Вскоpe после смерти Ромула в Риме возникли разногласия: спор шел о том, из какого племени должен быть избран новый царь — из римлян или сабинян. Те, кто пришел с Ромулом, считали несправедливым, что получившие позднее римское гражданство сабиняне хотят властвовать над основателями Рима. В свою очередь сабиняне напоминали, что они не были покорены римлянами, а слились с ними на равных правах: Ромул и Тит Таций обладали одинаковой властью. После смерти Тация римлянин Ромул правил один, сабиняне не возражали. Теперь же справедливость требует, чтобы царем стал сабинянин.
Не придя к единому мнению, сенаторы решили сами управлять государством. Каждый сенатор, по очереди, надевал платье властителя Рима, брал в руки знаки царского достоинства, приносил жертву богам как главный жрец и становился царем, власть которого продолжалась в течение суток. Сенаторов обоих племен этот порядок вполне устраивал, так как никому невозможно было возвыситься над другим: в течение одного дня и одной ночи человек из царя вновь становился простым гражданином.
Так правили сенаторы некоторое время. В истории Рима этот период называли междуцарствием. Простой люд был недоволен, ибо он видел, что знатные захватили власть и заботятся только лишь о себе. В народе говорили: сейчас у нас вместо одного царя стало сто.
Народ требовал, чтобы власть снова была вручена одному достойному человеку, избранному всеми гражданами Рима. В конце концов и сенаторы решили выбрать правителя, боясь, что народ сделает это сам.
После долгих пререканий сенаторы пришли к единому решению, объявив на народном собрании, что наиболее достойным кандидатом признан Нума Помпилий, сабинянин по происхождению. Народ приветствовал это решение, так как это имя пользовалось хорошей славой.
Нума жил в сабинском городе Кур, который был родиной соправителя Ромула Тита Тация. В этот город и направилось посольство из наиболее именитых граждан Рима, чтобы предложить Нуме царскую власть.
Нума был известен далеко за пределами своего города, прославившись своей скромностью, простотой, глубоким умом и любовью к миру. Он давно мог занять высокое положение — ведь он был женат на дочери царя Тита Тация.
Но государственным почестям Нума предпочитал честную и спокойную частную жизнь. Из своего дома он изгнал расточительство и роскошь. Нума любил уединение, бродил по окрестным рощам и лесам, лугам и долинам, наслаждаясь красотой природы и предаваясь размышлениям. Римляне тогда обожествляли природу, населяя ее множеством богов — больших и малых. По верованиям древних римлян, каждая роща, каждое дерево, каждая река или источник имели свое божество. В лесах бродили сильваны (древнеримский бог лесов, хлебопашества и скотоводства), в рощах прекрасные нифмы-камены (древнеримские божества природы). Прошел слух, что Нума потому подолгу бывает в священных рощах, что он близок богам и что его супругой стала нифма-камена Эгерия. Оттого он после смерти жены и не сочетался новым браком со смертной женщиной. Мудрость и предусмотрительность Нумы объясняли тем, что Эгерия раскрывала ему божественные предначертания. Все свои законы Нума проводил, якобы пользуясь советами Эгерии.
