Родик, обретя новую жизненную Цель, по обыкновению, превратился, как говаривали в старину, из гонителя в ревнителя. Внешне он оставался прежним. Четко выполнял все текущее и необходимое, но для этого почти не использовал важнейшие качества своего мозга – творчество и анализ. Эта часть деятельности осуществлялась на уровне рефлексов. Зато достижение Цели происходило сверхэффективно и сопровождалось непрерывным генерированием идей, а деятельный характер Родика требовал их скорейшей реализации.

Так, организуя рутинную перевозку на склад светильников, он уже начал думать о помещении для их демонстрации. Проблема состояла в том, что денег в необходимом количестве не было. Он быстро перебрал ряд беззатратных вариантов. Сначала попытался найти партнера, имеющего недвижимость, заинтересовать его в будущих прибылях от продаж и тем самым отсрочить необходимость платежей. Однако, как только он объяснял, в чем состоит бизнес, интерес к его предложению у возможных партнеров тут же пропадал. Дороговизна товара страшила всех. Включившись с одобрения Евгении Григорьевны, но без исчерпывающей информации о Лейтенанте и Майоре в клубную деятельность, Родик попробовал использовать одно из имеющихся для этих целей помещение. Подходящих комнат оказалось несколько, да и технических противопоказаний не было, но клубная жизнь налаживалась недопустимо медленно. Идей, как привлечь нужных людей, у Родика хватало, но все они требовали времени, а его он себе не давал. Пришлось от планов объединения продажи светильников и клубной деятельности отказаться. Родик уже решил идти на поклон в банк, когда судьба преподнесла ему очередной подарок.

Позвонил Алексей и назначил встречу. Родик был готов к этому, зная, что должен отдать причитающиеся, как теперь называли, крышевые деньги.

Увиделись, как обычно, в кафе. Родик передал пакет и уже собирался уходить, но Алексей остановил его:

– Родион Иванович, нам нужен ваш совет.

– Все, что в моих возможностях…

– Тут старшие делили кое-что, и мне досталось два здания на Садовом кольце. Там раньше было предприятие. Его приватизировали, а директор пустился в коммерцию и попал по самое не могу. Типа вашего фуфлыжника Сергея. Ну, ему рога отбили и здания забрали. Что с ними делать – не знаем.

– Посмотреть надо…

– Может, сейчас подскочим? А то старшие икру мечут.

– Поехали.

Здания – одно двух-, а второе – трехэтажное – выходили фасадами на Садовое кольцо и имели довольно затрапезный вид. Подслеповатые ряды окошек, треснувшая штукатурка, облупившаяся и покрытая черной пылью когда-то розовая краска. Построены эти дома, вероятно, были еще в прошлом веке. Внутри все выглядело не лучше. Деревянные перекрытия ходили ходуном, многочисленные клетушки много лет не ремонтировались и были забиты видавшей виды однотипной мебелью, многочисленными сейфами, непонятного назначения электронным оборудованием.

– Да-а-а. Нужен серьезный ремонт, – заметил Родик. – Месторасположение отличное. Можно на первых этажах делать магазины, а на других – офисы. Но вложения…

– Возьметесь? – спросил Алексей.

– Хм… Мне нужно помещение метров сто – сто пятьдесят. Есть тут один бизнес. Однако платить за приведение этого бардака в порядок мне нечем. Так что…

– А если за счет нашей доли?

– Можно подумать. Только тут, вероятно, потребуется больше обозримой доли. Вот если подумать об оплате в счет аренды…

– Заметано. Что надо – отмусолим. Мы же не жлобы!

– Есть еще вопросы формальные. Потребуется полная перепланировка, включая изменение формы окон, прорубание дверных проемов на фасаде. В принципе это выливается в длительные согласования.

– В этом мы ничего не понимаем…

– Поясню. Если все делать по закону, то я этим заниматься не буду. Мне нужно помещение максимум через месяц, а согласования займут, возможно, даже годы. Здесь внутренняя часть кольца – центр. Все на виду.

– Если касается наших предъяв, то их не будет, а в районе свои кенты заправляют. Кого надо – забашляем. Кому треба – объясним.

