вперед вышел Гонза – один из тех, кто их поймал и привез сюда.

– Значит так, – весело сказал Гонза. – Для начала выполним упражнение номер один – бег на выносливость. Дистанция забега – длинная. Форма одежды – произвольная. Стартуем прямо сейчас, а я вас встречаю на выходе. Гача, заводи.

Гача, отбуцкавший Кабана после извлечения из бака, распахнул широко дверь стоявшего перед ними небольшого домика. За дверью находилась освещенная клетка грузового подъемника.

– Заходим! – И четыре его приятеля погнали добычу в лифт. Градом сыпались пинки и удары, бандиты перешли на бег и забились в клетку лифта. Гача ловко пнул под копчик зазевавшегося Скелета и закрыл за ними решетку.

– Приедете вниз – из лифта всем сразу выйти, – плотоядно улыбаясь сказал солдат. – Кто не выйдет – пеняйте на себя. Когда внизу выйдете – побегаете чуток, разомнетесь. Там неподалеку есть еще один лифт, на котором я подниму наверх тех, кто выполнит норматив. Так что ищите.

Дверь с грохотом захлопнулась, и лифт камнем полетел вниз. Бандиты молчали, пытаясь сообразить, во что они вляпались и что же можно предпринять.

Лязгая по направляющим, лифт несся прямо в заброшенное сотню лет назад кольцо ускорителя элементарных частиц. С тех пор как на нем перестали работать ученые, военные использовали его в несколько иных, не совсем научных, но тоже исследовательских целях.

Кабина начала замедлять бег и со скрежетом остановилась. Щелкнуло запирающее устройство, и створки решетчатых дверей разошлись в стороны. Бандиты быстро вышли из лифта.

– Блин, что это такое? Зачем они нас сюда загнали?

За их спинами автоматически захлопнулись решетки, и кабина умчалась наверх. Кабан с тоской посмотрел по сторонам. Ну, кранты… Что-то сейчас начнется, гадом буду…

– Про какой бег эта сволочь говорила?

– А тебе что, побегать не терпится?

– Кот, чего делать будем?

Высокий и жилистый Кот, предводитель банды, прищурив желтые глаза, настороженно озирался. Они стояли в широком, плохо освещенном и мокром туннеле. Под потолком на расстоянии метров пятидесяти одна от другой висели неяркие желтоватые лампочки. Слегка изгибаясь, туннель уходил в обе стороны. Кот решил, что это поворот, но на самом деле туннель был замкнутым кольцом огромного диаметра. На полу, прямо под ногами, в луже валялись чьи-то раздробленные кости. Главарь перевернул ногой заплесневелый череп, и на белом костяном затылке открылась зияющая дыра.

– Оружие у кого-нибудь есть? – безо всякой надежды в голосе спросил Кот.

– Нет… – ответил нестройный хор.

– Хреново! – Кот нахмурился и подхватил с пола кривой обломок железяки. – Ломаем решетку на арматуру!

И они принялись курочить решетки лифта. Через несколько минут все было разломано напрочь, а десять человек вооружились полутораметровыми, похожими на сабли металлическими полосами.

Кабан сделал пару взмахов:

– Куда эта тварь предложила бежать?

– Пацаны, – пискнул маленький Шплинт, – это подстава! Добром не кончится, помяните мое слово!

– Не каркай, – цыкнул на него Дрын. – Куда двинем. Кот?

Главарь махнул рукой, они тронулись было вправо, как вдруг слева раздался пронзительный, жалобный визг. Бандиты разом все поняли, обернулись и застыли на месте. Прямо на них, заполняя серой массой весь пол низкого туннеля, трусцой бежала стая саблезубых сарделек. Прав был Шплинт, обреченно подумал Кабан. Живыми мы отсюда не выйдем.

Саблезубая сарделька называлась сарделькой из-за полного внешнего сходства с колбасным изделием, только в длину была метра два, и в отличие от съедобной, эта подземная разновидность имела жесткую щетину и четыре пары ног, на которых очень резво перемещалась. Эти монстры были коренными обитателями планеты Каркас, на которой и происходило дело, и населяли все ее подземелья задолго до того, когда сюда пришли люди. У них не было глаз, потому как в полной темноте пещер разглядывать было особо нечего. Зато сардельки обладали исключительно чутким слухом и не менее острым обонянием. Морду сардельки украшала широченная пасть, из нее торчали огромные изогнутые клыки, с виду напоминавшие сабли и давшие твари другую часть названия. Жили сардельки в глубоких пещерах, однако по ночам голод выгонял их на поверхность. Они лезли через канализацию в подвалы, а оттуда – на улицы. Случалось это нечасто, но результаты таких выходов были неизменно чудовищными. Попавший к сардельке в пасть шансов выжить не имел.

Приспособленные к жизни в гробовой тишине подземелий, монстры бесшумно бежали на широких мохнатых лапах, и только тонкий жалобный писк становился все громче. Не сговариваясь, бандиты бросились бежать прочь. Стая сарделек, услышав топот двадцати ног и осознав размер добычи, тут же перешла на галоп. Пацаны рванули изо всех сил, отчаянно озираясь в поисках двери. Но двери не было. Ближайшая находилась в десяти километрах от выхода из лифта.

– Не ломитесь вы так! – крикнул Скелет. – Они не могут нас догнать! Берегите силы!

Они сбавили темп, и сардельки заскулили громче. Дальше дистанцию держали метров в сто, не давая зверям приблизиться и не отрываясь. Сардельки действительно бежали медленнее человека. Зато любая из них была гораздо выносливее и могла гнать дичь сутки напролет. Все десять бегущих были крепкими молодыми парнями, привыкшими к любым трудностям. Выросшие на улице, они с раннего детства научились полагаться только на себя. На них охотились люди государства, на них охотились банды, даже тихие граждане считали за честь подстрелить кого-нибудь из них через окно. Выживали в таких условиях только самые приспособленные. Именно такими они все и были.

Первым оступился Шплинт. Поскользнувшись в луже, он наступил на чью-то кость и подвернул ступню. Боль пронзила ногу, Шплинт взвыл и запрыгал на одной ноге. Сардельки заверещали и припустили быстрее. Клык и Гвоздь подхватили корешка под руки и поволокли вперед.

Однако вскоре стало ясно, что долго они так бежать не смогут. Трое все больше и больше отставали, пока Кот не дал команду подменить помощников. Так они менялись четырежды, но силы постепенно уходили у всех. И тогда Шплинт, чувствуя, что стал обузой, попросил его бросить. Не оборачиваясь, Кот крикнул:

– Бросайте!

