(Сборник тематических ситуационных задач для самостоятельного анализа)

В этой жизни все мы — ученики. Никто из нас не знает, когда прозвучит звонок и Учитель прикажет сдавать контрольную работу…

Работая над «Пособием…», автор не имел намерений кого–либо поучать. Он сам ученик.

«Пособие…», несмотря на свое название, не является специальным медицинским изданием и рассчитано на широкий круг читателей.

«Пособие…» не является завершённым произведением. Оно уже неоднократно дополнялось и дорабатывалось. Каждый день жизни подсказывает новые сюжеты. Автор вносит коррективы в «Пособие…», жизнь указывает на ошибки автора…

Чего нет в «Пособии…», так это выпестованной профессиональными литераторами монументальной фигуры врача–героя. Именно по этому поводу автору приходилось слышать слова разочарования и даже раздражения некоторых читателей первого издания «Пособия…». Автор считает своим долгом предупредить: и во втором издании врач остаётся простым смертным человеком, которому присущи обычные для человеческого рода недостатки, пороки, потребности…

Несколько слов о жанре «Пособия…». Надеюсь, что профессиональные публицисты простят меня, если я назову «Пособие…» репортажем. Репортажем, который пишется в журналистской командировке продолжительностью в жизнь.

 

=

 

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

(«С другой точки зрения…»)

Врачиха была старая, толстая, антипатичная и работать явно не спешила. Медсестра отличалась от своей «шефини» лишь немного меньшим возрастом. Создавалось впечатление, что они собрались в кабинете главным образом для того, чтобы обсудить накопленные за нерабочее время проблемы. Я уже минут пять сидел в кабинете, а мной и не думали заниматься. Сестра перекладывала из одной посудины в другую какие–то инструменты, а врачиха что–то записывала в свои многочисленные бумажки. Разговор при этом явным образом касался подробностей чьей–то семейной жизни. В конце концов их внимание переключилось на меня. Как и в каждом из предыдущих кабинетов, стандартный диалог:

— На что жалуетесь?

— Я здоров, медкомиссию в стройотряд прохожу…

— Давайте Ваши бумаги, я отмечу.

— Спасибо. До свидания.

— Будьте здоровы.

В следующем кабинете примерно то же самое. А ещё перед кабинетом высидишь очередь: никто не хочет понять, что тебе незачем сидеть полчаса под дверью ради минутного дела. И всё только для того, чтобы здоровый человек получил справку, что он здоров. Вообще, досадно относительно здоровому человеку тратить время на поликлинику. К тому же, если там в каждом кабинете такие…

………………………………………………….

Я теперь часто вспоминаю этот и ещё некоторые подобные эпизоды. Теперь, когда сам много лет, приходя на работу, надеваю белый халат. Вообще, на многие вещи интересно взглянуть с другой стороны. Многие вещи интересны с другой точки зрения. Например, «Мысли и сердце» Амосова я читал дважды: школьником и относительно недавно. Две разных книги. То есть: слова одни и те же (зажим, иглодержатель, верхушка сердца, комиссуротомия…), но смысл совсем иной. Совсем… Будто французская песня до и после изучения французского… Нет, не то сравнение! Будто до и после многих лет жизни в Париже.

………………………………………………….

Сегодня я на поликлиническом приёме. Больных не так уж и много. Вот вышла бабушка после промывания слёзных путей. Сестричка собирает инструменты. Мне ничуть не мешает её рассказ о вчерашней свадьбе дочери. Я помыл руки и делаю запись в бабушкиной карточке. Я должен это сделать. Непонятно только, почему не может подождать две–три минуты молодой человек, второпях вбежавший в кабинет…

………………………………………………….

Возможно, я когда–нибудь перечитаю «Мысли и сердце» в третий раз…

* * *

 

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ ВТОРАЯ

(О «хороших» и «плохих»)

Почему я начинаю свою книгу с таких объёмных вступительных частей? Наверное, это попытка зародить в читателе мысль, что любая оценка любого поступка является субъективной. Нет, я не собираюсь никого учить. Я сам пришёл к такому выводу слишком поздно, чтобы быть чьим–нибудь учителем.

Когда я был совсем маленьким, я делил всех людей на хороших и плохих. «Папа, а этот дядя — хороший?» — спрашивал я и удивлялся, почему отец иногда надолго задумывался. Ведь всё было просто, как в кино: красные — хорошие, белые — плохие; наши — хорошие, немцы — плохие; вьетнамцы — хорошие, американцы — плохие. И т. д.

Уже будучи школьником, я удивлялся: как могли ошибаться такие большие массы людей? Ну, хорошо: одного–двух ввели в заблуждение, один–два дураки… Но чтобы столько! Почему, например, американцы не делают у себя Великую Октябрьскую социалистическую революцию, как мы? Почему Чехословакия, Польша и прочие соцстраны не присоединяются к СССР? Почему во время гражданской войны не все выходцы из рабочих и крестьян воевали на стороне Красной Армии? Интересно, какими мотивами они руководствовались?

Гораздо позже «выяснилось», что «ошибались» как раз не ТЕ, а ЭТИ.

А может быть, всё зависит от точки зрения? То, что для меня справа, для моего визави — слева. Может, не нужно спорить? Может, следует попробовать на некоторое время стать рядом с визави, взглянуть с его точки зрения и понять ход его мыслей?

Даже серийных убийц, осуждённых на смерть или пожизненное заключение, долго донимают всякие психоаналитики, стараясь понять: как такое могло произойти?

Впрочем, возвращусь к причинам написания этой книги. Я часто бывал неправ. Часто бывал прав. Многим своим словам и поступкам я и до сих пор не могу дать однозначную оценку: + или — . Одни считают меня хорошим человеком, другие — плохим. Так вот, эту книгу я пишу с мыслью о тех, других. Кто–то из них (быть может!) возьмёт в руки эту книгу. Кто–то (очень хотелось бы!) поймёт меня. Кто–то (спасибо!) простит…

 

Раздел первый

ЭМОЦИИ ВРАЧА

Ситуация

(Счастье)

Я иду с работы пешком. Сначала направился было к автобусной остановке, но, подумав, решил идти пешком. Вдруг в автобусе мне помнут букет!

Это пионы. Белые пионы. Огромный букет огромных белых пионов. Никогда раньше не видел таких больших пионов. Нет, всё–таки видел… Но это было давно, очень давно, в детстве, когда я и сам был не выше куста пионов… Определённо, эти цветы — из моего детства!..

Я поднимаю букет выше, погружаю в него лицо и всем своим естеством ощущаю себя во дворе далёкого родительского дома, среди кустов цветущих пионов… Сейчас на порог выйдет молодая мама, скрипнет калиткой, возвращаясь с работы, совсем ещё не седой отец… Да и мне всего пять лет, и всё у меня ещё впереди: я ещё не знаю, что через много лет стану врачом и в один прекрасный день буду идти по улицам далёкого городка с огромным букетом огромных пионов…

Опускаю цветы чуть пониже, чтобы видеть дорогу. Эти пионы принесла мне девочка. У неё высокая близорукость с астигматизмом. Нет, я не избавил её от этого недуга. Пока что это невозможно. Я реалист и рад уже тому, что девочка пришла ко мне с «тремя строчками в очках», а ушла с шестью. Вот будет ей лет восемнадцать, тогда можно будет поговорить и о хирургической коррекции зрения… Впрочем, к тому времени, наверное, появятся какие–нибудь новые методики…

На лавочке перед одной из калиток сидит дедушка. Из тех, что уже не первый год находятся «на заслуженном отдыхе». Букет явно привлекает его внимание.

— Вы, молодой человек, наверное, на свидание идёте? — по–деревенски просто спрашивает дед.

— Нет, домой иду, с работы, — возражаю, улыбаясь.

— Тогда Вы работаете врачом, — делает вывод дедушка.

Улыбаясь, смотрю на букет. «А ведь дед прав, — думаю. — Такие красивые цветы дарят или любимым, или врачам… Или же любимым врачам!»

Разумеется, мне и раньше дарили цветы. Были даже розы среди зимы. Эти пионы, конечно же, стóят не такую кучу денег, как те зимние розы. Но они стоят чего–то намного большего, чем куча денег…

Вот навстречу идёт Леся. Она в этом году заканчивает медучилище. Одно время я там преподавал на полставки. Леся учится хорошо и готовится в мединститут. Улыбаясь, отмечаю, что Леся тоже засмотрелась на цветы.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, Леся.

Разошлись. Затылком чувствую, что Леся оглянулась. Действительно, цветы необычные. И день сегодня необычный. Дай Бог, Леся, чтобы и у тебя было много таких дней и таких цветов!

* * *

Ситуация

(Отчаяние)

Сегодня домой не иду, а плетусь. Не хочу ехать в автобусе, чтобы никoму не смотреть в глаза. Ведь я — последний дурак из дураков. И бездарь И ничтожество. Зажрался. Гордыня обуяла. Чересчур высокого о себе мнения… Надо было отменить операцию. Но кто же знал?.. Чёрт меня дёрнул оперировать этого деда!..

И не оперировать нельзя было. Через день–два всё равно пришлось бы, но глаз был бы ещё хуже… Одними каплями и таблетками не обошлось бы: ведь глаукома вторичная, вызванная набуханием катаракты, нужно было обязательно устранить первопричину… Вот и «устранил»… Теоретик!

А ведь у деда это был единственный зрячий глаз… Впрочем, зрячим он был до приступа. Дед ещё пару дней дома сидел, боль терпел, думал: пройдёт!.. Но что с деда возьмёшь? У него четыре класса образования, да и те семьдесят пять лет тому назад! Но ведь если бы операция удалась, был бы шанс на зрение. Не снайперское, конечно, однако тарелку с ложкой дед видел бы. Возможно. Риск был велик. Я перед операцией так и говорил и больному, и родственникам. А ведь они мне верили. И сейчас верят. Иначе забрали бы деда в область. А если бы всё–таки забрали деда оперировать в область или даже в столицу? От экспульсивного кровотечения не застрахован никто! Видал таких больных «оттуда»… Но ведь то — Центр! Есть у людей стереотип: если неудача произошла в провинциальной больнице, то врачи обязательно виноваты в том, что не отправили больного «выше». А если та же неудача происходит в столичном НИИ — ну что же, раз уж на таком высоком уровне и такое произошло, то на то воля Божья…

Дубовый стереотип! Хотел бы я увидеть, как профессор справится с такой ситуацией… Стоп! Что ты такое несёшь?! «Хотел бы увидеть…» Разве можно пожелать кому–либо такой ужасной ситуации?! Ситуации, когда всё стекловидное тело буквально вылетает в рану, а за ним лезут сосудистая с сетчаткой, а дальше всё это дело заливается кровью… И всё это за каких–то 15 секунд! Операционная сестра говорила тогда, что она за тридцать лет работы такое впервые увидела. За каких–то 15 секунд!.. Не ври! Не оправдывайся! Не за 15, а за 30–40! Ты ведь ещё пытался что–то сделать… А даже и за 40 секунд на «открытом», уже гипотоничном глазу разве успеешь сделать заднюю трепанацию склеры?! И так всё прёт из раны, а если ещё и инструментом нажать… Заранее, говоришь, надо было заднюю трепанацию сделать? В начале операции? Это ты сейчас такой умный, после всего… А тогда кто думал?.. Думал, конечно, но надеялся, что экспульсивного кровотечения не будет. Не всем же лишние дырки в глазу делать! Никто их всем подряд не делает! Ни в одной клинике! Лишние дырки для глаза тоже не всегда желательны. «На всякий случай» их не делают. Делают, если предвидится «что–нибудь такое»… Но ведь перед операцией дед имел сносные АД и ВГД! Нашпиговали глаз армином, арутимолом и другой химией. Если бы так капали ещё пару дней, то отравили бы деда… Буквально пропитали глаз всем этим, чтобы хотя бы на операции ВГД было если не в норме, то в пределах 27–28. И у деда так и было. Даже ещё меньше. Если бы можно было вернуть время назад! Конечно, сделал бы даже две задних трепанации! Заранее, в самом начале операции! И кучу предварительных швов наложил бы… Хотя, если подумать трезво, то успел ли бы позавязывать эти предварительные швы? Даже если бы они были? Тяжело сказать! Но всё равно: если бы они были! Если бы я сделал их: и предварительные швы, и заднюю трепанацию! Но ведь ВГД было неплохое, кто же мог предвидеть это экспульсивное?! Надо было предвидеть! Слишком самоуверенным сделался! Много удач подряд порождают самоуверенность, а самоуверенность рано или поздно порождает неудачу… Разумеется, я (в конце концов!) зашил глазное яблоко. Оно даже имеет неплохой вид. Спина взмокла, пока шил. Но ведь видеть глаз не будет! А со временем пойдет на атонию и атрофию. А ведь у деда это был единственный зрячий глаз! Точнее — не зрячий, а с некоторой надеждой на некоторое зрение. Второй глаз не видит с детства, после травмы. И операция вряд ли тому глазу поможет. Даже в Центре.

Каково там сейчас деду? Неделю назад видел буквы, а теперь — темнота! Сколько деду сейчас? Он 1914 года… Семьдесят четыре года… Тяжело в таком возрасте привыкнуть к внезапной слепоте. А в каком легко? В любом возрасте к внезапной слепоте адаптируются тяжело. Если зрение падает постепенно, с годами, люди кое–как приспосабливаются ходить вдоль стенки или с палочкой. А тут…

Знаю: нехорошо торопить время. Но скорее бы уже было утро, чтобы глянуть на перевязке, что творится у деда…

В церковь я хожу редко. Но сейчас молюсь. То есть я не читаю «Отче наш» перед иконой. Я просто обращаюсь к Нему. К кому? К Богу, Космическому Разуму, Судьбе? Может, это всё одно и то же, просто есть разница в терминологии? Высшая Справедливость! Если Ты караешь за грехи меня, врача, то почему страдает больной?! Он–то, больной, здесь при чём?! Если Ты есть, помоги деду! Если только Ты есть на свете!

* * *

Слава Богу, утро. Можно перевязать деда. Хотя повязку снимать страшно.

Удивительно, но повязка не очень и промокла! Да и швы лежат неплохо. О зрении, разумеется, речь не идёт. Хотя… Я направляю в глаз мощный луч света.

— Вы свет видите?

— Да вроде мигает что–то…

Не может быть. Это невозможно ни теоретически, ни практически. Дед просто выдаёт желаемое за действительное. А может… Боже, если Ты есть!!! Ведь старик так несчастен!!!

— Ефросиния Григорьевна! Завтра операций не будет. Бабулю отошлю в область.

Это я операционной сестре.

* * *

Ситуация

(Радость)

— Константин Иванович! Дед Гах уже поёт в палате! Во весь голос!

— Я бы тоже пел на его месте. Он ведь сколько лет этим глазом не видел? Лет десять? И это у него единственный глаз! И всё же, Ольга Ивановна, скажите деду, чтобы он не очень напрягался. Он только вчера оперировался. Ещё напоётся, будет у него время…

* * *

P. S. (Ложка дегтя)

Осторожно с чувством гордости! Чтобы гордость не переросла в гордыню! Да, для этого деда ты — герой. А не забыл ли ты того деда (тоже с единственным глазом), у которого операция закончилась экспульсивным кровотечением и слепотой?

* * *

Ситуация

(Разочарование)

Сегодня пришёл на работу и увидел то, что боялся увидеть: этот глаз всё–таки придётся удалять. И не когда–нибудь, а сегодня. Бабушке уже восемьдесят пять лет. Весит не больше сорока пяти килограммов. Сопротивляемости никакой.

Сегодня суббота. Я сейчас должен идти на поликлинический приём. Обычно в субботу я принимаю последних больных к часу–двум. К тому времени в отделении подготовят всё необходимое для операции. В принципе, операционная будет готова намного раньше, но ведь в поликлинике ждут люди. Ждут именно меня. Это «мои» больные. Они знают, что в первую субботу каждого месяца принимаю именно я.

По пути в поликлинику молюсь, чтобы сегодня больных было поменьше. Подойдя к кабинету, понимаю, что моя молитва не услышана…

Уже с первых больных ловлю себя на том, что веду приём слишком уж второпях. Это очень ощущается в моих словах и движениях. Больные могут не понять. Стоп! А почему я считаю их такими бестолковыми?! Кто, собственно, дал мне право так плохо думать о людях?! Ведь почти все они — мои «постоянные» пациенты. Некоторые из них оперировались у меня. Они поймут…

Я выхожу в коридор.

— Прошу прощения… Мне нужна минута Вашего внимания… Вы знаете: обычно я не иду домой, пока не принимаю всех. Даже тех, кто не записывался на приём. Но сегодня я надеюсь на ваше понимание. В стационаре меня ждёт операция. Я прошу пациентов без талонов прийти в следующий раз, если в приёме нет особой срочности. Если у кого–то из пациентов с талонами также нет особой срочности… Я рассчитываю на Ваше понимание ситуации…

………………………………………………….

Я принял всех. Подбирал очки… Советовал, какие капли применять при начальной катаракте… При хроническом блефарите… Ни один из очереди не ушел. Ни один не счёл возможным отложить свой визит к врачу…

…………………………………………………

Операцию мы начали в 13:50…

…………………………………………………

Врач должен быть терпеливым, тактичным, внимательным. Должен уметь прощать всем и всё. Наверное, я плохой врач. Сегодня я поймал себя на мысли, что иногда просто не могу смотреть на людей…

* * *

Ситуация

(Беспомощность)

Именно этим одним словом можно охарактеризовать и ситуацию, в которой сейчас нахожусь, и чувства, которые бурлят внутри в связи с данной ситуацией.

До сих пор я привык быть хозяином ситуации. У больного катаракта — оперируем катаракту. У больного глаукома — оперируем глаукому. У больного травма глаза — оперируем травму. Если операцию нельзя сделать здесь, направляю больного в область.

Сейчас же ощущаю себя жалким и беспомощным. Я не могу ничего сделать для этой больной. Она нуждается в операции, которая не делается ни здесь, ни в области. Вдобавок, оперировать нужно как можно скорее. Время «работает» против больной.

Операция требует уникальной аппаратуры. Ни наш городской, ни областной бюджеты не в состоянии приобрести такую аппаратуру. Да и вроде бы ни к чему она нашей малонаселённой области. Такие больные бывают нечасто, аппаратура простаивала бы… Пускай бы она лучше простаивала!

В столице такие операции платные. Я понимаю, что ничего просто так из ничего не берётся. Для операции нужны дорогие материалы и дорогое оснащение. Да и труд медиков пришло уже время оценивать не только громкими фразами. Но откуда же возьмёт деньги на операцию школьная техработница?!

Хорошо жить в столице! Для киевлян такие операции бесплатные. Или же за символическую плату. Потому как столичные клиники имеют статус городских, а городской бюджет оплачивает потребности жителей города. Будто бы всё правильно… Но от осознания этой «правильности» мой конкретной больной отнюдь не легче.

Разумеется, есть медицинское учреждение государственного подчинения и, соответственно, с государственным финансированием. Институт имени Филатова. Он принимает всех. И там делается всё. Но ведь туда доехать… А время уходит. Уходит и забирает и без того малые шансы на выздоровление… А Киев — вот он, рядом, два часа электричкой…

Или всё–таки пускай лучше едет в Одессу? На билеты туда и назад несколько раз она израсходует сотни, а на лечение в Киеве — тысячи… Что я такое несу?! Эта больная сейчас и сотен не имеет!

Увидим, что ей завтра скажут в Киеве. Может, если время «будет терпеть», лучше будет всё–таки поехать в Одессу? Но ведь сама больная не поедет. А сколько будет вынужден «выложить» её муж в течение недели за гостиницу в Одессе? А впрочем, он сейчас готов и на вокзале ночевать…

Что делать??? Как же я жалок и беспомощен!!!

* * *

Ситуация

(Ненужность)

Для чего нам праздничные и выходные дни? Чтобы работать на огородах! Так или иначе, но в мае мы имеем 13 нерабочих и 18 рабочих дней. Еще бы немного праздников — и было бы поровну! Для чего мы используем наши нерабочие дни? Конечно же, для работы на своих огородах! На всё прочее времени не хватает.

Май. Все на огородах. В отделении — несколько больных. Даже «левых» больных — и тех почти нет. С одной стороны, неплохо: больные в отделении осмотрены внимательно, назначения сделаны своевременно, истории написаны относительно разборчиво… В голову лезет мысль: а на что ты нужен, если больных нет?..

Погоди! Кончатся праздники, и будешь ты бедный! Будешь искать пятый угол! Потому как никуда больные и болезни не исчезли. Будешь ломать голову: как всех принять, чтобы никто не обижался. Будешь ругаться: ведь поприходят «запущенные»… А пока что — ты ненужен!

* * *

 

Раздел второй

ПО ПУТИ НА РАБОТУ…

ПО ПУТИ С РАБОТЫ…

Почему не сделал этот раздел первым? Почему начал не с него? Не потому ли, что не с прихода на работу начинается работа врача и не выходом за порог больницы она заканчивается?

Ситуация

(Первая обида)

До работы ещё надо добраться. При этом желательно не опоздать на сдачу смены. Как правило, я не опаздываю. Живу я недалеко от больницы, выхожу вовремя, иду довольно быстро, но… Но…

— Константин Иванович! Константин Иванович!! Константин Иванович!!!

Голос сзади звучит так настойчиво, обиженно и громко, что нет смысла продолжать делать вид, будто его не слышу. Останавливаюсь, оборачиваюсь, стараюсь стереть с лица выражение досады. На искреннюю улыбку всё же сил не хватает.

— Константин Иванович! Погодите, не спешите, я Вам что–то скажу…

Легко тебе говорить: тебе уже просто некуда спешить! Да и спешила ли ты когда–нибудь в своей жизни?

— Погодите, вместе пойдём… Я вам расскажу…

С таким же успехом я вызвался бы бежать вместе с Борзовым… Останавливаюсь, иду навстречу, здороваюсь, извиняюсь, пытаюсь объяснить, что должен успеть на работу к восьми часам. Чувствую, что мои попытки тщетны. Уже есть первая на сегодня обида. Как же! Доктор не захотел разговаривать!

* * *

Ситуация

(И опять обида!)

Иду дальше. Вот чёрт! Переходить на другую сторону улицы уже поздно. Выйдет слишком заметно. Деваться некуда! Неужели она и сегодня будет разговаривать? А может, всё–таки только поздоровается? Нет, уже по глазам видно, что одним приветствием диалог не ограничится.

— Ой, как хорошо, что я Вас встретила, потому что никак не соберусь к Вам заскочить!

Лучше бы ты меня не встретила и ещё десять лет собиралась «заскочить»! Опять мои извинения, безуспешная попытка свести диалог к минимуму и очередная обида на меня. Как же: не захотел разговаривать!

Наверное, всё–таки надо выходить на полчаса раньше.

* * *

Ситуация

(И смех, и грех…)

Иду по улице. Подбегает знакомая женщина, оттягивает пальцем нижнее веко:

— Константин Иванович! Гляньте, что там у меня такое уже больше месяца творится!..

Интересно, а к гинекологу она таким же образом обращается? Когда я у неё об этом спросил, она обиделась. Хотя обидеться должен был бы я.

* * *

Ситуация

(Человек не из очереди,

или

«Я — не другие!»)

Доктор идёт по коридору поликлиники, подходит к кабинету, здоровается с ожидающими его пациентами, заходит в кабинет, надевает белый халат, моет руки и приглашает войти первого в очереди.

Приблизительно так представляют себе начало рабочего дня в поликлинике люди, которые начитались написанных не врачами книжек о врачах. Наивные читатели!

Я ещё только подхожу к поликлинике, но чувствую, что книжного сценария сегодня не будет.

В дверях поликлиники меня встречает женщина и доверительным тоном полушепчет:

— Вы меня помните? Я у Вас лечилась…

Да помню, помню я. Да, лечилась. Как и многие из тех, которые ждут сейчас наверху, под дверью кабинета. Я уже знаю, что сейчас скажет эта женщина. Она скажет, что там, наверху, слишком много людей. Слишком много, чтобы она стояла в очереди. Ведь именно сегодня у неё абсолютно нет времени. Нет, в другой день она ну никак не сможет вырваться в поликлинику. Поэтому будет просто чудесно, если она сейчас вместе с доктором быстренько зайдет в кабинет и посидит там, пока доктор будет снимать пальто и всё такое прочее…

Я был прав! Выслушав всё изложенное выше, я несмело пытаюсь возразить: меня, мол, не поймут другие пациенты, которые раньше тоже лечилось у меня…

Что? Разве и другие лечились у доктора? Но ведь все они не так спешат, как она… И кроме того, она так уважает доктора, так уважает… Что?! Доктор такой принципиальный? Ну что же, она найдёт, к кому обратиться! Есть врачи и получше! А ТАКИМ врачам, которые забывают клятву Гиппократа, вообще не место в нашем обществе!..

Я поднимаюсь на второй этаж, подхожу к кабинету, здороваюсь с ожидающими меня пациентами, захожу в кабинет, надеваю халат, мою руки, приглашаю первого больного…

* * *

Ситуация

(Утренняя молитва)

Кстати, дорогие любители книжек о врачах! Каким вы представляете себе начало рабочего дня в стационаре? Врач заходит в отделение, здоровается, принимает смену у дежурного персонала, опять же надевает халат и направляется к палатам делать обход? О, если бы это было так, я был бы просто счастлив! Счастлив тот врач стационара, который занимается лечением стационарных больных! При всей каламбурности приведенной фразы это действительно так. Подходя утром к отделению, я молюсь, чтобы день начался с обхода больных в палатах…

Интересно создан наш человек! Если куда–то ведут две двери — открытая и закрытая — наш человек выберет закрытую. И будет туда ломиться, крича о нарушении его законных прав. Если же будут открытыми обе двери, наш человек терпеливо подождёт, пока по крайней мере одна из них не закроется, а дальше — см. выше.

Простейший пример. Человеку нужно подобрать очки для чтения. Возраст берёт своё. Что будет делать немец, англичанин или ещё какой–нибудь «не наш»? Наверно, он полистает свой деловой календарь, наметит несколько вариантов «свободных промежутков», позвонит по телефону в регистратуру поликлиники и выяснит, какой из этих «свободных промежутков» совпадает с часами приёма нужного специалиста. Супостат чёртов! Нет, наш человек до такого никогда не докатится! Ведь наш человек имеет кучу куда лучших вариантов…

…Итак, я подхожу к отделению и молюсь, чтобы день начался с обхода больных. Но день нередко начинается с сортировки больных и не больных, которые толпятся в вестибюле. Как в военное время (мне самому не нравится это сравнение) при «наплыве» раненых, среди которых есть некоторая часть симулянтов и дезертиров. Этого — в первую очередь. Этого — позже. Этого — в поликлинику. Этого — вообще к … …! Нравится не всем? Конечно! Кажется жестоким? Да! Можно ли этого избежать? Нет! В противном случае работа отделения будет парализована и больные в палатах так и не дождутся сегодня своего врача.

— Доктор! Я выбрала время, чтобы к Вам зайти! Вы меня посмотрите? Я уже давно к Вам собиралась!..

Чтоб она была здорова! Она выбрала время! Она рассчитала СВОЁ время! Она давно собиралась! Было бы очень неплохо, если бы она и моё время ценила так же, как ценит своё. В конце концов, я позавчера принимал в поликлинике. Принял всех желающих. Её принял бы тоже. Тогда моё время было предназначено для амбулаторных (приходящих) больных. А сегодня моё время принадлежит тем, кто в палатах… Но только как это ей объяснить?! И в состоянии ли она понять что–либо вообще?

Решение зависит от того, сколько и каких больных у меня в отделении, есть ли операции, много ли рутинной работы с документацией («ДОКТОР, КОГДА ЖЕ ВЫ НАПИШЕТЕ МНЕ ВЫПИСКУ?»). И самое главное — от того, сколько тех, которые «выбрали время».

Вариантов решения два. Первый: я осматриваю «занятого человека» в отделении, но рекомендую в следующий раз обратиться в поликлинику. Второй: я сразу советую обратиться в поликлинику. И тот, и другой варианты обижают ценителей СВОЕГО времени. Первый — чуть позже, второй — чуть раньше.

Ей не нравится ходить в поликлинику. В поликлинике ей придётся делить время врача с такими же, как и она сама, амбулаторными больными. Если она в поликлинике посягнёт на время, предназначенное для других больных, очередь быстро поставит её на место. А здесь… Здесь она просто ворует моё время у больных, которые покорно ожидают моего появления в отделении.

Счастлив тот врач стационара, который занимается лечением стационарных больных!

P. S. «Перл» красноречия, воспитанности и интеллекта, услышанный несколько дней назад: «А чего я пойду в ту поликлинику? Туда столько больных ПРЁТСЯ!»

* * *

Ситуация

(Снова о «своём» и «чужом» времени)

Варианты обращений непосредственно к врачу стационара могут быть и другие.

— Доктор, посмотрите меня, я отпросилась ненадолго с работы. У меня уже неделю красные глаза…

Не понимаю, зачем было отпрашиваться с работы, если можно пойти в поликлинику на вечерний приём или в субботу, в свой выходной. Так нет же! Ей нужно украсть моё время у стационарных больных. Я уж не говорю о её неотработанном рабочем времени. Нет ничего удивительного в том, что наша страна — не такая уж и процветающая…

* * *

Ситуация

(«Перехватчики»)

Мне и смешно, и грустно, когда вор пытается украсть у вора. Мне и смешно, и грустно, когда некоторые «левые» пациенты (ну пора уже называть вещи своими именами!) пытаются «перехватить» меня ещё на отдалённых подступах к отделению. Я так и называю их: «перехватчики». Они хотят украсть меня с моим временем у стационарных больных ещё до того, как это сделают точно такие же «левые» пациенты, поджидающие меня непосредственно в вестибюле отделения.

* * *

Ситуация

(Сам себе противоречу!)

— Доктор! Вы меня примете? Я не в поликлинику, а прямо к Вам, Вы уж извините! Если я на автобус не успею, то мне до моего села от трассы пешком пять километров придётся идти. Или ночевать на автостанции. Вы уж извините меня, старуху…

— Ничего, заходите. Накидочку возьмите…

Почему так? Ведь она вообще должна была бы обратиться в Борзнянскую районную поликлинику. Но разве виновата эта бабка, что её село находится ближе к соседнему райцентру, чем к своему? Виновата ли она, что живёт в селе? Это наши городские дамы не всегда ценят возможность в любой день обратиться к нужному специалисту поликлиники. А в каждом ли селе есть хотя бы фельдшер? Вот если бы наших городских да расселить по таким сёлам хотя бы на месяц! На перевоспитание!

* * *

Ситуация

(По пути с работы)

До сих пор не пойму, правильно ли я поступил, что в тот день пошел с работы пешком…

Увидав тех детей издали, я подумал, что они играют в мяч: весело, азартно, со звонким смехом. Но что–то необычное было в этом мяче. Когда мяч подбрасывают и бьют изо всех сил ногой, он должен лететь высоко–высоко и очень далеко. А этот… Этот тяжело падал на траву, как падает торба с песком. Именно это необычное обстоятельство заставило меня остановиться и присмотреться внимательнее. Да, я не ошибся: мячом была кошка!

Когда я подбежал к детям, они, ничуть не смутившись, продолжали свою игру. Только пара подзатыльников остановила их, и они бестолково уставились на меня: за что?

Кошка уже никуда не убегала. Она лишь лежала и хрипло мяукала. Судя по размерам живота, у неё скоро были бы котята. К несчастью, она была породистая, длинношёрстная. Беспородные бродячие кошки, как правило, уже научены превратностям судьбы и людям не доверяют. А эта, наверное, подошла на предательское «кис–кис».

Дети, очевидно, не считали свой поступок чем–то выходящим за рамки обычной ребячьей шалости. Но когда взрослый дядя крепко взял их за руки, противоречиво закричали, указывая один на другого: «Это не я! Это он! Он первый начал! Он больше всех бил! Я только смотрел!» Совсем как взрослые. Взрослые, которых судят за групповое убийство или изнасилование.

Самосуда не было. Тем более, что дети честно назвали свои фамилии, рассказали, где учатся и живут. Им было всего по семь–восемь лет, и врать они толком ещё не научились. Я решил, что поступлю очень правильно, если отведу их по домам: пусть родители сами выбирают наказание для своих малолетних варваров.

Так мы и шли втроем. То ли я разводил их по домам, то ли они вели меня к своим родителям. Идти пришлось минут двадцать. За это время в голове роились всякие мысли. Откуда в детях такая жестокость? От многочисленных телевизионных драк? От жестокости взрослых, которые на глазах у детей топят в ведре новорождённых котят и щенков? А может, и родители этих двоих такие же, из тех, которые торгуют на базаре шапками из собачьего меха? Жена ждет меня с работы. Но ничего, полчаса потеряю, но зато эти двое ребят, когда повзрослеют, не выйдут с ножами в темные переулки… А кошка, наверное, уже умерла…

Но вот один из пареньков указал на свою калитку. Дом, как дом. Вышла скромно одетая женщина в толстых очках. Я объяснил суть дела. Женщина явно не ожидала услышать такое о своём сыне. Выслушав меня очень внимательно и сказав: «Извините. Спасибо», — потащила сына в дом со словами: «У тебя что, своей кошки нет?!»

Очевидно, она решила, что убили МОЮ кошку и именно этим я обеспокоен.

Уже вдвоём мы подошли к другой калитке. Родителей дома не было. Были дедушка и бабушка. Последняя принялась воспитывать внука: «Ты что, опять С ТЕМ связался? Он тебя до добра не доведёт!» Наверное, речь шла о том, втором мальчике.

Моё присутствие стало неуместным. Уже выйдя за калитку, я услыхал, ЗА ЧТО ругает внука бабушка: «Гад! Ты где велосипед оставил, гад ты эдакий? Где велосипед, я тебя спрашиваю?! Вот придёт отец, он тебя за велосипед прибьёт!»

Грустно. Досадно.

До сих пор не пойму, правильно ли я поступил, что в тот день пошёл с работы пешком.

* * *

Ситуация

(«Прежде, чем подумать, подумай!»)

«Прежде, чем подумать, подумай! Будь осторожен со своими мечтами и пожеланиями: они могут сбыться!»

Из глубины веков дошли до нас в виде афоризмов остатки эзотерических знаний. Вполне возможно, что не стоит относиться к ним чересчур скептически. Всякое случается в нашей жизни!

Иду с работы. Прохожу мимо корпусов роддома. БАХ!.. Как уже «достали» эти малолетние «петардники»! Прохожие реагируют на взрыв петарды по–разному. Один дядя выругался и пошёл дальше. Второй дядя попробовал пристыдить детвору, но «петардники», отбежав метров на десять, показали нему дули.

Ловлю себя на том, что мысленно соглашаюсь с бабушкой, которая испуганно озирается и бормочет: «А чтоб тебя разорвало! Чтоб тебе глаза повыбивало!..» С одной стороны: как можно такого желать ребенку? С другой стороны: а знают ли родители, где сейчас слоняются и чем занимаются их дорогие чада? Объясняли ли когда–нибудь этим детям, что под окнами больницы нежелательно шуметь?

Но ведь я врач! Я врач и не имею права даже мысленно желать такого детям!..

P. S. В тот же вечер в моё отделение привезли одного из «петардников». Петарда взорвалась у него перед лицом. Сбылось пожелание? Мистика!

* * *

 

Раздел третий

ПРЕДОПЕРАЦИОННЫЕ СОМНЕНИЯ

 

Самое высшее наслаждение — сделать то, что, по мнению других, вы не можете сделать.

(У. Бэджот)

Нет ничего страшнее деятельного невежества.

(И. Гёте)

Нерешительность хуже, чем неудачная попытка: вода меньше портится, когда течёт, чем когда стоит.

(Ф. Рохас)

Всегда глупым не бывает никто, иногда — бывает каждый.

(Д. Герберт)

Как только почувствовал себя умным, наделал кучу глупостей.

(М. Жванецкий)

Осторожность — мать мудрости.

(К. С. Гамсахурдиа)

Не бывает великих дел без великих препятствий.

(Вольтер)

Господи! Сделай меня СЕГОДНЯ таким же умным, какой умной будет моя жена ЗАВТРА!

(Молитва старого еврея при решении важного дела)

 

Лирическое отступление

(Где оперироваться? Часть І)

Будучи молодым врачом, я (каюсь!) неоднократно допускал одну и ту же ошибку: не отговаривал больных оперироваться у меня. Со временем я начал исправляться (или умнеть?) и всё чаще стал это делать. Отговаривать. Нет, не от операции вообще. Если операция нужна, то она нужна. Отговаривать от операции ИМЕННО У МЕНЯ.

Нет, не потому, что стал чувствовать себя безруким. Наоборот, со временем я «оброс» кое–каким опытом и некоторые вещи теперь кажутся мне не такими уж и сложными.

Нет, не потому, что стал чересчур ленивым. Делаю операций не меньше, чем 15–18 лет назад.

Нет, не потому, что боюсь ответственности. Если бы было так, то работал бы дворником.

А почему же? Ведь так приятно сознавать, что я не дармоед, что могу делать то, что вообще возможно делать в существующих условиях. Ведь так приятно слышать слова благодарности, видеть больных и родственников, которые не скрывают своей радости по поводу сэкономленных средств (в столице оставили бы не одну сотню!) и времени (не каждый имеет время на поездки в столицу). Приятно быть творцом «хэппиэндов».

Так почему же я пропагандирую преимущества столичных центров? А потому, что «хэппиэнды» бывают не всегда.

Разумеется, я понимаю, что стопроцентными «хэппиэндами» не может похвастаться ни одна из клиник, даже столичных. Понимаю я. Понимает большинство больных. Именно таких больных я хочу оперировать. Именно таких больных я надеюсь найти, рекламируя столицу.

* * *

 

Лирическое отступление

(Где оперироваться? Часть ІІ)

Абитуриент! Студент–медик! Разговаривая в будущем с пациентами о месте проведения операции, помни об особенностях человеческого менталитета.

Если больной и его родственники убеждаются в необходимости операции, они начинают ломать голову над вопросом: где оперироваться? Если финансовый вопрос в данной семье не актуален, то почему бы не поехать в столицу? Если же с деньгами туго, то почему бы не прооперироваться «на месте»? В последнем случае дальнейшие события могут разворачиваться по двум сценариям.

