Пол тронного зала блестит, залитый падающим сверху солнечным светом, и мое собственное отражение смотрит на меня, стоящую на коленях у ног Ангры и упирающуюся ладонями в пол.

Я — дочь Ханны.

Мой взгляд мечется, я хватаю ртом воздух. Я не могу быть ребенком Ханны, потому что Мэзер… Ангра знал, что беженцы сбежали в ту ночь с ребенком Ханны, поэтому они не могли соврать, что ребенок погиб. Ангра бы в это просто не поверил. Тогда они выдали Мэзера за сына Ханны — мальчик не был в глазах Ангры угрозой, какую бы представляла для него девочка. Ведь даже если бы нам удалось заполучить медальон и магия бы в него вернулась, наследник мужского пола не смог бы ее использовать. Однако в медальоне нет силы и не было с тех самых пор, как Ангра разломал его шестнадцать лет назад, потому что магия нашла нового носителя — меня. Я — накопитель Винтера.

Никто не знает о том, что такое возможно. Это известно лишь Ханне, так как магия поведала ей, что нужно сделать: разбить накопитель ради спасения Винтера, чтобы скрытую в нем магию не могли отобрать, уничтожить или изгнать, чтобы ее сила не была ограничена предметом. Магия теперь во мне. Ее сила — я. Ее сила — Винтер. И она ничем не ограничена, потому что связана с моей жизнью… Я — королева Винтера.

Я судорожно вздыхаю, придавленная обрушившимся на меня знанием. Эту тайну хранили от меня шестнадцать лет.

Дом, обнимающий меня Генерал… Все это было жестокой уловкой Ангры, мерзкой игрой с моими мечтами. Но Ханна оказалась реальной. Она пыталась спасти меня от Ангры, воспользовавшись связью с магией и со своей линией крови. Моей линией крови. Я падаю, ударяясь лбом о холодный обсидиан, открыв рот в беззвучных рыданиях. Я вспоминаю, как Генерал обнимал меня, как прижимал к себе в жестоком видении Ангры, ничуть не боясь проявлений любви, и по моим щекам текут слезы. Но он не мой отец. Он отец Мэзера. Мой отец — мертвый король Винтера, и моя мама — мертвая королева Винтера. Она воспользовалась связью с накопителем, чтобы поговорить со мной.

— Ирод!

Крик Ангры, полный лютой угрозы, встряхивает дворец. Он убьет меня, уничтожит здесь и сейчас, разорвет меня на куски и разбросает их по заброшенной земле Винтера. Он победит. Я вскакиваю на ноги и пячусь, не зная, куда идти и где прятаться. Мне нельзя умирать так просто.

Ангра распахивает дверь.

— Ирод! Приведи его. Сейчас же!

Я замираю, вытянув руки, учащенно дыша. «Его». Они схватили Мэзера? Ангра разворачивается ко мне, когда в коридоре раздаются приближающиеся шаги.

— Винтерианцы вечно встают поперек великих свершений, — раздраженно говорит он, объятый каким-то отчаянным безумством. — Может, ты и способна сопротивляться мне, но мне известен способ, как развязать тебе язык.

«Сопротивляться». Он ничего не видел и не слышал. Он не знает. Для него Дженьюри, вероятно, пропал, как только я вышла за порог дома. Ханна воспользовалась магией, чтобы скрыть нас от его глаз, потому что должна была подготовить меня. Она рискнула, чтобы дать мне возможность спасти наше королевство и победить в войне с Ангрой. В груди снова леденеет, по рукам бежит дрожь.

Звук шагов достигает тронного зала, тени падают на двух людей. Один из них — Ирод, я где угодно узнаю его широченные плечи. Другой человек поменьше него. Ирод выталкивает его в столп света передо мной. Мужчина падает на пол. Его одежда разодрана и перепачкана кровью, тело изранено и покрыто порезами, ранами и синяками. Он поднимает на меня глаза, и мир вокруг исчезает. Это Терон.

— Ты расскажешь мне все, — громко заявляет Ангра, шагая ко мне, его ладонь обвивает облако тьмы, тянущееся от черного посоха. — Или я переломаю все кости в теле твоего принца.

Терон садится на корточки. Он здесь. В Спринге. На одно его веко стекает кровь из пореза на лбу, рот перекошен в трогательной попытке выказать радость при встрече со мной. Упав на колени перед ним, я осторожно провожу ладонями по его лицу, по рукам, боясь причинить боль прикосновениями.

— Как ты попал сюда?

Улыбка сходит с губ Терона.

— Я мог бы спросить тебя о том же.

Ангра бьет посохом Терона по голове, и принц падает на пол. Приподнявшись на локтях, он делает глубокий, успокаивающий вдох и снова смотрит на меня.