Дрын и Скелет тут же выпустили ослабевшего пацана и побежали дальше. Клык и Гвоздь бросились к нему, подхватили с пола и поволокли вперед. Однако усталость уже взяла свое. Из-за беготни взад-вперед было упущено драгоценное время. Сардельки стремглав ринулись вперед.

Двое бросили маленького Шплинта на пол и встали перед ним, заслонив друга от набегающего зверья. С шорохом взвилась с пола первая сарделька, и Клык наотмашь ударил ее железной полосой по морде. Весившая почти сотню килограммов зверюга даже не сбилась с курса и, резко мотнув безглазой головой, огромными клыками вспорола парню грудь. Следом за ней уже прыгали другие, и через доли секунды на том месте, где только что стояли пацаны, бурлила серая масса покрытых жесткой шерстью спин.

От жуткого крика Шплинта у Кабана зашевелились волосы. Он быстро оглянулся и увидел, как от серой кучи оторвалась огромная сарделька с окровавленной пастью и снова бросилась вслед за ними.

– Кто еще споткнется – пеняйте на себя! – хрипло крикнул бежавший впереди Кот.

Хрен тебе, подумал Кабан. Не дождешься. В голове у него холодно созрело желание выжить любой ценой. Перво-наперво успокойся, сказал он себе и начал дышать мерно, как механизм. На три шага – вдох, на четыре выдох. Вдох-выдох, вдох-выдох. Лихорадочно шаря взглядом по стенам, бежал как автомат.

Следующим не выдержал и начал отставать Дрын. Он никого не просил помочь. Да никто и не стал бы помогать, потому как человек он был жестокий и подлый. Друзей у него не было. Он всегда говорил, что умному человеку никакие друзья не нужны. Сейчас умный человек постепенно отставал от своих менее одаренных, но более крепких товарищей. Почуявшие вкус добычи сардельки снова поднажали.

Бандиты растянулись цепью: впереди бежал Кот, за ним Кабан, потом остальные. Когда сзади закричал Дрын, Кабан уже не стал оборачиваться из-за боязни поскользнуться. Он бежал, не чуя под собой ног. Железки все давно побросали, потому что без них было легче бежать. Пот заливал глаза, легким не хватало воздуха. Где-то впереди должна быть дверь, она должна быть – стучало в голове. За спиной Кабана с интервалом по очереди кричали четыре раза, и каким-то краешком мозга он понял, что теперь – его очередь. Сиплое дыхание десятка раззявленных пастей было совсем рядом. Сардельки не останавливались для пожирания добычи, а неутомимо бежали следом. Они твердо знали, что убитые никуда не сбегут. А вот остановить бегущих было просто необходимо. Втягивая волосатыми ноздрями затхлый воздух подземелья, сардельки остро чуяли липкий запах страха, волнами шедший от пытающейся сбежать добычи. Запах приводил монстров в неистовство, и они бежали изо всех сил.

Кабан почувствовал, что последние силы на исходе. Ноги одеревенели, легким не хватало воздуха, а двери все не было. И когда он хотел уже плюнуть и упасть на пол, чтобы разом все это прекратить, бежавший впереди Кот резко метнулся вправо и исчез. Кабан бросился за ним и еле успел проскочить через закрывающиеся решетки лифта. За его спиной об металл тяжело ударилась окровавленной мордой сарделька, но лифт, оставляя внизу скулящих монстров, уже полетел вверх. Покрутив головами, стая развернулась и спокойно потрусила к добыче.

Тяжело дыша, бандиты лежали на полу несущегося наверх лифта. Говорить не могли оба, а Кабан так даже и пошевелиться не мог. Лежащего рядом Кота били судороги. Интересно, что еще эти твари для нас приготовили, кроме беготни? – промелькнула отстраненная мысль. Кабина замедлила бег и остановилась. Разошлись в стороны решетчатые створки, а затем открылась железная дверь. Уперев волосатые руки в бока, за дверью стоял Гонза.

– Ух ты! Смотри-ка, аж двое! – удивился он, зашел в лифт и, подняв за шкирки, выволок обоих наружу. – Банда-рекордистка!

Кабан лежал на земле и хотел только одного – немедленно умереть. Сил у него не осталось даже на то, чтобы моргать. Ног он не чувствовал, легкие горели огнем, распухший язык не давал дышать. Он задыхался, и слезы катились по грязным щекам. Хотелось жить. Лежащий рядом Кот резко дернулся и затих. Возле лица Кабана остановились два знакомых армейских башмака.

– Ты смотри! – раздался откуда-то сверху удивленный голос сержанта.

– Целых два добежало! Точно, банда-чемпионка! Интересно, который феномен прибежал первым?

Тем временем Гонза раскатал пожарный рукав, включил воду и стал поливать бандитов. Тугая струя ударила в бок Кабану и перекатила его на спину. От холодной воды стало немного легче, и он встал на четвереньки. Кот не шевелился. Солдат направил струю ему прямо в лицо. Бандит по-прежнему не двигался.

Сержант присел в лужу на корточки и потрогал его за шею.

– Нет, все в порядке, все-таки один. Второй ласты завернул, сердчишко не выдержало. – Он встал и подошел к Кабану. – А ты, значит, примчался вторым. Ну, что, ворюга? – Сержант рванул его с земли и одной рукой поднял как котенка. – Давай на выбор: сразу обратно к сарделькам или сперва поспать, а потом снова побегать от души?

– Сперва поспать, – выдавил Кабан, чтобы выиграть хоть немного времени.

– В морге отоспишься, крысеныш, – отрезал сержант и, как следует тряханув для приведения в чувство, поставил его на землю. – Гонза, отправляй его.

Кабану уже было все равно куда и зачем. Его шатало как травинку на ветру, и даже вялый подзатыльник сбил бы его с ног. Однако солдат легонько толкнул его в спину и почему-то отвел к транспортеру. Открыв заднюю дверь, запустил его внутрь, закрыл, а сам сел за руль. Ехали они недолго, минут двадцать. Транспортер загремел по плитам посадочной площадки и тормознул возле толстопузого транспортника.

Гонза вытащил Кабана наружу и сдал его стоявшему на площадке солдату. Боец без церемоний затолкал его вверх по трапу, прогнал по коридору и запер в маленькой каюте. Кабан, не раздеваясь, рухнул на узкую койку и отрубился. Он не видел, как на транспортник одного за другим гнали «победителей забегов» с сардельками из других секторов подземного кольца.

