Нацистская война на уничтожение в качестве одной из базовых целей включала изъятие всех продовольственных ресурсов СССР в пользу рейха. Это позволило бы Германии эффективно продолжить борьбу с Англией, не снижая уровня потребления внутри страны и сохраняя общественное спокойствие. Аналитики военно-экономического штаба «Ольденбург» ещё в мае 1941 года предвидели, что в ходе решения этой задачи голодной смертью умрут миллионы жителей Советского Союза из нечернозёмной зоны, которую предстояло полностью отторгнуть от поставок продовольствия. Число людей, которые стали бы лишними при «новом порядке», оценивалось примерно в тридцать миллионов.

Эта программа массового убийства, разработанная статс-секретарем министерства сельского хозяйства и продовольствия Гербертом Бакке, была согласована всеми заинтересованными сторонами, включая военно-экономический штаб «Ольденбург», министерство восточных территорий, ведомство имперской безопасности и вермахт. План голода более чем отвечал стратегическим целям Гитлера, так как завоевание Lebensraum было неминуемо связано с полным или частичным очищением земли от коренного населения.

10 июня 1941 года Герберт Бакке имел продолжительную встречу с Генрихом Гиммлером. После неё глава «Чёрного ордена» отправился в замок Вевельсбург, где объявил высшим чинам СС, что целью войны на Востоке будет уничтожение тридцати миллионов славян (это число он мог узнать у Бакке). В связи с этим эсэсовские руководители получили «особые задания», смысл которых состоял в том, чтобы поддержать план голода акциями насильственного уничтожения.

Важно понимать, что Гиммлер как глава рейхскомиссариата по укреплению германской государственности был фактическим руководителем расовой политики рейха и упор делал на истреблении именно славян, которых рейсхфюрер в основной своей массе считал низшей расой, о чём заявлял неоднократно. В конце 1941 года, когда встал вопрос о широком привлечении в Германию рабочей силы с Востока, именно Гиммлер осуществил включение славянства в систему Нюрнбергских законов о расе. Славянские народы были официально исключены из понятия «родственная кровь»: браки с ними оказались под запретом, а сексуальная связь жестоко каралась как угрожающая загрязнению расовой чистоты немецкого народа. Вместе с тем Гиммлер признавал, что ввиду многовекового соседства немцев со славянами в некоторых из них есть «капля германской крови». Эта оговорка позволяла привлекать относительно небольшую часть антисоветски настроенных местных жителей в соединения СС и использовать их для уничтожения других местных жителей на благо «Великой Германии».

Практическая реализация плана голода началась уже с первых дней вторжения Германии в СССР. Директивы штаба «Ольденбург» об изъятии продовольствия были доведены до чинов ОКВ и ОКХ, которые исходя из них санкционировали минимальные рационы питания для советских военнопленных. Таким образом они были поставлены в ситуацию экстремального социал-дарвинистского естественного отбора – самые слабые умирали, а самые сильные получали возможность работать на империю Гитлера. Всего нацисты уничтожили 3,8 миллиона военнослужащих РККА.

Другим воплощением стратегии голода стала блокада Ленинграда. Творение Петра Великого было первым крупным российским городом нечернозёмной зоны на пути войск вермахта. Северная столица (наряду с Москвой) упоминалась ещё в документе «Ольденбурга» от 23 мая 1941 года – в том ключе, что население следует отсечь от продовольственного снабжения. С начала июля Гитлер планировал окружить город, уничтожить его системы жизнеобеспечения артиллерией и авиацией, частично уморить население, а частично выдавить вглубь нечернозёмных земель (где ленинградцев позднее ждала голодная смерть). Лишь упорное сопротивление Красной армии позволило пресечь эти замыслы и не допустить сдачи Москвы, которой была уготована та же судьба.

