Глава 3. По номерам.

Моя болезнь стала для меня и проклятием и спасением. Она явно спасла меня от наказания за выходку в больнице, а также от таких проблем, как суета перед балом. Но и хорошего в том, что я испытывала, было мало. Почти неделю я спала как кошка, почти сутки напролет, путая ночь и день. Я то впадала в небытие, то выныривала из него и выхватывала крупицы информации из реального мира, прежде чем снова погрузиться в странные тревожные грезы. Да и лица, что я видела, когда приходила в себя, были ли они реальны? Я видела Стеллу и Джул, видела Рича, видела и доктора, пару раз слышала мисс Маклаффин, а однажды я определенно видела лицо того парня, брюнета в черной бандане. И уж этого точно не могло быть. Такого человека бы не пустились на территорию «Женской Академим мадам Деверё» даже под страхом смерти всех представителей учебного персонала. Тяжелые и туманные сновидения запомнились мне калейдоскопом событий и ярких вспышек: карты, рыбки, Кацу, Дракон, поп-корн, огни, рисунки на коже бармена, оружие… Мама и папа… Как давно мне не снились родители… В один из самых тяжелых моментов, когда болезнь достигла своего апогея и смешала сон с явью, смазав между ними границы, я почувствовала руку отца, гладившую мой горячий и влажный лоб. Его сильные и грубые руки с удивительной для них нежностью убирали мокрые волосы. А потом мой добрый отец превратился в Дракона. Странно, но когда я была уверена, что вижу его перед собой, я совершенно не боялась. Наоборот, по телу разлилось родное тепло, будто взгляд его темных глаз говорил, что я в безопасности… Что я дома…

На поправку я пошла также стремительно, как и очутилась на больничной койке. Острый период болезни миновал, и я через день уже рвалась на волю, но отпустили меня только накануне события, ожидаемого, казалось, даже подвальными мышами — Церемонии Посвящения.

И знаете что? Лучше бы я все еще валялась среди запахов стерильности и медикаментов, потому что принимать таблетки три раза в день проще, чем терпеть новые формы экзекуции. И кто их чинил? Мои собственные подруги!

Прямо сейчас я стояла рядом с гардеробом, а Стелла и Джулия, уже впихнувшие меня в синее платье с корсетом, пытались сломать мне ребра, зашнуровывая и затягивая его в две руки.

— Ай! Черт! Девочки, я не могу дышать!

— Красота требует жертв! — Безапелляционно заявила Стелла, все же приспуская корсет, снова открывая доступ кислорода. Я благодарно сделала несколько больших глотков воздуха.

— Жертв или моей смерти? Думаете, это платье будет хорошо смотреться как похоронный наряд? — Проворчала я.

Стелла всю неделю, приходя ко мне в редкие моменты прозрения, вела себя тише воды и ниже травы, чтобы теперь, в субботу, напомнить мне о моем обещании дать ей волю в моем преобразовании к балу. Это была моя фатальная ошибка, и я поняла это сразу, как увидела ее горящие глаза и Джулию, как тяжелую артиллерию, держащую в руках наряд.

В зеркало я себя еще не видела, не то чтобы и рвалась, но Стелла настояла на том, чтобы я оценила лишь конечный результат их трудов. Я не спорила и стойко терпела все издевательства со стороны подруг. В итоге, сейчас на мне уже были кружевные чулки и почти надето платье с голыми плечами.

— Такую талию и грудь просто необходимо показывать! — Порхая надо мной, как фея-Крестная над Золушкой, пропела Стелла.

Джулия согласно кивнула:

— Я слышала, как девчонки из компании Британи сплетничали, что у «Рыжей» слишком крутая фигура при том, как она ест.

Я пару раз хлопнула ресницами:

— А что, кто-то здесь следит еще и за тем, как я ем? Никакой личной жизни!

Я притворно вздохнула, позволяя Джулии усадить меня на стул. Вообще, я никогда не жаловалась на внешность, и, хоть искренне считала Стеллу, Джулию, и многих других девушек академии гораздо прелестнее, наверное, я тоже могла чем-то похвастать. Благодаря любви к спорту, я не только была любимицей всех преподавателей по физической культуре, но и заработала себе красивые ноги, плоский подкаченный животик, узкую талию и хорошие вид сзади. А большая грудь была у меня всегда, что и являлось предметом нелепых сплетен со стороны юных завистниц. Лицо? Ну, лицо как лицо. Пожалуй, я любила свои большие синие глаза и пухлые губы. А вот кожа могла бы быть посветлее, а волосы наоборот менее яркими (Прятаться от преподавателей с такой шевелюрой вообще невозможно!).

Я присмотрелась к Джули, пока она водила по моим щекам кисточками: вот кого можно было назвать благородной. Очень худая, с аристократическими чертами лица и черными как смоль волосами. Она всегда гордо держала осанку и казалась очень далека от быта. Не знаю даже, что нас сблизило, может общее зеркало, а может то, что мне удалось в детстве впутать ее в пару неприятностей, а ей прикрыть меня. Вспоминая, как вечно серьезная Джулия лгала нянечкам не моргнув и глазом, а потом с таким же серьезным выражением отчитывала меня, я захихикала.

— Не дергайся, макияж испортишь. Или тебе щекотно? — Спросила девушка.

— Нет, я просто вспомнила, как я тебя обожаю. — Промурчала я. Девушка улыбнулась в ответ.

— И я тебя люблю, непоседа. А теперь не ерзай и дай мне закончить.

Чуть позже я стояла перед самым большим в общей комнате зеркалом, девушки, которые замечали меня, зачастую замолкали.

Передом мной была действительно красивая девушка. Синее платье, идеально подходящее под мой цвет глаз, подчеркивало тонкую талию и полную грудь. Корсет в хаотичном беспорядке был усыпан стразами, при каждом движении он искрил и переливался. Юбка свободно ниспадала до пола, оставляя сзади невесомый шлейф. Голые плечи и спина были выставлены на показ, потому что длинные волосы были собраны заботливыми руками Стеллы в высокую прическу. Она представляла из себя хаотичное и одновременно тщательно продуманное переплетение прядей, начесанных локонов, тонких косичек и сверкающих камней в тон платью. Несколько прядей из нее выпадали, подчеркивая, как с улыбкой сказала Джул, мой игривый характер. На шее была тонкая цепочка с синим камнем, в ушах такие же капли на длинных серьгах. На ногах — серебряные туфли на высоком каблуке. Макияж — дымчатый, выразительный. Мои черты стали более выразительными, ресницы длиннее, взгляд глубже, а каждое движение губ действительно соблазнительным.

