Мир духов – не однородный мир, в котором обитает единственный вид – «духи». Он разноцветен и пестр, он темен и тенист. Паранормальное или, лучше сказать, нормальное восприятие самого разного рода – визуальное, акустическое, ольфакторное, тактильное и чувственноэмоциональное, интуитивное – позволяет нам вступать в контакт с призрачными существами множества видов и оттенков. Здесь можно встретить всех и вся, всю ценностную шкалу – от самого хорошего до самого плохого.

Якоб Фридрих Векерлен: Фридрих фон Шиллер, 1780

Царство, пролегающее между этими полюсами, велико, и это осознавал Шиллер, писавший Гёте (16 ноября 1796 г.): «Я думаю, к Дню Трех Волхвов первое действие [драмы “Валленштейн”], которое станет и самым длинным, уже будет готово настолько, что Вы сможете его прочесть. Ведь прежде чем я решусь писать дальше, мне обязательно нужно знать, добрый ли дух ведет меня на этом пути. То, что дух незлой, я знаю точно, но между первым и вторым есть столько других». Попытаемся же пролить немного света на скрытый в тумане мир духов, чтобы постепенно рассмотреть обозначающиеся контуры обитающих в нем различных существ и их сущностей.

 

1. Ангелы и существа света

Ангелы являются в образе крылатых существ, почти бестелесных, светлых и светящихся, в бело-золотом сиянии, возвещая о хорошем и важном, защищая, сопровождая и помогая в минуты опасности. Мягкость и мудрость составляют их сущность, и разве кто-то захочет лишиться своего ангела? Они приходят к людям, безмолвно поддерживают в трудных ситуациях, но когда в жизни царят счастье и радость, удаляются от нас. О встречах с этими высшими существами свидетельствуют рассказы со всех концов света. Возникает естественный вопрос: как следует понимать такие встречи?

Артур Хакер (1858–1919). Ангел. Фрагмент картины «Монастырь или мир»

«Человек Средневековья верил в объективное существование ангелов, оно было для него более реально, чем его собственное бренное существование, потому что ангелы, как он говорил, живут в гармонии с волей Творца и поэтому принимают более непосредственное участие в Божьем Промысле, нежели человек» (Шнайдер). Современный человек, читая дошедшие до нас рассказы о встречах с ангелами, уже не видит в них сверхчеловеческих существ, но, рассматривая их, скажем, в психологическом аспекте, считает их отражением своих внутренних процессов или же, с позиции историка, например, старается и вовсе воздержаться от суждения. Пропасть между твердостью веры и научным знанием может быть преодолена путем собственного духовного познания, как показывает психолог Иоханнес Шнайдер в своей книге «Михаэль и поклонение ему в Европе». Он опирается на антропософию, объединяющую естественнонаучные и гуманитарные исследовательские методы. Интерпретируя рассказы об ангелах, он ссылается на результаты исследования Рудольфа Штайнера, согласно которым человек может воспринимать ангелов на духовном уровне, молясь или медитируя.

Рудольф Штайнер (1861‒1925)

По своей природе эти существа безлики, их тела невидимы, а в определенном образе являются лишь людям – это особенность силы нашего воображения. Сегодня западный человек осознает себя в противопоставлении объективному внешнему миру, однако прежде жизнь людей была тесно связана с природными процессами, с их духовным окружением и внутренней жизнью своих собратьев. С течением времени самосознание менялось, глубже открывая человеку его самого, но при этом ослабевала его способность к духовному восприятию. Сведения о созерцании ангелов людьми ранних эпох следует оценивать с учетом иного человеческого самосознания на том этапе.

А теперь перенесемся в далекое прошлое и рассмотрим некоторые пережитые людьми встречи с ангелами и существами света. Хильдегарда Бингенская так описывает свое видение ангела:

«Я смотрела на большую гору стального цвета. На ней сидел мужчина, от которого исходило настолько яркое сияние, что мне слепило глаза. По обеим сторонам от него высились светящиеся тени, распростертые, словно огромные крылья… Затем в небесной таинственной вышине я увидела два сонма небесных духов, светящихся и сияющих… Эти сонмы окружали пять других, как венок. И небесные духи в первом из пяти сонмов имели человеческий облик, и яркое сияние шло вверх от их плеч; духов второго сонма я не могла рассмотреть из-за яркого света, исходящего от них; те, что были в третьем, казались беломраморными, головы у них были человеческие, над ними горели факелы, а с плеч их сходило облако стального цвета; в четвертом у духов были человеческие лица и ноги, на головах шлемы, одеты они были также в мраморного цвета одежду. И наконец, в пятом нельзя было различить каких-либо человеческих фигур, они мерцали красным светом, как утренняя заря… И все эти сонмы возвещали звуками всех музыкальных инструментов, божественными голосами о чудесах, которые Бог творит в душах блаженных».

Эти сонмы хоры ангелов.

Шарль Франсуа Селье (1830–1882). Два ангела

Обратимся к «очень полезному малому трактату» 1609 года. Слова на его титуле радостно возвещают нам, «что Бог к каждому христианину приставил ангела». «Добрый ангел – это духовное существо, сотворенное Богом по Его подобию, разумное, истинное, мудрое, непорочное, милосердное, бессмертное», – говорится в трактате. Автор этого небольшого трактата – прокуратор императорского двора и нотариус Иероним Ортелий (1534–1616), родом из Аугсбурга. До нас дошла также его книга «О просвещенных женщинах в Ветхом и Новом Завете». Он сообщает в трактате о «множестве ангелов, число которых – неисчислимые тысячи». Описывая их внешний вид, Ортелий ссылается на пророков Даниила и Исайю, у которых об ангеле сказано, что «платье его было белоснежно, а волосы на его голове как чистый хлопок…». Далее он объясняет: «Бог каждому человеку дал собственного, особенного ангела, чтобы тот его защищал», т. е. личного ангела-хранителя, и ссылается на Библию (псалом 91; см. также гл. III, 2). Все сказанное подтверждают и христианские авторитеты, такие как один из отцов Церкви, святой Василий Великий (ок. 330–379), греческий философ и теолог Ориген (185/6-254), блаженный Иероним (347–419/420), святой Иларий Питавийский (иначе – Иларий Пиктавийский, ок. 315–367), святой Амвросий (ок. 340–397). Что мы можем сделать, чтобы ангелы хорошо себя чувствовали возле нас? Уж точно не пасть к их ногам. «Не делай сего;… Богу поклонись» – сказано в Откровении Иоанна (19:10 и 22:9). Однако ангел Господа пребывает возле богобоязненных и помогает им (псалом 34). И Ортелий советует далее, «чтобы люди каждый день благодарили Бога от всего сердца за это и за Его несказанный дар им и взывали к Нему и просили, чтобы Он Своим Святым Духом вел нас в наших путях и хранил, чтобы ангелы не покидали нас». Потому что там, где Господь, там и святые ангелы.

Человек и ангел так связаны между собой, что возможно преображение? Не кто иной, как профессор Карл Густав Карус (1789–1869), сторонник целостного подхода в медицине, философ и художник, лейб-медик при дрезденском дворе, состоявший в переписке с Гёте, связанный дружескими узами с художником Каспаром Давидом Фридрихом (1774–1840) из Грайфсвальда и берлинским поэтом Иоганном Людвигом Тиком (1773–1853), хозяин виллы Кара, ставшей центром духовной жизни Дрездена, в своей «Символике человеческого образа» (1853) приходит к примечательному выводу: «в органическом строении человека вполне определенно можно различить признаки образования крыльев» и поэтому «добавление человеку крыльев в области плеч… является завершением, доведением человеческого облика до совершенства» (Карус, 1925, с. 358).

Гверчино (Джованни Франческо Барбиери; 1581‒1666). Ангел, указывающий путь.

Вторая треть XVII в.

Вернемся в настоящее. Где здесь место для встреч людей и ангелов? Присутствие ангелов человек может ощутить в состоянии покоя, когда он глубоко погружается в медитацию или молитву, также это возможно в пограничных ситуациях и во время переходных периодов жизни, при несчастных случаях, болезнях и на смертном одре. Американский философ и психиатр Рэймонд Моуди в своей книге «Жизнь после смерти» (1977) пишет не об ангелах, а о «светящихся образах», являющихся умирающим. Светящиеся существа посещают больницы, о чем есть многочисленные свидетельства. Латыш Карлис Осис (1917–1998) и исландец Эрлендур Гаральдсон в своей книге «Смерть – новое начало» (1987) опубликовали научные данные о видениях, являющихся умирающим людям, и противопоставили этот феномен господствующему в медицине мнению, согласно которому смерть – необратимая форма разрушения: «Мы, напротив, пытаемся направить внимание на значительное количество явлений, свидетельствующих в пользу жизни после смерти».

Об одном… случае, в котором очевидно наличие физического (психокинетического) эффекта, сообщила нам медсестра-христианка в Индии. Подобные видения называют здесь ангелами. У мужчины 40–50 лет был… туберкулез легких. Медсестра знала его много лет, так как он дружил с ее семьей.

В тот момент он не принимал никаких транквилизаторов, был в полном сознании, и лишь температура была слегка повышена. Человек религиозный, он верил в жизнь после смерти. Мы ожидали его скорой кончины: он, видимо, неспроста попросил нас помолиться за него. В комнате, где он лежал, была лестница, которая вела вверх на третий этаж. Внезапно он закричал: «Смотрите, ангелы сходят вниз по лестнице! Стакан упал и разбился!». Веемы, находившиеся в комнате, посмотрели на лестницу: на одной ее ступеньке стоял стакан, и мы увидели, как он без каких-либо видимых причин разлетелся на тысячу мелких частиц. Он не упал, а просто взорвался. Ангелов мы, конечно, не увидели. На лице больного появилось счастливое и умиротворенное выражение, и в следующую минуту он умер. Даже после смерти на его лице оставалось это радостное, спокойное выражение.

В этой области небесных сфер мы находим и рассказ энергичной молодой жительницы Мюнхена, оперной певицы Беаты Хакель, которая в момент происшествия, о котором пойдёт речь, находилась в Веймаре. Она рассказывает о своих встречах с женщиной-ангелом, оказавших на нее глубокое влияние.

Еще в детстве я много слышала об ангелах, так как росла я в католической среде и мои родители очень верили в ангелов. Двух моих братьев назвали по именам самых прославленных ангелов: Михаила и Гавриила. Уже в ранней юности я знала, что есть ангелы-хранители, и даже написала молитву, в которой упоминался ангел.

Филиппино Липпи (ок. 1457/8-1504). Фрагмент картины «Благовещение»

Естественно, я никогда не видела ангелов, но желание увидеть их зародилось во мне при чтении книги Сабрины Фокс «Как ангелы нас любят». Она очень красиво описывает свой путь к ангелам, и, кроме того, в конце книги я нашла руководство для медитации, помогающей, так сказать, увидеть или же почувствовать ангелов. И как только у меня появилось время, чтобы заняться собой, я, забыв о делах и хлопотах, села на кровать и, следя за дыханием, как это рекомендовано в йоге, стала, как советовала Сабрина, представлять себе нежно-розовый свет в области сердца. А перед этим я громко сказала: «Мой ангел-хранитель, я хочу почувствовать тебя». Как говорит Сабрина, «ваш ангел-хранитель пошлет вам ощущение через этот свет».

Признаюсь, поначалу все это требовало некоторой тренировки, но затем розовый свет становился все более и более для меня приятным. И я два раза внезапно, словно из глубины души, всхлипывала и начинала безутешно плакать. Но это были не слезы печали, а, скорее, освобождения, я сказала бы, избавления от застарелой боли, после чего приходило состояние, которое я могла бы и сегодня назвать неким посланием. В этот момент я убежденно говорила себе: «Беата, пока ты не сможешь полюбить по-настоящему себя, у тебя ничто не будет хорошо складываться. Я люблю тебя, Беата». Так, или приблизительно так, было у меня на душе. В любом случае я наконец-то почувствовала себя утешенной и оберегаемой. Так было в оба первых раза. Я не видела ангела, но, как мне кажется, почувствовала его.

После этого я попробовала эксперимент с ванной. И, не поверите, своими глазами Беата увидела своего ангела-женщину. Именно женщину – позже я спросила об имени, и внутри меня сам возник ответ: «Ее зовут Иллиа». Она, белая или прозрачная пелена тумана, в ту первую встречу была высотой до потолка (но она может быть и еще выше) с длинными, коричнево-черными волосами. Яйца я до сих пор не рассмотрела. Первый момент видения был очень коротким. Позже, то есть после долгих тренировок, я пыталась иногда увидеть Иллию и в сложных условиях, когда вокруг было много людей. Этого у меня так и не получилось, но все же в эти моменты у меня возникает чувство, что кто-то стоящий сзади кладет мне на плечо руку, словно некая добрая тень. Это поразительно!

Один случай до сих пор остался для меня загадкой, но я надеюсь, что верно его интерпретирую. У меня были проблемы с шефом, и я очень напряженно обдумывала ситуацию во время прогулки в Бельведере. Я села на скамью там, где раньше были фруктовые сады и откуда открывается удивительная панорама Веймара. Я громко сказала: «Иллиа, поговори, пожалуйста, с ангелом господина… (моего шефа) и помоги мне!» Тут я увидела ее. И что же она делала? Она кружилась в хороводе с каким-то маленьким мальчиком-блондином. Все время по кругу – это выглядело очень забавно и весело. И я почувствовала, что все будет хорошо. Сегодня я думаю, что мой ангел Иллиа старше ангела моего шефа и уже поэтому я могу быть спокойна. Не знаю, может быть, этот случай и вовсе нельзя как-то толковать. В любом случае у меня при этом было хорошее чувство.

Беата Хакель. Письмо Анне-Катрин Пуле от 23.02.2002, Веймар

Антонио Канова (1757–1822). Ангел

А в конце главы у нас чистый свет – мы узнаем о нем из автобиографии Жака Люссерана (1924–1971) «Вновь обретенный свет» (англ. 1963, нем. 1966). Уроженец Парижа, участвовавший в движении Сопротивления и в последние свои годы проживавший в США профессор французской литературы, он ослеп в результате несчастного случая еще в семилетием возрасте. Его школьный товарищ нечаянно толкнул его, он упал, а дужка очков при этом вонзилась ему глубоко в правый глаз и вырвала его. Что-то предвещало несчастный случай задолго до этого: в течение трех недель мальчик чувствовал, что с ним что-то случится, горько плакал и отвечал на расспросы матери о причине горя: «Я никогда больше не буду видеть сад». Тем не менее после несчастного случая Люссеран получил необычную помощь: он был одарен внутренним зрением, благодаря которому мог оценивать встречающихся ему людей, как и Провидица из Преворста, которая также могла сразу составить правильное мнение о характере незнакомого ей человека.

Сэр Эдвард Бёрн-Джонс (28.08.1833-16.06.1898). Angeli Laudantes

Эта редкая способность Люссерана была настолько убедительной, что во времена французского Сопротивления его обязанностью было оценивать благонадежность людей и решать, можно ли их принять в свои ряды. Люссеран никогда не ошибался; лишь один-единственный раз он пошел против своего внутреннего света и принял в движение человека по рекомендации медицинского факультета: «Этот мужчина сбил мой механизм. Игла внутри меня дергалась во все стороны и не останавливалась ни на “да”, ни на “нет”… Нечто подобное черному фотобарьеру встало между Элио и мной. Я мог четко видеть этот барьер, но не знал, как его объяснить». Тот человек действительно оказался предателем, что означало для Люссерана немецкий плен и 15 месяцев в Бухенвальде. Все же Люссеран никогда не злился на свою долю, напротив, благодарил судьбу «сначала по внешним, материальным причинам», но затем и по другим, нематериальным. О себе он говорит, что после того дня, когда он ослеп, он больше никогда не был несчастен. Его житейская мудрость гласит:

«Радость приходит не извне; она в нас, неважно, что с нами происходит. Свет приходит не извне; он в нас, даже если у нас нет глаз».

