Количество желающих приобрести «элитарный свет», как стали называть в Москве продаваемые в салоне светильники, возрастало с каждым днем. Качество обслуживания стало падать. Родик через клуб узнавал о досадных случаях, весьма напоминавших социалистическую торговлю. Валентин и его коллектив болезненно воспринимали критику, оправдывая свои действия объективными причинами, связанными с нехваткой места из-за большого наплыва покупателей.

Назрела необходимость расширения. Родик увеличил торговую площадь за счет переноса офиса на второй этаж, но это принципиально не изменило ситуацию. Нужна была дополнительно минимум еще одна реализационная точка, способная разделить потоки покупателей. Не желая выбрасывать на ветер деньги за аренду и опасаясь вкладываться в оснащение чужого помещения, Родик решил приобрести что-то подходящее в собственность. Выбор оказался достаточно большим, но и цены кусались. Вывести почти двести тысяч долларов из оборота никак не получалось, а банки либо отказывали в таком, по их мнению, некоммерческом кредите, либо выставляли неприемлемые условия, при которых экономика не вписывалась в привычную рентабельность. Родик обрисовал проблему Вольфгангу, и тот предложил приехать к нему, чтобы попробовать взять кредит в немецком банке, где выделение средств для покупки недвижимости являлось обычным делом и, как правило, не составляло проблем.

Родик усомнился, но решил попытаться. Кроме того, посетить Германию было необходимо и по ряду других причин. Обман в связи с Лондонской конференцией было все сложнее скрывать. Всех удивляло отсутствие согласований с Калеманом многих принципиальных проблем. В первую очередь это касалось таможни. Вольфганг указывал в документах реальные цены, и при растаможивании приходилось подменять инвойсы или идти на другие опасные ухищрения, которые рано или поздно могли вскрыться. Все импортеры договаривались со своими зарубежными партнерами о соответствующих процедурах. У Родика такого согласования не имелось, поскольку оно могло достигаться только при конфиденциальных переговорах. Михаилу Абрамовичу и Валентину он объяснил, что пока не получилось законопослушного Вольфганга убедить делать тот или иной общепринятый подлог. Они это приняли, а Родику пришлось прибегать к полузаконным действиям, грозящим огромными неприятностями. Так продолжаться долго не могло. Дополнительно подстегивал необходимость поездки истекающий срок действия неиспользованной немецкой визы, получение которой отняло массу сил и времени. Проходить заново этот кошмар с очередью, заполнением анкеты и многократным переделыванием приглашения не хотелось. Родик решил не тянуть с отъездом и вылетел в Кельн.

Родик проснулся в полумраке гостиничного номера и, взяв с тумбочки наручные часы, старался понять, пора ли вставать или можно еще поваляться. Последнее было предпочтительным после вчерашней прогулки по Кельну с заходом в многочисленные кабачки. Вольфганг, встретивший его в аэропорту, как будто чувствуя долг за московское гостеприимство, решил показать не только город, но и немецкую жизнь. После беглого осмотра центра он затащил не успевшего отдохнуть с дороги Родика в существующую чуть ли не двести лет пивную. Там подавали местное пиво под названием «Кельш». Это напомнило Родику первый вечер в Лондоне, с той лишь разницей, что немецкое пиво, в отличие от эля, очень ему понравилось. Наливали его в небольшие, граммов по двести, цилиндрические стаканчики, что удивило Родика, привыкшего пить пиво из больших кружек. Да и телевизионные фильмы о пивных немецких праздниках демонстрировали радостных мужчин и женщин, поднимающих огромные, похожие на кубки, чаши. Вольфганг пояснил, что они наслаждаются уникальным пивом, быстро теряющим вкусовые качества и в большом бокале неминуемо оводняющимся. Попробовать же его можно только здесь, поскольку транспортировать даже в соседний город не представляется возможным. Не успел Родик выпить несколько стаканчиков, как на столе появились огромные глубокие тарелки с мидиями. Такое количество он ел только мальчишкой, когда в Феодосии со сверстниками гроздями вылавливал их из моря, а потом ради баловства жарил на костре.

