«Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой.

Пурэв Санжийн

Шэ Лао

Кумар Джайнендра

Ву Дао

аль-Куни Ибрагим

Сиркар Бадаль

Карай Рефик Халид

Нуайме Михаил

Ясунари Кавабата

Парвизи Расул

Сю Мяо

Итани Мухаммед

Джоши Арун

Поэты из круга Ван Вэя

 

 

Китайская классическая поэзия на редкость богата именами: на протяжении многих веков ее существования жили и творили тысячи и тысячи поэтов, оставивших огромное, практически необозримое наследие. Есть среди них несколько вершинных имен, чья слава давно уже вышла за пределы Китая: Ли Бо и Ду Фу, Цюй Юань и Тао Юань–мин, Бо Цзюй–и и Су Ши, Ван Вэй и Мэн Хао–жань. Но, помимо этих великих поэтов, было еще множество замечательных мастеров, с большей или меньшей мерой таланта разрабатывавших и по мере сил приумножавших в своем творчестве открытия и достижения корифеев. К их числу, безусловно, можно отнести и лучших из поэтов ванвэевского круга — друзей и учеников прославленного поэта и художника танского золотого века Ван Вэя (701—761). Творчество Ван Вэя, великого певца и живописца природы, оказало огромное влияние на его современников. Вокруг него группировалось немало талантливых поэтов, среди них — его младший брат Ван Цзинь и двоюродный брат Цуй Син–цзун, его ученики и последователи — Пэй Ди и Хуанфу Жань, Цзу Юн и Чу Гуан–си, Инь Яо и Цянь Ци. Биографические сведения об этих поэтах крайне скудны, даже даты жизни большинства из них мы знаем лишь приблизительно. Известно только, что одни из них, подобно Ван Вэю, пытались сочетать чиновничью службу с отшельническим уединением (Чу Гуан–си, Цянь Ци), другие (Цзу Юн, Цуй Син–цзун) скорее всего постоянно жили в отшельничестве. Они часто общались с Ван Вэем, о чем свидетельствуют многочисленные стихи поэта, посвященные встречам и расставаниям с друзьями, и стихи друзей, обращенные к поэту. Некоторые из них подолгу разделяли отшельническое уединение Ван Вэя в горах Чжуннань и на реке Ванчуань или жили по соседству. Так, известен цикл Пэй Ди «Река Ванчуань» из двадцати стихотворений, написанный там же, — плод своего рода дружеского состязания с Ван Вэем, создавшим знаменитый поэтический цикл на эту тему. Кстати, стихи Ван Вэя не раз служили источником вдохновения для его друзей и почитателей — несколько таких поэтических «вариаций на тему» включено в настоящую подборку. Как и для Ван Вэя, главной и неисчерпаемой темой для поэтов из его окружения была бесконечно многообразная жизнь природы — «гор и вод», «полей и садов» — и человека, живущего среди природы, в духовном единении с нею. В разработке этой темы китайская классическая поэзия достигла необыкновенной глубины, тонкости и совершенства, о чем лишний раз свидетельствуют и представленные здесь стихи. Нетрудно убедиться, что даже поэты второго и третьего плана, которые заведомо не были первооткрывателями и пролагателями новых путей, сполна владели высокой поэтической культурой своего времени и незаурядной техникой стиха. Особо следует выделить творчество таких мастеров, как Цянь Ци и Чу Гуан–си. Первый из них славился виртуозностью и тончайшей отделкой своих стихов, за что был удостоен звания члена императорской литературной академии «Лес кистей» («Ханьлинь»); второй вел в своем отшельничестве жизнь земледельца, сам занимался хлебопашеством и огородничеством и оставил прекрасные стихи о сельском труде и быте — одни из лучших на эту тему во всей китайской поэзии. В целом же творчество поэтов ванвэевского круга — одна из примечательных и в то же время пока еще малоизвестных у нас страниц китайской классической поэзии: почти все публикуемые здесь стихи появляются на русском языке впервые.

