«В этом мире, где все ясно но не просто…»
В этом мире, где все ясно но не просто
Каждый день звезды потухают.
Раннею весною или осенью
Девушки любимых убивают
«Есть ангельская мать, она рождает двух дочерей…»
Есть ангельская мать, она рождает двух дочерей,
То ненависть и зависть, и в колыбели нежно их качая,
Она им нежно песню напевает.
Вы слышите — то звуки похоронной, прислушайтесь,
Замрите же, замрите! Такие звуки не летят в сторонку,
К чужому горю, люди, не умрите.
О боже! Я в окно смотрела долго.
Я б на его лицо смотрела вечно.
О, это только ты одна способна,
Смерть, отрицать людей бесчеловечно.
Гроб уплывает, но постойте, погодите.
В лицо ну дайте посмотреть еще немного.
Зачем вы, люди, ну зачем спешите!
Не сокращайте же последнюю дорогу!
Он есть, он в этом ящике с цветами.
Его лицо так бледно и так страшно.
И только лишь хорошими словами
Его осыплют щедро и напрасно.
Здесь не услышишь слов колючей злости.
Звучит хвала по старому обряду.
И снова жизнь на кон бросает кости.
Здесь губы сжаты. Море слез. Не надо!
Зачем соленые скупые капли? Люди.
Он умер, нет его и не вернется.
А жизнь приказывает — все забудьте.
И солнце мерзкое по-прежнему смеется.
«Прошло не мало лет с тех пор…»
Прошло не мало лет с тех пор,
Когда летел на санках с гор мой папа.
Идет тебе сороковой, и мудрости уже горой у папы.
Но впереди шумят года.
И поздравляю я тебя, мой папа!
«…Досталось и теленочку по звездочке на лбу»Н. А. Некрасов
Дедушке (шутка)
«Весна идет, весна идет»
Рыбалка приближается.
Карась по Снежеди плывет,
Карась не улыбается.
«ЧЁРТОВЫ КАЧЕЛИ14 июня 1907 года
Федор Сологуб
В тени косматой ели,
Над шумною рекой
Качает чёрт качели
Мохнатою рукой.»
«Робко лучик солнечный в окошко…»
Робко лучик солнечный в окошко
Смотрит мне,
На ладошке зайчик крошка
Напомнил о весне.
«Ну что же, снова полились стихи…»
Ну что же, снова полились стихи.
Они пусты, они легки.
Чем мне наполнить их? Cлезами?
Мне надоело плакать.
Воспоминаньем о забавах летних?
Стихи не любят пошлостью дышать.
А может, право, не марать
Мне белые листы?
Бумага вынесет…
Но я…, но ты…
Так может быть оставит стих пустым,
Коль не о чем писать,
Коль строки не хочу я наполнять
Судом и наказанием твоим,
Любовью, ревностью, переживаньем.
Бумага вынесет, но каково двоим.
И не хочу писать я о страданьях.
Я не люблю тебя.
Хочу твоей любви.
«А небо хмурое от туч все помрачнело…»
А небо хмурое от туч все помрачнело.
И лето красное уже прошло.
Последнее. Аукнуло и все
И смолкло, словно эхо улетело.
Такое не вернется никогда.
Другие будут, лучше или хуже.
Природа осень ждет и ждет дождя.
Ведь солнце любит посмотреться в лужи.
А-у! Нет не вернется, не зови.
Года проходят, чтобы ждать другие.
Заходит солнце, что бы ждать зори
Неповторимостью прекрасны дни былые!
«Где-то далеко живет девчонка…»
Где-то далеко живет девчонка
Гарна, и чернява, и смугла.
Очи вскинет, смотрин словно в душу.
Всех ребят она с ума свела.
В поликлинике смуглявую дивчину
Встретил хлопец, очарован ей.
И разлился сладкими речами,
Що поет на ветке соловей.
Дива, станьте вы моей женою,
Ты цыганка, погадай, скажи,
Что мне уготовлено судьбою,
Ты Гордиев узел развяжи.
Ты чернява, ты прекрасна, ты цыганка.
Будешь счастлива, коль выйдешь за меня.
Что ж ты молча смотришь молдаванка?
«Русская, а не цыганка я!»
И наобещав златые горы, сильно огорчила
Парня тем, что сказала: «Завтра буду рыжей» —
И ушла. Наверно-насовсем.
«Ну зачем я всех разгоняю?»
Ну зачем я всех разгоняю?
Обещая следующие встречи.
Ну зачем любовь обещаю,
Говоря потом: «Еще не вечер»
Да, еще не вечер, ну что же делать,
Не хочу к тебе я на свиданье бегать.
А другому молча дверь не открываю,
Лоб к холодной двери тихо прислоняю.
Нет не плачу и ресницы сухи,
В школе догоняют, обнимают слухи,
Что мальчишка бегает, от любви страдает.
Но никто меня, никто не понимает!
Любишь ты, страдаешь ты —
Ты меня не поймешь,
И напрасно вздыхаешь ты.
Я ушла, ты уйдешь.
Дверь не открою, нежность забуду,
Любить не буду, тебя не буду!
«Дай отдохнуть мне от забот и от тревог…»
Дай отдохнуть мне от забот и от тревог,
Верни, отдай часы ночей бессонных.
Верни мне километры всех дорог,
Тобой пройденных пешим или конным.
Напрасно ездил ты, напрасно все.
Но, право, как мне это зачеркнуть.
Я не смогу сказать тебе: «Прошло»,
Я не смогу сказать тебе: «Забудь».
«Зачем война? Зачем война?»
Зачем война? Зачем война?
Зачем Земля воронками изрыта?
Самолет разжимает железные лапы,
И летят бомбы, и слезы капают.
Глаза мокрые у детей, соленые и мокрые.
И лица страхом перекошены.
Люди падают, войной скошенные.
Война! Ну зачем ты, война!?
«Как я могу тревожить тебя и дразнить…»
Как я могу тревожить тебя и дразнить,
Детка! Любила тебя я все время.
Ты могла бросить меня, могла изменить.
Видишь, я вынесла дней этих тяжкое бремя.
Да, ты умеешь, умеешь бросать.
Дать ответ ты смогла на неспрошенное.
Ты не знаешь-зачем тебе знать,
Что гордость тобою скошенная,
Тихо гордость моя плелась, спотыкаясь,
Светила Луна, а вокруг летали слова
«никогда», «нет», «никогда».
Я одинока была. Мне плакать хотелось.
Хуже того — мне не хотелось жить.
Я подошла к телефону рассеянно, что бы спросить,
Последний раз спросить:
— Деточка, мы помиримся?
— Нет!!!
Больно мне, боже — такой ответ.
— Мы будем дружить?
— Никогда!
Холодно, страшно, обидно… да, никогда.
Мы помирились, должна это зло забыть.
Я не забыла и помню до мелочей.
Я не могу, не смогу тебе мир заменить,
Я лишь люблю тебя еще горячей.
Я ненавидеть право тебя должна,
Вместе с твоими делами напастями.
Но жизнь почему-то, ужасно, ужасно сложна.
И ненавидеть тебя пыталась напрасно я.
Шла моя гордость, подкошенная, одинокая.
Гордость согрелась моя у чужого огня…
Только должна обладать я всеми пороками,
Чтобы навеки суметь разлюбить тебя.
Странно? Так в жизни часто случается.
Любят тебя сильнее — ты холодна.
Вдруг холодеют — и сердце твое загорается.
И продолжает коптить у чужого огня.
Нет! не ждала я такого письма от тебя.
Ведь это же я любила тебя всегда,
Разве тебе не хватает меня?
Не без меня пуста, а без тебя Земля!
«Неужели никого я не люблю?»
Неужели никого я не люблю?
Я в окно смотрю и молчу.
Иногда тебя я видеть хочу.
Вновь увидеть через это стекло.
Впрочем, на тебя я плюю.
Кто же мне ответит, кто?
Что мне делать, ну кого мне любить?
Не хочу не вспоминать, не забыть,
Не тебя, не других не хочу.
Все молчат, не ответит никто.
То же я молчу, я молчу.
Так и будем долго молчать.
Все, что можно было сказать,
Сказано уже давно.
Никого я видеть не хочу.
Все равно мне, мне все равно.
«Ничто не вечно под Луною»
Мне не нужны твои цветы,
Они живые — не люблю живое!
Они, как говорят поэты,
Они не вечны под Луною.
Сегодня грустно мне, пойми.
И не смотри с зеленою тоскою.
Снежинки на ресницы не клади,
Они не вечны под Луною.
Я плачу. Ну и что же.
Ну перестань ты успокаивать меня.
Есть тот, кто мне тебя дороже.
А я должна любить тебя.
Должна любить. Это ужасно больно.
Когда не любишь, а должна любить.
Когда под этою прекрасною Луною,
Должна я для тебя лишь вечной быть.
Но знаешь, я ужасная девчонка.
Возьму и убегу я от тебя.
И не пытайся ты пуститься мне вдогонку,
Сам знаешь — не люблю тебя!
Зачем ты держишь мою руку?
Ну вот еще — не надо целовать.
Готов ты вынести любую му́ку,
(А может быть, «муку́» пририфмовать.
Как надоели мне твои мечты.
Мне хочется сегодня быть Земною
Сказать тебе, как говорят поэты,
И я не вечна под Луною.
Тебя мне надоело не любить.
Устала я любить того, кого любила.
Могу, смогла я все забыть.
Я все забыла, все забыла!
Не надо мне цветы бросать.
Они живые, не терплю живое!
Хочу вам как поэт сказать:
«Ничто не вечно под Луною»
«Как страшно петь, не слыша голос свой…»
Как страшно петь, не слыша голос свой,
Как страшно рисовать и линии не видеть.
Как горько знать, что буду я бедой.
Все знать и все уметь предвидеть.
Предвидеть — не предотвратить.
Плохое слышать, чувствовать по миру.
И снова жить, не видеть, не любить,
И снова мучиться и мучить лиру.
Я знаю, скоро снова расцветет
Побитая травиночка под градом.
И выпрямится тонкий стебелек,
И небо неземным цветком порадует.
Вся грязь уйдет и высохнет гнилье.
Все будет чистым, лучезарным, ярким.
И заискрится жизни бытие.
И будет мой цветок небес подарком.
«Когда меня увидишь, отвернись…»
Когда меня увидишь, отвернись.
Обнять покрепче, подойти поближе.
