Морриган полулежала на низеньком мягком диванчике, погружённая в лёгкую дремоту, и лениво щипала кисть винограда. За окном стоял вечер, душный и жаркий, Стамбул накрыла дымка, розовая в лучах заходящего солнца. Девушка с нетерпением ждала, когда же опустится ночь, принеся с собой прохладу, даже её наряд, состоящий из коротенького жилета и полупрозрачных шаровар, не спасал от жары.

— Господи, полгода я живу здесь и никак не могу привыкнуть к этому климату, — пробормотала Морриган, не открывая глаз и потягиваясь. — Мне как-то больше по нраву туманы старой доброй Англии.

Девушка закинула изящную руку за голову, устроившись поудобнее, и вздохнула, снова погружаясь в дремоту. Морриган чуть более полугода находилась в гареме одного знатного стамбульского вельможи, и за это время она успела нажить смертельных врагов среди женщин, поскольку хозяин почти всё время уделял рабыне-англичанке, забыв на время даже официальных жён. Морриган существенно отличалась от других женщин и характером, и внешностью. От матери-ирландки ей достались рыжие, тёмно-медные кудри, стройная фигурка и независимый и гордый характер. Кожа Морриган приобрела здесь тёплый золотистый оттенок, загорев под солнцем, глаза же были зелёными, как клевер.

Попав в гарем, Морриган здраво расценила, что не стоит убиваться и выставлять гордость напоказ: лучше сейчас покориться обстоятельствам, надеясь, что будущее принесёт какие-то положительные изменения. Кроме того, ей было грех жаловаться на хозяина, он был внимательный и ласковый, прекрасно понимавший чувства де-вушки, впервые попавшей в такую обстановку. Её первая ночь с мужчиной прошла лучше, чем это могло бы быть. Но несмотря на хорошие условия жизни в гареме, Морриган не оставляли мысли о возвращении домой, в Англию.

Солнце коснулось горизонта, на город упали вечерние тени. Девушка услышала чьи-то тихие шаги, и решила, что это за ней — хозяин хотел провести вечер со своей любимой наложницей.

— Как же мне надоело быть его игрушкой, — пробормотала она, поморщившись, — пусть даже и красивой…

Морриган нехотя открыла глаза и увидела склонившуюся над ней незнакомую фигуру — не главного евнуха. Мгновенное ощущение опасности заставило её напрячься, но вскочить она не успела.

— Что, чёрт возьми…

В нос ударил тошнотворный запах, и Морриган потеряла сознание.

Она пришла в себя от того, что где-то рядом негромко разговаривали, и разговаривали именно о ней. Девушка прислушалась.

— Я хочу, чтобы ты продал её сегодня же, в крайнем случае, завтра, — холодно сказал властный женский голос. — И желательно кому-нибудь приезжему.

— Да, мадам, — почтительно ответил её собеседник, — как вам будет угодно.

Дама удалилась. Морриган скрипнула зубами: она узнала посетительницу и свою похитительницу по голосу, это была вторая жена её теперь уже бывшего хозяина. "Хотя, может это и к лучшему, кто знает, вдруг меня продадут кому-нибудь, кто согласится отвезти меня в Англию. А уж там я отомщу Джону…" Морриган недобро улыбнулась и открыла глаза.

Она находилась в небольшой комнате, вся обстановка которой состояла из кровати, туалетного столика и дивана. Морриган села, изучающе глядя на человека, стоявшего у окна.

— С кем имею честь, сударь? — осведомилась она.

— Вы уже пришли в себя, миледи? — человек окинул её внимательным взглядом. — Однако теперь я понимаю, почему та дама хотела от вас избавиться. Вы — гроза любого гарема, сударыня.

— Меня будут продавать не открыто, да? — спокойно спросила Морриган.

— Вы осведомляетесь о собственной участи довольно беспристрастно, миледи.

— Я просто трезво смотрю на жизнь. Чем мне могут помочь истерики и слёзы, а? Ничем. Я предпочту просто переждать чёрную полосу, и если результатом моей продажи станет возвращение на родину, я готова на всё. Ну или почти на всё, — поправилась девушка.

— До вас мне попадались либо впадавшие в меланхолию и потерявшие интерес к жизни, либо испуганные, но гордые и упрямые. Однако все они единодушно возмущались, как только слышали слово "продажа". Это, видите ли, оскорбляло их достоинство свободной женщины.

Морриган слегка улыбнулась.

— Я уже успела выучить, что в некоторых ситуациях стоит упрятать гордость подальше.

— Я рад, сударыня, что с вами у меня не возникнет никаких проблем. Надеюсь, — ответил собеседник девушки.

— И когда же мне предстоит выступить в роли товара? — она изогнула бровь.

— Сегодня вечером.

— Уже? — Морриган хмыкнула. — Вы не теряете времени.

Человек пожал плечами.

— Думаю, вам следует переодеться, миледи.

— Меня вполне удовлетворяет мой вид, чем он вас не устраивает?

— Его будет несколько затруднительно быстро снять, — пояснил её собеседник.

— Сударь, — Морриган прищурила глаза, превратившиеся в две зеленоватые ледышки. — Я готова смириться с тем, что меня будут продавать, с тем, что я рабыня, но одного я не позволю ни вам, ни кому бы то ни было ещё. Я не позволю публично раздеть себя, уступки моей гордости тоже имеют пределы.

— Интересно, — протянул человек, тоже прищурившись. — Как же вас продавали первый раз?

— По предварительной договорённости, — усмехнулась девушка. — Меня привезли сюда и сдали с рук на руки. А осмотр товара проходил в более интимной обстановке.

— И что же вы сделаете, если я попытаюсь вас раздеть? — с интересом спросил её собеседник.

— Я выцарапаю вам глаза, — девушка обворожительно улыбнулась, склонив огненноволосую головку.

Человек некоторое время молчал, потом спросил:

— Как вас зовут?

— Не всё ли равно? У рабыни нет имени.

— У любой другой, но не у вас, миледи.

Она хмыкнула.

— Морриган де Сент-Эвье.

— Как же вы попали сюда?

— Меня продал единокровный брат, у нас общий отец, — спокойно объяснила она. — Со злости, что я не хочу становиться его любовницей. Он решил, что гарем меня исправит, собьёт упрямство и спесь. Промахнулся.

Её собеседник озадаченно уставился на девушку.

— В Англии довольно странные нравы, как я погляжу.

— У Джона не всё в порядке с головой, — желчно ухмыльнулась Морриган. — Обычно у нас родственники не спят друг с другом, тем более близкие.

— Оставляю вас до вечера, леди Сент-Эвье, — мужчина решил не углубляться в подробности жизни девушки до того, как она попала в Стамбул.

Оставшись одна, Морриган сочла за лучшее уснуть, особенно учитывая разгоравшийся за окном рассвет.

Когда она проснулась, солнце перевалило за полдень. Несмотря на ситуацию, девушка оставалась спокойной, поскольку жизнь научила её сдерживать эмоции и собственную гордость.

— В конце концов, не на казнь же меня поведут, — сказала она сама себе.

Собственная рассудительность, однако, вызвала у неё некоторое беспокойство, ведь в скором времени она снова станет чьей-то невольницей, и ей придётся ублажать нового хозяина в постели. "Мне что, уже безразлично, с кем спать?! — родилась смутная мысль. — Дорогая моя, похоже, ты начинаешь терять интерес к жизни, а так нельзя!"

Живя в гареме, Морриган научилась исполнять обязанности наложницы отстранённо, механически — главное, чтобы хозяину было хорошо, остальное ерунда. Девушка не получала удовольствия в постели, об этом никто не заботился, и ей казалось, что все мужчины таковы — им бы только попользоваться женщиной, не думая о ней самой. Посему, все представители мужского пола вызывали в ней только равнодушие, ничего более. Но несмотря на всё это, Морриган не замкнулась в себе, как некоторые другие наложницы, не потеряла живость характера. Просто переход от беззаботного детства к взрослой жизни был столь резок, что она не осознала его до конца, она всё так же оставалась восемнадцатилетней девушкой. Прошлый хозяин не потрудился разбудить в Морриган женщину, и результатом явилось её абсолютное безразличие к мужчинам. Она готова была показать будущему покупателю свои таланты в постели — то, чему её научили в гареме, — но не более. Душа девушки оставалась спокойна к действиям тела.

Морриган расчёсывалась перед зеркалом, слушая смутный гул голосов — собирались гости. Единственной её реакцией было скептическое хмыканье.

— Вы готовы, леди Морриган?

— Оставьте эти титулы, в вашем исполнении они звучат пошло, — оборвала его девушка. — Что, пришла пора появиться товару на сцене?

Ирония последних слов оставила человека невозмутимым. Накинув ей на плечи плащ, он распахнул двери.

— Ваш выход, сударыня.

Остановившись у порога, Морриган оббежала взглядом комнату, где оказалась: гостиная, обставленная изящной мебелью, отделанная в малиновых с золотом тонах, вмещала в себя человек десять мужчин, не обративших, казалось, никакого внимания на появившуюся девушку. Они разговаривали, курили, пили, время от времени бросая на неё небрежные мимолётные взгляды, и только. Морриган тряхнула головой, скинув капюшон, и смогла более подробно разглядеть гостей. Скользя по ним равнодушными глазами, она пока не видела никого, кто бы мог привлечь её внимание, как потенциальный покупатель и возможный спаситель. Большинство присутствующих здесь не выглядели европейцами, хотя наверняка, выполняя пожелание знатной обитательницы гарема, временный хозяин Морриган разослал приглашения тем, кто был в Стамбуле проездом. Это значило, что из Турции девушка вряд ли уедет, она всего лишь поменяет один мусульманский город на другой. Она подавила вздох разочарования, и продолжила осмотр гостей. Неожиданно Морриган споткнулась о внимательный ответный взгляд карих глаз, мужчина стоял, опираясь на спинку кресла, и в упор, не стесняясь, разглядывал девушку, резко выделяясь среди всех своим видом — он явно был европейцем, и по одежде, и по внешности. Его лицо показалось Морриган смутно знакомым, она вопросительно изогнула бровь, глядя на него. "Где я могла его видеть? В Англии? — мелькнула мысль. — Странно, если учесть, что там я практически никого не знаю за пределами замка…"

— Господа, прошу внимания, — все гости разом прекратили разговаривать, и повернулись к хозяину дома. — Представляю вам ту, из-за которой я собрал всех вас здесь, — он несколько театральным жестом снял с девушки плащ.

Послышались одобрительные и восхищённые возгласы, на которые Морриган никак не отреагировала. Она не считала себя писаной красавицей, за которую можно отдать кучу денег, кроме того, она не была девственницей, которые здесь шли по баснословным ценам на таких вот закрытых аукционах.

— Итак, господа, начальная цена этого рыжего чуда…

Она перестала прислушиваться к голосам, вновь попытавшись вспомнить, почему ей показалось знакомым лицо мужчины у кресла. Вместе с тем она отметила, что незнакомец не торопится принимать участие в аукционе и называть свою цену. Он просто молча смотрел на Морриган, слегка улыбаясь уголком губ, словно старой подружке. Девушка отвернулась, прекратив бесполезное копание в памяти. К реальности её вернул неожиданно раздавшийся голос:

— А разве принято продавать такой товар в упаковке, любезный хозяин?

Морриган недоверчиво и изумлённо уставилась на говорившего: она не заметила его, потому что он стоял в тени у стены, почти незаметный. "Боже праведный, что здесь делает Джон?! Или это он подстроил похищение?.. Ах, сволочь ты чёртова, братец…" Глядя на него в упор, Морриган вдруг негромко ответила:

— А разве не лучше развернуть покупку дома, когда на неё не смотрит множество других глаз?

Некоторое время в гостиной царила недоумённая и удивлённая тишина, потом раздался смех:

— Клянусь рогами дьявола, хозяин, языкастая у тебя девчонка! Трудно ожидать такого самообладания от рабыни, которую продают с аукциона.

Морриган поджала губы, гордо вздёрнув подбородок, но не стала накалять обстановку и вступать с незнакомцем в пререкания — это оказался тот самый человек, стоявший у кресла. Джон, услышав реплику девушки, только скрипнул зубами.

— Сто тысяч золотых, — холодно ответил он, прищурившись.

По гостиной пронёсся вздох удивления — до сего момента цена пока не поднялась выше шестидесяти тысяч. Морриган насмешливо улыбнулась, не сводя с брата глаз. "Ну-ну, братец, сколько ты готов за меня выложить? И где ты, интересно, достал столько денег, кого ограбил по пути в Стамбул?" Незнакомец у кресла усмехнулся, услышав цифру.

— Ну, господа? Кто больше? Или никому не нужна рыжеволосая красавица, владеющая секретами гаремных наложниц?

— Сто десять.

Все гости повернулись к неизвестному, удивлённые его ответом. Морриган, подняв брови, уставилась на него: "Какого чёрта?.."

— Сто двадцать, — произнёс Джон сквозь зубы, буравя незнакомца бешеным взглядом.

— Сто тридцать, — последовал невозмутимый ответ.

Морриган стало интересно, кто же перебежал дорожку её брату, и кому она в конце концов достанется — а в том, что верх возьмёт незнакомец, у неё сомнений не было, если только он не решил подшутить над ней таким жестоким образом.

— Сто…

— Сто пятьдесят тысяч золотом за эту малышку, хозяин.

Воцарилась гробовая тишина. Морриган, видя злые глаза Джона, поняла, что выше этой цифры ему не потянуть, и неизвестный, похоже, выиграл аукцион. Хозяин дома улыбнулся и потёр руки.

— Она ваша, милорд.

Вот так. В один момент Морриган оказалась продана незнакомцу за баснословное количество денег. "Не иначе, как пират, откуда у него такая прорва золота?"

— Благодарю, — новый хозяин подошёл к девушке и накинул ей на плечи плащ. — Деньги вам сейчас принесут мои люди.

Выходя из комнаты, Морриган оглянулась на Джона и поймала его недобрый взгляд: "Мы ещё встретимся", — прочитала она в глубине холодных серых глаз.

— Не волнуйся, детка, он тебя не получит, — услышала Морриган голос. — По крайней мере, не сегодня и не завтра.

Она оглянулась на незнакомца.

— Надеюсь, сударь, — всё, что она ответила.

Усмехнувшись, он молча посадил её на лошадь, и они отправились в порт.

— Тебя не интересует, куда мы едем? — спросил незнакомец спустя некоторое время.

— Я думаю, в порт, — лаконично ответила Морриган. — Поскольку продавец получил чёткие указания продать меня кому-нибудь не из Стамбула. Вы капитан корабля, сударь?

— Тебе не всё ли равно, детка, кто твой хозяин? — насмешливо ответил человек.

— Знаете ли, нет, — спокойно сказала она. — Меня не покидает надежда уехать из Стамбула, и вообще из Турции. Желательно подальше.

Раздался короткий смешок.

— Ты попала в точку, малышка. У меня действительно есть корабль, и я не меньше твоего хочу уехать отсюда.