Стелла стояла у моего левого плеча и нервно теребила подол своего нежно-розового платья, Джул, в изысканном черном наряде, только подошла и чинно сложила руки.

— Как тебе? — Не вытерпела блондинка.

Я выдохнула.

— Это… Идеально. — Я с улыбкой посмотрела на подруг. — Я никогда не была такой красивой.

Стелла счастливо разулыбалась и, издав что-то похожее на писк, захлопала в ладоши.

— Ты всегда была такой красивой. — Хмыкнула Джулия. — Даже без косметики. Просто тебе стоит меньше времени проводить на спортивной площадке, шрамы украшают мужчин, а не леди. — Не преминула затянуть старую шарманку подруга. Я отвернулась от зеркала и притянула к себе обеих девушек, при этом Стелла выглядела так, будто разревётся от счастья и гордости, то ли за меня, то ли за их старания.

— Спасибо, девочки, это все же приятно иногда чувствовать себя принцессой.

— Надеюсь к концу вечера ты не превратишься снова в Маркизу Ангелов*. — Использовала Джул одно из моих прозвищ, обнимая меня в ответ.

К тому моменту, как мы должны были чинно и стройным рядом появиться в зале мероприятия, я уже сказала тысячу «спасибо» своим однокурсницам и прочим студенткам в ответ на их комплименты. Ну да, их можно понять. На протяжении многих лет видеть вечно растрепанную меня, а теперь лицезреть меня при параде: как сравнивать небо и землю. Хотя, это странное сравнение, они такие разные, но одинаково прекрасны.

Помимо восторгов по поводу моего наряда девушки говорили еще об одном:

— Нет, вы видели?

— Молодые Андабаты!

— Они прекрасны!

— Все как на подбор.

— Такие красавчики, я с ума схожу!

— Интересно, который из них седьмой? Ох, как волнительно!

Я научилась абстрагироваться от подобного шума и теперь слышала примерно: «бла, бла-бла, бла, бла-бла-бла». И когда они успели разглядеть прибывших парней? Пока я лежала без сознания? Еще один «плюс» в копилку моей болезни. И, главное, судя по разговорам, половина из них даже успела влюбиться. Толком не зная имен Андабатов-Юниоров, не то что их как людей, они рассказывали о случайных встречах на прогулках (Случайных ли? Готова поклясться, они выслеживали их стаями!), взглядах, а самым везучим удалось поговорить. Пара девушек уже обещали первый традиционный танец. Я традиционный танец с большим удовольствием бы провела с Кацу и его катаной, но «увы и ах», вот я, вот платье, вот туфли на огромном каблуке и будущее на этот счет предрешено.

Пока я задумчиво пинала носком туфель статую, стоявшую в коридоре, ко мне со спины приблизился Ричард.

— Прекрасная незнакомка, здравствуйте.

Я обернулась, встречая библиотекаря с улыбкой:

— Здравствуйте, Хранитель книг, неужели вы не узнали самого частого посетителя вашего заведения, как отбывателя наказаний? А я так старалась, играла на нервах у воспитателей, лишь бы снова оказаться в вашей обители. Такие труды насмарку. — Я театрально вздохнула и состроила грустную мордашку. Дело в том, что за каждую «выходку недостойную юной леди» следовало наказание. И если во времена лихих первых курсов меня могли, например, ударить по пальцам или спине, то ближе к выпуску нас холили и лелеяли. И вместо этого меня отчитывали перед всей академией, и отправляли на помощь к Ричарду. И как можно назвать разбор моих излюбленных книг, с моим добрым другом — наказанием?

Ричард громко засмеялся, привлекая к нам внимание студенток:

— Прекрасно выглядишь, Эленор. — Честное слово, под взглядом взрослого мужчины, говорящего мне комплимент, и, судя по всему, искренний, я была готова покраснеть. Коридор был довольно темный, поэтому, надеюсь, мои щеки не заалели.

— Вы тоже ничего. — Ответила я. И не солгала, точнее, не договорила. Библиотекарь сегодня сменил свой обычный костюм на солидный черный смокинг с серой рубашкой. Из нагрудного кармана выглядывал такого же цвета платок.

— Насколько нечего? Не откажешь старому любителю книг в танце сегодня?

— Только если вы готовы потом найти старые подшивки медицинских журналов, чтобы залечить свои ноги, по которым я буду нещадно наступать.

Рич согласно кивнул:

— При таком раскладе я твоя идеальная партия на вечер. Или есть кто-нибудь на примете юных Андабатов?

Я покачала головой:

— Боюсь, я не вхожу в число охотниц за их головами. — Проворчала, косясь на девушек в коридоре.

— Тогда я рад, что выбрал в качестве профессии не военную отрасль. — Улыбнулся он.

Я прищурилась:

— Мистер, неужели вы со мной заигрываете?

Он заулыбался:

— Нет, что ты, как можно. — А затем, совсем по-мальчишески подмигнув мне, он достал из кармана часы, посмотрев на циферблат. — Вас скоро начнут строить, выход через 15 минут. Я пойду в зал, удачи. — Он тепло улыбнулся мне, и, легко дотронувшись до голого плеча, направился по коридору в сторону запасной лестницы. Я посмотрела ему в след и перевела взгляд на девушек. Кажется, здесь собралась вся академия, с учетом того, что в церемонии имеют сомнительную честь участвовать лишь восемнадцатилетние. Я, к своему неудовольствию, тоже была совершеннолетней, но восторга девушек не разделяла.

Сама церемония состояла в том, чтобы под музыку с самым благонравным видом спуститься друг за другом в зал по огромной лестнице. Мы шли с обеих сторон, так медленно, что каждый в зале имел возможность рассмотреть нас с ног до головы. Собственно, именно по этому я ненавидела эту традицию. И даже не потому, что боялась навернуть на этой шпильке и в разряд со всеми возможными традициями кубарем прокатиться по лестнице, застеленной красным ковром. Просто все эти мерзкие взгляды богатых людей, большую часть которых составляли спонсоры Академии, меня нервировали. Каждый раз когда спонсоры приезжали к нам с почетными визитами или смотрели, каких успехов мы достигаем на том или ином поприще, я хотела завыть волком или хотя бы заскулить щенком. Пусть я неблагодарная, раз стою сейчас в шикарном платье и с украшениями, оплаченными ими, но взгляды этих людей я ненавидела на физическом уровне. Они представлялись мне липкими и противными, как лапки паука. И вот теперь эти паучьи взгляды будут провожать каждый мой шаг, потому что я совершеннолетняя Кандидатка, и скоро я стану чьей-то.

