Мой ангел кверх ногами смотрит мне в лицо. Не говоришь мне, что меня ты любишь. Какую жизнь со мною губишь, Несет ли истину твое яйцо? Ты творческая личность — Свет не мгла. Ты думаешь о том, Как мне напиться, о том чем поблевать смогла, Чем утром мне опохмелиться. Как хочется любить, молчать и плакать. Не тявкать, не визжать, не квакать. Рот пластырем заклеить, сесть в углу. Сейчас я правду говорю, не лгу. «Коретку» разорвем в исходе дня, Кто первым будет — ты иль я?

Сегодня женщина я или мужчина, Мужчина в женщине иль женщина в мужчине, Не встреч с тобой — вот в чем причина. Любима я или любим. Перерождение людей — талант. Здесь пола нет. Такая часть земли — Тайланд. Я улыбаюсь, я танцую. Вокруг меня цветы ликуют. Открытый рот туристов — где изъян? Страна монахов и священных обезьян. Есть точки на Земле, на теле точки. По цуню все рассчитано, измерено. Прекрасен фруктов вкус без червоточин. Счастливых джунглей дни безмерны.

«С днем рожденья, папа» — я скажу, Как раньше, как всегда, как ныне. К тебе с подарком прихожу. И ничего, что ты лежишь в могиле. Мне не доступно рук твоих тепло. Не правда — чувствую и знаю. Из глаз опять все потекло. Ты под землей, я на земле. Скучаю. Я ночью прихожу к тебе Во тьме, в сиянье, в озаренье. Я твой ребенок, я твое творенье. Я с памятником чокнусь рюмкой водки, Такая пьянь, такой фетишь. О чем заплачет мать, Что говоришь? Три дня с тобой предсмертных — Три, четыре, пять. И всё — пуста больничная кровать. О чем ты пел в реанимации? Что я не сын, а дочь — такая сублимация О женщина ты или картина, Не можешь выдавить мне сына. Из недр своих из бытия. Кого ищу я вместо сына? И на руки возьму любя. Я колыбельную спою на жертве крови алтарю. Ты умираешь и вдруг говоришь: «Ты кушала? Ты почему замерзла? Где мои вещи? Ты надень, поешь… Вставай! Ты спать сюда пришла?!» Но слишком поздно кровь поменять, Как поменять одежду. Ведь у меня такая ж кровь — возьми! Врачи всё врут, убив надежду: «Он умирает, жизни ты не жди.» Как смерть мне ждать, Я с ней знакома? Ты научи, ты опознал её. Я вне земли, я незаконная. Я ухожу в твое небытиё. На кладбище пришла собака. Такая белая, как лошадь в кокаине. Моя нога — хромает ее лапа. В твоей я смерти не повинна. Врачи кривляясь причитали: «Мы не боги» — Прекрасна смерть, жизнь тоже неубога.

Что ты хочешь от меня? Познакомится поближе. Дьявола в тебе не вижу, В речи спесь и «суетня». Силы нет, одно бля-бля. Дьявол не зовет к себе. Ищет он и он находит. Он берет и не отводит Глаз из сердца бытия. Ветер стонет, ветер свищет. Вечно кто-то что-то пьет. Знаю я, чего ты ищешь, Знаю, что тебя найдет. Безмятенье, пустота. Смысла нет, вся жизнь не та. Сам себя ты уничтожишь, Если жить любить не можешь. Не тоскуй и не печалься, Отключайся, подключайся. В небо посмотри и ввысь. Черной кошке — кис иль брысь.

А в чем прикол? А в чем признание? Свое ты выбрал наказание. Сперматозоиды — вперед и вверх. Где истина и где успех. Они не поняли и заблудились. Их силы нет, с пути все сбились. А в чем упрек? Матка не та? Все суета, все пустота. Нельзя прикрыться грязью и убожеством. В бомжах есть истина. И ты найдешь. Ты вырастишь конкретное урожество, И выродив все это пропадешь. Такой смысл в жизни есть, Имеет место быть. Хочу забыть? Иль не хочу забыть?

А мысли все крутятся, кружатся, крутятся. Я весенняя вся распутица. Может распутница или невинность. Кто узнает негатив в позитивности. Ручку продать — а кому это надо? Деньги награда, за что награда? Вечная вязь, вечный долг и толк. Нарды, костры, казан. Волк. Нет — не собака, волчара голодная. Сердце горячее стало холодным. Жажда наживы и жажда уйти. Все негативы встретишь в пути. Деньги — не счастье, не самоцель, Дай людям хлеб, вино и постель. В путь проводи заплутавших в невежестве. Руку! Прощальный жест в божественность. Ты в не себя от кореженья мыслей, Силы есть, живи и не кисни. Ах депрессия? Где любовь, Где мешают деньги и ревность. Чьи искусаны губы в кровь. Хамством нельзя прикрыть наивностью.