— Вот и отлично, — кивнула Морриган.

Дальше они ехали молча. В порту девушка, окинув взглядом стройные линии корабля, осталась довольна судном — особенно закрытыми сейчас пушечными портами. Незнакомец провёл её на борт и открыл дверь каюты.

— Прошу, миледи.

Морриган вошла, разглядывая обстановку: широкая кровать, накрытая покрывалом, стол, заваленный бумагами и картами, два стула с высокими спинками, шкаф — ничего лишнего, что загромождало бы пространство. Мужчина сел на стул, Морриган, не дожидаясь приглашения, на второй — она решила, что в присутствии нынешнего хозяина может позволить себе некоторые вольности.

— Теперь можно и поговорить, — он улыбнулся. — Как же мне тебя называть, детка?

Девушка пожала плечами.

— Морриган. Или как вы пожелаете, милорд.

— Хм. Просто Морриган?

— Морриган де Сент-Эвье, если вам так интересно знать.

— Англичанка, как я вижу?

Она кивнула, недоумевая, к чему все вопросы. Обычно хозяину, мягко говоря, наплевать, откуда его покупка, всё равно общение между ними происходит в основном в постели, где разговоры ни к чему.

— Между прочим, Морриган де Сент-Эвье, мы с тобой соседи.

Девушка подняла брови.

— Случайно, мы не могли встречаться? Ваше лицо кажется мне смутно знакомым. И… простите моё невежество, но я понятия не имею, кто наши соседи. Я почти не выходила из замка.

— Мы как-то встречались, когда ваш отец вёз вас в монастырь. Я Робин де Риверс, детка, если тебя интересует моё имя.

— Послушайте, давайте определимся, — решительно произнесла Морриган. — Или вы обращаетесь ко мне по всем правилам, если хотите казаться вежливым, или отбрасываете все церемонии.

Де Риверс расхохотался, откинувшись на спинку стула.

— Ты с характером, Морриган, как я посмотрю, — продолжая улыбаться, ответил он. — Пожалуй, обращаться к тебе "леди Сент-Эвье" будет глупо после того, как я отвалил за тебя кучу золотых, согласна? Потому я буду называть тебя так, как мне нравится.

Она кивнула.

— Как вам будет угодно, милорд.

— Расскажи-ка, как тебя угораздило попасть в гарем? — поинтересовался Робин. — За каким чёртом тебя понесло в море?

— Меня продал собственный брат, — невозмутимо ответствовала Морриган.

Де Риверс поднял брови.

— Занятно, — протянул он. — Лорду Джону срочно понадобились деньги?

— Нет, ему срочно понадобилась я, буквально сразу после смерти папеньки, чтоб ему в аду икалось, — любезно пояснила Морриган. — Дело в том, милорд, что мы с Джоном — единокровные брат и сестра, у нас один отец. Моя мать вышла замуж за вдовца, точнее, её выдали за него, и в результате появилась я. Поскольку папочка обладал нравом весьма дурным, мама предпочла наилучший выход, она умерла от тоски, оставив меня одну в замке с двумя мужчинами и запуганной вусмерть прислугой. Старый лорд не обращал на меня ровно никакого внимания до тех пор, пока мне не исполнилось двенадцать лет, и под корсажем у меня появился намёк на грудь. Заметив, что дочь потихоньку превращается в девушку, он решил, что меня можно выгодно выдать замуж, и попытался сделать из меня примерную невесту, то бишь засунуть в монастырь на учёбу, — Морриган довольно улыбнулась. — Я три раза сбегала из монастыря, доставляя множество хлопот, и в конце концов папа пригрозил посадить меня в подземелье на хлеб и воду. Не очень-то приятно сидеть с крысами, и я согласилась вести себя хорошо и просидеть четыре года в этом чёртовом монастыре. По возвращении в замок меня ждал очередной подарок судьбы в качестве смерти папочки от удара — мы с Джоном остались вдвоём. Надо упомянуть, что как-то в далёком детстве у меня была названная сестра, тоже Морриган, и тоже рыженькая, мама подобрала сиротку в ближней деревне, но та девочка умерла от чахотки буквально перед самой смертью мамы. Джон же вбил себе в голову, что умерла его настоящая сестра, маленькая леди Сент-Эвье, а я не связана с ним никакими родственными узами. Как только папа приказал долго жить, дражайший братец явился ко мне в спальню и нагло предложил стать его любовницей, за что, естественно, получил по физиономии. Подлечив глаз, Джон огорошил меня ещё более безумным предложением стать его женой, тогда я просто выставила его за дверь, даже руки было жалко марать о мерзавца. Мне пришлось поставить засов на дверь комнаты, Джон как будто с цепи сорвался. По замку я одна не ходила, только в сопровождении служанки, а то и двух, работавших в замке прачками — соответственно, они не выглядели заморышами, эти женщины, и Джон боялся в их присутствии приставать ко мне. Правда, из замка я выехать не могла, у меня элементарно не было денег, чтобы доехать до Лондона и поселиться в нашем доме. Да и стража подчинялась Джону, а не мне.

— И сколько же ты продержалась? — с интересом спросил Робин.

— Ровно четыре года, милорд, — Морриган усмехнулась. — Поверьте, это были самые кошмарные годы в моей жизни. Брату приходилось время от времени ездить в Лондон по делам, что давало некоторую передышку в нашей войне, но с его возвращением всё начиналось сначала. Он и слышать ничего не хотел о том, что я его сестра. В конце концов, он ухитрился напоить меня снотворным, и проснулась я уже на корабле, связанная. Джон поставил ультиматум, или я уступаю его настойчивым домогательствам, или окажусь в гареме стамбульского вельможи. Он думал, подобная перспектива может меня напугать, — Морриган пренебрежительно хмыкнула. — Да я предпочла стать наложницей в гареме, чем любовницей собственного брата! Так и получилось, что я оказалась здесь.

— А почему же тебя тогда продавали на закрытом аукционе?

— Братец постарался, — девушка пожала плечами. — Подстроил моё похищение, и, видимо, думал выкупить, когда дорогу ему перебежали вы, милорд.

— Интересная ситуация получается, малышка Морриган, — задумчиво улыбнулся Робин. — Потому что лорд Джон приходил ко мне с предложением жениться на тебе, но только формально — за определённую плату, естественно. По ночам бы он посещал тебя, под моим видом, а днём ты была в моём распоряжении. За подобное предложение он схлопотал по физиономии — вторично, насколько я могу судить, — но ругаться дальше не рискнул, пообещав, что я ещё пожалею о своём отказе. Я тогда не принял его слова всерьёз, занимаясь собственной свадьбой, — при этих словах Морриган удивлённо изогнула бровь, но не стала прерывать его. — А потом, в один далеко не прекрасный день на меня напали в лесу, оглушили, и очнулся я на галере. Собственно, сбежать в ближайшем порту не представляло особой сложности, труднее было обзавестись кораблём — опущу подробности, они не имеют значения. В Стамбул я завернул закупить продукты, по пути домой в Англию, и неожиданно узнал, что Джон тоже здесь. Так получилось, что я оказался на том же мероприятии, на котором и он, и сорвал все его далеко идущие планы в отношении тебя, Морриган, — закончил Робин, глядя на девушку.

— Интересно, — она прищурилась. — Если у вас есть жена, милорд, какого чёрта вы купили меня, а? Неужели только из-за одной мести Джону или из желания помочь мне? Не поверю, мы не были знакомы вплоть до сегодняшнего дня.

— Я женился по необходимости на маленькой тихой мышке из глухого северного уголка Англии, воспитанной в монастыре. И, знаешь, я начинаю жалеть, что не принял предложение твоего брата, — заметил Робин, не сводя с неё взгляда.

— Со всеми его условиями? — ровно спросила Морриган, в зелёных глазах зажглись опасные огоньки.

— Нет, — спокойно ответил он. — Ночи я предпочёл бы оставить себе.

Девушка усмехнулась.

— Так что там с вашей женой, а, милорд?

Робин досадливо поморщился.

— Она боится мужчин, как огня, — нехотя признался он. — Я бываю у неё в спальне один раз в неделю, и только для того, чтобы у нас появился ребёнок, желательно сын.

— Понятно, — Морриган откинулась на спинку стула, глянув в окно.

Ей хотелось спать, она устала и морально, и физически, но в воздухе словно витал незримый вопрос о том, кто и где будет ночевать. С одной стороны, Морриган на данный момент была собственностью де Риверса, с другой — они оба англичане, и вроде как не подчиняются законам другой страны, даже если они оказались в подобной ситуации. Робин молча скользил по девушке взглядом, но она не обращала на это ровно никакого внимания, поскольку ей было наплевать на интерес мужчины к своей особе.

— Прошу прощения, но мне хотелось бы лечь спать, — призналась Морриган. — Сегодня был трудный день.

— Да, конечно, — Робин встал и подошёл к шкафу. — Держи, это тебе.

Девушка поймала кружевную ночную рубашку. Удивлённо рассматривая одежду, она искоса глянула на собеседника.

— А… я что, буду спать одна? — осторожно осведомилась она.

Робин скрестил руки на груди и прислонился к стене каюты.

— Мне подумалось, после гарема ты не будешь гореть желанием видеть кого-либо в своей постели, разве нет?

Морриган пожала плечами.

— По большому счёту меня это не заботит, милорд. Гарем научил меня доставлять удовольствие хозяину, не думая о себе, оставляя чувства в сторонке.

Робин прищурился.

— Ты хочешь сказать, что ничего не чувствуешь в постели с мужчиной?

— А я должна? — Морриган с недоумением уставилась на него.

Де Риверс улыбнулся, в карих глазах промелькнули искорки.

— Всё понятно. Тебя просто использовали по назначению. Малышка, я покажу тебе, что значит быть женщиной, и в очень скором времени.

— А если я буду против? — девушка изогнула бровь.

Ей уже стало интересно, что же будет делать дальше Робин: воспользуется ли своим правом хозяина или останется джентльменом.

— Не будешь, детка, — он отошёл от стены и приблизился к ней. — По глазам вижу, не будешь.

Морриган коротко вздохнула, поднялась со стула. "Видимо, не судьба мне сегодня спать одной…"

— Вы хозяин, милорд, — просто сказала она, подходя к кровати. — Не думаю, что моё мнение на самом деле имеет для вас значение.

Робин в два шага оказался рядом с девушкой и развернул её за плечи к себе.

— Обещаю, Морриган, ты не пожалеешь о сегодняшней ночи, — услышала она над ухом тихий голос.

Бывшая наложница подняла голову, но ответить ничего не успела: де Риверс поцеловал её. Нежно, осторожно, словно пробуя на вкус — Морриган растерялась, застигнутая врасплох. Так девушку никто никогда не целовал, если уж быть честной, то и прежний хозяин ограничивался одним-двумя небрежными поцелуями, их и назвать-то так можно было с определённой натяжкой.

— Не надо напрягаться, девочка моя, — шепнул ей Робин. — Я не сделаю тебе ничего плохого.

Она неуверенно улыбнулась, положив руки ему на плечи.

— Мне понравилось, как вы целуетесь, милорд…

— Всё остальное тебе тоже понравится, вот увидишь…

Его пальцы быстро справились с застёжкой жилетки, отбросив её в сторону, де Риверс медленно провёл ладонью по изящной шее и плечику. Морриган вздрогнула от неожиданных ощущений.

— У тебя такая нежная кожа, — от тихого звука его голоса по спине девушки пробежали мурашки. — Бархатистая, гладкая…

На месте пальцев оказались губы Робина. Морриган готова была замурлыкать, как кошка, тело с готовностью отзывалось на умелые ласки — в ней пробуждалась женщина. Дыхание девушки участилось, сердце забилось, как сумасшедшее, она смутно помнила, как Робин аккуратно уложил её на кровать… Потом все мысли вылетели у неё из головы, Морриган отдалась во власть наслаждения, охватившего всё её существо. Робин открывал ей новый мир, полный чувственного восторга, услышав чей-то тихий стон, девушка с отстранённым удивлением поняла, что это стонала она сама. Несмотря на шестимесячное пребывание в гареме, Морриган поняла, что именно эта ночь стала её первой настоящей ночью с мужчиной.

Когда она, усталая и довольная, откинулась на подушки, Робин отвёл влажные локоны со лба девушки и тихо спросил:

— Тебе понравилось, малышка?

Сонно зевнув, она кивнула и улыбнулась.

— Спасибо, милорд… — зелёные глаза закрылись, Морриган свернулась калачиком и моментально уснула.

Негромко рассмеявшись, Робин обнял её, ощутив вдруг непривычную нежность и сострадание к этой ирландской девочке.

Проснувшись утром, Морриган обнаружила, что Робина уже рядом нет, а в каюту заглядывало солнце. На стуле лежала одежда: чёрная шёлковая рубашка, штаны и сапожки. Усмехнувшись запасливости де Риверса, она оделась и остановилась перед зеркалом, обозревая себя.

— А что, очень даже ничего выгляжу, — пробормотала она, оценивающе окинув взглядом отражение.

Позаимствовав расчёску, Морриган привела в порядок волосы и вышла на палубу, щурясь от яркого солнца. Робин стоял за штурвалом, спиной к ней, одетый так же, как и она, в рубаху и штаны. Тёмные, чуть вьющиеся волосы были стянуты на затылке чёрной лентой. Рядом с ним стоял ещё какой-то человек, но Морриган, не обращая на него внимания, подошла к Робину и коснулась его локтя.

— Доброе утро, милорд.

Де Риверс обернулся: солнечные лучи зажгли в рыжих локонах золотые искры, зелёные глаза ярко блестели, щёки порозовели от свежего ветра — Морриган выглядела очаровательно этим утром.

— Выспалась, детка? — улыбнулся он, обняв её одной рукой.

— Да, — она чуть смущённо улыбнулась в ответ.

— Сейчас в моей каюте накроют стол, поедим. И, кстати, Морриган, прекрати называть меня милордом. Это слишком официально, а мы, слава богу, не на великосветском приёме в Лондоне.

— Как скажете… Робин.

Де Риверс подавил вздох. В Морриган удивительным образом сочетались манеры благовоспитанной скромной девушки и гордый, независимый характер ирландки.

— А куда мы плывём? — полюбопытствовала она.

— Мы недалеко от стамбульской гавани, я не хочу упустить лорда Джона. У меня к нему должок, и мне бы хотелось вернуть его, — карие глаза недобро сощурились.

— Вы можете не один месяц бороздить Средиземное море, и не встретить его, — возразила Морриган. — Было бы гораздо практичнее вернуться в Англию и там ждать Джона.

— Ты так думаешь? — Робин искоса посмотрел на девушку.

Она усмехнулась.

— Скорее всего, Джон вернётся домой, и будет поджидать вас и меня там, он не большой любитель водных прогулок.

— Я смотрю, ты настроена воинственно, детка, — поддел её Робин.