– Я сегодня все прикину и завтра в первой половине дня дам ответ. Мне надо со строителями связаться. Посчитать. Учтите: за все сразу браться не буду. Разговор может идти о поэтапных работах. Сначала сделаю для себя. Например, вот это крыло первого этажа. А там посмотрим. Годится?

– Заметано. Так что, на сегодня расход?

– В общем – да. Хорошо бы, если нашелся хотя бы поэтажный план.

– Что есть – все дадим. Документы у директора. Он на втором этаже в другом крыле.

Пройдя по неубранным коридорам, Родик и Алексей вскоре остановились около относительно новой фанерованной двери со следом от недавно снятой таблички. За дверью оказалась стандартной советской планировки пустующая приемная, а через приоткрытую боковую дверь просматривался кабинет. За столом сидел невзрачно одетый почти лысый худощавый мужчина с бледным, испещренным морщинами лицом. Примечательными на этом лице были только глаза, выражающие безмерную усталость. Мужчина медленно поднялся и застыл в выжидательной позе. Родик понял, что перед ним провинившийся директор.

– Родион Иванович, скажите ему, что вам надо, – вместо приветствия заявил Алексей.

– Добрый вечер, – начал Родик. – Если возможно, то я хотел бы получить поэтажные планы.

– Есть такое. Вам копии подойдут?

– Конечно. Если есть какие-то еще документы, касающиеся зданий, то не мешало бы и на них взглянуть.

– Тут у меня папка. Хотите – я отдам ее всю. Сами разберетесь, – предложил мужчина, зачем-то поправляя замусоленный узел когда-то зеленого галстука.

– Давайте! Я позднее дома посмотрю. Извините, как ваше имя-отчество?

– Владимир Александрович…

– Вам расписку составить?

– Какие расписки, – перебил Алексей. – Это все наше. Дай сюда.

Мужчина еще больше сник и покорно протянул Родику потертую картонную папку.

Родик пролистал ее содержимое и спросил:

– Здания в собственности этого АОЗТ?

– Да, – бесцветно ответил Владимир Александрович.

– Можно взглянуть на уставные документы?

Тот вопросительно посмотрел на Алексея.

– Просят – давай, – скомандовал Алексей. – Вообще, все, что Родион Иванович скажет, выполняй.

Родик, получив еще одну папку и не желая забирать ее с собой, попросил разрешения ознакомиться. Беглый просмотр вызвал удивление, смешанное с опасениями:

– Алексей, тут более трех десятков акционеров. Вас среди них нет. Завтра они возмутятся, и все наши договоренности да и вложенные средства исчезнут. Они собственники, и все права…

– Родион Иванович, это вопрос не ваш. Я за слова отвечаю. Базара нет. Скоро будет один акционер – я. Так, Володя?

– Конечно-конечно, – встрепенулся директор.

– Да-а-а… Что ж, под вашу ответственность, Алексей, – согласился Родик и, обращаясь к Владимиру Александровичу, уточнил: – Вы директор именно в этом обществе?

– Он теперь всюду директор. Если что, по полной ответит. Любую бумагу подпишет. Опытный. Еще при социализме этой конторой руководил. Все тут знает. Гемор исключен, – заверил Алексей.

Родика покоробило поведение Алексея, но он не стал акцентировать на этом внимания и спросил:

– Владимир Александрович, вы могли бы подготовить доверенность и договор на проведение ремонтно-строительных работ?

– Доверенность на что?

– На представление вашего общества в различных организациях города.

– Угу. Сделаю. Завтра. На фирму или на вас лично?

– На фирму. Вот возьмите визитку. Я гендиректор. В договоре цену не ставьте. Напишите, что в соответствии с прилагаемой сметой, – пояснил Родик и, обращаясь к Алексею, сообщил: – Вроде бы на сегодня все. Я вас покидаю. До завтра!

