Парадная дверь звучно захлопнулась.

Напарники спустились по ступенькам к вымощенной дорожке и направились к гаражу в южной стороне территории коттеджа.

— Я знал, что босс может выделывать что-то в этом роде, но…

— Но что, Ник?

— Стол деревянный, как он это сделал? — спец в недоумении посмотрел на друга.

— Он и не то может… — Кирилл задумался.

— Ты сам видел, как ток искрил! Но дерево? Мертвое дерево?

— Не действуй на нервы, Ник.

— Пока не расскажешь — не отстану! И не надейся! Я хочу знать, с кем дело имею. Они же подставу устроили! И ты все знал?

— Знал, — коротко ответил Кирилл и ускорил шаг.

— Почему мне не сказал? — не унимался спец. — Я бы Вику в эту болото не тащил! Если с ее головы упадет хоть один волос… я направлюсь прямиком в НАСО! Ты меня понял?

Кирилл остановился у дверей гаража, который босс приказал выстроить за тиром.

— Что ты надумал, Ник?

— Ты, знаешь, что я могу! Если почувствую…. Или еще хуже, с ней что-нибудь… мне на всех наплевать будет… Ты, понял?

— Только попробуй, и я сам тебя шлепну! — Кирилл прикоснулся пальцами к шее напарника и тот, завалившись на спину, полетел на землю. — Не так быстро… — прошипел атлет, подхватывая тело спеца. — Ты, мне еще нужен. Да и Вике тоже, — он забросил его себе на плечо и внес в гараж, где Славик заканчивал ремонт машины.

Оторопевший школьник уставился на громилу с безжизненным телом.

— Дядя Кирилл! Ты, чего? Ты его, что? Грохнул?

Славик опустил вниз руку и одновременно с этим послышался звук бьющегося стекла. Подросток сделал несколько шагов назад и ударился спиной о стену гаража.

— Пока нет, но если это трепло не уймется, — Кирилл сбросил напарника вниз и за шиворот втащил на свое смертельное сидение в 'мерседес', - я его грохну.

— Убери его оттуда! — забормотал Славик. — Я из-за тебя стекло снова разбил! Чего вы все, ко мне под руки лезете? Я кучу времени потратил, чтобы сделать все как надо, а ты… втащил его сюда! Он же… — подросток не договорил и замолчал.

— Он, что? — переспросил Кирилл, пристегивая тело напарника ремнями безопасности.

— Не что, а кто!

— Ну и, кто же он, по-твоему? Так, ради любопытства спрашиваю… Не хочешь — не говори. Дело твое.

— Монстр он — вот кто! — Славик с сомнением посмотрел на Ника, в надежде, что он будет так лежать еще очень и очень долго.

Кирилл рассмеялся и схватился правой рукой за живот, словно боролся с коликами.

— Дядя Кирилл, ты чего? Разве я что-нибудь смешное сказал?

Подросток подошел к капоту 'мерседеса' и остановился.

Наконец успокоившись, атлет без обиняков спросил:

— Если этот шкет для тебя монстр, то чего ты меня дядей Кириллом кличешь?

Славик сверкнул глазами.

— Этот монстр сегодня опять Киру чуть до приступа не довел! Как мне его называть?

Кирилл вытянулся как струна и замер.

— Извини… Ты прав. Он, правда, монстр, ничего в этом смешного нет… Вот только даже такие монстры для чего-то нужны, понимаешь?

— Ага, щас! Может, мне ему туфли начищать и в ноги кланяться! Он ведь не для чего-то нужен, а кому-то! Вот его и держат с нами… И нас тоже. Словно мы зоопарк… Все люди как люди, а мы… наверное уже… нет. Только вот Киру, зачем во все это ввязывать? Я же сказал, что все сделаю, что нужно, только, чтобы ее не обижали… Ты ведь знаешь, каково нам в детдоме пришлось! Мы для всех, словно зверюшками, были… Дети молчали, а взрослые крестились и глаза закрывали, будто мы такие, как и все! А этот гад… опять к ней цепляется! Я его сейчас…

— Брось стекло, Славик! Тебе что, жить надоело? Ты, правила знаешь лучше него! Ты, уже с нами три года и ни одного прокола! Остынь!

— Нет, дядя Кирилл, он от нее не отстанет… и она, потом опять, сутками мучиться будет, — голос Славика задрожал, он затравлено посмотрел на Ника. — Я этого гада, лучше сейчас, пока он как мешок лежит… Он ведь мне, потом в голову лезть будет. Я не смогу! Так что, лучше не мешай!

— Ты, что надумал, парень! Уймись! Ты же знаешь, что я должен буду с тобой сделать… — Кирилл еще раз посмотрел на уменьшенную копию почти застывшего стеклянного прототипа Гильотины, парившего в полуметре над капотом 'мерседеса'. — Кто с Кирой будет по-настоящему играть? Вы же два сапога пара… Она, что угодно палил. Ты, почти что угодно, плавишь. Ты же ее, поэтому и не бросил в том гадюшнике с садистами, а притащил к нам! — он сделал резкий рывок вперед и разбил кулаком парившее стекло. — Еще раз так сделаешь — я тебе по ушам так настучу! Будут, как у обкуренного эльфа! Ты, меня понял?

Славик отступил несколько шагов назад и сел на стул.

— Ты, меня понял, пацан? — Кирилл сделал прыжок вперед и приземлился около испуганного подростка. — Ты, меня слышишь?

— Да нечего на меня кричать! Все я слышу! — Славик замолчал, увидев перед своим носом кулак с кусками стекла. — Дядя Кирилл, я не специально! — он вскочил и чуть не полетел вниз, зацепившись за ножку стула.

— Что ты с ним собирался делать? Голову отрубить? Самосуд устроить?

Славик в страхе посмотрел на своего спецучителя и попятился назад.

— Да ты что, дядя Кирилл… Я не… — он зацепился за колесо 'мерседеса', валявшееся около дверей гаража, и полетел вниз.

Кирилл схватил правую руку подростка. Славик, вернув равновесие, попытался вытащить свою ладонь из клешней разъяренного спеца, но лишь вывихнул плечо, с силой дернув свою зажатую руку, и взвыл от боли.

— Нечего ерундой заниматься! — гневно сказал спец и вправил кость на место. — Сходи к Вике, пять минут и никаких растяжек, только не тяни, а то плечо опухнет! Ты меня понял?

— Понял! — сквозь слезы проговорил Славик.

— А теперь, выкладывай! Что ты собирался с ним сделать? — Кирилл загородил выход своей спиной и стал ждать.

Славик потер ноющее плечо левой рукой и повернулся спиной к спецу, чтобы вытереть слезы.

— Хватит, сопли распускать! Ты же, мужик!

— Как ты это терпишь, дядя Кирилл? — спросил Славик, глядя на его кисть, из которой по-прежнему торчали несколько осколков.