Выпив еще, он, напрягшись, справился с предложенной порцией и решил, что столь специфическое угощение закончилось, но тут принесли свиную копченую рульку килограмма на два с горой тушеной капусты. Родик вознамерился отказаться, но Вольфганг заказал какие-то маленькие бутылочки с готическими надписями на этикетках. После их поглощения аппетит вернулся, и Родик, обильно запивая еду пивом, съел все, включая шкурку и сухожилия. После этого решили прогуляться, чтобы растрясти переполненные желудки, но, отойдя от пивной на несколько сот метров, опять зашли в заведение, где выпили теперь уже из больших кружек пиво другой марки. Так продолжалось до полуночи. У Родика уже начало булькать где-то в пищеводе, и он взмолился о пощаде. Около часу ночи он с трудом заснул и вот сейчас, вспоминая вчерашнее, гадал, что ему делать.

В конце концов он спустил ноги с кровати и стал шарить в поисках тапочек. Не найдя, он босиком подошел к окну и раздвинул шторы. Перед ним открылся уже знакомый пейзаж со шпилями собора, уходящими в сплошную завесу серо-белых облаков.

В свете зародившегося утра он посмотрел на часы и понял, что придется идти мыться-бриться. Через час Вольфганг должен встретиться с ним в холле отеля и отвезти в офис, где планировалось обсудить организацию поставки светильников, изготовление каталогов и другой рекламной продукции, порядок оплат, а также возможность получения кредита.

Еще вчера за пивом он затронул все эти темы, но вразумительных ответов не получил. Это вызывало некоторое волнение, хотя и могло быть объяснено неподходящей для серьезного разговора обстановкой. Поэтому, стоя под душем, Родик еще раз прокручивал в голове основные этапы предстоящих переговоров.

С немецкой пунктуальностью Вольфганг появился в холле отеля. Времени терять не стали и, разместившись в новеньком «БМВ», отправились в офис, который оказался впечатляющим трехэтажным зданием площадью несколько тысяч квадратных метров с пристроенными к нему ангарами, вероятно являющимися складами. Экскурсия по внутренним помещениям произвела не меньший эффект.

Здесь все было организовано так, как в идеале и представлял себе Родик. Имелось конструкторско-дизайнерское бюро, отделы маркетинга, рекламы, сбыта, полностью автоматизированный склад с логистическим подразделением и, конечно, административно-хозяйственная часть, включающая бухгалтерию. Ему все очень понравилось, и он с удовольствием поздравил Вольфганга со столь хорошим обеспечением бизнеса, не преминув заметить, что он даже мечтать о таком не может из-за недопустимо высокой арендной платы, диктующей целесообразность покупки помещений. При этом допустимым снижением рентабельности ограничена сумма покупки и поэтому не удается комплексно решить задачу функционирования предприятия. Вольфганг с пониманием отнесся к этому, рассказав, что Германия прошла через такой этап и сегодня стоимость аренды в ряде специально отведенных зон ограниченна, а приобретение помещений стало из-за этого не столь актуальным.

На этой позитивной ноте начались переговоры по поводу порядка поставки товаров.

