Глава 10. Неуклюжая.

Эйден Батори сидел во главе стола, над ним стоял Себастьян и тихо отвечал на какие-то вопросы. Заметив меня, оба замолчали. Эйден встал и подошел к другому краю стола, жестом указывая на стул, очевидно показывая мне мое место. Я, помедлив чуть у входа, все же зашла в зал и, позволив парню галантно отодвинуть мне стул, села. Он вернулся на свое место. Все происходило в тишине. Себастьян уже удалился, а на его место подоспели две служанки, каждая из которых поставила перед нами горячие блюда, вдобавок к уже имеющимся на столе. Я опять мысленно посетовала на изобилие еды, более чем уверена, что это слишком много.

— Спасибо. — Улыбнулась я девушке.

Переложив одну из горячих булочек из плетеной корзинки в свою тарелку, я взялась за вилку и нож. Стейк из лосося и гарнир из риса и овощей выглядел потрясающе аппетитно. Но не успела я отрезать и кусочка, как приборы замерли в моих руках.

— Почему ты не надеваешь платья, которые я тебе купил?

Эйден опирался о стол одним локтем, в приподнятой руке он держал бокал белого вина. Точно такой же стоял рядом со мной на идеально сервированном столе. Задав вопрос, парень залпом осушил свой бокал, не отрывая от меня взгляда.

— Я оценила заботу и благодарна за внимание. Но мне больше нравятся мои платья.

— Хочу тебя в следующий раз увидеть в чем-то новом. — Ответил он, ставя меня перед фактом. Не дождавшись ответа на свою реплику, он подал знак рукой, подзывая находившуюся в зале прислугу. К нему сразу подошла девушка и долила вина в опустевший бокал. Он взял его и поднял, направляя на меня. — Выпьем за знакомство?

Я последовала его примеру, подняв свой высокий стакан с соком. Он покачал головой:

— Вино, Эленор.

Я отрицательно покачала головой:

— Я не пью алкоголь.

— Я не спрашивал об этом. — О, вот это тот самый момент когда мне надо бояться? Эти смешливые глаза вдруг блеснули неподдельным характером. Я ответила ему упрямым взглядом. Мы все еще держали каждый свой напиток, смотря друг на друга. — Возьми бокал. — Повторил парень со сталью в голосе, а затем, уже мягче, добавил. — Эленор, это очень хорошее вино, мягкое, от него тебе ничего не будет. Как виноградный сок.

Я хотела сдаться, тем более что в действительности я не была рьяной противницей легкого алкоголя, но почему-то это стало делом принципа. Я посмотрела на бокал в его руке, затем на свой. Медленно я поставила сок на стол, затем также медленно, смотря в зеленые глаза, взяла бокал с вином. Парень улыбнулся, чувствуя свою победу. Он поднял бокал чуть выше, я же с очаровательной улыбкой, медленное и плавно наклонила свой бокал. Тонкой струйкой на пол заструилось светлое вино. Лицо парня медленно темнело, но улыбка с него не сошла. Выглядело жутко.

— Упс. — Произнесла я с улыбкой. — Я такая неуклюжая.

По лицу парня буквально прошла рябь, сменяя выражение самоуверенного спокойствия на саркастичность, помешанную со злобой. Он поднес бокал к губам и с наслаждением отпил из него, прикрыв глаза. Затем он взял салфетку и притронулся ей ко рту. Встал, обогнул стол и подошел ко мне.

Он возвышался надо мной, а я чувствовала исходящую от него опасность и потрясающий аромат дорого парфюма. Нашла о чем думать. Я подняла голову и посмотрела на него со скучающим видом.

— Ты поужинал? Зачем же стоять над душой?

— У рыжих нет души. — Это звучало так по-детски, что я чуть не прыснула.

— Оу, точно, всегда забываю этот факт своей биографии.

— Вставай.

— Я еще не поела.

Он молча взял мою тарелку и ее содержимое оказалось на полу. Вместе с вином моя ыба составила прекрасный дуэт.

— Упс, я тоже неловкий. Как у нас много общего! Теперь вставай. — Он схватил меня под локоть и дернув вверх поставил на ноги.

Не выпуская руку из своих тисков, он стремительно вышел из зала, потащив меня за собой. У меня конечно было желание задать вопрос куда он меня ведет, но я вполне логично предположила, что и так это узнаю. И зачем я лезла на рожон? Ах да, отсутствующие стоп-сигналы и жажда перечить всему, что меня окружает. Скажу больше, отчего-то все во мне буквально подмывало перечить именно Эйдену Батори, которого я видела всего-ничего.

Выйдя из гостиной через дверь, в которую входили слуги, и миновав короткий коридор с единственным поворотом, мы оказались на кухне. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере мое изображение уже рисовало себе подвал с камерой пыток. Хотя… Печь, разделочные ножи… Чем не средства для наказаний?

Присутствующий персонал удивленно смотрел как их хозяин втащил меня в душное помещение.

— Хочешь покормить меня? — Поинтересовалась я.

— Мы же выяснили, что ты уже наелась. Внимание! — Он обратился к поварам и прочим присутствующим. — Мисс Макартур изъявила желание быть ближе к вам и приготовить ужин.

Оу, кулинария, серьезно? Это наказание? Я хмыкнула. Он бросил на меня пытливый взгляд, сверкнув изумрудными глазами:

— Что-то не по душе?

— Напротив. — Я вырвала свою руку и изобразила перед ним поклон, характерный служанкам, чуть отводя правую ногу в бок. — Премного благодарна. Это честь для меня.

Эйден повел рукой:

— Не стоит. Затем возьмешь на себя обязанности Луизы, она тебе все объяснит. Желаю успехов.

Он резко развернулся и вышел из душного помещения, держа спину прямо. Я выпрямилась и посмотрела на присутствующих, молча следившим за разыгравшейся сценой. Открыто улыбнувшись женщинам (а на кухне, похоже, была только их территория), я засучила рукава платья:

— Итак, мне фартук полагается?

Два часа я провела в обществе кухарок, которые не знали, как ко мне относится. Когда на кухню забегала очередная горничная или мясник приносил свежее мясо, они тоже первые пять минут проводили в немом созерцании того, как я, урча под нос песни, месила тесто или делала из него лебедей. Скажу честно, готовить я умела, этому нас обучали тщательно, со всеми необходимыми экзаменами. Но вот хлопотать над утиным конфи, с каким-нибудь хитро выдуманным соусом вряд ли стала бы. А вот выпечка стала моей любовью, возможно, в связи с тем, что воспоминания о том, как я пеку с мамой пироги, булочки и пирожки, стало одним из немногих светлых мгновений моего детства. К сожалению, сейчас, через 10 лет, я с трудом могла вспомнить даже лица родителей, лишь общие детали. Отчего так? Не знаю. Может, защитная реакция, а может…

Я тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, а затем сдула упавшую на глаза прядь.

— Не устала? — Я посмотрела на Эльру.

