История эта, насколько известно мне, Произошла наяву, не во сне, Где-то в одной далекой стране. Правда, давным-давно это было И точное место я позабыла, Но то, что случилось тогда, Не забуду я никогда.

Стоял у дороги бревенчатый дом, И жили старик со старухой в нём. Много лет они в доме том жили, И хотя друг друга любили, Не послал им Господь детей. Однако, уже на закате дней, Когда даже слабой надежды почти не осталось На то, что может скрасить их старость Детский смех, дарующий счастье, Освещающий жизнь в ненастье, Добавляющий сил, если худо, – Свершилось нежданно-негаданно чудо. Мимо дома, где жили те старики, Напоив лошадей у реки, Шли цыгане куда глаза глядят С оравой своих детей-цыганят. А так как они устали И как раз для ночлега место искали, Старики приютили их до утра, Чтобы в тепле спала детвора. Сказали, что рано в поле уйдут, Но гости могут остаться тут, Сколько хотят. Потом покормили И, как сумели, всех разместили. Пусть дом у них был небольшой, Зато хозяева с щедрой душой. Ночь накрыла крылом своим цыганят, Сон сморил их. Все мирно спят – На матрасах и на полу, В центре комнаты и в углу, Малышей уложили в кроватках, В сновиденьях своих кисло-сладких Пускают они из ноздрей Прозрачные шарики пузырей. А самый младший под плед залез, Там сразу уснул и с глаз исчез. Вскоре взрослые и дети, Старики и гости их, Позабыв про все на свете, Были в мире снов цветных. Поутру, когда старики уже собрались уходить, Гости спали ещё, их не стали будить. Время в работе быстро летит, Вот уже солнце в зените стоит, Значит, настала пора обедать, А заодно и цыган проведать.

Вернулись домой старик со старухой, Табора нет, повсюду разруха, И с хитрой улыбкой от уха до уха Встречает их младшенький из цыганят. Добрая смышленая мордашка, На голове смоляные кудряшки, А из одежды – одна лишь рубашка, Длинная-длинная, аж до пят. Цыгане, известно, – народ бродячий, Не по нутру, видно, жить им иначе. Вот и теперь – ушли за удачей, Не сосчитав своих пострелят. Да и попробуй их сосчитать, Они же не могут спокойно стоять, Им бы все бегать, резвиться, играть, Уж больно их много, и все галдят.

Да только один не галдел, не играл, А в уголочке тихонько спал И зова родителей не услыхал, Поскольку был сладкою дрёмой объят. Вот и забыли его впопыхах. Ему же, однако, неведом страх, И нет обиды в его глазах, Он рад старикам и не прячет взгляд, В котором веселые искры горят.

Вот так неожиданно и случилось, Что мечта стариков осуществилась. Детским смехом наполнился дом, и в любви Коротали с тех пор они дни. Старики малыша окружили заботой, Он в ответ помогал им с работой, Время шло, подрастал и малец, Старуху звал мамой, а старика – отец. Они же Иваном его окрестили, Ибо, когда цыгане гостили В доме у них, он был ещё мал И, как нарекли его, не сказал. Рос он умным, смышлёным, любил пошутить, Зачастую и хитрость мог применить, Поэтому все, кто жил по соседству, Стали звать его с малолетства Не просто Иван, а Иван-хитрец. И когда старики наконец Надумали сына отправить учиться, Чтоб в жизни он смог чего-то добиться, Иван решил сам себе дело по вкусу найти И к магу его попросил отвести. – Хочу, – говорит, – волшебство я постичь И в этой науке успеха достичь. Хочу над миром летать будто птица – Такое уменье всегда пригодится. Земле приходится быстро вертеться, И нужно мне от неё не отстать, Чтоб щедрое жизни моей наследство Бездарно в бездействии не промотать. Как только премудростям всем обучусь, Сразу же я домой ворочусь. Представьте, как станет всем лучше жить, Когда волшебство будет людям служить. Его природный ум и смекалка Жаждали знаний. Хотя было жалко Старикам расставаться с Иваном, Понимали они, что недаром Был послан сын им под старость Судьбой. Теперь же он делает выбор свой. Быстротечна жизни река. Есть в ней отмели, есть глубины. Молод он и стремится пока Оказаться в её стремнине. И конечно же, по уму, Не стоит мешать ему.