Когда подвезли и погрузили всех, пузатый транспортник по-военному резко стартовал с поверхности планеты Каркас, отошел от нее на три световые минуты, взял короткий разбег и нырнул в орбитальный телепортер. Спустя мгновение он вынырнул из точно такого же в двух парсеках от Каркаса.

Плавно развернувшись, транспортник вышел на орбиту четвертой планеты небольшой желтой звезды. Быстро проскочив атмосферу, он с ревом опустился на стартовую площадку, расположенную на военной базе.

Внутри корабля завыла сирена и разом открылись двери всех кают. Кабан разлепил глаза и с трудом поднялся на ноги. У него тряслись поджилки, его сильно тошнило. Сирена противно выла. Держась за стену, он вышел в коридор. Один за другим выходили такие же измученные, как и он, парни. Кабан первым тихо побрел к выходу.

Держась за поручень и сдерживая неукротимую дрожь в трясущихся от усталости ногах, он спустился по трапу и, немного отойдя от корабля, огляделся. Блин, назад прилетели, что ли? Та же база. Что-то ему мешало, и сперва он не мог разобрать, в чем дело. Потом сообразил, сила тяжести ощутимо возросла. На Каркасе она почти вдвое превосходила земную, правда, Кабан про это не знал.

– Имя? – раздался за его спиной грубый голос.

– Кабан, – не оборачиваясь ответил бандит.

– Ха! – усмехнулся спросивший. – Представляю, какая у тебя фамилия!

– У меня нет фамилии, – вяло ответил Кабан.

– Не бзди, здесь это никого не интересует.

Кабан повернулся лицом к говорившему. Держа за ручку тележку, перед ним стоял высокий, загорелый дочерна крепкий солдат. Со стороны транспортника потихоньку подтягивались остальные прибывшие.

– Ну, что? Судя по вашему виду, бегаете вы пока не очень. Вкратце обрисую дальнейшие перспективы. Империя дает вам последний шанс на исправление: поступление на службу в Вооруженные Силы.

– Туда не берут преступников, – автоматически заметил Кабан.

– У нас особые войска, – усмехнулся солдат. – Про твое прошлое здесь никто не будет вспоминать. Можешь взять любое имя. Какое возьмешь?

– Кабан, – ответил Кабан.

– Ну и ништяк. Условия простые: ты служишь и поэтому живешь. Захочешь уйти… – Солдат подмигнул. – Уйдешь насовсем.

Кабан равнодушно кивнул.

– Служить будет тяжело, – продолжал солдат. – Поначалу – очень тяжело. Сразу запомни – здесь все делается добровольно. Заставлять тебя никто не будет. Но выбор всегда за тобой! – Боец снова ухмыльнулся. – Короче: день отсыпной, а завтра сформируют группы и приступят к обучению. Двигайте за мной.

Кабан снова равнодушно кивнул и побрел вслед за солдатом в сторону построек базы. Боец отвел их в казарму, показал душ и места для сна. Не глядя по сторонам, побросав одежду на пол, Кабан разделся догола и забрался под горячий душ. Он тер себя мочалкой так, будто хотел содрать кожу, инстинктивно пытаясь избавиться от воспоминаний о гибели ребят. Постояв еще немного под тугими струями горячей воды, он голым побрел в кубрик и рухнул на первую попавшуюся койку. Спать им дали ровно сутки, и ровно сутки он спал. А потом кто-то громко заорал прямо над ухом:

– Рота-а!!! Па-адье-ем!!!

Вынырнув из глубин сна, Кабан открыл глаза и приподнял голову с подушки. Между рядами коек, на середине прохода, стоял гориллообразный человек в зеленой майке и пятнистых камуфляжных штанах. Вида он был настолько зверского, что от одного взгляда на него душа уходила в пятки. Надпись на майке поясняла, что зовут его сержант Бес. С трудом приходя в себя и плохо понимая, где он находится, Кабан молча смотрел на сержанта. Фотографиями Беса можно было смело украшать любой учебник анатомии. Обнаженные шею, плечи, руки и грудь украшали мышцы настолько крупные, мощные и рельефные, что даже вызывали сомнения в своей подлинности. Немного подумав, Кабан сообразил, что сержант этот родом с планеты минимум с тройной силой тяжести.

– Команда была – подъем! Выскочили из коек и построились! – рявкнул сержант.

Бандиты нехотя вылезали из постелей и, шлепая босыми ногами, выходили на середину прохода, окружая сержанта со всех сторон.

– Команда была – строиться! – недобро сказал сержант, наклоняя голову. Кабан понял, что сейчас что-то случится.

– Ты че орешь, мужик? – угрюмо спросил высокий рыжий парень справа от него. – Почему людям спать мешаешь, козлина пятнистая?!

– Тебя где воспитывали, урод? – спросил другой. – Или вам, козлам, здесь все можно?

– Почему вошел без стука, пес? – спросил третий, и толпа медленно двинулась на возмутителя спокойствия со всех сторон. Кабан живо вспомнил, как его вытряхнули из бака и что за этим последовало. Воспоминания были настолько болезненными, что он решил не трогаться с места.

Сержант не ответил ни на одно оскорбление. Он не изменился в лице, а просто молча ждал, когда борзые любители спокойствия и сладкого сна подойдут поближе. И когда они подошли на расстояние удара, он как будто взорвался. Руки и ноги замелькали со скоростью лопастей вентилятора, жестокие удары посыпались градом, и все закончилось, так и не успев начаться.

Толпа откатилась. На полу остался десяток неподвижных тел. Я так и знал, довольно кивнул сам себе Кабан. И это только начало! Лучше не лезть.

– Команда была – строиться! – рыкнул сержант.

Все, кто мог ходить, построились в неровную шеренгу. Не замечая распростертых тел и наступая на них тяжелыми ботинками, сержант прошелся взад-вперед перед строем, внимательно разглядывая свежеприбывший спецконтингент. Потом он остановился на середине и заговорил:

– Ну что, девчонки… С сегодняшнего дня – я ваш папа.

– И мама тоже? – спросил кто-то из строя.

– И мама – тоже… Тебе, сынок, и всем остальным объясняю сразу: здесь все делается только по команде. В вашем случае – исключительно по моей команде. Прием пищи, походы в сортир, идиотские вопросы – только с моего разрешения. Обращаться ко мне следует со словами «Товарищ сержант». Хотя товарищем я стану далеко не для каждого. Без моего разрешения можно только шевелить пальцами в сапогах, да и то: поймаю – накажу. Можешь сейчас на пробу еще что-нибудь вякнуть.

В казарме повисла мертвая тишина.