Низенькая женщина в теле, с мягкими чертами лица, была здесь главной. И именно она быстрее остальных оттаяла ко мне. Ну, в общем, ей понадобилось минут пять. Сразу, когда Эльра поняла, что я могу отличить базилик от тмина, она принялся меня в свои ряды и выдала накрахмаленный и чистенький передник.

— Нет, я даже рада, что здесь оказалась. — Это была чистая правда, в очередной раз проводить день в одиночестве мне совершенно не хотелось.

Эльра добродушно хмыкнула и потуже завязала на широкой талии узел передника:

— Экая ты, мисс, странная. И откуда ты такая упала. — Фраза была риторической, а если и нет, рассказывать свою подноготную я не хотела.

Как выяснилось, всем слугам было велено ждать «важную гостью». Перед моим появлением (еще тогда, когда оно ожидалось впервые), весь дом был вымыт до блеска, а моя комната обставлялась с особой тщательностью.

Как сказала Эльра, лорд Батори, когда не дождался моего приезда, весь изошелся от тревоги и «рычал на всех, как собака цепная». Такая реакция показалась мне странной. Да, я обошлась парню не дешево, но чтобы переживать? Со средствами, доступными Батори… Он мог скупить весь следующий выпуск девушек пансионата, а на сдачу обеспечить своим прапрапраправнукам безбедное существование или построить пару новых городов. Батори были самой богатой кастой, после Короля, хоть и не занимали «верхний слой тортика». Для такого им следовала заключить удачный брак. Например, если бы Эйден женился на принцессе… Отчего-то эта мысль стала мне неприятной.

— Что же? Лорд Батори такой суровый? — Как бы невзначай поинтересовалась я.

Эльра разделывала мясо огромным тесаком, с треском разламывая кости большими руками. Да, суровая женщина.

— Суровый? Ну, сама думай: множество слуг ему тут своей жизнью обязаны. Кого из приюта взял, кого из Серого квартала, да от грязи отмыл. Сейчас бы спились или померли где-нибудь, ан нет — живут припеваючи. Семьи создавать разрешает. Младший господин — замечательный человек. Нам очень повезло с ним, даже не сомневайся. Так что не обижала бы ты его.

Я? Обижала? Его обидишь… Впрочем, если все действительно так, как говорит Эльра, то тогда откуда все эти сплетни о Батори? Люди рисовали его образ, как властного демона, спускающегося на крыльях ночи, дабы сожрать на ужин одну из девиц высшего общества.

— Замечательный то он замечательный, да только не весной. Да и в сентябре лучше не подходить. — Хихикнула маленькая и юркая служанка, которая в основном выполняла функцию «принеси — подай». На вид девушке было лет шестнадцать.

— Будет тебе, Софи! — Повысила на нее голос повариха. — Язык у тебя без костей, тьфу.

— В смысле? — Не стала упускать случая я.

— А никакого смысла. — Проворчала Эльра и огромный кусок мяса полетел в белое блюдо, ставя точку в нашем диалоге.

Я же поставила мысленную галочку узнать подробности от этой болтливой Софи. Жаль, что она уже поменяла пластинку и упоенно вещала о том, какой внешностью обладает Батори.

— А глаза! Ну никогда я не видела таких ярких зеленых глаз. Будто трава летом! — Ну, я была склонна сравнивать глаза этого парня с кошачьими, но это, скорее, из-за его поведения. Сам же цвет действительно был насыщенным, глубоким, как два драгоценных изумруда. — Вообще, я думала, что он тебя сюда как невесту везет или любовницу, а вот и нет. Не послал бы он невесту на кухню с тестом ковыряться. Только с чего тогда принимал как принцессу — непонятно.

Рассуждения Софи заставили меня сначала поежиться, от слова «невеста», потом перекреститься, от статуса «любовница», а затем и вздохнуть, потому что я сама понятия не имела, на кой черт я сдалась Батори, и в какие игры он затеял играть. Я любила загадки, игры также, но когда у меня нет даже намека на условия и правила — это становилось проблемой. Я лишь пожала плечами:

— Сама не знаю. А что еще он хочет от меня? Он говорил про обязанности девушки… Не помню, как ее зовут. Она сразу вышла и выглядела расстроенной. Кудрявая такая.

София коротко и довольно рассмеялась:

— То была Луиза. Она у нас личная служанка молодого господина, чем сильно кичилась постоянно. А он взял и вшух. — Девушка прищелкнула пальцами. — Лишил ее привилегий. Ясное дело, она убежала. Сейчас плачет небось.

Судя по тону девушки, Луизу она совсем не жаловала. Я же замерла посреди кухни с грязной посудой в руках, которую несла в раковину:

— То есть как личная служанка? И что она делала?

— Всякое. Она подает ему еду, чай и перекусы, когда он работает. Убирает его покои и кабинет. Заботится о его гардеробе, следит за его чистотой, выполняет мелкие поручения. Вообще-то обычно личная прислуга еще и оказывает помощь в одевании и причёсывании, да только молодой господин от услуг Луизы отказался. И правильно, эта бестия его еще и изнасиловать могла бы.

— Луиза! Что б тебя! — Прогремела Эльра.

Неугомонная Луиза подождала, пока Эльра снова отвернется к плите и показала ее спине розовый язык.

— Ох, а еще ванну готовит, кажется. Ну, я все не знаю, спросишь у Луизы, когда она смирится с тем, что Батори ее променял на тебя.

Перспектива подготавливать для Батори ванну меня окончательно вдохновила на подвиги. Хочешь личную обслугу? Ну что ж, пусть получает.

Эйден

За все двадцать три года моего существования это было самое веселое время. Две недели мы с моим дорогостоящим приобретением играли в игру «достань меня, если сможешь». Ну что сказать по итогам? Покупка рыжей бестии — это определенно удачное вложение.

Я удостоился чести пить чай с солью, есть блюда с ингредиентами, которые «наверное попали туда по ошибке». В моем кабинете убирались так тщательно и с таким остервенением, что я несколько часов пытался найти тот или иной документ. Также я чуть не сломал шею, поскользнувшись на обтертом чем-то полу («Я хотела вымыть его до блеска!» — выдала она мне после моего фееричного падения). А уж почему все носки оказались связаны между собой в длинную елочную гирлянду — вообще мистический вопрос. А сколько энтузиазма и неуемной фантазии просыпается в моей горничной, когда она видит мои рубашки… Мм!.. В общем, девушка делала все, что я избавил ее от статуса «личной служанки» и была готова взяться за любую другую работу.

Я, в свою очередь, лишать себя такого развлечения не был намерен, а поэтому стойко и мужественно терпел эти мелкие пакости. Более того, я даже с удовольствием подарил Элеонор возможность их делать денно и нощно, потому что я щедрый хозяин. Точнее сказать: я требовал ее внимания постоянно, вызывая даже ночью. Ее заспанное и недовольное лицо, а также взгляд моргающих от яркого света синих глаз, которым она убивала меня самыми недостойными леди способами, приносили небывалое удовлетворение. А я многого и не просил, всего-то принести стакан воды! Или почесать спинку… Ну да, в 3 часа ночи, но что же делать, если меня в конец одолела жажда? А уж спина может зачесаться по любому расписанию! Тем более, что я щедро предложил ей поселиться в моей комнате, чтобы долго не бегать. Она вежливо отказалась. А жаль.

