Радин Сергей

Литта

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

След Мёртвого города

Литта и Рэсс

-

Та ночь в Мёртвом городе медленно перетекала в предрассветье, когда тучи воронья взметнулись в зеленоватый воздух. Всполошённый, недовольный крик чёрных птиц эхом раскатился по затаившимся улицам.

Легковая машина остановилась у окраинного дома. Открылась дверца. Чьи-то руки вынули из салона девочку лет девяти и поставили её на дорогу.

Ребёнок напряжённо вслушивался в ровно уходящий звук; неподвижные руки безвольно лежали на складках пышного, нарядного платья. Словно забытая кукла. И кукольное лицо — тяжеловато-припухшее, угрюмое.

Птицы успокоились. Лишь изредка то одна, то другая вскрикивала, словно делясь впечатлениями. Девочка подняла голову, прислушиваясь. Если бы кто видел её лицо со стороны… Оно потеряло кукольную надутость и обрело выразительные черты взрослого человека, привыкшего к власти и не ведающего сомнений. Только тёмно-серые глаза под вызывающе надломленными бровями остались прежними — равнодушными, как у мечтателя, погружённого в грёзы.

Один неуверенный шаг, второй… Под неловкими ногами — трещины: дорога плохо сохранилась. Иногда девочка, кажется задумавшись, спотыкалась о бордюры, едва не падала. Помедлив немного и всё ещё надменно высоко держа подбородок, она слегка меняла направление, для того чтобы снова наткнуться — уже на противоположный бордюр. Прямой путь увёл её от главной магистрали города, а дорога превратилась в узкий переулок, тесно сжатый с обеих сторон высотными зданиями. Девочка поёживалась, будто замкнутое пространство давило на неё. Шаги её уже не отдавали сухим стуком, но тысячью шелестящих отзвуков от стен сливались в непрерывный, сводящий с ума шумок… Ноги подгибались, и всё же она упрямо шла в неизвестность.

Мёртвый город насторожённо следил за маленьким живым существом…

…Детский вскрик заставил мужчину на втором этаже полуразрушенного дома вздрогнуть. Он быстро затоптал костерок из тлеющих обломков мебели и застыл. Что это? Слуховая галлюцинация или один из тех кошмаров, на которые так щедр Мёртвый город?.. Несколько шагов — и бродяга встал сбоку от окна, оскаленного грязным разбитым стеклом. Одной рукой распахнув раму, он втянул сквозь стиснутые зубы холодный, внезапно отяжелевший воздух: девочка казалась белым мотыльком под лапами чудовища, сморщенный гребень которого достигал третьего этажа. Монстр тупо наблюдал, как ребёнок ощупывает роговые пластины одной его лапы, стоя между когтей другой.

Прыжок от окна — на пол аккуратно легли громадный меч и заплечный мешок. Мужчина деловито вынул из мешка две гранаты и перезарядил их часовой механизм. Размотанная с пояса верёвка свилась книзу вокруг его ног. Бродяга укрепил заготовленную петлю на ручке двери, рывком вылетел из окна и буквально свалился перед монстром.

Неведомая сила отшвырнула девочку в сторону.

Чудовище вздыбилось с рёвом. Давний враг стоял перед ним, маленький и ничтожный, готовый погибнуть под бронированными лапами. Потрясая изуродованным когтем, монстр поспешил задавить надоедливую букашку, уже однажды осмелившуюся выступить против него.

Мужчина не сдвинулся с места. Чудовище вновь злорадно завопило. Где-то послышался грохот падающих домов, а человека обдало тошнотворно-удушливым жаром. Сумасшедший бродяга нетерпеливо размахнулся и одну за другой забросил гранаты в разинутую пасть. Ещё через секунду он, казалось, испарился в сумеречном воздухе. Чудовище с яростью и обидой в глазах уставилось на место, где только что был человек, и вдруг дважды дрогнуло. Мощные лапы расслабились, и монстр неловко упал, слабо дёргая обмякающим хвостом. Пыльный взрыв взметнулся из-под необъятной туши в светлеющее небо. Дом, к стене которого привалился мёртвый монстр, будто в нерешительности вздохнул и — засыпал тело собой, медленно и жадно. Поди разберись — кто охотник, кто добыча?..

Струйка песка ещё шуршала по панелям, когда девочка пришла в себя и, что есть силы, побежала по дороге.

Выскочивший из подвала мужчина бросился вслед.

— Стой! Туда нельзя!

Асфальтовая полоса дороги драным краем вонзалась в ничто. Ни один человек не осмеливался обследовать бездонную пропасть — она возникла от взрыва, уничтожившего когда-то половину Мёртвого города.

Мужчина не успел и теперь с горечью следил за исчезающим в бездне белым пятном.

Серый, с багровыми подтёками на востоке горизонт наливался тяжёлой, дождевой тьмой. Ветер лениво качнулся, опахнул охотника прохладой. Отвернувшийся было, он торопливо опустился перед пропастью на колени.

Свист снизу не был голосом поднявшегося ветра. Сливаясь с безграничной тьмой, когтистые крылья рассекали сумрак.

С замирающим сердцем охотник смотрел, как медленно и мощно поднимается из мрака неведомое существо.

… Двое стояли друг против друга. Охотник насторожённо сжимал в руках меч остриём вперёд — Нечто, закутанное в кожистые громадные крылья, словно жёсткий кокон, невнятной угрозой высилось перед ним.

Одно крыло шевельнулось. Охотник быстро расставил покрепче ноги. Но крыло развернулось. У нижнего его края мужчина увидел ребёнка. Ошеломлённая девочка, видимо, пребывала в шоке: она держалась за коготь крыла и не двигалась.

— Иди ко мне, малышка, — ласково позвал охотник, с облегчением опуская меч.

Существо слегка подтолкнуло девочку. Мелькнула блестящая пятнистая кожа. Девочка послушно пошла на хрипловатый голос.

1.

Рубаху из мягкой кожи ему пришлось накинуть на плечи. Девочка намертво сцепила ладошки за его шеей и, наверное, ещё не вышла из шокового состояния. Рэсс минут пять возился, пытаясь разжать детские пальчики, но вовремя сообразил, что, скорее, неловким движением может их сломать. Кажется, мышцы девочки задеревенели. Пока она не придёт в себя, нечего и думать о разъединении. Рэсс усмехнулся: "Об отпочковании?"

Он чувствовал некую раздвоенность. Рад, что спас ребёнка. Но что делать с девочкой дальше? Подбросить на ближайшую базу охотников, контролирующих эту часть планеты? Легко попасться самому. Эти профи как хорошие сторожевые собаки: на свою территорию пропустят безнаказанно, а вот назад обычно путь посетителю заказан. Хотя… Рэсс когда-то сам был охотником, поэтому мог позволить себе слегка прикинуть шансы проникнуть на базу и, оставив там девочку, попытаться исчезнуть оттуда. Бродяжья жизнь сделала его на уровень, а то и на два выше бывших коллег, но она же научила: волк может выстоять против двух-трёх обученных псов, но никак не против целой стаи. А база — настоящее змеиное гнездо. Потревожь одного охотника — из самых невероятных мест сбегутся остальные. Нет, первый вариант полностью отпадает.

Девочка мягко дышала в его ключицу. Мысли Рэсса потекли в другом направлении. Каким образом она здесь очутилась?.. Вопрос оказался настолько тупиковым, что Рэсс постарался забыть о нём до поры, пока спасённая не ответит ему.

Он просидел на одном месте довольно долго, уже размышляя, где бы найти временное пристанище, в котором и малышке было бы удобно. Что девочка привыкла к комфорту, ясно с первого, даже не слишком внимательного взгляда. Итак, что же делать? Дом, где Рэсс жил последние три дня, благополучно поменял своё предназначение приюта на гробовую крышку для монстра. Значит… Рэсс встал. Малышка не шевельнулась, словно размазанная по его груди… Бродяга благожелательно провёл ладонью по мягким волосам девочки: "Шок шоком, однако ты умудрилась уцепиться за меня так, что совсем не мешаешь двигаться". Он чуть присел, чтобы проверить последнюю мысль. Девочка не шелохнулась. Рэсс оглянулся на пропасть и через секунду забыл о ней, пробегая по улицам в поисках более-менее уцелевшего дома.

2.

К вечеру Рэсс научился не замечать тёплого довеска на себе. Возможно, потому, что девочка неосознанно равномерно распределила свой вес: она не только уцепилась ручонками за его шею, но и обхватила пояс спасителя ногами. Сначала он старался двигаться так, чтобы меньше сгибаться, мешая ей. Потом заметил, что тело девочки пластично меняет положение, будто откликаясь на малейшее колебание его мышц. Рэсс довольно улыбнулся… Правда, он не подозревал, что довесок проведёт на нём ещё немало времени.

Квартиру нашёл достаточно уютную. Рэсс прибрал её немного, установил на всех дверях и окнах ловушки на случай непрошеных гостей; сварил на электроплите ужин, запихав в духовку полешки, нарубленные из небольшого комода; приготовил на полу, рядом с плитой, роскошную постель, собранную из принадлежностей сразу двух соседних квартир. И только тогда сообразил, как снять с себя девочку. Он сел в кресло и осторожно пробежался чуткими пальцами по локтям малышки. Найдя нужные точки, Рэсс, затаив дыхание, нажал. Довольно тугое кольцо вокруг шеи расслабилось, и он уже смелее надавил на те же точки. Секунды — и детские руки вяло провисли на его плечах. Рэсс работал сосредоточенно, пробуждая девочку к жизни постепенно. И вот она стоит на полу нелепой потрёпанной куклой. Живут только глаза: они точно следуют за тем, что слышат уши. Рэсс заговорил, и тёмно-серые глаза малышки застыли на нём. До этого она словно не замечала его.

— Привет. Меня зовут Рэсс.

Руки девочки медленно поднялись. Для приветствия? Слегка удивлённый Рэсс пожал тёплую ладошку, и малышка снова немедленно вцепилась в него. Она смотрела прямо в его глаза и обеими руками крепко сжимала его жёсткую ладонь. Рэсс было рассердился, но взгляда на слабые пальчики оказалось достаточно, чтобы притупить недовольство.

— Так как тебя зовут, маленькая?

Девочка промолчала.

— Ладно, пока не хочешь говорить, и я тебя понимаю. Посиди здесь немного. Посмотрю, как там наш ужин.

Он усадил девочку в кресло и, решительно оторвавшись от цеплявшихся за него ручонок, вышел из комнаты. Возможно, ей и страшно. Но… Пусть привыкает.

Неуверенные шаги он больше почувствовал, чем услышал. Оглянулся и замер. Нервно поворачивая растрёпанную головку из стороны в сторону, вытянув одну дрожащую руку вперёд, пальцами другой касаясь стены, девочка медленно ставила ногу за ногой, точно пробуя пол на прочность. Вот носок правой ноги ушёл под матрас, расстеленный между плитой и дверью, и тут же отдёрнулся. Девочка всхлипнула и сразу же подавила всхлип прижатой ко рту ладонью. Рэсс потрясённо смотрел, как вздрагивают от задавленных рыданий ссутуленные плечи, и боялся поверить. Переломив себя, девочка опустилась на корточки, опасливо стала ощупывать спальное бельё… Рэсс шагнул и подхватил её на руки. С коротким писком она прильнула к нему.

— Маленькая… Ты не видишь?

— Ты не бросишь меня? Ведь правда, не бросишь?

— Клянусь именем и звездой, не брошу!

Девочка вдруг отстранилась и, потрогав его лицо (пальчики быстро пробежались, словно снимая с него паутину), спокойно сказала:

— Бросишь. Меня все бросили.

3.

Засыпая, Литта прижалась к нему спиной, хотя под грудой одеял достаточно тепло. Рэсс воспользовался случаем и накрыл её лоб ладонью. По едва ощутимому дыханию девочки он понял, что спит она крепко. Тогда он представил вокруг себя тонкое марево, похожее на чересчур свободный комбинезон, мысленно расстегнул его, "натянул" на Литту и вновь "закрыл". Теперь они вдвоём оказались в этом "комбинезоне". Рэсс плотно сомкнул веки и, вглядываясь в бездонную пропасть внутри себя, начал спускаться в спиральную темноту.

4.

Во сне она видела! Значит, не слепорождённая… Рэсс "подтолкнул" воображение девочки, и прихотливое течение сна послушно приблизило последние минуты Литты, перед тем как ей ослепнуть…

Какая-то жизнерадостная молодая женщина наклоняется к малышке и целует её: "Ещё немного — и мы дома". Кажется, они в машине. Точно. За рулём — мужчина, у него тёмно-серые глаза и смешливый рот, который всё время неудержимо расплывается в улыбке, когда он смотрит на женщину и Литту. Отец? Рэсс забеспокоился. Этот парень явно знаком ему. Если подровнять взлохмаченные волосы, сделать серьёзным лицо и сменить беззаботно яркую рубаху на строгий деловой костюм… Боги, кто же он… Не так уж много знакомых осталось у Рэсса на Эрис, когда он решил попутешествовать по другим мирам…

Ветровое стекло вспыхнуло сверкающей пылью! Оглушённая Литта оглядывается на мать. Та безучастно смотрит в ничто, буквально пришпиленная к спинке пулями. "Папа!" — визжит девочка. Отец успевает опрокинуть спинку своего сиденья, падает на образованную кушетку без сил. Литта смотрит на обезображенное смазанной кровью лицо, слабеющие губы отца с трудом выталкивают слова: "Лезь… под… люблю… тебя…" Девочка встаёт в узком проходе на колени, протискивается под спинку и слушает: торопливые шаги, хлопанье дверец, сдавленные злобные ругательства, шум отъезжающих машин.

Тишина — и звонкое кап-кап-кап. С сиденья, ставшего её временной крышей, падает кровь. Литта тупо всматривается в неё. Кровь капает всё медленнее, но каждая капля, собирающаяся на краю обшивки, становится всё огромнее и огромнее, темнее и темнее. Последняя капля затмила весь свет.

5.

Долгий вздох шепчущим песком ссыпался в сон Рэсса. Инстинкты опередили сознание. Очнувшись, он обнаружил, что бежит по лестнице босой, ёжась от попадающих под ступни мелких колючих предметов. Литта, распластанная на его груди (и когда он успел захватить её с собой?), молчала, и он был благодарен, что девочка не отвлекает его. Сумасшедший бег сопровождался грохотом разваливающегося в пыль и прах дома. Им повезло: осыпание началось с верхних этажей.

Он вылетел на улицу и бросился к месту, бывшему когда-то сквериком, — благо, находилось неподалёку. Перестраховался. Скрывшийся в собственной пыли дом оказался единственным. Обычной для Мёртвого города цепочки разрушений не последовало. Тогда Рэсс быстро переключился на другую проблему: почему рухнул именно этот дом? Вчера вечером аура жилища утверждала, что стоять ему ещё с полгода.

— Что случилось? — прошептала девочка.

— Всё нормально. Можешь говорить в полный голос. Просто дом, в котором мы устроились на ночёвку, упал.

— А можно мне на землю? Тебе тяжело.

— Да нет, привык уже.

Опуская девочку на землю, он заметил, что она вытянула одну ногу и, едва та коснулась поверхности, сразу поставила и другую.

"Маленькая — прирождённый охотник", — одобрительно подумал Рэсс и внезапно замер в стойке охотничьего пса: именно девочка стала причиной гибели старого дома! Ошеломлённый Рэсс стремительно считывал информацию с лёгкой дымки над головой Литты: спровоцированные им воспоминания во сне почти мгновенно переплавились в поток ненаправленной ярости, которую впитали стены дома и натиска которой не выдержали.

— Литта, сколько тебе было лет, когда погибли твои родители?

Девочка подняла голову, как бы пытаясь разглядеть лицо Рэсса незрячими глазами.

— Шесть.

Она даже не спросила, откуда ему известно о её родителях. Никакой обиды или сожаления. Что ж, возможно, у девочки бойцовский характер. Почему бы не проверить его, пусть даже жестоко?

— Почему тебя бросили здесь Литта?

На обдумывание вопроса у девочки ушло немного времени, но такого ответа Рэсс не ожидал:

— Наверное, потому, что я стану Брендой, когда вырасту.

6.

Бренда! Романтичная страница сравнительно недавнего прошлого планеты Эрис, красивая легенда, которую, кстати, однажды даже реставрировали… Рэсс пристально всмотрелся в бесстрастное лицо Литты. Теперь память сработала: вместо округлой детской мордашки появился мгновенный снимок молодого мужчины из сна. У него глаза Литты — широко распахнутые, опушённые слегка мохнатыми ресницами, приглушающими счастливый блеск. Вот только один из нижних углов снимка хищно перечёркивала траурная лента. Вся планета переживала, когда погибли молодой лорд Максимилиан и его жена. А удалившийся было на покой лорд Александр вынужденно вернулся к прежнему своему занятию — управлению Эрис. Значит, Литта — его внучка. Что мы имеем? Рэсс мысленно пожал плечами: повод потребовать выкуп и повод не возвращать девочку, которой, по возвращении, возможно, грозит смерть.

… В скудной истории Эрис многолетняя война с "призраками" занимала внушительное место. Сначала первопоселенцы осваивали на планете в основном сельское хозяйство и горнорудное дело. Отсутствие богатых ресурсов не пугало. Эрис принадлежала к планетам земного типа, разве что не хватало жарких местечек. Три материка предполагали климат умеренный, со спокойным и даже прохладным летом и суховатой зимой, когда земля просто замерзала на полметра вглубь, а снег становился чрезвычайным явлением.

Постепенно Эрис обзавелась городами. Её столица росла и превращалась в мегаполис, приветствующий туристов, которые с удовольствием приезжали сюда ради сувениров из "мерцающего" камня. Камень обнаружили в горной системе, протянувшейся вдоль береговой линии одного из океанов Эрис. Близкий по составу к мрамору, "мерцающий" при определённой обработке играл таинственными зеленовато-золотыми огнями. Добычей камня и его доведением до товарного вида занимались крупные компании… Работы на планете хватало, и всё говорило о постепенном, но устойчивом процветании.

А потом пришла беда. С людьми стало происходить что-то странное.

7.

— Мне нужно переодеться, — сонно сказала Литта, почти касаясь губами его уха.

— Второго такого платья мне не найти.

— И хорошо. Оно такое неудобное… Ты здесь всегда живёшь?

— Нет, месяца два.

— Мы ведь в Мёртвом городе? Мы умрём от радиации?

— А ты хочешь умереть?

— Пока ты со мной — нет.

— А домой не хочется?

Девочка тепло зевнула ему в ухо. Рэссу понравилось.

— Зевни ещё раз.

— Ты меня не бросишь.

— Почему ты так решила?

— Не скажу… Куда мы идём?

— Это я иду, а ты едешь. Искать новое убежище. Так почему?..

— Ты потерял из-за меня все вещи и не ругаешься.

— Вещи — дело наживное.

— И зелёное не стало красным.

От неожиданности Рэсс чуть не споткнулся.

— Где?

— Что — где?

— Зелёное не стало красным?

— Вокруг тебя. Когда дед сердится, он весь вокруг красный.

— А он знал, что ты так видишь?

— Нет.

Интересно. Девочка видит ауры. Чем дальше, тем всё страньше и страньше…

8.

Они устроились в пригороде, на территории сада одного из частных владений. Рэссу пришлось попотеть, расчищая необходимое для палатки место и одновременно таская на спине Литту. Девочка наотрез отказалась покидать хитроумное сплетение ремней, которое придумал Рэсс. Поворчав дня два, Рэсс и смирился с тяжестью за плечами, и привык к ней настолько, что порой не замечал её, если не велась беседа. Правда, девочка редко сама начинала разговор, а на вопросы отвечала коротко и односложно.

О времени Рэсс не думал. На Эрис он прилетел после долгого отсутствия и рассчитывал пожить в тишине и покое Мёртвого города несколько месяцев, чтобы отдохнуть от последних бурных событий своей жизни. Радиации не боялся. Выработанные ещё до путешествия по космосу навыки работы с энергией позволяли безболезненно выводить из организма любую знакомую, но чужеродную человеку энергию.

Рэсс ясно видел, что быстро привязался к девочке, и немного страшился того мига, когда им придётся расстаться. Он знал за собой эту черту, которая делала его уязвимым, — привязчивость; знал, что будет больно рвать крепко оплетающие его дружеские узы. Поэтому старался не думать о будущем, а всё внимание перенести на девочку: приготовить её к жизни на этой чёртовой планете. На всякий случай.

А пока он запутывался в силках всё больше.

9.

Через неделю платье Литты превратилось в потрясающие лохмотья. Оттаяв и набравшись смелости, девочка изредка покидала гнёздышко из ремней на спине Рэсса и обследовала местность вокруг палатки. Вооружившись палкой, она тщательно обошла свои новые владения, запомнила тропку к ручью, обнаружила скамейку у полувысохшего пруда и парочку уцелевших садовых статуй. Увлечённость исследованиями однажды дошла до того, что она залезла на клумбу, куда её заманил многоголосый аромат цветов. Неухоженность клумбы, однако, выразилась в том, что, помимо слегка одичавших розовых кустов, на ней торчали корявые, высохшие, но жёсткие лозы.

Литта выбралась из розовой чащобы исцарапанная и истерзанная.

— Никуда не денешься, — развёл руками Рэсс, улыбаясь счастливой мордашке девочки, — завтра посидишь одна в палатке. А я поищу что-нибудь на тебя, заодно и продукты присмотрю.

Консервов у них хватало, но надоели они явно обоим.

— А где поищешь? — с любопытством спросила Литта, и Рэсс довольно усмехнулся: девочка оживала, её обычно бесцветный голос обретал выразительные нотки, а застывшее в маску лицо смягчалось, откликаясь на движения души.

— В городе была река, — объяснил он. — Река впадала в океан. Я поеду на мотоцикле до океана по речному руслу, а дальше на моторке часа три до островов. Там есть летние резиденции, но сейчас, ближе к зиме, они пустуют. Поняла?

— Поняла, — задумчиво ответила девочка. — Сколько надо времени, чтобы доехать до океана?

— Часа полтора-два.

— Всё вместе пять туда — пять обратно плюс час на поиски подходящей одежды. Рэсс, это одиннадцать часов!

— Выеду рано утром, почти ночью, — после обеда уже вернусь. Половина дня и вечер будут в твоём распоряжении, маленькая. Сейчас светает пока что рано, так что из одиннадцати часов где-то три-четыре без меня ты будешь спать.

— Я боюсь…

— Не стоит. Я поставил по всей длине вокруг сада и палатки пугала. Никто живой не осмелится и близко подойти к тебе. Представь: завтра, после обеда, мы устроим с тобой грандиозную выставку мод. Будут какие-то особые пожелания, леди?

— Возьми меня с собой.

Рэсс притянул к себе девочку, осторожно обнял её и вздохнул:

— Это опасно, маленькая.

10.

А оставлять её в палатке не опасно?

Хотя Рэсс завёл мотоцикл за пределами сада, Литта слышала гул мотора. С вечера девочка втихомолку решила спать до последнего, сколько сможет. Чтобы тянуть время до приезда Рэсса. Но проснулась и чувствовала себя совершенно бодрой с той секунды, как Рэсс бесшумно поднялся со своего ложа и выскользнул из палатки к заранее приготовленным вещам. Собирался он недолго. Убывающий звук мотоцикла внезапно заставил Литту похолодеть от воспоминаний. Отчётливые морозные линии ужаса поползли по телу. За несколько секунд, слушая затихающее гудение, девочка вновь пережила похищение и обиду на тех, кто так равнодушно оставил её на пустой дороге. "Лучше бы уж сразу убили", — угрюмо подумала она. Возражение пришло незамедлительно: зато ей крепко повезло с Рэссом! Неожиданно ярко она представила, как цепляется за сильные тёплые плечи своего спасителя, и облёгченно расслабилась.

Как ни странно, почти сразу Литта обнаружила, что проголодалась. Мысли о еде прогнали холод воспоминаний… Она попробовала содержимое каждого термоса и разочарованно убедилась: процесс насыщения, как его ни растягивай, весьма короток. Тщательная уборка палатки тоже быстро закончилась.

Девочка присела на сложенные одеяла. Если ничего не делать, воспоминания сведут её с ума. Жизнь, поделённая на три части — до слепоты, в слепоте и в Мёртвом городе, — давала слишком много материала для самокопания. А по своему щедрому на несчастья опыту Литта знала, к чему могут привести раздумья о прошлом — хотя бы к болям в животе. Поэтому она предпочла восстановить вчерашний разговор с Рэссом и нашла в нём зацепку для дела. Интересно, что за пугала стоят вокруг сада?.. Литта вытянула левую руку и решительно вышла из палатки.

Пугалом оказалась замкнутая полоса вокруг их жилища. Какова её ширина, Литта не смогла определить. Первый шаг по полосе заставил девочку напрячься в темноте, второй — обдал самым настоящим ужасом. Литта отступила. Ментальная настройка "пугала" вызывала страх в любом живом существе. И это успокаивало. Настолько, что девочка, вернувшись в палатку, нащупала спальный мешок и неожиданно крепко заснула, пригревшись.

… В метре от "пугала", с внешней стороны, воздух колыхнулся и застыл, будто в землю воткнули неровный кусок прозрачного, но кривого стекла.

Литта вздохнула и заворочалась в мешке. Она спала уже пять часов странным тяжёлым сном.

Искажая видимое, вместо того чтобы давать тень, прозрачная кривизна плавно приблизилась к "пугалу" и коснулась его края. Непрерывная резкая рябь сморщила странное пространство в экран с "бегущим" отражением. Кривизна отступила от "пугала" и медленно двинулась вдоль его границ. В тени деревьев пространственный выверт пропадал, а под определённым углом становился похожим на расплывчатую тень человека.

… Рэсс вздрогнул. На всякий случай он настроился на "пугало", хотя и считал защиту очень надёжной. Попытка проникновения комариным укусом уколола его. Руки замерли над сумкой, в которую охотник перекладывал из лодки детские вещи. На берегу застыла неестественная тишина. Только потом Рэсс сообразил, что погрузился в глубокий транс. Не разгибаясь, Рэсс ждал. Сигналов тревоги больше не поступало. Лишь раз от потенциального нарушителя повеяло липким холодом, как в тёплой воде кожи неприятно касается студёная струйка со дна… Последние тряпки он запихал небрежно и быстро разогнал мотоцикл, беспокойно вглядываясь вперёд.

… Мягкий сон о солнечной уютной комнате закончился. Окно почему-то оказалось раскрытым, и с улицы доносилось жалобное щенячье повизгивание. Литта медленно подошла к окну. Под дождём мокла маленькая кудлатая собачонка. Она просяще вглядывалась в глаза Литты и поскуливала от холода. "Бедненькая, — сказала-подумала Литта, и ей стало горячо от внезапного чувства сострадания. — Тебя тоже бросили. Подожди, я спущусь к тебе!" Она вышла из комнаты и по лестнице двинулась вниз. Лестница странная — отметила она. Ветвилась на много полутёмных ходов — и Литта поняла, что лестница не хочет пускать её на улицу.

… Девочка оттолкнулась локтем от земли. Спальный мешок сполз с её плеч. Вялые движения Литты подсказывали, что девочка всё ещё спит. Спящая, она направилась к парусиновой двери и недоумённо остановилась, наткнувшись на преграду. Привыкнув, что путь из палатки всегда свободен, она решила, что ошиблась в направлении. Щенячий скулёж начал стихать — девочка переходила из сонного состояния в дремотное. Однако она ещё помнила, что торопилась наружу. Пытаясь сориентироваться, Литта попятилась назад и едва не упала, снова налетев на преграду. Девочка повернулась и робко протянула руку. Растопыренные пальчики ухватились за удобную рукоять меча из коллекции Рэсса. В один из дождливых дней за неимением других игрушек Литта изучила все одиннадцать экземпляров коллекции, заинтересованная в первую очередь украшениями на них… Она внезапно ощутила, как вздрогнула несколько раз земля: похоже, кто-то прошёл рядом, как будто вонзая острые каблуки в поверхность. Прислушавшись, Литта догадалась: вокруг неё втыкают мечи, — и, перепуганная, проснулась.

… В щенячьей имитации едва видимая тень уже не нуждалась. Она получила ментальный мост через "пугало" — мост, построенный на сильном чувстве жалости одного живого существа к другому. Тень пересекла полосу-заграждение и медленно текла к палатке. Уже не одна. Два полуистлевших трупа вразвалку вышагивали за нею по неровной тропке. Они походили на бутафорские манекены для спектакля ужасов, настолько несокрушимо облепляла кости остаточная плоть — наблюдатель со стороны мог бы предположить, что конструкция крепко схвачена хорошим клеем. Оба трупа обряжены в униформу техников, кем в прошлом и были. А ещё парочка держала в костлявых руках оружие.

… Гоня мотоцикл по кочковатому речному руслу высохшей реки, Рэсс лихорадочно соображал, каким образом увеличить скорость хотя бы втрое-вчетверо, пока "холодные" не добрались до Литты. Прибавить газу? На такой, с позволения сказать, трассе цирковое трюкачество мгновенно обернётся смертью. Что же делать… Неужели мотоцикл — единственная возможность добраться домой?! ("Домой?!" — изумлённо шепнул кто-то со стороны) Какой-то неясный намёк мелькнул в памяти, что-то связанное со следующим поворотом реки, с её обрывистой излучиной… Стоп! Когда он ехал к океану, не там ли, на правом берегу, показалась антенна дежурного форпоста? Точно! Только вот как уговорить дежурных охотников одолжить авиетку? На ней путь займёт от силы минут семь. "Думай! Думай!" — уговаривал себя Рэсс, заставляя мотоцикл на прежней скорости взлететь на береговую крутизну.