Еще по дороге домой Родик в душе порадовался очередному подарку судьбы. Организовать ремонт не составляло для него большого труда. В Москве работало несколько строительных бригад из Таджикистана, руководителем одной из которых был Касым – брат сотрудника душанбинского кооператива Родика. Он иногда обращался к Родику с различными просьбами, и тот ему помогал. Поэтому была уверенность, что необходимые строительные работы можно выполнить быстро и недорого. Несколько смущало то, что вся эта недвижимость бандитским способом отнималась у законных собственников. Однако стало обыденным веянием наступившего времени, когда криминал правил бал, а те, кто противодействовал или не принимал правила игры, быстро уходили со сцены или превращались в подобие Владимира Александровича. Родик давно не относил себя к таким борцам и уже не раз пользовался плодами незаконных действий. Поэтому его сомнения не являлись муками совести, а скорее искрами самосохранения, и он отмел их, сосредоточившись на организационных вопросах.

Родик еще не знал, что произошел судьбоносный момент, и он обдумывает не ремонт, а свою важнейшую часть жизненного пространства на ближайшие годы. Сейчас же он рассматривал все как временное решение проблемы и только анализировал техническую состоятельность задуманного и подсчитывал в уме свои финансовые возможности, с нетерпением стремясь побыстрее припасть к телефону и начать действовать.

Не успел Родик закрыть входную дверь, как раздался телефонный звонок. Он крикнул Оксе, чтобы та подняла трубку, но реакции не последовало. Тогда Родик не разуваясь пробежал в столовую и ответил:

– Да… Привет, Миш. Только влетел. С партнерами все нормально. Даже подбросили интересное предложение. Завтра расскажу. Как у тебя?

– Все нормально. Ты помнишь, что завтра идем на концерт?

– Какой концерт?

– Майкла Джексона. Я же тебе говорил.

– У-у-у… Вспоминаю. Надо тащиться в Лужники. Там, наверное, сумасшедший дом будет.

– Это знаковое мероприятие! Такой поп-идол в Москве впервые!

– Идол, идол… Чертик на сцене. Да и на гомика он похож.

– У тебя все на гомиков похожи. Это выдающийся человек. Такие раз в тысячу лет рождаются. И неважно, какая у него ориентация.

– Ладно. Останемся каждый при своем. Сходим, посмотрим. Лейтенант и Майор тоже там будут?

– Конечно.

– Мне надо с ними кое-что обсудить. Странно, что они мне про концерт не напомнили. Я недавно в клубе с ними встречался.

– Они его фанаты. Просто не хотели от тебя гадости слушать. Завтра у «Метрополя» с утра его поджидать будут. Что-то типа карнавала ожидается.

– Валтасаров пир. Жрать скоро будет нечего, а они идола на руках носить задумали. Хотя, если вспомнить историю, в такие времена всегда к шаманам обращались.

– Завтра прямо с работы двинем. Инна у меня бредит этим концертом.

– А я Оксе забыл рассказать. Тоже, наверное, обрадуется. Давай, до завтра. С утра буду в офисе – все обсудим. Мне надо срочно сделать несколько звонков.

Родик разъединил линию и набрал номер Касыма – бригадира строителей из Таджикистана.

– Салом, Касым. Как дела?

– Ассалому алайкум, Родион Иванович. Слава Аллаху, жаловаться не на что. Работаем.

– Мне надо срочно сделать капремонт помещения. Возьмешься?

– Как я могу вам отказать! Все другое отодвину, но сделаю. Только посмотрю и сразу буду приступать.

– Завтра к одиннадцати ко мне в офис можешь подъехать?

– Хоп!! В одиннадцать буду.

– Отлично! Жду. До завтра!

Во время разговора появилась Окса и начала накрывать к ужину.

– Слушай, я тебе забыл сказать. Завтра идем на концерт Майкла Джексона, – сообщил Родик, положив трубку. – Миша зачем-то билеты взял.

– Ничего себе… Я давно мечтала, но не знала, где билеты достать. Здорово, а то засиделись дома. Никуда не ходим.

– Закудахтала. Я бы лучше в театр сходил, но за неимением гербовой… Действительно редко выбираемся. Так нельзя – отупеем. А кто виноват? Ты, когда жила в Душанбе, ни одного концерта не пропускала, а здесь стала домоседкой. Активность всю растеряла. Взбодрись! Небось о том, что этот гений в Москве, знала, а молчала!

– Знала, конечно! Но что толку? Ты постоянно занят. Подруг у меня здесь нет. Москва – такой город… Никак не привыкну. Все здесь не так. Мерзну я. По солнцу скучаю.