— Хватит с меня его диких выходок, — Морриган поджала губы. — Я не позволю и дальше издеваться над собой, моё терпение тоже имеет предел. Я пока не знаю, как разберусь с братом, но что-нибудь придумаю, только бы вернуться в Англию скорее.

— Тебя кто-нибудь ждёт в Англии?

— Кроме Джона никто, — пожала она плечами. — Я же не выходила за пределы замка, и не имела возможности знакомиться с кем-либо. Я даже в Лондоне не была ни разу.

— А вот меня дома жена ждёт, — неожиданно зло бросил Робин. — И я не слишком-то жажду возвращаться к ней.

Морриган сочла за лучшее промолчать, её очень интересовал вопрос, что же де Риверс будет делать с дорогой покупкой в Англии, но пока она не хотела спрашивать о своей дальнейшей участи.

Они плыли по Средиземному морю, погода стояла отличная, иногда на горизонте появлялся какой-нибудь корабль, но в основном это были торговцы, спешащие в южные порты за товаром. Морриган чувствовала себя прекрасно, прошлое больше не волновало её, о будущем она до поры до времени не думала. Волосы девушки выгорели на солнце, став цвета мёда, кожа загорела, и Морриган выглядела очень необычно. Робин и не скрывал, что девушка ему нравится, однако тоже избегал затрагивать тему её дальнейшей судьбы. Он чувствовал, что расстаться с Морриган де Сент-Эвье ему будет очень и очень непросто, и если бы не жена, Робин безусловно оставил бы её.

…За стенами каюты стояла тёплая летняя ночь, волны тихо шелестели о чём-то своём. Морриган, опёршись на локоть, задумчиво смотрела на Робина.

— Скажи, почему ты так не хочешь возвращаться домой? Неужели твоя жена такая страшная? Или у неё непереносимый характер?

— Видишь ли, малышка, — Робин провёл пальцем по её щеке. — Когда каждый вечер ты ложишься спать, и чувствуешь рядом с собой холодную мраморную статую, то поневоле теряешь всякий интерес к собственной жене.

— Да ну? — она недоверчиво изогнула бровь. — Ты хочешь меня убедить, что твои умелые пальчики оставляют леди де Риверс совершенно равнодушной?

— Клара смотрит на меня глазами кролика перед удавом, — мрачно вздохнул Робин. — Ну как подступиться к женщине, твоей жене, во взгляде которой каждый вечер написано: "Боже мой, делайте быстрее своё дело и оставьте меня в покое!" После свадьбы я думал, она так ведёт себя, потому что в монастыре была лишена мужского общества, и вообще, воспитывалась в строгости, но это повторяется каждую ночь! У меня ощущение, что я каждый раз её мало что не насилую.

Морриган покачала головой.

— Что, она совсем не отзывается на твои прикосновения?..

— Угу, — Робин хмыкнул. — Сжимается на краю кровати в комочек, шепча молитвы. Клара слишком религиозна, вот в чём проблема.

— Зачем же ты женился на такой робкой, и шарахающейся от мужчин особе? — искренне недоумевая, поинтересовалась Морриган.

— По просьбе её родителей, — кисло ответил он. — И ради памяти моих, да будет земля им пухом. Кроме того, надо было думать о наследнике, а среди лондонских красоток выбирать особо не из чего, там царят такие нравы, что упаси господь. Я не хочу марать своё имя женой, за которой будет тянуться шлейф любовников всех мастей.

Морриган усмехнулась.

— И что, ты удовлетворяешься своей робкой Кларой? С твоим-то бурным темпераментом?

— Нет, конечно, — Робин тоже улыбнулся, глядя в её глаза, сейчас казавшиеся непроницаемо чёрными — только в глубине мерцали звёздочки. — В городе много весёлых заведений, где полно дам, готовых предоставить известные услуги.

— Значит, у тебя всё-таки есть любовница? — уточнила Морриган.

— Постоянной — нет. Я не хочу помогать чьим-то жёнам обманывать их мужей. Да и хлопотное это дело, держать постоянную любовницу.

— Ты чего-то не договариваешь, Робин, — прищурилась девушка.

Де Риверс покосился на неё.

— Клара закатывает мне дикие сцены, если я не ночую дома, — нехотя признался он. — Она считает, мои походы по злачным местам портят репутацию, и даже слушать не хочет, что половина моих друзей, мужей её драгоценных подружек, шляется там же. Это нормальное явление, и только Клара никак не хочет смириться.

Морриган приглушённо хихикнула.

— Да она собственница, твоя серая мышка, — весело сказала она.

— Я бы с удовольствием упёк её в самый дальний и глухой монастырь и навсегда забыл о её существовании, — хмуро отозвался Робин, не разделяя веселья девушки. — Только вот не имею права, пока не родился наследник. Детка, может, теперь поговорим о тебе? — неожиданно сменил он тему.

— Обо мне? — Морриган села, закутавшись в простыню. — А что обо мне говорить?

— Что мне делать с тобой в Англии.

Девушка глянула на него чуть прищуренными глазами.

— Ну и что?

— Я тебя и спрашиваю, что?

— По-моему, я не имею права решать свою дальнейшую жизнь. Ты же меня купил, я твоя собственность.

— Останься со мной, малыш, — неожиданно попросил Робин, сев рядом с ней и обняв. — Мне хорошо с тобой, и легко. Я не хочу расставаться с тобой.

Морриган помолчала.

— У тебя есть жена, Робин, — тихо ответила она, — которая на дух не переносит любовниц — как любая нормальная жена, хочу заметить. И ты предлагаешь мне эту неблагодарную роль? Всего лишь потому, что провёл со мной две недели на Средиземном море? Робин, это несерьёзно.

— Я отправлю Клару обратно в северный замок, мне надоели её постоянные скандалы и истерики, а ты будешь жить со мной, — Робин крепче прижал её к себе.

Морриган грустно улыбнулась.

— Робин, я не смогу на всю жизнь остаться твоей любовницей, пойми. Подумай о моей репутации, меня же не будут принимать в приличных домах. Да и тебе станут показывать пальцем в спину.

— Морриган…

— Давай приедем в Англию, а там будем думать, хорошо? — мягко перебила она его.

— В любом случае я так просто не отпущу тебя, моя ирландочка, — негромко произнёс Робин.

После этого ночного разговора Морриган впервые задумалась, а что же, собственно говоря, она сама чувствует к Робину, кроме благодарности за спасение из лап Джона? Несомненно, их ночи, наполненные страстью, останутся в памяти, де Риверс разбудил в ней женщину, но в Англии они вряд ли смогут быть вместе, это Морриган понимала очень хорошо. Такие мысли почему-то рождали неясную тоску, и сожаление где-то в самой глубине души…

Робин же с каждым днём всё больше убеждался, что Морриган — именно та, которая ему нужна. В ней удивительным образом сочетались провинциальная наивность и гордый, независимый характер. Знаменитые ирландские упрямство и вспыльчивость, вошедшие в поговорки, пока не омрачали их отношений, но в девушке чувствовалась внутренняя сила. Морриган была непредсказуемой, Робин никогда не знал, какого поведения от неё ожидать, ласковой покорности или необузданной страсти. Не последнюю роль играла и внешность девушки, не кукольная, приевшаяся красота лондонских леди, изнеженных, капризных тепличных цветов без запаха. В Морриган была своеобразная, завораживающая прелесть лесного вереска, буйно растущего на свободе, опьяняющего ароматом свежести. И Робин частенько думал, сложись обстоятельства по-иному, у него была бы очаровательная и любимая жена, а Клара никогда не покинула бы свой северный замок.

Корабль приближался к Италии, когда на горизонте показалось очередное судно. У Морриган неприятно кольнуло сердце, и по спине пробежал холодок при этом известии.

— Это Джон, — с уверенностью сказала она.

— Откуда ты можешь знать? — удивился Робин. — Ещё точно и неясно, кто капитан этого корабля. Да и, вроде, он идёт мимо.

— Робин, я просто знаю, что это он. Можешь называть это интуицией, предвидением, как хочешь. Но что-то мне подсказывает, что на том корабле мой брат.

Морриган оказалась права, они встретились с Джоном. Сражение между двумя врагами было неизбежно, ни один, ни другой не собирались убегать друг от друга.

— Робин, мы не скоро увидимся, — прошептала вдруг девушка ночью, накануне сражения. — Если вообще встретимся…

— Не говори глупостей, малыш, — Робин обнял её и прижал к себе, зарывшись губами в ароматный шёлк её волос. — Завтра я отправлю твоего брата на корм рыбам, и мы спокойно вернёмся в Англию.

Морриган приподняла голову и пристально посмотрела ему в глаза.

— Пройдёт много времени, Робин, поверь мне. Иногда я совершенно чётко чувствую определённые события, и сейчас я говорю тебе, мы расстанемся.

— Я переверну всю Англию, но найду тебя, — негромко сказал Робин. — Обещаю, Морриган.

Ответом ему была только грустная улыбка.

…Когда уже можно было разглядеть фигурки матросов на корабле её брата, Морриган обратилась к Робину с просьбой:

— Дай мне шпагу, пожалуйста.

— Ты умеешь с ней обращаться? — он удивлённо поднял брови.

— Достаточно для того, чтобы попытаться убить Джона, — жёстко ответила девушка, не сводя взгляда с корабля противника.

— Может, тебе лучше подождать в каюте?

— Нет, Робин. Я не буду отсиживаться, хватит, достаточно бегала от него.

…Залпы пушек едва не оглушили Морриган, корабли неумолимо сближались, она уже видела Джона, стоявшего у борта, и с вожделением смотревшего на желанную добычу. Девушка не успела оглянуться, как оказалась в гуще схватки. Уворачиваясь от мелькающих сабель, она пробиралась к брату, собираясь раз и навсегда разделаться со своим мучителем.

— Здравствуй, братец, — сквозь зубы процедила она и легонько кольну-ла Джона шпагой в плечо.

Он резко обернулся, на его лице появилась довольная усмешка.

— Здравствуй, Морриган. Я по тебе соскучился, знаешь ли. Нехорошо было с твоей стороны убегать от меня.

— Заткнись, — огрызнулась она, делая выпад.

Джон отбил его. Морриган была благодарна старому управляющему замка, который уступил просьбе научить девушку худо-бедно обращаться с оружием, о чём Джон понятия не имел. Ярость и злость придали Морриган сил, и в следующий момент плечо её противника окрасилось кровью. Он покосился на разорванный рукав.

— Морриган, ты ведёшь себя совершенно гадко, — заметил он спокойно — слишком спокойно.

Она ничего не ответила, сохраняя силы. Снова раздался звон стали, и Морриган почувствовала, что устала — всё-таки она была девушкой. Джон, подметив это, слегка улыбнулся.

— Ну же, Молли, не будь такой упрямой, ты ведь всё равно не сможешь убить меня.

— Не называй меня так! — зло огрызнулась она, и поняла, что ей не стоило отвлекаться на разговоры.

Девушка допустила ошибку, открывшись, и боль обожгла руку чуть повыше локтя, и одновременно что-то больно вонзилось в бедро. Морриган медленно опустила взгляд — из ноги торчала рукоятка короткого кинжала. Штанина быстро намокла от крови, девушке вдруг захотелось сесть и отдохнуть, прикрыть на минутку глаза. Джон, увидев кинжал, покраснел от ярости.

— Я убью того идиота, который это сделал! — прорычал он, оглядываясь.

Морриган прислонилась к мачте, и, сжав рукоятку кинжала, выдернула его из ноги — в сапог потекло что-то тёплое, тёплое и горячее. "Моя кровь", — отстранённо отметила она, медленно сползая на палубу. Краем глаза Морриган заметила де Риверса, пробиравшегося к ней с тревогой на лице, и его лицо было последнее, что она видела прежде, чем потерять сознание.

…Робин не успел. Джон ускользнул из-под его носа, и унёс раненую Морриган, его корабль, потрёпанный, но серьёзно не повреждённый, быстро уходил к горизонту. Судно де Риверса было повреждено гораздо больше, и капитан понимал, что сейчас он не в состоянии настигнуть Джона де Сент-Эвье.

— Я доберусь до тебя, сволочь, — сквозь зубы процедил Робин. — Я вытащу тебя из твоего чёртова замка, и верну Морриган!

Морриган пришла в себя от резкого запаха нашатыря. Отдёрнув голову, она открыла глаза и тут же пожалела, что сделала это: каюта и отдалённо не напоминала каюту Робина, а на краю кровати сидел Джон собственной персоной.

— Как ты себя чувствуешь, Молли?

Она поморщилась, услышав ненавистное детское имя.

— Паршиво, — мрачно ответила девушка.

Рана на руке ныла, бедро тупо пульсировало жаркой болью, словно под кожу насыпали горсть раскалённых углей.

— Ты быстро поправишься, — успокаивающе сказал Джон, — и потом мы поговорим.

Морриган была рада отсрочке, у неё останется время подготовиться к решительному разговору с Джоном. Она не боялась его, несмотря ни на что, вопреки горячему характеру Морриган де Сент-Эвье ненавидела брата холодной, спокойной ненавистью.

Две с половиной недели, пока девушка выздоравливала, Джон вёл себя, как любящий и заботливый брат, строго в рамках приличий. Хорошо его зная, Морриган была уверена, что он готовит какую-то пакость. Когда она смогла передвигаться без трости, только слегка прихрамывая, настало время для того самого разговора с Джоном, каковой состоялся после завтрака.

— Ну, и что ты имеешь мне сказать, дорогой брат? — Морриган села в кресло, вытянув ноги и глядя на него чуть прищуренными глазами.

— Я тут нашёл в кабинете твоей матери одну занятную вещицу, — Джон не стал объяснять, что он делал в кабинете мачехи. — Дневник леди де Сент-Эвье.

Морриган вцепилась в подлокотники, подавив порыв вскочить и вырвать книжечку из рук брата.

— И что? — спокойно спросила она, унимая волну бешенства.

— Насколько я понял, читая его, умерла всё-таки моя сестра, Молли, а ты не приходишься мне никем, — Джон усмехнулся.

— Докажи, — девушка соединила кончики пальцев. — Хотя бы одним отрывком.

— Ну, во-первых, леди де Сент-Эвье называла свою дочь "маленькая ирландочка", а здесь прямо упоминается, что, — он открыл дневник, — "я буду очень скучать по моей маленькой девочке, моей ирландочке. Да хранят тебя ангелы на небесах, Морриган". Этот отрывок тебя не убедит?

— Мама могла писать это перед смертью, Джон. Прощаясь со мной в мыслях, — Морриган сохраняла невозмутимость.

— О, не думаю. Здесь стоит дата, весьма далёкая от её смерти, — усмехнулся Джон.

— Покажи, — в упор предложила она.

— Э, нет, Молли, — рассмеялся он. — Я не дам тебе в руки дневник, не надейся. Достаточно того, что ты слышала. Это послужит убедительным доказательством для остальных, и таким образом, препятствий к нашей свадьбе больше нет.

— Есть, Джон. Моё нежелание.