Сценарий первый. «Хэппиэнд». Все довольны, все смеются. Деньги сэкономлены. Мороки с поездками не было. Врача можно носить на руках.

Сценарий второй. «Хеппиэнда» нет. Почему? Именно с этим вопросом приходят к врачу родственники. Даже если перед операцией с больным и его родственниками была обсуждена степень риска. Даже если предупредить родственников, что шансов на успех очень и очень мало, они будут свято верить, что войдут именно в число «счастливчиков». «Неудачниками» будут другие, а «счастливчиками» будут именно они. А потом врач будет обязан чётко объяснить, почему статистика предоставила именно этому больному место в отрицательной колонке. Врач будет обязан ответить на вопрос: было ли бы лучше, если бы операция была проведена в столице?

Что ответить? Во–первых, я же им предлагал туда ехать! Во–вторых, даже в «самых научных» журналах при рассмотрении любой методики лечения все случаи распределяются по колонкам: положительные результаты, отрицательные, неопределенные. «Пустых» колонок (с одними лишь нулями) не бывает…

Итак, «хэппиэнда» нет. Кстати, бывали у меня на приеме и столичные «неудачники». Сокрушались, что не обратились, например, в НИИ им. Филатова. И наоборот. Я не злорадствую. Ведь нет в мире клиники, отделения или отдельного врача, которые никогда не испытывали бы неудач. Но ведь тамошние «неудачника» ропщут не столько на врачей, сколько на несчастливую судьбу. А как же! Если уж ТАМ ничего не вышло, то таков уж злой рок. ЗДЕСЬ не стоило и браться… Такой вот менталитет! Может, в нём и есть определённая правота. Слава Богу, что они оперировались ТАМ!

* * *

 

Лирическое отступление по поводу ситуации

(Повторная операция: неудача или «так надо»?)

Чем отличается врач периферийной больницы от врача столичного? Тем, что «периферийный» врач не имеет права на ошибку. И даже не на ошибку, а на неточность. Даже не на неточность, а на несовершенство.

Аллегорический пример для сравнения. Признанный художник может позволить себе размашистое движение кистью, потом забрать лишнюю краску тряпкой, потом наложить новый слой… Если краска ляжет вопреки признанным канонам, то это назовут новацией, авторским стилем, манерой отображения, творческим поиском… Если же то же самое будет делать никому не известный учитель рисования сельской школы, то он будет выглядеть неудачником, дилетантом, непрофессионалом… А потому сельский художник, чтобы «выйти в люди», должен творить безупречно.

К чему это я? Завтра буду делать повторную операцию. Почему так? Виноват ли я в этом? Только ли у меня и только ли сейчас это происходит? Стоп! Вопросы задавать по очереди!

Итак, вопрос первый: «Почему так?» Чтобы не прятаться за непонятной терминологией, скажу просто: дед имел целый «букет» болезней на одном глазу, операция по поводу одной болезни активизировала другую…

Вопрос второй: «Виноват ли я в этом?» Конечно, сегодня можно сказать: «Надо было делать не так, а так!» Но ведь это — СЕГОДНЯ! А вчера? Разумеется, и вчера можно было предусмотреть. Что это дало бы? Можно было бы расширить объём операции. Но большего объема операции глаз мог бы и не выдержать! Я уже имел возможность в этом убедиться. ТОГДА я корил себя: «Перестраховался, побоялся не такого уж и частого осложнения, вот и попал в совсем другой переплёт! Если бы не перестраховывался, объём операции был бы меньшим, всё было бы хорошо…» Правильно молился один еврей: «Боже, дай мне сегодня столько ума, сколько моя жена его будет иметь завтра!»

Вопрос третий: «Только ли у меня бывают такие случаи?» Нет, не только. Такие случаи описаны в литературе. Такие больные возвращались из столичных клиник. Но ведь мои «проколы» отнюдь не оправдываются «проколами» других врачей! Я должен иметь более развитую интуицию, чем столичные врачи! Если повторную операцию делают в столице, то «так надо, потому что болезнь очень сложная». Если повторная операция нужна на периферии, то это — «с первого раза что–то не так сделали, будут переделывать». Это с точки зрения многих больных.

Вопрос четвёртый: «Только ли сейчас такое случилось?» Нет. Такие случаи были, есть и будут. Разумеется, буду стараться, чтобы их было как можно меньше. Разумеется, буду стараться предвидеть возможные осложнения и их вероятность. Разумеется, буду стараться, чтобы риск операции не превышал возможного положительного эффекта операции. Разумеется… А иначе — чего бы я шёл в эту профессию?!

* * *

Пациенты спрашивают

(Гарантия или шанс?)

«Доктор, а есть ли гарантия, что после операции я выздоровею?» — такой вопрос приходится слышать очень и очень часто. Что ответить?

Один дядя прокомментировал этот вопрос довольно метко, хотя и грубо: «Стопроцентную гарантию дает только смерть. Она приходит рано или поздно, но к 100 % людей».

Конечно, отвечать пациентам именно таким образом не следует. Но целесообразно всё–таки употреблять термин «шанс», а не «гарантия». Шанс. Шансов может быть очень много, тогда прогноз весьма благоприятен. Шансов может быть крайне мало для оптимистического прогноза…

* * *

Пациенты спрашивают

(О сложных вещах)

Интересен вопрос, который часто задают врачу: «Сложно ли делать эту операцию?» Я бы ещё понял, если бы спросили: «Тяжело ли больному перенести эту операцию?» А так…

Сложно делать то, что никогда до этого не делал или делал давно, делал редко. Мне, например, очень тяжело было бы запрячь коня: я никогда этого не делал.

Как может объяснить специалист неспециалисту степень сложности той или иной стороны своей работы? Как бестолково выглядел бы я, если бы спросил у инженера–металлурга: «Добывать олово — это сложно?» Какого ответа мне ждать? Мне, ничего не смыслящему в металлургии!

Поэтому на вопрос: «Эту операцию сложно делать?» — отвечаю: «Таких операций я делаю за год столько–то и столько–то».

* * *

Пациенты спрашивают

(Кое–что о процентах)

Врачи часто слышат интересный вопрос: «Сколько процентов на успех будет иметь операция?» Чем интересен этот вопрос? А тем, что, в отличие от президентских выборов, процентное большинство не обеспечивает гарантии успеха. Это на выборах Петренко гарантированно станет главой государства, если наберёт хоть на один голос больше пятидесяти процентов. А здесь…

В медицине статистический процент благоприятных случаев может ничего не решать в одном конкретном случае. Если по статистике при данной болезни выздоравливают 90 % больных, то нет никакой гарантии, что Петренко не попадет в неблагоприятные 10 %! И если такое произойдёт, то родственники Петренко будут упрекать: «Ведь Вы, доктор, обещали 90 % успеха!» Такие вот бывают проценты!

* * *

Ситуация

(«Ну, так оперируйте себе…»)

«Вашей маме нужна операция…» «Вашему отцу нужна операция…» «Вашему ребёнку нужна операция…» В ответ на эту фразу врач готов услышать всё, что угодно. Например: «Неужели всё так плохо?» Или: «Я знал, что этим закончится!» Но чаще слышишь: «Насколько сложной и рискованной будет операция?» Вполне естественен вопрос: «Кто и когда будет оперировать?» Уже закалённые постсоветской действительностью люди уточняют: «А какие медикаменты нужно приобрести для операции?» Те, кому закаливание НЕ ПОШЛО на пользу, то ли спрашивают, то ли утверждают: «У вас для операции всё нужное есть?» Те, кому закаливание ПОШЛО НЕ на пользу, интересуются: «А сколько и кому надо дать, чтобы прооперировали хорошо?» Каждый реагирует на известие по–своему. Каждую реакцию можно понять. Почти каждую. Почему я прибегнул к уточнению «почти»?

— У Вашей мамы нестабилизированная глаукома, — говорю парню спортивной внешности. — Её придётся оперировать.

— Ну, так и оперируйте себе…

А может, так и надо? Может, он доверяет нам на все 100 %?!

* * *

Ситуация

(Берегись извращённого менталитета,

или

«Она в тот день всех плохо оперировала…»)

На двадцатом году работы по специальности в который раз убедился в целесообразности соблюдения правила: не следует назначать на один день несколько (даже больше одной) операций с сомнительным прогнозом или предвиденными техническими трудностями. Поясню на примерах.

Оперируешь больного с катарактой на фоне ІІІ стадии глаукомы — второго такого же больного назначь на другой день.

Оперируешь планового больного диабетом — второго такого же не бери. Сделаешь позже. Успеешь прооперировать, если он плановый.

В один операционный день на одну «сомнительную» операцию должно приходиться несколько операций с несомненно гарантированным результатом. На худой конец, госпитализируй «для разбавления» нескольких больных, которые могли бы прооперироваться и амбулаторно.

Не думайте, что это предрассудки провинциального врача. Пусть не спешат смеяться те, кто работают в центрах микрохирургии глаза или НИИ. Именно их пациентка напомнила мне вчера о существовании этого неписаного правила.

«В тот день заведующая ВСЕХ ПЛОХО ОПЕРИРОВАЛА», — сказала эта больная, придя ко мне на осмотр.

Я не поверил своим ушам. Как можно такое говорить о специалисте с золотыми (хотел бы я иметь такие!) руками?! О знающем своё дело человеке, который не отказывался от самых сложных операций?! И не только не отказывался, а и проводил их виртуозно! Делал, так сказать, из органического удобрения конфетку!

Всегда можно сделать себе дешевую славу и хорошую статистику, отбирая себе для операций относительно легких больных. ТА доктор не такая.

И вот тебе, имела неосторожность назначить в один день несколько сложных операций. Другие врачи в тот день оперировали птеригиумы и халязионы… Конечно, в тот день они оперировали хорошо!

P. S. Разумеется, можно и не обращать внимания на злословие необразованных людей. Можно…

* * *

Ситуация

(«Я до операции лучше видела…»)

Вариант І

Человек слепой. Операция. Операция тяжёлая. Появляется кое–какое зрение. Врач в отчаянии: результат значительно ниже прогнозированного. Но больной доволен: хоть что–то видно! Доктору слава! Доктор с грустью выслушивает слова благодарности.

Вариант ІІ

Человек ещё видит. Кое–как, но видит. Зрение постепенно ухудшается. Ухудшается медленно, но неумолимо. Врач знает, что и необратимо. Если оперировать — то сейчас. Спустя некоторое время операция уже ничего не даст. Не без труда удаётся всё–таки убедить пациента в целесообразности рискованной операции именно сейчас, на пока ещё зрячем глазу. Операция. Риск не оправдывается. Истощённый болезнью глаз плохо переносит операционную травму. Да, да! Операция — это тоже травма! В стерильных условиях, под обезболиванием, но травма! Итак, зрение ухудшается. То, что без операции произошло бы лишь через месяц–другой, произошло сейчас. Врач с грустью выслушивает горькие слова упрёков. Лукавый нашёптывает из подсознания: «Лучше бы тот человек ослеп сам по себе…»

Вариант ІІІ

(Не путать с вариантом ІІ!)

Человек ещё видит. Кое–как. Через месяц–другой и это пропадёт. Поскольку внутриглазное давление высокое. Пропадет безвозвратно. Оперировать — сейчас или никогда. Рискованный, но шанс. Шанс. Не гарантия. Удаётся убедить в этом больного. Операция. Удача. Больной видит ещё целых три года! Лишь за три года, а не за месяц–другой, злой рок настигает его. Врач слышит: «Ослеп после Вашей операции…»

* * *

Ситуация

(Послушай людей в очереди…)

Пациентка возвратилась из Киева, с консультации. Рассказывает:

— Раздумала я оперироваться! Ещё пока сидела в очереди, раздумала! У них там одни осложнения! Поговорила я с людьми, которые раньше оперировалось, так у всех что–то не так! Опять возвратились в больницу! Все сидят рядышком в очереди! Душ десять!..

Что ей сказать? Конечно, те десять больных с определёнными осложнениями возвратились к врачу. А Вы хотите, чтобы возвратились и сидели в очереди тысячи и тысячи тех, которые обошлось без осложнений? Возвратились только для того, чтобы рассказать Вам, как у них всё хорошо? Оно им надо? Они уже не возвратятся! Не в больницах их ищите!

* * *

Неписаное правило

(«Переходное»)

Наверное, в каждой профессии, даже самой интеллектуальной, есть свои предрассудки. Или неписаные правила, если так лучше звучит. Итак…

…Никогда не радуйся тому, что ты прооперировал лучше, чем твой коллега. Просто радуйся, что ты неплохо прооперировал. Без сравнений. Поскольку чужая неудача — это «ПЕРЕХОДНОЕ». Как инфекционная болезнь. Если чужой неудаче радоваться, она может перейти к тебе. И когда–нибудь (иногда после довольно продолжительного скрытого периода!) уже твоя неудача заставит тебя вспомнить о былых неуместных сравнениях. Конкретные примеры приводить не буду. Когда–нибудь будешь иметь свои. Если пренебрежёшь упомянутым неписаным правилом.

* * *

Ситуация

(Гав!)

Бегу в операционную. Откуда–то вынырнуло и старается загородить собой коридор женское тело в белом халате. Наша же сотрудница. Привела кого–то из своих многочисленных знакомых. Пробую «отпроситься»:

— Не трогайте меня СЕЙЧАС. У меня неотложные проблемы. Позже, пожалуйста…

— Подождите…

— Меня НЕТ!..

— Но же я Вас уже увидела…

— ГАВ!!! (Это — в сокращённом изложении).

Мораль басни: кому стало лучше от того, что ты меня вот так «поймала»?

* * *

Ситуация

(То ли «Меж двух огней»,

то ли «Буриданов осёл»)

Иногда не только мне самому бывает трудно оценить правильность своих поступков. Мне кажется, что многим на моём месте тоже было бы трудно. Существуют, наверное, задачи, любое решение которых является ошибочным. Мне, к сожалению, такие задачи приходится решать. Периодически. По вторникам и четвергам.

Вторник и четверг — плановые операционные дни. Разумеется, если поступает кто–то с травмой, его оперируют в тот же день, даже в воскресный вечер перед Новым годом. Но ведь есть много хронических больных, время у которых исчисляется не минутами и не часами. И даже не днями. Таким больным дни операций планируются и назначаются заранее. И это не прихоть врачей. Ведь даже домохозяйка знает, что гостей легче принимать, если предварительно известны их количество и время прихода. А кто–либо, собираясь в гости, понимает, что будет лучше принят, если его прихода будут ждать.

Операционный день. Захожу в отделение с намерением начать пораньше. В коридоре стоят четыре женщины. Двух из них я знаю. Это дочери двух бабушек, которые сегодня оперируются. Они пришли задолго до меня и будут ждать здесь, пока не прооперируют их мам. А ещё две? Остановившись на минуту, интересуюсь, не привело ли их в больницу что–нибудь неотложное. Выясняется, нет. Одна «выбрала время показаться» после перенесенной когда–то операции, вторая просто решила подобрать очки, а «в поликлинике — очередь»…

Что делать? Какое решение принять? Отправить амбулаторных больных в поликлинику? Нехорошо. Женщины намного старше меня. Одну из них я оперировал. Принять её, а другую отправить — полная беспринципность и «обрастание левыми больными». Отправить обеих? Или в поликлинику, или на завтра? Обидятся. («Не думали, что у Вас нет сочувствия к больным пожилым людям!») Не только обидятся, а и проклянут. Быть добрым врачом Айболитом и принимать всех, кто не хочет идти в поликлинику? Добрым? Для кого добрым? Вот стоят дочери сегодняшних «операционных» бабушек и также ждут моего решения. Надеются, что я немедленно пойду одевать свой операционный костюм, а не буду отвлекаться на тех, которые почему–то именно сегодня решили «зайти по пути». Ведь и они, и их мамы уже пережили ночь перед операцией. Для них каждая минута дальнейшего ожидания длится час. Они верят, что я не отдам предпочтение «левым» (по их мнению) пациентам. Они смотрят с надеждой на меня и почти с ненавистью на тех, амбулаторных. Что делать? Как поступить?

Все эти доводы проносятся в моей голове за одну секунду. Это уже потом, дома, я буду долго думать: правильно ли я сегодня поступил?

P. S. Кто–то скажет: «А ты поговорил бы с людьми. Они ведь не глупые, поняли б…»

Думаете, я не пробовал? Счастлив тот, кто до сих пор верит в коллективизм, взаимопонимание, заботу о ближнем, сочувствие… Не возражаю: всё это существует. У других. Кое–где. Может быть.

Помню, я выложил амбулаторным «левым» пациентам все вышеперечисленные доводы в пользу необходимости моего пребывания в операционной. И что же? Одна из «левых» с выражением неудовольствия на лице всё же согласилась идти в поликлинику. Вторая, проводив первую взглядом, спросила: «Ну а меня Вы примете?» Стоило ли разбрасывать бисер?

P. P.S. Не могу согласиться с целесообразностью расположения стационаров и поликлиник хоть на каком–нибудь расстоянии друг от друга. Они должны размещаться в одном здании. В худшем случае — в одном дворе. Если стационар отделён от поликлиники двадцатью минутами ходьбы, это трагедия. Многосерийная трагедия из описанных выше ситуаций. Судите сами. Одно дело сказать человеку: «Подойдите, пожалуйста, в соседний кабинет». Иначе звучит: «Вам нужно на такой–то этаж». Или же: «В этом же доме, но вход за углом». Отказом попахивает: «Поликлиника находится в соседнем доме, Вас проводят». Ну, а идти до поликлиники двадцать минут… Или ехать две остановки… Для больного воображения — это отказ в помощи.

Архитекторы! И все, кто имеют отношение к проектированию больниц! Не делайте из нас сволочей! По крайней мере бóльших сволочей, чем мы есть…

* * *

Ситуация

(«Сволочь»)

Наверное, именно это слово крутилось у неё на языке, когда она процедила сквозь зубы:

— С–с–спасибо…

…День выдался трудный. Много выписалось. Много оформилось. Операции. За «писанину» ещё и не садился. Заглядывает женщина:

— Вы меня посмотрите?

Почему здесь? Почему не в поликлинике? Может, у неё что–то срочное? Нет. Может, она работает или лечится где–то в соседнем отделении? Нет. Советую всё–таки обратиться в поликлинику. В ответ слышу:

— С–с–спасибо…

Ушла.

В голове крутится: «Ушёл от тебя человек с обидой в душе. Досадно!» И тут же какой–то злой внутренний голос чуть ли не кричит: «Ну, так принимай всех, кому лень в поликлинику идти! Всех, кому не хочется в очереди из трёх человек постоять! Принимай! А когда ты, дурак, закончишь своих больных осматривать? А писать будешь когда? Опять до ночи здесь будешь сидеть?! Ну, так сдохни здесь, на работе! Та женщина тебе как раз спасибо скажет!» Нехороший внутренний голос. ЗЛОЙ. Хотя он и прав.

P. S. Хорошо быть Зайчиком — Энерджайзером из рекламы батареек. Или Зайчиком — Дюраселом. Они ведь никогда не устают. В них батарейки лучшие, чем в других. Воткнул одну такую батарейку — и никаких проблем!

* * *

Вопрос к самому себе

(Критическая масса? Буриданов осёл? Ионыч?)

Когда я только начинал работать и счёт моих операций ограничивался количеством пальцев на руках, я думал: «Тех, кто доверил мне самое дорогое, я должен держать в поле своего зрения до конца жизни. Их жизни или моей. Когда бы они ко мне не обратились. Днём или ночью. Именно этим я должен отличаться от столичных клиник, из который больных выписывают как можно раньше на долечивание по месту жительства. Именно этим я должен быть лучше…» Чёрта лысого! Ничем я не лучше! Через определённый период работы количество прооперированных больных увеличивается и ставит врача перед дилеммой: идти в операционную делать новые операции или осматривать «старых» прооперированных, которые жаждут осмотра не в поликлинике, а именно здесь и именно сейчас? Дальше — хуже. Количество ранее прооперированных достигает опредёленной «критической массы», когда у врача уже нет времени на новых пациентов. Приходится отказываться от былых романтических взглядов и направлять в поликлинику тех, кто может лечиться в поликлинике. Извините за тавтологию.

Что же делать? Легче всего сказать: «Лечи так, чтобы не было нужды возвращаться к врачу. Чтобы все выздоравливали. Раз и навсегда». Но ведь есть болезни, которые сопровождают человека до конца его жизни. Та же самая глаукома. Её можно на определенный период времени стабилизировать, но не вылечить же! Тот же диабет…

Так что же делать? Или это неизбежная реальность моей профессии, или я незаметно для себя превращаюсь в чеховского Ионыча? Ужас!

* * *

Ситуация

(В первый раз)

Тяжело быть первым. Тяжело делать что–то в первый раз. Но намного тяжелее делать то же самое ВО ВТОРОЙ РАЗ, ЕСЛИ ПЕРВАЯ ПОПЫТКА БЫЛА НЕУДАЧНОЙ.

К чему это я?

Как–то мне рассказали о враче, имевшем стопроцентную послеоперационную летальность. То есть в начале своей трудовой деятельности он сделал первую и единственную операцию, которая закончилась смертью пациента. На вторую операцию врач уже не отважился. Стоит ли смеяться над такой ситуацией? Ни в коем случае! Почему? Тяжело быть первым. Тяжело делать что–то в первый раз. Но намного тяжелее делать то же самое во второй раз, если первая попытка была неудачной. Не каждый сможет.

* * *

Раздел четвёртый

ДОСУГ: ВЫХОДНЫЕ, ПРАЗДНИКИ, ОТПУСКА…

(И они ведь есть в жизни!)

Ситуация

(В купе)

— Что же вы сразу не сказали, что вы доктор? От самой Винницы едем, а я и не знаю, что вы доктор! Знаете, наверное, ни у кого нет столько болячек, сколько у меня! А вы какой доктор? Впрочем, вас всему должны были учить… Вы знаете, я в жизни столько перенесла… Я ведь в молодости очень много работала… Да вы кушайте, кушайте! А то я вам ужин перебила! Приятного аппетита! Вы кушайте, а я буду рассказывать… Нет, спасибо, я перед Винницей кушала. Вообще–то, мне врачи говорят, что мне надо кушать чаще, но понемногу. Я, правда, уже лет пять не была в поликлинике. Да разве ж мы за собой смотрим?! Если уж совсем прижмёт, так «скорую» вызываем. За этой работой и о себе некогда подумать! Нет, я уже на пенсии, но у женщины и дома работы хватает. Мужикам этого не понять… А вы такой молодой и уже врач… Вы недавно институт закончили? У меня сыночек такой же по возрасту… А вы куда едете? Да вы кушайте, кушайте, на меня внимания не обращайте… Вы знаете, я в поликлинику почти не хожу. Туда же невозможно ходить! Утром страшные очереди, а вечером кто же туда пойдет? Это же надо ничего не делать дома, не смотреть телевизор, не ходить в гости, чтобы идти вечером в поликлинику! Опять же, заразиться там можно: ведь там столько больных!.. С одной стороны, лучше вызвать врача на дом. Особенно, если погода плохая. А то пока дотащишься до поликлиники, ещё больше заболеешь! Но с другой стороны: во–первых, никогда точно не знаешь, когда этот врач к тебе домой придёт. Бывает, ходит по участку целый день, а к тебе аж под вечер заявится. Как раз, когда что–то интересное показывают. Вы смотрите «Дикую Розу»? Хорошо ещё, если утром повторяют. А так бывает: придёт кто–то на самом интересном месте — и весь сериал насмарку. А во–вторых, грязи нанесут. Они же не смотрят, куда идут, им наплевать, что ковёр лежит, идут себе, как танки, несут с улицы всю грязь, снег. По хорошей погоде врача ведь реже вызывают. По хорошей–то погоде и самому можно в охотку до поликлиники пройтись, если есть желание. А хуже всего, когда врач в дождь приходит: всё с него течёт, капает… А ещё зонтик свой в прихожей поставит, так с него полведра стечёт. Опять же: обувь грязная. Я одному как–то говорю: разувайтесь… Потом об этом пожалела: у него носки ещё мокрее, чем туфли. Так я его быстренько на кухню: там у меня линолеум, всё–таки потом легче убирать. Освободила нему столик, чтобы рецепты выписал, чтобы всё по–культурному. И опять же: рецепты! Как я, больная, по дождю пойду в аптеку за этими лекарствами? Об этом кто–нибудь подумал? Чтобы ещё больше заболеть? Или я ребенка своего пошлю по такой погоде да ещё на ночь глядя? Что я, не мать, что ли? Да и что могут эти врачи выписать? Они сами себя не могут вылечить: приходят с кашлем, с насморком. От них ещё больше заразишься. Толку от тех участковых врачей! Уж лучше «скорую» вызывать. Они и приезжают быстрее, и не бумажки какие–то выписывают, а с готовыми лекарствами заходят. Правда, сейчас у них тоже ничего хорошего не бывает. До чего страну довели! Разруха! Кто о нас, простых людях думает?! Должен же быть какой–то бюджет на лекарства для «скорой»! А вообще–то, мне непонятно, почему только терапевты вызова на дому обслуживают. А если, к примеру, мне очки надо поменять? Зрение — это самое дорогое! А я вот уже который год глаза порчу, в мужа покойного очках читаю! Это ведь вредно, правда?.. Вы не обижаетесь, что я так о вашей медицине говорю? Нет? Я просто привыкла всегда правду говорить. Ведь недостатков в медицине — хоть отбавляй! Разве ж мы врачам нужны? Они больше о зарплате думают! А ведь клятву Гиппократа давали! Очень меня расстраивает ситуация в медицине! Я, чтобы нервы сберечь, последние несколько лет как делаю? Где–то раз в год примерно, как у меня давление повышается или ещё что–то, так я «скорую» вызываю и прошу меня обязательно отвезти в больницу. И чтобы обязательно положили! Я свои права знаю: у меня муж в армии погиб. Полковником был. Я, если что, сразу письмо министру обороны… Мне нравится в кардиологии лежать. Там не воняет, как в неврологии, где лежачие больные под себя делают. В хирургии тоже воняет… И стонут почти все… И верхнюю одежду с собой взять нельзя… Как в тюрьме! Правда, кто поумнее, тот прячет всё перед обходом. Моя соседка там лежала, так она пальтишко старенькое под матрасом держала. А как же! Ей вечером домой надо сходить, козочку покормить. Она ведь одна живёт. Ей что–то там на спине вырезáли, так инфекцию занесли — месяц гноилось. Знаете, сколько теперь в больницах инфекции! Я хирургию не люблю, мне больше кардиология нравится. Да, а уже в больнице, чтобы зря не лежать, я сразу вызываю к себе специалистов: ушного, глазного, невропатолога, ещё там кого… Они мне и уши промоют, и массаж назначат, и очки выпишут. Опять же, правда, все всё на бегу делают, вечно спешат куда–то. Никакого внимания к людям! Нет, чтобы внимательно обо всём расспросить, посидеть у постели, успокоить! Нет, такого сейчас нет! Сейчас врач полдня где–то бегает, а потом полдня сидит и что–то себе пишет. А как пишут! Мне недавно понадобилась выписка (я хочу в Киев её отослать, я по телевизору видела: там камни без операции удаляют), так пока мою историю из архива достали, пока изволили всё, что нужно, оттуда переписать, так целый день прошёл! И ещё чем–то недовольны! Как будто я от хорошей жизни к ним пришла! Ну, да ладно, вы ещё молодой; это я вам для того всё рассказываю, чтобы вы знали наши беды, чтобы внимательнее к людям были. А сейчас тоже клятву Гиппократа дают? Ой, а вы знаете, что: вы мне сейчас ногу посмóтрите. Это просто удача, что я с вами еду, а то я уже месяца два или с три с этой ногой мучусь, никак не соберусь врачам показаться. Знаете, как мы: всё некогда и некогда… Сейчас размотаю… Видите, как присохло… Но это уже ничего… Раньше вообще ужас был, приходилось бинт каждый день менять… Видите, какое дело?.. Что? Не–е–е, в больницу я сейчас не могу. У меня младший сын разводится, я вот к нему еду. Представляете, какая ему стерва попалась?…………………………………………

………………………………………………….

………………………………………………….

…Я вам уже говорила, что моих болячек на троих хватит. Мне должны были глаз оперировать, но не взялись. Говорят, надо зубы гнилые сначала полечить. Вот, видите, у меня вот здесь — э–э–э-а — вот — э–э–э-а — видите, дупло. И здесь вот — ы–ы–ы — тоже. А пошла я их лечить, так сказали: надо коронки ставить. А я точно знаю, что под коронки мясо забивается и тогда ещё больше зубы болят. А глаз ещё видит немного, чего его оперировать? Если лазером, то да, а просто резать — я не согласна. А вот у меня ещё здесь родинка… Видите?… Всё время натирается. Говорят, от этого рак бывает. Правда? А вы какой врач? Не хирург? Нет? Это хирургам — лишь бы резать… Кто теперь по–настоящему о больных людях заботится?! Кто ещё имеет немного милосердия, так это Красный Крест. Ко мне ходит оттуда сестричка. Но тоже всё на бегу. И только раз в день. Продукты носит, уборку делает. Ведь дети от меня далеко живут, они только раз в неделю, на выходные приехать могут. У них работа, семьи… Электричкой два с половиной часа ехать. Утомительно… А машиной — бензин теперь дорогой, да и дороги плохие, опасные — я переживать буду… Так вы какой врач? гинеколог? Это женский? Ой, как мне повезло! Вы что, уже выходите? Вот жалко–то! А мне ещё ехать и ехать…

* * *

Ситуация*

(Сверхнаглость)

Позвонили домой из отделения. Мужчину избили на улице. Просят прийти. Иду. На пороге отделения сидят молодые люди: друзья потерпевшего и его жена. Вполне естественно: переживают, волнуются, ждут вердикта врача. Здороваюсь с ними. Захожу. Осматриваю мужчину. Обрабатываю поверхностную рану. Можно лечиться амбулаторно. Даю рекомендации. Пациент выходит к ожидающим его, а я задерживаюсь в ординаторской, чтобы снять халат. Выхожу на порог. Порог и асфальт в радиусе метра от него устланы шелухой от семечек и плевками. Смотрю вслед удаляющейся компании, громко обсуждающей благополучные последствия досадного случая…

P. S. Идя домой, вспомнил похабный анекдот.

Что такое сверхнаглость? Это когда кто–то испражняется под чужой дверью, после чего стучится в эту дверь и просит вынести нему туалетную бумагу.

[* Ситуация записана «по горячим следам» 03.10.2001 р. в 23:00.]

* * *

Ситуация

(Неотложный случай)

К счастью, я был дома и меня не пришлось вытаскивать из кинотеатра или искать в парковых аллеях.

Ургентный не я. Поэтому, садясь в больничный УАЗик, интересуюсь, почему машину прислали именно за мной, а не за ургентным коллегой. «А его нет дома, — равнодушно выдаёт информацию водитель, — вот и решили Вас вызвать. Вы редко куда–нибудь ходите».

Бросив мысленно упрёк коллеге, который «подставил» и меня, и пациента, интересуюсь причиной вызова (а уже едем!). «А чёрт его знает, — всё так же равнодушно выдаёт водитель. — Привезла «скорая» кого–то С ГЛАЗОМ».

Мысленно улыбаюсь. Разумеется, «с глазом»! Если бы «с ухом», то вызвали бы ЛОРа, а не окулиста. Дай Бог, чтобы там было что–то не очень сложное, чтобы не всё воскресенье пропало!

Хотя выходной уже и подпорчен, особой злости на отсутствующего коллегу нет. Не до злости, когда ждёт больной, которому сейчас несладко. И я — единственный в городе, кто может помочь бедняге. Очевидно, дежурный врач не может сам разобраться в этом случае и поэтому вызвал меня, «узкого». И вот я еду. Меня ждут. Я — единственный, кто может помочь. Во всём городе. Это ответственно и почётно.

Машина тормозит перед перекрёстком. Рядом останавливается чёрная «Волга» с каким–то пузатым начальником. Он (издалека видно!) тоже доволен собой. Но кому будет плохо, если он сейчас не приедет туда, куда едет? Да никому!

И вот подъезжаем к глазному отделению.

В аппаратной с явно скучающим видом сидит парень под метр девяносто.

— А я уж думал идти домой. Я уже минут сорок жду. Я думал, окулисты должны быть круглые сутки.

Молча «глотаю пилюлю». Не всем интересно знать, что в городе всего пять окулистов. Из них один на курсах, а один в отпуску. Осталось трое. На стационар, на взрослую поликлинику, на детскую поликлинику. Минимально достаточно. А целесообразны ли круглосуточные дежурства «узких» специалистов в стационаре? Ради одного неотложного случая за несколько дней? На такой случай существует дежурство на дому — ургентность. Именно из такого расчета предусмотрены врачебные кадры на 80 тысяч населения нашего городка. Не в столице живём. Интересно, а каких дежурных специалистов потребовал бы этот парень, если бы жил в Дуболуговке, например?

— Здравствуйте. На что жалуетесь?

— На глаз.

— А именно?

— Глаз болит.

— Давно? — расспрашиваю, одновременно мою руки.

— Дня три.

— В поликлинику не обращались?

— Нет. Там могут быть очереди. Я думал, оно само пройдёт. А сегодня утром «прижало», я и вызвал «скорую».

— Такие сильные боли?

— Нет, но ведь пока до вас доберёшься! А вызов окулиста домой не запишут.

Окидываю беглым взглядом «навороченную» одежду пациента и не без горького юмора отмечаю про себя, что парень мог бы вызвать не «скорую», а такси. А для поездки в автобусе он слишком «крутой». Обидно за коллег со «скорой». Они ведь не таксисты!

Осматриваю юношу. У него конъюнктивит, только и всего. Капаю в глаза капли. Выписываю рецепт.

— Будете капать дома…

— А что, готовых капель у вас нет? Чтобы я в аптеку не ходил?

— Нет, но ведь через дорогую есть дежурная аптека.

— Жаль. Ну, хорошо, пойду. Сейчас наши со «Спартаком» будут играть. Надо поболеть.

…Машины в приёмном не было: её как раз послали за ургентным урологом…

По пути к автобусной остановке почему–то приходит в голову крамольная мысль: «А что было бы, если бы медпомощь была платной?» Но эта мысль так далека от реальности,что я даже улыбаюсь своей наивности.

* * *

Ситуация

(Субботнее утро)

— Доктор! Вы меня помните? Я у Вас два года назад лечилась! Доктор, я как раз лежу в терапии, а тут вижу — Вы идёте. Дай, думаю, покажусь! Всё равно лежу, времени много. А мне очки надо подобрать. Давно уже надо, а в поликлинику никак не соберусь…

Вообще–то, по графику рабочая суббота не моя. Я просто забежал в отделение на пятнадцать минут, чтобы перевязать прооперированного позавчера деда. Дед «идёт» тяжело. Оперировал я. Перевязывать должен я. Не по графику, а по совести. А тут эта больная… Из терапии… У неё–то сейчас времени много. Спросила бы лучше, есть ли оно у врача! Может, у врача есть какие–то планы на выходной…

— Будьте добры, подойдите сюда в понедельник к двум часам, я Вам подберу очки.

— А я в понедельник до обеда уже выпишусь. За мной сын в двенадцать на машине заедет. Он долго ждать не может, он на работе.

— Хорошо. Проходите в аппаратную комнату, я сейчас перевяжу одного дедушку и сразу же вернусь к Вам.

— Доктор, у нас в отделении через пятнадцать минут завтрак начнётся, так я попрошу Вас скорее меня отпустить.

— Постараюсь.

У деда всё оказалось лучше, чем ожидалось. Самое плохое осталось позади. Завтра можно не приходить. Надо только оставить сёстрам назначения на завтра.

Возвращаюсь в аппаратную, но больной из терапии там уже нет. Санитарка объясняет, что больная очень спешила и обещала зайти в другой раз.

Облегченно вздыхаю и начинаю на ходу снимать халат.

* * *

Две ситуации

(А не чересчур ли я требователен к окружающим?)

Довольно часто задаю себе это вопрос. Наверное, я всё–таки ожидаю от людей непосильных для них жертв…

…Я иду в отделение, чтобы перевязать прооперированную вчера женщину. Сегодня выходной, но ведь больная в этом не виновата… По «Жигулям» перед порогом я уже знаю, что муж этой больной в отделении…

По окончании перевязки ловлю себя на нескромной мысли: если муж больной предложит отвезти меня домой, я не откажусь. Ведь я пришёл сюда в свое личное время ради его жены…

Не предложил. Он остался с женой в палате, чтобы продолжить (как я уловил) обсуждение чьей–то свадьбы. Наверное, я слишком многого от него хочу. В конце концов, почему он должен из–за меня гонять машину, тратить свой бензин? Ведь он не просил меня приходить в мой выходной! Наверное, он думает, что я получил море удовольствия от этого похода на работу… А впрочем, в чём я его обвиняю? Попросил бы я его отвезти меня, он мог бы и отвезти. Просто я жду от него супердогадливости и суперпроницательности!

Наверное, я жду от людей невозможного…

P. S. Буквально на следующее утро меня подвёз до работы один мой знакомый. Мы и до этого каждое утро виделись и здоровались: он — из машины, я — с тротуара. Но подвёз меня он только сегодня. Нет, я отнюдь не в претензии! Я сейчас живу почти возле больницы, он это знает и поэтому не предлагает свои услуги. Всё правильно. Так что же изменилось сегодня? Может, он увидал, что я очень спешу? Ведь иногда и три минуты многое решают… Нет, я шёл обычной походкой. Хотя бывали дни, когда я явно бежал галопом… Так что же изменилось? Почему именно сегодня я не иду, а еду? Мой знакомый развеял мои сомнения и терзания:

— Я зайду как–нибудь к тебе в отделение: что–то плохо читать стал…

Интересно: а подвезёт ли он меня завтра?