Вместе с тем истребительные планы нацистов реализовались на оккупированных территориях под Ленинградом, где зимой 1941–1942 года население голодало не меньше, чем в блокадном городе. В тот же период немцы осуществляли организованный голод в городах чернозёмной зоны, Киеве и Харькове. В документации нацистских чиновников о нём говорится как о методе избавления от лишних ртов, причём население крупных городов упоминается в этом контексте рядом с евреями. Это позволяет предположить, что, хотя ненависть к евреям со стороны нацистов была беспрецедентной, решение о поголовном уничтожении представителей этого народа на Востоке складывалось не без влияния плана Бакке. Поскольку нацисты априори исходили из того, что на территории СССР живет тридцать миллионов ненужных людей, следовало определить, по каким критериям их отделять от полезных, которых в дальнейшем можно будет использовать как рабов. Агрессивный нацистский антисемитизм и мифологема о жидобольшевизме подсказывали, что первой группой в составе этих миллионов должны стать советские евреи. Инициатором их истребления был Гиммлер – именно он впервые отдал приказ о тотальном убийстве евреев в конце июля 1941 года на эсэсовском совещании в Николаеве.

Получив инструкции в Вевельсбурге, организации СС включились в истребительную политику с самого начала войны. В тылу немецких войск айнзацкоманды уничтожали евреев, комиссаров, наиболее активных большевиков, а войска СС приступили к карательным рейдам. Нельзя не упомянуть так называемый Припятский марш, в рамках которого евреи истреблялись поголовно, а белорусские крестьяне – в зависимости от настроения эсэсовцев. Данная операция была проведена ещё до развертывания партизанского движения и не может считаться антипартизанской акцией, но, несомненно, является акцией уничтожения. В дальнейшем все карательные операции имели характер избыточного насилия – немецкие войска убивали не конкретное число заложников, а максимум населения. На втором этапе войны, во время отступления немцев, политика изменилась: теперь целью была не ликвидация лишних ртов, а уничтожение биологической силы противника. Но суть осталась та же – массовые убийства населения, которое нельзя использовать для военной выгоды.

В стороне от политики уничтожения не оставалось и верховное командование вооружённых сил Германии. Под влиянием фюрера ОКВ издало приказ «О воинской подсудности в районе операций “Барбаросса”», который освободил немецких солдат от ответственности за преступления против гражданских лиц. Симптоматично, что директива появилась 23 мая 1941 года – в один день с документом штаба «Ольденбург» о плане голода (это свидетельствует о синхронности их подготовки). Приказ о воинской подсудности дал толчок к вспышке повседневного геноцида на оккупированной территории СССР. Вместе с тем, очевидно, не в полной мере. Главной причиной стал провал гитлеровского блицкрига, который повысил в глазах руководства Третьего рейха ценность местного населения и подтолкнул его к мысли использовать жителей оккупированных территорий и военнопленных как рабочую силу. Ещё более поменял ситуацию Сталинград: после него Берлин предпринял отчётливые шаги к сотрудничеству с жителями покорённых, как казалось из немецкой столицы, земель. Но вынужденность и ситуативность этих мер были очевидны даже для тех, кто первоначально питал иллюзии по поводу нацистской власти. К тому же остановить маховик колониального насилия в короткие сроки было невозможно. А по мере наступления Красной армии, которое усиливало сопротивление в оккупации, он, наоборот, раскручивался с новой силой.

Каким же оказалось число нацистских жертв из числа советских гражданских лиц? Следует признать, что большая работа по уточнению этих цифр ещё предстоит ученым. Имеющиеся на сегодня данные позволяют прояснить ситуацию только примерно.

Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию нацистских злодеяний пришла к выводу, что на оккупированных территориях немцы и их пособники преднамеренно истребили около 6 800 000 мирных жителей. Сюда входят почти три миллиона советских евреев, жертвы сожжения деревень и карательных операций в городах, несколько десятков тысяч цыган, несколько десятков тысяч поляков, истреблённых в ходе Волынской резни, несколько десятков тысяч душевно и неизлечимо больных, люди, уничтоженные в ходе повседневного насилия, нарушители комендантского часа, подпольщики, часть ушедших в партизаны из числа гражданских лиц и просто нелояльно настроенные к нацистскому режиму граждане. Сюда же, как правило, зачислялись гражданские жертвы непосредственно боевых действий, то есть погибшие от обстрелов и бомбёжек. По мнению профессора А.А. Шевякова, сотрудники ЧГК на местах были лишены «политического чутья» и необходимой квалификации, что не позволило им достоверно отразить масштаб гитлеровских преступлений; они якобы представили заниженную цифру. На наш взгляд, эта точка зрения грешит голословием. Думается, что люди с отсутствием политического чутья вряд ли могли стать следователями в сталинском СССР. Вместе с тем очевидно: ЧГК, фиксировавшая явные преступления, не могла полноценно учесть сверхсмертность в результате гуманитарной катастрофы (гибель людей от неоказания медицинской помощи, переживаний, отчаяния, потери воли к жизни). Это возможно только в ходе последующих демографических исследований. Однако есть правота и в словах В.Н. Земскова, который, в противоположность Шевякову, настаивал на том, что цифра в 6,8 миллионов прямых жертв оккупации не занижена, а завышена! По его мнению, следователи часто заносили в число убитых тех, кто успел эвакуироваться или был угнан в неволю, а после вернулся или, наоборот, эмигрировал из СССР». Таким образом недоучет жертв сверхсмертности от ухудшения условий жизни, судя по всему, компенсируется переучетом жертв прямого террора.

Коллектив современных исследователей во главе с генералом Г.Ф. Кривошеевым оценил число преднамеренно истреблённых гражданских лиц на оккупированной территории близко к данным ЧГК (7,4 миллиона человек). Однако в исследовании фигурируют ещё 4,1 миллиона погибших от ухудшения условий жизни, то есть общее число, по версии авторов, составило 11,5 миллиона человек. По обоснованному мнению В.Н. Земскова, происхождение второй цифры совсем сомнительно. Она во многом дублирует первую, которая, по мнению ученого, и без того завышена. В этом смысле наиболее взвешенную оценку общих жертв оккупации дал военный историк В.Ф. Филимошин: 8,5 миллионов человек.

Цифры ЧГК и Кривошеева косвенно подтверждают результаты демографических исследований профессора Гарвардского университета Сергея Максудова, который рассчитал сумму демографических (не прямых!) потерь гражданского населения под германским господством в 7,2 миллиона человек, куда входят гражданские жертвы сверхсмертности, холокоста и потерь от боевых действий. Последнее, правда, включает и прифронтовую неоккупированную территорию СССР, но очевидно, что на её долю приходится всё же меньшая часть потерь от обстрелов и общей картины это не меняет: число демографических жертв всё равно оценивается близко к 7 миллионам. Число реальных жертв при этом очевидно выше, так как от нацистского террора гибли и те, кто умер бы своей смертью, не начнись война.

В недавней работе о демографических потерях СССР в Великой Отечественной войне исследователь Н.Н. Савченко обосновал, что сверхсмертность (то есть смертность, превышающая норму) только женщин, стариков и детей до 1939 года рождения на оккупированных территориях составляет 4,05 миллиона человек. Представляется, однако, что на самом деле эта цифра выше, так как автор ошибочно включил в призывные возраста 1889 год и 1928 год, что автоматически увеличивает смертность детей и стариков. Кроме того, в указанной цифре не учтены потери детей младше 1939 года рождения, которые, по демографическим расчётам, составили 1,3 миллиона. Основные демографические потери детей старшего возраста пришлись именно на оккупированные территории: в тылу показатель потерь этой категории вообще оказался отрицательным (–0,3 миллиона), что, конечно, объясняется не только массовой эвакуацией, но и самоотверженным трудом врачей. Думается, мы вправе предположить, что в целом та же картина наблюдается и по младшим возрастам, то есть подавляющая часть демографической убыли в 1,3 миллиона приходится на земли под нацистским господством. С учётом этих данных можно говорить, что не менее 5,2–5,5 миллиона только стариков, женщин и детей стали жертвами оккупантов.