Тухес — жопа, Нахес — счастье. Лето — страсть, любовь, ненастье. Может нет ее, таблетка. Нимфа, страсть и малолетка. Не хочу тебя, я знаю. По большой любви скучаю. Не осилю, не посмею. Я разрушить не сумею. Не разрушив, не создашь. Дашь на дашь. На абордаж!

Обними, так нежности хочется. Поцелуй, чуть коснувшись губами. Не сбываются все пророчества, Чьей-то памятью между нами. Я в лесу повисла на дереве. Я в траве ежика встретила. Я когда-то в счастье поверила. Не обманута, просто ветрена. Не унизишь до откровенности, Не увидишь вины наивности. Не почувствуешь ты неверности В неизвестности и повинности. Я хочу любить, не получится. Я не мучаюсь, ты не мучайся. Не пиши, не ходи, не грусти с утра, Не была я, и не утрата я.

Я сижу в своей комнате, И никого не трогаю. У тебя пахнет маслом, А у тебя куревом. Я сама себя и всех угроблю, От сандала, от кашля, От прочего дурева. Не приехал никто, зачем обещания. Ты хотел, ты хотела — ваше желание. Не устала, не жду, не хочу, не встречаю. Все поникло, энергию не излучаю. Встреч не надо, надо затмение, Я у себя, я в твоих знамениях. Мыслей нет — пустота, не отчаянье. Все тишина — не все случайно. Совпадение — сов падения, Мне все равно — ночные бдения.

Сок березовый — вены режут. Режут себе и нежной березе. Хочешь — пей чужие нервы, Хочешь бесись в тоске и неврозе. Если примешь в себя насилье, Будешь убит и обессилен. Гнусных клопов убивать нельзя, Кровь пить — это их жизни стезя. Если раздавишь — удушье от запаха. Мелкая месть, мелких животных. Хочешь жизни иль хочешь праха. Что тебе нравится в беззаботье. Есть не надо, не надо думать, Счастье в свободе тебе и мне. Золота власть заложена в людях. Меркнет оно, и все в тюрьме. Связаны пустотой желаний, Страстью замучены неутомимой. Все в темноте и в мирозданье Кто-то любим и кто-то любимая.

Следы на мраморе, дождь на памятник. Капли сохнут. Мертвый спит. Плачет опять в своем безмолвии. Это не мрамор, это гранит. Рушится мрамор, гранит заменит. Станет вечным, не навсегда. Кто тебя помнит, о том что тлеет В жизни и в сердце твоя звезда. Солнце не режет — луч на закате. Может еще будет жизнь в азарте. Вытащишь, вызволишь из подземелья, Где и когда села на мель я. Взрыв — искры, жар — горю. Смерть-жизнь любви, ненависть. Я на небо, я на краю. Снова счастья пришла неизбежность.

А если я скажу, что влюблена. Подумаешь в тебя? А вовсе — нет. Я ручейком по камушкам звеня, Впадаю в реку, излучая свет. Я брызги, я любовь, я бред, Кричу, смеюсь, дрожу от холода, мечтаю. Я радуюсь любви, я радуюсь рукам. Ты прикоснись ко мне растаю.

Почему боль всегда переходит в крик? И зачем кричать, и о чем кричать. Ты одна, крик не нужен и он затих. Радость боли теперь совсем не печаль. Если нервы спят, если тело спит — Проколи, зарежь, застрели. Только пусть еще тихо сердце стучит, Чтоб не сразу а медленно умерли. Остановит стон трепет ресниц, Замрут глаза в мертвых глазницах. Какой кошмар — ничего не снится. О чем говорю и с кем блиц? Боль — наслаждение, боль — пароль, Дверь откройте, вскройте тело. Что там? Смешна органов роль. Кровь утекла, не ее дело Слезы смывать и откуда они. От счастья боль познать. Случается. Операции Кюнчера продолжаются, Наши дни, не наши дни. Вены длинные — не кончаются.

Почему люди кричат от боли, а не смеются, Почему кровь не может вызвать улыбку? Ночью — бред, утром — желание не проснуться. Не утонешь в слезах, если больше нет их. Море соленое, чьи это слезы плескаются. Реки пресные, научите рыбу дышать. Люди плывут, летят, кувыркаются. Спешат и медлят, и не хотят ждать. Замерло все, кусайте губы, Режьте тела, цепями бейте. Если нет естественной боли, Искусственная вас уже не погубит. И по-другому любить не умеете, И тебя уже никто не любит.