Все это ложь. Тебя я ненавижу.
Я вас люблю. Все это бред. Проснись.
Песенка шута
Принцесса любит пастуха.
Принцесса плачет у окошка.
Ха-ха, друзья мои, ха-ха.
Пусть посмеется даже кошка.
Пастух красавец гордый. Он
Принцессу нежную не любит.
Он сердце не отдаст в полон.
С пастушкой молодость он губит.
Пастушка любит пастуха,
Принцессой быть она не хочет.
Ха-ха, друзья мои, ха-ха.
Пусть даже кошка похохочет.
Но с золотою клеткой скачет
Принц заграничный за принцессой-птахой.
Пастушка плачет и секира плачет
По пастуху на деревянной плахе.
И покатилась буйна голова.
Принцесса стала королевой.
А кошка все-таки права —
Она смеяться не умела.
«Сейчас я спокойна, одна…»
Сейчас я спокойна, одна.
Не смейте меня отвлекать
От мыслей. Любила я.
Надо красиво кончать.
Надо суметь забыть,
А я умею. Я все умею.
Тебя легко мне разлюбить.
Себя, тебя я не жалею.
Я умела красиво кончать.
Сейчас умею. Я все умею.
И сердцу не позволю я кричать.
Оно не смеет и ты не смеешь
Любить меня, коль этого я не хочу.
Я не люблю тебя.
Мне это надоело.
Я не люблю тебя. Я так хочу.
Какое до тебя теперь мне дело!
Ты письма получил уже свои,
Возьми обратно ты свою любовь.
Не вспоминай прошедшие ты дни.
Не вздумай заявиться ко мне вновь.
Оставь меня. Тебя я разлюбила.
Свободен ты. Тебе я не нужна.
Свободен. Я тебя забыла.
Любовь прошла, прошла, прошла.
«Где искать тебя?»
Где искать тебя?
Знает ветер,
Тихо пеплом твоим кружит.
Где искать тебя,
Знает солнце,
Преломляя в лучах своих.
И вода тоже знает об этом,
Волнами по тебе скользя.
Где искать тебя-это тайна,
О которой сказать нельзя.
«Я не ревную тебя…»
Я не ревную тебя,
Совсем не ревную.
Не злюсь на тебя я, как в пору былую.
Не понимаю тебя я,
Ну зачем надо это —
Придумывать что-то, обманывать. Где-то
Была ты вчера. Ведь я не ревную.
Что же ты лжешь? Во сто раз ведь больнее
Слышать о том, что в больницу спешила.
Нет. Неужели сказать просто мне,
Что ты захотела, что ты так решила,
Сказать не могла ты? А почему
Правде предпочитаешь неправду?
Не понимаю тебя я, и не пойму.
Хочешь, я просо уйду? Я уйду.
«Кто куклу полюбит? Кто?»
Кто куклу полюбит? Кто?
Кукла нравиться может только.
С ней весело, с ней легко,
Волос и ресниц чу́дных сколько!
«Когда вчера летел ты с горки…»
Когда вчера летел ты с горки,
Я на тебя во все глаза
Смотрела в вдохновенье горьком.
Твоя слеза — моя слеза.
Но ты жесток. Меня отверг ты.
Я презирать тебя должна.
И как теперь другим мне верить?
Тебе я больше не нужна.
А может быть в далекой дали,
И в глубине души твоей,
«За шиворотом снег растаял,
По сердцу побежал ручей»
Весенний случай
«Как тебя зовут?» — в спину прозвучало.
Обернулась, он стоит, ждет — глаза ждут.
Я молчала.
Хотят тут всякие, ходят тут.
Только тебя мне еще не хватало.
— Что тебе надо? Не спрашивай имени.
— Даже деревья уже ведь не в инее,
Сердце девичье, как почка весенняя.
Девушка, стойте, куда же вы милая?
Крошка, ну что ты такая осенняя?
Дальше не слышала.
Вдаль уходила я.
«Я жила спокойно, осторожно…»
Я жила спокойно, осторожно,
Словно кошка по душам шагая.
Ты пришел, ты меня встревожил,
Ты зачем сказал: «Дорогая!»
Пустота. Я утро встречала.
Пустота. Провожала закаты.
Пустота не несла мне печаль…
Но откуда-то и когда-то
Вдруг услышала голос твой.
Уж не бездна ли мне говорила.
Ты зачем нарушил покой?
Ты зачем сказал: «Любимая»?
Много раз я слышала это,
От тебя не хотела услышать.
И звучит в пустоте эхо
Слов твоих, но звучит все тише.
Ты зачем у других отбил
Те надежды, что я дарила?
Пустоту ты туманом покрыл
Для того чтоб туда ступила
Я с тобой? Не получится, право.
Ты беги от меня, уходи.
Ты пойми, для тебя я отрава.
Больше на меня не гляди
Ждущим, любящим, страстным взором.
Не умеешь любить ты меня.
Не смотри на меня с укором,
Пустота и ночи и дня.
Снова эта ужасная пропасть.
И проверь мне не стоит ни гроша
В эту бездну любовь твою бросить.
Теплый дождь превратить в порошу.
«Я стихов тебе раньше никогда не писала…»
Я стихов тебе раньше никогда не писала,
Но теперь, когда ты далеко.
И сказать уже то, что тогда не сказала
Невозможно. Поверь все понять не легко.
Не пойму, как в горах ты, мой друг, очутился.
Я завидую-к тебе ближе Луна.
И с тобой знаю я ничего не случится,
Ведь китайцы, поверь не вреднее меня.
Эдельвейсы в горах, неприступны вершины.
Неприступным стал ты, ну зачем ты в горах.
За лавиной лавина. Но в горных долинах
Все капризы мои превращаются в прах.
Что ты думаешь, когда смотришь на звезды?
На нейтральную полосу выстрелов квант
Посылаешь. Но это не просто.
Жить красиво и жутко. Успехов, таланта!
О, куртизанка
Может что-то случится вдруг
И с Луны камень свалится.
Может мне над тобою друг,
Над тобою мне сжалиться.
Приласкать, обогреть, понять
Все простить и и забыть суметь,
Может просто тебя обнять
И в объятиях умереть.
Под балконами не ходи,
Мой балкон упадет на тебя.
Хочешь я позову: «Приди!»
Хочешь спятить со мной с ума.
Я сумею тебя любить один день только,
Больше — нет.
Если сможешь со мною быть,
То не мил тебе станет свет.
Все сумеешь забыть со мной
И останусь лишь только я.
Окажусь я потом под Луной,
Пухом станет тебе Земля.
На груди твоей — я змея,
Боже мой! Боже мой, боже мой.
«Я хочу остаться твоей песней…»
Я хочу остаться твоей песней,
Чтобы ты ее всю жизнь помнил.
Пусть не будет песни той чудесней,
И тебя утопят звуков волны.
Пусть летит она по белу свету.
Словно журавлиный клин, прощаясь,
Обнимаясь и целуясь с ветром,
И ни в чем перед тобой не каясь.
Все забудешь, только песня эта
Кровью станет твоих биотоков.
Скажешь ты, что я была поэтом,
Стала эхом и твоим пророком.
И в минуты тяжкие сомнений
Принесет мотив тебе знакомый
Всепрощающие груды рассуждений.
И заглушит лязг твоих оков.
Я всегда останусь только песней,
Будь ты праведником иль убийцей.
С нею ты умрешь и с ней воскреснешь.
Слов не надо и не надо лиц ей.
Пусть звучит в тебе мотив все время.
Песне ли звучать учиться?!
Над костром души ты руки грея,
Урони ее — испариться.
«У других на память остается ласка встреч…»
У других на память остается ласка встреч
Прикосновенья рук моих.
Остается нежность поцелуя.
Только для двоих, лишь для двоих.
Но скажи, что, милый друг, оставил
Ты себе на память от меня?
Или ты к себе домой маня,
Думаешь, что ждать меня заставил?
Ждать пока звучащий мой фарфор
Принести мне, наконец, решишься.
Скажешь, что меня ты не боишься.
И что передумал ты с тех пор
В волосах, глазах моих топиться.
Скажешь, что меня ты долго ждал.
Но напрасно, милый друг, страдал.
Я же попрошу тебя свалиться
В белые туманы. И домой
Я сумею быстренько отправить,
Попросив тебя меня оставить —
На горшок и спать, дружочек мой.
Анархия — Яихрана
Капля за каплей, как из лимона,
Я этот стих из себя выжимаю,
И эти строчки тебе посвящаю,
Тебе посвящаю, тебе, Яихрана.
Твои порядки люблю я вечно.
Пусть говорят мне: «Они ужасны!»
А я люблю их. И не напрасно
Зовут меня бесчеловечной.
Я не гуманна. И в бурю злую
Хочу, чтоб яблонь цвет на землю сбило.
Цветы когда-то и я любила.
Теперь, найду цветок — тоскую.
Раскаты грома чудесней песен
Пустых и легких на рифмы строчек.
Не надо точек, я против точек над i. Не надо!
Без них воскреснет простая фраза
И долго будет звучать по свету.
По белу свету, тому, где нет того,
Что нужно. И не прибудет.
И не наступит, и не захочет,
Прийти, что надо.
И не прибудет тебе в отраду.
А, то, что грустно уже хохочет.
И пусть хохочет. И пуст смеются.
Но почему же, что раньше было
Веселья полно, так приуныло.
И слезы льются, ручьями льются.
Ручьями льется вода из снега.
Не надо мне соленых слез, не надо.
И не хочу смеяться до упаду.
Мне надо неба, кусочек неба.
И всё!
На программирование
Ты сзади сидишь…
А что ты знаешь?
Может быть, любуешься мною.
А может, сидишь и меня проклинаешь,
А может, меня называешь женою.
О чем ты думаешь, что тебе надо?
Вчера хотел мне что-то сказать…
Я иногда словам твоим рада,
Но лучше молчать, молчать, молчать!
* * *
Может будет когда-то пшеницы
Золотистое море шуметь,
Может снова я взглядом лучистым,
Я смогу на него посмотреть.
Может снова в небесной лазури
Я услышу знакомые трели.
Может станут прекрасными бури,
Мрачный дождь станет ливнем чудесным.
То споем, что давно не пели.
Так скорее, скорее, скорее
Ты, пора роковая, промчись.
Чтоб настало то время быстрее,
Чтобы все желанья сбылись.