… "Призрак" остановился у двери в палатку и после некоторого колебания отошёл. Дверная ручка состояла из металлических пластинок, а дотрагиваться до металла "холодный" не мог. Именно в таких случаях "призраками" использовались трупы… Костлявая длань трупа повыше с дробным стуком ухватилась за ручку и подёргала. Только подрагивание палатки вторило его пробным рывкам.

… Оцепенение началось сразу. Казалось, страх наполнил руки неимоверной тяжестью, и не нашлось сил поднять их. Потом отказали ноги. Литта неловко осела в маленьком пространстве среди мечей. Ещё до того как за дверью послышался странный шумок шаркающих шагов, она уяснила себе значение выставленного в круг оружия. Распорядившийся мечами её не волновал: судя по его действиям, он оберегал Литту. Но встретиться с врагом, о котором знаешь с раннего детства… "Я же слепая! — мысленно кричала девочка. — Мне ещё никогда не приходилось держать в руках меча!" Вспыхнула и погасла надежда, что это Рэсс приехал и пошутил… Когда оцепенение прошло, Литту сотрясла крупная дрожь. Испугавшись, как бы не пораниться об острые лезвия мечей, девочка вытянула руки и намертво вцепилась в рукояти.

… Автономного управления у авиетки не было. Компьютер напрямую соединял её с центром в форпосте, откуда пилот получал добро на вылет и нужную программу. Рэсс просмотрел пульт и без раздумий сделал то, что проделал лишь раз в жизни: выбив панель, он сунул ладонь в сплетение разноцветных проводов. Шлем пилота он надел заблаговременно… Взвыли сигнальные установки. Двери ангара распахнулись и едва не придавили связанного Рэссом смотрителя. Из квадратного домика форпоста выскочили охотники. Но авиетка уже разогналась. Жалобно заныв, она слегка подпрыгнула на взлётной полосе и порхнула в небо… Потом-то ему придётся подумать, как спрятаться от бывших коллег, если они найдут, на чём его преследовать. Сейчас же не до осторожности. Почти оглохший от давления на голову и на уши, Рэсс остро ощутил собственное раздвоение: сквозь рваную и живую пелену он видел землю под собой и в то же время ощущал себя неотъемлемой частью машины, к которой подсоединился с риском поджарить мозги и превратиться в идиота. И над всеми чувствами и ощущениями торжествовал какой-то внутренний варварский восторг дикаря: взлетела не машина — я!

… Дверь они просто-напросто отодрали. Палатка ходила ходуном от их стараний. Тень вплыла первой, за ней неуклюже ввалились трупы. С минуту тень словно чего-то ожидала, но девочка за частоколом оружия не шелохнулась. Если бы "холодным" были присущи человеческие эмоции, тень удивилась бы. Ведь трупы, помимо всего прочего, нужны, чтобы запугать человека до полубезумия — и входи в него легко и спокойно, и живи себе в нём, блаженствуя. Но этот маленький человек только насторожился. Значит, вид трупов не оказал на него обычного, устрашающего воздействия. "Призрак" почти незаметно колыхнулся, и один из "холодных" руками трупа попытался вытащить из утоптанной земли хотя бы два меча.

… Прислушиваясь к шорохам и потрескиваниям, Литта с замершим сердцем поклялась: "Не закричу!" Её ладошки мяли подол платья, и она сама не понимала — то ли со страху, то ли оттого что вспотели. Литта чувствовала близкое присутствие копошащихся рядом существ, представляла, какие они. Она захлёбывалась в накатах сильных негативных эмоций — и всё это вместе давало в ней странный результат: она уходила внутрь себя, спускаясь с одной тёмной ступеньки на другую. Она осознавала свою беспомощность, и ей легче становилось в тёмном тепле, куда она постепенно удалялась… Её спуск прервали быстро. Кто-то схватил её безвольную ладонь, вложил в неё знакомый тяжёлый предмет. Кто-то заставил её поднять руку с мечом так резко, что она едва не вывихнула плечо. Удар, произведённый ею при помощи неизвестного, обрушился на телесную оболочку враждебного существа — Литта узнала это по податливости и упругости преграды, встреченной мечом. Рывок — и её рука с оружием вновь втянута в частокол из мечей, а сама она полностью пришла в сознание.

… Нос авиетки пропахал склон ручья и вдребезги разнёс садовую скамейку. Рэсс вывалился из машины разбитый, с головной болью. Зрелище отодранной палаточной двери привело его в ярость. Он быстро проверил висящий на груди луч-автомат и уже на бегу снял со спины меч. Так, Литта среди мечей (молодец! Когда успела только!); труп, недавно кем-то разрубленный от шеи пополам, а значит, никакой опасности не представляющий; ещё один труп — почему-то держится на почтительном расстоянии от Литты, и — два бесплотных марева, в сумраке палатки обретших более чёткие очертания. Итак, автомат против трупа, меч — против "холодных".

— Литта, на землю!

Он не стал даже смотреть, выполнила ли она его приказ. "Призраки" попытались зажать его с обеих сторон. Помог комбинезон на стоящем трупе, хоть и гнилой, но сухой. От лучевой очереди лохмотья на трупе вспыхнули весёлым огнём, и Рэсс поморщился от резкого мысленного визга "холодного", горящего в гудящем пламени "холодного". От оставшихся двоих он мог только обороняться. Они ловко обходили его меч, и ему пришлось потрудиться, чтобы ни один не посмел приблизиться хотя бы на шаг. Внезапно "холодные" остановились.

— Отдай девчонку нам и уходи.

Рэсс изобразил раздумье, тянул время на передышку. Краем глаза отметил, что Литта, стараясь не привлекать к себе внимания, раскачивает меч в импровизированном заборе… В дальнейших действиях Рэсса расчёта не было: как будто увидел знакомую шахматную партию — и тело машинально среагировало. Девочка протиснулась между лезвиями и бесшумно, словно зрячая, побежала к выходу. Только руки вытянулись странно вперёд — держалась за что-то?

— Забирайте! — крикнул Рэсс и кинулся вокруг оружейной выставки в центре палатки.

"Холодные" не сообразили разделиться для погони и бросились за ним вдвоём. В отчаянном прыжке наружу Рэсс подхватил Литту и буквально вывалился за порог. В следующую секунду он, оттолкнув девочку подальше от палатки, навесил дверь на место и подпёр её мечом. Зашипел автомат, безостановочно скользя ровным белым лучом по доступной взгляду площади их недолгого приюта. Сначала появились бархатные жёлтые полосы с чёрными краями, затем палатка сильно загудела, и ясное пламя пожрало её, как скомканную бумагу.

Приподняв руки, Литта пошла на звук лучевого оружия. Она не стала обнимать Рэсса, просто держалась за его ремень и напряжённо вслушивалась в бодрый огненный гуд и потрескивание.

Рэсс опустил автомат. Он вдруг понял, что вместе с лучевой очередью посылал в пламя энергию освобождённой и очищенной от других чувств ненависти. Поэтому "холодные" умирали, не успев закричать… Он положил дрожащую от пережитого напряжения ладонь на плечо Литты, откашлялся — пересохло горло — и пробормотал:

— Маленькая, у тебя, наверное, сильный ангел-хранитель.

— Он всё время стоял позади меня, — ответила девочка и без перехода добавила: — Научи меня драться с "холодными".

— Как только найдём новый дом и оружие тебе по руке, — пообещал Рэсс.

11.

Бароны соседней с Эрис планеты богатели на ядерном топливе. В начале освоения планеты Соседки радиационные отходы уничтожались, посылаемые в контейнерных грузовиках к звезде Эрис, где те благополучно сгорали. Потом кому-то пришло в голову сэкономить на грузовиках. Бароны огляделись в поисках ближайшей планеты, и вскоре контейнеры со смертельным грузом стали аккуратно прятать в отдалённых от жилых мест горных системах Эрис.

Прошло несколько лет, прежде чем эрисиане заметили неладное. Сначала стали пропадать люди. Первые же найденные трупы заставили эрисиан подумать об эпидемии. Тела найденных выглядели так, будто человек умер с час назад, но под черепной коробкой колыхалась лишь чёрная гнилая вода.

Над страшной загадкой размышляли не только врачи. Однажды кто-то, может, с отчаяния, проверил очередной труп на радиацию. Счётчик взвыл…

Между тем в периферийных городах Эрис началась паника. Появился негласный комендантский час. Поспешно собранные команды в спецкостюмах, предохраняющих от радиации, стали искать причины радиации и зоны поражения и выяснили: определённого места поражения нет, существуют странные формы, легко перемещающиеся и паразитирующие на человеке. Эти формы официально назвали мутантами, в разговорной речи — "призраками" или "холодными". Нашли их место образования. Была высказана гипотеза, что эти формы и ранее существовали на Эрис, возможно, они находились в определённого вида спячке, а радиация вызвала их к псевдожизни.

А водители грузовиков вконец обнаглели: они уже не приземлялись на Эрис, чтобы избавиться от груза, а просто сбрасывали контейнеры куда придётся.

Эрисианам пришлось вступить в войну на два фронта.

Полицейская эскадра, с благословения Совета эрисианских лордов, отстреливала грузовозы с Соседки. После отчаянной мольбы о помощи к эрисианам прибыли отборные воинские части с главной планеты Содружества — Альты.

Перед численным превосходством противника бароны Соседки были вынуждены сдаться, предстали перед судом, а их предприятия закрылись подчистую. Альтийцы улетели, а на Эрис началась Двадцатилетняя война. У мутантов нашли два слабых места: они боялись металла и огня. Модное для Альты увлечение старинным оружием — мечами — на Эрис стало суровой необходимостью.

После лихорадочной эвакуации горожан семь городов пришлось сжечь дотла. По данным спасательных команд, именно эти города накопили наибольшее количество "призраков". Людей проверяли на спешно придуманных детекторах, надевали на них защитные костюмы и увозили из опасного места.

Одновременно шла работа в горах. Спасатели искали контейнеры и переправляли их на звезду.

Государственных средств не хватало, и лорды на одном из заседаний уговорились заняться благотворительностью: некоторые заводы приступили к сборке необходимых грузовиков; другие наращивали выпуск строительных материалов — с учётом тысяч людей, оставшихся без крова; фабрики перешли на пошив защитных костюмов. Команды спасателей уже не помогали беженцам, а занимались поиском и уничтожением "холодных". Скоро опытных следопытов, принимая во внимание специфику их работы, назвали охотниками. Войска охотничьего спецназа установили в некотором удалении от Мёртвых городов форпосты, позволяющие сразу уничтожать обнаруженных мутантов.

И, хотя с Двадцатилетней войны прошло много лет — нет-нет, да взовьётся очищающее пламя, нет-нет, да пропадёт человек.

12.

В первый год Рэсс научил Литту основным навыкам работы с мечом; научил "видеть" нежелательную энергию в собственном организме и очищать себя от радиации.

Второй год ознаменовался тем, что Литта научилась драться на слух и предугадывая движение противника.

Только на третий Рэсс показал девочке, какие приёмы использовать, чтобы вернуть зрение. Ежедневные тренировки стали перемежаться часовыми медитациями. Она не говорила Рэссу о постепенных успехах — из странного, суеверного опасения, но подозревала, что он и так всё знает. Но однажды он вернулся из обычного похода по Эрис или по Мёртвым городам, и девочка встретила его радостным и даже торжествующим воплем: она больше не слепа! В честь этого события Рэсс устроил праздничный ужин при свечах, а Литта смущалась, с трудом отводя от него взгляд. Она никак не могла сопоставить жёсткие, рублёные черты лица, холодные глаза цвета летнего рассвета — с вошедшим в душу мягким, ласковым голосом. Но, может быть, с ещё более откровенным интересом девочка разглядывала себя — в карманном зеркальце, подаренном ей Рэссом: скуластая сероглазая худышка с наспех заплетёнными косичками смешила её.

Собирать и хранить информацию ей пришлось учиться весь четвёртый год. Это увлекательное занятие требовало крайней сосредоточенности. Сначала Литта училась считывать информацию глазами, потом — кончиками пальцев. Второе ей не нравилось, напоминая о недавней слепоте. Рэссу иногда явно стоило большого труда не рассмеяться, созерцая недовольную девчоночью мордашку с зажмуренными глазами.

Новый год они встретили перед экраном компьютера.

— Рэсс, зачем мне всё это? — как-то спросила девочка.

— Тебе не нравится учиться и знать?

— Нравится. Но я не понимаю. Не помню, чтобы дети такому учились.

— У детей, которых ты знала, положение другое. Когда-нибудь ты вернёшься домой, там будет иная жизнь. Здесь легче: ты знаешь, что кругом опасность, поэтому всё время настороже. А дома ты расслабишься. Забудешь, почему ты оказалась здесь. Забудешь, что тебя хотели убить. Как это ни жестоко, но я готовлю тебя к войне, в которой лавными твоими преимуществами будут инстинкт и автоматизм навыков. Ещё вопросы есть?

— Вопросов нет.

13.

Протиснувшись в полуоткрытую дверь, Литта прокралась в обветшавшую от заброшенности комнату. Взгляд серых глаз скользнул по мягкому пространству, резкие углы которого сгладили жёлтые лучи и припорошившая линии пыль. Девочка счастливо вздохнула: столько книг она ещё не находила! Так, Рэссу о находке пока не скажем… Она бережно вытащила из плотного ряда томик и с ещё большей осторожностью раскрыла его. Однажды уже произошло несчастье, когда нетерпеливо распахнутая книга мгновенно зазмеилась трещинами и в секунды опала противными сухими хлопьями. Рэссу тогда долго пришлось её успокаивать.

Тонкие пальцы легли на страницу. Литта уже хорошо видела, но с недавних пор предпочитала пользоваться тем способом чтения, который раньше не любила. Ей нравилось иметь личные тайны, и, заметив, что Рэсс легко считывает ту информацию, которая увидена глазами, она поневоле перешла на пальцы. Конечно, тайны обычно держались недолго. Вечером у костра так легко болтается! А иногда лень мысленно листать справочники, чтобы добраться до значения слова, и тут выручал Рэсс. Он знал почти всё. Или вообще всё? Литта подозревала, правда, что он тоже не всегда может ответить на вопрос сразу. Возможно, если её память представляет собой книгу, то память Рэсса — компьютер, но старенький, поэтому бывает, что перед ответом он секунду-другую медлит. Не забыть бы спросить, когда он покажет новый приём усвоения информации…

Стремительно и аккуратно переворачивая хрупкие листы, Литта прикидывала, сколько книг успеет перелистать и сколько ночей понадобится, чтобы их прочитать. Она не любила вникать в содержание книг сразу. Большую радость её приносила возможность, широко раскрыв глаза в непроглядную тьму, читать впечатанные в память строки. Она могла бы просматривать и с закрытыми глазами, но тогда слишком быстро засыпала… А жаль, что нельзя брать с собой полюбившиеся книги. Но Рэсс прав: при их образе жизни к вещам привыкать опасно.

Ладошка застыла над книгой. Какая-то машинально осмысленная фраза заставила Литту вернуться к строкам. Где же она? Ага, вот: "Я человек без прошлого, мне прошлого не надо…" "А я? — подумала девочка. — У меня нет прошлого, оно осталось где-то там и уже не моё, оно принадлежало той, которую можно назвать Литтой из замка. А я Литта из Мёртвого города, у меня другая жизнь и другое прошлое. Похоже на две книги: одна всегда с собой, вторая оставлена в доме, который давно рухнул".

Следующая книга оказалась знакомой, и Литта оставила её на месте. И фыркнула смешливо, вспомнив почему-то, как первые полгода Рэсс называл её кенгурёнком или летучим мышонком и рассказывал об этих зверях подробно и обстоятельно. Тогда она обнаружила, что всё-таки умеет смеяться: слишком похож был сам Рэсс на странных зверюг, таскающих своих зверёнышей на себе, ведь первое время Литта проездила на нём почти весь Мёртвый город. Она обхватывала крепкую шею бродячего охотника застывающими от напряжения руками, пласталась на его широкой спине, сидя в ременной подвеске и чувствуя себя частью самого Рэсса. Иногда, когда Рэсс не бежал, а шёл спокойно, Литта держалась за рукояти двух наспинных мечей, чьи ножны ей всегда нравилось ощупывать. Их мелкий рисунок, сюжетный и насыщенный символикой, давал довольно много пищи для размышлений и бесед… "Рэсс — моё прошлое и настоящее, — улыбнулась девочка. — Странно, что это я сегодня расфилософствовалась? Неужели так зацепила строчка из книги?"

Внезапно Литта оторвала ладонь от страницы. Словно лёгкое поглаживание, её чувств коснулось что-то тревожное. Девочке знакомо это ощущение: такое однажды происходило, когда с Рэссом случилось несчастье. Она тогда превратилась в насторожённое животное, бегущее по струйке беспокойства. Охотника едва не раздавили обломки дома, который он рассматривал… Сейчас ощущалось подобное. Правда, с небольшой, но с существенной разницей: вместо чувства недовольства, от Рэсса веяло безграничной яростью, пронизанной страхом застигнутого врасплох. Что с ним?..

Литта сбежала по раскоряченным ступеням поваленной набок лестницы. Как-то стороной мелькнуло сожаление, что дом, кажется, не простоит достаточно долго — хотя бы до её возвращения, и превратится в развалины. А вместе с ним исчезнут и непросмотренные книги.

Вытянув чуть в сторону правую руку — будто придерживаясь невидимых перил — девочка побежала по эмоциональном следу Рэсса. Может, на него напал зверь? Или снова свалился дом? А вдруг напали мутанты? Тонкие руки взметнулись к плечам, и тусклый металл мечей освободился от заплечных ножен. Литта боялась. Она очень боялась мутантов, несмотря на ежедневные тренировки. Но за жизнь Рэсса она боялась больше. Пока жив охотник — жива и она. Этот негласный закон она усвоила с первых минут пребывания в Мёртвом городе.

Ещё до следующего поворота девочка услышала человеческие голоса. Она выглянула из-за угла и оцепенела. Какие-то люди поймали Рэсса металлической сетью, надели на него наручники и тащили к чёрном бронированному фургону. Охотник энергично пытался высвободиться, но тщетно… Литта быстро открыла сумку на бедре, и каскад мелких металлических предметов обрушился на людей в жёлтых громоздких костюмах. Те разбежались, прикрывая головы руками. Рэсс бежать не мог: ножные кандалы сковывали его движения. Девочка выскочила из засады и бросилась к другу. Рэсс присел, вытянул руки.

— Руби!

Отвратительный скрежет. Слишком близко к наручнику.

— Бей по цепочке! Остальное сниму потом!

От второго удара кончик меча прорвал дорожное покрытие. Третий удар освободил ноги. Рэсс вскочил, почему-то обнял Литту.

— Прощай! Это твой шанс вернуться! Я думаю, ты готова к возвращению!..

— Рэсс?! — изумлённо вскрикнула девочка.

В чёрном проёме двери ближайшего дома охотник оглянулся с улыбкой.

"Я люблю тебя, малышка!" — то ли увидела, то ли почувствовала Литта. Она не успела испугаться или обидеться, когда волной нахлынуло понимание. Время пришло. Так нужно… Охотник исчез. А люди в жёлтом окружали её со всех сторон, и она опустила мечи, дожидаясь их, насторожённая и собранная.

— Господи, да это внучка старика Александра! Литта!

Через несколько минут девочка, срочно закутанная в спецкостюм, спасающий от радиации, сидела внутри фургона. Рядом сидел командующий группы по ежегодной проверке Мёртвого города и о чём-то её взволнованно расспрашивал. Она немногословно отвечала, глядя в окно. Позади оставались развалины, опасности, бездомность и надёжный, заботливый Рэсс.

14.

Два месяца Литта провела в центре реабилитации. Никаких отклонений от нормы, болезненных патологий по причине влияния радиации врачи у девочки не обнаружили. Создавалось впечатление, что Литта попала в Мёртвый город буквально на минуты и радиация её не коснулась.

Девочка без капризов сдавала анализы и проходила тесты — всё указывало на её отличное здоровье. С психотерапевтом у Литты тоже не было проблем. За исключением событий, связанных с Рэссом, девочка свободно говорила на любые темы, казалась общительной, как и её сверстники, может быть, только чуть взрослее и увереннее. Особое внимание врачей привлекло восстановленное зрение девочки. Но в направленной ею самой беседе она якобы случайно обмолвилась, что первые признаки зрения у неё появились ещё до жизни в Мёртвом городе. Что ж, врачи знали о психологической травме — причине слепоты, знали, что в таких случаях зрение может вернуться, и больше с вопросами к Литте не приставали… Литта же внимательно приглядывалась к окружающим и старалась подражать их манере поведения. Она последовательно выполняла совет Рэсса, который настаивал, что она когда-нибудь окажется среди людей своего круга. И его главный совет стал её девизом: "Не выделяйся. Прячь ото всех свои способности".

Дед время от времени навещал Литту в Центре и наконец приехал забрать её домой. С ним явилась и его племянница. В бронеавтомобиле говорил только Александр. Золотоволосая красавица Вирджиния изредка роняла ленивые реплики, а Литта делала вид, что разглядывает дома и прохожих. Она не видела себя со стороны, но часто ловила обеспокоенный взгляд деда. Девочка пыталась понять, почему встревожен старый Александр, но ни одна её догадка и близко не подходила к истине. Александр видел странную безучастную старушку с неестественно юным лицом и немного боялся её. Его страшили скорбно поджатые губы Литты, сведённые в раздумье брови и морщинка между ними.

В загородное поместье Александра пришлось ехать довольно долго, пересекая весь Эрисстоун. Дед, кстати, предусмотрительно обзвонил потенциальных визитёров, что на некоторое время дом будет закрыт для всех: девочке после длительного отсутствия необходимо привыкнуть к новому положению дома и семьи, а также продолжить учёбу. Городской дом не годился для такой жизни: Литте пришлось бы волей-неволей встречаться с новыми лицами и чувствовать себя на первых порах неловко. К тому же Александр считал оправданным решение психотерапевта ограничить общение Литты даже со сверстниками.

Возведённый ещё до войны с "призраками", дом Александра прятался за более поздними высокими крепостными стенами, поспешно выстроенными, едва лишь узнали о мутантах. Не бывавший здесь ранее, гость легко мог заблудиться в сложившемся за века лабиринте после первого же поворота. Причём изощрённость бесконечных переходов и коридоров могла сбить с толку не только в доме, но и среди дворовых построек.

Уже на подъездной дорожке Литта закрыла глаза и уверенно зашагала впереди деда. Четырёх лет как не бывало… Но когда она свернула к своей детской комнате, тёплая ладонь Александра легла на её плечо, удерживая.

— Ты уже выросла, девочка моя. Теперь ты будешь жить в другом месте, более подобающем моей внучке — будущей Бренде. Ты ведь помнишь, что скоро получишь новое имя?

Вирджиния, сопровождавшая их, тихонько фыркнула.

Новые комнаты Литте понравились. А в одной она увидела нечто знакомое: белый металлический щит во всю стену, несколько экранов и клавишный пульт — знакомое, отозвавшееся в пространственно-чувственной памяти.

— Твоя любимая игрушка. Узнаёшь? — улыбнулся дед.

Словно заворожённая, Литта присела в удобное кресло, надела наушники, положила чуткие пальцы на клавиши со специально выплавленными когда-то для неё обозначениями. Закрыв глаза, девочка неуверенно тронула несколько клавиш и быстро накрыла ладонями два экрана, вмонтированных в ручки кресла. Прислушалась к весёлым задорным голоскам и засмеялась от удовольствия. Экраны под ладонями ожили, забегали под пальцами игрушечные фигурки.

Дед прикоснулся к плечу Вирджинии и кивнул на дверь.

15.

За ужином Литта с тихой радостью переживала возвращение домой (спасибо, Рэсс, ты оказался прав и на этот раз).

Ласковые слуги из стариков даже всплакнули и долго потом обсуждали на кухне внезапное появление девочки, которую в живых уже и не надеялись увидеть.

А молодые злорадствовали, что прижившаяся в доме племянница Александра несколько сникла. Давно ли эта красавица буквально терроризировала весь служебный штат дома: и то ей не нравится, и это, и почему на неё не так смотрят, и то подай, и принеси. Естественно, при старике Вирджиния не разваливалась на мягких диванчиках, задирая ноги на круглые валики или на изящные старинные столики; со слугами разговаривала корректно, подделываясь под тон дяди. Но вышколенные сами в аристократическом духе, слуги втихомолку сравнивали новоявленную хозяйку с теми вульгарными девицами, что изредка появлялись из города наниматься на чёрную работу.

Сдержанность и вежливость Литты на фоне расхлябанной Вирджинии восхищали. А от сложившихся взаимоотношений девочки и тёти слуги пребывали в каждодневном восторге. Девочка и не подозревала, что её поведение с жаром обсуждалось во всех подсобных помещениях замка. Вирджинию она просто не замечала, как не замечают в комнатах привычной глазу тумбочки. Конечно, Литта смутно помнила тётю по голосу, как и остальных, но яркая, шумная девушка казалась её почему-то незначительной. А Вирджиния выходила из себя при столь явном пренебрежении ею.

И вскоре Литте пришлось принять тот факт, что тётя существует: та без предупреждения врывалась в апартаменты девочки в самый разгар обучения (у Литты дистанционное обучение шло по жёстким программам с обязательными зачётами в конце каждого курса) или чтения и жизнерадостно предлагала бросить всё и идти гулять. Первое время девочка вежливо отговаривалась делами, потом не выдержала и попросила деда объяснить Вирджинии, что времени просто не хватает на разные гуляния, а если бы и было, то нашла бы себе занятие поинтереснее. Дед выполнил просьбу внучки на одном из обязательных семейных обедов.

16.

— Вирджиния, мне кажется, тебе следует найти себе подругу-ровесницу. Литта слишком отстала от своих одноклассников и сейчас взяла неплохой разгон, очень хороший, чтобы прерывать учёбу. Почему бы тебе не присоединиться к компании, которая время от времени появляется на берегу Звёздного моря? Эти молодые люди, думаю, тебе под стать: любят развлечься и приятно отдохнуть… Как ты смотришь на это? По-моему, удачная мысль.

Девушка надула губы. Официант, наливавший сок Литте, скрыл усмешку: она уже пробовала стать своей среди Золотой молодёжи, но её просто-напросто высмеяли. Александру, конечно, о случившемся не рассказали: Вирджиния — из гордости; остальные не хотели обидеть старика.

Судьба Вирджинии в чём-то, в сущности, сходна с судьбой Литты: обе сироты, обе росли на попечении родственников, а вот характеры… В отличие от тёти, Литта, в несколько месяцев вытянувшаяся в нескладного долговязого подростка, умела многое. Почти инстинктивно девочка одевалась в стиле "сафари", свободная одежда лёгких светлых тонов позволяла ей чувствовать себя уютно в любой ситуации; сидя за компьютером, Литта быстро свела знакомство не только с учениками "своего класса" — ею заинтересовалась та самая "золотая" молодёжь. А после встречи с искателями приключений на берегу Звёздного моря Литту наперебой стали приглашать и в лучшие дома Эрисстоуна, о чём дед и Вирджиния пока не знали. Высокая сероглазая девочка оказалась занимательным собеседником и ещё лучшим слушателем. Её истории о Мёртвом городе заставляли таить дыхание. На приглашения Литта отвечала отказом, напоминая друзьям, что без деда в свои тринадцать она нигде, в силу этикета, появиться не может. Молодые люди лишь пожимали плечами: и правда, мы и забыли, что тебе тринадцать. Самой же Литте было достаточно, что её рады встретить на Золотом берегу, что можно промчаться на горячей лошади по кромке прибоя — ветер и брызги в лицо! — и наиграться в бесчисленные игры, многие из которых придумывались на ходу, экспромтом, наговориться всласть и узнать множество интереснейших вещей…

О том, что Вирджинию не приняли в маленьком, в своём роде избранном обществе, Литта не знала. Но, представив, как тётя возникнет среди её друзей в каком-нибудь обычном для неё ярком одеянии, как она заговорит, пересыпая речь своими "словечками", девочка слегка улыбнулась.

Вирджиния заметила улыбку.

— Мне не нравится с ними, Алекс.

— Чем именно?

— Всем. Они разговаривают о каких-то непонятных делах каким-то странным языком. У них какие-то непонятные шутки. И вообще — они смотрят на меня сверху вниз.

— Тогда займись чем-нибудь. В будущем, когда ты станешь сама себе хозяйкой, твоё увлечение пригодится. Или научись тому, что умеют все эти молодые люди — ведь ты даже не освоила верховую езду.

— Я боюсь лошадей.

— Но обожаешь магазины. Хочешь, я куплю тебе магазинчик модной одежды? Начнёшь своё дело?

Вирджиния кокетливо взмахнула длинными ресницами.

— Тебе хочется избавиться от меня, Алекс?

— Нет! — уже раздражённо ответил дед. — Я хочу, чтобы ты не мешала Литте учиться. Девочка должна наверстать упущенное, чтобы стать полноценным членом нашего общества.

— Вот как? — неожиданно успокоилась Вирджиния. — Только и всего? А то — компания, лошади, магазины… Литта, обещаю тебе больше не мешать. Надеюсь, всё же мы останемся хорошими подругами?

— Да, тётя.

— И называй меня, пожалуйста, по имени. Разница в годах не настолько велика, чтобы звать меня тётей. Договорились?

— Договорились, Вирджиния.