Он в два шага оказался рядом с ней и наклонился над девушкой.

— Я не понимаю, что ты защищаешь, Молли, на тебе же больше никто не женится, стоит мне вскользь упомянуть, что ты некоторое время гостила в гареме Стамбула! — негромко сказал он, глядя ей в глаза. — В Лондон я тебя всё равно не пущу, ты слишком хороша для тамошних лордов.

— Не смей меня шантажировать! — прошипела Морриган, как рассерженная кошка, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться Джону в лицо. — Да я предпочту всю жизнь провести в одиночестве, чем выйти замуж за собственного брата!

— Я даю тебе время до вечера, Молли, подумай, — Джон подошёл к двери. — И не пытайся искать дневник, я его держу в другом месте.

Дверь захлопнулась, в замке отчётливо повернулся ключ.

— Ублюдок! — в бессильной ярости крикнула девушка, понимая, что вечером ей не удастся отбиться от приставаний Джона.

Время тянулось медленно, стрелки часов ползли вперёд, тревога и злость Морриган росли.

— Я убью его, если он посмеет дотронуться до меня, — пробормотала девушка, перестав метаться по каюте и упав в кресло.

Солнце коснулось горизонта, превратив море в расплавленное золото, за дверью послышались шаги, и Морриган напряглась, приготовившись дать отпор назойливому братцу.

— Ну, Морриган, ты подумала?

— Мой ответ не изменится, Джон, какие бы доказательства ты ни приводил, — девушка встала, настороженно следя глазами за братом.

— Как только мы вернёмся в Англию, я женюсь на тебе, Молли, что бы ты ни говорила, — Джон медленно подходил к ней.

Губы Морриган сложились в сладенькую улыбочку.

— И что же, ты силком потащишь меня к алтарю, Джон? Нехорошо как-то получится перед гостями, ты не думаешь?

— Есть вариант, при котором ты добровольно согласишься стать моей женой, дорогая моя.

— Да? — протянула она, изогнув бровь. — Просвети, будь так любезен.

— Если у тебя появится ребёнок, — Морриган пропустила момент, когда Джон оказался рядом с ней и схватил за руку. — А уж я постараюсь, чтобы это случилось поскорее, Молли.

Девушка возмущённо попыталась выдернуть запястье — не получилось.

— Отпусти меня, сволочь! — сквозь зубы процедила она. — И даже думать не смей, что я окажусь с тобой в одной постели!

— Наивная девочка, — рассмеялся Джон, рывком притянув её к себе. — Как ты сможешь помешать мне, Молли?

Не тратя больше времени и сил на разговоры, Морриган начала молча отбиваться, понимая, что её достойные похвалы усилия обречены на неудачу. Резко вывернув ей руку за спину, Джон заставил девушку прекратить сопротивление. Солнце почти село, каюта погрузилась в полумрак.

— Мне больно, скотина! — зашипела она.

— Будь хорошей девочкой, Молли, и прекрати вести себя, как дикарка, — раздался над ухом спокойный голос. — Я же всё равно получу своё, ты знаешь, и только от тебя зависит, получу ли я тебя силой, или с твоего согласия.

— Тебе придётся связать меня, — Морриган сухо рассмеялась. — Иначе, Джон, я исцарапаю тебе физиономию, и не только её.

— Спасибо за совет, — он подтолкнул её по направлению к кровати. — Верёвка у меня найдётся, дорогая моя.

…Ей оставалось только бессильно рычать от злости, запястья были туго привязаны к столбикам в изголовье кровати. А Джон, словно в насмешку, вопреки ожиданиям Морриган, оказался нежным и ласковым, не в её силах было приказать телу не реагировать на прикосновения. Робин оказался хорошим учителем, и девушка теперь невольно проклинала его за то, что разбудил в ней женщину. Мысли Морриган смешались, она уже и не думала о сопротивлении, однако память упорно возвращала к другим рукам, к другому лицу, голосу, и она ничего не могла с собой поделать — не думать о Робине сейчас Морриган была просто не в силах. Потому что иначе она бы сошла с ума.

Проснувшись утром, Морриган с облегчением обнаружила, что Джона рядом не было — девушка могла и не сдержаться, и выполнить угрозу по поводу разукрашивания лица брата. На кресле её ждало шёлковое платье, не удивив Морриган. Джон всегда отличался предусмотрительностью, даже в мелочах.

Она привела себя в порядок, перевязала волосы лентой, и подошла к открытому окну, вдохнув свежий морской воздух. Прошедшую ночь она предпочитала не вспоминать, записав её в длинный счёт неприятностей от Джона.

— Истериками и слезами тут не поможешь, — сказала она сама себе. — Но повторения сегодняшнего я не допущу, братец, нет уж.

За дверью послышались шаги, Морриган поджала губы.

— Доброе утро, дорогая. Как себя чувствуешь?

— В меру паршиво, — сдержанно ответила она. — Принеси мне поесть, я голодная.

Джон не стал накалять обстановку, и молча вышел, оставив Морриган одну. Через некоторое время он так же молча принёс поднос с завтраком.

— Приятного аппетита, Молли.

Она ничего не ответила. Когда за Джоном закрылась дверь, Морриган, задумчиво жуя гренку, попробовала поразмышлять на предмет выхода из сложившейся ситуации. "А выхода нет, — вынуждена была она признаться самой себе. — Пока я на корабле брата, бесполезно что-либо предпринимать, у него все козыри. Джон сильнее меня, а превращать каждый вечер в битву за право спокойно спать… — Морриган с сомнением покачала головой. — В таком случае он просто будет привязывать меня, как это было сегодня, и весь сказ. Остаётся только стиснуть зубы и ждать подходящего момента". Морриган очень надеялась, что через несколько дней сможет на вполне законных основаниях отправить Джона подальше от своей постели. По состоянию здоровья.

Погода стояла прекрасная, корабль приближался к берегам Англии, Морриган, собрав волю в кулак, переносила присутствие Джона в каюте, считая дни. Но время шло, она начинала нервничать и злиться на задержку, пока в одно прекрасное утро правда не предстала перед ней со всей пугающей ясностью. С немалым отвращением съев завтрак — с некоторых пор по утрам её мучила морская болезнь, — Морриган почти сразу избавилась от него, проклиная всё на свете.

— Мне это совершенно не нравится, — пробормотала она, прополоскав рот водой. — Чёрт меня возьми, кажется я всё-таки беременна, приходится это признать.

Она упала в кресло, мрачно усмехнувшись.

— Хотелось бы мне знать, кто же отец? Я буду очень счастлива, если это будет Робин…

Вечером, за ужином, Морриган сухо сказала:

— Можешь радоваться, Джон. У меня будет ребёнок.

Он отложил вилку, глянув на девушку.

— Это правда?

— Я не имею привычки врать, — резко ответила Морриган. — Кроме того, Джон, как ни странно это звучит, я не уверена точно, кто отец ребёнка.

В каюте повисла тишина.

— И только посмей что-нибудь сказать, — сквозь зубы процедила она, злой взгляд зелёных глаз словно обжёг Джона. — Да, я спала с Робином, и ты прекрасно понимаешь, что моё мнение в данном случае не имело значения. Он меня купил, я была его собственностью.

— Не сомневаюсь, он вежливо поинтересовался, не будешь ли ты против, — медленно произнёс Джон. — И получил положительный ответ.

Откинувшись на спинку стула, Морриган слегка улыбнулась. Она не стала заострять внимание на том, что до сих пор принадлежит де Риверсу, они же так и не решили её судьбу.

— Джон, — мурлыкнула девушка. — Как ни досадно, но твои планы готовы претвориться в жизнь. Я беременна, и в связи с этим с моей стороны самым благоразумным будет согласиться выйти за тебя замуж. Однако есть несколько условий, на которых я настаиваю. Первое, до Англии, и вообще, до родов, я буду спать одна, а то, как бы твоя пламенная страсть не повредила ребёнку. Второе, в замке у меня будет отдельная спальня с замком и ключом. Третье. Церемония будет скромной, с минимумом гостей, в домашней церкви. И последнее. Отсиживаться в провинции я не намерена, Джон, сразу после свадьбы собираюсь ехать в Лондон. У тебя есть какие-то возражения? — изогнула она бровь.

Джон смотрел на Морриган, и думал, стоит ли вступать в очередную перепалку с девушкой.

— Хорошо, Молли, я согласен на твои условия, — ответил он наконец. — Они вполне приемлемы, до поры, до времени, конечно. Но не надейся, что в Лондоне ты будешь веселиться, я никуда не отпущу тебя одну, Морриган.

Она только пожала плечами, вернувшись к еде. Себе же Морриган дала слово: если ребёнок будет похож на Джона, она любым способом избавится от младенца.

Англия встретила туманом и мелким моросящим дождиком, обычной здесь погодой. Закутавшись в плащ и накинув капюшон на голову, Морриган оглядела шумную пристань портового городка, жадно впитывая атмосферу родной страны, которую не видела полгода.

— Мы переночуем в гостинице, а завтра отправимся домой, Молли.

Они зашли в тёплое помещение, и девушка вновь показала свой характер, когда Джон заказывал одну комнату на ночь.

— Две, — мило улыбнувшись и наступив брату на ногу, поправила Морриган.

Джон проглотил ругательство, и подтвердил слова девушки. Удовлетворённо улыбнувшись, она поднялась по лестнице и остановилась перед своей комнатой.

— Спокойной ночи, Джон, — Морриган захлопнула дверь перед носом брата.

Через четыре дня, вечером, они приехали в замок. Разглядывая мощные стены, сложенные из гранита и поросшие мхом, видя суетящихся слуг, Морриган отчего-то не чувствовала себя дома.

— Я тут задыхаюсь, как в клетке, — тихо сказала она сама себе, качая головой. — Я не дома…

— Миледи, о, миледи, вы вернулись! Сэр Джон нашёл вас, слава Господу! Мы все так волновались!..

— Со мной всё в порядке, Эллин, — Морриган устало улыбнулась жене управляющего замком, женщине в годах, с мягким характером.

Эллин понятия не имела, что же случилось с молодой хозяйкой, поскольку Джон распространил известие, что леди Морриган похитили и увезли разбойники.

— Эллин, распорядись, пожалуйста, пусть приготовят горячую ванну и что-нибудь поесть, я жутко голодная. А завтра, — она повернулась к брату, — я займусь приготовлениями к свадьбе.

— Ты так спокойно отзываешься об этом событии, — прищурился Джон, — что я начинаю беспокоиться, Молли.

— Я хочу поскорее покончить с неприятным моментом в моей жизни и уехать в Лондон, — жёстко ответила Морриган. — И не доставай меня, Джон, я сейчас очень нервная! Спокойных снов, братец, — резко развернувшись, девушка поспешила за Эллин, в свои покои.

Со следующего дня замок загудел, как растревоженный улей — Морриган каждого озаботила каким-нибудь делом. Она опасалась вопросов, почему же леди де Сент-Эвье выходит замуж за собственного брата, но прислуга замка слишком хорошо знала нрав молодого лорда, и потому держала рот на замке. Правда, надо отдать должное Джону, утром он собрал всех в центральной зале и объяснил причину готовящейся свадьбы — к досаде Морриган обитатели замка, кажется, поверили словам брата.

Дату девушка решила назначить через три месяца.

— Думаю, этого времени вполне хватит для подготовки.

Список гостей состоял из близких знакомых семьи — в основном пожилых пар, и нескольких друзей Джона. Морриган не рисковала не то чтобы съездить к соседям, а даже спрашивать, есть ли кто-нибудь в замке де Риверсов. Джон вёл себя слишком тихо и спокойно, и Морриган не доверяла ему. Кроме того, девушке хватало проблем со свадебным нарядом, который шили монахини из соседнего монастыря, оно получалось слишком уж похожим на их одежды — скромным и почти без украшений. Морриган явилась к настоятельнице и учинила настоящий разнос, срывая на ней плохое настроение, и в результате вышла победительницей из их спора: наряд начали переделывать в соответствии с желанием невесты. Как-то за ужином Джон непринуждённо осведомился, включены ли в список приглашённых их соседи. Морриган сохранила непроницаемое выражение лица и пожала плечами.

— Леди Клара не любит проводить время в провинции, и наверняка сейчас в Лондоне. А её муж… скорее всего, рядом с ней, если уже вернулся из поездки.

За всеми хлопотами Морриган некогда было заняться поисками дневника матери, который она поклялась найти и забрать из лап Джона.

Назначенный день выдался солнечным и ясным, не соответствуя настроению Морриган. Она стояла перед зеркалом, мрачно рассматривая себя, пока горничные поправляли пышную юбку. Густые волосы уложили в причёску, закрепили тяжёлую фамильную диадему, надели фату. Кинув последний взгляд на отражение, Морриган вышла из комнаты и спустилась вниз, где ждали немногочисленные гости. Остановившись рядом с Джоном, девушка процедила сквозь натянутую улыбку:

— Говори этим людям что хочешь, и как хочешь, убеждай их, что я не твоя сестра, но не смей читать дневник моей матери! Я не позволю выставлять напоказ её мысли и чувства!

В её голосе было что-то не оставлявшее Джону сомнений: Морриган действительно не позволит. Покосившись на невесту, он кивнул.

— Хорошо, Молли. Я не буду этого делать.

Ей было всё равно, как брат собирается убеждать гостей в том, что она не приходится ему сестрой: Морриган рано или поздно собиралась найти способ доказать обратное и аннулировать брак.

Перед тем, как начать церемонию, священник объяснил, что ему предоставили убедительные доказательства, что настоящая Морриган де Сент-Эвье умерла в десять лет, и данному браку ничто не препятствует. Девушке пришлось впиться ногтями в ладони, чтобы заставить себя ответить "да" на вопрос священника, желает ли она стать женой Джона. И напомнить, что будущему ребёнку нужно имя. Чертыхаясь про себя, Морриган с улыбкой принимала поздравления и пожелания счастливой жизни, весь день исполняя обязанности хозяйки замка, и к вечеру она чувствовала себя как выжатый лимон.

— Ну, Молли, когда мы едем в Лондон? — поинтересовался Джон, закрыв дверь за последним гостем.

— Знаешь, я передумала, — девушка холодно улыбнулась. — Сначала я намереваюсь стать матерью.

Заперев дверь своих покоев на замок, Морриган переоделась и легла.

— Кто же твой папа, малыш? — прошептала она, положив руку на живот.

За окном на деревьях появился зелёный пушок первых листьев, но на дорогах грязь и слякоть делали их непроходимыми — в Англию пришёл март, принеся с собой первые тёплые лучи солнца и журчание ручейков талого снега. Морриган, устало улыбаясь, смотрела на посапывающий комочек в кружевных пелёнках, снова почувствовав огромное облегчение от рождения сына — мордашка Стивена неуловимо напоминала лицо своего настоящего отца, несмотря на то, что младенцу было несколько дней от роду.