Однако от рук немцев и их пособников, несомненно, массово гибли также гражданские мужчины призывного возраста, которые не успели мобилизоваться в связи с быстрыми темпами оккупации, были освобождены от призыва по причине занятости в промышленности, болезни, инвалидности или достигли призывного возраста уже после начала оккупации. Около 600–700 тысяч из них приходится на граждан еврейской национальности, десятки тысяч составляют подлежавшие плановому истреблению цыгане, душевно, тяжело и неизлечимо больные, а также поляки, уничтоженные в ходе Волынской резни. Не подлежит сомнению, что на оккупированной территории уничтожались мужчины призывных возрастов русской, украинской, белорусской и любой другой национальности, причём в некоторых ситуациях их убивали в первую очередь (по сравнению с женщинами и детьми).

Проиллюстрировать это утверждение может немецкий приказ штаба II армейского корпуса, изданный в конце 1941 года; согласно ему за сопротивление реквизициям в сельской местности следовало немедленно уничтожать все мужское население в возрасте от 16 до 50 лет. О том же говорит отчёт генерального комиссара Риги Отто-Генриха Дрекслера, посвящённый действиям нацистских карателей в ходе операции «Зимнее волшебство»: «Кампания разворачивалась следующим образом: входя в село (вначале не было никакого сопротивления), тотчас расстреливали подозреваемых в партизанской деятельности. Таковыми считались почти все мужчины в возрасте от 16 до 50 лет». Доказательства несложно найти и в документах, освещающих нацистские карательные операции с советской стороны. Так, начальник НКВД Витебского района А.П. Максименко летом 1942 года докладывал, что немцы сортировали захваченное население, «всех трудоспособных мужчин и женщин и молодых девушек забирали с собой. Мужчин по дороге в г. Витебск и д. Лужина расстреливали, а женщин и девушек увозили». Ещё один доклад гласит: «Ворвавшись в дер[евню] Пристань Минской области, фашистские мерзавцы собрали 230 мужчин и здесь же за деревней всех их расстреляли, а затем окружили деревню и зверски расправились с детьми, женщинами и стариками».

В ходе отступления, когда нацисты широко применяли тактику выжженной земли, всё мужское население от 16 до 60 вермахт пытался угнать за оборонительные линии, чтобы использовать как рабочую силу и одновременно не допустить их призыва в РККА. В случае, когда мужчины пытались бежать или угнать их по каким-то причинам оказывалось невозможно, их убивали. Но и те, кто уходил с немцами, гибли от непосильной работы на строительстве укреплений, от плохого питания, изнурительных пеших маршей, эпидемий. Кроме того, к призывным возрастам принадлежало подавляющее большинство мужчин-коммунистов, подпольщиков, организаторов сопротивления, которые также подлежали немедленному уничтожению.

С учетом этих данных расчеты Савченко подводят нас к мысли, что число жертв нацистской оккупации находится в одном порядке с теми, что озвучили его коллеги.

Думается, что по всем причинам, включая гуманитарную катастрофу, в оккупации погибло от 7 до 8,5 миллионов гражданских лиц, то есть примерно каждый десятый попавший под нацистское иго. К этим цифрам нужно приплюсовать недавно уточнённую цифру жертв блокадного Ленинграда, что было заранее цинично учтено в плане Бакке. Последние исследования показывают, что жертвами блокады города на Неве стали 1 413 000 человек, из которых около миллиона скончались в самом Ленинграде, а остальные, подобно Тане Савичевой, уже в эвакуации.

Кроме того, следует помнить, что план голода в известной степени сработал и на тыловых территориях Советского Союза. Разрушение системы продовольственных цепочек вкупе с мобилизацией мужчин-кормильцев, массовым призывом медиков и сверхнапряжением военного труда женщин и детей убивало советских граждан и вдалеке от фронта. В 1942 году голод поразил прифронтовые Вологодскую и Архангельскую области, Якутию, другие регионы Советского Союза. Очевидно, что его жертвы – это не прямые военные потери, и В.Н. Земсков справедливо указал на это, но с другой стороны, умершие в тылу также входили в число тех, о ком в нацистском меморандуме штаба «Ольденбург» говорилось как о потенциально лишних; их гибель перед началом вторжения учёл и запланировал Герберт Бакке, а его стратегию всецело одобрил фюрер. Эти утраты стали следствием конкретного и ясно выраженного намерения агрессоров. Как отметил С. Максудов, «исключение из оценки таких косвенных потерь, возможно, оправдано в других странах, но неприемлемо для СССР, поскольку целью немецкой политики было сокращение советского населения любыми способами».