— Не хочешь поведать ей, как сам отдал себя в мои руки? Как благородно попытался проникнуть в Спринг, чтобы спасти ее, но оказался точно в таком же положении, как и она? — Ангра ухмыляется, глядя сверху вниз на Терона, но его былое самодовольство утрачено, контроль над эмоциями потерян из-за моего сопротивления его магии. — Показать твоему принцу, как привечают гостей в Эйбриле?

Я бросаюсь вперед, а Ирод ко мне, мы оба всего в шаге от Терона.

— Нет! — кричу я, и слово эхом кружит вокруг меня.

Я даже не успеваю почувствовать дурноту, или омерзение, или страх от плещущей в глазах Ирода злобной радости, когда он обхватывает меня руками и рычит оттого, что я изо всех сил пытаюсь вырываться.

— Ты знаешь, что случилось с последними схваченными нами беженцами?

Дыхание Ирода касается моих волос, моей шеи, обволакивает тело, когда он притягивает меня к себе. Ангра встает над Тероном и вжимает навершие посоха в его позвоночник. Терон даже не вздрагивает. Не сводя с меня глаз, он неровно и учащенно дышит, готовясь к тому, что его ожидает. Он ничего не знает о Распаде, не знает и о том, что Ангра способен влиять на него своей магией…

Раздается треск, и Терон стонет. Его надежда на то, что он может все вытерпеть, вдребезги разбивается. Непритворный, подлинный страх смывает с его лица краски, в тишине слышны его хриплые вздохи, в устремленных на меня глазах поток безмолвных вопросов. Но я не могу ему ничего объяснить. Не тогда, когда Ирод прижимается губами к моему уху, не тогда, когда снова ломается в груди Терона ребро, и от тошнотворного треска ноет мое собственное тело, помнящее боль.

— Ты же знаешь, да? — продолжает Ирод. — Потому что мы дали одному из них уйти, чтобы он рассказал вам, какая вас ждет судьба. Та, что умерла… под номером Б-16, она была бойцом, как и ты. Решила сопротивляться. Но в конце концов они все сдаются.

Ломается третье ребро, и Терон сдавленно стонет. У меня сжимается сердце. Ангра переводит взгляд на меня. Он улыбается с восторженностью ребенка, вращая посох кистью и продолжая ломать ребра Терона одно за другим. Я могу прекратить это. Могу прекратить это, сказав ему, кто я…

— Я заставлю принца смотреть, — шепчет Ирод.

Как заставил смотреть Грега. Он приковал его к стене в своей комнате, где держал в клетке Кристаллу, с которой по велению Ангры играл как с куклой. Ирод замучил ее до смерти, подвергнув таким истязаниям, которые тело не способно вынести. Терон хрипит на полу — Ангра сращивает сломанные им же ребра. Ирод наконец отпускает меня, и я кидаюсь к принцу.

— Не надо, — прошу я, уткнувшись в плечо Терона. — Хватит. Он не имеет ко всему этому отношения. Это война между нами, между королевствами Сезонов. Это не война Корделла!

Ангра смеется.

— А ведь ты права. — Ангра поворачивается к Ироду. — Приведи сюда 1-2072, 1-3218 и 1-3219. Я обещал Б-19, что отдам тебе их, когда ты закончишь с…

— Нет! — Мой крик, громкий и отчаянный, сотрясает тронный зал.

Кругом один темный обсидиан, и его тьма проникает в меня, окрашивая все, что я вижу, и все, что я чувствую, в угольно-черный цвет. Может, я могу остановить их своей магией, или же могу влиять только на винтерианцев? Наделять их силой и выносливостью, исцелять?.. Кажется, Терон обнимает меня, кажется, шепчет мне что-то на ухо, но я кричу как оглашенная, когда солдаты Ангры входят в тронный зал и поднимают нас на ноги. Я не слышу ничего за бешено стучащим пульсом в висках, с ужасом глядя на ухмыляющегося Ирода. Он разворачивается, со сдержанным изяществом пересекает зал и выходит через тяжелые двойные двери. Он отправился за Нессой и ее братьями. Он убьет их…

— Отведите их в комнату Ирода, — приказывает Ангра. — Если у нее развяжется язык, немедленно доставьте ко мне. В каком бы состоянии она ни находилась.

Я снова кричу, впиваясь пальцами в волочащих нас солдат. Я не позволю Нессе, Коналлу, Гарригану, себе или кому-то еще умереть таким образом. Солдатам плевать. Вывернув мне руки за спину, они тащат меня сначала вверх по лестнице, а потом по извилистым коридорам обсидианового дворца Ангры. Все вокруг украшают красочные лозы и цветы, выгравированные на черном камне. Эти лозы обвивают нас, подобно словам в коридоре памяти.

«Однажды мы станем больше, чем словами во тьме».

