— Я возьму на себя левого, сэр, если вы возьмете правого, — сказал Гудалл.

— Почему бы нет? — отозвался Паркер.

Дита переступила с ноги на ногу и снова прикусила ноготь большого пальца.

Те двое не могли выстрелить и знали, что не могут. Гудалл и Паркер тоже не могли стрелять. Только в крайнем случае. На худой конец те могли бы использовать «гаранды» как дубинки. Это были просто бандиты, что подтверждалось их винтовками, их дурацкой одеждой и джипом. Но уж никак не выучкой: Коста-Рика — одна из немногих стран мира, в которой нет постоянной армии вообще, и даже Гражданская гвардия прославилась стрельбой по воробьям в тех редких случаях, когда возникала необходимость в применении их пистолетиков.

Так что, когда Гудалл ударил, его противник инстинктивно ответил не тем, что опустил винтовку и нажал на курок, а поднял ее вертикально, чтобы одновременно защититься и ударить. Первый удар Гудалла разбил кисть руки, сжимавшую приклад, второй, в стиле карате, сокрушил бок между тазом и ребрами. Винтовка взмыла в воздух и стукнула по голове его товарища. Гудалл схватил его за освободившуюся правую руку и завернул ее за спину. В схватках такого рода Гудалл почти никогда не использовал кулаки — разбитые костяшки могут потом стать помехой, растяжение кисти немедленно обернется опасностью.

Паркер, следуя привычке, усвоенной им в школьные годы и затем в Сандхерсте, работал кулаками точно так же, как и ногами, но тренировки САС оставили свои следы — он работал более мягко, слегка прижал яремную вену противника, а затем, когда диафрагма его жертвы ослабла от первого удара, ударил его очень сильно чуть повыше пупка. Затем сжал кулак, чтобы нанести сокрушающий двойной апперкот. И именно в этот момент винтовка ударила того по голове.

Пока Гудалл связывал две пары ног и привязывал их к бортику, Паркер отнес винтовки на веранду. Он осторожно поставил одну на предохранитель и оттянул затвор, ожидая обнаружить пулю. Ничего. Он осмотрел винтовку. В магазине, рассчитанном на восемь патронов, было пусто.

— О, Боже мой, — прошептал он, и затем заговорил громче, чтобы Гудалл его слышал. — Они не заряжены. Пусты, как бутылка Джеймсона на 18 марта.

Гудалл засмеялся, вскинув сжатые кулаки над головой. Улыбка расплылась от уха до уха.

Паркер повернулся к Дите.

— Так откуда они явились?

— В Коста-Рике частным лицам запрещено иметь оружие. Так что они должны быть оттуда, — она мотнула головой в сторону нового дома на холме.

— Да. Я так и понял. Давай, десантник, отвези меня туда. Пора платить за звонок на Ноб-Хилл, — Он обернулся к Дите. — Тебе не нужно идти, поскольку мистер Форд говорит по-английски.

— Нет, я пойду. Мне не хочется оставаться здесь одной.

Гудалл забрался на место водителя, Дита села посередине, а Паркер рядом с ней. Ему не оставалось ничего другого, кроме как обнять ее левой рукой за плечи. Он почувствовал тепло ее бедра. Она оглянулась.

— Вы их сильно покалечили? — спросила она.

За всю свою военную службу Гудаллу никогда не случалось водить настоящий автомобиль общего назначения времен второй мировой войны. Переключение передач как у джипа, большое рулевое колесо, металлические пластины педалей почти как у ярмарочных автомобильчиков, воспоминания обо всех этих военных фильмах, Джеймс Стюарт, Джон Уэйн, — и после нескольких мгновений шума полупроснувшееся воспоминание подсказало ему, как включить сцепление — это все было воплощение мечты маленького мальчика.