Принц вернется к своей принцессе…
Чары злые не вечны в сказках,
И пастух становится принцем.
Он вернулся к своей принцессе,
Но вернулся он слишком поздно.
Если было бы это сказкой,
Просто сказкой, тогда б наверное,
Наступил бы конец прекрасный,
Но принцесса была неверной.
Это гнусная боль, а не сказка.
Та любовь, что когда-то горела,
Закоптила весеннее небо,
Стало черным, что было красным.
Быль была ли это иль небыль?
Пастуха превратила в принца,
Та любовь, и прошла, иссякла.
Улетела, завяла, устала
Колдовать, чары все раскидала.
И осталась лишь только тропинка,
Сказку девушка покидала,
Убегала по узенькой тропке,
От любви своей убегала.
Оглянись. Вот стоит он — прекрасен.
Слишком поздно вернулся ты, поздно.
Не смотри на меня — ты ослепнешь.
Пред тобою стоит королева.
На колени пал, на колени.
Где принцесса твоя — нет принцессы.
Возвращайся к своей пастушке,
Она ждет тебя, вся иссохла.
Каждый вечер взбивает подушки
Для тебя, о, пастух ты проклятый.
Прочь глаза. Уходи. Слишком поздно.
Ты вернулся напрасно! Напрасно.
Сказка кончилась…
«Кто она — злодейка или скромница?»
Кто она — злодейка или скромница?
Сядь со мной, о ней мне расскажи.
Твой рассказ мне навсегда запомнится.
Мне ее представят миражи.
То хохочет, то грубит, то ругается,
Вдруг отводит в сторону глаза.
То перевернуть весь дом старается,
Маленькая моя егоза.
Вдруг ресницами моргнет, тихо скажет:
«Ты прости!» — и от тебя уйдет.
Кто же про нее мне расскажет,
Кто печаль мою отведет.
Дождик, забери мою печаль.
Слезы мои с каплями сольются.
А она вдруг скажет: «Встречай!» —
И глаза ее засмеются.
Все простив, поспешишь ты к ней.
Сто чертей победишь на пути.
Только черта, который в ней,
Не сумеешь ты провести.
«Так случилось —…»
Так случилось —
Все случается неожиданно.
Он умирает, только вчера ее видел он.
Ну а сегодня — хирурги и лица склоненные.
Где же вы дни, вместе с ней проведенные?
Боль, ты приходишь то резко, то медленно.
Ты подкрадешься и скрутишь и мучаешь.
Где ж она, где эта милая девочка,
Если б пришла она, было бы лучше ведь.
Что ж не приходишь. О, вечность он ждет ее,
И когда все улетели желания.
Только во сне и в бреду появилась ты
Ты появилась в лучистом сиянии.
Но все же пришла она!
Нянечки, что же вы, почему не пускаете девочку?
Что опустили в молчании головы?
Слезы из глаз у нее покатились
Нянечка, милая бабушка, сжалься ты.
Двери в палату с ужасным названием,
Вдруг распахнулись. И встретились,
Встретились, те кто друг друга так ждали, надеялись.
Пусть не проходит та встреча во времени.
Чувства, что вспыхнули так неожиданно,
Пусть не погаснут и нитями взглядов их
Пусть продолжаются. Пусть продолжаются.
Ну постой, девочка не уходи,
Будь с ним, ведь ты не хочешь смерти.
Будь с ним всегда. Девочка, почему ты не скажешь: «Да»
Не уходи от себя, слышишь, от него ты не уходи
Так случилось.
«О, как он долго ждал ее…»
О, как он долго ждал ее,
А она не шла, словно сгинула.
Он отдал бы ей сердце свое,
А она не пришла, покинула.
Проклял он тот год, когда родилась она.
Вспомнил вдруг — у нее васильки — глаза.
Вспомнил он, что ромашки врут.
Говорили цветы, шутя: «Поцелует, к сердцу прижмет»
А она исчезла, ушла.
Да — ушла. Может быть придет?
За окном каблучки стучат.
Это град, это дождик льет.
Дождь, как слезы и ветер рад.
Разлучать, уносить, бросать.
Забывать, покидать во мгле.
Но не может слова раскидать: «Приходи,
Ведь нужна ты мне!»
«Я сказала, что не приду…»
Я сказала, что не приду.
Но ты больше не слушай меня.
Отведу я твою беду.
Хочешь будет беда моя.
Нет, не хочешь, о мой джентльмен!
Я приду. Никому не верь.
Supergirl для тебя, supermen.
Для тебя она только теперь.
Жди и ночью и днем, мечтай.
Ты придумаешь, я пойму.
Знаешь ты, где у света край.
Ты зовешь? Я к тебе иду.
На край света меня на руках
Сможешь ты унести. Ты такой.
Затеряемся мы о облаках.
К черту, к черту вечный покой!
«Хочешь снова сказку расскажу…»
Хочешь снова сказку расскажу,
Как попала в лабиринт принцесса,
Как блуждая там во мраке она
Повстречала черного беса.
Было странно, было холодно
Вдруг свет блеснул во мраке подземелья.
Думала девчонка: «Выход!»
Оказалось, колдовство на зелье.
Забурлила та река из яда,
Разыгрались злые чары в сказке.
Вышли приведения из ада.
«Я вас знаю, ну снимите маски!» —
Так шептала бедная принцесса.
«Мне так страшно ничего не понимаю,
Ну снимите же, снимите маски.
Я вас знаю, слышите, я знаю.
Разобраться я могу во всем, я верю.
Мне поможет тот, кого люблю я.
Если нет, то ваши маски я примерю.
С вами я пойду, не горюя.
Не жалея, не прощаясь, не тоскуя я уйду,
Забуду все, что было.
Я придумаю вам сказку такую! —
Волосы у вас станут дыбом.
Я уйду, и отдыхать буду вечно.
Я устала, мне так больно, противно.
Попрощаюсь только с первым встречным!»
— Не считай ты сказку наивной.
Но от сказки легче не стало.
Рассказать я ее сумела.
Я не знаю, чего хотела,
Я не знаю, чего желала.
«Если бы люди не возвращались…»
Если бы люди не возвращались.
Мы б заводили новых знакомых.
Прошлое легко нам прощалось,
Если бы люди не возвращались.
Если б ушли они навсегда,
Мы б никого, никогда не ждали,
К прошлому не обращали
Наши глаза. И всегда без труда
Мы обещания не выполняли.
Мы забывали бы их, забывали.
Если бы все можно было забыть,
Все абсолютно и каждую малость.
Если могло б это только быть,
Люди сумели б себя забыть,
Горе прогнать, прогнать отчаянье.
Тихо позвать добро к себе.
И создавать чудеса случайно,
Чтобы снова забыть во сне
Ненависть, грусть, до пошлости честных
Мелких людей, и встретить новых.
Что бы сорвать с себя оковы.
Днем предыдущим на душу одетые.
Что бы свободными стать, как ветры.
«Правосудие требует всегда…»
Правосудие требует всегда:
«Говорите правду, только правду!»
Если б страшный суд спросил меня,
Что ответить я тогда смогла?
Чтоб тебе сказать могла, ну что?
Только ты ко мне не очень строг.
Правды ты не хочешь от меня.
И не надо. Ничего не скажу.
На твоем жестоком суде.
Врать, я как всегда тебе смогу.
Твой коварный суд совсем не строг.
Но пойми, мне не жестокость нужна.
Нужно мне, что б правду требовал ты.
Только правду, как на грозном суду.
Что б кричал: «Не лги, перестань!»
И тогда я с наслажденьем буду врать.
Ты поверишь в мою ложь сам.
Захлебнуться в этой лжи нам,
Нам никто не поможет с тобой.
И тебе покажется — ты мой.
И покажется тебе — я твоя.
Только все это просто ложь.
Так в нее поверь. Я молю.
И не требуй правды от меня.
Знаешь, я тебя не люблю.
Лучше ты моей лжи поверь.
Правды нет. Торжествует ложь.
Не кидай мне жестоко: «Врешь!»
Да я вру, я вру для тебя.
Что бы было тебе легко.
Что б с тобой забывала я,
Я сама забывала быль.
Что б счастливой могла я быть.
Хоть чуть-чуть, пусть — с тобой,
Но быть!!!
«До свидания, друзья мои…»
До свидания, друзья мои,
До свидания. Мне так кажется,
Что живу я последние дни.
Говорю вам слова прощания.
Слез не будет
Хоть их поток мог бы смыть грязь
С души моей.
Рухнул, кажется, потолок.
Или нет. Так пусть поскорей.
Я смеяться и плакать хочу.
А вокруг меня пустота.
Говорить хочу, но молчу.
Все не так и вся жизнь не та.
И опять пустота без дна.
И со мной лишь гордость одна.
«Что будет, если Завтра не наступит?»
Что будет, если Завтра не наступит?
И длинной ночи призрачные тени,
Упав на Землю, больше не уйдут?
Что будет, если завтра не наступит.
И утро черной ночи покрывало
Сорвать не сможет. Как и не бывало
На свете дня. Ну кто тогда поможет
Открыть глаза и пробудиться людям.
А Завтра нет. Как быть, если не будет?
«Спокойной ночи пожелав…»
Спокойной ночи пожелав,
Ушла в кровать, в шелка к себе.
Но вдруг увидела я строки —
Желаю я тебе той ночи,
В которой будет счастливо тебе.
И оборвался мир,
Хочу такую ночь,
Где свет и тень,
Где брызги звезд мерцают.
Где кто-то шепчет и поет,
Меня куда-то вдаль зовет
И будущее умирает.
Открыв завесу дней моих,
Из ночи выпрыгнув ретиво,
Спокойно все и не ревниво,
Вокруг меня плывет Морфей.
«Усни душа…»
Усни душа.
Твои порывы замучили меня.
Пойми, мне надо делать перерывы
На сон, на будни, на миры,
Которые вокруг кружатся,
Которые в стихи ложатся,
И не легли только в кровать.
А надо как-то жить и спать.
Не спи душа!
Лети над миром,
Над пропастью не нужных дней,
Люби, не создавай кумиров,
Сожги кого-нибудь,
Согрей.
«Где не ступала нога ни человека, ни беса…»
Где не ступала нога ни человека, ни беса,
Или рука — если ходят они на руках,
Раскрылась бездна,
И нарушив чей-то прах,
Лучом подснежник вырвался из леса.
Звени цветок, благоухай,
Открой врата в другие жизни. Весна.