* * *

 

Лирическое отступление

(Мёд с дёгтем)

Вчера был День медицинского работника. Поздравляли нас, поздравляли мы друг друга. В нашу честь и для нас состоялся чудеснейший праздничный концерт. Очень и очень приятно слышать тёплые слова в свой адрес. Как говорят, мёд на душу. Со стороны может показаться, что этим мёдом славы переполнена жизнь врача. А как же! Песни поют о нас: «…Люди в белых халатах…» Книжки о нас пишут (названия можно в течение часа перечислять). Чем не мёд?!

Стоп! Опомнитесь, те, кто ещё только мечтают посвятить себя медицине! Всё ли вы знаете о своём будущем «мёде»? Догадываетесь ли о том, что этот мёд будет с дёгтем? Догадываетесь ли о том, что иногда будет только дёготь без единой капельки мёду? Готовы ли принимать не только слова благодарности, но и проклятия? Проклятия тех, кому вы не сможете помочь. Проклятия тех, чьи родственники не выйдут из больницы. Готовы ли вы смотреть в глаза тем, которые будут воспринимать ваш профессиональный праздник как личную обиду? А таких будет немало! Да, не всегда такие люди будут писать жалобы в высокие инстанции и письма в газеты. Но от этого не будет легче.

Студент–медик! Пока ты ещё не приступил к самостоятельной работе, наслаждайся и гордись своей причастностью к когорте людей в белых халатах. Ведь в дальнейшем ты уже не увидишь славы «в чистом виде». Среди тысяч спасённых будут сотни недовольных. Среди последних будут десятки таких, которые действительно будут иметь моральное право чувствовать и называть себя недовольными. Но будут и такие (пусть и единичные, но будут!), о которые врач с мучительным чувством вины будет помнить всю свою жизнь, о которых он никогда и ни с кем не будет говорить. Нет, совсем не из–за страха административного или уголовного наказания! Нет! Такие случаи не подвластны ни одному из печатных кодексов. Ни один из тех, КТО НЕ НЕСЁТ В СВОЕЙ ДУШЕ ПОДОБНОГО БРЕМЕНИ, не имеет морального права ДАЖЕ ПОДУМАТЬ претендовать на роль судьи в этом вопросе. Да и коллеги–специалисты тоже не всегда могут быть объективными: легко трепаться и быть знатоками ПОСЛЕ всего! НИ ОДИН человек не может быть объективным судьёй в таких случаях!

Но ведь самый страшный суд — это суд над самим собой!

* * *

Спорный вопрос

(Снова сам себе противоречу)

Вообще (не только применительно к врачам), имеет ли право неспециалист (специалист в другой области знаний) оценивать работу дипломированного специалиста? Врача, юриста, педагога, политика?.. Наверное, всё же имеет право! В особенности, если неспециалист является потребителем продукта деятельности специалиста. Примеров много. Вы не портной, но оцениваете качество пошива заказанной Вами одежды. Имеете право сделать замечание по поводу качества. Вы не театральный критик, но Вас возмущает плохая режиссура и такая же игра труппы. Вы не строитель, но замечаете кривые стены Вашего жилья. Вы не врач, но Вас не удовлетворяют темпы Вашего выздоровления. Вы идёте к другому врачу. Всё правильно! В отдельных сферах жизни именно мнение добросовестного непредвзятого неспециалиста считается наиболее объективным. Среди присяжных в суде нет юристов, тем не менее суд присяжных считается атрибутом цивилизованного общества.

* * *

Ситуация

Раздвоение личности

(Трагикомедия в двух действиях без антракта)

Действующие лица:

1. Голос пациентки в телефоне.

2. Я.

3. Мой первый внутренний голос (Я-1).

4. Мой второй внутренний голос (Я-2).

Место событий — моя квартира.

Действие первое

Действующие лица: Голос пациентки в телефоне, Я.

Звонит телефон. Я подхожу к аппарату.

ГОЛОС ПАЦИЕНТКИ: Константин Иванович! Я из отделения. Я Вас не застала. Я приехала, а Вас уже нет. Сёстры сказали: на десять минут опоздала…

Я: Да, Вы меня не застали. Вообще, я сегодня выходный. Суббота. Я заходил в отделение только для того, чтобы перевязать послеоперационных больных.

ГОЛОС ПАЦИЕНТКИ: Ну да! Я знаю, что Вы обычно и в выходные заходите к больным. Когда–то и я у Вас оперировалась.

Я: А сейчас что Вас беспокоит?

ГОЛОС ПАЦИЕНТКИ: Я где–то потеряла тот рецепт на очки, который Вы мне выписывали.

Я: Вы меня простите, если я уже не буду идти во второй раз на работу?

ГОЛОС ПАЦИЕНТКИ: Какая же я! На десять минут опоздала!..

Я: Если нет ничего срочного, то предлагаю встретиться в другой раз. И лучшее будет, если Вы предварительно позвоните по телефону.

Короткие гудки.

Действие второе

Действующие лица: Я-1, Я-2.

Я-1: Достали! Они что: думают, что я ЖИВУ на работе? Днюю и ночую?

Я-2: Но ведь ты сам их к этому приучил!

Я-1: Только не надо на этом спекулировать! Да, я жертвую частью выходного, чтобы перевязать прооперированных накануне. Но это ещё не означает, что пожертвую частью своего выходного, чтобы подбирать очки! Не такое уж и срочное это дело!

Я-2: Ну, ты и тварь! Женщина преклонного возраста приехала из села за медпомощью, а ты…

Я-1: Во–первых, не спекулируй тем, что она из села. Как раз в её село автобусы ходят регулярно.

Я-2: А во–вторых? Чем ты ещё будешь оправдываться?

Я-1: Я вовсе не имею намерения оправдываться. Я не чувствую никаких долговых обязательств перед этой больной. Я утверждаю это на том основании, что прооперировал её идеально. Дай Бог, чтобы у всех больных был такой результат!

Я-2: Видишь! Ты сам признаешь, что в хорошем результате не только твоя заслуга! Боишься, что Он от тебя отвернётся… А впрочем, сейчас — не об этом. Что у тебя во–вторых?

Я-1: А во–вторых, я ей давал свой телефон не для того, чтобы она вызывала меня, когда ей вздумается.

Я-2: А для чего?

Я-1: Чтобы предварительно договориться о встрече! А если уж вызвать, то в СРОЧНОМ случае!

Я-2: Кого ты хочешь приучить к порядку? Старую сельскую женщину? Ты её уже не переделаешь!

Я-1: Кто знает? Сама она ОЧЕНЬ претендует на интеллигентность. В селе живёт недавно. Дача у неё там.

Я-2: Но ведь согласись: тебе самому досадно, что ты ей отказал!

Я-1: Да, досадно. И очень. А что ты предлагаешь? Работать без выходных? И так беру домой истории писать. Хожу на перевязки…

Я-2: Такой уж прямо герой!..

Я-1: А чего мне стыдиться и не признавать, что делаю для больных больше, чем предусмотрено должностными инструкциями?! И не жду за это вознаграждений! Хочу лишь, чтобы это признавали. А наши люди не то, что к хорошим поступкам, они и к героизму привыкают. И начинают его требовать: «Почему так мало сегодня героев?! Хотим увидеть подвиг!» А кто, к примеру, знает фамилии космонавтов, которые сейчас на орбите? Пройдись по улице, поспрашивай!

Я-2: А ты очень любишь славу!

Я-1: Давай без громких фраз. Я не против признания и почёта.

Я-2: Может быть, это и есть признание? То, что тебя ищут? Обращаются к тебе чаще, чем к другим?

Я-1: Согласен: это элемент признания. Но я — за признание без эгоистической эксплуатации! Они же обращаются, когда ИМ удобно. Они даже не подозревают, что врач сделан с таких самых, как и у них, костей и мяса…

Я-2: …И сала…

Я-1: Намек понял. Неужели я так зажрался?

Я-2: Это уже ты сам должен оценить.

Я-1: Предположим, что ты прав. Я буду бегать на работу каждый раза, когда кто–то, придя с базара или по пути за пивом, решит подобрать себе очки. А надолго ли меня хватит? И многие ли меня будут помнить, когда уже не будут извлекать из меня безотказную повседневную бесплатную выгоду?

Я-2: Знаю, что забудут очень скоро. На следующий день, как умрём, уже будут спрашивать: «Кто работает вместо такого–то?…»

Я-1: Так стоит ли жить для кого–то больше, чем для своей семьи?

Я-2: Но ведь должен же быть какой–то компромисс?! Золотая середина?!

Отдаленно, будто в другой комнате, слышится телефонный звонок.

Я-1 и Я-2 (вместе): Телефон! Наверное, с работы. Договорим позже…

Занавес

* * *

 

Лирическое отступление

(Каникулы Бонифация)

«Каникулы Бонифация». Этот мультик, наверное, видели все. У поколения, при котором цирковой лев Бонифаций появился на телеэкране, сейчас уже есть внуки.

Сознаюсь: к моему превеликому стыду, я уже будучи взрослым человеком осознал, ЧТО ИМЕННО хотели высказать авторы мультика. Понял, почему Бонифаций во время своих каникул так и не посидел с удочкой на берегу озера. Почему? А потому, что более или менее приличному специалисту тяжело спрятаться от своей повседневной работы. Припоминаете мультик? Бонифаций никак не дойдёт со своей удочкой до озера. Точнее, не дадут ему дойти. Обязательно остановят, чтобы тот пожонглировал, фокус–другой показал… И так — целые каникулы!

Будучи ребёнком, я думал: ну разве тяжело этому Бонифацию развлечь публику цирковыми трюками? Ведь он это умеет, это его работа, работа интересная и вроде бы не очень трудная… Тем более, что фокусы нужно показывать МИМОХОДОМ, ПО ПУТИ, ЗАОДНО, ИДЯ КУДА-ТО…

К чему это я? Только недавно представил себе, какими были бы каникулы Бонифация, если бы он был врачом и не спрятался где–нибудь в Африке:

«Доктор, мы знаем, что Вы в отпуску, а только мы Вас очень просим…»

«Слушай, будь другом…»

«Тю! А я и не знал, что ты в отпуску! Так что же мне делать? Выручишь?..»

«Доктор! Хоть Вы и в отпуску, но тут такая ситуация…»

«Доктор! Когда будете идти мимо, то не зайдете ли?..»

«Доктор, мы знаем, что Вы в отпуску, так, может, мы к Вам домой зайдем?..»

«Доктор, мы знаем, что Вы в отпуску, а только мы хотели бы, чтобы именно Вы…»

«Доктор, мы знаем, что Вы в отпуску, так Вы нас по телефону проконсультируйте…»

А потому, студент–медик, наслаждайся каникулами, пока ты еще студент!

P. S. Не подумайте, что я слёзно ропщу на свою судьбу! Ищу не сочувствия, а понимания. Кстати, на месте Бонифация я, наверное, провёл бы свои каникулы так же, как и он.

* * *

Ситуация

(Диалог в дверях магазина,

или

Каникулы Бонифация — 2)

— О! Константин Иванович! Не надеялся Вас сегодня здесь встретить! А что Вы здесь делаете? Вы разве сегодня не на работе?.. А? а? а! В отпуску, значит… А Вы знаете, оно и хорошо, что я Вас встретил. Вы знаете, мне надо Вам маму показать. Всё никак не соберусь. Слепнет. А тут — Вы как раз идёте. Хочу, чтобы именно Вы её посмотрели…

«Ничего себе — за хлебушком сбегал!» — всплывает в голове фраза из старого анекдота. Но жизнь есть жизнь, всякое может произойти. Может, человек в беде. Может, действительно, только я в силах помочь. Может, там что–то неотложное. Может, через месяц будет уже поздно… Если так — завтра выйду на работу. Надо выяснить.

— А как давно мама болеет? Когда начала слепнуть? — спрашиваю с надеждой на лучший вариант ответа.

— Да уж года два…

Слава Богу! Значит, неотложного нет. Просто я своим появлением напомнил дяде о существовании одной из его многочисленных второстепенных проблем. Вспомнил бы ли он о маме, если бы не столкнулся со мной в дверях магазина? Предлагаю ему вернуться к нашему сегодняшнему разговору в первый же день после моего выхода из отпуска. Лицо моего собеседника моментально изменяется: челюсти крепко сжимаются, сощуренные глаза смотрят уже куда–то мимо меня, сквозь зубы цедится:

— Ну, буду ждать, пока совсем её не «прижмёт»…

Тьфу — да и только! Меня иногда просто удивляет умение некоторых людей делать «правильные» выводы.

Идя домой, в который раз «прокручиваю» в голове только что пережитое. Мне не жалко себя и немного испорченного дня отпуска. Не впервой. Пора уже привыкнуть. Мне не жалко моего случайного собеседника. Его мировоззрения уже никто и ничто не изменит. Жалко только его маму, которая ещё не один год будет оставаться наедине со своими болезнями.

* * *

Ситуация

(Взгляд постороннего человека,

или

Каникулы Бонифация — 3)

Я в отпуску. Наконец! Дождался! Дожил! Сегодня — первый день. День, когда наконец с глаз исчезает календарь, исчёрканный планами неотложных дел, когда истощённый мозг освобождается от ежедневной обязанности решать очерёдность выполнения первоочередных задач, когда приостанавливает своё возрастание порой арифметическая, а порой и геометрическая прогрессия накопления хронически недоделанного, когда откладывается на целый месяц необходимость своевременно отчитываться о ходе успешного выполнения не совсем нужных и совсем ненужных планов, жизнь вновь обретает утраченный было вкус. К окружающему миру возвращаются цвета. Вы никогда такого не замечали?

Как мы и договаривались предварительно, зашёл в отделение буквально на пять–десять минут, чтобы передать некоторые дела своему «правопреемнику». Исполняющему обязанности то есть.

Зашёл в отделение уже не как «зав», а просто как старый знакомый.

Зашёл и ужаснулся. Ужаснулся, потому что увидел отделение глазами тех, которые заходят «по пути», «заодно», «выбрав свободное время», «по старой памяти», «на огонек» и «просто так». Ужаснулся, потому что увидел глаза тех, кому надо бежать, кому некогда, кого ждут, от кого многое зависит, кто (в отличие от меня!) кому–то именно сейчас нужен. Неужели всё так изменилось за одну ночь?! Неужели Я так изменился за одну ночь?!

Быстро показал, где лежат нужные бумаги, и поспешил домой.

* * *

 

Раздел пятый, самый большой

ЛЮБИТЬ ЛЮДЕЙ, КАКИМИ ОНИ ЕСТЬ…

[12]

Чтобы любить людей, надо от них мало ожидать.

(К. Гельвеций)

Заслуга ли любовь, что ты требуешь плату?

(Януш Корчак)

Делая добро, будь благодарен за это.

(Л. Толстой)

Любя, помни, что есть ненависть, ненавидя, помни, что есть любовь.

(Народная пословица)

Любить — это находить в счастье другого свое собственное счастье.

(Г. Лейбниц)

Любовь — это теорема, которую нужно доказывать каждый день.

(Из худ. фильма «Тот самый Мюнхгаузен»)

Что дешево обходится, мало ценится.

(М. Сервантес)

Подумай, как трудно изменить себя самого, и ты поймешь, сколь ничтожны твои возможности изменить других.

(Вольтер)

Я не должен ненавидеть того, кто не смотрит моими глазами.

(М. Жванецкий)

Я не циник, я уставший романтик.

(М. Задорнов)

Плох я или хорош, но я люблю вас. И это главное.

(Из худ. фильма «Старший сын»)

Две ситуации

(Почувствуйте разницу)

— Почему Вы идёте через всё отделение, да ещё в такой грязной одежде?

— Это не грязная одежда, а спецовка. Я на стройке работаю, между прочим, а не как вы тут, все в белом. Я, может, к вам и не пришёл бы, если бы не глаз. Дёргается, собака!

— Давно?

— Где–то С МЕСЯЦ (!!!), наверное. А я здесь недалеко как раз работаю…

— Вот что я Вам посоветую. После работы помойтесь, переоденьтесь и приходите в поликлинику. Она ещё будет работать.

— Так меня что, сейчас здесь не посмотрят?

— Нет. До свидания.

— Да какой ты после этого врач?! Клятву давал, а в помощи отказываешь!..

* * *

— Константин Иванович! Там привели и оставили какую–то бабку. Мы её пока что в ванной посадили. Она грязная — страх! Шла бы себе в поликлинику! Чего они все сюда идут?

— Сейчас гляну. Да, действительно: лет сто не мылась. Так, бабушка, посмотрим вверх… Теперь на меня… Так, уже до гипопиона досиделась дома. Девчата! Бабулю надо хорошенько отмыть в ванне. И голову ей осмотрите, чтобы вшей не было.

— Так что, будем класть такую?..

— Будем.

* * *

Две ситуации

(Брать или не брать — вот вопрос!)

— Доктор, я сегодня выписалась, спасибо Вам, хочу Вас немного отблагодарить. Вот…

— Вы что, очень большую пенсию у себя в колхозе получаете? Думаю, что нет. Поэтому заберите деньги и ничего не выдумывайте.

— Тогда возьмите вот, баночку меда. Свой, натуральный. Дед сегодня специально для Вас привез. Не обижайте нас, стариков… Что я деду скажу? А так — деткам отнесёте…

— Спасибо. И деду от меня спасибо скажете. Через месяц покажитесь. Только, пожалуйста, больше ничего с дедом не выдумывайте.

* * *

Десять минут назад выписался «крутой». У него, возможно, я не отказался бы взять и сотню–другую. Не давал!

* * *

Ситуация

(Банный лист)

— Чем обязан?

— У Вас лечится моя супруга. Кнейко.

— Да, в четвёртой палате.

— Я хотел бы знать: у Вас есть для неё ВСЕ лекарства?

— Да. Всё, что ей необходимо, она получает. Как раз она никакого сложного лечения не требует.

— Вы не стесняйтесь! В случае чего — скажите, я всё устрою. Вы знаете, где я работаю?

— Нет.

— На семьдесят восьмом складе. Товаровед.

— Нет, Вашей супруге ничего «доставать» не нужно.

— А может, её направить в Киев? В «Центр микрохирургии глаза»?

— Ваша супруга не нуждается в хирургическом лечении. Через несколько дней она выздоровеет.

— Но ведь Киев есть Киев!..

— Знаете, если бы кто–нибудь из моих пациентов нуждался в лечении в Киеве, то уже давно был бы там. Я здесь никого не «мариную». Но если у Вас есть желание, Вы можете обратиться в «Центр…» в частном порядке. Вам не откажут.

— Ну, хорошо, я Вам верю. Кстати, Вам шифер нужен?

— Нет, спасибо.

— А кирпич, лес, цемент…

— Нет, спасибо.

— Послушайте, я Вам икорки подвезу…

— Спасибо, не надо. У меня аллергия на икру.(ВРУ ВЕДЬ!)

— Ну, тогда я Вам коньячку оставлю. Куда поставить? Не отказывайтесь. У меня его много. Я вот здесь на стуле оставлю. До свидания. Я буду наведываться.

— До свидания.

* * *

Ситуация

(Почти что отель)

— Послушайте, врачу! Эта Вахромеева так храпит — просто ужас! Я из–за неё всю ночь не спала! Сделайте что–нибудь!

— В каком смысле?

— Переведите эту бабу из нашей палаты!

— Куда?

— Ну, Вам виднее.

— Видите ли, пока что мы не имеем возможности сделать одноместные палаты. А если я переведу Вахромееву в другую палату, то она от этого храпеть не перестанет. Просто она будет мешать спать уже другим пациентам, а не Вам.

— Не знала, что Вы такой бессердечный, доктор! Я была о Вас лучшего мнения!

— Если Вы так болезненно воспринимаете Вашу соседку, то можно поступить таким образом: послезавтра будет выписываться больная из пятой палаты, я Вас туда переведу.

— Я в пятую не хочу. Там людей много. Переведите туда Вахромееву!

— Извините, я должен сейчас идти на консультации…

* * *

Ситуация

(Выписка)

— Рад Вам сообщить: Вы уже практически выздоровели. Готовьтесь завтра идти домой.

— Завтра? А что, мне уже не надо зкапывапать в глаз?

— Дома можете пзакапывать, я Вам выпишу рецепт, два раза в день: утром и вечером, по две капли в правый глаз. Позакапываете так в течение недели.

— Так мне в поликлинике продолжат больничный лист на эту неделю?

— Нет, зачем же… Ведь Вы практически здоровы и вполне можете приступать к работе. Тем более, что работа у Вас сидячая, в чистом помещении, не связана со зрительной нагрузкой. А капли я Вам рекомендую позакапывать для профилактики рецидива, то есть для того, чтобы заболевание не повторилось.

— Я не спорю, доктор. Вы специалист, Вам виднее. Я просто знаю, что мой сосед по палате с таким же диагнозом уже второй месяц лечится, а я только неделю назад поступил.

— Ну, во–первых, не с таким же диагнозом. Кератит кератиту рознь. А во–вторых, я на Вашем месте только радовался бы скорому выздоровлению.

— Но ведь я могу опять заболеть тем же?

— Теоретически можете. Но если будете следовать моим рекомендациям, то у Вас будет вероятность заболеть не выше, чем у Меня или у кого–нибудь другого.

— А капли Вы мне с собой дадите?

— К сожалению, количество медикаментов, поступающих в отделение, рассчитано лишь на стационарных больных. Вот Вам рецепт, зайдите в аптеку через дорогу.

— А пипетку Вы мне дадите?

— Пипетку возьмёте в той же аптеке.

— А эти капли там будут?

— Будут. Это не дефицитные капли.

— А пипетка?

— И пипетка. Я сегодня утром заходил в эту аптеку, пипетки там были.

— А когда мне завтра можно будет уйти?

— Как только старшая сестра отдаст Вам больничный лист.

— А с самого утра можно? Чтобы день не пропал. Я ведь должен с соседом машину ремонтировать.

— В таком случае уйдёте сразу после обхода. А за больничным листом зайдёте в течение дня, он будет у дежурной сестры. Только не забывайте о тех профилактических мерах, которые я Вам рекомендовал. Не следует чересчур увлекаться ремонтом.

— Угу.

— До свидания.

* * *

Ситуация

(Кто создаёт нам проблемы?)

Вопрос риторический. Разумеется, мы сами! Не в том смысле, что каждый себе, а в том смысле, что друг другу. Да, да! Медики просто обожают создавать проблемы друг другу. И вдобавок: чем меньшее «загружен» какой–либо конкретный медик на своей работе, тем больше проблем «нагружает» он своим коллегам.

Согласен: сказано весьма категорически. Прошу воспринять как неудачную шутку. Но, как говорят в Одессе, в каждой шутке есть доля шутки, всё остальное — правда!

Интересно, возможна ли в цивилизованном обществе следующая ситуация?

Встречает медик (врач, сестра, санитарка…) своего приятеля (подругу, кума, соседа…). Среди прочих фраз о погоде, посадке огурцов, вчерашнем застолье и т. п. звучит такое:

— Вот, слышь, никак не соберусь пойти в поликлинику. Надо себе как–то очки подобрать…

— Тю! Чего тебе туда переться? Ты что, хочешь среди других в очереди под кабинетом сидеть? Приходи завтра ко мне, я тебя за руку отведу, к кому надо!

— А это удобно будет? Мы там работе не помешаем?

— Тоже мне сказал! А куда они денутся?! МНЕ не откажут!

Да, конечно, иногда какие–то единичные исключения могут иметь место… Но представьте себе вокзал, где большинство билетов покупается «по блату» через кабинет начальника вокзала, а не в кассах. Лучше ли от этого пассажирам? (Не «блатным», а всем?)

Я хочу, чтобы было лучше ВСЕМ больным!

* * *

Ситуация

(Антидот для предыдущей ситуации,

или

«Садитесь, коллега!..»)

Отделение. Я в аппаратной комнате. Ежедневный осмотр больных. Выходит последний представитель первой палаты. Уже заглядывает больная со второй палаты. Но…

— Привет! (ЭТО МНЕ). Заходи! (ЭТО УЖЕ НЕ МНЕ).

Так оно и есть! В двери стоит коллега из другого отделения. Подталкивает впереди себя свою протеже. Наверное, куму или соседку. Потому как жену его знаю. Уже догадываюсь, что он сейчас скажет. Так и есть:

— Посмотри мою знакомую, чтобы она по поликлиникам не ходила.

Стандартная ситуация! Возникает каждый день и неоднократно. Меняются лишь коллеги и степени родства их протеже. Интересно, а видят ли они больных перед аппаратной? А те ведь молчат. Думают, что обидят меня, если привлекут внимание врача к своему существованию. Ошибаются! Я был бы им признателен!

Однако я не об этом. Дальше будет интереснее. Я уже предвижу дальнейшее развитие ситуации. Сейчас я услышу что–то наподобие: «Ну, ты ей сделай всё необходимое, а я побежал. Работы много…»

Я не ошибаюсь. Начинают звучать первые слова именно этой фразы! Но ведь я к этому готов! (Сейчас читатель оценит, как я могу ответить пакостью на пакость!) Быстро пододвигаю к коллеге стул и очень навязчиво приглашаю:

— Садитесь, пожалуйста! Вам ведь интересно будет знать, что с Вашей родственницей! Да и она сама не против Вашего присутствия… (И ТОМУ ПОДОБНАЯ БЕЛИБЕРДА. ЛИШЬ БЫ НЕ ДАТЬ ЕМУ ВСТАВИТЬ СЛОВО!)

Мнётся, топчется на месте, но садится.

А так ли уж я неправ и пакостен в этой ситуации? Ему надо бежать… Его ждут больные… А меня? А подумал ли он о моём времени? Почему он ценит лишь своё время? Если это ЕГО «блатная» больная, то пусть он найдёт для неё немного СВОЕГО времени!

Такой вот я «НЕКОЛЛЕГИАЛЬНЫЙ»!

* * *

Ситуация

(Снова о коллегиальности. Или о картошке?)

Терпеть не могу, когда кто–нибудь оценивает моё время дешевле, чем своё. В особенности, если этот кто–нибудь — мой коллега. Ведь он в такой же шкуре, что и я! Должен бы меня понимать!..

Приходит санитарочка из соседнего отделения:

— Константин Иванович! Наш врач просил поподписывать его знакомым справки на работу. Почему сам не пришёл? Вы знаете, он же так занят! Так занят! Да и мне сейчас надо бежать…

Чёрт бы вас обоих побрал! В особенности его! Он так занят! А я сижу, подперев голову рукой, да и жду: кто бы это зашёл поговорить?! Может, он именно так представляет себе рабочий день всех, кроме него самого?

Наверное, такое пренебрежительное отношение к коллегам начинается ещё в студенческом общежитии со слов: «Пусть кто–то другой картошку почистит, а мне учить анатомию надо…»

* * *

Ситуация

(Автобиографический очерк о плохих начальниках)

Кому нравятся самодовольные начальники, которые зажрались на своих должностях, привыкли к безоговорочному и мгновенному исполнению своих распоряжений? Правильно. Никому не нравятся. Не нравятся — это еще мягко сказано. Их ненавидят.

Сегодня я сам себя ненавижу. Интересно, что ОНА подумала обо мне сегодня? Наверное, приблизительно следующее:

«Этот Пятковский, оказывается, хуже, чем я о нём думала. Некоторые его, правда, хвалят. Не знаю: может, он и хороший окулист… Не работала под его руководством… И слава Богу! Наверное, его сёстрам тяжко приходится… Терпи его каждый день… То не так, это не так… Конечно, и наша заведующая — не ангел, но ЭТОТ… Может быть, он только сегодня такой злюка? А я просто под горячую руку попала? Я‑то чем провинилась? Мне моя заведующая сказала повести больного на консультацию — я и повела… Я, что ли, виновата, что МОЯ с НИМ не договорилась? Я, что ли, виновата, что у НЕГО сегодня операционный день? Я виновата, что ОН ещё обход не сделал?.. И вообще: почему сёстры должны смягчать взаимоотношения между врачами, подстраиваться под врачей, даже если они дают прямо противоположные указания? И почему некоторые врачи такие нервные? Кто им виноват, что они сами избрали эту профессию? Самодуры какие–то!.. И чем только ОН нравится некоторым больным?!»

Я более, чем уверен, что эта сестричка думала сегодня именно так…

* * *

Ситуация

(Век живи — век учись!)

Век живи — век учись! Сегодня старший коллега преподал мне урок правильного отношения к жизни.

Как и вчера, как и позавчера, мы пришли на медосмотр госслужащих в местный «белый дом». На эти осмотры направляют заведующих отделениями. Наверное, другие врачи НЕДОСТОЙНЫ. Нечего и мечтать о том, чтобы некоторые госслужащие снизошли с высоты своего положения до личного посещения поликлиники! Всем этим я и возмущался перед началом работы.

Старый «зав» сначала кивками головы соглашался с моими возмущениями, а потом «выдал» истину, мудрость которой поражает меня и до сих пор:

— Всё ты правильно говоришь: кого–то в отделении ты в эти дни не осмотришь, кого–то осмотришь на бегу, кого–то не перевяжешь вовремя. А тебе что, лучше будет, если все эти «высокопоставленные» В ТЕЧЕНИЕ ВСЕГО ГОДА будут доставать тебя из перевязочной, из палат, до операционной вообще не дадут дойти, а истории болезни будешь писать по вечерам дома? К тому же, половину из них приведёт за ручку твоё начальство, а насчёт другой половины позвонят: «Всё брось, а ЭТОМУ сделай всё, что ему нужно». Так пускай уже все скопом сейчас пройдут. Это во–первых. А во–вторых: где ещё ты их в очереди увидишь? Только здесь! О! Слышишь?.. Они даже между собой ссорятся: кто первый из троих зайдёт…

Век живи — век учись!

* * *

Ситуация

(«По пути за пивом»)

Представьте себе чувства священника, вынужденного слышать приблизительно такое:

— Вот, отче, шёл за пивом, но магазин оказался ещё закрытым. Совсем забыл, что по понедельникам он открывается на час позже! Как скоротать этот час? Возвращаться домой без пива не хочется… Вижу — церковь неподалёку. Дай, думаю, зайду! Помолюсь, покаюсь в грехах, исповедуюсь. Когда ещё время выберу? А так — выйдет заодно… Приятное с полезным… Двух зайцев одним выстрелом, так сказать… Не возражаете?

Представили?

Разумеется, священник не выгонит этого «прихожанина» из храма, не оттолкнет от себя жаждущую пива заблудшую душу. Он всё же совершит обряд исповеди. Но при этом, наверное, произнесёт примерно такие слова:

— Хорошо, сын мой, что ты решил посетить храм. Это хорошо, безусловно. Но вызван ли твой приход искренним желанием обратиться к Богу? От сердца ли твоя молитва? Думаешь ли ты во время своей молитвы о Боге? Или ты думаешь о пиве? Если твои мысли сейчас заняты пивом, то не лучше ли было бы поступить иначе. В какой–нибудь ближайший день ты выделишь час для посещения храма. И пусть твои мысли уже на пути к храму будут обращены к Господу. И да будет услышана твоя молитва!

Наверное, примерно так скажет священник. Настоящий. Не тот, который за деньги освятит и публичный дом…

А вот владелец табачного киоска, например, не обидится на случайного покупателя, который покупает сигареты на бегу, по пути за пивом. Лишь бы только купил сигарет побольше и подороже…

Возможно, если бы я вёл приём за деньги в своём частном кабинете, то со временем перестал бы принимать близко к сердцу этот вопрос. Но пока что я работаю в храме.

Да, я хочу, чтобы моё отделение было храмом. Я шёл в свою профессию с чистыми помыслами. Я знал, что буду получать не самую большую зарплату. И я шёл помогать страждущим. Помогать страждущим, а не обслуживать зажравшихся. Поэтому меня, как упомянутого настоящего священника, коробят посещения «заодно», «идя мимо», «случайно увидав», «в перерыве между…», «чтобы скоротать время» и «от нечего делать»!

* * *

Ситуация

(Грех такое говорить…)

— Вы знаете, я уже лет пять никак не могла собраться и пойти к окулисту! Всё чужими очками пользуюсь! А сейчас лежу в кардиологии — со мной приступ случился — так заодно и очки решила подобрать…

Грех такое думать, а не то, что говорить, но так меня подмывает озвучить свою мысль: «Получается, ты должна благодарить судьбу, что с тобой случился сердечный приступ?! Если бы не он, ты ещё лет пять не собралась бы пойти к окулисту?! А в следующий раз соберёшься ко мне, когда ногу сломаешь или когда воспаление лёгких будет?»

* * *

Способ выхода из ситуации

(Выслушай женщину…)

Не буду настаивать на том, что это моё изобретение. Сознаюсь, идею подарила мне умная женщина. Тоже врач. Моя жена.

Я не раз роптал, жаловался, возмущался, удивлялся, ругался… Другими словами, никак не мог смириться с (будем, в конце концов, называть вещи своими именами!) существованием в наше время пещерных людей с присущим им эгоизмом. Людей, которые без угрызений совести (а впрочем, вряд ли дикарям известно это понятие) отберут кусок у соплеменника, потому что хотят есть. Дикарь в своих поступках руководствуется исключительно СВОИМИ ощущениями. К тому же, ощущениями СИЮМИНУТНЫМИ. Он сейчас, сию минуту хочет есть, и этого более, чем достаточно, чтобы отобрать пищу у соседа. А может, и съесть самого соседа. Дикарь, который начинает понимать чувство голода другого человека, перестаёт быть дикарём. СОПЕРЕЖИВАНИЕ — вот, что отличает человека от других биологических видов и на шаг приближает его к Богу… А впрочем, это высокие и абстрактные материи. С чем же конкретно я не мог, не могу и, наверное, не смогу смириться?

…Захожу в отделение. Может, я сейчас зайду в свой кабинет, сяду в кресло перед телевизором, налью себе аперитив, закурю и буду ждать кого–нибудь для компании? Вовсе нет. Телевизора в моём кабинете нет и никогда не будет. Мне просто никогда его смотреть. И кресла нет. Да и нужно ли оно для моей работы?

Приходя в отделение, врач должен немедленно (НЕМЕДЛЕННО!) «включаться», чтобы успеть сделать очень многое: принять смену и отпустить дежурный персонал, перевязать прооперированных накануне («ДОКТОР УЖЕ СКОРО ЧАС, КАК НА РАБОТЕ, А К НАМ НЕ ЗАХОДИТ!»), осмотреть и распределить по палатам поступивших больных («ДОКТОР УЖЕ СКОРО ЧАС, КАК НА РАБОТЕ, А МЫ ЕЩЁ БЕЗ МЕСТА!»), а для этого надо осмотреть и выписать тех, кто сегодня заканчивает лечение («А Я ХОТЕЛА БЫ ПОБЫТЬ В ПАЛАТЕ ДО ВЕЧЕРА. ЗА МНОЙ ЗАЙДУТ ТОЛЬКО ВЕЧЕРОМ…»), написать им выписки («ЗА МНОЙ ПРИДУТ, ОНИ НЕ МОГУТ ЖДАТЬ, ПУСТЬ ГОТОВАЯ ВЫПИСКА БУДЕТ УЖЕ У МЕНЯ…»), сделать текущие записи в историях болезни («ДОКТОР ЗАНЯТ?» — «НЕТ, ПИШЕТ СЕБЕ ЧТО-ТО…»), осмотреть, наконец, всех больных, находящихся в палатах («И КУДА ЭТОТ ВРАЧ ПОСТОЯННО СПЕШИТ? Я ХОТЕЛА БЫ ЕМУ ПОДРОБНО РАССКАЗАТЬ О ВСЕХ СВОИХ БОЛЕЗНЯХ…»). Нет, это ещё не «наконец». Ещё надо осмотреть присланных на консультацию из других отделений («Я ВСЁ РАВНО ЛЕЖУ В ТЕРАПИИ. ДАЙ, ДУМАЮ, ПОКАЖУСЬ ЗАОДНО ОКУЛИСТУ. А ТО ГОД СОБИРАЮСЬ И НИКАК НЕ СОБЕРУСЬ СХОДИТЬ В ПОЛИКЛИНИКУ…»). И это ещё не «наконец»! А впрочем, всё перечислять будет долго и не для всех интересно. Если бы хотя бы уже перечисленное были в состоянии понять те дикари, которые «ловят» и «перехватывают» врача возле входа в отделение с примерно такими словами:

— Доктор! Вы меня посмотрите? Потому что я был (была) в поликлинике, а там очередь, люди…

… … …! (Это я, конечно, мысленно!) А у меня в палатах — не люди?!

Тут же следующий дикарь (не замечая предыдущего, не обращая внимания на то, что тот не закончил говорить) заявляет:

— Я живу ближе к больнице, так зашел прямо сюда, чтобы не ходить по жаре в поликлинику…

… … …! (Снова лишь мысленно!) Я живу ближе к магазину, однако на работу почему–то хожу в больницу!

Третий пещерный человек, в упор не замечая уже двоих своих предыдущих соплеменников (да и меня тоже!), провозглашает:

— Мне нужен врач! Мне позавчера (!!!) в глаз что–то влетело…

Следующего дикаря приводит его родственница (кума, соседка) в белом халате. Белый халат, в её понимании, может означать: «Раздайся, море…»

Ещё одного дикаря приводит ещё одна особа в белом халате и искренне удивляется, увидав коллегу:

— А ты чего здесь? Тоже кого–то привела?

Был бы кто–то из них единственным, я согласился бы: нет правил без исключений. Но ведь не может исключений быть больше, чем правил!

А впрочем, вернусь к началу. А начал я с изобретения. Вернее, с идеи моей жены. Можно назвать эту идею научной организацией труда.

— НАДО ДАТЬ ПОНЯТЬ ВСЕМ ЭТИМ «ИСКЛЮЧЕНИЯМ», — сказала жена, — ЧТО ОНИ НЕ ИСКЛЮЧЕНИЯ.

— Каким образом? Я пробовал объяснить им…

— Ты и не должен им объяснять, тратить свои нервы. Ты очень вежливо пригласи их подождать десять минут в твоём кабинете. И первого, и второго, и третьего… Всех. А сам пойди перевяжи вчерашних прооперированных. А «исключения» сами между собой перегрызутся и передерутся за десять минут… Ведь каждый из них считает себя наилучшим из присутствующих. И ты ещё посмеёшься над этой ситуацией. Может быть, кто–то и поймёт, что для поликлинического приёма существует поликлиника…

…В минуты отчаяния я придерживаюсь совета жены. Иногда помогает…

* * *

Ситуация

(Ретро)

Я довольно часто приводил примеры ситуаций, в которых проявлялся ЧЕЙ-ТО чрезмерный индивидуализм. Приведу ещё один пример. Тоже чрезмерного индивидуализма. МОЕГО. Часто вспоминаю эту ситуацию и понимаю, что был неправ. И соглашаюсь с бесспорной правотой того, кого тогда считал неправым.

