В лифте я спросил Дынина:

– Ты в электрике разбираешься?

– В автомобильной?

– Нет, электричество на этаже отключить сможешь?

– Посмотрим.

Выйдя на шестом этаже, Дынин осмотрел электрический щиток. Через полминуты он подвинул наконец какие-то рычажки.

Справа от лифта, куда направлялся Шагян, было две квартиры, слева – еще две, которые интересовали меня значительно меньше. Однако реакция на дынинские действия началась именно слева. Из одной квартиры вылезла пожилая тетка с крысиным лицом и, глядя на нас внимательными глазками, спросила:

– Что происходит?

Следом за ней с аналогичным вопросом, заданным более громогласно, на лестничную площадку вылезла еще одна старуха. Дынин начал было объяснять, что это обычная проверка работы электрических щитков и что мы из Горэнерго. В ответ две старухи категорически заявили, что им нет дела ни до нас, ни до нашего Горэнерго, и потребовали немедленно включить электричество, так как они лишены возможности смотреть любимый мексиканский сериал, где очередная бедная девушка скоро должна стать богатой. Наконец открылась дверь одной из квартир справа, и на лестничной площадке появился старик со слезящимися глазами в сопровождении своего внука. Дынин потратил еще минуту, объясняя этому жильцу причину возникших проблем с электроэнергией. Старик и его внук молча слушали.

Наконец случилось то, ради чего был затеян весь этот спектакль. Щелкнул замок последней «нераспакованной» на этаже квартиры, и в узкую щель между косяком и дверью высунулось детское лицо девушки с короткими, рассыпанными соломой волосами, в которой я сразу же узнал Марину Мамонтову.

«Попалась птичка!» – подумал я и подал Дынину условный знак.

– Да заткнитесь вы! – заорал Дынин, к тому времени уже выведенный из себя разговорами со старухами, и врубил свет. – Уж и щиток проверить нельзя!

Я нажал кнопку вызова лифта, бросил взгляд на закрывшуюся за девушкой дверь.

В лифте Дынин спросил меня:

– Ну что, все нормально?

– Да. Одну нашли.

– Ну вот, по клиентам пошукаешь, и другие найдутся.

– Нет, интуиция мне подсказывает, что с остальными будет гораздо сложнее…

…Дынин высадил меня у клуба «Помпей», когда был уже третий час дня, и, пообещав, что вечером позвонит, уехал по своим делам. Через двадцать минут я сидел в кабинете Путилина и наблюдал, как на лице этого достойного руководителя солидного учреждения отражались все его чувства. Поначалу он побагровел от злости, потом возобладали меркантилизм и осторожность, затем обида, что с ним могли так поступить. В конце концов Путилин успокоился и сказал:

– Ладно. С Шагяном и Маринкой я разберусь. Вы точно уверены, что она там?

– Абсолютно точно. Я ее видел так же хорошо, как сейчас вас… Но все же думаю, что это нетипичный случай. Остальные четыре девочки пропали по другой причине. И если вы хотите докопаться до истины, то следствие нужно продолжить.

Путилин бросил на меня колючий взгляд, пытаясь определить искренность моего заявления, и, видимо, убедившись в этом, сказал:

– Работайте. Наше соглашение в силе, все ваши затраты будут компенсированы. Но сегодня вы мне понадобитесь. В пять часов мы устроим рандеву с господином Шагяном в его гнездышке.

Я вышел из кабинета директора и спустился в ресторан. За стойкой бара я увидел своего первого собеседника в этом клубе, которого я прозвал «Крючконосый». Он помахал мне рукой, я кивнул в ответ. Деваться было некуда, и я подошел к нему.

– Вы, я гляжу, уже освоились здесь? – спросил он.

– Да, здесь отлично кормят и великолепный набор спиртных напитков.

Я махнул рукой официанту и заказал пиццу с грибами и коктейль.

– А вы по-прежнему философствуете на тему мужского счастья? – спросил я.