– Привыкай. И запомни… В будущем культурная программа на тебе. Общайся с Лейтенантом. Она тебе будет дефицитные билеты доставать. Следи за репертуаром театров и гастролями. Я с удовольствием компанию составлю, а нет – так с Инной сходишь. Да и Наташку с собой будем брать, а то ребенок совсем без моего участия растет. Видимся только по выходным. Да и то по системе «магазин – ресторан». Так из нее неизвестно кто вырастет. Ты как полагаешь?

– Иди за стол. Будем ужинать, а то все остынет, – вместо ответа предложила Окса.

Родик хотел возмутиться, но передумал и молча поужинал. Потом взял книжку и удалился в спальню, забыв, что хотел позвонить Серафиме и Саше.

Первую половину следующего дня Родик вместе с Касымом посвятил осмотру нового помещения и планированию ремонтных работ. Оно показалось Родику совсем запущенным, но для его целей перспективным. Капитальных внутренних стен почти не было, что создавало возможность обустройства единого помещения для будущей выставки светильников. Мешали только многочисленные печи, сохранившиеся еще с прошлого века и не разобранные за все годы социализма, несмотря на наличие центрального отопления. Разборка этих монстров не представляла труда, но требовала латания дыр в перекрытии и кровельных работ, что в достаточной мере усложняло задачу. Проблемой было оформление фасада, включая рекламные витрины и даже вход. Здание в облюбованной Родиком части не имело дверей со стороны фасада, выходящего на Садовое кольцо, а окна никак не ассоциировались с понятием «витрина». Родик принял решение один из оконных проемов превратить во вход, расширив его и пристроив небольшое крылечко, а остальные окна соединить общим остекленением. Подобные работы требовали согласований с большим количеством инстанций, но времени на это не было, и, посоветовавшись с Владимиром Александровичем, Родик решил пойти на самострой.

В целом все было ясно, но требовалась детализация и проработка конструктивных решений.

Возвратившись в офис, сначала воплотили задуманное в эскизном проекте, который Родик начертил собственноручно. Касым описал основные этапы и составил предварительную смету, оговорив наличие ряда возможных осложнений, связанных с ветхостью стен и перекрытий. Наконец родился предварительный договор. Родик выдал аванс, а Касым обещал уже со следующего дня начать ремонт.

Родик предупредил Алексея о прибытии бригады и необходимости обустройства быта рабочих. Тот обещал создать максимально благоприятные условия. В подтверждение его обязательств позвонил Владимир Александрович и сообщил, что получил необходимые указания, заверив Родика в обеспечении личного контроля в том числе и за готовностью к вечеру жилья для таджиков. Родик не стал вникать в подробности, поскольку появились Окса и Инна, а ограничился только просьбой о немедленном извещении его в случае появления проблем.

Положив трубку, он поприветствовал нарядно одетых женщин и невольно сравнил их. Инна, будучи почти на десять лет старше Оксы, давно потеряла привлекательность. Ее броский макияж, вероятно, скрывал морщины и другие возрастные изъяны, а нелепый парик довершал несуразный вид.

Родик, по своему обыкновению, начал размышлять над превратностями времени, но его отвлек Михаил Абрамович:

– Родик, пора ехать. Машину, вероятно, придется оставлять где-то далеко от Лужников и идти пешком, а погода мерзкая. Дождь моросит.

– Оставим у Новодевичьего. Я место знаю. Идти там минут десять. Не паникуй. У нас еще уйма времени. Полагаю, что перед таким шоу да и с учетом погоды не грех пропустить по сто грамм. Девчонки, марш в переговорную и сварганьте какую-нибудь закуску. У меня индийский виски есть. Серафима удружила целый ящик. Для вас – школьный джин. Ну а Миша – как всегда. Я много чему его научил, но только не выпивке. Инна, тебе повезло с мужиком. Да и мне не меньше. Ведь должен быть в коллективе хоть один трезвый человек. Опять же экономия для предприятия. Я после аварии пьяный за руль не сажусь, а держать водителя накладно.

– Что за школьный джин? – спросила Инна. – Я только «Бифитер» пробовала. Да и то с тоником.