Кафедрой физической культуры и спортивной медицины заведовал Александр Константинович Дюжев. Старый. Седовласый. Остаток жизни положил на алтарь своей кафедры, которая именно под его руководством развилась и приобрела авторитет. Относился к кафедре ревностно, как священник относится к своему храму. Идеальный порядок. Идеальная чистота. Высокие требования. При входе — раздевалка, как в столичном театре. В верхней одежде зайти — осквернить храм!

Теперь–то и я понимаю чувства настоятеля храма. А тогда…

…Жизнь студента — беготня и недосыпание. В особенности перед сессией. Все бегают, собирают отметки о зачетах. Не зачетные книжки, а блокноты для автографов! Бегаю и я. Расписаться в зачётке — полминуты. Поэтому решаю ПРОСКОЧИТЬ в кожухе, не тратя времени на раздевалку. В голове — только мои зачёты…

ТЕПЕРЬ-ТО я понимаю печаль и упрёк в глазах Дюжева. ТЕПЕРЬ-ТО я понимаю, почему он не подписал зачёт. ТЕПЕРЬ-ТО я понимаю, что не он меня обидел, а я его… ТЕПЕРЬ, когда и сам отвечаю за храм…

* * *

Ситуация

(Свитер)

Надо бы мне быть более внимательным к людям. Не только тогда, когда речь идёт о лечении. Недостаток времени — не оправдание!

Сегодня приходила бабушка. Оперировалась у меня некоторое время назад. Всё неплохо. Осмотрел её. Выписал очки для дали, для чтения. Должен бежать к другим. Ведь их сегодня больше, чем достаточно. Бабушка вынимает свёрток. Она связала моей дочери свитер. Благодарю бабушку. От подарка не отказываюсь. Не усматриваю в нём взятку. Бабуля в моей помощи уже не нуждается, от меня не зависит, видит неплохо. Какая же это взятка?! Слушаю бабулю, переминаясь с ноги на ногу: ждут ведь люди! Не понимает бабуля, что не она последняя оперировалась! Провожаю её до выхода…

…Дома разворачиваю свёрток. Дочери нравится. И почему я не развернул его там, при бабушке?! Почему не похвалил узор, цвет? Беготня беготнёй, однако надо быть более внимательным к людям!

* * *

Ситуация

(Взгляд на себя со стороны)

«Может, он и хороший врач — не знаю. Но чего он прётся в педагоги?! Его дело — лечить! Ну игрался мой ребёнок на улице… Ну была у ребёнка рогатка… Это же мальчик! Какой мальчик не мастерил в детстве рогаток? Что? Не в рогатке дело? А в чём же? Что он бутылки на улице бил? А разве ребёнок виноват, что их пьянчуги по улицам разбрасывают? Говорите, он на столбах лампочки разбивал? Тю! Тоже мне, материальный ущерб нашли! Сейчас миллионы воруют и за границу вывозят, а тут мне о каких–то лампочках плетут! Да и какое врач имеет право воспитывать моего ребёнка?! Он что, имеет педагогическое образование? Ему не один чёрт, как ребенку стекло в глаз попало? Он — врач. Так вот, пусть себе молча делает то, что должен делать, — лечит! МОЛЧА!»

* * *

Ситуация

(Хемотаксис)

Не помню, в какой именно газете читал… Помню только, что на последней странице… Так вот, западные психологи создали интересную компьютерную программу. Программа представляет собой тестовый набор вопросов для выяснения IQ и некоторых индивидуальных характерологических особенностей человека. Так некоторым личностям (там такие тоже есть) компьютер выдает оригинальный вывод: «Вы — жлоб». Это значит, что логика мышления этих немногих личностей настолько отличается от обычной человеческой логики, что и логикой её назвать трудно. Эта логика находится на уровне хемотаксиса амёбы: передвигаться туда, где слаще, и не думать о высоких материях… Интересно, а что этот супостатский компьютер показал бы в нашем обществе?

Однако я о другом.

Стационар. Так уж сложилось, что рабочий день начинается не с обхода стационарных больных, а с тех, которые стоят в вестибюле. Тому что–то в глаз попало, не может глаз открыть, не отправлять же его в поликлинику за несколько кварталов! Тот опирается на палочку, просит осмотреть его здесь, сюда ему ближе. Если бы поликлиника была ближе к стационару, было бы проще. Возможно… А тех верзил привели мои коллеги. Не отказывать же коллегам!

Обращаюсь ко всем в вестибюле:

— Я осмотрю всех. Всех. Но не всех одновременно. Буду приглашать по одному. Очерёдность выясните сами, чтобы никто не обижался.

Как правило, это срабатывает. Как правило, я быстро осматриваю экстренных, престарелых и «левых» амбулаторных и перехожу к обходу стационарных больных. Как правило. Но не сегодня. Оставляя позади всех других «левых», вперёд выходит молоденькая сестричка из соседнего отделения:

— Константин Иванович! Мою знакомую посмотрите первой, потому что мне надо уходить. Я уже смену закончила. Если бы я на работе была, то ждала бы, сколько надо!..

Может, мне послышалось? Переспрашиваю. Убеждаюсь. Да, она действительно сдала смену и не желает тратить своё нерабочее время. На СВОИ же НЕРАБОЧИЕ проблемы! Да! Своё — святое! Чужое — ничто. Общественное — ничто. Я — всё. Все другие — ничто…

Я иногда понимаю, почему наше государство не скоро станет богатым. В этом виновен хемотаксис отдельных особей.

* * *

Продолжение предыдущей ситуации

(Бисер)

Подарил экземпляр первого издания этой книжки одной свой знакомой. Посидели, полистали его вместе, посмеялись над ситуацией «Хемотаксис». Говорит:

— Действительно, эти «левые» пациенты считают себя лучшими, чем все другие. И почему они считают, что посещение поликлиники каким–то образом унизило бы их человеческое достоинство?! Как я тебя, Костик, понимаю!..

Прошла неделя. Телефонный звонок домой. Поднимаю трубку. Моя знакомая:

— Слушай, Костик! У тебя завтра не операционный день? К тебе завтра можно прислать одну мою подругу, чтобы она в поликлинике своё время не тратила?..

P. S. К чему здесь бисер? А к тому, что не стоило мне тот бисер разбрасывать перед своей знакомой…

* * *

Ситуация

(Мадонна с младенцем)

Консультируя в детском отделении, не могу не замечать, какими разными бывают мамы.

Эта, например, совсем не такая, как предыдущая… Ребёнок на её коленях ещё не умеет разговаривать, но взглядом внимательно изучает нового незнакомого дядю. На мою улыбку ребёнок отвечает улыбкой. Начинаю говорить как только возможно нежным голосом. Конечно, в таком возрасте дети понимают лишь интонацию. Но этого бывает достаточно. Вот и сейчас «срабатывает»: малыш смеется. Я для него — «хороший дядя». Только бы это мнение не изменилось, когда я начну приближать к этим глазёнкам линзу офтальмоскопа! Так и есть! Ребёнок сразу становится серьёзным и смотрит уже только на мою руку с линзой. И вот уже ребёнок плачет.

Мама! И долго Вы собираетесь вот так неподвижно и молча сидеть?! Поговорите с ребёнком! Покачайте его на руках! Прижмите его к себе! Почему Вы так тупо выпучили на меня глаза?! Помогите же врачу! Или Вы каменная?!

Но всё это — лишь мысленно.

Зову сестричку. Она берёт какую–то разноцветную погремушку и отвлекает внимание малыша на себя. Поймав момент, «фотографирую» взглядом глазное дно правого глаза. Таким же образом осматриваю левый глаз. Дело сделано.

Мать так же молча и неподвижно держит ребенка на коленях…

* * *

Ситуация

(Рабочий момент)

— Константин Иванович! Звонили «сверху».

— Ну, и?..

— Просили напомнить Вам, что у нас не выполнен план по санпросветработе.

— Спасибо, я в курсе.

* * *

Ситуация

(Без комментариев)

Отделение. Идёт осмотр больных. Из аппаратной комнаты слышу, как у входа кто–то обращается к санитарке:

— Такое дело! Что–то попало с наждака в глаз, а пока к вам дошёл, то уже перестало резать! Так я, наверное, пойду…

— Что Вы такое говорите?! Если Вы уже здесь, то пусть врач Вас осмотрит! Потому что ночью начнёт болеть, Вы опять придёте, так придется доктора из дому вызывать!

— Ну, так что же… Чтобы сейчас времени не тратить, я пойду, а в случае чего — вызовете врача…

No, как говорится, comment!

* * *

Ситуация

(Любить людей…)

Пора идти на работу. Я иду любить людей. Выхожу из квартиры. Спускаюсь по лестнице. Каждый следующий пролёт лестницы отличается от предыдущих. Глядя под ноги, можно проследить ход мыслей того, кто шёл передо мной. На верхних этажах чисто. Кто же будет сорить перед своей дверью?! Перед своей дверью можно разве что закурить сигарету. Спичку целесообразно выбросить этажом ниже. Плюнуть на ступеньки лучше через два–три пролёта, когда уже будут сделаны первые затяжки и начнет «проситься наружу» накопленная за ночь мокрота. Так… На первом этаже можно выбросить пустую сигаретную пачку и помочиться. Нет, что Вы такое говорите! Большую нужду можно справить только в соседнем подъезде! Я всё ещё иду любить людей??! Тьфу!

Выхожу из подъезда. Вижу, соседи вечером посадили рядом с дверью цветы. Я всё же иду любить людей!..

* * *

Ряд ситуаций

(А стоит ли?..)

Ван Тюльп сказал, что врач сгорает, как свеча, даря свет другим. Не впервые ловлю себя на крамольной мысли, что есть люди, для которых гореть не хочется…

Я не о тех, у кого в глазах — боль и страдание, печаль и надежда, тревожный взгляд в завтрашний день, безысходность и отчаяние… Такие больные — святое!

Я о тех, у кого болезни стали манерой мышления, образом жизни, хобби, процессом. Процессом боления…

…Иду мимо корпусов больницы. 07:55. Вот стоит группа больных. Ждут, когда начнёт работать кабинет УЗИ. Всматриваюсь в лица. Пытаюсь уловить тень обеспокоенности: какой же вердикт они сейчас услышат? Мои попытки оказываются тщетными. У этого в глазах — скука. Он зевает. Потом закуривает сигарету. А этот с гоготаньем начинает рассказывать «бородатый» анекдот (узнаю по отрывкам фраз). Женщины обсуждают кулинарные проблемы. Прохожу мимо «страдальцев» и уже спиной слышу фразу: «А чего б и не пройти этот ультразвук? Всё равно лежу. Веселее день пройдёт. Это же не зонд глотать. Я такого не хочу…» Ради кого из них стóит сгореть?! В полной мере отдаю себе отчёт, что многие осудят эту мою мысль.

…Смотрю на больных, выходящих из палат и идущих к процедурному кабинету. Вот, зевая, идёт небритый брюхан… Я понимаю, что обвислое волосатое брюхо — это его большая проблема. Но не понимаю, почему бы эту проблему не прикрыть пижамой или хотя бы майкой. И уж совсем не обязательно прилюдно чесать эту проблему ногтями и шлёпать по ней ладонью. Дальше нет сил смотреть, захожу в ординаторскую.

Просматривая истории болезни, слышу (а ведь это в другом конце отделения!): «Га–га–га! Николай! Ты сейчас колоться идёшь? А я — уже! Теперь пойду умоюсь! Бриться завтра буду! Я, когда где–то в больнице лежу, то через день бреюсь…»

И сейчас многие меня осудят, но сгорать ради такого вот?..

Разумеется, я должен выполнять свои профессиональные функции. Однако сгорать?! То, что этого не оценят — не страшно. Не хочется, чтобы над пеплом посмеялись, почёсывая себе живот и небритое лицо…

…Сегодня задержался, чтобы заполнить истории болезни. Закончился тихий час. Две женщины подпёрли собой подоконник в коридоре. Слышу:

— Вы, Валентина Викторовна, здесь каждый год лежите?

— Нет. В прошлом году не лежала, ты ведь знаешь, что у меня в семье творится. Васька ведь снова женится! А в этом году врачи таки уговорили меня лечь. Я и сама намечала лечь. А тут как раз врачи говорят…

Без комментариев. Чтобы не повторяться.

Комментировать, раз обещал, не буду. Только задам несколько вопросов.

Как можно гордиться тем, что часто здесь лежишь и стал здесь «своим»?

Как можно в больнице вести себя, будто у себя на даче?

Как можно записываться на процедуры только от «нечего делать»?

Всё ли благополучно в нашей системе здравоохранения?

* * *

Ситуация

(Операционный день)

Сегодня четверг — плановый операционный день. Думал пораньше начать…

— Добрый день, Константин Иванович! Я сегодня как раз в Нежине. Дай, думаю, зайду, покажусь. Я у Вас оперировался. Вы ведь меня помните?

— Добрый день. Помню. А Вы, случайно, не помните, в какой день недели Вас оперировали?

— Помню, а как же! В четверг!

— А сегодня какой день?

— Да четверг же!

Не понимает намёка. Наверное, искренне убеждён, что после него операции в отделении прекратились, а он был последним, кого оперировали. Не теряю надежды на понимание:

— А Вы помните, по каким дням у нас оперируют?

— Ну, помню.

Стоит, смотрит на меня. Не дано человеку понять. Тьфу на тебя, чтоб ты был здоров! Ну что с тобой делать?! (ЭТО, РАЗУМЕЕТСЯ, МЫСЛЕННО!) Дальнейшее ожидание догадливости и солидарности с сегодняшними операционными больными бесперспективно. Напрасно трачу время.

— Раздевайтесь, проходите в аппаратную комнату. Только, пожалуйста, побыстрее.

* * *

Ситуация

(ИБД)

Вы не имеете возможности сделать дело качественно, хорошо, с душой. Какой вариант лучше:

а) ничего не сделать,

б) сделать плохо,

в) сделать плохо и сказать, что сделал хорошо?

Напоминаю: варианта «качественно, хорошо, с душой» нет.

Не спешите выбирать вариант «а». После многих лет работы я пришёл к выводу, что во многих случаях целесообразнее выбирать между вариантами «б» и «в». Эти варианты можно назвать аббревиатурой ИБД (имитация бурной деятельности). Даже врач — при всех высоких требованиях к его моральному уровню — должен иногда прибегать к ИБД. Аргументирую примером.

…То ли быстро иду, то ли бегу — возвращаюсь в своё отделению с консультации. В отделении и своей работы достаточно, а тут ещё консультации… Но именно на эту консультацию не сходить (или не сбегать?) было нельзя: больной без сознания лежит в реанимации, решается тактика дальнейшего лечения, надо знать, есть ли на глазном дне признаки внутричерепной гипертензии. Такие больные действительно больны. Тяжело больны… Но я уже возвращаюсь к своим пациентам. Влетаю в отделение… В вестибюле меня встречает симпатичная девушка с широкой искренней улыбкой.

— Добрый день, Константин Иванович! Вы меня посмотрите?

Чтоб ты была здорова! На что, на что, а на твоё появление здесь я сегодня как раз и не рассчитывал! Когда же я, к чертям, сделаю обход?! Ты же видишь: я бегу! Но это всё — «про себя». Озвучиваю отредактированную версию:

— Добрый день. Что с Вами случилось?

— Да ничего особенного. Просто я хотела проверить глаза. Вы мне когда–то говорили, чтобы я после родов проверила глаза. Я же у Вас когда–то лежала, Вы разве не помните?

Да помню я, помню! (Это я снова «про себя»). В том смысле, что помню лицо. Помню, что близорукость. А какие диоптрии — чёрт его знает! Не помню я этого. Не помню! Даже если я сейчас тебя осмотрю, ты же будешь спрашивать: лучше у тебя с глазами стало, хуже, или без изменений… А что я тебе скажу? Что–нибудь наврать тебе и остаться «хорошим дяденькой»? Озвучиваю опять же отредактированную версию:

— У Вас есть с собой карточка с предыдущими данными? Чтобы я мог сделать какие–нибудь выводы о динамике зрения и состоянии сетчаток? Я ведь Вам что–то писал в карточку?..

Оказывается, таки писал. Но карточка у неё дома. Вообще, она не претендует на углубленный осмотр. Просто хочет знать, не ухудшилось ли зрение за последние полтора–два года… Нет, очки она с собой не взяла. Нет, какие у неё очки, она не помнит. Но она помнит, что в очках видела то ли «ноль–семь», то ли «ноль–восемь». Нет, прийти в другой раз и с карточкой она не сможет: она завтра едет в Киев. Не ездить же ей туда–сюда! Ведь есть и другие дела!

Губы дрожат. Выбегает. Хлопает дверью…

Ну и дурак же я! Надо было завести её в аппаратную, сделать вид, будто последние полтора–два года думал только о ЕЁ глазах, убедиться, что у неё два глаза (к тому же один из них правый, а второй левый!), а потом с умным выражением лица и менторским тоном сказать, что всё обстоит благополучно. Лишь бы она услышала то, что хотела услышать. Вот тогда–то я был бы хорошим врачом! Что ни говорите, а от методики ИБД отказываться нельзя!

* * *

Ситуация

(И опять сам себе противоречу?)

— Константин Иванович! Там Вас опять Волынская добивается. Отослать её в поликлинику?

— Не надо. Посадите её в аппаратной, я минут через пять подойду.

— Константин Иванович! Да отошлите её в поликлинику! Она же Вас замучит!

— Нет, Ольга Ивановна, здесь не всё так просто. Она ведь у нас оперировалась лет пять назад, «шла» не без осложнений. Надо её осмотреть, хотя там ничего нового и не предвидится…

* * *

Ситуация

(Дневные стационары)

Есть ли у врача право на антипатию к отдельным пациентам? Кто–то категорически возразит: «Нет! И думать о таком не смей! Должен любить всех и каждого! На то ты и врач!» Кто–то ответит более компромиссно: «Чувствуешь к кому–то антипатию — чувствуй. Но не подавай виду. Обязан улыбаться». Кто–то скажет: «Прощай всем, и тебе простится!» К чему это я? Просто так, кстати…

Эта больная вовсе не грубиянка. Нет! Она всегда улыбается. Очень интеллигентная. Она из тех нетяжёлых больных, которые лечатся на так называемом дневном стационаре. Ночует дома. Сюда приезжает лишь на процедуры и осмотры врача. Чем же она мне не нравится? Наверное, я всё же очень к ней придираюсь. А может и нет…

Я прихожу на работу. Надо сначала осмотреть прооперированных накануне. После них — неоперированных, но тяжёлых. После них (а может и до них?) — тех, кто приехал на осмотр откуда–то из дальнего села (им ведь нужно и домой добраться!). А ОНА, интеллигентная, безобидная, улыбающаяся, уже стоит перед дверью аппаратной. Только что сняла пальто, придя из дому. Смотрит на врача швейковськими глазами. Я, мол, уже здесь, готова к осмотру. Что ей сказать? Говорю: «Подождите, пожалуйста, в палате, я Вас приглашу на осмотр». Идёт в палату. На лице улыбка и немой вопрос: «А здесь ещё кого–то лечат? Почему Я должна ждать? Разве не МОЁ здоровье самое ценное?» Может, я слишком требователен к ней?

Наверное, я всё же слишком требователен к ней. Ведь есть еще больной из пятой палаты. Тот вообще приезжает на велосипеде, впопыхах привязывает его к дереву замком с тросиком и залетает в отделение. Далее всё должно крутиться вокруг него, больного. Ему ведь надо ехать домой, возиться по хозяйству. Все другие больные подождут (они всё равно здесь лежат!). А что, разве выписка для него ещё не готова? (И чем это врач занимался в его отсутствие?!) Что сказать такому больному? Лучше — ничего. Не поймет. Не дано. Тьфу — да и только! Да и то — лишь мысленно.

А виноваты ли эти больные? Виноваты ли эти больные в том, что они не настолько больны, чтобы ними занимались в первую очередь? Виноваты ли они в том, что врач вместе с всем медперсоналом отделения накануне вечером бегал вокруг какой–нибудь бабульки, которая почему–то решила умирать не дома? Виноваты ли они, что врача ещё и ночью вызывали из дому в отделение? Наверное, всё же не виноваты. Так что же делать с такими больными, чтобы ни им, ни мне не было обидно?

Надеюсь, что когда–нибудь всё станет на свои места. Будет дневной стационар при поликлинике, а не в одном коридоре с тяжёлыми или сложными больными. И придёт тот «велосипедист» к поликлиническому врачу, чтобы тот написал ему выписку в его присутствии, не спеша к сложному больному…

* * *

Ситуация

(«В другой шкуре»,

или

Лежу в палате…)

Возвращаюсь мысленно к одной из предыдущих ситуаций. Той, где пациент «осчастливил» врача спонтанным решением «показаться». Да, кое–кто наивно полагает, что врачу — просто счастье осмотреть десяток–другой незапланированных больных, выслушать лишние 15–20 минут рассказов о чужих болячках… Но не будем чересчур спешить с осуждением позиции таких пациентов. Лучшее попробуем разобраться: а чем же обусловлена такая позиция?

Мы часто говорим: со стороны виднее. Это справедливое утверждение. Но справедливым является также утверждение, что иногда надо побывать в чьей–то шкуре.

К чему это я? А к тому, что эти строки пишутся на больничной койке Да, да! Ведь врачи «сделаны» из того же «сырья», что и все прочие люди.

Так вот, лежу я в палате (не в «своём» отделении). Сегодня мне намного лучше, чем было вчера. Сегодня ко мне постепенно возвращаются положительные эмоции. Жизнь начинает приобретать утраченный было вкус.

Заходит сестричка. Улыбается.

— Доброе утро, Константин Иванович. Как спалось? Не болело?

И это — искренне. Я чувствую. Уколола, что нужно. Ушла.

Заходит лаборантка. Улыбается. И тоже искренне!

— Доброе утро, Константин Иванович. Возьму анализ крови на биохимию…

И так с каждой процедурой, с каждым осмотром, с каждой уборкой в палате, с каждым приёмом пищи…

Грех такое говорить, но, может, и в самом деле стóит иногда заболеть, чтобы ощутить столько душевной теплоты, столько внимания…

Смотрю на улыбающиеся лица, мысленно отмечаю профессионализм движений, и так мне хочется попросить сделать ещё какую–нибудь процедуру, ещё какой–нибудь анализ, ещё раз осмотреть меня, ещё раз (и подольше!) поговорить, ещё раз улыбнуться… По всему ощущается, что работа им в радость. Но…

Но мозг возвращает эмоции в русло реальности, и я начинаю видеть на лицах кроме улыбок синие круги под глазами. Начинаю слышать в голосах обеспокоенность не только моим состоянием, а и состоянием тех десятков больных, которые лежат в других палатах и которых ещё надлежит «ублажить»…

Память перелистывает назад страницу за страницей, и я вижу ту же самую сестричку в двери моей ординаторской. Без улыбки. Только с кругами под глазами. «Доктор! У нас в отделении тяжёлый ребёнок! Любовь Лаврентьевна просит посмотреть глазное дно…»

Ещё страница–другая назад… Улыбающаяся сегодня санитарочка без тени улыбки сетует: «Сил нету! Хоть бы до пенсии дотянуть…»

На той же странице: Любовь Лаврентьевна на утреннем оперативном совещании докладывает о тяжёлом больном, к которому её вызвали ночью. Боже! Да она же ночь не спала! А впереди ведь — рабочий день! И надо будет улыбаться! Таким, как я сейчас.

И почти на каждой странице: «Вчера вот закончили огород садить — рук не ощущаю!» «Не знаю, что с этими детьми делать! Во что одевать–обувать? Так быстро растут! Где деньги брать?!» «Ходила вчера собирать справки на субсидию — день проходила. Но хорошо, хоть есть эта субсидия!» Это — мои сёстры и санитарки. Без большой радости.

И предохранители в голове срабатывают: «Не нагружай коллег своими прихотями! Ты ведь не единственный такой! Ты сейчас будешь спать, а им — работать! Или ты считаешь, что все должны бегать вокруг тебя? Что ты у них — единственная «радость»?

То–то и оно! И врач, и медсестра, и санитарка… Да и не только в медицине! Все, кто работают с людьми и должны улыбаться… Та же учительница твоих детей, к которой ты НАКОНЕЦ-ТО собрался зайти после СВОЕЙ работы… Знаешь ли ты, сколько стопок тетрадей она ещё будет проверять после разговора (а так ли уж нужного?) с тобой? И до которого часа ночи?.. Помни об этом, когда будешь идти к людям, которые должны тебе улыбаться. Не за такие уж большие деньги они это делают…

P. S. Лежу на больничной койке и думаю: «МЫ, БОЛЬНЫЕ, склонны к эгоцентризму. Нас можно понять…»

* * *

Лирическое отступление

(Что надо сделать, чтобы врач любил своих пациентов?)

Приличную зарплату? Да, но не только. Что же ещё?

А вот что. Надо придерживаться «принципа наседки». Ещё не раз буду возвращаться к нему. В чём он заключается? А в том, что даже под хорошую наседку не стóит подкладывать больше определённого количества яиц. Потому как пропадут напрасно.

Как «принцип наседки» может быть применён к врачу? А очень просто. Надо ЗАПРЕТИТЬ приказом министра осматривать за день больше определённого количества больных. Необычное предложение? Вы считаете, что отношение врача к 30‑му пациенту будет таким же, как и к 3‑му? По крайней мере — так должно быть?

Проведём следственный эксперимент. Пусть Вас посадят в кабинет и заводят к Вам по одному… ну, скажем, студентов. Специально для этого снимем с пар. Каждый из них будет с Вами здороваться, называть свои паспортные данные и в течение 10 минут рассказывать свою биографию и планы на будущее. Первого Вы выслушаете довольно внимательно. Пятого — полуавтоматически. Пятнадцатого — усилием воли. А когда зайдёт тридцатый, Вы уже будете думать: «На чёрта мне сдались твои фамилия, имя и отчество?! И неужели ты думаешь, что мне очень интересно слушать о твоих детских годах?!» А от пятидесятого Вы, наверное, убежите. Или же задушите его голыми руками… Эксперимент достойно выдержат разве что врачи и педагоги.

* * *

Санбюллетень

(Слово к курильщику)

Не спешите проходить мимо, отворачиваясь от написанного. Никто не собирается рассказывать Вам о вреде курения для ВАШЕГО здоровья! Почему? Во–первых, это написано на каждой сигаретной пачке, а потому не является для Вас новостью. Во–вторых, Вы это неоднократно слышали от родителей и учителей, когда начинали курить. Кстати, начинали курить сознательно (Вас никто не принуждал! Наоборот — отговаривали и запрещали!). А в-третьих, МОЖЕТ, ДОВОЛЬНО, В КОНЦЕ КОНЦОВ, ВСЕМ НАМ ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО ЗДОРОВЬЕ КУРИЛЬЩИКОВ ДОЛЖНО КОГО-ТО БЕСПОКОИТЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ САМИХ КУРИЛЬЩИКОВ?! А потому договоримся с самого начала: О ЗДОРОВЬЕ ЧЕЛОВЕКА С СИГАРЕТОЙ В ЗУБАХ — НИ СЛОВА! И пусть кто угодно, что угодно и сколько угодно говорит мне о врачебном долге.

Чем же плохо курение? (Напоминаю: речь идёт вовсе не о здоровье курильщика!) Рассмотрим по пунктам.

Прежде всего, выясним, к какой именно категории потребителей табака Вы принадлежите.

Категория первая. («Я И НЕ ЗНАЛ, ЧТО ОН КУРИТ!..») Да, есть люди, которые не навязывают свою вредную привычку обществу. Если они и курят, то не напоказ. Не вызывают неприятных ощущений прокопченной зоной вокруг себя. Не принуждают других выслушивать свой бесперспективный кашель. Иногда мало кто и знает, что такой–то курит. Курит — ну и пусть себе курит НА ЗДОРОВЬЕ!

Категория вторая. РАБЫ ТАБАКА, ИЛИ БОЛЬНЫЕ ЛЮДИ, ИЛИ НАРКОМАНЫ. Курение для них — жизненная необходимость. Как инсулин для диабетика. Мы искренне сочувствуем диабетикам, которые вынуждены всегда и всюду иметь при себе запас инсулина. Судьба ограничила их во многом. А кто ограничил того, кто без перекура не может высидеть киносеанса, не выдерживает нескольких остановок в электричке, даже ночью вынужден вставать? Не напоминает ли такой человек больного с проблемой недержания мочи? Разница лишь в том, что курильщик сам обрекает себя на проблемы. Такой курильщик ищет нашего сочувствия, когда вынужден, например, находиться на больничной койке… А чего, спрашивается, ему сочувствовать? Курение не является болезнью. Курение не является нормальной физиологической потребностью. Рассчитывал ли он на наше сочувствие, когда в своё время начинал курить?

Категория третья. (ОДИН ШАГ ДО БОМЖА…) Эта категория курильщиков является закономерным и логическим продолжением предыдущей категории. Такой курильщик легко узнаётся среди окружающих по пропитанности смрадом дешёвых сигарет (запах несвежей копчёной селёдки), по болезненно жёлтым зубам, по каторжному кашлю с гнойным плевком в конце. Глаза его бегают в поисках благодетеля, который дал бы закурить. Категория обречённых.

Категория четвёртая. («ХОЧУ ПОВЗРОСЛЕТЬ»). Категория не очень уверенных в себе подростков, которые не имеют способностей для другого способа привлечения к себе внимания и обретения имиджа взрослого человека.

Категория пятая. («ЗА КОМПАНИЮ … ПОВЕСИЛСЯ!») В повседневной жизни не курит. Но в гостях, когда большинство мужчин выходят на перекур, просит «угостить» и его. Только бы быть «как все». Только бы только сойти за «своего».

Категория шестая. («ЕСТЬ ЗАНЯТИЕ!») Роют мужчины траншею. Устали. Просто сесть отдохнуть — вроде бы признак безделья. А так — перекур! Есть уважительная причина!

Другой пример. Стоит мужчина где–то на видном месте. Ждёт кого–то. Договорились о встрече. Просто стоять без дела вроде бы неудобно. А так — есть и занятие для рук, и точка фиксации для глаз. И прохожие меньше обращают внимание.

Категория седьмая. «ЭКСГИБИЦИОНИСТЫ.» Их ещё можно назвать ритуальными курильщиками. В отличие от представителей первой категории, они всячески стараются привлечь внимание к своему ритуалу выкуривания сигареты. Даже идя курить, они ещё задолго до выхода втыкают в рот сигарету и крутят в руке зажигалку. Чтобы все видели, что они таки идут курить! Напоминают тех, которые за несколько метров до туалета начинают нащупывать застежку на штанах.

Итак, что Вам сказать по поводу Вашей вредной привычки? Кажется, всё уже сказано…

P. S. Оказывается, ещё не всё! Вчера услышал очень меткое сравнение:

— А Вам не кажется, что курить в общественном месте — это всё равно, что мочиться в общественном бассейне?

* * *

Ситуации

(Стороны одной медали)

Аверс

Скажите: Вы всегда готовы выслушать информацию, которая Вас совсем не касается? О ценах на комбикорм? О зимней рыбалке? О свадьбе чужого человека? О чьих похмельных ощущениях? Оно Вам надо?

К чему это я?

Процедурный кабинет. Сестричка делает уколы. Один пациент заходит, второй выходит, несколько других ожидают за дверью. Наверное, это ожидание не только не обременяет пациентов, а и чем–то привлекает. Возможно, даже приносит удовольствие. А иначе — чего бы это пациенты, выйдя из кабинета, не расходились сразу по палатам, а еще некоторое время дебатировали под дверью?! «Дебаты» проходят живо, эмоционально, громко. Через дверь слышно всё. Из этих «дебатов» сестричка просто вынуждена узнать о многом. О ценах на комбикорм, о зимней рыбалке, о свадьбе внука бабы Моти, о похмельных ощущениях дядек из пятой палаты… Оно ей надо???

Реверс

Вы лежите в палате. У Вас болит голова. В этой голове кувалдой отбивается каждый шаг за дверью, каждое слово… Готовы ли Вы сейчас выслушать информацию о ценах на колготки, о свадьбе Наташки из поликлиники, о её платье?.. Оно Вам надо???

К чему это я?

Тихий час. Через закрытую дверь палаты слышны все разговоры на сестринском посту. О ценах… О свадьбе… О платье…

Третья сторона медали

Иногда ловлю себя на том, что и сам громко разговариваю в отделении…

* * *

Ситуация

(Обида?)

Ко мне пришёл небритый юнец в незастёгнутой на волосатом брюхе спортивной курточке. Руки — почти по локти в карманах растянутых на коленях спортивных штанов. Сандалеты на босых и потных ногах. Он на тех ногах качается с пяток на носки. Открытым ртом жуёт жвачку. Смотрит куда–то мимо меня. На каждую мою фразу то ли отвечает, то ли переспрашивает:

— Н-ну?

Наконец намекаю, что мне неприятно с ним разговаривать. Он удивляется:

— А чего я такого сказал?

А действительно, если бы велась стенограмма нашего разговора, то в ней не было бы ничего обидного.

Наверное, можно обидеть не только словом, а и интонацией, позой, жестом, мимикой, внешним видом…

* * *

Ситуация

(Папа)

Сестричка из соседнего отделения привела на осмотр своего трёхлетнего сына. Осмотрел. Рассказываю, что и как делать. По поводу одного из методов обследования возникло некоторое расхождение во взглядах. Убеждаю. Не ссорюсь, а именно убеждаю. Малыш на маминых коленах внимательно следит за дискуссией, смотрит то на маму, то на меня. Разумеется, он ещё бесконечно далёк от понимания предмета обсуждения, но уже чётко понимает, что с мамой не соглашаются. И ему это не нравится. Разве может мама быть неправой?! Какой–то чужой дядька обижает самого родного в мире человека! Кого бы позвать на помощь?! Малыш нахмуривает брови и заявляет чужому дядьке:

— А у нас есть папа!

Как метко! Конечно же, пусть чужой дядька не забывает: придёт папа и защитит маму!

Счастливый папа! Счастливая мама! Дай им Бог!

* * *

Ситуация

(Кофе в ординаторской)

Ординаторская. Врачи, попивая кофе, ведут неспешную беседу. О чём? О женщинах, о некоторых чертах характера кого–то из коллег, о чьих–то семейных неурядицах… Время от времени — о работе. Редкий фильм о врачах обходится без этой сцены.

Посмотрит такое кино выпускник средней школы и подумает: «Надо подавать документы в медицинский. Чем плохо быть врачом? Сидишь себе в кабинете, цедишь сквозь зубы кофе, рассуждаешь о высоких материях…»

А насколько жизненна эта киношная сцена? Наш мудрый народ уже давно, если хочет подчеркнуть нереальность событий, иронически говорит: «Ну просто кино!» Или: «Не превращай всё в кино!»

Так вот, можно полфильма «обсасывать» сцену перекура в рабочей бригаде и создать соответствующий имидж бездельника–строителя. Можно растянуть на полчаса сцену отдыха свободных от вахты матросов в кубрике — и вот вам представление о морской службе: играй себе на гитаре и пой о море. Можно «посмаковать» сценой солдатского привала — и жестокая война начинает выглядеть таким себе пикником. Можно… Всё может всемогущее кино!

А как на самом деле? Сколько литров кофе выпивает за день среднестатистический врач? В следующем издании «Пособия…» планирую сделать отдельный раздел. Уже и название нового раздела напрашивается: «Распространённые заблуждения».

* * *

 

Раздел шестой

РАЗМЫШЛЕНИЯ ВРАЧА

Мелочи тревожат нас больше всего: легче увернуться от слона, чем от мухи.

(Генри Шоу Уилер)

Пациенты спрашивают

(Дискуссии с «технарями»)

Инженеры интересуются не тем, как устроен мир, а как его можно переделать.

(Из передачи на канале «Discovery»)

Интересно бывает слушать представителей «точных» наук, инженеров, программистов… У меня вовсе нет намерений их обидеть! Они тоже по–своему правы…

#

— Не понимаю, как можно не поставить диагноз человеку?! Я ведь нахожу неисправности в моих приборах!

Что Вам ответить? Вы разбираетесь в ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ творениях. Ремонтируя даже незнакомый Вам прибор, Вы стремитесь понять замысел таких же людей, как и Вы. Врачи же стремятся понять БОЖИЙ замысел. Так кому легче?

#

— Не понимаю, как врач не может гарантированно вылечить больного, если и диагноз известен, и лекарства нужные есть?!

Что ответить? Спросите у боксёра: «Как ты не можешь гарантировать свою победу?» Он, наверное, скажет: «Я не слабак. Но и соперник силён. Вот если бы он стоял на месте и не отбивался! А так… Когда я бываю сильнее, когда он…»

#

— Не понимаю, чего врачам не хватает, чтобы вылечить больного?! Я ведь свои приборы ремонтирую!

Тоже мне: сравнение! В отличие от твоих приборов, для человека не предусмотрены запчасти!

А во–вторых, твои приборы, если они уже не подлежат ремонту, можно попросту «списать» на металлолом. С людьми сложнее…

#

— Доктор, как Вы можете идти на операцию, если не можете гарантировать её успеха?!

Что такое гарантия? Может ли чемпион мира по пулевой стрельбе ГАРАНТИРОВАТЬ «выбивание» ста очков из ста возможных? Он СДЕЛАЕТ ВСЁ, ОТ НЕГО ЗАВИСЯЩЕЕ. Однако ГАРАНТИРОВАТЬ?..

Может ли наилучший в мире агроном ГАРАНТИРОВАТЬ, что примутся все сто только что посаженных им деревьев?