– Я философствую вообще, – ответил он и глотнул из своего стакана. – Вы уже были на третьем этаже?

– Нет. Пока я обитаю на первом и несколько раз был на втором.

– Кстати, как вас зовут?

– Владимир Александрович.

– А меня Анатолий Исаевич… Вот и вы не стремитесь на самый верх блаженства.

– Отчего же? – возразил я. – Просто случая еще не было.

– Случай сразу представится, когда возникнет желание.

Я подумал, что, наверное, он прав. Но ведь я работал в этом заведении, а не отдыхал.

– А вы знаете, я люблю поговорить с теми людьми, которые бывают там. Они рассказывают о своих ощущениях, а я вспоминаю свою молодость.

– Вы что же, там практически никогда не бывали?

– Я бывал там лишь в первый год работы клуба.

Я посмотрел на этого стареющего и толстеющего мужчину, и мне стало искренне его жалко. В этот момент я увидел своих знакомых бизнесменов Сашу и Пашу. Они также заметили меня, подошли к стойке бара.

– Вован, привет! Ты как, нормально, работаешь?

– Да, все хорошо. Мне надо с вами поговорить.

– Какие проблемы?! Пойдем за столик.

Я напомнил господам коммерсантам, что здесь присутствую как гость клуба, и никто не должен знать о том, что я детектив.

– Говорите всем, что я предприниматель, – сказал я. – Что у нас с Путилиным старые дружеские связи.

– Вован, да мы все поняли! Ты что нас за лохов держишь! – сказал Паша.

– Все ясно. Гость так гость. Заметано, – отрезал Саша.

– Кстати, а что это за мужик, с которым я сидел за стойкой?

– Какой-то придурок, из бывших совнаркомовцев.

– Как это?

– Раньше в партии был, потом в каких-то научных институтах работал, а теперь вот сидит здесь целыми днями и п…дит! Любит, когда ему рассказывают о проститутках…

В этот момент в зал вошел Шагян и, будто никого не замечая, направился к своему постоянному месту под картиной с морским пейзажем.

– А этого вы знаете?

– Этот армяшка, что ли? Как же, как же… У него несколько магазинчиков по городу, торгует там потихоньку кожаными шмотками, женскими трусами и еще какой-то х…ней. А морду делает, как будто нефтяной король. Так, ничего интересного.

Беседуя с господами предпринимателями, я хорошо пообедал – заказал суп брокколи, тефтели из осетрины с белым вином.

Наконец Шагян поднялся и вышел из зала. В этот же момент ко мне подошел метрдотель и сказал:

– Иван Алексеевич ждет вас в машине. Серая «Вольво» справа от выхода.

Я подождал некоторое время, вышел на улицу и без труда отыскал нужную мне машину. Путилин сидел уже на месте, за рулем был мой старый знакомый – амбал Саша. Я назвал адрес, и мы тронулись в путь.

– Вы уверены, что он сейчас поехал туда, в гнездышко к своей птичке? – спросил я.

– Неважно, – со злостью буркнул Путилин. – Для начала я надеру задницу Маринке, а потом уже буду дергать за яйца самого Шагяна.

Поднявшись на шестой этаж, я попросил Путилина уйти с лестничной площадки, сам же позвонил одной из тех старушек, которые обругали нас сегодня днем. Я попросил ее позвонить в дверь, где обитала Мамонтова, объяснив это тем, что мне необходимо проверить проводку в квартире, а она мне не открывает.

– Это чревато пожаром, – сурово заявил я бабке.

Бабка все поняла, и скоро мы с Путилиным очутились в небольшом коридорчике квартиры, которую снимал Шагян. Перед нами, испуганно хлопая глазами, стояла Марина Мамонтова.

– Ну ты и сука! – начал свою речь добряк Путилин.

– Здравствуйте, Иван Алексеевич, – боязливо произнесла Мамонтова.