— Вот уж чего не ожидала от Робина, так это такого оригинального подарка, — промурлыкала Морриган, целуя ребёнка в лобик. — Теперь можно спокойно ехать в Лондон, отдохнуть немножечко, а потом приниматься за поиски дневника матери.

Через неделю девушка была готова совершить путешествие в Лондон, а вечером, накануне отъезда, Джон за ужином неожиданно спросил:

— Ты до сих пор не знаешь, кто отец ребёнка, Молли?

Она усмехнулась.

— А ты попробуй, догадайся, братец.

Она при каждом удобном случае называла его так, прекрасно зная, как раздражает Джона такое обращение.

— Очевидно, что не я, — он прищурился.

— Ты умный мальчик, — Морриган изогнула бровь. — Конечно, отец — Робин де Риверс. Неужели ты думаешь, что если бы ребёнок был от тебя, то я оставила его?

— Ты слишком самоуверенна, дорогая моя, — Джон поджал губы. — Не думай, что в Лондоне ты останешься такой же самостоятельной, Молли.

— Лондон не корабль, братец, — Морриган издевательски улыбнулась и встала. — И больше ты не переступишь порог моей спальни, так и знай. Даже не пытайся заставить меня, Джон, я не предоставлю тебе такой возможности! Спокойной ночи.

Резко развернувшись, она покинула столовую.

Через два дня они выехали в Лондон.

Робин де Риверс допил вино и вышел из библиотеки.

— Джером, я собираюсь прогуляться, пусть оседлают лошадь, — сказал он пожилому мужчине, ждавшему его у двери.

Робин застегнул плащ и направился к выходу, с лестницы вдруг донёсся тихий голос:

— Ты уходишь, Робин?

— Да, Клара, — небрежно ответил он. — Не знаю, когда вернусь, у нас сегодня собирается быть интересная партия в вист. Может даже, останусь с друзьями на всю ночь.

— Ты опять идёшь в один из этих ужасных притонов? — голос Клары задрожал.

Де Риверс с тоской и отвращением посмотрел на жену: бледное, невыразительное лицо, прямые тусклые волосы собраны в тугой пучок на затылке, плотно сжатые губы, платье мышино-серого цвета с глухим воротом. И фигура, такая же невзрачная, как и всё остальное.

— Святый боже, Клара, я чёрт знает, сколько времени мотался по морю, среди одних мужиков! Мне нужна хорошая выпивка и шлюха, а ты не пускаешь меня даже на порог своей спальни, не то что в постель! — хмыкнул он, надевая перчатки.

— Робин, как ты можешь говорить такие ужасные вещи! — Клара сжала кулачки от негодования, по её щекам покатились слёзы.

— Я разве говорю что-то ужасное? — де Риверс ухмыльнулся, ему доставляло какое-то садистское удовольствие выводить жену из себя. — По-моему, вполне нормально, если мужчина, долгое время лишённый женского общества, хочет провести вечер и ночь в компании женщины, ты так не считаешь? Потому что ты, дорогая моя Клара, хуже вяленой рыбы в постели, у тебя вместо крови по жилам течёт холодная вода.

— Замолчи! — леди де Риверс зажала уши руками. — Господь всемогущий, дай мне силы вытерпеть этого несносного человека!.. Робин, почему ты не можешь вести себя, как порядочный джентльмен, и сидеть по вечерам дома?! Твои походы по злачным местам Лондона становятся достоянием всех великосветских сплетниц, а мне потом пальцем в спину показывают!

— У порядочных джентльменов, Клара, жёны тоже нормальные, — бросил Робин, подходя к двери. — А не монашки в миру, как, например, ты. И у порядочных джентльменов есть дети, в отличие от меня. Спокойной ночи, дорогая, не жди меня сегодня.

Разрыдавшись, Клара убежала наверх, а её муж вышел на улицу и сел на лошадь.

…Вот уже месяц он в Англии, а о Морриган ничего не слышно. Вернувшись домой, Робин первым делом поинтересовался о соседях, и узнал, что в замке Сент-Эвье хозяев нет. Тогда он поехал к жене в Лондон. Клара, кстати, не очень огорчилась по поводу внезапной пропажи мужа. В столице Морриган тоже не оказалось, к досаде и тревоге Робина.

— Ну где же тебя черти носят, ирландочка моя? — в который раз вопрошал он темноту, отправляясь на ночную прогулку.

Он скучал по Морриган гораздо больше, чем по случайной знакомой, и в душе с некоторых пор поселилась глухая тоска. Де Риверс не находил места в Лондоне, и даже обычные развлечения не могли развеять его мрачного настроения. Он поклялся себе, что, как только найдёт Морриган, немедленно оставит Клару и отошлёт её обратно на север.

— И плевал я, как на мой развод будут смотреть остальные, — пообещал он самому себе.

…Робин резко распахнул дверь в комнату жены, даже не постучав, Клара испуганно обернулась.

— Мне надо уехать в провинцию на несколько недель, — с порога заявил он.

— У нас сегодня вечером приём, если ты забыл, — сухо напомнила Клара, крепко сжав полы халата.

— Наплевать на все приёмы вместе взятые! — раздражённо бросил Робин. — Мне надо ехать, и точка.

— Ты не посмеешь, — в голосе Клары послышались истеричные нотки. — Мне достаточно твоих похождений, о которых не судачит только самый ленивый, я не позволю выставить себя брошенной женой, Робин!

— Ты что, ляжешь на пороге, Клара? — насмешливо фыркнул Робин, собираясь уходить.

— Я окончательно испорчу тебе жизнь, — неожиданно спокойно ответила его жена. — Ты очень пожалеешь, что женился на мне. Я буду являться за тобой во все твои богомерзкие бордели и притоны, Робин, и устраивать там такие скандалы, что тебе белый свет не мил покажется. Так что будь добр, оставь свою очередную уехавшую пассию в покое, и в семь вечера я тебя жду.

— Клара, — устало произнёс Робин. — Я уже жалею, что ты моя жена. И ты очень, очень глупая женщина.

Клара запросто могла выполнить угрозу, и не факт, что если де Риверс уйдёт от неё, она оставит его в покое. Не находя покоя дома, Робин отправился к другу.

— Что тебя так взбудоражило, дружище? — Хью Эшборн с удивлением воззрился на Робина.

— Морриган де Сент-Эвье вернулась, — молодой человек закрыл ладонями лицо. — Я рассказывал тебе, это моя соседка в провинции, мы встретились на Средиземном море.

— И… что? — осторожно поинтересовался Хью. — Тебе надо ехать к ней прямо сегодня?

— Хотелось бы мне знать, какого чёрта она согласилась выйти замуж за этого сволочного де Сент-Эвье! Он же её брат, Хью, и совершенно сумасшедший человек. Я узнал, что свадьба через три месяца. Чёрт, я убью Клару! — с отчаянием в голосе сказал Робин. — Убью, и поеду к Морриган.

— Остынь, Робин, — Эшборн положил ему руку на плечо. — Не надо скоропалительных решений. Если Морриган решилась выйти замуж за… как ты говоришь, своего брата — хотя я не знаю всей вашей истории, — значит, у неё на то есть веская причина. И я думаю, она приедет в Лондон, скорее всего сразу после свадьбы. Подожди немного, и вы встретитесь.

— Я не могу ждать, пока она станет женой собственного брата, — пробормотал Робин. — Я страшно соскучился по ней, Хью!

— Сожалею, но у тебя нет выбора, Робин. Только ждать.

Де Риверс в бессилии сжал кулаки, но Эшборн, конечно, был прав: Клара никуда его не пустит в ближайшее время, это точно.

— Ладно, — он сумрачно вздохнул и поднялся. — Мне надо ехать домой, вечером жена устраивает какой-то очередной приём.

Снизу доносился приглушённый гул голосов, вызвавший мрачную улыбку на лице де Риверса — он совсем не торопился спускаться вниз и принимать гостей вместе с женой. Зима тянулась для него мучительно долго, он чуть ли не считал дни, на каждом мало-мальски значительном светском мероприятии ожидая увидеть Морриган, но — дни складывались в недели, недели в месяцы, а девушка не появлялась. Единственным развлечением для него стали мелкие пакости жене. Клара отличалась пунктуальностью и аккуратностью, и её очень раздражало, если Робин опаздывал на приёмы, вот и сейчас, когда он спустился вниз и направился к собравшимся гостям, Клара так посмотрела на него, что де Риверс понял, скандала вечером не избежать. Облокотившись на каминную полку, Робин отпил из бокала, скользя взглядом по наполненной гостиной, поймав взгляд Клары, он усмехнулся и чуть поклонился ей.

— Робин, не стоит дразнить Клару, — раздался рядом голос Хью.

— Это моё единственное развлечение, видеть её перекошенное от злости лицо. Постоянные истеричные выходки Клары надоели мне до смерти.

Неожиданно Хью улыбнулся, глядя куда-то за спину друга.

— Оглянись-ка, Робин.

— Кого ты там увидел? — он повернулся.

Молодая женщина, стоя к нему спиной, чему-то смеялась, зелёное бархатное платье с золотой отделкой открывало смуглые плечики, пышные рыжие локоны поддерживала изящная заколка с изумрудами, а мелодичный смех показался вдруг таким до боли знакомым… Робин замер, не решаясь подойти, и молча умоляя даму повернуться. "Господи, пусть это будет она, пожалуйста!" Огненноволосая головка плавно повернулась, словно услышав немую просьбу — Морриган улыбалась своей насмешливой, чуть лукавой улыбкой, глядя ему прямо в глаза.

— Не урони бокал, Робин, — Хью вынул хрусталь из рук друга. — Лучше подойди к ней, пока рядом нет её мужа.

Морриган сама направлялась к ним, в сопровождении щебечущей жизнерадостной женщины, герцогини Кэтрин Эванс.

— Ах, Робин, позвольте вам представить это очаровательное создание, леди Морриган де Сент-Эвье. Она недавно приехала в Лондон, вместе с мужем, и…

— Очень приятно… миледи, — Робин поднёс к губам протянутую руку Морриган, по-прежнему не сводя взгляда с её лица.

— Взаимно, милорд, — в словах девушки слышалась лёгкая ирония.

— Дорогая герцогиня, не желаете ли прогуляться? — Хью подхватил леди Кэтрин под руку, уводя в сторону.

— Ваша жена ждёт, когда вы пригласите её на танец, милорд, — глаза Морриган искрились весельем.

— К чёрту Клару, — пробормотал Робин. — Я хочу танцевать с тобой, малышка.

— Я тоже, — неожиданно согласилась она и протянула ему руку.

— Господи, я по тебе ужасно скучал, — Робин прижал её к себе чуть крепче, чем надо. — Я готов был бросить всё и ехать к тебе, в провинцию, едва узнал, что ты вернулась!

— Хорошо, что ты не сделал этого, — огорошила Морриган партнёра. — Ты бы не смог помешать свадьбе, Робин.

— Почему, Морриган? Что заставило тебя выйти за него замуж?!

— Тише, не надо так громко, — попросила девушка. — Так надо было, Робин, поверь. Есть обстоятельства, из-за которых я сделала это.

— Какие обстоятельства, к дьяволу? Он же твой брат!

— Знаю. А про обстоятельства я умолчу… пока.

— Почему?

— Не имею права рассказывать, — улыбнулась Морриган.

Музыка закончилась.

— Нам надо поговорить, — сказал Робин, оглядываясь.

— Твоя жена идёт, — девушка кивнула в сторону Клары. — Вместе с моим мужем.

Де Риверс скрипнул зубами и натянул на лицо вежливую, холодную улыбку.

— Робин, позволь тебе представить Джона де Сент-Эвье, оказывается, наши поместья в провинции находятся рядом.

— Очень приятно, — Робин слегка наклонил голову. — Клара, это Морриган… жена лорда Джона.

Брови Клары поднялись, она искоса глянула на девушку — и ей явно не понравилось присутствие этой красавицы рядом с мужем.

— Тут немного душно, — Морриган раскрыла веер, обмахиваясь.

— Не желаете прогуляться по саду, миледи? — Робин предложил ей руку, игнорируя и нахмуренные брови Джона, и перекошенное от злости лицо Клары.

— С удовольствием, милорд, — посмеиваясь, леди де Сент-Эвье удалилась с Робином в сад.

По тенистой аллее они вышли к небольшому фонтанчику и остановились, Робин порывисто обнял молодую женщину, прижав её к себе.

— Малышка, поверить не могу, ты здесь, рядом! — прошептал Робин, зарываясь губами в шелковистые локоны.

— Робин, — она мягко отстранилась. — Здесь Англия, не Средиземное море, прости. Мы останемся друзьями, не более.

Слова Морриган не испугали Робина, покачав головой, он ответил:

— Нет, детка, друзьями мы быть не сможем. Я не смогу забыть наши ночи, и я не забыл, что ты принадлежишь мне.

Девушка прищурилась, внимательно посмотрев на него.

— Это в прошлом, Робин, и чем скорее ты забудешь, тем лучше.

Он покачал головой, и вдруг озорно улыбнулся.

— Ты ведь тоже помнишь, Морриган.

Она ничего не успела ответить, рука Робина скользнула ей на талию, и губы Морриган обжёг неожиданный поцелуй. Молодая леди и не подозревала, насколько истосковалась по Робину, по его нежным объятиям, поцелуям. Де Риверс застал её врасплох, и Морриган не успела взять себя в руки, ответив с неожиданной страстью, удивившей её, но не Робина. С трудом заставив себя отойти от него, девушка хотела что-то сказать, но он перебил её.

— Я нужен тебе не меньше, чем ты мне, детка. Тут ничего не изменишь, как бы ты ни старалась.

Она перевела дыхание.

— Робин, я всё равно не стану твоей любовницей, несмотря ни на какие чувства. Всё время прятаться, лгать, скрывать от всех наши отношения… Это не по мне. Да и Джон не даст мне такой возможности. Я не выхожу одна из дома, ни при каких условиях. Он всё время рядом. Единственное, куда он пока не рискует заходить, это моя спальня.

Её собеседник некоторое время смотрел на неё, потом тихо ответил:

— Помнишь, что я говорил на корабле, накануне сражения с твоим братом? — она настороженно кивнула. — Я не хочу говорить никаких банальных и красивых слов, но… Морриган, родная моя, ты не заставишь меня оставить тебя в покое. Прости, ты слишком сильно нужна мне, маленькое ирландское чудо.

Губы Морриган тронула грустная, немного насмешливая улыбка.

— Вы сумасшедший, милорд. Пойдёмте, нас ждут.

Едва они появились в зале, как бледный от злости Джон, подойдя к ним, сказал:

— Мы уезжаем, Морриган.

Молодая леди сузила глаза, мгновенно ощетинившись.

— Правда? — пропела она сладким голоском. — Джон, дорогой, но мы только недавно приехали, нехорошо так рано уезжать. Это дурной тон.

Робин, стоя чуть в сторонке, наблюдал за супругами, готовый в любой момент прийти на помощь Морриган. Джон сжал локоть жены.