В общем, она оказалась невероятно забавным человеком. И не только это. Элеонор Макартур обладала невероятной притягательностью. Ее бурный нрав вкупе с детской непосредственностью, а также добротой и прямодушием не могли не впечатлять. С каждым днем я открывал ее с новой стороны, справляясь о ней у слуг, следя за работой, за манерами.

Прямо сейчас я вызвал девушку, предвкушая откровенную забаву. Дело в том, что каждый раз, когда она находилась в моих покоях, ее взгляд испуганно метался от меня к двери ванной комнаты. Чем ее так пугает обитель шампуней, я не мог понять, пока этот секрет не выдала мне Софи. Не со зла, просто эта девочка было слишком говорливой. Решив, что я не могу разочаровать Элеонор, я был вынужден воспользоваться полным комплексом услуг свой служанки.

— Вы что-то хотели? — Будничным тоном поинтересовалась девушка.

Я сделал вид, что увлечен книгой и скучающе бросил, перелистывая страницу:

— Да, будь добра, приготовь мне ванную.

Тишина. Я бы сказал, что она затянулась. Сколько прошло времени? Уже можно перевернуть страницу или еще рано?

— Что? — Наконец раздался голос девушки.

Я поднял на нее глаза, имитируя удивление:

— Ванну набери мне. Что-то не так?

О, по ее лицу было видно, что именно не так. Однако она молча повернулась и гордой походкой, какая бывает не у каждой представительницы знати, проследовала в ванную комнату.

Оттуда послышался звук воды, текущей из крана. Я не торопился, растягивая момент. Затем, осознал, что эта бестия вполне может заменить парочку из моих средств и заставить меня мыть голову лосьоном для бритья. Не смертельно, но неприятно. Со вздохом я встал и, скинув пиджак, пошел в ванную.

— О боже. Что это? — Я смотрел на огромное облако пены, под которым, теоретически, должна быть моя ванна.

Элеонора лучезарно улыбнулась. Девушка стояла в одном из своих нелепых школьных платьев, закатав длинные рукава. Ее руки были влажные и смуглая кожа чуть блестела. Невыносимо захотелось посмотреть, как выглядит все ее тело, покрытое каплями влаги. А волосы? Ее необычайно яркие волосы… Какой оттенок они приобретают в воде? Стоп, это я сейчас подумал? Господи, проблема еще более серьезная, чем мне казалось по началу. Для кого это станет испытанием большим, для нее или для меня?

— Это ваша ванна! — Просияла девушка, заправляя пряди рыжих волосы за уши. Захотелось выправить их обратно.

Я чуть наклонился, посмотрел на бортик ванной:

— Хм, вроде и правда она. За этим. — Я обвел рукой творение девушки. — Как-то и не разглядел. И как здесь мыться по-твоему?

Девушка поджала пухлые губы и посмотрела на меня грустно-грустно, и искренне-искренне. Не верю!

— Я делала ванную впервые и хотела как лучше. Я перестаралась? Вам не нравится пена?

— Я даже не знал, что у меня есть пена. — Честно признался я.

— У вас и не было, я принесла. Давно еще. Вы меня обеспечили таким количеством банных средств, что я решила поделиться. — Чертенок в обличие девушки зачерпнул немного пены, и с улыбкой подул на нее, довольно выдав: — Клубничная!

Белые хлопья мыльной пены уже стали валить из ванны, как будто каша из горшочка в знаменитой сказке, и падать на пол. Так и хотелось крикнуть «Горшочек, не вари, мать твою!».

— То есть все продумала? Многоходовая операция? — Усмехнулся я.

— Не понимаю о чем вы говорите. — Снова проняла меня своей «искренностью» Элеонора.

Ну что ж. Я этого, конечно, не хотел, но «око за око», «зуб за зуб», «обнаженка за пену».

— Ладно. — Я равнодушно пожал плечами и принялся расстегивать пуговицы рубашки. — Пена, так пена.

Глаза девушки, только что искрящиеся смешинками, подозрительно прищурились:

— Ты что делаешь? — Она следила за моими пальцами, как за змеей, которая угрожала напасть.

— Вообще-то раздеваюсь. Ты рассчитывала, что я буду мыться в купальном костюме?

— А ты не хочешь подождать, пока выйду?

— А кто тогда будет меня мыть? — С садистским удовольствием я видел, как личико девушки преображается.

До Элеоноры медленно и плавно доходило происходящее. Скинув рубашку, я потянулся к поясу.

— О господи! — Пискнула она и сильно сжала глаза. Для большей безопасности веки она прикрыла ладонями и (чтобы уж наверняка!), развернулась на пятках спиной ко мне.

Хохот буквально рвался из моей груди, и я изо всех сил пытался сохранить невозмутимость. Ее наивность и красные от смущения щеки были для меня чем-то новым и безмерно приятным.

Избавившись от одежды, я подошел к девушке и, наклонившись, прошептал, почти касаясь губами ее ушка:

— Ты пропускаешь все самое интересное, принцесса…

Ее дыхание сбилось, замерло на секунду:

— Я думаю, ты себя переоцениваешь… — Также шепотом ответила она, все еще прижимая тонкие пальцы с аккуратными ногтями к глазам.

Плечи Элеонор напряглись, губы были чуть приоткрыты. Я почувствовал, как приятно пахнет девушка: корицей, травами и чем-то, что невыносимо хотелось назвать запахом солнца. Моя рука дернулась сама по себе, в желании провести большим пальцем по ее кубам, почувствовать насколько они нежные. Отлично, мое тело уже не принадлежит себе.

Лишь услышав плеск воды, когда я, фырча и откидывая пену, которая норовила залезть мне в нос, глаза и все доступные места, забрался в ванную, девушка осторожно обернулась. Сделав щель между пальцами левой руки, она убедилась, что я не отсвечиваю голыми частями тела, и убрала руки.

Я кивнул на мочалку и, удобнее устроившись в пахнущем клубникой пространстве, прикрыл глаза. Элеонора чуть помедлила, затем, с тяжким вздохом, она сделала пару шагов в сторону полок с пенно-мыльными средствами. Долго и упоенно она что-то выбирала (может, искала среди банок с мылом яд), а затем все же оказалась рядом.

— Что так долго? Пена скоро совсем осядет. — Не открывая глаз заметил я.

Перспектива увидеть голого мужчину в прозрачной воде придала рыжей Элеонор скорости и вот, на мои плечи уже опустилась влажная мочалка. Девушка принялась с остервенением тереть их, желая снять верхний слой эпидермиса.

— Можно нежнее? — Промурлыкал я.