— Ты, о чем?

— О руке! Тебе разве не больно?

Спец посмотрел на свою руку и начал методично вытаскивать осколки, впившиеся в кости пальцев. Он не ответил.

— Почему ты всегда молчишь, когда я спрашиваю? А еще приемный отец! Я лучше к Вике схожу, пока ты тут самолечением занимаешься!

— Никуда ты не пойдешь, пока мне все не расскажешь! — Кирилл оперся о дверной проем, словно он был создан для его плеч.

На улице стемнело окончательно.

— Дядя Кирилл, пусти, пожалуйста! Я этого гада видеть не могу! Он же скоро очнется и опять за старое возьмется!

Славик остановился около торса атлета, зависшего в дверях. Кирилл не сдвинулся с места.

— Да чего ты на меня взъелся! Не собирался я его мочить…

Кирилл резко повернулся и завис над парнем, прижимающим к ноющему плечу здоровую руку.

— Не собирался, значит? Тогда зачем тебе стекло сдалось? Поиграть захотелось?

— Не-ет! Я хотел его залить в это стекло… Пусть помучался бы денек болью в шее, тогда бы, может, к Кире цепляться перестал!

— Куда ты хотел его залить? В стекло? Он же там бы задохнулся! Что бы ты Вике тогда сказал?

— Ты меня неправильно понял, дядя Кирилл! Я же его не целиком хотел залить, а только шею… Прикидываешь его реакцию, когда он очнется в лобовом стекле мерса?

Спец сделал шаг внутрь и положил свою руку на больное плечо Славика.

— Бегом к Вике, а как только вернешься, мы с тобой устроим маленький сюрприз этому гению манипуляции! — Кирилл усмехнулся, представив голову напарника, торчащую из лобового стекла машины, словно диковинное украшение. — И будет он у нас, словно голова оленя на стене, впрочем, он и есть олень… Вот мы ему рога и обломаем. Ты, чего стоишь? Бегом к Вике! Она, наверное, Киру караулит, а то этот маленький бесенок за день так вымотался, что ни на что, кроме двухчасовой дремы сил и не осталось. Только смотри! Киру не разбуди! Очнется, увидит твое плечо и начнет метать. Сам знаешь. Тогда нам тепленькое местечко около манекенов в тире, точно приготовлено! — Славик побежал по дорожке к дому. — Вернешься — меня позови! Я пойду с Лисом повеселюсь… Смотри, позови! А то, ты ему голову мигом под горячую руку. Только посмей! Будешь следующим!

Кирилл вышел из гаража и направился в дальний угол территории коттеджа. Он обогнул тир, пересек газон и двинулся к клетке, видневшейся из-за кустарника боярышника рядом с прудом. Когда спец остановился около клетки, тигр, почуяв добычу, завертелся у стальных прутьев.

— Привет, Лис! — сказал спец и открыл дверь. — Ты, чего не спишь? Может… оно и к лучшему, сейчас мы с тобой повеселимся! Только, чур, больше когти в глаза не совать — боль зверская, лучше по спине царапай, но без крайностей. Конечности мне нужны!

Кирилл рванулся вперед к тигру, который успел поднять массивную лапу и ударить его по руке, на которой остались четыре внушительных шрама, разорвавших ткани предплечья до кости. Спец запрыгнул на тигра сзади, обхватил полосатую массивную шею зверя смертельной хваткой и повалил его на пол. Тигр повернулся на бок и стал махать лапами, стараясь добраться до тела Кирилла.

Зверь придавил своей тушью противника и стал ворочаться из стороны в сторону, размахивая когтями, то и дело полосующими спеца.

Поединок со смертью продолжался до тех пор, пока тигр не перестал двигаться, лишь изредка подергивая лапами. Кирилл ослабил хватку и зверь, уловив момент, прыгнул в сторону, после чего повернулся и оскалился на спеца, отдыхающего на полу. Почуяв преимущество, тигр прыгнул на лежащего противника. Кирилл обхватил ногами тигра, а руками уцепился за его массивную шею. После этого зверь и человек начали кататься по полу клетки, то и дело, ударяясь о металлические прутья.

— Дядя Кирилл, хватит развлекаться! Давай, проучим монстра, пока он не очнулся! — прокричал подросток.

Кирилл уперся руками в тигра и, подняв его над своим телом, в долю секунды швырнул его к дальней от себя стенке. Зверь успел перевернуться и приземлился на лапы, обнажив острые клыки.

Спец встал. Тигр прыгнул не него, но он резко рванул вперед и зверь ударился о металлические прутья. Спец открыл дверь и вышел, задвинув за собой засов.

— Пока Лис! Спасибо за партию. Ты был на высоте! Впрочем, как всегда… — произнес Кирилл, проводя ладонью по ранам на своем торсе. — Когда это я пропустил прямой удар? Так дело не пойдет!

Спец и подопечный направились к гаражу, где их дожидался объект мщения.

— Ну, ты и даешь, дядя Кирилл! — возбужденно проговорил подросток. — Ты, сегодня был как зверь!

— Сколько ты там торчал, Славка? — прищурив глаза, спросил спец и улыбнулся.

— Да порядком! Ну, ты его и помял! Да и он тебя… Зачем тебе это, дядя Кирилл? Ты же его при желании на полсотни метров забросишь! Зачем тебе сунуть голову, в его пасть! Использовал бы свои способности. Ты же у нас универсум! Сколько их у тебя? Пять? Десять?

— Не неси чепуху, пацан! — раздраженно сказал Кирилл и ускорил шаг.

— Я понял! Ты, сам не знаешь!

— И, что с того? Мне хватает тех, о которых я знаю! Их более чем достаточно!

— Ты, так и не ответил! — с обидой в голосе проговорил Славик. — Зачем тебе это?

— Не суй нос не в свое дело — целее будет! — холодно предупредил спец и задумался.

Славик надулся.

— Впрочем, раз я еще и твой учитель… Представь, что у меня нет моих способностей… Что мне, как девка драться? Или рубахой махать?

— А разве, такое может случиться? — подросток поник и уставился на мелькающие под ногами камни.

— Ты же сам сказал, что я не знаю всех своих способностей… В принципе, никто в мире не знает всех своих… Так вот, если представить, что есть кто-то, обладающий способностью поглощать другие способности или полностью блокировать их, то, что мне прикажешь делать, если скорость реакции у меня будет низкая? Ник силен, ничего не скажешь, но ведь были и посильнее, как Меcсинг… Вот ты, можешь сказать со стопроцентной уверенностью, что человек с аналогичными как у Ника, или сильнейшими способностями, не ходит сейчас в ста километрах от нас?

— Я… не знаю, — обреченно сказал Славик и сжался.