– Смотри-ка, сообразительные какие… – Тяжелый взгляд внимательных сержантских глаз скользнул по строю. – Так вот, теперь я буду вашим папой. И не просто папой, а папой Карло, поскольку буду из вас, чурбанов, выстругивать нормальных людей. Распорядок дня у нас будет такой…

Говорил сержант долго, доступно и обстоятельно объясняя, что к чему и зачем. За это время ушибленные пришли в себя, поднялись с пола и молча встали в строй. После чего сержант вывел всех на улицу и устроил небольшой кросс.

После кросса он проверил готовность личного состава к ведению рукопашной, по очереди поработав со всеми. Когда очередь дошла до Кабана, он враз посочувствовал тем, кто устроил в казарме драку. С таким же успехом можно было голому бросаться на полицейский бронетранспортер. Сержант сперва слегка помял каждого индивидуально, потом дал команду нападать на него тройками и пятерками, а потом всем скопом. И хотя все они дрались как черти и при случае могли свернуть шею хоть самому дьяволу, сержанта никто из них не смог даже ударить. Зато он насовал им всем по первое число. Причем всем было ясно, что он их не бьет, а так, играет.

У преступников, привыкших полагаться только на физическую силу, это вызвало самое настоящее уважение. Рыжий, который завелся первым, спросил:

– Так драться нас всех научат?

– Только тех, кто выдержит и пройдет весь курс обучения, – ответил сержант. – Удастся это далеко не всем. За себя можешь не переживать, тобой буду заниматься лично я.

– И сколько времени это займет?

– Всю твою оставшуюся жизнь. Обратной дороги отсюда нет.

– Это как?! – недоуменно спросил кто-то из строя.

– А так. Тысячелетний опыт войн человечества давно показал никчемность всеобщей воинской повинности, равно как и полную бесполезность наемных армий. Хорошо воевать не может кто попало. На это способны только люди, одаренные генетически. Вы по степени агрессивности и физическим кондициям для службы подходите, что успешно доказали как своим прошлым, так и сдачей проверочного забега. Теперь вам предстоит пройти вторичный отбор. После этого я начну вас учить военному делу.

– А если мы не захотим? – недовольно спросил Рыжий.

– Попав сюда, вы лишились права выбора. Уйти отсюда нельзя.

– Так уж и нельзя? – ехидно спросил Рыжий.

– До тебя многие пробовали, – криво ухмыльнулся сержант. – Пока что-то не выходит. За последние 250 лет побегов из десантно-штурмовых бригад не было.

Кабана как будто пробило током: а ведь он не врет. Десантники были героями множества фильмов и комиксов, однако было известно, что в силу своих психических особенностей и в соответствии с Законом этих солдат держат за пределами Обитаемых Миров. И это была чистая правда, потому как никто никогда живого десантника не видел.

– И чему мы будем учиться? – сердито спросил Рыжий.

– Военному делу! – радостно осклабился сержант. – Причем – по-настоящему! У нас тут не забалуешь!

– А если я не захочу?

– Вон там, – сержант показал пальцем в сторону неприметного серого здания, – находится мусоросборник. А при нем – единственный на планете телепортер для сброса отходов. Любой, кто не справляется со службой, автоматически переводится в разряд отходов производства и марширует через него. Задумайся, Рыжий.

– И куда через него можно попасть?

– А какая тебе, никчемному отбросу, разница? Живым не останешься ни при каком раскладе, не переживай. Выход у нас настроен в ядро звезды. Еще вопросы есть?

Больше вопросов ни у кого не было. У Кабана как будто камень свалился с души, потому как будущее враз стало ясным и определенным. Он не любил думать над подобными вещами, воспринимая все удары судьбы равнодушно. Идет дождь – открой зонтик и иди. Нет зонтика – все равно иди, не растаешь.

Еще два дня в казарму прибывало пополнение. И когда набралось достаточное количество кандидатов, резко началась служба. Да так началась, что Кабан сто раз пожалел, что вообще появился на свет, не говоря уже о том, что попал сюда.

Каждое утро – десятикилометровая пробежка, затем – час интенсивной физподготовки и рукопашного боя. Их никто не подгонял, сержант просто внимательно следил за происходящим. И те, кто не мог подгонять себя сам, очень быстро отправлялись в домик с телепортером. Поняв это в первый же день, Кабан держался изо всех сил.

Это было непросто. Пробежка проводилась на морском берегу, по щиколотку в песке и с постоянными забегами в воду. Для равномерного физического развития они разбивались на пятерки и занимались упражнениями с бревнами. Каждая пятерка, точно следуя командам сержанта, должна была бегать с огромным бревном на вытянутых руках над головой вперед, назад, вбок, ложиться вместе с ним на песок и вместе с ним вставать, совершать с ним заплывы различной дальности и носить его с собой в казарму. Проявлявшие недовольство глупостью этого занятия сперва наказывались перетаскиванием тысячи ведер воды из океана в яму, расположенную в ста метрах от берега. Ведер давали две штуки, а бегать с ними надо было исключительно задом наперед, причем туда и обратно – с полными. Того, кто не понимал и этого, отправляли через телепортер.

Когда численность личного состава сократилась примерно наполовину, сержант Бес сказал им:

– Армии не нужны солдаты, склонные задумываться над целесообразностью исполняемых приказов. Тем более – задающие вопросы и имеющие мнение, отличное от мнения командира. Армии нужны солдаты, четко исполняющие любые приказы. Любые! Это касается и рядовых, и офицеров. Во время боевых действий раздумывать будет некогда. Подразделение должно действовать как хорошо отлаженный механизм, потому что жизнь всех и выполнение боевой задачи зависят от каждого, а от всех вместе – жизнь каждого. Попустительства здесь нет, и пощады не будет никому. Не нравится – телепортер работает круглосуточно и без выходных.

После его слов трое телепортировались по собственному желанию. В том числе и чрезмерно борзый Рыжий. Немного погодя многие им позавидовали, потому как по-настоящему тяжелые тренировки еще только начинались.

Снова они бегали по берегу океана, только теперь упражнения выполнялись исключительно в воде. Приседания, отжимания – все это сопровождалось полными погружениями. В тех случаях, когда они занимались строевой на плацу, сержант заботливо поливал их водой из шланга.

Подъем в шесть утра и сразу зарядка. Прием пищи, занятия по курсу молодого бойца с небольшими перерывами на прием пищи. Обучение навыкам стрельбы из деревянных винтовок, стрельба, рукопашный бой, преодоление полосы препятствий, плавание в полной боевой выкладке, марш-броски. При этом сержант всегда предлагал «наиболее легкий» путь: не лезть в гору, а обежать ее по болотам, чтобы потом перелезть через еще более высокую. Каждый учебный день продолжался шестнадцать часов, и за оставшиеся восемь Кабан ни разу не смог выспаться.