Сверху меня фыркнули и проворчали что-то невразумительное, но мочалка в ее руках сбавила обороты. Иногда влажные и горячие пальцы девушки касались моей кожи. Я чуть сжал руками бортики в ванной. Это невыносимо.

Мочалка проложил влажный путь по моей руке, скользнув туда и обратно. Затем еще секунда промедления, нерешительность, и теплые мыльные струи уже бегут по моей груди. Я почувствовал на плече щекотку, когда прядь длинных волос девушки дотронулась до него. И опять этот запах. Она так близко. Я открыл глаза.

Лицо девушки было собранным, как будто она занималась важным делом. Впрочем, она наверняка вскрыла все трудовые резервы, чтобы сдержать себя и не утопить своего хозяина. Хозяин.

Заметив, что я смотрю на нее, она смутилась и ее глаза чуть забегали:

— Что-то не так? — Буркнула она.

Я не стал отвечать. Я перехватил руку, которую она уже хотела убрать, и сжал тонкое запястье. Синие глаза расширились в изумлении. Рыжая лисичка замерла в ожидании опасности. Я действительно был опасен, может, она чувствовала это?

— Мне надо кое-что проверить. — Тихо и серьезно произнес я.

Не отрывая взгляда от ее лица, я медленно притянул ее руку к себе и прижался губами к мокрой коже тыльной стороны ладони. Все во мне замерло. Натянулось. Оглушало. Я также медленно оторвался от ее руки. Не выпуская ладони, погладил ее большим пальцем, нащупывая тонкие переплетения линий.

Девушка, казалось, прибывала в некоем подобие транса. Шоковое состояние продолжалось несколько мучительно долгих секунд. А затем ее щеки вспыхнули ярче, чем ее волосы, и дальше все произошло в считанные секунды. Она с силой потянула руку на себя, выпуская мочалку. Сделав неловкий шаг назад, Элеонора взмахнула руками, зачерпывая воздух, и стала наклоняться назад. Я схватился за бортики и буквально выбросил себя из воды, чтобы схватит ее. Скользкое дно медной ванны не дало мне прочно устоять на ногах и я, потянув девушку за собой, с плеском упал обратно, с силой приложившись кобчиком. Вокруг нас взмыли остатки пены и потоки воды, выливаясь за борта на пол.

— Ты в порядке? — Выдохнул я в волосы девушки.

Молчание. Я чуть отклонился, пытаясь заглянуть ей в лицо. Глаза девушки были распахнуты настолько, что почти напоминали два круга. Ее взгляд был направлен на свои же руки, которые ладонями упирались в мою грудь. Ноги девушки остались «за бортом» нашего корабля чистоты, зато попой она удобно устроилась у меня в паху. Платье намокло, плотно облегая тело. Ее волосы в воде были гораздо темнее, приобретая цвет крови. Запах ее кожи стал сильнее. Кажется, мое легкие скоро откажутся вдыхать что-то иное. Ее тело показалось мне невероятно маленьким. И невероятно удобным, как будто созданным для того, чтобы находиться у меня в руках.

Девушка подняла на меня глаза, на ее лице были капли воды. Я поднял руку и стер их. Затем дотронулся до ее влажных волос, выпуская одну из прядей, спрятавшихся за ушком, на свободу. В общем, развлекался как мог, пока она не оправилась от ситуации и не вцепилась мне в лицо. Впрочем, обошлось без рукоприкладства.

— Я хочу извиниться. — Произнес я, осознав, что мое дыхание ничуть ни лучше, а голос охрип. Девушка все еще молчала, она даже не шелохнулась. Только грудь вздымалась, выдавая ее тяжелое дыхание. — За то, что сказал тебе в одну из первых встреч. Я хотел тебя позлить. И, возможно, оскорбить. Со мной такое… Бывает.

Брови чуть нахмурились, будто она вспоминала, что я имею в виду. Затем лоб снова разгладился. Вспомнила. Руки на моей груди чуть дрогнули, посылая этим мимолетным, ничего не значащим прикосновением волну возбуждения по всему моему телу. Это было сумасшествием.

Элеонора не спрашивала причин моего, порой, грубого поведения, она просто кивнула, принимая слова сожаления.

— Элеонора. — Позвал я ее и дождался, пока девушка снова посмотрит на меня из под густых ресниц. — Если ты сейчас не уйдешь, я не смогу сдерживаться.

Это была чистая правда, выданная с улыбкой, как шутка. Но на девушка угроза подействовала и ее буквально смело из ванной. При этом она снова чуть не поскользнулась на лужах вокруг нас и мне опять пришлось встать, чтобы не дать ей повторить фееричное падение. Прочно встав на обе ноги, она обернулась, и даже открыла рот, чтобы что-то сказать, но я тоже стоял. Голый. Во всей красе. Под «всем» я имею в виду и то, какое действие на мой организм произвел запах Элеонор и ее тело в моих руках. С птичьим криком девушка развернулась и понеслась в сторону выхода.

— Элеонор! — Бросил я ей вслед. Девушка остановилась, держа спину прямо. По ее одежде струилась вода, капая на плитку и собирая лужи вокруг ног. — Я освобождаю тебя от обязанностей личной служанки.

Пара секунд бездействия и с радостным возгласом девушка поворачивается ко мне лицом, явно чтобы высказать свою признательность. Да только я все еще голый. Улыбка на ее лице преображается в шок, глаза распахиваются и с уже не радостным возгласом она снова разворачивается, опрометью вылетая из ванной, едва не соскользнув на мокрой плитке. Опять.

— Не за что! — Бросил я вдогонку. Настроение было превосходным.

Элеонора

После случая в ванной поведение Эйдена Батори изменилось кардинально. Я не скажу, что он когда-либо со мной плохо обращался, нет. Даже во времена моего «великого услужения господину» он стойко терпел все мои выходки. Лично я бы давно сама себя выпорола, но он лишь посмеивался. Но после нашего «купания», юный аристократ стал уделять мне слишком много… Внимания. Наше стычки превратились во что-то новое. Будто он… Нет, не важно.

Хотя были и другие моменты, когда Эйдена накрывала меланхолия: он мог пройти мимо без привычных подколов или шуток. Он не пытался задеть меня или заставить покраснеть жестом или словом. Он будто не видел меня и мир вокруг. В такие дни он много времени проводил в саду. А порой и вовсе уезжал из поместья. Но сегодня был не такой момент. Увы.

Я спускалась по лестнице, как меня окликнул до боли раздражающий голос (Ох, я кривлю душой. Я не слышала Эйдена уже неделю и все во мне встрепенулось, когда в дому раздался его низкий голос):

— Принцесса!

Я не собиралась тормозить, в конце концов, сколько можно бороться лишь за то, чтобы тебя называли по имени?

— Принце-ес-са-а. — Позвал снова голос, добавляя в свой тембр патоки и растягивая слова.

Идем вперед, не пытаемся убыстрить шаг, просто идем вперед.