— Вот то-то и оно! Никто знать не может, кроме этого человека. И ели этот некто, ели он, конечно же, существует, узнает о них, то может возомнить себя, неизвестно кем… Я могу многое, но это многое может быть парализовано лишь одним человеком. Вот черт… Я ведь сегодня зажарил руку на стекле этой девчонки только потому, что она заблокировала мою собственную защиту… Если она захочет повеселится, она сделает людей грушами для битья! Впрочем и не только людей, но и нас… И у нас будет только один выход… Как ты сказал? Мы уже не люди? Может быть ты и прав…

— Дядя Кирилл, о какой девчонке ты говоришь?

— Да так, есть одна…

— А как ты, свою руку зажарил? — с интересом спросил подросток и начал краснеть.

— Много будешь спрашивать — до старости не протянешь! Еще вопросы есть? — спец остановился и пронзил Славика ледяным взглядом.

— Я… я… Я не…

— Хватит заикаться! Скажи по-человечески.

— Я не буду больше! Честное слово. Больше не буду!

— Вот и хорошо… Да, тебе тоже не мешало бы потренироваться.

— Я… я не хочу! — запротестовал он.

— Да уймись ты, пацан! Я не в клетку тебя с тигром собираюсь бросить! Я же не садист. Ты будешь тренироваться вместе со мной.

Славик поежился и понуро опустил голову.

— Дядя Кирилл, может, не надо? — взмолился он.

— Что ты будешь делать, если не сможешь плавить?

— Буду…

— Мишенью ты будешь для спецов, — холодно продолжил он. — Тебя в живых не оставят. Ты слишком много знаешь, поэтому даже не заикайся!

— Я хочу просто жить! Понимаешь? Жить… — Славик на секунду закрыл глаза. — Я хочу быть, как все нормальные подростки! Я хочу развлекаться, тусить… Меня достала эта тюрьма! Со школы домой, из дома в школу… Я не хочу играть роль отличника, чтобы не привлекать к другим своим способностям внимания! Я хочу делать то, что хочу и не спрашивать разрешения ни у кого!

Спец остановился и повернулся к подростку, всем своим видом демонстрируя раздражение.

— Ты, все сказал? Тогда слушай меня! Если не нравиться — тебя здесь никто не держит! Ты, сам пришел… — Кирилл засмеялся. — Ты же прутья в старых воротах расплавил и, как фраер, ночью заявился! Хорошо, что босса дома не было, и он не видел, как ты его кованое творение на тот свет отправил! Иначе он бы тебя сразу… Без сожалений…

— Но, я ведь вернул воротам форму… — оправдываясь, сказал Славик и его уши начали краснеть. — Даже немножко подправил.

— Вот-вот, подправил, — давясь от смеха подтвердил спец, — словно лет сто тем и занимался, что сталь ковал… Каково боссу было? Он же на каждый из прутьев кучу часов потратил, а ты за пару минуту!

— Я же не специально, дядя Кирилл, — понуро сказал он и поплелся за опекуном.

— Не специально? Тебя что, в детдоме ничему не научили? Не высовывайся — целее будешь — главное правило выживания!

— Так ты же сам говорил, что нужно идти напролом?

— Ты, меня не понял… Нужно идти напролом, когда тебе что-нибудь сломать могут — выхода другого нет! А когда тебя не трогают — не высовывайся. Может, лет до пятидесяти доживешь… Хотя, с нашей работой, долго не протянешь…

— А сколько ты уже тянешь? — нерешительно спросил Славик и остановился у входа в гараж.

— Ты… Да ты сам себе могилу капаешь, пацан! Ты, больше ни у кого такой ерунды не спрашивай! Пришьют и глазом не моргнут. Особенно у чужих! У них дело одно — шито свинцом и кровью.

— Ты о смертниках, дядя Кирилл?

Спец кивнул.

— И что они мне сделают?

— Шею сломают, умник, Слово им скажешь наперекор… — размышляя, проговорил Кирилл, — нервы у них… Вернее, нервы у них после приказа отдыхают, только потом… Приказ сверху, и ты труп! Да и я тоже… Мне из-за тебя босс самому голову снимет. Ты, меня понял? Лишнего не болтай при чужих. Держись от них подальше!

— Ничего они со мной не сделают! Ты же знаешь, что я не только со сплавами работаю! Для меня их железо в крови, как стройматериал! — самодовольно сказал подросток. — Устою парочку тромбов и хана!

— А спать ты после этого собираешься, гений убийства?

— Я… да я им…

— И, что ты? Уснешь — они, как тени, за тобой придут. Палец на шею и ты труп. Диагноз — умер во сне. Такое случается, слышал?

— Да слышал я… Я не только… слышал. Я… — Славик уперся спиной в дверь и закрыл глаза.

— Ты, чего? Ты — в порядке?

Славик молчал. Его щеки нервно подергивались.

— Как рука?

— Да нормально со мной все! Чего ты ко мне вечно цепляешься? — Славик резко отскочил от стены и ухватился за дверную ручку.

Кирилл взял его за запястье, и рука парня ослабила хватку, а затем обмякла и упала вниз.

— Пока не успокоишься, внутрь — ни ногой! Хватит, горячку пороть! Ты, меня понял?

— Да понял я! Понял! — выпалил он.

— Ты, чего?

— Я просто вспомнил, как мать умерла… — Славик побледнел. — Во сне…

— Ты, успокойся. Все умирают! Кто-то раньше. Кто-то позже…

— Я знаю! Это-то и обидно! Понимаешь, дядя Кирилл? Какая-нибудь тварь живет, а она — нет!

— Ты же сам сказал, что она во сне умерла. Некого винить. Никто в этом не виноват! Понял?

— Я то понял… Вот только тварь, которая ей не те таблетки дала, сейчас живет, радуется…

— Какие таблетки? Ты про это ничего не говорил.

— Да не знаю я, какие! Врач… в морге потом выяснил… Аллергия у нее была на какой-то препарат… Я проснулся… Дергаю ее за руку, а она уже… А меня потом и Киру… Кроме нее у нас ведь никого больше не было! Понимаешь?

— Ты, ее не вернешь, Славик, — тихо сказал спец. — Так что нечего себя накручивать! Понял?

— Я то, понял, дядя Кирилл, но тот гад, что в машине сейчас валяется — он ведь от Киры не отстанет!

— Ты, его все-таки проучить хотел или на тот свет отправить?

— Я… я не знаю… Но я знаю точно, что завтра он проснется головой наружу через лобовое стекло! Пусть делает потом, что хочет! Мне все равно, но он это на всю жизнь запомнит!

Дверь гаража беззвучно открылась, и на улицу вышел Ник, поглаживая волосы на затылке.

— Кажется, план 'Олень' провалился, — прошептал Кирилл и подтолкнул подростка к дорожке. — Уходи отсюда, я с ним поболтаю чуть-чуть!

— Никуда я не пойду! — Славик сделал шаг от дверей и уставился себе под ноги, скрестив руки на груди.