Далее Путилин разразился мощнейшим монологом, который на треть состоял из непечатных выражений, остальные же две трети заняли упреки в черной неблагодарности и сговорах за его спиной. Однако разгуляться Путилину не дали, так как его прервал звонок в дверь. Деятельная натура Путилина потребовала, чтобы его владелец лично распахнул дверь.

На пороге стоял Шагян с букетом цветов в одной руке и наполненным до отказа пакетом – в другой. Из пакета торчало горлышко бутылки с коньяком. Шагян несколько секунд смотрел на встречающего его Путилина, потом посмотрел на дощечку с номером квартиры, потом снова на Путилина, на всхлипывающую за моей спиной Марину. Несмотря на то, что весь его внешний вид говорил: «Извините, я ошибся дверью» – он с каменным лицом произнес:

– Иван, здравствуй! Как я рад тебя видеть, слушай!

– А уж я-то как рад!

Путилин втащил пожилого армянина за рукав в квартиру и захлопнул дверь. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Первым перешел к делу армянин. Он положил цветы на коридорную тумбочку, поставил пакет на пол, вынул оттуда коньяк и сказал:

– Пойдем на кухню. Там поговорим.

Путилин без слов отправился на кухню. Шагян засеменил следом. Я посмотрел на Марину и сказал:

– Ну а нам, видимо, лучше посидеть в комнате.

Я расположился в кресле. Марина, устроившись на диване, закурила. Я тоже вставил сигарету в рот и стал прислушиваться к разговору на кухне. Тон беседы был вполне спокойный. До меня донеслись слова Шагяна:

– Ваня, я тебе сейчас все объясню. Ты только не нервничай.

Я посмотрел на девушку, которая, несмотря на жару, закуталась в теплый халат, и сказал:

– Вы тоже не нервничайте. Ничего страшного. Просто Иван Алексеевич беспокоится о вас.

– Тоже мне, отец родной, беспокоится, – ухмыльнулась Марина. – До смерти напугал меня, ворвался сюда, как ястреб.

– Но вы же пропали, не сказав никому ни слова.

– Ну и что? Может быть у меня своя личная жизнь или нет?! Я ему ничего не должна.

– Нет, вы не понимаете. На самом деле это нормально, когда руководитель предприятия, пусть даже такого необычного, как клуб «Помпей», заботится о своих сотрудниках.

– Не нужна мне его забота. Я взрослый человек и сама решаю свою судьбу! А он только вредит. Алик на мне жениться собирается, а он скандалы ходит устраивает.

«На его месте логичнее было бы тебя удочерить», – подумал я, но вслух произнес:

– Вы не первая девушка, пропавшая бесследно из клуба «Помпей». В отличие от вас, судьбы остальных покрыты мраком. Где они, никто не знает. Родители подали запросы. Два месяца назад исчезла ваша коллега, Наталья Костенко. Вы не были с ней знакомы?

– Как же не были! Мы же обе актрисы… Правда, она закончила ВГИК, а я всего лишь театральное отделение училища культуры. Так что нам было о чем поговорить…

Я заинтересовался ее последними словами и спросил:

– Вы отмечали в ее поведении в последние дни перед исчезновением какие-нибудь странности? Может быть, она рассказывала вам, с кем она общается, помимо работы…

– Все мы встречаемся с кем-то после работы, – заметила Марина.

В этот момент с кухни раздался возмущенный голос Путилина:

– А мне на х… не нужны такие клиенты, которые меня разоряют! Тебе что, сложно было меня попросить?

– Вай, какое разорение?! – недоумевал голос Шагяна.

– А я тебе расскажу, какое! – проорал Путилин и более тихим голосом стал что-то настойчиво доказывать Шагяну.

Я несколько секунд помолчал и спросил:

– Так с кем же встречалась Наталья и как она вообще себя вела?

– Как себя вела? – задумалась Марина. – Как обычно. Тихая была, спокойная. Я бы даже сказала, спокойнее, чем обычно. А кто у нее был, я не знаю. Какой-то молодой человек, я его ни разу не видела. Она часто их меняла, иногда даже казалось, что она делает это специально…

– Почему?