— Элеонор. — Голос прозвучал очень близко, и я нехотя обернулась.

— Оу, Эйден, ты звал меня? — Я удивленно похлопала ресницами.

Он лишь хмыкнул, вставая на одну ступеньку со мной, а в зеленых глазах буквально забегали искры задора:

— Ты только больше развлекаешь меня, показывая свой характер, принцесса.

— Рада, что смогла угодить. — С сарказмом ответила я. — Это все, что ты хотел мне сообщить? Тогда я, пожалуй, пойду.

Я не успела даже отвернуться от парня, как сильные руки прижали меня к стене, отбрасывая попытку спастись бегством в стенах поместья.

— Не уходи. — Его голос стал еще ниже, еще более бархатным. Сейчас я заметила, что глаза парня стали темнее, глубже. Он блуждал по моему лицу, изучая каждую черточку, как будто вырезая ее в своей памяти. — Я так давно тебя не видел.

— Всего неделю. — Прошептала я осознав, что дыхание постыдно сбивается. Поведение Эйдена отличалось от его обычных игр. Он мог игриво поцеловать мне руку, или прядь волос, но теперь…

— Целую неделю. — Он наклонился ближе ко мне. Легкие забыли, что такое дышать. — Чертовски длинную неделю. Семь бесконечных дней. Я думал, что я сойду с ума… Я так скучал.

Осознав, чем это может закончится, я сразу отвернула от парня лицо, но это определенно был неверный ход. В следующее мгновение я почувствовала горячее дыхание у моего уха. Губы Эйдена коснулись мочки, а затем их сменили зубы, слегка сжав и оттянув ее. Завершив начатое нежным и чуть влажным поцелуем, губы парня двинулись дальше, оставляя дорожку из поцелуев на чувствительной коже шеи. Я судорожно втянула носом воздух

— Хватит. Пожалуйста. — Выдохнула я. Мои веки были настолько плотно сжаты, что перед глазами вместо темноты, стали расходится светлые круги.

— Почему же? Тебе это нравится, мне это нравится, тогда почему же я должен прекращать? — Услышала я шепот у своего уха.

Я вспыхнула от этих слов и распахнув глаза развернулась лицом к наглому парню, одаривая его самым злым взглядом на который вообще была способна:

— Мне, это, что? — Членораздельно проговаривая слова переспросила я. — Послушай, Батори. Если ты правда думаешь, что девушкам нравится такое поведение, то у меня для тебя плохие новости: ты умрешь в одиночестве. Никто не будет терпеть такие мерзкие, животные повадки. Ты самодовольный болван, да к тому же еще и извращенец.

На лице парня появилось искренние удивление:

— Извращенец? Я же ничего тебе не сделал. Может это у тебя мысли какие-то… Не такие… — Со сладкой улыбочкой заявил Эйден.

В следующую секунду я поняла, что проклятый каблук все же сыграл свою роль. Поворачиваясь, я почувствовала, как он предательски надламывается. Мгновение и я уже потеряла координацию и стала падать вперед лицом. Я не уверена, что даже успела испугаться, хотя сердце точно дрогнуло. Я зажмурилась, и почти сразу почувствовала как сильные руки рванули меня к себе и мгновения полета вниз, к неизбежным синякам, если только к ним. Затем меня вдавило в чужое тело, подбородок вписался во что-то твердое, а губам же досталось меньше. Когда я поняла, что падение прекратилось и осторожно приоткрыла глаза, я увидела перед собой лицо Эйдена. Он лежал на спине, прижимая меня к своей груди, наши ноги все еще были на лестнице, а верхняя часть тел приземлилась под ней. Но это мелочи. Главное: мои губы были плотно прижаты к губам Эйдена. И именно удар об его подбородок я почувствовала. Мои глаза стали расширяться вместе с тем, как губы парня стали растягиваться в улыбке. Затем я почувствовала мимолетный поцелуй на своих губах.

— Ну и кто из нас извращенец? Теперь ты просто обязана выйти за меня замуж, принцесса. — Произнес парень не скрывая довольного выражения с лица.

Я как ошпаренная отскочила от довольного Эйдена, выбираясь из кольца его рук.

— Дурак. — Бросила я.

Он лишь засмеялся и закинул одну руку за голову, продолжая лежать на полу и смотря на меня снизу вверх.

— Так ты обращаешься со своим спасителем, принцесса? У меня уже два очка! Я дважды спас тебя от падения! Знаешь, с этого момента я действительно могу сойти за рыцаря, как думаешь?

— Я думаю, ты сильно приложился головой и бредишь. — Выдала я, с очаровательной улыбкой. Со стороны гостиной послышались монотонные удары часов, намереваясь пробить 12 раз и сообщить о наступлении полудня. Я посмотрела в сторону звука, а затем снова перевела взгляд на пол. — Ты вставать не собираешься?

— Только если ты мне поможешь.

Я нехотя протянула руку и Эйден, ухватившись за нее, встал. Встал очень близко ко мне, так, что моя грудь, сдавленная корсетом, соприкасалась с его телом. Теперь он смотрел сверху вниз, все еще не отпуская моей руки и продолжая улыбаться.

— Спасибо. — Сказала я тихо, поднимая лицо и встречаясь взглядом с зелеными глазами.

— В любое время. — Мягко ответил парень. Так, смотря друг на друга, мы простояли пару мучительных секунд, от которых у меня отчего-то сбилось дыхание.

Я бы хотела спросить, ушибся ли он, или сказать что-то большее, ведь как ни крути, а неблагодарной меня не назовешь. И я уверена, что с моим везением точно сломала бы шею, но продолжать диалог в такой близости к Эйдену, не сводящему с меня взгляда, было выше моих сил. Я разорвала зрительный контакт и, развернувшись, поковыляла обратно вверх по лестнице: мне явно необходимы новые туфли. И нервная система.

В комнате я сбросила проклятую обувь и ничком упала на кровать, утонув в многочисленных одеялах.

— У-ууу-ууу! — Зажмурившись, завопила я в шелк, который приглушал крик моей души и волны исходящего негодования. Для убедительности, я несколько раз постучала ногами по кровати и, вскочив, принялась колошматить одну из подушек. — Противный, мерзкий, наглый, гад! — Выдавала я с каждым ударом. Подушка относилась к моим действиям с философским спокойствием. Я снова упала на кровать.

Мысли путались, этот Эйден действительно казался мне невыносимым. То он ведет себя как сталкер, затем оказывается редкостным гадом, а потом вдруг милашкой. Сколько можно? Чертов оборотень.

Я прикрыла глаза рукой и передо мной сразу возникла картинка нашего падения с ее эпичным финалом. Рука с глаз медленно поползла по лицу, дотронувшись до губ. Ох, это еще что такое? Об этом ну вообще думать не надо! Не раздеваясь, я забралась под одеяло и, свернувшись в под ним, попыталась заснуть.