Девушка весело засмеялась. Она смеялась так искренне и задорно, что дед тоже заулыбался…

И тогда Литта, расслабившись, внезапно уловила движение вокруг тёти. Что-то, словно воздух над огнём, дрогнуло над светлой головкой Вирджинии. В следующий миг девочка внимательно вгляделась в смеющиеся глаза девушки, проникая за их физическую оболочку и переводя зрение на новый уровень, пока девичье лицо не растаяло, преобразившись в призрачную бесформенную массу. Эта масса ритмично взбухала и опадала, облепленная чёрными кляксами. Ленивые грязные струйки тянулись к Литте. В глухой тишине девочка резко встала и отодвинула стул от стола.

— Литта! — позвал старый Александр. Он видел, что девочка побледнела, и испугался. — Тебе нехорошо?

Девочка тщательно выставила защиту вокруг себя и вернулась в реальный мир. Чёрные кляксы, налипшие на защитный экран, смоет потом. А сейчас обсушила пальцы от пролитого сока.

— Всё в порядке, дедушка. Я уже наелась. Пора заниматься.

Смятую салфетку она положила на тарелку и, кивнув Вирджинии, пошла к себе.

17.

Ванная комната, наверное, единственное место, где Литта чувствовала себя в относительной безопасности. Уж сюда-то Вирджиния без стука не войдёт.

Повесив полотенце на место, девочка некоторое время разглядывала свои волосы. Ещё три дня — и пора красить. В замке никто не знал, что Литта закрашивает седину. Служанка, снабжавшая Литту краской, поверила, что юная хозяйка пользуется оттеночным шампунем для укрепления и блеска волос. Опять-таки спасибо Рэссу. Он показал, как оставлять пену на голове, чтобы седина исчезла… А поседела девочка к вечеру того дня, когда пришли "холодные".

Литта прислушалась. За дверью — ни звука. Очевидно, дед и тётя поверили и боятся помешать учёбе. Учёба… Рэсс и здесь помог. Она давно запомнила необходимую программу и перерабатывала информацию лишь тогда, когда приходилось куда-то ехать. Например, на ежемесячное медицинское обследование. Литта в дороге не скучала.

По возрасту Литте ещё не разрешалось носить оружие. Пока она вынужденно скрывала бойцовские навыки, а значит — не могла сдать положенные нормы. Но ситуация не мешала ей вооружиться самостоятельно. Правда, она в основном жалела о мечах. Особенно о тех, которые нашёл для неё Рэсс… Где-то теперь они? И всё же… Прежде чем натянуть джемпер, Литта проверила свои запасы: жилет с трудом сгибался под тяжестью металлических пластин. Два любимых правила Рэсса девочка помнила назубок: во-первых, любая вещь при близком знакомстве с нею — оружие; во-вторых, оружия на тебе может быть сколько угодно, но посторонний не должен догадаться даже о булавке. Литта свято соблюдала оба правила. Все предметы, в том числе и уведённые с кухни ножи, подогнаны к телу настолько искусно, что каждый был под рукой и в то же время являлся гармоничной деталью любого наряда. Для экипировки и подгонки потребовалась не одна неделя, но дело того стоило: Литта чуточку перевела дыхание с момента, как очутилась в дедовском поместье. Нет, тревога не ушла. Просто девочка чувствовала себя увереннее перед лицом неведомого врага. Конечно, есть возможность сразу поискать неприятеля, но поиск забирает слишком много энергии. А Литта не хотела оказаться ослабленной, если враг нападёт внезапно. Пока она знала точно лишь то, что её хотят убить. И покой могла найти только на берегу Звёздного моря. А тут ещё проблема с Вирджинией. Литта явно что-то видела. Но что?

За всеми этими размышлениями девочка не заметила, как, скользнув под дверью, почти незаметная дымка устремилась к ней с довольно странной для рассеянной воздухе субстанции скоростью. В сантиметрах десяти дымка резко размазалась, будто наткнулась на невидимое стекло. Через минуту субстанция собралась в первоначальную форму и медленно вытекла из ванной комнаты.

18.

— Привет, Литта! Мы завтра собираемся. Как ты?

— Хорошо. Возможно, приду.

— Приходи обязательно. Дэвид предложил устроить гладиаторские игры на мечах и с сеткой.

— У меня нет оружия. Мне его по возрасту не дают.

— Литта, привет!

— Привет, Кора!

— Слышала ваш разговор. Хочешь, принесу меч моего старшего брата?

— А он возражать не будет?

— Что ты! Он его лет шесть не трогал. Меч-то подростковый, как раз тебе по руке будет. Кстати, а ты когда-нибудь держала в руках меч? Хотя бы разочек?

— Было дело.

— Так приходи. Если что — научим основам. Счастливо!

19.

Нечаянно подключившийся к разговору Александр откровенно удивился. На экране внучки сменялись лица девушек и юношей — представителей той самой "золотой" молодёжи, о которой он недавно упомянул. А ведь Литта ни словом, ни движением не дала понять, что знакома с ними. Скрывает? Или считает необязательным рассказывать обо всех сторонах своей жизни?..

Некоторое время старик раздумывал, чувствует ли он себя обиженным молчанием внучки. Но самодовольная улыбка, против воли осветившая его лицо, говорила о другом. И Александру оставалось лишь пожать плечами: "Да, я польщён, что у девочки есть такие друзья!"

20.

Вскоре после подслушанного разговора Александр опять-таки случайно заметил Литту в Оружейном зале. Он так бы и прошёл мимо, если бы не ощутил, что в привычном убранстве зала находится что-то лишнее. Этим лишним и оказалась Литта. Девочка стояла неподвижно, задумчиво созерцая стену с развешенным холодным оружием, которое использовалось во время войны с "призраками".

Александр подождал, наблюдая, как внимательно внучка рассматривает коллекцию, затем нерешительно подходит ближе к стендам. У него сжалось сердце, когда тонкая рука потянулась к эфесу меча, который (старик знал хорошо) довольно тяжёл для подростка. Конечно, Александр слышал отчёт спасателей, что Литта помогла бежать опасному преступнику, мастерски защищая его мечом, но…

Литта вытянула меч из ножен. Маленькие пальцы любовно огладили тусклый металл.

Александр напряжённо следил за внучкой. В зале, полутёмном из-за сплошь покрытых узорными решётками окон, девочка смотрелась неотъемлемой частью его грозного убранства — грациозная тонкая фигурка, неосознанно вызывающая опасение, как оружие изысканной работы… Литта с усилием подняла меч и, чему-то усмехнувшись, быстро выполнила несколько выпадов. Движения дёрганые, неловкие — из-за тяжести оружия девочка рывками вскидывала меч. Наконец девочка смешливо фыркнула и положила оружие на место.

Негромким хлопком в ладоши дед предупредил о своём появлении.

— Литта, присядь на минутку.

Скамьи стояли рядом с отличной имитацией камина.

— Милая девочка, у меня есть к тебе вопросы.

— Да, дедушка?

— Начальник твоей личной охраны жалуется, что время от времени ты исчезаешь из дома на лошади и тебя невозможно найти.

— Извини, дедушка.

— И всё? Может, тебе не нравится, что тебя охраняют?

Литта вздохнула.

— Понимаешь, дедушка, сначала я старалась, чтобы они за мной успевали. Но с охраной всегда что-то случается: то они сворачивают не туда, то кто-то свалится — приходится останавливаться и помогать ему, а потом и вовсе возвращаться домой. У меня не получается с ними настоящей прогулки.

— То есть охрана тебе не нужна?

— Нет.

— Хорошо. Я подумаю об этом. — Дед несколько смущённо кашлянул, прежде чем заговорить. — Мне звонили из поместья Кингов, настойчиво приглашали на званый вечер вместе с тобой. Вообще-то на такие вечера созывают молодёжь не младше семнадцати лет, а тебе до семнадцати ещё далеко. Я пробовал убедить Аманду Кинг, что твоё появление на вечере будет, мягко говоря, стеснять гостей её дочери. Она, однако, уверяет, что они будут рады тебе.

— Это Лиана просила свою маму пригласить меня.

На безмятежном лице внучки расцвела улыбка удовольствия.

— Ты знаешь Лиану?

— Мы познакомились на Звёздном берегу.

— Вот в чём дел! — понял Александр. — Поэтому ты избегаешь охраны! Собираетесь своей компанией. Значит, ты ищешь меч по руке для завтрашней встречи?

— Ты знаешь про наши игры? — удивилась Литта.

— Разумеется, молодые думают, что они умнее и сообразительнее всех. Но поверь, иногда достаточно лишь намекнуть на какую-нибудь идею, чтобы молодёжь решила ею воспользоваться как собственной.

— Дед, ты хочешь сказать, что автор гладиаторских игр — ты?

— Ваш покорный слуга. Итак, тебе нужен меч по руке. Что ж, подойди к нижнему стенду слева от ковра. Он не закрыт.

Удивлённая Литта поспешила к стенду и ахнула при виде богатства: длинный меч с узорчатой рукояткой, лёгкие доспехи — пояс с ножнами и нагрудные сегментные пластины — как раз на её худощавую фигурку, а также несколько стилетов, два лёгких бластера и мелкие предметы, названия которых девочка не знала, но довольно точно предположила.

В первую очередь девочка вынула из стенда меч и неуверенно, словно опасаясь подвоха, подняла его. Застыв на миг, Литта резко завертела оружием, и теперь уже изумлённый Александр встал со скамьи. Вглядываясь в мелькающий вихрь, он чувствовал, как перехватывает дыхание: техника девочки потрясающа — и Боже! — в каком темпе!.. На жёстком взмахе Литта закончила хорошо знакомый эрисианам комплекс "отражение холодного" и вновь нетерпеливо склонилась над стендом. Меч, вложенный в ножны, она зажала подмышкой, и Александр понял, что внучка боится расстаться с оружием. В следующую минуту Литта снова огорошила его: поспешно пытаясь застегнуть на себе пояс, она вдруг разрыдалась.

— Литта, что с тобой?!

Александр обнял вздрагивающую от плача внучку, которая одной рукой вцепилась в свисающий с неё пояс, другой — в его рубашку.

— Не плачь, девочка, всё хорошо!

Литта подняла к нему искажённое слезами и горечью лицо.

— Дедушка, миленький! Знаешь, как страшно ходить без ничего… Ты ведь не отнимешь у меня оружие? Пожалуйста…

Старик присел на корточки и помог застегнуть пояс, показал, где на запястьях и на ногах крепить боевые браслеты для пружинных ножей.

— Сегодня же отошлём в мастерскую твои мерки. Пусть соответствующую обувь и одежду приготовят в ближайшие дни. Очевидно, с тобой ждать до семнадцати не придётся. Мечом ты владеешь. На уровне. Основные приёмы знаешь. Недели через две съездим в город, сдашь экзамен и получишь право ношения оружия. Кто тебя научил? Тот бродяга?

— Его зовут Рэсс! — насупилась девочка. Александр предпочёл не замечать.

— До поры, когда ты научишься держать в руках меч для взрослого, никто не отнимет у тебя отцовское оружие.

— Это папин меч?

— Да. Он получил его, как и все эрисианские мальчики, в десять лет и не расставался с ним до семнадцати. Как я. Как мой отец и его дед. Этот меч не игрушка. Наши предки использовали его по назначению — против "призраков".

Литта глубоко вздохнула. Сейчас стало заметно, что, отяжелев от оружия, она обрела странную успокоенность — уверенность человека, много повидавшего. Припомнив её нечаянные слова, Александр осторожно спросил:

— Ты и правда чувствовала себя незащищённой здесь, дома, без оружия?

Тонкие пальцы переплелись на рукояти меча, девочка нахмурила брови, словно соображая, как лучше ответить.

— Когда я жила в Мёртвом городе, Рэсс научил меня видеть и знать. С первого же дня здесь я знала, что меня снова хотят убить. Поэтому я боялась. Теперь — нет.

Она жизнерадостно улыбнулась встревоженному Александру и вприпрыжку умчалась из Оружейного зала.

21.

Ликующий вопль Литта задержала почти на вдохе. Выдохнув и постаравшись успокоиться, она всё же не отказала себе в удовольствии хотя бы представить, как бы этот вопль прозвучал: врываясь во все закоулки замка, звеня и перекатываясь по каменным потолкам, вызывая суматошную тревогу всех обитателей замка… Именно на вдохе она ясно увидела лицо Рэсса и услышала его голос: "Будь сдержаннее. Излишняя эмоциональность мешает. Однажды чувства тебя подведут. Запомни, Литта".

Если бы дед знал… Но нет. Он не так поймёт и примет меры предосторожности — в своём понимании. А для неё данный поворот событий станет ловушкой. Литта и так слишком много сказала и выдала себя, переполненная противоречивыми чувствами. Рэсс в очередной раз оказался прав. Возможно, повзрослев, она научится управлять эмоциями.

Великая тайна заключалась в том, что девочка не могла спать в замке. В первую же ночь, едва она коснулась подушки, дремотные видения, отнюдь не безмятежные, обступили её мрачным кругом. И чем глубже она уходила в пропасти сна, тем яснее понимала, что погружается в странную, но несомненную ловушку. Ночь прошла в осторожных попытках сочинить собственные сновидения и избавиться от кошмаров извне, — Литта убедилась: нечто враждебное протискивается в тонкие границы её снов, оно реально и опасно. Рассвет она встретила за компьютерной игрой, вялая, недовольная, с ноющей головной болью. Накануне второй ночи Литта постаралась заранее обезопасить себя и замкнула вокруг кровати магический круг из защитных рун. Кошмар повторился, пусть и был слабее предыдущего…

А наутро, после завтрака, охрана познакомила девочку с окрестностями, и Литта запомнила уютный уголок на берегу Звёздного моря. Небольшой пляж с чистым, цвета топлёного молока песком, окружённый скалами, запомнился ещё и как самое безопасное место. Недолго думая, Литта уже после обеда сбежала от телохранителей. Несясь во весь опор на лошади, она предвкушала, как наконец-то выспится сразу за две ночи. Девочка полагала, что открыла для себя прекрасный, величественный мир одиночества, никому не известный уголок. Вскоре она сидела на песке, глядела на игру синих и серых бликующих волн, скал, неба, слушала, как дышит стреноженная рядом лошадь. В закрытом пространстве, где взгляд мог блуждать по бесконечно изменчивому морскому пейзажу, Литта впервые ощутила покой. И, доверившись расслабляющему действию ущелья, уснула на песке…

Так продолжалось с неделю. И однажды даже негромкий всхрап лошади не заставил её, по обыкновению, немедленно вскочить… Напротив, Литта просыпалась неохотно, и привёл её в чувство лишь вид приближающихся всадников…

Так Литта познакомилась с "золотыми". Прибрежное ущелье оказалось их излюбленным местом для игр: привлекал не только мелкий, беловато-седой песок, но и странный каприз моря, превратившего водную гладь при ущелье в нескончаемую головоломку для пловцов, — течения здесь смешивались с непостоянством отливов и приливов. "Золотой" молодёжь называлась не по своему времяпрепровождению, так как каждый из многочисленной группы где-то работал либо учился. Из-за чего, кстати, "золотые" не могли посетить берег хоть раз в полном составе. Просто когда-то давно, полюбив Звёздное ущелье, ребята договорились носить шейные платки золотого цвета — цвета песка. Их тогдашний предводитель решил, что название для компании подходящее, а через несколько лет к названию привыкла вся планета. "Золотые" постоянно меняли состав: приходили новички, повзрослевшие становились семейными или уезжали учиться на другие планеты — и всё-таки группа считалась престижной, может, оттого что в ней особенно ценилась гармония интеллекта с физическим совершенством. А среди неписаных законов "золотых" есть и тот, на котором попалась Литта: "Каких бы игр мы ни затевали, как долго ни находились бы в ущелье, берег останется чистым уголком девственной природы…"

Они даже не спросили, кто она. Узнали имя и тут же заговорили с нею, как с давним членом группы. А Литта приняла их дружбу с нескрываемым восторгом. Попытки деда включить её в жизнь подростков определённого общественного круга — увы! — провалились с самого начала: сверстники воспринимали Литту как экзотическое животное и донимали бесцеремонными вопросами о Мёртвом городе, а иные насторожённо относились к ней, ясно показывая, что для них она чужая, и готовы были общаться только по компьютерной связи. В конечном счёте Александр прекратил искать внучке друзей и согласился с нею, что на данный момент лучше не отвлекаться на дружеские отношения, а всё внимание уделить учёбе.

Среди "золотых" самому юному должно быть, по сложившимся правилам, не меньше шестнадцати лет. Месяца через два изумлённая Литта выяснила, что друзья считают её сверстницей. Возможно, виной тому её долговязость и несколько взрослая манера вести себя? Как бы там ни было, но "золотые", посовещавшись, всё же решили, что Литта останется с ними. Потом, наедине с девочкой, предводитель "золотых" Конан Рэйли, высокий, русоволосый парень, строго отчитал её: "Ты не должна себя так держать, Литта. Излишняя замкнутость и сдержанные эмоции идут далеко не всякому человеку, а уж тем более не тринадцатилетней девочке. Я знаю, что, в отличие от наших ребят и девушек, тебе пришлось пережить очень многое, отчего ожесточаются и взрослые люди. Но я хочу, чтобы ты поняла, нравится тебе это или нет: "золотые" относятся к тебе как к женщине, у которой сгорел дом, умер муж, погибли все друзья, а сама она недавно вышла из больницы. Тебе это нравится?" Литта фыркнула и засмеялась. "Вот именно. Освободись от того мира, который был вокруг тебя в Мёртвом городе, и тебе станет легче. Ведь всё уже позади". Девочка пообещала: "Я постараюсь!" И сдержала слово: на берегу Звёздного моря появилась настоящая "золотая", жизнерадостная и дружелюбная. Но только на берегу. Потому что для неё ничего не кончилось.

Литта пожала плечами: кому верить? Конану, который говорит, что она излишне сдержанна, или Рэссу, который утверждает, что она излишне эмоциональна? Кажется, правы оба. Нужно научиться приспосабливаться к определённым ситуациям и менять себя в соответствии с ними. Пока — ей трудно. К тому же каждый видит её со своей точки зрения, с вышины личного мировосприятия… Интересно, а чей взгляд ей самой кажется реалистичнее? Как ни странно — Рэсса.

Дед зашёл перед сном пожелать спокойной ночи. Наверное, он думал, что украдкой осмотрел апартаменты Литты. Но девочка успела заметить не только испытующий взгляд старого Александра, но и его оттенки: что-то он одобрил, а в чём-то засомневался. В целом, он, кажется, пришёл к выводу, что внучка хорошо защищена… Он с удовольствием полюбовался Литтой — и неудивительно: одетая в лёгкие домашние одежды и старательно причёсанная прислугой перед сном, она выглядела безмятежным ангелом со старинной открытки.

Внучка проводила его до двери и, шаловливо смеясь, послала ему воздушный поцелуй. Александр ушёл в приподнятом настроении.

23.

Всё ещё продолжая машинально улыбаться, Литта неторопливо развязала пояс розового домашнего халата, затем через голову стянула ночное платье с широкими рукавами. Больше всего она боялась, что дед обнимет её. Вроде ничего не заподозрил…

Дотошно вспоминая ежевечернюю встречу, девочка одновременно проверяла маневренность оружия на себе. Ведь от того, удобно ли выходит из тайников и карманов каждый предмет, сегодняшней ночью будет зависеть её жизнь. Подаренное дедом снаряжение она обследовала до самого вечера и даже не заметила, что пропустила обычную прогулку на лошади. Зато, благодаря Рэссу, она поняла назначение всей отцовской экипировки, вплоть до самой маленькой детали.

Итак. Жилет — оружие пригнано почти идеально, ей пришлось повозиться, чтобы исчезла маленькая уступка "почти". Джинсы — шаг, абсолютно не скованный ни тяжестью, ни положением предметов. Полусапожки — набиты узкими стилетами, и (ни у одного эрисианина такого не было — о, прости, Рэсс! — только у одного!) круглые лезвия появлялись из подошвы, достаточно притопнуть каблуком.

Затем Литта потратила часа полтора, привыкая к отцовским мечам. Она обнаружила на них несколько слоёв разностилевых приёмов. Времени на их усвоение не оставалось, но девочка взяла на заметку воспользоваться чужим знанием, если будет необходимость. С ремнями тоже пришлось повозиться: то их не хватало, то наспинные ножи оказывались на животе. Литта сердито размотала их заново и через минуту вошла в полутранс. Она представила, как дед в Оружейном зале объясняет последовательность действий, и её руки медленно, но аккуратно повторили непривычный для неё процесс. В наспинные ножны вошли два складных меча, и девочка повозила их легонько, прислушиваясь к суховатому движению за плечами. Впереди приятно тяжелели — слева короткий широкий меч, справа — узкий длинный, основной рабочий. И завершили вооружение два бластера для взрослых (детские оказались слишком слабомощными) и два огнемёта. Правда, Литта несколько сомневалась, правильно ли она сделала, стащив их со стенда в караульной. Хоть они и числились запасными, а значит их не скоро хватятся, но её поступок — воровство. По-другому его назвать нельзя.

Литта упрямо вздёрнула подбородок. Она постарается обойтись без лучевого оружия. Постарается. В конце концов, её вынудили так поступить. Ведь никто в замке не поверит ей, расскажи она о своих попытках уснуть в родном доме. Даже дед. Он, конечно, хороший человек, понимающий. И всё-таки одно только его отношение к Рэссу даёт понять, что старый Александр окружил себя строго определёнными рамками миропонимания и никогда не выйдет за их границы…

Вздохнув, девочка присела на край постели. Смутное подозрение, что всё происходящее — результат того, что она внучка Александра, постепенно перерастало в уверенность.

24.

Взгляд на часы, брошенный, скорее, машинально, чем по необходимости, — и Литта оцепенела, едва действительность — ровно полночь — дошла до сознания. В отключке она находилась недолго… Час всевластия нечисти…

Оцепенение смыло жаркой волной. Уже непосредственно перед боем Литта начала представлять, с чем она так легкомысленно задумала сразиться. "Мне страшно? — спросила она себя и пожала плечами. — Не знаю. Быстрее бы всё произошло и закончилось".

Девочка поставила в центр своей небольшой гостиной стул и почти плюхнулась на него. Дрожь накатами сотрясала её тело. Хотелось бежать, драться — в общем, двигаться. И только волевым усилием Литта заставляла себя сидеть и ждать.

25.

Пяти минут хватило, чтобы перенастроить своё состояние на дремотное. Правда, Литта чувствовала: если не перевести переполнявшую её энергию в действие, она, Литта, может буквально взорваться. Подавленная энергия ощутимо тяжёлым камнем ворочалась где-то внутри. Беспокойство из-за неизвестного врага быстро переходило в нетерпеливое желание встретиться с ним. И Литта всё погружалась, погружалась в полусон, одновременно бесстрастно контролируя реальность.

И враг откликнулся на заданное излучение её мозга.

Среди беспорядочно замелькавших знакомых и чужих лиц (она понимала: впечатления дня) возникли странные, нечеловеческие силуэты. Они легко прорывали дремотную плёнку её будущих сновидений и окружали плотным, нескрываемо враждебным кольцом. Они не обладали определённой формой, но вобрали отвратительнейшие подробности, способные вызвать брезгливый страх любого человека: огромная косматая паучья нога превращалась в медузообразный сгусток, сочащийся белесоватой жидкостью; сатанинская ухмылка на морде летучей мыши сменялась дебильно-равнодушной гримасой на гниющей плоти черепа…

Они подходили всё ближе, и Литта уже уловила тошнотворный смрад. Они хотели, чтобы она ужаснулась, и получили желаемое: девочка жалобно застонала — во сне, в мире за пределами реальности её фигурка кричала от страха, плакала, заламывала руки… Стена "живого" кошмара задвигалась энергичнее…

… Литта резко открыла глаза, одновременно стараясь удерживать балансировку на грани сна и бодрствования. Дверь в гостиную осторожно открывалась.

Пять трупов и три "призрака". Из пятерых двоих девочка узнала — замковые охранники. Невольная жалость уколола её сердце: по их глазам и лицам, залитым кровью, как слезами, Литта поняла, что их убили недавно, может быть, только что и точно так же, как хотели убить её, — в глубоком сне.

И всё-таки они не ожидали, что девочка приготовила ловушку. Убийцы нерешительно остановились, словно давая время рассмотреть себя. Другие три трупа были незнакомы и гораздо в худшем состоянии. "Слишком быстро появились, — отметила Литта. — Неужели всё это время находились в замке и сдерживали свои аппетиты? Но почему именно я? Я маленькая, меня надолго не хватит…" Неожиданно для себя она прыснула: ну надо же — рассматривать собственную персону в качестве блюда для "холодных" и печалиться, что его мало!

Осмелев, они сделали несколько шагов от двери. Литта сунула ладонь под сиденье стула и нажала кнопку "сторожа". Вместе со взвывшей сиреной загрохотали металлические щиты, отъединившие покои Литты от всего замка: обычай сохранялся с войны и строго обязателен как для замка, так и для любой современной каморки на Эрис.

Девочка замерла. Ей казалось, она слышит за грохотом изолирующих щитов топот бегущих к её апартаментам людей, шум и гомон встревоженного замка, — и знала, что на самом деле она всего этого не слышит. Ещё миг сосредоточенности на отвлекающих мыслях — и Литта отрешилась от реального мира. На перевоплощение ей нужно секунд семь.

Противник приближался медленно, но уверенно.

Память выплеснула на поверхность сначала глаза — головокружительно синие, озорные, вприщурку; потом лицо — заросшее темноватой щетиной, оно выдавало главную характеристику вспоминаемого человека — жизнерадостный хулиган. И Рэсс именно такой. Литта вгляделась в дорогое лицо с невольной улыбкой. "Я — это он!" — скомандовала она в мгновение, когда её тело стало почти невесомым.

"Призраки" рванулись вперёд, тоже преобразуясь — в мощные вихри, готовые впиться в человеческие глаза, в человеческий мозг. Размазало их в полуметре от девочки. К личному энергополю Литты прибавилось фантомное поле Рэсса, непробиваемое для "холодных". Соскользнувшие на пол "призраки" ошарашенно поднимались, вновь обретая форму, близкую к человеческой…

Ближайший к девочке "холодный" вдруг странно замерцал и неохотно осел пепельной дымкой. Это девочка вышла из изображаемого ступора и атаковала настолько стремительно, что "холодный" просто не успел уйти из-под ударов меча… Бросив на раскосмаченную дымку расправившийся с нею меч (драться этим оружием уже нельзя: считалось, оно заражённое), Литта, пока противник не опомнился, принялась расстреливать трупы из огнемёта. Двоих подожгла сразу. Остальные разбежались и пытались, кидаясь зигзагами, приблизиться. На "призраков" Литта не обращала внимания. Пока. А они старались пробить защиту и не попасть на линию огня. Девочка вертелась в сумасшедшем темпе, подожгла ещё двоих. Вопль умирающих "холодных" пронизывал до самого сердца. Заряды в огнемётах кончались, и скоро Литта швырнула последний, метя в суматошно прыгающий "призрак". Остался лишь один труп — охранника. Если она с ним справится, последним двум "холодным" конец.

26.

Но заранее обольщаться не стоило. Причиной столь блистательной почти победы можно назвать только неожиданность, а не мастерство девочки или Рэсса, в чьих привычках действовало сейчас тело Литты.

"Охранник" застыл в боевой стойке. Девочка внимательно пригляделась: кажется, человек неплохо знал науку единоборства, и "холодный" не замедлил воспользоваться воинскими рефлексами своей жертвы. Оценивая шансы свои и противника, Литта бесстрастно отметила остекленевшие — точнее, будто замороженные в прозрачно-багровый лёд глаза "охранника", его искажённое предсмертной болью лицо…

Быстрый прыжок назад позволил уничтожить надоедливого "холодного", который пытался проникнуть в поле девочки: одно движение — меч стоймя влетел в зазор спинки стула; второе — ураган звёздочек пронёсся сквозь "призрака", тот замер на секунды, а затем просто рассеялся, как водяной пар; третье — оружие снова в руках (теперь оно не мешает), и уже отражён первый удар "охранника". Вообще-то с "призраками" Литта хотела расправиться позднее, но их прикосновение к полю раздражало, напоминало противное прикосновение к коже жирной мухи… А когда "холодный" исчез, девочка сообразила, что второй "призрак" некоторое время поостережётся подходить к ней ближе.

Литта снова освободилась от посторонних мыслей. Тело резко развернулось, и за миг до движения девочка поняла: Рэсс в ней ищет выгодную позицию — драка на два фронта заставила её отступить к мебели, где не больно-то развернёшься с оружием. В борьбе с сильным, рослым противником одним из плюсов стал её — сравнительно — небольшой рост и гибкость. Литта, как в воду, стремительно нагнулась, проскользнула под рукой "охранника", одновременно полоснув его лезвиями перчаток по горлу и оставив последний наспинный меч в его животе. На оружие девочка не очень надеялась — мёртвого разве убьёшь? Может, единственно, замедлишь реакцию или остановишь на время, пока он избавится от мешающего, сковывающего предмета. Оглянувшись и разворачиваясь, Литта радостно выдохнула — цель достигнута: лезвия перерезали связки шеи, и "холодный" с трудом удерживал голову охранника в более-менее прямом положении. Теперь "охранник" передвигался тяжело и неуклюже. С видимым трудом он вытащил из себя меч — и Литта остро пожалела, что оружие не раскрывается, как цветок, что у него всего одно лезвие. Тогда противник не мог бы вытащить меч и его маневренность вдвое бы уменьшилась… Девочка позволила себе намёк на улыбку: в любом случае "охранник" — уже не настоящий боец, и, кажется, "холодный" в нём это понимает.