Дальше нагрузки возросли еще больше, а сержант начал наказывать за малейшую провинность. Причём наказания выбирались самые унизительные, провоцирующие на неповиновение. Тех, кто так ничего и не понял или не смог приспособиться, Бес с удовольствием отправлял в известный домик.

Три раза среди бандитов вызревал заговор. Три раза они скопом нападали на сержанта. Все три раза он их приветил так, что некоторые не пришли в себя уже никогда. Кабан в это не впрягался, благоразумно решив выждать. Но через два месяца никто уже не думал о побегах и разборках с Бесом. Мысль у всех была одна: как бы не подохнуть от перенапряжения.

И как-то раз, в самой середине ночи, когда все без задних ног забылись тяжелым сном, в казарму тихо вошла группа сержантов. Возглавлявший ее Бес поджег шнур взрывпакета и бросил его на середину коридора. Грянул оглушительный взрыв, и бойцы повылетали из коек.

– Подъем!!! – орал сержант. – Боевая тревога!!!

Солдаты лихорадочно натягивали на себя мокрую, не успевшую просохнуть одежду, а сержанты орали вокруг, перекрикивая друг друга, отдавая противоречивые команды, разбрасывая взрывпакеты и наводя панику. Кое-как одевшись и похватав деревянное оружие, новобранцы выбежали на плац. После этого Кабан на неделю вообще утратил представление о смене дня и ночи.

Их загнали на грунтовую, покрытую лужами площадку.

– Воздух!!! – рявкнул Бес, и они попадали физиономиями в грязь, вжавшись изо всех сил в лужи, раскрыв рты на случай взрыва и накрыв руками затылки.

– Отставить! – И они вскочили.

– Воздух! – И они упали.

– Ко мне! – И взвод пополз к сержанту.

– Отставить!

Так продолжалось примерно с час, после чего сержант с команд голосом перешел на сигналы свистом. Один свисток – лечь, два свистка – встать.

Так и пошло: привычные «лечь-встать» и «упали-отжались». Сколько это продолжалось – сказать не мог никто, поскольку они утратили чувство времени.

За всю ту неделю они проспали в общей сложности пять часов, причем спали только по команде и только там, где указывал сержант. Указывал он, как правило, все на те же лужи.

Двадцать три часа в сутки непрерывных физических упражнений на земле и в воде с короткими перерывами на прием пищи. Нагрузка была чудовищной, поэтому сержанты гоняли их в три смены, чтобы самим успеть отдохнуть, при этом постоянно присутствовал врач, уже на третий день запретивший двоим продолжать тренировки. Вопреки их воплям и протестам солдат сняли с испытаний и отправили в телепортер.

Стояла осень, и соленая океанская вода уже стала холодной. Но сержант безжалостно загнал их в океан и дал команду стоять по шею в воде, подняв оружие над головой. Они прыгали на волнах до тех пор, пока не окоченели до мозга костей. В тот момент, когда Кабану показалось, что сознание его покидает, поступила команда выйти на берег. На берегу они занялись отработкой приемов рукопашного боя и дрались до тех пор, пока не согрелись. Затем их опять загнали в воду и снова держали до полного окоченения, затем погнали на полосу препятствий и оттуда снова в воду. Рукопашный бой, отжимания, приседания, бег, переноска ненавистных бревен и снова холодный океан. После этого один час сна в грязной луже казался райским отдыхом.

Не знавшие усталости сержанты постоянно проверяли крепость усвоения личным составом уставов и наставлений, попутно ставя задачи по ориентированию на местности в жестких временных нормативах.

Ночи напролет они совершали контрольные забеги и выходы в заданные районы с бревном и без него. Разбившись на пятерки, они бежали в точки выхода, стараясь уложиться в норматив. Время прибытия группы замерялось по пришедшему последним. И если он не укладывался, то наказывали всю пятерку. Они изо всех сил старались действовать слаженно и помогали отстающим, волоча друг друга к финишу. Состав пятерок постоянно менялся, и никто уже не помнил, когда, куда и с кем бежал.

Делалось это специально, потому что бежавшие следом сержанты постоянно норовили выкрасть кого-нибудь из группы, устраивая настоящую охоту за отстающими. Если командир и группа не замечали пропажи и не бросались отбивать попавшего в беду товарища, следовало жестокое наказание. Мысль о том, чтобы бросить раненого или не найти пропавшего, солдату даже в голову не должна приходить. «На базу возвращаются либо все, либо никто!» – так говорил Бес. Зато в случае поимки негодяя-сержанта его били изо всех сил, на полном серьезе норовя убить. Командный состав спасала только физическая свежесть и отменная беговая подготовка.

Завершилось все это массовой ночной высадкой с десантных лодок из штормящего океана на скалистый берег. Голова Кабана уже не соображала абсолютно ничего, покрытое синяками и ссадинами тело отказывалось слушаться. И вот на подходе к берегу, перед высадкой, он испытал странное ощущение.

Он как будто провалился в глубину самого себя, в самое свое нутро, и вдруг ясно понял, что он – это не тело, что он просто в нем живет и может заставить это тело делать все, что потребуется. Тело оказалось всего лишь оболочкой, в которой жила его железная воля. И как только Кабан это понял, боль и усталость ушли. Он прыгнул в воду и потащил лодку в еле заметный проход между двумя огромными валунами. Остальные прыгнули за ним и начали помогать, но он уже бросил лодку и рванул на берег. Где-то там впереди стоял замаскированный флаг, который еще предстояло найти и захватить.

Не чуя под собой ног, они бежали по песку, а вокруг грохотали взрывы, летела во все стороны вздыбленная земля, и над головами свистели пули, а когда они добрались до середины песчаной полосы, начался артобстрел. Все немедленно окопались, свернувшись в клубок на дне окопчиков. Артналет продолжался до рассвета, и лупили по ним так, что невозможно было поднять головы.

Закончился он так же внезапно, как и начался. Медленно оседала пыль, и Кабан осторожно поднял голову над краем воронки. Над берегом нарастал грохот, и из-за кромки леса стремительно вынырнуло черное, хищное тело фронтового штурмовика. Пилот резко поддал газу, и аппарат прямо над берегом перешел звуковой барьер. Кабан зажмурился и открыл рот так, что чуть не вывихнул челюсть. От чудовищного удара вздрогнула земля. А штурмовики шли из-за леса один за другим, и грохот стоял такой, как будто небо раскалывалось на куски. Выплевывая песок и ничего уже не слыша, Кабан поднял голову и посмотрел в небо.