— Я все слышал… Я не трону больше Киру. Остынь, Славик. — Ник посмотрел на него, а затем перевел взгляд на Кирилла.

— Нечего меня жалеть! Не нужна мне ваша жалость! Чего вы все к нам с Кирой цепляетесь? Что мы вам сделали?

— Уймись, пацан! Я слов на ветер не бросаю. Сказал — значит сделаю!

— А, если получишь приказ, Ник? Что тогда? Кого ты выберешь? — спросил Кирилл, сверля напарника взглядом.

— О каком приказе ты говоришь, дядя Кирилл?

Взрослые молчали.

— Какой приказ?

Никто не ответил. Кирилл и Ник смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

— Если с ней что-нибудь… Я вас всех в стекло и в металл впаяю, будете, как статуи, глаз мой радовать! Вы меня слышите?

Кирилл повернулся к подростку.

— Уймись, пацан! Никто ее не тронет. Похоже, дядя Ник уже сделал выбор. И он не противоречит твоему. С Кирой все будет в порядке… Пока ты сам не дергаешься и не болтаешь лишнего! За работу бегом! Стекло на место поставь и без шуточек! Понял?

— Да понял я, понял! Нечего на меня кричать! Вы только не мешайте и я все сделаю!

— Не мешать? Как ты собирался с чужими работать, если при своих стекло расплавить толком не можешь?

— Я… не… Не знаю…

— Не знает он! Зато я знаю, как бы они с тобой поработали! Помалкивай при них. Они бывают редко, а ты вечно около них крутишься. Ляпнешь, что-нибудь не то, и пиши — пропало… Крышка и тебе и Кире. Смотри!

— Да чего ты его пугаешь? — удивленно спросил Ник и потер переносицу. — Что они, звери какие? Они обычные люди. У них семьи, дети… Может такие, как он или Кира… Чего ты их зверями выставляешь? На улице встретишь без амуниции — не отличишь от нормальных мужиков, таких в Минске полно. Качков среди них мало… Вернее среди них все качки, но тренирую они не только мышцы, но и голову.

Кирилл кивнул и посмотрел невидящим взглядом на Славика.

— Люди то они люди, Ник… Я ведь не спорю. И дети у них есть, и семьи… И живут они обычной жизнью… Вот только дома. А на работе они… — спец оскалился и махнул головой. — Я знаю, лучше тебя, кто они на работе! Так что нечего меня уму-разуму учить! Операция без потерь среди гражданских — успешная операция, но если гражданских сто, а раненых или убитых из них двое — это операция тоже успешная! А эти двое могут быть детьми… И умереть они могут от пули… и не факт, что не от их пули… Да и не все гражданские бывают нужны… Ты, меня понял? Знаток спецов… — Кирилл на минуту замолчал. — Хотя, в одном ты прав… Они спецы, среди людей! Лучшие легальные убийцы и не только у нас. Во всем мире. Во всех странах… А говорят об отмене смертной казни. Занятно… Убрать всегда можно… Лишние есть и будут. Как еще говорят: 'Проще обрубить дикие ветки, чем их привить'? Хотя нет, я ошибся. Им до тебя далеко… Убить — дело не хитрое. Вот заставить человека на себя руки наложить, да так, чтобы он ничего не понял — это конечно высшее мастерство! — Кирилл посмотрел на подростка, испуганно выслушивающего его монолог. — Славик, а ты чего тут стоишь? Разговор не для твоих ушей. Я же тебе велел в гараж идти и машину делать. Сделаешь и бегом спать! Тебе в гимназию завтра еще нужно. Последний день — не забыл?

— Да помню я, помню! Только, что я там забыл? Даже стены снаружи нормально перекрасить не могут!

— Так, ты бы им подсобил малость… — Кирилл засмеялся — Лучше утречком. Как только в гимназию приедем, стань на линейке и скажи, что для тебя это не проблема. С них краска, с примесью металла, а с тебя покраска… — он засмеялся еще громче. — Не забудь рассказать только, как ты собираешься красить!

Славик поспешно зашагал внутрь гаража и закрыл за собой дверь. Спец повернулся спиной к Нику и пошел по траве к тиру. Его плечи нервно подергивались от приступа смеха.

— Ты, как? В норме? — поинтересовался Ник, следуя за напарником.

Кирилл остановился посередине газона и распластался на траве, сложив руки под голову.

— Она же холодная! Ты, чего улегся? Воспаление заработаешь… Я опять забыл, что тебе все равно! Ты же у нас особенный… К тебе никакая зараза не клеится! — Ник тоже начал смеяться, сев на газон рядом с другом.

Кирилл успокоился, любуясь звездами. Тишина ночи нарушалась лишь новичком, прохаживающимся у ворот.

Напарник посмотрел вверх и тоже замолчал, заворожено глядя на спутник, меняющий траекторию полета.

— Как ты спецом стал, Кирилл? — спокойно спросил он, не отрываясь от звездной картины, развернувшейся над головой.

— Про Чернобыль слышал? Вот с тех пор я и спец.

Ник нахмурился так, словно сказанные слова бы ему непонятны.

— Ты что, издеваешься? Я, по-твоему, такой олух, про Чернобыль не слышал? — он посмотрел на улыбающегося напарника. — Да, ну тебя с твоими шуточками! Тебе тогда лет пятьдесят должно быть!

— А мне и есть сорок восемь, дружок. Поэтому советую слушать меня, хоть иногда, как старшего! Ума у меня побольше твоего.

— Ты, не шутишь, Кирилл? — изумленно спросил спец.

— Разве мне до смеха, Ник?

— Вроде да! Ты же лежишь и все время смеешься!

— А что мне, плакать прикажешь? Я ведь как Славик, один остался из всей семьи. Только вот мать мою, отца и брата не недоучка фармацевт на тот свет отправил… Я ведь, когда в больнице лежал… меня ведь уже списали, понимаешь?

— Что значит, списали, Кирилл?

— Вот то и значит, что списали… Лучевое облучение… радиации во мне было… радиометр, когда ко мне подносили, зашкаливало… Я ведь, на том свете побывал. Только, мне этот получше узнать захотелось.

Повисла долгая пауза.

— Ты хотя бы не собираешься строительству мешать? — с испугом спросил Ник.

— Ты это о чем? — Кирилл сел. — Какому еще строительству?

Ник с сомнением рассматривал лицо друга.

— Я о АЭС — о новой атомной электростанции, что по плану построят к середине второго десятилетия… Ого! Уже двадцать первого века… Бог мой, мы уже новый век запустили в полет… Ты только не вздумай! Нас ведь всех из-за тебя на утиль отправят.

Кирилл молчал, глядя перед собой, опершись руками о землю. Напарник тоже молчал.

— Нет. Я даже за, — спокойно сказал он.

— Почему? — спросил удивленно спец.

Кирилл не ответил. Новичок вдалеке шаркал ногами, словно ходил не по булыжникам, а по гравию.

