Крипп вел машину, а Том Фелл сидел на заднем сиденье. Автомобиль был с откидным верхом, и, когда Крипп видел голову в зеркальце заднего вида, ему удавалось разглядеть, как от ветра шевелятся волоски на висках Фелла. В основном же была видна лишь верхушка кожаной спинки сиденья да шоссе, убегающее назад и теряющееся вдали. Фелл не попадал в поле обозрения и молчал. Присутствие босса выражалось лишь в том, что Крипп ощущал какую-то странную тяжесть в затылке и легкий холодок, время от времени пробегающий между лопатками. С наступлением темноты пустыня осталась позади, и дорога медленно начала подниматься в гору. Но по-прежнему было тепло и не проходила духота, что было не совсем обычно для местных ночей.

Крипп лишь однажды повернул голову, чтобы убедиться, не спит ли Фелл. Но тот неотрывно смотрел ему в спину, и, когда их глаза встретились, Фелл улыбнулся. Крипп снова стал смотреть вперед, продолжая внимательно наблюдать за дорогой. Он слишком о многом должен был сказать Феллу. Хотя бы вкратце ввести его в курс дела. Но после беседы с Эмилсоном он уже не был столь уверен в необходимости такого разговора. Даже если ничто из этого не соответствовало действительности, даже если Эмилсон здорово преувеличивал… Но откуда было знать все это Криппу? И Фелл ему тут ничем не мог помочь. Он сидел на заднем сиденье так, словно его и не было. И если бы соизволил наконец заговорить, то, возможно, из сказанного ему удалось бы сделать кое-какие выводы.

Теперь дорога пошла более извилистой, и вдоль одной из обочин стали видны темные силуэты хвойных деревьев. Внезапно полил дождь. Это был короткий дождь, из тех, что иногда выпадают в горах и кончаются столь же неожиданно, как и начинаются.

Крипп остановил машину и нажал кнопку, которая служила для поднятия верха.

— Оставь открытой! — подал голос Фелл.

Крипп поехал дальше.

А Фелл повернул голову, чтобы подставить лицо влажному ветерку, теплое дуновение которого, казалось, специально предназначалось для его легких, истосковавшихся по воздуху, насыщенному водяными парами. Он уже не видел дождя более месяца и не видел вообще ничего, кроме пустыни и сухой прозрачности воздуха. Поэтому теперь ему нравилось ощущать на лице капли дождя.

Фелл был огорчен, когда дождь внезапно кончился. Он был уверен, что Крипп приехал к нему неспроста. Признаки того, что не все шло гладко, были заметны еще до его отъезда, но тогда внешне все выглядело так, будто до худшего еще далеко. Возможно, Пэндер… Но дело не в одном только Пэндере. Может, они просто пытались испытать Пэндера — синдикат поставил его перед проблемой, в которой сам черт ногу сломит? Нет, они не стали бы без причины делать что-либо, а тем более когда это «что-либо» чревато последствиями для всей организации. А какая может быть причина убедиться, не ослабла ли хватка Фелла? После Дженис — по крайней мере, с тех пор как он женился на ней — они там, в штаб-квартире, постоянно терзаются сомнениями насчет него, Фелла.

— Закрой верх, Крипп!

Машина остановилась — и верх начал подниматься. Крипп защелкнул его спереди и снова взялся за руль. Может, хоть теперь босс заговорит? Должен же Фелл хотя бы заинтересоваться, чего ради приехал Крипп.

— Как Дженис? — спросил Фелл.

«Как Дженис?»! Тут целая организация трещит по швам, а он спрашивает о Дженис!

— Прекрасно. То есть она тревожится о тебе, а так у нее все прекрасно. Мы тут все так или иначе обеспокоены…

— Она и сама прекрасная женщина, — прервал Фелл. Он сидел в темноте под наглухо закрытым верхом и думал о Дженис.

— Вот уж удивится твоему неожиданному приезду!

— Я уверен, что Эмилсон к этому времени уже дозвонился до нее.

Крипп как-то даже не подумал об этом.

— Жарковато дома?

— Не то слово «жарковато» — сущее пекло! — отозвался Крипп.

— Это хорошо, — заметил Фелл, — ранняя жара в начале сезона способствует хорошему состоянию трека.

Он говорил о погоде и об открытии сезона скачек. Словно не было никаких других дел, кроме как дождаться открытия ипподрома, купить билет и занять место, чтобы наблюдать за бегами. Не так уж будет, пожалуй, просто решиться обрушить на Фелла кучу плохих новостей и предупреждений о грозящих штормах. Вот, сидит перед ним босс Фелл и думает… лишь о Дженис и погоде…

— Синдикат еще не сказал своего окончательного слова? — неожиданно задал вопрос Фелл.

— По поводу?

— Они натаскивают Пэндера или думают дать ему еще немного потаскать для них каштаны из огня?

Криппу пришлось вывернуть вправо, так как ограждение, выставленное на дороге, резко уводило в сторону, в объезд оползня, обрушившегося со склона горы.