Удалось это мне почти сразу, но ненадолго. Уже через час или около того я открыла глаза от невыносимой жары. Избавившись от одеял, я снова окунулась в сон, но на смену жаре пришел холод. Затем меня начала мучить жажда. Как итог: я встала с первыми петухами, обозленная на весь мир и с жуткими синяками под глазами.

Умывшись и переодев платье, я, постоянно зевая, вышла из комнаты. Ведомая зовом желудка я сразу пошла на кухню, с желанием съесть все, что попадется на глаза и будет выглядеть более-менее съедобно.

Рассвет за окном только-только занимался, поэтому на кухне не было ни одной души, что, впрочем, меня только порадовало. Налив стакан молока, я добавила к ним сладкие булочки, приготовленные забавной мисс Тодд. До завтрака вполне пойдет. Уничтожив запас сдобы, я вымыла за собой стакан и вернула его в резной шкаф. Не смотря на всю модернизированность помещений этого дома их внешний вид был выдержан в старом стиле. Я подняла руку и провела по лакированной поверхности дерева одного из шкафчиков, пробежавшись пальцами по линиям, которые должны были символизировать возраст.

Оторвавшись от дверцы шкафа я обернулась и вздрогнула. Совсем близком ко мне, ближе расстояния вытянутой руки стоял хозяин дома: от резных шкафчиков до стен.

Эйден был в домашних брюках и футболке, очевидно, сам недавно проснулся. Руки его были в карманах, на лице уже прилипшая хитрая улыбка, в глазах — искры, а на голове нечто максимально взъерошенное. Это нечто мне моментально захотелось поправить, но я на корню пресекла эту мысль.

— Ты такая пугливая у меня, знаешь.

— Кто виноват, что ты передвигаешься как приведение? Мог бы дать знать о своем присутствии, а не подкрадываться.

— Я хотел, но не успел, ты обернулась.

Ох, даже не хочу знать как именно он хотел сообщить о себе.

— Тогда повесь себе на шею колокольчик. И чего это ты такой счастливый? — Подозрительно прищурилась я. — Убил кого-то с утра?

— Какой черный юмор, принцесса. Нет, просто я рад тебя видеть. Знаешь, думаю этой ночью я спал особенно сладко.

— Не уверена что хочу знать почему.

— Но я все же сообщу, что это из-за нашего первого поцелуя. Такое… трепетное чувство… Особенно меня очаровало то, что ты первая поцеловала меня. Ты из девушек старого-нового порядка, да? А с виду и не скажешь!

Я покраснела и закрыла уши руками:

— Я не слышу, не слышу тебя!

— Не надо меня слушать, я уверен, что картинка и так возникла у тебя перед глазами. Только в следующий раз, когда захочешь меня поцеловать, пожалуйста, не надо кидаться с лестницы, это опасно. Просто попроси. — Продолжил гнуть свою линию Эйден, издевательски улыбаясь.

Я отняла ладони от ушей, понимая, что этот детский жест никак не спасет меня от его наглых речей и перешла в наступление.

— Эйден, твоя фантазия слишком безумна. Ты все-таки сходи к доктору, падение явно сказалось на твоих умственных способностях.

Парень никак не среагировал на мой выпад, а затем, помедлив, выдал:

— Эленор, ты заметила, как похожи наши инициалы? Эйден Майкл Батори и Эленор Брайан Макартур. Думаю, сама судьба нас свела.

Он говорил это с таким серьезным видом, что я не знала, плакать мне или смеяться.

Тут раздался стук в дверь:

— Входите. — Крикнул Эйден. После его разрешения в кабинет вошли двое: Себастьян и пожилой мужчина в очках и коричневом костюме.

Эйден широко улыбнулся и вышел на встречу гостю:

— Арчибальд, как я рад вас видеть.

Мужчина улыбнулся в седые усы:

— Я бы тоже был рад тебя видеть, если бы мне не пришлось залатывать тебя с каждым появлением тут. Что опять? Свалишь на Дикого?

Спросил мужчина, упоминая кличку любимой лошади Эйдена. Батори провел мне экскурсию по своей конюшне и продемонстрировал лошадей, разрешив ездить верхом в любое время. И я этим с удовольствием пользовалась. Правда к Дикому я не рисковала подходить, думаю, строптивое животное любило и уважало только своего хозяина.

— Нет, все гораздо проще. Но можно сказать я тоже укрощал одно дикое животное. — С этими словами Эйден бросил игривый взгляд в мою сторону.

Так внимание гостя привлекла и моя персона:

— А это та самая очаровательная леди? Про нее говорят наверху.

Я смутилась, Эйден же ответил кивком:

— Мисс Эленор Макартур, моя гостья.

Я удержалась от закатывания глаз, фырканья, пинка и прочей реакции на слово «гостья», скорее пленница.

Я присела в реверансе, мужчина слегка кивнул мне в ответ:

— Арчибальд Кейн, доктор семьи Батори.

— Доктор? — Я посмотрела на Эйдена. — У тебя что-то случилось?

— Боевые раны. — Подмигнул мне парень. — Ничего страшного, Эленор. На самом деле не стоило даже беспокоиться, это все Себастьян.

Себастьян продолжил стоять с невозмутимым видом, ничуть не высказывая мнения по вопросу, суть которого я пока не понимала.

— Он беспокоится, и правильно делает. — Ответил Доктор, проходя в кабинет и кладя на столик свой чемодан. — Я тебя здесь посмотрю, раз «ничего такого».

— Себастьян, проводи Эленор. — Попросил Эйдан дворецкого, подходя к диванчику, попутно снимая пиджак.

Я растерянно посмотрела на него, а затем на врача:

— Нет, подожди, это от падения с лестницы?

Эйден послал мне лукавую улыбку:

— А что, чувствуешь себя виноватой, растяпа?

— И не надейся.

— Эленор, выйди. Или хочешь посмотреть на мое тело? — Поиграл бровями парень, снова повторяя свою просьбу. Или приказ?

— Раскусил, я всегда об этом мечтала.

Парень пожал плечами и, избавившись от пиджака, принялся за пуговицы рубашки. Медленно расстегивая каждый из перламутровых кругов он смотрел прямо на меня, с играющей на губах улыбкой.

— Ну-ну, потом будешь производить впечатление, давай быстрее, у меня еще вызов. — Прервал сеанс стриптиза голос доктора.

— А я думал ты останешься на обед. — Произнес парень, садясь на диван. Когда я увидела его спину: ахнула. Она была красно-синей. Очевидно, рубашка не защитила его от встрече с лестницей, да еще и с таким грузом в виде меня.

Доктор цокнул:

— Когда же это кончится.

Эйден весело усмехнулся:

— Боюсь, с появлением в моем доме Эленор это только начинается. — С этими словами Батори оглянулся и хитрая улыбка на его лице сменилась хмурым выражением. — Эленор, это всего лишь синяки, что ты побелела вся?

Я сделала каменное выражение лица:

— Тебе показалось. И раз уж моя моя помощь не нужна, пожалуй удалюсь. До свиданья, джентльмены.