 

2. Духи-защитники

Вера в защищающих духов имеет долгую традицию и встречается во многих культурах. Гёте побудила обратиться к этой теме пьеса Августа фон Коцебу (1761–1819) «Дух-защитник», обработкой которой он занимался. В последний день жизни он потребовал эту пьесу, «которую очень любил», но рукопись не нашли, и неудивительно, потому что, как выяснилось позже, Гёте подарил ее своему внуку Вольфгангу (1820–1883) за несколько дней до этого (Эккерман. 22 марта 1832. Последний день).

Мориц фон Швинд (1804‒1871).

Сон Эрвина фон Штейнбаха. 1822

Сократ, Плотин (205–270), Кардан (1501–1576), Парацельс (1493–1541), итальянский поэт Торквато Тассо (1544–1595) и другие знаменитые личности утверждали, что ими руководит некий демон, который может уберегать от опасностей, возвещать будущее и давать указания в делах. Согласно философу-неоплатонику и теургу Ямвлиху («О тайнах египтян»), иногда во сне к человеку является невидимый дух, чье присутствие можно почувствовать. Этот удивительный дух защищает от страданий наши души и тела. Когда приходят сны, посланные Богом, мы можем уловить голос, говорящий, что нам следует сделать. Это часто происходит в стадии засыпания и пробуждения. Иногда в такие моменты человеку является чистый, спокойный свет, когда глаза закрыты и пробуждаются другие органы чувств, осязающие присутствие, речь и движения духов-защитников. Пример из «Волшебной библиотеки» Хорста повествует о чудесном выздоровлении девочки, у которой была искривлена и парализована нога. За ночь нога без какого-либо медицинского лечения стала прямой, и девочка снова могла ходить. В чрезвычайном волнении, посреди ночи, девочка разбудила маму и брата и спросила их, видели ли они ангелочка, посетившего ее, и слышали ли они, как она с ним разговаривала. Девочка рассказала, что ангелочек погладил ее по ноге, отчего она сразу сама собой выправилась.

Ямвлих.(вер., 240–325, философ-неоплатоник)

Рассказ о духах-защитниках мы находим у Кернера в книге «Провидица из Преворста»:

Ныне покойную жену одного почтенного жителя Хайльбронна по имени Арнольд все время сопровождал дух, который не только упреждал ее о многих опасностях, но и предвещал скорые визиты друзей, предсказывал смерть близких, предсказал и ее собственную смерть. Видела она его лишь один раз в облике старого мужчины, но его присутствие чувствовала, и не только она, но часто и окружающие, а если он заговаривал с ней, то и другие ощущали при этом дуновение воздуха. Свидетели, заслуживающие доверия, рассказывали об этом духе необычные истории.

У пациентки Кернера Фридерики Хауффе также был дух-защитник, «видимый ей духовный руководитель», который знаком всем людям, страдающим лунатизмом, или тем, что «живут внутренней жизнью». Фридерику защищала ее бабушка Шмидгалл, которую она воспринимала такой, какой сохранила в своих воспоминаниях, только светлее и дружелюбнее, в новом белом плиссированном платье, с платком на голове, ниспадающим до ушей, наподобие фаты. Часто она видела за людьми духовные облики их духов-защитников.

Однажды за одной женщиной она увидела фигуру (облачный образ), которая непрерывно судорожно двигала всеми частями тела, а конечности ее были так подвижны, словно держались на ниточках. Эта женщина, которую она прежде никогда не видела и не была с ней знакома, была одержима особым неспокойным духом.

В другой раз мимо окна, из которого Фридерика смотрела на улицу, прошла совершенно незнакомая ей женщина. Она поприветствовала Фридерику, а та тут же быстро отпрыгнула от окна.

Я спросил ее о причине, и она ответила, что за этой женщиной, только что проходившей мимо, она увидела отвратительного, мужицкого вида призрака в сером туманном одеянии. Я посмотрел вслед женщине и узнал в ней здешнюю сварливую и злую бабу, которую больная не знала.

За одной девочкой из моего дома она очень часто видела светлый образ ребенка около двенадцати лет. Я спросил девочку, есть ли у нее родственник этого возраста, но она ответила, что нет. Однако вскоре после этого девочка рассказала, что задумалась о моем вопросе и вспомнила, что ее маленькому брату, умершему на третьем году жизни, сейчас было бы как раз двенадцать лет.

И наконец, Иммануил Кант в своем сочинении «Грезы духовидца» (1766) уверяет нас: будущее даст нам доказательства того, что человеческая душа находится в тесном, неразрывном единстве со всеми нематериальными сущностями мира духов, влияет на него и подвергается его влиянию, однако не осознает этого, пока все идет хорошо.

 

3. Духи, являющиеся умирающим

Духов привлекает смерть. Они являются тем, чей конец близок, и тем, кто теряет близкого человека. Духи являются умирающим и являются духи умирающих: первые – это духи умерших, вторые – людей в переходном состоянии.

Мориц фон Швинд. Ангел и умирающий

Есть много примеров, когда человек в состоянии клинической смерти видит призраков. Предшественниками современных рассказов об этом были в середине XVIII в. «провидческие истории о смерти с поучительными описаниями», которые собрал религиовед Карол Залески.

Аниела Яффе (1903–1991)

Такие призраки воспринимаются вполне реалистично. Это могут быть близкие родственники или близкие друзья, но всегда уже умершие, часто также светящиеся образы или святые исповедуемой человеком религии, а порой и незнакомые проводники покойных. Последним уделяет внимание Аниела Яффе и отмечает их сказочно привлекательный характер, подобно описанному в сказаниях и легендах. Она приводит такой рассказ мужчины:

В 1940 г. в результате несчастного случая погиб один из моих лучших друзей, ему был всего 21 год. Когда я узнал о его смерти, мне вспомнился уговор, который я за три года до этого заключил с ним: кто из нас двоих умрет первым, должен в знак того, что жизнь после смерти продолжается, явиться в течение двух недель и пожать руку живущему другу.

При мысли о том, что покойный друг подаст мне руку, мне стало совсем не по себе. Но прошло три недели, а ничего такого не случилось, я был очень этому рад, хотя теперь и стал сомневаться в том, что есть жизнь после смерти. Вскоре я и вовсе забыл об уговоре.

Было воскресенье, ровно шесть недель после смерти моего друга, я проснулся около семи утра, на улице уже светило солнце. Дневной свет проникал в спальню, и я мог отчетливо различать в комнате каждый предмет. Я снова заснул. Внезапно перед своей кроватью (в ногах) я увидел совершенно незнакомого мне мужчину, он смотрел на меня, не отводя глаз, и улыбался. Я очень испугался и сразу очнулся. Мужчина продолжал стоять там, где и был, и продолжал мне улыбаться. У него был здоровый цвет лица и счастливые глаза, и мой страх прошел, я совершенно овладел собой. Вдруг мужчина пошел прямо на меня. Если бы речь шла о человеке из крови и плоти, то он должен был бы ступить на кровать. Но он шел ко мне, будто здесь вообще не было кровати, молча прошел мимо меня с правой стороны сквозь стену и исчез. Когда я снова посмотрел в сторону ног, я, к своему еще большему удивлению, увидел стоящего там моего покойного друга. Он не улыбался, а только посмотрел на меня долгим серьезным взглядом, прошел тем же путем сквозь стену и исчез.

Теперь я знаю, что для нас, людей, смерти не существует.

Из воспоминаний Анны Вимшнайдер, крестьянки из Ротталя в Нижней Баварии, мы узнаем о появления незнакомого человека у ложа ее умирающего 79-летнего дяди Отто. Это типичный случай, простой и трогательный:

Я стояла у его кровати, чтобы утешить. Тут дядя сказал, а он был в полном сознании: «Смотри, там, в ногах, стоит парень, он уже давно там стоит, чего же он хочет?» – Я сказала, что никого не вижу. «Пойди же, взгляни, вон он стоит, он ничего не говорит, спроси его, чего он хочет». – «Я никого не вижу, дядя, тебе показалось». Но он настаивал, чтобы я непременно спросила, и это были его последние слова. После этого дядя мирно скончался в моем присутствии.

Богатый обширный опыт психиатра Элизабет Кюблер-Росс и другие многочисленные источники свидетельствуют, что умирающим являются как близкие родственники, умершие раньше, бывает, что всего на одну минуту (как подчеркивает Кюблер-Росс), так и ангелы и духи-защитники (см. гл. Ill, 1 и 2).

 

4. Духи умирающих

Духов людей, предстающих в момент их смерти взору родственников или друзей, видят часто, это отмечается во все эпохи. Юстинус Кернер рассказывает, что перед его другом, доктором Зейферсом из Хайльбронна, в свой смертный час предстала родственница, проживавшая в двух часах езды от Хайльбронна.

Юрист Иоганн Вольфганг Текстор (1693–1771, дедушка Гёте по материнской линии)

Перед доктором Остерленом из Мурхардта также возникло видение его друга, принца фон Гогенлоэ, в момент, когда тот умирал в Ульме от огнестрельной раны в ногу. У Кернера есть и такой пример подобного явления духов, подтвержденный достойными уважения свидетелями:

Отец штутгартского ювелира Хюбшманна проживал в Фойхтланде, а брат – в Страсбурге. Однажды на рассвете дети господина Хюбшманна вдруг закричали: «Дедушка, дедушка приехал!» От этих радостных криков господин Хюбшманн проснулся, осмотрелся, но отца нигде не обнаружил. Когда он потребовал от детей объяснения, они заверили его, что видели дедушку, который прошел мимо них, но они не знают, куда он вдруг подевался. Через несколько дней господин Хюбшманн получил письмо от брата из Страсбурга, который писал, что после одного странного случая очень беспокоится об отце, и спрашивал, не имел ли брат от него каких-либо известий. Он писал, что в один из дней (он указал день и час, те самые, когда дети господина Хюбшманна криками приветствовали дедушку) на рассвете направлялся к своей мастерской, когда увидел в ней отца, однако не успел он его поприветствовать, как тот уже исчез. Тут брат понял, что видел лишь дух отца и что отец, видимо, умер. Через восемь дней из Фойхтланда господину Хюбшманну пришло известие, что его отец умер.

Он скончался на рассвете в тот самый день, когда явился внукам в Штутгарте и сыну в Страсбурге.

Юстинус Кернер (1786–1862)

Георг Конрад Хорст в своей «Библиотеке волшебства» цитирует активного просветителя и врага всяческих суеверий, берлинского тайного советника, профессора Формея:

Одна остроумная и смышленая девушка, непугливая и воспитанная своими родителями свободной от суеверий, служила у одной благородной дамы гувернанткой ее детей, или, как принято говорить в Германии, работала французской мадемуазелью. Однажды ее милостивая госпожа, молодая дама в полном здравии, выехала по чьему-то приглашению на ужин. К полуночи она в хорошем расположении духа вернулась домой и, пока горничная помогала ей раздеться, побеседовала с мадемуазелью, после чего та пожелала ей доброй ночи. Когда девушка стала подниматься по лестнице, направляясь в свою комнату, расположенную на третьем этаже, она вдруг снова увидела свою госпожу, но не такую, какой ее покинула, уже раздетой, а в полном одеянии, в каком она была по возвращении домой. Фигура, чем бы она ни была, прошла мимо девушки, и в следующее мгновение (сначала она была просто ошеломлена) мадемуазелью овладел такой страх, что она едва была в состоянии добраться до своей комнаты, где тут же села и готова была упасть в обморок. Сразу после этого в комнату вошла горничная, помогавшая госпоже раздеться, и, увидев мадемуазель бледной и дрожащей, спросила, что с ней случилось. Но едва мадемуазель выговорила: «Я увидела…» – как горничная подхватила: «Я тоже…» Она видела то же самое, и это видение поразило ее ничуть не меньше и повергло в такое же волнение. Обдумав и обсудив происшедшее, обе девушки решили обратиться к хозяину дома. Они рассказали ему о виденном и о страхе, который теперь испытывали. Не высказывая своего мнения о реальности происшедшего, хозяин дома, как разумный человек, призвал их успокоиться и ни в коем случае не рассказывать ничего хозяйке, потому что его супруга приняла бы такую историю близко к сердцу. Девушки пообещали молчать, и хозяин ушел. Но важное в этой истории следующее: госпожа легла спать и уже никогда не встала с постели. В эту ночь она заболела и через восемь дней умерла, так ничего не узнав о своем призраке.

Об этом случае профессору Формею неоднократно рассказывала сама мадемуазель, получил он подтверждение рассказа и от супруга умершей, и от ее горничной. Здесь мы имеем двух друг от друга независимых очевидцев, заслуживающих доверия, а также чрезвычайно критичного автора, что позволяет Хорсту считать этот случай самым странным в своем огромном собрании. Хорст обращает внимание на то, что «в этом случае поиск случайных причин происшедшего был бы, можно сказать, нелепым».

«Рейнский антиквар» за 1853 год сообщает о призраке, явившемся человеку в момент смерти, и, что важно, о том, что его видели многие:

В семье сборщика налогов в Монтабауре рассказывали историю о кончине фон Керпена, засвидетельствованную необычным образом. Госпожа Остерман, ее старшая дочь четырнадцати лет, писарь Лайендекер, и, может быть, хотя в этом я не вполне уверен, сам сборщик господин Остермай ожидали ужина в одной из зал первого этажа, когда в лунном свете весьма отчетливо увидели наместника фон Керпена, который ходил взад-вперед по аллее замкового парка, а затем исчез за деревьями. Прогулка проживавшего вместе с ними в замке смертельно больного человека при лунном свете не могла не озадачить наблюдавших. Они тут же дружно выразили друг другу свое изумление. В тот же миг в залу вошел камердинер фон Керпена и сообщил, что его превосходительство только что почили вечным сном.

Максимилиан Перти (1804–1884) также записывал случаи явлений призраков в час смерти. Вот один из них:

При особенно сильных физических или душевных потрясениях и в смертный час перед человеком часто вдруг возникает образ собственного тела. Дедушка Пойманна-Хартманна, живший в Ландсберге-на-Варте, был призван в Кольберг для руководства крепостными работами, где упал на землю с лесов, получил перелом ребер и долгое время находился в ужасном состоянии. Как-то ночью его оставшейся дома жене, не знавшей о несчастном случае, показалось, будто в спальню со стонами вошел супруг, прижимая рукой бок. Когда она встала с постели и спросила: «Ты ли это, отец?» – видение исчезло. Когда выздоровевшему и вернувшемуся мужу рассказали об этом случае, он ответил, что в ту ночь думал, что вот-вот умрет, и все его мысли были лишь о своей семье.

Неизвестный автор по работе Мартина Готтлиба Клауэра (1742‒1801). Бюст Гёте. После 1781 г.

Неизвестно, явился ли кому-либо дух Гёте в момент его смерти, однако Иоганн Петер Эккерман (1792–1854), бесценный секретарь и почитатель Гете, рассказывает о последнем мгновении жизни Гёте следующее:

Наутро после смерти Гёте меня охватила глубокая тоска и желание еще раз увидеть его бренные останки. Его верный слуга Фридрих открыл мне комнату, в которую его поместили.

Он покоился на спине, словно спящий; глубокое спокойствие царило в его возвышенно- благородных чертах лица. Могучее чело его, ка залось, таит еще мысли… Передо мной лежал совершенный человек во всем своем великолепии, и охватившее меня от этого восхищение заставило на секунду забыть о том, что бессмертный дух уже покинул свою оболочку.

Завершим повествование о призраках умирающих людей современным примером. Фермерша из Нижней Баварии Сюзанна Гадерер ранним летом 2000 г. за неполных четыре недели перенесла смерть двух близких людей. 31 мая в автомобильной катастрофе пострадал ее 21-летний сын Рихард, спасти его не удалось. А спустя два дня на тот момент 52-летняя мать пятерых детей видит сон, ставший для нее не только сном. В своем дневнике она записала:

Рихарда еще не похоронили. Я была в комнате матери, в ней два окна. За окнами на улице было темно, хотя обычно там горит уличный фонарь, и всегда бывает светло. Однако было темно.