У Битая есть ода. Поэма такая же прекрасная, как и написанное Тероном стихотворение. У Винтера же нет оды, есть лишь слова, в спешке накорябанные в темноте, и эта самая фраза — отчаянная мольба, отзывающаяся в сердце неистовым пламенем. Солдаты распахивают дверь в коридоре на втором этаже. Передо мной возникает комната: в дальнем углу кровать с балдахином, вдоль южной стены широкие окна, натертые до блеска деревянные полы. Солдаты затаскивают меня внутрь и останавливаются у клетки. Такой маленькой, что я едва умещусь в ней сидя. Солдаты открывают дверцу, толкают меня внутрь и запирают прежде, чем я успеваю даже вздохнуть. Один из них кидает ключ на стол Ирода.

Я слежу за его движением, и мой взгляд застывает на предмете, который я никак не ожидала увидеть вновь: на моем шакраме. Мой любимый шакрам, тот, что Ирод украл у меня, красуется на виду, подобно призовому трофею. Он так близко. Мое оружие так близко и в то же время так бесполезно. Я бросаюсь на прутья клетки, и они скрипят в том месте, где прикручены к полу, но не поддаются. Притащившие меня сюда солдаты с хохотом выходят из комнаты. Другие солдаты приковывают Терона цепью к противоположной стене и бьют его в живот. Затем уходят, прикрывая за собой дверь и не думая о том, что здесь будет происходить.

Вцепившись в прутья, я смаргиваю застилающую глаза пелену слез и не отрываясь гляжу в темно-карие глаза Терона. Я даже не осознавала, что соскучилась по нему. На окаменевшем лице принца проступает усталость и злость оттого, что я посажена в клетку в спальне Ирода, оттого, что чудовище вот-вот вернется и начнет медленно меня истязать, оттого, что, несмотря на всю его подготовку и власть в Корделле, здесь он абсолютно бессилен. Он так же близок и так же бесполезен, как мой шакрам.

— Как Ангра… — начинает Терон, осторожно прижав ладонь к исцеленным ребрам. Потом качает головой и прикрывает глаза, видимо, от накатившего отвращения. — Неважно. Вряд ли мне захочется услышать ответ.

Я делаю глубокий прерывистый вздох, готовая все ему объяснить, но слова встают поперек горла.

— Что случилось? — лишь удается выдавить мне.

Терон опускается на пол, звеня цепями, идущими от его запястий к стене. По его лицу течет кровь; свежая и багровая, она капает на воротник его рваной военной формы.

— Витай выстоял, — отвечает он. — Вскоре после того, как вас разбили, Корделл одолел армию Спринга. Не в силах состязаться с магией нашего накопителя, она вынуждена была отступить. Нас спасло только это. Но отец отказался мстить. — Терон морщится, разминая больное плечо.

Смысл его слов с трудом доходит до меня. Покачав головой, я закрываю лицо ладонями. В сознании кружит разноцветье — черный, зеленый и розовый цвета из коридора Ангры смешиваются с коричневым и бордовым тонами комнаты Ирода. Зеленые лозы обвивают меня, как слова в темноте. Память о Винтере. Память для Нессы. Ирод приведет ее сюда. И убьет меня у нее на глазах.

— Мой отец отказался преследовать армию Спринга, — продолжает Терон. — Он отказался идти за тобой. Сказал, что больше не будет так сильно рисковать из-за никчемных Сезонов.

Ирод и Нессу убьет. Он заставит смотреть на все это Терона? Сколько после этого они будут держать его здесь? Пока он тоже не умрет? Терон проводит ладонью по лицу.

— Мэзер чуть не убил его. Вытащил меч и угрожал. Но отец не переменил решения. Он так горд, так эгоистичен. Ненавижу его.

Я не могу использовать магию накопителя для того, чтобы выбраться из этой клетки. Не могу использовать ее для освобождения Терона. Я даже не знаю, на что ее можно использовать.

— Ненавижу предрассудки. Я устал от того, что отец гордо хранит свою силу, вместо того чтобы объединиться с королевствами Гармонии и Сезонов против настоящего мирового зла. Я знал, как заставить его действовать. Если бы Спринг схватил меня, то отец бы наконец зашевелился и пошел против Ангры. — Терон невесело смеется, обводя взглядом комнату. — Что-то сейчас мой план не кажется мне таким уж блестящим.

Я замираю. Поток кружащих в голове мыслей сметается озарением, и я в конце концов осознаю, что Терон мне говорит.

— Ты хотел, чтобы Ангра тебя схватил?

Наши взгляды встречаются, объединяя нас, и только нас.

— Да.

На моих губах расцветает улыбка. Из коридора доносятся шаги. Я прижимаюсь к прутьям решетки.

— Я дочь Ханны. Королева Винтера, — слышу я свой собственный голос.

Терон хмурится и наклоняется вперед, позвякивая цепью.

— Я…

Дверь в спальню распахивается, и в комнату вваливается Ирод. Он бросается к столу и перетряхивает на нем бумаги и книги, пока не находит ключ. Затем победоносно поднимает его, стиснув в ладони.

— Я уничтожу тебя, — шипит он, обжигая меня взглядом.