О сверхсмертности на неоккупированных территориях мы располагаем лишь приблизительными цифрами. Н.Н. Савченко рассчитал сверхсмертность только среди женщин, детей до 1939 года рождения и стариков – 3 340 000 человек. Однако списывать эти жертвы на ухудшение жизненных условий в тылу абсолютно некорректно, так как к тыловым территориям автор курьёзно причислил… всю прифронтовую местность, включая блокадный Ленинград. Поскольку выше мы уже посчитали умерших ленинградцев, их следует вычесть. По самым минимальным оценкам, к детям, женщинам и старикам относилась ⅔ погибших блокадников. Вычитая 940 000 из этой цифры, получаем 2 398 000. Надо иметь в виду, что отнюдь не все эти люди погибли от ухудшений условий жизни. Сталинград, Мурманск, Воронеж и другие города были осаждены и подвергались ожесточённым бомбардировкам, в некоторых развернулись уличные бои. Таким образом, часть их приходится на гражданские потери от обстрелов и разрушений.

Можно ли считать эту общую цифру полностью отражающей число гражданских жертв на неоккупированных территориях? Нет. Там сверх нормы умирали и гражданские мужчины призывного возраста, занятые в промышленности и сельском хозяйстве, демобилизованные фронтовики, а также имевшие бронь по работе, болезни или иной причине. Так, недавнее исследование О.Ю. Бушуевой установило, что в тыловой Куйбышевской области сверхсмертность мужчин призывного возраста была выше, чем сверхсмертность женщин. В 1942 году она составила среди мужчин в возрасте от 15 до 59 лет 33,4 %, а среди женщин того же возраста – 21,8 %. Следует также учесть массовую смертность заключённых ГУЛАГа в 1941–1943 годах. Мы допускаем, что общая сверхсмертность на тыловых территориях (за вычетом умерших в эвакуации ленинградцев) может составлять 3,5 миллионов человек.

Что касается погибших на территории Германии остарбайтеров, на наш взгляд, наиболее взвешенные данные привёл В.Н. Земсков – примерно 200 000 человек.

Таким образом, количество гражданских жертв на оккупированной территории оценивается в диапазоне от 7 до 8,5 миллионов, включая около 3 миллионов жертв холокоста; жертв блокадного Ленинграда – около 1 400 000; остарбайтеров – около 200 000 (только на территории Германии); гражданских жертв боевых действий на прифронтовых, но неоккупированных территориях плюс сверхсмертность в тылу (без учёта ленинградцев) и на освобождённых территориях – около 3,5 миллионов. Итого 12,1–13,6 миллиона человек. Однако, как мы упоминали выше, нацисты убили ещё около 3 800 000 советских военнопленных. Хотя пленные входят в военные потери СССР, однако следует учесть, что они погибли не на поле боя, а были уничтожены нацистами осознанно и являются жертвами преступления против человечности.

Таким образом, общее число жертв нацистского геноцида граждан СССР находят в диапазоне 15,9–17,4 миллиона человек. Эта цифра выглядит наиболее достоверной, хотя и нуждается в дальнейшем уточнении.