Послы Рима прибыли в Кур. Они склонились перед Нумой и предложили ему царствовать в Риме. Послы были уверены, что Нума обрадуется выпавшему на его долю счастью. Но Нума не хотел менять свой спокойный образ жизни на царский престол воинственного Рима и ответил послам:
— Каждому человеку трудно переменить привычный образ жизни. Особенно трудно тому, кто доволен своей участью. Вы зовете меня на царство. Жизнь и смерть Ромула показывают, что это царство выросло на кровавой почве. Сам Ромул сначала прослыл виновником смерти своего соправителя Тита Тация. Когда же он стал править один, то сделался самовластным и жестоким государем. Его стали бояться больше, чем любить и уважать. Смерть его была неожиданной, окружена тайной, и говорили, что его убили сенаторы. Тогда сенаторы объявили народу, что Ромул был сыном богов, которые с его младенчества заботились о нем и охраняли от бед. Я же самый обыкновенный, простой человек, вы знаете, кто мой отец и моя мать. Ромул всю жизнь воевал. Он оставил вам в наследство много будущих войн. Все войны, которые вы, римляне, вели, были успешны, и вы привыкли к победам. Вы не представляете себе, как можно жить без войны. Можно сказать, что вы полюбили ремесло войны. Нет, римляне, вам нужен молодой, сильный царь, царь-воин и полководец. Для этого я не гожусь. Я люблю покой и размышления, я больше всего люблю мир и ненавижу все, что связано с войной. Вы, воинственные римляне, будете смеяться над царем, который захочет почитать справедливость и будет учить вас любить мир. Ищите себе другого царя, римляне…
Послы долго убеждали его согласиться.
«Мудрый Нума! — говорили они. — Ты любишь мир, но если ты откажешься стать царем, то породишь войну. В Риме начнется междоусобная борьба. Ты ведь единственный человек, которого римляне хотят видеть своим правителем».
Сограждане Нумы также уговаривали его согласиться. Одни говорили, что этот шаг окончательно соединит римлян и сабинян в один народ; другие убеждали Нуму принять власть, пользуясь которой он сможет свершить славные дела, смягчить души людей, и вместо законов войны установить в Риме справедливые, полезные для всех мирные законы.
Нума согласился. По пути следования его радостно встречал народ. Когда он вступил в Рим, навстречу ему вышли сенаторы, жрецы и тысячи граждан. Женщины осыпали его цветами. На городской площади — форуме — сенатор, который в этот день был очередным временным царем, поднялся со своего места, приветствовал Нуму и вручил ему знаки царского достоинства. Двенадцать ликторов стали впереди Нумы. Затем, по обычаю того времени, Нума поднялся на Капитолий, чтобы узнать волю богов. Римляне верили, что гадание по полету птиц позволяет узнать будущее и предначертания богов. Нума сел, закутав лицо плащом, а стоявший позади жрец положил руку на голову царя. Все вокруг притихли. Народ напряженно глядел на голубое небо. Прошло несколько минут, и в небе появились вещие птицы, летевшие справа от Нумы. Это считалось благоприятным знаком. Раздались радостные крики.
В отличие от. воинственного Ромула, предание изображает Нуму миролюбивым государем, который старался смягчить суровые нравы древних римлян и приучить их к мирным занятиям — земледелию и ремеслу.
В конце своего правления Ромул не доверял народу и боялся его. Он окружил себя преданной охраной в триста человек.
Став царем, Нума, прежде всего, распустил этих телохранителей, сказав:
— Охрана нужна только тому, кто не доверяет народу и боится его. Избрав меня царем, народ показал, что он мне доверяет. Я же верю народу, и мне не нужны телохранители. Население Рима было очень разнородно: одни пришли еще вместе с основателем города, другие поселились позднее или же были насильственно переселены из покоренных городов. Много в городе проживало и беглецов, которых охотно принимали, не спрашивая, что заставило уйти их из родных мест. Постоянные столкновения с соседями укрепили воинственный дух римлян: сила заменила право и закон. Нума хотел установить законы, которые позволили бы навести порядок в государстве и защищали бы слабых от произвола сильных и знатных. В те далекие времена закон, политика и религия были тесно связаны друг с другом. Вот почему многие законы, установленные, по преданию, Нумой Помпилием, касались религиозных правил и жреческих должностей. Прежде всего Нума почтил память Ромула: он стал почитаться в Риме под именем бога Квирина, воинственного, подобного Марсу. Нума учредил должность жреца бога Ромула-Квирина. До этого в Риме было два жреца. Один — верховного бога римлян Юпитера, другой — бога войны Марса. Вместе с жрецом Квирина их стало трое. Создал Нума и коллегию жрецов, которых стали называть понтификами. Над ними стоял верховный или великий понтифик. Первым верховным понтификом считался сам Нума. Его власть в делах религии не имела предела: он был религиозным главой государства и считался толкователем воли богов. Нума совершал религиозные церемонии и наблюдал за исполнением обычаев и обрядов. Во всех своих действиях он советовался с коллегией понтификов. Обычаи, хранившиеся и строго соблюдавшиеся коллегией понтификов, легли в основу будущего римского права. Великий понтифик был стражем священных дев весталок. Нума перенес в Рим культ богини домашнего очага Весты и учредил для служения ей знаменитую коллегию весталок. Жрицы должны были следить за тем, чтобы горящий огонь у алтаря богини никогда не угасал, так как считался священным, и как 17 бы представлял собой общий очаг римского государства. Огню тогда придавали большое значение: в древности люди считали, что все существующее произошло от огня. Они говорили, что движение и тепло — основа всякой жизни и нет ничего подвижнее и горячее огня.