Маг жил в лесу, вдали ото всех, И редко кого-то брал в обучение – Ни с кем не хотел делить свой успех. Но его колдовское предназначение – Не ведая жалости, зло творить – Одному было трудно осуществить. Без верных помощников – никуда, Потому приходилось ему иногда В порядке, так сказать, исключения В таинство колдовства посвящать Желающих магию изучать.

Но для него имело значение, Чтоб хотели они ему помогать. Секреты свои он раскрывать не любил, И тот, кто учиться к нему приходил, Ни разу обратно не возвращался, Навеки служить ему оставался. Но Ивана прозвали не зря хитрецом. Когда к магу он шёл с отцом, Сказал, чтобы тот не волновался, Ибо практически не сомневался, Что колдун не сможет его обхитрить И, как все, он не будет ему служить. Слово за слово, согласился колдун его обучать И даже плату за это решил не брать. Мол, вопреки людскому злословию, Он – добрый маг. Лишь одно условие Должен будет старик соблюсти, Чтобы сына домой увести: Через год, когда срок обучения истечёт И старик за Иваном придёт, Сына он с собой заберёт, Только если его найдёт Среди прочих учеников, Превращенных в коров и быков. А не сможет Ивана найти, Должен будет домой уйти И забыть дорогу сюда, Не видать ему сына тогда. Испугался старик: как сумеет он отыскать Среди сотни быков своего Ивана, Если все они будут друг другу под стать, Одинаковыми, без примет и изъянов? Но Иван, хоть заметил испуг отца, Все равно настоял на своём. Когда вышли они обсудить всё вдвоём, Он сказал, что его – хитреца – Даже злобный колдун не обманет. Через год он и сам уже магом станет И сумеет отцу тайный знак подать, Как его среди прочих быков узнать. Скрепя сердце отец согласился, На год с сыном своим простился И к старухе домой воротился.

Долго ли, коротко, год миновал, как и должно, Хотя, казалось, не будет ему конца. Но как же за сына было тревожно На сердце у матери и отца!

Когда старик наконец добрался До укромной обители колдуна, Была она мраком зловещим полна, И он не на шутку уже испугался. Маг при встрече ни слова не проронил, Лишь холодной ухмылкой его одарил И, не мешкая, старика проводил К неизвестно откуда возникшему лугу, Где быки и коровы брели по кругу В бесконечном ряду друг за другом.

Прощаясь с отцом, Иван-хитрец Обещал, что подаст тайный знак – Ведь иначе, конечно, отец Не отыщет его никак. Памятуя об этом, старик Тщетно пялился на быков. Но довольно быстро он сник, Потому что со всех боков Одинаковы были они. И всё шли по кругу, и шли… А когда им совсем овладело отчаяние И сына узнать уж почти что не чаял он, Один из быков, проходивших рядом, Сверкнул вдруг знакомым лукавым взглядом – Всего на мгновенье, но сразу старик Сына узнал. И отчаянный крик Разнёсся над лугом в тот радостный миг: – Вот он! Вот он – мой Ванька родной, Теперь заберу я его домой. Мать, конечно, немного всплакнёт, Ведь она целый год его ждёт, Но, как только домой он придёт, Счастье в доме опять оживёт. Колдун был уверен, что сына старик не узнает И тот навеки рабом его станет. Как же он удивился и разозлился, Когда план его провалился! Отпускать столь способного ученика Он совсем не хотел, но слово держал, А потому поздравил Ивана и старика, Какое-то заклинанье сказал, Бык три раза вокруг своей оси повернулся, И к Ивану облик его вернулся. Так Иван провёл колдуна И домой с отцом воротился. А колдун от злости лишился сна, И хотя на время он затаился, Но обид никому не прощал И себе самому обещал, Что Ивану еще отомстит, а пока Пусть тот думает, что победил, Все равно учитель сильнее ученика, От него никто ещё не уходил. Иван заплатит ему по счетам, О победе своей пожалеет сам, На коленях будет пощады молить И останется вечно ему служить.