— Я не потерплю, чтобы ты давала поводы для сплетен, разгуливая под руку со всякими повесами, — он метнул яростный взгляд на де Риверса.

— Я всего лишь встретила старого друга, братец, — она захлопала ресницами, высвобождая руку. — И если ревность не даёт тебе покоя, то это только твои личные проблемы, Джон! Я остаюсь.

Её губы сжались в плотную линию, глаза сердито сверкнули — сомнений не оставалось, Морриган действительно никуда не поедет. Джон проглотил ругательство.

— Ладно, раз так, ты не отойдёшь от меня ни на шаг.

Клара, заметив отсутствие мужа вместе с леди де Сент-Эвье, тоже не отпускала от себя де Риверса, и Робину оставалось только издали наблюдать за изящной фигуркой, скользившей в танце по паркету. Клара, конечно же, подметила повышенный интерес мужа к очаровательной молодой женщине.

— Можешь не надеяться, ноги этой дамы больше не будет в моём доме, — сквозь натянутую улыбку сказала Клара. — Можешь развлекаться со своими шлюхами в борделях, но не жди, что я буду привечать твоих великосветских любовниц!

— Не смей больше говорить о Морриган в таком тоне, — с каменным лицом ответил Робин. — Не марай её имя о свой поганый язык, Клара, иначе уже ты пожалеешь, что стала моей женой.

Женщина благоразумно промолчала, не желая устраивать скандал при гостях.

На следующее утро, за завтраком, Джон сообщил:

— Мне надо уехать по делам на неделю, Молли…

— Я не поеду с тобой, — категорично заявила девушка. — Даже не надейся. У меня маленький ребёнок, и таскаться с ним чёрт знает, где я не собираюсь.

Лорд де Сент-Эвье поднял глаза на жену и наткнулся на пристальный взгляд мятежных ирландских зелёных глаз.

— И запираться в четырёх стенах тоже не собираюсь, — негромко добавила она.

Джон понял, что настаивать и спорить бесполезно. Грубой силой тоже не воспользуешься, Лондон — не уединённый замок.

— Я найду на тебя управу, Морриган, — он встал из-за стола. — И обещаю, если за моё отсутствие ты натворишь каких-нибудь дел, ты очень и очень пожалеешь. Так что веди себя хорошо, дорогая, и всё будет в порядке. До свидания, Молли.

Едва за окном стих стук колёс, Морриган быстро поднялась наверх, в кабинет Джона.

— Господи, пожалуйста, пусть он не оставил дневник в замке и не взял его с собой! — горячо взмолилась она.

Следующие полдня девушка провела, методично обыскивая кабинет, она даже не поленилась простучать стены, проверяя, нет ли там встроенного тайника. Усевшись на стул с высокой спинкой, Морриган подпёрла рукой подбородок, сердито нахмурив брови.

— Ну и работёнку ты мне задал, Джон!

Отдохнув немного, она на всякий случай ещё раз проверила массивный стол, и спустилась в гостиную.

— Завтра попробую поискать в спальне, — Морриган села в кресло перед камином и позвонила горничной, чтобы та принесла ей Стивена. — Здравствуй, малыш, — девушка нежно поцеловала лобик ребёнка. — Ты скучал без мамы, да?..

Уютное одиночество леди де Сент-Эвье было нарушено очень неожиданно.

— Лорд де Риверс, миледи, — горничная отступила в сторонку, пропуская посетителя.

Морриган в растерянности застыла в кресле, прижимая сына к груди и глядя на Робина широко раскрытыми глазами. Он остановился на пороге, медленно опустив взгляд на посапывающего малыша в кружевных пелёнках.

— По этой причине ты вышла за него замуж? — тихо спросил Робин.

Она встала, сжав губы и сузив глаза, но ничего не ответила. Де Риверс почувствовал, как у него закружилась голова от нахлынувших чувств.

— Морриган, он же твой брат!

Молодая леди не выдержала.

— Милорд, я бы никогда в жизни не позволила появиться на свет ребёнку Джона. Даже если бы от этого зависела моя жизнь. И если вы настолько низкого мнения обо мне, то нам не о чём больше разговаривать.

Морриган резко повернулась, собираясь уйти из гостиной, но де Риверс уже понял свою ошибку. В два шага он оказался рядом с ней и обнял за плечи, осторожно прижав к груди.

— Прости, родная, прости меня, я не подумал, что говорю. Конечно, я верю тебе, Морриган. Но тогда, получается, это… наш сын?..

Она стояла к нему спиной, и Робин не мог видеть глаз девушки. Морриган как-то устало кивнула, потом осторожно высвободилась и повернулась к собеседнику.

— Я не хотела тебе говорить, — тихо сказала она, отведя взгляд. — Но ребёнку нужно было имя, и единственный выход оставался — Джон.

Робин наклонился к сыну, осторожно коснувшись детской пухлой щёчки.

— Подумать только, у меня есть сын… — де Риверс улыбнулся, глядя на молодую маму. — Малышка, теперь я тем более не смогу отпустить тебя. Ты сделала мне самый дорогой подарок, какой я только мог ожидать. Как его зовут?

Она еле слышно вздохнула.

— Стивен.

— Стивен… Хорошее имя. Поехали, прогуляемся, Морриган — неожиданно предложил вдруг он. — Собственно, я за этим и заехал к тебе.

Леди де Сент-Эвье вскинула на него настороженный взгляд, потом, помедлив, позвонила горничной, и отдала ей Стивена.

— Ну ладно, Робин де Риверс, я поеду с тобой. Но не более чем на прогулку.

— Ну что вы, миледи, — усмехнулся Робин, поклонившись. — Я и в мыслях не имел ничего дурного. Всего лишь прогулка перед сном.

— Врать даме нехорошо, — фыркнула Морриган, накинув плащ.

Всю неделю она провела в обществе де Риверса: он приглашал её на прогулки, в театр, сопровождал на приёмы и вечера. Робин вёл себя строго в рамках приличия, удивляя всё общество порядочностью по отношению к красивой замужней даме и настораживая Морриган. Клара де Риверс была вне себя от злости, устраивая истерики по любому поводу, но на все обвинения её муж невозмутимо отвечал:

— Клара, дорогая моя, я всего лишь стараюсь развеять скуку Морриган, пока её… муж в отъезде. Тебе нет нужды беспокоиться, потому что все знают, когда и где я был с ней. Мы ни разу не оставались наедине, ты же прекрасно знаешь.

Кларе нечего было возразить, поскольку Робин действительно ни разу не поставил Морриган в неловкое положение, появляясь с ней исключительно при большом стечении людей.

В конце недели, вечером, когда Робин провожал Морриган, она сообщила:

— Завтра приезжает Джон.

— Ну и что?

Девушка подняла глаза на собеседника.

— Тебе не стоит больше так часто встречаться со мной, — негромко сказала она.

— Ты боишься брата? — Робин изогнул бровь.

— Нет. Я боюсь за сына. За нашего сына, Робин.

Повисло молчание.

— Джон вполне способен… что-нибудь с ним сделать, если я зайду слишком далеко в своём поведении, — Морриган запнулась. — Пожалуйста, Робин, будет лучше для всех, если ты вернёшься к жене. Прошу тебя.

— Ты действительно этого хочешь? — медленно спросил де Риверс.

"Прости, господи, надеюсь, ты со временем поймёшь, милый".

— Да.

Неожиданно Морриган шагнула к нему и, обняв за шею, нежно поцеловала.

— Иди, и знай, что я просто люблю тебя. Может, мои слова помогут тебе жить дальше.

Не дав ему что-либо ответить, она скользнула в дом и закрыла дверь. Прислонившись спиной, слыша удаляющиеся шаги Робина, девушка опустила голову, тихо прошептав сдавленным голосом:

— Ох, Робин, любимый мой, как же мне будет тяжело без тебя!..

Она медленно поднялась к себе, по привычке заперев дверь спальни на ключ, и с тоской думая об очередной ночи в холодной постели.

— Как только разделаюсь с Джоном, немедленно уеду в замок, — пробормотала она, потушив свечи.

Морриган не слышала, как поздно ночью вернулся её муж.

Утром леди де Сент-Эвье спустилась к завтраку хмурая и раздражённая, и не очень удивилась, увидев за столом Джона.

— Доброе утро, — буркнула она, садясь на своё место.

— Не скучала без меня? — вместо приветствия осведомился её брат.

— Решил с утра пораньше отношения выяснить? — резко отозвалась Морриган.

— Весь Лондон говорит о тебе и де Риверсе, — Джон в упор посмотрел на собеседницу. — Кажется, я предупреждал, когда уезжал.

— Джон, ты дурак, — устало вздохнула молодая леди. — Ты слышал, что он везде сопровождал меня? Ну и что? Ты хоть от кого-нибудь слышал, что мы оставались наедине? Или что он вечером оставался в этом доме? Ведь нет же, тогда зачем устраивать весь этот фарс?

— Без меня ты из дома больше не выйдешь, — ровным голосом сказал Джон.

— Что? — прищурилась Морриган.

— То, что слышала, Молли. И лучше не зли меня, если не хочешь окончательно вывести меня из себя.

Поджав губы, она встала из-за стола и поднялась к себе. Весь день Морриган провела вместе с сыном, а вечером, после ужина, в дверь неожиданно позвонили. Морриган насторожилась, Джон, сидевший с газетой в гостиной, искоса глянул на жену. Горничная с кем-то говорила, но голос молодой леди не казался знакомым. Не выдержав, она вышла.

— Анна, кто там пришёл?

Джон молча встал и последовал за женой. К большому удивлению Морриган, в холле стоял Хью Эшборн.

— Прошу прощения, миледи, — он казался усталым и встревоженным. — Мне нужна ваша помощь. Робин пропал.

Де Риверс вернулся домой мрачный и раздражённый, он не хотел оставлять Морриган одну с её братом, он боялся за неё и за сына. В доме его встретила бледная Клара, как обычно, ожидавшая мужа на широкой лестнице.

— Добрый вечер, — буркнул Робин, собираясь пройти мимо и подняться к себе в комнату.

— Ты опять был с ней? — напряжённо спросила Клара.

— Да.

У де Риверса совершенно не было охоты ругаться, он хотел как можно быстрее оказаться в своей спальне.

— Может, хоть новость о том, что… я жду ребёнка, вернёт тебя домой?

Робин застыл, медленно подняв голову и уставившись на жену.

— Что ты сказала? — тихо переспросил он.

— Ты добился своего, — женщина поджала губы. — Кажется, ведь именно для этого ты женился на мне? Чтобы я… обеспечила тебя наследником?

"Замолчи! Ты не имеешь права так поступать со мной, ты НЕ ДОЛЖНА забеременеть!" — хотелось ему крикнуть, но Робин просто молча развернулся и подошёл к двери.

— Робин, ты куда? — насторожилась Клара. — Куда ты снова уходишь? Слышишь, вернись!!

Де Риверс даже не обернулся. Положение Клары разрушило все его надежды и планы, лишило последнего шанса быть вместе с Морриган.

— Господи, боже, Клара, как же я тебя ненавижу! — сквозь зубы процедил Робин, направляясь в портовый район.

Морриган в недоумении уставилась на собеседника.

— Как пропал?

— Он ушёл вчера вечером и до сих пор не вернулся. Леди де Риверс понятия не имеет, где может быть её муж.

Морриган мгновенно приняла решение.

— Анна, принеси мой плащ.

— Что ты задумала, Молли? — нахмурился Джон.

Девушка ничего не ответила, поджав губы. Горничная подала хозяйке плащ, Морриган быстро застегнула его и подошла к Эшборну.

— Я готова, Хью.

— Ты никуда не пойдёшь!

Она резко обернулась и прошипела:

— Не смей меня останавливать, Джон! Я не в тюрьме, и ты не надзиратель! Я скоро вернусь, до свидания.

Морриган поспешила за гостем, громко хлопнув дверью. Они сели в экипаж, и девушка спросила:

— Как вы думаете, где он может быть?

— Судя по всему, он опять поссорился с женой, значит, Робина надо искать где-нибудь в портовых притонах. Однако раньше он не уходил на целые сутки, самое большее — на одну ночь.

— Что же могло случиться? — пробормотала Морриган задумчиво, глядя в окно.

Дальше они ехали молча. В порту экипаж остановился у шумного заведения, всем своим видом демонстрировавшего, что здесь собираются далеко не сливки общества.

— Обычно он любит бывать здесь, если поссорился с женой, — пояснил Эшборн.

Хью открыл дверь, как вдруг ручка Морриган легла ему на плечо.

— Я иду с вами, милорд.

— Миледи, таверна — не место для порядочных дам, — засомневался он.

— Пожалуйста, Хью, — зелёные глаза умоляюще смотрели на него.

Поколебавшись, Эшборн кивнул.

— Только не отходите от меня ни на шаг, миледи.

Она наклонила голову в знак согласия.

Когда они вошли внутрь, сначала никто не обратил внимания на новых посетителей, отовсюду раздавался грубый смех, шумные голоса, взвизги девиц. Прикрыв рот ладонью, Морриган сдерживала кашель — по таверне плавали клубы густого табачного дыма. Хью, прищурившись, пытался разглядеть в полутьме, есть ли тут де Риверс, девушка с невольным любопытством выглядывала из-за его плеча. Спустя несколько минут её взгляд наткнулся на знакомую фигуру в углу.

— Робин!

Морриган поспешила за столик, чертыхавшийся Хью за ней, держа руку на пистолете — несколько любопытных и испитых физиономий повернулись вслед девушке. Де Риверс поднял голову и сфокусировал взгляд на леди де Сент-Эвье.

— Морриган?.. Что… ч-что ты… тут делаешь? — с трудом выговорил он.

Лорд Робин де Риверс был пьян в стельку.

— Хью, его надо увести отсюда, — быстро сказала Морриган, повернувшись к Эшборну.

Совместными усилиями они довели Робина до экипажа — посетители таверны сочли за благо не связываться с ними, едва Хью словно невзначай откинул полу плаща и показал пистолет. Морриган усадила де Риверса на сиденье и пристроилась рядом, её спутник сел напротив.

— Его нельзя в таком виде везти домой, Хью, — девушка с тревогой посмотрела на Эшборна. — Клара будет в ещё большей истерике и ничем ему не поможет.

Робин, воспользовавшись моментом, уснул на плече девушки.

— Да, она устроит ему очередной скандал, — согласился Хью. — Я бы отвёз его к себе, но… — он смущённо замялся. — Меня ждут сегодня.

— Понятно, — кивнула Морриган с улыбкой, — вы не один. Есть ещё какое-нибудь место, куда его можно отвезти?

— Вообще-то у Робина тут недалеко есть маленький домик, воспоминания о холостяцкой жизни, так сказать, но там давно никто не живёт, только иногда приходит женщина, следить за порядком.

— Значит, едем туда, — решила девушка.

