Дендера ведет нас на площадь, в нескольких шагах от которой находится Тадильский рудник. Дома здесь уже восстановлены, а дорожки расчищены от обломков. Семьи рудокопов, уже спустившихся в недра горы, собрались на площади вместе с корделлианцами. Не привыкшие к холоду корделлианские солдаты переступают с ноги на ногу, пытаясь согреться.

У площади расставлены палатки, и мы идем вдоль столов, заваленных картами и расчетами. Генерал с Элисон, склонив головы, тихо обсуждают что-то в одной из палаток. Мы привлекаем их внимание, и на лице Элисон расцветает искренняя улыбка, а на лице Генерала отражается работа ума — он что-то просчитывает. Их одежды так же красивы, как и платья Нессы с Дендерой. Традиционная одежда винтерианских женщин — длинные гофрированные платья цвета слоновой кости, а винтерианских мужчин — голубые штаны и блузы, поверх которых крест-накрест повязана белая ткань. Мне все еще непривычно видеть Генерала не в боевом снаряжении. Он даже не носит кинжал. Нам ничего не угрожает, наш враг мертв.

— Моя королева, — склоняет голову Генерал.

Я вся напрягаюсь. К тому, что Генерал зовет меня «моя королева», я тоже еще не привыкла. Мой Генерал. Отец Мэзера. При мысли о Мэзере все внутри переворачивается.

Мэзер в Дженьюри, тренирует винтерианскую армию. Он почти ни словом не обмолвился со мной после нашего с ним последнего разговора. После того как я полностью взяла на себя обязанности королевы, а он безропотно лишился высочайшего титула.

Я надеялась, что ему всего лишь нужно время, но за три прошедших месяца Мэзер не сказал мне ничего, кроме: «Да, моя королева». Я не знаю, как преодолеть разверзшуюся между нами пропасть. Как бы глупо это ни было, я успокаиваю себя тем, что он заговорит со мной, когда будет к этому готов.

Возможно, проблема не в том, что Мэзер больше не король, а в том, что Терон все еще не желает уходить из моей жизни? Пока мне легче не думать о Мэзере. Легче нацепить на лицо улыбку, спрятав за ней творящуюся в душе жуть. Я бы не хотела ничего скрывать, не хотела бы, чтобы другие прятали свои чувства. Мы должны быть сильны духом и справиться со всеми бедами. В груди покалывает разрастающимся холодком — искрящимся, морозным, бодрящим, — и я подавляю стон.

Завоевав мое королевство шестнадцать лет назад, Ангра сломал накопитель Винтера. А когда накопителем жертвуют, как это сделала Ханна, правитель сам становится им. Его тело и жизненная сила сливаются с магией. Никто не знает об этом, кроме меня, Ангры и моей матери.

«Ты можешь помочь им справиться с тем, что случилось», — говорит Ханна. Так как магия во мне ничем не ограничена, мама может общаться со мной даже после своей смерти.

«Я не буду исцелять их насильно», — отвечаю я, вздрагивая от этой мысли. Магия может излечить телесные раны, но душевные? Я не…

«Я и не предлагала подобного, — возражает Ханна. — Ты можешь показать им, что у них есть будущее. Что Винтер способен выжить».

Напряжение отпускает меня. Да, это я могу.

Толпа затихает, когда я выхожу из палатки в сопровождении Генерала. Двадцать рабочих уже углубились в гору — так происходит при каждом открытии рудника. Рудокопы отправляются внутрь, я же стою у выступа горы и наделяю их при помощи магии нечеловеческой ловкостью и выносливостью. Магия работает только на коротких расстояниях, и мне не удалось бы использовать ее, находись я в Дженьюри.

— Начинайте, когда будете готовы, моя королева, — произносит Генерал, словно чувствуя, как я ненавижу эти открытия рудников. Больше он ничего не говорит, лишь отступает, заложив руки за спину.

Я стараюсь не обращать внимания ни на Ханну, ни на Генерала, ни на устремленные на меня десятки пар глаз, ни на давящую тишину, накрывшую площадь.

Раньше магия наполняла меня восторгом. Когда она помогла мне освободить пленных винтерианцев. Когда мы вернулись в Винтер, и я не знала, как всем помочь, она сама заструилась из меня, принося снег и вливая в моих людей жизненные силы. Магия всегда знала, что нужно делать.