– Не хочет ни к кому привыкать. Она тяжело пережила развод с мужем. Может быть, она до сих пор его любит. Они периодически встречались, даже проводили вместе время, но договориться никак не могли. Она не собиралась бросать работу, а он вообще не мог простить того, что она пошла в проститутки.

– Значит, отношения с мужем Наташа поддерживала?

– Да. Только не афишировала. Мне говорила об этом, но особо не распространялась на эту тему.

По приближающимся голосам я понял, что Путилин и Шагян выходят из кухни.

– Слушай, Иван, прости, пожалуйста… Правда, не знал… Честно, не знал…

– Ладно! – отмахнулся Путилин. – Если бы ты попросил, я бы тебе любую подарил. Да еще и свадебный обед оплатил. Но когда за моей спиной начинают что-то маркитанить, этого я не люблю больше всего.

– Иван, еще раз прошу, прости Христа ради.

– Ладно, ладно, – Путилин заглянул в комнату и сказал мне: – Владимир Александрович, пойдемте, мы решили все вопросы.

Потом бросил взгляд на Мамонтову, тяжело вздохнул и вышел из комнаты. Я поднялся и прошел мимо стоящего на пороге и натужно улыбающегося Шагяна.

Уже много позже, когда мы с Путилиным ехали в «Вольво» обратно в клуб, я осмелился спросить:

– Надеюсь, конфликт разрешен?

– Да, – отрывисто сказал Путилин. – И я больше ничего не хочу об этом слышать.

Вечером я поужинал в клубе и после этого отправился к себе домой, прихватив из бара бутылку текилы. Дынин позвонил в девять часов и поинтересовался, как дела. Я сказал, что все нормально: девчонка найдена, конфликт разрешен, есть указание работать дальше.

– Что собираешься делать? – спросил Дынин.

– Пока не знаю. Завтра попробую навестить мужа еще одной пропавшей.

– Моя помощь нужна?

– Нет. Думаю, что справлюсь.

Я положил трубку, раскрыл досье, нашел нужную мне информацию, снова поднял трубку и набрал номер. Мне ответили почти сразу.

– Это Анатолий Костенко?

– Да, я вас слушаю.

Я представился и спросил:

– Я могу с вами встретиться? У меня к вам есть одно дело, которое я не хотел бы излагать по телефону.

– Да, пожалуйста. А что за дело?

– Это касается вашей бывшей супруги.

– Да? – заинтересовался мой собеседник. – В таком случае приезжайте.

– Сегодня уже поздно. Если вы смогли бы найти время утром завтра, было бы очень кстати.

– Хорошо. Приезжайте утром. Я работаю дома. Нам никто не помешает поговорить.

– Значит, завтра в девять, – сказал я и положил трубку.

Поскольку предстоял ранний для меня подъем, сразу же после этого телефонного разговора я улегся спать. Без пятнадцати девять следующим утром я вылез из машины недалеко от дома, где жил Анатолий Костенко. Допив остатки джина с тоником, я бросил банку в направлении урны. Банка упала точно в урну. Я посчитал это добрым знаком и вошел в подъезд.

Анатолий Костенко оказался высоким сухощавым парнем с короткими вьющимися волосами и внимательным умным взглядом черных глаз. Он был несколько угрюм, сдержан в выражениях и проводил меня в небогато обставленную комнату, где самыми дорогими предметами являлись компьютер и принтер.

Он подал мне единственный в комнате старинный стул, сам же, откатив от компьютера стульчик на колесиках, уселся напротив меня.

– Я вас слушаю, – выжидательно поглядев на меня, сказал Костенко.

– Не буду с вами лукавить. Я являюсь частным детективом и в данный момент расследую дело о пропаже нескольких девушек, занимавшихся проституцией в одном из публичных заведений нашего города. Одна из этих девушек – Наталья Костенко, ваша бывшая супруга.