Из дневника Сюзанны, рассказано Анне-Катрин Пуле 28 июля 2002 г.

Я подошла ко второму окну; открытому наверх, чтобы закрыть его, и тут к окну медленно приблизилось лицо. Оно было небольшим и все больше приближалось к окну. Снаружи было абсолютно темно. Яйцо было похоже на лицо Габи [дочь Сюзанны Гадерер] и смотрело на меня с ужасом. На правом плече у нее висело безжизненное тело. Но я не могла узнать, кто это, не было видно лица. Тогда я сказала: «Габи, ты что, хочешь меня испугать?» – и открыла окно. И в этот момент лицо изменилось, и женщина приобрела мамины черты [Сесилия Ейнвангер, девяносто один год], только выглядела она немного моложе [примерно пятидесяти лет], и на ней был зеленый костюм, который она так любила носить. Затем она сказала, по-прежнему стоя у окна, чистым, ясным голосом – такого чистого голоса я никогда не слышала – очень громко: «Наступят еще более тяжелые времена». Это было очень жутко. Я хотела закрыть окно, но оно не сдвигалось, я все нажимала и нажимала на него, но оно просто не двигалось.

Я ужасно закричала. Габи услышала меня, ее комната находится рядом с моей, и мой друг, спавший со мной в той же комнате, тоже услышал, но не смог меня успокоить.

Мать Сюзанны Гадерер, Сесилия Эйнвангер, умерла после долгой болезни, но все же совершенно неожиданно, 26 июня 2000 г., спустя три с половиной недели после появления во сне дочери. Рихард Гадерер, Габи Гадерер и их бабушка Сесилия Эйнвангер жили душа в душу, причем из всех детей Габи была в самых тесных отношениях как с братом, так и с бабушкой. Получается, духи, налаживающие важные информативные связи с привычной реальностью, могут являться и в снах.

 

5. Духи умерших

«Мертвых не хули», – говорил Хилон из Спарты, один из семи мудрецов, в VI в. до и. э. Каждый четвертый житель Европы хотя бы раз в жизни вступал в контакт с умершими, в бывшей Западной Германии это число даже достигает 28 % опрошенных. Из литературных источников, содержащих повествования о явлениях умерших, нам известно, что очень часто они являются своим близким или друзьям в призрачном виде в момент своей смерти, но также известно, что они появляются и после смерти; кроме того, есть сведения, согласно которым они появляются даже спустя тридцать лет после своей смерти (Фламмарион, 1922–1923).

Хилон из Спарты (сер. VI в. до н. э., один из семи мудрецов)

Известны два вида призраков умерших: во-первых, они являются своим еще живущим родственникам или друзьям, чтобы что-то сообщить им – это происходит во время траура и постепенно прекращается. Во-вторых, они могут часто являться в определенных местах, связанных с другими таинственными событиями и, согласно старым легендам, даже спустя столетия. Можно заключить, что призраки последнего рода принадлежат к тем местам, где их можно повстречать, и они не имеют никакого отношения к живущим там людям (призрак, привязанный к месту; см. гл. V). Здесь нужно углубиться в историю. Существуют свидетельства, указывающие на то, что в таких местах когда-то было совершено преступление, оставшееся до сих пор нераскрытым. Зачастую старомодное одеяние призраков, привязанных к месту, создает впечатление, что происходят они из давно минувших времен.

В XVI в. врач Парацельс написал труд «О душах людей, являющихся после смерти». Генрих Гейне жаловался, что из-за «запутанного стиля» труд тяжело читается, «но здесь и там встречаются великие мысли, изложенные величественными словами». Сосредоточимся на некоторых великих мыслях Парацельса:

Это сверхъестественно, что умерший человек без крови и плоти, ибо он разлагается в могиле, воскресает и бродит… дух снова идет туда, откуда отбыл… Дух человека не есть плоть и не есть душа, но третье в человеке… И если мертвый явится взору, думают, что он есть предвестник и что ясно: стоит он радостно, как святой, значит, на это воля, будто молвит он: каждый блаженен; стоит он иначе, это то значит, что еще не заплатил он и судим, и должен ждать времени отдать долги или оплаты, или прощения…; многие являются и другим образом: кто в чем сотворил зло, посему здесь он, как зеркало, чтобы люди не шли на то же самое прегрешение, как ростовщик, стяжатель и у мышлении… когда один является другим для предостережения.

Следующий необычный репортаж о призраках, история № 18 у Гольдшмида, читается, напротив, освежающе легко. Господин фон Глазенапп, померанский дворянин и «в остальном образованный человек», лично доверил ее автору в Берлине в 1680 г.:

В Нижней Померании приблизительно лет семь или восемь назад девица рода фон Клейстен родителями была обещана в жены некоему дворянину по имени Готтберг, и так как эти юные люди друг друга очень любили, обещали они друг другу, что даже если одному из них придется умереть, они не расстанутся и после смерти. Что и случилось! Вскоре жених, который стал корнетом, был застрелен, после чего незамедлительно явился в своем бывшем облике невесте, чтобы сообщить ей о своей смерти. Он и потом не покидал ее ни днем ни ночью…

Парацельс (1493–1541, врач и философ). 1540

И продолжалось целых два года, пока в конце концов однажды он не сказал, что она избавится от него и обретет покой, только если выйдет замуж за его брата, который был жив, хотя призрак и знал, что девушка плохо к нему относится. Она сказала, что все будет зависеть от воли родителей, и тогда призрак явился им и рассказал им все как есть, но предупредил, что если они не согласятся, случится несчастье. Родителям ничего не оставалось, как дать согласие и поторопиться со свадьбой.

После этого призрак никому не показывался, а явился вновь лишь тогда, когда супруги поссорились. Он предложил своей бывшей невесте помощь и, заверяя, что сломает ее мужу, т. е. своему брату, шею, если тот будет ссориться с женой.

Но чтобы она знала, как ему больно от того, что он вынужден был передать ее своему брату, а ему самому не суждено было взять ее в жены, он показал ей чашу с водой, уверяя, что это его слезы, пролитые уже после смерти из-за нее, и вылив содержимое чаши ей на грудь, так что она промокла насквозь, исчез. После этого он уже никому не являлся.

Люди всегда искали естественного объяснения явлениям умерших. Так, Юстус Христиан Геннинге, надворный советник и профессор философии, морали, логики и метафизики из Иены, в своей книге «Возмездие и видения» возможными причинами видения умерших называет одиночество и страх тех, кто их видел, их воспоминания, воображение и фантазию. Потеряв любимого человека, невозможно избежать чувства одиночества и воспоминаний. Но ведь воображение работает отнюдь не только в период траура. Не все явления привидений можно приписать и фантазии. Конечно, у людей, обладающих даром внечувственного восприятия, как правило, хорошо развита фантазия, но все же большинство из них в состоянии четко отделять фантазию от реальности.

Каспар Давид Фридрих (1774–1840). Курган. Ок. 1835–1837

Знаменитым стало явление призрака умершего востоковеда Зоммера. Доклад о нем не раз публиковался:

Придворный проповедник Клопффляйш выкупил библиотеку Зоммера. Однажды после полудня он знакомился там с приобретенными книгами. Перелистывая одну восточную рукопись, он вымолвил: «Добрый Зоммер, ты сильно преуспел в востоковедении, как жаль, что ты сейчас под землей!» Тут проповеднику показалось, будто кто-то тихо прошел по комнате, но он ничего не увидел и продолжил свои занятия. Но потом он по схожему поводу снова вспомнил добрым словом Зоммера, и тут ему показалось, будто кто-то тронул его за плечо; он оглянулся и увидел покойного профессора Зоммера, и даже смог очень хорошо его рассмотреть. Чрезвычайно взволнованный, Клопффляйш тут же отправился к своей возлюбленной, но не мог отвечать на ее расспросы, так как внезапно почувствовал сильное недомогание. По совету врача послали за священником, которому больной в присутствии других рассказал о своем видении и поклялся, что не выдумал это, а что все случилось с ним именно так и истинно так, как он рассказывал. Па третий день он скончался в сильных конвульсиях.

Статья сэра Вальтера Скотта (1771–1832; см. также гл. VII, 6) в «Эдинбургской литературной газете» тоже повествует о таинственном происшествии:

Председатель правительства одного из кантонов Швейцарии решил посетить общественную библиотеку. Как же велико было его удивление, когда, придя в два часа пополудни в библиотечный зал, он увидел там прежнего председателя правительства, своего покойного друга, сидящего на председательском месте, во главе торжественного собрания совета и окруженного большим числом «важных, но уже умерших людей, принимавших участие в обсуждении». Испуганный, он поспешил прочь и направился к своим коллегам по ведомству, чтобы посоветоваться с ними, какие немедленные меры можно принять для разгона этого собрания привидений. Однако же, прибежав обратно в библиотеку в сопровождении подкрепления из нескольких дрожащих помощников, он не увидел за длинным совещательным столом никого, председательский стул был пуст, не осталось никого и из таинственных господ-советников.

Скотт описывает здесь типичное видение призраков, являющееся и типичной дилеммой: уверенность очевидца противопоставляется разочарованию других людей, подоспевших слишком поздно. Хорст приводит похожий пример, найденный в письмах Фридриха II: некий господин Гледич, член Королевской академии в Берлине, в зале академии увидел призрак покойного председателя Мопертю. Примечательно в этой истории то, что видение не исчезало в течение четверти часа.

26 августа 1783 г. в «Штуттгартской газете» появилась следующая статья:

В ходе своей последней поездки по Трансильвании кайзер Йозеф посетил местечко, жители которого очень правдоподобно и много рассказывали об ужасных призраках, из-за которых стал недоступным большой горный участок недалеко от этого места. В сопровождении местного судьи кайзер отправился туда, а генерал граф Коллоредо попросил о чести заранее осмотреть место на горе, чтобы самому увидеть призраков и уберечь его величество от возможной опасности. И действительно, вернувшись, он подтвердил, что на указанном судьей месте видел древнефранкского рыцаря, который серьезно и многозначительно подал ему рукой знак покинуть это место. «Я непременно должен это видеть!» – воскликнул монарх и стремительно направился туда со своим скромным сопровождением.

Рыцарь, как и следовало ожидать, вновь махнул рукой, будто веля уйти оттуда. Однако же монарх твердым шагом продвинулся так далеко, что уже мог говорить с рыцарем, и сказал: «Я кайзер Йозеф! Кто же Вы?» Стоя на коленях и с поднятым забралом рыцарь отвечал: «Я разбойник, ваше величество!» – «Что Вы здесь делаете?» – «Я сегодня в дозоре». – «Сколько вас?» – «Почти триста». – «Отчего же вы работе и службе предпочитаете такую позорную жизнь?» – «Мы очень несчастны, ваше величество! Мы большей частью хорошо воспитанные, добрые граждане, но впали в такую нищету, что нам не остается ничего другого, как грабить или же умереть голодной смертью. Мы никого не убиваем и грабим лишь столько, сколько требуется для выживания, и мы уже давно хотим с радостью служить вашему величеству в войне против турок». – «Я дам вам хлеба без войны», – заявил кайзер и спокойно покинул место, где обитал рыцарь.

Типичная, если не архетипическая, история с привидениями вышла в 1810 г. из-под пера Генриха фон Клейста (1777–1811). Написанная в жанре новеллы, она не документальна, но столь же мало относится и к области чистой фантазии.

Генрих фон Клейст (1777–1811)

В своем издании Клейста Гельмут Зембднер пишет: «Согласно заметке в архиве Пфуэля, эта новелла своим появлением обязана одному приключению, своего рода истории с привидениями, случившемуся в Гилсдорфе с братом Эрнста фон Пфуэля, Фридрихом, у его дяди, главы местного рыцарства фон Пфуэля». Можно предположить, что Клейст написал новеллу незадолго до ее публикации в «Берлинских вечерних листках» (первой берлинской ежедневной газете, издаваемой им в 1810–1811 годах). История классическая, ибо в ней описаны типичные приметы явления призраков, в данном случае мимикрические шорохи, а также моральное вмешательство мира призраков, когда в земной жизни совершается несправедливость. История обнаруживает глубину смысла, простирающегося далеко за пределы видимого мира. В противоположность Людвигу Тику (см. гл. Ill, 1) и Гофману (1776–1822), Клейст освобождает суть события от мрачной пелены таинственности и излагает сюжет почти так, как если бы вел дело.

ПОПРОШАЙКА ИЗ ЛОКАРНО

У подножия Альп, под Локарно в верхней Италии, был старый замок, принадлежащий одному маркизу; развалины замка можно увидеть и сегодня, если идти из Св. Готтхардта. В замке были обширные комнаты с высокими потолками, и в одной из них хозяйка дома из жалости однажды приютила, просто бросив на пол немного соломы, старую больную женщину, которая просила подаяния у ворот. Как-то, вернувшись с охоты, маркиз случайно зашел в эту комнату, в которой имел обыкновение оставлять ружье, раздраженно велел женщине выйти из угла комнаты, где она лежала, и отправляться за печь. Поднимаясь, женщина упала, соскользнув клюкой по полу, и опасно повредила себе крестец. После этого она хоть и встала, превозмогая невыносимую боль, и прошла через комнату, как было велено, но опустившись на пол за печью, стеная и тяжело дыша, тут же и умерла.

Несколько лет спустя маркиз оказался в финансовом затруднении и предложил одному флорентийскому рыцарю купить его замок. Рыцаря разместили в той самой пустой комнате, и ночь оказалась для гостя неприятной; бледный и испуганный, уверял он маркиза, что по комнате бродит привидение, что-то, невидимое глазу, но по звукам кажется, что кто-то вроде как лежит в углу комнаты на соломе, потом встает, и хорошо слышно, как медленно и слабо пересекает комнату, а затем со стонами и тяжело дыша опускается за печью. Наутро рыцарь быстро уехал. Случай вызвал много шума, маркиз решил сам разобраться, в чем дело, и велел устроить себе постель в той же комнате.

Но как же он был потрясен, когда в час привидений и в самом деле услышал странный шум. Казалось, что кто-то поднимается с соломы, шуршащей от его движений, проходит по комнате и опускается за печью, охая и хрипя.

Те же звуки были слышны и в следующую ночь. И в третью.

Муж с женой, две свечи на столе, маркиза не раздевшись, маркиз при шпаге и с пистолетом, из шкафа взятыми, около одиннадцати садятся, каждый на свою кровать; и пока они вымученно пытаются вести беседу, собака ложится посреди комнаты, свернувшись клубком и положив голову на задние лапы, и засыпает. Чуть погодя, ровно в полночь раздаются первые пугающие шорохи; кто-то, невидимый тяжело поднимается в углу комнаты; слышно шуршание соломы, и с первыми же шагами – топ! топ! топ! – просыпается собака, резко вскакивает, навострив уши, и, рыча и лая, словно прямо на нее идет человека, начинает пятиться к печи. У маркизы от ужаса волосы встали дыбом, и она выбежала из комнаты; и пока маркиз, схватив шпагу, крича «кто здесь?» и не получая ответа, неистово рассекал вокруг себя воздух, маркиза велела запрячь лошадей, чтобы незамедлительно уехать в город. Не успела она собрать немного вещей и выскочить за ворота, как замок уже был объят огнем. Маркиз, потерявший рассудок, не соображая, что делает, схватил свечу и стал тыкать ею во все углы, поджигая деревянную облицовку. Напрасно маркиза послала людей в замок спасти несчастного – он погиб ужасной смертью. И до сих пор лежат его белые кости, собранные крестьянами, в углу комнаты, где приказал он встать убогой попрошайке из Локарно.