Много месяцев пролетело. Иван постоянно был занят делом, Утром в поле работал с отцом, Печку в доме сложил, Починил крыльцо, Из колодца воду носил, Когда надо, траву косил И, казалось, совсем забыл, Что учился он волшебству, Вроде оно и не нужно ему. Но однажды дождливым днём Сидели они с отцом вдвоём, И старик попросил его: – Покажи свое мастерство. Тут, наверное, нужно сказать, Что за год, проведённый у колдуна, Иван науку освоил сполна, Всё стремился постичь и узнать, Чтоб настоящим волшебником стать. Много книжек специальных тогда прочитал И, как губка, знанья впитал. Но то, чему научился, Применять он не торопился. Просто жизнь шла своим чередом, Он старался тяжёлым трудом Обеспечить семью, помочь старикам, Ведь теперь был кормильцем он сам И на то, чтобы думать про волшебство, Не оставалось времени у него. Но, когда отец попросил, он сказал: – Хорошо. Завтра в городе будет базар. Ты туда непременно сходи И быка на базар отведи. За него могут там хорошую цену дать, Только ты не спеши продавать. Лишь когда королевский придёт поставщик И предложит тебе за быка сущий пшик, Не раздумывая, соглашайся И сразу домой возвращайся. – Что-то я ничего не пойму, – Отвечает отец ему, – Ведь быка у нас нет, а и был бы, зачем Продавать его за бесценок совсем? – Сделай, как я говорю, отец, – Вновь речь завел Иван-хитрец. – В быка я на время сам превращусь. Ты же запомни: главное – пусть Купит его королевский гонец, Так я сумею попасть во дворец, А там уж покои принцессы найду И дочь короля под венец поведу. Коль на принцессе сможет жениться простой цыган, – В заключение с чувством добавил Иван, – Значит, помимо магии и колдовства, Есть ещё у него на плечах голова.

– Но зачем принцесса тебе нужна? Избалована ведь она. Никогда не полюбит дочь короля Цыгана, которого кормит земля. – Так молвил старик и на сына взглянул. А тот в ответ ему подмигнул И с хитрой улыбкой заверил его, Что этим докажет своё мастерство, В чём отец убедится скоро. Ведь если принцессу, ленивей которой, По слухам, нет на земле никого, Сможет исправить его волшебство, Станет доброй она и трудолюбивой, Не капризной и незлобивой, Значит, он в своём деле мастак. Ну, а коли случится так, Что сумеет она измениться, То не грех на ней и жениться. Ему тоже о детях подумать пора, Пусть резвится вокруг детвора, Пусть опять в доме радует всех Беззаботный счастливый смех. Утром пораньше поднялся старик, Чтобы в город идти на базар. Посмотрел в окно и на миг Не поверил своим глазам. Бык упитанный и холёный У крыльца стоит в тени клёна, Ждет, когда в город его поведут, А пока отдыхает тут. Подивился старик, усмехнулся, Окончательно сразу проснулся, А затем на пару с быком Направился в город пешком.

Как задумал Иван-хитрец, Так всё и сделал отец. За бесценок быка отдал Королевскому поставщику, Уходя, по загривку слегка потрепал, Пожелал удачи быку, И под смех всех торговцев вокруг, Решивших, что явно не дружит он с головой Или рассудком тронулся вдруг, Побрёл отец Ивана домой.