Я кивнула обоим мужчинам разом, не желая приседать перед ними в очередной раз. Тем более, что у меня ныло колено, не знаю, связана ли эта боль с падением, но вот этикет ее только усугублял. Так что перетерпят.

***

— Доброе утро, принцесса! — В мой сон без предупреждения, стука, весточки, почтового голубя и телеграммы ворвался до противного бодрый в такую рань мужской голос и солнечные лучи, которые хозяин голоса впустил в мою комнату, открывая нараспашку тяжелые шторы.

Я поморщилась от зарезавшего глаза света и прикрыла глаза, застонав.

— Что ты делаешь в моей комнате? Подрабатываешь горничной? — Проворчала я хриплым ото сна голосом. Очевидно, у хозяина поместья снова была стадия, которую я именовала «гипервозбуждением». Он носился так, как будто подзаряжал свои жизненные батарейки пот Сантониума.

— Красавица, ради тебя я готов подрабатывать кем угодно, но не сегодня. Сегодня у нас важный день. Моей домашней Золушке настало время превратиться в настоящую принцессу. Так что, — Он похлопал в ладоши. — вставай-вставай.

Я решительно ничего не понимала да и не хотела. Мое сознание упорно хваталась за остатки сна и каждое сказанное Эйденом слово будто звучало все глуше и глуше. Очевидно парень это заметил, потому что с меня неожиданно слетело одеяло.

— Что? Твою мать! Батори! Ты что творишь!

Не знаю что взбесило меня больше: способ пробуждения как таковой, холод, моментально охвативший меня, оставленную без пуховой защиты, или то, что этот извращенец в очередной раз застает меня практически в неглиже. Хотя, возможно, вариант «все и сразу» будет кстати. Я схватила из под спины подушку и вместо того чтобы прикрыться ей на эмоциях запустила ее в ухмыляющегося парня.

— Ну вот ты и проснулась, я очень рад. Умывайся и спускайся, завтрак уже готов, потом приедут платья.

— Платья? — Я вскинула бровь, переведя взгляд от огромного шкафа, заполненного нарядами на все случаи жизни, на хозяина поместья. — Еще? Зачем?

Эйден уже направился на выход из комнаты.

— Не позавтракаешь — не узнаешь! Вставай, я жду тебя! Не спустишься через 15 минут принесу тебя за обеденный стол в пижаме. — Он повернулся у двери и улыбнулся, осматривая меня с ног до головы. — Хочу заметить, чертовски очаровательной пижаме.

Я стала искать рукой вторую подушку, точнее, снаряд, но не успела, Эйден уже ретировался с огневой линии. Я же нехотя встала, направляясь в ванную, совершенно не сомневаясь: стоит мне опоздать и он выполнит свою угрозу.

Приведя себя в порядок, я спустилась в столовую. Эйден уже сидел за столом, в руках у него была газета, которую он сразу отложил, заметив меня.

— И что же за событие нас ждет?

— Завтрак сегодня необычайно вкусный, не находишь

Я закатила глаза и села за стол. Понятно, что быстрого ответа на свой вопрос я не добьюсь, тогда предпочитаю поесть молча. Я потянулась за тостом, но меня моментально опередила рука Эйдена, выхватывая кусок поджаренного хлеба, на который я нацелилась.

— Детский сад. — Буркнула я, беря другой кусок.

Эйден озорно усмехнулся и с треском, демонстративно откусил большой кусок хлеба, украсив свою рубашку сухими крошками.

— Аристократия, какие манеры. — Хмыкнула я.

— Достойны подражания? — Поинтересовался парень.

— Восхищения! — Поддержала я.

— Уважения? — Поинтересовался Эйден.

— От-вра-ще-ни-я. — Пропела я, намазывая тост джемом.

Эйден хмыкнул и протянул мне газету. Взяв ее, на первой странице я обнаружила фото мероприятия, судя по количеству людей в масках: бал-маскарад.

— Ежегодная «Ночь тайны» — феерия роскоши и шика. Кто станет Королевой? — Продекламировала я кричащий заголовок и перевела взгляд на Эйдена. — И?

— И, это то самое событие, на которое тебе необходимо платье. Сегодня принцесса станет королевой.

Я открыла основную статью, в которой напоминалось о ежегодном бале-маскараде в честь Основателей Сантониума. Из традиций было снятие масок в полночь, а также выбор Короля и Королевы. Очень оригинально, я даже не удержалась от фыркания на прочтении этих строк, чем привлекла любопытный взгляд Эйдена. Тут же говорилось, что титул уже два года подряд доставался девушке, по имени Анжелика Эванс и прилагалась фотография с коронации за прошлый год девушки, с длинными пшеничными локонами и сверкающей улыбкой. Она получила корону в 16 лет, во время дебюта, а затем никому ее не отдавала. Значит сейчас ей 18. Хм. Автор статьи выражал вопрос, который «безумно волнует нас всех: достанется титул мисс Эванс и в этом году, или же кто-то другой заберет его?»

Внешний вид девушки мне ни о чем не говорил, светская хроника меня волновала также, как родословная королевской семьи, но имя Эванс я все же слышала. Они, а также Леруа, Эверей и Мортиары оказались в первом ранге, вместе с королем и принцессой, за какие-то неведомые миру заслуги и входили в главный совет. Только вот Эвансы обладали большей властью за счет того, что их семья имела о-о-очень древние корни, простирающиеся к Основателям. А основной деятельностью была религия. То есть под их юрисдикцией находились абсолютно все церкви, церквушки и часовеньки нашей необъятной родины, вместе со всеми их служителями.

— Надеюсь ты шутишь и мне не придется тягаться за дешевую диадему с «Мисс Белоснежные зубки».

— Делать тебе ничего не придется, просто придешь туда со мной.

— Ой, только не надо говорить, что твоего очарования хватит на нас обоих.

— Нет. — Он пожал плечами. — Просто уверен в твоем очаровании на все 100 %.

Я подняла лицо и с сомнение посмотрела на собеседника, перебирая варианты в голове: шутит он, шутит, или может…шутит? Но Эйден спокойно смотрел в тарелку и размеренно работал столовыми приборами, отрезая кусочек бекона.

Фыркнув, я стала листать газету, мало ли удастся найти крохи новостей о мятежниках, во что я мало верила. Незнакомые мне люди смотрели с черно-белых страниц, улыбаясь или пытаясь изобразить солидное выражение лица. На странице криминальной хроники я остановилась. Жирные буквы заголовка кричали о том, что «Ворон» вернулся. Весь материал по диагонали пересекало черное перо. Весьма художественный ход для еженедельного газетного издания и тем более для такой рубрики. Заинтересовавшись, я пробежала глазами по строчкам.

«Таинственный убийца, не оставляющий никак следов, кроме черного пера ворона, снова нанес удар. На этот раз он пришелся в самое сердце достопочтенной семьи Эверей. В субботу старший сын и наследник, тридцатилетний Брайан Эверей, был найден мертвым в своем поместье. Подробности смерти не уточняются.