За стенами апартаментов вой сирен умолк, слышались переклики людей, беготня, резкие слова приказов… Секундная передышка для Литты стала и возможностью мельком подумать: а ведь дед, наверное, решил, что сигнализация сработала сама по себе. А может, он предположил, что внучка нечаянно включила её? Не дай Бог, если люди сейчас начнут операцию по извлечению её из комнат.

Эти размышления заставили её поторопиться и задействовать мечи из поясных ножен. Но едва она сделала шаг вперёд, произошло нечто, заставившее её похолодеть. "Призрак", прятавшийся за "охранником", переместился, и теперь "охранник" виден сквозь серую дымку. И человеческий труп шагнул в эту серую дымку. Литта не поверила глазам: двое "холодных" в одном теле! Она почувствовала лёгкую тошноту. На что способно тело с двумя "холодными"? Даст ли ей эта ситуация преимущество? А если преимущество получит оживлённый труп?

"Охранник" легко поднял голову и выпрямился. От внезапного удара двумя мечами Литта еле ушла. Некоторое время ей пришлось непрерывно нагибаться и прыгать. "Охранник" гонял её по гостиной, не давая поднять оружия. Лишь раз девочке удалось достать скользящим уколом его кисть, но тщетно: рана оказалась незначительной, даже связок не задело. Но, видимо, укол попал в точку — один из мечей прогрохотал по полу. Будь то тренировочный бой, Литта бы ещё и порадовалась, что встретилась с достойным противником — какая отточенность приёмов, какая оригинальная манера вести атаку!.. "Холодные" заставляли работать человеческое тело на пределе мышечных возможностей, и Литта, вынужденная только защищаться, исподволь и в полной мере изучила стиль "охранника"…

Она ещё раз приняла на блок мечей мощный удар и наконец перешла от обороны к нападению. Основной приём, который использовал противник, назывался "скифской рубкой": держась за последний меч обеими руками, "охранник" показывал изощрённые способы владения оружием. В том же, что делала Литта, угадывалась поразительно беспорядочная смесь разнообразных стилей, которую Рэсс однажды с явной насмешкой назвал "бандитской разборкой". На Эрис вообще-то привыкли, что бой ведётся противниками, каждый из которых владеет определённым стилем, а значит, любой эрисианин оттачивает своё мастерство с детства до самой старости. В причудливом узоре, созданном мечами Литты с трудом можно узнать отдельные приёмы определённых стилей. Ведь "бандитская разборка" предполагала, что на бойца нападут сразу несколько противников. Основной принцип "бандитской разборки" не стилевое единство, а удобство в драке: рука с любой позиции должна автоматически блокировать наносимый удар и успеть сунуть оружие в любую, едва намеченную брешь в защите противника.

Теперь защищался "охранник". Литта для начала нарастила бешеный темп боя и навязала свою скорость противнику. Скоро мутанты пропустили два удара, причём второй оказался весьма удачен: левая рука "охранника" перестала действовать, перерубленная в локте. Маленькая воительница азартно завопила, мечи ещё стремительнее — так, что воздух загудел, — замелькали в руках Литты. "Охранник" стал отступать, выполняя тайное желание девочки: она хотела притиснуть его к стене и попытаться снести голову. Может, это и ничего не даст, но попытаться стоило. Когда до двери осталось шага три, от блестящего выпада Литты "охранника" почти швырнуло спиной на стену. Используя ошеломляющий эффект удара, девочка замахнулась, чтобы выполнить последний штрих в задуманной комбинации.

Что-то быстрое и оранжевое, как пламенные лоскуты, метнулось из глаз "охранника" и клюнуло Литту. Она отшатнулась. Ногой наступила на нечто мягкое и зыбкое. Крик с губ сорвался сам собой. Через мгновение она потеряла ориентацию и опору и грохнулась рядом с трупом, ещё тлеющим, — тем, который она подожгла в самом начале. Рука в лихорадочных поисках опоры вляпалась в тёплую вязкую плоть, и девочка застонала от ярости и отвращения. Секундой позже стало не до личных ощущений: "охранник" свалился на неё всем телом, и оплавленные кристаллы мёртвых багровых глаз уставились в потемневшие от боли глаза девочки. Прижатая к полу Литта неожиданно поняла, что вышла из боевого полутранса и Рэсс ей не помощник — времени на переход в его состояние у неё не осталось. А "холодные" продолжали медленно наклонять голову "охранника" к её лицу, прорывая уже тонкую защиту её поля.

И тогда её отпустило. Адреналин, накопившийся за время ожидания и не использованный во время боя, страх за людей, которые вот-вот откроют щиты в апартаменты, ярость из-за случайности, приведшей к неудаче и поражению, — всё вместе сплелось в единое ядро, не выпусти которого, Литта, возможно, взорвалась бы сама.

27.

Встревоженный Александр смотрел, как охрана пытается снять бронированные щиты. Аварийно-охранный компьютер оказался бесполезен. Капитан, отвечающий за безопасность замка, предположил:

— Либо какие-то неполадки, либо девочка зафиксировала кнопку в положении "закрыто". Попробуем сначала вырезать дверь, потом — бронезащиту.

Два охранника у двери занялись резаками, остальные всё ещё пытались выявить сбои в компьютерной системе безопасности.

Внезапный грохот из апартаментов Литты заглушил даже пронизывающий вой резаков. Стены замка ощутимо дрогнули и будто опали долгой мелкой дрожью.

Александр невольно шагнул назад. Насторожённая охрана взялась за мечи и огнестрельно-лучевое оружие.

28.

В дыму и плотной пыли ничего не соображающая Литта даже не испугалась, когда кто-то схватил её за руку. Отбивалась она вяло, но тащили её сильно, буквально выволакивая из эпицентра непроизвольного взрыва. Оглушённая, плача от надрывающего лёгкие кашля, она скоро прекратила сопротивляться. Спотыкаясь, изредка падая и повисая на вздёргивающей её кверху руке, девочка послушно брела туда, куда её вели. Время от времени неизвестный дёргал её, заставляя уходить из-под падающих обломков, по счастью, небольших, — многие из них гудели, шипели странно мерцающим беловато-серым огнём. Литте казалось — она идёт вечность. Однажды зрение прояснилось, но, оглядевшись, девочка съёжилась и зажмурилась: в сгустившейся тьме всплески пламени резали глаз. Росла уверенность, что в реальности такого быть не может. "Я сплю, — равнодушно решила Литта. — Господи, как я устала в своём сне!.."

Что-то высокое и неподвижное преградило ей путь. Стена. Девочка почувствовала: её отпустили — и сползла по стене, ощущая себя бесхребетной, будто проколотый волейбольный мяч. Чтобы не упасть ничком, она обхватила колени. Несколько минут сидела так, словно выпав из собственного сознания, пока странная быстрая мысль не заставила её, хоть и с усилием, поднять голову. Мысль повторилась, оформилась в слова, которые Литта произнесла, медленно ворочая тяжёлыми губами: "Я всё-таки их сожгла… Сожгла!.."

29.

Инструкции — общие для всех: и для рядового гражданина, и для внучки правителя. Пока не просканировали апартаменты Литты и не убедились, что "холодных" там нет, никто и не подумал взламывать дверь. После взрыва. До взрыва все были убеждены в сбое системы безопасности.

Стену вокруг двери быстро разобрали и с предосторожностями сняли защитный элемент. Начальник охраны, капитан, помедлив, шагнул в гостиную.

Пыль почти осела. Тонкие стены, разделяющие апартаменты на комнаты, исчезли, превратив несколько помещений в один просторный зал, наверное по пояс захламленный грудами мусора — недавними вещами, мебелью. Внимательный взгляд капитана не сразу различил у противоположной стены, на полу, маленькую фигурку. Мягко и бесшумно, держа наготове бластер, охранник прошёл расстояние до неподвижного тела. Но в пяти шагах от Литты под его осторожной ногой визгливо скрежетнула скользкая щепка — почти одновременно с этим звуком лязгнули мечи девочки. Капитан застыл, заворожённый стремительно направленными на него клинками. Литта перевела взгляд с его подошв на лицо и убрала оружие. Проблеск сочувствия на лице капитана сменился жёстким бесстрастием. Он протянул Литте руку.

— Сама встану, — буркнула Литта. — Мне не нужна помощь.

— Это не помощь, — холодно ответил капитан. — Это знак вежливости.

— По отношению к внучке Александра?

— По отношению к победителю.

Литта неуверенно взглянула на него: не смеётся ли? При виде торжественно-строгого выражения лица начальника охраны она почувствовала, что ещё немного — и она истерически захихикает. Смешок рвался откуда-то из горла, и девочке пришлось напомнить себе, что капитан может оскорбиться. Ведь, кажется, он-то принимает происходящее всерьёз. "А ты? — одёрнула она себя. — Разве ты уже не воспринимаешь случившегося всерьёз? Хотя… всё прошло. А с высоты настоящего прошлое всегда кажется намного проще… Расфилософствовалась".

Литта ухватилась за ладонь начальника охраны и поднялась. И всё же смешок проскочил, когда вдруг апартаменты решительно поплыли перед глазами в безумном хороводе. Она успела шагнуть назад, ища опору в стене, — капитан подхватил падающую Литту.

— Вы ранены?

— Нет. Просто очень хочется спать.

Он вынес её к выходу, и Александр, которого наотрез отказались пустить в комнаты, обнял внучку.

— Господи, Литта, что произошло?

— Ночью приходили "холодные".

— Это их ты опасалась? С тобою всё в порядке?

— Если будет нужно, я пройду сканирование. Но думаю — надеюсь! — я уничтожила всех.

— Сколько их было?

— Кажется, восемь. — Литта обернулась к капитану: — Боюсь, среди своих людей двоих вы сегодня не досчитаетесь.

— Проверим, — кивнул начальник охраны. — Их наверняка сняли с постов.

Остальное Литта слышала сквозь сон. Ощущение безопасности наконец пришло, навалилось, обрушилось и отдалось в натруженных мышцах тяжестью, ноющей болью. Последней точкой в истории с "холодными" стала воспринятая на уровне сна фраза Александра: "Литту в мои покои. Капитан, в сегодняшней смене есть женщины?.. Пусть сидит рядом с Литтой, пока девочка спит".

Замельтешили какие-то фигуры перед глазами, поднялась круговерть сменяющих друг друга событий… Литта заснула.

30.

На ковре, рядом со своей кроватью, лежала Вирджиния. Обморок её оказался настолько глубок, что лежала девушка совершенно неподвижно, и даже слабое дыхание не могло заставить её грудь заметно подниматься. Левая её рука беззащитно покоилась на полу, сильно вытянутая, словно указующая на дверь.

Серой дымкой "призрак" обвеял полусогнутые пальцы Вирджинии. Неожиданно интимным, ласкающим движением он втянулся в безжизненную руку и пропал.

Минуты спустя Вирджиния уже сидела на полу, с усилием опираясь на длинные изящные пальцы и прислушиваясь к чему-то. Её глаза смотрели и не видели — она всматривалась внутрь себя. Наконец она встала, недовольно прошептала:

— Чёрт, сорвалось…

Вскоре она тоже спала. Но тяжело: время от времени её красивая головка дёргалась, а рот кривился в болезненной гримаске. "Холодный" хоть и старался умерить свой аппетит, но всё-таки срывался и вообще с трудом удерживался, чтобы тут же не сожрать мозг своей союзницы.

31.

Конан почему-то опаздывал. Основной состав "золотых" вовсю готовился к играм. Тёмно-рыжая Кора, смешливая и внимательная, принесла Литте меч своего брата и, даже узнав, что у девочки появились собственные, на нерешительный вопрос ответила:

— Арту он всё равно не нужен. Бери. Только разреши полюбопытствовать: зачем тебе ещё один? Коллекционируешь?

— Коллекционирую, — улыбаясь, подтвердила Литта. Не признаваться же, что она собирает с каждого доступного ей оружия приёмы и присоединяет к своему расширяющемуся комплексу. Но приемлемое объяснение надо найти — ведь она хочет опробовать мечи всех "золотых". — Понимаешь, Кора, мне нужно найти такой меч, который будет частью моей руки. Так что этот меч я ещё верну тебе, если не покажется, что он по-настоящему мой.

— Оригинально, — отметила Кора. — Мы как-то упустили из виду, что в Мёртвом городе меч — насущная необходимость. Кажется, я вчера была излишне самонадеянной, когда предложила научить тебя кое-чему?

— Вот уж нет! — серьёзно ответила Литта. — Я стараюсь учиться у всех и всему, чтобы не чувствовать себя неумехой среди наших.

Кора чмокнула Литту в щёчку и предупредила:

— Не заучись. Мир прекрасен и для неумех. Умей радоваться не только оружию.

"Золотые" бегали, прыгали, кричали, хохотали — словом, подготовка к гладиаторским играм шла своим чередом, и металл певуче звенел в гулком воздухе ущелья.

Литта села рядом со Стивеном, светловолосым увальнем с насмешливыми чёрными глазами, который увлечённо рисовал участников игр. Карандашные зарисовки множились; лёгкие линии, казалось, едва намечали контуры стремительно двигающихся тел. Девочка не сразу заметила, что Кора присоседилась неподалёку, и вздрогнула, когда девушка прошептала:

— Здорово, да?

— Мне нравится, — откликнулась Литта и, повозившись, устроилась в объятиях Коры, как в кресле. Теперь она с удобствами могла следить за работой Стивена. Тепло и покой отяжелили её глаза, стало труднее следить за рукой художника. Кора хотела было встряхнуть задремавшую девочку, но Стивен, мельком взглянув на них, еле слышно сказал:

— Не буди.

— Почему?

Художник провёл пальцем по своим нижним векам и кивнул на Литту. Кора перегнулась через неё, присмотрелась и покачала головой: да, девочка явно не спала ночь.

— Что с нею?

— Не моя тайна. Сочтёт нужным — расскажет сама. Нет — всё равно скоро все узнают. Потерпи.

Кора крепче прижала к себе девочку и стала тихонько раскачиваться, убаюкивая. Стивен отвернулся, чтобы девушка не заметила его доброй усмешки, и снова взялся за работу.

— Конан никому не звонил? Не предупреждал — опоздает?

— Нет. По крайней мере, я ни от кого не слышала.

— Непонятно. Играм бы надо начаться с полчаса назад.

Трое "золотых" пытались отловить четвёртого. Тот провёл обманный маневр и кинулся в образованный зазор между преследователями, но споткнулся — и трое радостно навалились на него с азартными воплями. Литта вздрогнула, открыла глаза и блаженно улыбнулась Коре.

— Я что — уснула?

— Есть немного. Может, зря сегодня пришла? Отдохнула бы дома, а то выглядишь утомлённой. Или только выглядишь?

— Проверим? — предложила Литта, вскакивая и вынимая мечи.

— Э нет! — расхохотался Стивен. — Только не это! А вообще, дамы, неплохо было бы взять вас обеих за шиворот, приволочь в мастерскую и попробовать написать с вас что-то вроде полотна под названием "Ссора амазонок"!

— Литта, ты только послушай его! — изумилась Кора. — По-моему, он ждёт, чтобы мы надавали ему по шее! А ну-ка, хватай его, окунём-ка в воду! Давно нарывался! Хватай его за ноги!

Стивен громко протестовал, но неугомонные амазонки, не сумев поднять, легко тащили его по песку под одобрительный смех и шуточки сбежавшихся "золотых". А вскоре кое-кто предложил ещё и свою помощь — и перепуганно вопящий Стивен оказался на руках целой толпы. До воды осталось совсем чуть-чуть…

32.

… Конан ворвался в ущелье настолько внезапно, что "золотые" сразу насторожились. Бешено мчащаяся лошадь вылетела из-за мшистой влажной скалы. По пригнувшемуся всаднику стало ясно, что он гнал лошадь уже давно.

Он ещё не остановился, ещё сходились в кучу "золотые", когда ущелье грозно загудело, вторя мощным моторам, а воздух ощутимо завибрировал.

Секунды — и на песок по одному начали выезжать мотоциклисты, образовывая строгие ряды. Несколько мотоколонн закрыло вход в ущелье. "Золотые" с трудом удерживали лошадей, испуганных рокотом машин. У спешившегося Конана ничего не спрашивали. Даже редко бывавшая в городе Литта узнала "волков".

Ненасытная в своём любопытстве (и в поисках средства не спать), она однажды засиделась за компьютером. Распутывать переплетённые между собой миры, находить новые и проникать в них она полюбила с первых минут, когда, зрячая, уселась перед экраном. С каждым часом она взламывала коды и перерабатывала информацию легче и быстрее. Иногда она смеялась над своей жаждой объять необъятное и шутливо утешала себя, что хоть на Эрис-то ей удастся узнать всё.

Эта ночь за компьютером пронеслась, как взмах крыла, когда утомлённая Литта наткнулась на что-то забавное. Потом, вспоминая всё с самого начала, она удивлялась: а ведь и правда решила — забавно! Занимательная загадка! Ей захотелось узнать, что скрывается за насаженными друг на друге запретами и капканами; за изощрёнными — ей понравилось их изящество! — ловушками, отбрасывающими к началу поиска. И Литта торжественно пообещала себе: "Взломаю — пойду спать! Честно!" Головоломные ловушки начали раскрываться одна за другой, когда девочка интуитивно уловила ключ, в котором они составлены. Последняя ловушка раскрыта — и экран замерцал белёсой пеленой. Литта испытала сильнейшее разочарование: неужели кто-то просто запускает в систему задачки собственного сочинения? Она уже хотела уйти из странного сайта, но его поверхность медленно изменилась. Графическое изображение волчьей головы не удивило Литту. У многих частных лиц она видела символику и пострашнее. Лохматая голова покрасовалась и исчезла. Постепенно возникли очертания каких-то строений, вытянутые, строгие, и у Литты перехватило дыхание от восторга. Не отрывая взгляда от экрана, она нащупала шлем и надела его. Виртуальный город он-лайн! Погуляем! Чьё-то смелое воображение смешало современные постройки, уходящие вершиной в небеса, с изысканностью готических соборов, то рассыпая здания вперемежку, то выращивая странный гибрид того и другого, — получилось оригинально и захватывающе! Блуждая по переулкам, выходя на пустынные площади с фонтанами, Литта не выдержала и решительно сотворила своё второе, виртуальное "я" — маленькую фигурку с букетом роз и лицом, закрытым на всякий случай чёрным шёлковым шарфом.

Виртуальный двойник начал путешествие по пустому городу, и Литта немного успокоилась, стала внимательнее изучать странную архитектуру странного города, очаровавшего её. Потом осмелела и принялась добавлять кое-что своё, смягчая излишне жёсткие и строгие, на её взгляд, линии компьютерного города и надеясь, что его хозяева давно спят и видят десятые сны. Она понимала, что это хулиганство, и всё же удержаться не могла. Под конец девочка соорудила солнышко. Всё! Город из серого ожил, смягчился и как будто задышал.

Но в миг, когда Литта закончила забавляться найденной игрушкой, прямо из стен домов на площадь с её двойником вломились мотоциклисты на тяжёлых машинах. Виртуальное небо снова потемнело, а от домов потянулись сумрачные тени. Литта с замиранием сердца смотрела, как мотоциклисты разъезжают по площади кругами, с каждым разом всё ближе к фигурке её второго "я". В их намерениях сомневаться не приходилось. Девочка переживала за двойника, как за живого человека: маленькая фигурка на экране беспомощно металась по сужавшемуся кругу.

Литта даже не сообразила, что достаточно закрыть чужой сайт — двойник исчезнет, а мотоциклисты не узнают, кто гулял по их городу. Но сообразила другое: мир-то виртуальный! Виртуальная Литта остановилась в середине уменьшающегося круга и заученно-резким движением вырвала из заплечных ножен мечи. Ну и что, что их не было?.. Круг сломался, и вскоре уже "Литта" гонялась за удирающими мотоциклистами. Сбежать назад они не могли: Литта успела "навесить" на все дома запрет на вход и теперь наслаждалась великолепным зрелищем импровизированного вестерна. Её двойник дырявил колёса машин, и незадачливые мотоциклисты растерянно топтались на месте. Видимо, программа, создавшая их, не предусмотрела такого исхода. Испытывая некоторое злорадство, Литта переправила виртуальную кучу металлолома с их владельцами в один из домов, тщательно замуровала все ходы-выходы из него и уничтожила следы своего пребывания в чужом мире…

Потом она несколько дней невольно улыбалась, вспоминая маленькое происшествие и представляя себе владельца красивого города и стерегущих его агрессивных мотоциклистов.

33.

Нарушив стройность первого ряда, вперёд выехал один мотоциклист. Он ничем не отличался от остальных: чёрная одежда, чёрный шлем, чёрные перчатки. Единственная особенность — на руле машины: маленькая серебряная эмблема изображала оскаленную волчью морду. У остальных эмблемы — только на наклейках.

Побледневший, сосредоточенный Конан пошёл навстречу неизвестному. Его правая рука машинально прижималась к набедренному мечу.

"Волк" оставил мотоцикл и размашисто зашагал к Конану, на ходу доставая мечи из-за плеч. "Золотые" загудели было и смолкли, когда "волк" насмешливо заговорил:

— Игры? Почему бы не настоящие? Нас столько же, сколько и вас.

— Вам нужна драка, а не игра, — отрезал Конан. — И, Крис, мы же договорились: наши группировки не должны сталкиваться. Каждый действует на своей территории.

— Успокойся, Конан. Что такого, если раз в столетие мы встречаемся? Тем более что мы готовы подчиниться вашим правилам! — заявил "волк". — Можно и повеселиться разок, попробовать на вкус, каково это — быть "золотым". И не тревожьтесь. Мы будем смиренными паиньками, будем раскланиваться и употреблять только благородно возвышенные слова. Ну, как?

— Играть с вами? Для игры нужно настроение, а вы его уже испортили.

— Ах, эти чувствительные "золотые"! Чего ты боишься, Конан? Что "золотые" не устоят перед "волками"? Не так ли?

Чёрные колонны торжествующе взвыли, услышав призыв, обращённый к ним. Эхо усилило вой, кидая его между скалами.

"Золотые" молчали. Конан обернулся к ним. Он тоже молчал, но в его молчании был вопрос.

Стивен вышел вперёд с обнажённым мечом. Гладко зачёсанные назад волосы, собранные в аккуратный "хвост", чудом не пострадавший в недавней возне на песке, делали его похожим на представителя "галантного века", кавалера, который прекрасно себя чувствует и в бальных залах, и на дуэлях. С расслабленной улыбкой он встал рядом с Конаном. Лезвие меча мягко ушло в песок. Резную рукоять закрыли сильные пальцы обеих рук. Готовность художника к схватке являлась очевидной.

Он ещё утаптывал песок для устойчивости, а "золотые" подходили к нему и вытаскивали оружие.

— Ладно, — решился наконец Конан. — Мы будем играть, но при двух условиях: во-первых, это будет только игра — как тренировка; во-вторых, вы снимете шлемы. Согласны?

Предводитель "волков" хмыкнул и снял мотошлем, оставив чёрные очки. Литта с любопытством пригляделась к нему. Лицо скрывалось за очками, однако, встреть девочка "волка" в городе, немедленно бы узнала: уголок его верхней губы слегка приподнят в самой настоящей волчьей усмешке. Сначала Литта решила, что это рисовка, продуманный образ вожака "стаи", но позже дошло, что "волк" не усмехался: у него повреждён лицевой нерв. Позже подтвердил её догадку Стивен, рассказавший, что в детстве Крис попал в переделку, после чего изуродованную щёку ему искусно прооперировали, но в память осталась вечная усмешка.

Ещё один обмен репликами — и договорились, что поединки будут проходить сразу в четырёх парах; победители отдыхают следующие два боя и встречаются с победителями более поздних боёв — и так до конца. Проигравший три боя выходит из игры.

34.

К сумеркам в ущелье определились три пары победителей: предводитель "волков" и двое его подопечных против Конана, Стивена и Литты.

Конан о Литте забыл. Вспомнил, когда, отдыхая, узрел её в поединке. После боя пробрался к ней между зрителями и отдыхающими и спросил:

— Не лучше ли оставаться в стороне? Не хочу обижать, но…

— Тебе не нравится, как я дерусь?

"Золотой" внимательно вгляделся в разгорячённое лицо девочки, в сияющие азартом глаза и вздохнул:

— Ладно, продолжай. Тот бродяга, наверное, гордился бы такой ученицей. Как, впрочем, любой мастер колледжа. Если бы мы раньше знали, что ты такой боец…

— Боец?! Да Рэсс бы меня за этот бой лягушкой назвал! — возмущённо сказала Литта и с сожалением пожала плечами. — Видишь ли, я слишком увлекаюсь, а он требовал, чтобы я всё внимание уделяла одной цели… И я думаю, Конан, наши игры понравились бы ему. Здесь многому можно научиться. Очень многому.

— Для наших игры — это возможность попрактиковаться, а для тебя — учёба, — улыбнулся Конан. — Кажется, мы тебя неправильно расспрашивали. Мы всё время говорили о Мёртвом городе, а надо было поинтересоваться твоим учителем. Некоторые приёмы я видел впервые. И среди "золотых" только Стивен и ещё двое-трое работают сразу двумя мечами. Тебя Рэсс научил?

— Нет. Он разработал мне обе руки, показал, как развивать синхронные и асинхронные навыки, а дальше сама. Рэсс вообще считал, что нужно показывать только основы, а человек должен совершенствоваться самостоятельно. А двумя мечами, оказывается, гораздо интереснее.

— Эх, Литта, не оружием бы тебе увлекаться.

… Сначала со своим соперником закончила Литта. Ей легче: во время коротких перерывов она медитировала, незаметно от других расслаблялась и потому оставалась такой же энергичной, как в первом бою. Кроме того, она приняла к сведению, что "волки", несмотря на обещание, не собираются придерживаться правил. Её же учителем был человек, многие годы оттачивавший мастерство в уличных драках… "Волки", хоть и принадлежали к противоборствующей "золотым" группировке, состояли в основном тоже из городской элиты (сравнительно — неженки, пренебрежительно обнаружила Литта). Опыта Литты им недоставало, поэтому девочка с ними не церемонилась. Её только одно угнетало в играх, что приходится вынужденно скрывать свои полные возможности… Присев среди "золотых", Литта ждала исхода ещё двух поединков.

Стивену не повезло. Его противник неожиданно для всех вдруг осел на колени, а потом повалился набок. А ведь Стивен не успел даже замахнуться. Выяснилось, что "волк" потерял сознание из-за предыдущего ранения.

Судьи поспорили и решили: ничья.

Стивен пожал плечами.

Когда в круг вышли Конан и "волк"-предводитель, стало возможным расслышать, как шелестят волны. Хотя поединок не самый решающий (в резерве оставались Стивен и Литта), но определял многое, особенно для "волков".

Оба явно выдохлись. Видимая усталость сказывалась в чуть тяжеловатых движениях и общем замедленном темпе боя.

Через десять минут поединок остановили и предложили бойцам пятиминутную передышку. Оба разом повернулись к Звёздному морю освежиться в прохладных волнах. Их согласие в этом желании вызвало смешки и среди "золотых", и среди "волков".

Бандана Конана, размокнув, развязалась. Длинноватые русые волосы упорно лезли на глаза, а промокший кусок ткани не завязывался. Шейный платок "золотых" не подходил. Литта предложила свой шарф. Кора помогла Конану вытереть волосы и собрать под импровизированную бандану. Девочка, всё ещё стоявшая с ними, почувствовала тяжёлый взгляд в спину и рассерженно оглянулась. Не слушая советов отступивших его "волков", вожак "стаи" внимательно вглядывался в удивлённые глаза Литты. Кора заподозрила что-то неладное и резко спросила:

— Почему ты так смотришь, Крис?

— Это ты залезла в наш город.

Он не спрашивал — утверждал. "Волки" затихли, а их вожак отобрал у изумлённого Конана шёлковый шарф и приложил к лицу Литты. Девочка шарахнулась, и её немедленно загородили Стивен и Кора.

— Я не знал, что среди "золотых" есть умеющие входить в виртуальную реальность.

— Можно подумать, ты знаешь о нас всё, — поддел его Конан.

— В основном, — кивнул "волк", — потому и удивлён. Особенно тому, что не все "золотые", оказывается, паиньки. А сегодня я, не скрою, даже потрясён.

— Чем? Не снизойдёшь ли до объяснений?

— Многим. Девчонке нет и пятнадцати, и, скорее всего, у неё нет разрешения на ношение оружия. Раз. Два: по годам она не вписывается в вашу милую компанию, а вы всё равно её приняли. Странно.

— Странно? — теперь усмехнулся Конан. — По-моему, странно твоё удивление. Ты видел, как она работает с оружием. Потому мы её и взяли. Что, Крис, твоё представление о "золотых", кажется, устарело? Найди смелость признаться в этом!

— А ты по-прежнему пользуешься любой возможностью уколоть и даже в словесном поединке одержать верх? Нет уж, давай сначала закончим разговор с оружием в руках. А потом…

Противники сошлись снова.

