КУРАНОВ АНАТОЛИЙ ИВАНОВИЧ — Лауреат Государственной премии СССР (1987), награждён знаком КГБ СССР «Почётный сотрудник государственной безопасности» (1991), генерал-лейтенант в отставке. После увольнения с военной службы в 1994 г. работал в службе безопасности Центрального Телеграфа (1995–2005 гг.), в 2005–2011 гг. — консультант аппарата при руководстве ПФР Российской Федерации, профессор Академии военных наук Российской Федерации.
Термин «радиошпионаж» использовали в своей книге «Радио-шпионаж» Б. Анин и А. Петрович. Значительная ее часть посвящена борьбе 8-го Главного управления КГБ СССР, а с 1973 г. и 16- го управления КГБ СССР в сфере криптографии и радиоразведки против Агентства национальной безопасности (АНБ) США и Штаб-квартиры правительственной связи (ШКПС) Великобритании, а также против соответствующих спецслужб других развитых капиталистических государств во время холодной войны. Книга вышла в 1996 г., в это время после реформирования КГБ СССР в 1991 г. в составе Федерального агентства правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации (ФАПСИ) действовали в этой же сфере два подразделения ФАПСИ: Главное управление безопасности связи (ГУБС) и Главное управление радиоразведки средств связи (ГУРРСС). Федеральный закон Российской
Федерации «О федеральных органах правительственной связи и информации» № 4524-1 от 19 февраля 1993 г. термина «радиошпионаж» не предусматривал. Основными направлениями деятельности ФАПСИ были: обеспечение в пределах своей компетенции сохранности государственных секретов, организация и обеспечение криптографической и инженерно-криптографической безопасности шифрованной связи в Российской Федерации и ее учреждениях за рубежом, организация и ведение внешней разведывательной деятельности в сфере шифрованной, засекреченной и иных видов специальной связи с использованием радиоэлектронных средств и методов. Вместе с тем книга «Радиошпионаж» получила положительные рецензии СВР и ФСБ, пользовалась успехом у специалистов и широкой публики, тираж ее быстро разошелся в продаже. Принято считать, что начало холодной войны провозгласил 5 марта 1946 г. в Фултоне У. Черчилль, который сказал: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес». Термин «холодная война» впервые употребил американский журналист У. Липпман в сентябре 1947 г. в газете «Нью-Йорк геральд трибьюн». Формально холодная война завершилась 1 февраля 1992 г., когда в Кэмп-Дэвиде была подписана российско-американская декларация о завершении холодной войны.
Период холодной войны отмечен многими событиями противоборства спецслужб Советского Союза и западных спецслужб. Многие из них не будут рассекречены длительное время, а некоторые — никогда. Любая содержательная информация о шифровальной службе и радиоразведке представляет интерес для противника. В своей книге О. Калугин — бывший генерал разведки, бежавший на Запад, обмолвился, что молодой американский солдат продавал нам телеграфные ленты по доллару за штуку, которые он крал, вместо того чтобы уничтожать их согласно инструкции службы. ФБР потратило много лет, прочистив весь персонал, имевший доступ к шифрматериалам, и вычислило его. Это был Липка. Будучи уже пенсионером, он даже и не предполагал, что проведет остаток своей жизни в американской тюрьме. Еще пример. Р. Tомлинсон, бывший сотрудник МИ-6, в своей книге «Большой провал. Раскрытые секреты британской разведки» пишет, что, читая досье одного из агентов МИ-6, имеющего псевдоним «Battle», наткнулся на деталь, которая тогда показалась ему малозначительной. Позднее она сыграла негативную роль. Сама операция состояла в покупке, используя возможности спецслужб, новых образцов советских бронетранспортеров для личного состава типа БМП-3 с целью изучения и натурных испытаний. Как оказалось, одним из информаторов агента, встречи с которым проходили в парижском отеле «Риц», был начальник охраны этого отеля, француз по имени Анри Поль, получавший от МИ-6 плату за свои сведения. Он имел доступ к списку гостей и мог оказывать услуги по установке подслушивающих устройств. Но в данной операции Поль был второстепенной фигурой. Р. Томлинсон в книге пишет, что это был тот самый Анри Поль, который пять лет спустя погиб в той же автокатастрофе в парижском тоннеле Альма 31 августа 1997 г., что и Доди аль-Файед с принцессой Уэльской. Через несколько лет после публикации книги, в начале июля 2006 г., французские спецслужбы, действуя, как полагают, по инструкции МИ-6, арестовали Р. Томлинсона, который скрывался во Франции от преследования со стороны МИ-6. Целью ареста было помешать ему дать сенсационные сведения о гибели принцессы Дианы. Вопрос о причастности МИ-6 был поставлен отцом Доди аль-Файеда. Но МИ-6 имела и собственный интерес отомстить Р. Томлинсону, который опубликовал после незаконного, по его мнению, увольнения из МИ-6 подлинные имена 65 секретных агентов МИ-6 по всему миру.
