От подношений и боги становятся сговорчивыми.

Еврипид

Взрослые расположились за уставленным закусками и бутылками столом, а племянницы Родика, пользуясь случаем, шумели за стеной в спальне, используя кровать родителей в качестве батута, и иногда высовывали свои возбужденные рожицы из-за косяка двери. Убеждаясь, что взрослые заняты, они — вероятно, чтобы обратить на себя внимание, — с визгом пробегали по столовой и опять исчезали.

— Надо было Наташку с собой взять. Она бы с девчонками поиграла, а то от их визга уже голова трещит, — в очередной раз посетовала сестра Родика и снова крикнула куда-то в пространство: — Все, замолчали!

Дети то ли не слышали, то ли делали вид, будто не слышат команды матери, и продолжали прыгать так, что посуда на столе жалобно позвякивала.

Поводом вечеринки явилось возвращение сестры Родика и ее мужа из Италии. Поскольку это была их первая поездка за границу, они до сих пор фонтанировали впечатлениями, а привезенное вино, ценителями которого Надежда и Сергей неожиданно стали, подогревало эйфорию. Рассказы с многочисленными повторениями деталей и иллюстрируемые фильмом, отснятым ими в разных городах, наконец иссякли, а появившиеся на столе чай и сладости навели всех на общую мысль, что пора расходиться по домам. Беседа несколько увяла и оживлялась, только когда Сергей предлагал еще выпить в ответ на желание кого-нибудь из гостей уехать домой.

— Ой… Забыла вам похвастаться, — вдруг сообщила Надежда. — Мне итальянцы подарили комплект: серьги, кольцо и браслет. Сейчас принесу.

Женщины с интересом принялись разглядывать подарок. Родик попросил, чтобы показали и ему.

— Это золото с хризопразами. Работа неплохая. Дизайн очень современный. Подарок, говоришь?

— Да. Это партнеры Сергея расстарались.

— Странно. Вы знаете, сколько стоит этот подарок?

— Какая разница. Подарок ведь.

— Такой подарок… Этот комплект даже по себестоимости тянет тысячи на две-две с половиной долларов. Тут только золота без работы долларов на пятьсот. Камни… Странный подарок. Королевский. Такие подарки, по моим представлениям, просто так не делают. Их прием, судя по увиденному, — уже хороший подарок, даже если они и безумно заинтересованы в сделке. Рестораны, отели, поездки… Я в Италии не был, но цены могу представить. Прием им обошелся тоже не в одну тысячу долларов. Нас в Танзании так не принимали, хотя наши предполагаемые инвестиции составляли некую часть национального продукта страны, а партнеры по совместному предприятию были почти первыми лицами государства.

— Сравнил своих аборигенов с итальянцами! Ты во всем видишь негатив. Просто люди так к нам отнеслись, — забирая из рук Родика комплект, возразила сестра.

— Это не люди. Это коммерсанты. Они деньги считают, причем собственные. Что-то тут не так. Они вам случайно не подсунули дохлую лошадь?

— Ой… Родик, прекрати! Да и вообще, какое тебе до этого дело?

— Мне? Я деньги твоему мужу дал. Немалые по моим масштабам. Товар хочу получить.

— Получишь. Это огромная фирма. Люди порядочные, солидные. Ты их офис в фильме видел?

— Видел. Шикарный, и автомобили не хуже, но о чем это говорит?

— Обо всем. Итальянцы — гостеприимные и широкие люди. Настоящие мужчины.

— Ладно. Не будем портить друг другу настроение. От малого опасения великое спасение. Поживем — увидим. Однако уже поздно. Завтра рабочий день. Мы пойдем. Да и Наташка дома одна…

Пока Родик открывал и заводил машину, жена спросила:

— Ты что так возбудился? Радоваться надо. У сестры жизнь налаживается. Вот она как счастлива, прямо вся светится.