В. Сухоруков

 

Ван Цзинь

Луна не ушла. Хотя уже день недалек, А ветер лесной Все тот же несет холодок. Заботливы так, Неясным участьем полны — Грустят о друзьях, Что нынче расстаться должны.
Славой своей давно пренебрег — Свыше десятка лет. Кто из ученых за этот срок Столько прочесть бы мог? Пьет одиноко в лесу вино, Что принесет сосед. Слышно порою: высокий гость Вновь ступил на порог.

 

Цуй Син–цзун

В хижине бедной, в пустынном лесу Дверь всегда заперта. Тихо, подолгу лежу один, Вижу гребень хребта. Нынешним утром сам Цзи Кан 2 К дому пришел моему: На ноги туфли, настежь дверь — Гостя с улыбкой приму.

 

Пэй Ди

У дверей от рослых кустов Тень густа и темна. Без шпилек, простоволос, Весь день сидит у окна. Занят лишь делом своим, Бродит шатаясь — и рад, Славе и милостям чужд И не взыскуя наград.
Горы вновь посетив, Посвяти все время ходьбе, Чтоб насытиться всласть Красотой долин и высот. Пусть Улинский рыбак 3 Образцом не служит тебе: Он так мало гостил У ручья, где персик цветет.
Близ Балина 4 живет, Поселясь в приюте простом, Скоро десять годков Безмятежной жизни такой. Ты минуешь врата, Рощу рослых бамбуков потом, И ночлег обретешь Над шумящей горной рекой. Птичий щебет и свист Не смолкают в лесной глубине, На вечерней заре Воцарился в сердце покой. В бренной славе мирской Какая надобность мне? Здесь остаться хочу, Созерцанью предаться вполне.

 

Чу Гуань–си

С удочкой сяду. Зеленый затон предо мной. Цвет абрикосов Опадает поздней весной. Дно — словно рядом, Омут прозрачен насквозь. Лотос качнулся, Рыбешки брызнули врозь. Близок закат. В ожидании друга стою. Скоро прибудет — К иве привяжем ладью.
На рассветной заре Направляюсь к Священной горе. Края странствию нет, Долог путь, хребты далеки. Только что отшумел Дождь над морем, над устьем реки. Распушилась трава, Зеленеют опять дерева. Благодатному дню Безмятежно вверяю себя — То на отдых встаю, То плыву, непоспешно гребя. На селенье гляжу В белых тучах, в тумане густом, Там, где узок ручей, Я толкаюсь веслом, как шестом, И в горах кипарис, Наряду с вековою сосной, Удивляют меня Легкой стройностью и прямизной.
Вешний Лошуй Уже свободен от льдов, И зелена Вода лоянских прудов. Цвет облетел — С утра на дорогу гляжу: Рой лепестков Кружит средь конских следов.
Ветер весенний В пору второй луны. Рядом с дорогой Ивы — куда тесней! Из–за макушек Кровли домов не видны, Нижние ветви Касаются крупов коней.
По теченью плыву, За кормой кувшинки влачу, В камышовой глуши Молодые срезаю ростки. Семьи уток щажу, Населяющих здесь тростники, — Осторожно гребу, Расписным веслом не плещу.
На Янцзы, ввечеру, Повстречавшись на стрежне реки, К переправе вдвоем Возвращаются снова друзья. И вперед, и назад, По волнам, как нарочно скользя, За челнами спешат Облетевших цветов лепестки. Все глядишь на деревья, На берег иной, Ловишь слухом распевы Под ясной луной. Ты не житель Чангани, Не там твой дом, Для чего же ты ходишь Этим путем?

 

Хуанфу Жань

Прелестно цветут И улыбкой радуют взгляд. Сдается: вот–вот С мотыльками вспорхнут наравне. Влетает порой Вешний ветр сквозь двери палат — Два–три лепестка Опустились на платье ко мне.