— Я за… — подтвердил Кирилл. — По одной простой причине: весь мир пользуется информационными технологиями. Нашими информационными технологиями! И мы были бы глупцами, если бы не использовали достижения, к примеру, японцев в строительстве высокорентабельных и безопасных АЭС. Ведь мы — не Япония, где ежегодно происходят десятки землетрясений, а у них АЭС работают почти безупречно, относительно имеющихся мировых возможностей… Ник, ну почему мы обязаны клянчить годами снижение стоимости за баррель нефти или куб газа, в то время, когда можем беспрепятственно вырабатывать необходимую энергию на АЭС у себя дома! Вероятность второго Чернобыля очень мала… если не считать ее призрачной, то и преувеличивать не стоит. Да. Очередная авария возможна, но она возможна везде. И за прошедшие двадцать лет ее не было. Мы не должны отказываться от альтернативной энергии из-за предрассудков… То, что произошло — не изменишь… Людей могли вовремя проинформировать, а не утаивать информацию сутками. Но это грехи того правительства и я очень сомневаюсь, что у нас будет построена АЭС с бухты-барахты, без использования современных систем снижения выбросов радиации в случае аварии… Насколько я знаю, такие системы защиты позволяют, при необходимости, захоронить АЭС в считанные минуты. Выбросы в атмосферу будут — никуда от этого не денешься, но они будут минимальными. Радиации будет не намного больше, чем в земле, по которой мы с тобой каждый день ходим… Строительство АЭС позволит снизить внешний долг за ресурсы и повысить независимость страны от энергоресурсов других держав. Это более чем разумно, когда на тебя давит сосед, спрятав в руках козырь. Но козырная карта остается таковой до тех пор, пока колоду не перетасовали… Понимаешь, Ник? Это шаг нашей страны, вызванный необходимостью не дожидаться конца игры, когда ее результат, при имеющемся разбросе карт, и без того известен. Это возможность ввести в игру новую козырную карту, способную побить ход противника или заставить его изменить свое отношение к игре или другому игроку и уразуметь, что не все средства хороши, когда играешь не просто с добрым другом, а соседом из соседней квартиры — видишься с ним каждый день и, если совесть позволит, точно не станешь обдирать как липу — в случае пожара, в отсутствие бдительности хозяина, что на днях ободрал друга до нога, друг может обидеться и не вызвать пожарных. Или вызвать, но погодя, пока огонь не поджарит амбиции загордившегося соседа, а потом, может вместе с пожарными помочь потушить или поймать того, кто устроил поджог. А ведь можно было бы не злить соседа — он хоть и добрый малый и менталитет у него другой, но в этом случае мог бы и сразу помочь или поймать поджигателя, поскольку его наверняка знает. А так… как карта ляжет и в случае строительства АЭС козырь перевоплотится в пугало для амбициозного соседа, чьими посылами он и был создан… Белорусы — хоть и не злобный народ, не любят, как и все нормальные люди, когда их лицом все время тыкают, пусть и в дорого оплаченный козырь. Да ладно бы сосед один играл. Так он еще и общих знакомых в игру посвящает — почему бы не злиться другу, когда старый товарищ по счастью и несчастью, его как очередной трофей демонстрирует… Ладно я голову потеряю, Ник! Уволь. Хоть ты и знаешь, чем в моем случае это увольнение закончиться. Но чтобы страна голову потеряла из-за спички, что подносят к крану газа — уж лучше мне весь запас мигом опустошить… Только дойдет ли до соседа, что спичку он держит у крана, что ведет к его собственным запасам. Рванет — мало не покажется, даже штаны не уцелеют. А вот его обиженный сосед и кораблик себе прикупит и нефть хоть через всю планету, а к себе на кухню добудет, — мрачно заключил Кирилл.

— А ты не увлекся случайно? Ты ведь от сути меня уводишь! Как ты вылез из этого, Кирилл? — Ник с недоверием наблюдал за мимикой лица друга, чтобы убедиться, что тот не врет.

— Не знаю я… Не знаю… — Кирилл замолчал на несколько минут.

Ник тоже молчал, сидя около напарника, то и дело, поглядывая на его лицо.

— Жить мне тогда захотелось так, что… Мне ведь и двадцати пяти не было… Я ничего кроме своего города и не видел… Там же закончил школу, там же поступил в университет… Я тогда так жить захотел, что за две недели у меня новая кожа выросла! Врачи и медсестры охали и ахали… Они ведь мне уже место заняли на кладбище… А я им… — спец нервно засмеялся. — И, чего это люди с раком мучаются? Жить нужно захотеть, а не в могилу себя загонять! Жить и радоваться жизни!

— А, чего это, ты не радуешься? — хмуро спросил он. — Все время злой, словно тебя оса укусила… Кстати, чего это ты в лаве решил искупаться?

— А тебе, какая разница? Ты же в ней и секунды не протянешь! Ты, хоть что-нибудь, погорячее чашки кофе трогал? — поддел напарника Кирилл.

— А ты думаешь, ваши мозги не такие горячие, как дымящийся кофе? — зло бросил спец.

— Интересно у кого такие мозги? У ужина каннибалов?

— Пошути, пошути! Мозг не намного холоднее, чем твоя лава! Ты же сам сказал, что основа разная! Вот и здесь, то же самое! Такие гении, как ты, научились только фотографировать биополе людей, а я могу его считывать и менять… И мне не нужны ваши ноу-хау! Мой мозг работает лучшего в мире сенсорного датчика! Понял? И он может быть не только датчиком, но и транслятором! Ты про теорию организации мыслительных операций Иваницкого слышал?

— Да нет, вроде… Треп и все, наверное!

— Треп? А я что, по-твоему, тоже, как ты меня назвал 'трепло', кажется? Ты сам видел, что я с людьми делать могу! И ни один гипнотизер не сравниться! Они с мыслями в голове человека работают и встраивают, что хотят. А я с мыслями вне человека работаю, считываю их как локатор, меняю частоту, направляю обратно — и все! Ни один психиатр не поможет, если я такую мысль в голову всажу! Ты, можешь, пальцами блоки, как масло, нарезать и возвращать все обратно. Я могу мысли обрубать и намазывать их поверх своих собственных мыслей так, что человек не поймет даже, что только что подменили его собственную мысль!

— А чего это ты, спецов не можешь своими мыслями обмазывать, кашевар? — Кирилл подавил смех и повернулся к напарнику, облокотившись на правую руку.

— В том-то и вся загвоздка! Спецы — не обычные люди. Их мысли просто так не разрежешь и не подсунешь липу! Спецы думают быстрее — реакция на несколько сотых секунды быстрее… Да и не со всеми проходит номер… Вот эта девчонка мне покоя не дает! Словно у нее собственных мыслей нет! Такое чувство, что она живет мыслями других и их столько, что я не успеваю ухватиться за одну, как тут же появляется другая! Да ладно их три четыре — наш мозг работает, как процессор, сбрасывая в буфер обмена временную информацию, может дублировать, сохраняя десятки копий наших мыслей ежесекундно, но, в ее голове, что-то не так! Я, раньше, ничего подобного не встречал. Я не могу понять, что это.