Для алтаря богини был построен небольшой круглый, с колоннами храм Весты, который стоял на форуме, на склоне Палатина, неподалеку от жилища Нумы-Регии (от латинского rex — царь).
В весталки посвящались девочки из самых знатных семейств Рима, которые должны были служить богине тридцать лет. Говорят, что первые десять лет они учились тому, что должны делать; во второе десятилетие делали то, чему выучились, а в третье — уже сами учили других. Весталки давали обет безбрачия, нарушение которого сурово каралось: клятвопреступницу живой зарывали в землю.
Это был страшный и печальный обряд.
Осужденную весталку усаживали в крытые носилки. Внутрь носилок не проникал свет, а толстые, перевязанные ремнями, покрывала заглушали звуки. Снаружи не был слышен плач несчастной женщины. При глубоком молчании присутствующих носилки поднимали и несли через форум. Все молча расступались перед этой процессией. Наконец, шествие доходило до так называемых Коллинских ворот, где возвышался небольшой холм, на склоне которого зияло черное отверстие — вход в подземелье. Носилки ставили на землю, развязывали ремни и медленно подымали покрывало. Верховный понтифик за руку выводил женщину, голова которой была закутана в плащ. Жрец подводил осужденную к спуску в подземелье, и та по приставной лестнице сходила вниз. В маленькой келье — яме находилась узкая кровать, горел светильник. У ложа стояло немного пищи — хлеб, вода в кувшине, молоко, масло, — но ее хватало лишь на короткий срок. Когда несчастная весталка спускалась в подземелье, лестницу убирали, а вход заваливали землей, пока поверхность холма не становилась ровной. Такой страшной смертью наказывали весталок, нарушивших обет безбрачия. Зато весталки имели большие преимущества перед остальными гражданами Рима. Как и у высших должностных лиц, впереди весталки шел ликтор, и ей все уступали дорогу. Даже правитель государства при встрече с весталкой приказывал своим ликторам опускать к земле их фасции с топорами. В цирках и амфитеатрах, на празднествах и собраниях весталкам предоставлялись почетные места. Оскорбивший весталку приговаривался к смерти. Если осужденный, которого вели на казнь, случайно встречал на пути весталку, казнь отменялась, и человеку получал свободу. Весталки очень почитались в древнем Риме. По преданию, Нума учредил и другие жреческие должности, в том числе коллегии жрецов-фециалов и жрецов-салиев. Фециалы хранили обычаи, связанные с международными отношениями. Фециалы были послами и совершали обряды, предшествующие объявлению войны и заключению мира. Фециалы стояли на страже мира. Они, до того как начиналась война, должны были использовать все возможное и доступное, чтобы разрешить возникшие конфликты мирным путем. Но если переговоры терпели неудачу, то объявлялась война: стоя на границе, жрец-фециал бросал в сторону врага, на неприятельскую территорию, окровавленное копье. Особая легенда была связана с созданием коллегии жрецов-салиев. Рассказывали, что на восьмом году царствования Нумы Рим охватил жестокий мор: тысячи людей умирали от неизвестной болезни. Римляне, пребывавшие в страхе и смятении, молили богов смиловаться над ними. Вместе с народом молился и царь. Вдруг с неба упал медный щит необычной формы.