Одно важное замечание. Служба радиоразведки и криптографическая служба являются лишь звеном в деятельности государства и его структур. Успех этих служб должен вплетаться в канву принимаемых решений и деятельность других структур. Классическим примером является сокрушительное поражение, нанесенное Японией в декабре 1941 г. Соединенным Штатам в Перл-Харборе, хотя США перехватывали и дешифровали практически всю переписку адмирала Ямамото. Японцы победили не только за счет активного вброса дезинформации о своих действительных намерениях, подыграв ошибочной позиции командования ВМС и дипломатического ведомства, но главным образом — из-за недооценки роли собственной радиоразведки и дешифровальной службы. Основной причиной было то, что США не имели в это время органа внешней разведки. Об этом позднее прямо говорили руководители разведки США. Сыграли свою негативную роль некоторые недостатки в работе дешифровальной службы: языковые проблемы, нечеткая регламентация доклада добытой информации и др. В частности, генерал Донован, руководитель Управления стратегических служб, говорил: «Если бы мы имели подобную разведывательную службу во времена Перл-Харбора… мы могли бы разбить предвзятое мнение командования армии и флота, сводившееся, как показало расследование, к убеждению, что японцы не в состоянии были сделать то, что они сделали». Генерал Ванденберг, директор ЦРУ, доказывал, что у Америки не было хорошей разведки до событий в Перл-Харборе, в результате чего правительство часто ошибочно судило о развитии международных событий и собственных возможностях. Здесь уместно привести одно высказывание, которое приписывают госсекретарю США Стимсону: «Джентльмены не читают чужих писем». Сегодня это воспринимается как курьез. Позднее спецслужбы США, пользуясь своим превосходством в дешифровании японских шифров, отследили и уничтожили самолет, в котором летел адмирал Ямамото, отомстив ему за Перл-Харбор. 8-е Главное управление КГБ СССР с момента своего создания в 1954 г. всегда относилось к одному из самых закрытых подразделений. Только в 1990 г. появилась первая официальная публикация. Она была необходима в силу сложившейся обстановки в стране, инсинуаций и нападок на органы безопасности, а также публикаций на Западе. За все время существования службы не было случаев бегства на Запад криптоаналитиков. Вместе с тем сотрудник 8-го Главного управления (Шеймов) и сотрудник 16-го управления (Макаров) в 1980-е годы сбежали на Запад. Все это приводило к возникновению определенного резонанса в обществе. Как показали последующие события, такое решение оказалось правильным. Журналист газеты «Правда» Г. Овчаренко впервые перешагнул порог 8-го Главного управления КГБ СССР. 16 сентября 1990 г. под заголовком «В святая святых безопасности» было опубликовано интервью начальника 8-го Главного управления генерал-лейтенанта Николая Николаевича Андреева. Он сказал, что нам противостоят разведывательные дешифровальные органы США, Англии, ФРГ, Японии и других развитых капиталистических стран. Их объединенный научно-технический потенциал огромен. Противостоять дешифровальным службам развитых капиталистических стран может только служба с очень высоким научно-техническим потенциалом и общим уровнем развития смежных с криптографией областей науки и техники при условии выделения значительных финансовых и людских ресурсов. Криптографическая служба СССР за 70 лет развития накопила огромный опыт работы, располагает большим коллективом специалистов и в состоянии обеспечить безопасность передаваемых по каналам связи секретов страны. Вместе с тем он отметил, что просчеты бывают во многих криптографических службах. Это непрерывная борьба, в которой могут быть и победители и побежденные. Так, в 1989 г. газета «Вашингтон пост» опубликовала статью под названием «Катастрофа» о крупных провалах в обеспечении безопасности шифрованной связи США. Сюда же можно отнести и бегство из АНБ американских криптографов Мартина и Митчела. В американских публикациях о Шеймове отмечалось, что он оказал большую услугу американской радиоразведке, имел доступ к важным секретам КГБ и даже участвовал в составлении сводок для Политбюро. В действительности Шеймов в качестве рядового сотрудника имел допуск к ограниченному кругу служебных секретов, он занимался обслуживанием техники, а затем был переведен в подразделение, ведущее строительно-монтажные работы в совзагранучреждениях. Просчет был в том, что не смогли разглядеть истинное лицо этого человека. Врал он и нам, и американцам. Шеймов не мог привлекаться к составлению сводок в Политбюро, так как в сферу деятельности 8-го Главного управления подготовка таких сводок не входила. Утверждение Шеймова о причастности КГБ к покушению на президента Зия уль-Хака в 1988 г. несостоятельно уже потому, что к этому моменту Шеймов уже длительное время (он бежал в 1980 г.) не имел никакого отношения к КГБ и такую информацию мог сообщить только с подачи ЦРУ. В 1990-х годах были провокации, направленные непосредственно против 8-го Главного управления. 