Примечателен конец истории: останки маркиза не были преданы земле: наказание за его действия и благоприятное условие для возникновения нового призрака – ведь из истории этого феномена известно, что не захороненные по-людски покойники часто становились причиной появления привидений!

В «Беседах немецких эмигрантов» (1795) Гёте рассказывает об одном призраке, которого позднее Фридрих фон Шеллинг (1775–1854) описывает в своем труде «Клара, или о связи природы с миром духов». Именно его присутствие ощутила французская актриса и певица Антонелли, она же мадемуазель Клерон (а на самом деле мадемуазель Клер Жосеф Ипполит Лери, 1723–1803), любимица неаполитанской публики, после смерти одного решительно ею отвергнутого мужчины. Три попытки предпринял ее воздыхатель, умирающий от любовной тоски, чтобы только еще разок увидеть мадемуазель Клерон – напрасно. Рассказывают, что в отчаянии умирающий воскликнул: «Нет, ничто ей не поможет! Она избегает меня; но даже после моей смерти ей от меня не избавиться!». Эта история вызвала самые различные суждения: одни говорили, что Клерон от начала до конца все выдумала, другие утверждали, что история правдива, но основана на обмане, или же что такое вполне могло быть, так как духи способны влиять на стихии и тела.

Сад Гёте за домом на Фрауенплан в Веймаре

Стал ли сам Гёте духом после смерти? Рассказывали, что когда забывали закрыть дверь садовой беседки за домом Гёте на Фрауенплан в Веймаре, из нее выходил его призрачный силуэт, он держал за руку красивую девочку и начинал прогуливаться с ней по саду. Как только дверь закрывали, призрак исчезал. Через четыре с половиной года после смерти Гёте своеобразная встреча с ним состоялась и у Эккермана (см. гл. III, 4), но «всего лишь» во сне. Данное свидетельство Эккермана, имевшего с Гёте доверительные отношения, нашел и привел в своей книге о духах Вильгельм Авенариус. Эккерман пишет:

И в прошлую ночь сон вновь перенес меня в дом Гёте, где я увидел его, в этот раз с его сыном [Августом фон Гёте, умершим в 1830 г.] В самом веселом и жизнерадостном расположении духа он шел мне навстречу. Мы приветствовали друг друга, как люди, давно не видевшиеся, причем в глубине души я чувствовал некоторое смущение оттого, что не посетил его за эти четыре года и что я, несмотря на повторяющиеся сны, в которых он являлся мне, поверил в слухи, что он мертв…

«Люди полагают, – воскликнул я, смеясь и пожимая его руку, – что вы мертвы, но я всегда говорил, что это не так, и теперь к своей большой радости вижу, что был прав. Вы же не мертвы?» – «Глупые люди – ответил Гёте, глядя на меня очень лукаво. – Мертв? С чего это я буду мертвым?

Я путешествовал! Я в это время повидал множество стран и встретил много людей; в прошлом году я был в Швеции». – «Слышать это мне бесконечно приятно», – сказал я… Утренняя заря уже начала растворяться в свете, предшествующем скорому восходу солнца.

Йозеф Шмеллер. Иоганн Петер Эккерман (1792–1854). 1828

Мимо нас над рекой в сторону влажной низины противоположного берега пролетел красивый аист. И Гёте, и его сын заметили его. «Аист уже летит за лягушками для своих птенцов, – сказал младший Гёте. – Нам пора, дорогой отец». – «Птица полетела направо, хороший знак. Итак, доктор, рад был видеть вас! Вы, верно, не захотите пойти с нами, не так ли? У вас еще есть дела». – «Да, – сказал я, отвечая на его таинственную улыбку, – я здесь еще многого не сделал Я протянул ему руку и пожелал обоим доброй поездки. Гёте зашагал к парому и не проронил более ни звука, будто ему запретили говорить, и руки он мне тоже не подал. Очень беглый дружеский взгляд и легкий кивок головой при подъеме на паром вот и все знаки прощания.

Неизвестный автор. Иоганн Вольфганг фон Тете. Вырезанное теневое изображение в натуральную величину. Ок. 1775–1780

Теперь обратимся к Карлу Юнгу, который сам всегда с большим удовольствием обращался к Гёте. Однажды в жизни психолога произошел случай, явившийся для него прямым указанием на то, что душа живет и после смерти тела:

Сын Гёте, Август фон Гёте

(1789‒1830)

Однажды ночью я лежал и думал о внезапной смерти друга, похороненного за день до этого. Его смерть очень занимала меня. Вдруг у меня возникло ощущение, будто он в комнате. Мне казалось, что он стоит в ногах моей кровати и просит меня пойти с ним. У меня не было чувства, будто я вижу призрак, но внутри меня возник его образ, что я счел плодом своей фантазии. Но справедливости ради я должен был себя спросить, есть ли у меня доказательство того, что это фантазия. Если это не фантазия, т. е. если мой друг действительно стоит передо мной, а я считаю, что это мне только кажется, что я фантазирую, – это же ужасно несправедливо! Но у меня было также мало доказательств в пользу того, что передо мной стоит его призрак, т. е. что он действительно здесь. Тогда сказал я себе: «Никакие доказательства ничего не дадут! Я имею право согласиться с его явлением в форме призрака и по меньшей мере попытаться принять эту реальность».

В тот момент, когда я думал об этом, он подошел к двери и дал знак, чтобы я следовал за ним. Я, так сказать, должен был принять игру. Вот это точно не было предусмотрено! Поэтому я должен был еще раз себе повторить свой аргумент. И только потом я последовал за ним – в своей фантазии.

Он провел меня за собой в сад, на улицу и в конце концов в свой дом (в реальности его дом находился в нескольких сотнях метров от моего). Я зашел внутрь, и он провел меня в свой рабочий кабинет. Там стал на скамеечку и указал на вторую из пяти книг в красном переплете, стоящих на второй полке сверху. В этот момент видение исчезло. Я не был знаком с его библиотекой и не знал, какие в ней имелись книги. К тому же снизу я не мог рассмотреть названий указанных книг.

Происшедшее показалось мне настолько странным, что на следующее утро я отправился к вдове моего друга и спросил ее, можно ли мне посмотреть кое-что в его библиотеке. Под полками книг стояла скамеечка из фантазии, и я уже издалека увидел на верхней полке пять книг в красном переплете. Я встал на скамеечку, чтобы прочесть их названия. Это были переводы романов Эмиля Золя; та, на которую указал мне друг, называлась «Завещание мертвых». Содержание показалось мне неинтересным, но название, если учесть все происшедшее, было очень многозначительным.

 

6. Духи живых

На первый взгляд, духи живущих людей к смерти не имеют никакого отношения. Однако, внимательно анализируя разные происшествия, можно установить, что их духи часто появляются в критических ситуациях или когда смерть близка. К этой категории духов относятся и «плотские» двойники (они описаны отдельно, см. следующую главу). При пристальном рассмотрении оказывается, что некоторые из них также указывают на близкую смерть (см. Пуле, 2004а, «Двойники» и «Фюльгья»).

Обратимся же к труду Гольдшмида «Морфей» и ознакомимся с личными переживаниями пастора:

В году 1685, когда я служил у почтенного господина Марка Лаурентия, ставшего мне теперь тестем, в должности наставника его сыновей и проповедника церковного прихода Эсгрус в принадлежащем королю Ангельне, случилось, что на левой руке у меня образовался нарыв. Это вынудило меня обратиться за помощью к хирургу по имени Даниель Пресс в близлежащем селе Капель. Когда [я] в субботу около трех часов пополудни выехал верхом из Каппеля домой и проезжал между деревнями Мельбай и Зандбек-в-Редере, мне встретилась благородная особа, чрезвычайно почитаемая всем гольштейнским дворянством за род и возраст, а также за всем известное благочестие, чье имя обозначу лишь заглавными римскими буквами F.H.V.A.F. Подле нее в карете сидели двое. Знакомый кучер погонял четырех лошадей, будто дорога предстояла длинная. Эта знатная особа была мне очень хорошо знакома, и я готов уж был ей с почтением поклониться, но в это время мой конь начал фыркать и потешно подпрыгивать, да так, что попал задними копытами в постромки двух передних лошадей. Все сидевшие в карете смеялись, только кучер и лошади стояли спокойно, чтобы дать мне возможность благополучно высвободить задние ноги моего коня из постромок. Затем я принес господам извинения, те, однако, не сказали ни слова, только смотрели, смеясь. Мне было очень стыдно за происшествие, в котором я винил необъезженного коня. В понятном смущении я торопился добраться до дома. Когда я рассказал о случившейся неприятности [фр. faute – «ошибка»], мои слушатели ошеломленно посмотрели на меня – они знали наверняка, что благородная особа никуда не выезжала и совершенно это самое время сидела у себя в окружении приближенных.

Карл Густав Юнг (1875‒1861) в своем рабочем кабинете

Вернемся в прошлое, которое еще совсем недавно было настоящим, и проникнем в мир духов живых людей, оказавшихся на пороге смерти. Это грандиозное видение Карла Юнга:

В начале 1944 года я сломал ногу, а сразу после этого пережил инфаркт. В бессознательном состоянии я бредил, и меня посещали видения, которые, наверное, начались, когда я балансировал между жизнью и смертью и мне давали кислород и камфару. Образы были такими сильными, что я счел их предвестием смерти. Позже моя сиделка сказала: «Вы были как будто объяты ярким светом!» Подобное она иногда наблюдала у умирающих. Я был в пограничном состоянии и не знаю, был ли то сон или экстаз. В любом случае начало происходить нечто, меня глубоко поразившее.

Мне казалось, что я парю высоко в космосе, где-то внизу я видел земной шар, окутанный божественным голубым светом… Позднее я выяснил, как высоко над Землей должен находиться человек, чтобы увидеть нашу планету целиком. Оказалось, на высоте около 1500 километров: Земля с такой высоты была самым прекрасным и чудесным видением, когда-либо пережитым мною… Снизу, из Европы, ко мне поднималась картинка. Это был мой врач, или точнее, его образ, обрамленный золотой цепью или золотым лавровым венком… Но тогда он был похож на свой прообраз басилевса [царя] острова Кос [место рождения врача Гиппократа]… После того как он из глубины воспарил ко мне и предстал передо мной, как картинка, у нас с ним произошел обмен мыслями. Оказалось, что его послали ко мне с Земли, чтобы донести послание: «Никто не согласен с тем, что я собираюсь покинуть этот мир; я обязан вернуться». Как только я понял это, видение пропало.

«Вернувшись» на Землю, Юнг вдруг подумал, что врач умрет теперь вместо него самого, неспроста же он явился Юнгу в своем прообразе. И в самом деле, Юнг был последним пациентом этого медика. 4 апреля 1944 г., когда Юнг сам смог сесть в кровати, именно в этот день его врач заболел и уже никогда не поднялся с постели. Юнг убежден в том, что он был хорошим и в чем-то гениальным врачом, иначе он бы не предстал перед ним в образе государя Коса.

 

7. Двойники

Как нажито, так и прожито: прохожий, не страшащийся дождливой погоды, бесследно исчез сразу после встречи с царем поэтов, но нельзя винить в этом Гете. Писательница Натали фон Эшштрут, позднее фон Кнобельсдорф-Бренкенхоф (1860–1939), описывает этот случай в своей книге «Призрак». Его хорошо запомнил доктор медицины Август Клемм, сопровождавший Гёте на той прогулке в 1813 г. Он рассказал об этой встрече много лет спустя, уже будучи тайным советником, в гостинице в Вартбурге, небольшому кругу людей (см. также GA):

Я получил приглашение в Веймар к Гёте, чтобы помочь ему в его напряженной и кропотливой работе в лаборатории. Мы много работали почти весь день, и ближе к вечеру, хотя погода была дождливая, Гёте предложил прогуляться.

Франц Герхард Кюгельген (1772–1820). Иоганн Вольфганг Гёте. 1808–1809

Это было летом, и дни стояли еще длинные, и мы еще до наступления сумерек шли по дороге от Бельведера… Внезапно мой спутник остановился, немного вытянул шею, чтобы лучше видеть, и сказал с большим удивлением: «Невероятно… неужели это действительно он?» Я озадаченно посмотрел на него: «О ком говорит ваше превосходительство?» – «Так вот о нем, о господине, идущем нам навстречу: если бы точно не знал, что Фридрих [Иоганн Фридрих Рохлиц (1769–1842)] во Франкфурте, я бы поклялся, что это он!»

Ужасно напуганный, я уставился на старого господина. Не сошел ли он с ума? Он говорит, что видит какого-то человека, между тем на залитой дождем улице не было ни души, все совершенно тихо. Не успел я ответить, как Гёте сложил ладони над головой и разразился ликующим смехом. «В самом деле, это он! Друг Фридрих! Здесь, в Веймаре! Но ради Бога, что же это, что у тебя за вид? В моем шлафроке, в моих ночных туфлях, так ты гуляешь здесь по улице?!»

Однако тайный советник Клемм не видел ровно никого, а призрачный образ исчез и с глаз Гёте. Предвещало ли видение смерть его пугающе бледного друга? Неприятное ощущение возникло у обоих, но вернувшись к Гёте домой, они испугались еще больше, увидев мужчину в шлафроке и туфлях Гёте, удобно устроившегося на кушетке с книгой. Это был друг Фридрих, но не призрак, а живой, из плоти и крови.

Естественно, за бокалом вина было рассказано об этом странном видении. Друг Фридрих изумленно слушал, просил назвать улицу, где увидел его Гёте, а потом рассказал следующее: «Я приехал сюда неожиданно и сильно расстроился, не застав тебя дома. Мне сказали, что ты отправился на прогулку в Бельведер. Вначале я хотел последовать за тобой, но передумал – шел дождь, а я уже до этого промок до нитки. Я просил подать мне твою одежду, так как мой багаж еще не доставили, сел на кушетку и представлял себе, как ты удивишься, когда вернешься домой. Моему любящему и тоскующему по тебе сердцу казалось, что тебя нет бесконечно долго, и я, хорошо зная дорогу в Бельведер, в мыслях сопровождал тебя и воображал себе: вот сейчас он, наверное, там, а сейчас – здесь. Думая так, я, видимо, задремал, потому что стал видеть живые сны, будто я иду тебе навстречу и вижу тебя именно там, где явился тебе призраком. Я хотел поторопиться тебе навстречу, и тут ты крикнул: «В моем шлафроке и ночных туфлях на улице?!» Я посмотрел на свою одежду и так сильно устыдился своего неподобающего вида, что проснулся!»

Георг Фридрих Даумер (1800–1875)

Друг Гёте, Фридрих, очевидно, слышал его слова, сказанные призраку на расстоянии получаса ходьбы от него самого. Этот случай друзья обсудили во всех подробностях, и Гёте закончил беседу радостными словами:

Это уже второй случай, когда потустороннее приветствует меня. Я вновь проникнул взглядом в его тайную суть и верю в него. Теперь я знаю, что вновь встречу любимых.

Карл Дюпрель (1839–1899)

Видение человека, который в данный момент на самом деле находится в другом месте – также феномен двойника, поскольку призрак настолько схож с настоящим человеком, что его можно принять за реальность (см. также гл. IV). Эти вторые экземпляры живых оригиналов не кажутся чем-то ненормальным. Этот феномен Жан Поль обозначил французским словом double, его также называли второе Я (Даумер), эфирное тело, трансцендентальный субъект (Дюпрель), сублиминальное Я (Майерс), скрытое Я (Рише), астральное тело, астральный дух (см. гл. IV) и другими менее понятными наименованиями, как например, отчужденный образ, отчужденное тело, самопредставляющаяся галлюцинация, экстериоризация, второй образ, отдаленный туманный образ, флюидальное, синхронный сопутствующий образ, духовная оболочка, фантом, видимое дублирование, раздвоение, телепроекция и т. д.