Вереница фронтовых штурмовиков уходила вверх, закладывая мертвую петлю, выстраиваясь друг другу в хвост и образуя гигантское колесо. И когда шедший первым с диким воем зашел в пике, Кабан увидел, как открываются створки бомболюков, выпуская наружу серые туши авиабомб. Как зачарованный он смотрел на стремительно растущие овалы несшихся вниз, прямо на него, авиабомб. Это уже потом он узнал, что овальной бомбы бояться не надо, потому как она – не твоя и пролетит мимо. Твоя – та, что круглая.

А тогда он вжался лицом в песок, снова открыл рот и крепко сжал голову руками. Бомбы ударили так, что артналет показался любительским новогодним фейерверком. Его засыпало песком, затрясло и забило ударами. Сколько времени ходили колесом над ними штурмовики и шла бомбежка – сказать никто не мог, но когда все закончилось, несколько человек сошло с ума.

Те, кто очухался после бомбардировки, прорвались в лес, совершили десятикилометровый марш-бросок, нашли эту паршивую землянку и отобрали флаг у защищавших его сержантов. Правда, сержанты не особо и сопротивлялись, поскольку впавшие в раж солдаты готовы были убить и порвать на куски любого, кто захотел бы им серьезно помешать.

В казарму вернулось всего сорок семь человек. Это были те, кто выдержал все от начала до конца, доказав, что они не отбросы, а железные, готовые на все люди.

Они вышли на плац колонной по четыре. Шедший впереди Кабан нес флаг, сжав в руках древко так, как будто хотел его придушить.

На плацу их ждал сержант, а возле него стоял стол, на котором были аккуратно разложены черные береты. Рядом с беретами лежали такие же черные десантные ножи. Бес дал команду построиться в одну шеренгу. Качаясь на одеревеневших от усталости ногах и тупо глядя на сержанта, они выполнили приказ. Бес лично вручил каждому берет и нож. А потом сказал несколько напутственных слов:

– Ну что, салабоны… Теперь каждый из вас имеет право носить берет десантника. Конечно, на боевые задания вы их брать не будете. Но это – знак. Знак принадлежности к элите. Это еще не значит, что вы стали десантниками. На сегодняшний день вы всего лишь прошли отбор. Когда-то давно на нашей прародине Земле, в стране Японии, жили мастера-кузнецы, ковавшие оружие для тамошних воинов-самураев. Так вот, сперва эти кузнецы выплавляли из руды металл и отливали из него прутья. Эти они прутья несли на болота и опускали в болотную воду, оставляя там на несколько лет. Болотная вода разъедала металл, выгрызая из него все лишнее, оставляя только то, из чего кузнец мог выковать хороший клинок. После этого прутья вынимали из воды, несли в кузню и начинали ковку. Несколько прутов сплетались в косу, и из них отковывался один толстый прут. Затем этот прут сгибали и перековывали несчетное количество раз. Таким образом получалось, что клинок состоял из нескольких десятков тысяч тончайших слоев. Ковка продолжалась несколько лет, после чего клинок закаляли. Но и это было еще не все, потому как почти готовый меч необходимо как следует заточить, что также требовало особого мастерства. После этого мечу приделывали ручку и опробовали его в поединке на живом противнике. Считалось, что в результате такой длительной и заботливой обработки меч обретал душу и жил своей особой жизнью. То, что вы прошли сейчас, – это всего лишь болотная вода. Впереди у вас еще ковка, закалка и заточка. Только пройдя все это, вы сможете превратиться в смертоносные, разящие наповал мечи – Карающие Мечи Империи. Придет ваше время, и вы прополощете свои запыленные сапоги в чужих океанах, пацаны. А сейчас – сутки отдыха, после чего начнем настоящее обучение. Вопросы есть?

Шеренга изможденных солдат молчала. Ни у кого не осталось сил даже на то, чтобы раскрыть рот.

– Вопросов нет, – удовлетворенно сказал сержант. – Р-разойдись!

Разойтись тоже никто не смог, солдаты повалились на бетон там же, где стояли. Сержант усмехнулся и ушел в казарму строчить рапорт.

После суток благословенного отдыха закончился курс базовой подготовки и началась нормальная учеба. Однако Кабан на всю жизнь запомнил, как же на самом деле мало человеку надо для того, чтобы почувствовать себя счастливым. Немножко еды и простой воды, сухая одежда, горячий душ и место, где можно лечь и уснуть. Или время от времени хотя бы что-нибудь одно из вышеперечисленного.

С тех пор на всю жизнь он сохранял холодное презрение к комфорту, роскоши и бесцельному времяпрепровождению, с отвращением смотрел на взрослых мужиков, поливающих себя вонючими жидкостями, стригущихся в дорогих салонах и громоздящих на головах какие-то прически, одевающихся в кричащие, идиотского покроя шмотки, при этом еще и носящих на руках и шеях кучи никчемных побрякушек.

Сам он всегда был пострижен ежиком, чтобы меньше потела под шлемом голова. На теле при любой погоде была одета хлопчатобумажная открытая безрукавка, на ногах – просторные удобные штаны, заправленные в высокие десантные ботинки. Любого из разукрашенных гражданских балбесов он мог соплей перешибить и по большому счету таких «шпацких кавалеров» не считал за людей, поскольку жизни (а тем более – службы) они не знали и были сделаны из материала, в корне отличного от того, из которого был сделан он сам. Кабан полагал, что материалом для создания этих убогих существ послужило собачье дерьмо. Во время казарменных дискуссий по этому вопросу суровые, видавшие виды войсковые товарищи всегда с ним соглашались. Спасало «шпацких» только то, что солдат к ним старались не подпускать на расстояние ближе пары световых лет. Такое отношение к войскам вызывало у Кабана легкое подозрение, но особенно не расстраивало.

Для командиров подобные настроения в солдатской среде не были чем-то новым или исключительным, потому как они и сами придерживались точно такого же мнения. Не стоило также забывать и о том, что человек, постоянно заглядывающий в глаза смерти, – существо крайне трудно обуздываемое. Управлять им могут только такие же серьезные люди, как и он сам. Когда же такие люди приступают к отдыху и увеселительным мероприятиям, то начинают отрываться по полной программе, в бешеном веселье не зная никакого удержу, стараясь урвать от жизни все и за один присест, потому что другого такого раза может уже и не быть. Поэтому по давно устоявшейся традиции гарнизоны располагались только на тех планетах, где практически отсутствовало обычное гражданское население. Жили там только бывалые отставники Вооруженных Сил. Да никто из них и не стремился встречаться с кем-либо отличным от них. Обычные люди их не интересовали.

