Док Уэлч снова натянул на Пэт одеяло, оставив руки снаружи и сделав так, чтобы все выглядело аккуратно.
— Не о чем беспокоиться, Бенни. Она проснется с головной болью. Просто дай ей еще одну такую. — И он протянул таблетку. Док закрыл саквояж. — Теперь о другом. Судя по тому, как ты это описал, она явно подсаживается. Дай-ка тот шприц. — Бенни вытащил шприц из своего кармана и передал ему. — Видишь эти деления? Увеличивай дозу от сих до сих. Через одинаковые интервалы. У тебя пока достаточно раствора?
— Это не имеет значения. Когда кончится, тогда и кончится. Она больше не будет иметь дело с этой дрянью.
Док Уэлч лишь приподнял брови, потом пожал плечами. Бенни положил шприц обратно в карман:
— Она завяжет. Я слежу за этим. Теперь дело обстоит по-иному.
— Надо думать, все это твоя идея?
— И ее.
— Как скажешь. — Док потянулся за шляпой. — Ты что-нибудь знаешь про лечение?
— Оно тяжелое, я знаю.
Док рассмеялся:
— Оно бесполезное. Ни у одного дилетанта это не получится. — Он пошел к двери.
— Док, твой способ лучше?
— Я не знаю, но он более научный. — Он снова рассмеялся.
— Послушай, док. Ты можешь сделать это для нас? Помочь ей соскочить?
— Конечно, Бенни. За ту же плату. — Док Уэлч закрыл дверь.
Бенни пошел на кухню и выпил чашку кофе. Дом странно затих. Бенни допил кофе и отправился спать.
Он проснулся поздно. Дом по-прежнему был тихим, большим и пустынным, но это была другая тишина. Она походила на ожидание, на задержку дыхания перед очередным значительным усилием.
Вот только делать Бенни было нечего, кроме как ждать.
Альверато уехал, так же как и Берди. У остальных ребят были свои пристанища в городе и в некоторых местах на побережье. Это был день, когда они забирали груз.
На яхте Альверато был радист, которому предстояло говорить с человеком на берегу, а у этого человека — телефон, обеспечивающий связь с тем местом в Уэстчестере, откуда Бенни предстояло слушать, как будут забирать товар. Таким образом, ничто не было пущено на самотек, все согласовано и подготовлено к отгрузке.
Бенни прошелся по пустому дому, от комнаты с письменным столом Альверато и телефонами через холл к обшитому панелями бару. На стене висела голова кабана, и два бессмысленных глаза, сделанных из стекла, смотрели в другой конец комнаты — на дверь.
Было двенадцать пятнадцать. Выпить чего-нибудь, что ли? Но он не стал этого делать, повернулся, чтобы подняться по лестнице.
Пэт сидела за фортепьяно, уставившись невидящим взглядом в другой конец комнаты.
— Пэт, — сказал он. — Ну как ты?
— Нормально.
Бенни прошел через комнату и коснулся ее руки:
— Еще один день, Пэт, и мы свободны.
Она повернула голову и посмотрела на него.
— Уже пора, — сказала она, — первый час.
Она задрала рукав свитера, оголив нежную кожу руки.
— Попозже, Пэтти. — Он улыбнулся ей и медленно опустил рукав. — Ведь сейчас ломки нет, правда?
— Уже пора.
— У тебя есть эта таблетка, Пэтти. Ты сейчас в полном порядке, ведь так?
Свет из окна, казалось, режет ей глаза. Она отвернулась.
— Полежи немного. Я приду попозже. Сейчас тебе это не нужно, Пэтти, ты прекрасно себя чувствуешь.
— Прекрасно, — сказала она.
На какой-то момент он забыл про то, что это за день, и про телефоны, и про ожидание, но сейчас увидел часы на каминной полке и пошел к двери:
— Ты прекрасно себя чувствуешь, Пэтти. Жди меня здесь.
— Прекрасно, — снова сказала она.
Когда он закрыл дверь, она сказала что-то еще, но он не расслышал.
Двенадцать тридцать.
Он снова остался один. Время съежилось, но не ожидание.
Мертвый кабан на стене посмотрел на него. Он повернулся, прошел обратно.
Час.
Он оставил дверь в бар открытой, так что стеклянные глаза смотрели на него, когда он находился на полпути через холл. Этот проклятый кабан действовал ему на нервы, и он сменил направление, чтобы пройти ближе к стене. Кабан отстал, только когда он был на полпути к бару.
Час двадцать.
Возможно, Пэт следовало бы принять маленькую дозу — так, на всякий пожарный; он какое-то время будет занят.
Потом он увидел ее сквозь стекло парадной двери, на ступеньках, ведущих к аллее.
— Пэт!