Не заскучала в зелени одна зимой,
Подруг берез встречает со слезой сосна.
Встречает краски мир,
Уходит белый цвет в любовь.
«Все что нельзя закрепить и приклеить…»
Все что нельзя закрепить и приклеить,
Легко исправить
Лаком дпя ногтей.
Прекрасны ногти и чисты
Я умираю.
У трупов ногти не растут
Или растут?
Кто знает.
Труп не знает, и не раскажет нам об этом.
Нет! Или Да?!
«Опять в крови вино…»
Опять в крови вино.
И жидкость потекла,
Сосуды промывая.
Вино — прекрасный цвет рубина,
Но только цвет.
И странен вкус,
А может это кровь.
Но чья? Твою еще не пробовала я,
Свою — не знаю,
Прокусив губу,
Опять играю в свет и тень с тобою.
А где мечты, где дьявол, где любовь.
Уже не плачу, не тоскую.
Я злюсь и странствую,
Бросая тело,
Я взрыв ищу и растворяюсь,
Шипя, как щелочь в кислоте,
Я больше не люблю, не каюсь.
Смеркается, слова не те.
«Сорви ромашку и погадай-…»
Сорви ромашку и погадай —
Люблю тебя или нет.
Ромашка скажет: «Коварство ее
Несет тебе много бед».
Цветок ответит: «Расстанься с ней,
Пока не поздно, уйди»…
Спроси у воды, спроси у огня,
Что ждет тебя впереди.
Они ответят — коварство мое
Погибель тебе несет.
Беги, не оглядываясь от меня,
Со мной тебя гибель ждет.
Если оглянешься ты — пропадешь.
А ты обернешься, да.
Спасения нет и в пропасть пойдешь
Со мною ты навсегда.
Сорви ромашку и погадай,
Поверь полевому цветку.
Ромашка ответит: «Скажи ей — прощай!»
А ты мне крикнешь: «Ау!»
«Я бы вам поведала печаль…»
Я бы вам поведала печаль,
Если б поняли вы грусть мою,
Если бы не спали по ночам.
Я бы рассказала вам печаль.
Но, увы! Понять вам не дано,
Почему с тоской смотрю в окно,
Почему улыбками я лгу,
А ведь улыбаться я могу.
Слезы и улыбка на лице.
Думаете трудно? Нет ничуть.
Мне не трудно губы растянуть,
Мышц игра знакома мне давно.
Будет грустно вам или смешно.
Со слезами улыбнуться я могу.
Думаете трудно? Нет ничуть.
У тебя и у меня свой путь.
Ты уйдешь, к тебе я не приду.
Этого не будет и во сне.
Буду плакать я тогда иль нет.
Плакать будешь иль смеяться ты?
Будешь ли ругать свою звезду.
Никогда к тебе я не приду,
И не будет вечной красоты.
Может ли на век исчезнуть быль?
Если да? Как мне с тобою быть?
В чем же раствориться мое «да»,
Если быль исчезнет навсегда.
«Что же я могу поделать…»
Что же я могу поделать,
Если ты тебя моложе.
Ты в меня влюбился, мальчик.
Не влюбилась в тебя тоже.
Что же я могу поделать?
Грусть свою, печаль и радость
Пополам с тобой делю я.
Ты меня, «салага», любишь,
И тебя, пацан, «люблю» я.
Никогда твоей не буду.
Никогда моим не будешь.
Я уеду и забуду.
Ты, мальчишка не забудешь.
Тень печали сдвинет брови,
Станешь старше, станешь строже.
Что же я могу поделать,
Если ты меня моложе.
«Скоро сентябрь и утонем мы…»
Скоро сентябрь и утонем мы
В осени, в море листвы и учебы.
Лето прошло, было оно лишь для того,
Не забыли мы что-бы.
Яркие дни, жаркие дни,
Сосен шум и ночи прохладу.
Августа нет, лето прошло,
Но не грусти об этом не надо.
Скоро сентябрь, как пилигрим
Встретится нам и пропадет.
Каждый наш день неповторим,
Что впереди ждет?
«Я тебя вспоминаю, мальчик…»
Я тебя вспоминаю, мальчик,
Вот сижу и тебя вспоминаю.
Встретить мне тебя не дано.
Был, ты кажется так давно,
Иль недавно, право не знаю.
Мы сидели с тобой у костра,
Мы летали с тобой в крапиву.
То была смешная игра
И судьба получилась игривой.
Сердце вспыхнуло вдруг огнем,
Иль костер был тому виной.
Стал ты другом, я не с тобой,
Навсегда, чтобы быть вдвоем?
«Навсегда» это кончилось быстро.
След остался осталась рана.
Скажешь мне: «Ты была артисткой,
Роль свою играла погано»
Ничего не отвечу тебе, от тебя
Ничего мне не надо.
След мой будет в твоей судьбе,
Черный след. И тому я рада.
Пусть коварна. Тебе назло
На пути еще встречусь хоть раз.
И тебе совсем не смешно.
А печально станет сейчас.
Пусть давно ты меня забыл
Пусть забыла тебя с другими.
Скажешь ты: «Люблю и любил»
Для меня ты был дорогим,
Дорогой игрушкою был.
Любишь ты и меня не забыл.
Ссоры и капризы мои пустяками
Покажутся вдруг.
Ты покинешь своих подруг,
Потекут ненастные дни.
И пройдут они лишь весной,
Обойдут тебя стороной,
Когда встретишься ты со мной.
И поймешь, что тебе нельзя,
Убежать от меня, уйти,
Обойти судьбу стороной.
Я твоей не стану судьбой.
«Ты меня не забудешь, я знаю…»
Ты меня не забудешь, я знаю.
Да и сам ты прекрасно знаешь.
Ты в делах, ты книги листаешь.
Все равно вспоминать меня будешь.
И в делах ты меня вспоминаешь.
В твоей памяти не пропадаю,
Не забудешь меня я знаю,
Да и сам ты об этом знаешь.
В комнату ты свою войдешь
И меня ты увидеть захочешь.
Думаешь, что это пройдет.
Зря стараешься, зря хлопочешь.
Я с тобой.
Помнишь, я тут стояла, эту книгу брала,
Здесь мечтала, здесь, смотря на тебя в упор,
Я твои мечты отгадала.
Здесь мудрила, играла я,
Я рвала на столе бумаги,
Математику, так шутя, объясняла.
Твоей отваги я ничуть не боялась,
Хоть смел был ты порой.
На бумаге я вышивала,
И английский учила с тобой.
Я играла и я страдала.
Помнишь ревность мою и обиду
Ты в своих поцелуях топил,
На коленях прощенья просил.
Я прощала. Но даже с виду,
Ты гораздо больше страдал.
Я смеялась, дерзко смеялась,
Помнишь шел ты и просто упал.
Я тебя совсем не боялась
И мечтами с тобой напивались.
Не забудешь ты это нет,
Слишком долго мы целовались.
И чем дольше, тем было трудней
Мне тебя просто так оставить.
Просто бросить, но мы расстались.
С каждым днем я была холодней.
Мы расстались с тобой, а зачем.
Чтобы в памяти я твоей,
Навсегда, навсегда осталась.
Не прощаясь с тобой рассталась.
Я теперь не твоя, играю роль другую
А ты страдаешь. Не забудешь меня, я знаю.
Да и сам ты прекрасно знаешь.
Не забудешь, ведь я такая.
День ты вновь без меня встречаешь.
Я колдунья. Меня ты помнишь.
Любишь ты и об этом знаешь.
«Рассказать обо всем не возможно…»
Рассказать обо всем не возможно.
Трудно все объяснить, да и надо ли.
Я на пропастью шла осторожно
И совсем не хотела падать.
Но потом, все так быстро и резко
Закружилась с чертями вьюга,
Стал жених он, а я невеста,
И подружка стала подругой.
Почему? Объяснить не возможно,
Да и надо ли объяснять.
Что же вам я могу сказать,
Я над пропастью шла осторожно.
«Пусть я с дьяволом дружу…»
Пусть я с дьяволом дружу,
И любуюсь черным ликом.
Я красивым назову, красный взгляд и полудикий.
Черен он и всемогущ,
Он всесилен и опасен.
Взгляд огромен, вездесущ,
Но скажу я — он прекрасен.
«Тащит мальчишка елку…»
Тащит мальчишка елку
По двору, за окошком.
Кажется, что сама елка бежит на ножках.
Тащит ее в сугроб, мой мальчишка, проказник.
Кончился Новый год, кончился зимний праздник.
«Пусть мучают рифмы меня…»
Пусть мучают рифмы меня,
Сильнее пульсирует кровь.
Мечтами становиться явь.
И я сочинила бы вновь
Стишок про любовь и печаль.
Со мною ты каждый миг.
Открою глаза — ты здесь.
Тебе посвящен мой стих,
А ты посвящен мне весь.
Любовь твоя, твоя страсть,
Меня повлекла к тебе.
Любовь растворилась в нас,
И нас отдала судьбе.
И только приходит порой
Неведомая печаль.
Она рождена тобой, и снится мне по ночам.
Тебе же только я снюсь.
Зачем тебе моя грусть.
Ты бросишь цветы. Хруст.
И скажешь: «Тебя я люблю.
Люблю тебя, слышишь, люблю,
Как никогда, никого
Только тебя одну», — только тебя одного.
Верить хочу тебе, так же тебя любить,
И повинуясь судьбе, вместе с тобою быть.
Если оставишь меня, если уйдешь навсегда,
Если сумеешь забыть наши счастливые дни,
Я прокляну тебя.
Ты не умеешь любить, кончится свет для тебя.
Темными станут дни.
Я надоела тебе? Нет. Скоро? Не знаю, право.
Пусть извращенные нравы скажут тебе об этом.
Чем это кончится все? Кончится ли пройдет.
Сердце у нас одно. Наше сердце умрет.
«Зачем уходишь от меня…»
Зачем уходишь от меня,
Меня бросаешь ты зачем.
На произвол судьбы. Меня
Покинул ты. Оставил всем.
Не отвечаешь мне, молчи.
Слова мне не нужны твои.
Упреки зачеркнув в ночи,
Ты закричи мне о любви.
Меня с собою позови.
Отвечу «нет» — наплюй на все.
Будь смел, меня ты увези.
И сердце слушай лишь свое.