Он был на взлете, вызванном адреналином. Он знал это, и знал причину этого. Дита совершенно верно спросила, не покалечили ли они этих несчастных парней слишком сильно. Когда он нанес первый удар, это был рассчитанный риск, потому что ружья могли быть заряжены. Почему бы ему поступить иначе? Безоружный против человека, сжимающего автоматическую винтовку, способную всадить восемь пуль ему в живот от одного нажатия на курок. Ничего грязного в этом нет. Если даже и поднимается уровень адреналина.

За десять минут, может быть, за пять, он обмяк, как проколотый воздушный шар. Как всегда, когда ему требовалось как следует выпить. Иначе это будет глубокая, очень глубокая депрессия — как тогда, когда он избил Джека. А тогда он не пил и страдал от этого. Но тут была разница.

* * *

— Ром? С кокой? Ромовый пунш? Дайкири?

— Просто ром.

— Этот натуральной крепости. Я полагаю, вы знаете это.

«Черт», — подумал Гудалл.

— Лед?

— Лед.

Томас Форд разглядывал их, пытаясь понять, что же они такое из себя представляют. Он видел красивую молодую женщину, говорившую с акцентом, предположительно кубинку из Майами. Хотя, очевидно, она работала на «Буллбургер».

Он видел стройного мужчину в среднем весе, темноволосого, с кривой ухмылкой и косой челкой, со злыми глазами, который говорил как английский актер, получивший «Оскара». Он видел рослого викинга, рыжеволосого и веснушчатого. Он видел проблему.

Форд, толстый и болезненный, в футболке и бермудах, разрисованных акулами, с варикозными венами и в спадающих сандалиях, глотнул из бутылки, в которой была, по его словам, «Перрье», отошел от бара и вручил Гудаллу его чистый ром. Снаружи прокатился гром, разрушая покой застекленной веранды. Дождь лупил по стеклянному потолку, как пулеметный огонь.

— Я полагаю, это продлится еще неделю или две, а там мы сможем забыть о дожде на шесть месяцев. Итак, что там с вашими ребятами?

Паркер устроился поудобнее в глубоком плетеном кресле, которое заскрипело под его телом. У кресла была высокая спинка в форме щита, покрытая причудливым узором.

— Соответствующие удобства отсутствуют в старой «финке», которую сняли для нас...

— Нет. Я гадаю, какова цель вашего визита? Для чего вы пришли?

Паркер поболтал свой дайкири, перемешивая в нем лимон с колотым льдом и ромом, и сказал:

— Я хочу постели для нас троих... — тут он покосился на Диту, — ...спальные принадлежности, все, что нужно для готовки, немного еды и выпивки на сегодняшний вечер. Завтра мы собираемся в деревню... Я полагаю, там есть магазин?

— Есть.

— Отлично. Я требовал у Франко в Сан-Хосе все для шестнадцати человек и полагал, что ваши люди все устроили. И мы хотим чувствовать себя свободно в вашем лесу, в северной его части, чтобы за нами никто не приглядывал и не мешал нам.

Он сделал паузу и добавил немного стали в голосе:

— Давайте. Вы знаете, чего я хочу. Я хочу от вас того, за что вам заплатили.

Американец подумал мгновение, припоминая, что они сотворили с двумя из его собственной личной армии.

— Вы это получите, — сказал он. Он еще раз приложился к бутылке «Перрье». — Но почему вы так обошлись с двумя моими ребятами?

— Они направили на нас свои винтовки. Весьма недружелюбно.

— Они были глупы, они любят пошутить, вот и все.

— Этого мы не знали. Там, откуда мы пришли, у нас не было случая встретиться с вооруженными парнями. Даже если они тупые. И особенно если они не тупицы.

— А где же это? Откуда вы?

Паркер встал и осушил свой стакан. Дита и Гудалл последовали его примеру. Было ясно, что встреча, интервью, или чем это было, закончилась. Паркер улыбнулся американцу самой злобной из своих улыбок.

— Англия, — сказал он. — Вот откуда мы.