Она повернулась, наблюдая за его приближением.
— Ты в порядке, Пэт?
— У меня болит голова. Бенни, уже пора. Уже за час перевалило.
— Чуть попозже, Пэт. А сейчас иди наверх.
— Ты сказал, что поможешь мне.
— Иди наверх. Ты сейчас в порядке, ведь так?
— Ты не дашь мне?
— Пэт, послушай меня. Попозже. Сейчас я занят, а ты прекрасно себя чувствуешь.
— Прекрасно, — сказала она.
Час тридцать пять.
— Пэт, мне нужно бежать. Я…
— Отлично, отлично, — сказала она, непроизвольно вскинув руку и ущипнув себя за мочку уха.
Час сорок. Теперь телефоны. Нет, слишком рано. Бар…
Стеклянные глаза и стеклянные бутылки выглядели тусклыми из-за того, что переместилось солнце. Бенни хотелось выпить. С ним это редко случалось, но сейчас хотелось. Любая старая бутылка, одна из тех — под высохшей кабаньей башкой.
Напиток был терпким, согревающим. Он начал было наливать еще, но остановился.
Час сорок пять.
Зазвонил телефон. У него перехватило дыхание, даже голос стал хриплым, но на другом конце уже говорили:
— Говорит Мик. Это ты, Бенни?
— Да, да, давай к делу. Все на мази?
— Только что получил сообщение от радиста, и, похоже, все путем. Да… видел бы ты это снаряжение, Бенни. На одном ухе — наушник, другим тебя слушаю. Я похож на…
— Да Бог с ним. Где они?
— В том самом месте, что помечено на карте, тютелька в тютельку. Господи, ты бы видел, какой здесь туман, Бенни. Я не могу даже…
— Туман! У них все еще туман?
— А ведь и вправду, он про это ничего не говорил. Не вешай трубку Бенни, я спрошу. Кип! Эй, Кип! Это Микки. Как там погода?.. А?
— Мик, что он говорит?
— Замолкни на минутку, Бенни. Я не могу слушать двоих сразу… А?
Бенни подождал, вытряхнул сигарету из пачки.
— Бенни? Он говорит, у них там чудесная солнечная погода.
— Они нашли место, Мик? Спроси его, нашли ли они место.
— Хорошо, не вешай трубку… Он не знает, Бенни. Он просто видит воду из радиорубки. Подожди… Ты что, Кип?.. Ложишься на другой, что?.. Эй, Бенни, они вроде как развернули корабль и заглушили мотор. Как я догадываюсь, они…
— Не нужно гадать, болван ты эдакий! Спроси его, что происходит!
— Не так громко, Бенни. Скажи еще раз, Кип… Э…
— Микки, ради Бога, что он говорит?
— Хорошо, Кип. Бенни? Он говорит, что они смотрят по сторонам, сдается мне, они сейчас ищут это желтое пятно.
— Хорошо, хорошо, я знаю, что они ищут.
Было два пятнадцать, и ничего не происходило. Бенни поднес телефонную трубку к самому уху и поменял руки. У него вспотели ладони. Шум в наушнике состоял из ритмического потрескивания и хруста, Бенни чувствовал, что он вот-вот сорвется.
— Микки! Мик, ты перестанешь жевать эту чертову жвачку?
Микки перестал и вместо этого принялся насвистывать. От радиста на яхте не было никаких известий.
Бенни встал и потянулся. В окно он видел длинный гараж на заднем дворе, все боксы были пусты. Они забрали все машины, кроме «меркьюри». Автомобиля с откидным верхом там тоже не было.
— Мик, послушай меня. Ты сиди на месте, а я на минуту повешу трубку. Мне нужно ее положить и проверить.
— Валяй, Бенни. Я никуда не денусь. — Мик снова принялся насвистывать.
Пэт нигде не было. Человек, работавший в кухне, помог осмотреть весь дом, а потом Бенни пришло в голову позвонить на ворота.
— Она недавно проехала здесь на желтом автомобиле с откидным верхом, — сказал человек.
Бенни, щелкнув, отключил настенную телефонную трубку и побежал обратно к письменному столу:
— Мик, что-нибудь новое?
— Привет, Бенни. Ну, Кип говорит, они просто снова повернули. Может быть, они что-то увидели.
— Повернули? Что за черт…
— Сменили направление, как мне думается.
— Хорошо. А сейчас подожди, Мик. Мне нужно сделать еще один звонок.