«Злое карканье за окном, крик ворон — „Кар…“»
Злое карканье за окном, крик ворон — «Кар»
Сколько мучиться мне еще, и терпеть
Судьбы этот дар.
Он не нужен мне был совсем. Нет.
Так зачем же, зачем, зачем столько бед?
Уберите его от меня насовсем.
Пусть другим нужен он. Нужен всем.
Это дар. Этот ужас снов.
Прочь его. Портит жизнь мне он.
Я его не хочу. Долой.
Я его не люблю ничуть.
Мне милее чем он Домовой.
Прочь с дороги. Открой мне путь
К чистой, светлой, большой любви.
Вон из сердца, уйди и умри.
Нечестивый, меня не зови.
Так уйди же или стань другим.
Стань другим, стань таким, как бог.
И тогда — я тебя люблю.
Сколько счастья ты дать бы мог.
Стань любим, я тебя молю.
Если любишь, ты станешь им.
Станешь тем, кто со мной навек.
Не расстанется и любим будет он.
Мой человек. Я забуду с ним все и всех.
Я так сильно жить захочу.
Слезы вдруг превратятся в смех.
Хватит, все. Я молчу, молчу.
«Летнее утро…»
Летнее утро.
Мельница крыльями машет.
Мельник угрюмый на камне сидит.
Вдруг видит, к нему спотыкаясь мамаша
Через ручей перебраться спешит.
И на лице его мрачном гримаса стала
В тысячу раз ужасней.
«Здравствуй, сынок, пришла проведать.»
«Что вы, мамаша! пришли напрасно.»
Просит о помощи.
«Что вы как можно! Да и вообще мне ехать пора»
И ступая она осторожно тихо идет со двора.
«Я вчера у дьячихи на угощенье была.
И для тебя гостинчик — вот он — я сберегла»
В сумке порывшись сыну пряник мать протянула
Дрожащей рукой.
«Боже, оставьте, мамаша, оставьте меня в покое».
Он отстранил ее руку. Пряник в грязь полетел.
Слезы понять материнские сын не сумел.
«Ты был со мной. Но я с тобою…»
Ты был со мной. Но я с тобою
Быть больше не могу. Поверь.
Другому я открою дверь.
Твоей несбыточной мечтою
Останусь я на веки. Навсегда.
Тебе я не сказала «да».
А все равно скажу, но не тебе.
Я так живу, наперекор судьбе.
И жить я не желаю по-иному.
Нет, не тебя я нежно обниму.
Скажу люблю я не тебе — другому.
Я ночью не к тебе приду — к нему.
И обниму неверною рукою.
С другим отведав поцелуев сласть.
Смотря в глаза ему с тоскою,
Скажу: «То не любовь была, а страсть».
«Как режет глаза свет…»
Как режет глаза свет,
Опять у меня жар.
Не от любви пожар —
Температуры расцвет.
Как надоела боль,
Поход на концерт и «Ой».
Как надоело терпеть,
Гореть и снова гореть.
Я холод люблю и лед,
Я дождик люблю и мечты.
И в небо вечный полет,
Кто мне поможет, — ты?
«Люблю твои огромные глаза…»
Люблю твои огромные глаза,
Когда в них вечер звезды зажигает.
Горят они не только для меня,
Но я люблю, а как сказать не знаю
Тебе об этом, чтоб поверить ты смогла,
Не испугалась и не убежала,
Не засмеялась и не выпустила жало
Свое змеиное в меня.
Поцеловать хочу, дышать не смею,
Любить тебя я не умею.
Мое сознание тебя не достает.
Тело дрожит, сейчас наверное, умрет.
«Говорили бабы про него нехорошие слова…»
Говорили бабы про него нехорошие слова
И дышали паром лошади, вез мужик дрова.
Должен был свернуть с дороги он,
Уступить ее обозу,
Но сквозь ветер слышал звон.
Сани-одиночки накренились вправо.
И посыпались дрова.
О тебе идет дурная слава, глупая мужичья голова.
Лошадь в снег вошла по брюхо.
Тощая, как высушенный уж.
Тихо все вокруг и глухо.
Взял за гуж, не говори не дюж.
Небо хмурилось еще с утра.
Дул холодный зимний ветер.
А под снегом зелена трава.
Больше мужика никто не встретил.
И покуда не растает снег, бесы на его сидят плечах.
И смеяться, скажут бабы, грех.
Будет только слышно Ох, да Ах.
«Томясь в разлуке помни об одном…»
Томясь в разлуке помни об одном,
Что будет встреча, помни, будет встреча.
Ты выйдешь в чем-то бледно-голубом.
И затрепещут догорая, свечи.
Вы их не будете тушить в тот день,
Так долго глядя друг на друга.
А на стене запляшут тени,
А за окном закружит вьюга.
И вы утонете в уюте,
В тепле сердец друг друга тая,
О раставанье вы забудете,
Ведь на разлуку не взирая.
Наступит встреча, будет встреча.
«Любимый для тебя чужая…»
Любимый для тебя чужая,
Теперь чужой я человек.
Своею женщиной считая,
Ты упустил меня навек.
Не надо страстных взглядов, вздохов.
Уже ушла я от тебя.
Чтоб стало тебе одиноко.
Чужая — это не ничья.
«Судья моя, моя поверенная…»
Судья моя, моя поверенная,
Подруга нежная моя.
Не утонуть в потоках времени
Ни часу из того лишь дня,
В который долго мы ходили.
По улице всего одной,
В цепочку мы соединили
Одну мечту с другой мечтой.
И эта цепь связала нас.
Но мне легки ее оковы.
Тяжел мне только карий глаз,
Когда в нем огонек суровый.
Судья моя, моя поверенная
Друг друга мы всегда без слов поймем.
Хорошая подруга, верная.
Всегда везде с тобой вдвоем!
«Ты для меня не гость, поверь…»
Ты для меня не гость, поверь.
Моя хозяйка ты давно.
И ключ от сердца моего
Давно «под ковриком» теперь.
Подругою ты в жизнь вошла.
«Подружкой» чуть не стала вдруг.
Мой самый верный, милый друг.
Тебе подарена душа.
Мой Мефистофель и Афелия.
Пусть нелегко тебе порой.
Не уставай, глаза открой
И выплесни в помойку зелье.
Хочу, чтоб счастлива была.
И чтобы прямо и открыто:
«Вот где собака — то зарыта» —
Сказав, ты истину нашла.
«Хочешь не пиши и не рассказывай…»
Хочешь не пиши и не рассказывай,
Каждый может говорить, то что хочет.
И как жить, мне больше не указывай —
Где тонуть, где летать,
Черт хохочет.
Я уже давно умерла, я уже давно не живу.
Может быть кому-то нужна?
Только Дьяволу одному.
«Не надо оказывать помощь первую…»
Не надо оказывать помощь первую,
Кому она не нужна.
Лежит на рельсах девчонка нервная,
Страшна, красива, нежна.
Лишь кровь с затылка — струйкой багровою,
И кожа мертвецки бледна.
Но неужели такой суровой.
Девочка, жизнь была?
Она не нуждается в первой помощи.
Зачем теперь ей она,
Помощь, любовь, нежность и верность
Раньше была нужна.
О Лена, Лена…
Как тебя понять?
Твой странный переходный в мудрость возраст.
Метели так хотят тебя обнять,
А розы дарят аромат и бодрость.
Ты отгорожена Китайскою стеной
От мира суеты и «заморочек»,
Узнала зеркала воды покой,
Стать созерцанием твоим он хочет.
Но посетит тебя Дракон любви,
Дыханьем ярко-красным обожжет.
Блеск глаз, улыбку, солнечные дни —
Все для тебя природа сбережет!
«Я в Землю вхожу пальцами…»
Я в Землю вхожу пальцами,
Вонзаюсь в нее смело,
Чтоб смог ты снова на пяльцах
Иглой виноградную деву
Закончить и вышить крестиком,
«Кружочком или квадратом»,
Чтобы в моих молекулах
Снова ожил твой атом.
Я дуб для тебя сажаю,
Что бы ты смог вернуться,
Его поливаю дождями.
Но стоит мне отвернуться,
Я знаю — тебя я встречу
И растворюсь со слезами.
«Ты ни чем не поможешь…»
Ты ни чем не поможешь,
И никого не накажешь.
Можешь только словом
Еще ударить больней.
Можешь меня зарезать,
Или прихлопнуть дверью,
Или веревку на шее
Затянуть посильней.
Плакать уже не смогу я,
Я ни чему не рада.
Какого еще мазохизма,
Мне от тебя надо?
«Дорогой мой, хороший, любимый…»
Дорогой мой, хороший, любимый,
Что мне делать с тобой и с собою?
Ну скажу, я ужасно ревнива.
Нет ни сна мне и нет покоя.
Тебе тоже не спиться, я знаю.
Потому что тебя я ревную.
Сплетни с улицы подбирая,
Строю быстро из них тоску я.
Это здание тоски хрупко,
Основания нет под ним.
Ревновать без причины глупо,
Стань любимым, стань дорогим.
Стань единственным, вечным, милым.
Пусть подарен ты мне судьбой.
И тогда я тебя не покину.
И останусь на веки с тобой.
«Было что-то раньше и не стало…»
Было что-то раньше и не стало,
Как подснежник чувство прежнее завяло.
Всех беспечно я забыть успела,
Может потому…, что так хотела.
Я забыла и теперь жалею,
Тех в чьем сердце что-то по мне тлеет.
Вместо сердца льда кусок мой тает.
И слезами душу обливает.
Душу? Нет души, давно в аду сгорела,
Вся душа моя давно истлела.
Больше не волнуется порою,
Как река пред бурною весною.
Может слишком я поторопилась
Всех забвению отдать, но так случилось.
Не могу я сердцу пламя дать,
Но ведь сердцу трудно умирать.
Будто кто-то жив еще, и будто — нет.
Что-то умерло померк лучистый свет.
Но довольно нюни распускать
И в душе телячьи нежности ласкать.
Больше не хочу писать неопытным пером,
Не желаю думать о былом.
«Я вышла из ада…»
Я вышла из ада,
Сходила туда на прогулку.
Взгляд кинула в воду —
Пошли по воде круги.
И где тот девятый,
А может он первый, или четвертый.
Нет в бездне расчета
И времени нет, не жди.
Предсмертные хрипы
Становятся песней чудесной,
Все крики младенцев
О чем так мучительно звонки?
О саване белом —
Во что превратились пеленки,
В тех действиях света и тьмы,
Называемых жизнью.