На часы, стиральные машины, пылесосы, телевизоры завод даёт ГАРАНТИЮ. Это вовсе не означает, что именно этот экземпляр будет работать безотказно! Это вовсе не означает, что Вашу покупку можно будет отремонтировать в любом случае! Это означает, что в случае невозможности или большой стоимости ремонта Вам пришлют новый экземпляр. К сожалению, новое здоровое тело ни на каком заводе пока что не закажешь…

#

— Доктор, как Вы можете идти на операцию, если не знаете точного диагноза?! Вы ещё только собираетесь устанавливать диагноз в ходе самой операции! Есть ли гарантия успеха?

Судите сами. Разве не бывает ситуаций, когда телемастер не знает причины неисправности Вашего телевизора, пока не снимет заднюю его панель? Или же не разберёт его по блокам?

* * *

Спорный вопрос

(Долги наши…)

Консультировал сегодня в одном из отделений. Зашёл в ординаторскую сделать записи в историях болезни. В ординаторской шёл спор: кто кому должен. Не деньги, конечно, а вообще, абстрактно. Как говорится, дети в долгу перед родителями, мы в долгу перед ветеранами и т. п.

Так вот, завязался разговор: кто перед кем в долгу (вообще, разумеется). Больные перед врачами? Врачи перед больными?

Откуда взялась эта тема? Просто так, к слову пришлось.

Спорили долго. Сколько писали истории болезни, столько и спорили.

Один из моих коллег был, как и всегда, лаконичен в своей аргументации:

— Во все времена больные были в долгу перед врачами. Врачи за свою мизерную зарплату в любое время дня и ночи спасают здоровье и жизнь больных. Представьте себе хотя бы один день забастовки врачей: сколько жизней «полетит»!..

Другая коллега, вчерашняя студентка, отстаивала распространённые в художественной литературе постулаты:

— Врач даёт клятву Гиппократа и должен быть верен ей всю жизнь. Врач работает не за зарплату, а по призванию…

— Ну, так откажись от зарплаты! Долго ли протянешь на одном призвании?..

Я в дискуссию не вмешивался, хотя слушал довольно внимательно. Я был просто не готов к обсуждению этой темы.

А идя домой, я всё ещё размышлял: кто кому должен? Не деньги, конечно, а вообще: дети в долгу перед родителями и т. п. В моральном, так сказать, долгу.

Кстати, а в долгу ли воспитанники детских домов перед неизвестно где странствующими родителями? Может быть, наоборот? Но это так, кстати. Не по теме. А применительно к врачам и больным? Кто перед кем в долгу? Тяжело ответить на этот вопрос. Конечно, не одна сотня людей обязана мне своим зрением. Я иногда брался оперировать таких дедушек и бабушек, от который другие отказывались. Бывало, сестры и санитарки удивлялись, где я их «откопал». То старичка «откопал», которому девяносто четвёртый год шёл и который весил не больше сорока кило. То бабулю, хоть и на несколько лет младшую, но со старым переломом шейки бедра (то есть в инвалидной коляске). То деда без обеих ног выше колен (опять же в коляске). Оперировал и больных с единственным глазом. Да, был огромный риск. Проще было бы направить их «выше». И направлял. Однако далеко не все соглашались ехать. Кого–то сдерживали возраст и сопутствующие заболевания (например, тяжело родственникам везти куда–то восьмидесятилетнего деда, прикованного к инвалидной коляске). А другие просто верили мне. «Я знаю, что это сложная операция, но хочу, чтобы мне её сделали Вы," — говорили они. И если уж говорить о моральном долге, то разве я не в долгу перед такими больными? Ведь доверие многого стоит. Особенно, если тебе доверяют самое дорогое. Ну, допустим, если тебе доверили здоровье и ты оправдал это доверие, то хорошо. А если не оправдал? Нет, не потому, что не знал, как нужно правильно делать. А потому, что каждая серьезная операция — это риск. И порой этот риск вылезает наружу в виде осложнений. Как быть с больными, которые теоретически должны были лучше видеть, но практически этого не произошло? Как быть в таких случаях с моральным долгом? Конечно же, врач убил кучу сил и нервов на больного, но желательного результата не достиг. Кто кому должен? Чёрт его знает!

А бывает, придёт здоровый бычок с ячменём, наговорит тебе кучу гадостей, а потом ещё заявит: ты, мол, клятву Гиппократа давал, значит меня на руках носить должен! Должен?! Чёрт его знает!

* * *

То же самый спорный вопрос

(Мнение участкового терапевта)

Кто перед кем в долгу? Больные перед нами? Или наоборот? Вопрос из разряда некорректных. Ведь нельзя объединять всех больных в одну группу. Они ведь такие разные!

Простой пример. Зима. Грипп. Вызовов — море! Последние вызова обслуживаешь уже на ночь глядя, «в собачий голос». Заходишь в одну квартиру, тебя встречают: «Ой, доктор, уже так поздно, а Вы ещё на работе! Наверное, больных очень много? Устали, наверное… Садитесь чай пить!..» А в другой квартире слышишь: «Вы так поздно! Что там у вас в поликлинике себе думают? Я ещё в обед врача заказывала! Пока дождёшься того врача, то трижды умрёшь! Я уже спать собиралась! Носит их…»

А ты говоришь: больные! Уточняй, какие именно больные…

* * *

Пациенты спрашивают

(Кое–что о риторических вопросах)

Работа может быть разной. Бывает работа умственная. Бывает физическая. Иногда классифицировать непросто. Умственной или физической работой занимается вахтёр на проходной? Некоторые виды работы вообще тяжело назвать работой. Люди на работе разгадывают кроссворды, читают книжки, вяжут свитера, играют в шахматы…

Именно такие люди склонны мерить всех по себе и задают вопрос типа: «Когда Вы завтра НА РАБОТЕ БУДЕТЕ СВОБОДНЫ? Я к Вам приду…»

Пора бы мне уже привыкнуть и к факту существования таких «работников», и к таким вопросам. Может быть, я когда–то перестану болезненно реагировать на них. Может быть…

Кстати, недавно ко мне обратились с вопросом, который смело можно назвать вершиной риторики: «Когда Вы завтра в девять–полдесятого будете свободны? Я к Вам зайду». Как точно определено время, когда я должен освободиться: между 9:00 и 9:30! Если разобраться, то это даже не вопрос. Это задание: «Я завтра к Вам зайду между 9:00 и 9:30. Будьте в это время свободны!»

А впрочем, подобные вопросы ещё не являются вершиной фольклорной риторики. Ведь издавна известна побасёнка: «Бабушка, дайте водички попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде…»

* * *

Пациенты спрашивают

(Кое–что о нериторических вопросах)

Для эпиграфа к этой главе идеально подходит анекдот.

Встречаются две женщины.

— Где сейчас работает твой муж?

— В цирке.

— Работа тяжёлая?

— Нет. Он всего лишь три раза в день засовывает голову в львиную пасть, а всё остальное время свободен…

К чему это я?

Неспециалистам всегда кажется лёгкой чужая работа. Посторонний человек, например, уверен, что пожарный работает лишь тогда, когда тушит пожар. А всё остальное рабочее время он спит, играет в шахматы или домино, смотрит телевизор…

Космонавту вообще хорошо: слетал разок–другой в космос, а потом купается всю жизнь в лучах славы и получает внеочередные воинские звания…

Артист вообще «сачок»: непонятно, зачем он идёт на работу сегодня утром, если спектакль у него только завтра вечером?!

К чему это я? Возможно, это мой главный недостаток, но я на протяжении многих лет не могу привыкнуть к дурацким вопросам. А как же как ещё расценивать вопрос:

— Вы ведь завтра свободны? У Вас не операционный день?

Или:

— Когда Вы завтра освободитесь? Я имею в виду: когда у Вас операции закончатся?

Или (еще лучше!):

— Я знаю, что завтра у Вас не операционный день и Вы будете свободны…

Последний вариант — уже даже не вопрос, а безапелляционное утверждение профана.

Что можно ответить? Что кроме операций в течение дня надо успеть сделать очень многое: перевязать и осмотреть прооперированных вчера и позавчера (не автоматически же это делается!), осмотреть новых больных, назначить им обследование и лечение, осмотреть уже находящихся на лечении (в конце концов, лечение не может сводиться лишь к операции!), оформить текущую меддокументацию (эта сторона врачебной работы вообще требует отдельной главы или даже отдельной книги!)…

Нет, на объяснение всего этого мне не хватает ни времени, ни желания. Тем более, что такое объяснение породит скорее не понимание, а обиду. Я просто стараюсь (в качестве аутотренинга) успокоить и даже развеселить себя одной забавной мыслью. А именно: ПО ЛОГИКЕ ЭТИХ ЛЮДЕЙ терапевты, невропатологи, педиатры, дерматологи, рентгенологи, лаборанты (перечень далеко не полный!) днями напролёт ничего не делают и слоняются по отделениям в поисках развлечений. А как же! Ведь операционных дней у них нет!

* * *

Ситуация

(Суперриторический вопрос!)

— Когда Вы сможете осмотреть мою знакомую? Я ЕЁ УЖЕ ПРИВЕЛА.

* * *

Лирическое отступление

(О рабочем и личном времени)

Вы наконец решили «показаться» врачу. Не в поликлинике. В стационаре. Так для Вас проще и быстрее. Вы смотрите на меня и не можете понять, чем я недоволен (и даже возмущён). Ведь Вы обратились ко мне В МОЁ РАБОЧЕЕ ВРЕМЯ!

Не угадали! Вы сейчас отнимаете МОЁ ЛИЧНОЕ ВРЕМЯ!

Не понимаете? Объясняю.

Вы такой не единственный. Поэтому Вы — не исключение, а порочная тенденция, которая занимает не один час моей работы в стационаре.

Как, по Вашему мнению, я компенсирую потраченное не на стационарных больных время? Не осмотрю их? Исключено! Не напишу им выписки? Опять не то! Что же произойдёт с теми часами, которые Вы с подобными Вам «сэкономили», не пойдя в поликлинику? А эти часы я проведу уже после окончания рабочего времени, но в том же отделении, осматривая не осмотренных из–за Вас больных. Эти часы я буду сидеть вечером у себя дома, заполняя истории болезни и выписки, которые я не успел заполнить именно из–за Вас.

Поняли? Или Вы и до сих пор считаете, что я посвятил Вам своё рабочее время, а не личное?

* * *

Ситуация

(Немое предложение)

То, что бывают немые вопросы, известно всем. Немой вопрос угадывается на лице. Точнее, читается в глазах. Наверное, в глазах собачки Муму в последний миг её жизни читался немой вопрос: «За что???»

Но, как выяснилось, бывают и немые предложения. Приведу один из примеров.

…Он только что зашёл в ординаторскую. Шёл мимо больницы и заскочил, так сказать, «на огонек». Стоит в дверях, молча улыбается. Он уже давно грозился прийти. Прийти именно в стационар, чтобы «не размениваться на очереди в поликлинике». Как он сам говорил, чтобы без спешки разобраться со своим астигматизмом. И вот он пришёл. Может, он и хороший человек, но В КОНТЕКСТЕ МОЕГО РАБОЧЕГО ДНЯ я читаю на его улыбающемся лице целый ряд немых предложений:

1) «Плюнь ты на своих больных! Они подождут! Не занимайся ерундой, займись лучше мной!»

2) «Возьми все эти истории болезни, эпикризы, выписки, листы назначений домой. Дома напишешь!»

3) «Уйди с работы позже, задержись. Куда тебе спешить?»

4) «Не думай, что твоя работа и твоя личная жизнь кого–то интересуют!»

* * *

Ситуация

(Ваши бы слова да Богу в уши…)

Иду с работы. Навстречу — знакомый. Разглядывает витрины. Увидел меня, наморщил лоб, что–то вспоминая… Лоб расправился — вспомнил! Подходит:

— Скажите, в какой день Вы будете свободны? Чтобы я пришёл и не ждал?

И смех, и грех! Он думает, что у врачей бывают свободными ЦЕЛЫЕ ДНИ! Его бы слова да Богу в уши!

* * *

Ситуация

(«Вы не хотите меня осмотреть?»,

или

О работе и хобби)

Я на консультации в терапии. Осмотрел лежачую больную в палате. Собираюсь уходить. Женщина на соседней койке отвлекается от чтения газеты:

— Вы не хотите меня осмотреть?

Может, такая форма обращения является диалектной (я бы лучше сказал: эндемичной) лишь для определённой местности? Это даже не риторический вопрос. Риторический вопрос не требует ответа, ответ заложен в самом вопросе. Вдобавок, ответ однозначен. А здесь… Здесь ответ напрашивается один, а отвечать вынужден совсем противоположное!

Что тут ответить? Соврать, что хочу? Потому что, если скажу правду, обидится. Но ведь и вопрос — глупее не бывает.

Почему я должен ХОТЕТЬ её осмотреть? ДОЛЖЕН ли я её осмотреть — это тоже спорный вопрос. Потому что она так же нуждается в моём осмотре, как я хочу её осматривать! Но даже если я должен её осмотреть, то какого чёрта я должен этого ХОТЕТЬ?

Дам волю фантазии в сравнениях.

Я прихожу на завод к токарю. Он не сидит без дела, что–то вытачивает. Наверное, должен выполнять план. Я к нему:

— Слушай, друг, ты не хочешь заодно выточить для меня одну штукенцию? Вот уж год собираюсь сделать, всё некогда, а тут вижу — ты…

Если он и не пошлёт меня «куда подальше», если он окажется моим давним знакомым и не найдёт в себе силы отказать мне, то почему, объясните мне, он должен ХОТЕТЬ точить именно мою штукенцию? Мою штукенцию вместо своей обязательной работы? Мою штукенцию, без которой я год обходился и ещё не один год обошёлся бы, если бы знакомый токарь на глаза не попался? Если он и выточит мне ту штукенцию, то не обидит ли его мой вопрос? Он должен ХОТЕТЬ точить мой пустячок и оставаться на заводе вечером, чтобы доделать то, чем он зарабатывает на жизнь? Или его дети дома не ждут? Он должен ХОТЕТЬ не идти домой?

Я написал было ещё пару страниц сравнений, но зачеркнул их. Потому как вышло чересчур длинно, путано и небесспорно. Да и можно ли сравнивать несравнимые вещи? Нельзя, наверное, сравнивать шахтёра с учителем, токаря с врачом…

Но как же быть с тем «риторическим» вопросом, с которого я начал?

Не знаю. Пока что не знаю. А может, взять его на вооружение? В билетной кассе спрашивать: «Девушка, Вы не хотите дать мне два билета до Одессы?» В магазине: «Вы не хотите дать мне две буханки хлеба?» В автобусе: «Вы не хотите довезти меня до…» Здесь я поставил троеточие и задумался. Водитель автобуса может предложить мне маршрут до психбольницы.

* * *

Размышления над зачёркнутым

Перечитываю только что зачёркнутое. Возвращаюсь к зачёркнутому раньше. Почему я это позачёркивал? Не ли потому, что не всё смог понять и не всё сумел объяснить? Не потому ли, что не всё возможно понять? В чём, например, состоит смысл бытия?

Итак, пересматриваю зачёркнутое.

* * *

Зачёркивание первое

Я, вижу, прибегнул к сравнению совсем разных профессий: врач — токарь, шахтёр — учитель… Можно ли их сравнивать? Не знаю, можно ли, но все мы в своё время это делали. Когда? А когда выбирали себе будущую профессию. Когда школьниками писали сочинения «Кем я хочу быть?» Когда пересматривали агитки «Куда пойти учиться?» Через такое сравнение прошли все. Или ещё пройдут.

* * *

Зачёркивание второе

Была тут у меня попытка выяснить: можно ли из всех профессий выделить такие, которые требуют большей человечности, большей самоотверженности, большего героизма… Чуть было не написал: святости…

Эта попытка оказалась тщетной. В каждой профессии ошибка (или недостаток добросовестности) может дорого стоить. Ошибка врача — смерть, увечье, боль. Ошибка шахтёра, кстати, ведёт к тому же. Ошибка учителя, работника культуры — десятки искалеченных душ (хотя это и не сразу замечают). Ошибка дипломата — война. Я мысленно перебираю профессии и должности в поисках примеров беспоследственности профессиональных ошибок. Может, директор водочного завода? Или бухгалтер того же завода? Ведь без водки жить можно! Э, нет! Жить без водки можно, но как жить без денег, вырученных за водку? Не будет продаваться водка — недополучит денег бюджет — недополучит медицинского оборудования тот же врач, не будет проведен в той же больнице ремонт! Не очень важных профессий, наверное, не бывает. Вспомните английскую басню «Из–за того, что в подкове не хватало одного гвоздя» (там армия проиграла битву). Просто ошибки в одной профессии «выплывают» наружу быстро и очевидно, а в другой профессии ошибку не каждый и не сразу увидит. Так вот и появилось деление на «героические» и «будничные» профессии. Деление чисто условное, чёткую границу провести никто не в состоянии. Может, и надо, наконец, признать условность этого деления? Признать и не делать двух несуразностей. Во–первых, не спекулировать героизмом своей профессии и признаться, что ходишь на работу, как и все другие, зарабатывать деньги для своей семьи. И эти деньги никогда не бывают лишними. И хотелось бы, чтобы сверхурочная работа оплачивалась такими же сверхурочными деньгами (а не только признанием «героизма»). Во–вторых, не требовать от представителей так называемых «героических» профессий чрезмерного и тем более безвозмездного «героизма» (или, лучше сказать, самоотдачи). Не надо кричать: «Врач (учитель, солдат, пожарный…), ты герой! А раз ты герой, то тебе нужно сделать «заодно» ещё вот то, то и то. Бесплатно. Подвиги, мол, должны делаться бескорыстно!»

* * *

Зачёркивание третье

Просмотрел некоторые «забракованные» строки о том, что все мы ходим на работу зарабатывать деньги (тем–то работа и отличается от хобби!). И это действительно так. Государство нанимает нас на работу за определённую заработную плату. Мы вынуждены работать на условиях, продиктованных нам работодателем. А условия такие, что кроме работы, в которой мы видим своё призвание, мы занимаемся также тем, в чём не усматриваем большого смысла. Чего стоит, например, значительная по объёму планово–учётно–отчётная документация! Разве в писанине заключается призвание врача? Нет! Однако работа есть работа. Нанялся на таких условиях — отрабатывай! И отрабатываем. Чтобы заработать свою заработную плату. Только не говорите нам, что ТАКАЯ работа нам должна нравиться! Почему же мы избираем себе эту работу? Попробую объяснить аналогией.

Во времена СССР существовала такая форма торговли, как торговля «с нагрузкой». Для совсем юных объясню. Продавалось и хорошее, и плохое. Плохое покупать не хотели. Продать надо было всё. Хочу я купить сборник стихов Пушкина, а продавец мне: «Пушкин продаётся в наборе с этими двумя книжками». Смотрю. Ну зачем мне, скажите, лирика какого–то Упупкина? Может, в ней и есть своя изюминка, но я люблю Пушкина! И зачем мне роман о строительстве завода? Но я вынужден покупать все три книжки. Для уменьшения отрицательных эмоций мне могут перевязать «комплект» шёлковой ленточкой. Мне нравится Пушкин? Да! Мне нравится ВСЯ моя покупка? Нет!

* * *

Зачёркивание четвёртое

Всё–таки ещё раз перечитал зачёркнутый листок о том, что в соответствии с КЗоТом нанялся на работу зарабатывать деньги и ничего позорного в этом не вижу.

Понял, что соврал. Или всё же не соврал? Ведь деньги мне нужны. Были бы не нужны — сидел бы дома. И всё ли на работе я делаю только за деньги? Далеко не всё!

Приходит в стационар когда–то раньше прооперированный больной. Просто так. Показаться, как здесь говорят, на проверку. Мне заплатят за его осмотр? Нет. Для этого больного есть поликлиника. Врачу поликлиники платят за приём именно таких (амбулаторных) больных. А мне платят за моё рабочее время, рассчитанное на моих больных в палатах. В эту субботу я буду принимать в поликлинике, там моё оплачиваемое рабочее время будет принадлежать и этому больному. Так осмотрю я этого больного здесь и сейчас или попрошу его прийти в поликлинику в субботу?

Если это действительно несчастный человек, который попросту не дойдёт до поликлиники, — осмотрю. Безусловно. Исключения бывают из любого правила.

Если же это тот, кто не желает тратить своё драгоценное время на поликлинику или считает посещение поликлиники ниже своего достоинства, — пусть извиняет. Не может быть исключений больше, чем правил.

Приходит ко мне в поликлинику бабуля. Она из села. А поликлиника городская. В регистратуре даже нет бабушкиной карточки. В количественный показатель моего приёма этот осмотр не попадёт. Приму ли я бабулю? До райполиклиники надо немного проехать автобусом. Плюс пройти к остановке здесь и от остановки там. Бабуля заблудится и в конце концов опоздает на автобус до своего села. Разумеется, я её приму. Исключения должны быть.

Приводят ко мне школьника. Сельского. Ничего срочного. Почему не в районную? «Хотим, чтобы Вы его постоянно наблюдали». Извините, дорогие мои, в райполиклинике для этого есть окулист. А у меня ещё полон коридор пациентов. Не надо НАВЯЗЫВАТЬ мне исключения.

Я выходной. Но иду перевязывать прооперированных накануне больных. За это не заплатят. Но добрые поступки совершаются с легкой душой, если они совершаются по собственному решению и без нажима. По дороге встречаю знакомого. «Ты всё равно на работу идёшь, так пошли выпишешь мне очки. Я уже год собираюсь…» Ты куда шел? За пивом? Так иди пить пиво и не морочь мне голову…

* * *

Зачёркивание пятое

Поймал себя на мысли, что зачёркнутый вопрос можно поставить иначе: «ВСЁ ли я сделаю на работе за деньги?»

Не всё. Хотя (повторяюсь!) деньги мне нужны.

Заходит парень. Крутит между пальцами банкноту. «Слышь, док, надо помочь с правами. Пару диоптрий туда–сюда… Я машину купил…»

Засунь эту банкноту себе в… кошелек и ходи пешком! Или езди на заднем сидении! Разумеется, этот текст я перед озвучением несколько редактирую, однако не меняя содержания.

* * *

Зачёркивание шестое (последнее)

Нашёл зачёркнутый абзац о том, что профессия медика требует больше человечности, терпения и внимания к людям, чем другие профессии.

Не по ошибке ли я его зачеркнул? Наверное, нет.

Почему продавец в магазине может мне сказать: «Мужик! Ну чего ты заходишь?! Мы через десять минут закрываемся!», а я на своей работе должен перед ним розовым кустом расцветать, даже если меня к нему из дому вызовут?

Почему электрик не идёт ко мне день, второй… А я должен бежать к нему даже ночью?

Не буду продолжать перечень. Но объясните мне, почему ИХ настроение, здоровье, благосостояние должны быть дороже МОИХ настроения, здоровья, благосостояния? Вопрос, наверное, риторический.

* * *

Спорный вопрос

(Кое–что о критериях лечения)

В чёрно–белом телевизоре можно увидеть лишь чёрное, белое, светло–серое, тёмно–серое. Вот и всё. Как быть с голубизной неба? Золотом полей? Сотнями оттенков зелёного лета? Фантастической мозаикой цветущей степи?.. И не надейтесь! Всё это втиснется в убогую палитру чёрного, белого, светло–серого, тёмно–серого… Чёрно–белый телевизор в цветной не переделать! Его можно только выбросить вон, а вместо него поставить цветной.

Но я — о другом. Я — о медицине.

Мы пролечили больного. Как мы его пролечили? Все отчётные и учётные документы предлагают нам подчеркнуть на выбор: ВЫПИСАН С ВЫЗДОРОВЛЕНИЕМ, С УЛУЧШЕНИЕМ, С УХУДШЕНИЕМ, БЕЗ ПЕРЕМЕН, УМЕР. Неспециалисту всё понятно: какие же ещё могут быть варианты?! Но так кажется лишь с точки зрения чёрно–белой статистики. А как на самом деле?

Аргумент первый.

…Человек умер в больнице. От хронического неизлечимого (в наше время) заболевания. Всё к тому шло. В истории болезни подчёркивается нежелательное «УМЕР». Чёрно–белая статистика делает пометку в графе неудовлетворительных результатов. Так стоило ли вообще лечить? Ведь конец был предвиден! Можно услышать: «Лучше бы родственники забрали этого больного домой. Пусть бы умер дома и не портил статистику больницы! Ведь лечение не имело перспективы!..»

Опомнитесь! Люди мы или не люди? Или нéлюди?

Да, болезнь смертельная. Да, конец неминуем! День–два — и ВСЁ!..

Стоп! День–два? Может, если подумать, есть большая разница: день или два? Это для здорового человека, у которого этих дней впереди не счесть, нет разницы. А какая радость обречённому на смерть узнать, что приговор исполнится не сегодня, а днём позже! А завтра, возможно, день казни «перенесут» ещё раз!..

Разумеется, статистическая отчётность не предусматривает графы: ЖИЗНЬ ПРОДЛЕНА НА ___ ДНЕЙ, ___ ЧАСОВ, ___ МИНУТ. Нам, собирающимся жить долго, это не нужно!

Аргумент второй.

…Человек умер в больнице. От хронической неизлечимой (в наше время) болезни. Всё к тому шло. В документации подчёркивается трагическое «УМЕР». Результат неудовлетворительный. С точки зрения статистики. Не лучше ли было бы родственникам забрать больного домой? Ведь всё было ясно! Врачи даже и дня не добавили бы…

Стоп! Когда мы, наконец, перестанем оценивать жизнь лишь продолжительностью?! С недавних пор в цивилизованных странах всё чаще стал слышаться термин «качество жизни». Что это означает?

…«Безнадёжного» больного выписывают из больницы. Отдают родственникам, чтобы умер дома. В семейном кругу. Но всегда ли такой вариант является наилучшим? Этично ли поручать далёким от медицины родственникам уход за кало– и мочеприёмниками? Хочет ли сам больной, чтобы некоторые довольно интимные элементы ухода за ним осуществляли его дети? Ведь даже смертельно больному человеку присуща элементарная стыдливость! Да и каждый ли из нас готов видеть агонию своих родителей?

Не лучше ли поступить по–другому? Больной безнадёжен. Он это знает. Знают его родственники. Больной лежит в отдельной специализированной палате. Он не хочет, чтобы дети и внуки видели его в таком жалком состоянии. Ведь он не в состоянии контролировать тазовые органы. Его надо время от времени подмывать, перекладывать в чистую сухую постель… Пусть лучше это будут делать не его дети. Пусть дети запомнят его не таким… А если сегодня под вечер ему будет немного легче и он не будет скрипеть зубами от боли (ему что–то уколют, дадут подышать кислородом и тому подобное…), его помоют и уложат в свежую постель, проветрят палату — вот тогда он попросит позвонить детям. Пусть придут, поговорят с ним. Увидят его в таком варианте, на который и он согласен. Если же до вечера болезнь не «попустит», то дети (пусть и взрослые, но дети!) не будут видеть его в мучительных судорогах, с выпученными глазами, хватающего ртом воздух… Это увидят люди, которые знают, что делать в таких случаях, и которые сделают то, что знают и умеют. Ничего, что их мероприятия могут и не продлить жизнь. Главное, что они ОБЛЕГЧАТ последние дни, часы, мгновения этой жизни! Возможно, именно для этого на Западе начали создавать так называемые хосписы.

Разумеется, медицинская статистическая документация не предусматривает графы: ОБЛЕГЧЁН ПОСЛЕДНИЙ ПЕРИОД ЖИЗНИ БОЛЬНОГО… Нам, которые будут жить вечно, это не нужно…

* * *

Спорный вопрос

(Парадоксы инвалидности)

Представьте себе ситуацию. Директор крупного предприятия вызывает к себе в кабинет уборщицу и говорит:

— Маруся, у тебя какая зарплата?

— Сто пятьдесят, Иван Иванович.

— А как твое здоровье, Маруся?

— Да ничего, Иван Иванович, слава Богу…

— А я, Маруся, получаю девятьсот пятьдесят. Не ровня тебе. А знаешь ли ты, Маруся, что наше справедливое государство ежемесячно отчисляет определённую сумму из твоего мизерного заработка, чтобы доплатить к моему, не такому уж и мизерному? Догадайся, за что! За то, что почти не вижу левым глазом и хромаю на левую ногу. Нет, это отнюдь не мешает мне руководить вами всеми. Вот если бы я был токарем или, как ты, уборщицей, мне было бы тяжело. Однако по своим болячкам я являюсь инвалидом третьей группы. Имею право на доплату. Имею право!

Что вы скажете по поводу данной ситуации? Считаете, что такого разговора не может быть? Такой разговор, действительно, тяжело представить. Но указанное перераспределение денег нашим справедливым государством культивируется и поощряется.

Поймите меня правильно! Я искренне сочувствую людям с худшим, чем у меня, здоровьем. Но за что и в каких случаях, по моему мнению, общество должно платить деньги больным людям, инвалидам? Другими словами, за что и в каких случаях лично я согласен направить часть своего заработка больным и инвалидам? За наличие болезней? Вовсе нет. Наличие некоторых физических недостатков, за которые в наше время и в нашем государстве дают инвалидность, совсем не мешает зарабатывать немалые деньги преимущественно умственным трудом. Почему мы должны «сбрасываться» на доплату одноглазому или одноногому банкиру, которого возят в лимузине?

Но довольно примеров. Теперь конкретно: кому же и за что платить пенсию по инвалидности?

Уверен: материальную помощь надо назначать не за наличие болезней и физических недостатков. Если есть выбор: платить инвалиду пенсию или трудоустроить его так, чтобы он ЗАРАБАТЫВАЛ приличные деньги, надо выбирать второй вариант. Общество должно платить инвалиду не за наличие болезни, а за то, что оно (общество) не может создать такие условия, в которых этот инвалид смог бы ЗАРАБОТАТЬ себе на достойную жизнь. Общество должно платить за то, что оно не смогло рационально трудоустроить не совсем здорового человека, не смогло создать ему приемлемые бытовые условия. Ведь намного лучше, когда инвалид, работая на адаптированном рабочем месте, получает высокую зарплату и может КУПИТЬ себе всё необходимое, а не ждёт от общества подаяния. Общество должно платить пенсию как компенсацию за то, что не смогло сделать больного человека своим полноценным членом.

P. S. Есть еще инвалиды пенсионного возраста, работающие пенсионеры, работающие инвалиды пенсионного возраста… Но это уже темы для отдельных разговоров…

* * *

Ситуация

(Размышления на конференции по разбору смерти,

или

«Пришёл своими ногами…»)

Не на каждую ситуацию можно существенно повлиять, даже если наблюдать её с самого начала. Даже парашют не возвратит в самолёт того, кто из него выпал. Смягчит падение — это так. Да и то лишь в том случае, если этот парашют вовремя раскрыть.

Бывает так: приходит пациент своими ногами, болезнь ещё только начала своё дело. Но жестокой статистикой этой болезни отпущен определённый процент летальности. Даже при полноценном лечении. Хоть круть, хоть верть. Не всё ещё может наука. Мы смотрим на медицинскую науку пятидесятилетней давности и думаем: «Каменный век!» Так взгляните на современную медицину глазами грядущих поколений! Но… Но человек пришёл своими ногами… Сам переступил порог приёмного отделения… Пришёл умирать. Выигрыш — разве что день–два. Как это объяснить родственникам?

P. S. Много веков назад в некоторых азиатских странах существовал способ смертной казни: обречённому давали съесть стакан соли, запивая водой, а потом отпускали на все четыре стороны. Тот, не веря своему счастью, спешил исчезнуть с глаз стражи. Не знал, бедняга, что идёт умирать. Сколько воды он ни выпьет — смерть неизбежна. Не рассчитан человеческий организм на такие испытания. Жестокие были времена…

* * *

Спорный вопрос

(Сейчас скажу крамолу!)

Да, сейчас скажу такую крамолу, которой можно навлечь на себя гнев начальства. Но это моё субъективное личное мнение без претензии на истину в последней инстанции. Скорее, это вопрос к самому себе. Вопрос, на который я не могу ответить однозначно.

Нужны ли ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ профилактические осмотры?

Такой вот вопрос. Довольно простой, но лишь на первый взгляд.

В стране высокий уровень заболеваемости туберкулезом. Что нужно делать? Всем, переступающим порог поликлиники, проводить флюорографическое обследование. Без флюорографии не принимать.

В стране много гинекологических онкозаболеваний. Что нужно делать? Без осмотра акушерки не принимать.

В стране много рака прямой кишки. Что нужно делать? Без ректального исследования не принимать.

В стране много глаукомы. Что надо делать? Без измерения внутриглазного давления не принимать.

И т. д.

Вроде бы всё логично. Профилактика — превыше всего! А профилактика — это, в первую очередь, профилактические осмотры. Кое–кто по своей простоте этого не понимает и игнорирует флюорографию, гинекологический осмотр, ректальное исследование и прочие необходимые для него же самого обследования. Что же, придётся эти обследования сделать обязательными. Да, обязательными. Принудительными — это чересчур грубое слово. Вроде бы всё логично. Но что–то здесь не так.

Почему–то, несмотря на обязательное ежегодное флюорографическое обследование, не уменьшается количество запущенных случаев туберкулёза и рака лёгких. Почему–то, несмотря на обязательное ежегодное гинекологическое обследование, не уменьшается количество запущенных случаев злокачественных новообразований женской половой системы. Почему?

Станем на место рядового гражданина, не слишком отягощённого медицинскими знаниями. Или, ещё лучше, гражданки. Уже полгода у неё, горемычной, что–то в животе болит, и аппетита нет, и худеет она с каждым днём… А в поликлинику не идёт! Там ведь на «вертолёт» надо ногами кверху ложиться! Стыд какой! А ещё рентген проходить! А это же, говорят, радиация, Чернобыль!..

Согласен: имеем дело с ошибочной логикой. Но ведь именно с такой логикой мы чаще всего и имеем дело!

Так, борясь за раннее выявление одних болезней, мы культивируем запущенные случаи других.

Кстати, всё изложенное выше — это не голая теория. Есть люди (поумнее меня), которые уже давно доказали всё это на практике. Ещё во времена моего студенчества рассказывал нам профессор на лекции по хирургии об одном интересном эксперименте. Сделали в клинике день, как они его назвали, раннего выявления рака желудка. Объявили, что в этот день будут принимать всех, у кого есть жалобы на желудочно–кишечный тракт. Будут принимать без каких–либо амбулаторных карточек, без флюорографии, без гинекологического осмотра… Заходи просто с улицы! И что Вы думаете?! За один день было выявлено больше заболеваний желудка (в т. ч. и рака), чем за весь предыдущий год! Именно среди тех людей, которые ещё не скоро отважилось бы на т. н. ВСЕСТОРОННЕЕ обязательное обследование. Потом эту практику признали ошибочной и больше такого не делали. Всестороннее — так всестороннее!

[*]

* * *

Лирическое отступление

(15 %,

или

«Акýна матáта!» *)

Когда видишь безобразие, то возникает желание изменить ситуацию к лучшему. Вполне естественное для большинства людей желание. Для большинства, но не для всех.

Как–то одна коллега сказала мне: «Не стоит принимать близко к сердцу. Где–то я читала, что те, кто всем в жизни довольны, живут на 15 % дольше».

Возможно, она права. Права в том, что таки живут на 15 % дольше. Но возникает ряд вопросов.

Первое. Кому нужны и кому полезны те 15 %? Пушкин прожил бы ещё несколько раз по 15 %, если бы не принимал слишком близко к сердцу дерзость Дантеса. Но остался ли бы он тогда Пушкиным? Шевченко мог бы прожить на 15 % дольше, если бы не принимал близко к сердцу вроде бы чужие судьбы. Гоголь, если бы не видел мир сквозь невидимые прочим слезы… Писали бы себе о чём–то нейтральном…

А может, мир с течением времени становится лучше именно благодаря тем, кто теряет свои 15 %? Может, мы никогда и не вышли бы из пещеры, если бы не было людей, неудовлетворённых пещерой? Людей, которые не «клюнули» на дополнительные 15 % пещерной жизни?

Где бы мы были, если бы не те, которые в своё время не удовольствовались мерцанием свечки, скоростью лошадей и волов, урожайностью диких растений?..

Раб жил бы дольше, если бы не принимал близко к сердцу неудобства своего существования…

Однако вернусь к коллеге с её советом не принимать близко к сердцу и жить дольше. Да разве она не лукавит? Разве она сама не ждёт, пока КТО-ТО ВМЕСТО НЕЁ израсходует свои 15 %? Как в ночной электричке: все умные сидят, смотрят в окна, не принимают близко к сердцу и ждут, когда КТО-ТО неразумный осмелится–таки унять наглого хулигана.

Итак, дорогие мои умнички–советчики! Дорогие «пятнадцятипроцентнички»! Сознайтесь в конце концов, что вы просто паразитируете на неравнодушных. Так хотя бы МОЛЧА паразитируйте. Не лезьте со своими советами наподобие: «Акýна матáта!» Идите себе, не нарушайте свой режим, продолжайте спать!

* * *

Спорный вопрос

(Что тяжелее?)

Временами ловлю себя на «крамольном» вопросе: «Какой день тяжелее: операционный или не операционный?» Казалось бы, вопрос риторический. Ведь какое ещё дело может быть более ответственным, чем операция?! Однако… Судите сами!

Во время проведения операции передо мной стоит одна–единственная задача, а всё прочее для меня не существует. Мир за пределами операционной или исчезает совсем, или (в случае необходимости) должен работать на моего больного.

Операция закончилась. Я выхожу в коридор. Подходит сестричка. Докладывает:

— Константин Иванович! Где–то час назад звонили по телефону из реанимации, просили, чтобы Вы, КАК ТОЛЬКО ВЫЙДЕТЕ ИЗ ОПЕРАЦИОННОЙ, шли к ним…

Иду по коридору. Возле входной двери стоит бывшая пациентка.

— Константин Иванович! Я выбрала время, чтобы Вы меня осмотрели. Вы ведь меня помните? ВЫ ВЕДЬ МНЕ НЕ ОТКАЖЕТЕ?

Рядом с ней стоит пациент теперешний.

— Вы мне уже написали выписочку? За мной уже приехали. И Вы ведь меня осмотрите на дорогу?..

