Его оставили нам отцы, древний наш календарь: Сначала — Октябрь, затем — Февраль и только потом — январь. Нельзя измерить длину пути, открытого Октябрем: Ведь это наш сегодняшний путь, и мы по нему идем. Для революции нет преград, расступятся перед ней Пустыня, и джунгли, и выси гор, и бездны бурных морей. И мы идем путем Октября в ясную светлую даль. Мы верили: если пришел Октябрь — значит, близок Февраль! Так и случилось. Вспыхнула вмиг, гневом осилив страх, Ветхозаветная наша страна, затерянная в песках, Которую, кажется, бог забыл, а люди втоптали в прах. Да, загорелся огонь Февраля от факела Октября, И отступила черная ночь, и ярко взошла заря, И осветила нам новый путь и повела, горя, Испить из чаши славных бойцов — вершителей Октября. Со всех сторон нам враги грозят. Мы не уступим им! Мы твердо знаем: Октябрь победил, и, значит, мы победим! Над Эфиопией встала заря. Пусть увидит земля, Как мы идем путем Октября под знаменем Февраля! Вспять историю не повернуть, не вымарать светлых дней, Какие ни расставляй силки, каких ни ставь западней, Как ни рядись и как ни ярись — не вычеркнешь светлых дней, Какою грязью ни поливай, сколько ни лей елей! Как Октября не смогли победить деньги, огонь и сталь, Так никогда не осилить им наш молодой Февраль. Первопроходчик новых дорог, вестник новых времен, Октябрь — надежда всех, кто не сыт, любого, кто угнетен. Вовек не погаснут солнца лучи, так и лучи Октября, Вечно будут светить над землей, счастье земле даря. Гнет и насилье сметая прочь, факел зари несем. Дрожа от испуга, уходит ночь, гонимая Октябрем. Да убоится жестокий враг, да сгинет навек печаль. Пусть по планете будут идти вместе Октябрь и Февраль! Смело проложенный Октябрем, путь нам великий дан. Станут и нас величать страной рабочих и крестьян!

Разве ты человек, если, робко плетясь, Потерял с остальным человечеством связь? Низость жизни умноживший жизнью своей, Разве ты человек? Ты же пес меж людей! Что собака? Такою она рождена, Человеку она, как товарищ, верна. Страшно, если собакою стал человек Или мулом живет свой бессмысленный век: С голодухи ревет и молчит, если сыт, Погоняют — бежит, а стреножат — стоит, Мордой в стойло уткнется, поклажу свезя, А под плеткой трясется — иначе нельзя! Человек, ты двуног, сбрось постылую кладь! Человек, кто тобою посмел помыкать? Удила затянув, тесной сбруей душа, Кто тебя погоняет, людская душа? Распрямись, человек, станет гордым твой шаг Будь достоин себя, чтобы не было так: Если гонят — бежим, а стреножат — стоим… Мы ведь люди, и мы за себя постоим! Жизнь спешит через бури, взяв мощный разбег. Ты же двигатель жизни! Гордись, человек!

Я тебя поздравляю, страна, с бурным всходом травы, С юной завязью сада и зеленью новой листвы. Жили мы на земле, потайными ходами изрытой, Но уходят терзавшие землю кроты и термиты. Здравствуй, дворик тюремный, вовеки веков незабвенный, Где прощались со светом, родными, со всею вселенной. Ты опять не пустуешь, но время настало иное: Именитые гости гостят за твоею спиною. Те, кто создал тюрьму, пусть в пыли поваляются бурой! Здравствуй, черная печь, огневое горнило цензуры! Отдохнуть собралась, позабыть про золу и про копоть?! Еще есть нам, что жечь, что мешает нам жить и работать: Все доносы, приказы, указы, доносов позорней, Славословье двора, пустословье искательной дворни. Здравствуй, новый закон! Я недаром тебе доверяю: Ты страну обновишь, беспристрастно казня и карая. Здравствуй, наша страна, мы твои благодарные дети. Здравствуй, счастье, мы ждали тебя три мучительных тысячелетья.