В отличие от обычного духа двойник кажется настолько реальным, что разоблачить и увидеть в нем призрака удается лишь по прошествии времени. Он не обладает типичными чертами призраков, непрозрачен, контуры его не расплывчаты, и он не парит над землей. Двойник очень реален, и с ним можно разговаривать, как с человеком. Феноменологические эти качества отделяют его от многих синонимичных понятий, таких как астральное или эфирное тело, которым недостает резкости контуров и телесной плотности двойника (ср. гл. IV).

Александр Трипперль (1744–1793). Гомер (VIII в. до н. э.). Ок. 1780

Двойники, как и все духовные видения, – вечные жители мира. Еще Гомер (см. GA) говорил, что человек существует и как видимое существо, и как невидимый образ, который после смерти освобождается от физического тела. Согласно Гомеру, более слабый двойник живет как «чужой гость» в живом человеке и является его психикой, его alter ego, так «опыт кажущейся двойной жизни во сне, в бессознательном состоянии и экстазе указывает на… существование самостоятельного, отделимого второго Я». Двойник умершего, по Гомеру, действительно существует, даже если он невидим и невесом, как душа. С этим древним феноменом встречается и Ахилл («Илиада», Песнь 23, 103 и далее), когда во сне ему предстает его умерший друг: «Боги! так подлинно есть и в Аидовом доме подземном / Дух человека и образ (человека), но он совершенно бесплотный [и нет тех сил, которые питали бы видимого человека в жизни]».

Пиндар (5221518-446 гг. до н. э.), по копии с оригинала. Ок. 180–170 г. до н. э.

Греческий поэт Пиндар (VI–V в. до и. э.) говорит об «образе живущего», который продолжает жить после смерти, а в течение жизни проявляется только тогда, когда собственное Я спит (Пиндар, фрагмент 131b).

 

8. Собственный двойник

Случаев, когда люди видят своих собственных призраков, своих собственных двойников, множество, при этом не каждого такое видение застает врасплох и смущает. Ги де Мопассана (1850–1893), к примеру, вид его двойника, сидевшего напротив, скорее раздражал – его собственное живое отражение мешало ему писать. Свои переживания он отразил в «Орля».

Ги де Мопассан (1850–1893)

Тему двойников рассматривает шведский писатель Август Стриндберг (1849–1912) в автобиографической книге «Ад» (1897); эта тема занимала и техасскую писательницу Патрицию Хайсмит в романе «Талантливый мистер Рипли». Всем им показал хороший пример Гете своим «Друзенгеймским лицом» (ср: Пуле, 2004а, «Друзенгеймское лицо»). Это широко известное событие, пережитое им в реальности, а не в поэзии после расставания с Фридерикой Брион (1752–1813) в Зезенгейме в Эльзасе, говорит о нем как человеке впечатлительном.

В такой суете и сумятице я все же не мог не увидеть Фридерику еще раз. Это были мучительные дни, о которых у меня не осталось воспоминаний. Когда я протянул ей руку, уже сидя на лошади, у нее на глазах выступили слезы, и сердце мое сжалось.

И вот я уже еду верхом по тропинке в Друзенгейм, и тут меня настигло совершенно особое возмездие.

А именно, я, не глазами тела, а духовным зрением, увидел себя, едущим верхом навстречу, по той же дороге, при этом на мне была одежда, которую я никогда не носил: иссиня-серая с золотом. Как только я очнулся от этого видения, призрак исчез. Невероятно, но восемь лет спустя я в увиденной в том видении одежде, выбранной и надетой случайно, а не специально, оказался именно на той дороге, чтобы еще раз навестить Фридерику. Можно как угодно относиться к таким видениям, но в тот момент странный мираж в те тяжелые мгновения расставания принес мне некоторое успокоение. Боль от мысли о расставании навсегда с прекрасным Эльзасом и всем, там приобретенным, была смягчена, и наконец, пережив смятение прощания, я пришел в себя и смог продолжить свое путешествие в спокойном и приподнятом расположении духа.

Гёте. Поэзия и правда. Из моей жизни часть 3, книга 11

Провидица из Преворста и Юстинус Кернер. Провидица. Копия на кальке Габриэля Макса с рис. неизвестного художника. Юстинус Кернер. Рисунок карандашом Юстинуса Кернера. 1854

Провидица Фридерика Хауффе, по словам ее врача Кернера, могла видеть свой образ вне своего тела довольно часто:

В бодрствующем состоянии госпожа X. рассказала мне, что несколько лет назад видела самое себя (см. выше). Она видела, как сидит на стуле в белой одежде, тогда как сама она лежала в кровати. Она долго смотрела на себя и хотела, но не смогла закричать. Наконец, она все же позвала своего мужа, и тут же образ исчез.

Появление двойников, как и все появления призраков, происходит в ключевые моменты жизни, при судьбоносных событиях или в особенно напряженных ситуациях. Древние германцы верили в духов-спутников, которые даны каждому человеку при рождении, как духи-хранители – они следуют за ним всю жизнь. Эта вера утверждает: если дух-спутник (по-исландски fylgja) отделится от своего опекаемого, так что он сможет его видеть, это может означать его скорую смерть.

 

9. Домовые – от веселого «стуканца» до «грязнули»

Они буквально подходят к окну – вначале дают о себе знать дерзким стуком, затем бросают мелкие камешки, разбивают стекла, и в конце концов в доме начинается светопреставление. Это кобольды, самая большая группа духов. В греческом языке слово kobalos означает мошенник, плут и озорник, бездельник и тот, кто льстит другим ради выгоды. Об этих существах, когда-то отличавшихся благонравием, веселым и задорным характером, имеются тысячи рассказов. С течением столетий встречи с кобольдами превратились в неприятные переживания, вплоть до драм с полтергейстом. Веселый «стуканец» стал монстром, домашним дьяволом, кошмарным привидением и «грязнулей».

Г. Шуберт. Кобольд Синие Штаны на балке чердака

В общении с домашними кобольдами преобладает негатив. По оценке физика и психолога Вальтера фон Лукадоу, руководителя парапсихологического консультационного бюро во Фрайбурге, на сегодняшний день случаи с домовыми происходят каждые две-три недели.

Стуканец» у входа в замок в Гросзаксенгейме. Фото Дагмара Лингарта

Позитивные встречи с кобольдами зафиксировать сложнее, поскольку такие контакты не приносят неприятностей и не вызывают просьб о помощи.

К счастью, и сегодня есть еще понятливые домовые.

Книга Дросте-Хюльсхоф «Картинки Вестфалии» раскрывает богатый мир переживаний тонко чувствующего тамошнего жителя, в чьем жилище найдется место любому из многочисленных духов:

О домашних духах, часто посещающих замки и большие крестьянские дворы, люди не имеют определенного представления, но в то же время верят в то, что если они вообще исчезнут, то семья хозяина прекратит свой род или обеднеет. Такие духи не обладают ни домовитой ловкостью, ни коварством других кобольдов, они одиноки и мечтательны, появляются в сумерках и, словно в глубоких раздумьях, медленно и молча проплывают мимо какой-нибудь замешкавшейся няньки или ребенка, и несомненно, являются настоящими мюнстерцами, так как нет ни одного примера, чтобы они кому-либо навредили или хотели напугать. Таких домовых разделяют на «треугольщиков» и «колпачников». Первые – это маленькие сморщенные человечки в старомодной одежде, с седой бородой и в шляпке-треуголке; вторые – неестественно длинные и худощавые, в высоких колпаках. И те и другие доброжелательны, при этом те, что в треуголках, приносят некоторую удачу, а колпачники пытаются уберечь от несчастий. Порой они совершают свои задумчивые прогулки только в округе, в аллеях замка, в лесных владениях и на лужайках; кроме того, они могут облюбовать амбар или необитаемую комнату на чердаке, и тогда по ночам порой можно слышать, как они ходят взад-вперед или как медленно поворачивается скрипучая лебедка. При пожарах, бывало, люди видели, как домовой выходил из пламени и уходил проселочной дорогой, чтобы никогда больше не вернуться, и тогда можно было держать пари сто к одному, что пострадавшую от пожара семью при новом строительстве ожидают затруднения и долги.

Харальд Виберг. Карлик. 1990

«Из всех проказничающих духов менее всего мне ненавистен шут» – говорится в напоминающем о Фаусте эпиграфе к рассказу Фонтане о «Духе фон Верен». В своих «Странствиях по Марке Бранденбург» Теодор Фонтане (1819–1898; см. также GA) рассказывает о жизни Ганса Генриха Арнольда фон Верен, который в 1785 г. испросил у короля разрешения именоваться Дух фон Верен. Сумасшедший дух, как его с тех пор называли, жил в Гросберене, совсем рядом с Берлином, и был «невысоким, худощавым, живым мужчиной, остроумным, саркастичным, язвительным», любил вступать в споры и ссоры. Фонтане рассказывает о его «бесчисленных проделках, оскорблениях и процессах» и многих историях, отмеченных «нелепостью, высокомерием и махинациями».

Хельга Геберт.

Карлик, играющий на дульцимере

Одна из обитательниц гарема, который он содержал вплоть до старости, родила ему сына. Фонтане пишет, что тот «был достоин отца, дважды поджигал и обращал в пепел весь дом». Сумасшедший дух хотел узаконить внебрачного сына, потому что тот очень на него походил. В ярости на своего брата, не давшего на то согласия, он после роспуска своего гарема женился на девице фон Эйзенхардт. У них родилась дочь, но умерла совсем юной. Сумасшедший дух последовал за дочерью в 1812 г., и столь стремительное угасание семьи люди связали с семейным преданием об альрауне (ср. GA):

Много веков назад тогдашняя госпожа фон Берен благополучно родила ребенка. Молодая женщина лежала на большой кровати под балдахином с наполовину приоткрытыми гардинами, рядом с ней стояла колыбель с ребенком. В мечтательной игре провожала женщина глазами танцующие по стенам и потолку вверх-вниз тени в скудно освещенной комнате. Вдруг она заметила, что под изразцовой печью, стоявшей на четырех тяжелых деревянных ножках, стало светло, и когда она привстала, то ясно увидела, что часть пола была приподнята, словно маленькая дверца погреба. Из отверстия тут же вылезли разные карликовые фигурки, передние несли маленькие огоньки, а другие отдавали честь и приветствовали идущих за ними. Все были при полном параде. Прежде чем роженица успела оправиться от удивления, карлики выстроились в колонну по двое и промаршировали к ее кровати. Двое передних попросили разрешения отметить семейный праздник, ради которого они собрались под печью. У госпожи фон Верен была добрая душа и хорошее чувство юмора, потому она согласно кивнула головой. Тут же карлики вернулись под печь и начали свой праздник. В погреб были принесены столики и накрыты белыми скатертями, на них поставили лампадки, и не прошло и несколько минут, как карлики сели за столы и приступили к трапезе. Госпожа фон Верен не могла различить черт лиц отдельных из них, но она видела оживленные движения, и было ясно, что все они очень веселы. После угощения карлики танцевали. Тихая музыка, словно играющая в сновидении скрипка, раздавалась по всей комнате. Когда танец закончился, все снова выстроились в колонну, еще раз предстали перед роженицей и поблагодарили за дружественный прием. В то же время они положили подарок и просили мать следить за ним: семья будет процветать, пока будет с почтением относиться к подношению, и исчезнет и погибнет, если станет им пренебрегать. Затем они вернулись под печь, огоньки потухли, и в комнате снова стало темно и тихо.

Теодор Фонтане (1819–1898). 1883

Когда госпожа фон Верен, неуверенная в том, бодрствовала она или видела сон, огляделась в поисках подношения, подарок действительно лежал в колыбели ребенка. Это была маленькая янтарная кукла длиной около двух дюймов с человекоподобной головой, нижняя часть ее заканчивалась рыбьим хвостом. Эта куколка, о которой люди, жившие в начале того столетия, утверждали, что видели ее, называлась альраун (Allerhuhnchen) и считалась талисманом семьи… Альраун долго лежал в шкафу, и о нем даже не вспоминали. Но однажды на Рождество у Духа фон Верен собралась веселая компания, и Провидению угодно было, чтобы кто-то из гостей заговорил об альрауне. «Что с ним?» – раздавалось со всех сторон, и едва прозвучал вопрос, тут же во всех красочных подробностях рассказали эту историю и принесли альрауна. Дух фон Верен пустил его по кругу, остроумничал, насмехался и… швырнул альрауна в огонь.

Волшебный корень

История окончилась плачевно: дважды вспыхивал пожар; случилась война; плохие урожаи и быстрые смерти сокращали семью. Внезапно умер брат, вскоре после этого двое сыновей, затем и сам Дух фон Верен. Молодая вдова Духа обручилась с капитаном Вильмером, но незадолго до свадьбы его застрелили на дуэли. Дочь Сумасшедшего духа умерла загадочным образом.

В конце концов вдова продала все владение, но несчастья не кончались. Ничего у них не складывалось. Следующий владелец потерял свое состояние, последующий «вел беспутный и бродячий образ жизни» и пропал без вести, третий пережил его, но потерял интерес к жизни.

Человек и кобольд – борьба с маленьким, да удаленьким существом. Кто побеждает в этой борьбе, ясно видно на примере рассказа братьев Гримм, в котором владелец кобольда ради того, чтобы избавиться от него, поджег собственный дом. Когда он, счастливый, погрузил все свое добро в повозку и, думая, что свободен от кобольда, хотел уже ехать, тот вдруг явился и радостно заявил: «Если бы мы так не бежали, то сгорели бы в огне».

Замок на острове на Шверинском озере

Знаменитый немецкий замковый призрак по имени Пюк, или Петерменхен (Человечек Петер), столетиями жил, а может быть, живет и по сей день в замке на острове на Шверинском озере. Он ведет себя как кобольд с манерами полтергейста: эта крайне восприимчивая личность с выраженным чувством справедливости обладает юмором, умом, хитростью и даром предсказания. Сам по себе добрый и отзывчивый, Петерменхен раздает крепкие оплеухи, если что-то не по нему, а по ночам так ужасно шумит и грохочет, что никто не может и глаз сомкнуть. «Правдивая история» о Пюке, упоминающаяся уже в 1598 г. в «Шверинских хрониках» Бернгардта Гедериха, происходит от придворного советника Маша из Мирова, ее можно прочесть в «Волшебной библиотеке» Хорста. Согласно этой истории, настоятель местного монастыря, совершив служебную поездку в Любек, на обратном пути ближе к вечеру отклонился от дороги и очутился в поместье дворянина фон Хальберштадта. Тот, хоть и вполне хорошо относился к ордену, не придумал ничего лучшего, чем поселить настоятеля в каморке, где уже давно буйствовал «призрак дьявола». Втайне дворянин таким образом надеялся вновь убедиться в существовании призрака.

Около полуночи явился неопрятный призрак и начал надоедать людям и беспокоить их, быстро да резво опрокинул он всю ночевку, и кто засыпал на кровати, удивлялся теперь, что лежит-то он под ней.

Настоятель пытался уговорить призрака не шуметь, но тот ответил встречным предложением: «Если желаешь нанять меня к себе на службу, буду я тебе и твоим братьям неутомимым и послушным слугой, а ты будешь моим господином». В конце концов священнослужитель согласился на это предложение, хотя в согласие свое вложил иной смысл, чем понятый призраком. В качестве награждения всегда склонный к шуточкам призрак пожелал сюртук «всех цветов и полный колокольчиков», который монах сперва должен хранить у себя. Договор состоялся, а наутро призрак обратился к своему новому господину:

«Я хочу быть твоим слугой, ты меня нанял, собираешься ли ты теперь тронуться в путь или еще остаться здесь?» Настоятель отвечал ему: «Теперь как раз настало время, чтобы успеть добраться к полудню к моим братьям в Шверин». Тут крикнул призрак, сидевший на крыше дома: «Путешествие! И я хочу с тобой!»

Монаха это предложение не обрадовало, но выбора у него, очевидно, не было.