По пути Морриган перебирала в уме возможные объяснения дикой выходке де Риверса, но никак не могла представить, что же заставило Робина на сутки уйти из дома и изрядно напиться. Она рассеянно погладила его по плечу, продолжая размышлять над причиной, Робин вздохнул, не просыпаясь, и поудобнее устроился на её плече. Хью, наблюдая за ней, в который раз убеждался, что леди де Сент-Эвье была бы его другу куда лучшей женой, чем склочная и желчная Клара.

Экипаж остановился.

— Мы приехали, миледи.

Вдвоём они помогли Робину добраться до двери, разбудив его.

— В доме есть хотя бы дрова для камина, Хью? — негромко поинтересовалась Морриган.

— Где-то должны были быть, Робин время от времени отдыхал в этом доме от Клары. Давайте, я помогу вам, — предложил он, видя, как девушка медленно поднимается по лестнице с почти висящим на ней Робином.

— Лучше принесите свечи, пожалуйста, если вам не трудно, — с улыбкой попросила она. — И если они здесь есть.

— М-морриган… у Клары… ис…истерика будет, когда она увидит тебя… — с кривой ухмылкой выговорил де Риверс.

— Мы не в твоём доме, Робин, — мягко прервала его Морриган, подходя к двери в комнату. — Сейчас я спущусь и найду тебе чего-нибудь поесть, а ты попытайся прийти в себя, хорошо?

— Малышка, я пьян, как сапожник, — пробормотал де Риверс, тяжело опираясь на плечо девушки.

— Это не смертельно, — успокаивающе сказала Морриган, когда они ввалились в комнату, оказавшуюся спальней, и усадила его на кровать. — Сиди пока здесь, я сейчас вернусь.

Встретив Хью на лестнице, она снова обратилась к нему с просьбой:

— Можно вас ещё попросить?.. Не могли бы вы растопить камин, пока я посмотрю, нет ли на кухне чего-нибудь из еды?

— Конечно, миледи.

Морриган нашла немного копчёного мяса, кусок хлеба — видно, служанка оставила недавно, — и воду в кувшине. Собрав нехитрую снедь на поднос, она вернулась наверх. Эшборн разжёг огонь в камине, Робин молча сидел на кровати, уставившись в пол.

— Леди Морриган, — вполголоса обратился к ней Хью, когда девушка поставила поднос на стол. — Мне очень неловко перед вами, я прошу прощения, но мне надо возвращаться. И вам тоже, вас ждёт муж…

— Я не могу оставить Робина одного здесь, — тихо ответила девушка, отвернувшись.

Эшборн несколько растерялся.

— Но не можете же вы остаться здесь…

— Могу, милорд. Возвращайтесь, вас ждут, — Морриган успокаивающе улыбнулась. — Я позабочусь о Робине.

Он несколько мгновений смотрел ей в глаза, потом кивнул.

— Вы мужественная женщина, миледи, — и вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Морриган повернулась к де Риверсу.

— Ну вот, сейчас ты поужинаешь, и ляжешь спать, — обратилась она к нему, поставив поднос Робину на колени.

Он поднял голову, посмотрел на Морриган, потом молча начал есть. Девушка села на пол рядом с ним, наблюдая, как он ест.

— Спасибо, Морриган, — тихо поблагодарил Робин, отставляя пустой поднос. — Спасибо…

— Тебе надо лечь, — она встала на колени. — Давай, я помогу тебе раздеться.

— Родная моя… — де Риверс коснулся ладонью щеки девушки. — Как же я тебя люблю…

— Не надо, Робин, — Морриган однако не отстранилась. — Ты пьян…

— Не настолько, чтобы не соображать, что я делаю, — он обхватил ладонями личико девушки и поднял его. — Пожалуйста, не уходи.

— Я должна, — совсем тихо сказала Морриган, не в силах отвести взгляд от его глаз, и уже зная, что будет дальше. Что она останется.

Робин наклонился и медленно поцеловал её, так, что у девушки закружилась голова. Морриган почувствовала, как де Риверс бережно расплетает её волосы, шпильки с тихим шорохом падали на пол.

— У тебя просто потрясающие волосы… — пальцы Робина зарылись в мягкие шелковистые локоны, поглаживая затылок девушки.

— Боже, что ты делаешь, Робин…

Закрыв глаза, она наслаждалась нежными прикосновениями, Морриган ничего не могла с собой поделать, она уже чувствовала пробуждающееся желание. Робин поднял её с колен и усадил на кровать, прижавшись губами к нежной шейке, медленно расстёгивая платье.

— Ты не представляешь, как я скучал по тебе, малышка… — Робин стянул тонкий шёлк с плеч Морриган.

— Очень даже представляю… — девушка пыталась не оборвать пуговицы на рубашке Робина, лихорадочно их расстёгивая.

Вскоре одежда осталась на полу. Морриган только сейчас поняла, как ей не хватало Робина, его нежных поцелуев, ласковых пальцев, она просто сходила с ума, шепча что-то бессвязное, утопая в золотистом тумане наслаждения. Больше всего на свете она хотела, чтобы эта ночь никогда не закончилась, и ей не надо было бы возвращаться обратно домой. Морриган даже не вспомнила, что обещала прийти вечером, сейчас для неё не существовал никто кроме Робина.

— Я и забыл, какая ты ненасытная, — с тихим смехом сказал он под утро, целуя её в ушко.

Смущённо улыбнувшись, она спрятала порозовевшее личико у него на груди.

— Я тебя люблю, Робин… господи, помоги мне, как же я тебя люблю…

Де Риверс прижал её к себе.

— Морриган, я никуда тебя не отпущу.

Она помолчала, потом подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Почему ты ушёл из дома, Робин?

Он не мог соврать ей, как не мог и промолчать.

— Клара беременна, — медленно ответил Робин, отрешённо глядя в потолок.

Морриган тихо вздохнула.

— Тебе надо вернуться, Робин. Ради семьи. Ради твоего ребёнка.

— Морриган…

— Ради меня. Пожалуйста, Робин.

— Ну что ты со мной делаешь, малышка, а?.. — де Риверс зарылся губами в рыжие волосы девушки. — Я же с ума сойду без тебя…

— Это жизнь, Робин. У тебя есть жена, у меня… муж и сын, наш сын. Спасибо за эту ночь, я буду помнить её, но… пора идти.

Она встала и начала одеваться, стоя спиной к Робину — Морриган не хотела показывать слёзы. Де Риверс подал ей плащ, оделся сам, и они спустились вниз, не говоря друг другу ничего — слова были лишними. Перед тем, как сесть в экипаж, Морриган обратилась к Робину:

— Ещё раз спасибо, милый, и… прощай. Удачи тебе.

Она быстро села и захлопнула за собой дверцу, боясь расплакаться и тем самым ещё больше огорчить Робина.

— Тебе ещё с Джоном объясняться предстоит, — она вздохнула и вытерла щёки.

Экипаж остановился перед её домом. Морриган накинула капюшон, вышла и медленно направилась к двери, не имея абсолютно никакого желания ругаться с Джоном и что-то ему объяснять. Девушка была уставшая, полная воспоминаний о прошедшей ночи, и хотела поскорее оказаться в своей комнате, увидеть сына. Отныне её единственное утешение и единственная ниточка, связывающая с Робином. Будущий ребёнок Клары перечёркивал все робкие надежды Морриган, ставя перед жестокой реальностью. "Я разберусь с Джоном и останусь в замке, — решила она, входя в дом, — растить моего Стивена…"

— Морриган.

Она остановилась и медленно повернула голову: двери в гостиную были открыты, на диване сидел Джон и смотрел на неё, недобро прищурившись.

— Ты сказала, что вернёшься вечером. Ты была с де Риверсом?

— Да, — не стала она отрицать. — И провела с ним незабываемую ночь. Только посмей что-нибудь сказать, братец, мы оба знаем, что я тебе не настоящая жена.

— Твой сын у меня, — тем же ровным голосом сказал Джон. — Я даю тебе пятнадцать минут на сборы, мы уезжаем из Лондона.

Морриган застыла, сжав кулаки, страх за Стивена чуть не заставил её запаниковать, но она взяла себя в руки.

— Где мой сын?

— Ты увидишь его, если будешь хорошей девочкой. Иди, собирайся, Молли, у тебя осталось тринадцать минут.

Девушка стиснула зубы и поднялась к себе, события приняли столь неожиданный поворот, что она растерялась. Но Морриган прекрасно осознавала — ради сына она пойдёт на всё.

Когда карета тронулась, Джон заговорил:

— Я надеюсь, Молли, ты будешь умной и послушной, потому что твой драгоценный Стивен для меня ничего не значит, тогда, как ты для него сделаешь всё. Мы возвращаемся в провинцию, и ты больше не вернёшься в Лондон, по крайней мере, пока я жив. Далее. У тебя не будет собственной комнаты, ты будешь жить вместе со мной, как и полагается примерной жене. В зависимости от поведения я буду разрешать тебе просто смотреть на сына из окна, или же встречаться с ним. Поиски дневника матери тоже можешь оставить. Тебе понятны мои условия?

— Да, — сквозь зубы ответила она.

— Отлично. Тогда я могу не связывать тебя на ночь, не правда ли? Ты не сбежишь, так?

Чувствуя себя на грани истерики, девушка кивнула.

— Больше ни слова, иначе я закричу, — тихо предупредила она его.

— А ты теперь не имеешь права ставить мне условия, Молли, — Джон улыбнулся и пересел к ней на сиденье. — Придётся тебе упрятать свою ирландскую гордость подальше, дорогая моя.

Стиснув кулаки так, что ногти вонзились в ладонь, Морриган заставила себя ответить на поцелуй мужа.

— Умница, быстро учишься. А вот плакать не надо, — он стёр пальцем единственную слезинку, выкатившуюся из уголка её глаза.

Леди де Сент-Эвье дала себе слово, что до тех пор, пока не закончится эта кошмарная история, она не позволит себе не только устроить истерику, но даже расплакаться.

Карета въехала во двор замка, там сразу поднялся переполох, ус-лы-шав стук захлопнувшихся ворот, Морриган невольно вздрогнула.

— Пошли, дорогая моя, я покажу твою комнату.

Она молча поднялась за братом, искоса глянув на закатное солнце — они приехали вечером. Джон распахнул перед ней дверь, пропуская вперёд.

— Прошу, Молли.

Она зашла, окинув комнату взглядом, и бросила:

— Могу я попросить приготовить мне ванну? Или это тоже непозволительная роскошь?

— Почему же, нет, — рассмеялся Джон. — Я даже помогу тебе помыться, не возражаешь?

Морриган стерпела этот ехидный укол, сняла плащ и повесила его на спинку кресла. Вскоре ванна была готова. Джон не покидал комнаты, удобно расположившись на диване, и по всей видимости, в ближайшее время не собирался никуда уходить. Девушка отвернулась, и, прикусив губу, начала расстёгивать платье.

— Тебе помочь, Молли?

— Когда я увижу сына?

— Завтра утром, дорогая моя. Давай, помогу снять платье.

Морриган поняла, что горничная ей пока тоже не положена. "Господи, дай мне силы выдержать! Ради Стивена я должна быть сильной!"

Утром она действительно увидела сына, но только из окна: молодая служанка гуляла с ним по маленькому садику. Неимоверным усилием Морриган сдержала рвущиеся наружу рыдания и отвернулась от окна.

— Мне можно выходить из этой комнаты?

— Только в моём сопровождении. Чего ты хочешь, Молли?

— Почитать.

Они вдвоём спустились в библиотеку, где Морриган читала до обеда, потом, после еды, девушка вернулась в комнату…

Для неё начался настоящий кошмар, испытание для нервов: Джон мог зайти в любой момент, хоть днём, хоть ночью, совершенно не считаясь с её желанием или настроением. Дверь комнаты всегда запиралась на ключ, выходила она редко — Джон сам приносил ей книги, которые она просила. Морриган держалась только благодаря редким и непродолжительным встречам с сыном, и этими встречами Джон её не баловал. С мальчиком вроде обращались хорошо, выглядел он здоровым, Стивен был единственной радостью в её нынешней жизни. Морриган не могла себе позволить даже сорвать нервы на ком-нибудь кроме Джона — она почти ни с кем не виделась. Постепенно девушка начинала чувствовать — ещё одна неделя, подобная двум прошедшим, и она просто взорвётся, некая струна внутри звенела, натянутая до предела, готовая лопнуть в любой момент. Морриган стала нервной, пугливой, она вздрагивала от любого шороха или скрипа, у неё появилась бессонница в те редкие ночи, когда Джон не приходил к ней. Леди де Сент-Эвье похудела, осунулась, румянец пропал с бледных щёк, появились круги под глазами, а сами глаза потеряли упрямый блеск. От диковатой, весёлой и непредсказуемой ирландки осталась одна тень, девушка увяла, как цветок вереска в тёплой комнате.

В начале третьей недели заточения Джон, уходя от Морриган, сказал:

— Дорогая моя, дела требуют моего присутствия в Лондоне, я уеду на несколько дней. За хорошее поведение оставляю тебе Стивена. Может, тебе что-нибудь привезти?

— Цианистого калия, — буркнула Морриган, не сдержавшись.

Её брат рассмеялся.

— Ты ещё не разучилась шутить, как я вижу! Я куплю что-нибудь под твои зелёные глазки, Молли. До свидания.

Девушка с трудом могла поверить, что ей выпало такое счастье — несколько дней одиночества, да ещё и вместе с сыном! В первый день Морриган даже не помышляла о попытке открыть замок и предпринять поиски дневника — она просто отдыхала. Проснувшись утром — одна! — леди де Сент-Эвье села перед зеркалом и уставилась на своё отражение, впервые обратив внимание, как она выглядит.

— Нет, моя милая, так не пойдёт, — она покачала головой. — Ты совсем тут зачахнешь, от тоски и безысходности. Пора действовать, Морриган.

Джон отобрал у неё все шпильки, но осталась пара брошей, ими девушка и воспользовалась. Не имея достаточного опыта, Морриган проковырялась с замком не один час, испортив застёжки двух брошей, но на третьей замок щёлкнул и дверь наконец открылась. Закутавшись в шаль — день был прохладный, — она выскользнула из комнаты, прислушиваясь, не идёт ли кто. Она не могла знать, сколько человек в замке преданы Джону, а кто сочувствует хозяйке, поэтому стоило быть осторожной. Морриган решила не рисковать спускаться на первый этаж, и поискать в соседней комнате, где Джон жил раньше. Впрочем, она не надеялась, что с первого же раза найдёт дневник матери, её брат отнюдь не страдал скудостью ума, если надо было придумать какую-нибудь хитрость. На следующий день Морриган решила поискать в кабинете Джона. Девушка подумала, что безопаснее всего осуществить свои планы ближе к вечеру, когда в замке все лягут спать. Единственное, что беспокоило её — Джон не сказал, когда вернётся. Несколько дней могли означать от трёх до недели.

— Чтоб ты себе ногу сломал, сволочь, — процедила она, уже довольно умело справляясь с замком на двери кабинета.