Но церемония эта была не только для нас.

Ступая в холл, каждую из нас встречал один из Андабатов-Юниоров. Статные юноши по очереди подходили к лестнице, и свой первый шаг со ступеньки девушки делали, берясь за их руку, обтянутую черной кожаной перчаткой. Часто девушки заранее говорили им свои порядковые номера, которые они знали уже в возрасте шестнадцати лет и повторяли, наверное, как мантру, каждую ночь. И теперь они с нетерпением ждали встречи с теми, кому сказали заветное число. Если парни конечно не передумают встречать именно их. Но чаще это была лотерея: ты выходишь, тебя хватает под руку незнакомец в черном, он отводит тебя на место в зале, меняется музыка, и все пары начинают танцевать.

Андабаты — это, чаще всего, юноши, которые посвятили десять лет своей жизни обучению. Что это за обучение — я не имею ни малейшего понятия. Слухи ходят всевозможные, но, говорят, это реальная школа жизни и не все доживают до выпуска. Хотя, может это лишь кривотолки. Знаю только, что на обучение берут маленьких мальчиков, от восьми до четырнадцати лет. Поэтому сегодняшним, присутствующим в зале, выпускникам, от восемнадцати до двадцати четырех. Раньше в академии шутили, что меня должны были отдать не в женское учебное заведение, а в Андабаты. Я лишь отвечала, что охотно пошла бы туда, и не кривила душой.

Пока я размышляла над такими превратностями судьбы и не стоило ли мне сейчас стоять там в черной форме, в коридоре появилась мисс Маклаффин. В черно-коричневом классическом платье и, как всегда, суетливо-правильная. Ей одной удавалось сочетать в себе строгость и энергичность. Я любила ее, даже за все тумаки и нагоняи.

— Девочки-девочки, расходимся! Младшенькие, давайте в зал, через второй вход, пока я не передумала вас туда пускать! Выпускницы, ах, какие вы все красивые! Какие вы леди! Строимся девочки, мы уже скоро выходим! — Она осмотрела нас всех. — Все помнят свои номера? — Ответом ей было нестройное согласие. Девочки стали хаотично разбредаться по коридору, собираясь в шеренги. Я тоже двинулась вперед, но в мою руку вцепились мертвой хваткой. Обернувшись, я заметила Стеллу, она смотрела на меня испуганным взглядом, ее губы начинали подрагивать:

— Эй, ты чего? — Я ободряюще положила свою руку на ее ладонь.

— Я не могу. Я. Я в конце. Говорят, что в конце больше всего внимания. Я не хочу. — Я посмотрела на собирающуюся очередь. Мой номер был восьмой, а Стелла — двадцать вторая, замыкающая. Я снова глянула на поддавшуюся неожиданной панике подругу:

— Пойдешь восьмой? — Спросила я.

Та посмотрела на меня непонимающим взглядом.

— Восьмой это?.. Твой? — До нее медленно доходила суть моего предложения. — Ты что, нам влетит! — Ее серо-голубые глаза, похожие на облачка на небе, раскрылись еще больше и грозились вылететь из орбит.

Я дернула плечом, снова ощущая, какое оно непривычно голое.

— В этом хаосе никто не заметит, давай, вперед. — Я толкнула Стеллу к началу процессии, а сама замкнула ее. Благо, мисс Маклаффин была слишком воодушевлена происходящем, чтобы обратить на нас внимание. Ведь наверняка все эти цифры имели сакральный смысл, раз нам их навязывали два года. Но я уже встала в конце, сохраняя самый невозмутимый вид. Ко мне обернулась Альберта, явно ожидая увидеть перед собой Стеллу, как на многочисленных репетициях. Заметив меня, она приоткрыла рот от удивления:

— Элеонора? — Спросила она.

Я хмыкнула:

— Спасибо, Альберта, что к выпуску ты выучила мое имя. Я очень признательна тебе, честно. А теперь отвернись, а то не дай Бог пропустишь очередь и десять лет обучения пройдут даром.

Она обиженно надула губы и резко развернулась. Я не хотела ей хамить, но уже и мои нервы начали шалить. Странный вечер. Очень. И начало у него странное.

Наша шеренга была уже у лестницы, и я видела свет, исходящий из-за настила. Вдруг все звуки по ту сторону ширмы смолкли и через секунды звенящей тишины раздалась игра оркестра, разнося нежнейшую смесь нот по залу. Настил резко раздвинулся в стороны, и первые девушки сделали шаг вперед. Я попыталась выйти и посмотреть на Стеллу, потому что переживала за нее, но стоявшие рядом нянечки шикнули на меня. Я вернулась на свое место, точнее, на место подруги и принялась ждать своей очереди. Неожиданно я поняла, что мои руки потеют, а пальцы слегка подрагивают. Очевидно, паника Стеллы передалась мне воздушно-капельным путем. Я отерла ладони о платье и крепко сжала их в кулаки. Очередь двигалась очень медленно и очень быстро одновременно. Казалось, что я не успела сделать и пару вдохов, как Альберта исчезла на лестнице и настал мой черед ступить в ярко-освещенный зал. Неожиданно мне захотелось развернуться и убежать, сломя голову. От этого места, из зала, из академии, из города. Это желание возникло не от страха, а откуда-то изнутри. Я ничем не могла его объяснить. Но я не могла этого сделать. Называйте меня как хотите, но я не трусиха. Мне стало обидно и стыдно за внезапно накатившую слабость, я крепче сжала руки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу, оставляя на них следы в виде красноватых лунок. Также резко разжимая кулаки, я гордо вскинула голову, распрямила плечи и сделал первый шаг.

Сердце сделало кульбит, дыхание замерло, зрение расфокусировалось, но это лишь внутри меня бушевала буря. Я была уверена, что эти люди не видят ничего. Я никогда не покажу им свою слабость. Я источала уверенность, легко и гордо ступая по красному ковру, следуя за своими однокурсницами. От этих мыслей на моем лице заиграла улыбка, а каждый шаг по бесконечно длинной лестнице был все расслабленней. Чувствовала ли я на себе паучьи взгляды? О да. Десятки, сотни, тысячи. Они ползали по моему лицу, застревали в прическе, особенно сальные бегали по груди и талии, пытались рассмотреть бедра, скрытые свободным подолом. Я уже проклинала фасон своего наряда: голая спина и декольте делали меня обнаженной перед ними.

