Снег кое-где лежал на широком пространстве, покрытом коротко подстриженной, ухоженной травой. Синоптики обещали, что снегопадов больше не будет, и ясное небо, похоже, подтверждало их правоту.

Ксандр и Сара сидели на скамейке довольно далеко от могилы: ни его, ни ее особо не интересовала надпись на могильном камне, они так до конца и не понимали, зачем вообще проделали это путешествие. Он позвонил и попросил ее приехать сразу же, как только после нескольких недель представился случай заговорить друг с другом. Время, проведенное врозь, особенно болезненно сказалось на Ксандре: непонятное прощание, неприкаянность, — но он понимал, что все это к лучшему. Сара тогда сказала, что ей хочется побыть какое-то время одной, начать сначала, найти для себя путь возврата. Ему следовало бы попробовать сделать то же самое. Неделя, проведенная в Хидре, однако, помогла мало. Одни лишь воспоминания о Фионе. И все же время прошло.

Теперь же, сидя бок о бок, они всматривались в имя Ландсдорфа. Им, наверное, очень нужно было увидеть его самим. Вместе. И в последний раз.

На похоронах они не присутствовали, или, точнее, в те выходные они вообще всюду отсутствовали, упрятанные в маленьком домике в сельской глубинке Виргинии. Проводившие допросы спецы были весьма огорчены, узнав, что нет ни имен, ни досье, которые помогли бы им связать все концы и разделаться со всеми неувязками и нестыковками. Манускрипты да документы были им явно не по душе. Ксандр умолял их уничтожить все. Те же, в свою очередь, уверяли, что будут «обращаться с материалами с величайшей осторожностью». Нет, этого мало, объяснял он. Нет, не его это забота, ответствовали они. И лишь когда сам президент, позвонив, предложил свои личные гарантии, что все будет полностью сохранено, Ксандр пошел на попятный. Что еще ему было делать? Ведь по-прежнему оставались кое-какие мелочи вроде обвинения их обоих в причастности к убийству Шентена, смерти Губер и прочему, что успели насобирать по ходу дела. «Позвольте, доктор, нам позаботиться об этом, и мы позабудем обо всем остальном, — сказал президент. — Разумеется, если есть что-то еще…»

От Боба Стайна пользы было чуть больше, но даже он вынужден был признать, что «ребята из Лэнгли не хотят делиться даже с теми, кто всю эту кашу заварил». Роль Притчарда поставила КПН в весьма щекотливое положение: потребуется время, прежде чем комитету удастся перетянуть скептиков на свою сторону. А до тех пор всем придется уповать, что манускрипт находится в надежных руках или, по крайней мере, лежит взаперти где-нибудь подальше. Пока же он займется тем, что приберет в доме. Это, само собой, после вполне заслуженного отпуска. После двух дней, что он провел прикованным к кровати, остались шрамы. На Багамах, слышал Боб, в это время года особенно хорошо. Так что до новых встреч.

Это было две недели назад.

— Скажи, о чем думаешь, — попросила Сара, выгибая спину, чтобы унять ноющую боль в ребрах.

— Не знаю. Вотапек, Седжвик. Хотелось бы знать, что с ними обошлись с «величайшей осторожностью». — Ксандр продолжал всматриваться в волнообразные ряды могильных плит. — Ферик… — Он взглянул на нее. — В любом случае. А те лучше?

— Будут лучше. — Сара улыбнулась. — Пока их будут держать подальше от вентиляционных коробов и компьютерных лабораторий. С ними все будет отлично. Как и со всем остальным. — Она повернулась к нему, взяла за руку. — Ксандр, я сюда приехала, потому что мне нужно, чтобы ты это знал. Все снова обретет смысл. Так всегда бывает.

Он кивнул:

— А значит, опять мне ничего другого не остается, как довериться тебе, так?

— Тебе нужно дать этому уйти. Само по себе это никогда не уйдет, значит, ты должен дать этому уйти.

— И чем же заниматься? — Ксандр переждал сильный напор ветра. — Наука в данный момент далеко не самое притягательное поприще. Не говоря о том, что меня там и не ждут. Даже оправданным убийцам в ней действительно нет места.

— Тогда обратись к тому, что знаешь.

Ксандр помолчал, потом произнес:

— В данный момент, Сара, это значило бы — к тебе.

Она нежно сжала его руку:

— Как бы хотелось, чтоб это было так просто!

— Мне тоже, — отозвался он. — Мне тоже.

Сара взяла сумочку, достала из нее пакет и положила ему на колени.

— Что это?

— Записи. Манускрипт. Я забрала это из логова Ландсдорфа и спрятала до того, как нас взяли. Я думала, что рукопись должна быть у того, кому она понятна.

Ксандр осторожно вскрыл пакет и уставился на листочки бумаги, лежавшие внутри. Итальянский вариант. Потом повернулся к Саре:

— Тебе следовало бы это сжечь.

Она покачала головой и улыбнулась:

— Это тебе решать. — Потом глубоко выдохнула, встала. — Ну, мы увидели то, на что приехали посмотреть?

— Пожалуй, да. — Ксандр закрыл пакет. — Хотя я все еще не очень-то уверен, что это…

— Начало. — Сара окинула взглядом пространство впереди, потом опять обратилась к Ксандру: — Из аэропорта Кеннеди есть восьмичасовой рейс. Хочу попробовать успеть на него.

Он поднял на нее глаза, кивнул:

— Понимаю. Я тебя подвезу.

Ксандр встал, и они пошли.

Очень мягко и нежно Сара взяла его под руку.

— Профессор, вы когда-нибудь бывали во Флоренции ранней весной? Я слышала, там очень красиво.

— Да, говорят.

— Я была всего один раз. Хотя мне здорово повезло. У меня был очаровательный гид. Я подумала… хорошо бы его отыскать.

Ксандр встал, повернулся к ней и пристально посмотрел в глаза:

— Вы приглашаете меня с собой, мисс Трент?

Сара улыбнулась:

— Приглашаю.

— Следуете предписаниям врачей?

— Нет, интуиции. — Она взяла его за руку. — Давайте назовем это началом. В данный момент, на мой взгляд, это лучшее, на что мы оба способны.

Заморосил легкий дождик. Сара притянула Ксандра к себе, и они, обнявшись, пошли дальше.