Вот только не ведал Иван того, Что злобный колдун, ненавидя его, Давно уж за ним наблюдает, Удобный момент выбирает И отомстить мечтает. Это, увы, Иван не учёл, Придумывая свой план. А маг, проследив за ним, сразу счёл, Что вот и попался Иван. На базаре все вышло отлично, Сделку он видел лично, Дождался, когда удалится старик, И словно из небытия возник. – Не хотите быка уступить? – Спросил королевского поставщика. – Кучу денег готов заплатить! – И пачку купюр вынимает из кошелька. Поставщик, конечно, ответил: «Да!» – Куча денег его всегда Сильнее всего возбуждала, Бодрость духа в нём вызывала. Денег поставщику колдун отвалил И быка у него перекупил. Произнес волшебное заклинание, Не дав вернуть естественный облик Ивану, И повел быка на заклание, Торжествуя триумф обмана. Так снова Иван попал в плен к колдуну, Который хотел, чтоб служил тот ему. Однако Иван, как известно, был хитрецом, И, план обговаривая с отцом, Рассказал, что, если случится беда, Он тряхнет головой, и тогда, Колокольчик волшебный, что на шее быка висит, О нежданной беде известит, Будет набатом в ушах звучать И на помощь отца призывать. Вот теперь колокольчик волшебный ему пригодился. Бык к земле слегка наклонился И затряс головой, будто мух отгонял. А в ушах у отца уж набат звучал. С полдороги старик повернул назад, И, чем громче звучал набат, Тем уверенней шёл он на зов Ивана, Ставшего жертвой злого обмана. Но как с колдуном он справиться сможет? Как сыну в беде поможет? – Ох! – воскликнул старик угрюмо И, стараясь ступать без шума, Вышел из леса, набатом ведомый, К уже знакомому мрачному дому, Гадая о том, какие тут Неожиданности грядут. У хижины мага старик затаился И стал терпеливо ждать. Вскоре колдун с быком появился И так победой своей он гордился, Что, обращаясь к быку, начал хвастать, вещать О том, сколько ценных трофеев Ему подарили глупые феи, Что есть у него сапоги-скороходы, Перо Жар-птицы, которое воду Кипящую может в момент остудить И корочкой прочного льда покрыть, Свирель есть, которую только услышишь, Как ноги сами пускаются в пляс… – Завидуй, Иван, пока еще дышишь, Пока не настал твой последний час. Будешь теперь в хлеву обитать, Раз отказался мне помогать Сеять зло повсеместно. И да будет тебе известно, Что, если я захочу, Фарш из тебя наверчу, А потом пожарю из фарша котлеты И съем, ничуть не печалясь об этом. Крепко быка в хлеву привязал И отправился спать, о чем сам и сказал.

Старик подождал, пока маг уснёт, Затем потихоньку пробрался в дом. Не чаял, что сразу трофеи найдёт, И больше думал о том, Чтоб мага не разбудить ненароком. Пусть будет злодею уроком То, как сына он сможет спасти, Надо только трофеи найти. Долго ему искать не пришлось, Всё довольно быстро нашлось, Потому что колдун не прятал трофеи – Выставил напоказ. До сих пор о них знали лишь феи, А так – хоть радуют глаз. Старик приготовился план свой осуществить И теперь не боялся уже колдуна разбудить. Вошёл в комнату, в которую тот удалился спать, Усмехнулся, бросив взгляд на кровать, Взял свирель и начал играть. Кубарем маг с кровати слетел, Ничего понять не успел, Падая, больно за стул зацепился И на пол вниз головой свалился. Но тут же сделал неловкий кульбит: Алле-оп – он уже на ногах стоит. И ещё не проснувшись, даже не открывая глаз, Он под звуки свирели пустился в пляс. Ноги слушаться не хотели И под веселые трели Во все стороны мага вертели. Сделать он не мог ничего, Потому что сила волшебной свирели Была древней, чем его колдовство, А чем волшебная сила древней, Тем труднее справиться с ней.