Ахинея
Если вдруг тальянка запоет,
Выйдет на крыльцо святая дева.
Если вдруг Марьянка позовет
Я пойду за нею на край света.
В небе светит ясная луна,
На крыльце белеет твое платье.
О, Маруся, нежная моя,
Сколько ты приносишь мне несчастья.
Я готов всю жизнь тебя любить,
Жаром сердца согревая в холод.
Солнце для тебя могу добыть,
Не смотри, что я уже не молод.
Ты ушла, закрыла тихо дверь.
Но какая ж эта дверь преграда.
Марья, украду тебя теперь —
Только ты и ничего не надо.
Но Маруся всю мою любовь
Изменила, не дала ответа.
И из сердца тихо льется кровь,
Для меня не будет больше света.
«Стоит мальчишка, брови хмуря…»
Стоит мальчишка, брови хмуря.
Стоит, упорно губ не разжимая.
Учитель говорит, слова сквозь зубы цедит,
И злобою горит и отпускать мальчишку медлит.
Он говорит серьезно, не играя.
В словах его раскаты грома.
«Не зови меня к себе — я не приеду…»
Не зови меня к себе — я не приеду,
Фотографию мою не проси.
О любви слова, подобны бреду.
Ты забудь меня, но прежде прости.
Ты прости мои капризы, обещанья.
Больше их не будет никогда.
И признанием не омрачай прощанья,
Мы прощаемся с тобой навсегда.
Уезжаешь, ну и скатертью дорога.
Письма мне писать не обещай.
Было наших встреч не так уж много.
Ты забудь меня, проси и прощай!!!
«В прятки мы с тобой опять играем…»
В прятки мы с тобой опять играем.
Я лицом к стене стою опять.
Мы считалку вместе выбирали.
Снова жребий мой тебя искать.
Может ты за тем кустом зеленым?
Может вместе с птицей улетел?
Может за углом того ты дома?
От меня ты спрятаться сумел.
Что же прячься, но придет минута,
Иль секунда, или только миг.
Я скажу: «Ну выходи вот тут ты».
Только почему твой глас затих?
Потому что все перевернула
Я в стишке коротеньком своем —
Ищешь ты меня, а я как утонула,
И найти меня не сможешь днем с огнем.
«Жил пастух в одном селе богатом…»
Жил пастух в одном селе богатом.
Он красив, как ясная заря.
Полюбила пастуха кудлатого
Нежная принцесса дочь царя.
Слуги в ужасе глазами водят,
Беспощадный катаклизм в дворце.
Царь по зале взад-вперед проходит:
«Дочь моя, подумай об отце!»
«Папа, он красивый, пусть он беден,
Откровенно я тебе скажу,
Без него жить не смогу на свете,
Места я себе не нахожу.
Нравится он сильно мне поймите,
Тяжелее мне все с каждым днем,
Не ругайте слуги, не корите,
Видите, я думаю о нем.
Он придет и сильным принцем станет.
И тогда вы замолчите все,
В небе облако над ним растает.
Пусть он первым скажет о весне.»
«Ты говоришь…»
Ты говоришь:
— Люблю тебя!
Я: — Нет!
— Как доказать?
— Люби сильней,
Чтобы почувствовала я
Удары сердца твоего,
В ответ услышал ты мое,
Чтоб не смогла сказать я:
— Нет.
«Ну за что меня так сильно любишь?»
Ну за что меня так сильно любишь?
Как меня ты терпишь до сих пор?
Говоришь, во веки не забудешь,
В голове твоей я просо сор.
Видишь сны, и непременно обо мне ты,
И страдаешь молча, а зачем?
Сердце все изменами изрыто,
Изменяю, да. И не люблю совсем.
Ну зачем сегодня приходил ты?
Я открыла? Нет, зачем звонить?
Все обиды на меня забыты,
Как ты можешь сильно так любить?
Чем же я тебя приворожила?
Долго будешь бегать ты за мной.
Или злым коварством заслужила
Я твою безумную любовь?
Интересно, чем все кончится со мною?
Или утопиться ты решил?
Иль уже веревку приготовил?
Лучше бы людей ты не смешил.
И влюбляться я не собираюсь,
А тем более в тебя, my boy,
Я ни в чем перед тобой не каюсь.
Остаюсь — любимый камень твой!
«Если сжечь меня на костре…»
Если сжечь меня на костре,
В крематории или на капище,
До конца не сумею сгореть.
Если в землю меня закопать,
До конца не сумею сгнить.
Если в воду меня опустить,
Растворить не сможет она
Ту часть тела, где есть титан.
Значит вечной останусь я.
Агасфер — вечный жид на Земле.
Тот титан, который во мне,
Вечно будет жить на Земле.
И останется в нем любовь,
И останутся в нем стихи,
Не сумевшие в души войти.
Никого не смогла зажечь,
И любить и жить не могу,
Даже без следа умереть.
Сделать Ганлин бы из меня,
Не получиться — кости нет.
Значит надо мечтать, светить,
Столько тайн во Вселенной узнать,
Счастье звездочкам подарить.
«Что же ты молчишь, мы снова встретились с тобой…»
Что же ты молчишь, мы снова встретились с тобой.
Слышишь, у реки шумит камыш,
Это лошади идут на водопой.
Нечего сказать, значит разлюбили мы с тобой,
Нежность и мечты. Скакать теперь не нам верхом
И под луной.
Вот моя рука. Тебе ее уж не держать.
Не согреть тебе уж никогда.
Нам от холода и ветра не дрожать.
Лучше нам расстаться навсегда.
Сердцу трудно сразу все забыть.
Но само собою все прошло,
Все что страшно было разлюбить,
И за тучу солнышко зашло.
Утром на востоке завтра вновь
Выглянет на зорьке золотой.
Только буду слишком далеко
И не встречусь больше я с тобой.
Ты меня напрасно не зови.
Не ищи, меня ты не найдешь.
Сам подумай и тогда поймешь,
Если не простишь то не кори.
Все что было, то уже прошло.
Никогда назад не повернешь.
Без оглядки все от нас ушло.
Не ищи меня — ты не найдешь.
«Ни одной звезды — ни одной беды»
Ни одной не упало с неба звезды.
Я на звездах гадала.
Что ты, где ты, как ты.
О тебе ничего не узнала.
Нет Луны и не светит через тучи она.
Я Луну бы спросила.
Знаю, скажет она.
Но Земля Луну заградила.
«Ты очень далеко — ну что же…»
Ты очень далеко — ну что же.
Я тоже от тебя не близко.
Мне улыбаются прохожие,
По лужам тучи ходят низко.
Ты ревностью меня своей не мучай,
Пока верна и изменяю редко.
Когда со временем ты мне наскучишь,
Тебя забыть сумею, мне не в первый…
«Хочешь, прозвучи для меня песней…»
Хочешь, прозвучи для меня песней,
Или ручьем прозвени.
Хочешь, цветком красивым вырасти.
Я услышу мелодии звуки.
Я увижу зелени листья.
Постараюсь понять тебя правильно,
Иль — не правильно, извини.
«Это я придумала — мне и говорить…»
Это я придумала — мне и говорить.
Хватит, моя девочка, в масках нам ходить.
Маски тяжело носить…
Что же за беда, если правду нам сказать
Раз и навсегда.
Все же, чем не шутит черт — это может быть,
Может нас судьба сведет, вместе будем жить.
Изменились мы с тобой, просто не узнать.
Время может делать все и людей ломать.
Вспоминать так тяжело все наши мечты.
Странно: голубая — я, розовая — ты.
Кольца — волосы твои, змейками мои,
Звезды, небо, я и ты, где же эти дни?
Что случилось, почему кончились мечты?
На вопрос этот ответ может знаешь ты?
Что там впереди теперь. как это узнать?
Карты взять уже нельзя, взять и погадать.
Прошлое нельзя забыть, слишком тяжело,
На ладошке черточкой все оно легло.
Вспоминать его нельзя, это болью жжет,
То что было, то прошло, жизнь летит вперед.
Тем она и хороша, что не угадать,
Что придет и что уйдет, где в земле лежать.
Не согласна ты со мной, надо жить, творить,
Чашу жизни до конца, всю до капли пить.
Есть гораздо лучше и светлей размер,
Но пишу, как раньше, я тебе теперь.
И опять желаю, грусть в душе тая,
Живи на белом свете, счастливей будь меня.
«Что ж, наша жизнь тем хороша…»
Что ж, наша жизнь тем хороша,
Что в ней закономерно все идет.
То плачет, то звенит людей душа,
Не знаем мы, что день нам принесет.
«Я тебя не видела, я не знаю твое лицо…»
Я тебя не видела, я не знаю твое лицо.
Я сама нарисовала образ твой.
Лишь порой ты мелькал в лучах света.
Ты плохо знаешь меня, ты светишь спичкой.
Ты видишь красивые губы, тонкий нос, замерзшие щеки.
Я глаза закрыла рукой. Я тебя не видела.
Ты не знаешь меня. Зачем же тогда все это и почему?
«Мне пишут стихи, фотографируют меня в вагоне…»
Мне пишут стихи, фотографируют меня в вагоне.
И на листок кладут штрихи: мое лицо. А на перроне
Тебя ищу. Глаза твои увидеть я хочу.
Но лишь соленая слеза жемчужиной скатилась со щеки.
Зачем чужие мне стихи? Тебя увидеть я хочу.
Пустой перрон. Вокзал людьми заполнен. Я не знаю их.
Я помню все, что ты сказал.
Зачем же режем мы себя самих?
Зачем чужие мне слова, и песни, и мечты.
Когда во сне шепчу: «Мне нужен ты, тебя увидеть я хочу!»
«Все кончено. Любимых писем нет…»
Все кончено. Любимых писем нет.
Тебе вернула их сама.
Пусть много принесла тебе я бед.
Все беды я беру себе обратно.
За чистую твою любовь ко мне,
— Над ней смеялась слишком дерзко я —
Я мучаюсь за слово «нет»,
За то, что не любила я.
За то, что твою нежную любовь,
Я предала и за молчание мое.
За то, что в дождь сказал: «Открой»,
А я захлопнула окно.
Ты думаешь, что так тебе
Хотела сделать больно я.
Я лгу, прости меня, не верь,
Я наказала лишь себя.
«Бежать за ней, бежать не оглянуться!»
Бежать за ней, бежать не оглянуться!