Я убиваю всех, кто любит меня. Всех ненавидящих тоже мучаю, И в итоге, конечно, убью. Я не знаю. кто из них лучше, Себя я тоже не узнаю. Где-то уснула моя улыбка, Все перепуталось, все смешалось. Чувства нежны, забыты и зыбки. Я растерялась, я потерялась. Пустота, из безумства возврат, Свет, измеренный цифрой карат

Тихо плетется женщина грязная, В чьей-то моче, слюне и сперме. Люди чистые, люди разные. Кто разрядил на ней свои нервы. Кровь по ногам, под глазами синее. Не изнасилована — обессилена. Чьей-то любовью к злости и ненависти. Жажда боли, тепла и верности. Поиск силы в чужой слабости. Стремленье к бунтам и революциям. От беспомощности и жалости, От бессилья своих поллюций. Кто-то плачет, камни смеются.

Счастье пришло, я не узнала. Дочь вернулась и не одна. Радость в дом она принесла И психологии кучу г…а. Я возмутилась, потом смирилась. К сердцу с любовью все приняла. Что же опять такое случилось? И опять уходит она. Сколько из дома тебя провожать? Я готова всегда встречать. Не отпускать, а принимать. Я не «твою мать», а твоя мать.

В маленьком домике у реки Речь не слышна и я гуляю. Счастью и горю вопреки Я тебя все равно не узнаю. Прятки — завязанные глаза. Пограничное состояние чувства, Спущенные тормоза, Все заиграли виды искусства. Слух — это музыка, зрение — холст. Хруст костей, веток хруст. Выстрел твой опять холост, Труб не ожил, гроб пуст. Река убегает по камушкам в нежность, Это мои родники, моя Снежедь.

Вода и лошади. Большой привет. Ты «съешь пирожное, коль хлеба нет». Цитаты умные Антуанетты. Играет солнце, трава и пляж. Вода старается не вымыть татуаж. Красивы сказочны и ловки Гламурные татуировки. Так украшают тело люди, Так украшает тело племя. Искусство смешанное с болью Эмоции любви заменят. Кому-то навредят, кому помогут Я выделю тебя из всей толпы. Каким ты хочешь стать красивым Богом? Я не на теле у тебя. А ты?

Почему не живешь, а мучаешься, Ищешь смысл, но его ведь нет. Ничего у тебя не получится От страданий накопленных лет. Жизни смысл в самой жизни, не мучайся. Где-то этика спит с эстетикой. Улыбайся солнечным лучикам, Математике с кибернетикой. Положи число Пи на музыку, Полюбуйся Булевой алгеброй, Предикатами необузданными, Бузиной, полынью, закатами. Поцелуй того, кого хочется, К кому так стремятся глаза, Не в тумане твое одиночество, «Улыбающаяся стрекоза». Не ломай лучи, и спираль не гни, Крылья бабочки обними. Жизнь не прожита и не понята, Не старайся, просто прими.

Ты жалеешь о том, что было? Я жалею о том, что не было. Где-то в морали чужая небыль, Где-то в маразме чужое небо. В страшной какой-то вязанной кофте Бродит чужая жена беременная, В грязной посуде, это не морфий, Пленка от парников не склеенная. Как не склеенные отношения, Судьбы белыми нитками шитые, Как не помнящее прошедшее, Я любимая или забытая. Связи нет в номерах и цифрах, Связи нет в деревьях и листьях. Ягоды в компоте прокисли. Что мешает? Галстук и фрак. Улетают куда-то мысли. Трава зеленая, буерак.

Нужна ли книжечка моих стихов. Наверно, нет. Компьютер есть, есть интернет. Есть ты, который не читает их, Ни на листах, не просто так — никак. Есть я, которая пугает ими, Хлыстами бьет. Их нет в мечтах. В местах публичных — тоже нет. В них тьма, в них дрожь, в них ночь и свет. Мурашками бегут по коже. На спину взгляд — и мой прохожий В испуге обернувшись, ищет Кто посмотрел. О чем засвищет Ветер. Разве́рзнет небо молния, убьет. О чем напишешь. Кто меня зовет? Ах, это ты — мой черный друг. Берешь меня в свои объятья. От ведьмы не рисуешь круг, И никогда не скажешь: «Хватит».

Ты вышла из воды, любимая моя. Из пены мифов кровью взбитой, Все камешки сердцами одаря, Нагая, глаз не опуская, Афродита. Тебя люблю, тебя обнять хочу. Мне горб мешает, странный, грубый. Чужих забот потресканные губы. Отсутствием своим я огорчу Лишь слепней, оводов и саранчу. Люблю тебя и не забуду. Тебе сковал железную кровать, В свою ты бухту убежала пировать. Страстями наполняя и водой Свою купальню, свой покой.