— Это знамение богов, — сказал Нума. — Щит послан в знак того, что боги охраняют и защищают Рим. Я слышал голос с небес, который произнес, что пока этот щит будет у римлян, их могущество никто не сможет оспорить. Рим будет в безопасности от врагов.
Мор вскоре прекратился. Нума приказал хранить как зем ницу ока чудесный щит. Однажды царь призвал лучших мастеров по изготовлению оружия и сказал им:
— Сделайте одиннадцать точно таких же щитов. Сделайте так, чтобы никто не мог отличить подлинного от тех, которые вы создадите вновь.
Эта мера была необходима, чтобы предотвратить похищение подлинного щита. Взглянув на щит, мастера отказались от работы, признав, что они не в состоянии добиться нужного сходства с оригиналом. Лишь один из них, по имени Ветурий Мамурий, согласился. Вскоре он принес свое изделие и, положив щиты рядом, предложил царю угадать, какой из них служил для мастера образцом. Как ни бился Нума, он не смог отличить подлинный щит от поддельного.
Нума учредил коллегию жрецов в честь богов Марса и Квирина из двенадцати человек — по количеству щитов, которые они должны хранить.
Ежегодно в марте процессия жрецов обходила город, направляясь к хдаму Марса. На жрецах были красные вышитые хитоны, перехваченные металлическим поясом. Поверх хитонов жрецы надевали легкие панцири, а на голову остроконечные шлемы. В левую руку каждый жрец брал короткий меч, а в правую — копье или жезл. В таком наряде медленно шествовали жрецы по городским улицам. Под звуки труб они пели обрядовую песню и, приплясывая, ударяли в такт мечами по священным щитам, которые несли впереди служители. От этой торжественной пляски и произошло название жрецов — салии. (Прыгать по-латыни — salire.)
Суеверные римляне придавали большое значение тому, как совершался религиозный обряд. В те далекие времена, когда люди не понимали и боялись многих явлений природы, магические обряды занимали важное место в их жизни. Точное исполнение обрядов казалось надежной защитой от опасностей, несчастий и помогало умилостивить таинственные силы природы, обожествленные людьми.
Большинство обрядов связано с именем Нумы, которому приписывалось их установление, и в том числе порядок жертвоприношения: ему римляне придавали большое значение. Они приносили в жертву животных, растения, плоды. Молитвы при этом были очень подробными. Римлянин боялся позабыть что-нибудь, упомянуть или сказать лишнее, чтобы боги не потребовали больше, чем он хотел или мог обещать и, так сказать, поймать молящегося на слове. Поэтому люди у алтаря какого-либо бога говорили: «прими в дар это вино, которое я тебе приношу». Римляне считали, что если забыть указать, что жертвуется именно это вино, то бог может потребовать все вино, какое хранится в доме. Одна из старых легенд рассказывает, как Нума торговался с самим Юпитером, главой римских богов, которого он увидел в роще на Авентинском холме.
— Ты принесешь мне в жертву голову, — сказал Юпитер.
— Хорошо, — ответил Нума, — ты получишь головку лука с моего огорода…
— Нет, — перебил Юпитер, — я имею в виду нечто человеческое.
— Тогда получишь волосы, — быстро сказал царь.
— Да нет же, мне надо что-то живое…
— Ладно, — подхватил Нума, — получишь рыбешку.