Кратко скажем, ещё об одном факторе убыли советского населения. Это эмиграция и оптация, то есть послевоенный обмен населением с соседними странами (самый крупный с Польшей, куда с территорий Западной Украины и Белоруссии выехали советские поляки, а в СССР въехали польские украинцы и белорусы). По подсчетам Н.Н. Савченко, на эту категорию приходится 1, 37 млн. потерь населения. Хотя это и не относится к нашей основной теме, коснёмся также военных потерь Советского Союза, требующих скрупулёзных исследований. В данный момент нам представляется, что правы те авторы, которые оценивают демографические военные потери вместе с военнопленными в диапазоне от 11,5 до 13,5 миллиона человек (С. Максудов, В. Земсков, М. Солонин). Следует учесть, что как минимум 220 000 из них – это бывшие советские военнослужащие, погибшие в рядах коллаборационистских формирований, и их скорее следовало бы учесть как потери противника. Таким образом, даже если взять верхнюю границу общих военных потерь в 13,5 миллиона, военные потери Советского Союза погибшими (без военнопленных и коллаборационистов) составляют примерно 9,5 миллиона человек (из них около 550 000 умерли от болезней, несчастных случаев и прочих небоевых причин). Аналогичные официальные потери Германии и её союзников (сильно заниженные, без точных данных по вермахту за 1945 год, без фольксштурма, гитлерюгенда и несоветских «хиви»)на Восточном фронте составили 4 272 000 человек, а с учетом коллаборационистов – 4 492 000. Таким образом, соотношение демографических военных потерь без военнопленных – 1 к 2,1 в пользу противника (и это при высшей границе советских потерь; низшая дает соотношение 1 к 1,6); по канонам военной науки это не даёт никакого повода для самобичевания. Соотношение же потерь с учётом погибших военнопленных – 1 к 2,6, но лишь потому, что СССР не собирался превращать Германию в Lebensraum для русской нации и не уничтожал немецких военнопленных намеренно. Здесь уместно процитировать профессора Гарварда Сергея Максудова, отметившего, что «меньшей цифрой немцев, умерших в советских лагерях, по сравнению с численностью погибших советских военнопленных следует не стыдиться, а гордиться, хотя это обстоятельство ухудшает соотношение военных потерь». Таким образом даже соотношение высокой (!) реалистичной оценки советских военных потерь с минимальной (!) оценкой военных потерь противника не дает фантастических 1 к 10 и даже 1 к 5, о которых было так много написано и сказано в 1990-е годы.

Итак, основное число жертв Великой Отечественной войны – люди, уничтоженные целенаправленно, чья смерть была просчитана и учтена нацистами ещё до начала агрессии. Более того, при оглашении цифры жертв немецкого геноцида в 16–17 миллионов человек следует иметь в виду, что логика завоевания жизненного пространства не остановила бы нацистов на этой цифре.

После завоевания восточных земель в действие должен был вступить генеральный план «Ост». Его итоговый вариант так и не был написан и не передавался на ознакомление Гитлеру. Однако даже черновики связывают будущее российских пространств с однозначным немецким господством и депопуляцией славянских народов. Особенно зловещими в этом контексте выглядят эксперименты по массовой стерилизации, которые велись в 1942–1945 годах в Освенциме и Равенсбрюке.

Таким образом, Адольф Гитлер следовал классическим колониальным рецептам очищения жизненного пространства от «низших рас», которые были выработаны в ходе освоения европейцами Австралии и Северной Америки. Слова Джона Хэммонда («Тасманийцы были бесполезны и все умерли») созвучны нацистскому заявлению о «миллионах лишних, которые будут вынуждены умереть или переселиться в Сибирь» и той цитате, что вынесена в эпиграф нашей книги. Отторжение местных жителей от жизненно важных ресурсов по принципу «мы здесь одни», избыточное насилие, повседневный геноцид, расистская и господская риторика – все эти инструменты нацистская система попыталась воспроизвести при завоевании европейской России. Но потерпела сокрушительное поражение.

Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне позволила сохранить Россию на карте мировой истории, русскую культуру – как живой и развивающийся феномен, а самих русских – как народ. Однако значение 9 Мая выходит за национальные и даже межнациональные рамки. Это было торжество не только армий, но идей. Армия, вдохновлённая идеями человеческого равенства, одержала верх над армией, основанной на идеях человеческого неравенства, господства и порабощения. На величайшей ценности этого подвига в конечном счёте сойдутся и коммунист, и христианин, который повторит за Лас Касасом его аргумент (прозвучавший в споре с предтечей нацистов – Сепульведой): «Зачем нам Аристотель, если у нас есть Христос?»

В этом и состоит исторический смысл Победы, который переживёт наших детей, внуков и правнуков.