А тем временем учеба шла полным ходом. После прохождения первоначальных испытаний Кабана, как особо отличившегося в ходе выполнения поставленных задач, перевели в диверсионно-разведывательный батальон, где за прошедшие полгода он овладел всеми военными специальностями.

Он прыгал с парашютом как с предельно малых высот, так и из стратосферы. Он мог стрелять из любого вида оружия из любого положения и в любых условиях, показывая при этом одинаковый результат. Само собой – отличный. Он умел обращаться со всеми видами взрывчатых веществ, мог заминировать и взорвать все что угодно – от лесной тропинки до реактора. Он свободно управлял всеми видами транспортных средств – от мотоцикла до десантного бота, прекрасно разбираясь в механике и электричестве. Он умел плавать со связанными руками и ногами, мог нырять и пользоваться снаряжением для подводного плавания и в случае необходимости мог просидеть под водой, не высовываясь на поверхность, целые сутки. Кроме того, он мог жрать все что попадется и оставаться сытым даже там, где любой волк подохнет с голоду.

Его научили всем мыслимым и немыслимым способам проникновения на охраняемые объекты, обучили сбору сведений о противнике в районах боевых действий и диверсий. Теперь он мог пролезть незамеченным куда угодно, выполнить поставленную задачу и выбраться после этого к своим. Основной упор в обучении делался на развитие личных качеств бойца. Владение сверхсовременной техникой было необходимым элементом, но в первую очередь налегали на самих бойцов. Кабан по всем дисциплинам успевал на «отлично».

Вот только в рукопашном бою он пока что не мог одолеть своего инструктора – сержанта Вампира, однако в скором будущем собирался это упущение поправить.

Измученное и доведенное до крайности в начале службы тело благодарно отозвалось на прекрасную пищу, физические нагрузки и повышенную силу тяжести, стремительно обрастая крепкими, как канаты, мускулами. За полгода обучения из стройного, гибкого парня он превратился в огромного, могучего мужика.

Учитывая размах освоения пространства человечеством, места во Вселенной хватало для всех – и для нормальных людей, и для ненормальных. Не было больше тюрем в обычном понимании этого слова, они существовали только в виде пересыльных пунктов. Нарушителей Закона в зависимости от тяжести совершенного проступка либо лишали жизни, либо высылали на специально выделенные для преступников планеты, образовывавшие Пенитенциарные Миры, среди солдат именуемые Негодяйскими. Там они могли спокойно жить по своим, звериным законам, вволю грабя и убивая друг друга, но при этом не беспокоя честных налогоплательщиков. Вырваться с этих планет преступники не могли, потому как космического транспорта не имели. Висящие на орбитах пограничные спутники наблюдения четко фиксировали всякую производственную активность и немедленно сигнализировали о ней в координационный центр. И как только возникала угроза организации и введения в строй широкомасштабных производств, для недопущения строительства космического транспорта на планету бросали диверсантов.

Прежней жизни для Кабана больше не существовало, он навсегда забыл о том, что совсем недавно сам был преступником. Теперь он совершенно обоснованно считал себя Солдатом.

Всех ребят из его роты распределили по «звездочкам» – диверсионным пятеркам. В каждую из них входило по четыре матерых диверсанта и одному «сынку», за которыми ветераны зорко присматривали во время рейдов. Кабан попал в «звездочку» Беса, чему был несказанно рад. Всего их было пятеро: сержант Бес, сержант Вампир, рядовые Чип и Дейл, а также «сынок» Кабан.

Первый раз их бросили на ликвидацию подземного завода на самый известный из Пенитенциарных Миров – планету Матросская Тишина. Бес сказал, что это будет просто: высадка, акция, подъем. Собственно, так все на самом деле и было. Прямо как в учебниках.

От площадки десантирования до завода было почти триста километров, поэтому «звездочка» сразу рванула вперед. Вот тут Кабан и сообразил, зачем их так зверски гоняли. Не одну сотню раз он мысленно благодарил своих командиров за педагогическую одаренность и железную настойчивость. Дедушки диверсионных войск бежали как лоси, не зная устали и практически не отдыхая. Они обходили стороной дороги и населенные пункты, старательно избегал встреч с местными жителями. И добрались до завода ровно через двое суток.

Завод охранялся на совесть, потому как был уже не первым. Заключенные Матросской Тишины изо всех сил хотели выйти в пространство. Однако это было совсем непросто технологически. Задачей солдат было сделать это невозможным физически.

Выйдя на объект, они встали лагерем в лесу и немедленно приступили к разведке возможных путей проникновения. Тщательно все осмотрев и наметив ориентиры, отошли к лагерю, чтобы выспаться перед акцией. По дороге назад Кабан предложил Бесу подходить к лагерю «улиткой» – лично им придуманным маневром. Заключался он в том, чтобы к месту подходить по спирали, что позволяло легко обнаружить слежку, шедшую по той же спирали, но на соседнем витке.

– Ну ты, Кабан, молодец! – смеясь, похлопал Бес по спине молодого бойца. – Твою «улитку» придумали древние русские еще в двадцатом веке, во время самой жестокой тогдашней мировой войны. Сотни тысяч бойцов с тех пор обязаны своими жизнями тому неизвестному русскому разведчику, который первым до этого допёр.

Кабан расстроился, но Бес его успокоил:

– Ты не переживай. Скорее всего, всю вашу гоп-шарагу поймали именно из-за того, что вы так к себе на базу возвращались.

– Думаешь?

– Уверен.

– Почему?

– Потому что дураки нам не нужны. Служат лучшие. Ты что, про системы визуального контроля никогда не слышал?

– Нет. А что они контролируют?

– Да вообще все. На всех ключевых точках городов выставляются постоянно работающие видеокамеры, которые фиксируют все, что попадет в объективы. Затем добытая информация стекается в вычислительный центр, где обрабатывается на мощных компьютерах. В ходе этого анализа фиксируются все, кто попал в поле зрения. Причем камере безразлично, с усами ты или с бородой, в парике или без. Можешь даже пластическую операцию сделать – все равно тебя опознают, потому что идентификация идет по строению черепа. Таким образом, спецслужбы точно знают, кто и чем в городах занят. Где торгуют наркотой, где проститутками, как и то и другое покупают депутаты парламента и члены правящего кабинета, и еще массу других не менее полезных вещей.

– И про банды тоже?