Но сейчас, даже если я захочу ее остановить, мне это не удастся. Вот что страшит меня больше всего. Я чувствую, насколько безгранична магия. Мое тело сдастся задолго до того, как она решит остановиться.

Я пытаюсь обуздать ледяные потоки в груди, но понимаю: винтерианцы нуждаются в каждой толике магии, которую я пытаюсь удержать. Я не успеваю сделать вдох, как магия вливается в рудокопов. Я стою в ее холодном вихре, глядя широко распахнутыми глазами в выжидающие лица моих подданных. Они не видят и не чувствуют магии, если она питает не их. Никто не знает, какой опустошенной я себя ощущаю. Будто я чехол для стрел.

Я пыталась поговорить об этом с Генералом, но проглотила слова, когда в комнату зашел Ноум. Если король Корделла узнает, что сам может стать накопителем, то ему больше не будет нужен магический источник. Ноум обретет могущество и перестанет делать вид, что Винтер его не интересует.

Я разворачиваюсь, желая пресечь поток магии. Толпа воспринимает это как завершение открытия и тихо аплодирует.

— Произнесите речь, — побуждает меня Генерал, стоит мне направиться к палатке.

— Я произношу одну и ту же речь при открытии каждого рудника. — Я обнимаю себя руками. — Они все это уже слышали: возрождение, прогресс, надежда.

— Они ждут ее, — не уступает Генерал и хватает меня за руку, когда я делаю еще один шаг к палатке. — Моя королева. Вы забыли о своем высоком положении.

«Если бы», — думаю я и тут же сожалею об этом. Не хочу забывать о том, кто я есть. Просто мне жаль, что я не могу быть и королевой, и самой собой.

За Генералом безмолвно маячат Элисон и Дендера, в нескольких шагах от них меня ждут Коналл и Гарриган, Терон разговаривает со своими людьми. Из этой привычной картины выбивается только Несса, стоящая рядом с братьями. Ее взгляд прикован к переулку справа от меня. Я стряхиваю со своей руки ладонь Генерала и иду к ней.

— Они вернулись, — тихо говорит она мне.

Ее взгляд не отрывается от переулка, и теперь я тоже вижу Финна и Грира. Как только наши взгляды встречаются, Финн склоняет голову, и они с Гриром устремляются к главной палатке, словно все это время они были тут, в Гаосе. Мы вместе выехали из Дженьюри, но вскоре незаметно разделились, так чтобы корделлианцы не сразу это заметили.

Генерал направляет меня в палатку, будто боится, что я и туда откажусь пойти. Но я сама ускоряю шаг и спешу занять место у стола. Рядом встают Элисон и Дендера. Мы пытаемся дышать размеренно и спокойно: ничего необычного не случилось, не стоит волноваться.

— Что вы нашли? — тихо спрашивает Генерал.

Финн с Гриром сталкиваются плечами у стола, по их грязным лицам текут струйки пота. Я скрещиваю руки на груди. Вполне обычное дело — с миссии вернулись советники королевы. Но меня гложет недовольство. Я должна была отправиться на задание и раздобыть сведения для монарха, а не сама быть им.

Финн раскрывает мешок и достает оттуда сверток. Грир вытаскивает такой же из-за пазухи.

— Сначала остановились в Спринге, — отчитывается Финн, глядя на стол.

Коналл, Гарриган и Несса выглядывают из палатки, следя, чтобы к ней не приблизились корделлианцы.

— Сообщения корделлианцев подтвердились — ни единого следа Ангры. Спринг перешел на военный режим, его возглавляют несколько выживших генералов. Никакой магии, никаких военных приготовлений.

Я не спешу расслабляться. То, что Спринг затих, не означает, что все прекрасно. Если Ангра выжил в битве при Эйбриле и хочет сохранить это в тайне, то он не будет оставаться в своем королевстве.

— По дороге в Саммер мы пересекли Отем. Никаких изменений в обоих королевствах, — продолжает Финн. — Отем оказал нам теплый прием, а в Саммере нас даже не заметили. Это значительно облегчило нам сбор слухов об Ангре. Яким и Вентралли…

Я придвигаюсь к столу.