Сначала Литта следила за "волком" машинально, запоминая рисунок основных приёмов — некоторые из них выполнялись в несколько иной манере, нежели та, к какой она уже привыкла, наблюдая бои на учебных видео. Мельком Литта отметила, что Стивен тоже пристально всматривается в ход поединка. Правда, бой его интересовал чисто с эстетической точки зрения: два бойца — высокие, сильные, один светловолосый и в светлой одежде, другой — тёмный, в сумерках как тень, — наверное, задевали воображение художника выразительной яркостью зрелища. Девочка чуть заметно улыбнулась: Стивен наверняка остро жалеет об отсутствии парочки костров для антуража. Её-то завораживало иное. Литта выяснила, что мысленно подчищать, корректировать выполнение тех или иных приёмов очень увлекательно. И девочка принялась представлять, каким бы стал безупречно сделанный приём-другой "волка".

"Волк" неожиданно ожил. Усталости как не бывало. Он энергичнее завертел мечом, вытесняя Конана из круга. Конан, только что показавший высокий класс единоборства, заметно растерялся, попятился, наступил на едва заметную в сумерках борозду, определявшую границы примитивного ринга. "Золотые" зашептались, а "волки" злорадно завопили… Литта ахнула и закрыла лицо ладонями: "Господи, что я делаю!" Она лихорадочно принялась вспоминать какой-нибудь мультик, лишь бы изгнать из внутреннего видения две фигуры с мечами.

Конан вернулся в круг, и снова зрители притихли, а меч "волка" заметно отяжелел.

"Золотой" допустил всего одну ошибку. И "волк" ею воспользовался немедленно. Страшный удар пришёлся в плечо Конана и отбросил его далеко из очерченного круга.

Литта вскочила на ноги. Стивен опередил её. На плече Конана отпечатался силуэт "волчьей" рукояти: "волк" успел в одно мгновение перехватить меч за лезвие у основания рукояти и использовать оружие как бронированный кулак в рукопашном бою, прорвавшись сквозь защиту Конана.

— У тебя остались два противника, — хмуро сказал Стивен, помогая подняться оглушённому Конану. — Я и Литта.

"Волк" хрипло рассмеялся, потом закашлялся. Он сам выглядел немного ошарашенным.

— Вообще-то, я уже сейчас считаю себя победителем. Но если вы так желаете соблюсти все приличия… Против меня выступают мечтатель и ребёнок. Может, сразу начнёте? Вместе?

Стивен, когда до него дошло издевательское предложение "волка", начал свирепеть. Ярость превратила лицо Литты в маску холодной светскости.

— Я не буду драться с тобой, "волк". Меня учили не драться с усталым человеком, если хочу честного боя. Никто не скажет, что ребёнок победил только потому, что его противник выдержал больше боёв, чем кто-либо другой. Таково моё решение.

— Ах-ах, я вам очень благодарен за проявленную снисходительность, маленькая надменная дама. С чего это вы взяли, что я устал?

— Левый меч у тебя на весу, большой насмешливый волк, и он дрожит. Кроме того, последние несколько минут ты терпишь боль от судороги в голени. Я не права?

— Правильно ли я понял: вы оба отказываетесь от боя со мной?

— Да, правильно, — ответил успокоившийся Стивен.

— В таком случае… "Волки"! Мы победили!

— Но сам ты так не думаешь…

Ликующий рёв "стаи" заглушил слова Литты. И всё же "волк" услышал. Его чёрные очки застыли, словно он вглядывался в фигурку девочки… "Волк" развернулся и, хромая, пошёл к мотоциклу.

В синих сумерках чёрная грохочущая туча, мелькающая резкими огнями, втянулась в скалы, и наступила тишина, полная гулкого эха.

— Кошмарный сон, — пробормотал Конан. Он уже оправился от удара и первым сел в седло нервничающей лошади. — Пора по домам, "золотые". Так поздно мы ещё никогда не уходили отсюда.

Литта оглянулась. Тошнотворное чувство пустоты исподволь наваливалось на неё. Не надо было выскакивать. Кажется, она опять сделала что-то не то.

35.

После ужина дед неожиданно вызвался проводить Литту до её новых комнат. Девочка слегка удивилась, тем более что у Вирджинии вид, казалось, несколько озадаченный и недовольный. Правда, и Александр поморщился, когда Литта опоздала к столу и влетела, не переодевшись перед ужином. Но недовольство деда быстро улетучилось: слуга, отодвинувший его внучке стул, вдруг застыл, неприлично уставившись на её спину. Присмотревшись, Александр обнаружил, что из-за плеч девочки видны рукояти двух мечей.

— Как прошли игры? — дед поднял бокал с соком, а официант облегчённо расслабился.

— К нам пожаловали "волки"! — заулыбалась Литта. — И мы разгромили их!

— В стычке?

— Нет. Они согласились, чтобы всё было честно. Хотя потом смухлевали. А Конан говорит, что я уже сейчас могу сдать экзамен по единоборству с мечами… Кора дала мне ещё один меч, и я не отказалась.

— Тебе понравилось?

— Всё было неплохо, — задумчиво сказала Литта, — если бы осталось игрой. Но "волки" внесли в бой элемент… Я не знаю, как это выразить. Мне нравится побеждать, но мне не хочется, чтобы меня при этом считали врагом.

— О чём вы говорите? — раздражённо вмешалась Вирджиния. — Мне хочется знать, а не сидеть дура дурой.

— Вирджиния! — возмутился Александр.

— А что? Вам нравится, что я остаюсь в стороне от вашего разговора? Как… чужая!

Видимо, у неё едва не вырвалось словечко похлеще. Литта быстро обдумала, как бы смягчить свои объяснения и не обидеть тётю.

— Вирджиния, я нашла себе друзей на одном из форумов. Мы ездим на лошадях, устраиваем тренировочные бои.

— А что такое игры? — подозрительно спросила девушка.

— Комплекс боевых упражнений, в которых устанавливается лучший в физической подготовке, — без запинки ответила Литта.

И тётя успокоилась и уже безо всякого интереса слушала, как Александр подробно расспрашивает внучку…

По пути к своим комнатам Литта спросила:

— Ты хочешь поговорить со мной из-за того, что произошло ночью?

Александр вздохнул, но промолчал.

Они свернули за угол коридора, и девочка едва не споткнулась. Изумлённая, она внимательно оглядела двух вооружённых парней, окаменевших по обе стороны от двери.

— Дедушка?..

Александр взял её под локоть и ввёл в покои. Литта вытащила мечи и пристроила их на стене между двумя горшками с плющом. Полюбовавшись на оружие, всё-таки сняла его и унесла в спальню.

Она не спрашивала ни о чём, лишь поглядывала на деда, ожидая, что он всё объяснит сам. Ещё Литта заметила, что Александр изменился внешне. В чём? Может, сутулился больше обыкновенного, может, резче обозначились морщины складками от носа, а нижняя губа, упрямо выпяченная, отвердела. Общее впечатление — дед обеспокоен.

— Литта, присядь.

Он с сомнением взглянул на кресло, в котором сидел, — единственное в учебной комнате. Однако Литта уверенно села на подлокотник рядом и прильнула к деду, обняв его за плечи. Его беспокойство сразу овладело и ею. До сих пор девочка почти не выказывала Александру чувств, но это движение словно сотворило новый мир, в котором появилось место родственным душам. Миг тишины — и по изменению качнувшегося воздуха Литта поняла, что Александр умиротворённо опустил напряжённые плечи.

— Милая моя девочка… Когда погиб твой отец, а ты ослепла, мне было очень плохо. Мне казалось, я остался один в целом мире. Одиночество старого человека лишает надежды на радость в будущем. Я воспрял, когда ты вернулась, — живая, зрячая. И вот ты опять говоришь о смерти, а я не поверил тебе. Твоя правота доказана страшной ценой. Пришло время поговорить о том, о чём раньше я говорить боялся. Скажи, Литта, ты знаешь, кто хочет убить тебя? Ты помнишь, кто тебя похитил? Кому нужна твоя смерть? Мои вопросы грубы и неэтичны, но время для такого разговора пришло.

Литта промолчала, впервые играя в странную игру — складывание определённых, тщательно отобранных слов в определённые предложения.

— Дедушка, восприми моё знание просто как данное. Я сама пока ещё не понимаю, оттуда и кто. Но Мёртвый город и Рэсс научили меня, что присутствие смерти — чёрного цвета. И я вижу его, этот цвет… Жаль, что не могу объяснить точнее. Иногда мне кажется, я вижу иначе, чем другие.

— Например?

— Три дня назад я вляпалась в чёрную паутину. Она свисала над дверью в мои комнаты и была такой тяжёлой, что обвалилась, когда я задела её конец. Я паутину объясняю так: кто-то стоял в коридоре перед дверью и обдумывал, как меня убить. Но паутину, кроме меня, никто не заметил. Потом её остатки я сняла с трёх человек убиравших мою комнату. Поэтому я думаю, что вижу по-другому.

— А не эти ли трое?..

— Нет, их собственный мир чист.

— То есть?

— Я вижу вокруг человека определённое пространство мыслей и чувств, прошлого и настоящего и многого другого. Правда, я не люблю влезать в этот мир без серьёзных причин. Ведь моё вмешательство пробивает границы его пространства, и человек становится беззащитным. А латать путь отнимает у меня слишком много сил. Да и Рэсс, собственно, запретил мне проникать в чужое поле — он считал, что я пока не умею контролировать свой проникающий удар и могу, если не уничтожить, то изувечить судьбу человека.

— Поэтому ты не можешь узнать потенциального убийцу?

Литта вздохнула. Дед крепкой ладонью повернул голову внучки к себе и всмотрелся в тёмно-серые глаза.

— Потому-то я и поставил охрану у твоих дверей. И не забудь, что на Эрис не любят проявлений необычного, напоминающего о мутантах. Ты поняла меня?

— А Рэсс говорил, что мои способности ещё в зачаточном состоянии и их надо развивать.

— Твой Рэсс — бродяга, объявленный у нас вне закона. Естественно, я благодарен ему за твоё спасение. Но это не значит, что в случае его появления я буду на его стороне.

Девочка промолчала, но улыбнулась: Александру придётся тяжело, если он поймёт, что в вопросе о Рэссе он и внучка окажутся по разные стороны баррикады. Промолчала Литта и о том, что дед напрасно выставил охрану… Как-то неясно появилась мысль, что с Рэссом ей было всё-таки легче: бродяга её понимал, а дед? Самый родной в мире человек, от которого приходится скрывать очень многое… Глядя на строгий, суховатый профиль Александра, Литта замерла от короткой сжимающей боли в сердце. Внезапно она нагнулась и нежно поцеловала его в ухо.

— Дед, я тебя очень люблю.

— Ах, ты, маленькая колдунья! — удивлённо засмеялся Александр. — Я хотел задать тебе тысячу вопросов и ни одного не помню. Хотя… Литта, что произошло в твоих старых комнатах? Почему они выглядят так, будто по ним пронёсся ядерный ветер? Ни один предмет не уцелел… Впрочем, слово "уцелел" здесь не передаёт реального положения дел. Скорее, все вещи словно пропущены через гигантскую кофемолку.

Литта помолчала, снова собираясь с мыслями. Сказать, что виной тому она сама? А вдруг это оттолкнёт Александра от неё? Одно дело называть её шутливо "маленькой колдуньей", другое — подозревать в ней необычного человека… И где уверенность, что взрыв — результат её действий?

— Если не хочешь отвечать… — начал дед.

— Нет. У меня есть ответ. Только боюсь, ты не поверишь.

— Попробуй.

— Я не знаю, что это было. Помню, как "холодный" в охраннике прыгнул на меня, когда я упала. Помню, как испугалась… И всё. Плохо похоже на правду?

Кажется, Александр растерялся. Когда Литта сказала, что её ответу он не поверит, в глазах старика мелькнул ужас и откровенное любопытство. А сейчас он даже в чём-то разочарован. И всё же по непроизвольному выдоху деда девочка поняла, в каком напряжении Александр находится. Возможно, и весь разговор затеян с целью выяснить главное: что за сила бушевала в комнатах Литты. Ещё один парадокс в поведении взрослых. Александр боялся предполагаемых во внучке необычных способностей — Рэсс требовал постоянно их развивать. Ладно, Литта несла в себе два мира, помнила о них, да и они не давали забыть о себе.

Дед нехотя простился с Литтой и вышел, невольно оглянувшись, словно опасаясь, что апартаменты немедленно взорвутся и он потом не сможет даже вспомнить, как они выглядели.

36.

Сказать полуправду оказалось легче. Всего лишь опустить один существенный элемент общей правды. Литта даже представить не могла, что она скажет вот так прямо: "Дедушка, я не знаю, что это было, но исходило оно от меня. И теперь я заинтересована точнее узнать механизм этой силы, чтобы в будущем осознанно пользоваться ею".

Литта сморщилась, невесело глядя на воду, наполняющую ванну. Вспомнила, как учил её Рэсс менять настроение: на что оно похоже? Девочка присела на край ванны. На что похоже настроение? На дохлую лягушку. На лошадиную "мину". На… на… И подавила смешок! На недовольную физиономию тёти, которая узнала, что дед даст ей деньги в обычный срок и что несколько дней ей придётся сидеть без денег! И всё из-за колье с "мерцающими".

Прошло несколько дней, прежде чем Литта почувствовала, что "золотые" заметно изменились. Они продолжали с нею общаться, но крепло ощущение, что они стараются как бы отодвинуть девочку от себя. Даже Конан смотрел на неё странно: то ли изучающе, то ли оценивающе. Может, тому способствовало время сессий? Компания "золотых" заметно поредела. Физическими упражнениями занимались лишь те, кто сдавал сейчас курс единоборства с холодным оружием. Только Стивен наслаждался совершенной свободой — самый старший из "золотых". Он давал Литте уроки живописи и одновременно беспорядочно, так, к слову, рассказывал девочке историю мирового искусства. Литта сдала свои экзамены экстерном и, не дожидаясь каникул, стала заниматься следующим курсом.

Но даже усиленные занятия не сбили её с толку, и однажды она напрямик спросила:

— Стивен, в чём дело? Почему "золотые" на меня косятся?

— Вот так сразу? Напористая ты девица! — засмеялся Стивен. — А если и я так сразу?

— Как? — раздражённо сказала Литта — и замерла: неужели замковые служащие проболтались, неужели "золотые" узнали, что она дралась с мутантами?

— А так: когда ты играла с "волками", что ты использовала, кроме приёмов?

— Скорость и силу.

— А ещё?

— Ну, ловкость… Наверное.

— И всё? Подумай хорошенько.

Девочка подняла глаза к тёмно-синим вершинам, вспоминая. Моменты поединков развёртывались перед нею, словно в замедленных кадрах, и она смотрела внимательно. Нет, даже в азарте боёв она не сделала ничего, что отличало бы её от остальных. Что же тогда заставило Стивена настаивать на своём вопросе?

— Я видела их глазами Рэсса.

— Очень хорошо. А теперь объясни мне, непосвящённому, что это значит — видеть глазами Рэсса.

— Я видела, что "волки" дерутся медленно и неуклюже.

Глаза художника просветлели странной отстранённостью. Он сосредоточенно смотрел в ничто. Литта поняла: он пытается примерить на себя её видение, её глазами увидеть её же бои. Минуты спустя его взгляд снова стал осмысленным и острым.

— Правильно ли я тебя понимаю, Литта: видеть глазами Рэсса — видеть глазами опытного учителя? — чуть громче, чем обычно, уточнил Стивен. — Что при твоей скорости и дало такой результат. А тебе не кажется, что твоя скорость необычна?

Литта оглянулась на тесно столпившихся вокруг них "золотых". До неё уже дошло, чего добивается Стивен и почему он хочет, чтобы её ответ услышали все.

— Я плохо объясняю… Но я не мутант и не урод. Думаю, медицинской аппаратуре, на которой меня обследовали, можно верить. Радиация, как ни странно, меня не коснулась. За что я опять-таки благодарна Рэссу. А насчёт скорости… Какая кошка быстрее и сильнее — домашняя или дикая? Кто лучше стреляет — любитель в тире по равномерно движущейся мишени или тот, от чьей меткости зависит его собственная жизнь? Когда Рэсс дал мне меч, у меня не было самого главного для бойца — зрения. Я училась драться на слух. Почему бы и нет? Надо выжить — по движению воздуха, по шороху угадать замысел противника, определиться, как отвечать, чтобы опередить его и спастись самой. Так что в моей скорости нет ничего необычного.

— Отсюда любой противник для тебя, прозревшей, — неповоротливый увалень? — медленно, словно сам только что понял, подсказал Конан.

— Примерно так.

— Кажется, я понимаю Литту, — удивлённо сказала Кора. — Мы всё время забываем о слепоте Литты в Мёртвом городе, условиях, мягко говоря, далёких от домашних… Литта, извини. В последнее время мы относились к тебе почти враждебно. Мы думали, ты используешь в боях какие-то сверхъестественные возможности, которым научил тебя Рэсс. Ещё раз — извини нас, Литта.

"Золотые" облегчённо и радостно загомонили, а Литта смеялась их искренним извинениям — и никто не заметил, что девочка смеётся через силу. "Дед прав. Мои способности могут вызвать лишь подозрения и враждебность. А если бы они узнали о случае в замке? Что тогда? Даже те, кто хотел бы дружить со мной, отвергли бы меня… Рэсс, где ты? Я хочу уйти из этого регламентированного мира! Возьми меня с собой!"

37.

Вирджиния прошла мимо охраны и, как обычно, не стучась, распахнула дверь. Первый же шаг в апартаменты Литты едва не заставил её упасть. Комнаты словно не желали впустить её. Нечто прозрачное и упругое мягко оттолкнуло девушку, а когда она попыталась нажать коленом, то ощутимая преграда ненамного дала ей втиснуть ногу в жёстко пружинящий воздух. С любопытством и опаской Вирджиния попробовала странную защиту и почувствовала: преграда не однородна — она волновалась и текла чуть ощутимой для ладони тысячью струек.

Отступив, Вирджиния заглянула в гостиную и насторожилась. Литта сидела в позе "лотос", лицом к двери; перед нею лежал меч, на который девочка сонно смотрела полузакрытыми глазами. Вирджиния выждала и нерешительно позвала:

— Литта!

Литта с видимым усилием подняла глаза на девушку, и Вирджиния попятилась, испуганная невидяще тяжёлым взглядом… Спустя секунды серые глаза девочки вновь устремились на оружие, а Вирджиния отскочила от двери с отчётливым ощущением: задержись она хоть на миг — и ей не уйти, пока девчонка не придёт в себя…

По пути в свои комнаты девушка вдруг подумала: "Мне хочется навредничать, как самой настоящей шкодливой кошке. И мне нравится это желание". Злорадно улыбаясь, она заглянула к Александру и озабоченно поделилась мыслью, что Литта, возможно, заболела — слишком странно девочка себя ведёт. Александр обещал немедленно пойти к внучке.

38.

Литта хулиганила. После изматывающего разговора с "золотыми" она отправилась домой раньше обычного. Все думы крутились вокруг главного: "золотые" всё равно будут приглядываться к ней, и она, зная об их пристальном внимании, никогда уже не сможет чувствовать себя ровней в компании. Чтобы хоть как-то отделаться от беспокойных мыслей, девочка сначала пустила лошадь рысью, а потом принялась перебирать информацию, набранную из книг.

Сегодня Литта остановилась на книге, которую ранее старательно обходила, запихивая в дальние уголки памяти. Скучное повествование об истории и значении рун показалось довольно сложным и серьёзным, и сосредоточиться на усвоении материала на ходу не получалось. Но к дому Литта подъехала, переполненная новыми идеями и желанием опробовать их непременно сейчас. Ужин она выдержала с трудом. А возбуждение переполняло её настолько, что она умудрилась опрокинуть на колени десерт. Изумлённому деду она объяснила своё волнение предстоящим экзаменом, совсем забыв, что сессия недавно закончилась.

"Наконец-то мы одни!" — весело сообщила она мечу, укладывая оружие перед собой. Теорию не терпелось проверить на практике. До сих пор она пользовалась рунами на их основном, примитивном уровне — уровне защиты. А вот по дороге домой, вынужденная внимательнее отнестись к старинным знакам, Литта "увидела" их лежащую на более тонком уровне суть: каждая оказалась маленькой формулой, в сочетании с другими дающей поразительный результат и — новую, более сложную формулу. И сейчас девочка облекала по-паучьи ломаные фигурки рун в ментальную оболочку, накладывала их на меч и проверяла, что из этого получится. Она понимала, что работает с рунами упрощённо, но уже убедилась, что даже такая работа приносит и увлекательные, и довольно опасные плоды. Поэтому, испробовав несколько сочетаний, Литта с сожалением уничтожила формулы, оставила их на время…

Вовремя… Пришёл дед перед сном, какой-то очень рассеянный: рассеянно спросил, всё ли у неё в порядке, рассеянно поцеловал на ночь, рассеянно огляделся и ушёл. Литта удивлённо посмотрела ему вслед, но расспрашивать не решилась, боясь перебить его размышления. Хорошо ещё, не она предмет его беспокойства.

Она не знала, что "рассеянный" Александр увидел увеличенную коллекцию оружия и в данный момент звонит на ближайшую базу охотников с требованием прислать специалистов со сканерами. У внучки свои методы распознавания "холодных" — у современной цивилизации свои.

39.

Ранним утром в доме бодрствовала только прислуга, когда Литта вывела мотоцикл со двора. Охранники у ворот пропустили её и открывали, не спрашивая, все следующие двери на пути. Позднее они, конечно, передадут деду, во сколько и в каком виде она отлучилась. Сейчас это её не волновало. Как не взволновала встреча с сонной Вирджинией в коридоре, а зря: в личных покоях с Вирджинии слетел весь сон, и она быстро связалась с городом.

Литта нуждалась в Рэссе, и если он на Эрис, она найдёт его.

По современной дороге, когда лес виден лишь по обеим сторонам горизонта, ехать удобно. Не надо опасаться внезапного нападения, а если и возникнет угроза, её можно сразу предупредить…

Литта с удовольствием гнала машину и ощущала упругость встречного ветра. Ей нравились скорость и послушная податливость громадного мотоцикла, чем-то напоминавшего иноходца, с которым она очень сдружилась…

В дорогу Литта оделась тщательно: под привычным для эрисианской молодёжи джемпером пряталась плотная безрукавка с защитными пластинами и вместилищем для разного рода оружия. Жилет вобрал в себя стандартный набор: два плоских минибластера, десяток сюрикенов, на поясе — заряды для бластеров и четыре стилета, чьи лезвия пока мирно покоятся в рукоятях, уменьшающих оружие вдвое; за спиной — мечи величиной с ладонь, нажми кончик гарды — и клинки вытянутся почти в метровую длину. Их девочка разыскала и позаимствовала в арсенале Александра при повторном и более подробном осмотре, предварительно убедившись, что вылетающий клинок удобнее её детских заплечных мечей, приходящих в действие после встряхивания… Плотные ботинки скрывались под джинсами, обувь Литта сама пригнала по образцу старых ботиков, которые ещё сделал Рэсс. В ближнем бою ботинки превращались в страшное оружие: стоило пристукнуть боком по чему-нибудь твёрдому — из носков выскакивало кругло острое лезвие.

Въехав на вершину холма, Литта остановилась. Эрисстоун голубоватой ноздреватой льдиной покоился перед нею, сливаясь на горизонте с серым предрассветным небом. Девочка села на дорогу. Её напряжённое лицо смягчалось: она вспоминала Рэсса и настраивалась на него.

Прошло полтора часа чувственного прослушивания города, и она могла уже сделать вывод, точнее — выводы: Рэсса нет в городе; Рэсс в городе, но он сменил характеристики своего поля, а значит, обезопасил себя на всякий случай; Рэсс в городе, но он блуждает в собственном подсознании — или чужом, а потому отгородился блоками. Ладно, надо исходить из понимания, что Рэсс, по сравнению с любым человеком, — аномалия. Соответственно, надо искать не Рэсса, а какую-нибудь энергетическую аномалию.

Кстати, Литта сама не знала, почему ищет охотника в городе, а не по планете. Может, доверяла интуиции?..

Ещё час — и Литта обнаружила на противоположной городской окраине странный выход в безграничную — во всяком случае, ей так показалось — пустоту. Что ж, есть маленькая надежда, что Рэсс, наверное, каким-то образом связан с возникновением этой пустоты… Литта настроила пульт мотоцикла на нужный микрорайон, и компьютер повёл её в город.

Ограничение скорости в Эрисстоуне позволяло девочке знакомиться с центральными улицами. Сомнений оставалось много. Например, в городе мог появиться ещё один человек, увлечённый опытами с энергетикой и пространством. Но виденные ранее на экране или из окна машины деда улицы обретали осязаемые формы, и Литта с неожиданным для себя любопытством принялась угадывать здание за зданием, а также предсказывать себе следующие улицы…

В маленьком кафе она позавтракала и с сожалением поняла, что осмотр города займёт слишком много времени и придётся путь всё-таки урезать.

Литта села на мотоцикл и обнаружила: дрожат ладони. Скоро она увидит Рэсса. Рэсс успокоит, объяснит, как жить дальше. И самое главное — поймёт, потому что, кажется, на планете лишь они двое равны по восприятию мира. А Литта так устала от недоумённых взглядов…

Сосредоточенная на себе, она не заметила, как двое мотоциклистов с волчьими эмблемами осторожно последовали за нею и как удовлетворённо хмыкнул водитель легковой машины, шедший за нею в отдалении последние полчаса.

40.

На просторной дороге пригорода Литта расслабилась. Нетерпение слегка выбило её из состояния привычного спокойствия, и, чтобы "вернуться", она с улыбкой уговаривала себя: "Не спеши. Ведь теперь уже скоро". Как ни странно, уверенность, что Рэсс в искомом ею месте, росла.

Аккуратно стриженные газоны и ухоженные аллеи постепенно пропадали. Под высокими заборами вокруг предприятий зелень прихотливо буйствовала: то кустарники добирались почти до проволоки наверху, то редко не искалеченные деревья каменели в отчаянном изломе к небу, то внезапно яркие цветы, словно сигнал об опасности, сверкали в зелёных проплешинах зарослей.

Литта снова собралась, насторожилась. И сразу почувствовала отяжелевшие плечи: кто-то следит за нею!.. Незначительное снижение скорости, резкий разворот на пустынной дороге — вот они! Ладонь даже сквозь плотную перчатку ощутила, как ребристое покрытие руля впечаталось в напряжённые мышцы. Машина продолжала лететь, выбирая путь, в заданном направлении. Пытаясь оторваться, Литта несколько раз въезжала в первые попавшиеся переулки, но уже семеро "волков" неслись за нею, как приклеенные. Только потом девочка обнаружит, что в старенький компьютер её мотоцикла мог с ходу проникнуть каждый, кому не лень. Следовательно, "волкам" оставалось лишь настроить свои машины на путеводитель преследуемого мотоцикла.

Молясь, чтобы на пути никого не оказалось, Литта ворвалась в арку очередного дома, посреди двора которого вздыбилась белая кошка. Рывок в сторону. Странное ощущение, будто мотоцикл скользнул по песку, — и только мягкая подкладка шлема уберегла девочку, когда машина, повинуясь недрогнувшим рукам, пронеслась вплотную и параллельно стене… Боль ожгла левую ногу, хотя джинсовая ткань даже не треснула.

Мельком Литта отметила, что левая штанина быстро покрывается тёмными пятнами. Заниматься ссадинами некогда. Девочка прислонила мотоцикл к стене и вынула меч из-за плеча… Чёрные мотоциклисты въезжали во двор и становились в небольшом пространстве хорошо знакомыми рядами. Гулкий каменный колодец вибрировал от рокота, как недавно ущелье… Литта беспомощно огляделась: редкие окна четырёхкорпусного дома серели железными ставнями. Вполне возможно, дом нежилой. Сама она находилась в удалённом от арки дворовом углу. Кошка исчезла в маленьком подвальном окошке, куда Литте, конечно, не влезть…

Чего они от неё хотят? Неужели нападут все сразу? С них станется — "волки"! Семеро — разумеется, для неё не проблема, но победа над ними — ещё один штрих к её исключительности… Двое уже соскочили с машин, идут к ней, на ходу вынимая складные мечи. Литта поёжилась: остальные тоже попарно располагались вокруг неё. Одни мальчишки, чуть взрослее, чем она.

— Ну, что, ведьма? — задиристо спросил первый. — Легко было оскорблять Криса, чувствуя за спиной "золотых"? Каково тебе сейчас?

Литта ссутулилась в боевой стойке. Страх опал очищающей волной. А на память почему-то пришла любимая фраза Вирджинии: "Плевать на всё, и гори оно, это всё, синим пламенем!"

— Ах-ах-ах, какие мы чувствительные! — слова Литта проговаривала медленно, поскольку одновременно снимала с мышц напряжение, мешающее в неминуемой драке. — Отомстить за вожака решили, "волки"? А то он сам за себя и постоять не может, бедняжка! Да и знает ли он об этом, или "волки" решили преподнести ему сюрприз?

"Волки" молчали так, что приглушённый голос Литты (она старалась говорить вполголоса) всё равно разносился по двору, эхом отлетая высоко к небу.

— Дразнишь? Неужели не боишься? — с невольным любопытством поинтересовался первый.

— Чего бояться? А если бы и боялась, страхом я себя не унижу, как некоторые.

— Это кто кого унижает?

— Хотите сказать, не понимаете? Да вы — Криса своего!

— Чем это мы его унижаем? Скажи, если такая умная.

— Я отказалась драться с ним, уставшим, — и вы сочли мой отказ за оскорбление. Теперь вы собираетесь отомстить. Так?

— И что?

— Опять не поняли, — делано вздохнула Литта. — Драться будете?

— Будем.

— Все?

— Все.

— Против одной?