Дойдя до конца лестницы, я перевела взгляд направо и увидела подошедшего ко мне юношу. Он встал боком, вытянув левую руку, а я, не став даже смотреть в его лицо, положила в его ладонь свою. Моя маленькая ладошка с длинными пальцами и тонким запястьем странно смотрелась на его большой и широкой руке, плотно затянутой в черную перчатку из кожи, неожиданно оказавшейся очень теплой, почти горячей.

Рука об руку, провожаемые взглядами, мы, последняя пара, замкнули танцевальный круг. Музыка сменилась, и я была вынуждена повернуться к своему спутнику. Мы сделали это синхронно, будто репетировали, и также синхронно распахнули глаза, в удивлении взирая друг на друга. Передо мной стоял тот самый парень, которого я видела уже дважды, и оба раза эта встреча заканчивалась ссорой. Дракон. Не может быть. Ведь теперь он был в форменном пиджаке Андабата-Защитника. И в таком одеянии он казался еще выше, больше и прекраснее. Парень действительно был очень красив, особой, дерзкой красотой. Он тоже быстрым взглядом обвел мое лицо и фигуру, но на комментарии или выяснение обстоятельств не осталось времени.

Услышав призывные ноты оркестра, он приложил правую руку к своему сердцу и, чуть наклонив голову, отвел руку по направлению ко мне, второй раз за вечер предлагая мне свою ладонь. Его взгляд все еще внимательно скользил по моему лицу, а лоб был нахмуренным. Интересно, ему не нравится то, что он видит? Ну, извините. Или он боится того, что я знаю? Я чуть было не фыркнула, но поклонилась в изящном реверансе и вложила свою ладонь в его руку, не выдержав и сильно, предположительно до боли, сжав его пальцы. Ни одна черточка в его лице не дернулась, но то, что мой жест не остался незамеченным, я поняла в следующую секунду.

Парень положил руку мне на талию и притянул к себе с такой силой, что лишь тренировки с Кацу, а точно не балетная школа, помогли мне устоять на ногах. С моего лица не сходила спокойная улыбка, когда я положила вторую руку ему на плечо и, фирменно усмехнувшись уголком губы, вскинула одну бровь. Когда взгляд моего партнера уловил эти движения, он на долю секунды превратился в изваяние, мы чуть не пропустили первые движения, когда все пары начали танцевать, но замешательство его длилось лишь секунду. Мы стали танцевать.

Вы когда-нибудь танцевали вальс, но с темпераментом танго? Это действительно было так. Мы не нарушили ни одного танцевального «па», ни разу не сбились с шага, не увеличили размеренный темп, но я почти физически ощущала, как между нами проскальзывали искры, делая все пространство вокруг наэлектризованным. И этот электрический разряд, гуляющий между нашими телами, будто раскрыл мне глаза. Я знала его.

Мы не имели право сказать друг другу ни слова, но я чувствовала, что вопрос, который вертелся у меня на языке каждый раз, как я видела его, готов сорваться с губ. «Кто ты? Кто ты?!». Сейчас, когда я чувствовала его руку на своей талии, его дыхание, и его взгляд, буквально впивавшейся в мое лицо, я была готова прокричать этот вопрос. Я уже была уверенна, что знаю его. Я видела его. Я видела эти черты лица, эти глубокие, карие глаза, эти непослушные темные волосы. Я цеплялась за свои воспоминания, за память, но они ускользали от меня быстрее, чем мне удавалось дотянуться.

С каждым движением мне становилось жарче, у меня начинала кружиться голова. Неужели горячка, предвестником которой и в прошлый раз стали эти карие глаза, снова возвращается? В один момент, когда он, как и все остальные мужчины в кругу, положил мою руку себе на плечо и, обхватив обеими ладонями мою талию с легкостью поднял над полом, закружив вокруг себя, но не отрывая своих пронзительных глаз от моих, мое дыхание в конец перехватило. Ощутив, как мои ноги касаются пола, я была уже морально готова упасть на пол, но его крепкие руки не дали мне этого сделать. В крепких объятиях этого парня я продолжала двигаться. Я и не поняла как мы остановилось, до тех пор, пока последние аккорды музыки не сменили оглушающие аплодисменты.

Все пары развернулись к зрителям, плавно стекающимся к нашему кругу, чтобы поздравить Кандидаток и новоявленных Защитников. Лишь мы застыли на своих местах, смотря друг на друга. Мы все еще молчали, как будто спорили, кто первым нарушит тишину и эту странную атмосферу между нами.

— Как тебя зовут? — Спросил юноша. Он уже спрашивал меня об этом, так, будто это действительно было безмерно важно. Его напряженность и настойчивость пугали. Я открыла рот, чтобы ответить, но не успела, как рядом с нами возник Ричард.

— Это было прекрасно, ты прекрасна! — Заулыбался он, отодвигая моего партнера в сторону и воруя мое внимание. — Можно ангажировать тебя на следующий танец? — Библиотекарь подал мне руку, а я заметила, что брюнет, все еще держит меня за талию собственническим жестом и будто не собирается выпускать. Я выскользнула из его объятий и улыбнулась Ричу:

— Да, здорово, расскажешь мне о том, насколько я была неловкая. — Сказала я, не смотря на андабата и принимая руку библиотекаря, уводящего меня в поток танцующих.

— Боюсь, чтобы сказать это, мне придется соврать. Вот скажи, куда делась та разбойница? Ты ее спрятала в оборках платья?

Я закатила глаза:

— Ох, мужчины, на том платье нет оборок, вообще-то! И даже не надейся, мою любовь к приключениям не заглушить высокими каблуками.

Пока мы танцевали, я осматривала другие пары. Мой «знакомый незнакомец», как мысленно окрестила я его, испарился из зала. Зато Стелла, раскрасневшаяся и счастливая, танцевала с красивым молодым человеком, периодически обмениваясь репликами. Заметив меня, она счастливо улыбнулась, я тоже ответила ей улыбкой. Джул тоже танцевала, но лица я ее рассмотреть не могла.

Рассказываю вам как должен был закончиться бал: танцы, танцы, танцы, заключительный танец. Всем спасибо, все свободны.

А знаете, как закончился бал на самом деле? Танцы, танцы, танцы, недоскандал, драка, драка. Всем спасибо, Элеонор — в комнату! Но обо всем по порядку.

Сменялась музыка, сменялись кавалеры. Кажется, меня смогли полапать абсолютно все андабаты, и мое бренное тельце уже зудело от желания спрятаться куда-нибудь. Именно с этой целью я стремительно, как мысль, юркнула за столы с напитками. Заприметив цитрусовый пунш, я налила себе стаканчик и с наслаждением сделала пару глотков горько-сладкого напитка. Лишь утолив жажду и осознав, что «хвостов» за мной нет, я позволила себе немного расслабить плечи и осмотреть танцующие пары.