Старик всё быстрей и быстрей играл, Колдун едва за ним поспевал И конечно же уставал, Коленца выделывая то и дело – Так, что начало ныть всё тело. Но пощады просить не хотел И почти два часа терпел, Продолжая плясать до изнеможения, Практически без остановки, Сталкиваясь по ходу движения С предметами обстановки. А потом не выдержал он и взмолился, Попросил, чтоб старик остановился. Обещал, что он без обмана Сразу отпустит Ивана. – Лжецам веры нет! – ответил старик И снова к свирели губами приник, Чтобы маг не смог момент улучить И силу свою применить.

Не оставил выбора старик колдуну, И пришлось в ритме танца ему Всю дорогу до хлева брести, А потом заклинание произнести, Дабы Иван опять человеком стал И старик наконец играть перестал. В уме же колдун уже строил злобные планы, Как расправится со стариком и Иваном. Но лишь только Иван вернул своё тело, Сапоги-скороходы сразу надел он, На закорки отца посадил без труда И тут же пропал неизвестно куда. Сделал всего-то пару шагов – А дом уже рядом. И был таков. Злость колдуна не знала предела. Он страшно устал, у него всё болело, Но бросился следом, чтоб счёты свести, Такую обиду не мог он снести. К тому же он ценных трофеев лишился. А как бы ему сейчас пригодился Хотя бы один сапог-скороход! Тогда он, даже идя в обход, Легко бы Ивана опередил И, застигнув врасплох, убил.

Так, Ивана проклиная, Брёл он по лесу, стеная, Причитая, чуть не плача: – Вот какая незадача! В злые мысли погружён, Вскоре к пруду вышел он. Тропку тайную нашёл И вдоль берега пошёл, Продолжая строить планы, Как бы отомстить Ивану. Тут о кочку он споткнулся, В пруд упал и захлебнулся.

Так не стало злобного колдуна, И в том лишь его вина. Ведь известно: кто яму другому рыть норовит, Непременно сам в неё угодит.

А Иван в это время, доставив домой отца, Уже был на скотном дворе дворца. Представьте, как поставщик короля удивился, Когда перед ним вдруг бык появился – Тот самый, которого у него купили И кучу денег за это ему заплатили. О подобной удаче Он даже мечтать не смел, Ведь быка и деньги в придачу Теперь он нежданно имел. А дело в том, что Иван-хитрец В самых быстрых на свете сапогах-скороходах Вмиг догнал его у самого входа В королевский дворец И снова в быка превратился, Ибо от цели своей не отступился. А спустя пять минут, с тех пор Как попал он на скотный двор, Улучив момент, дабы никто ему не помешал, Иван волшебное заклинанье сказал И опять человеком стал. Теперь оставалось принцессу найти, Чтоб под венец её повести. Но тут поставщик зачем-то решил вернуться. Иван в быка хотел обернуться И, к своему удивлению, не сумел, Хотя хорошо это делать умел. Не сработало вдруг волшебство. Иван, не ожидая того, Спрятаться уже не успел, А поставщик, увидев его, Закричал, что на скотный двор Проник безродный цыган и вор. Сразу стражники прибежали, Ивана схватили и крепко связали, А потом повели в тюрьму, Где, как они сказали, Самое место ему.

Остался он теперь совсем один, Вокруг лишь серые немые камни И тьма, поскольку на окне забиты ставни, – Не знал ещё Иван таких годин.

