Бенни еще какое-то время оставался в комнате, наблюдая за ней. Наконец, удостоверившись в наркотическом сне, отвернулся. Переставил стул к окну и сел.

Поэтому и не слышал телефон. Он звонил и звонил, никто не снимал трубку. Потом в холл вышел Тобер. Телефон стоял в холле в нише, и от резкого звона у Тобера заныли зубы. Он схватил трубку и заорал:

— Алло, алло, алло! Отвечает и привечает Тобер. Мы знакомы?.. Я тебя знаю, Фингерс? Слушай, Фингерс, если кто-нибудь на белом свете спросит, сколько я знаю пальцев, знаешь, что я отвечу? Слушай, Фингерс, я не закончил. История не закончена. Вот что я скажу: «Да, уважаемый сэр, одиннадцать. Десять у меня на обеих руках, а еще один — ты!» Фингерс, не слышу смеха. Смеха не слышу. Я не слышу… Так-то лучше, Фингерс. Ну, что скажешь?

Он слушал, вставляя «угу», «ага», «конечно, я знаю Тейпкоу», «говоришь, очень милая крошка?». А потом сказал: «Откуда мне знать, дорогой Фингерс?», и положил трубку. Тут ему пришло в голову отыскать Бенни, но его отвлекла куча народу в купальниках, ввалившаяся в холл, распевая песни. Парень по имени Гарри тащил на плечах девушку, на которой была только часть костюма — одна из двух. Но никто не обращал на это внимания. Все пустились танцевать, а Тобер обеспечивал музыку и слова. Слова были такие: «Гарри лихо тащит к двери крошку Мэри». Они повторялись и повторялись, и к моменту прекращения игры Тобер напрочь забыл про телефонный звонок. Позже вечером, увидев Пэт, тоже не вспомнил, потому что она вместе с прочими на пляже стояла на голове, все дружно кидались песком и пили баночное пиво.

Бенни очнулся после ее ухода. Побежал вниз как был, небритый, голодный, но, увидев ее на пляже, вернулся в дом принять душ. Потом побрился, нашел на кухне какую-то еду и сел на темной веранде, наблюдая за пляжем. Когда Пэт улеглась, проследил, чтобы с ней не было Тобера, и оставил ее в покое.

Точно так же они провели еще два дня, пока не настал такой день, когда в гости никто не пришел. Солнце палило, стояла удушливая жара, не было слышно ни звука, прохладный дом напоминал могилу. Услышав шлепанье босых ног по кафелю в холле, Бенни пошел за Пэт в заднюю часть дома. С веранды был виден стоявший внизу пляжный шезлонг и одна вытянутая загорелая нога. Он сел, закурил, гадая, долго ли она продержится, и тут нога исчезла из поля зрения, а из-за спинки шезлонга выглянуло ее лицо.

— Еще не насмотрелся, Тейпкоу?

Он не ответил.

Она встала, набросила на плечи купальный халат и пошла к веранде.

— Я вопрос тебе задала, — напомнила она. Села на перила, выставив голую коленку.

— Не трать свои таланты, — посоветовал он. — Я просто сопровождающий.

— Я забыла, — рассмеялась она. — Я — бизнес. А святой Бенни не путает бизнес с удовольствием.

Бенни швырнул сигарету через перила, посмотрел, как она падает на песок.

— С удовольствием! — хмыкнул он и начал подниматься.

Это задело ее. Она спрыгнула с перил, встала перед ним:

— Откуда ты знаешь, невинный младенец?

— Я не покупатель.

Он отстранил ее и ушел в дом. Даже услышав, что она идет следом, не остановился и на всем пути к комнате, пока она говорила с ним металлическим тоном, ни разу не оглянулся и не открыл рта. Потом Пэт захлопнула за собой дверь комнаты, и они остались наедине.

Он повернулся, и, увидев его лицо, она вмиг замолчала.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

Она ответила не сразу.

— Чего ждешь? — повторил он.

— От тебя? Ничего.

Она села на кровать и закурила.

— Скучный день выдался, — заключил Бенни. — Один скучный денек, никого больше вокруг, дай-ка подцеплю Тейпкоу. — Он подошел к комоду, вытащил рубашку. — Веришь ли, Пэт, мне жалко, что так получилось.

— Ну и дерьмо! — прошипела она. — Как только ты рот откроешь, одно дерьмо! Знаешь что, Тейпкоу? Ты просто не догадываешься, где твое место. Ты ведь из сточной канавы, и даже не знаешь об этом. — Он повернулся, и она вскочила. — А я только пытаюсь помочь, облегчить дело, чтобы тебе не пришлось прыгать выше своей головы.

Он встряхнул чистую рубашку, мельком взглянув на нее.