— Ты же знаешь: никто больше меня не хочет, чтобы ее жизнь наладилась. Однако у меня плохие предчувствия. Сергей — не та фигура, жене которого могут делать такие дорогие подарки. Наш автомобиль дешевле стоит. Да и прием странный. Зачем деловым людям, которые впервые видят Сергея, тратить выходные на показ Венеции, Флоренции? Для них уик-энд — святое. Ты на интерьеры ресторанов обратила внимание? Я к таким ресторанам за границей боялся подойти. В Японии по незнанию зашел в более простое место, и у меня денег не хватило, чтобы расплатиться. А здесь их сопровождает целый коллектив. Переводчик… Удивительно.

— Может, в Италии так и принято… Что, если там все рестораны такие?

— Может быть, но подобные подарки делать просто неприлично — в этом я убежден. Ты же по выставкам поездила. Что дарят коммерсанты друг другу, даже если подписали сверхвыгодный контракт?

— Прекрати. Это уже на сплетничество похоже. Может быть, твоя сестра горячему итальянцу понравилась. Влюбился и делает подарки, а Серега по наивности думает, что это из-за него.

— Это вряд ли. Хотя… Возможно, начали проявляться гены.

— Да, гены у вас в этой части мерзкие. Мама твоя…

— Маму не трогай! Она тебе кроме хорошего ничего не делала.

— Не любила она меня. Считала, что я тебе не пара. Кстати, тут вчера твоя звонила… Ворона эта черная.

— Ты про Оксу?

— Про нее. Это какая-то постоянная добавка к нашей семье. Чего она к себе в Душанбе не уезжает?

— Она теперь здесь жить станет. В Душанбе война. Я же тебе перед Новым годом объяснял.

— Понятно, почему ты так поздно с работы стал приезжать. Что у вас за отношения?

— Знаешь, Лен… Ты вот женщина сильная, все у тебя есть, а Окса одна. Она слабый человек. Мой близкий друг, а может, и больше. Я ее не брошу. Тебе либо придется с этим мириться, либо будем расходиться. Я не настаиваю, но сказать это должен был давно. Она теперь живет в Москве, я буду тесно с ней общаться. Подумай и один раз на всю жизнь реши: устраивает ли тебя такая ситуация? Только сказать ты это должна однажды и навсегда.

— Хорошо, — спокойно согласилась Лена. — Я подумаю и решу. Конечно, точки над «и» необходимо поставить. Ты осознаешь, что у нас есть дочь?

— Я все осознаю. Жалею только о том, что такой разговор не состоялся раньше. Это была моя слабость. Однако не делай глупостей и не начинай по этому поводу советоваться с Наташкой.

— Давай оставим эту тему. Я же сказала, что подумаю.

— Не я ее поднял, но хорошо, что мы об этом поговорили. Думай, решай, но, уж коль пошла такая пьянка, не тяни. Я тебя и Наташку люблю. Решение целиком за тобой, но с учетом того, что в ближайшее время изменений в моем поведении и общении не будет. Это жесткие рамки нашей жизни. Реалии, так сказать.

— Я все поняла. Не надо повторяться. Поехали…

— Как погуляли, родители? — открывая дверь, спросила Наташа. — Где итальянские сувениры?

— Все хорошо. Итальянские сувениры выпили, — ответил Родик. — Чем занималась?

— Уроки делала и телик смотрела. Как это вы итальянские сувениры выпили?

— Это было итальянское вино. Детям не положено.

— А мне сувенир?

— А тебе нечего не привезли. Да и что тебе привозить? У тебя в последнее время хобби нет. Камни забросила, ракушками не интересуешься. Рисование…

— Неправда! Я рисую.

— Да? Покажи, а потом альбомы художественные посмотрим. Сравним…

— Ага, опять смеяться будешь. Не хочу. Давай лучше видик посмотрим.

— А видик смотреть я не хочу. Надоели примитивные боевики и комедии, а чего-то серьезного у нас нет. Мне ездить на Шаболовку некогда, а ты…

— Я у подруг классные фильмы беру. Уже давно никто из приличных людей на эту Шаболовку не ездит. Меняются или в других местах покупают. Мне девчонки дали супербоевик с Микки Рурком и Ван Даммом. «Двойная команда» называется. Давай посмотрим?