Первый наконец понял. Взревев от возмущения и замахнувшись мечом, он бросился на Литту и еле удержался на месте, внезапно остановленный. Девочка оградилась щитом из свистящих в воздухе мечей. Она оказалась предусмотрительнее "волков", привыкших носить лишь одиночное оружие. Несколько раз "волки" пытались пробить её защиту — мечи гремели о стены, выбитые неуловимым мельканием. Литта могла держаться часа три в этой позиции без устали. Помогало превращение в отрешённый механизм, когда мускулы работают автоматически в заданном режиме. Но она одна, а "волки" могли сообразить устроить дежурство и вызвать подмогу. Может, попробовать с помощью "вертушки" выйти из каменного капкана, а там — небольшая драка за один из "волчьих" мотоциклов, и остановить её будет уже труднее. А дальше — добраться до городского дома Александра… Вот только трёх часов тогда не получится. Впрочем, что рассчитывать на них? Судьбу может решить и случайность.

… Человек из автомобиля прятался за трубой дома и отлично видел всю группу внизу. Девчонка стояла неподвижно, работали только её руки. Ерунда. Луч пробьёт её защиту. Человек установил луч-автомат на опору и взял в перекрестье прицела маленькую фигурку. Неподвижность девочки снова его порадовала. Промаха быть не должно. Поскольку удобного случая, возможно, больше не возникнет.

… В последнее мгновение Литта кинулась на землю.

И начался ад одной минуты. Ошеломлённые "волки" попятились от вспоровших каменный двор лучей. Распахнулись невидимые двери и люки дома, выскочили из них неизвестные люди. Двое прицелились, казалось, в небо. Третий рванул к себе Литту и обнял, словно закрывая собой (позже девочка увидела, что закрыта не только телом неизвестного, но и невесть откуда взявшимся металлическим щитом). Глухо стукнуло о камни упавшее с высоты тело. Коротко звякнул рядом автомат. И — тихо-тихо. Только тяжёлое дыхание широкоплечих мужчин в полувоенной форме да всхлипы "волка" — паренька, по рукаву которого мазнул луч сверху. Не задело. Просто испугался. Разговорчивый "волк" продолжал машинально похлопывать по обгорелой ткани товарища.

Неизвестные оглядели "волков". Один сказал буднично:

— Детки, через десять секунд вас здесь не будет.

Дисциплинированные "волки" быстро, без суматохи выехали со двора, опасливо поглядывая на крыши.

Светловолосый помог Литте вложить клинки мечей в рукояти и сам сунул их в ножны. По нашивкам девочка узнала спасителей. Охотники — спецназ Эрис, сложившийся во время войны с мутантами.

— Пошли, — сказал светловолосый охотник, и девочка шагнула за ним в раскрытую дверь охотничьей казармы.

41.

Напряжение Литта прятала под маской покоя и лёгкой улыбки. Мужчины отвели её к врачу, который обработал ей ногу, ободранную о стену, аккуратно обрезал тонкие лоскутки кожи. Врач, из-за сутуловатости похожий на медведя, не предложил обезболивающего, а Литта молчала, отключив чувствительность обрабатываемого участка.

Потом светловолосый тут же, у врача, устроил ей допрос.

— Кто ты такая, малышка, если на тебя ополчились столь многие? Как тебя зовут?

— Литта. — Про себя она хихикнула: давненько её не называли малышкой! Правда, и мужчинам этим она не доставала до плеча.

— Понятно. Внучка Александра?

— Да.

— А почему без охраны?

Девочка покусала губы. О Рэссе говорить не хотелось. Врать — тоже. Лучше промолчать.

— Дед знает, что ты в городе?

— А-а… Наверное.

— Ты знаешь человека, который стрелял в тебя?

— Нет.

— Это профессиональный убийца. Кто может желать твоей смерти?

— Не знаю.

— А что такого ты сделала детишкам, которые гордо именуют себя "волками"?

— Не знаю.

— Неплохо. Да, нет, не знаю. А всё-таки?

Литта задорно улыбнулась, вспомнив любимое присловье Рэсса.

— Клянусь звездой и именем — не знаю!

Настроение мужчин разительно изменилось: двое понимающе переглянулись, а светловолосый нахмурился, всматриваясь в глаза Литты. Врач же протяжно засвистел и засмеялся. Девочка снова напряглась, не понимая странной реакции незнакомцев на безобидные слова.

— Значит, ты искала Рэсса, — констатировал светловолосый.

— Он здесь? — взволнованно спросила девочка.

— Здесь его нет уже несколько лет. Делаем выводы дальше: это наш Рэсс был с тобой в Мёртвом городе. А мы-то гадали, он ли… Зачем он тебе сейчас?

— Он мне нужен.

— Хорошо. То, что ты искала его в этом районе, — случайность?

Литта вновь "ушла" в себя и бегло проглядела здание. Она-то думала, что из-за "волков" проскочила нужное место. Да, вход в пустоту именно здесь. Она ошиблась. Рэсса здесь нет. И аномалия никуда не делась.

— А можно, я посмотрю? — неуверенно спросила она.

— Что посмотришь?

Девочка замялась. Она боялась: как они отнесутся к её умению "видеть"? А вдруг все эти мужчины возненавидят её? Но в глазах светловолосого мелькнула тень любопытства, и он почти весело разрешил:

— Посмотри. Только и мы посмотрим, ладно?

Чтобы не отвлекаться, Литта застыла на месте, мысленно растекаясь по всем направлениям дома. Перед нею предстал призрачный макет с кое-где намеченными пунктирными линиями — и чёрное пятно пустоты в нём. Прошло достаточно долгое время, пока, проблуждав по коридорам и комнатам, словно по схеме лабиринта, девочка вычислила точный и короткий путь по дому и запомнила его.

Она встала и пошла. Мужчины последовали за нею, предупредительно открывая двери, перед которыми она выжидательно останавливалась. Если они и удивлялись её уверенности, то не показывали виду, предоставляя ей действовать по-своему. Наконец девочка вопросительно оглянулась у двери с табличкой "Изолятор".

— Здесь.

— Что здесь?

— То, что я хочу посмотреть.

Светловолосый, представившийся Вэлом, смерил девочку изучающим взглядом и жестом предложил сесть за выдвинутый из стены столик. Врач и ещё один охотник расположились тут же. Обстановка явно тяготела к дружеской беседе. Но Литта помнила, кто перед ней, и внутренне подобралась.

— Есть такая речевая формула, — начал Вэл, — она звучит так: всё, что будет произнесено в этой комнате (в данном случае — в коридоре), не выйдет за пределы её стен. Литта, в Мёртвом городе ты несколько лет пробыла с Рэссом. Не думаю, чтобы он удержался и не научил тебя кое-чему. Много лет назад Рэсс был моим другом — и охотником. Отличным охотником. Ему пришлось уйти — ведь он начал развивать в себе необычные для человека свойства. А поскольку война с "призраками" ещё была свежа в памяти людей, кое-кто решил, что он мутировал или стал симбиотом. Ведь мутанты время от времени внезапно появляются на планете, и разыскать их легче всё-таки не сканерами. Несмотря на то что Рэсс использовал способности для поисков мутантов, на него стали коситься… Так что, возможно, моё мнение идёт вразрез с мнением лорда Александра… Пойми, я не настраиваю тебя против деда… Многому ли научил тебя Рэсс?

— Нет. Он говорил, что я в начале пути, — ответила девочка. Во время речи Вэла она мельком перевела уровень восприятия на порядок тоньше (слишком глубоко не хотелось: внешне бы отразилось) и убедилась, что Вэл говорит искренне. Боковым зрением, совсем случайно, она ещё обнаружила, что с нею беседует командующий охотничьими силами в столице. — Рэсс только дал толчок тем способностям, которые, как он считал, уже есть у меня.

— И которые в зачаточном состоянии дремлют в каждом из нас, — мечтательно добавил врач, потом вздохнул: — И то, чему он тебя научил, ты вынуждена скрывать. Наверное, дед ни о чём не догадывается?

— Я хотела, чтобы он знал. Но дед не воспринял меня всерьёз. Правда, предупредил, что обнародование моих способностей может вызвать враждебное отношение ко мне.

— А недавнее появление "холодных" в доме? Ведь ты одна предугадала его?

— Вы… знаете?

— Не пугайся. По долгу службы. А теперь, Литта, скажи, почему ты решила, что Рэсс находится именно здесь. Не с бухты-барахты же ты его искала и привела нас к изолятору. Что тебя навело на мысль, что Рэсс за этой дверью?

— Там пустота.

— Ничего себе — ориентир, — пробормотал врач, вставая, и быстро набрал код на двери.

42.

Изолятор представлял собой небольшой зал, разделённый пластиковыми ширмами на комнатки, тесно забитые сложным медицинским оборудованием. В одной из комнаток, буквально погребённый под проводами и датчиками наблюдения, лежал человек, не подававший признаков жизни. Литта быстро шагнула заглянуть в лицо и разочарованно вздохнула.

— Ты думала, это Рэсс?

— Да. — Девочка помолчала, не отводя глаз от неподвижного, словно высеченного из камня бледного лица, от странных, неестественно белых волос, и спросила: — Почему вы не разбудите его? И зачем нужны все эти провода? Он что с ними, что без них.

Трое мужчин уставились на неё так, что девочка смутилась.

— Я сказала что-то не то?

— Твои вопросы прозвучали так легко, что ты подарила нам надежду. Можешь помочь Алану?

Она всегда забывала, что её окружают люди, в сравнении с нею слепые. Литта же "видела". Конечно, процесс "видения" забирал у неё порой много энергии и приводил к довольно неприятным ощущениям. Только после реплики Вэла она сообразила: доверившись охотникам, она машинально поставила их в один ряд с собой и заговорила с ними соответственно. Но, узнав о ней, они не стали "видящими".

С Аланом, в общем-то, просто. На расстоянии Литта "видела" безграничное пространство как пустоту. Одного взгляда на закрытые глаза беспомощного тела хватило, чтобы найти живую тень, вышедшую за пределы физической оболочки и не умеющую вернуться. Впрочем, не просто не умеющую. Там, в пустоте, нечто опутало "тень" Алана подобием тех же проводов, что опутали тело. Именно эти "провода" не пускали к воссоединению.

Тратить энергию на поиски в прошлом Литте не хотелось, и она поинтересовалась:

— А что произошло с Аланом?

— Мутант вошёл в него, но адаптироваться как симбиот не успел. Мы уничтожили его. Однако вместо Алана получили только его тело. Приборы показывают, что его мозг функционирует…

Литта перехватила неприязненный взгляд второго охотника и уловила в словах Вэла недосказанность.

— Несчастье Алана как-то связано со мной?

— Трудно сказать. Лорд Александр, думаю, не стал рассказывать тебе, что после твоего исчезновения несколько лет тому назад на столицу буквально хлынула орда "холодных". Разумеется, их перехватывали до города. Недавнее мнение специалистов таково: твоё похищение и нашествие мутантов взаимосвязаны. А в одном из сражений Алан получил травму и незаконного жильца.

— Я не знала об этом, — ошарашенно проговорила Литта, стремительно перебирая в уме набранную информацию и настроив память на пароль "внучка Александра — похищение — "холодные" — взаимосвязь". — Стоп! Нашла.

Материал почти всплыл сам. С минуту Литта вчитывалась в сухие строки и наконец фыркнула:

— Чепуха! Особенно последнее предположение, что я заблаговременно покинула Эрисстоун и указала "холодным" на самые неохраняемые пути в город. В конце концов, мне было всего девять! Мне больше нравится мнение оппонента, что похищение — первый шаг в плане заговорщиков, которых интересовала лишь власть в руках деда. Или шаг, или сигнал — это больше похоже на истину. Итак, вы уже несколько лет поддерживаете его в этом состоянии…

— И надеемся, что когда-нибудь он всё-таки очнётся, — вставил Вэл.

— Или медицина — эти вечные упования на медицину! — выведет его из состояния комы.

Литта снова погрузилась в раздумья. Если она одна войдёт в пустоту мира Алана — пятьдесят на пятьдесят, что сумеет вернуться. А вдруг случится, что охотники получат ещё одно тело, как они говорят, в коме? Тогда что? Может, она слишком самонадеянна?

— Я попробую вытащить Алана.

Она сняла джемпер и отстегнула ремни с мечами и детскими бластерами. Там они не понадобятся.

— Мне нужно огнестрельное и лучевое оружие. Лучше — автоматы. На двоих. В его ситуации с мечами не развернёшься. Хотя нет. Один я всё-таки оставлю.

Стараясь сдержать любопытство, охотники в минуты приготовили всё необходимое. Любознательность Корда, врача, оказалась сильнее желания вести себя подобающим взрослому человеку образом, и он спросил явно на радость всем остальным:

— Там — это где? Почему тебе необходимо оружие и почему на двоих?

— У Алана кошмар, который постоянно повторяется и заканчивается тем, что его убивают. Не "холодные" — какие-то бандиты. Когда я уйду в сон Алана, он станет для меня реальным. Мне кажется, если я поверну события в кошмаре по-своему, Алан вернётся. И ещё. Мне нужно, чтобы меня кто-нибудь держал за руку. Сначала я думала, что из сна я вытащу его легко, но теперь, когда я близко просмотрела, что с ним…

Трое сразу протянули ладони. Девочка исподлобья оглядела добровольцев и тихо сказала:

— Возможна вероятность, что мы не вернёмся. Помогающий тоже.

Ладони не дрогнули. Внимательно рассмотрев их, Литта выбрала себе в помощники Корда. Вэл очень удивился. Второй охотник тоже не смог на этот раз сдержать своих чувств. Литта улыбнулась:

— Ваш док очень эмоционален. Если со мной что-нибудь случится, он дозовётся до меня.

— Это что-то будет иметь конкретное физическое выражение? — осторожно спросил врач.

— Часть происходящего вы увидите сами, как во сне. А в основном я буду держаться за вас, буду напряжена. Если моя ладонь ослабеет, начинайте сами держать меня — и говорите, говорите всё, что угодно, любую чепуху, лишь бы я слышала ваш голос, зовите меня. Ничего сложного. Рэсс так делал, когда ему в обучении мешала моя слепота.

43.

Кушетки поставили так, чтобы Алан и Литта соприкасались головами. Девочка наблюдала, как охотники и врач поспешно снимают лишние, указанные ею провода и датчики с застывшего тела. Будущее "путешествие" не так занимало её, как внезапная мысль, что она уж очень быстро сообразила все его детали. Сохранялось отчётливое впечатление, что рядом стоит некто невидимый и ненавязчиво подаёт дельные советы. А что, если это мутант хочет добраться до её тела?.. Тёплая ласковая волна мягко окутала её плечи, словно успокаивая. Нет, кто бы это ни был, только не мутант… Она легла на кушетку и начала примериваться к миру Алана.

— Литта, мы не подумали об этичности проблемы, — неловко заговорил Вэл. — У тебя нет никаких причин рисковать собой. Случись что-нибудь — что мы скажем лорду Александру?..

— Не надо, — перебила девочка. — Я решила — сделаю. Запись разговора ведётся, не так ли? Покажете деду.

Когда она закрывала глаза, уже погружаясь в реальность подсознания Алана, ей показалось, что слева мелькнула тень. Серая и прозрачная. Явная. От неожиданности Литта резко села и пристально вгляделась в воздух над Аланом. Пусто.

— Что случилось? — забеспокоился Корд. Ему показалось, что девочка смотрит на тело.

— Почудилось…

Охотники переглянулись и проверили помещение сканерами. Когда чудится, лучше быть внимательными и подозрительными — целее будешь… Чисто. Мутантов, во всяком случае, не обнаружено.

44.

Постепенно переходя в темноту, посредник реального мира, к пустоте, Литта хорошо чувствовала тёплую ладонь Корда. Потом кто-то ещё, видимо, решил всё-таки продублировать дока. "Свободным зрением" она глянула на руку второго помощника и на мгновение сжалась: её пальцы переплетались с узловатыми когтистыми пальцами, кожа неизвестной ладони пестрела неясными пятнами, как после ожогов. Литта проследила руку со вздувшимися мышцами и по-змеиному подвижными венами до свёрнутых крыльев, прячущих тело неизвестного, и успокоилась. Это существо однажды уже помогло ей в Мёртвом городе.

… Охотники увидели, как безвольно лежавшая рука Литты приподнялась, пальцы скрючились и напряглись. Но сама девочка лежала спокойно. И они решили, что ей просто нужно и другой рукой повторить положение руки, которую держал Корд… Где-то через минут десять, как и предупреждала Литта, начали происходить изменения с её телом: лицо заострилось и посерело, хорошо видная жилка у ключицы опала, а грудь перестала вздыматься. Врач потрогал лоб: холодный, пульс не прослушивается. Однако узкая девчоночья ладонь продолжала стискивать его насторожённые, чуткие пальцы…

Приготовившись к долгому ожиданию, Вэл вздрогнул от сорвавшегося с губ Корда шёпота:

— Боги небесные! Алан!

45.

Тугая дверь сильно и больно давила на рёбра. Алану пришлось сделать лишнее движение, чтобы придержать её, иначе ноги бы застряли в проёме надолго. Последним рывком он выпал на площадку, и дверь, закрываясь, злорадно свистнула в пазы. Он отполз, налегая на здоровую правую руку, и обессиленно привалился к стене.

Это место плохо знакомо ему, но, прикинув свой путь по коридорам и лестницам здания, Алан вспомнил маленький закуток — из тех, где уборщики раньше оставляли предметы для своей деятельности. После реорганизации помещений (фирма расширилась на этаж выше) комнатку освободили, но не придумали — чем занять. Пустой куб — три на три метра, к сожалению, непроходной — дверь только одна. Наверху — только вентиляционные решётки. Попытаться добраться до них — даже подумать страшно (и глупо — насмешливо добавил кто-то издалека) в его-то состоянии.

Алан тоскливо оглядел каменно отяжелевшие ноги. Даже здесь они оставляли след, будто малолетний шалун бездумно вёл кисточкой с алой краской по полу — где отчётливо, где прерывисто. Алан вздохнул, стараясь не слишком беспокоить измученное тело даже вздохом, и осторожно стал расстёгивать форменную рубашку, чтобы посмотреть, нельзя ли остановить кровь.

Рука замерла над третьей пуговицей. Чьи-то ноги самоуверенно грохотали ботинками, приближаясь к комнатушке. Ничего сложного — пройти по смазанной крови. Это конец… Сейчас громила раскроет дверь и даже не будет тратить на беспомощного охранника пулю, просто возьмёт дубинку и прицельно врежет по виску. Алан ощутил, как струйка пота стекла к глазу, и машинально мотнул головой. Боль заставила тело содрогнуться и всё же не могла прогнать неотвязной мысли: "С чего я взял, что бандит — громила? Я ведь ни одного из них толком не разглядел… Почему я решил, что он добьёт меня дубинкой? Откуда я это знаю?.. Почему я это знаю?!"

Шаги затихли у двери. Алан безуспешно попытался повернуться набок — ноги, словно дутая резина, отказывались выполнять приказы мозга. Какого чёрта! Подумаешь, захотелось погеройствовать, встретить врага лицом к лицу… Алан снова распластался на полу и затих… Может, ещё обойдётся? Вдруг бандит примет его за мёртвого и оставит в покое?

Снова он отчётливо увидел взлетающую дубинку, и снова, перекрывая другие мысли, застучала одна: "Почему я знаю, что это будет?!"

… Литта сознательно отключила жалость и настроилась на игру. Чувство сострадания в данный момент могло помешать. Она сидела за решёткой, в вентиляционной трубе, и тоже ждала, когда откроется дверь. Она понимала: тот, кто стоит сейчас за дверью, войдя, сразу стрелять не начнёт. Покуражится над беспомощным и лишь потом прикончит. Так что у неё будет время определить, как действовать.

Раненого на полу она видела отчётливо. Больше всего её снова поразили его белые волосы. Она-то думала, Алан поседел в войне с мутантами. Сильный, несмотря на раны, и гибкий, он, судя по всему много занимался единоборствами и не только из-за особенностей своей профессии.

Литта проверила, удобно ли пристёгнут ремнями к руке один из автоматов. Сегментный меч лежал у ног, и, заслышав звук открываемой двери, девочка опустила левую полураскрытую ладонь над эфесом оружия, а пальцы правой обхватили ствол автомата. Кто знает, что понадобится в первую очередь.

… С медицинского компьютера Вэл поспешно подключился к банку данных и запросил досье на Алана. Описанная Кордом униформа охранника встревожила и взбудоражила память. Кем был Алан до того, как стать охотником? Может, тот бесконечный кошмар, который, как сказала Литта, регулярно повторяется, имеет под собой реальную основу? Вэл ещё не знал, нужны ли сведения из жизни Алана, совпадающие с его сновидением в коме. Однако он предпочитал на всякий случай иметь полную картину происходящего… Минуту спустя Вэл снова стоял около Алана. Теперь он кое-что знал, но по-прежнему не видел, как использовать своё знание. Алан входил когда-то в службу охраны, работающей с ювелирными фирмами, которые специализировались на "мерцающих". В самом начале службы он пережил попытку ограбления. Результат: шестеро погибших, трое раненых — в том числе и Алан. Но он выжил! А Литта утверждает, что его убивают. Неужели "холодный" успел уничтожить часть мозга?.. Вэл переводил взгляд с заострившегося лица Литты на лицо Алана, больше похожее на сероватую маску… Чем грозит прерывание кошмара?

… Дверь истерично взвизгнула и застыла в стене, зафиксированная кнопкой "открыть". Алан тяжело повернул голову. Может, это только с позиции лёжа человек на пороге казался таким огромным? Алан вдруг с ужасом понял: он знает, что сейчас скажет бандит. Внутреннее "я" ещё умоляло: "Нет, нет! Я не могу этого знать!", а бандит уже странно знакомо ухмыльнулся и почти по-дружески осведомился:

— Загораем? Надеюсь, не помешал?

Он что-то ещё бормотал, глядя на лежащего перед ним охранника и рассеянно вставляя автомат в нагрудные зажимы на бронежилете. Зажимы тихонько пощёлкивали, точно аккомпанируя его бормотанию, и Алан воспринимал сухие щелчки как неравномерное тиканье часов, отстукивающих последние секунды его и чужой жизни.

Рука, на которой поднялся Алан, затекла. Ему снова пришлось лечь. Теперь фигура в дверном проёме видна до пояса. Алан невольно остановил взгляд на правом бедре бандита. Дубинка. Маленькая, жёсткая. В умелых руках — убойное оружие.

— … чем тратить заряды…

Алан закрыл глаза. Быстрее бы всё кончилось.

… Сначала она отложила решётку в сторону, но приятная тяжесть в руках в сочетании с поиском оптимального варианта нападения заставили прикинуть особенности решётки как оружия. До сих пор первый вариант: прыгнуть между бандитом и Аланом и завязать драку — вызывал серьёзные сомнения, ведь бандит был настоящей громадиной, и, как ни уповай на свои боевые навыки, ей вряд ли справиться с ним. Второй вариант предполагал использование лучевого оружия. Это легко и безопасно, но Литта не могла представить, что она убьёт человека — пусть даже в мире снов.

Девочка прикинула вес решётки. Достаточно. Литта определила последовательность действий. Кажется, должно получиться.

Бандит смотрел только на Алана и зачем-то отстёгивал с набедренных ремней дубинку. Алан лежал к Литте спиной. Три шага — и бандит встал над Аланом и начал нагибаться к нему.

Время взорвалось и понеслось с невероятной скоростью. В новом временном потоке движения бандита стали по-черепашьи медлительны.

Литта высунулась из люка, оперлась одной ногой о стену и швырнула металлическую решётку в огромную фигуру. Расчёт оказался лишь чуть неверен: вместо того чтобы врезать бандиту под дых, решётка, перевернувшись медленнее, чем задумывала Литта, ударила цель сбоку под челюсть. Гигант на ногах устоял, хотя удар довольно чувствительный. Ступил раз назад для устойчивости и вяло помотал головой. Спрыгнувшая, девочка увидела: он неуверенно шарит по груди, пытаясь снять автомат. Литта развернулась (Алан на полу немного сковывал её движения) и ударила ногой в плечо, метя в чувствительную точку на мышце и молясь, чтобы её не закрывал бронежилет под расстёгнутой рубахой. Бандит рухнул… Повезло?

— Ты кто? — прошептал Алан.

Не отвечая, девочка с трудом выволокла его из комнатушки и заклинила дверь.

— Ноги как? Чувствуешь их? Идти сможешь?

— Вряд ли…

— Куда лучше пойти, чтобы оторваться от них?

Алан смотрел в коридор, прикидывая. Его взгляд оживился.

— Этажом выше есть запасной выход на крышу. Там всегда наготове два-три служебных вертолёта. Да и в самом ангаре легко спрятаться. Если только остальные не начнут искать… этого… которого ты…

— Попробуем, — механически ответила Литта. Сейчас она и поддерживала Алана под руки, и закачивала в него энергию. Парень потерял много крови, и основная слабость подстерегала его именно отсюда. — Обопрись на меня и на стену — мне так удобнее.

Они дошли до поворота на лестницу (лифтом быстрее, но опаснее), когда из бокового коридора выскочил рыжий тип. Его хищная ухмылка выглядела немного по-идиотски — такой парочки он наверняка не ожидал увидеть. Литта мягким толчком "прислонила" Алана к стене и решительно пошла навстречу бандиту. Тот поигрывал автоматом, но Литта знала, что он не успеет им воспользоваться: чего опасаться девчонки-подростка? Она подошла к рыжему так быстро и близко, что он уже с любопытством смотрел на неё. Три шага между ними — и Литта встала… и улыбнулась. Рыжий поднял бровь и открыл рот, собираясь что-то сказать. "Бей в момент речи — его реакция будет запоздалой!" — весело сказал Рэсс в оглохшем пространстве. Литта не замахивалась — будто метнула ногу и себя для тяжести вслед, а когда изо рта бандита брызнула кровь, ударила уже привычно сбоку, в плечо. "Ничего, жить будет", — хмуро решила девочка, перевернув тело и разыскивая оружие.

— Неплохо! — восхищённо сказал Алан.

Он почти оправился и уже увереннее держал автомат громилы. Литта оглянулась: хорошо, что не добавил — "для ребёнка!" Понимает. Она подбежала к нему, вновь обхватила за пояс. Внезапно он прижал её к себе слабой левой рукой и вскинул правую с автоматом, просунув оружие под локоть девочки, используя его как подставку. Раздался характерный шипящий свист. Обернувшись, Литта обнаружила ещё одного бандита: тот бежал — луч Алана остановил его и заставил грохнуться со всего маху на пол.

— Неплохо! — согласилась Литта. — Куда теперь?

— По лестнице наверх, на пролёте — боковая дверца, типы тех, что бывают на трансформаторных будках, только очень маленькая. Её обычно используют монтёры. Это их персональный ход, но я знаю схему всего здания: там есть ответвление, ведущее на крышу.

— Почему ты так подробно говоришь об этом?

— Для тебя. На всякий экстремальный случай, юная незнакомка.

— Я сама твой "на всякий случай", — проворчала Литта, "по частям" перетаскивая Алана в монтёрский ход: порожек оказался довольно высоким, — сначала перешагнула она, потом помогла Алану переставить одну ногу, другую (всё это время он цеплялся за приваренный металлический прут наверху проёма со стороны коридора), затем осторожно усадила его на сам порожек и, наконец, вновь подняла и повела дальше.

Узкие решётчатые лесенки оказались сущим мучением для охранника. Слава Богу, их никто не преследовал: то ли бандитам стало не до них, то ли они посчитали троих пропавших коллег не слишком большой потерей, а может, просто до сих пор не знали о них. Если бы не раненые ноги Алана, хватило бы минут пять-семь на весь путь, а так пришлось выбираться на крышу около получаса.

46.

— … Какой-то странный свет, — глухо сказал Корд. Его неподвижные глаза замерли, необъяснимо, но явно устремлённые вовнутрь себя.

— В чём его странность? — нерешительно спросил Вэл. Он не знал, можно ли спрашивать, не прервёт ли его вопрос одностороннюю, по всей вероятности, связь между доком и Литтой.

— Неровный. А вокруг Алана, кажется, начинает темнеть. Или у меня глаза устали?

— А что с парнем? Как он себя чувствует? — спросил Вэл, бросив взгляд на окаменевшее тело под простынёй.

— Он стоит на крыше, опирается на Литту и смеётся… Я не понимаю… Алан стоит рядом с девочкой, но такое впечатление, что он уходит куда-то вниз, в темноту… Что-то с пространством. Оно идёт… волнами?.. И темно — так, будто тучи небо обложили…

Тихо и тоскливо проныл кардиограф, который до недавнего времени ненавязчивым писком уверял, что Алан ещё жив. Синкопирующая линия на экране вытянулась в прямую. На сигнальный вой прибежал врач, дежурный по отделению. Ошеломлённый Вэл увидел первым: пальчики Литты, сжимавшие ладонь дока, обмякли — и охотник впервые потерял самообладание.

— Корд, вытаскивай Литту!

— Я не вижу её!

— К чертям собачьим — зови!

— Литта, возвращайся! Ты обещала выйти по моему голосу! Литта!.. Вэл, кажется, я ухожу вместе с нею. Вэл, что делать… Литта! Литта… Где ты…

Внезапно губы Корда посерели. Дежурный врач вовремя подхватил повалившееся набок тело, не давая упасть, и только, как заведённый, повторял одно:

— Что у вас тут творится?! Что тут…

Саймон, второй охотник, стремительно встал со стула, вцепился в рукав Вэла и жёстко и быстро сказал:

— Отсоединяйте Корда от девчонки! Один мёртв. Судя по всему, вторая уходит за ним. Мы теряем Корда! Быстрее, Вэл!