— Не трудись, — сказал он. — Просто оставь халат так, как есть.

Пэт рванулась, нацелившись ногтями ему в лицо, он быстро схватил ее, и она уже не могла шевельнуться. Короткий толчок, и мисс Пендлтон рухнула на спину на постель.

— Ты не понимаешь. — Он успел сказать это, пока она не поднялась. — Я не ложусь в постель с машиной вроде кассового аппарата. Нажмешь кнопку, и все ящички открываются.

Бенни начал переодеваться. С постели донесся какой-то звук. Оказалось, что она уже сидит, глаза странно светлые на загорелом лице, выражение непонятное. И его удивил ее тихий голос.

— А я всегда такая. Для тебя это либо бизнес, либо машина с кнопкой?

— Нет, — сказал он.

— Нет? В коттедже? — Но при этом на ее губах появилась защитная полуулыбка, кривая и жесткая.

Он медленно дотянулся до ее лица, провел по щеке большим пальцем.

— Не смейся, — попросил он.

И она не засмеялась. Она заплакала. Она плакала, пряча лицо, пока он не обхватил ее руками, не придвинулся совсем близко, но теперь это не имело значения, потому что между ними уже не было никакой дистанции.

Когда Пэт проснулась, все было гораздо хуже. Постель оказалась пуста, Бенни не было, он не мог ее обнять и заверить, что все это правда. Она вылезла из постели по-прежнему уставшая, в окно увидела его во дворе у машины. Он казался темным в свете заходившего солнца, а его возвращение через двор, как это ни бессмысленно, страшно взбудоражило ее расстроенное воображение. Почему она здесь оказалась? Потому что он лгал, притворялся ради осуществления важного гнусного плана, в котором она — только кнопка, которая заставляет ящички открываться.

Глаза ее сощурились от нервного тика, она засуетилась. Может, принять душ? Встала под душ, сперва под горячий, потом под холодный. Насухо растерлась. Когда начала одеваться, лучше не стало. Осталось и напряжение, и непонятный лихорадочный страх. Даже Бенни, будь он тут, не прогнал бы его.

Пэт вышла из комнаты, спустилась по лестнице. Заметив вдали Бенни, свернула, чтобы избежать встречи. А потом нашла Тобера. А чуть позже на нежной коже на сгибе ее руки появилась еще одна маленькая красная точка.

Теперь она успокоилась, вернулась к себе в комнату и легла спать.

Бенни заглянул, увидел, что с ней все в порядке. Проверять он не собирался, просто хотел убедиться. Потом сошел вниз.

Веселье по-прежнему шло по-крупному. Выпивали на веранде, потом на темном пляже, кто-то колотил на пианино. Он постоял в темноте, зашел на кухню. Сел за длинный стол, пил кофе, наблюдая за высокой девушкой в слаксах, которая разогревала на плите бобы из консервной банки, мимоходом попросив у него сигарету. Он следил за ее движениями, за струйками дыма ее сигареты. Потом допил чашку и ушел.

Опять громыхало пианино, он остановился у двери. Одни были одеты, другие нет. Пляжные костюмы, купальники, импровизированные наряды, а кто-то даже в пальто, на голове шляпа, Бенни разглядел под пальто брюки. Другой расхаживал вокруг пианино. На нем не было ни пальто, ни шляпы на лысой голове, но был костюм с галстуком. Лысый — коротенький и мясистый, мужчина в пальто — высокий, с адамовым яблоком, прыгавшим на горле. Бенни видел в руках у обоих бокалы со спиртным, но они не пили. Они наблюдали.

Он сделал шаг назад от двери.

— Страшишься больших скопищ? — спросил Тобер, проходя мимо него к дверям. — Смотри на меня, мальчик, какой я бесстрашный, напористый, фанатичный…

— Обожди минуточку, Тобер. — Бенни схватил его за рукав. — Видишь ту пару?

— Да ну тебя, Бенджамен. Я лучше на куколок посмотрю. Что касается Санта-Клауса…

— Да заткнись на минутку! Взгляни, кто это?

— А-а-а! — Тобер выгнул шею, а потом опять протянул: — А-а-а! Я бы сказал, они оделись, готовясь к убийству.

— Тобер, сосредоточься. Кто они?

— По-моему, бродяги. Всегда могу отличить бродяг по одежде. Они выглядят по-другому.

— Тобер…

— Здесь и сейчас нет смысла в такой одежде. Если ты не готовишься убивать… — Тобер заколебался и, схватив Бенни за локоть, зашептал: — Никогда не доверяй наркоману, Бенни. Говорю тебе это как друг. Никогда, даже своему лучшему другу. А я…

— Пусти. — Бенни весь напрягся от злости.