Захожу в ординаторскую. Телефон:

— Детское отделение Вас беспокоит. Нам нужна Ваша консультация.

Выхожу из ординаторской. Стоят:

— Вы в нашей палате обход будете делать?..

Телефон возвращает меня в ординаторскую:

— Константин Иванович! Напоминаю Вам, что за Вами — отчёт за минувший квартал…

Компьютер — и тот «завис» бы в такой ситуации от количества одновременно поставленных задач!

* * *

Спорный вопрос

(«Запорожец»)

Разговор. Один из врачей:

— Ежели бы мне да долларов с тысячу зарплаты, то я горы свернул бы… Вёл бы полсотни стационарных больных да ещё столько же амбулаторных каждый день принимал бы…

Слушаю его молча да и прикидываю про себя: вот если установить на «Запорожце» дополнительный бак да залить туда литров сто наилучшего бензина, то обгонит ли он «Волгу»?

* * *

Лирическое отступление

(Кому нужно моё отделение?)

В полной мере отдаю себе отчёт, на какой стадии развития медицины находится моё отделение. Сознаю разницу в уровнях оснащённости медаппаратурй и инструментарием моего отделения и столичной клиники. Критически отношусь к количеству выполненных мной операций (далеко мне до офтальмологических центров!). Знаю, что оперирую не по наиновейшим технологиям. Поэтому иногда спрашиваю у самого себя: «А на чёрта лысого ты это всё делаешь? Целесообразно ли существование твоего отделения? Кому оно нужно?» Долго ищу ответ. Ищу аналоги своего отделения в цивилизованном обществе. И таки нахожу!

Моё отделение (да и вся больница в целом) — это благотворительное лечебное учреждение для малообеспеченных слоёв населения. Для нуждающихся. Для бедных. Для нищих. Для тех, кто не может позволить себе лечение в дорогих клиниках. Такие лечебные учреждения есть и за границей. И, наверное, они пока что нужны, раз в них обращаются люди. Как нужны ночлежки для тех, кому недоступны пятизвёздочные отели. И, возможно, неуместно сравнивать комфортность ночлежек и упомянутых отелей… Обществу нужны и те, и другие. По крайней мере — пока что.

* * *

Лирическое отступление

(Касты)

Только что перелистывал старую книжку о преодолении кастового расслоения общества в Индии. Люди из наивысшей касты там когда–то считались жрецами, толкователями высших истин, мудрыми проводниками нации. К низшей касте принадлежали слуги и рабы, печальная участь которых — исполнять волю других.

Подумал почему–то: вот если бы у нас сейчас было кастовое общество, то к какой касте были бы отнесены медики? С их зарплатами. С требованиями общества к ним. С отношениями «начальник — подчинённый» в самой медицинской среде…

И взбредёт же такое в голову! Тьфу — да и только!

* * *

Ещё одно лирическое отступление на ту же тему

(Касты)

Снова перелистывал всё ту же старую книжку о преодолении кастового расслоения общества в Индии. Не знаю, как там сейчас, но на время написания книжки этот процесс (преодоления) продвигался у них с большим скрипом. Ну никак не хотели брахманы и кшатрии пить на брудершафт с шудрами. Даже если кто–то из тех шудр (или шудров?) становился втрое богаче кого–то из обедневших брахманов. Западному человеку (немцу, американцу) не понять: как это так, что у тебя уже полные карманы денег, а ты ещё не брахман?! И чего у тех непонятных индусов не деньги на первом месте?!

Мы не индусы, но ведь мы и не американцы. Возможно, американцам не дано понять каких–то черт нашего менталитета.

Еду в трамвае… Нет, в моем городке трамвая нет. Троллейбуса тоже. И не скоро будет. Просто я сейчас на курсах в столице. Повышаю квалификацию. Такие уж к нам профессиональные требования: по меньшей мере раз в пять лет по меньшей мере сроком на месяц езжай на курсы, учись новому, сдавай экзамены, потом пиши отчёт о своей работе, собирай характеристики и рецензии, снова езжай на заседание специальной аттестационной комиссии, там тебе ещё раз устроят экзамены и лишь тогда вынесут решение о соответствии той или другой квалификационной категории. Морока, да и только… И вот я еду в трамвае. Стою так, что просто невозможно не увидеть объявления над окном. Читаю. Трамвайному парку нужны кондукторы и контролёры. Продавать и проверять билеты. Требований к образованию нет. Зарплата… Да, зарплата больше, чем у меня. Намного больше. Даже не на сколько–то гривен, а во сколько–то раз. Во сколько раз, не говорю, потому как стыдно. Хотя стыдно должно быть государству. Но много ли моих коллег, прочитав такие объявления, побросали свои больницы и подались в столицу? Что–то не очень! Может, там уже стоит очередь из инженеров и учителей, за зарплату которых государству также должно быть стыдно? Нет. Почему–то совсем небогатые люди считают своим долгом заботиться о здоровье, интеллекте и благосостоянии нации. Почему–то не хотят бросать своей обедневшей касты. Ну почему у этих непонятных интеллигентов не деньги на первом месте?!

* * *

Ситуация

(Беспроигрышный вариант)

Дорогой мой пациент! Ты обратился ко мне в недобрый для тебя час. Обратился именно ко мне, хотя у тебя был выбор. Я не давал тебе никаких гарантий, но ты сознательно согласился на риск. Ты сказал, что полностью доверяешь мне. Это было ТОГДА. А сейчас… Если бы ты только знал, как твоё доверие нужно мне СЕЙЧАС, когда далеко не всё идёт гладко, когда твои надежды не очень спешат исполняться, когда каждый новый день не приносит радости (но ведь и не отбирает надежду!), когда каждая перевязка становится истязанием не столько для тебя, сколько для меня, ты заявляешь о своем решении «поехать куда–то ещё, показаться кому–то ещё».

Что ж, это твоё неотъемлемое право. Езжай. Удачи тебе.

Осталась ли в моей душе обида? Нет, обиды нет. Есть какая–то труднообъяснимая горечь… Эта горечь знакома людям искусства. Такая горечь бывает в душе, когда кто–то заходит в твою мастерскую и видит твоё незавершённое произведение, твою недоделанную работу. Более того, этот кто–то начинает воспринимать сам и выдавать другим недоделанное за плохо сделанное.

Будет ли доволен этот пациент своим новым врачом? Не знаю, будет ли доволен, но претензий к новому врачу у него не будет. Почему? Потому что новый врач (в отличие от того, кто начинал!) всегда имеет два БЕСПРОИГРЫШНЫХ варианта окончания лечения.

Вариант первый. Выздоровление. Новый врач объясняет пациенту: «Вы выздоровели, так как своевременно ушли от того дурака и обратились ко мне».

Вариант второй. Выздоровления нет. Новый врач объясняет пациенту: «Вы не выздоровели, так как несвоевременно ушли от того дурака и поздно обратились ко мне».

В обоих вариантах новый врач остаётся «цацей», а его предшественник — «кáкой».

Но в любом случае, пациент, — это твоё неотъемлемое право. Езжай. Удачи тебе.

* * *

Молитва

Благодарю Тебя, Господи, что Ты до сих пор держишь меня на свете и даёшь мне дополнительное время для осознания совершённых мною ошибок!

* * *

 

Раздел седьмой

ПОЗИТИВ

Просмотрел предыдущие разделы и ощутил: чересчур много в них отрицательных эмоций. Оно и понятно: писал о наболевшем. Но неужели всё так плохо?! Стоит–таки добавить немного позитива!

Вместо того, чтобы сетовать, что роза имеет шипы, я радуюсь тому, что среди шипов растёт роза.

(Ж. Жубер)

Ситуация

(«Здравствуйте!»)

Воскресенье. Идём с отцом по Нежину. Отец приехал ко мне на пару выходных дней.

— Здравствуйте, Константин Иванович!

(Это старичок с противоположной стороны улицы).

— Здравствуйте!

Вообще–то, со старшими по возрасту я здороваюсь первым. Но, к своему стыду, я не сразу узнал этого старичка. Когда–то я его оперировал. Раз видит меня издалека, значит операция была удачной. А удачные случаи в памяти надолго не задерживаются. Всё хорошо — так иди себе с Богом! Вот неудачи — это пожизненное…

Пока дошли до базара, поздоровался ещё с несколькими немолодыми уже людьми (такие уж, по большей части, мои пациенты).

Отец:

— Цени, что люди тебя знают и уважают. Даже те, кто старше тебя. Наверное, ты здесь всё–таки нужен!

Разве же это не есть счастье?!

* * *

Типичная ситуация

(Счастливая усталость)

Эта ситуация знакома мне ещё со студенческих лет. Но сейчас она стала для меня повседневной, будничной, даже банальной. А тогда…

…Я выхожу из дверей клиники и будто оказываюсь в совсем ином мире. Сейчас вокруг меня — сумерки вечернего города. Прохожих мало, да и те спешат туда, где уже уютно светятся зашторенные окна, где ждут ужин и включённые телевизоры… На меня внимания никто не обращает… Студент, каких в Одессе достаточно… А ещё пять–десять минут назад я стоял в ярко освещённой операционной. Нет, самостоятельно я не оперировал. Ведь я ещё всего лишь студент. Но я уже ассистировал в такой сложной операции! Я только что принимал участие в спасении человеческой жизни, а никто об этом и не догадывается. Впрочем, мне это и не нужно. Я понимаю, что у каждого свои собственные хлопоты. Главное, что я сам сознаю свою нужность в этом мире! Да, я устал, но эта усталость — усталость от завершённого нужного дела! СЧАСТЛИВАЯ УСТАЛОСТЬ!

После многих лет самостоятельной работы такая усталость перешла в разряд повседневных, будничных ощущений. Но относительно банальности — это я, наверное, всё же соврал. Ведь и теперь, бывает, плетусь домой счастливый…

P. S. Далёк от того, чтобы считать такие ощущения прерогативой лишь своей профессии. Помню, когда–то на военных сборах разговаривал с курсантом одного из военно–морских училищ. Он мечтал стать подводником. «Представляешь, — с восторгом говорил он, — всплывает подводная лодка, открывается люк, и ты наслаждаешься таким долгожданным глотком свежего воздуха!» Я его понимаю. И дай Бог, чтобы он с такими же чувствами наслаждался тем глотком свежего воздуха и на двадцатом году службы!

* * *

Лирическое отступление

(Выход из безвыходного положения)

Храни нас, Боже, от ситуаций, когда дальнейшая жизнь теряет свой смысл и свою ценность. Когда остаток жизни придётся прожить калекой. Или, ещё хуже, глядя на увечье своего ребёнка. Или с пониманием того, что этот ребёнок никогда не будет взрослым, никогда не подарит тебе внуков…

Именно это переживают люди, на которых неожиданно обрушилось горе. Не неприятность, через которую можно переступить и забыть или с которой можно смириться и терпеть её рядом с собой, а настоящее горе. Горе. Трагический случай. Секунда, которая перевернула человеческую судьбу. Безвыходное положение…

Тот, кто решил посвятить свою жизнь медицине, должен быть готов ежедневно видеть такие безвыходные положения. И не только видеть их, а и противостоять им.

Разумеется, врачу нередко приходится озвучивать и печальные известия. Каждый такой случай оставляет рубец на сердце врача, отнимает часть его здоровья, сокращает его жизнь…

Но какая радость для врача выйти к заплаканным родственникам и объяснить им, что произошло не горе, не трагедия, а неприятность! Может, и большая, но лишь неприятность. Неприятность, которая пройдёт. Пусть не так скоро, как хотелось бы, но всё же пройдёт. И что эту неприятность когда–нибудь все будут вспоминать в прошедшем времени. Да, сейчас состояние тяжёлое. Но ведь и мы готовы лечить таких больных. Да, впереди ещё не одна операция. Но ведь если бы они не имели перспективы, о них никто и не говорил бы сейчас. Да, риск есть. И риск значительный. Однако сколько бывших больных после точно таких же неурядиц продолжают работать, служат в армии, водят автомобиль… Да, впереди длинный, продолжительный, трудный путь. Но он будет пройден. Мы вместе его пройдём…

И светлеют заплаканные глаза. И ощущаешь себя присланным сюда для выполнения очень важной миссии, носителем доброй вести, проводником к выходу из безысходности… Нет, до появления крыльев за плечами ещё слишком далеко! Но ходить по земле почему–то становится легче.

* * *

Ситуация

(Рабочая суббота)

Да, да! Никакой ошибки нет. Мне больше нравится работать в субботу, чем в обычный будний день. Почему? Когда я впервые заметил за собой такую, на первый взгляд, аномалию, я тоже заинтересовался: почему?

Суббота. Я иду на работу, когда другие отдыхают. В том числе и начальство. Я ИДУ ДЕЛАТЬ ТО, РАДИ ЧЕГО ПРИШЕЛ В МЕДИЦИНУ! Я ИДУ ЛЕЧИТЬ ЛЮДЕЙ! И только с понедельника начнутся ежедневные пятиминутки и оперативные совещания. Только с понедельника начнутся напоминания о необходимости написания отчётов, планов, анализов работы… Только с понедельника начнётся так называемая бумажная работа. Это всё будет лишь с понедельника. А СЕЙЧАС Я ИДУ ЛЕЧИТЬ ЛЮДЕЙ.

Организаторы здравоохранения (руководители) с большим опытом сейчас, наверное, улыбнутся и даже посочувствуют моей наивности. Пусть себе улыбаются. Мне всё же больше нравятся рабочие субботы, чем понедельники и вторники…

* * *

Лирическое отступление

(Не всё так уж и плохо…)

Что–то положительное, да есть!

Я всё–таки получил квартиру. На тринадцатом году работы в городе с населением 80 тыс. Был в ОЧЕРЕДИ НА ВНЕОЧЕРЕДНОЕ ПОЛУЧЕНИЕ КВАРТИРЫ. Пусть читатель сам оценит: рано получил или поздно. Согласен: могло бы и этого не быть.

Я всё–таки купил цветной телевизор. Когда он стал стоить не 9–10 моих зарплат, а лишь 3.

Я всё–таки купил компьютер. Пусть не самой новой модели, но всё–таки! Он мне очень помогает в работе с отчётными документами. Он мне помогает в упорядочении этих строк.

Я всё–таки питаюсь по принципу: полноценное питание без деликатесных излишеств.

И вообще, всё совсем не так уж и плохо! Для советского человека.

* * *

 

Раздел восьмой

ВЕСЁЛОЕ

Если раньше такие ситуации меня раздражали и выводили из себя, то сейчас вызывают улыбку. После многих лет работы я всё больше убеждаюсь, что ко многим печальным по своей сути вещам целесообразно относиться с юмором.

Пример:

— Абрам, говорят, Вас вчера били на станции?

— Какая ложь! Разве ж это станция?! Остановка в степи!

В будущем я даже планирую перенести в этот раздел многое из разделов предыдущих.

Жизнь — трагедия для того, кто чувствует, и комедия для того, кто мыслит.

(Ж. Лабрюйер)

Смешно всё то, что случается не с Вами, а с кем–нибудь другим.

(Из передачи «Каламбур»)

Ситуация

(Уважительная причина)

Для возможных читателей–иностранцев объясняю: существует народный обычай, когда на рассвете первого дня Нового года по старому стилю к Вам в дом приходят с пожеланиями богатого урожая и благополучия и в знак сказанного посыпают в доме зерном. Засевают. Вы же, хозяин, благодарите, наливаете рюмку (взрослому), угощаете конфетами (детей), даёте деньги…

В отделение заходит дядя с довольно широкой «зоной» перегара вокруг себя. Осмотр показывает, что лучшее было бы этому дяде обратиться за медицинской помощью по меньшей мере сутки назад.

— Почему же Вы не обращались раньше?! Неужели не болело?!

— Болело. ТАК ЗАСЕВАТЬ ЖЕ НАДО БЫЛО…

* * *

Две версии одной ситуации

(«А Вы кто?»)

Версия первая

Консультировал лежачего больного в другом отделении. Уже собираюсь уходить. Дядя на соседней кровати отвлекается от чтения газеты:

— Вы кто? ЛОР? Нет? Кто? Окулист? Нет, не надо.

Снова погружается в газету.

Ну и что? Продавцы пирожков в поезде уже привыкли к подобному отношению со стороны обслуживаемого населения:

— У тебя с чем пирожки? С мясом? Нет, не хочу…

Версия вторая

Консультировал лежачего больного в другом отделении. Уже собираюсь идти. Дядя на соседней кровати отвлекается от чтения газеты:

— Вы кто? Окулист? Ой, как хорошо! Раз уж Вы всё равно здесь, то я Вам расскажу, что у меня последний год с глазами творится…

P. S. Ещё неизвестно, какая версия лучше!

* * *

Ситуация

(Семейные узы)

Обход в отделении. Один из пациентов:

— Доктор! Раз я здесь лежу, Вы посмотрите мою жену? Она завтра меня проведывать придёт. Ей очки нужны…

Чтобы не давать волю нервам, даю волю фантазии. Если бы я работал в санатории, то мог бы, наверно, услышать ещё более изысканный вариант:

— Доктор! Раз у меня есть путёвка в Ваш санаторий, то я приеду с женой. У неё что–то тоже со здоровьем не то…

А если бы я работал в бане, то услышал бы:

— Вы не против, если на мой абонемент вся моя семья походит?

А работал бы проводником в поезде, то ещё смешнее было бы:

— Я на свой билет хочу с собой тёщу для компании взять.

Пофантазировал. Стало легче.

* * *

Ситуация

(Картошка)

Почти детективное приключение с преследованием!

Есть ли что–то позорное в покупке картошки на базаре? Не спешите отвечать однозначно!

Если человек живёт в квартире на четвёртом этаже, то не всегда бывает целесообразным в этой квартире делать запас картошки на всю зиму. И не каждый подвал многоэтажного дома является идеальным местом для длительного хранения этой картошки. Удобнее бывает периодически покупать её на базаре. По мере использования. А в этом есть что–то позорное?

Обязательно ли жить натуральным хозяйством, когда уже тысячи лет существует принцип товарно–денежных отношений? Благодаря этому принципу каждый член общества может заниматься тем, что у него лучше всего получается. Это не моя выдумка. Так утверждают общественно–политические науки.

Итак, чудесный зимний день. Ветра нет Солнышко. Морозец такой себе, чтобы только снег не таял. Воскресенье. Выходной. Почему бы не сходить на базар за картошкой? А чтобы не нагружать руки, почему бы не взять с собой санки? Может, в Лондоне или Париже так не поступают, а у нас часто зимой ходят на базар с санками.

Итак, иду из базара. Идти недалеко. Позади легко бегут мои санки с мешочком картофеля. Не с мешком, а именно с мешочком. Или даже с торбой.

— Добрый день!

И откуда это вынырнула моя знакомая?

— Добрый день.

— А Вы что, картошку купили? А что, у Вас дачи нету? А Вы что, в погребе на зиму не держите? А чего у Вас дачи нету? Я думала, у Вас есть…

Что ей ответить? Что у меня когда–то была дача, то есть шесть соток огорода? Что до того огорода надо было час крутить педали? Что в конце концов бросил–таки тот огород? Почему? А разве она сама и такие, как она, когда просили врача подойти в субботу и воскресенье в отделение и сделать перевязки, разве она думала о том, что врачу нужно было поехать в свои выходные на дачу?! Что у врача та дача пыреем зарастает?! То–то и оно!

Пока так размышлял про себя, знакомая отцепилась.

Вот, наконец, мой дом. Тьфу! Несут черти соседа! Прямо навстречу! Если и он спросит, откуда везу картошку…

Поравнялись. Поздоровались. Он молча не пройдёт. Переговорили относительно погоды и политики… Заглядывает мне за спину:

— А это у тебя что? Картошка? (СКАЗАТЬ, ЧТО БАНАНЫ? НЕ ПОВЕРИТ!) Может, с базара? Купил? Ты что, покупаешь картошку?..

Чаша терпения переполняется. Отвечаю:

— Да нет! Что ты! Это мне с базы украли и презентовали бывшие больные. Почему сами не притащили домой? Не хочу «засвечивать» этот факт перед соседями. Пусть лучше думают, что я купил на базаре.

— А–а–а! Ну, тогда — порядок!

Уходит, довольный…

* * *

Ситуация

(Картошка — 2)

Почти детективная история о коррупции

Чтобы не привлекать внимание «соответствующих органов»,

фамилии не упоминаются.

Для протокола указанных органов заявляю, что все события вымышлены.

Чета врачей стоит в позе буквы Г на шести сотках за городом. Сколько видит глаз — такие же «Г» на таких же клочках земли. Выходной! Какая–то «иномарка» долго кружит между теми клочками, периодически останавливаясь на несколько секунд.

Но вот «иномарка» гудит сигналом позади врачебных «Г».

— Вы врач такой–то?

— Я.

— Моего родственника осматривал дежурный врач, но я хочу, чтобы ещё и Вы глянули…

Забрали врача на полдня. На шести сотках осталось только одно врачебное «Г». Много ли оно само успеет сделать, чтобы в течение года иметь картошку?

Тем временем врач–аграрий в отделении сделал то, ради чего его туда привезли. Владелец «иномарки» протягивает купюру:

— Возьми, док, купи себе картошки и не майся дурью…

Читателю предлагается с трёх попыток угадать дальнейшее развитие событий.

* * *

Светлой памяти Александра Белла,

изобретателя телефона,

посвящаются несколько следующих ситуаций

Ситуация

(Таинственный звонок)

Телефонный звонок. Поднимаю трубку:

— Глазное отделение…

Молчат. Повторяю:

— Глазное отделение!..

Молчат. Однако слышно, что кто–то сопит на том конце. И вот уже короткие гудки.

Такое уже не впервые. Я уже знаю, что за этим последует. Поэтому отправляюсь на консультации прямо сейчас, хотя собирался сделать это позже. Без угрызений совести. Надо же как–то учить людей!

Консультаций много, поэтому возвращаюсь лишь через час. Под кабинетом стоит бывший пациент:

— Ой, а я Вас уже час жду!

— Мы с Вами договаривались о встрече?

— Нет, но я звонил, Вы взяли трубку, я понял, что Вы в отделении…

Ну разве не пора уже не только лечить, а и учить людей?!

* * *

Ситуация

(Таинственный звонок — 2)

Звонок. Сестра поднимает трубку, и я слышу, как она кому–то отвечает:

— Добрый день… Да, есть… А кто его спрашивает?.. До четырёх часов, но кто его спрашивает?..

Я уже догадываюсь… Нет, я уже просто уверен, о чем сейчас доложит мне сестра. Так и есть:

— Константин Иванович! Звонил какой–то мужчина, не захотел представиться, спрашивал, до которого часа Вы будете на работе.

— А что он хотел?

— Не сказал. Положил трубку.

С чистой совестью поступаю так же, как в предыдущей ситуации. Людей всё же надо учить!

* * *

Ситуация

(Таинственный звонок — 3)

Звонок. Поднимаю трубку.

— Алло, Вы меня узнали?

Не хочу обижать человека, поэтому вынужден врать:

— Извините, связь плохая, что–то трещит в аппарате, голос искажается, лучше представьтесь…

Вранье не помогает. Мой собеседник не желает понимать намёки и продолжает настаивать:

— А я слышу Вас прекрасно. Я лучше Вам сейчас перезвоню.

Снова звонок. Снова повторяется требование кого–то узнать. Бесспорно, голос знакомый… Неудобно сознаться то ли в отсутствии музыкального слуха, то ли в плохой памяти, поэтому продолжаю свой поклёп на связистов:

— Алло!.. Алло!.. Теперь совсем ничего не слышу!.. Если Вы меня слышите, то перезвоните!..

С третьего раза помогает. Собеседник представляется.

Наверное, мне нужно тренировать память!

* * *

Ситуация

(Звонок — 4)

Конец рабочего дня. Уже в дверях ординаторской меня останавливает телефонный звонок. Поднимаю трубку. Аппарат «выдает» скороговоркой:

— Константин Иванович! Вы есть? (СКАЗАТЬ, ЧТО НЕТ? НЕ ПОВЕРИТ!) Подождите, я сейчас буду! (Короткие гудки…)

Ну что тут поделаешь?!

P. S. Один телефон — необходимость. Два телефона — роскошь. Отсутствие телефона — счастье!

Это я вспомнил старый анекдот.

* * *

Ситуация

(Предварительная договорённость)

— Вы меня осмотрите? Я Вам сегодня утром звонила.

— Извините, не припоминаю…

— А я не смогла дозвониться!

* * *

Ситуация

(Апофеоз телефонного общения)

— Алло! Это какое отделение? А–а–а… А мне надо неврологию. Какой там у них номер? Посмотрите, у вас же должны быть где–то записаны номера всех отделений… Чтобы мне уже 09 не набирать…

P. S. Обращаюсь к тем, которые представляют себе работу врачей в виде учёной беседы с коллегами в ординаторской за столом с кофе и пепельницей. Прежде чем набрать номер, потрудитесь мысленно задать себе два вопроса:

1. А от какого дела я сейчас оторву людей там, на другом конце провода?..

2….И вправе ли я буду рассчитывать на любезный ответ?

* * *

Ситуация

(Мухтар, место!)

Бывший пациент по телефону:

— Хочу показаться. Вы будете НА МЕСТЕ?

— Я до 9:30 в стационаре, а с 10:00 в поликлинике. Что Вы называете местом?

Молчит. Мой вопрос сбил его с толку.

Не хочу быть чересчур придирчивым к словам. Здесь часто так говорят. Но мое воображение рисует мне коврик в уголке и голос хозяина: «Место! Кому сказал?! Место!»

* * *

Ситуация

(«Как пройти в библиотеку?»)

Помните «Приключения Шурика»? Именно там прозвучал этот вопрос. В три часа ночи! Какая может быть библиотека в три ночи?! Но такое бывает не только в кинокомедиях.

Воскресенье. Пришёл в отделение перевязать послеоперационных. В дверь заглядывает бывший пациент (должен бы и знать, что к чему!). Удивлённо говорит:

— Пошёл в поликлинику, а она почему–то закрыта…

* * *

Ситуация

(Ещё раз про Зайчика — Энерджайзера)

— Константин Иванович! Я Вам в понедельник звонил после работы, а Вас в отделении уже не было…

— Вы звонили по телефону после СВОЕЙ работы?

— Да…

Не понимает, в чём дело. Пробую намекнуть ещё «прозрачнее»:

— Как Вы думаете: на сколько часов МОЙ рабочий день может быть длиннее ВАШЕГО?

Не понимает. Спрашиваю уже без намёков:

— Почему Вы считаете, что МОЙ рабочий день должен быть длиннее ВАШЕГО?

— А–а–а!

Дошло!

В такие моменты вспоминаю рекламного Зайчика — Дюрасела, который со своей батарейкой может бегать дольше, чем другие зайчики. Или Зайчика — Энерджайзера, в которого также воткнули соответствующую батарейку, чтобы он дольше колотил по барабану. И всё ему «по барабану»… И почему врачи работают не на батарейках? И не от электросети? Почему им, как всем прочим людям, надо кое–когда есть, спать, бывать дома?..

* * *

Ситуация

(Тонкий намёк на толстое обстоятельство)

Тяжело делать выбор, когда вариантов для выбора нет. Неприятно принимать решение, когда тебе диктуют ИМЕННО ТАКОЕ решение. Досадно выполнять чью–то прихоть и убеждать себя, что это своя собственная инициатива. Как воспринять просьбу, которая сопровождается намёком, что отказать ну никак нельзя? Тьфу — да и только!

…Иду с работы. Уже отошёл метров двадцать от порога отделения. Навстречу идёт знакомая. Выражение её лица позволяет всё понять без слов. Такое себе виновато–просяще–настойчиво–неумолимое выражение лица. А вот и слова. Тон слов соответствует выражению лица.

— Константин Иванович! Вы уже домой? (А ЕСЛИ И НЕ ДОМОЙ, ТО КАКОЕ ТЕБЕ ДО ЭТОГО ДЕЛО?) Вы уже с работы? (А ОТКУДА ЖЕ ЕЩЁ? СТОИМ ВЕДЬ В ВОРОТАХ БОЛЬНИЦЫ!) У Вас уже, наверное, рабочий день закончился? (А ЧЕГО БЫ Я ШЁЛ В ТАКОЕ ВРЕМЯ С РАБОТЫ?!) А я вот решила зайти к Вам, наконец собралась, хочу зрение проверить…

Стою, смотрю на неё. Выражение её лица не меняется. Она ждёт моего решения. Она ждёт МОЕГО решения? Нет, она ждёт исполнения ЕЁ решения! Она хочет, чтобы я развернулся и пошёл подбирать ей очки. Озвучиваю ответы на её вопросы:

— Да, уже домой… Да, с работы… Да, рабочий день кончился… Да, день выдался сложный… (МОЖЕТ, ДОЙДЁТ ВСЁ-ТАКИ ДО НЕЁ?..)

Не помогает. Выражение её лица остается прежним. Она и не думает менять СВОЁ решение… Тьфу — да и только!

* * *

Ситуация

(Ага, поймался!..)

Иду на работу. Перед отделением стоит один из «блатных» пациентов (его место — в поликлинике).

— О! Константин Иванович! Хорошо, что я Вас поймал!

Может, я чересчур придираюсь к словам, но меня всё чаще и чаще подмывает ответить в такой ситуации:

— Считайте, что я увернулся и убежал!

* * *

Ситуация

(Итак, я умер…)

Приятно чувствовать себя полезным для общества. Ещё приятнее чувствовать себя необходимым, незаменимым. «Доктор, мы хотим лечиться именно у Вас…», «Доктор, мы так ждали, пока Вы выйдете из отпуска…» и т. п.

Но на самом ли деле я так нужен, необходим, незаменим? Именно я, а не любой на моем месте?

Аналитический склад ума позволяет экстраполировать на себя примеры коллег, которые ушли ТУДА раньше меня.

Итак, 8:00 утра. Звонок в отделение:

— Алло! А Константин Иванович на месте?

— Нет…

— А когда он будет?

— Он умер…

— Вот неудача какая! А кто вместо него сегодня будет?

* * *

Ситуация

(«Подождите, я сейчас буду…»)

Я когда–то, в предыдущих разделах, возмущался назойливостью «левых» больных. А может, не стоит тратить свои нервы? Может, целесообразно перенять тактику обхождения с такими больными у одного из моих коллег?

— Вы ко мне? Хорошо, подождите пару минут в вестибюльчике, я сейчас буду.

Десять минут. Двадцать минут. Ждёт. Тридцать минут… Пробегает врач:

— Да, да! Сейчас буду смотреть! Только перевязочку сделаю…

Ещё десять минут. Двадцать… Когда врач выходит в вестибюль, там уже нет никаких «левых» больных!

* * *

Ситуация

(«Уграли глаз…»)

Когда на концерте зритель говорит зрителю: «Сегодня Пупырь — Казановский не в ударе, вчера он играл лучше," — то это воспринимается нормально. А если этот зритель («в миру» слесарь или врач, то есть не музыкант) начинает называть музыканта безруким, лабухом ресторанным и т. п.? Разбирается ли этот зритель в музыке настолько, чтобы иметь право оценивать работу специалиста в таком тоне и в таких выражениях? Не оценивать вообще, а именно в такой форме? Сдаётся мне, что пренебрежительно можно говорить о ком–то, лишь если сам достиг большего. Да и то далеко не всегда…

Приходит посетительница.

— Возила свою тётку туда–то и туда–то оперироваться, так там ей уграли глаз…

— А почему Вы думаете, что именно «уграли»?

— Потому что как как не видела, так и не видит…

— Может, операция была сложнее, чем обычно? Или какие–то сопутствующие заболевания помешали?

— Да болеет же она этой, как её, болезнью Вер… Вер…

— Верльгофа?

— Ага!

Что тебе ответить? Если бы ты хоть на один процент понимала, что это значит: оперировать на фоне болезни Верльгофа…

* * *

Ситуация

(Американская проститутка)

— Доктор, а я к Вам. Вы меня должны помнить. Я у Вас в прошлом году лечилась. Где–то осенью. Помните?

И без того задёрганная текущими проблемами голова начинает срочную ревизию памяти. А пока идёт поиск нужного файла, чтобы не обидеть посетительницу, принимаю вид компьютера с неограниченной памятью и киваю головой:

— Проходите. Садитесь. Что Вас сейчас беспокоит?

Была бы при ней её амбулаторная карточка! Или какая–то выписка! Или хотя бы фамилию свою назвала! Ведь столько людей проходит за год через отделение! Она даже не представляет, сколько…

В процессе осмотра выясняется диагноз, обнаруживаются определённые индивидуальные особенности течения болезни. Да, я начинаю припоминать эти глаза.

— Что Вы закапывали в глаза в последнее время?

— А то, что Вы мне ещё тогда рекомендовали.

— Напомните мне, пожалуйста.

— А Вы что, разве не помните?

— Но всё–таки…

— А я и сама плохо помню! Глазные капли. В маленьких таких пузырьках…

Неплохая подсказка! Да разве же какие–то глазные капли выпускаются в больших полулитровых бутылках?! А пациентка продолжает пытки:

— Да неужели Вы не помните?!

В памяти всплывает виденный когда–то давно американский фильм…

…Молодой морячок в портовой таверне признаётся девушке в любви. Признаётся довольно долго и даже навязчиво. Всё допытывается, любит ли его девушка. Сцена явно затягивается. В конце концов девушка не выдерживает:

— Слушай, юноша! Какая тут любовь?! Ты у меня сегодня уже двадцатый!

* * *

Ситуация

(Американская проститутка — 2)

Предыдущая ситуация — это ещё не самое сложное испытание памяти врача. Даже не памяти, а способности долго держать в голове ненужные вещи.

…Поступает в отделение хронический больной. Я его помню. Он уже лежал в прошлом году. Конечно, пациенту приятно, что его не забыли. И начинается испытание:

— Доктор, а как закончилось у того, который лежал напротив меня?.. Он после меня должен был выписываться… Фамилия? Нет, фамилии не знаю… Мы его в палате Шуркой звали… Вы его должны помнить… Такой весь из себя, в очках… Неужели не припоминаете?.. Он когда–то на мехзаводе работал… У него еще жена на базаре торгует… Ну?..

Не могу я вспомнить. Даже при наличии таких наводящих вопросов. Обращаемся с этой проблемой к сестрам и санитаркам. Ведь у женщин память на такие детали лучше.

Наконец коллективный разум доказывает свое преимущество над индивидуальным. Угадали всё–таки, о ком речь. Ну и задача!..

* * *

Спорный вопрос

(Пациент всегда прав?)

Предположим, что пациент действительно всегда прав. Однако все мы иногда болеем. Даже врачи. Наверное, читатель уже понял дальнейший ход этой моей мысли, а потому сразу перехожу к выводу.

Чтобы в нашем обществе признали твою правоту, заболей и обратись в поликлинику!

P. S. Вполне согласен: юмор чёрный, шутка плоская. Но ведь именно к такому выводу подталкивают решения по некоторым обращениям, жалобам и письмам… Кстати, стоит тебе написать что–нибудь эдакое кому–то «повыше», и ты автоматически переходишь в разряд ТРУДЯЩИХСЯ!

* * *

Ситуация

(«Лежу в стационаре…»)

Помните детскую загадку о часах? О том, что часы ИДУТ, хоть и ОСТАЮТСЯ НА МЕСТЕ? В нашей системе здравоохранения существует загадка покруче — загадка о некоторых стационарных больных. Они слоняются по улицам города, хоть и лежат на больничных койках.

Вчера на базаре услыхал краем уха интересный диалог:

— Привет, кум!

— Привет! Как дела?

— Вот, ЛЕЖУ сейчас в [такому–то] отделении…

— Тю! И я ЛЕЖУ [там–то и там–то]…

То ли смеяться, то ли плакать?.. Досадно мне. Может, мы, врачи, действительно ерундой занимаемся?

* * *

Ситуация

(Исчерпывающий перечень болезней,

или

Новая МКБ)

— Доктор, объясните мне в двух словах: из–за чего это у меня приключилась такая болезнь?..

— Честно говоря, в двух словах не получится…

— Да чего там не получится! Разве я не понимаю, из–за чего люди болеют?! Бывает — от простуды, бывает — от нервов, а бывает — не то съел. Разве ж я не понимаю?!

Ну что тут скажешь в ответ?! Может, дополнить эту «классификацию»? Ведь есть ещё варианты «от старости», «от родителей перешло» и «микроб такой есть». Вот тогда уж у нас будет исчерпывающий перечень!

* * *

Ситуация

(«Позовите Анну Павловну!..»)

Почти комедия

Представьте себе ситуацию.

Армия. Идёт перекличка.

— Иван Иванович!

— Я!

— Пётр Павлович!

— Я!

— Даниил Иванович!

— В наряде!

Чуднó?

Представьте себе ещё одну ситуацию.

Школа. Начало урока. Учительница раскрывает журнал.

— Ванюша!

— Есть!

— Петенька!

— Есть!

— Еще один Ванюша!

— Болеет!

Чуднó? Чуднó. Сколько ведь детей у учительницы! И не с первого сентября она будет знать всех по имени. И тёзок много. Во всяком случае — больше, чем однофамильцев. Более употребителен вариант:

— Волобуев!

— Я!

— Григорян!

— Я!

— Котенко!

— Я!

К чему это я?

В отделение заходит человек. Взрослый. Я как раз возле стола дежурной сестры.

— Мне Анну Павловну*, пожалуйста!

— Простите?..

— Мне Анну Павловну! Она же у вас лежит. Как её здоровье?

— Простите, а как её фамилия? Когда она поступила?

— А что, у вас ещё Анны Павловны есть? Вчера она поступила.

В последних словах звучит нескрываемое раздражение.

Ну что поделаешь? Ну не помню я всех тридцать душ по имени и отчеству. Лишь по фамилиям, диагнозам и назначенному лечению. Тоже бываю вредным, поэтому включаюсь в не мною затеянное театрализованное представление. Беру стопку историй болезни и начинаю их пересматривать:

— Сейчас посмотрим… Так… Ольга Ивановна… Александра Павловна… Валентина Викторовна…

— Вы что, издеваетесь??? Мне Иваненко нужна!!!

— Понятно, сейчас её позовут.

Занавес.