Я вызвала дьявола из пентагра́ммы, Теперь не знаю, что мне с ним делать. Он вылез вчера из какой-то ямы, Вроде красивый, а вроде бездельник. Или меня боится, мается, Что-то лепечет и извиняется, Вырастить? На чертей охота. Это не дьявол, это животное. Ты спрячься обратно и отдохни. Окрепни, выход ко мне запомни. Воздухом свободы вздохни. А я пока — в тишину и в безмолвие.

Есть антитела и есть тела, И те и другие имеют место быть. Антитела имеют право жить, Если ты вырастил их, ты будешь их кормить. Не химией, своим перерождением, Беря его оттуда, где ты съехал, С тех тормозов, нарушив все движение, Остановится надо было, ты проехал. Ты жил не так, как хочется душе. Хотело дело и хотело тело. Тела антителами задушил, Оставь их жить, разрушить не сумев. Не бойся их, они не смелые, Они не смогут без тебя рождаться. Вернись в ту точку, отпусти себя, И сможете друг другу улыбаться. Болезнь — это характер, это матрица. Она уйдет, ты сможешь без нее? А может лучше — в каракатицу? Иль смерть — другое бытиё.

В сияние алмазов и камней, В полной эпилепсии удара, В брызгах ты бежишь ко мне, В блеске плеч твоих от загара. Из воды выходишь, я любуюсь. Солнце за спиной, волны синие. Если речка — вода зеленая. Ты любимая и красивая. Плещется прибрежная волна, Раковины ищешь и стекляшки, Нежностью и радостью полна. Что-то мне любовь опять прокашляла. В даль зовет дорога, в путешествие. Третье ли, четвертое пришествие.

Я больше не могу, я кофе пью сегодня. Я знаю, что хочу сказать тебе. Что вреден алкоголь — со смертью жизни сводня. Хозяин сам своей судьбе. Есть в жизни много антидепрессантов — Луч света и Кумары, сам ты, Есть вдохновение, любовь и муза. А синем море плавает медуза.

Я раскована и распущена, Просто спущена с тормозов. Я развратная и напы́щенная, Я иду на твой вечный зов. Зов звериный и первобытный В генетической памяти. Вздрогнул Муравьями мой мозг изрытый, Застонал, что рано — не поздно. Поздно плакать о неисправностях Не в твоей не в моей судьбе. Всё во мне — чистая нравственность. А зачем она мне и тебе. Жизнь, натянутая на пяльцы. Вышивают твои пальцы.

Я знаю эту семью давно. В крови как всегда закипает вино. Такие тонкие души и осторожные. Какая-то искра в них, наверное, божья. Когда-то нам ванна была постелью, Когда еще детей мы не нарожали, Потом пели песни над колыбелью, Над каждым взмахом ресничек дрожали. Тела их сильны, желания — верх азарта, Сегодня живем, а что будет завтра? Когда потечет река Смородина. Но жизнь дарит новые нам угодья. Угодья добра, теплоты и страстей. И радуют новые семьи из наших детей.

«Любовь в Кашмире», Нет — в кошмаре. Индийский танец рыбака. Устали руки и бока, Нет не бока, а мои бедра, Наполненные сном, железом. На них висели в силе ведра, С водой и молоком облезлым. Носил ты бревна на плечах, А я на бедрах. Шли из леса. Деревья мы с тобой тащили, Чтоб огоньки играли бесами. Чтоб был согрет огнем мангал, Чтоб уголь сказку рассказал. «Ты чёртушка», — так ласково, лохмато. Я чёртушка — была твоя когда-то.

Ты с лошади упал — мне было больно. Знакомый хруст костей и гипс опять. Развелся с дочкой, это слишком поздно, События слюнявить обсуждать. И всё же — зять — их бывших не бывает, Как бывших и заброшенных детей. Звезда над Сфинксом засияет От путешествий, свежих новостей. Я для тебя рисую голограмму. Ты Василиск или другое чудо. Ты больше не пугай меня и маму, И Настю береги — она повсюду.

Хочу тебя понять, а ты уходишь. Хочу тебя узнать, а ты молчишь. В каких кругах ты хороводишь? Каким ты пламенем горишь. Огнем холодным борного эфира, Огнем горячим антрацита. Какой иглой украденной из мира, Наполнена тобою плазмы цита. Откуда прилетают к тебе мысли? О чем они, и где твои рисунки. Твое вино сегодня не прокисло? Когда уйдешь ты в кенгуру из сумки. Через себя, вокруг ты обернешься, Завоешь волком, шерсть оставив на подушке. Когда в себя, к себе вернешься, От шкур освободив удушье. Стучат виски, глаза устали, Друг друга елки не узнали.