Отлично было всё досель, Он шёл вперед, имея цель. Так почему же, почему Сей вызов брошен вдруг ему? Ведь жизнь была так хороша! Не повинуясь игу злата, Была всегда его душа Свободной радостью богата. Он чувствует: душа всё та же, Быть может, стала она даже Чуть закалённей и мудрей, Пройдя сквозь строй ушедших дней. Есть у него своя стезя, Ей изменять никак нельзя. К тому же он ведь, наконец, Не абы кто – Иван-хитрец. А значит, выход он найдёт И вновь свободу обретёт. Для этого, возможно, пригодится Волшебная свирель или перо Жар-птицы, Которые беспечно так ему Оставили, когда вели в тюрьму. А ещё в лесочке у входа Во владения короля Спрятал он сапоги-скороходы, Под которыми вихрем несётся земля. Надо только теперь постараться До лесочка того добраться, И тогда он сумеет сбежать И родителей снова обнять.

В темнице сыро, в облаке тумана Слепы глаза пленённого Ивана. Но всё же в темноте его блуждает взгляд, Найти пытаясь вход в сей каземат. Ведь рано или поздно, но назад Тюремщики вернутся непременно. И должен будет он тогда мгновенно Свершить очередное чудо, Чтоб выбраться скорей отсюда.

В кромешной вязкой темноте Всё то, что было с ним на свете, События и мысли те Вплелись в перипетии эти, И он увидел вдруг ясней, Что истинно и что важней, Осмыслил суть своих идей И чувств, взращённых в пашне дней. Теперь он глубже, чётче видел. Кого любил, любил сильней И никого не ненавидел. Жить, видеть, слышать и любить – Вот та магическая нить Его судьбы, которой верен Всегда он будет, до конца. И, зёрна отделив от плевел, Заботой маму и отца, Домой вернувшись, обогреет И сам, без магии, сумеет, Любовью искренней ведомый, Наладить жизнь родного дома И причаститься радостям земли, Чтоб всходы доброты на ней взошли.

А времени бесшумное движенье, Песок пересыпая в счёт минут, Уж увело нас от того мгновенья, Когда, споткнувшись, маг свалился в пруд И сгинул там. Но без него Лишилось силы колдовство, Которому он обучал, О чём Иван конечно же не знал. А как другие ученики колдуна? Что стало с ними, когда он коснулся дна? С них сразу спали волшебные чары, и Все они, молодые и старые, Разошлись по домам и мгновенно забыли То, что делали и где были, Как будто колдун никогда их не похищал И вечно служить себе не заставлял. Правда, теперь колдовать они не могли, Зато среди близких счастье опять обрели.

Грозный, многобашенный и старый Оплот безумных королей И колдунов, творящих чары, Средь солнцем залитых полей Смотрелся очень инородно. Король давно молвой народной Был в злодеяньях обличён, За что сатрапом наречён. Всего одним небрежным взмахом Людские судьбы он вершил. Пред ним дрожали все от страха – Таким король жестоким был.

Полк ратников, ему послушных, К мольбам народа равнодушных, Поставил на колени всех, И смолк в стране счастливый смех. Только мага король привечал, Тот взаимностью ему отвечал, Уж очень похожи были они – Калёным железом на пару жгли Добро и свободу – дотла, Чтоб осталась одна лишь зола. И принцессу король под стать себе воспитал, Отчего дворец совсем мрачным стал. Детский смех был во дворце в запрете – Короля с принцессой бесили дети. Им милее всего на свете Казались монет золотых лучи, Угасающие на рассвете В дрожащем свете оплывшей свечи. Когда привели Ивана на суд, Король и принцесса уж были тут. По пути сбежать у Ивана не получилось, Потому что, так уж случилось, Что по-прежнему связан он был, А без рук конечно же не добыл Из карманов перо и свирель. Вот и стоял он в оковах теперь Перед принцессой и королём, Что сидели на троне вдвоём. Какой же я был наивный глупец, Когда хотел повести под венец Принцессу – злобную дочь сатрапа. Вон – даже смотрит совсем как папа! Предупреждал же меня отец, Что вовек не полюбит дочь короля Цыгана, которого кормит земля». – Так с горечью думал Иван-хитрец, Когда его привели во дворец.