P. S. Этой комедии не было бы, если бы было сказано: «Позовите, пожалуйста, Анну Павловну Иваненко». Или просто: «Иваненко».

* * *

Ситуация

(К сожалению, не анекдот)

— Девчата! Где Константин Иванович? Мне с ним поговорить нужно.

— Он в операционной.

— А где у вас операционная?..

……………………………………………………

Когда сестрички, смеясь, рассказывали мне об этом посетителе, я с грустью подумал, что могло быть ещё смешнее:

— Девчата! Где Константин Иванович? Мне с ним поговорить нужно.

— Он в туалете.

— А где у вас туалет?..

* * *

Ситуация

(Просто усталость)

Ну где и при каких обстоятельствах может устать врач?! Работает в теплом помещении, в белом халатике, мешков не таскает, мелет себе языком и что–то иногда пишет…

…Иду с работы. Нет, не так. По улице медленно передвигается моё тело. Нет, не тело. Чучело. Чучело, с ног до головы набитое соломой. Соломой набиты ноги, которые отекают с каждым шагом. Соломой набита голова, в которой сейчас нет ни одной мысли. Даже глупой. Чучело смотрит прямо перед собой, но видит ли оно что–нибудь? Раз идёт прямо и не спотыкается, то всё–таки что–то видит. Но увиденное не вызывает в соломенной голове никаких эмоций. Как у идиота в картинной галерее. Не хочется ни с кем говорить. Не хочется никого видеть. Не хочется никого слушать. Не хочется есть. Не хочется спать. Цель жизни — сесть на табуретку и побыть в одиночестве…

«Что в этом весёлого?» — спросите. Отвечаю: «Ничего!»

* * *

Ситуация

(D-day)

Ещё пару лет назад такая ситуация вывела бы меня из равновесия. Сейчас она лишь вызвала у меня улыбку. Горькую, но всё же улыбку.

— Доктор! Я очень долго собиралась! Очень! А сегодня я уже собралась, нашла время и твёрдо решила посвятить общению с Вами целый день. Чтобы Вы обследовали меня полностью. Как говорится, «от и до». В моём распоряжении ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ!

А в моём? (Это я мысленно).

* * *

Ситуация

(Гротеск)

Пришла знакомая. Шла мимо, имела кучу свободного времени, вспомнила, что уже год собиралась «ПОКАЗАТЬСЯ ОКУЛИСТУ», вот и решила «ЗАЙТИ ПО ПУТИ», чтобы не ходить «ПО ВСЯКИМ ТАМ ПОЛИКЛИНИКАМ». Я как раз бежал из аппаратной в перевязочную. Окликает, спрашивает:

— Вы сейчас свободны?

Что ответить? Должна бы видеть: бегу! Отвечаю:

— Конечно! Налил вот себе стакан водки, закурил и жду: кто бы зашёл для компании…

Это я уже издеваюсь. Издеваюсь откровенно и грубо. Не понимает! Тьфу — да и только! Вынужден прервать обход и заниматься этой знакомой…

Минут через двадцать начинаю намекать: не лишним, мол, было бы мне сейчас продолжить обход… Не понимает! Не хочет понимать! Вместо этого заявляет:

— У меня другого времени для посещения врача не будет!

Доконала! Уже без намёков объясняю, что кроме ЕЁ времени есть ещё время МОЁ и что это моё время сейчас принадлежит тем больным, которые лежат в палатах и ждут обхода…

Оказывается, я её обидел!

— Не это, — говорит, — я хотела от Вас услышать!

— Хорошо, — отвечаю. — Сейчас я скажу Вам то, что Вы хотели от меня услышать. Давайте ещё посидим, поболтаем… И вообще, заходите в любое время, я всегда свободен. На тех, всяких, которые лежат в отделении, не смотрите. Они не достойны Вашего внимания. Они — второй сорт. Даже третий. Потому что второй — это я. Вы — первый, конечно. А они — пыль, грязь и дерьмо…

Смотрит на меня, как на новые ворота … Что–то, кажется, начинает понимать… Нет, это мне только кажется!..

P. S. Досадно не то, что меня ВЫНУЖДАЮТ ЗАНИМАТЬСЯ НЕ МОИМИ обязанностями. Досадно то, что мне НЕ ДАЮТ ЗАНЯТЬСЯ МОИМИ обязанностями. (Кто хочет, может посмеяться над каламбуром).

* * *

Любопытное наблюдение

(Метаморфоза)

Иногда оригинальный поступок становится традицией.

Гораздо чаще копирование оригинального поступка порождает банальность, которая со временем перерастает в вульгарность…

На свежем (ещё чёрном) асфальте перед новым роддомом утром появилась огромная каллиграфическая надпись белой краской: «Оля! Спасибо за доченьку!» Песня счастливой души!

Прошли годы. Всё, что видно из окон роддома, покрыто в несколько слоёв корявыми буквами. Вот и сейчас юнец, раскрасневшийся от выпитой на радостях водки, пытается вывести неуверенной рукой слова поздравления. Отбывает традицию. Потому что так надо. Потому что он не хуже других… Но каждая очередная буква одолевается со всё бóльшими усилиями… Это уже не песня души.

* * *

 

Раздел девятый

СЁСТРЫ

А сестри! Сестри! Горе вам,

Мої голубки молодії,

Для кого в світі живете?

Ви в наймах виросли чужії,

У наймах коси побіліють,

У наймах, сестри, й умрете!

(Т. Г. Шевченко,

«Якби ви знали, паничі…»)

Лирическое отступление

(Учителя)

В Одессе шутят: «Выпускник вуза напоминает фаршированную рыбу: всё в неё вложили, а плавать всё равно не умеет». В каждой шутке есть доля шутки. Всё остальное — правда. К тем, кто учит фаршированную рыбу плавать, относятся наши медицинские сёстры. Может, там, «за бугром», «у супостатов» как–то иначе, но у нас именно так.

Профессорско–преподавательский состав вуза даёт студенту–медику, бесспорно, огромный багаж ценных теоретических знаний. Однако значительная часть этого «багажа» так никoгда и не будет выниматься из «камеры хранения». Чтобы не обижать никого из своих бывших преподавателей, не буду приводить примеры таких «балластных» знаний. Могу согласиться с компромиссной версией, что такие знания нужны мне для общей эрудиции. Как превратиться из безрукого эрудита во врача — это уже другой вопрос.

«Уроки плавания» начинаются ещё задолго до окончанию вуза: во время практик, во время ночных дежурств, просто по ходу учебного процесса… Сделать свои первые инъекции и не погнуть иглы, впервые поставить очистительную клизму, с первой попытки «попасть» в вену, выпустить катетером мочу — не менее ответственно, чем выучить цикл Кребса. И здесь нашими непосредственными учителями становились именно сестрички. Не могу согласиться с тем, что годы даже самой удачной врачебной работы дают нам право забывать ТЕХ, КОТОРЫЕ ПРИВЕЛИ НАС К ПОСТЕЛИ БОЛЬНОГО.

Не могу сейчас сказать, кто из нас был младшим по возрасту: я или Люда. Но у меня тогда были первые дни моей первой практики, а Люда уже около года работала после окончания медучилища. Услыхав, что я ещё никогда не ставил капельниц, она сказала: «Сейчас," — и минут на пять исчезла в отделении. Возвратившись, потащила меня в одну из палат. Оказалось, она нашла больного с широченными венами (молодого парня с «накачанными» руками). Ту капельницу поставил, наверное, не я. Её поставила Люда моими руками. Да, буквально взяв мою руку с иглой в свою. После того урока почти все капельницы в отделении были «моими».

Подобных уроков в моей жизни было ещё много. Очень много. Я помню эти уроки и искренне признателен своим учителям.

* * *

Лирическое отступление

(Ученицы)

Возможно, это как–то перекликается с предыдущей темой, но и выпускница медучилища не с первого своего рабочего дня становится медсестрой. В первые дни и недели работы в отделении она напоминает молодую жену, только что привезенную в незнакомый свекровьин дом. И от того, как и чему научат её в новом доме, во многом зависит благосостояние этого дома.

Так вот, дорогие коллеги–свекры и свекрови… Я хотел сказать: заведующие отделениями! Давайте будем заботиться о благополучии наших отделений!

* * *

Лирическое отступление

(Неизвестные солдаты)

Вы думаете, удачно прооперировать — это уже успех? Ошибаетесь! Главное — вы́ходить этого больного! Неправильные действия медсестёр в послеоперационном периоде сведут на нет все усилия хирурга. Неверно выполненное сестрой врачебное назначение лишит смысла само назначение. И наоборот: добросовестный послеоперационный уход в какой–то мере может нивелировать нелады, имевшие место во время самой операции.

Кстати, об усилиях хирурга. Почему мы редко вспоминаем об усилиях тех, кто готовит операционную к операциям и остаётся убирать её после операций? Да и не только операционную, а и процедурную, перевязочную, палаты, пищеблок?.. Да, есть и в нашей профессии неизвестные солдаты, которые куют и славу своим генералам, и общую победу!

* * *

Ситуация с оргвыводами

(«Стрелочники»)

Переключая каналы телевизора, натолкнулся на окончание передачи о состоянии здравоохранения в Росси. Поймал себя на мысли, что у нас не лучше. Говорилось о многом. Разве мало наболевших вопросов и к нам, и у нас?! Но из головы не выходит один сюжет. В роддоме медсестра по ошибке ввела ребенку вместо глюкозы магнезию. Смерть долгожданного ребенка. Сказать: «Горе», — это ничего не сказать. Как нам всем жить с этим дальше?! А придётся!

Саркастический комментарий ведущего: «А ведь сестра закончила училище с красным дипломом!..»

Не ждите, я не скажу, что эта сестричка не виновна в трагедии. Виновна. Бремя этой вины ей нести всю её жизнь. Через много лет она будет умирать, и до последней минуты ей будет до боли стыдно за то, что случилось в начале её трудовой деятельности.

Дальнейшая судьба той сестрички мне неизвестна. Хватило ли ей сил работать медсестрой и дальше, перешла ли она на более оплачиваемую и менее кропотливую работу? Мне вообще ничего не известно о той сестре. Возможно, тот трагический день вообще был одним из первых дней её работы.

Да, та сестричка с красным дипломом виновна. Что Я сделал бы с ней после того, что произошло? Уволил бы с работы? Посадил бы в тюрьму? Повесил бы вверх ногами? Нет.

Сначала я предоставил бы ей отпуск без сохранения зарплаты. Человеку нужно некоторое время для внутреннего самосуда над собой. А потом… А потом я назначил бы её старшей сестрой отделения. Из каких соображений?

Прежде всего, таким образом я сведу к минимуму вероятность повторения такой или подобной трагедии в отделении. Почему я так считаю? Красный диплом той сестрички свидетельствует о её способности хорошо усваивать уроки. А ТОТ горький урок запомнится ей на все жизнь.

Кроме того, кто, как не она, предостережёт от подобных ситуаций других сотрудниц?! Наверное, она каждой из вчерашних выпускниц медучилищ вдолбит в голову писанную кровью инструкцию:

1. Девчата! Какой бы экстренной ни была ситуация, как бы вас ни торопил врач, трижды проверьте надпись на ампуле! Ведь в нашей системе здравоохранения СДЕЛАНО ВСЁ, ЧТОБЫ ВЫ ОШИБЛИСЬ! Почему никто не путает бутылку пива с бутылкой коньяка? Бутылку шампанского с бутылкой ситро? Правильно! Как можно перепутать такие вещи?! Бутылки ведь разные по форме, по цвету стекла, по размерам, по методам укупоривания, по этикеткам, наконец. Да что там напитки! Бензины разных марок — и те во многих странах подкрашивают в разные цвета! Чтобы не было ошибок и злоупотреблений! Другое дело — в нашей работе! Всё подталкивает к ошибке. Совсем разные (а то и противоположные) по действию препараты могут выпускаться в идентичных по форме и размерам ампулах! Да ещё и названия написаны одинаковыми синими буквами. Ошибка является запрограммированной, и в условиях дефицита времени она рано или поздно произойдет.

2. Девчата! Всегда будьте готовы к назначению вас виноватыми. Совсем как в известной английской басне: король проиграл битву, а виновником сделали кузнеца, который подковывал королевского коня. Так и со злополучными глюкозой и магнезией. Никто не виноват в том, что они лежали не на разных столиках и не в разных укладках. Никто не виноват в том, что просто не было предусмотрено существование отдельной укладки для оказания срочной помощи роженицам и отдельной укладки для предоставления срочной помощи новорождённым. Виновата сестричка, которая должна была срочно искать нужную ампулу среди кучи других, внешне таких же самых. Искать впопыхах, под криками врача: «Давай, давай быстрее, мы его теряем! Чего копаешься?!» Да, да! Ребенка, наверное, теряли! Здоровому младенцу вряд ли назначают в экстренном порядке глюкозу. Да и в плановом порядке её просто так новорождённым не вводят. Наверное, роды не обошлись без осложнений, наверное ребенок родился в асфиксии… Ошибка сестры поставила в этой истории точку. Ошибка сестры заслонила собой все другие ошибки и недочёты…

P. S. В шахматах, кстати, тоже, спасая более сильную и более важную для игры фигуру, приносят в жертву пешек.

* * *

Лирическое отступление

(Деньги? Имя? Что–то ещё?)

Я могу понять абитуриентов медицинских вузов. Они мыслят перспективно. Одни стремятся к самовыражению и мечтают если не о славе, то об известном имени. Другие заблаговременно настраиваются на большие размеры признательности пациентов (или как это правильно назвать?). Кто–то просто выбирает вуз с военной кафедрой, чтобы избежать срочной службы… Но сёстры!.. Чем привлекает сестринская работа молодых абитуриенток медучилищ? Что будут иметь они в своей жизни?

Деньги? Нет. Сестринские зарплаты вызывают смех, слёзы и удивление одновременно. А столько, сколько «дают» врачам, сёстрам не дождаться.

Имя? Не думаю. Они так и останутся неизвестными солдатами в тени своих генералов. Среди многих имён выдающихся врачей история сохранила не так уж и много имён сестер. Флоренс Найтингейл, Даша Севастопольская… Наверное, только войны дают нам возможность пропустить вперёд наших девчат.

Что же ещё может дать сёстрам их работа? Пренебрежительное отношение пациентов? («Я БУДУ РАЗГОВАРИВАТЬ ТОЛЬКО С ДОКТОРОМ!») Покрикивание врачей? («НУ СКОЛЬКО ТЕБЕ ОБЪЯСНЯТЬ?!») Не знаю. Наверное, всё–таки имеет право на существование такое понятие, как призвание!

* * *

Лирическое отступление

(Кто выше?)

Врач имеет высшее образование. Медсестра — среднее. Знает ли медсестра меньше, чем врач? Вряд ли можно ответить на этот вопрос однозначно. Разные бывают сёстры, разные бывают врачи.

Но всё же: выше ли высший, чем средний? Отвлекаясь от основной темы, отмечу: я знаю кандидата технических наук, который не умеет пришить пуговицу. Что Вы на это скажете? Что просто знания и умения этого кандидата и знания и умения швеи находятся в разных областях? Верно! Это я и хотел услышать!

Возвратимся к нашей основной теме. Знания и умения врача и медсестры хоть и находятся в одной области, но всё же полностью не перекрываются. Даже если эти врач и сестра работают в одном отделении. Любой ли из врачей, например, сможет заменить в случае необходимости операционную сестру? Анестезистку? Старшую сестру? Не думаю. Мы ведь уже приучены, чтобы нам приготовили, нам подали, за нами убрали, нам принесли… И таки правильно, что в медицинских вузах создаются факультеты, которые будут готовить специалистов с высшим образованием по специальности «Сестринское дело».

P. S. Говорят, в американской армии есть должность главного сержанта. Он «заведует» всеми сержантами всей американской армии. А сам при этом не генерал и даже не лейтенант. Сержант.

* * *

 

Раздел десятый

ГОРЬКАЯ ПРАВДА

Ложка дёгтя портит бочку мёду.

(Народная мудрость)

И подошёл Авраам и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым?

Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? Неужели Ты погубишь, и не пощадишь места сего ради пятидесяти праведников в нём?

(Быт. 18:23,24)

Ситуация

(Размышления после конференции)

Еду с конференции. Грустно. Отчасти оттого, что соскучился по семье. Отчасти из–за того, что услышал и увидел на конференции. Конференция имела статус научно–практической. ПРАКТИЧЕСКОЙ! Что я вынес с той конференции для своей практики? Да, представители известных заграничных фармацевтических компаний доложили о преимуществах своих препаратов. Да, преимущества несомненные. Но несомненным является и то, что далеко не каждый из моих пациентов отдаст треть своей пенсии за пузырёк глазных капель. Ему ведь (пациенту) не только глаза нужно лечить, а и сердце, суставы… Да и скушать что–нибудь в течение месяца не помешало бы…

Да, я увидел прекрасный микрохирургический инструментарий. Я готов им работать. Но кто мне его купит по таким ценам?! Нищенский бюджет? А сам я не готов отдать почти всю свою зарплату за один иглодержатель или за одни микроножницы.

Я прекрасно понимаю, что с имеющимися у меня инструментами я безнадёжно отстал от новейших технологий лечения. Пока что я имею спрос среди тех, для кого слишком дорого лечиться по рекламируемым технологиям. А что будет дальше? Дальше, когда сломается мой последний микропинцет?

Еду с конференции. Научной. Не практической. Грустно мне.

P. S. До этого, ожидая своего поезда, посидел в кресле на вокзале. Кресло удобное. Вокзал новый. Куда там той Европе! По вокзалу шаркает старичок. Не бомж. Глаза светятся интеллектом. Костюм старого покроя. Ношенный долго, но бережно. В руках книги. Шесть–семь книг. Подходит. «Не купите?» — спрашивает. Книги хорошие. Когда–то за такими гонялись. Наверное, старичок в своё время долго библиотеку собирал. «Не купите? Вынужден продавать. А только теперь молодёжь такое не читает. А что же мне делать? Хожу, пытаюсь продать. Пенсии на лекарства не хватает. Дожился…»

Почему он именно мне так открылся? Ни с кем другим в зале столько не говорил. Слава Богу, не спросил, кто я по профессии!

Грустно мне. И стыдно.

* * *

Ситуация

(«Попал»)

Вспоминается мне один диалог, состоявшийся очень, очень давно. Когда я учился на первом курсе. В перерыве между лекциями рассказал мне однокурсник, как он поступил в медицинский. Вообще–то, он неплохой парень, но в скором времени его отчислили то ли за пьянство, то ли за неуспеваемость, то ли за обе его слабости. Итак:

— Слушай, Константин, что я тебе скажу. Есть студенты, которые в этот институт ПОСТУПИЛИ. Я вижу, что ты ПОСТУПИЛ. Есть люди, которых сюда УСТРОИЛИ. Я знаю таких. И ты их знаешь. Я же сюда не поступил и не устроился. Я сюда ПОПАЛ. Чего так смотришь? Да, я сюда именно ПОПАЛ. Решил после «дембеля» погулять по Одессе пару недель, а ночевать же где–то надо… Гостиницы дорогие… Тут вижу на стенде: объявляется набор, абитуриентам предоставляется общежитие… Документы при мне были, я их и подал… Днём шатаюсь по городу, пью пиво и всё такое прочее, а ночью — в общежитие. На экзамены надевал форму — «дембелям» ведь льготы, они вне конкурса идут. Что–то такое отвечал, лишь бы два балла не поставили и не вытурили преждевременно из общежития. Лишь бы выиграть время. Всё равно, думаю, не поступлю с одними тройками! Погулял классно! А тут — обана! — зачислили! «Дембеля» ведь вне конкурса! Так я здесь и оказался. Ну не забирать же документы! Посмотрим, что дальше будет. Всё равно, наверное, скоро выгонят. А пока что погуляю…

P. S. Где сейчас мой однокурсник — не знаю. Возможно, он восстановился в медицинском и закончил его несколькими годами позже. Куда ему спешить?! Или же подался в другой вуз…

* * *

Лирическое отступление

(Вкладыш к диплому,

или

«Третий сорт — тоже не брак?»,

или

Учимся не ради оценок?)

Да, действительно, не ради оценок учились мы в своё время. Самостоятельная практическая работа иногда преподносит нам задачи посложнее, чем в любом экзаменационном билете. И пересдать «неудачный экзамен» уже бывает невозможно. Так стоит ли сохранять выписку с оценками из зачётки? Помните, каждый из нас получил такую выписку вместе с дипломом?

В своё время мы смеялись над американскими и европейскими частными врачами, которые вывешивали в своих приёмных вставленные в рамки под стекло дипломы с отличием. А почему, собственно, мы смеялись? Не был ли то смех без причины?

Почему, идя к врачу, мы должны A PRIORI считать его хорошим специалистом? Я, например, не хотел бы попасть в руки врача, у которого по специальным предметам были одни тройки. «Третий сорт — тоже не брак!» — шутили когда–то студенты. Но… Если этот врач в свое время не смог усвоить написанного в учебниках, то способен ли он к самообразованию в ходе самостоятельной работы? Если врач в своё время не смог усвоить уже проанализированного и «разложенного по полочкам», то присуща ли ему способность к анализу самостоятельной практической работы?

Разумеется, и среди экзаменаторов не каждый согласился бы вывесить на дверях свои собственные прежние оценки. Поэтому отнюдь не исключены ошибки в оценке студенческих знаний. Однако то могут быть ЕДИНИЧНЫЕ СЛУЧАИ. Да и то, уважающий себя и уверенный в своих знаниях студент будет стараться пересдать тот единичный ошибочный случай.

Гарантируют ли прежние пятёрки от ошибок в самостоятельной практической работе? Не гарантируют. Не ошибался лишь один человек. И того распяли. Но если бы висели в приёмной прежние оценки врача, пациенты по крайней мере видели бы ВЕРОЯТНОСТЬ ВРАЧЕБНОЙ ОШИБКИ…

* * *

Ситуация

(Кто из них неудачник?)

На первом и втором курсах учился с нами… Не буду называть его имени и фамилии. В принципе, неплохой парень. Лет на пять старше меня. После армии. Я не был с ним близко знаком, а потому не знаю точно, что именно заставило его покинуть вуз: скромные успехи в учёбе, сложные семейные обстоятельства или какая–то иная причина. Всякое в жизни случается. А может, решил, что с него довольно и того фельдшерского образования, которое он получил ещё до армии…

Ближе к окончанию института наша группа проходила практику в одной из районных больниц. Судьба предоставила нам возможность учиться практическим навыкам у талантливых врачей. Мы в который раз убедились в том, что «на периферии» работают не самые плохие. Особое восхищение вызывал у нас врач–терапевт, зав. терапевтическим отделением. Далеко не старый, он поражал своими знаниями и опытом. И не только поражал, но и щедро делился с нами.

…После обхода больных мы сидим в ординаторской, пишем истории. Здесь же и наш «зав». Как всегда, рассказывает нам что–то такое, что не в каждом учебнике найдешь. Вдруг настежь распахивается дверь и в ординаторскую то ли влетает, то ли вкатывается… наш бывший однокурсник. Не замечая нас, он подбегает к «заву» и, размахивая верхними конечностями, начинает выкрикивать:

— Последнее предупреждение!!! Я вас всех оштрафую!..

И так далее, всё в таком стиле.

Мы так и не поняли, за что именно собирался штрафовать нашего «зава» наш бывший однокурсник. То ли за отсутствие санбюлетеня на стене, то ли за несвежую хлорку в туалете… Как выяснилось впоследствии, ему посчастливилось устроиться средним медработником в санэпидстанцию. А санэпидстанция — КОНТРОЛИРУЮЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ.

…Что делать? «Узнать» бывшего однокурсника и начать расспрашивать про его дела? Ни в коем случае! Ведь тогда «зав» поймёт, что его в присутствии студентов позорит тоже студент, только неудавшийся. Подойти к крикуну и заткнуть ему глотку? Нельзя: крикун ведь «ПРИ ИСПОЛНЕНИИ». И не навредим ли мы этим нашему «заву»? Так вот, сидим, уткнув головы в истории…

Представитель контролирующей инстанции, повопив на протяжении некоторого времени, ушёл. Нас он не узнал. Хочется в это верить…

P. S. Вспоминая этот случай, думаю: кого из двоих можно назвать бóльшим неудачником? «Зава»? Бывшего однокурсника?

* * *

Ситуация

(В приёмном отделении)

Как мало нужно порою больному человеку, чтобы почувствовать себя лучше!..

…Больной человек в приёмном отделении. То сядет на кушетке, то ляжет, то походит, то согнётся на корточках… Держится за место, где болит…

Нет, дежурный врач ещё не осматривал. Он пока что по телефону назначил сделать некоторые анализы. Анализы взяли, теперь больной ждёт результатов…

Оно будто и правильно: без анализов врач мало что скажет. Но… Больной то сядет, то ляжет, то походит…

Проходит десять минут, двадцать минут… Интересно, о чём сейчас этот больной думает?

«ВЫ ХОТЯ БЫ ЗАМЕДЛИТЕ ШАГ ВОЗЛЕ МЕНЯ, КОСНИТЕСЬ КОНЧИКАМИ ПАЛЬЦЕВ МОЕГО ТЕЛА, А ТОГДА УЖЕ БЕГИТЕ СЕБЕ… А Я БУДУ ВЕРИТЬ, ЧТО Я НЕ ЗАБЫТ, ЧТО ВЫ СЕЙЧАС ДУМАЕТЕ ИМЕННО ОБО МНЕ, ОЖИДАЯ РЕЗУЛЬТАТЫ МОИХ АНАЛИЗОВ…»

* * *

Ситуация

(Не каждое доброе дело…)

Не каждое доброе дело остаётся безнаказанным. Это с точки зрения оптимиста. Пессимисты говорят: «НИ ОДНО доброе дело не остаётся безнаказанным». Можно, правда, сказать и по–другому: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Судите самые.

Эта женщина ходит за мной уже не один год. Спрашивает: «Когда я начну видеть оперированным глазом?» Намёков она не понимает. А может, не хочет понимать. Поэтому (наконец!) вынужден был сказать правду открытым текстом. Заменить атрофичный зрительный нерв на нормальный пока что никто не в состоянии. Открытый текст не помог. Снова и снова задаёт тот же вопрос. Сдаётся мне, что она настаивает на своём вопросе вовсе не из–за непонимания моих объяснений. Просто она решила стать моим кошмаром, моей тенью, постоянным напоминанием моей неудачи. Моим судьей и моим палачом. Чтобы жизнь не казалось мне мёдом. Пробовала пугать меня судебным иском. Я ответил, что готов к этому. Грамотный независимый эксперт меня поймёт: катаракта плюс глаукома плюс сахарный диабет плюс возраст 75 лет. Риск был. О риске больная знала. Риск не оправдался. Почему я её оперировал? Потому что глаукома стала нестабилизированной. Без операции больная потеряла бы зрение на один глаз. ТЕПЕРЬ я знаю, что это был бы лучший вариант. Пусть бы она ослепла сама по себе, без моего вмешательства. Пусть бы меня ругали за то, что НЕ оперировал. Но время не вернёшь назад. Случилось то, что случилось. ТЕПЕРЬ можно лишь ретроспективно анализировать свои ошибки. Сижу и анализирую. В чём мои ошибки? В технике операции? Нет. В ходе операции неприятных сюрпризов не было. В плохом ведении послеоперационного периода? Нет. Я даже в свои выходные приходил осматривать эту больную. Моя ошибка в том, что я ВЗЯЛСЯ ЕЁ ОПЕРИРОВАТЬ. Надо было отослать её куда–то. Пусть бы этот «подарок судьбы» достался кому–то другому, а не мне. Знал бы я, где упаду…

P. S. Попалась на глаза статья в газете. О том, как в Штатах больного с вывихом плеча перед оказанием ему помощи продержали несколько часов в приёмном отделении, пока тот не подписал кучу анкет и расписок об ознакомленности с характером нужных ему процедур и возможными осложнениями. Вывод автора статьи: «Какие же там бессердечные бюрократы в белых халатах!»

А я считаю, что с некоторыми пациентами только так и можно. Ведь они любят врача лишь в счастье. С такими надо заранее заключать сделку о ненападении!

* * *

Ситуация

(Величина, которой можно пренебречь)

Величиной, которой можно пренебречь, во многих областях науки называют то, что существенно не влияет на окончательный результат. То, на что можно не обращать внимания при решении определённой проблемы. Например, можно пренебречь сопротивлением воздуха при малых скоростях. Можно в определённых случаях пренебречь погрешностью, которая возникает при округлении числа p до второго знака после запятой…

Самому досадно, но сегодня на работе не удержался от отрицательных эмоций…

*

Сегодня моя «рабочая суббота». С 10:00 буду принимать в поликлинике. А с самого утра я пришёл в стационар, чтобы осмотреть прооперированных накануне. На это тоже нужно определённое время, и меня злит, когда на это время посягают. Посягают, как правило, те, которые не желают ждать до 10:00, не хотят терять свое драгоценное время даже в самой маленькой очереди в поликлинике, кому лень до той поликлиники пройтись, кому посещение поликлиники угрожает потерей высокого о себе мнения…

Итак, я пришёл в стационар. До поликлинического приёма я должен успеть выполнить определённый объём работы…

— Здравствуйте, Константин Иванович!

Это заглядывает одна из тех, кому поликлиника противопоказана. Да, я её знаю. Она когда–то работала в соседнем отделении. Должна была бы понимать, для чего я сейчас здесь и чем занимаюсь. Не понимает!

— Константин Иванович! Я привела свою дочку… Я так долго собиралась её показать… Всё не было времени… Она же так занята… Она и не хотела идти, еле её уговорила… Она у меня такая… А теперь, наконец…

Всё ясно. Её личное время — это важно. Время её дочери — это важно. Желание или нежелание её дочери обратиться к врачу — это важно. Что же не является важным? На что можно не обращать внимания? Чем можно пренебречь? Конечно же, временем врача, терпением других больных и рабочим распорядком отделения. Эти величины являются весьма незначительными для включения их в расчеты…

P. S. Да, я повторяюсь. Эта тема уже звучала во многих эпизодах. И ещё будет звучать. А что поделаешь? Болит…

* * *

Лирическое отступление

(«Шкала» деонтологии)

Во многих профессиях существует неписаный кодекс профессиональной этики. В медицине это называется деонтологией. Когда–то давно придумали греки слово δέοντος [деонтос] — нужное, необходимое, то, что дожно быть. Следовательно, деонтология — наука о том, как должно быть при общении медика с медиком, медика с пациентом…

Много лекций на деонтологические темы прослушал каждый из нас в стенах своих вузов, но времена меняются, с этими временами меняемся мы, теория всё больше расходится с практикой…

А практика показывает, что в реальной жизни существует совсем иная деонтология, не такая, какой нас учили. У этой «альтернативной» деонтологии такие богатейшие традиции, которые повалили бы с ног самого Гиппократа! Отзыв врача о своём коллеге в соответствии с этими традициями может иметь тысячи оттенков, достойных описания в отдельной книге… Все эти оттенки можно разместить в виде шкалы (подобно шкале для оценки силы землетрясений). В начале этой шкалы я поставил бы провозглашённую с глубоко задумчивым выражением лица фразу: «Да, Вам не повезло с Вашим врачом…» Ближе к концу шкалы я разместил бы изумлённо–возмущённое восклицание: «Какой дурак Вас лечил?!» Где–то посредине — намёк: «Вы имеете право подать на Вашего врача в суд…» А теперь попробуйте найти достойное место для следующих «перлов»:

«Нашли, у кого лечиться!»

«Это кто Вам такой диагноз ПРИШПАНДЁРИЛ?»

«Ну, он дает!»

«Это же надо!..»

«Удивительно, что Вы вообще ещё живы после этого!»

«И почему Вы сразу КО МНЕ не пришли?»

«Ничего, теперь Вы в надёжных руках…»

«Попробую исправить ИХ ошибки…»

«Ну, показывайте, что они там Вам НАЛЕЧИЛИ…»

«И это ДОКТОР писал?!»

«И надо же было такое понавыдумывать!»

«А теперь будем смотреть, что у Вас на самом деле…»

«И где это ТАК лечат?»

Образец лаконичного высказывания при чтении выписки: «Тю!..»

Из этой же оперы: «Ну–ну!»

Или: «О–хо–хо…»

P. S. Кстати, такими выражениями можно за довольно короткий срок слепить себе некоторый авторитет! По крайней мере на первое время.

* * *

Черновики к будущему разделу

(Пациент — пациент)

Как мы уже знаем, кодекс профессиональной этики в медицине называется деонтологией. В переводе с греческого — учение о нужном, необходимом, о том, что должно быть. Деонтология придирчиво рассматривает возможные и невозможные варианты общения МЕДИК — МЕДИК и МЕДИК — ПАЦИЕНТ. Но почему–то все обходят стороной вариант ПАЦИЕНТ — ПАЦИЕНТ. Почему так? Не потому ли, что продолжительное время нам вдалбливали: «Пациент всегда прав!»?

Может быть, я когда–то посвящу этой теме отдельный раздел. Он так и будет называться: «Пациент — пациент». А пока что — отдельные заметки.

#

Аппаратная комната. Я осматриваю больного. Сзади подходит другой больной и, не обращая внимания на товарища по несчастью, спрашивает:

— Вы мне СЕЙЧАС выписочку напишете?

#

Осматриваю больного. Заходит еще один:

— Доктор, к Вам можно?

Самое интересное здесь то, что он не слепой и должен бы видеть больного в кабинете.

#

Операция. Из коридора (слышно через две двери!) раздаются какие–то вопли. Что произошло? Содом и Гоморра? Хиросима и Нагасаки? Прошу операционную санитарку выйти уточнить. Возвращается, докладывает. Оказывается, это мужчины обсуждали открытие сезона охоты.

Что сказать? Пусть они не ценят мою работу и мои нервы. Но разве им начхать на того, кто сейчас лежит в нескольких метрах от них с разрезанным глазом?!

Недавно один из таких «охотников» сказал мне:

— Каждые несколько секунд в мире кто–то умирает. Так что, по каждому плакать?

#

Пригласили на консультацию в травматологию. Захожу в палату. Лежит вчерашний мотоциклист. Что не в гипсе — то в бинтах. Что не в гипсе и не в бинтах — то в синяках. Рядом — тазик. Тошнит беднягу. В палате лежат ещё двое. Очевидно, в стадии выздоровления. Слушают рэп. Магнитофон кричит на полную мощность. Здороваясь, не слышу своего голоса. Мотоциклист в очередной раз наклоняется к тазику. Двое его соседей слушают рэп.

#

Больная потеряла сознание в коридоре. Для больницы такая ситуация не должна быть непредусмотренной, медперсонал и на этот раз сработал на «отлично». Больную подхватили, не дали упасть. Миг — и она уже лежит на поставленных в ряд стульях. Ещё миг — и уже измеряется артериальное давление, уже готовы препараты для неотложной помощи, врач решает порядок дальнейших действий. Почти весь не такой уж и многочисленный персонал маленького отделения сейчас работает на эту больную. Но…

— Инночка! Инночка!

Это голос из другого конца коридора.

— Инночка, золотко, мне уже пора укол делать! Инночка!

И видит же, такая–сякая, чем все заняты! Для неё же пять минут туда–сюда аж ничего не решают! Но…

— Инночка! Ты скоро?..

#

Консультирую лежачую больную в травматологическом отделении. Расспрашиваю, выясняю обстоятельства заболевания, осматриваю, даю рекомендации. Вернее, СТАРАЮСЬ расспросить, выяснить обстоятельства заболевания, осмотреть, дать рекомендации. Именно стараюсь, так как время от времени перестаю слышать даже свой голос. Время от времени за моей спиной, заглушая всё на свете, назойливо и гадко шуршат пластиковые пакеты. Периодически пакеты начинают шуршать немного тише, но только для того, чтобы их владельцы могли прокричать друг другу несколько фраз относительно погоды, подробностей чьего–то брака, консервирования огурцов и всего такого прочего… И когда уже, в конце концов, больная на соседней кровати и её визитёры перестанут забавляться теми проклятыми пакетами?!

* * *

Лирическое отступление

(Дела «писательские»)

Абитуриент! Ты избрал свой будущий путь. В твоём выборе тебе, безусловно, помогли многочисленные книги о «героических буднях» «людей в белых халатах».

Но, уважаемый абитуриент, встречал ли ты в прочитанных тобой книгах упоминание о том, что бóльшая часть твоих «героических будней» будет проходить не у постели больного, не в операционной, не в научной библиотеке… Даже во время поликлинического приёма ты будешь заниматься обследованием больных в меньшей мере, чем другим делом. Что же это за дело, которое поглощает столько рабочего (а иногда и не только рабочего!) времени врача? Да, да! Писанина! О необходимости этой работы мы ещё поговорим далее.

Как известно, неблагоприятные обстоятельства могут порождать отчаяние, гнев, депрессию, другие саморазрушительные эмоции. Единственной самосохраняющей эмоциональной реакцией является философский юмор.

Так вот, «вал» писанины дал жизнь горькой шутке:

— Вы что–то читаете по специальности?

— Да когда там читать? Тут писать некогда!

* * *

Лирическое отступление

(Дела «писательские» — 2)

А если серьёзно? Рабочий день закончился, а истории болезни недописаны. Что делать?

ВАРИАНТ ПЕРВЫЙ. Забрать проклятые истории к себе домой и там дописать. Можно сделать и так, но никто этого «героизма» не оценит. Ни одна собака! Начальник будет считать, что ты всё успеваешь на работе и нагрузит ещё больше. Пациенты будут считать, что ты хорошо отдохнул дома и пришёл на работу «свеженький», а потому не рассчитывай на их понимание твоего внутреннего состояния. Досадно!

ВАРИАНТ ВТОРОЙ. Остаться на работе после работы… Правда же, интересный каламбур вышел? Так вот, задержаться на работе и подописывать проклятущие истории. Тоже не выход. Никoму не докажешь, что ты уже отработал своё и тебя не надо дёргать туда–сюда. Ты это понимаешь, когда слышишь: «Я решил Вам показаться. Зашел «на огонек». Вы всё равно на работе…» Очень досадно!