Вольфганг сразу понял, что от него требуется. Однако указывать в инвойсах заниженные цены отказался, сославшись на обязательную фиксацию документов при пересечении границы Германии из-за предусмотренного возврата вата – аналога российского налога на добавленную стоимость, а также возникновения проблем с головным офисом в Италии, где осуществляется общий учет. На заявление Родика о том, что другие немецкие экспортеры такие операции как-то производят, предположил наличие в таких случаях упрощенных финансовых схем, свойственных небольшим фирмам. Он же поставляет светильники на всю Восточную Европу, и проделать нечто подобное в принципе не в состоянии. Стали искать другие пути, но кроме того, чтобы предоставить чистые бланки инвойсов для изготовления соответствующих дубликатов с ценами для русской таможни, придумать ничего не смогли. Родик расстроился. Несколько утешило обещание Вольфганга выпустить за свой счет в Германии пять тысяч рекламных фолдеров и оформить официальное разрешение на использование предприятием Родика логотипов и товарных слов своей фирмы. По оплатам также ничего нового согласовать не удалось. Родик лишь получил полный прайс-лист, где содержались цены, по которым продаются светильники в различные регионы мира, а также обязательство о поставках ему с отсрочкой платежа на два месяца в течение ближайших двух лет, то есть на время действия всех договоров. Такое фиаско расстроило Родика, и он даже забыл спросить Калемана о кредите – второй главной задаче приезда.

День завершился в ресторане, куда приехала жена Калемана – красивая, ухоженная женщина лет сорока. Она оказалась доброжелательным и приятным собеседником, хотя поначалу Родик с трудом понимал ее кельнский диалект. Поужинав, пошли гулять по уже знакомому центру города. Прошли мимо величественного собора, попетляли в пешеходной зоне, сверкающей массой магазинов, обогнули ратушную площадь, прошлись по ухоженной, несмотря на слякоть, набережной. Всюду было достаточно людно, и Родик устал от беспрерывной толкотни полупьяных людей и поэтому очень обрадовался, когда они вышли к его отелю. Только тут Вольфганг сообщил, что завтра в десять утра их ожидают в «Дойче банке» по поводу кредита. Родик решил собраться с мыслями перед ответственной встречей и поспешил распрощаться. Принимая душ, он перебирал в уме аргументы, способные убедить банкиров выделить кредит, и пожалел, что не обсудил их с Вольфгангом. Поэтому, решив отложить все до утра, улегся в постель и, не прочитав даже колонку каким-то образом попавшей в номер газеты, крепко уснул.

Здание банка с современным застекленным фасадом располагалось в центре города. Пройдя через сложную систему защиты, они поднялись в лифте на второй этаж и без предупреждения вошли в просторный кабинет, где находились двое мужчин. Обменявшись приветствиями, все разместились за столом и выложили визитные карточки, из которых следовало, что с Родиком будут беседовать вице-президент и начальник кредитного отдела. Тут дверь кабинета открылась, и вошли еще двое. Они невнятно представились и расположились в дальнем конце стола. Вице-президент, судя по поведению, был давним знакомым Вольфганга. Вероятно, тот заранее описал ему проблему. Поняв это, Родик все же кратко, с учетом рекомендаций Калемана, высказанных, пока ехали в банк, изложил ситуацию, пояснив, что способен возвратить требуемые семьсот тысяч дойчмарок и соответствующие проценты в течение двух-трех лет за счет прибыли от торговли светильниками, поставляемыми из Германии. В качестве доказательства он передал справку, составленную еще в Москве на основе оборотов двух последних месяцев. Вольфганг подтвердил достоверность выкладок и заверил присутствующих в огромных перспективах российского рынка.

Начальник кредитного отдела взял листок с расчетами и заметил:

– Вы заложили здесь всего два процента в год на обслуживание кредита. Такие ставки нереальны.

– Я не имел соответствующей информации о вашем банке, поэтому взял ставку рефинансирования в среднем по Европе. Да и то по данным прошлого года. Я не думаю, что это принципиально.

– Какую недвижимость вы желаете приобрести?

– Торговое помещение площадью около двухсот квадратных метров в центре Москвы. Оно будет использоваться как шоу-рум. Его предполагается оформить в соответствии с дизайн-проектом, который разработает фирма господина Калемана, и разместить в нем немецкие товары на несколько миллионов дойчмарок. Мои вложения в оборудование, по предварительным оценкам, составят около ста тысяч дойчмарок.

– Я так понимаю, что вы располагаете собственными средствами?