Там, обследовав все ящики стола, Морриган убедилась в отсутствии тайников, в других местах тоже ничего не оказалось. С кабинетом девушка покончила к полуночи. Раздражённая и злая, она вернулась к себе, напряжённо размышляя о самых вероятных местах нахождения дневника, и остановилась на библиотеке. Там море книг, и засунуть тоненькую тетрадь среди двух каких-нибудь фолиантов Джону ничего не стоило. Стивен тихонько посапывал во сне, Морриган улыбнулась, глядя на сына и замирая от всепоглощающей нежности к маленькому родному существу.

— Мальчик мой, — прошептала она, нежно пригладив тёмные волосики. — Скоро у нас всё будет в порядке, обещаю тебе.

Следующее утро выдалось хмурое, туман опустился, как вата, глуша все звуки, и жизнь в замке замерла. Морриган встала поздно, от погоды очень некстати разболелась голова. После того, как унесли пустую посуду с обеда, девушка подождала час, и тихо спустилась в библиотеку. Работы предстояло немало, комната была большой, а полки с книгами уходили под потолок. Морриган плотнее запахнула домашнее платье, и приступила к поискам. Несмотря на то, что она видела дневник всего один раз, она очень хорошо запомнила красную бархатную обложку с золотым тиснением, и была уверена, что сразу узнает искомую вещь. Часам к семи вечера Морриган осилила верхние полки и приступила к нижним. Чем меньше оставалось неисследованных книг, тем больше мрачнела девушка. Она возлагала такие надежды на библиотеку, было бы очень обидно, если они не оправдаются!

Устав, Морриган остановилась передохнуть, и опёрлась локтём на корешки книг в дальнем углу библиотеки, где она в данный момент находилась. Неожиданно они сложились, девушка чуть не упала. Чертыхаясь, она выпрямилась и… остолбенела. В небольшой нише, которую закрывала складывающаяся ширма из ненастоящих корешков, лежала тетрадь в красном бархатном переплёте, тиснёная золотом. Едва веря своим глазам, она медленно протянула руку и коснулась обложки, ощутив, как замерло сердце.

— Мамин дневник…

Морриган достала тетрадь и села в кресло, положив находку на колени, и погладив дрожащими пальцами переплёт. Здесь то, чем жила её мать, её сокровенные мысли и чувства, о которых Морриган не успела узнать. Справившись с волнением, девушка открыла тетрадь и углубилась в чтение, позабыв обо всём на свете.

…Морриган вздрогнула и подняла глаза от страницы, уставившись на дверь: часы пробили девять, она прочитала две трети дневника — мать недвусмысленно и однозначно говорила, что умерла маленькая сиротка из деревни, и Джон являлся её единокровным братом. Последний не заставил себя ждать, появившись на пороге библиотеки, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Однако Морриган тоже была в ярости, так долго копившееся напряжение вырвалось, и молодая леди была очень близка к тому, чтобы убить брата собственными руками.

— Ублюдок, — прошипела она, отложив дневник и медленно поднимаясь с кресла. — Решил, значит, позабавиться с сестрой, да?! Пошёл по стопам собственного папаши, который женился на кузине, вопреки запрету священника? Ты больной, Джон, чёртов сумасшедший! И я не намерена больше терпеть твои дикие выходки, равно как и позволить прикоснуться ко мне хотя бы одним пальцем! Я не буду и дальше играть роль твоей игрушки, найди себе другую!

— Молли, непослушная девчонка, как ты посмела выйти из комнаты? И рыться в библиотеке? — Джон, нахмурившись, сделал несколько шагов вперёд, и не обратил на слова Морриган никакого внимания.

— Заткнись, сволочь, и не смей так разговаривать со мной! — девушка кричала, с трудом контролируя злость. — Я завтра же уезжаю отсюда, Джон, вместе с сыном, и только попробуй, заикнись, что я твоя жена! Клянусь чем угодно, тогда я точно убью тебя, скотина!

— Морриган, недостойно леди выражаться так, как ты, — он стоял у стола, напротив девушки. — Давай спокойно сядем и поговорим.

— Мне не о чём говорить с тобой, я немедленно собираю вещи и уезжаю, — отрезала Морриган и направилась к двери.

Она совершенно упустила из виду, что Джон не собирался так просто отпускать свою жертву. Он вдруг быстро шагнул к ней и схватил за руку.

— Нет, Молли, никуда ты не пойдёшь, ты останешься здесь!

Морриган с размаху залепила ему пощечину, давая наконец выход своей ярости.

— Отпусти, ублюдок!

Она пыталась освободиться из железных объятий Джона, царапаясь и пинаясь, больше не сдерживая себя и давая волю накопившейся злости. Джон чертыхался, стараясь усмирить разбушевавшуюся сестру, и одновременно потихоньку приближался к двери.

— Если ты сейчас же не уберёшь свои грязные руки от леди де Сент-Эвье, я прострелю тебе башку, — неожиданно раздался очень знакомый и до боли родной голос.

Они оба замерли, во все глаза глядя на Робина де Риверса и пистолет в его руке. Морриган оправилась от удивления первая, и со всей силы врезала острым локтём под рёбра Джону, тот зашипел от боли и, отпустив девушку, сложился пополам. Морриган метнулась к Робину, спрятавшись за его спиной, а гость быстро спрятал пистолет и достал шпагу.

— Постой здесь, родная, сейчас я разберусь с твоим прытким братцем.

Девушка напряжённо следила за двумя противниками.

— Я убью тебя, Сент-Эвье, — просто сказал Робин без всяких высокопарных фраз, и Джон увидел в его глазах приговор.

Он молча напал на де Риверса. Морриган вздрогнула от раздавшегося звона клинков, и без слов взмолилась, чтобы Робин победил. Она не знала, сколько прошло времени, минуты словно замерли. Под яростным напором противника Джон постепенно отступал назад, пока не оказался прижатым к книжной полке. Резким ударом Робин отвёл шпагу Джона в сторону и в следующий момент кончик его клинка пронзил незащищённую шею противника.

— Я не имею обыкновения нарушать данные мной обещания, — даже не оглянувшись на сползшего на пол и захлёбывавшегося собственной кровью Джона, Робин подошёл к застывшей Морриган. — Как ты, малышка?

— Робин… — девушку начала колотить дрожь. — Робин!.. Господи, боже мой, ты приехал!..

Больше от неё ничего нельзя было добиться, напряжение последних трёх недель вылилось в истерику. Робин взял судорожно всхлипывавшую девушку на руки и понёс наверх.

— До чего же тебя довел твой сволочной братец, детка, — пробормотал он, покачав головой и пинком открыв дверь в спальню — её бывшую спальню.

Уложив девушку на кровать, де Риверс заботливо укрыл её одеялом, убрав с лица несколько прядей. Рыдания перешли в икоту, Робин взял с тумбочки стакан с водой и протянул Морриган.

— Выпей, милая моя, поможет.

Она послушно выпила и отставила стакан обратно.

— Спасибо, что приехал, — на мокром личике появилось бледное подобие улыбки.

Робин улыбнулся в ответ.

— Как же я мог оставить тебя одну с этим сумасшедшим, Морриган? Извини, я не мог приехать раньше, я не знал, куда ты пропала, а заходить к тебе домой — не рискнул, — он не стал заострять внимание на том, что это была просьба самой Морриган, не навещать её. — Теперь можешь спать спокойно, малышка, никто тебя больше не обидит.

Де Риверс собрался встать и выйти, но тонкие пальчики девушки легли ему на локоть.

— Робин, пожалуйста, останься, — тихо попросила она, глядя на него блестящими от недавних слёз глазами.

— Морриган?..

Вместо ответа девушка обняла его за шею, притянув к себе.

— Я сойду с ума, если сегодня останусь в этом доме, полном призраков, одна, — прошептала девушка, целуя Робина.

— Чёрт с ней, с Кларой, я и так поругался перед отъездом, — пробормотал он, уступая просьбе Морриган и чувствуя, как забилось сердце. — Малышка, единственная моя, моя Морриган…

На сей раз она знала точно: это ночь последняя. Утром Робин уедет, с её помощью или без, вернётся к жене и ребёнку. А она останется жить в замке, растить сына, рассказывая, какой замечательный у него отец и придумывая объяснения, почему его нет рядом… Морриган запретила себе думать сейчас о будущем, полностью отдавшись настоящему, счастью, которое дарили нежные ласки Робина, доводившие её почти до бессознательного состояния, его горячие губы, жадно целовавшие её. Она наслаждалась этой ночью с радостью обречённого, которому дали один день отсрочки до неизбежной казни. Морриган заснула с рассветом, успокоенная и почти смирившаяся с неизбежным расставанием.

— Ты ведь всё понимаешь, Робин? Ты понимаешь, что должен вернуться?

— Ох, Морриган…

— Тебе тяжело, я знаю, мне тоже нелегко, но… ты же не бросишь беременную жену. Ты не можешь оставить своего будущего ребёнка без отца, милый, я знаю.

— Стивен тоже мой сын, — несколько резко ответил Робин, прижимая к себе Морриган.

— Незаконный, — прошептала девушка, тихо вздохнув. — Все думают, что это ребёнок моего… в общем, Джона, Робин. Пожалуйста, не надо спорить. Мы оба знаем, что ты должен вернуться к Кларе.

…Она стояла во дворе, зябко кутаясь в тёплый плащ, несмотря на ясное солнце, девушка дрожала. Библиотеку уже убрали, запуганная прислуга держала рот на замке, и никто не задавал вопросов по поводу случившейся в замке трагедии. Молчаливые горничные готовили тело для погребения на семейном кладбище, и Морриган старалась не думать о предстоящих похоронах.

— Прощай, Робин, — тихо сказала она. — И… лучше тебе забыть дорогу сюда, — добавила девушка, опустив голову.

— Нет, Морриган, до свидания, — де Риверс немного грустно улыбнулся и наклонившись, поцеловал её. — Рано или поздно я вернусь за тобой, малышка моя рыжеволосая, и не смей даже думать о том, что я способен забыть дорогу в твой замок.

Морриган долго смотрела ему вслед, пока горничная не окликнула её робко:

— Миледи, какие будут распоряжения насчёт похорон?..

Леди де Сент-Эвье вздрогнула и поспешно вернулась в замок.

ЭПИЛОГ

Нахмурившись, Морриган сверяла по толстой книге доходы от арендаторов, отмечая, что дела в замке идут очень даже неплохо. Стоял погожий летний денёк, Стивен гулял в саду с нянькой — Морриган собиралась присоединиться к сыну сразу после того, как закончит дела. Единственное неудобство причиняло чёрное шёлковое платье, хотя девушка и подошла к грани приличий: открытые плечи и короткие рукава. Провинция не слагала с неё обязательств, связанных со смертью мужа — соседи не знали подробностей семейной трагедии замка Сент-Эвье, и перед ними она должна была играть вдову.

Прошло полгода, как умер Джон, и полгода она не видела Робина. До неё доходили смутные слухи о нём и его жене, что де Риверс остепенился и ведёт себя, как примерный семьянин. Морриган невесело усмехнулась своим мыслям и положила руку на округлившийся живот.

— Ох, Робин, и как я объясню соседям появление второго твоего ребёнка?..

Клара должна была родить в ближайшее время, и девушка невольно прислушивалась к тому, о чём судачат горничные — для слухов не существовало расстояния, — хотя ей до сих пор причиняло боль любое упоминание о Робине и его семье. Первое время Морриган рыдала по ночам в подушку, вспоминая де Риверса, но постепенно острота утраты притупилась, и Морриган свыклась с ноющей болью в душе. Вся её нерастраченная любовь и нежность обратились к сыну, Стивену. Захлопнув толстую книгу, она решительно направилась из кабинета во двор.

— А вот и мамочка, золотце моё! — Морриган тепло улыбнулась, взяв сына на руки.

Последующие дни леди Сент-Эвье была погружена в дела замка. Как-то утром она, как обычно, сидела в кабинете, сверяя цифры, когда во дворе раздался непонятный шум. Морриган досадливо поморщилась, не отрываясь от дела.

— Нет, на сей раз я не пойду ни на какое чаепитие, — пробормотала она, думая, что это привезли приглашение от соседей. — Опять посиделки до ночи, а мне сейчас нельзя утомляться…

В коридоре послышались быстрые шаги, сердце Морриган отчего-то вдруг замерло. Она поднялась со стула, глядя на вход со смешанными чувствами. Дверь распахнулась, и на пороге появился Робин де Риверс. Девушка судорожно вздохнула, поднеся руку к горлу, словно ей что-то мешало дышать.

— Р-робин?..

— Морриган, малышка моя, как я скучал по тебе!

Он с широкой улыбкой подошёл к ней и вдруг, схватив в охапку, закружил по кабинету.

— Я за тобой приехал, милая, — Робин осторожно поставил её на пол, положив руки на плечи девушке.

Морриган растерянно смотрела на него.

— Что ты говоришь, у тебя же жена, ребёнок!..

Де Риверс посерьёзнел.

— Клара умерла при родах, ребёнок тоже не выжил. Она была слишком хрупкой женщиной, и слишком ненавидела меня и этого ребёнка, чтобы остаться жить. Ты выйдешь за меня замуж, Морриган?

От свалившегося неожиданно счастья и потрясения её нервы не выдержали, и она потеряла сознание, тихо опустившись на руки Робина.

— Чёрт возьми, где эти несносные дети?! — Морриган нахмурилась, уперев руки в бока. — Мы уезжаем через два часа, а они где-то ходят!

— А зачем ты показала им окрестные леса? — усмехнулся Робин, обнимая жену. — Стивена же теперь за уши не вытащить из твоей пещерки, а Шинейт повсюду таскается за ним. Твои дети, Морриган, такие же юные авантюристы, как их мать.

— Вот уж кто авантюрист, так это ты, — добродушно проворчала молодая женщина, спускаясь вниз. — Какой ещё английский лорд женится на бывшей наложнице из гарема? Боже мой, Стивен, где ты так вымазался? А Шинейт? Господи…

Она не знала, плакать или смеяться, глядя на чумазые мордашки, всклокоченные волосы и блестящие глазёнки.

— Я спасал Шин от разбойников, — сообщил Стивен, радостно улыбаясь.

Морриган всё же рассмеялась. Взяв детей за руки, она повела их наверх.

— Сейчас я выкупаю вас, милые мои, переодену, и мы поедем в Лондон. Ясно, непоседы?

— Мамочка, я хочу надеть моё зелёное платье! — дёрнула пятилетняя Шинейт юбку Морриган.

— Конечно, золотце, всё, что захочешь, — нежно улыбнулась она, поднимаясь по лестнице.

Глянув через плечо на мужа, Морриган увидела, что он еле сдерживает улыбку, наблюдая за троицей.

— Ты самая замечательная мама, малышка! — Робин догнал её и обнял за плечи, добавив тише, — и самая замечательная жена.

Морриган довольно улыбнулась, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. У неё было всё, чего она так хотела: любимый муж, любимые дети, и спокойная жизнь.

10.09.98