— Обнаружили вас?

Грир кивает.

— В королевствах тут же распространились слухи о приезде двух винтерианцев. К счастью, когда мы сказали, что прибыли по поручению своей королевы, жители несколько смягчились. Однако не выпускали нас из виду, пока мы не пересекли их границы. И Яким, и Вентралли отправили вам подарки.

Он придвигает свертки ко мне. Я беру первый и, сняв грязную тряпицу, вижу книгу — толстый фолиант в кожаном переплете с тиснеными черными буквами на обложке.

— «Эффективное осуществление налогового контроля в правление королевы Жизель»? — читаю я вслух.

Королева Якима прислала мне книгу о введенных ею законах по налогам и сборам?

Финн передергивает плечами.

— Она хотела засыпать нас подарками, но мы убедили ее, что не сможем их увезти. Королева Якима приглашает вас в свое королевство. Собственно, как и королева Вентралли.

Я беру второй сверток, а когда разворачиваю его, на стол ложится вышитый гобелен: переплетение цветных нитей рисует снежные винтерианские поля, настигающие зелень цветущих просторов Спринга.

— Это приказала вышить королева Вентралли, — замечает Финн. — Чтобы поздравить вас с победой.

Я провожу пальцем по изгибам серебристой нити, разделяющей Винтер и Спринг.

— Мы обращались к Вентралли и Якиму, собирая союзников для борьбы с Ангрой. Тогда королевским семьям не было до нас никакого дела. С чего такая перемена?

Морщинки на лице Грира углубляются, выдавая его возраст, плечи сутулятся.

— Корделл запустил руки сразу в два королевства Сезонов — в Отем и Винтер. С таким крепким плацдармом Ноум при желании с легкостью может завоевать и Спринг. У Саммера есть торговые соглашения с Якимом, но нет официального союза. Другие королевства Гармонии страшатся честолюбивых замыслов Ноума, прекрасно зная, что он ищет магический источник. Они прощупывают почву, выведывая, насколько Винтер предан Корделлу и можно ли свергнуть Ноума.

— Вентралли и Яким выказали настойчивое желание видеть вас у себя, — добавляет Финн. — Королева Жизель заверяла, что вам всегда будут рады. Королева Раэлин говорила то же самое от имени короля Вентралли, да он и сам горит желанием встретиться с вами.

Я качаю головой.

— Вы обнаружили в этих королевствах признаки того, что… он жив?

Не могу произнести его имя. Язык отказывается повиноваться.

— Нет, моя королева, — отвечает Грир. — Никаких признаков жизни Ангры. Однако мы не добрались до Пейзли… Переход через горы опасен, и после приема в Вентралли и Якиме мы решили, что в этом нет необходимости.

— Почему?

— Потому что Пейзли — королевство Гармонии. Никто из них не принял бы изгнанного короля Сезонов. Яким и Вентралли нас-то не хотели принимать. Не думаю… — Грир на пару секунд умолкает. — Не думаю, моя королева, что Ангра в Примории.

Он произносит это таким тоном, что я невольно закрываю глаза. Когда я впервые предложила отправить кого-нибудь на поиски Ангры, все сочли мое решение безумием. Ангра испарился сразу после битвы в Эйбриле. Большинство моих людей считает, что он не сбежал, а был поглощен магией.

— Ангра мертв, — подтверждает Генерал. — Он больше не представляет опасности, и нам не стоит о нем беспокоиться.

Я устало смотрю на него. Генерал, как и весь мой винтерианский совет, верят в победу над Ангрой. А ведь я рассказала им, что магию из его накопителя подчинил Распад — темная энергия, образовавшаяся тысячелетия назад, до создания королевских накопителей. Давным-давно каждый житель земли имел свой накопитель, но, начав использовать магию во зло, люди породили Распад. Создание королевских накопителей и уничтожение всех остальных ослабили Распад, и все же он не исчез. Именно он подпитывал силу Ангры, пока Мэзер не сломал посох Спринга.

Если Ангра жив, то может быть таким же, как я: сам себе накопитель, не обремененный никакими ограничениями. И Распад может стать… бесконечным. Но если Ангра жив, то почему прячется? Почему не подчинил себе мир, поработив нас всех? Возможно, именно это убеждает Генерала в том, что Ангра мертв.