— Значит, ты читаешь мысли всех нас? — Кирилл приподнялся, переместив вес тела на ладонь, и завис на одной руке. В его глазах читалась ярость.

— Опять ты меня не слушаешь! — разозлился спец. — Я не про мысли в голове человека тебе лекцию читаю! Я не могу с ними работать… и не работаю! Я встраиваюсь в процесс переработки информации человеком, только не в его сознании, не в его голове, а со стороны. Я работаю с тем, что представляют собой мысли человека за пределами его физического тела! Называй их как хочешь: мозговые волны, фантомы мыслей — суть одна — я их считываю, но не как текст книги, а как компьютер, перерабатывающий команды пользователя. Я их поглощаю, перерабатываю, но я их и меняю так, как мне хочется. Вот тогда, я сам становлюсь пользователем и посылаю адресату команды, выдавая за ответную реакцию мозга после обработки его мыслей.

— А какой, может быть, эта фантомная информация, Ник?

— Какой угодно! Мне все равно. Я закрываю глаза, отключая свой зрительный канал и подстраиваю его под канал мыслей вне тела человека, пытаясь их раскрасить, что ли… Ты, меня не поймешь… как и я не пойму… зачем ты в лаву полез? — он лег на спину и начал разглядывать высоко висящие на небосводе звезды.

— Чего я в лаву полез… А, кто его знает, может быть, босс и прав был… Жить надоело — вот и полез, — Кирилл тяжело вздохнул.

— Чего тебе жить надоело? Тебе скоро пятьдесят, а выглядишь не старше двадцати пяти. Если б не твои бицепсы, от обычных парней не отличил бы, — Ник почувствовал, что напарник намеренно не хочет встретиться с ним взглядом.

— Убийца я… Убийца… — изменившимся голосом, сказал Кирилл. — Ты знаешь, скольких я на тот свет отправил? И не догадаешься. Меня ведь, как ликвидатора, за пять лет до развала СССР, во все точки бросали. Словно я мусорщик… Вот только мусором были люди… Десятки людей… Правда, почти все они были гадами, наемниками и тоже убийцами, но были… — он закрыл глаза и поморщился, словно отпил уксуса.

Ник поднялся с травы и снова сел, глядя на изменившегося в лице друга.

— Меня, то в одну, то в другую горячую точку по наводке бросали… Вот только одна из них оказалась холодной…

— Ты, о чем? — Ник замер без движения и тоже закрыл глаза.

— Людей мы… по наводке… Ни в чем неповинных людей… И детей… — лицо Кирилла, словно натянуло маску отвращения к самому себе.

— Скольких вы?.. — спросил напарник, после того, как друг вновь открыл глаза.

— Семью, Ник… Семью… Всех… и взрослых и детей… СМИ из этого кашу заварили… им ведь того и нужно было… Правда, мы потом эту сволочь нашли. И рассчитались…

— Пулю в лоб или ножом по горлу? — предположил спец.

— Слишком быстрая и слишком легкая смерть… Я ему приготовил мучительную смерть,

— Ты, что? — ошарашено, спросил Ник.

— Вот именно… Вот именно! С ним то, я в лаве и искупался…

— И, что с тобой было?

— А, ничего особенного, как всегда… — устало сказал Кирилл и тяжело вздохнул. — Мне тогда так захотелось этого гада к небу глазами подержать, пока его тело варится. Тогда, я один единственный раз был благодарен за то, что стал тем, кем стал… Регенерация моя проходила, как атомная реакция… Я на берег вышел в чем мать родила… Одежда моя в лаве, тю-тю, а на мне ни царапины… Вернулся на базу — меня в больницу… — он замолчал, увидев, что небо почернело от надвигающихся облаков. — Мне этих пацанов жалко, что в полной амуниции шарят — спецы они, конечно, еще те! Искусству убивать их научили, как следует. Не понимают они, что убивают не только других, пусть и сволочей… Себя они в могилу живьем закапывают… или, в лучшем случае, в психушку… Хотя мне она показалась адом… Чем меня только не кололи. Тогда, я прикинулся что у меня нервы сдали от напряженной работы — через месяц отпустили… А потом союз развалился… Через год я и встретил Стаса. Он предложил мне работу.

— Ты, это про босса?

— Нет, Ник! Я про матроса! — зло прорычал Кирилл.

— Ты, мне так и не ответил, как босс это делает? — осторожно спросил напарник и нервно дернулся.

— Что делает? — спец от досады сжал в руках траву.

— Как он ток по дереву провел? — Ник низко наклонил голову к лицу друга, словно боялся, что босс может услышать хоть слово. — Как босс это сделал? — повторил он, глядя на Кирилла, который, по всей вероятности, не собирался ничего рассказывать.

— А ты, сам у него спроси. Может, и ответит — дело его! Я чужие секреты не выдаю. Мне бы, со своими, в покое жить!

— Ты, что? Сума сошел?! Он же меня не хуже твоего стекла поджарит! Буду как цыпленок гриль с хрустящей корочкой!

— А, может, и не будешь. Ты знать наперед не можешь! Спроси его хоть сейчас, может и ответит!

— Разогнался! Мне его среди ночи разбудить и вопрос свой задать? Тогда от меня даже корочки не останется — буду лишь пеплом!

— А ты здесь спроси, зачем домой идти? Я же тебе сказал, может и ответит! Спрашивай.

— У кого мне спрашивать, если его тут нет?

— Ты, в этом абсолютно уверен, Ник?

— Хватит с меня твоих шуточек! Я пошел спать! И тебе тоже советую! — Ник оперся на правую руку и начал вставать. — Вот черт! Что это за… — он не успел договорить, когда понял, что позади него стоит босс. — Ну вы меня босс… Как вы так незаметно подошли? И, что это за свет вокруг вас? Вы словно привидение… Я со страху чуть не заорал!

— Ты не хотел несколько секунд назад мне задать и одного вопроса, а сейчас спрашиваешь не умолкая! — проскрипел босс.

— Ну, вы меня и провели босс, как вам это удалось? Он вас все время слышал? А, чего я…

— Вот-вот, Ник! Ты должен был меня первым и почуять… Хотя, у Кирилла это профессиональное. Не так ли?

— Точно босс! Я ваши шаги еще на дорожке услыхал. — Кирилл широко улыбнулся и фальшиво зевнул.

— Что это за свет вокруг вас, босс? — озадаченно спросил Ник.

— Ты же сказал, что с волнами и полями работаешь, хотя нет. Другое это, — свет вокруг босса погас. — Это уже ни к чему. Ладно… Ты когда-нибудь, снимая майку или кофту в темноте, не видел случайно небольших ярких волн на одежде которую только что снял?