– Конечно. И немалыми, у меня достаточно разветвленный бизнес в Москве. Есть и производства, и коммерческие подразделения, но извлечь требуемую для покупки помещения сумму из оборота очень трудно.

– Какую сумму вы могли бы без существенного ущерба изъять из оборота?

– Без существенного – никакую. Дело в стадии становления. Все деньги в обороте.

– Я вам поясню. Как правило, когда мы выделяем кредит на покупку недвижимости, часть стоимости оплачивает заемщик. Где-то около тридцати процентов, а остальное мы кредитуем.

– Это возможный вариант, но нежелательный.

– Господин Жмакин, – вмешался в разговор вице-президент. – Мы несколько в затруднительном положении. У нас еще не было случая кредитования гражданина России, не имеющего хотя бы резидентской визы. Кроме того, хотя экономические преобразования в вашей стране нас радуют, но пока мы не видим стабильности. Поэтому у нас много опасений. С другой стороны, есть правила. Прежде всего нам нужна гарантия.

– Извините, что прерываю. Те данные, что я привел, не являются обеспечением? Даже сегодняшний оборот гарантирует возвратность, а ведь он будет неизбежно расти в разы.

– Это слова… Мы подразумеваем нечто другое. Например, гарантийное письмо одного из ваших банков, имеющих хорошие авуары в Европе.

– Полагаю, что могу предоставить такое письмо. Я владею холдингом, в который в разное время входили совместные предприятия с США и Танзанией, ряд фирм, торгующих с Польшей и Германией. Соответственно мою организацию хорошо знают в банках…

– Извините, – перебил вице-президент. – Почему тогда вы обращаетесь к нам?

– Наши банки кредитуют в основном коммерцию. Вам, вероятно, хорошо известно, под какие огромные проценты. Бурная инфляция в нашей стране оправдывает такие условия, если торговля имеет валютную составляющую. Покупка же помещения такой возможности не предоставляет. Теперь докончу мысль по поводу гарантийного письма… Цена его около тысячи долларов. Я его смогу предоставить через два-три дня. Однако я хорошо знаю его реальную значимость и в этом вряд ли открою для вас Америку. Она ничтожна. Наша банковская система пока еще, мягко говоря, несовершенна. Не хочу начинать отношения с вашей страной и с вашим банком с невольного обмана. Вернее, фарса. Если дадите мне кредит под те расчеты, что я предоставил, плюс мои обязательства, как честного коммерсанта, – спасибо, нет – я не обижусь. Бизнес, есть бизнес, хотя бизнес без риска не бывает. У нашей страны огромные перспективы, и рано или поздно банки Европы начнут действовать на нашем рынке. Кто-то должен начать.

– Господин Калеман, поздравляю вас с честным партнером. Я был другого мнения о русских. Господин Жмакин прямой человек. Это располагает. Вы бы за него могли поручиться?

– К сожалению, только словами, хотя это немало. Мои боссы в Италии вряд ли возьмут в обозримое время на себя какие-то письменные обязательства без отношения к личности господина Жмакина. Такой практики нет. Деньги же нужны сейчас.

– Ясно. Господин Жмакин, вас не затруднит перейти в соседнюю комнату и там чем-нибудь угоститься? Я должен обсудить ваше предложение со своими служащими.

– Конечно-конечно…

Один из двух сидящих до этого безмолвно клерков поднялся и направился к двери, жестами приглашая Родика последовать за ним. В небольшой комнате, вероятно предназначенной для переговоров, он поинтересовался, что Родик предпочитает, чай или кофе. Родик, поблагодарив, от всего отказался, сославшись на недавний плотный завтрак.

Родик остался один и терпеливо ожидал, иногда поглядывая на часы. Больших надежд он не испытывал. Прошло меньше двадцати минут, когда дверь отворилась и теперь уже женщина пригласила Родика пройти за ней. Его ожидали Вольфганг и вице-президент. Родик устроился на прежнем месте, предполагая услышать отказ.