— Не знаю, что и сказать. — Крипп ушел от прямого ответа. — Кроме разве того факта, что сам я не больно-то уверен в правоте таких слов.

— Зато я уверен, — возразил Фелл. — Они, возможно, хотят отдать ему часть этого района. А то и весь.

— Ты имеешь в виду, что… знал обо всем этом.

— Конечно! — С губ Фелла сорвался короткий сухой смешок. — И даже ничуть не беспокоился, если ты об этом?

Крипп набрал воздуха в легкие и сделал медленный выдох — он не знал, что последует затем. Как-то раз случилось такое: один из парней Фелла, много о себе возомнив, вздумал поиграть мускулами. Фелл отправил его в Мехико по делам — и с тех пор этого молодчика больше уже никто не видел. Никакой заварушки, никакой дискуссии в верхах, просто чистая работа — был и нету, а если что-то и имело место, так по ту сторону границы! Но тогда у Фелла было время все спланировать. А может, он уже и теперь все обдумал, пока скрывался в пустыне, где ему нечем было особенно заниматься?..

— Ты когда-нибудь слышал о шоковом лечении? — поинтересовался Фелл у Криппа.

Тот не врубился сразу, куда клонит Фелл. Возможно, он имеет в виду устроить Пэндерсу «темную», но только вот Фелл вроде бы не был сторонником крутых мер. «В политике, — обычно говаривал он, — нельзя наставить мужика на путь истинный, расквасив ему нос. И что даже хуже: если у того кровь из носа ручьем, то все захотят знать почему?»

— Они укладывают тебя и подсоединяют провода к голове, — объяснил Фелл, — а затем пичкают сочком.

— Соком? — уточнил Крипп.

— Электричеством. Делают электрошок. Они подвергли меня целой серии электрошоков, дружище, — сообщил Фелл, и Крипп услышал у себя за спиной его тяжелое дыхание, сопровождающее эти слова. — Я просыпался по утрам с помраченным сознанием.

Крипп просто вел машину ничего не говоря.

— Да, именно так, лечили электрошоком, — повторил Фелл и добавил: — А затем еще эти беседы с Эмилсоном. — Он засмеялся. — После них, дружище, у меня тоже мутилось в голове.

— Это помогало?

— Как сказать? Жить в таком месте, как ферма «Дезерт», — все равно что жить в оранжерее. Они лечат тебя в самой середине пустыни. Ты не можешь сказать, помогло или нет, пока не покинешь это заведение и не выберешься оттуда.

— Да я о шоковой терапии, — уточнил Крипп. Он уловил, как Фелл завозился на заднем сиденье, похлопал себя по карманам и фыркнул.

— Дай мне сигарету, — попросил он.

Крипп дал, и Фелл прикурил ее, и было слышно, как он глубоко затянулся.

— Это вроде твоей сигареты, — начал Фелл. — Первая затяжка, от которой першит в горле, — самое оно. Настоящее удовольствие. — Раздался шум еще одной глубокой затяжки и затем шелест ветра в машине, когда Фелл стал опускать окно дверцы. Он выбросил сигарету наружу. Когда окно было поднято вновь, ветер стих.

— Похоже, этим они ослабляют вредные факторы, — в раздумье заметил Фелл. — Все воспринимаешь как в тумане.

— Это излечивает?

— Ты видел, как я выбросил сигарету. В этом и все лечение: тебя ничто больше не волнует.

Они некоторое время помолчали, и машина начала петлять на спуске. Когда дорога вышла на ровный участок, Крипп поехал быстрее. Машина, казалось, приникла к полотну, и дорога в свете фар стала более расплывчатой. Крипп почему-то решил, что, чем быстрее он будет гнать, тем скорее окажется в состоянии начать излагать Феллу новости. Как будто скорость езды…

— Подбавь газу! — приказал Фелл в этот момент.

Крипп выжал ногой педаль акселератора и стал наблюдать, как стрелка спидометра поползла вверх. Она слегка дрожала, как стебелек травы. Снаружи ревел ветер.

— Ты можешь разговаривать? — поинтересовался Фелл.

— Конечно. — Крипп вцепился в руль так, что мышцы его больших рук заныли от напряжения.

— Давай выкладывай все, что знаешь! О Пэндере и прочем.

Голос Фелла прозвучал так, словно и не было четырех или пяти недель, проведенных в пустыне, а они еще и словом не обмолвились с тех пор, как покинули клинику.

— О Пэндере затрудняюсь сказать. Он всегда задирал нос, — начал Крипп, — но с тех пор, как ты уехал…

— Это ничего не значит. Таков его стиль.

— Да уж! Но он больно круто обошелся с ребятами. Некоторые из них слиняли, а некоторых он отправил сам собирать вещички.

— Нахамил?

— Да нет. Просто поставил перед выбором: или — или. Ты же знаешь Пэндера.

— Продолжай!