5 февраля 1991 г. газета «Комсомольская правда» поместила сообщение о наличии в здании Верховного Совета РСФСР аппаратуры для прослушивания. В тот же день группа депутатов Верховного Совета предприняла попытку войти в помещения 4-120 и 4-120а, где находились сотрудники 8-го Главного управления КГБ, но они ответили отказом, заперли двери и, забрав ключи, ушли. В 19:30 того же дня служба безопасности Верховного Совета в присутствии депутатов вскрыла дверь и установила, что одна из комнат пуста, а в другой находилась радиоаппаратура. По требованию депутатов было сделано обращение в прокуратуру о необходимости немедленно прибыть в здание ВС РСФСР. В 22:25 прибыл прокурор Краснопресненского района А. Селиховкин, прибыли также сотрудники 8-го Главного управления. В 0:30 был вызван «независимый» эксперт по радиоаппаратуре и начался осмотр помещений, который завершился в 4:15. По заявлению сотрудников 8-го Главного управления, радиоаппаратура предназначалась для радиоконтроля несанкционированных сигналов в здании ВС РСФСР. Независимый эксперт считает, что радиоаппаратура может использоваться в других целях. 7 февраля на сессии ВС РСФСР по требованию народных депутатов решен вопрос о создании депутатской комиссии для парламентского расследования этого инцидента. Учитывая секретный характер проводимых работ, была создана межведомственная комиссия из лиц, имеющих доступ к секретным и совсекретным сведениям. Она подготовила заключение о том, что единственной функцией аппаратуры было обнаружение нештатных радиосигналов в здании Верховного Совета (закладки). Решающим фактором было то, что компетентная комиссия не обнаружила в этой аппаратуре никаких элементов памяти. Таким образом, эта провокация была сорвана.
В 1996 г. состоялось неординарное событие, которое привело к появлению важных материалов по рассматриваемому вопросу. 13 июня в Москве состоялась встреча бывшего начальника 8-го Главного управления КГБ СССР Н.Н. Андреева с Дэвидом Каном, автором известной книги — бестселлера в области криптографии «The Codebreakers» (New York, 1967) и других книг и статей, а также крупнейшим специалистом и одним из основателей журнала «Криптология». Итоги встречи были опубликованы Каном в журнале «Криптология» в январе 1998 г. под заголовком «Советская разведка средств связи во время холодной войны». Кан пишет, что он узнал от бывшего сотрудника 16-го Управления КГБ Макарова, который бежал на Запад, домашний адрес Андреева и передал ему письмо на русском языке, когда тот садился в машину, чтобы ехать на работу. В письме было предложение о встрече, которое Кан объяснял своим желанием, как он говорит, испытать Россию во время конца холодной войны, когда соответствующие службы России и Америки переживают трудные времена, и им надо добиваться в целях самосохранения общественного признания и бюджетной поддержки. Это был 1993 г. Но в тот раз встреча не состоялась. Позднее, на одной из международных конференций по криптологии, один русский, которому Кан в чем-то помогал на ней, позвонил ему по телефону и спросил, не хотел бы он встретиться с генералом Андреевым. Встреча проходила при участии переводчиков с обеих сторон и одного официального лица, как пишет Кан. Основные результаты их встречи являются ответом на вопрос о роли радиоразведки средств связи в период холодной войны. Кан отмечает, что уроком Второй мировой войны является то, что наилучшая информация приходит из дешифровки. Не от агентурной разведки, которая очень часто заблуждается или вводит в заблуждение. Не от воздушной разведки, которая просто фотографирует войска в местах их расположения или на пути к ним. И не из допросов военнопленных, которые сообщают главным образом тактические данные. В большей степени, чем любой другой источник, дешифровка доставляет надежную на самом высоком уровне, быструю, непосредственную, обширную, непрерывную и недорогую информацию.
Холодная война еще раз подтвердила эти выводы. Разведка средств связи — прослушивание — вновь доставила Америке основную массу наиболее ценной секретной информации.
Задавшись вопросом, пользовался ли Советский Союз и советская разведка средств связи успехами во времена холодной войны, Кан обратился к Л. Торделу — помощнику директора АНБ после наиболее длительного его пребывания на этом посту с вопросом, были ли случаи перехода на сторону Америки советских крипто-аналитиков, которые могли бы рассказать об этом. Однако из его рассказа и последовавшей за этим более открытой позиции АНБ следовало, что ни одного такого перехода не было.
Кроме того, было рассекречено советское секретное расследование союзников «Русская криптология во Второй мировой войне», но и оно не включало ни одного конкретного указания на такие достижения.
Вскоре после этого в Англии состоялась встреча Кана с В. Макаровым, за которой последовала встреча с Андреевым.