Я понял по лицу Анатолия, что он сразу потерял интерес, и в голосе у него появились иронические нотки.

– Ну слава тебе, Господи, хоть кто-то заинтересовался! Кто же вас нанял?

– Вообще-то это секрет. Но вам, думаю, можно сказать. Меня нанял хозяин заведения, который хочет знать правду о ее судьбе.

– Откуда такое внимание?

– Дело в том, что из заведения пропало несколько девушек. Как хороший бизнесмен, он обязан заботиться о своих сотрудниках, тем более если речь идет о таких странных исчезновениях.

– Тогда вы пришли не по адресу. Скорее, я мог бы сам быть заказчиком подобного расследования. Но у меня нет средств, чтобы оплатить вашу работу. Как, впрочем, и не было средств в свое время, чтобы удовлетворить потребности моей бывшей супруги. Что и привело к нашему разводу и ее уходу в этот, мягко говоря, не самый престижный бизнес.

– Но, по моей информации, вы и после развода общались друг с другом.

– Да, иногда она заходила, и мы даже проводили вместе время, продолжая свою дискуссию о целях в жизни и путях их достижения.

– Скажите, вы знали, с кем она общалась вне работы? Я имею в виду, были ли у нее поклонники?

– Наверное, – пожал плечами Костенко. – Она симпатичная. И пока еще молодая. Умеет вести себя в обществе. Но я никого из них не знал. И знать, откровенно говоря, не хотел. Правда, она заговаривала о каких-то немцах, молодых бизнесменах, готовых озолотить ее в том случае, если она бросит проституцию и выйдет за них замуж… Но я прекращал эти ее откровения моментально.

– А жаль, – вырвалось у меня. – Сейчас, возможно, это могло бы помочь мне в расследовании. Любая мелочь в этом деле может быть полезной. Вы не заметили никаких изменений в ее поведении перед исчезновением?

– Нет, не заметил. Разве что… Когда мы последний раз виделись, она была рассеянной и какой-то умиротворенной. Была очень задумчива, пыталась осознать что-то, неожиданно на нее нахлынувшее. Она даже забыла у меня свою сумочку. Я думал, что она зайдет через день-два, но, увы, этого не случилось.

– Сумочка? – заинтересовался я. – Она у вас?

– Да.

– Я могу взглянуть?

– Да, пожалуйста.

Анатолий встал и полез в ящик стола. Он вынул оттуда небольшую изящную кожаную сумочку и протянул ее мне. Я раскрыл ее и высыпал на стол содержимое. В ней не было ничего особенного – обычные дамские штучки. Пара губных помад, тушь для ресниц, пудра, изящное зеркальце, кошелек, в котором лежало пять десятидолларовых и одна пятидолларовая купюра, носовые платки, зажигалка…

Мое внимание привлекли лишь две вещи. Этикетка, пришитая внутри сумочки – «Bruno Benvenutto», Made In Italy. «Итальянская кожа», – подумал я. Не от нашего ли знакомого Шагяна, любителя молодых и рьяных?

И визитная карточка, на которой золотом по белому полю были напечатаны чьи-то имя и фамилия: Alexander Bauer. Ниже стояли еще два английских слова. Если я правильно их перевел, там значилось: Торговое посредничество.

– Вы мне разрешите забрать эту визитку?

– Пожалуйста. Можете забрать все содержимое сумки, – сказал Анатолий.

Я положил визитку в карман пиджака и сказал:

– Большое спасибо за то, что встретились и поговорили со мной.

Костенко вдруг задумался и сказал:

– Если вы хоть что-нибудь узнаете о ней, любую правду, сообщите, пожалуйста, мне.

– Хорошо, – сказал я, пожал ему руку и вышел из квартиры.

Выйдя из подъезда, я тут же поймал такси и поехал в клуб «Помпей». Уже в машине я снова вынул визитку и задумчиво покрутил ее в руках. После чего принял решение.