И когда настоятель, отправляясь в путь, сел в повозку и начал отъезжать со двора фон Хальберштадта, злой призрак появился в воротах в образе обезьянки и заговорил с настоятелем: «Господин, отныне я хочу ехать с вами, потому что я ваш слуга».

Призрак-слуга по имени Пюк выполнял различные поручения. Он должен был готовить еду в монастыре, мыть посуду, будить ночью монахов на молитву, а однажды он даже валил деревья и переносил их к монастырю, который восстанавливали после случившегося пожара. Но переусердствовал, и за ночь, к ужасу лесовладельцев, вырубил чуть ли не весь лес. А когда ему было велено оттащить на место столько деревьев, сколько сможет за один раз, Пюк поднял в воздух все, что срубил, и «исступленно потащил прочь». С тех пор его стали называть нечистью. «Это и многое другое так смешно рассказывают о нем. И этот слуга Пюк состоял на службе в монастыре более тридцати лет». Когда срок его службы закончился (в это время как раз умер каноник Шверина), Пюк затребовал свое вознаграждение – пестрый сюртук с колокольчиками, однако настоятель спросил с недоверием:

«Что за поступок ты совершил супротив моих братьев, что так поспешно хочешь уйти от нас? Подозреваю я, что ты, быть может, совершил что-то злое». Призрак ответил: «Отец, с твоими братьями ничего злого не случилось; поэтому дай мне сюртук, как ты мне обещал, за то, что я так долго прилежно тебе служил». После этого настоятель отдал ему пестрый сюртук всевозможных цветов и полный колокольчиков. Призрак тут же надел его и взмыл в нем в воздух, и сразу стало шумно, и звон колокольчиков разлетался вокруг монастыря далеко и высоко. Одну кружку он взял с собой, а другую, медную, на нее похожую, он оставил в монастыре. И по сей день местные жители называют такую кружку знакомым именем – пюк.

Георг Шютц. Маленький человечек, называемый Человечек Петер, в Шверинском замке

Немецкий Пюк родствен по имени ирландскому phooka, но последний принадлежит совершенно другому роду призраков. Ирландец представлен замысловато-забавным в фильме «Харви» (США, 1950, режиссер Генри Костер). В фильме заяц невероятных размеров сопровождает героя, сыгранного Джеймсом Стюартом, и видим только ему. И лишь в конце фильма, когда герой фильма попадает в психиатрическую клинику, где его хотят вылечить от видения, сам заведующий клиникой увидел и полюбил зайца.

 

10. Духи природы – духи в своей родной стихии

Когда мы сегодня говорим о духах природы, в воздухе витает ностальгия. 23 ноября 2001 г. «Der Tagesspiegel» опубликовая статью под заглавием «Немцы тоскуют по феям и кобольдам», в которой сообщалось, что в Германии почти каждый второй с удовольствием делил бы свое жилище с каким-нибудь сказочным существом – феей, русалкой, кобольдом или гномом. Автор ссылается на опрос Института социологических исследований и статистического анализа (ForsaInstitut) по заказу научного журнала «Р.М.», причем респонденты – образованные жители Германии, имеющие среднее и высшее образование. Пятьдесят девять процентов опрошенных считают большинство природных духов добродушными существами, заслуживающими доверия.

Мэри Баркер (1895–1973). Феи

Двадцать семь процентов граждан Германии и сорок процентов взрослых в возрасте до 30 лет полагают, что сказочные существа помогают им в жизни. Разумеется, читавшие «Спящую красавицу» или «Фауста», знают, на что способны эльфы и феи:

Мориц фон Швинд. Природные призраки молятся на луну. Ок. 1860

Утеряно многое из того, что было известно раньше о сказочных существах из другого мира, кажущихся нам еще необычнее своих призрачных коллег, являющихся в образе человека. А как это ценное знание могло бы пригодиться! Наука только-только начинает заниматься природными существами и призрачными силами, однако есть круг людей, серьезно работающих над их осмыслением. В Скандинавии, Великобритании и Ирландии, а также в Швейцарии и в районе Альп по сей день множество людей воспринимают природных духов не символически, а считают, что они вполне реальны. Традиционно духов природных относят к одной из четырех стихий: в земном мире обитают гномы и пигмеи, в морском царстве – нимфы и русалки, в воздушной сфере – феи, сильфы и сильваны, а стихии огня преданы саламандры, Сильвестры и вулканы. Тут прежде других следует назвать Рудольфа Штайнера, основоположника антропософии, во многом открывшего миру эти тонкие сферы жизни и природы.

Лорд Фрид ерик Лейтон (1830–1896). Рыбак и сирена. Ок. 1856–1858

Духи природы живут и проявляют себя во всех четырех стихиях, которые различал древнегреческий философ Гераклит и которые постоянно перетекают друг в друга – в земле, в огне, в воздухе и в воде (фрагмент 76). Если из всего изобилия природных духов выбрать нимф и русалок, то, возможно, вспомнится андерсеновская Русалочка (впервые сказка опубликована в 1837 г.), сидящая в наше время статуей на камне в Копенгагене и привлекающая заезжих туристов (см. гл. VII, 7). Многим знакомы и описанные Парацельсом ундины, зачаровывающие людей русалки, у которых, кажется, есть все, но нет самого дорогого – души. Ничего не желают они так страстно, как брака с мужчиной, который мог бы наделить их душой. Поставим себя на место рыбака, встретившего русалку:

Джон Уильям Уотерхаус (1849‒1917).

Гилас и нимфы. 1896

Примерно в то же время заставил говорить о себе и вид водных духов мужского пола. Согласно одному газетному сообщению, в 1776 г. случилось следующее:

ВОДЯНОЙ ЧЕЛОВЕК

Со слов очевидца на Шпрее, 1828 г., вып. 11, приложение 11, с. 3

В озере Кенигзее, через которое по указу князя Эстергази был проведен канал, ведущий от реки Рааб к озеру Нойзидлерзее, рабочие снова увидели пойманного еще в 1776 г., но сбежавшего водяного человека. История этого человека гласит: весной 1776 г. арендаторы места для ловли рыбы не раз видели обнаженное четырехногое существо, но никак не могли понять, что же это, потому что, как только его замечали, существо моментально сбегало с берега и исчезало в воде. Рыбаки стали подкарауливать его и смогли, наконец, схватить чудище, попавшееся в раскинутые ими сети.

Какого же было их удивление, когда они увидели человека… Вот судебный документ, выдержка из капуварского служебного протокола князя Эстергази, который может служить надежным доказательством истории водяного человека:

В 1749 г., 15 марта, капуварские рыбаки, Франц Надь и Михаэль Молевн, поймали мальчика лет десяти, который вел себя как дикий зверь, но имел человеческий облик. Его отвели в замок Капувара, а так как он совершенно не мог говорить, крестили с оговоркой: «Аппо 1749 17. Martii baptisatus est sub conditione puer Clemens, repertus in silva Eger Stephanus, circiter octo annorum, cujus Patrini Michael Hochfinger, Anna Maria Mesnerin» [17 марта 1749 г. крещен с оговоркой именем Клеменс мальчик, найденный в Вальде Эгер (позднее Эрлау), чьи приемные родители – Михаэль Хохфингер и Мария Меснерин]. Мальчик был обнажен, у него очень округлая голова, маленькие глазки, нос уточкой и широкий рот; по всему телу, даже на голове, не обычная человеческая кожа, а чешуйчатая грубая корка; конечности его необычайно длинны, пальцы на руках и ногах вдвое длиннее нормальных. Мальчик ел траву, сено и солому, не терпел одежду, а когда никто за ним не присматривал, он тут же прыгал в окружавший замок ров с водой и плавал, как рыба. В замке он провел почти целый год, научился есть вареную пищу, позволял себя одевать и постепенно стал превращаться в настоящего человека. Видимо, наблюдая за таким развитием, те, кто присматривал за мальчиком, слишком стали ему доверять, а водяной человечек вдруг бесследно пропал, и больше его не видели. Думают, что он уплыл обратно в Ханизаг по недалеко протекающему Раабу, где его тогда поймали рыбаки.

Мориц фон Швинд. Рюбецаль. 15.09.1831

В поисках естественного объяснения этому феномену мы наталкиваемся на редкую наследственную болезнь – ихтиозиформная врожденная эритродермия, буквально «врожденное чешуйчатое покраснение кожи», при котором тело больного полностью покрывается чешуеподобной черной ороговевшей кожей, также известной под английским названием «крокодилья кожа». Наследственная болезнь, начинающаяся эритродермией и заканчивающаяся ихтиозом, когда кожа человека уже выглядит как настоящий панцирь, считается неизлечимой. Не всегда спасает даже пластическая хирургия, как это показал Масон на примере одного пациента. Однако удивительного эффекта излечения с этим же пациентом он достиг с помощью гипноза. За несколько дней работы с ним кожа обрела приятный розовый цвет и стала мягкой; выздоровление больного происходило благодаря внушению, шаг за шагом, от одной части тела к другой, улучшение началось с левой руки и медленно перешло на все тело. К дате документации успех держался уже целый год. Что касается нашей истории о водяном человеке из Кенигзее, то о цвете его ороговевшей кожи в ней ничего не сказано. Однако упомянутая нежная кожица между пальцами, изогнутые конечности и пальцы рук и ног, вдвое длиннее нормальных, не относятся к симптомам ихтиоза. Такого рода кожица между пальцами подпадает под диагноз врожденных нарушений, т. е. об этой болезни известно только то, что она обусловлена генетически.

Элизабет Йенихен. Якоб и Вильгельм Гримм (1786‒1859). 1855

Менее, чем водяные люди, известны водяные епископы. Этот редкий вид духов Генрих Гейне с немецкой основательностью выудил из огромного корпуса «Anthropodemus plutonicus» (1666) Иоганна Преториуса (1630–1680), много писавшего о духах стихий. Также Преториус написал книгу о Блоксберге (1660) и три книги о силезском великане Рюбецале (1662, 1671 и 1673).

Истории братьев Гримм, в том числе Фердинанда Гримма, – еще один богатый источник свидетельств о встречах с природными духами и домашними призраками, и не только в немецкоговорящих странах. Труд братьев Гримм «Предания об ирландских эльфах» представляет собой перевод книги «Fairy Legends and Traditions of the South of Ireland». Здесь показано, как представления и пережитый опыт, равно как и обозначения «духи природы» и «домашние привидения», переходят друг в друга. Первоначально враждебный характер природных духов и некогда друже-любная сущность домашних привидений – черты, изменившиеся с распространением новых доминирующих религий, – еще ясно звучат в записях братьев Гримм.

Приводимые ниже выдержки, характеризующие духов природы, позволят нам ознакомиться с сутью и сферой влияния этих существ. Предпочитаемое ими место проживания говорит об их происхождении:

Любимые места эльфов находятся на земле – это луговые долины, укромные, скрытые от чужих глаз лесные чащи, особые деревья, под которыми они охотно проводят время. В Пруссии раньше считали, что священное дерево эльфов – бузина, почему она и была неприкосновенной.

В германских сказаниях они [эльфы света] пребывают в образе белоснежных дев в лучах солнца, показываясь в полдень, и там могут пребывать только до захода солнца. Земные эльфы, напротив, телесны, темного цвета и носят темную одежду. Они ведут ночную жизнь и, в отличие от эльфов света, избегают солнца. Если земной эльф не успеет спрятаться до восхода, первый же луч солнца превратит его в камень.

Мэри Баркер (1895‒1973). Фея бузины

Во многих странах эльфы стали известны благодаря своему завораживающему танцу (см. цветную вкладку, рис. 13 и 19):

Одна немецкая сага описывает свадебный праздник подземных жителей, вместе с ними танцует граф Ойленбург, однако пляска призраков так быстра, что, кружась, граф совершенно выбился из сил. Чтобы принять участие в танце людей, гномы поднимаются из своих шахт, русалки выплывают из глубин, и выделяются они особенной изящностью и грациозностью. Можно увидеть, как русалки танцуют на поверхности воды, а гномы пляшут перед великанами.

Добрый народ эльфов появляется и в домах:

В городе Аахен гномы на время попросили у жителей котлы, горшки и другую кухонную посуду, а потом честно ее вернули. А под Кведлинбургом гномы одолжили людям свою оловянную утварь, чтобы те смогли отпраздновать свадьбу. Наиболее точно сосуществование с людьми описано в сказании об эльфах, живших в точности так же, как человеческая семья, которой они принадлежали, и будто были ее отражением. Домашние эльфы справляли свадьбу в тот же день, что и люди, в один и тот же день в обеих семьях рождались дети, одновременно скорбели по умершим. Этот добрый народ помогает в горести и нужде и не забывает благодарить за благодеяния. Иногда эльфы делают подарки в виде странных и чудных вещей, которые, если их хранить, приносят счастье.

Характером эльфы напоминают домашних кобольдов. Их шутки легко могут выйти за пределы здравого смысла и перерасти в агрессию: эльфы особенно охотно дразнятся, незаметно бросая маленькие камни. Гномы из германских сказаний обожают эту забаву. Согласно Legenda aurea [25]Золотая легенда (лат.) – сочинение Иакова Ворагинского, собрание христианских легенд и занимательных житий святых, написанное около 1260 г.
, в 865 г. в Майнце водился полтергейст, бросавшийся камнями в священников, служивших мессу. Один известный случай с полтергейстом, на протяжении месяцев терроризировавшим целую семью, начинался именно с бросания камней. Таким образом домашние призраки могут нанести значительный ущерб, как, это, например, произошло в доме врача Герстманна в Дортмунде: за четыре недели там было разбито сто сорок семь окон. Во многих других происшествиях с домовыми камни также играют решающую роль (Герстманн, 1714; Генель, 1722; Гейниш, 1723; Флейшер, 1750; ср.: Пуле, 1999, 2001, 1998–1999). Если провести разделительную черту между домашними призраками и духами природы, то она, скорее, будет зигзагообразной, чем прямой. Часто духи, обитающие в природе, например в земле, как гномы в Вестафалии, приходят в дом лишь на время. Карл Машмайер, основываясь на «Календаре Германа» пастора Гизелерса (1875), пишет:

Тогда было также сказание о «земляных человечках», облюбовавших себе под жилье склоны холмистой местности в Гюльхорсте. Раньше в этой местности о девочках маленького роста говорили, что они – их дети. Рассказывали, что маленький народец очень заботился об увеличении своего роста. Как-то раз один из них, холостяк, даже захватил врасплох спящую девушку. Поэтому тогда и существовал строгий обычай – не гасить свет у постели новорожденного, пока его не окрестят, чтобы на его месте не обнаружить вдруг подкидыша.

Эти маленькие люди примечательны и в другом отношении. Если вечером в пекарне месили и оставляли на ночь тесто, то могло случиться, что карлики испекут из него хлеб для себя. Сказание сообщает, что однажды девушка-батрачка, стоя у квашни с тестом и внимательно осматриваясь, не притаился ли где земляной человечек, заметила под перевернутым корытом пару маленьких ног. При этом был слышен голосок, певший: «Nettke man teo, nettke man teo, Wannken haff no Fautken» («Давай, меси, давай, меси, у корыта ножек нету»).

А в одном хозяйстве лошадей преследовала болезнь. И как-то ночью перед кроватью крестьянина возник посланец подземных человечков и сообщил, что они устроили свое жилище прямо под лошадиным стойлом, и им сильно не нравится, что лошади их затопляют вот они и мстят. После этого стойло было перенесено на другую сторону двора, и животные перестали болеть.