Кан пришел к выводу, что, скорее всего, Советский Союз получал большую часть разведданных из средств связи не в результате криптоанализа, а с помощью прослушивания и от перебежчиков. И то, что Андреев, специалист по прослушиванию, был на вершине советской радиоразведки, подкрепляло, как он считал, это предположение. Американское посольство в Москве и консульство в Ленинграде были в течение многих лет напичканы электронными подслушивающими устройствами. Кан отметил, что американские криптосхемы высокого уровня, по-видимому, не были преодолены путем криптоанализа, но некоторые сообщения все же были прочитаны, поскольку перебежчики продали их Советскому Союзу. В противоположность этому Соединенные Штаты и Соединенное Королевство, по-видимому, получили большую часть своих разведывательных сведений на криптоанализе средств связи.
Но ни советская, ни американская разведка, как и любая другая, не смогли коренным образом повлиять на ход холодной войны. Вместе с тем КГБ в 1967 г. прочел 188 400 телеграмм из 152 криптосхем 72 капиталистических государств, раскрыл 11 кодов и получил 7 других, установил микрофоны в 36 точках и перехватил криптограммы из 2002 радиопередатчиков в 115 странах.
В 1985 г. КГБ докладывал советскому лидеру М.С. Горбачеву, что «секретная документированная информация капиталистических государств и их военно-политических блоков регулярно получается путем перехвата и расшифровки сообщений, передаваемых по различным каналам информации». Это могло повлиять на отдельные события в холодной войне.
Андреев сказал на встрече, что в качестве плодов этих усилий было более ясное понимание советским премьером Н. Хрущевым американской позиции в Кубинском кризисе, оно помогло ему избежать войны.
Советы, например, перехватили некоторые из сообщений американского военно-морского флота, указывающие, что он прослеживает курс советского судна «Александровск», на которое были погружены ядерные боеголовки, что случилось в самый разгар Кубинского кризиса. Подробности того, как формировалось понимание ситуации президентом Кеннеди, рассказывал на страницах АиФ наш легендарный разведчик Александр Семенович Феклисов, резидент советской разведки в США в 1962 г. До 1947 г. он осуществлял связь с Дж. Розенбергом, который передавал чертежи бомбы, сброшенной на Нагасаки. В 1947 г. его перевели в Лондон и поручили вести ценного агента Клауса Фукса, ведущего специалиста по созданию ядерного оружия. Советский Союз смог в короткие сроки, сэкономив немалые ресурсы, создать атомную бомбу и испытать ее в 1949 г.
Участие А.С. Феклисова в атомном проекте было его первым вкладом в спасение мира от ядерной катастрофы. В дни карибского кризиса он оказался на связи с Кеннеди, хотя не имел на это никаких полномочий.
Вспоминая свою встречу с Дж. Скали, обозревателем Эй-Би-Си, который был вхож в семью Кеннеди, в ресторане «Оксидентал», от которого он узнал, что Пентагон заверил президента, что в случае его согласия ведомство в 48 часов покончит с советскими ракетами и режимом Кастро. Феклисов, по его словам, ответил, что СССР сможет нанести удар по уязвимому месту в другом регионе мира, имеющему важное военно-политическое значение для Вашингтона. Например, Западный Берлин. Около 16:00 Феклисов доложил это послу Добрынину. Вошел помощник и сказал о срочном звонке Скали, попросившем о немедленной встрече. Скали передал условия решения Карибского кризиса от имени высшей власти:
1. СССР демонтирует и вывозит ракеты;
2. США снимают блокаду;
3. США обязуются не вторгаться на Кубу.
Феклисов записал и спросил: «Кто это?». Ответ: «Д. Ф. Кеннеди». Эти условия были доведены до Н. С Хрущева и он дал положительный ответ.
В конце статьи Кан рассуждает на тему о том, что окончание холодной войны привело к смещению целей радиоразведок великих держав в сферы контроля передвижения наркодельцов, террористов, наемников и других видов организованной преступности. А эти виды деятельности спецслужб носят международный характер и нуждаются в международном сотрудничестве. Он говорит в связи с этим о контактах КГБ и ЦРУ в 1992 г., когда Роберт Гейтс посетил Москву, чтобы инициировать эти совместные усилия. По его словам, Н.Н. Андреев якобы высказал мысль о том, что было бы интересно дешифровать криптосистемы, которые используются в криминальной среде. И Кан сделал запрос в АНБ, но он остался без комментариев.
Вместе с тем в марте 1993 г. группа специалистов ФАПСИ и ГУО под руководством генерального директора ФАПСИ встречалась в Лондоне со специалистами Великобритании по вопросам организации горячей линии глав государств. Американская горячая линия уже действовала. Это был момент, когда указом Б. Ельцина заказчиком горячих линий было назначено ГУО. В Лондоне решались вопросы двусторонних отношений Россия — Великобритания по созданию горячей линии. Были решены технические и организационные вопросы, обеспечивающие безопасность информации, передаваемой по горячей линии, от третьих сторон.
В другом интервью по поводу встречи с Каном Андреев сказал, что Каном были обойдены некоторые невыгодные для американской стороны моменты встречи. Так, Кан, ничего не рассказал о его предостережении опубликовать имеющиеся в нашем распоряжении материалы в ответ на предание гласности американцами 2000 перехваченных в результате известной операции «Венона» наших телеграмм и намерении опубликовать еще 4000. Он обещал довести эту информацию до сведения руководства АНБ и, видимо, сдержал свое слово, поскольку дальнейших публикаций не последовало.