Юпитер засмеялся находчивости Нумы и согласился со всем тем, что тот предлагал. Нума воздвиг в Риме храмы в честь богини Верности и бога Термина. Царь внушил римлянам, что клятва верности — величайшая из всех человеческих клятв. Термин был богом границ, рубежей, пограничных межевых знаков. Нума стремился к тому, чтобы римские граждане обрабатывали свои участки земли. Для этого понадобились межевые знаки, чтобы можно было отличить, где кончается своя и начинав ется чужая земля. Межевые знаки считались священными. Построив храм бога Термина, Нума установил особый праздник терминалии. Праздновались терминалии ежегодно в мае месяце. В этот день к каменным межевым знакам на полях приходили жители окрестных селений со своими семьями. Они украшали камни цветами и веселились. Все это было связано с земледелием, которое высоко ценил Нума. Он говорил: «Земледелие способствует миру. Тот, кто обрабатывает землю меньше всех, хочет, чтобы плоды его труда погибли в войне. Однако земледелец будет храбро защищать свою землю от врагов, и с развитием земледелия воинская доблесть не исчезнет. Не будет только несправедливой, алчной, корыстолюбивой воинственности, приносящей людям одни несчастья». Нума сам обходил поля граждан, поощрял трудолюбивых и наказывал нерадивых. В Риме рано развились торговля и ремесло. Многое и здесь связывалось с именем легендарного Нумы Помпилия. Считалось, что он разделил ремесленников на несколько цехов, создав следующие цехи: флейтистов, золотых дел мастеров, плотников, красильщиков, сапожников, дубильщиков, медников, гончаров. Остальные профессии были организованы в один цех. Каждый цех устраивал свои собрания, имел свои праздники. Предания рассказывают, что именно Нума преобразовал римский календарь. Он высчитал, что в году триста шестьдесят пять дней, и разделил каждый год на двенадцать месяцев. При этом был изменен порядок месяцев. При Ромуле первым месяцем римского календаря считался март, название которого позаимствовали от имени бога войны Марса. Царь Нума первым месяцем года сделал январь, посвятив его древнему италий* скому богу Янусу. С именами различных богов связывались и другие месяцы года: весенний апрель — с богиней любви Венерой, май — с древней италийской богиней земли Майей, а июнь — с именем Юноны. Остальные месяцы издревле просто назывались Пятым, Шестым, Седьмым, Восьмым и т. д. Названия эти сохранились и в настоящее время. Правда, после того как январь стал первым, февраль вторым, а март лишь третьим месяцем года, все сместилось и в древнем Риме — месяц, который называли Пятым, превратился в действительности в Седьмой и т. д. Вот почему теперешний девятый месяц года называется сентябрь (септембер — от латинского septem семь). То же случилось и с восьмым месяцем (октобер октябрь); он оказался десятым; девятый (новембер — ноябрь) стал одиннадцатым; десятый (децембер — декабрь) — двенадцатым. Все они и поныне сохраняют старые названия.
Где же прежние пятый и шестой месяцы? Они еще в древности получили новые названия: один в честь Юлия Цезаря стал называться июль, другой, в честь Октавиана Августа, римского императора — август.
Нума не случайно первый месяц года посвятил Янусу: этот древнейший италийский бог когда-то считался богом — света и солнца. Янус открывал небесные двери и выпускал утром на землю день, а вечером день возвращался, и Янус затворял за ним двери. Наступала ночь. Само имя Янус происходит от латинского слова janua — дверь, вход. Потом Янус стал божеством всех начал, создателем всего существующего на земле. Считалось, что он создал и обучил человека. В молитвах имя Януса упоминалось прежде других богов. Изображался Янус с двумя лицами: одно было обращено назад — к прошлому, другое глядело в будущее. Римляне почитали Януса как покровителя и защитника государства, как бога, который решает вопросы войны и мира.
В Риме воздвигли храм Янусу, непохожий на другие. Он состоял из двух больших арок, в каждой из которых были ворота. Арки соединялись друг с другом боковыми стенами.