— А я твой друг с давних времен. Прошу тебя, послушай! — Тобер заговорил теперь быстро, поспешно. — Ты должен выслушать, Бенни, я все забываю. Я совсем свихнулся, и ты должен мне напоминать.

Бенни принялся слушать. Слова не имели смысла, но голос был почти нормальным.

— Как раз это я и забыл, честное слово. Знаешь Фингерса?

— Одного знаю.

— Он при Пендлтоне, да?

Теперь Тобер говорил дело.

— Продолжай. Что у тебя на уме?

— Он звонил, только я позабыл. Про тебя спрашивал.

— А что еще?

— Про мисс Пендлтон.

Бенни заглянул в комнату, где двое мужчин ходили кругами.

— Так вот, Фингерс мне позвонил, — продолжал Тобер, — просто проверить, потому что он и все прочие круглосуточно над этим работают. Пендлтон с ума сходит по пропавшей дочери и считает, ему нужен ты.

— Дальше.

— Почему они сюда заявились, не знаю, клянусь. Я наверняка даже не намекнул…

— Забудь об этом. Назад! Быстро!

Двое мужчин повернулись и вышли в стеклянную дверь.

— Тобер, ты со мной? — Бенни схватил его за обе руки и сильно встряхнул. — Пошли наверх.

Они мчались, прыгая через две ступеньки, и Бенни первым ворвался в комнату, где спала Пэт. Они встали возле постели, глядя на нее, и она проснулась.

— Бенни, — сказала она.

— Слушай, Пэт, надо ехать, сию же минуту. Мужчины, которые работают на твоего отца…

— Мужчины, — повторила она и села. — Мужчины, мужчины, мужчины. — На губах ее блуждала улыбка.

— Пэт, ради Бога, очнись.

Она склонила головку, прислушиваясь к доносившейся снизу музыке. Протянула к нему руки и проговорила:

— Давай поплывем, малыш. Давай.

Ему показалось, что он видит две точки на сгибе ее руки, он отступил, недовольно поморщился:

— Пэт! Вставай! Слышишь?

Но она не слышала. Ей хотелось танцевать, а не уезжать. Потом она снова легла, глядя на Бенни. Он отвернулся, закусив губу, ударяя с силой кулаком по открытой ладони — раз, другой, третий. Пэт напевала какую-то мелодию.

Бенни вновь повернулся. Лоб его был в поту.

— Тобер, — сказал он, — другого выхода нет. Ей надо еще вколоть.

Тобер пожал плечами и вышел.

— В вену, — крикнул вслед Бенни.

Когда все было приготовлено, он взял ее за руку, Тобер подошел со шприцем.

— Зачем, Бенни? — спросила она.

— Лежи тихо.

— Но я не хочу больше. — Пэт попыталась подняться.

Он удержал ее и кивнул Тоберу. Она лежала спокойно. Даже когда вошла игла, не шевельнулась. А потом смотрела на Бенни широко открытыми пустыми глазами, смотрела до тех пор, пока он не подумал, что этой пустоте все известно… И отключилась. Бенни вытер лицо:

— Сколько ты ей вкатил, Тобер?

— Достаточно, чтобы она отключилась на время. Пустая трата зелья, но…

— У тебя есть оружие?

— По-моему, есть.

— Принеси. Я одену ее, и мы смоемся.

Оружие оказалось пистолетом для стрельбы в цель 22-го калибра, и Бенни с трудом засунул длинную штуку в карман:

— Спасибо, Тобер. Спасибо за помощь.

Он стал поднимать девушку с кровати.

— Стой, Бенни. Я дело говорю. Как ты ее собираешься удержать при себе?

— Не беспокойся. Я знаю способы.

— Не обольщайся, она сидит на игле.

Тут он сообразил. А внизу по дому бродят двое бандюг, может, и наверху или возле машин. Бенни закусил губу:

— Дай мне еще дозу, Тобер. Чтоб на день хватило, пока не отделаюсь от хвоста.

Тобер покачал головой с озабоченным видом:

— Знаешь, ведь она ничего не ела и не захочет, пока доза действует. Можешь уморить ее голодом.

— Я вколю ей поменьше. Просто, чтоб не брыкалась.

Тобер беспомощно развел руками:

— Бенни, я стараюсь тебе объяснить. Так дело не пойдет. Дашь меньше обычного, и все будет наоборот. Она будет чувствовать себя на миллион долларов, готовая прыгнуть с Земли на Луну и обратно. Помнишь, как она спрыгнула с лестницы? Я хочу сказать, мне очень жаль, что я вообще…

— Ладно, Тобер, не ной. Я просто должен рискнуть. Знаю, что ей по вкусу, и вкачу столько, что еще больше понравится.

— Хочешь накрепко посадить ее на иглу?