Никак не были опровергнуты им сведения, полученные от сбежавшего на Запад бывшего сотрудника 16-го Управления КГБ В. Макарова, утверждавшего, что разведывательную информацию СССР получал главным образом путем использования специальных технических средств, а не благодаря работе своих криптоаналитиков. Между тем, это утверждение в корне неверно. Многие результаты были достигнуты «чистыми» методами — с помощью математики и вычислительной техники.
«Главная трудность, — вспоминал Андреев, — заключалась в том, чтобы нащупать слабости электромеханического шифратора, стоящего в посольстве США в Москве — определить, какие части их машины создают побочные излучения». Тем не менее в 1959 г. группа специалистов во главе с ним сумела победить американский шифратор и разработала аппаратуру, с помощью которой была прочитана часть секретной переписки американцев, за что советские специалисты получили Ленинскую премию.
Скорее всего, именно об этом пишет Дэвид Кан: «В период “холодной войны” русские сумели вскрыть шифры американского посольства в Москве. Такие подвиги свидетельствуют об их осведомленности, базирующейся на глубоком понимании шифровального дела и криптоанализа».
Сам Кан писал ранее: «Советы всегда имели хорошую репутацию в деле вскрытия шифров и кодов. Хорошо известно, что три области связаны с успехами дешифрования — музыка, шахматы и математика. Именно в этих трех областях русские наиболее сильны».
Начало одной из первых крупных радиошпионских операций ЦРУ было положено в 1953 г. Именно тогда в его вашингтонскую штаб-квартиру поступило сообщение, что в Берлине, на территории ГДР, под землей действует крупная телефонная подстанция, через которую осуществляется значительная часть телефонной связи ее государственных органов.
В течение четырех месяцев аппарат ЦРУ в Берлине с благословения Даллеса с помощью английской спецслужбы скрытно прорыл туннель, на поверхности скрытый другими зданиями, была специально смонтирована новая радиолокационная станция, работы шли 24 часа в сутки. Воздух в тоннеле кондиционировался, насосы откачивали грунтовую воду. Было установлено 400 усилителей, по одному на канал связи, и столько же подслушивающих и фиксирующих устройств для записи телефонных разговоров. Линии проводов подключили к восточногерманским кабелям так, чтобы связь через подстанцию не прерывалась ни на секунду. Вскоре все 400 магнитофонов одновременно вступили в действие.
В течение года переговоры Москва — Берлин шли в Лондон, где группа русских эмигрантов немедленно осуществляла перевод. Телеграфные перехваты, требовавшие дешифровки, отправлялись в Нюрнберг. Там работала специальная группа из 5 криптоаналитиков. В Вашингтоне большое число сотрудников ЦРУ в течение нескольких месяцев занимались анализом и систематизацией для передачи ее правительственным органам.
В американской версии дальнейшего произошло следующее. Советские связисты проводили технический осмотр станции, и один из солдат обнаружил провода неизвестного назначения и далее стальную дверь. На двери была надпись на русском языке: «Без разрешения Верховного командования вход воспрещен». Несмотря на это, связисты вошли в тоннель. После прикосновения к одному из проводов, автоматическое устройство подало сигнал тревоги персоналу американской радарной станции, служащей прикрытием для шпионского тоннеля. В тоннеле все оборудование продолжало работать. Последовал протест с советской стороны. Соединенные Штаты хранили глубокое молчание.
Истинная история тоннеля стала известна только через 14 лет — благодаря Джорджу Блейку, бывшему офицеру шпионской спецслужбы Англии, известному советскому разведчику. Блейку удалось сообщить в Москву о предстоящем подключении ЦРУ к этой станции, и советская сторона переключила наиболее важные разговоры на другие каналы связи, в обход берлинской станции. А через нее шла другая, менее важная информация, которой жертвовали, чтобы отвести подозрения от такого ценного агента, каким был Блейк.
У советской контрразведки были и неудачи. Аллен Даллес вспоминает, что он «здорово посмеялся, поговорив с Хрущевым во время его визита в Вашингтон в сентябре 1959 г.» Отрывок протокольной записи беседы:
«Даллес. Господин председатель, Вы возможно видели мои доклады.
Хрущев. Я полагаю, мы получаем одинаковые доклады. Может быть, даже от одних и тех же людей.
Даллес. Может быть нам лучше объединить усилия?
Хрущев. Да, нам нужно вместе покупать информацию, чтобы экономить деньги. Нам придется платить только один раз».
Во время визита в Лос-Анджелес Хрущев снова сказал: «Вы напрасно тратите деньги. Для Вас было бы лучше отправлять деньги сразу нам, а не посредникам, мы все равно получаем большую часть этих средств. Ваши агенты передадут нам ваши шифры, а мы с их помощью предоставим ложную информацию. Затем пришлем телеграмму с указанием суммы, а вы нам отправите деньги».