В Риме бытовал обычай: когда начиналась война, ворота храма Януса отворялись, а войска, отправляющиеся в поход, проходили через храм под сводами его арок, и, пока шли воен-.ные действия, ворота храма Януса оставались открытыми. В мирное время ворота затворялись. Но последнее случалось очень редко — Рим постоянно вел войны. Только при царе Нуме Помпилии двери храма Януса ни разу не открывались. В Риме царили мир, спокойствие, безопасность и доверие. За все царствование Нумы — а он правил сорок три года — не было ни одной войны, ни одного волнения среди подвластных ему жителей.
Поэты воспевали это прекрасное время:
Конечно, всякому преданию свойственны преувеличения, но эта легенда должна была показать людям, насколько мир благодетельнее войны, даже победоносной. Рассказы о мирном правлении Нумы нравились простым римлянам, которые, как и всякий простой народ, не любили войну и страдали от нее в первую очередь. У Нумы не было врагов и завистников. Отсутствовали тогда в Риме злоумышленники, заговорщики, которые хотели бы отнять у него власть и, тем более, жизнь. Мудрое и мирное законодательство Нумы, твердое соблюдение законов укрепило Рим. В отличие от Ромула власть Нумы держалась не на воинской силе и тирании, а на мудрых законах. Легенда рассказывает, что Нума умер как жил — спокойно, тихо. Он достиг глубокой старости и медленно угас, не потеряв ясности мыслей и суждений. Однажды он не поднялся, как всегда, с восходом солнца. Когда к нему вошли, то увидели, что царь скончался: ему было тогда за восемьдесят лет. Хоронили Нуму не только римляне, но и соседние союзные и дружественные народы. Древние римляне сжигали умерших. Однако Нума приказал не устраивать ему погребального костра, а похоронить у подножия Яникульского холма. Его последняя воля была выполнена. В могилу опустили два каменных гроба: в одном покоилось тело царя, в другой положили жреческие и философские книги, написанные самим Нумой. Подобно греческим законодателям, Нума сам лично писал законы. Два царя — Ромул и Нума укрепили римское государство, но разными путями. Ромул был воин, а Нума мирный законодатель. Это принесло ему славу в народе. Конечно, законы, обычаи, обряды, установление которых приписывается Нуме Помпилию, в действительности складывались на протяжении столетий, в результате роста и развития римского общества. Но легенда связала все это с жизнью и правлением второго римского царя, как бы противопоставляя его Ромулу и дополняя историю дней его царствования. Легенда словно говорит, что создание и укрепление государства — следствие сложных, разнообразных и противоречивых явлений, соединение различных влияний сил войны и мира. В глазах народа легендарная история правления Нумы как бы подтверждала, что мирные завоевания и законы не менее прочны, чем то, что добыто силой оружия. Слава Нумы укрепилась после того, как последующие цари вновь начали бесконечные войны. Эта политика войн и насилия расширила римское государство, но принесла неисчислимые страдания народу.
Легенда о мудром и добром царе Нуме долго жила в народе, и особенно в те времена, когда войны и мятежи сделали жизнь совсем невыносимой. Народу казалось, что аристократические правители Рима скрыли подлинную волю справедливого Нумы. Это отразилось в рассказе о легендарном событии, случившемся якобы четыреста лет спустя после смерти Нумы.
В Риме много дней подряд шли дожди и размыли могильную насыпь у подножия Яникульского холма. Открылась могила Нумы, в которой увидели два каменных гроба. Вскрыли тот, в котором должен был находиться прах царя, но гроб был пуст.
Во втором гробу нашли книги, написанные Нумой. Когда с ними ознакомился сенат, то он решил, что их содержание не должно стать известно народу: книги сожгли, чтобы исчезла память о справедливом царе, но Нуму не забыли. В народе продолжали помнить человека, который создал мудрые законы и видел силу государства не в войне, а в мире.