— Но девочка…

— Девчонка мертва! Не нужны даже приборы, чтобы…

— Вэл, что это?! — истерически закричал врач.

Он всё ещё пытался поднять Корда, а теперь со страхом глядел в его лицо. Лоб Корда рассекала свежая царапина от виска до виска. Ещё две бороздки прорезали кожу сверху вниз — на глазах у всех…

Саймон яростно метнулся к рукам Корда и Литты и напоролся на взметнувшийся навстречу кулак Вэла. Охотник отлетел на перегородки и рухнул, свалив несколько ширм. Вэл оглядел его и понял, что минуты две Саймон потратит, чтобы встать. Его внимание снова привлёк дежурный врач: он издал едва слышный стон, не смея даже шевельнуться. Его лоб тоже заливала кровь, которая равномерно капала на лицо Корда. Что-то в позе врача насторожило Вэла — какая-то неестественная напряжённость: его голову словно силой пригибали книзу, не давая выпрямиться. Странная мысль мелькнула у Вэла, нечто знакомое и подходящее к ситуации — нечто о крови-носителе информации и связи… Мелькнула и пропала, оставив смутное сожаление о невозможности понять.

— Слишком далеко, — вдруг ясно сказал Корд. — Тебе лучше вернуться… Нет, сейчас уже легче. Думаю, я понял, как это делается. Хотя был момент, когда я испугался.

Вытирая стерильной салфеткой окровавленный рот, Саймон недоверчиво и всё-таки с неудержимой улыбкой смотрел на Корда.

— Нет, сестёр у меня нет. Два брата… Да, повезло… Не получается? Попробуй по-другому. Не оглядывайся. В последний раз, когда ты оглянулась, тьма подошла ближе… Выйдем потихоньку… Полагаешь, сможешь его всё-таки вытащить?.. Раньше я видел твоими глазами, сейчас — почему-то со стороны. Ага, теперь совсем светло… Что? Не хочет? Почему?! Может, он не понял!

Безвольные пальцы девочки стиснули ладонь орда.

— Корд, что у вас? — несмело спросил Вэл.

Он дезинфицировал порезы на лбу товарища. Саймон уже залеплял пластырем царапины дежурного врача. Тот негромко ворчал и охал и продолжал слушать пульс на кисти коллеги.

— У нас проблема. Алан не хочет возвращаться.

47.

Едва открыв глаза и выдернув ладошку из руки Корда, Литта бросилась к соседней кушетке.

— Не уходи! Не смей этого делать! Не уходи! — кричала она, захлёбываясь от слёз, и, вцепившись в плечи Алана, трясла и трясла его. — Ты не смеешь уходить, Алан! Мы так старались вернуть тебя!

Со стороны казалось, наверное, что она сошла с ума. Но дежурный врач лихорадочно подключал систему жизнеобеспечения и только суеверно ахал: приборы ожили и выдавали настолько невероятный результат, что и непосвящённый мог догадаться: тело на кушетке ожило. Вбежали люди, на ходу натягивая синие халаты, усилили кажущуюся суматоху, хотя на деле чётко и споро помогали коллеге и ещё плохо соображающему Корду, который, видимо, не совсем хорошо перенёс путешествие по двум мирам.

Плечи Литты обречённо опустились. Вэл выхватил её из эпицентра суеты и вывел из изолятора. Они устроились в пустой комнате напротив, где неровными штабелями высились скатанные рулоны стройматериалов — здесь шёл ремонт. Усадив девочку на нижний рулон, Вэл уселся рядом. Почти следом за ним вошёл Саймон, встал поодаль с виноватым видом.

— В чём дело, чёрт подери? Что случилось?

— Я привела его обратно, а он не захотел остаться, — совсем по-детски пожаловалась Литта и уткнулась в рубаху охотника в новом приступе неудержимого плача.

Вэл не понял последних слов, но ухватился за поверхностный смысл фразы.

— Почему не захотел?

— Он устал от боли. Он умирал раз за разом, снова воскресая только для боли. Он знает, что воскрес в настоящем. Но в его сознание вбито, что жизнь — это только боль.

Литта отстранилась от охотника и рукавом джемпера вытерла лицо, не стесняясь распухшего носа и покрасневших глаз.

— Теперь он умрёт по-настоящему.

Потом они сидели в коридоре, входы в который заблокировали с обеих сторон: Вэл не хотел, чтобы о присутствии Литты на базе знали слишком многие.

Напряжение Литты не спадало. Иногда она морщила лоб, словно пытаясь что-то уловить, услышать, но — не шевелилась. Жило только лицо.

… Пока они сидели, Вэл беспокойно размышлял. С девочкой вроде ничего не произошло, но кто знает, может, последствия будут чуть позже. Александра он предупредил о местонахождении внучки, ни словом не намекнув, чем она занимается. И обещал, что сам привезёт её. Правитель, конечно, станет сердиться, когда узнает о случившемся. Начнёт упрекать, что они использовали девочку… И всё же будет лучше, если Литта сама расскажет деду. Или сочтёт нужным не рассказывать. И — Алан. Вэл даже боялся думать о нём.

Девочка взглянула на дверь. Та открылась, вошёл док, сел рядом.

— Ну? — не выдержал Вэл.

— Умер. — Корд взял безвольную руку осунувшейся от слёз Литты, ласково погладил её. — Спасибо тебе, малышка. Ты сделала невозможное. Вернула Алана, чтобы он сделал выбор. Как человек. Без тебя он оставался бы растением.

— Если бы он не растерялся, всё могло бы быть по-другому, — медленно сказала Литта.

Кажется, она думала о чём-то постороннем. Охотники сочли её ответ сожалением. Знай они истинную подоплёку слов девочки, не отпустили бы так спокойно. Только Рэсс сейчас бы мог догадаться, глядя на Литту, которая будто к чему-то прислушивалась: "Маленькая опять обдумывает новую идею".

Вертолёт ждал на поле, неподалёку от охотничьей казармы. Мотоцикл Литты уже погрузили.

В дом Александра Вэл внёс девочку на руках. Она заснула в вертолёте, лишь только усевшись в кресло второго пилота. Вэл ещё порадовался, что Литта успеет отдохнуть, прежде чем объяснится с дедом.

Она проспала трое суток.

48.

Сначала сутки. Дед, вкратце ознакомленный всё-таки с предыдущими событиями и более-менее помнивший рассказы внучки, решил, что она восстанавливает потерянную во время необычного "похода" энергию. Но вторые сутки встревоженный Александр вызвал семейного врача, который констатировал сильное физическое истощение своей юной пациентки и полнейшее отсутствие воли к жизни. Литта просто тихо угасала. Спальню девочки превратили в стационарную палату, не забыв и об аппарате для искусственного питания. По совету врача, Александр пригласил двух профессиональных сиделок, дежуривших посменно, — уже на третьи сутки. Давая им инструкции, врач попросил сообщать ему обо всём происходящем в любое время дня и ночи.

Что и сделала одна сиделка в ночь с третьих на четвёртые сутки. Она разыскала врача на банкете у мэра Эрисстоуна, и попытка держаться профессионально-сухо ей явно не удавалась. Обеспокоенный её странным заиканием и срывающимся голосом, врач примчался на предложенном мэром самолёте немедленно.

Но ничего не мог сделать, ибо не понимал: кисти Литты слегка приподнялись, на их коже быстро расползались багровые синяки. Сама девочка лежала, как обычно, в состоянии, близком к коматозному, невидяще глядя в потолок. Врач нахмурился: картина ему показалась незаконченной. Точно чего-то не хватало. Похоже, что девочка рвётся куда-то бежать (абсурд даже думать так: тело полностью расслабленно), а кто-то крепко удерживает её за руки.

Врач беспомощно пожал плечами и остался у постели Литты на весь остаток ночи, вспоминая фамилии врачей, которые могут собраться на консилиум.

К утру синяки на кистях девочки почернели и в самом деле напоминали отпечатки сильных мужских рук. Довольно ясно виднелись даже округлые вмятины на мягкой коже. Врач озадаченно наблюдал за странным процессом. В голову назойливо лезли воспоминания о любопытных случаях самопроизвольного появления на теле некоторых людей непонятных знаков в виде покраснения или отчётливых стигматов. Когда-то он читал о таких историях, но никогда не думал, что однажды сам явится тому свидетелем. Может, девочка всё же подхватила инфекционное заболевание? Данные анализов опровергают предположение об инфекции. Судя по лабораторным отчётам, девочка абсолютна здорова. Вот только гематомы на руках продолжали расплываться. Ни специальные мази, ни блокирующие, обычные в таких случаях инъекции не помогли.

Когда солнце Эрис взошло, Литта неожиданно закрыла глаза, а приборы показали, что пациентка в коме.

49.

Под утро командующему столичными охотничьими взводами приснился странный сон. Он стоял у изголовья больничной кушетки умирающего Алана. Алан умирал трудно. Чувствовалось, он цепляется за жизнь изо всех сил. И с ним что-то происходило помимо борьбы со смертью: когда-то большое, сильное тело его изменялось под простынёй до лёгких, детских очертаний, а лицо!.. Маленькое колебание воздуха — и Вэл беспомощно смотрел в безжизненные глаза внучки Александра. Потом всё повторялось. Будто кошмар Алана заразил Вэла. Вэл очень хотел проснуться или направить сон в другое русло, что ему обычно удавалось сделать. На этот раз сон упрямился.

К действию (или бездействию?) во сне добавился ритмичный грохот. Вэл некоторое время ни с чем не мог его связать, пока не уловил что-то знакомое. Это стук в дверь заставил его судорожно шарахнуться к стене с луч-автоматом в руках. Через долгую минуту он понял, что уже не спит, и, злясь на себя за потерянный контроль, Вэл пустил в комнату взводного врача, а на сейчас — просто перепуганного человека Корда.

50.

Вертолёт снова приземлился на посадочной площадке во владениях правителя. Из машины выскочили два решительных человека и направились к подземному ангару, ведущему во внутренний дворик дома. Охрана безмолвно пропустила их, едва глянув на нашивки охотников. Видимого оружия на пришельцах не было, но в доме — да и на всей Эрис! — не нашлось бы желающего проверить, полностью или частично они безоружны.

Охранники у дверей в апартаменты Литты быстро шагнули в стороны. Никто не хотел медлить на пути охотников.

В кабинете Вэл сориентировался сразу и повернул в спальню. Одним взглядом он оценил ситуацию и людей у постели Литты: сам лорд Александр, плохо выглядящий; замотанная медсестра, готовящая препараты для инъекций; врач, с сомнением считывающий результаты с приборов. Он также увидел слегка повисшие в воздухе кисти рук девочки с тёмными пятнами на них — и поразился. Корд переглянулся с ним. Значит, док подумал о том же: кто-то не даёт девочке уйти.

— Охотники? Охрана сообщила о вашем прибытии, — вяло сказал Александр. — Что-то случилось? Я нужен вам?

— Думаю, это мы нужны вам, — отозвался Вэл. — Доктор Кларенс, кажется? Боюсь, здесь случай, несколько знакомый нашему врачу. И, мягко говоря, нестандартный. Полагаю, мы можем вывести девочку из этого состояния.

— Каким образом? — лицо Кларенса так осветилось недоверием и надеждой, что все сразу увидели, как он устал и готов к любому непривычному решению.

— Образ наших действий имеет отношение только к девочке, — заговорил Корд. — Вы помните меня, Кларенс? Мы встречались с вами на прошлогодней общегородской конференции.

— Доктор… Корд?

— Я рад, что вы помните меня. Перейдём к делу. Необходимое условие нашей работы с девочкой заключается в том, что в её комнате останутся только полковник и я.

— Но…

— Простите, доктор Кларенс, — вмешался Александр, — кажется, они знают, что делать. Один лишь вопрос, полковник. Состояние Литты связано с недавним вашим появлением здесь?

— Да.

— Но не связано с основной вашей деятельностью? Это не мутанты?

— Нет.

— Тогда мы уходим. Кларенс, не возражайте. Я несу ответственность за свои поступки. В конце концов, с нею остаётся врач.

— Вы мне не говорили, что возможна связь между её состоянием…

На всякий случай Корд хотел запереть за вышедшими дверь, но с досадой обнаружил, что замка на двери нет.

— Побыстрее, док. Мы и так слишком странно заявили о личном участии в этом деле. Да и вообще… Как бы она там не застряла.

Корд сел на краешек кровати и нерешительно переплёл свои пальцы с пальцами Литты. Какое-то время — несколько секунд — ничего не происходило: док ничего не ощущал, как будто держал холодные, хоть и мягкие пальцы статуи. Потом ладошка в его руках обрела вес. Чтобы проверить догадку, Корд освободил свои пальцы. Ладошка послушно упала на одеяло, в то время как другая всё так же неестественно провисала.

— Зови же, док, — сквозь зубы пробормотал Вэл, — докричись до неё!

И Корд закрыл глаза и попытался представить себе уходящую в безграничную пустыню детскую фигурку. Он не знал, что стоящий рядом Вэл вынул из наручных ножен стилет и напрягся в ожидании, готовый полоснуть по своему телу, если у Корда ничего не выйдет, и пролить кровь по принципу, который он плохо понимал, но действие которого оказалось однажды весьма эффективным.

— Тут, слева! — обрадованно вскрикнул Корд. Он неудержимо, счастливо улыбался. — Иди, вот так! Литта, ты была так близко. А мы уж приготовились к долгому поиску… Какое там! Третьи сутки! Ты здорово всех напугала… Нет, дед за дверью… Сам удивляюсь, что он доверился нам…

Вэл длинно выдохнул и почувствовал, как напряжено его собственное тело.

Машинально он сунул стилет на место.

"Да, Литта, сумела ты за несколько минут сотворить из уверенного (или это завышенная самооценка — самоуверенного?) охотника в истеричную, чувствительную дамочку".

Безвольно торчащие между пальцев Корда детские пальчики начали медленно двигаться. Скоро док обнимал приникшую к нему девочку и, нервно смеясь, любовно вглядывался в её глаза, обретающие живость и осмысление.

— Почему ты ушла одна? Ты же сама говорила — нельзя без проводника!

— Переоценила свои силы. Думала, справлюсь с ситуацией. Смоделирую всё, что угодно. Теперь вижу: по сравнению с Рэссом, я всего лишь бездарный любитель. Господи, я ещё сравниваю!

— Можно надеяться, что в следующий раз ты будешь пробовать своё путешествие, предварительно связавшись с нами?

— Если и задумаю ещё одна пробу, то это будет года через три-четыре, — вздохнула Литта. — Док, ты здорово держал меня, до синяков. Но почему не позвал сразу? Я чувствовала, что меня далеко не пускают…

Корд натянуто улыбнулся, а Вэл поспешно распахнул дверь, пригласил томящихся за ней. В комнате стало слишком шумно, словно посетители боялись тишины, в которой кто-то обязательно должен будет задать опасный вопрос… По благожелательному, хотя и несколько отчуждённому взгляду Корда в сторону Вэл понял, что док чем-то озадачен. Поэтому, извинившись перед Александром, охотники вежливо раскланялись и вышли.

51.

Уже в воздухе Вэл поправил наушники и спросил:

— Корд, не поделишься со мной?

— Я видел его — того, кто держал Литту. Он появился в момент перехода Литты — вернее, проявился. Буквально на момент. Это не человек.

— Не торопись. Мутант?

— Он немного задел меня ладонью. Она горячая и сухая. Нет, не мутант. Помнишь, одно время мы думали, Рэсс принимает наркотики?

— Имеешь в виду его странные рассказы?

— Да, о существах, ранее населявших Эрис.

— Литту не отпускало такое существо? Ты уверен?

— Не знаю. Успел увидеть крылья и руки.

— Значит, девочка соврала.

— Вряд ли. Она на самом деле думала, что я держал её. До тех пор будет уверена, пока её семейный врач не скажет ей, что синяки появились задолго до нашего прихода.

— Слишком много возникает вопросов. И, кажется, все они ведут в Мёртвый город. Какие отношения могли быть у девочки с аборигеном? Почему он следит за нею? Почему он заботится о ней? Может, от неё что-то нужно? Хочет использовать? Как? Зачем?

— Остановись, Вэл! Мы даже не знаем, подозревает ли сама девочка о присутствии рядом аборигена — к тому же, если он абориген. Почему ты решил, что он следит за нею? Откуда ты взял, что он заботится о ней?

— Ты ведь тоже заметил, Корд, забыл? Руки Литты. Вспомни. На столе рядом, с Аланом. Ты держал её за руку — другая поднялась и повисла. Сегодня было то же самое.

Вертолёт вкатился в ангар. Вэл бросил перчатки в кресло и спрыгнул на плиты.

— Чёрт, я даже не умылся… Корд, а ведь похоже на попытку контакта через Литту?

— Новый поворот мыслей? С большой натяжкой.

— Ты так считаешь?.. Не напортачить бы с Литтой, как с Рэссом. Можно спугнуть и девочку, и потенциального контактёра.

— Намекаешь на привлечение к делу ксеносоциологов?

— Не дай Бог! Литта обвела вокруг пальца врачей из центра реабилитации, скрыв свои способности. А там ведь опытнейшие психологи. С представителями же института ксеносоциологии она будет наивно хлопать ресницами. Случись такое, я предпочёл бы холод морозильника, нежели её отчуждение — наверняка девочка сочтёт нас предателями.

— Остаётся аспект этики. Заяви мы о присутствии на планете аборигенов, расе землян придётся приостановить колонизацию Эрис, чего доброго — освободить её от своего присутствия.

— Корд, ты это специально? Чтобы я психанул?

— Логика, Вэл, логика! Я просто довёл мысль до её естественного завершения.

— Вроде врач, — пробормотал Вэл, — а милосердия — ни на грош!

— Прибедняйся, прибедняйся! Единственное, что мы реально можем и должны сделать в этой ситуации, — ждать. Как ты полагаешь?

— С этим-то я согласен.

Задержавшись в воротах ангара, Вэл задумчиво предложил:

— А почему бы не приставить к Литте личную охрану сплошь из охотников? Неплохая идея, а?

— Ты как-то быстро забыл, что девочка вообще обходится без телохранителей.

— Кстати, почему?

— Лорд объяснил, что они мешают её прогулкам: то с лошади кто-то упадёт, то потеряется кто-то…

На последнем слове Корд запнулся и округлившимися глазами уставился на Вэла.

— Не может быть!

— Почему и бы нет? Они ей мешали, а устроить пару-тройку аварий с её-то способностями…

Они вошли в холл казармы. Однако мысли о Литте всё ещё занимали их.

— Вэл, — Корд смущённо замялся, — я даже не знаю, как сформулировать… В общем, как ты думаешь, могу ли я попросить Литту, чтобы она научила меня кое-чему из своего арсенала?

Охотник долго смотрел на него и, наконец, сказал:

— Корд, давай я сначала переварю всё происшедшее с нами и Литтой. А уж когда мозги мои из вздыбившегося состояния вернутся хотя бы в положение или ощущение нормы, ты повтори мне свой вопрос. Ладно? Но, повторяя, не забывай: ты сам это сказал. Об арсенале.

52.

Утром она проснулась в плаксивом настроении. Казалось, все её бросили: Рэсс пропал, деду некогда, тётя неизвестно чего от неё хочет, "золотые" почему-то и не думают связаться с нею и узнать, как дела. Литта даже всплакнула от внезапной обиды на весь мир. Никому-то она не нужна, и даже незнакомые люди пытаются от неё избавиться…

Пошмыгивая носом и горестно глядя перед собой, подошла она к зеркалу причесаться. Солнечные лучи весело притуманили стекло, и Литта не сразу разглядела своё осунувшееся лицо, припухшие веки и нос, страдальчески заломленные брови и дрожащий рот, готовый задёргаться в безудержном плаче. Она заворожённо рассматривала отражение, и что-то постепенно происходило с её лицом: сначала размякшие линии превратились в строгие очертания застывшей маски; потом странное, пока ещё не определённое чувство стало наполнять безучастное лицо девочки. Не двигаясь и не смаргивая, она наблюдала, как лицо в зеркале медленно искажается смесью страха и ярости загнанного зверя. В секунды предельной близости к точке чувственного взрыва (всплыла и лопнула мысль: весь замок вдребезги!) рука Литты, будто живущая отдельно, потянулась вперёд, к туалетному столику, уставленному всякой всячиной, но никак не тем, что должно лежать на столике тринадцатилетней девочки. Пальцы судорожно вцепились в гарду меча и потащили его. Меч показался очень тяжёлым. Литта непривычно неуклюже замахнулась и ударила по стеклу.

… Брызги солнечной воды заставили завизжать от восторга. Рэсс сидел на берегу, на разостланных плащах, и смеялся её радости. А девочка, стоя по пояс в солнечной заводи ручья, не могла опомниться от удивления и безудержного восхищения: вода тёплая!

Когда Рэсс предложил ей искупаться, она решила — он шутит. Осенний день как-то не располагал. С бережка девочка попробовала воду, и та оказалась теплее воздуха. Но недоверие ещё оставалось. А середина заводи почти горячая! Источники — объяснил Рэсс.

Литта кружилась на одном месте, пригоршнями расплёскивая сияющую воду, поднимая вокруг себя струйные веера, — и чувствовала себя счастливой!

Усталая и довольная, она плюхнулась на свой плащ, но Рэсс заставил её досуха вытереться и быстрее одеться: согретая водой, она не сразу бы заметила остывание, а там недолго и простудиться. Глядя, как она привычно экипируется в личный боевой комплект, Рэсс задумчиво сказал: " В детской психике я разбираюсь не очень, не психолог, да и с детьми никогда не общался так плотно, как сейчас с тобой, — своих нет. Только чую, ты, маленькая, к сожалению, по характеру скорее разрушительница, чем созидательница". "Это плохо?" " В таком мире, как наш, возможно, и хорошо. Но привычка к разрушению не даёт воспринимать мир целостным. Ты всегда будешь видеть его раздробленным, несогласованным, а значит, не найдёшь мира и покоя в себе. Поэтому меня тревожит твоё будущее. Мне надо успеть научить тебя принимать жизнь не только по формуле "весь мир против меня", иначе ты всегда будешь чувствовать себя ущербной". " Я никогда не чувствовала себя ущербной, даже когда была слепой!" — обиженно заявила Литта.

Вместо ответа Рэсс странно улыбнулся и, вытянув левую руку, закатал рукав. Девочка с любопытством следила, что он ещё придумал. Только внезапность его действия не дала остановить его: мгновенно оказавшийся в ладони Рэсса нож разрезал мякоть руки от локтя до кисти. Литта оцепенела от ужаса. Непонимание происходящего усиливалось страхом от несоответствия поступка Рэсса солнечному уютному дню и недавнему веселью на воде. Разошедшиеся края глубокой раны моментально наполнились маслянисто-алой кровью. Девочка скользнула рукой по своему животу, резко заболевшему от тяжёлых, но подвижных камней, невесть как запиханных в желудок. А Рэсс стоял и смотрел. Ждал. "Ты… что…" — начала девочка, с трудом проталкивая слова.

Инстинкт Мёртвого города всё-таки сработал: она кинулась к нему, горстями стала собирать воздух над зияющей раной. Раненое пространство поля толчками отшвыривало ладони, сотни иголочек отчаянно-неприятно вонзались в кожу, но Литта сама щедро вливала энергию в беспорядочную брешь, исцеляя её, стягивая края физической раны.

Измотанная, она обняла Рэсса, по давней привычке обхватила его за пояс, прижалась ухом к жёсткому животу. Она получила сразу несколько уроков: будь начеку, "готовься к войне"! — помни, почему тебя бросили в Мёртвом городе! — держи себя в руках и — работай! Рэсс мягко повернул её спиной к себе и снова заставил взглянуть на руку. Под застывающей кровью белела едва угадываемая полоска кожи. "Извини, Литта, — легко сказал Рэсс. — Ты злишься на меня?" "Нет, конечно, — удивилась девочка. — Так нужно. Я понимаю. Только очень неожиданно…" "То, что жизнь полна неожиданностей, — давно установленная банальность, — вздохнул Рэсс, — банально и то, что мы должны, даже не всегда понимая, принимать любые сюрпризы реальности. Это ты понимаешь?" "Не совсем, но постараюсь". Рэсс тогда улыбнулся, словно услышал хорошую шутку. "Ладно, закроем тему. Главное мы проверили: демиургом тебе не быть, но и разрушитель из тебя не стопроцентный".

— … Почему ты тогда заговорил о разрушении и созидании? — вслух спросила Литта. — Что навело тебя на мысль пофилософствовать на эту тему? Что-то ведь произошло, что-то я сделала… Что, Рэсс? Мир был прекрасен и, по-моему, абсолютно гармоничен — даже с сегодняшних позиций… Что ты увидел во мне? Мои комнаты, содержимое которых я превратила в прах? Это зеркало, которое спасло сейчас замок деда от того, что внутри меня? Ты сказал, я готова к переходу в нормальный мир с нормальной жизнью. Может, ты не прав? Может, ты поторопился?

53.

Она собрала осколки зеркала в старую футболку и снова застыла в задумчивости. Почему-то — вспомнилась заминка Корда, когда она спросила, почему он сразу не позвал её. Взгляд на её синяки.

Это был не Корд — уверенность пришла откуда-то изнутри. Литта "перемотала" память и наткнулась на "кадр", в котором действовали чужие руки. "Ангел-хранитель, — рассеянно подумала девочка. — Интересно, Корд видел его? Наверное, видел. Поэтому смутился… Глазам не поверил?"

С лёгким скрежетом осколки посыпались в мусоросборник.

— Надо записать, — негромко сообщила Литта стене, — всё, что стало для меня проблемой. Увижу написанным — может, быстрее соображу, что делать.

Она присела у стола и некоторое время вертела в руках карандаш. Колебание выразилось даже в том, что она не знала, какой вопрос записать первым. Наконец карандаш коснулся листа и медленно вывел: "Почему я не смогла справиться с ситуацией в мире Алана? Потому что я ослабела. С Рэссом я была сильнее. Почему? Потому что тренировалась каждый день. А здесь я двигаюсь мало. Почему? Я боюсь посторонних взглядов. Почему? Потому что я боюсь плохого отношения к себе. Почему? Я хочу быть как все. Почему? Почему… Ну, нет! Я — это я! Я такая, какая есть. Мне нельзя быть как все. Потому что меня хотят убить, а других — нет. Чтобы меня не убили, надо найти Рэсса. Чтобы найти Рэсса, мне нужно много энергии. Но чтобы определить, кто хочет убить меня, тоже нужно много энергии. С чего начать? Только Рэсс способен ответить на мои вопросы. А чтобы Рэсс ответил, мне нужно кое-чем пожертвовать. Своей тайной, кто я есть на самом деле. Деда жалко, но я выхожу из подполья. И плевать, что все будут знать о моих тренировках!"

"Что мы имеем в итоге?" — услышала она со стороны насмешливый голос Рэсса.

— Поездку в Мёртвый город! — с вызовом ответила Литта. — Чтобы избавиться от опасности, надо найти тебя.

54.

Она работала в Оружейном зале — работала до изнеможения, делая передышки лишь затем, чтобы промокнуть полотенцем пот. Вирджиния уселась на диванчик у камина с твёрдым намерением сидеть до конца тренировки, но ушла в начале второго часа. А сосредоточенная на считывании с мечей, Литта не заметила ни прихода тёти, ни её исчезновения.

Сначала она запоминала приём, затем оттачивала движения, затем надевала маску для виртуальных боёв и проверяла себя в поединке с виртуальным партнёром. После рассчитанных минут боя девочка медитировала и, освежённая, приступала к новому этапу…

Вчера вечером, когда она составляла план тайного проникновения в Мёртвый город, случилась маленькая неожиданность. Придирчиво пройдясь по задуманному, Литта не нашла в нём ни одной погрешности и невольно заулыбалась, представив, что скоро увидит Рэсса. Писк компьютера, вызывающий на связь, не столько удивил, сколько обрадовал: пусть поздно, но неужели "золотые" вспомнили о ней? Через секунды Литта пожала плечами: чья-то глупая шутка: поверхность экрана рябила бегущими строками "ЛиттаЛиттаЛитта…" Она безуспешно пыталась определить вызывающего и рассердилась, никого не обнаружив. Вскоре строки стали пропадать, а Литта вернулась к приятным мыслям о встрече с Рэссом. Снова писк, а от посвежевших строк на экране почти резало глаз. Девочка нахмурилась — и вдруг поняла. Она вызвала образ Рэсса перед глазами и долго наблюдала за мельтешением своего имени на экране. Только так и не сообразила, что это значит. Утром повторила, и компьютер послушно откликнулся выплеском многочисленных строк. И всё? Странно… Может, Рэсс таким образом даёт о себе знать? Но зачем? Хочет предупредить? О чём? Или позвать?.. Решение загадки отодвинули тренировки.

— Литта, к тебе гость! — в ликующем голосе Вирджинии звучали странные нотки. Литта насторожилась, пока не поняла, что тётя изображает девочку — ангельского ребёнка. Перед кем бы это?