Хрущев сказал, что в его столе лежит копия телеграммы иранского шаха, в которой он просил помощи у президента Эйзенхауэра. Таким образом, он недвусмысленно дал понять, что советские криптоаналитики читают американскую переписку. Вскоре АНБ спешно заменило практически все свои шифрсистемы.
США создали в 1948 г. для наблюдения за СССР спутниковую систему радиоразведки, которая совершенствовалась по мере развития науки и в период холодной войны представляла гигантский коллектор, которым охвачен весь мир («Эшелон»). Система принадлежит АНБ и позволяет перехватывать любые телефонные разговоры, факсы, сообщения электронной почты, шифровки, которые затем обрабатываются для практического использования, в том числе и для экономического шпионажа.
По состоянию на конец 90-х годов «Эшелон» перехватывал ежемесячно 100 млн сообщений, передаваемых через спутники и Интернет. Станции «Эшелона», прослушивающие переговоры, размещены на американских военных базах в Германии, Новой Зеландии, Австралии, Великобритании и в самих США. «Эшелон» находит нужные сообщения по ключевым словам.
АНБ, созданное в ноябре 1952 г. и получившее прописку в местечке Форт-Мид под Вашингтоном, соблюдало режим строжайшей секретности вплоть до 1973 г., когда был положен конец вьетнамской войне и в печать просочились первые скандальные сведения по «Уотергейтскому делу», приведшему к отставке президента Никсона. В слушаниях в Комитете по разведке Палаты представителей Конгресса США выяснилось, что АНБ прослушивало американских и иностранных граждан и организации, причем одновременно контролировалось до 40 тыс. только телефонных звонков и телеграфных сообщений (операции «Минарет и Шамрок»). Полученные данные немедленно засекречивались. Регистрация производилась по ключевым словам. АНБ оказалось замешенным в «Уотергейтском скандале».
В период холодной войны АНБ повышенное внимание уделяло перехвату линий радиорелейной связи, которые были широко распространены в министерствах обороны и связи. Именно спутники осуществили коренной перелом в доступности перехвата этих линий, так как до этого радиоразведке надо было либо включиться в створ линии между соседними башнями РРЛ, что без спутника технически было невозможно, или приблизиться к ним настолько, чтобы перехватывать сигналы боковых лепестков диаграммы направленности излучения данной конкретной башни, что с легальных позиций было бы подозрительно.
В период с 1968 по 1977 г. семь спутников системы «Каньон» перехватывали информацию, которая передавалась по РРЛ, проложенным в Сибири. Им на смену пришли аппараты системы «Шалет», затем «Вортекс», а в начале 1990-х «Меркурий».
С 1994 по 1998 г. было выведено на околоземную орбиту восемь спутников радиоэлектронной разведки.
Специалисты хорошо понимали, что иностранные спецслужбы не могли осуществлять перехват круглосуточно с каждой башни РРЛ, но в определенные моменты они могли прицельно и с легальных позиций осуществлять перехват излучений боковых лепестков отдельных башен, расположенных поблизости от посольств и инопредставительств. Это же, кстати, касалось и перехвата кабельных линий связи, которые могли улавливаться аппаратурой радиоразведки, расположенной в автомобиле.
В частности, были отмечены семейные выезды на лыжные прогулки иностранных дипломатов в район Ясенево, на уровне прямой линии Ясенево — Лубянка. Автомобиль останавливался прямо на МКАД, выбирал зону уверенного приема сигналов кабеля и ожидал, пока лыжники катались в окрестностях. Специалисты 8-го ГУ совместно с сотрудниками ПГУ в срочном порядке проработали и реализовали схему криптографической защиты этого кабеля, после чего лыжные походы прекратились.
С РРЛ сложнее. Аппаратуры гарантированной стойкости в 1970-х годах еще не хватало, она появилась позднее. Поэтому было решено в наиболее опасных местах каблировать некоторые направления связи не доходя до Москвы, одновременно с этим уточнить порядок использования аппаратуры временной стойкости. Абонентам Минсвязи, передающим сообщения по открытым каналам, давалось автоматическое сообщение: «Связь по радио. Секретность не гарантируется».
Российская газета (23 июня 2002 г.) опубликовала статью «Скрылся в СССР, чтобы умереть в Москве» со ссылкой на западные СМИ о том, что в Москве в возрасте 50 лет скончался бывший сотрудник ЦРУ США Эдвард Ли Ховард, бежавший в СССР в 1985 г. Как считают на Западе, он передал КГБ информацию, касающуюся подключения к советским подводным кабелям связи в Тихом океане и Баренцевом море и об установке подслушивающих устройств на линии правительственной связи за пределами Москвы. В пресс службе СВР тогда заявили, что ничего о судьбе Э. Ли Ховарда им неизвестно.