Ко мне подошла одна из однокурсниц, Хелен, с горящими глазами и застывшей улыбкой на лице. Точнее, ее подвел один из андабатов, не забыв напоследок поцеловать руку девушки, в конец очаровав последнюю. Проводив своего спутника взглядом она резко обернулась ко мне:

— О господи, Эленор, кажется, я влюбилась!

Я усмехнулась:

— В какой раз на этой неделе? Хотя нет, вопрос сложный… Какой раз за этот месяц?

Девушка легко ущипнула меня за руку:

— Какая ты злючка, Элеонора!

— Ты хоть знаешь, как его зовут?

Девушка снова просияла:

— Аул!

Так, Элс, ты не смеешься. Не смей смеяться. Чтобы влюбленная девушка не заметила моего выражение лица, грозившего разразиться хохотом, я снова повернулась к столу с пуншем, занимая руки серебряным черпачком и стаканчиком. Ох, обопьюсь я сегодня. Но, серьезно, кто дает ребенку имя в честь поселения?

— И куда его распределяет?

— Неизвестно, конечно…

Ну да, глупый вопрос. Церемония Принятия у андабатов проходит тогда же, когда и у нас. И лишь потом они узнают о своей судьбе. В этом мы с ними похожи. Я глотнула из стакана, хоть пить уже и не хотелось, а Хелен последовала моему примеру.

— Вообще, церемония волшебна! Я в жизни столько не танцевала! Жаль, что ты проболела эту неделю, анадабаты были частыми гостями, мы успели с ними как следует познакомиться! Уверена, тебе бы тоже кто-то понравился!

Очень сомневаюсь. Я подняла взгляд на толпу и в этот момент в зал зашел мой таинственный партнер… Хм… Словоохотливость подруги может сыграть мне на руку.

— И ты знаешь многих? — Хелен утвердительно кивнула. — А вон тот центнер мышц и сухожилий? — Я указала на того самого парня. Сейчас он разговаривал с одним из спонсоров, руки его были сцеплены за спиной, лицо больше походило на каменную маску, чем на что-то, что должно выражать эмоции. Он просто слушал и воспринимал информацию, никак на нее не реагируя.

— Этот? Ох, Элс, вечно тебя тянет на самое страшное! У него самая дурная и одновременно хорошая репутация из всех андабатов.

— Парадокс. — Хмыкнула я.

— Ну да. Но это правда так. Говорят, он настоящий Бог во время драки, равных не имеет. На него Правящие семьи возлагают огромную надежду. Не удивлюсь, если он попадет к Королю.

Я закусила губу, этот темноглазый не давал мне покоя. Может ли быть, что он и Дракон — одно лицо? Значит тот, кем пугают Андабатов, и тот, кем пугают отступников — этот юноша? В голове не укладывается! Парень, будто почувствовав на себе мой взгляд (Кто знает, может андабатов учат и этому?!), отвлекся от собеседника и посмотрел в нашу сторону. Я мигом обернулась лицом к продолжающей щебетать Хелен. Она уже успела переключиться на что-то смешное, наверняка посвященное Аулу, потому что она то звонко смеялась, заставляя светлые кудряшки у лица подпрыгивать, то слегка краснела. Я открыто улыбнулась ей, надеясь, что делаю это вовремя.

Кинула еще один взгляд в сторону компании, но парны снова след простыл. Он еще и неуловимый, отлично! Между тем, толпа поредела, многие ушли в комнату для досуга, другие вели светские беседы или гуляли по саду. Я бы тоже с удовольствием прошлась по «живому» лабиринту, раскинувшемуся рядом с нашим замком. Большой лабиринт из зеленых кустов часто служил мне верную службу, именно туда я убегала, чтобы спрятаться от нянечек. Какая бы жаркая погода не стояла, в нем будто застыл вечный сумрак и вечерняя прохлада, спасающая даже в самый знойный день. Именно там, если повернуть четыре раза на право и один раз взять в лево, находится лавочка из белого камня. Честное слово, это самое холодное место на всей территории пансиона! И именно там я любила читать книги, в тишине и спокойствии. Редкие моменты уединения в таком месте, как женский пансион, были манной небесной. И именно сейчас я нуждалась в такой роскоши, как одиночество. Выносить свет огромной тяжелой люстры, будто созданное из миллиардов светящихся осколков битого стекла, стало просто невыносимо. Извинившись перед Хелен, я направилась к выходу, с недопитым пуншем.

Я была на пути из зала, как дорогу мне преградил один из андабатов.

— Прошу прощения, мне надо выйти. — Даже не посмотрев на него бросила я, пытаясь обогнуть огромную фигуру, обтянутую черным сюртуком.

— Может, выйдем вместе? — Тон его показался мне настолько непривычно фривольным, что я в изумлении замерла, подняв глаза на мое препятствие. Его плечи были раза в три больше чем мои, а шея, охваченная галстуком, была такой короткой, что, казалось, вообще отсутствовала, выпуская его голову прямо из этих здоровенных плеч. Он постоянно проводил рукой по практически наголо стриженным волосам, будто забывал, что они отсутствуют.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Да что ты? А я думаю, что тебе она очень понравится, красавица. — Его взгляд скользнул по моей груди, заглядывая в декольте, кадык парня дернулся, как будто он сглотнул в предвкушении. Его рука, все еще в черной перчатки, схватила мое запястье, сжав его сильнее, чем это было необходимо. — Пойдем, не ломайся.

Мои щеки вспыхнули, я дернула руку на себя. Мой жест заставил амбала нахмуриться, как будто его удивляло мое сопротивление.

— Да что ты, в самом деле. Ты же Элеонора?

Он сказал это таким тоном, будто спрашивал, «ты же шлюха»?

— Все верно, а вот вашего имени я не знаю. Поэтому не могли бы вы отпустить мою руку, пока я не закричала? — Процедила я сквозь зубы. Стаканчик в моей правой руке начинал нервно подрагивать, делая из пунша маленькое цунами.

— Я и предлагаю найти место поспокойнее, чтобы мы могли познакомиться поближе. Как можно более близко, Элеонора. — Он что, пьян?! Рука андабата отпустила мое запястье, но лишь затем, чтобы дотронуться до пряди моих волос. От движения парня у меня прошлись мурашки, но далеко не от удовольствия, а от лютого отвращения.