– Мы обсудили вашу просьбу, – начал вице-президент. – Решили кредит вам выделить, но, учитывая особенности, процентная ставка предлагается большая… Четыре с половиной процента в год на пять лет. Конечно, можете погасить его раньше. Вас это не смущает?

– Спасибо. Меня это вполне устраивает, – вымолвил изумленный Родик.

– Хорошо. Кредит мы даем лично вам, как физическому лицу. Необходимые документы можете оформить сегодня же.

У Родика сразу возникла масса вопросов, начиная с того, как ему получить деньги, и кончая реакцией на это российских налоговых органов, но он лишь еще раз поблагодарил вице-президента и Вольфганга.

Вице-президент поднялся и, дружелюбно улыбнувшись, заметил:

– Вам очень повезло с партнером. Господин Калеман чудесный человек, очень опытный бизнесмен, наш давний и уважаемый клиент. Уверен, что вы станете для него опорой на непростом российском рынке и ваше сотрудничество будет плодотворным. Надеюсь увидеть вас в числе наших лучших клиентов.

– Спасибо, – опять поблагодарил Родик. – Вы можете не сомневаться в моей порядочности. Все обязательства я буду неукоснительно соблюдать.

– До свидания. Господин Калеман проводит вас в кредитный отдел. Там все предупреждены и уже готовят необходимые документы.

Формальностей оказалось немало. Родику открыли счет, которым мог пользоваться и Вольфганг. Потом он подписал договор и массу приложений к нему. Это заняло с перерывом на обед весь остаток дня.

Вечер они опять провели в пригородном ресторане, в котором готовили итальянскую пищу.

Возвращались, когда город уже затих и на улицах почти никого не было. Родик распрощался с явно уставшим Вольфгангом и его супругой, а сам, подождав, пока они уедут, пошел прогуляться по находящейся рядом пешеходной зоне, примыкающей к собору. Здесь еще было людно. Он потоптался у ярко освещенных витрин магазинов, бросил несколько марок нищим артистам, изображающим статуи, и получил от них благодарственные жесты, посидел на лавочке, лениво наблюдая за прохожими, познакомился с соотечественниками, подрабатывающими игрой один на аккордеоне, а другой на скрипке. Беседуя с ними, вспомнил Юру Розенблата, поселившегося в Карлсруэ и пока не нашедшего себе работу, хотя и получившего жилье и какие-то пособия, позволяющие относительно прилично существовать. Захотелось во что бы то ни стало увидеться, и он, погрузившись в размышления о том, как бы это организовать, незаметно оказался на безлюдной улице, застроенной однотипными домами и скудно освещенной. Ориентира в виде шпилей Кельнского собора видно не было. Поозиравшись, он двинулся наугад и долго бродил, пока не вышел на пустынный берег Рейна. Черные воды реки, шум течения, пустынная освещенная призрачным светом люминесцентных ламп, мощенная камнем набережная навеяли ассоциации. Сначала с Лондоном, где он совершил очень похожее путешествие. Потом с Душанбе. Разительные отличия завладели его воображением: «Города должны быть наполнены жизнью. Они, как любое животное, построены из внешне различных, но функционально одинаковых органов. Живыми существами их делают люди. Вот в Душанбе заменили людей, и город умер. Можно ли вернуть ему жизнь? Это сродни оживлению человека. Пока не умеем… Лондон, впитав в себя бывших колониальных рабов, кряхтит, как больной старик. Сколько еще протянет? Здесь, в Кельне тоже что-то произошло, поскольку сердце еще бьется, а конечности парализованы. Неужели все города Старого Света тяжело больны? Что же тогда ожидает Москву? Что станет с ней, если Россия ворвется в Европу?»

Ответов на эти вопросы он пока не имел. Познание Европы только началось, и делать какие-либо выводы было еще рано. Родик постарался вернуться к планированию поездки в Карлсруэ, но мысли путались, и он, решив отложить все до утра, быстрым шагом направился в сторону от света, создаваемого на небе освещением центра города.