Как гром за молнией —
Бежать!
Ее ко мне заставить обернуться,
Догнать ее, к груди своей прижать.
Смотреть в глаза,
Любить, что было силы.
И целовать в капризный рот родной.
В ответ услышать:
«Дорогой мой, милый!»
Бежать за ней.
Да стой же, стой же, стой!!!
«Ну почему,? Ну почему? Ну почему?»
Ну почему,? Ну почему? Ну почему?
Я не могу лететь в Йошкар-Олу.
Хоть на немножко. хоть совсем чуть-чуть.
Я на тебя хотела бы взглянуть.
Пусть ты в делах, но очень грустно мне.
Как сократить число разлучных дней.
Висит картина на малюсеньком гвозде.
Когда ты дорисуешь? Где ты? Где?
Твои каракуленки очень далеко,
Их нет в прихожей, шубки нет твоей.
Теперь носкам с рубашкой нелегко
На стуле спорить, кто из них главней.
Картина плачет, Слезка за слезой.
Ты весь в работе — золотые руки.
Но ты ведь, ты ведь тоже золотой.
И сделаешь ты встречу из разлуки.
Я жду тебя, я жду тебя, я жду.
Тебя всего и каждую частицу.
Я обязательно во сне к тебе приду.
И будем мы друг другу снится.
Так тихо, грустно. Ты конечно, извини,
Жаргонных слов твоих не слышно боле.
Через бедро не кинешь в эти дни
Меня, на ручках не прижмешь до боли.
Конфет не принесешь. При встрече
Не поцелуешь, возвратясь с работы.
Твоих не слышно слов. не слышно речи.
Зачем ты отнял у меня заботы.
Хочу тебя кормить, тебя согреть.
Тебе там холодно? Ты там устал?
Пусть будет наш костер всю жизнь гореть,
В дожди и холод чтобы он пылал!
«Пустота… Эта страшная грусть…»
Пустота… Эта страшная грусть.
Все вокруг хорошо и красиво.
Я скажу себе — будет так пусть.
Налеплю улыбку лениво.
Страхи и тревоги ушли.
Сердце больше совсем не бьется.
Все судьбы своей Короли.
Всё в желаниях отзовется.
Если больше желаний нет,
Свет без красок,
Без звуков музыка,
Просто выдох и вдох-ответ.
Где же вздох, любование облаком.
Так хотелось обнять цветы,
И тебя, улетая к звездам.
Ощутить нелепость мечты
Слишком рано,
А может быть поздно?
«Когда придумали машины…»
Когда придумали машины,
Придумали колеса к ним.
Придумали к колесам шины,
Попробуй время обгони.
Своей резины не хватает,
Берут американский тип,
И снова техника шагает
Токарный, фрезерный мотив.
И очень круглые колеса.
И очень круглые колеса…
«Я так живу…»
Я так живу,
В истерике смеюсь и плачу.
Молчу весь день.
Общаться не хочу.
Я радуюсь лучу,
Я вижу радугу иначе.
Игра из жизни.
Я без облака грущу.
Тебе любить меня не надо,
Это больно.
Как будто внутренности вывернуть наружу.
Вся жизнь в крови, в улыбке, стонах.
Тебе убить меня бы нужно.
Взять сердце, съесть его без соли,
Без перца, сахара, горчицы,
Без приправ.
Кишки размазать на дороге.
Не выяснять — кто виноват, кто прав.
Все в тишине и без тревоги.
Молчит звезда, молчит вода.
Все замерло, но лишь на миг.
И снова продолжается игра,
Игра из жизни и любви.
«Кто видит во мне фею…»
Кто видит во мне фею,
А кто ведьму.
Я всех люблю, а может ненавижу.
Не ворожу я. не гадаю, не предвижу,
Я просто знаю все,
Но говорить не буду.
Зачем о жизни говорить тому,
Кто умер.
В твоих глазах давно погасли звезды.
Не пожалею и не крикну грозно.
Зачем кричать о том, что мир не слышит.
И шепотом здесь говорить не надо.
Не может быть без рая ада.
И рай без ада тоже жить не может.
«Зима, такая длинная зима…»
Зима, такая длинная зима.
Так мерзнут, замерзают люди.
В наряде у зимы такой карман,
В котором снега, холода, метелей не убудет.
Мороз трещит. Сугроб.
В нем спит медведь,
Снежинки с носа раздувая.
А если смог медведь бы зареветь:
«Зачем зима ты лютая такая?»
Зачем морозы? Холода зачем?
Пусть будет лето жаркое на пляже.
Пусть осень золото нам дарит всем.
Пусть будет она с дождиками даже.
Или весна, прекрасная весна.
Которая окончит все морозы.
И серебром ручьев звенит она
И распускает почки на березах.
«А маленькая черепаха сказала „ха-ха-ха…“»
А маленькая черепаха сказала «ха-ха-ха»
А маленькая черепаха стирала пыль с вертушек.
Она шуметь умела, была она лиха.
Была она любимой из игрушек
Она играла в прятки,
И прыгала ликуя
На все четыре пятки.
Вы видели такую?
Она вертелась. Смело
Вбирала в шерсть пылинки.
Ведь вот какое дело —
Был панцирь шерстяной.
И если тихо-тихо звучала полька Глинки,
То маленькая черепаха качала головой.
А панцирь был лохматый,
Был очень он ворсистый.
И ёлочную колючку она хранила в нем.
Был долго он лучистый.
И маленькая черепаха
Блистала ярким днем
И если с ней играли,
Она смеялась тихо.
А если забывали ее в темном углу,
Она грустила тихо, она не знала лиха,
Несла она всем радость и никогда беду.
Она собрав пылинки была ужасно рада,
Была ужасно рада, что дарит чистоту.
При ярком-ярком солнце
Ей лучшая награда — своим лучистым светом
Заполнить пустоту.
Такая черепаха жила у нас однажды.
Такая черепаха пропела «ха-ха-ха»
Она была веселой, ей радовался каждый.
Была она ворсистой, была она легка.
«Когда мы с тобою опустимся вдруг на колени…»
Когда мы с тобою опустимся вдруг на колени,
Когда мы друг другу нечаянно скажем — прости.
И говорить вместо нас будут души и тени,
И наша любовь нас смогла уже перерасти.
Она не вмещается в наши с тобою уюты,
Она не вмещается в нами изведанный край.
Она пробуждается в детях и на убаюкивает.
И мы засыпаем, желай ты иль ты не желай.
И мы погружаемся в дождь золотой и блестящий,
В любимую нашу, родную с тобою кровать.
Чтоб верить в тебя и меня и сердцами горящими,
На нашей Земле себе в детях своих повторять.
«Уснем с тобою в зимнем доже…»
Уснем с тобою в зимнем доже.
Дождей зимою не бывает.
У нас бывает все, что нет нигде,
И льется дождик и сне не тает.
Скорей вернись. Пусть тихо дождь шуршит,
От нашего вибрируя дыханья.
Пускай блестит, тихонечко дрожит,
Пускай о нас хранит воспоминанья.
Любимая! Любимый! Где же мы?
Когда обнимем нежно мы друг друга?
И в шорохе пришедшей тишины
Целуешь слезы, щеки, губы.
Как я хочу твои губы, как я хочу твои руки!
Дни эти жестки и грубы.
Как я устала в разлуке!
«Тихо ходят мышки…»
Тихо ходят мышки,
Тихо бродят кошки.
Спи, моя Катюшка,
Уж темно в окошке.
Так тепло в постельке.
Ночь уж наступила.
До утра тебя темнотой накрыла.
Спи, моя малышка,
Тихо бродят мышки,
Спит в пруду лягушка,
Спи, моя Катюшка!
«А если она ушла?»
А если она ушла?
Сколько надо на это,
Много ли или мало времени надо ей.
А если она ушла?
Ходит тихонько где-то.
Я же зову тебя:
«Ты уходить не смей!»
Нет так не остановишь,
Сделаешь только хуже,
Не возвратишь обратно,
За руку не возьмешь.
Только стучит отчаянно
Дождь по холодной луже.
Понял, что не вернешься,
Знаю, что не поймешь.
Лужи запузырились,
Значит надолго ненастье,
Очень. быть может, надолго.
Но ведь не навсегда.
Но ничего не поделать,
Дождь — не мое несчастье,
Что никогда не кончится,
Вечна моя беда.
Я ведь любил тебя очень,
Ну почему же любил то?
Забыть тебя не возможно,
Я и теперь люблю.
Надо же так случиться,
Тихо и осторожно
Кто-то берет тебя за руку.
Как я это стерплю?
Как забыть твои руки,
Как забыть обещанья,
Как забыть твои губы,
Всю тебя как забыть?
А ведь ушла так просто,
Не было даже прощанья,
Не было извинений,
И не могло их быть.
Ревностью упиваясь,
Злюсь и люблю тебя я.
Но не прошу вернуться.
Я же вижу, другой
Обнял тебя за плечи,
Глаза же твои смеются,
Губы играют улыбкой,
Знакомой любимой такой.
Пусть же ты не вернешься,
Дождь надо мной хохочет.
Тихо брожу один я,
Голову наклоня.
Я же все жду и слышу,
Слова говоришь другому,
Так трогательно и знакомо,
Но, может быть, не любя.
«Все так прекрасно, дерзко…»
Все так прекрасно, дерзко,
Быстро — хватка!
Когда нарушен надоевший всем покой,
Как сперма атакующая матку,
Как лошади — на водопой.
Когда нет равенства потенции с кинетикой,
Когда энергия взрывается Вулканом,
И математика поспорит с кибернетикой,
О чем — не знаю,
О мерцании экранов,
О технике, эмоциях, о роботах.
Стрелою вверх проложен в жизни путь.
Слону на голову взберись по хоботу.
Забудь печаль, покой забудь.
«От мрака в тьму…»
От мрака в тьму,
От тьмы в сиянье,
Люблю я жизни обоянье!
Блестит и светится роса.
От ветра расплелась коса,
Я распустилась, захмелела,
Сказать смогла, взглянуть не смела.
Мир отвечает мне дыханьем,
Из мертвых глаз потухший свет
Вырвался и с недопониманием
Все кончилось.
Звезда взлетела вверх.
«Пиявка! Гируда!»
Пиявка! Гируда!
Наполнена кровью
На травке у пруда
Легла загорать.
Кого укусила?
И вкусно ли было?
Своей крови нет —
Чужую сосать.