Ну, вот и принцесса, он встретился с нею. Придворных толпа подступает, чернея, А над толпою царит она, Величием собственным озарена. Перед блеском её поблекли зори, Но сквозят у принцессы во взоре Взбалмошность, лень и безмерная скука.

– Пусть, – говорит, – будет вору наукой То, как вскоре его мы накажем. Для нас не имеет значения даже, Виновен ли он. В данном случае важен Лишь наглядный урок остальным – Пусть увидят, что станется с ним. Бурный поток с кипящей водой – Придворный колдун её сделал такой – От прочего мира дворец отделяет, Со всех сторон его окружает, От неприятеля защищает, И, если мост над ним не опустят, Путника во дворец не пустят. Повелеваем мы бросить цыгана в поток, Чтобы, попав в крутой кипяток, Заживо он сварился И чтобы король насладился Тем, как будет кричать он от боли, Чтоб неповадно другим было боле Приходить во дворец по собственной воле. Вслед за ней взял слово король, Ведь ему отводилась главная роль. – Я, – говорит, – милосердный правитель. И как этой страны повелитель Разрешаю руки преступнику развязать, Чтоб свободно ими махать Мог он, когда в кипяток попадёт – Так веселей представленье пройдёт. Но, как только стражи развязали тугую верёвку, Из кармана Иван свирель вынул ловко И тут же начал на ней играть, Заставив всех вокруг танцевать. Чудно˜ ему было смотреть на это! Однако времени он не терял И так, в окружении кордебалета, Который весь путь его сопровождал, Дошёл до потока с кипящей водой И прыгнул в него, но перед собой Бросил в воду перо Жар-птицы, Которое вмиг остудило водицу И не просто её остудило, Но и корочкой льда покрыло.

Сковал до срока воду лёд, В слепом броске застыли волны. Иван по льду идёт, довольный, Хоть труден путь, зато уж твёрд. Вдруг закипает ледоход, Как будто пенится стремнина, Но он, побольше выбрав льдину, Её использует как плот.

Король послал в погоню рать, Да где им беглеца догнать! Когда он начал вновь играть, Пришлось опять всем танцевать. Лёд треснул под таким напором, И утонули они скоро Под тяжестью своих доспехов.

Молвы стремительное эхо Оповестило весь народ, Что сброшен непосильный гнёт, Что ратники в подводном царстве Лишились своего коварства, В воде в моллюсков превратились И в чреве раковин укрылись. Без армии король вассалов не пугал, И короля народ немедленно прогнал, А вместе с ним – и дочь его. Теперь им не поможет колдовство, Ведь маг, став рыбою, живёт на дне пруда И зло творить не сможет никогда.

Иван, уже на берегу, Окинул взглядом на бегу Дворец. И вовсе был не страшен Зловещий вид дворцовых башен. Всё солнцем озарилось вдруг, И радость разлилась вокруг.

Его сапоги-скороходы Оказались на месте. Он надел их, дал ходу И принёс хорошие вести Матери и отцу О том, что сыну их – хитрецу – Удалось избавить народ от короля И стала теперь свободной земля, Что для блага всех, кто живёт на свете, Вновь над пашней её чернозёмной Солнце взошло, и смеются дети, Тепло своих душ передавая зёрнам. С тех пор простого цыгана Люди стали звать Победителем, И гордились сыном Иваном Его старики родители.

Своей судьбе Иван остался верен И, зёрна отделив от плевел, Заботой маму и отца, Как обещал, он обогрел И сам, без магии, сумел, Любовью искренней ведомый, Наладить жизнь родного дома. Когда ж любви уверенная поступь К венцу Ивана привела И радости сверкающая россыпь Ему в лице детей была дана, Весёлый беззаботный смех Наполнил снова счастьем всех. Вот истинное волшебство! Сам сотворил Иван его. Чтоб жизни щедрая струя Питала пашню бытия, Он причастился радостям земли, И всходы доброты на ней взошли.