— Старье. Я этот фильм еще два года назад видел. Вообще все эти боевики с рукопашным боем даже у нас начали снимать. Примитив. Я тут смотрел какой-то боевик… По-моему, называется «Мастер Востока» или что-то в этом роде. Думаю, где-то у нас в Москве в подвале сняли. Нашли какого-то тэквондиста или каратиста, а может, какого-то другого «иста». Получился примитив не хуже, чем с твоим Ван Даммом.

— Сравнил! У нас таких фильмов не снимают. Там класс…

— Вы устали потому, что задавили в себе дух. Чтобы стать непобедимым, надо победить себя, — зловещим голосом произнес Родик и, шутливо выкинув вперед ногу и руку, закончил: — Вот когда постигнешь мудрость мудрецов, тогда и будем стрелялки-ударялки смотреть. Тогда нечего больше делать будет. Это твой путь, и ты пройдешь его во что бы то ни стало. А пока лучше что-нибудь почитай, если не хочешь с папой альбом Токмакова.

— Я ни не хочу. Просто уже поздно. И еще не все уроки сделала. Может быть, завтра альбомы полистаем?

— Как скажешь. Я тогда своими делами займусь.

Родик достал толстый скоросшиватель с надписью «Телефон» и, устроившись в своем любимом кресле, в очередной раз углубился в изучение документов, подготовленных Сергеем Сергеевичем. Телефония, к которой все привыкли и которую не считали предметом роскоши, в техническом и коммерческом аспектах оказалась сложным и многофакторным явлением, имеющим, как все больше осознавал Родик, огромные перспективы, во многом недооцененные, особенно в России.

Родик по привычке начал чертить схему реализации проекта, стараясь максимально учесть все необходимые действия. Получилось разветвленное «дерево». Родик красным цветом выделил первый этап, требующий только затрат. Выходило, что для реализации на этом этапе сотовой связи на тысячу пользователей требуется по существующим ценам около миллиона долларов и примерно год работы, а затраты могут возвратиться, даже по самым оптимистическим расчетам, не раньше чем через два года. Расчет по возвратности таких средств, если брать их в кредит, показывал, что в зависимости от порядка кредитования надо добывать шестьсот-семьсот миллионов рублей. Снизить эту сумму можно, лишь рассчитывая на продолжение гиперинфляции при условии конвертации кредитных рублей в доллары. Однако он отмел такую идею, полагая, что помимо этого возникнут непредвиденные расходы, которые в лучшем случае приведут к соответствующим компенсациям. Оценивая степень риска, Родик признал, что она чрезвычайно высока и любой кредитный комитет это поймет и потребует надежного обеспечения. А таковое отсутствовало. Ясно, что следовало искать какого-то гаранта в лице либо государственной структуры, либо крупного коммерческого предприятия. Такие гаранты у Родика имелись в Таджикистане, но там шла война. В Москве была только одна возможность — акционерный коммерческий банк, выросший из Центра НТТМ, в который Родик, еще работая в своем институте, вложил массу финансовых и организационных ресурсов. Председателем совета директоров этого банка был бывший директор Центра НТТМ, а управляющим — хороший знакомый, когда-то там активно работающий. Банк, помимо средств, перекаченных из Центра, активно продавал акции и поэтому располагал достаточно большими средствами. Обсуждать можно было получение либо кредита, либо гарантийного письма — с учетом того, что Родик мог еще в девяностом году потребовать своей доли в этом банке. Более того, ему эту долю предлагали, но с условием, что он возглавит один из отделов банка. Родик, полагая, что такие банки долго не просуществуют, отказался. Сейчас он иногда жалел об этом, хотя в череде неправильных решений того времени это было не столь существенным.

Родик пошел в спальню и, порывшись в ящиках письменного стола, нашел старую записную книжку. Полистав ее, выписал домашний телефон новоиспеченного банкира. Родик сомневался, что тот до сих пор живет в своей хрущобе, но там мог проживать кто-то из родственников, помнящих Родика. Можно было, конечно, позвонить в банк и узнать рабочие телефоны, но это могло не дать желаемого результата.

Родик посмотрел на часы — начало одиннадцатого. Он продолжил работу над технико-экономическим обоснованием.

Вскоре его прервала жена:

— Ты знаешь, сколько времени? Ребенку уже спать пора. Или ты опять будешь ночевать в столовой?

— Ложитесь. Я еще немного поработаю.