Сотрудник АНБ У. Пелтон, завербованной внешней разведкой в январе 1960 г., сообщил о действующей операции «Айви Беллз», в ходе которой американцы осуществляли съем информации с советского подводного кабеля, проходившего по дну Охотского моря. Американцы не могли предположить, что источником является не работающий в АНБ человек. В один прекрасный день космическая разведка доложила им о замеченном скоплении советских судов над местом установки аппаратуры. Они поняли, что это не было случайно, что к советским специалистам просочилась информация. В ноябре 1980 г. Пелтон был арестован.
В ноябре 1971 г. американская разведывательная субмарина тайно проникла в советские территориальные воды. Подлодка искала подводный кабель, связывающий штаб Камчатской военной флотилии, ракетный полигон Кура и базу подводных лодок со штабом Тихоокеанского флота. Водолазы-глубоководники вышли из лежащей на дне лодки и установили оборудование, индукционным способом снимавшее информацию с линии. Перехват продлился несколько суток, а сама операция получила кодовое наименование «Колокольчики плюща».
А в сентябре 1972 г. на вооружение американских подводников поступил «Кокон» — так называли новый усовершенствованный аппарат для автоматического съема и записи информации, передаваемой по подводной кабельной линии связи. Устройство было создано компанией «Белл» по заказу Отдела подводной разведки Разведывательного Управления Министерства обороны США (РУМО). Первая модель длиной 6 метров, диаметром 1 метр и весом 6 тонн позволила непрерывно снимать информацию с кабеля в течение месяца.
Весной 1978 г. американской разведкой было принято решение об установке «Кокона» на подводном кабеле в Баренцевом море на линии связи, соединяющей Северодвинск с Мурманском. Спустя некоторое время экземпляр «Кокона» был доставлен командованию ВМФ СССР. В изучении этих устройств и анализе линий связи принимали участие и сотрудники 8-го Главного управления КГБ СССР. Как выяснилось, большинство каналов связи были оборудованы засекречивающей аппаратурой временной стойкости. Вместе с тем перед гидронавтикой ВМФ стала задача охраны подводных линий связи. Для этого нужны были глубоководные аппараты с большой автономностью. И хотя усовершенствованный вариант «Кокона», прозванный «Камбалой», американцы стали снабжать самоликвидатором, это не помешало гидронавтам ВМФ регулярно выходить на лов «камбалы». Блок питания «Камбалы» использовал радиоактивные компоненты.
В 1970–1980-х годах в СССР быстро развивающиеся системы связи, особенно системы силовых структур, испытывали значительные трудности в оснащении перспективной засекречивающей аппаратурой. В СССР работали несколько крупных специализированных НИИ и более 20 заводов в Москве, Ленинграде, Пензе, Калуге и др. городах. Они были хорошо оснащены, имели квалифицированные кадры. Однако новая элементная база БИС, разрабатываемая главным образом в Зеленограде и ряде других предприятий была недоступна, хотя она и обеспечивала основные потребности заказчиков — Министерств и ведомств СССР. В 1975 г. заместитель Председателя КГБ СССР Н. П. Емохонов поставил перед 8-м ГУ задачу по созданию малогабаритной скрытноносимой засекречивающей аппаратуры телефонных переговоров для пеших разведчиков и подвижных групп. Такая аппаратура должна была быть создана к предстоящим в 1980 г. летним Олимпийский играм в Москве.
В это время был известен английский прототип, размером с колоду карт, он был построен с использованием БИС.
Совместная проработка 8-го ГУ и ОТУ дала возможность решить криптографические и другие специальные вопросы, подготовить техническое задание. Разработка была успешно завершена и Олимпиада была оснащена стойкой засекречивающей аппаратурой, которую можно было разместить на сотруднике в легкой летней одежде и использовать, не опасаясь перехвата противником.
В это же время оснащались засекреченной аппаратурой линии связи и управления космическими аппаратами: командные радиолинии, телеметрия, связь с космонавтом. Основную пробивную роль на элементной базе решали главные и генеральные конструкторы космических объектов, применение БИС определялось жесткими требованиями со стороны объектов. В разработке и использовании на космических линий связи были более 20 различных аппаратов засекречивания, что определялось широким спектром к засекречиванию со стороны космических линий связи и управления.
Попытки противника нарушить штатный режим управления космическими объектами со стороны противника успеха не имели.
Академик Борис Евсеевич Черток, который более 20 лет был правой рукой С. П. Королева (его фамилия долго была засекречена, в официальных документах он именовался не иначе как профессором Евсеевым), лично занимался урегулированием многих технических вопросов внедрения засекречивающей аппаратуры командных радиолиний, защитой телеметрии, информативность которой была высокой. Для решения вопросов он принимал работников 8-го ГУ без всякой задержки. В одном из интервью он говорил, что «после пуска Титова мы детально просматривали телеметрию и хватались за голову: ах, как же мы проскочили!». Эту информацию отдавать противнику было нельзя. На вопрос «какую роль в обеспечении безопасности космических полетов играет элемент случайности?» — отвечал: «Случайностей быть просто не должно! Надо тратить огромные средства на наземную обработку. А истинная причина открытия дыхательного клапана в момент разделения спускаемого аппарата и бытового отсека “Союз-II”, приведшая к смерти трех космонавтов (Волкова, Добровольского, Пацаева. — В. К.) так и осталась тайной».