ВАРИАНТ ТРЕТИЙ, наиболее приемлемый. Это тот вариант, когда от дурни частично спасает другая дурня. Так вот, вариант третий. Трижды проклятая писанина берётся с собой на многочисленные длительные «пятиминутки», совещания, конференции и такое прочее, где можно спрятаться в последних рядах, развернуть на коленях папку со злополучными историями…

* * *

Типичная ситуация и возможный выход из неё

(Себе?)

Знакомый всем разговор больных в коридоре:

— Врач занят?

— Да нет! Пишет СЕБЕ что–то…

Выделил слово СЕБЕ, потому что это слово очень обижает врача. Да разве мы СЕБЕ пишем? Не так уж и давно понял, как бороться с этим «СЕБЕ» и расходовать меньше нервов при писанине.

Подходит больной:

— Вы мне уже подготовили выписочку (эпикриз, амбулаторную карточку, направление…)?

Делает вид, будто не видел, что я и не присел ещё с утра! А я ему:

— Идёмте со мной в кабинет, я Вам напишу всё, что нужно, в Вашем присутствии.

Так вот, сидит он рядом с моим столом, убеждается в нудности и длительности заказанного им же процесса. Тут в дверь просовывается чья–то голова и заявляет:

— Доктор, а я к Вам…

«Наблюдатель» процесса писанины, заинтересованный в как можно более скором завершении этого процесса, не выдерживает и возмущённо отвечает за меня «голове»:

— Ты что, такой–сякой, не видишь: врач ЗАНЯТ! Ты что, не видишь, что он мне выписку пишет?! Ты что, не видишь, что я здесь же сижу и жду эту выписку?! Ты что, болван, думаешь: врач СЕБЕ пишет? Он МНЕ пишет! Думаешь, я вечно буду ждать? Ошибаешься! Думаешь, ты лучше меня? Чёрта лысого! Ну–ка, закрой дверь!..

Я и не думаю останавливать «оратора». Делаю вид, что очень озабочен выпиской и не заметил «голову». Ведь «оратор» прав на все 100 %!

* * *

Лирическое отступление

(Дела «писательские» — 3)

Часто, сидя над историями болезни, вспоминаю рассказы старшего коллеги, который в своё время работал в одной СЛАБОРАЗВИТОЙ стране.

…Врачебный обход. Идёт врач, за ним — помощник. Врач осматривает больных и диктует помощнику. Тот пишет в блокнотике с отрывными страницами под две копирки. Выходит три листка на больного: один — больному на руки в качестве выписки, один — в аптеку в качестве рецепта, один — в архив больницы. Всё. Дикари!

P. S. Такая система ведения документации базируется на презумпции квалифицированности и порядочности врача. Если врач такое продиктовал, то он это сделал с пониманием своего дела и без злого умысла. На то он и врач!

На чём базируется наша медицинская документация? Наверное, на презумпции бездарности и преступности врача. Надо заставить его, такого–сякого, отчитываться о каждом своём шаге! Пусть заранее оправдывается!

Но ведь на бумаге можно написать ЧТО УГОДНО! А во–вторых, если врачу доверили человеческие тело и душу, то неужели этого врача нужно «ловить» на бумагах?! Повторюсь: на бумаге можно написать ЧТО УГОДНО!

* * *

Ситуация

(Дела «писательские» — 4)

С чего должен начинаться рабочий день врача: с осмотра больных или с «писанины»? Чему врач должен уделять больше внимания и времени: осмотру больных или «писанине»? Какая сторона работы врача более нужна больным: осмотр или «писанина»?

Думаете, эти вопросы — риторические? Я и сам когда–то так считал. А как же: человек должен быть на первом месте! Всё другое — потом! Стоп! Поймал себя на мысли, что и до сих пор так считаю… Несмотря на то, что меня от этого постоянно стараются отучить.

Кто старается? Нет ли у меня какой–то бредовой идеи, мании преследования? Судите сами.

Сегодня в отделении много работы. Надо осмотреть прооперированных накануне. Надо осмотреть и дать назначения только что поступившим. Надо осмотреть и дать рекомендации тем, кто намечен на выписку. Да и все другие требуют не меньшего внимания. А ещё надо проконсультировать больных из других отделений. Надо, надо, надо… Какая уж тут «писанина»?! Людьми заниматься надо! Вот и занимаюсь. Все видят, что врач даже на минуту не выходил из аппаратной комнаты. Но… Но подходит пациент и с ангельским выражением лица спрашивает: «А Вы уже подготовили мою выписочку?» Когда?! Ты же ещё две минуты назад сидел у меня за щелевой лампой! Когда я должен был писать твою выписку?! Или ты издеваешься?! Тьфу — да и только!

Следующий рабочий день начинаю с «писанины». Наверное, так и надо…

* * *

Лирическое отступление

(Санпросветработа)

«Вы не умеете работать с людьми!» — этот истёртый от чрезмерного использования штамп мы слышим часто: когда не уговорили больного на необходимую для него операцию, когда больной отказался от целесообразной для его здоровья госпитализации, когда… и т. д.

Но ведь все мы родом из детства! Почему чиновники от медицины за своими штампованными фразами забывают, как они учились в школе. Все ли их одноклассники поняли, например, принцип Ле Шателье — Брауна, хотя его «толкли» не один урок? Или же закон Авогадро?

Вывод: 10 лет школы доказывают, что не всегда виноват тот, кто объяснял…

* * *

Ситуации

(Одиночество)

Сознаюсь: колебался при выборе раздела, в который лучше поместить данные ситуации. Читателю может показаться, что место этих сюжетов в разделе «Любить людей, какими они есть…» Но нет! Если уж говорить горькую правду, то не только о медиках! Не примите за злорадство. Это — боль.

«Я одинокая…»

«Я живу один…»

«Дети далеко…»

Врачам приходится слышать такое довольно часто. Может, это лишь в этой местности и только теперь? Пусть те, кто больше поездили и дольше пожили, поправят меня.

Диалог первый:

— Я одинокая. Одна–одинёшенька…

— А разве у Вас нет детей?

— Да они же далеко! Аж в Киеве!

Диалог второй:

— Я живу один… Одинокий я…

— А Ваши дети…

— Они далеко. На Мигалевке

— А Вы где живете?

— На Магерках…

Диалог третий:

— Доктор! Что Вы такое говорите?! Разве ж мы не ухаживаем за отцом?! Просто он живёт отдельно.

— В соседнем доме?

— А откуда Вы знаете?

— Угадал.

— Он у нас обедает. И мы с него денег за это не берём…

Ещё один диалог:

— Я всю жизнь посвятил государству, детей не было. А теперь один–одинёшенек! Разве ж это справедливо?!

Что ответить? Если жизнь была посвящена государству, то государство может отблагодарить деньгами (не всегда!), льготами, поздравлениями на праздники, но никак не душевной теплотой!

* * *

Ситуация

(Tempora mutantur…)

В бытность молодым врачом, я был крайне удивлён телефонным звонком (не междугородным!), когда голос на другом конце провода спросил:

— Там где–то с неделю назад мою маму должны были оперировать… Как она себя чувствует?

Я думал, то был апофеоз сыновней любви. Я ошибался.

…Подходит прооперированный накануне дед с выраженными склеротическими явлениями:

— Константин Иванович! Мне сын сказал, чтобы Вы рассказали мне, а я расскажу ему: что именно мне резали или пришивали?

* * *

Ситуация

(Старое, как малое…)

Поликлинический приём. В кабинет заходит ребёнок. Один. На вид ему не больше четырёх лет. Малыш растерянно озирается. Для него здесь всё новое. Где его родители? Кто объяснит, куда идти, что делать??? После продолжительных расспросов удаётся выяснить, что ребёнок таки один пришёл в поликлинику. Почему без родителей? Потому что они на работе! Заняты! Разрешили ребенку одному идти к врачу…

Что вы говорите? Не верится? Такого не бывает? Согласен, не бывает. До такого мы ещё не дожились. Сознаюсь: приведённая только что ситуация — воображаемая. Моё воображение нарисовало её по аналогии.

Поликлинический прием. В кабинет, опираясь на палочку, заходит сгорбленный старичок. Один. На вид ему не меньше восьмидесяти лет. Старичок растерянно озирается. Для него здесь всё новое. Где его дети? Кто ему напомнит, для чего он сюда пришёл? Кто выговорит замысловатые названия таблеток, которые он вчера принимал? Память ведь уже не та! Старичок, прислоняя ладонь к уху, силится понять, о чём у него уже в который раз спрашивают люди в белых халатах. Глаза старичка наполняются слезами от собственного бессилия. Что эти люди ему говорят? Вот они что–то пишут. Дают ему какие–то бумажки. Что с ними делать? Куда положить, чтобы не потерять? Что? Да, пришёл один. Дети? На работе, заняты. Разрешили одному пойти к врачу…

Ну, что? Может, скажете, что и такого не бывает? К сожалению, это уже не аллегория и не воображение. Грустно, дети…

* * *

Ситуация

(Вот и всё…)

У меня в кабинете сидит мой знакомый. Рассказывает о своих проблемах со здоровьем. Досадно это сознавать, но моему знакомому совсем не нужны мои врачебные знания, мой многолетний опыт. Ему не нужно умение моих рук. Ему вообще не нужно моё отделение. Так зачем же он пришёл ко мне? Просто за советом? Нет, и совет ему не нужен. Ведь он (мой знакомый) пришёл ко мне, уже имея свой собственный план обследования и лечения. Так на кой чёрт я нужен моему знакомому?

А нужен я лишь ради экономии его (моего знакомого) времени. Чтобы он (мой знакомый) не ходил на приём в поликлинику. Это ведь так унизительно! Он (мой знакомый) хочет, чтобы я прямо сейчас (он так решил) отвёл его в нужное ему отделение и составил ему соответствующую протекцию. Это и всё, для чего я ему (моему знакомому) нужен. Ему не нужны мои знания, мой опыт, мои руки, мои советы…

* * *

Ситуация

(Соль на рану)

Пришёл пациент. Месяц назад оперировался в известной столичной клинике. Теперь хочет оперировать второй глаз, но уже здесь, дома. Рассказывает с нескрываемым восторгом:

— Ну, там и клиника! Современное здание! Окна на всю стену! Стеклянные двери! Белые полы! Коридоры широченные! Лифты! А какая там аппаратура!.. И т. д., и т. п.

Спрашиваю:

— А почему же Вы и второй глаз там же не прооперируете?

Пялит на меня глаза, как на дурака:

— Да Вы что, доктор! Там же так дорого! У меня только–то на один глаз и хватило…

То–то и оно!

И вообще, довольно уже сыпать соль на мои раны! Думаешь, мне самому не снятся корпуса с окнами на всю стену, со стеклянными дверями, с белыми полами, с широченными коридорами, с лифтами, с палатами на двух пациентов, с новыми современными операционными?.. Но я каждый день просыпаюсь, опускаюсь на грешную землю и начинаю утешать себя тем, что не стены, в конце концов, лечат больных, и не лифты, и не стеклянные двери, и аппаратура моя каких–то двадцать лет назад была еще совсем таки ничего… Стоп! Кого я пытаюсь обмануть?!

* * *

Ситуация

(Солги мне!!!)

Ты только что вбежал в мой кабинет, крутя на пальце брелок с ключом от машины и разговаривая по мобилке. Я не люблю вранья, но мысленно прошу тебя: солги мне! Хотя ты зашел ко мне по дороге за пивом, но мне скажи, что шёл именно ко мне. Хотя тебе наплевать на моё время, не плети мне о своей занятости, а посочувствуй занятости моей. Хотя ты и растолкал других людей перед кабинетом, но мне солги, что они тебя пропустили по твоей просьбе. Я догадаюсь, что ты врёшь. Ничего. Всё равно солги. Если не из уважения, то хотя бы ради имитации уважения ко мне…

* * *

Ситуация

(Не льсти себе!)

Отделение.

Телефонный звонок:

— Константин Иванович! Как попасть к Вам на приём?

— Очень просто: я послезавтра (это будет суббота) буду принимать в поликлинике. Приходите.

Продолжительная пауза. Наверное, мой невидимый собеседник о чем–то очень напряжённо думает.

— Я к Вам в стационар приду, потому что в поликлинике у Вас большие приёмы, очереди.

Вот тебе и на! (ЭТО УЖЕ Я САМ СЕБЕ). Так этому дяде нужен ты с твоими знаниями и опытом или ему просто не хочется тратить своё время на очередь? НЕ ЛЬСТИ СЕБЕ! Ты ему таки не нужен! Ему просто лень идти в поликлинику. Если бы ты работал только в поликлинике, то чёрта лысого он тебе звонил бы по телефону и искал бы твоего совета!

* * *

 

Раздел одиннадцатый

«ЗАКРЫТАЯ» ТЕМА

Чувствую, что читателя уже давно бесит отсутствие на этих страницах одной всем известной и довольно актуальной темы. Не хочу никого утомлять дальнейшим ожиданием, а потому подаю свое личное видение этой темы. Подчеркиваю, что это моя личная точка зрения, с которой можно соглашаться или не соглашаться. На истину в последней инстанции не претендую, могу лишь надеяться на понимание.

Думать, что все люди честны — глупо, но считать, что честных нет вообще, — более чем глупо.

(Д. Адамс)

Основания для каждой сплетни — вера в безнравственность.

(Оскар Уайльд, «Портрет Дориана Грея»)

Чем выше культура, тем выше ценится труд.

(В. Рошер)

Человек, который не получает вознаграждения за свою работу, опасен для общества.

(Из телесериала «Менты»)

Деньги — хороший слуга, но плохой хозяин.

(Ф. Бэкон)

Я не беру взятки. Я принимаю милостыню.

(Неизвестный нищий,

он же — известный врач)

Ситуация

(Статистика греха)

Студенты являются обладателями одной такой привилегии, которой лишены даже седовласые профессора. Студенты наделены правом задавать самые бессмысленные, самые неуместные и самые каверзные вопросы. А уж седовласые профессора должны ломать головы над ответами на эти вопросы. Впрочем, я отвлекаюсь от темы.

В учебных планах для студентов–медиков и курсантов последипломного образования предусмотрены лекции по деонтологии (профессиональной медицинской этике). На одной из таких лекций известному профессору и задали каверзный вопрос об его отношении к пациентской признательности в материальном понимании этого слова.

Этот придирчивый вопрос не застал профессора врасплох. Вероятно, над этим вопросом он и сам неоднократно задумывался. Ответил он шуткой. Но ведь в каждой шутке есть доля шутки, а всё остальное — это правда.

— Что вам, коллеги, ответить на ваш вопрос? Давайте поразмышляем вместе над той статистикой, с которой сталкивается врач в реальной жизни. Считается, что больше всего «берут» врачи стационаров. Итак, возьмём «для круглого счета» сотню пациентов, выписывающихся из отделения. Начнём с того, что человек десять из этой сотни уйдут из отделения, вообще не попрощавшись. Где–то человек семьдесят зайдут к тебе и скажут спасибо. Еще пять зайдут к тебе и долго будут трясти твою руку со словами: «Доктор! Я работаю там–то и там–то. Заходите в случае чего!» Хотя мне, например, стыдно зайти к нему на работу и напрягать его память: «Помните, я Вас лечил?» Ещё пятеро из сотни подарят цветы. Ещё человек пять–семь принесут пакеты с конфетами, кофе и напитками. Как правило, почти всё принесенное съедается здесь же, в коллективе. Кое–что из напитков идёт на организационные цели. Ремонты и т. п. И лишь трое–пятеро из сотни нет–нет, да и положат тебе на стол или в карман какой–то конверт. Так стоит ли делать проблему из каких–то трёх–пяти процентов? (Смех в аудитории). Кстати, как раз первые десять процентов из нашего перечня и будут больше всех вопить о взятках в медицине.

P. S. Конечно, у каждого врача своя правда, свои принципы, своя статистика. Врачебная профессиональная семья большая. А в семье, как говорится, не без…

* * *

Ситуация

(«Надо ж…»)

Вівчара в садочку,

В тихому куточку

Жде дівчина, жде…

(Из песни)

Эта ситуация не является плодом моего воображения, хотя и происходила не в нашем городе.

Женщина в кабинете врача. Спрашивает, когда её будут оперировать. Врач задумчиво смотрит в окно и так же задумчиво произносит:

— Надо ждать… Надо ждать… Надо ждать… Понимаете? Надо ждать!

Ну, надо — так надо. Ушла. При следующем осмотре — то же самое… Пока не объяснили ей умные люди, уже оперировавшиеся у этого врача:

— Ну, ты и дура! Тебе же ясно было сказано: «НАДО Ж ДАТЬ!»

* * *

Ситуация

(Конверт под мышкой)

Не хочешь давать — не давай. Хочешь — давай. Но не делай из этого показухи и темы для своей болтовни на ближайшие пятьдесят лет!

Чего стóит, например, хождение «признательного» пациента через всё отделение с полупрозрачным пакетом, в котором легко угадываются бутылка и коробка конфет?! Ты что — на самом деле такой или только прикидываешься?

Но «апогеем» гротеска в этом вопросе был дедушка, который шаркал через всё отделение С КОНВЕРТОМ ПОД МЫШКОЙ! Да лучше с умным потерять, чем с тобой, дед, найти!

* * *

Лирическое отступление

(Кто больше всех вопит?)

В купе от нечего делать идет оживлённое обсуждение темы об НЛО. Доходит до крика, брызганья слюной, взаимных оскорблений… Спрашиваю:

— А если честно, то кто из присутствующих видел НЛО?

— Лично — нет, но ведь говорят…

Так чего стóит наша дискуссия? Из–за чего мы чуть не дерёмся? На чём основываются наши противоположные взгляды?

Так и в нашей теме о «пациентской признательности»: не целесообразно ли будет сразу же попросить не вмешиваться в разговор того, кто не имеет личного опыта в данном вопросе? Пусть тот, кто «что–то слышал, как кто–то говорил», помолчит. Играть в «испорченный телефон» не будем. Хватает и настоящих свидетелей и пострадавших. К сожалению, хватает…

* * *

Лирическое отступление

(Непристойная аналогия)

Итак, разговариваю с настоящим «пострадавшим». То ли жалуется, то ли хвастается:

— Я такого–то врача так вот и так «отблагодарил». «Дал» столько и столько. И он взял! Взял!!!

Припоминается мне фрагмент одного полудокументального (художественного, но очень жизненного) фильма. Приходит в милицию женщина с заявлением об изнасиловании. Следователь выясняет обстоятельства события:

— Итак, он Вас принудил к близости…

— Да никто меня не принуждал! Я самая ему «дала»!

— Так чего же Вы подаете заявление об изнасиловании?

— А я уже потом поняла, что он меня не стóит. Я думала, будет хорошо, а оно — как всегда…

* * *

Возможный выход из ситуации

(Мнение старшего коллеги)

Обдирать и без того обездоленных больных — гнусность.

Прикидываться обеспеченным человеком и отказываться от милостыни из рук того, кто может её дать — глупость.

Где же «золотая середина» между гнусностью и глупостью? Ведь не хочется быть ни негодяем, ни гордым дураком.

Помню, как один старый врач высказался по этому поводу:

— Принесли тебе бутылку самогонки — возьми, если она от чистого сердца, не обижай людей. Но никогда (Слышишь? НИКОГДА!) не говори: «Дай…»

* * *

Лирическое отступление

(Из личного опыта)

Как известно, врачи «сделаны» из того же самого «сырья», что и все прочие люди. Не обошли болезни и нашу семью. Имеем определенный опыт «боления», пришлось поездить… Возможно, нам просто повезло. Возможно, мы были не в тех лечебных учреждениях. Возможно, нам встретились не те люди. Возможно, с того времени что–то в жизни успело поменяться. Возможно… Но, что бы там ни говорили, мы ни разу не услышали слова «дай»…

* * *

Наблюдение

(Нельзя молиться двум богам,

или

Ещё один предрассудок)

Делай, что должен — и пусть будет, что будет.

(Французское изречение)

Роби як слід, то й добре буде.

(Украинская пословица)

Это можно назвать предрассудком, приметой, неписаным правилом, наблюдением или ещё как–нибудь иначе… Разница лишь в терминологии. С этим наблюдением можно соглашаться или же не соглашаться, его можно даже высмеять и заклеймить позором… От этого оно не перестанет существовать.

Нельзя молиться двум богам одновременно. Что я имею в виду? Объясняю. Когда оперируешь (или даже консервативно лечишь человека), ни в коем случае не думай о возможном материальном вознаграждении. Это наказуемо «СВЕРХУ». Если начнёшь думать о том, как неплохо всё идёт, как могут отблагодарить тебя родственники больного, — конец! Конец твоей удаче, твоему везению. Всё пойдёт коту под хвост! Нагноится, закровит, некротизируется, помутнеет, сдвинется… Не веришь? Ну–ну…

* * *

Ситуация

(А как у других?)

Парикмахерская. Одно из кресел только что освободилось, но очередной клиент не спешит его занять. «Я к Василию Христофоровичу», — объясняет он и продолжает листать журнал в ожидании выбранного им мастера. Заходит ещё один посетитель. Также подсаживается к журнальному столику. Оказывается, и он к Василию Христофоровичу. Свободный мастер садится в свое кресло и тоже погружается в чтение.

В конце концов освобождается Василий Христофорович. Первый из его постоянных клиентов спешит к нему. Второй продолжает терпеливое листать журнал.

Свободный мастер тем временем также продолжает читать. Если внимательно присмотреться, он читает не то, что попало под руку, а толстенную книгу с закладкой. Очевидно, такая ситуация для него не в новость и он весьма начитанный человек.

Разрази гром того, кто скажет, что Василий Христофорович не заработал свои «чаевые» от тех двух клиентов, что он должен отказаться от тех «чаевых», что он берёт взятки и такое прочее!..

P. S. А может, вы хотели бы, чтобы дядя Вася густо покраснел и смущённо пробормотал что–то наподобие: «Да нет, что Вы, не надо, мне достаточно моей зарплаты, мне просто приятно обслужить лишний десяток посетителей…»? А может, дядя Вася должен был бы негодующе обвинить признательного клиента в даче взятки?

* * *

Ситуация

(«А как у других?» — 2)

Ресторан. Заходит постоянный клиент. Подходит официант. Он уже знает, что для этого клиента бифштекс будет жарить сам шеф–повар. Такова воля клиента. Клиент же каждый раз «не забывает» оставить определённую сумму для поощрения шеф–повара. Иначе с чего бы это вдруг шеф–повар выполнял чьи–то прихоти?!

Скажете, что так не должно быть?

* * *

Ситуация

(«А как у других?» — 3)

— Алло! Это косметический салон? Я хочу сделать маникюр. Пусть маникюрша придёт ко мне домой… Да, я знаю, что это будет дороже… Нет вопросов…

А у меня есть вопрос. Почему ноги маникюрши, в отличие от ног врача, оплачиваются?

* * *

Ситуация

(Об угрызениях совести)

С улицы заходит какая–то женщина. Хочет подобрать очки. Нет, в поликлинику она не пойдёт. Не хочет. Обход? Какой обход? Какой может быть обход, если ЕЙ надо именно сейчас и именно здесь подобрать очки?!

Ну что поделаешь?! Не откажешь, козыряет ведь нашей, выясняется, общей знакомой.

Морочусь с ней минут 15–20. Уже догадываюсь, что сегодня с работы уйду позже.

Уходя, оставляет купюру.

Как вы думаете, будут ли мучить меня угрызения совести, если я не откажусь от той купюры?

* * *

Лирическое отступление

(Глупый вопрос)

Если ты считаешь, что твой аппендицит должен оперировать не дежурящий сегодня врач Иваненко, а выходной сегодня врач Петренко, то каким образом ты собираешься доказывать врачу Петренко правоту этого своего мнения?

* * *

Лирическое отступление

(Дума о необходимом, но дешёвом)

Кто помнит 70‑е годы, должен помнить книгу Гиталова «Дума о хлебе». Её широко обсуждали в трудовых коллективах и учебных заведениях. Такое всенародное обсуждение сделало эту небольшую брошюру бестселлером, хотя тогда такое слово было у нас неизвестно. Говорю это без тени иронии, с которой теперь принято вспоминать советские времена. К чему здесь ирония, если «Дума о хлебе» писалась от боли в сердце. Писалась хлеборобом, а не секретарем райкома.

Что же творилось у нас в 70‑е с хлебом? Хлеб можно было купить какой угодно, когда угодно и сколько угодно. А главное — за символическую цену. За копейки. С одной стороны, правильно: хлеб является самым необходимым продуктом питания. Он является жизненной потребностью, а не роскошью. Он должен быть доступным для всех, то есть дешёвым. Всё правильно. А с другой точки зрения… В сознательную жизнь вступило поколение, не знавшее ужасов войны и голодных послевоенных лет. Даже гороховый хлеб Хрущёва был в памяти не у всех. Какого уважения к хлебу можно было ждать от молодёжи 70‑х? Как можно дорожить тем, чего есть много и почти даром? Недоеденные булки валялись на асфальте и в общественном транспорте. Даже не начатые, а лишь «уже не тёплые» буханки выбрасывались в мусорные баки. Было выгодно откармливать домашний скот одним лишь хлебом. Для свиней хлеб покупали мешками. Школьники подфутболивали хлеб ногами… Обо всём этом и писал Гиталов.

Хорошо это или плохо, но советские времена закончились. Книга Гиталова утратила актуальность. Ведь нет уже булок в урнах, а дети не играют хлебом в футбол. Почему? Хлеб стал чересчур дорогим, чтобы его не уважать, не ценить, не считаться с ним. Хлеб СТАЛ ТАКИМ ЖЕ ПИЩЕВЫМ ПРОДУКТОМ, как и колбаса, рыба, молоко, яйца… Он и теперь доступнее по цене, чем другие перечисленные продукты, однако не так смехотворно дёшев, как в 70‑е…

Долгое время медпомощь была такой же смехотворно дешёвой, как и хлеб. Даже ещё дешевле. И отношение к медпомощи и к медикам воспиталось такое же, как к хлебу в 70‑е… Не буду продолжать аналогию дальше…

* * *

Ситуация (или тенденция?)

(Чем не взятка?)

Маркетинг… Дилер… Дистрибьютор… Новые и чужие для нас слова…

Вчера приходил один из таких… Как его правильно назвать?.. Из тех, которые покупают и продают. Хвалил один препарат. Дорогой. Но не в этом дело. Может, он того стóит. Но и не в этом дело. За каждую сбытую «через меня» упаковку мне была обещана определённая сумма. Назначай именно этот препарат именно этой фирмы — и получишь свои деньги… Наверное, я таки ничего не понимаю в современном маркетинге!

* * *

Ситуация

(Непорядочность)

Кого можно назвать порядочным человеком? Того, кто не делает пакости? Нет. Порядочность человека определяется тем (то есть критерием, мерой порядочности является то), РЯДОМ С КАКОГО РАЗМЕРА ПАКОСТЬЮ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ СПОКОЙНО ЖИТЬ.

На порядочность претендуют люди, которые не украли, не убили, не изнасиловали, не солгали… Но на самом деле порядочными являются лишь те, которые в своё время не сделали вид, что не заметили такого безобразия рядом с собой.

К чему это я? А сегодня я стал непорядочным человеком. Встретил коллегу. Он долго распинался, что ему мало «носят» и зачастую «носят» не то, что он хотел бы… А я слушал и кивал головой. Соглашался с его тезисами. Почему? Учитывая его значительно старший возраст. Боялся его обидеть. Сегодня я стал непорядочным человеком.

* * *

 

Раздел двенадцатый

ЧАСТНАЯ КЛИНИКА

Ситуация

(Телевизор, коза, кролики, жаба…)

Есть у меня знакомые земляки. Муж с женой. Безработные. Переучиваться на другую специальность отказываются. Ждут, пока государство трудоустроит их именно по их специальности. И так — уже давно. Когда ни зайдёшь — сидят вдвоём перед телевизором, ругают это государство. В перерывах между телесериалами, разумеется. «Мы бедные. Хлеба в доме нет. А кого–то в лимузинах возят…» «А почему бы вам, — спрашивают люди, — не посадить огород, не держать кролей, козочку? Ведь на земле живёте, не на этажах…» А они: «Нам государство должно дать… Мы свои права знаем… Всё разворовали проклятые олигархи…»

При чём здесь жаба? А она давит моих знакомых земляков. Давит всё сильнее и сильнее. Ведь то один сосед с заработков приехал с деньгами, то другой на три работы устроился и три зарплаты имеет, хотя дома не бывает… А ещё если чей–то лимузин по телевизору покажут…

* * *

Лирическое отступление

(«Наседка»)

Если уж говорить о курах, то далеко не каждая из них может быть хорошей наседкой. Одна курица половину яиц потолчёт, пока будет сидеть. Второй вздумается чего–то встать да и пойти себе по своим куриным делам, а яйца тем временем остынут. Третья курица вообще за всё своё добульонное существование на яйца не сядет. Четвертая, если и высидит цыплят, то внимания на них не обращает, а жрёт да и жрёт сама. Бывает и хуже, когда наседка клюёт цыплят, будто неродных.

Так вот, заприметит хозяин, что какая–то курица хорошей наседкой бывает, да и держит её, горемычную лишь для этих целей. Да ещё и яиц под неё старается втиснуть как побольше… Аж пока не убеждается, что из той курицы, какой бы она ни была хорошей, индейки не выйдет. Не безразмерная ведь курица. Полусотни яиц собою не накроет. А хозяин, жадина, ругается: «Такая–сякая курица! Высидела лишь двадцать цыплят, а остальные яйца пропали!»

Так и у нас, людей. Кто везёт, того и погоняют. Под хорошую наседку больше яиц подкладывают… Кто на совесть работает, того и нагружают… Да ещё и ругаются, если что–то не так выходит!

К чему это я? В частной клинике хозяин может сказать хорошему врачу: «Послушайте, Ваш ежедневный приём стал слишком велик количественно. Это привело к тому, что Вы стали тратить меньше времени на каждого пациента. А это, в свою очередь, приведёт к нареканиям пациентов и к ухудшению имиджа клиники. Предлагаю выход. Раз Вы пользуетесь бóльшим спросом, чем Ваши коллеги, я: а) повышаю цены на Ваши услуги, б) повышаю, соответственно, отчисления на Вашу зарплату, в)думаю, Вы будете заинтересованы в удлинении Вашего рабочего дня на таких условиях». Начинающему же врачу хозяин скажет: «Вы ещё недостаточно популярны в нашем городе, что видно из количества Ваших пациентов. Я уменьшаю цены на Ваши услуги и, соответственно, отчисления в Ваш заработный фонд. Думаю, это увеличит приток пациентов к Вам, создаст Вам фронт для завоевания авторитета. Кроме того, это откроет дверь нашей клиники для малообеспеченных пациентов». Плохого врача хозяин вообще не будет держать. А возможен ли такой подход к кадрам в клинике государственной? В государственных учреждениях плохая наседка гуляет и смеётся с наседки хорошей…

* * *

Лирическое отступление

(Люблю ли я деньги?)

Не скрываю: я пошёл работать в частную клинику не на общественных началах. «О, пошёл деньги зарабатывать!.. — слышу иногда за спиной. — Любит деньги…»

Расставляю точки над і.

Во–первых. Я пошёл эти деньги ЗАРАБАТЫВАТЬ. Не воровать. Не требовать. Не просить.

Во–вторых. Что означает любить деньги? Любить деньги можно по–разному. Убеждён, что любят деньги и богач, и бедняк. Но можно ли сравнивать их чувства?

Богач любит, когда есть деньги. Они для него — казино, рестораны, сауны с девочками, роскошные авто, перстни на каждом пальце, золотая цепь на шее… Является ли такая любовь к деньгам нездоровым чувством? Возможно. Хотя точно не знаю. На себе не пробовал.

И бедняк любит, когда у него появляются деньги. Они для его семьи — возможность более или менее полноценно питаться, более или менее пристойно одеваться. Возможность заплатить за жильё. Возможность лишний раз поехать к родственникам, которые живут на очень «дорогом расстоянии». Возможность принять их у себя. Возможность дать детям образование. Возможность оплатить лечение. Является ли такая любовь к деньгам нездоровым чувством? Хочу посмотреть в глаза тому, кто скажет, что это так.

На сегодняшний день я, пытаясь найти дома предметы роскоши, не нахожу их. Так почему бы мне не любить деньги?

* * *

Лирическое отступление

(Только ли деньги?..)

Должен сознаться, что даже дополнительная работа в частной клинике пока что не даёт мне оснований для поисков в своей квартире предметов роскоши. Однако роптать на голодание и наготу тела тоже грех. Но только ли дополнительным заработком привлекает меня частная клиника? Нет, не только…

Я подхожу к двери частной клиники, не боясь, что сейчас откуда–то вынырнет «перехватчик» с просьбой принять его вне очереди. Ведь и очередей в коридоре нет. Зачем стоять в очереди, если можно предварительно позвонить по телефону в регистратуру и прийти потом в назначенное время?! И не бояться, что вместо тебя в кабинет врача зайдет кто–то из так называемых «льготных категорий населения» или просто знакомый врача.

Больной заходит в кабинет, зная, что следующие полчаса — его. Они принадлежат ему. Он их купил. Их не растянут по минутам ни «левые» больные, ни те же самые внеочередные «льготные категории населения». Пусть на меня сейчас обижаются, если хотят, мои знакомые и «льготники», но ведь и все остальные люди (без льгот и блата) — не второго сорта. Надо ведь и им внимание уделить. Внимание и время. Чтобы не только убедиться на бегу, что больной имеет таки два глаза, причём один из них правый, а второй левый…

Материально–техническую базу обсуждать не будем. Верю, что когда–нибудь наше государство станет цветущим и богатым. А с ним — и государственная медицина.

…Сегодня больше больных, чем было вчера. Вот зашли двое незапланированных. Просто так зашли. По дороге в гараж. А эти тоже незапланированы. Привели маму да и сами неожиданно решили заняться наконец своим здоровьем. Против ли я? Нет! Хотя я и приду домой поздно, но с деньгами! Каждый из незапланированных пациентов — копейка в мой семейный бюджет.

* * *

Ситуация

(Изменяется ли сумма от перестановки слагаемых?)

— Константин Иванович! Зачем мне идти в ту частную клинику? Я Вам дам те же самые деньги (или даже больше!), чтобы Вы меня осмотрели без всякой очереди прямо в стационаре. Тем, что у Вас лежат, всё равно спешить некуда, они могут и подождать… Я когда–то к Вам в отделение зайду, мы договоримся…

Почему мне не нравится такая постановка вопроса? Судите сами. Чем хуже этого «блатного» пациента тот, кто не в состоянии заплатить, а за него платит государство? Мало, но платит! Государство платит мне за лечение тридцати больных, которые лежат во вверенном мне отделении. Имею ли я моральное право взять у государства деньги за одних пациентов, а лечить за дополнительную плату совсем других?

* * *

Ситуация

(«Лейб–медик»)

— Константин Иванович! Дайте мне номер Вашего мобильного, чтобы он всегда был у меня под рукой, чтобы я мог Вас где бы то ни было быстро найти, если Вы мне будете нужны…

Мне радоваться, что меня приобщают к «свите короля»?

Если бы это предложение было сделано в стенах ЧАСТНОЙ клиники, ответ был бы позитивным. Почему бы и нет? Почему бы и не быть этаким лейб–медиком при дворе крутого бизнесмена? Как говорится, любой каприз за Ваши деньги! Но упомянутый диалог имел место в обычной бюджетной больнице. Есть ли смысл «бюджетному» врачу усаживать себе на шею дополнительного начальника со всеми его капризами, надеясь на подачку, которой от такого рода пациентов может и не быть?

* * *

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

(ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО)

Дорогие пациенты!

(О священнике и молодожёнах)

Помните, что говорит священник молодожёнам во время венчания? Он призывает их любить друг друга не только в здравии, но и в болезни, не только в радости, но и в печали…

Обращаюсь к пациентам, которые из многих окулистов выбрали именно меня. Если Вы решили довериться именно мне, если Вы хвалите меня накануне операции, то будьте готовы разделить со мной не только радость победы, но и горечь поражения. Если Вы готовы носить меня на руках в случае успеха, то будьте готовы не добивать меня в случае, если риск не оправдается. Если Вы хотите, чтобы я работал не за совесть, а за страх перед наказанием, то Вы пришли не к тому врачу.

* * *

Глубокоуважаемое начальство!

(О лошади)

Знаете, о чём думает лошадь, которая тянет тяжёлую телегу с хозяйским имуществом? Я тоже не знаю точно, но после многих лет работы начинаю догадываться. Наверное, она думает: «Хозяин! Я не бездельничаю, но и мои лошадиные силы не безграничны. Не кричи на меня, не бей кнутом по спине. Не нагружай на телегу слишком много ненужного. Не нагружай больше, чем я могу потащить. Если я не выдержу, тебе придётся содрать с меня шкуру и искать другую лошадь. А будет ли она лучше меня? Хозяин! Лучше дай мне лишнюю горсть овса, погладь меня по холке, скажи доброе слово, сними с телеги ненужное, и я ещё поработаю…»

* * *

Уважаемые коллеги!

(А так ли уж я неправ?)

Не претендую на роль выразителя мыслей ВСЕХ врачей. В конце концов, каждый имеет свою голову. Кто–то со мной согласится. Кто–то согласится, но не сознается в этом. Кто–то осудит меня за крамолу и ересь. Как же: поснимал нимбы с голов! Замечу: начал со своей головы. Кто–то начнёт меня уважать. Кто–то перестанет. Скажу одно: кто может, пусть сделает лучше!

* * *

Будущие коллеги!

(Не сожалею!)

Может сложиться впечатление, что я намеренно отговариваю молодых людей от их выбора поступать в медицинские вузы. И это впечатление не будет ошибочным. Ведь действительно отговариваю. Но не потому, что мне не нравятся моя профессия и моя специальность. Я не сожалею о прошлом и не считаю свой выбор ошибочным. Хочу предостеречь от возможной ошибки тех, кто стоит на пороге выбора. Тому, кто уже окончательно утвердился в своём решении идти именно по этому пути, мои заметки не повредят. Возможно, в своё время он будет более готов к описанным мною ситуациям, чем был когда–то я. Возможно, мои записи ему в этом помогут. Хотелось бы…