 

Цю Вэй

Холодная их красота — Точь–в–точь нетронутый снег. Чуть слышимый аромат В одежды мои проник. А вешний ветр ни на миг Не замедляет бег, — Пригнал к нефриту крыльца, Душистый сугроб воздвиг.

 

Цянь Ци

Рядом совсем. Но ливень при ветре таков, Что не взберусь Никак на склон Куанлу 5 . Чудится мне: В туман, среди облаков, Живы еще Монахи древних веков.
Тропа к лекарственным травам От моха красным–красна. На горы глядит оконце В венце изумрудной листвы. У вас, почтенный, на зависть Вдоволь цветов и вина; Как мотылек из притчи 6 , Во сне порхаете вы.
Поднялся на башню На горы взглянуть с высоты. Глаза утомились, Но взор неуемный несыт. Вечернее солнце К ровным тропинкам скользит, А за цветами В оттенках заката хребты.
Сто целебных растений Взошли в весеннем саду. Травы, цветы и листья Пахучи после дождей. У долгожданного гостя Сходство с ветром найду, Что пронесся внезапно Сквозь заросли орхидей.
На темно–зеленой ряби Птица одним–одна. Гляжу, не могу наглядеться, Радость моя чиста. А поросль бамбука До самой воды склонена; Под ней приютилась ночью Диких уток чета.
Вперился в синее небо Сирый журавль полевой; Безветрие, — но взлетает, Полет продолжает свой, За облаком одиноким Спешит и, того и гляди, Догонит крылатого друга, Летящего впереди.
Гость пришел, А за ним горный месяц вослед. Как богат Вдохновеньем хозяин–поэт! В эту ночь Кто в бамбуковой роще бы мог Посудить, Что цветочный источник 7 далек? Но грущу: Всхлипнет иволга вновь на заре Краткий гость Сирой тучкой вернется к горе.
Закатное солнце Мелкий завесил дождь. Хребты вполовину Синей повиты тьмой. Приют Ароматный 8 Взмыл над макушками рощ. За тучами где–то Друг запоздалый мой. Над сирым селеньем Застыл пустынный дымок. Вдали просветлели Воды излуки речной. Река и равнина — Вот что видеть я мог, Глядел, не приметив: Ночь надо рвом и стеной. Тем краше свиданье С другом, духовной родней: Фонарь его ясный Близится к встрече со мной.
Брожу одиноко, Про дом забываю свой. Укромное место Нашел ненароком в пути. Волосы вымыл В студеной воде ручьевой. Луна просияла — Нет сил отсюда уйти. Но ближе мне старец С удочкой в дряхлых руках, Притихший, как цапля, Застывшая на песках. Два слова друг другу — И сердце в седых облаках 9 . Монашеской кельей Нам служит бескрайный простор, В глуши камышовой Ночной догорает костер. Светлей над затоном Вершины осенних гор. Вздыхаю о птицах, Деливших ветку вдвоем: Сойдутся ли снова В пути случайном своем?
Равнины и горы — Соскучиться с ними нельзя. Иду, выбирая Приятные взору места. Шаги приглушает В зеленых лианах стезя. Прерваны мысли — Заря на гребне хребта! Журавль приглашает К затону, на берег реки, Зовут обезьяны В свою лесную страну. Халат подбирая, Перехожу ручейки сердце свежеет, Лишь только в воду шагну. Но где пребывает Ван – учитель и друг? Клики петушьи, Лай в тумане слышны. Коноплю убирают, Кипит работа вокруг. Надеюсь, помогут Найти при свете луны.
Просо возделал Рядом с туманным ручьем. Низина, болото, Сплошь сорняки на лугу. Знаю — достатки Скудны в хозяйстве моем. Тешусь единым: Здесь укрыться могу. Дубы и каштаны, Сельцо на грудах камней, Тропа вдоль трясины, Замшелый булыжник на ней. От службы отставлен, Волен, как перст одинок, Вздумал вернуться В этот глухой уголок. Вырыл колодец, — Чистую воду люблю, Келью под сенью Старых деревьев воздвиг. Сирую птицу, Облачко взором ловлю, Стоит увидеть — Не оторвусь ни на миг. Утки и цапли Благословляемы мной. Мне не хватает Только чайки ручной.