– Само собой. Кто где обитает, кто в какой состоит, кто ими руководит – одним словом, все. И как только какая-нибудь из них начинает выходить за рамки, так сразу посылают зондер-команду из полиции, которая валит там всех на месте. Но если это что-то особо злостное и хитрое, типа вашей, тогда сообщают в войска. Мы отлавливаем такие выдающиеся экземпляры для собственных нужд. Так попал сюда я, так попал сюда ты. Точно так же попали и остальные. Обитаемых Миров много, так что недостачи в кадрах мы не испытываем.

– Круто…

– Ага. Кстати, в казармах за всеми следят точно так же. Только этим до поры до времени никто из вас не интересуется.

Вернувшись в лагерь и как следует выспавшись, той же ночью они пролезли на завод, заложили заряды и уничтожили подпольное предприятие вместе с находившимся там персоналом. А потом неделю уходили по лесам от преследования. Преступники были людьми злыми и беспощадными, но перво-наперво всего лишь людьми. А гнались они за Солдатами. И поэтому все преследователи приняли смерть. А Солдаты вернулись домой.

Кабан страшно гордился собой после возвращения. Гордился до тех пор, пока Бес не разобрал их совместный выход на занятиях. При этом вскрылось такое количество кабанских промахов, что он навсегда забыл о своей крутизне и впредь думал только о деле.

Кроме преступников, в Обитаемых Мирах имелся также избыток революционеров, террористов и других радетелей о светлом будущем. Эти ребята были подготовлены лучше уголовников, но конкуренцию диверсантам составить тоже не могли. А потому неусыпной заботой Корпуса поголовье особо беспокойных граждан постоянно поддерживалось в установленных рамках.

Конечно, бойцы были только исполнителями при группах ликвидаторов. Подготовкой акций занималась сложная машина Имперской Службы Безопасности. Именно она формировала группы специалистов тылового обеспечения, наружного наблюдения, добывала разведывательную информацию, изготавливала документы прикрытия, обеспечивала связь и безопасный отход.

Разведка вычисляла активных противников государственного строя и подводила к ним свою агентуру, одновременно начиная прорабатывать варианты ликвидации. Группа представляла собой как бы древко копья, а солдат-исполнитель был его стальным наконечником, наносившим решающий удар. От бойцов-ликвидаторов требовалось только абсолютное хладнокровие и умение стрелять без промаха из любого оружия. Для исполнения акций выбирали далеко не каждого, но Кабан успешно справлялся с поставленными задачами.

И все в его службе шло хорошо и замечательно. Но вдруг откуда ни возьмись налетело очередное педагогическое поветрие, и бойцов принялись обучать ведению боевых действий на тренажерах-имитаторах. Тот, который применялся в войсках, назывался Quake. Мировой общественности он преподносился как игрушка, однако солдаты хорошо знали, что там зачем и почему.

За игрушку его принимали потому, что в основе тренажера лежали реальные события, не так давно имевшие место. О них были написаны горы книг и отсняты парсеки видеолент.

Речь там шла о недавнем вторжении на Землю злобных монстров-инопланетян, главный руководитель которых и был назван секретным кодовым именем Quake. Тогда в ходе физических экспериментов по телепортации живых организмов и неодушевленных предметов на неограниченные расстояния к телепортерам землян подключилась какая-то нечисть из сопредельных измерений и начала забрасывать на Землю свои войска.

В самый ответственный момент через открытый телепортер в логово врага ухитрился проскользнуть один толковый десантник. Как и положено толковому десантнику, он оказался в нужное время в нужном месте. И пока войска уничтожали просочившегося неприятеля на Земле, он один ураганом прошелся по соседнему измерению, зачистил все места своего пребывания, отыскал босса, руководившего зловредной операцией вторжения, и без промедления его ликвидировал. Не возвращаясь домой, он прошелся еще по двум населенным негодяйскими монстрами измерениям и только после этого вернулся назад. Его поход вошел во все учебники по диверсионно-подрывной деятельности и служил образцом в преподавании многих специальных дисциплин.

По мотивам этих увлекательных походов и славных подвигов была создана компьютерная игра. А то занятие, которым так самозабвенно увлекались солдаты, называлось deathmatch, что в переводе означало «смертный бой». Суть его состояла в том, что каждый боец сидел за компьютером и управлял виртуальной моделью солдата, бегая по специально созданным так называемым «уровням», представлявшим собой виртуальные же помещения.

Задача была проста: необходимо собрать разбросанное в определенных местах помещений оружие, а затем из этого оружия завалить как можно больше виртуальных противников.

Сперва занятия проходили принудительно, но потом личный состав вошел во вкус. Увлечение этой забавой быстро приняло форму паранойи, солдат было не оттащить от мониторов никакими силами. В гарнизоне только и говорили, что о турнирах, чемпионатах и чемпионах. В речи солдат появились новые слова и понятия: бумстик, красный (желтый, зеленый) фофан, рокет-джамп, лава-джамп, озверин и пентаграмма. Как обычно, увлечение приняло нездоровый характер и потихоньку начало переходить в игру на деньги.

Кроме дэсматча бешеной популярностью пользовался какой-то Capture the Flag, где главной задачей был в общем-то знакомый командный отъем и вынос флага противника. И особо стоило отметить Team Fortress, боям в который предавались с особым фанатизмом, не признавая прочие разновидности.

Кабана все это как-то не цепляло. Должного интересу к дэсматчу он не проявлял, проводя все свободное время в спортзале и вынашивая хитроумные планы скорейшей победы над коварным сержантом Вампиром.

А потом в один прекрасный день объявили сдачу зачетов, и тут оказалось, что из своей роты только он один не смог показать надлежащий результат и даже не сумел толком победить тупорылого бота. Войсковые товарищи и командование были в шоке.

Всегда хорошо к нему относившийся ротный за такой небывалый позор безо всяких разговоров влепил Кабану пять суток гауптвахты, где он в данный момент и находился. Четверо суток уже было благополучно отсижено. Все это время его не переставали грызть скорбные мысли о том, что надо что-то делать. Однако сидел он один, и даже совета спросить было не у кого.

А тут надо же – целый учебник «Deathmatch Quake»! Кабан глянул в оглавление: Deathmatch Quake, Capture the Flag и Team Fortress! Ну, блин, такое только в сказках бывает! Правда, бравый начкар был похож на добрую фею меньше, чем Тортилла на Мальвину, но все равно повезло как в сказке.

Кабан открыл книгу и приступил к чтению.

Министерство Обороны Империи

Для служебного пользования

Экземпляр № 666

Deathmatch Quake