Он взял другую трубку и набрал номер:
— Скотти? Тейпкоу. Теперь слушай внимательно. Детка уехала. Пэт. В желтом автомобиле с откидным верхом. Позвони Брейдисам, и пусть они выезжают в город. Потом свяжись с ребятами в клубе Альверато, они там просто сидят и квасят, и скажи им, пусть рассыплются по городу. Скажи им, чтобы заехали на каждую парковую дорогу, в дом Пендлтона на Саттон-Плейс и каждый притон. Пусть поедут и найдут эту девушку. Я хочу, чтобы она вернулась сюда, ясно?
Когда он взял другую трубку, ему было слышно, как Мик говорит: «…поезжайте туда кратчайшим путем, прямо сейчас».
— Мик, что, что…
— Ты не слушал? Альверато и Берди взяли катер и отплыли туда. Они нашли место. Отличная новость, а, Бенни?
— Отличная, отличная. Что теперь? Что они сейчас делают?
— Подожди, Бенни. Кип? Что они сейчас делают?
Глаза Бенни постоянно перескакивали на другой телефон. Он даже заморгал. Острая головная боль начала распространяться с одной стороны головы.
— Бенни. Он говорит, они просто там курсируют.
— Мик, Кипу видно пятнышко? Спроси его.
— Кип, тебе видно пятнышко?.. Да? Как оно выглядит?.. Да? Бенни? Он видит его. Он говорит, оно желтое. Он говорит, мы можем…
— Мик, умолкни на минутку. Сделай так, чтобы я мог слышать Кипа напрямую. Приложи трубку к динамику, у меня крыша едет.
— Я не могу сделать так, чтобы ты с ним разговаривал. Я могу…
— Я просто хочу слышать его, болван ты эдакий!
Раздался мерный гул, скрежещущий звук, шумовой фон, доносившийся вместе с голосом Кипа: «…теперь против ветра. У Берди есть багор. Бредень — на корме. Они собираются вначале попробовать багор. Альверато, наверное, вырубил мотор, потому что…»
Зазвонил другой телефон.
— Говорит Скотти. Тейпкоу? Я сделал, как ты сказал. Все они уже выехали, но пока — ничего.
— Перезванивай каждые пятнадцать минут, Скотти.
Не в силах больше ждать, он повесил трубку, чтобы взяться за другой телефон.
«…перестали его погружать. Альверато — в задней части с сетью. Я думаю… я не знаю, он сворачивает в сторону, показывает рукой. Они смотрят наверх. Должно быть…»
Металлический голос Кипа потонул в сильном статическом разряде.
Бенни был в бешенстве. Он не слышал, он не видел, он не мог разговаривать с Миком, который держал телефонную трубку у радиодинамика. Но потом Мик прорвался:
— Микки Кипу, Микки Кипу. Вас не слышно, вас не слышно. — Он взял трубку. — Бенни? Я пытаюсь настроиться на него. Тут помехи.
— Черт возьми, я знаю, что помехи! А откуда эти помехи? Поверни ручку или еще что-нибудь.
— Дело не в оборудовании, Бенни. Может быть, самолет, хотя не знаю, с чего бы это самолет… Он снова пробивается, Бенни. Вот он.
«…ладонями глаза, — проговорил голос Кипа. — Не могу разобрать отсюда, что они делают. Они, должно быть… Подожди! — Механическое жужжание Кипа убыстрялось и становилось пронзительней, зазвучав почти как человеческий голос. — Бог ты мой, да это вертолет! Эта чертова штука просто зависла там. Нет, он начинает снижаться к катеру. Они…»
Снова зазвонил другой телефон.
— Скотти, говори быстрее. Что… не та машина? Ну так пусть ищут дальше. Мне все равно, сколько времени на это уйдет.
«…пробираются в носовую часть. Они оба наблюдают за той штукой, что упала с вертолета. С виду маленькая такая, дымящаяся. Господи, теперь густое облако на корме. Берди бросается за ней, он… да, он ухватил бомбу, кидает ее за борт. Правда, обжег руку. Все трясет ею и выронил пистолет. Эл, должно быть, юркнул вниз. Сейчас я вижу только Берди. Он схватил палку и замахивается на верто… Господи, эта штука совсем низко! Вот Эл появляется с автоматом Томпсона, и Берди опять орудует этой палкой. Теперь уже так близко — Бог мой! Он не может развернуться с этой палкой. Эл падает, у Эла… Проклятый крючок впился в Эла и никак не выходит! Похоже, что… — Кип умолк. Он заговорил снова, сообщив: — Катер береговой охраны». — А потом радио смолкло.
— Ты это слышал, Бенни? Эй, Бенни! Черт, я сейчас взорвусь… — Телефон отключился.
Ожидание закончилось. Бенни даже не вспоминал о другом телефоне. Теперь он мог думать только о Пендлтоне; Пендлтон, который был мертв, но напоследок все-таки заложил их еще раз. Он дал наводку. Он был мертв, и с этим ничего нельзя было сделать.