— Убери руки. — Рявкнула я, уже не думаю о приличиях.

— Да ну хватит ломаться. — Огромная ладонь потянулась к моему голому плечу, осознав, что сейчас его противные пальцы дотронутся до моей кожи, моя рука самовольно рванула вверх, выливая остатки красного пунша на андабата.

— Ах ты!… - Андабат медленно стер со своего лица сладкие капли, живенько и живописно стекающие на его одежду. Сразу на нее, ведь шеи у этого идиота, напоминаю, особо и не было.

— Элеонора МакАртур! — Я на секунда зажмурилась и медленно развернулась на каблуках. Передом мной стояла миссис Маклаффин. В нужное время, в нужном месте. Она в немом шоке взирала на происходящее. Ситуация была швах. Я и моя дурная репутация против будущего Защитника Правящих кланов. По его лицу стекает пунш. В моей руке все еще зажато орудие преступление. Господа присяжные, расходимся, дело закрыто, виновный найден. — Что здесь происходит?!

— Это я виноват. Девушка меня превратно поняла. Я хотел пригласить ее на танец, но действовал, возможно, не по принятым нормам. — Выступил вперед мой обидчик. Ого. Я стрельнула в его сторону глазами. Вряд ли я поняла его «неправильно», но сейчас закапывать его означало лишь встрять самой глубже.

— Что ж… Приношу извинения. Элеонора, и ты тоже должна это сделать. — Я поджала губы. — Элеонора. — Повторила миссис Маклаффин тоном, не терпящим возражений.

Я сделала глубокий вздох и повернулась к парню. Тот изучал благожелательность, но в его глазах открыто читалась насмешка.

— Прошу прощения за то, что вылила на вас пунш. — Он хотел открыть рот, чтобы принять мои извинения и наверняка заверить в том, что я не виновата, но я бодро продолжила. — К сожалению, у меня в руках не нашлось ничего тяжелее, чтобы огреть вас этим по несомненно тупой голове и вбить ее еще глубже в ваши плечи.

Вот и ларчик с секретом шеи открылся! Наверняка его так часто били по темечку, что она просто сжалась.

— Мисс МакАртур, в свою комнату, немедленно.

Ох, ну, это того стоило. Я сунула парню в руку пустой стаканчик, пусть выносит за собой мусор сам и, развернувшись на каблуках, вышла из зала. Сразу идти в комнату я не стала, хоть в зал вернуть и не могла (Не очень и хотелось.), но миссис Маклаффин будет сторожить девушек как Цербер еще пару часов. Поэтому я вполне могу охладиться, что очень даже необходимо после стычки с наглым парнем. Его поведения было недопустимым, но он действовал так, будто это норма. И имя мое знал… Странно это.

Выйдя из здания, я с наслаждением впустила в легкие вечернюю прохладу и, спустившись по шикарной лестнице из белого мрамора — главный вход в академию, прошла к саду-лабиринту. Но до лавочки, или даже до входа в лабиринт, дойти меня сегодня было не суждено (В последнее время все отчаянно идет не так, как я хочу, заметили?). Я услышала голоса, мужские. Казалось бы, чего странного, если сейчас праздник и внутри полно андабатов, спонсоров и прочих людей внешненеженского пола? Да только любопытство — враг мой. Пройдя вдоль живой изгороди, я выглянула из-за густой зелени и заметила несколько андабатов и пару местных парней. В одном из них я узнала Стива — сына кухарки. Мы ровесники, и я знаю его уже лет шесть минимум. Это самый добрый парень, которого я встречала, с широкой улыбкой буквально до ушей и веснушчатым лицом. И прямо сейчас в эту лицо с «поцелуями солнца» несся кулак одного из этих «Защитников», людей, который только что дали обет защищать нас! Прежде чем я успела подумать, моя туфля уже летела в его затылок и попала. И туфля попала. И я тоже попала.

Брендан

Я практически не удивился, когда после того, как что-то неприятно тюкнуло меня по голове, обнаружил за спиной рыжую бестию в одной туфле. Эта ненормальная девчонка решила сжить меня со свету? Она близка к успеху. Я видел секундное замешательство в ее взгляде, когда наши глаза снова пересеклись, но затем ее синие глаза вспыхнули воинственно, и более чем внушительного вида грудь еще больше подалась вперед. Этот рыжий воробушек что, драться собрался? Я наклонился и поднял туфлю.

— Золушка, ничего не потеряла?

— Я — нет! А вот ты, похоже, да! Остатки своей совести! Какого черта вы нападаете на местных?!

— Так этот парнишка твой дружок? Это с ним ты мороженое есть бегаешь? — Черт, какого хрена я это ляпнул? Это ошибка. Когда я стал допускать ошибки?

— С кем и что я делаю тебя не касается!

— Тогда тебя не касается, из кого я выбиваю дух.

На меня облокотился Нил, но затем он быстро убрал руку с моего плеча, будто осознав, что хватил лишка. Впрочем, это не помешало ему улыбнуться девчонке и спросить:

— Хэй, вы что, знакомы с этой лисичкой?

— Нет, не знакомы. — Проговорил я, выразительно смотря на рыжую. — Просто танцевали. Сегодня.

Кажется, ее лицо озарилось осознанием того, что мне нужна ее помощь и молчание. И, судя по всему, она была не настроена на взаимное сотрудничество.

— Как не знакомы? — Ахнула девушка. — А как же та самая ночь? — Я сделал предупреждающий шаг вперед, она сделала шаг назад и развела руками. — Ах да… Я забыла! — Она обернулась к анадабатам, жадно взирающим на разворачивающуюся перед ними сцену. — Извините, мальчики, он не любит ее вспоминать, у нас тогда ничего не получилось. Пришлось вместо ночи любви раскладывать пасьянс. Надеюсь теперь-то у тебя все хорошо?

Парни хохотали, я же медленно, но верно, закипал. Нет, спасибо конечно, что не сказал лишнего, но разве так сложно вовсе держать свой язык за зубами?!

— Я тебе устрою «ночь любви» прямо сейчас, если ты не…

— Все-то ты только обещаешь… — С ленцой отмахнулась девушка. — Ах, кстати, я тогда не успела тебе сказать. Тот поцелуй мне был также отвратителен.

Я на миг замер, а затем усмехнулся. Неужели я слышу нотки обиды в ее голосе? Тот поцелуй и слова, что я сказал… Они были очень далеки от истины. Но ей знать об этом не следует, а мне лучше об этом забыть.

