Когда папа вернулся из плавания, он захотел прочитать вместе с Дашей все её письма. И те, которые он получил — их было немного, — и те, которые Даша не отослала.

Василий с Олечкой сидели рядом и тоже рассматривали Дашины письма-картинки.

— Это я! — вдруг обрадованно вскрикнул Василий, узнав себя на рисунке. И объяснил папе: — Тут меня переизбирают.

Олечка тоже увидела себя, но ничего не сказала. На картинке были розы, которые Олечка тайно оставляла на окне для Дашиной мамы.

— А это урок пения, — снова обрадовался Василий.

И все увидели на картинке солнечный день, берег Марицы, на ветке — кузнечики. Всем даже показалось, что они слышат, как стрекочут кузнечики. А потом все увидели снова берег Марицы. И Саньку Арбузова, который спасает жёлтенького цыплёнка.

Василий сказал:

— Хорошо, что Даша умеет рисовать. Я сначала забыл, а сейчас поглядел и про всё сразу вспомнил. Интересно смотреть.

— Ты правильно сказал, — похвалил папа Дашиного друга.

И папа стал рассуждать об искусстве. Но так, что всем было понятно. Он говорил о художниках. Они умеют видеть то, чего другие часто не замечают. А когда художник нарисует что-то невидимое другим, у всех будто глаза открываются. И они тоже начинают видеть. И радуются Красоте.

Кончили все рассматривать Дашины рисунки и как будто вернулись из путешествий. Далёких и совсем близких —

ЗА БЕЛОЙ ПТИЦЕЙ,

В КНИГУ-ГОРОД

И В ШКОЛУ, ГДЕ УЧАТСЯ ДАША И ВАСИЛИЙ.