Ник настороженно сделал шаг назад и остановился.

— Конечно видел, босс. Называется статическое электричество!

— Совершенно верно… У наших тел есть свое биомагнитное поле… Это то, что ты сейчас видел. Напоминает свечение фосфора и разряды тока, когда я с ним работаю, не правда ли?

— Точно, босс… Вот я и подумал, что вы с того света! — Ника передернуло.

— Пока что я с этого, Ник… Так вот, я могу управлять многими полями, в том числе и статическими…. И, даже, играть на разности световых волн, преломляющихся на предметах… Ты же, физику прекрасно знаешь, чего я тебе объясняю? Ты, все-таки кандидат наук. Материя ведь не только включает в себя вещество, но и поле. Вот я на нем и играю. Тут и практикуюсь. Ты же, тоже, вроде на Славике, часто отрываешься? — босс пронзил Ника ледяным взглядом.

— Я… Уже все, босс. Точно! Больше ни разу! — спец попятился назад.

— Смотри! Я шутить в отличие от Кирилла, не особо и умею… Чуть что, голову с плеч сниму!

— Босс! Я же уже сказал, что не буду его больше доставать! — настаивал Ник.

Кирилл посмотрел на старого друга.

— Вот так-то лучше… — размеренно сказал босс. — Спать идите оба! Не забыл, что у тебя линейка, Кирилл? В каком ты виде явишься на родительское собрание? Хочешь, чтобы Славик и Кира без опекуна остались?

— Может я тут, босс? — предложил спец. — Посплю немного, мне не впервой…

— Делай, что хочешь, — согласился босс, — но утром, чтобы был в норме. Ты меня понял?

— А то, босс. Что тут не ясно. — Кирилл закрыл глаза и распластался на траве.

— Ты тоже иди, Ник! Скоро утро.

— Да босс. Мне и, правда, не мешало бы поспать, — он повернулся лицом к коттеджу, добрался до каменной дорожки, прошел по ней несколько десятков метров и скрылся за дверями дома.

Босс сделал шаг вперед и посмотрел на небо. Тучи исчезли.

— Красота! Тебе повезло, Кирилл. Можешь, вот так запросто, валяться на ледяной земле. Я со своим артритом и десяти минут не протяну. Если б не Вика, я бы и с постели не встал!

Босс подошел к ближайшему дереву и положил руку на ствол. Дерево начало слабо светиться, словно кто-то включил тусклую подсветку.

— Нечему завидовать, Стас! Нечему! — Кирилл открыл глаза и сел. — Ты стареешь, болеешь… Ты, умрешь, в конце концов… А я…

— А ты, будешь жить, Кирилл! — босс опустил руку и дерево, несколько секунд посветив, потухло.

— Ты, хоть представляешь, каково это жить и смотреть, как люди вокруг тебя живут, как они стареют и умирают? — закрыв на секунду лицо руками, спросил спец.

— Посмотри на себя, Кирилл! — раздраженно заметил босс. — Тебе нет и двадцати пяти. Чего тебе еще нужно? Живи и радуйся! Денег у тебя хватает. Станет меньше — ты в любое казино наведаешься и еще сотню принесешь! Для тебя же шарик подкрутить к нужному числу не проблема. Ты, хоть помнишь, как почти разорил казино в Майами! — босс засмеялся. — Они тебя крутить начали на улице, а ты недалеким прикинулся — тебе повеселиться захотелось. Ты же сам рассказывал, что тебе и пальцы до костей резали, и под ногти иголки втыкали… Повеселился ты на славу: визжа, словно поросенок на бойне… А, когда тебе надоело, ты раны на их глазах заживил так, что они сбежали, забыв и про расправу, и про деньги!

— И, что с того, Стас? — не унимался спец. — Мы с тобой все равно местами не поменяемся. У тебя свое — у меня свое, и мы их не перетасуем. Жизнь — не колода карт! С ней — не смухлюешь… А я пытался… вот меня и огрела эта девчонка! Да так, что… если бы не Ник, там бы сейчас и сидел.

— С ней вы скоро разберетесь, иначе нам всем головы не снести! Или она наша, Кирилл. Или…

— Или что? — зло спросил спец. — Она труп? Только по тому, что захотела быть не как все мы?

— Ты, знаешь правила, Кирилл… — босс недовольно потер спину. — Холодно. Пока еще холодно, но вот когда будет очень горячо, тогда ни ты, ни Денис, ни кто бы то ни было, не сможет ничего уже потушить! Ты, меня понял?

— Конечно, Стас! Я это понял уже давно… Еще в спецназе, когда мне оружие в руки, нож в зубы и вперед — всех рвать и метать. Но, здесь… Здесь не война, Стас! Здесь — жизнь! И люди имеют право жить так, как хотят! Даже она!

Босс согнулся, словно медведь, принюхивающийся к рыбешке, которую он готов проглотить, но только в том случае, если она не протухла.

— Ты, хочешь, чтобы у нас, как в соседней стране, каждый шел на брата и все грызли друг другу глотки? — настороженно спросил он.

— Нет, Стас, я не о политике, я о людях! К черту политику, если я должен пришить эту девчонку, словно террористку-смертницу! Или она очередная дичь, за которой мне, непременно, нужно поохотиться? — разъяренно спросил спец и замолчал.

— А ты, не думаешь, что твои мысли могут быть опасны, Кирилл? — босс прищурил глаза и разогнулся.

— Для кого, Стас? Для главного? Она ему, что — палки в колеса ставит? Или просто живет так, как ей хочется?

— Ты прекрасно знаешь, Кирилл, к чему приводит жизнь, как ты сказал: 'как хочется'! Лучше, по-моему, жить так, как надо, чтобы не было перед образованными людьми стыдно и в нас не тыкали пальцем, как в очередной аппетитный кусок, который хочется проглотить! — повысив голос, прошипел босс. — Сам знаешь, ртов много — все не накормишь! Да и слишком быстро, в наше время, куски перевариваются… Если эта девчонка надумает 'атомную бомбу' в Минске взорвать, как ты тогда запоешь? Может, ты ей и подсобишь? Тебе же ведь все равно! Ты и так, жить останешься, а миллиона людей может и не стать! Кого ты выберешь? Ее или полгорода, таких же смертных, как и я?