— Вот оно что. Знаешь, а ты уверена, что твои губы думают также? Помнится мне, что они очень даже энергично отвечали на поце…

— Замолчи!

— Почему же, правда твоим миленьким ушкам не нравится?

— Моим ушкам все равно, что несет твой поганый рот. Да только вот вряд ли твоему лицу понравится, когда оно столкнется с моей ладонью. Снова.

Наше представление обросло зрителями, высыпавшими из замка. Это становилось напряжно. Две девушки, выгладившие весьма напуганными, подошли к рыжей. Блондинка в розовом протянула изрядно дрожащую руку к девушке и взялась за ее платье, потянув на себя.

— Элеонора… Пойдем… — Одно имя, произнесенное блондинкой, стало равносильно сильному удару под дых. Я медленно, очень медленно, боясь самого себя и происходящего, перевел взгляд с подошедшей девушки на рыжую. Ее талию, стянутую корсетом, грудь, ключицы, шею, и лишь затем, осторожно, чтобы даже взглядом не спугнуть, на ее лицо. Лицо, обрамленное рыжими прядями, которые делали ее синие глаза бездонными. Лицо, которое не давало мне покоя в последние дни и ночи. Не может этого быть. Это совпадение. Это просто невозможно. — Тебе надо в комнату. Миссис…

— Ба! Элеонора?! — Снова подал голос Нил. — Так это та самая рыжая! Брендан, если у вас что-то было, то сходи к врачу, иначе рискуешь получить подарочный букет.

Что он несет? На лице девушке ясно отобразился шок, ее пухлые губы чуть приоткрылись, будто желая сказать ему что-то, но не в силах вымолвить и слова. Она лишь смотрела на его глупое лицо. Тот же уже начал ржать, как конь, довольный своей шуткой. Она сделала шаг вперед, но раньше, чем девушка смогла бы добраться до этого урода, его уже отбросило на спину. Смех прекратился. Кулак горел. Кажется, я разбил о его рожу костяшки пальцев.

Эленор

Я залетела в комнату как фурия, следом за мной там оказались Джул и Стелла.

— Урод! — Вопила я, пиная чью-то расческу под кровать. — Ненавижу! — Я бросилась на свою кровать лицом в подушку. Скандал, в эпицентре которого я оказалась, прервался на самом решающем моменте. Кто-то позвал учителей и спонсоров. Стив с местными не должны были здесь находиться, поэтому они ретировались. Андабатов увели свои, и, я надеюсь, тому упырю как следует достанется за это. И второму тоже! — Нет, как он мог! — Я снова подскочила, садясь на кровати, и гневно сверкая глазами на подруг, как будто они были в чем-то виноваты.

— Кто именно?

— Оба! Во-первых тот урод, избивавший Стива…

— Послушай. — Джул присела рядом со мной. — Вообще-то, он ни в чем не виноват.

— Что?! — Закричала я. — Ты видела Стива?! Он в долю секунды разбил ему лицо! Он…

— Он заступался за честь девушки. — Оборвала меня Джул.

— Что? — Джул и Стелла обменялись взглядами, они явно знали больше, чем говорили, но не спешили с ответом. — Ну же, девочки, хватит! — Я в негодовании всплеснула руками. Стелла со вздохом тоже села к нам на кровать.

— Одна из учениц, — Начала она. — Как мне сказали… Сказала одному из Защитников, — Я попыталась не морщиться при слове «защитник», каковыми я их сейчас не считала. — Что Стив попытался ее совратить. Оттуда же поползли слухи, что ты гуляешь с местными. Наверное поэтому тот парень сказал, что… Ну, ты поняла.

Джул кивнула, в подтверждение ее рассказа. А я непроизвольно открыла рот:

— Что? Что?! Какая ученица?! Кто это сказал?! — Я вскочила на ноги, а Стелла зажмурилась.

— Послушай, не делай поспешных поступков. — Начала Джул, но останавливать меня сейчас было все равно что останавливать извергающийся вулкан. Я чувствовала, как краснею от негодования и как злость поднимается где-то внизу живота и чуть ли не клокочет во мне.

— Имя. — Произнесла я сквозь зубы. — Джул, Стив — мой друг, а еще меня практически назвали шлюхой. Назови мне гребаное имя.

Джул вздохнула:

— Британи. Но ты не должна… Элли! — Что именно я не должна, я слушать не стала. Я вспомнила, что это блондинистую шевелюру Британи и ее крысоподобную сплетницу Маргарет я видела тогда в саду, рядом с андабатами, и сейчас со всех ног неслась прочь из комнаты. Влетев в зал, где продолжался праздник, будто ничего и не было, я увидела рядом с переносным фонтаном Кристину и Дариан и схватила их за руки:

— Девочки, где Британи? Вы видели ее?

— Да, она с андабатами конечно. Сейчас в комнате для досуга. А зачем?..

Убегать не дослушав вопросы сегодня: мое кредо. Комната для досуга значит? Досуга ей не хватает?

Я проскочила лестничный пролет и появилась в просторном помещении, окидывая его взглядом. Те, кто стоял ближе к выходу, удивленно посмотрели на меня. А я увидела свою цель в дальнем углу: она сидела на диване у камина и счастливо улыбалась, явно рассыпаясь благодарностях за спасение своей не поруганной чести, сука!

Я быстром шагом, рискуя сорваться на бег, пересекла комнату, едва не снеся шахматный стол и кинулась на Британи:

— Тварь! Ненавижу тебя! Как ты посмела открыть свой поганый рот! — Я схватила Британи за волосы, уложенные лаком так сильно, что на ощупь они напомнили мне клочки лески, и рванула на себя и вниз, опрокидывая ее с дивана на пол. Не дав ей опомниться, я вскочила сверху, покрывая сильными, действительно сильными ударами ее тело и лицо. Я не дралась как девчонка и не пыталась унять свою злость. Британи верещала, кричала, плакала, просила убрать меня с нее и, очевидно, отошедшие от шока зрители вняли ее мольбам. Крепкие мужские руки схватили меня за талию и подняв в воздухе, оттащили от моей жертвы. Я продолжала изрыгать проклятия и пыталась орудовать локтями и ногами, отбиваясь от вмешавшегося в моего возмездие человека.

— Эленор, успокойся. — Голос прозвучал неожиданно тепло и привычно и я, как зачарованная устало повисла в чужих руках.

— Ты за это ответишь, ненормальная! — Прошипела Британи.