– Тот же английский. Я его так называю. В этом идиотском языке, который мне никак не дается, все слова имеют несколько значений в зависимости от произношения и от того, как их читают недоучки типа меня. На самом деле это скал джин. Если переводить, то получается неприятное. Вот я и прозвал его «скул» – школьный. Тут из-за этого анекдот случился. Моя дочка со своей подружкой, поверив этой хохме, попробовали. Опьянели. В общем, полная потеха случилась…

– Ты хочешь, чтобы и с нами потеха случилась? А вина у тебя нет?

– Чего нет, того нет. А вот водичка сладенькая есть. Разбавим, и получится вино.

– Давайте, алкоголики, закругляйтесь. Опоздаем, – поторопил Михаил Абрамович.

– Ну вот. Тут пришел Джон и все опошлил, – разливая напитки, пошутил Родик. – Торопиться некуда… И отцы наши пили по единой… Давайте. Еще одну… Теперь стремянную… Погнали. Я на всякий случай остатки захвачу. Думаю – не помешают. Целый день моросит, а сидеть придется на открытом воздухе. Зонтики взяли?

Машину Родик припарковал около здания знаменитого при социализме валютного магазина «Березка». По лобовому стеклу струились дождевые потоки, и вылезать на улицу Родику не хотелось. Все же, подчиняясь общему настрою, он, раскрыв над Оксой зонт, поплелся к Лужникам.

Уже у железнодорожного моста появилось первое милицейское оцепление. Дальше – больше. У Родика начало создаваться впечатление, что служителей правопорядка не меньше, чем зевак и зрителей. Он объяснил такое желанием всей милиции столицы полюбоваться на рок-идола. Между милиционерами сновали поющие и визжащие группки разновозрастных граждан, создающих массу препятствий и шума. Это не только портило настроение, но и не позволяло обходить многочисленные лужи. В конце концов Родик промочил ноги и покорежил зонтик. Наконец они пробились на свои места и уселись на мокрые сиденья, стараясь согреть их теплом собственных тел.

– Может, позволим себе еще по глоточку, – предложил Родик. – Не пьянства ради, а сугрева для.

Женщины отказались, а Родик отхлебнул хороший глоток. Оглядевшись, он заметил:

– Народу что-то не так много. Надо быть идиотами, как мы, или фанатами, чтобы в такую погоду слушать завывания заморского идола. Какого черта я сюда приперся? Заболеть еще не хватало!

– Родик, ты невыносим, – огрызнулась Инна. – Такое происходит в нашей стране впервые. Он гений…

– Ладно, ладно… Миша мне это уже пел. Ради вас все стерплю.

Вскоре на сцене, по обе стороны которой были сооружены экраны, где дублировалось действие, плохо различимое с дальних рядов, появились музыканты и начали исполнять зажигательную, по мнению основной массы зрителей, музыку. Родика больше волновали его промокшие ноги. Очень не хотелось простужаться в самый разгар достижения Цели. Он уже проклинал тот момент, когда согласился пойти на этот концерт, пока доставляющий ему только дискомфорт.

– Где же ваш любимый идол? – поинтересовался он у своих спутников. – Вон уже всю сцену дождь залил. Как он там будет двигаться своей скользящей походкой? Как и я, ноги промочит и замерзнет, бедный Маугли. Да и шум какой развели!

– Ох, Родик! Ничего ты не понимаешь. Не ворчи! Скоро все начнется, – пояснила Инна, окинув Родика презрительным взглядом.

Однако ничего не начиналось. Музыканты, вероятно промокнув, покинули сцену. Их сменили полотеры, старающиеся убрать со сцены воду. Похоже, им это не удавалось. Дождь совсем разошелся. Родик устал держать полураскрытый из-за поломки зонт и, приспустив его купол, устроил некоторое подобие капюшона, почти потеряв при этом обзор. В результате он пропустил момент, когда наконец появился долгожданный Майкл, и догадался о наступлении столь «судьбоносного» события только по реакции трибун, разразившихся какофонией звуков. Начался концерт, во время которого Родик в основном думал о том, когда же действо кончится и можно будет быстро добежать до машины, доехать до дома и залезть в горячую ванну. Несколько раз он прикладывался к бутылке с виски, но это не помогало, а, наоборот, вызывало какой-то нездоровый озноб.