Взгляды всех, даже Коналла, Гарригана и Нессы, обращены на меня. Я смотрю за их спины, широко раскрыв глаза. Одну секунду… никто не наблюдал за тем, что происходит снаружи…

— Какие-то проблемы?

В палатку, нагнувшись, заходит корделлианский солдат, а за ним следуют еще трое. Стоит вооруженным и облаченным в доспехи людям заполнить палатку, как мой совет напрягается, сбрасывая с себя притворные расслабленность и спокойствие.

Я хочу рычать, когда вижу, что вслед за ними появляется Терон.

— Уверен, они обсуждают, как лучше всего организовать работу Тадильского рудника, — предполагает принц, вставая рядом со мной. Склонив голову набок, он устремляет взгляд на своих солдат. — Какие тут могут возникнуть проблемы?

Солдаты медлят, но Терон — их принц. Они удаляются из палатки, и он обвивает рукой мою талию. Магия трепещет во мне прохладой, но я не чувствую радости. Не должна я нуждаться в том, чтобы мне на помощь бросался человек из чужого королевства. А уж тем более отражал нападки тех, кто вроде как нас защищает.

— Спасибо за содействие, — произносит Генерал.

— Не стоит благодарности, — коротко кивает Терон. — Вам должно быть позволено проводить собрания в собственном королевстве без вмешательства корделлианцев.

Я с иронией смотрю на него.

— Только не говори такое при отце.

Рука Терона на моей талии напрягается, и он собственнически притягивает меня к себе.

— Мой отец слышит только то, что хочет слышать, — говорит он. — Так что же вы обсуждали?

Генерал шагает к нам. Стрельнув глазами в сторону, я замечаю, что Финн с Гриром удаляются от палатки. Вероятно, идут освежиться после долгой поездки.

— Мы лишь обсуждали…

Какую бы там ложь Генерал ни подготовил, она оказывается ненужной. Терон отстраняется от меня и берет со стола гобелен.

— Вентралли? — удивляется он. — Откуда у тебя это?

Разумеется, он сразу понял, откуда этот гобелен.

Его мама приходилась тетей нынешнему королю Вентралли. Покои Терона в Битае завалены картинами, масками и другими вентраллианскими произведениями искусства.

Наши с Генералом взгляды встречаются. Всех охватывает одно и то же чувство. Дендера уставилась на меня, Элисон вцепилась в край стола. Все ждут моего ответа. Все хотят, чтобы я солгала.

Путешествие Финна и Грира должно остаться тайной — мелким актом неповиновения Винтера перед лицом оккупации Корделла. Доказательством того, что мы можем быть самостоятельными. Но лгать Терону…

Генерал напрягается, потому что мое молчание затягивается.

— Мы нашли это в Гаосе, — говорит он. — В одном из домов.

Только сейчас я осознаю, что Терон все равно может узнать правду: если Жизель и Раэлин приняли Финна с Гриром, то об этом быстро разойдутся слухи. И через какое-то время Ноум услышит, что его «собратья» — королевства Гармонии — оказали радушный прием винтерианским гостям.

Но ложь уже прозвучала. Отказ от сказанного будет выглядеть еще хуже. Может, ложь не так и страшна? Может… все хорошо? Нет. Ничего хорошего. Но я не знаю, как сделать все правильно и хорошо.

— Гобелен прекрасен. — Терон пробегает пальцами по нитям. — Битва Винтера со Спрингом?

Он выжидающе смотрит на меня. Я выдавливаю тихий смешок.

— Ты спрашиваешь об этом у меня? Это в тебе течет вентраллианская кровь.

Терон улыбается.

— Да, но я надеялся, что уже успел оставить в твоем сердце частичку себя.