В системах фоторазведки надо было защищать не только содержательную информацию, но и разрешающую способность оптической системы.
Подводя итоги вышесказанному, можно констатировать что в период холодной войны криптографическая служба и служба радиоразведки КГБ СССР (8-е Главное управление, 16-е управление), а позднее ФАПСИ обеспечили необходимый уровень государственной безопасности шифрованной связи, а также ведение внешней разведывательной деятельности в сфере шифрованной и иной спецсвязи с использованием радиоэлектронных средств и методов. Этому в немалой степени способствовало и то, что холодная война с Западом проходила в условиях военного паритета в несравненно более выгодной для Москвы обстановке. Советский Союз противостоял противнику не в одиночку, а в составе мощного военно-политического альянса с союзническими режимами на разных континентах. Современная Россия сильно уступает СССР по всем показателям. В результате через 23 года Россия находится в условиях конфронтации с Западом в гораздо худшей позиции. В наше время необъявленная холодная война продолжается.
В газете «Комсомольская Правда» от 12.11.2014 г. полковник ГРУ ГШ РФ в отставке Г. Ванин рассказывал о планах США разместить в Крыму ядерные ракеты. К концу 2014 г., полуостров должен был стать центральной базой НАТО в Крыму. Там уже скрытно начался ремонт объектов, выбранных для инфраструктуры НАТО. Для США это была задача № 1.
Обама решил сменить власть в Киеве, чтобы форсировать события. К 15 мая 2014 г. премьер Яценюк должен был объявить о денонсации договора по Черноморскому флоту и потребовать его вывода из Севастополя. Эксперты Комитета начальников Штабов США еще 17 января рассматривали возможность применения наемников из частных военных компаний для оккупации Крыма. 13 февраля Россия провела масштабные военные учения на юге, которые были самыми крупными за последние 20 лет и предусматривали повышение степени боевой готовности российских ядерных сил (The Washington Times). В НАТО решили, что Кремль решил попугать их, и продолжили подготовительный цикл оккупации полуострова. Фактор времени был на вес золота. По замыслу, крымские татары должны были сыграть роль косовских албанцев при уничтожении Югославии — объявить суверенитет и очистить Крым от русских патриотов. Накануне Крымского референдума Яценюк срочно прилетел в США для консультаций с Обамой, но «вежливые люди» не допустили провокаций. Указом Президента российской Федерации от 26 февраля 2015 г. № 103, 27 февраля установлено Днем Сил специальных операций. Американская разведка — космическая, авиационная, морская, военная, радиоразведка потерпела в Крыму поражение. Такого не было никогда, чтобы в современных условиях, когда каждый дециметр земли под контролем, никто ничего не заметил. В эфир не было сказано ни единого лишнего слова, а передвижение подразделений осуществлялось абсолютно скрытно. Зарубежные эксперты считают, что Россия применила технологии прикрытия подготовки войсковой операции техническими средствами, которых больше ни у кого нет.
10 апреля в Черное море вошел американский эсминец «Дональд Кук» с броней из высокопрочных сплавов с поглотителями радиолокационного излучения. Плюс четыре антенны супер радаров, до 100 «Томагавков», ракеты ПВО и боевая информационно-управляющая система «Иджис». На третий день пребывания к эсминцу подлетел фронтовой бомбардировщик СУ-24 и совершил облет. Он не представлял, по мнению американских военных, опасности, но на брюхе у него висел контейнер с комплексом РЭБ «Хибины». Летчик включил его и сымитировал ракетную атаку на корабль. Один из моряков позже писал в соцсети: «Мы вели русского локатором до его подхода к зоне поражения, чтобы затем накрыть, но когда он вошел в эту чертову зону, началась мистика. Первыми погасли наши локаторы. Потом выключилась функция целеуказания, и весь “Иджис” вышел из строя. Наш великолепный “Дональд Кук” качался на волнах, как дохлая черепаха. Оказывается этот проклятый русский металлолом включил аппаратуру электронного подавления, и гордость нашего флота превратилась в наш позор. А русский стал откровенно глумиться над нами. Он провел над нами 12 учебных атак, ездил по нашим локаторам брюхом, глушил нас ревом двигателя и вообще показывал всем, что на таком дерьмовом корыте может служить только дерьмовая команда…» После этого 27 членов экипажа подали рапорты об отставке, так как не хотят подвергать свои жизни опасности.
После формального окончания холодной войны руководство ФАПСИ (1991–2003 гг.) неоднократно выступало в СМИ. В этих выступлениях давались оценки соотношения сил в области криптографии и радиоразведки России и развитых стран мира, которые можно охарактеризовать следующим образом: «Мы держим паритет».