— Я, может быть, тоже смертный. Откуда ты знаешь, Стас? Сегодня я выгляжу на двадцать пять, а завтра, словно в фильме ужасов, постарею за секунду! Может, ты меня этим заданием и убьешь? Кто может знать, наверняка? Я сам даже толком не знаю, что я умею и что я еще могу! А мне, скоро пятьдесят. Я, хотя бы, мир повидал… как и хотел. А она, что-нибудь, кроме Минска, видела? — Кирилл поднялся и остановился около старого друга. — Впрочем, я весь мир объездил и всегда видел лишь одно и тоже: нищие, просящие милостыню в подворотнях, если такие вообще есть, у некоторых и крыши над головой нет. Но, это лишь малая часть. Гораздо больше тех, кто торгует людьми, как тряпками на рынке, кидая их по ящикам, к другим тряпкам или заталкивая их в упаковки с ярлыками, чтобы продать подороже! Есть и те, кто сами не понимают, что ими торгуют. Впрочем, есть даже и те, кто сознательно пытается стать тряпкой в упаковке с фирменным ярлыком! Но тряпка всегда остается тряпкой — ее поносил и выбросил. Таких миллиарды вокруг… Только вот, у меня нет ни малейшего желания приклеивать ярлык тряпки к этой девчонке, если она его все время с себя срывает…

— Ты, что? Не понял, Кирилл? Перед нами не стоит вопрос выбора! У нас есть только два варианта решения проблемы: первый — хорош для нас всех и все останутся довольными. Ну…и второй — довольные будут, только не все, кому-то уже будет все равно… — босс положил руку на плечо спеца.

— Вот поэтому меня и достает все это болото! Может, мне опять, полечиться? Я хоть, отдохну немножко, как на курорте — больные ведь бесхитростные, они что думают, то и говорят. Правда, с ними опаснее, чем с обычными людьми — еще и покусать могут, вот только они — больные, да и их зубы не по мне…

— Ты чего, Кирилл? Ты чего расклеился?

— Что бы ты продал, Стас?

— Ты, о чем? — босс поднял глаза и посмотрел по сторонам, не слышит ли кто-нибудь их разговор.

— Что бы ты продал, чтобы стать таким как я? То есть, молодым на долгие и долгие годы, — босс не ответил. — Ты, продал бы душу?

— Продал душу кому? Ты, о черте, что ли сейчас?

— О нем самом, Стас… О нем самом.

— Ты же знаешь, я в эту ерунду не верю и никогда не верил! — прорычал босс. — Нечего меня и спрашивать!

— Знаю я, что ты, как коммунистом был, так им и остался, — голос Кирилла надломился. — Я тоже не верю. Но, продал бы ты ему душу этой девчонки, чтобы остаться вечно молодым? Или побыть им еще пару десятков лет, пока не умрешь?

— Ты, точно спятил, Кирилл! Что ты, за бред несешь? Какие еще души? Какие черти? Мне и тебя хватает с твоими заморочками!

— Вот и я о том же! — повысил голос спец. — Ты только обо мне и думаешь. Ты зациклился на этом! Хоть самому себе признайся: быть вечно молодым в глазах людей, вечно ими управлять — мечта любого босса! Но ведь, все равно тебя, как и меня закапают в одну и ту же землю и в, лучшем случае, через двести лет, а в худшем как везде — через полвека — век, тебя откопают. И будешь ты служить удобрением для бесплодной земли, как и я… Я столько точно не протяну.

— Твоих трупов на гектар хватит, Кирилл… — настороженно проговорил босс. — Так что, спешить тебе не куда! Пусть они вместо тебя червей кормят. Пока что, вместо тебя…

— И вместо тебя, Стас? Не так ли?

— Это само собой разумеется! — ликуя, заявил босс. — Не уж то ты думаешь, что я не чувствую, что лет двадцать-тридцать — и я сам буду червей кормить? Вот только потянуть хочется! Какая никакая, а жизнь! — он распрямил плечи, любуясь восходящим солнцем нового дня. — А хоть, вот на солнце посмотреть! Рекламу турагентства в газете читал: 'Мы найдем Ваше место под солнцем'?

— Читал, — сухо ответил спец. — Только, зачем тебе это солнце здалось, если ты, даже на море, зонтиком прикрываешься, чтоб спину не обжечь? Уж лучше зажариться на стекле этой девчонки! Там хоть почувствовать солнце можно! Оно светит — поэтому и жарит, а ты даже и не пытаешься зонтик убрать… и меня туда же тянешь!

Уголки рта босса опустились, на его лице застыла маска безразличия.

— Тогда, в твоих интересах решить все по-хорошему. Не смотри на меня так! Для всех по-хорошему! Для всех! — босс взглянул на золотистый солнечный диск. — Ты к Славику в гимназию поедешь или отсыпаться будешь? Может, Вику попросить? Она здорово роль твоей сестры играет. Классная поймет. С ним я сам поговорю — он в обиде не будет, — предложил босс и положил руку Кириллу на плечо.

— Я сам, Стас. Я сам… — решил спец. — Может, опекунство над Кирой на Юрия переоформить? Ты же знаешь, как он к ней привязался!

— Я то, знаю, — подтвердил босс, — вот только работа у него, сам в курсе какая! Сегодня — здесь, завтра — где-нибудь там, вроде у черта на куличках. Ты же знаешь эти проверки, посещения опекунских семей, бесконечные беседы — короче, стандартная процедура дознания, только в школе! — босс засмеялся. — Когда я был подростком, мы все носили пионерские галстуки и пели гимн БССР. Теперь дети носят наушники и телефоны и подпевают под попсу или что-нибудь в этом роде. За Славиком нужен глаз да глаз, а за Кирой — тем более! За рубежом для таких как они спецшколы организованы, а у нас, пока что, нет, — он начал задыхаться от смеха. — Ты представь только глаза химички, когда Славик продемонстрирует ей управляемую реакцию солей тяжелых металлов вне пробирки? — босс посмотрел на улыбающегося Кирилла. — Вот и я о том же… На тебе они хотя бы попрактиковаться могут, а Юрия — мигом на тот свет отправят! Его фокусы с бумажками не пройдут — не та масть, карта не просто давно бита, а сожжена, и пепел вплавлен в металлическую монету! Кидай — не кидай, Славик все равно переплавит так, как захочет. Ничего не поделает с ним Юрий. А если откажешься от опеки над Кирой — попечительский совет посчитает, что ты не справляешься с воспитанием шестилетнего ребенка! Что тогда о подростке говорить? И лишат тебя опеки над обоими. Что прикажешь делать? Опять их от детдома обходными путями уводить? Юрий бумажками тебя может до потолка засыпать, вот только, может оно и хорошо, есть такие, для которых первое дело ребенок, а потом бумажная волокита — уцепятся и вряд ли Ник поможет!

— Ладно, босс! Я понял, — спец широко улыбнулся. — Пойду-ка я умоюсь и приведу себя в порядок. Славика скоро на линейку везти, а я на промокшего зомби похож.

— И я тебе о том же! Приди в чувства и реши все проблемы!

— Есть босс! Разрешите идти? — не дожидаясь ответа, Кирилл зашагал к дому.

— Иди, иди, только план еще раз продумай, пока будешь на линейке стоять!

Босс повернулся к коттеджу спиной и начал делать зарядку.