Такая противная, черная, гадкая,
С наполненным брюхом,
Жирная гладкая,
Ты — кольчатый червь,
Мешок кожно-мускульный.
И все же живой.
А не иску́сственный,
Прости, красоту твою не поняв,
Я убивать тебя не буду.
Жизнь прекратить — это не чудо.
Чудо — понять её,
Всё приняв.
Горе и горечь,
Слезы, отчянье,
Уравновесить с радостью, сладостью.
Все привести в покой.
Снова всё взбаламутить.
Как воду в реке.
Ил и песчинки смешать
С брызгами. Ой!
Плыть по воде,
Блестеть в роднике!
«Руки ухожены…»
Руки ухожены,
Ногти накрашены.
Брови уложены.
На ресницах тушь.
Губы в помаде.
Накручены волосы.
Выбрано платье,
Белье — комильфо.
Туфель каблук.
Закрыт ноутбук.
Ха-ха-ха, Хо-хо-хо.
Изъянов нет.
Кукла идет на концерт.
«Не мучай нас, не ворожи…»
Не мучай нас, не ворожи,
Не делай отвороты, привороты.
Свои мученья в сундучок сложи,
Похорони.
Иголки не втыкай в ворота,
И дегтем их не надо мазать —
Не поможет. Ты эту связь
Не сможешь сглазить.
Как тонкая струна, натянутая сильно.
Её не дергай и смычком не проводи.
Она тонка, но вечна и безмолвна.
Она звенит, как тишина.
Не сгинет.
«Андрогин…»
Андрогин.
Я свое бесполое чудовище
Ношу под сердцем.
Не доступен людям,
Не человек,
Не бездна,
Не сокровище.
Я буду, ты не будешь,
Мы не будем.
«Когда в голове еще крутится хаос…»
Когда в голове еще крутится хаос,
Нам много осталось иль мало осталось,
Осталось чего?
Джина, виски, вина.
В бочках бездонных нет ночи, нет сна.
Память уносится в море вина,
Остался глоток,
Не надо — до дна.
«В глухом лесу бывает жизни больше…»
В глухом лесу бывает жизни больше,
Чем в доме городском пятиэтажном.
В глухом лесу не встретишь ложь и злость.
Уж коль, кого съедят — то лишь однажды.
И жадно, долго хищник гложет кость.
А в доме же перемывают кости,
Друг друга потихонечку едят.
Совсем не званные приходят част гости,
И если уж зайдут, то навредят.
А в доме ложь, обиды, зло, коварство,
А жизни нет, зачем нужна она.
Здесь мертвое установилось царство.
А жизнь давно уже погребена.
«Не искупить вину перед тобою…»
Не искупить вину перед тобою,
Поэтому порщенья не прошу.
Считала ты себя судьбы рабою,
Тебе себя я в жертву приношу.
Пусть на костре моя душа пылает,
Пусть жаром дышит пламя мне в лицо.
Пусть все твои обиды полыхают.
«Не учит больше курицу яйцо»
И все же, ты прости меня за это,
Что я груба была с тобой порой.
Не я, а возраст виноват был в этом,
Мой переходный возраст, очень злой.
И злилась я на то, что дочкой, а не сыном
Ты родила меня. Зачем, зачем
Стеснялась твоей ласки и не милой,
А грубой дерзкой я была совсем.
Прости меня, но я не виновата,
Прости за то, что ты смогла простить,
Тебя не понимала я когда-то,
Не знала, что так мамой трудно быть.
Не мало ты со мной хлебнула горя,
Скажи, откуда ты терпение брала,
Кричала, оскорбляла тебя. споря,
Прости, что это ты забыть смогла.
Что несмотря на всю мою нелепость,
Всегда готова мне была помочь.
И ты смогла разрушить эту крепость,
Растет и у меня ведь тоже дочь.
Пусть за меня она тебя полюбит,
Пусть улыбается всегда тебе.
Твое добро она пусть не забудет,
Пусть светит солнышком в твоей судьбе.
«Смерть стала властвовать над ним…»
Смерть стала властвовать над ним,
Он жил смеялся, он пилигрим.
Он счастья искал и был любим,
Земля, а не небо теперь над ним.
Пустое место, теперь — «ничто».
Кто жизнь убивает, кто, кто?
И вместо всего теперь память одна,
Она осталась, она жива…
Его цветы принесли плоды,
Он их убрал не мешали чтоб,
Убрал мечты и свои следы,
Что бы спокойно ложиться в гроб.
«Дорогая моя! Я так догло…»
Дорогая моя! Я так догло
Поздравить тебя не могла,
Потому, что писала стихи я без Музы.
А она, мной обижена. крепко спала,
И меня в зимний сон за собой утянула.
Разбудили меня не капель, не весна…
Разбудило меня, лучше звона часов,
Восклицательных знаков твоих поздравленье,
Непонятная нежность протянутых слов.
Как прекрасны бывают такие мгновенья!
Я тебя поздравляю и в море цветов
Я желаю тебе «утонуть», «захлебнуться»,
Много слышать и чувствовать ласковых слов,
Умываться росой, небесам улыбнуться.
Слышать пение птиц, а не скрежет машин,
И в набухшие почки немножко влюбится.
И совсем не желаю тебе я морщин.
Я хочу, чтоб смогло все хорошее сбыться.
«Зачем грустить, зачем мечтать…»
Зачем грустить, зачем мечтать,
Летают грезы в облаках,
Их надо всех переловить,
Чтоб уничтожить и убить.
Чтоб не желать и не хотеть,
Не чувствовать, а все иметь.
Не жаждать и не голодать,
А пить и есть, и крепко спать.
О нет!
Поверить в облака,
Найти глаза свои на небе.
Летать и видеть с высока
Открытые каналы — двери,
Любить весь мир и знать себя.
Творить руками чудеса,
Поля, и реки, и леса.
И мудрость познавать, любя.
Когда пылающий закат,
Кровавым блеском озаряет,
И в стеклах солнце отражает.
«Ты знаешь, может это странно…»
Ты знаешь, может это странно,
Но чтоб увидеться с тобой,
Я очень медленно, мембранно,
Желала бы, хотя б пространно,
Но побывать еще хоть раз,
На похоронах твоих мрачных.
Увидеть гроб, его обшить,
Единым духом с тобой жить,
И разговаривать с душою,
И не словами и не жестами,
Желаю быть всегда с тобой,
С твоею мудростью и нежностью.
Как надоела суета,
Чужих людей никчемные желанья,
Болезни лжи и их не недомоганья,
Нытье их, лень и маята.
Приди ко мне, поговори,
Опять же не словами, а мотивами,
Всю грязь, непониманье убери,
И помоги набраться силы мне,
Как силы от земли, как силы от реки,
От той воды текущей и блестящей,
От неба синего, от ночи тишины
От солнца за шалашик заходящего.
Все это без тебя — не то,
А дом — совсем глухой и мрачный,
Ты слишком много забрала с собой.
Так поделись со мною этим счастьем.
Как дерево подрубленное, труп
Лежал и тяжело и неподвижно.
И лишь из носа медленная жижа
Слегка густая, желтая текла.
То может быть смола у дерева больного,
Последнее движенье на яву.
И все же снова, снова, снова
Тебя или твой труп зову.
Своим стремительным уходом
Ты много знаний мне дала,
Ты дверь открыла в чудо новое,
Спасибо, я теперь сильна.
Но иногда я одинока так,
Что мест себе не нахожу,
Зову тебя, прошу тебя,
Одна брожу, брожу, брожу.
Я не хочу сидеть в болоте,
О жалкой пошлости шептать.
Хочу на облаке в полете
Мечтать, творить и улетать.
Я возвращусь с добром и благом,
Я помогу, спасу — лечу.
Свои мученья и печали
Я в драгоценность превращу.
«Седина ты моя, — седина…»
Седина ты моя, — седина,
Серебриночка моя первая,
Не искусственная — а нервная,
Как люблю я тебя, седина.
Волос маленький мой серебряный,
Ты в подарок Луной мне послан,
За кольцо мое и за серьги,
То что ветром с меня сбросило.
Пусть блестит она, пусть сверкает,
Серебро в волосах ожившее,
Свет Луны, меня полюбивший,
Пусть не гаснет и пусть мерцает.
«Пощади меня, пощади…»
Пощади меня, пощади,
Появись ко мне, как ты хочешь.
Ты во сне ко мне приходи,
Наяву, во свету иль ночью.
Терпелива я, но я жду,
Я ускорить хочу события.
Я к тебе так давно иду.
И готова лучами быть я.
С неба звезды твои ловлю
И тебе посылаю спасибо,
Я подарки твои люблю,
От сомнений меня спаси.
«Травинка пробила путь себе…»
Травинка пробила путь себе
В серый, безмозглый асфальт города,
Трудно и больно было мне.
И очень зелено, и очень гордо.
Вырос цветок, одинокий стебель.
Тонок, гибок и очень бледен.
Надо раскрыться,
Пусть сил не хватает,
И расцвести, — а не вянуть и таять.
Бледненький, маленький мой цветочек,
Никто не поможет и не захочет.
Я только знаю, что будет семя,
Будут плоды, малы но прекрасны.
Магия черная, магия белая
Будут закатом солнца красного.
«Блеск жемчугов, серебра чистота…»
Блеск жемчугов, серебра чистота,
Ясность взгляда и сила глаз.
Неба высокого пустота,
Ужас туч. Все было не раз.
И снова маленькую звезду
Я в ладонях своих держу.
Очень трудно ее понять,
Очень трудно ее принять.
Только блеск серебра и топаза.
Все было не раз и ни разу.
«Ты прошей меня каплями-нитями…»
Ты прошей меня каплями-нитями,
О, промой все плохие события,
Дождь — великое грустное чудо,
Плакать вместе с тобою буду.
Монотонно капель паденье,
Стук в окно, стук в мои творенья.
Стук в сердцах и печаль в ладонях,
И в глазах и в мечтах бездонных.
Суета чистотою смыта,
Ни плохих, ни хороших мыслей.
Дождевая вода в корытах,
И земля грозою укрыта.
Дуб грозой пополам расколот.
Ливень моет его устало.
И блестит мокрый серп и молот.
Пустота. От чего ж усталость?
«Я построила мост…»
Я построила мост.
Ну зачем этот мост,
Если в речке глубокой,
Вот уже много лет нет воды,
Нет воды, нет воды…