— Черт возьми, нет! Просто, чтобы хватило на день или вроде того. К тому времени… Скоро она привыкнет?

— Зависит от способа. Если в вену, может быть, через две недели. Если будет глотать, подольше.

— Ладно, тогда беспокоиться нечего.

— Только не забывай, дело идет быстрее, если вкалывать столько, чтобы она вырубалась. А какие траты, Бенни, перевод зелья впустую!

Бенни многозначительно посмотрел на него и пошел к двери. Заглянул вниз в холл, на лестницу и вернулся.

— Эти гады могут появиться в любую минуту, так что пошли. Дай мне еще на день-другой. Рассчитай, Тобер. Иди. — Он вытолкнул его в дверь.

— Какие траты! — повторял Тобер.

Бенни принялся ждать.

Вернувшись, Тобер принес две бумажные упаковки, не больше спичечной коробки, с небольшим вздутием посередине.

— Это номер один, — показал он. — Дай его через час, как очнется. Если получится, потяни дольше. Это номер два. Если понадобится, дай через двадцать четыре часа. Не раньше! Теперь запомни: это не леденцы. Немножко пьянит, а на вкус горечь адская. Всыпь в спиртное, вроде мартини, или в крепкий кофе. Если найдется острая еда, можно и туда подсыпать, может, при этом она не свалится. Понял?

— Понял, понял. Что мне еще надо знать? Что она сделает, если не свалится?

— Что бы ни делала, все будет слишком. Будет нежная, как весенний ветерок. Если ты ей не понравишься, посматривай. Если понравишься, тоже посматривай. В любом случае полегче с ней обращайся, когда загрузится. Испугаешь — она не оглянется, а подпрыгнет. Ущипнешь — не шлепнет в ответ, а оторвет голову. Ну, что-то в этом роде. Я все дозы давал понемножечку, так что, может, с тобой ничего не случится. Если удержишь ее в руках, все в порядке. Только смотри, чтоб она не поплыла в другую сторону. И, Бенни, если ты не все используешь…

— Разумеется, Тобер. Пришлю тебе обратно.

Тобер покачал головой:

— Да я не об этом. — Он потупил глаза, потер нос. — Кроме того, я завязываю.

— Разумеется, Тобер. — Бенни повернулся к кровати.

— Нет, я серьезно. Стряхну с себя эту дрянь. Как закончу свою холостяцкую жизнь, тут и делу конец…

— Хватит паясничать, Тобер. Кому нужна холодная индейка?

Но Тобер не паясничал. Он сел у двери, наблюдая, как Бенни готовит девушку.

— Я все перепробовал, — почти шептал он. — И пришел к этому. Все уже устроено.

Бенни пошел к двери. В одной руке он держал пистолет, на плече нес Пэт.

— Пожелаешь мне счастья, парень? — сказал Тобер.

— Выгляни в дверь. Осторожнее.

Тобер выглянул и кивнул.

— Теперь давай вниз, осмотрись в холле. Потом назад.

Едва Тобер свернул за угол, спускаясь по лестнице, Бенни ринулся к противоположной двери в комнату Тобера.

Несмотря на тяжелый груз, двигался он словно кошка. Распахнул в ванной дверцу аптечки, нашарил одной рукой металлическую коробку. Там был шприц, запасные иглы, ложечка и оловянная баночка для разогрева. Остальное пространство было заполнено маленькими белыми упаковками. Он схватил две горсти и сунул в карман. Повернулся, застыл в нерешительности. Рука снова полезла в карман, и он высыпал половину белых пакетиков обратно.

Бенни ждал возвращения Тобера.

Они осторожно пробрались через холл, вышли на лестницу, которая вела на кухню. Там было темно.

— Эй, Бенни, — шепнул Тобер. — Пожелаешь мне счастья?

Ответа из темноты не последовало. Слышалось лишь дыхание. Потом Бенни оказался на улице. Ночной воздух был холодным, кроны пальм над головой сухо шелестели.

— Бенни…

— Заткнись. Постой с ней и молчи.

Фигурка девушки вырисовывалась на земле, пока Бенни кружил по двору. Шел только слабый свет из парадного подъезда, да возле одной машины горел маленький, словно точка, красный огонек. Там кто-то стоял. Бенни тихо подкрался, а когда бросился на поджидавшего, раздался не звук, а глухой удар. По гравию рассыпались крошечные красные искорки.

Он вернулся, подхватил девушку, побежал через двор и, когда подоспел Тобер, уже с резким визгом разворачивал машину.

— Бенни, пожелаешь мне счастья? — крикнул Тобер. Слова его подхватил налетевший ветер.

Автомобиль уже скрывался за поворотом, и только тогда Бенни крикнул:

— Будь счастлив!