Напоминаем, что не так давно печальным набатом прогремела новость о убийстве наследника клана Маргамор — Уильяма. Разлетевшись по окрестностям Сантониума и за его границы».

— Не следует тебе это читать. — Заметил Эйден, но попыток отобрать у меня чтиво не делал.

Да он черт возьми даже не мог видеть, что именно я читаю! Все-таки было в нем что-то дьявольское, определенно. Он медленно намазывал слой джема поверх слоя масла, который уже был на булочке. Как ему удается есть столько сладкого и при этом иметь идеальный и подтянутый внешний вид — секрет, в котором, я уверена, замешены ведьмы, маги и колдуны, что, опять же, говорит в пользу предыдущей теории.

— Кто-то выкашивает именитых наследников?

Он пожал плечами:

— Видимо.

— И что, знать не боится?

— Шутишь? Они в ужасе и панике. Уверен, некоторые лишились сна и выставили у покоев канвой. А на розыск убийцы задействовано столько защитников, что ни в сказке сказать, ни… Пером ворона описать. — Мрачно усмехнулся парень.

— И бал все равно будет?

— Безусловно, и более пышный, чем прежде. Отменить его — признаться в страхе. А у Правящих всегда было больше тщеславия, чем трусости. Они все придут, даже те, кто игнорировал это ежегодное мероприятие раньше, и будут, лживо улыбаясь и крепче сжимая ножки бокалов с шампанским дрожащими руками, искать в каждой маске опасного убийцу, не доверяя друг другу и себе. — Эйден наглядно продемонстрировал на своем бокале вина, как сильно будут дрожать руки аристократов, а затем поднял его в воздух, отсалютовав мне, и осушил.

— А ты сам не боишься? По возрасту и статусу ты подходишь под вкусы этого маньяка в перьях. — Я пыталась выдавать это как шутку, но поняла, что даже меня пугает такое предположение.

По губам аристократа скользнула снисходительная улыбка, и я расценила ее за молчаливый ответ. Еще раз кинув взгляд на статью, я аккуратно сложила газету и положила ее на подоконник. Мда. Кто-то производит свою собственную зачистку. Но кто? Наемник из Мертвого Города? И один ли он? О том, что в это могут быть замешены отступники думать не хотелось. Я нахмурилась и снова покосилась на газету. Благоразумно решив, что мрачные мысли негативно скажутся на моем пищеварении, я задвинула Анжелику Эванс, маскарад и ворона подальше и принялась за трапезу. Когда последний кусочек тоста отправился в рот и был залит глотком молока, я сыто улыбнулась. И чуть не вздрогнула, когда Эйден заговорил, поразительно молчавший все время:

— Наелась?

— Угу-м.

— Тогда пошли. — Он смял салфетку и кинув ее в тарелку встал, подходя ко мне и предлагая руку.

— К чему такой пафос. — Проворчала я.

— Ты умеешь танцевать вольту? — Он, как обычно, проигнорировал меня.

— Я умею танцевать все старое и бесполезное. — Фыркнула я. — Круг интересов в закрытой школе для девочек не оставлял другого выбора, знаешь.

— Хорошо, научи меня.

Я дважды моргнула.

— Что?

— Вольта, я, ты, учить. — Произнес парень как питекантроп, изучающий новые слова, с усмешкой глядя на меня и сопровождая слова тычками пальцев с себя на меня, а затем на просторный холл. Так вот почему мы завтракаем здесь? Очень удобно.

— Погоди-погоди… — Я попыталась сложить в голове 1+1. Ответ упорно не сходился, заставляя меня с подозрением смотреть на парня передо мной. — Ты хочешь, чтобы я поверила, что сам Батори, элита второго ранга, столько лет избегал балов и не танцевал главный для них танец? Или он для вас слишком крестьянский? Или веселый? — Продолжала допытываться я.

Эйден остался невозмутим:

— В детстве у меня не было на это времени.

— Ладно. — Я подошла к парню, он встал передо мной. — Ладно. — Повторила я, оценивая перспективы.

До чего же он высокий. Младший Батори был не таким огромным, как Брендан, но все же его плечи не были узкими, как у большинства знакомых мне аристократов. Батори вскинул одну бровь, мол «что за задержка?».

А медлительность была вполне оправдана. Батори был чрезмерно активен, едва ли не притопывая ногой, как конь на старте. Что можно ожидать от этого извращенца, когда я окажусь в его руках? Язык тела, на котором люди говорят в танцев, гораздо более откровенен, нежели язык слов.

Будто осознав мои мысли, Эйден чуть наклонил голову на бок и его уголки губ растянулись в насмешливой улыбке:

— Ты боишься оказаться в опасной близости от меня и не сдержаться?

Я вспыхнула и стремглав бросилась к нему, чтобы доказать обратное. По довольному лицу поняла, что меня снова развели.

— Давай сначала разомнемся? Я должен научиться азам и вести партнершу. — С улыбкой предложил Эйден.

Я не успела понять, что это может значить, и хочет ли лорд провести игру на доверие, как уже оказалась притянута к его груди. Одна его рука взяла мою ладонь, другая удобно устроилась на талии. Мне не оставалось иного, кроме как положить свободную руку на его плечо. И знаете что? Мне было приятно ощущение тепла его тела и того, как его рука держит мою. Мышцы, которые я имела неосторожность рассмотреть в ванной во всех подробностях, явно были напряжены. Черт, гони от себя эти мысли, Элеонора!

Первые же движения заставили меня задуматься: точно ли он не умел танцевать? Его кошачья грация сыграла парню на руку, он двигался и вел меня за собой. Мои каблуки отбивали такт: раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре. Поворот.

— Ты подозрительно хорошо двигаешься для неумехи. — Произнесла я.

— Это первый комплимент от тебя, принцесса. Ты тоже неплохо двигаешься для девушки, которая осваивает полеты с лестниц.

— Это не комплимент, я пытаюсь уличить тебя во лжи. — Парировала я, проигнорировав выпад в мою сторону.

И тут он отпустил меня от себя, заставив раскрутиться, а затем вернул к себе, ближе, чем просто близко и резко наклонил меня так сильно, что я наверняка подмела полы в зале своими волосами. Эйден замер в этой точке, нависнув надо мной.

Не меняя положения и крепко удерживая меня в объятиях, Батори стал плавно наклоняться к моему лицу. О, нет. Неужели он?.. И тут, когда наши лица были в паре сантиметров друг от друга и дыхание, едва сбитое от ритма танца, смешалось, он сделал что-то, никак не соответствующее моему представлению о высших рангах знати. С лукавой улыбкой он укусил воздух прямо перед моим лицом, клацнув зубами:

— Ам. — Бросил он, и затем вернул меня в вертикальное положение. Смущенную и ничего не понимающую. — Продолжим?

Это был длинный урок танцев. И знаете что? В конце у меня болели не ноги, а губы. От улыбки.