 

Лу Сян

После долгого ветра Краски осени явны везде. Заходящее солнце В моросящем скрылось дожде. Клин гусей запоздалых Направляется к дебрям лесным; Легкий парус вечерний Пролетает вдогонку за ним. В разнотравье дремучем Растрещались цикады не в лад. От сырых испарений Овлажнел мой дорожный халат. С той поры как расстался Я с тропой к деревеньке родной, После долгой разлуки Путь возвратный опять предо мной.

 

Цзу Юн

Как живописен Чжуннани северный скат! Снег свой предел К облакам нагорным вознес. В снежной одежде Леса на солнце блестят, — В городе, к ночи Еще жесточе мороз.
Уютный, укромный Загородный приют. Чувство покоя Эти края создают. В окна и двери Взирает Южный хребет, Прибрежные рощи Удвоил Фэншуйский плес. Снега не однажды Стойкий бамбук перенес. Двор вечереет, Но тени сумрачной нет. Пустынно и тихо В здешних безлюдных местах. Сижу беззаботно, Слушаю вешних птах.

 

Инь Яо

Вечером вешним В горах покой, тишина. Здесь я гуляю. Душа впечатлений полна. Цветы полевые Роняют уже семена. Ласточки учат Потомство летать впервой. Замшелые тропы Пахнут темной травой. Светлые ивы Подводные камни метут. Не раз мне об этом Рассказывал местный люд. О доме не мыслю, Остаться хочется тут.

Перевод с китайского В. Сухорукова

Стихотворное переложение Арк. Штейнберга

 

Комментарии

1. Мо–цзе — второе имя Ван Вэя.

2. Цзи Кан (III в.) — известный поэт. Имеется в виду Ван Вэй.

3. Улинский рыбак — герой поэмы Тао Юань–мина «Персиковый источник», где рассказывается о том, как некий рыбак, живший в местности Улин, случайно набрел на поселение, обитатели которого, отрезанные высокими горами от остального мира, жили в тишине и довольстве, не зная смут и войн. Однако рыбак пробыл там недолго: соскучившись по дому, он поспешил вернуться в родные места, а когда позднее вновь захотел посетить поселение у Персикового источника, то дороги туда уже не нашел. Пэй Ди уподобляет здесь красоту Южных гор (Чжун–наньшань) красоте местности у Персикового источника, а жизнь их обитателей–отшельников — блаженной жизни обитателей селения, которое некогда посетил рыбак из Улина.

4. Балин — город в провинции Шэньси.

5. Куанлу (или Лушань) — название горы, на которой на протяжении веков селились многие известные отшельники.

6. Как мотылек из притчи… — Намек на знаменитую притчу Чжуан–цзы, который увидал себя однажды во сне порхающим мотыльком и, проснувшись, так и не мог решить: ему ли снилось, будто он мотылек, или мотыльку снится, будто он Чжуан–цзы. Иными словами, поэт сравнивает отшельника с великим мудрецом древности.

7. Цветочный источник — то есть Персиковый источник (см. примеч. 3).

8. Приют Ароматный — название беседки.

9. И сердце в седых облаках. — Седые (белые) облака — распространенный в китайской поэзии символ ухода от мира, символ отшельнической жизни.

10. Ван Шестнадцатый (видимо, ошибка или описка Цянь Ци, обычно — Ван Тринадцатый) — Ван Вэй.

11. Юнчэн — местность в нынешней провинции Хэнань.

12. Чжуннань, или Южные горы — название живописного горного хребта, северные отроги которого находились неподалеку от столицы Танского Китая — Чанъани.

В. Сухоруков