От коренной жительницы города Неттелынтадт Ханны Вильде, директора средней школы, издательницы «Нового Неттелынтадтского листка» (1984 и далее), награжденной Крестом за заслуги перед Федеративной Республикой Германией (2002), я узнала, что вера в земляных человечков на ее родине была совершенно обычным явлением вплоть до Второй мировой войны. Каждый знал их, нечистых, как их называли в Неттельштадте (см. гл. II, 1). Они обитали в тумане и на болотах и вели странную жизнь, никто не желал встречи с ними. Люди всячески избегали тех дорог, которые вели к болоту, где их могли подкараулить эти существа. Предпочитали они обитать в кустах безвершинной ивы, которую срезали каждой осенью. На головах они носили треуголки, из-за чего некоторые скептически настроенные граждане считали их прусскими дезертирами из гарнизонного города Минденте носили такие же шляпы и часто прятались на болотах. Настоящие земляные человечки, однако, вдвое меньше человеческого роста, и этих духов в шляпах следовало всегда остерегаться. Что еще примечательного в Вестфалии, мы узнаём от Аннет фон Дросте-Хюльсхоф:

Многочисленные призраки, обитающие в болотах, в зарослях вереска, в лесах, – это души бедных мучеников чистилища, поминаемые ежедневно перебиранием тысячи четок. И чем больше их поминают, тем, кажется, больше от этого пользы: все реже протягивает из кустов окровавленные руки Воскресная прядильщица, уже не так горько стонет в болоте Дьявольский торфяник, а безголовый скрипач вроде и вовсе покинул свое место на лесной тропинке.

Мэри Баркер. Фея вяза

Мы могли бы еще долго рассказывать о разных духах природы и подробно характеризовать их своеобразные черты, но давайте же обратимся к духам природы, живущим в растениях и рядом с ними.

 

11. Духи растений

Когда мы ступаем на прекрасную поляну, нашему взору открывается вся роскошь красок этого цветочного луга, и мы встречаем обитающих здесь духов. Красота, аромат и целебная сила растений зачаровывают людей. Генрих фон Офтердинген, герой романа Новалиса, поддавшийся волшебству голубого цветка, называет чистый мир цветов истинным откровением детства. Цветы кажутся ему подобием детей. Но особенно величественно, подобно королям, в мире растений выделяются деревья.

Лесной царь Гёте был, собственно, не королем ольховых рощ, а королем эльфов, elverkonge или ellerkonge, и о нем рассказывается в датской народной балладе «Господин Олуф», переведенной на немецкий язык Иоганном Готфридом Гердером. Так в переводе Ellerkonge, король эльфов, превратился в Erlenkonig, король ольхи, причем первая часть слова полностью совпадает с северогерманским словом Eller (ольха). А ужасное убийство совершила из мести принцесса эльфов, дочь короля, а вовсе не сам король. Дело в том, что за день до своей свадьбы господин Олуф повстречался ей в лесу, но не позволил завлечь себя в танец, за что и был наказан смертью.

Джон Уильям Уотерхаус (1849‒1917). Сбор розовых бутонов в мае. 1908

Где эльфы, а где ольха – не разберешь. Деревья ольхи, как и эльфы, предпочитают местности, где любому человеку становится не по себе – во влажных, туманных краях, у ручьев, по берегам рек, на болотах, именно там, где не могут не обитать духи. Здесь и бродят женщины-ольшанки, зовущиеся Арли, или Ильза, или даже Шершавая Эльза, о которых повествует «Сказание о Вольфдитрихе» (XIII в.). Магическая сила Эльзы была огромна, но объекту своей страсти, бедному Вольфдитриху, в первый раз она является в отталкивающем образе, вся в чешуе, шершавая, как древесная кора, и с волосами из лишайника. Позже Эльза, как дерево листву, скидывает с себя ужасный покров и превращается в самую прекрасную из женщин.

Мориц фон Швинд (1804–1871). Хоровод эльфов. 1835

Однако подчас встречи с женщинами-эльфами несут гибель. Происходящая от влаголюбивого дерева женщина-ольшанка, как богиня смерти, предостерегает людей от опасности, которая исходит от воды. Эльфы любят ольху, танцы и песни; их любимое время – полночь. «Луна бесконечно красива, – писал Гёте Шарлотте фон Штайн, – эльфы пели».

В мире духов природы и духов растений нам вдруг открывается все могущество окружающего нас мира, и мы трепещем перед ним. В балладе «Лесной царь» Гёте оживляет архаичные черты человечества и возвращает нас к нашей исконной натуре. Строки его баллады пропитаны уважением к природе и благоговением перед нею, равно как почтением, страхом и суеверным трепетом – эти чувства вызывает в нас темная, опасная, оборотная сторона природы. Человека охватывает ужас перед сильным, всемогущим, божественным. Но у природы есть и другое, безобидное и ласковое лицо, которое она тоже являет нам в деревьях. Немного времени прошло с тех пор, как охотнее всего люди встречались под старой деревенской липой или у толстого дуба, стоявшего в самом центре деревни и воплощавшего ее душу. Деревья символизируют что-то миролюбивое, торжественное, способное предоставить защиту. Кто хоть однажды недолго постоял под старой липой или под тысячелетним дубом, какие еще можно найти в Шпреевальде, тот знает, что излучают деревья, что, к примеру, можно почувствовать под липой кайзера Лотара в Кёнигслуттере, или под самым старым дубом Германии, здравствующим в свои 1200 лет в зоопарке города Ивенак в земле Мекленбург-Передняя Померания.

Мориц фон Швинд (1804–1871). Танец эльфов в ольховой роще. 1843–1844

А кто знает, что могут рассказать те, кто побывал на званом обеде в тысячелетнем дубе в английском поместье Боуторп! Один из прежних владельцев поместья не только установил дверь на входе во внушительное внутреннее пространство вполне еще здорового дуба, но разместил там обеденный стол, за которым со всеми удобствами могут усесться двенадцать персон.

Деревья способны не только защищать и оберегать, порой они даже могут разговаривать. Кто не знает говорящее грушевое дерево, когда-то стоявшее в саду господина фон Риббека из Риббека в Хафельланде?

И до сих пор, если вам доведется побывать в бранденбургской деревушке Риббек, местные ребятишки восторженно продемонстрируют вам грушевое дерево, которое так лирично описал Теодор Фонтане в своем стихотворении: дерево по-прежнему стоит на старом церковном дворе и оберегает собственную легенду.

Иероним Бок. Книга трав. Груша. 1556

Тесная привязанность человека к деревьям берет свое начало в глубокой древности, когда вся Европа сплошь была покрыта девственным лесом, и еще в I в. н. э. Герцинский лес, Гарцвальд, простирался к востоку от Рейна и, как казалось, до бесконечности. Как рассказывали Цезарю германцы, двух месяцев не хватало, чтобы пройти его весь. Четыреста лет спустя неповторимая тишина и чувство полной уединенности в этом германском лесу произвели глубокое впечатление и на римского императора Юлиана. В прибрежных областях Германии случалось, что наводнения подмывали и, спадая, увлекали за собой целые дубы, которые потом плавали по морю, как призраки (Плиний Старший. Естественная история, I).

Каспар Давид Фридрих (1774‒1840). Одинокое дерево. 1822. Первоначальное название «Сельская местность при утреннем свете»

Вплоть до начала христианской эры древние леса были первобытными святынями и храмами германцев. Святые дубравы, буковые и ясеневые рощи почитались германцами особо. Вообще почитание деревьев было среди индогерманцев обычным явлением. Особенно известен посвященный богу грозы и войны Донару дуб Донара, стоявший в древности на поросшем лесом холме вблизи сегодняшнего города Кассель. Скандинавская «Эдда» рассказывает также о священном дереве Иггдрасиль. Это мировое считается самым большим и священным деревом, оно пронизывает своими ветвями и корнями весь мир, все небо, землю и ад (см. цветную вкладку, рис. 16). Немцы-язычники посвящали целые рощи одному определенному божеству или всем скопом – демонам, эльфам, лесным и домашним духам, а внутри этих рощ росли особенные священные деревья, чаще всего дуб, ясень, бук и бузина. Посещение священных мест простым людям было строго-настрого запрещено. Ни одна ветка не должна была быть сломана, и ни один листочек не должен был быть сорван, не говоря уж о том, чтобы срубить все дерево. Эстонцы боялись даже рвать землянику, росшую под таким деревом. Не только само дерево, но и место вокруг, оказывающееся в его тени, считалось священным. При чтении старых германских законов становится ясно, какое огромное значение придавали тогда деревьям. Так, сдирание коры с живого дерева считалось серьезным преступлением, за которое преступнику вырезали пупок и прибивали его на поврежденную часть дерева, его гоняли вокруг дерева до тех пор, пока все внутренности святотатца не обвивались вокруг этого дерева. Это делалось для того, чтобы украденную и ставшую мертвой кору заменить чем-то живым. Жизнь дерева и жизнь человеческая считались равноценными. Шотландский этнолог сэр Джеймс Джорж Фрэзер (1854–1941) в своей увлекательной anthropological patchwork («антропологическом лоскутном одеяле», так в своей «Истории культуры духов» назвал Рональд Финукейн выдающееся творение Фрэзера – «Золотую ветвь») сообщает о том, что в горах Кангра в Пенджабе чуть ли не до самой середины XIX в. ежегодно приносили в жертву старому кедру девушку.

В «Истории культуры» Финукейн рассказывает, что если дерево, к примеру, дуб, повреждают или срубают, то оно стонет и издает ужасный крик. Если причиняют зло ольхе, то она кровоточит, плачет и начинает говорить. Всем известно, что корень мандрагоры кричит, если кто-то осмеливается вырвать его из земли– В Древней Греции верили в древесных нимф, дриад и гамадриад, (вид нимф, существовавший наряду с наядами, нимфами ручьев и водоемов, и ореадами, нимфами гор) (см. Пуле, 2004а, «Дриады» и «Наяды»).

Джон Уильям Уотерхаус (1849‒1917). Наяда. 1893

Судьба этих лесных духов тесно связана с их деревьями: они рождались в деревьях, жили с ними, а смерть их дерева означала их собственную смерть. Якоб Гримм пишет, что «как-то в Седерманланде один батрак только было собрался срубить красивый и тенистый можжевельник, как раздался голос: “Не руби можжевельник!” Батрак не обратил внимания на предупреждение и хотел было заново ударить по можжевельнику, как снова услышал: “Я говорю тебе, не руби дерево!” Испугавшись, батрак убежал». У Гёте мы еще встречаем дикую розу, которая от насилия человека пытается защититься своими шипами:

В сказке «Дриада» (1868) Ганс Христиан Андерсен рассказывает историю каштанового дерева, умирающего от того, что его пересадили:

Солнце осветило Фата-Моргану Марсова поля, осветило огромный Париж, маленькую площадь, обсаженную деревьями, журчащий фонтан и каштановое деревце между высокими домами увы! – увядшее, с печально поникнувшими ветвями! А вчера еще оно было так свежо, полно жизни, как сама весна! «Оно погибло, – говорили люди, – Дриада покинула его, исчезла, как облако, – никто не знает куда!»

Альберт Джозеф Мур (1841–1893). Сад. 1889

Сорванный увядший каштановый цветок лежал на земле; его не вернула бы теперь к жизни никакая живая вода! Илюди скоро втоптали его в прах. Все это случилось на самом деле. Мы сами были этому очевидцами во время Всемирной парижской выставки 1867 года. Да, наше время сказочное, диковинное время! [30]Перевод А. и П. Ганзен.

И хотя здесь никому не грозит смертная казнь за жестокое обращение с деревом, читатель, благодаря проникновенному описанию Андерсена, от всей души этому дереву сочувствует. Подобное искусство вызывать сострадание Андерсен еще раньше продемонстрировал в сказке «Ель» (1846) и развил его в рождественской сказке «Последний сон старого дуба» (1858), в которой дуб переживает предсмертное видение.

Бритта Даль, Швеция. Дуб у Хунеберга

В ночь под Рождество дубу приснился самый чудный сон его жизни. Послушаем же!

Он как будто чувствовал, что время настало праздничное, ему слышался вокруг звон колоколов, грезился теплый тихий летний день. Он широко раскинул свою могучую зеленую крону; между его ветвями и листьями играли солнечные лучи, воздух был напоен ароматом трав и кустов; пестрые бабочки гонялись друг за другом; мухи-поденки плясали, как будто все только и существовало для их пляски и веселья. Все, что из года в год переживал и видел вокруг себя дуб, проходило теперь перед ним словно в праздничном шествии. Ему виделись конные рыцари и дамы прошлых времен, с перьями на шляпах и соколами на руке. Они проезжали через лес, трубил охотничий рог, лаяли собаки. Ему виделись вражеские солдаты в блестящих латах и пестрых одеждах, с пиками и алебардами; они разбивали палатки, а затем снимали их. Пылали бивачные костры, люди пели и спали под широко раскинувшимися ветвями дуба. Ему виделись счастливые влюбленные, они встречались здесь в лунном свете и вырезали первую букву своих имен на его серо-зеленой коре. Веселые странствующие подмастерья, бывало, – с тех пор прошло много, много лет, – развешивали на его ветвях цитры и эоловы арфы, и теперь они висели опять и звучали опять так призывно. Лесные голуби ворковали, словно хотели рассказать, что чувствовало при этом дерево, кукушка куковала, сколько летних дней ему еще осталось жить.

И вот словно новый поток жизни заструился в нем от самых маленьких корешков до самых высоких ветвей и листьев. И чудилось ему, что он потягивается, чуялась жизнь и тепло в корнях там, под землей, чуялось, как прибывают силы. Он рос все выше и выше, ствол быстро, безостановочно тянулся ввысь, крона становилась все гуще, все пышнее, все раскидистее. И чем больше вырастало дерево, тем больше росла в нем радостная жажда вырасти еще выше, подняться к самому солнцу, сверкающему и горячему.

Вершина дуба уже поднялась над облаками, которые неслись внизу, как стаи перелетных птиц или белых лебедей.

Дуб видел каждым листком своим, словно у каждого были глаза. Он видел и звезды среди дня, и были они такие большие, блестящие! Каждая светилась, словно пара ясных кротких очей, напоминая о других знакомых глазах – глазах детей и влюбленных, которые встречались под его кроной…

И старый дуб, не перестававший расти, почувствовал вдруг, что совсем отделяется от земли.

«Ничего не может быть лучше! – сказал он. – Теперь меня не удерживают никакие узы! Я могу взлететь к самому источнику света и блеска! И все мои дорогие друзья со мною! И малые и большие – все!»

«Все!»

Вот что снилось старому дубу. И пока он грезил, над землей и морем бушевала страшная буря – это было в рождественскую ночь. Море накатывало на берег тяжелые валы, дуб скрипел и трещал и был вырван с корнями в ту самую минуту, когда ему снилось, что он отделяется от земли. Дуб рухнул.

Каспар Давид Фридрих (05.09.1774‒07.05.1840).

Дерево с воронами. Ок. 1822. (Дуб в Нойбранденбурге, или Рюгене).

Дерево ‒ это такой же индивидуум, как и человек

Согласно самым древним представлениям, живущий в дереве дух – будь то бог, высшее духовное существо, или душа умершего – был навеки, на жизнь и на смерть, связан со своим древесным телом. Лишь позже духи выходят из своих деревьев и начинают блуждать вокруг них, превращаясь в демонических, бесчинствующих существ. И тогда уже деревья становятся для духов не телом, а лишь жилищем, которое они при желании могут покинуть. Духи деревьев могут свободно перемещаться и принимать человеческий облик, сохраняя при этом свои прежние силы. Выход духов из деревьев знаменует переход человечества от анимизма к политеизму. Если вначале дерево само было духовным существом, то теперь оно низведено до места пребывания духов, до необитаемой оболочки, куска материи. Прежняя душа дерева превращается в лесного бога (Фрэзер).

В своих ландшафтных работах древесными духами занимается современный словенский скульптор Марко Погачник. Он разработал «литопунктуру земли» для исцеления и возвращения в гармоничное состояние поврежденных энергетических центров Земли. В своей работе скульптор опирается на множество природных составляющих, учитывая, к примеру, роль стихийных существ, ответственных за рост деревьев. Древесных существ он называет на римский манер фавнами (в греческой традиции им соответствуют дриады).