— Если ты еще хоть раз раскроешь свой рот и хоть что-то скажешь про Стива или меня, я лично выбью тебе все зубы! Ты лживая потаскуха! Ты думаешь тут никто не знает что ты раздвигаешь ноги перед спонсорами?! И что Стив тебя послал, а ты ему отомстила?! Думаешь построишь из себя бедную овечку и найдешь новую жертву?! Поздравляю, почти получилось! Но, к твоему несчастью, «почти»! Как жаль что я дольше не проболела, да? Тогда твой план мог бы и удастся! Хотела заклеймить меня перед Церемонией Посвящения?!

Парень, державший Британи под руку, посмотрел на нее:

— Брит, что она говорит?

— Она врет! — Истошно завопила Британи. — Дерек, не слушай, она завидует мне! У меня хорошая репутация, а она…

Я расхохоталась:

— Самоводовольная дура. — С этими словами я дернулась вперед, но мужские руки все еще держали меня и мне осталось только прицельно плюнуть, что я и сделала, вызвав еще одну волну визгов с ее стороны.

Рядом со мной возникли Джул, Кристиан, Дариан и Стелла.

— Это правда, — Сказала Крис, смотря на парня, которого назвали Дереком. — Стиви ей нравился, и он точно не мог сделать того, о чем говорит она.

— А теперь, у него могут быть проблемы. — Тихо добавила ее подружка, поправляя очки. Я с благодарностью посмотрела на девчонок.

Дерек медленно отпустил руку Британи, та выглядела как рыба, выброшенная на берег: широко раскрыла глаза и открывала рот. Надо отдать должное Маргарет, она встала рядом с подругой, а не сбежала с явно тонущего корабля.

— Думаю, — Сказала она. — Мы сможем уладить это недоразумение. У вашего дружка не будет проблем.

— И у Эллеонор тоже. — Сказала Джул.

— Что-о? Посмотри на меня, она чуть не убила меня! — Снова завопила Британи.

— Чуть?! Я могу довершить начатое. — Рявкнула я.

— Ты упала. — Сказала Джул, внимательно смотря на Британи, а затем переведя взгляд на Маргарет. — Она упала. — Та, чуть помешкав, кивнула.

— Хорошо. — С этими словами она взяла подругу под локоть и повела из комнаты, тщательно обходя меня стороной.

Хах. Упала. Да я ее так отделала, что она как минимум должна была лететь с главной башни пансиона!

Джул тем временем принялась разгонять окружающих:

— Расходимся по своим делам, концерт окончен.

А я провожала ненавистным взглядом выходящих подруг, и лишь когда они скрылись за дверью, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Тут я поняла, что меня все еще держат за плечи, периодически поглаживая их, успокаивая. Я резко обернулась:

— Ты?! Отпусти меня! — Как ошпаренная я отпрыгнула от парня, избившего Стива, парня, с которым я танцевала на балу, парня, с которым я слишком часто пересекалась, парня, от которого у меня начинала нещадно раскалываться голова как при горячке.

Он поднял руки в знак капитуляции:

— Прости, я не знал, что он не виноват. Никто не знал. — А о моей поруганной чести слово молвить не будем? Ну и слава богу!

— А это бы что — то изменило?

— Это изменило бы все.

— Да брось, я видела, что тебе нравится его бить, я видела твое лицо!

Мои слова ударили его как пощечина, и я почти пожалела о них. Почти.

Неожиданно его выражение лица сменилось на раздраженное и он, резко двинувшись вперед, схватил мое запястье. Я не успела понять что происходит, как он рванул меня к себе и, ловко присев, закинул меня к себе на плечо, стремительно направляясь к выходу из комнаты.

Я завопила и забарабанила по его спине:

— Отпусти меня на землю, амбал! Немедленно поставь меня на место! Девочки! — Воскликнула я, протянув руку к удивленным подругам. Но те, переглянувшись, лишь коварно заулыбалась и помахали мне в след. — Предательницы! — Простонала я!

Не знаю, что моему похитителю показалось таким смешным, мне, с высоты моего полета, было совсем не весело, но я точно слышала смех, а его плечи подрагивали в такт. Под непонимающими взглядами окружающих и даже завистливыми (Было бы чему, что меня, как мешок картофеля тянет психически неуравновешенный парень в сторону… А куда он меня тянет?!).

— Куда ты меня несешь?! — Воскликнула я, одолеваемая новой волной обоснованной паники. Он же правда неадекватный! А я в рукопашном, ну… Мне бы меч, тогда бы я ему показала! — Послушай, давай договоримся?

Он уже откровенно смеялся надо мной, а я заметила, что пейзаж сменился с коридоров академии на такой любимый мной когда-то сад.

Под мои вопли мы оказались в моем любимом и самом дальнем углу сада, и я была совершенно бесцеремонно скинута с его плеча в траву.

— Ай, черт! — Я вскочила, потирая ушибленный бок, на который приземлилась.

— Что такое? Ты сама просила всю дорогу тебя отпустить.

— Отпустить, а не бросить, придурок! Или андабатов не учат разговорной речи, вы только военные команды понимаете?! — Я поняла, что его злит эта тема и села на своего конька. Вздернув подбородок, я скрестила руки перед грудью, выдерживая его взгляд.

Вдруг парень вздохнул и сделав шаг вперед привлек меня к себе, прижимая к своей широкой груди. Не слишком ли много странных поступков на сегодня? Еще говорят, что это я импульсивная! Я хотела вырваться, сразу после того, как прошел первый шок, но парень крепко держал меня в своих медвежьих объятиях. Он еще раз судорожно вздохнул:

— Элли, это, и правда, ты, маленький эльф.

Я замерла. Который раз за эту неделю я забыла, как дышать?

«— Ах ты эльф!

— Это почему я эльф?

— Потому что ты мелкая, рыжая и пакостная!

— Сам пакостник! Гном несчастный!

— Эльф, эльф, маленький эльф!

— Ну все, Брендан, беги!»

Короткий диалог из моего детства, послуживший началу очередной драки между мной и Бренданом и давший мне очередное прозвище от этого грубого мальчишки пронесся яркой картинкой в моей голове, заставляя слезы брызнуть из глаз. Ну конечно… Отчего же я так долго и отчаянно пыталась убежать от действительности и хотела понимать, осознавать разумом то, что уже ясно видело мое сердце и глаза?

— Брендан. — Сказала я так тихо, что мне показалось, что с моих губ вовсе не слетало его имени. Но парень крепче сжал меня, показывая, что услышал, что я не ошиблась. — Брендан! — Я зарыдала. Зарыдала в голос. Я плакала так, как не плакала ни разу за 10 лет, крепко прижимая к себе друга детства.