Мои щеки пылают. Все взгляды вновь устремлены на меня. Не знаю, понял ли Терон, что Генерал солгал. Он смотрит на меня, чуть склонив голову. Черты его смягчились, и мне приятно видеть эту перемену — их так долго сковывало напряжение, вызванное страхом и воспоминаниями. Именно так смотрел на меня Терон утром у подножия Кларинских гор и так же смотрит каждый раз перед поцелуем. Будто я произведение искусства, которое он пытается постичь. Мое сердце бьется так громко, что, уверена, Терон слышит его стук. Если бы мы находились в его покоях, он — принц Корделла и я — солдат Винтера, то я бы без раздумий кинулась в его объятия. Но я оглядываю палатку, Генерала, Дендеру, Элисон. Даже Коналла, Гарригана и Нессу. Они все смотрят на меня одинаково — словно всегда видели во мне только королеву Винера — личность, достойную поклонения и благоговения.

Я не произведение искусства и не достойна ничьего поклонения. Я та, кто только что поддержал ложь, сказанную одному из близких мне людей. Это нужно Винтеру. И именно такой я нужна Винтеру. Ненавижу себя такую.

Землю сотрясает поднявшийся из глубины грохот. Отдавшаяся в теле вибрация вызывает леденящую волну магии, мир содрогается в неистовой какофонии подземных толчков и глухого рокота, изрыгаемого недрами земли. Несколько секунд спустя грохот и сотрясения резко прекращаются. Все снова недвижимо и тихо, словно ничего не происходило.

Но что-то случилось. Что-то, от чего семьи рудокопов, задержавшиеся на площади, в ужасе кричат, понимая, что означает этот шум. Обвал. Мои нервы напрягаются до предела, и я бросаюсь вон из палатки. Длинная юбка мешает бежать, и я приподнимаю ее повыше. Стоит мне оказаться на площади, как кто-то хватает меня, останавливая.

— Моя королева! — знакомым повелительным тоном произносит Генерал. — Вы не можете…

— Там рудокопы! — кричу я в ответ.

Я до сих пор чувствую дрожь. Люди вокруг тоже спешат к руднику и собираются возле корделлианских солдат, которые их не пропускают.

— Мои люди. Только я могу исцелить их, и я не отставлю их там!

Знала же, что нельзя открывать этот рудник! Если теперь мои люди погибнут из-за упрямства Ноума в поиске того, чего мы никогда не найдем… Я его убью.

Генерал усиливает хватку.

— Вы — королева. Вам нечего делать в обрушившемся руднике!

Мне хочется закричать. Раньше я часто срывалась на Генерала. Однако закричать сейчас я не успеваю, так как из-за выступа горы появляется корделлианский солдат, поставленный охранять вход в рудник.

— Рудокоп! — громко кричит он. — Поднимается из шахты!

Я успокаиваюсь. Магия наделила моих людей силой и выносливостью. Может быть, именно благодаря ей одному из рудокопов удалось спастись.

Генерал проталкивается сквозь толпу, и я спешу вслед за ним. Мы приближаемся к выступу горы. Склон за ним уходит вниз и разделен тропой, с двух сторон которой тянутся валуны. Эта тропа ведет к пещере, ничем не отличающейся от любых других — бездонной и темной. Мы с Генералом устремляемся к ней, а за нами — цепочка людей: Коналл с Гарриганом, Терон и несколько его солдат. Всматриваясь в пещеру, я молюсь, чтобы это был не обвал, чтобы никто не пострадал.

Как только мы добираемся до входа, из пещеры, шатаясь, выходит рудокоп и падает на колени. Он с ног до головы перепачкан грязью, его светлая кожа и волосы серы, в солнечном свете вьется поднятая им пыль. Я опускаюсь перед ним и кладу ладони ему на плечи. Не медлю ни секунды — магия расцветает в груди, инеем охватывает каждую клеточку моего тела, струится по рукам и вливается в тело рудокопа, очищая его легкие, исцеляя ушибы и порезы.

Мне не хватает воздуха, я тяжело дышу, но скованное болью лицо мужчины расслабляется. Он осознает, что я помогла ему магией?

— Обрушилась стена, моя королева. — Он заходится в кашле. — Мы не ожидали этого. Не там. Но…

Терон опускается рядом со мной, впившись в рудокопа лихорадочным взглядом, полным безумной надежды.

— Мы… нашли его, — говорит рудокоп так, словно сам не может в это поверить.

Он изумленно моргает, глядя на меня. Я с трудом проталкиваю в легкие воздух, говоря себе: дыши, дыши, продолжай дышать.

— Мы нашли его, моя королева. Источник магии.