Свое видение сути и действия фавнов он описывает следующим образом:

У здорового дерева я вижу фавна в виде спиралевидной энергии, которая обвивает дерево от кончиков ветвей до кончиков корней глубоко под землей. Энергетическая ткань, создаваемая фавнами, кажется, предшествует росту ветвей и корней и указывает им подходящие направления для роста. Фавн может управлять деревом благодаря тому, что, кроме описанного выше энергетического тела, он обладает и относительно самостоятельным интеллектом, что позволяет ему вести постоянное наблюдение за окружением своего дерева над и под землей. В полном соответствии с поступающей в его сознание каждое мгновение информацией он руководит ростом дерева. Сознание фавна представляется мне в виде вплетенного в крону дерева лица, дополняющего упомянутую энергетическую структуру его тела.

Древнейшее знание о скрытых созидательных силах, заключенных в растениях, и их тесной связи с жизнью человека (ср.: Юнг. Дерево как человек) особенно хорошо отражено, сохранено и передано в сказках. Один из примеров этой связи – Золушка из сказки братьев Гримм, получившая необходимую помощь от дерева, растущего на могиле ее матери. Без золота и серебра, без прекрасной одежды, в которую дерево облачило Золушку, ее жизнь никогда не изменилась бы к лучшему. Дерево дало ей необходимые инструменты, благодаря которым жизнь Золушки сложилась счастливо. Об одном особенном дереве повествуется и в сказке «Сонный бук» из сборника «Грезы у французских каминов» (Фолкманн-Леандер, 2000). Если кто-то, ничего не подозревая, случайно засыпал под «сонным буком», то видел во сне свое будущее.

Души людей и души растений тесно связаны между собой, и еще сохранились обычаи, хранящие это древнее знание. К примеру, до сих пор существует обычай сажать деревце для новорожденного ребенка. Это дерево связано с судьбой человека на протяжении всей его жизни.

Дерево становится зеркалом развития личности человека, и нередко последний ассоциирует себя с первым: дерево воспринимается человеком как его второе Я. Эта тесная связь особо подчеркивается во многих сказках и алхимических текстах. Так становится понятным, почему увядающее растение или погибающее дерево символизирует умирающего человека, и при определенных обстоятельствах они играют такую же возвещающую роль, как, например, остановившиеся часы или сами собой распахивающиеся окна (Яффе, 1995).

Поэтому принято считать: то, что случается с одним, произойдет и с другим. Так, в день смерти Карла Юнга (6 июня 1961 г.) его любимое дерево в саду поразила молния. То, что цветы и деревья обладают духовными силами, проявляется и в повседневной жизни. Сегодня во многих частных садах все еще растут липы, ясени и буки – они выполняют защитную функцию для дома и двора. А в скольких домах по-прежнему можно найти оберег из веток бузины! Повсюду в мире люди дарят друг другу цветы, чтобы выразить свою любовь или привязанность – сердечный привет цветочных душ.

Джон Бретт (1831–1902). Анютины глазки и побеги папоротника. 1862. Во многих цветках растений, и в анютиных глазках, и в голубом цветке Новалиса можно разглядеть тонкие личики

В каждом новом листе, каждом необычном цветке скрыта какая-то тайна, пробивающаяся наружу; она становится молчаливым спокойным растением только потому, что от любви и радости не может сдвинуться с места и сказать слово. Когда в глуши видишь такой цветок, не кажется ли, словно все вокруг осветилось и точно звуки маленьких пернатых существ охотнее всего носятся поблизости этого цветка? [32]

Новалис. Генрих фон Офтердинген

Замок Обервидерштедт, место рождения Новалиса

Вскоре после смерти Гёте всемирно известный физик и психофизик Густав Теодор Фехнер написал трактат о жизни души растений (1848), а несколько лет спустя – труд о жизни и сочинениях Якоба Бёме (1857). Фехнер, сам великий мистик, рассказал, что «немецкий чудо-человек» и «высокопросвещенный теософ» XV–XVI в. с большим трепетом и пониманием относился к растениям и деревьям, равно как и ко всем другим творениям (ср.: гл. II, 1), мыслью и внутренним взором проникал он в окутанное тайной царство духов растений. И Бёме, и Фехнер наблюдали это царство не только снаружи, силой разума, но чувствовали его изнутри, обогащая свои знания собственными переживаниями и непосредственным общением с духами растений. Свое сочинение «Нанна, или о душевной жизни растений» Фехнер начинает так:

Если человек верит в вездесущего, всеведущего и владычествующего надо всем Бога, чья вездесущность проявляется не только рядом с природой или сверх нее, как обычно считается, то должно предположить, что вся природа одухотворена Богом, и нет в мире ничего неодушевленного – ни камня, ни волны, ни растения.

Где в мире не относились к растениям и дремлющим в них силам, их личностям с глубоким уважением? Лишь одно-единственное исключение вспоминается: малайский колдун в гневе рубит топором дурьян и спрашивает, собирается ли оно приносить наконец, плоды, и грозит в противном случае срубить его совсем (Фрэзер).

Джон Уильям Уотерхаус (1849–1917). Душа розы. 1908. Благородные духи растений могут источать аромат, напоминающий парфюм

Нет такого растения, которое не оказало бы влияния на жизнь и здоровье человека, не было бы нигде упомянуто. Однако есть и особые любимчики, выдающиеся экземпляры растений, чья слава гремит повсюду. Самый яркий пример – известная своей магической силой мандрагора, или волшебный корень. За нею следуют другие паслёновые (Solarium dulcamara), как, например, паслён черный (Solarium nigrum), дурман (Datura spp), белена белая (Hyoscyamus albus L.), белена черная (Hyoscyamus niger L.), белена египетская (Hyoscyamus muticus L.), душистый дурман (Brugmansia spp.J, красавка обыкновенная (Atropa belladonna) и, наконец, голубой борец, или настоящий аконит (Aconitum Napellus L.), из семейства лютиковых. Есть и много других.

Иероним Вок. Книга трав. Дурман. 1556

Растения очаровывают, околдовывают, завораживают и удерживают своими чарами (ср. гл. VI). К таким замечательным растениям относится болотный багульник (Ledum palustre). Согласно немецкой народной традиции считалось, что это сильно пахнущее растение с белыми цветами, предпочитающее расти на северогерманских торфяных болотах, отпугивает ведьм. С этой целью растением окуривали стойла («Народный словарь немецкого язычества»). Одна из разновидностей болотного багульника, Ledum groenlandicum, подвигла сведущего в ароматах терапевта Юргена Тротт-Чепе на подражание «Лесному царю» Гёте:

Мориц фон Швинд (1804–1871). Лесной царь. Ок. 1830

В «Лесном царе» Гёте маленький мальчик, увидев духа растений, пугается сразу же, отец же его не желает верить в подобного рода бессмыслицу и, не задумываясь и не оглядываясь, галопирует по жизни дальше. Только под конец истории его охватывает ужас происходящего, но поздно: на руках у него мертвый ребенок. Подобающему обхождению с духом растений необходимо учиться. Чтобы быть внутренне готовым к встрече с этими необычными силами, человек должен достичь определенной зрелости и хорошенько вычистить «костюм своей души». В этом заключается парадокс: зрелость является как условием удачного путешествия в мир души растений, так и его результатом. Искреннее, бескорыстное желание и терпение должны стать спутниками этого процесса развития, который может длиться долгие годы или даже всю жизнь. Чем более зрелым становится человек, тем меньше нависает над ним угроза, которая может явиться из глубин растительного мира. Запутанные тропы превращаются в прямую дорогу и ведут к маячащим на горизонте светлым полянам.

Мэри Баркер (1895–1973). Жасминовая фея

Науке ароматов известны многие ценные растения, чей запах окрыляет сознание и увлекает за собой в небесные сферы. Это происходит при вдыхании благоухающих экстрактов масел ладана, иссопа, вербены и многих других ароматов.

Классические парфюмерные масла, как масло розы и жасмина, источают нечто пьянящее, набрасывая на наше сознание волшебную вуаль. Можно сказать, что все эфирные масла и ароматические растения никогда не воздействуют только на одну область человеческого организма, только на мозг или на сердце, но всегда затрагивают все наши органы чувств. Поэтому такие растения нужно использовать не как придется, а индивидуально, к чему призывает и ароматерапевт Тротт-Чепе. Каждое растение – это уникальное завершенное существо, обладающее своей неповторимой душой, которую может повстречать и человек. Более того, встреча человека с душой растения – это путешествие к собственной душе. В этом смысле путешествие в мир души растения направлено «в себя», а не в «другой мир», ведь оно позволяет проникнуть в самую глубину собственной неповторимой и целостной души. Встреча душ – растений и людей – возможна.

 

12. Животные-духи и духи животных

Духи животных могут являться людям, но и сами они видят духов. Повстречавшись ночью с привидением, лошади пугаются и покрываются потом, у собак шерсть встает дыбом, поджав хвосты, они жалобно скулят; кошки ведут себя крайне странно и так далее. О таком поведении животных говорится и в отрывке из «Эгмонта» Гёте: «Это он – Эгмонт! Твой ли конь так легко примчал тебя сюда и не испугался ни запаха крови, ни духа с блещущим мечом, который встречает тебя у ворот?» Как и люди, животные могут являться в час своей смерти и после нее. Присутствие духов животных люди ощущают по-разному; хозяин давно умершей кошки, к примеру, может чувствовать, как она ласково трется о ноги, слышать, как по всей комнате она прыгает с кресла на кресло и так далее. В своем захватывающем повествовании «Призраки животных», одной из немногих книг на эту тему, Рэймонд Бэйлес приводит множество примеров подобных видений. Результат его изысканий таков: с большой долей вероятности можно утверждать, что животные продолжают жить после своей физической смерти, и иногда им даже удается подтвердить это, являясь призраком в момент смерти или уже после нее. Заявление Бейлеса не содержит новой информации – уже в XVI в. Парацельс писал, что звери, как и люди, обладают уникальным астральным телом.

Гельмут Милас. Кошка. 2004

25 апреля 1921 г. месье Балле-Галифе из Лиона поведал о случае с призраком в письме Камилю Фламмариону, который впоследствии опубликовал эту историю в трехтомном собрании таких случаев:

Как-то осенней ночью (было уже довольно прохладно) я устроился у горящего камина, моя супруга сидела в кресле напротив меня спиной к окну, которое открывается в коридор, ведущий к комнатам второго этажа нашего дома. Уверяю Вас, я не дремал; только что я пролистал труд «Электрические трансформеры» («Electric Transformers»), вовсе не располагающий ко сну, и поэтому был далек от размышлений о феноменах потустороннего мира. Вдруг мой пес, померанский шпиц, лежавший до того перед каменным обрамлением камина, вскочил и стал завывать, косясь на окно, а после этого, все еще рыча, лег поближе к моему стулу.

Я быстро взглянул на окно и увидел в нем тень, силуэт с нечеткими контурами, будто набросанными мягким карандашом Кеннера. Я побежал к двери и не удержался от вскрика. Тень медленно приближалась, при этом свет довольно далеко стоящей газовой лампы мягко светил сквозь нее. Идущий слегка прихрамывал, и я невольно закричал: «Ради всего святого, это же отец!»

Мориц фон Швинд (1804–1871). Лошади. Фрагмент картины «Отшельник ведет коней на водопой». Лошади считаются чрезвычайно чувствительными животными, говорят, что им доступны высшие духовные сферы

Все сходилось – и контуры тела и походка моего тестя, умершего два года назад. Это действительно был он. Я поспешил к двери, схватил ручку, резко распахнул ее и – ничего!

Это не могло быть галлюцинацией. Книга, которую я только что читал и которую я все еще держал в руке, к видениям совершенно не располагала. К тому же моя супруга резко обернулась на мой крик и, как и я, увидела тень человека, значившего для нее так много.

Когда я вернулся в комнату, моя собака, все еще рыча, искала убежища под кроватью.

С тех пор я больше ничего подобного не видел.

Этот случай, досконально изученный Фламмарионом, относится к одним из классических. Здесь есть три свидетеля: два человека и собака, явно выказавшая беспокойство, предшествовавшее появлению призрака, увиденного супругами.

Спустя три четверти века Билл Шуль в своей книге «Чудесные тайны животных и растений» описывает происшествие, случившееся с ним самим и засвидетельствованное другими людьми. Примечательно в нем то, что речь идет не только о визуальном, но и об акустическом феномене.

История связана с моей таксой, которая появилась у нас в доме щенком и прожила с нами тринадцать лет. Множество разных животных обогатили мою жизнь, но я не думаю, что писал бы сейчас эту главу, если бы не происшествие с Фаге-ном – так звали мою таксу. Пережитое тогда меня потрясло, и я благодарен судьбе, что испытал это чувство.

Однажды ночью меня разбудил продолжительный лай Фагена. Сначала я надеялся, что он сам прекратит тявканье и мне не придется вставать с постели, чтобы отругать его за шум. Однако пес продолжал лаять, пронзительно и беспрерывно.

Английская помесь боксера-лабрадора, сука Бузер

Я накинул халат и вышел на улицу к загончику Фагена. Его там не оказалось, и я посветил карманным фонариком внутрь конуры. Там лежал Фаген. Видимо, он умер несколько часов назад, его тело уже окоченело. Вернувшись в постель, я некоторое время лежал еще, не засыпая, и все думал, как же это могло быть, что я так четко слышал лай Фагена, хотя он к тому времени был мертв уже несколько часов.

Оказалось, что Фаген и тогда лаял не в последний раз. Его лай был слышен еще две ночи после этого, каждый раз в один и тот же час. Оба раза я выходил во двор. В первую ночь я не увидел ничего, кроме пустого загончика и пустой конуры. Но подойдя во вторую ночь в тусклом свете убывающей луны к месту прежнего обитания Фагена, я увидел его, стоящего там в тени. Когда я подошел ближе, он завилял хвостом. В смущении, удивлении и благоговейной робости я протянул ему руку. И в этот момент он исчез. С тех пор я никогда больше не слышал его лая. Я часто спрашивал себя: вернулся ли он для того, чтобы навсегда попрощаться со мной? Конечно, можно было бы предположить, что в ту ночь меня посетил особенно яркий сон или галлюцинация. Это было бы абсолютно понятным объяснением, если бы мой сосед, который ничего не знал о смерти Фагена, не спросил меня наутро после нашей с собакой последней встречи, всели в порядке у Фагена, он так много лаял в последние две ночи.

Хуан де Вальдес Леаль (1622–1690). Ангел, держащий стеклянную бутыль

Тони Корнел, один из лучших полевых исследователей паранормальных спонтанных феноменов, в своей книге «Исследование паранормального» приводит историю рыжей помеси боксера-лабрадора, суки по имени Бузер. Эта двенадцатилетняя тяжелобольная собака, за годы сильно привязавшаяся к матери Тони, так как Тони уже давно жил отдельно, должна была быть усыплена.

Ехать с нею к ветеринару пришлось Тони. Когда с мертвой собакой в багажнике он вернулся домой, мать встретила его удивленным вопросом: «Где она? Убежала?» «Нет, она там, в машине», – ответил Тони. «Но я же только что видела ее», – сказала мать, на что Тони возразил: «Это невозможно! Что ты имеешь в виду?» Мать рассказала Тони, что Бузер прибежала к ней на кухню, взглянула на нее, а потом смотрела то на нее, то на свою левую заднюю лапу, а потом убежала в сад. Женщина поспешила за собакой, но нигде ее не нашла. Что же случилось? Тони рассказал, что не в состоянии был наблюдать процедуру усыпления, и ветеринару без его помощи долго не удавалось сделать смертельный укол в левую заднюю лапу. Но мать Тони об этом не могла знать. Важно, что призрак собаки явился ей, по крайней мере, через двадцать пять-тридцать минут после смерти, то есть это был призрак уже мертвой Бузер. В конце концов собаку похоронили в том саду, в котором она навсегда исчезла столь необычно.