Совсем недавно, дорогие друзья, мне очень повезло. Я встретился и близко познакомился – с кем бы думали? – с самим бароном Мюнхгаузеном. Он только что вернулся из трудного и продолжительного, полного опасностей, космического путешествия.

Оказалось, что барон, которого я представлял древним стариком, выглядел мужчиной средних лет, благодаря тому, что в космосе при большой скорости время идёт значительно медленнее.

Я много знал о нём из его правдивых рассказов, написанных им на разных языках. У меня было и до этого самое высокое мнение о его смелости, необычайном хладнокровии, находчивости, умении оставаться самим собой в любой обстановке, упорстве в достижении поставленных целей и других его качествах, помогавших нашему многоуважаемому барону с честью выходить из самых рискованных положений.

Но то, что я услышал во время беседы за чашкой кофе (Не скрою, не обошлось тут, конечно, и без рюмки хорошего вина. Вы знаете, что барон никогда не отказывался от земных благ.) убедило меня в ещё больших достоинствах неутомимого героя. С моей стороны было бы преступлением умолчать о том, что я услышал во время нашей беседы.

* * *

И вот что я услышал от Мюнхгаузена… – Наш милый барон, – уговаривали меня друзья, – после таких опасных и удивительных приключений поживи спокойно. Богатств, взятых у турецкого султана, тебе хватит на всю жизнь, а слава находчивого, храброго и самого правдивого человека будет греметь по всему миру.

Я долго крепился, чтобы не огорчать своих друзей. Но когда меня стали умолять отправиться путешествовать в космосе, чтобы потом пользоваться моими мудрыми советами, тут я не выдержал. Наш звёздный корабль «Пегас» долго бороздил безграничные просторы Вселенной. Мы посетили много планет, и везде со мной были необычайные приключения.

Мы возвращались домой, на Землю. К ужасу экипажа обнаружилось, что нам не хватит горючего.

– Что делать? Что делать? – Все, конечно, растерялись и приуныли. Пленники космоса – что может быть хуже?!!

Но и тут моя находчивость не подвела меня… Мимо, обгоняя нас, мчалась комета, направлявшаяся в Солнечную систему…

– Рем, – обратился я к нашему штурману (и одновременно заведующему корабельным хозяйством), – среди твоих запасов, по-моему, есть длинный и тонкий световой жгут. Найди мне его.Он мне очень нужен. Я хочу сделать вылазку в космос. – (Жгут, конечно, нашёлся.) – А ты, Ромул, – попросил я его брата–близнеца, – подежурь на всякий случай у пульта управления, включишь двигатель, если дам сигнал.

Одев скафандр, я вошёл в камеру шлюза, прихватив бухту светового жгута. Вскоре, освоившись с обстановкой вне корабля и космическим освещением, я, к моей величайшей радости, сразу увидел то.что ожидал. Она была рядом – моя долгожданная комета, и её хвост тускло мерцал в свете звёзд. Не зря я караулил несколько дней, не отходя от экрана внешнего обзора.

Привязав жгут к буксировочной скобе на носу звездолёта, я оттолкнулся от него и плавно приблизился к хвосту кометы. Она летела быстрее нас, и надо было торопиться. Ловкими уверенными движениями я перебросил своё «лассо» через хвост, и вскоре тугая петля намертво связала корабль с нашей спасительницей. Хорошо, что это было сделано вовремя, так как мне удалось закрепить канат лишь на самом кончике хвоста. Работа была закончена, и я довольно усмехнулся в предвкушении изумлённых и благодарных лиц моих друзей.

Жгут уже натягивался, когда я понял, что совершил величайшую оплошность. По рассеянности я не сбросил с себя несколько колец бухты. Ещё немного и я погибну от собственной глупости. Натянувшийся жгут просто– напросто задушит меня. Не теряя ни секунды, выхватил лазерен и отжёг канат с правой и левой сторон от тела. Схватив оба конца, я уже намеревался связать их, но тут страшная сила начала растягивать мои руки. Никакие усилия не помогали, оказался бессильным и робот–скелет.

– Ромул, – натужно прохрипел я, – включай. А руки тем временем растягивались всё сильнее. Ещё момент, и либо надо отпустить комету, а значит – смерть, либо мне вырвет руки вместе с металлическими креплениями, что означает то же. Но заработали двигатели, и мой славный «Пегас» стал набирать скорость…Пальцы плохо слушались меня, но мне всё же удалось связать ослабшие концы жгута надёжным морским узлом. Лишь после этого попросил Ромула больше не тратить остатков драгоценного топлива.

Вернувшись на корабль и кое–как сняв скафандр. я в изнеможении опустился в кресло. Коротко рассказал о случившемся, и в ответ услышал дружное «Ура-а-а!» Друзья вознамерились качнуть меня, но я «слабым манием руки» остановил их, так как в суставах чувствовал адскую боль от растяжения связок. Пришлось мне отстраниться от физической работы на некоторое время.

– О нашей судьбе мы больше не беспокоились. Прибыв с небольшим опозданием в родную систему, мы в удобный момент освободили нашу спасительницу и, включив двигатель, на остатках горючего добрались до базы на окололунной орбите. К этому моменту я был совершенно здоров. Без сомнения, на мою долю выпало немало почестей, которые я принимал с обычной своей скромностью. Да ты об этом знаешь. А нашу спасительницу стали называть «Комета Мюнхгаузена».

– Тебе интересно узнать, как мне удалось придумать такой замечательный план спасения. Дело в том, что в своё время я занимался изучением комет Солнечной системы и знал их наперечёт. Знал и то, что удержать комету можно только световым жгутом, обладающим колоссальной сверхпрочностью. Никакие другие средства или способы не помогут.

Без ложной скромности скажу, что это моё изобретение. Я нашёл способ сконцентрировать и спрессовать солнечные лучи так, что они стали материально – осязаемыми, и из их волокон, обладающих рядом необычайных свойств, можно было сплести канат любой толщины.

Р. S. Долгое время многие рассказы барона Мюнхгаузена считались утраченными. Но, к счастью, теперь они найдены в Публичной библиотеке Санкт–Петербурга. Старший научный сотрудник Павел Алексеев нашёл довольно пухлый свёрток с бумагами, завязанный веревкой, свитой из гнилой соломы. Оказалось, что это обрывок той самой верёвки, по которой неутомимый путешественник спускался с Луны… Листы исписаны размашистым почерком. И, к сожалению, его рассказы излагаются на немецком, русском, испанском и английском языках, знатоком которых он является. Иногда встречаются слова и предложения на арабском и китайском языках. Предстоит большая и трудоёмкая работа по расшифровке этих драгоценных произведений.