Утром он встретился с Вольфгангом в холле отеля и по дороге в офис рассказал о своем желании навестить друга и бывшего партнера. Оказалось, что до Карлсруэ можно за три-четыре часа добраться на поезде. Кроме того, рядом с этим городом находится знаменитый курорт Баден-Баден, и посмотреть эти места весьма интересно. Договорились, что сегодня завершат все дела, а завтра рано утром, если удастся связаться с Юрой, Родик сможет уехать, а на следующий день к вечеру вернуться. До отлета еще останется время поговорить о делах и отдохнуть.

Из офиса Родик позвонил Юре. Тот оказался дома и искренне обрадовался. Поток его восхищений никак не иссякал, и Родику даже стало неудобно так долго занимать деловой телефон. Он по старой привычке прервал Юру, обрадовав его тем, что привезет пару бутылок водки, а поговорить за их поглощением времени будет достаточно. Тот унял словесный фонтан и стал уточнять, где сможет встретить Родика. Это оказалось непростой задачей, поскольку, как пояснил Вольфганг, поезда курсировали часто и билеты на них покупались в автоматах перед отправлением. Надо было уточнять расписание. Подумав, решили, что Вольфганг, проводив Родика, перезвонит Юре и сообщит время отправления.

Договоры по согласованным накануне вопросам уже были готовы. Родик вместе с юристом подробно изучил их, сделав несколько замечаний. Основные из них после обсуждения с позиций германского законодательства были приняты, но некоторые входили с ним в противоречие, хотя и полностью укладывались в российские правовые рамки. Родик не стал спорить, считая, что поскольку о главном договориться не удалось, то остальное не столь принципиально.

После подписания Вольфганг предложил перекусить, а потом посетить один из лучших кельнских светотехнических магазинов. Родик с радостью согласился, поскольку надеялся почерпнуть там полезные идеи в части организации торгового процесса. Вскоре они очутились около двухэтажного здания в виде куба из тонированного стекла и металла. Внутри на огромной площади размещались светильники и различный сопутствующий товар. У Родика зарябило в глазах. Вольфганг принялся давать пояснения, делая экскурсы в историю фирм, создавших все это великолепие. Родик, раньше не задумывающийся о том, что в этой области человеческой деятельности существуют свои стили, своя мода, сейчас пребывал в состоянии ломки старых стереотипов. Он не стал говорить Калеману, что многое тут поразило его существенно сильнее, чем поставляемые им изделия, столь многогранно разрекламированные в Москве, понимая, что это следствие его вкусовых пристрастий. Однако мысль о возможности еще более масштабно заинтересовать московскую публику глубоко засела в сознании.

Они до закрытия бродили по магазину, и Родик ощущал себя как в галерее искусств, где залы сменяют друг друга, открывая все новые стороны великолепных форм, цветов и материалов. Перед уходом Родик попросил дать ему хоть какие-то каталоги или рекламные материалы. Вольфганга менеджер магазина хорошо знал, и Родик получил целую кипу красочных проспектов.

За ужином Родик не переставал обсуждать увиденное, уточняя детали и задавая все вновь и вновь возникающие вопросы. Только прощаясь, он спохватился и напомнил Вольфгангу о своей завтрашней поездке в Карлсруэ. Оказалось, что вокзал находится в нескольких минутах ходьбы от отеля. Родик предложил не тратить завтра время на его проводы, а сейчас сходить и выбрать поезд. Юре же позвонить из отеля. Вольфганг, как показалось Родику из чувства гостеприимства, начал возражать, но практичные соображения одержали верх, и вскоре они уже изучали расписание. Вольфганг все же продолжал испытывать неловкость. Это выразилось в чрезвычайно подробном инструктаже, начиная от покупки билета в автомате и заканчивая показом платформы, от которой будет отправляться состав. Родик, не желая обидеть партнера, терпеливо все выслушал и заверил в отсутствии каких-либо проблем.