— Поэтому я сначала подумал, что мы теряем денежки, глядя на то, как он режет нам букмекерство, но, проверив недельные итоги, так и не смог найти ничего, к чему бы придраться.

— А замена выбывших? Он нашел новых букмекеров?

— Нашел… некоторых. Но и тут не все понятно. Многие из них — новые лица в городе, и большая часть просто околачивается поблизости, ничем конкретно не занимаясь.

— Какая уж тут загадка, — уточнил Фелл. — То его личная гвардия.

— Ты думаешь, он замышляет что-то по-настоящему крупное, вынашивает грандиозные планы?.. Я держался возле него, знаешь ли, пытаясь понять, но так ничего, по-видимому, у него и не выгорело. Он…

— Он еще не готов. Возможно, все еще дожидается команды сверху, но его наймиты в любом случае уже под рукой. Это придает Пэндеру уверенности.

— Да-а. Но есть и другая вещь, о которой тебе надо знать: на нас были совершены наезды.

На этот раз Крипп услышал, как Фелл резко выпрямился на сиденье, и, когда опять заговорил, в его голосе было куда больше жизни.

— Саттерфилд, должно быть, спятил. Этот хапуга не иначе как совсем рехнулся!

— И я так вначале думал, пока не выяснил причину: он не получил бабок за прикрытие.

Фелл мгновение хранил молчание, затем у него вырвалось: «Сукин сын!» Это прозвучало так, словно он имел в виду кого угодно, и Крипп непременно повернулся бы, чтобы взглянуть в лицо Фелла, не мчись машина с такой скоростью. И Крипп замедлил ее ход.

— В чем дело? — возмутился Фелл. — Что стряслось? Давай жми!

— Да так… ничего, Том. — Крипп снова прибавил газу. — Просто я никогда не слышал прежде, чтобы ты ругался.

— Что… ах, это… — Звук, послышавшийся сзади, мог означать, что Фелл чуть было не рассмеялся или, возможно, просто фыркнул. Крипп различил шорох кожаного сиденья, а затем шумное дыхание Фелла. Тот растянулся вдоль сиденья и упер ноги в окно дверцы. Тон его голоса был вполне нормальным, когда он произнес: — Это еще цветочки, Крипп. Слышал бы ты, что я произношу мысленно сейчас! — Он испустил короткий смешок.

Крипп тоже засмеялся.

— Жаль, что не слышу, — заметил он. Затем оборвал смех и зажег сигарету.

— Оно и хорошо, — уверил его Фелл. — А то уж я было подумал, что ты слышал: больно громкими мне показались мои мысли.

Фелл ничего больше не сказал, и, пожалуй, к лучшему: неизвестно еще, какими бы бредовыми могли оказаться его следующие слова. Крипп испытал навязчивое желание немедленно развернуть машину и двинуть обратно к доктору Эмилсону, но затем ему пришло в голову: то, что сказал Фелл, не показалось бы ему столь уж странным, если бы у него до этого не состоялся разговор с тем же самым Эмилсоном. И Крипп немного расслабился. Судя по шумному дыханию, которое доносилось с заднего сиденья, Фелл, как он подумал, больше разговаривать не намерен. Но, оказывается, он ошибся.

— Что поделывает Баттонхед? — внезапно донеслось с заднего сиденья.

Целая минута понадобилась Криппу, чтобы врубиться. Фелл должен был бы спросить: «Где у нее сейчас бега?» — чтобы Крипп вспомнил, что речь идет об одной из лошадей Фелла.

— Полагаю, она в Ривердаунсе, — ответил Крипп и тут же поправился: — Нет, две недели назад она была еще в Цинциннати. На этой неделе — в Ак-Сар-Бен.

— Это хорошо, — заметил Фелл, — не так далеко. Последнее время она приносила деньги?

— Нет, за исключением одного раза.

— Только раз за год?

Крипп быстро на память прочел вслух все, что откопал на страницах своей запоминающей головной машины.

— Четвертая — дважды, и один раз — шестая в Ривердаунсе. Первая — всякий раз в Карборо. Первой была и в «Файрмаунт-парк», но во все остальные разы она приходила четвертой. Я еще не слышал, как она бегает в Омахе.

— Какая погода в Омахе?

— Неделю шел дождь, — сообщил Крипп.

— Она лучше смотрится на сухой дорожке, — заметил Фелл.

— Пока не вижу этому доказательств, — возразил Крипп. Он знал, как Баттонхед бегала два последних года. Не знал лишь одного, что заставляет Фелла так цепляться за эту лошадь, а главное — чего ради он думает о ней именно сейчас. И вообще Фелл продолжает перескакивать с темы на тему. Упоминал ли и об этом Эмилсон?..

— Следи за развилкой, Крипп.

Крипп сделал разворот и поехал дальше в ожидании, что еще скажет Фелл. Но ожидания оказались напрасными. Фелл включил в салоне лампочку и начал сооружать себе подушку из кипы газет, затем выключил свет и устроился спать.