В зал шагнул человек в чёрном. Литта поставила мечи в учебную стойку и сняла фехтовальную маску. Стараясь, чтобы напряжённые руки не дрожали, она пригладила слипшиеся на лбу мокрые волосы и пошла навстречу "волку". Не в таком бы виде гостя встречать, но…

Неудивительно, что Вирджиния так и светилась кокетством и желанием привлечь внимание. Гость стоил того. Свободный чёрный джемпер обтекал широкие плечи "волка", а мягкие джинсы не мешали своеобразной походке, свободной и в то же время вкрадчивой. На золотом пляже Литта так и не увидела лица "волка", потому сейчас узнала его лишь по рту, по вздёрнутой в постоянной усмешке верхней губе. Сегодня он появился, естественно, без очков, и Литта почувствовала себя несколько озадаченной: вспоминая игры, она про себя дорисовала его лицо жёстким и самоуверенным. Но этот человек — другой. Смуглое, пожалуй, несколько полноватое лицо, мягких очертаний прямой нос, тёмные глаза, странно ласковые — или ей это только кажется?.. "Волк" без колебаний приблизился к девочке и поцеловал ей руку. Литта дёрнулась было, но он удержал её ладонь. Крис заглянул ей в глаза с улыбкой, но без ожидаемой усмешки.

— Это неофициальный визит, сударыня. Я пришёл извиниться за "волков". Простите их, Литта. Мальчишки слишком многое вообразили и позволили себе лишнее. Они не знали, кто вы.

Девочка вспыхнула. Но сегодня она не могла давать волю чувствам. Возможно, мешало незримое присутствие Рэсса, его подбадривающий взгляд.

— Во-первых, я не жаловалась на "волков". Во-вторых, этим мальчишкам, как вы изволили выразиться, в основном по четырнадцать-восемнадцать — плюс-минус мелочь. В-третьих, вы считаете, это нормально, когда ваши "волки" нападают на человека стаей? Ничего себе — позволили лишнее. Знали — не знали, это всё равно подло.

— Они хотели напасть на вас стаей?

— Они сделали это.

— Вы противостояли им одна?

— Не успела. После выстрела… — Литта осеклась.

— Мне говорили, в вас стреляли. Всё обошлось? — быстро спросил Крис.

— Это неинтересно. Вы пришли с извинением — я приняла его. Что дальше? "Волки" и впредь будут драться в своей восхитительной манере — все против одного?

— "Волков" больше не существует, сударыня. Разве вы не знали?

— Как… Почему?

— Лорд Александр счёл, что наша группировка социально опасна для Эрис, и теперь я вижу, что в некотором смысле он прав.

— Мне очень жаль, — неловко пробормотала Литта. И жёлчно добавила: — Значит, теперь они возненавидят меня ещё больше. Я попробую уговорить деда, чтобы он разрешил вам…

— Но делать вам этого не хочется. — Крис улыбнулся, и Литта вновь увидела не насмешку, а понимание.

— Я должна. Мне не хотелось бы чувствовать себя виноватой — оттого что виновны другие. И мне не нравится быть объектом ненависти.

— Позволю себе заметить, вас легче представить объектом обожания.

— Спасибо за утешение.

Комплимент Литту не смутил. Вообще разговор начал её забавлять: рафинированные светские фразы между собеседниками, в рукаве каждого из которых наверняка таится свой нож. Ко всему прочему — она снова бросила взгляд на зеркальные стены — последние слова Криса, обращённые к "даме" в спортивном костюме, со взмокшими от пота, выбившимися из причёски волосами (спасибо тебе, Вирджиния!), неуместны, если не лицемерны. Или произнесены лишь из традиций этикета.

Она не предложила ему присесть, и Вирджиния, с острым любопытством прислушивавшаяся к разговору, знаками напомнила ей. Но Литта чувствовала, как снова накатывает волна обиды, и довольно резко спросила:

— Это всё?

— Всё, сударыня. Мне жаль, что пришлось огорчить вас.

Он снова всё понял правильно.

Тёмноволосая голова коротко склонилась. "Волк" развернулся и вышел из Оружейного зала. Озадаченная Вирджиния поспешила за ним.

55.

Преподаватель по единоборствам с холодным оружием внимательно проследил выполнение обязательной программы, отметил некоторую нервозность некоторых движений и предложил наиболее удобный вариант двух упражнений. Прежде чем попрощаться и пропасть с экрана, он вдруг ласково и ободряюще сказал:

— Надеюсь, у тебя всё хорошо?

Литта удивилась и кивнула. Но, глядя на пустой экран, она подумала, что теперь, после слов "волка": "Они не знали, кто вы", — она всегда будет гадать: отношение к ней такое, потому что она внучка Александра? Или потому, что человек добр ко всем своим ученикам?

Вернувшаяся Вирджиния неожиданно заявила:

— Литта, я хочу поговорить с тобой!

— Ты заговорила языком стандартных сериалов, — заметила Литта. — Значит, в конце разговора нам придётся кричать и скандалить. Сейчас я не хочу портить тренировки. Перерыв у меня через часа полтора. Тогда и поговорим.

В первый момент Вирджиния растерялась, потом — обозлилась. Наконец, с трудом взяла себя в руки.

— Старших надо слушаться. Если я хочу поговорить с тобой сейчас, я это сделаю. Тем более что речь пойдёт о грубых нарушениях этикета…

— … с твоей стороны, когда ты привела гостя, не предупредив меня заранее? Начинай, — предложила Литта, — только не забывай, что я трудный подросток в разгар трудного переходного периода.

Она отвернулась от тёти. Серебряный, метельный порыв мелькающих мечей отрезал невидимую волну злобы, плеснувшую от Вирджинии. Однако после секундной игры с оружием Литта внезапно остановилась. Показалось? Или на самом деле лоб тёти взбугрился тяжёлыми складками кожи? Может, Вирджиния просто нахмурилась от нежданной дерзости? Вероятно также, ломаные прочерки мечей в воздухе создали мгновенную иллюзию странного уродства…

— Извини, Вирджиния, я неудачно пошутила…

Но тётя уходила. От её подавшихся назад плеч, размашистой походки и даже от шелеста дорогого шелкового платья веяло разобиженным высокомерием. Гладкая волна сегодня синих, с модными фиолетовыми прядями волос почти не шевелилась при широком шаге Вирджинии. "Прекрасная и гордая! — насмешливо вспомнила Литта реплику тёти, нечаянно подслушанную, когда Вирджиния полагала себя в совершенном одиночестве перед зеркалом. — Залезть бы в твои мыслишки и разобраться, отчего ты всё время ходишь такая надутая. Неужели оттого, что не удалось стать единственной родственницей деда?"

Литта не впервые подумала о том, чтобы "узнать" Вирджинию получше. Но всякий раз смущалась, понимая, что вместе со сведениями о жизни тёти может извлечь и нечто недоступное себе по возрасту и, вполне возможно, грязное… Не зря же о Вирджинии сплетничают слуги, что в свои двадцать с небольшим она уже многое перепробовала. Литта брезговала входить в информационное поле Вирджинии ещё и потому, что однажды, попытавшись осторожно прозондировать всё-таки хотя бы первый слой её ментальной оболочки, она вляпалась в какую-то жуткую гадость. Гадость эта испускала чувственный призыв, источавший жирную похоть, — девочка описала особенности ощущения в словаре компьютера и получила это слово, пополнив таким образом свой лексикон малоприятной добычей из мира взрослых. Литте тогда, в миг зондирования, здорово не повезло: она только пообедала — пришлось бежать в ванные комнаты, зажав рот ладонями. С тех пор Литта сильно раздумывала, прежде чем приступить к зондированию: а так ли уж очень хочется знать, о чём думает Вирджиния?

Слушая удаляющийся острый перестук её каблучков, Литта рассеянно подумала, что, пожелай Вирджиния использовать свою обувь в стычке с кем-либо, противнику несдобровать… И вернулась к тренировке.

56.

— Дед, пусть всё останется, как было. В конце концов, они ещё дети.

— Самый младший из этих детей намного тебя старше.

— Они просто слишком по-детски воспринимают понятие чести. Максималисты — это нормально в их возрасте.

— Стычка могла закончиться твоей смертью.

— Сомневаюсь. Скорее, я бы покалечила их, а тебе бы пришлось расхлёбывать заваренную мной кашу, разбираясь с их родителями.

— Поддразниваешь?.. Литта, а если в следующий раз…

— Следующего раза не будет. Теперь они знают, кто я.

— А кто ты?

— Не смейся, дед. Я твоя внучка. А тебя они уважают.

— Это твоя фраза странно звучит. Ты будто пытаешься убедить себя или меня… Кстати, мне не нравится, что "волки" нападают стаей против одного.

— Я же говорила, это дело чести. Они просто хотели напугать меня. И всё.

— Интересно, добились ли они своей цели… Значит, "волки" напали конкретно на тебя. Девочка, милая, чем же ты им досадила?

— Отказалась драться с Крисом на играх.

— Почему? Он вёл себя нечестно? Мне всегда нравился этот юноша. Из хорошей семьи.

— Он вёл себя достойно.

— Как мрачно ты выговорила это. Так в чём же дело?

— Он дрался в нескольких боях подряд, а я до нашего спарринга отдыхала. Он устал, а я…

— Литта, а ты сказала Крису, почему отказываешься от боя?

— Да… Дед, это не смешно.

— Точно. Не смешно. Теперь я понимаю "волков". Они ведь тоже слышали твои слова, не так ли? Господи, Литта, ты нанесла им смертельное оскорбление не как группировке. Ты оскорбила их мужскую гордость. Если ты ещё не знаешь, то прими к сведению: Крис правил "волками" железной рукой, и, тем не менее, они его боготворят. А ты позволила себе усомниться в его силе и выносливости. Запомни, девочка: никогда не говори мужчине, что он устал или ослабел. Особенно, если в возрасте "волков", когда юноша стремится во всём походить на мужчину. Кстати, с Крисом я уже говорил. Его-то твой отказ драться, судя по всему, лишь позабавил. Вот и всё, что я хотел сказать о "волках". Ты понимаешь меня?

— Не совсем. Но сейчас для меня важно, что понял их ты, а значит, "волчья" группировка всё-таки останется в живых. Я люблю тебя, дед!

— Меркантильная у тебя какая-то любовь. Поймала на слове и рада.

— Язви, язви. Я тебя и такого любить буду.

57.

За неделю до поездки в город на традиционным медосмотр — раз в три месяца — Литта тщательно обдумала план поисков Рэсса. Медосмотр должен стать первым этапом. По предыдущим поездкам она запомнила женщину-врача, твёрдо убеждённую, что интенсивная учёба Литты — чрезмерная нагрузка для девочки, перенёсшей годы лишений. Хотя Литта не считала себя слабенькой, она понимала, что постоянно высказываемые упрёки этой женщины деду сейчас могут оказаться ей на руку. К тому же время поджимало. Опять начались болезненно-дремотные ночи, полные кошмаров, а рунные ловушки каждое утро оказывались со следами присутствия. Враг не мог пройти руны, но Литта не чувствовала себя спокойной. Снова она отсыпалась только на пляже.

И вот она сидит после осмотра в коридоре, привалившись к стене, словно устав, а сама жадно вслушивается в жёсткий, самоуверенный женский голос:

— Я вновь настаиваю, что девочке нужен отдых. Возможно, она сама не осознаёт усталости. Да, тесты показывают, что её здоровье на высоте. Но внешний вид лишь подтверждает мою уверенность: Литта похудела с прошлого посещения, а эти тёмные мешки под глазами!..

Девочка усмехнулась. Кажется, бессонные ночи в некотором смысле ей помогли. Знать бы заранее, так и ещё бы тени под глаза наложила — из запасов Вирджинии… Итак, пункт первый сработал. План начинает своё поэтапное воплощение в жизнь.

58.

На обратном пути Литта прервала молчание в машине.

— Дед, я не хотела говорить там, в больнице.

— Говори здесь, — слегка удивился Александр.

— С тех пор как я дома, у меня ещё не было каникул. Учиться мне легко, но есть что-то, чего я не понимаю: то ли устала, то ли скучно, то ли надоело.

— А точнее? Если не понимаешь, чего же ты хочешь?

— Дед, я хочу отдохнуть. — Литта прикусила губу и вздохнула. — У меня ещё ни разу не было каникул. Просто мне подумалось: а каково это — побездельничать с месяц? Даже никуда не уезжая?

— Но ты недавно говорила, что до конца курса осталось совсем немного. Разве не так?

Девочка виновато улыбнулась и снова уставилась в окно. Весь её покорный вид словно говорил: ладно, раз нельзя, значит — будем учиться дальше.

Александр забеспокоился. Слова внучки перекликались с предположениями врачей. Может, и правда, что девочка перегружена?

— Почему бы и нет? — вслух решил он. — Поменьше будешь сидеть за компьютером, чаще бывать на свежем воздухе. Думаю, деликатнее будет решить эту проблему в личной беседе с директором колледжа. Заедем-ка к нему.

59.

Телохранители остались у машин. Александр с внучкой вошли в здание.

— Я заходить не буду, — сказала Литта. — Подожду тебя здесь. Заодно пройдусь по первому этажу. Я не была здесь со времён экзаменов.

Александр рассеянно кивнул и исчез в кабинете директора.

Литта огляделась и медленно пошла к спортзалу. Оживлённое время экзаменационной сессии покинуло здание. Всё тихо и пустынно, как надлежит быть в старинных солидных домах. Пока девочка шла к двери спортзала, она встретила лишь одного уборщика.

Зато зал не пустовал.

Оценив картину в целом, Литта холодно отметила, что план действий возник мгновенно (помогли тренировки?), да и тело откликнулось резкой собранностью. "Рэсс был бы доволен? — машинально спросила она себя. — Возможно".

В правом от входа углу трое старшеклассников заломили назад руки двоим парнишкам помладше и легко сдерживали их отчаянные рывки. В нескольких шагах от них высокий плечистый парень, лет восемнадцати, методично и образцово демонстрировал приёмы земного восточного единоборства на щуплом мальчишке, который с трудом, но упрямо поднимался с пола после каждого падения. Парень бил мастерски — по-другому не скажешь: он не рассекал кожу "противника" до крови, а лишь ставил синяки. И улыбался. "Чистенький, — подходя ближе, застыло подумала Литта, — чистенький. Я могу вырубить его с одного удара. Но ему это не поможет. Чистенький. Надо исходить из того, что он чистенький".

Маленькая группа у стены перестала двигаться, недоумённо следя за странной пришелицей.

— Чистенький! — негромко позвала Литта, пока парень снисходительно смотрел на барахтающегося у его ног мальчишку.

Кинув взгляд вниз, Литта увидела на избитом тенниску с эмблемой "волка".

"Ну, надо же!"

Парень не спеша повернулся к девочке. Видимо, он пользовался успехом у прекрасной половины колледжа — симпатичный, обаятельный, в стильной белой одежде, — потому что заученно улыбнулся Литте очаровательной улыбкой.

В следующий миг он метнул руки ко рту. Сквозь пальцы быстро побежали струйки крови, слишком яркой на белом фоне.

— Тебе не везёт с противником, — кивнула Литта на лежащего на полу мальчишку, — всё какая-то мелочь. Сочувствую. В наше время так трудно найти противника по плечу. Я хочу драться с тобой. Пожалуйста, подерись со мной. А то… я обижусь.

Шок от первого удара проходил. Он отнял ладони ото рта. По расширенным глазам парня Литта угадала: он из тех, кого пугает один лишь вид собственной крови. Правильно — чистенький. Но и полностью прийти в себя она не могла ему дать. Жестокость — основа его высокомерия. Другого он не понимает. А Литта собиралась познакомить его с жестокостью — основой унижения.

Он снова не уследил — теперь уже за её ногой. Голова его мотнулась, а сам он чудом удержался на ногах. Кровь теперь уже из разбитого носа забрызгала белую рубашку. Сценарий пока шёл по воле Литты. Она намеревалась ткнуть парня носом в грязь, а затем вымазать его в этой грязи с головы до ног.

Всё же он собрался. Неожиданность в виде девчонки, разбившей ему рот и нос, отошла на второй план. По горящим злобой глазам Литта определила, что теперь её пол, возраст уже не имеют для парня никакого значения. Перед ним стоял настоящий противник — парень оценил правильно, но в своей победе не сомневался.

— Береги уши, — бесстрастно сказала Литта.

Он взвыл от безразличного звучания наглых слов девчонки, но не бросился вперёд очертя голову. Он показал "высокий класс" владения техникой единоборства, видимо давно и серьёзно занимаясь им. Под "высоким классом" на Эрис понимали трудновыполнимые и запрещённые для простых смертных приёмы. Их в совершенстве знали охотники и редкие представители старинных семей. Среди "золотых" находились такие, которые начинали изучать основы "высокого класса", а двое-трое стремились достигнуть определённого мастерства в нём.

"Чего я хочу? Показать, что такое безжалостный противник. Показать его собственное лицо. Показать, кто он для этого мальчишки. Для этого я уложу его на пол в слезах, соплях и в крови. Рэсс говорил: есть противник — и противник. От "противный", "зловредный", "неприятный". Значит, я права. Потому что не осуждаю красавчика — он бы не понял осуждения. Я даю ему урок".

"Бандитская разборка" Литты для такого урока оказалась как нельзя кстати. Для любимого стиля Рэсса любая другая техника являлась грудой грубых камней для всепроникающего песка. Конечно, если владел ею профессионал. Литте профессионалом не стать — Рэсс всегда напоминал ей об этом. И она сознавала, что до мастерства Рэсса ей не только далеко. Но пользовалась развитой им скоростью и сумасшедше неуловимым реагированием на движение противника.

Парень заканчивал сложную комбинацию атаки, собираясь разделаться с девчонкой в один заход, — и вдруг рухнул. Литта нырнула под его очередной блок, будто очутившись в его объятиях, коротко ударила ребром ладоней по ушам. Вырубать его полностью она по-прежнему не хотела. Он нужен ей в полном сознании.

Выпрыгнув из-под падающего тела, Литта помедлила, определяя дальнейшие действия противника, а заодно мельком глянула на заторопившихся было помочь её противнику старшеклассников. Те уменьшили рвение и шаг, но всё ещё шли. Глядя им в глаза, Литта резко растопырила пальцы. Трое отпрянули, как от внезапно вскинувшей голову змеи. Один едва не упал, споткнувшись. Змея не змея, а длинные сверкающие лезвия на пальцах ошарашат кого угодно. Пусть это даже кратковременная галлюцинация.

Почувствовав движение сбоку, девочка обернулась: противник стоял на ногах и со злобным отчаянием смотрел на неё. Литта ощутила волну, плеснувшую от верзилы — его чувство разочарования, что она так не вовремя обернулась и не дала себя ударить в любое уязвимое место сзади. Осознание подленькой мыслишки сразу раскрепостило девочку. Тело начало двигаться на голом инстинкте. Рэсс лишь добавил к этому инстинкту немного изысканной приправы навыков, возведённых в высшую степень атакующего либо оборонного типа.

Сначала Литта только посылала противника на пол. Потом, удостоверившись, что встаёт он уже с трудом, оставила его на ногах, осыпая хлёсткими оплеухами и намеренно продолжая кровавить ему нос. Вскоре парень, ополоумевший от пронзительной боли, только старался — безуспешно — уворачиваться от её рук и ног, и Литта решила, что урок подходит к концу.

Удар пальцами под ключицу распластал его на полу в полном сознании.

Девочка быстро опустилась на колени и, прижав его плечи к полу, нагнулась над ним. Парень всмотрелся в неё обезумевшими глазами и вдруг закричал — тоненько, как затравленный, сорвавшись затем на хриплый кашель, мотая головой, лишь бы не смотреть. Литта выдержала несколько секунд, придерживая его за подбородок и заставляя смотреть на самого себя — высокомерного, злобно торжествующего (иллюзорная маска удалась на славу).

Кто-то позади подхватил её под руки, поднимая… Во власти боевого настроения, слегка отключившаяся от реальности, занятая удержанием иллюзии, девочка лишь волевым усилием остановила руку, чтобы не ударить стоящего за спиной. Бледный от увиденного, дед прижал её к себе. Он не заметил дрогнувшей руки, а если заметил, не понял еле уловимого глазом движения. Литта облегчённо — надо же, чуть деда не ударила! — прильнула к Александру, не забывая поглядывать на поверженного противника. Тот оказался везучим — на друзей. Те трое опасливо подошли к всхлипывающему однокашнику и сноровисто уволокли его из зала.

60.

— Что здесь было? — озираясь, спросил Александр.

— Этот тип обижал маленьких.

— А ты?

— Что — я?

— Маленьких не обижала?

— Думаю, нет.

— Интересно ты думаешь. Пошли? Машина ждёт.

— Подожди.

Она подошла к мальчишкам, что на корточках сидели у стены и тихо о чём-то переговаривались. Литта обратила внимание, что ранее избитый чем-то очень озадачен. Она присела перед ним.

— Это из-за тенниски тебя?

— Ага.

— По-моему, маловат ты для "волка".

— А что — просто и поносить нельзя?

— Ладно тебе. Рёбра целы?

— Целы.

— Помощь нужна?

— Да нет.

— Тогда — счастливо!

Молчание она вообще-то предполагала, но всё равно стало немного не по себе. Наверное, поэтому пошла к деду чуть быстрее, чем хотелось.

— Эй, послушай!

Маленький "волк" прихрамывал через зал, стараясь нагнать её. Досадливо поморщившись, Литта поспешила ему навстречу. Синяки на лице мальчишки расцветали и скоро должны превратиться в чёрно-синие пятна. И хотя девочка понимала, что ему не впервой и синяки быстро сойдут, не оставив следа, она невольно пожалела, что почти не знает целительной магии на расстоянии. Попробовать схитрить? Она протянула ему руку, якобы беспокоясь, как бы потерпевший не упал, и, едва коснувшись его ладони, на всю мощь открыла энергетические центры пальцев. К сожалению, "волчонок" оказался из представителей гордого племени героев и посчитал знак поддержки унизительным для себя. Ладошку он буквально выдернул.

— Я ещё могу стоять на ногах!

— Так чего же тебе нужно, о могущий стоять на ногах? — шутливо склонилась перед ним Литта.

Она скорее почувствовала, чем увидела: мальчишка на какое-то мгновение замер, будто вслушиваясь в мир внутри себя. "Надеюсь, в синяках он недолго проходит!" — благодушно решила Литта, ожидая вопроса.

— Что ты ему сказала?

— Не поняла.

— Что ты ему сказала, когда он упал? Почему он испугался? Он никогда не плакал.

— Всё когда-нибудь бывает впервые. А вообще — ни словечка не сказала. — Ей пришлось напялить на губы самую мрачную ухмылку, чтобы маленький "волк" поверил. — Просто у каждого человека на плечах и на лице есть точки, нажимать на которые опасно непосвящённому. А я умею.

— А зачем тебе вообще это надо было?

— Что?

— Вмешиваться в нашу драку.

— Ах, это была ваша драка? — Литта хотела съязвить: мол, она-то решила, что видела тренировку, для которой в качестве боксёрской груши мальчишка предложил себя. Вовремя заметила, что "волчонок" нахмурился, вспомнила слова деда и быстро добавила: — Мне не нравятся драки с нарушением правил.

— Каких таких правил? — настаивал мальчишка.

— У вас разные весовые категории.

Дед всё ещё стоял у двери и терпеливо ждал. "Волчонок" нервно поглядывал на него и всё не уходил и не отпускал Литту. То ли сомневался в чём, то ли не решался задать вопрос.

— Извини, — вздохнула Литта, — мне пора.

Маленький "волк" вдруг шагнул к ней, схватил за руку, стиснул.

— Спасибо. Ты классно дралась.

— Я рада, что ты оценил моё вмешательство, — серьёзно сказала Литта и тихонько тряхнула его ладонь.

Почти одновременно они развернулись и пошли: она — к деду, он — к друзьям. На пороге спортзала она оглянулась. Мальчишки что-то с жаром втолковывали "волчонку", а он, по-детски беспомощно раскрыв рот, смотрел на неё.

Уже садясь в машину, Литта сообразила: мальчишки узнали деда и объясняли "волку", кто его выручил. Горячая волна радости заставила её раскраснеться и заулыбаться. Маленький "волк" благодарил не внучку правителя — просто девчонку, которая умеет драться.

61.

В машине дед таинственно улыбался и поглядывал на Литту, словно не решался о чём-то сказать. Любопытство девочки росло, и она весело потребовала:

— Дед, что за тайна тебя гложет?

— Для начала, милая моя девочка, ответь: тебя не удивила моя спокойная реакция на происходившее в зале?

— Н-ну… Наверное, нет. Ты же мне доверяешь. Значит, я всё делала правильно.

— Странная логика. Ведь я не видел, что ты делала. Я видел лишь результат — избитого до крови парня. Я не оговорился: ты с ним не дралась — ты его избила.

— Дед, а ведь ты его знаешь. Кто он?

— Сын директора колледжа.

— Ты так торжественно провозгласил его статус! Я должна была это знать?

— Необязательно. К сожалению, твоё положение в обществе таково, что негативные события и слухи будут обходить тебя стороной.

— Это я уже поняла. И всё же, чему ты так загадочно улыбался?

— Пока я разговаривал о твоих каникулах, директор пожаловался на жестокость своего неуправляемого сына. И посетовал, что никто не хочет поставить его на место. Дети уважаемых родителей могут позволить себе не замечать его. Дети тех, кто ниже его по социальной лестнице, опасаются групповой мести за попытку выступить против. Такое положение дел сделало мальчика излишне самоуверенным и убеждённым в абсолютной безнаказанности. Кажется, ты сбила с него спесь.

— В твоих словах есть возможный подтекст.

— Какой же? — заинтересовался Александр.

— Ты разрешаешь мне рукоприкладство.

В ответ на лукавый взгляд внучки Александр только вздохнул.

— С другим я и говорил бы по-другому. Но с тобой…

Литта просунула руку под локоть деда и прислонилась к его плечу.

— Я пошутила. Не беспокойся о подтекстах. Ты выразился достаточно ясно. Есть правила — и есть ситуация. Есть противник — и есть противник. Разбираться будем на месте.

— Не твои слова, — предположил дед. — Цитируешь Рэсса?

— Я — его, он — ещё кого-то. Рэсс много читал.

— В полицейском управлении мне отыскали служебные снимки. Судя по внешним данным, Рэсс — сильная и влиятельная личность.

— Если боишься, что я его повторение, то напрасно. Мы с ним очень разные.

— Например?

— Я домоседка — он бродяга. Я сверхэмоциональная — он рассудочен. Я накопительница — он равнодушен к вещам… Нет, вру. Рэсс обожал красивое и функциональное оружие.

— Ты готова говорить о нём часами.

— Рэсс — это моя совсем недавняя жизнь.

Дед замолчал. Неловкость паузы заставила Литту понять: Александр ревнует её к прошлому, к тем моментам, когда не он, а какой-то бродяга должен был вести внучку по дорогам жизни… Теперь вздохнула она, но тихо, придерживая дыхание. Да, жизнь сложна. Рэсс как-то расфилософствовался у костра, и, вспоминая его тогдашний монолог, она сейчас думала, что он тысячи раз прав: "Жизнь — дорога. Она бесконечна. Перспектива всегда кажется суженной и всегда маняще близкой. Подойдёшь — вроде поймал: вот оно, всё близко, ясно и отчётливо. А глянешь вперёд — дорога-то продолжается, да ещё ветвится или уходит вбок маленькими тропками. И порой не понимаешь, идти ли дальше по основной дороге, свернуть ли в сторону — а вдруг это та самая, которая именно тебе нужнее всех прочих?"

Старая беседа о дороге стала одним из доказательств, подтверждающих представление Рэсса о жизни. Началась она с разговора об одном, а потом рассыпалась на паутинку многих дорожек.

"Не хочу думать об этом сейчас! — одёрнула Литта себя. — Будет время вечерней медитации — использую образ дороги. Главный результат поездки я уже получила. Каникулы у меня есть. Что дальше? Не забыть вечером позвонить Стивену — узнать, придёт ли он завтра на Золотой пляж. Следующий этап зависит от него".

62.

Наверное, тёплый весёлый ветер заставил "золотых" дурачиться и вспоминать смешные детские игры. Во всяком случае, компания разделилась на три группы: одна орава носилась за другой, "парализуя" попадающихся под руку; вторая спасалась от первой, одновременно "оживляя" неудачников из своей группы, — и всё это с азартными воплями и неудержимым хохотом. Третья группа держалась солидно, в качестве наблюдателя. Правда, солидности ей хватало ненадолго, так как ряды наблюдателей стремительно таяли, когда "золотые" пополняли то первую команду, то вторую.

Снисходительно следя за орущими "золотыми" и не оборачиваясь, Стивен спросил:

— О чём таком серьёзном ты хотела поговорить со мной?

— Ты часто ездишь на пленэр. Иногда на несколько дней. Отпроси меня у деда, якобы я еду с тобой.

— Тебе очень нужно куда-то исчезнуть?

— Да.

— В Мёртвый город?

Литта оторопела.

— Хорошо. Согласен. Ты поедешь со мной на пленэр.

— Спасибо! Я очень на тебя рассчитывала.

— Минуточку! Один нюанс! Пленэр я думаю провести в Мёртвом городе.

— Нет…

— Почему? И врать не придётся. Я привезу снимки для этюдов, а ты побываешь там, где тебе надо.

— Это опасно.

— Знаю. Я найду защитный костюм от радиации. На чём ты собиралась ехать?

— На мотоцикле… Стивен, это нереально.

— Очень даже реально. Во-первых, рядом с тобой я не буду сходить с ума от переживаний, как ты там. Во-вторых, я давно мечтал побывать в Мёртвом городе именно с целью сделать наброски или хотя бы заснять самые оригинальные уголки…

Стивен продолжал говорить. Внезапно чувство острой неприязни заставило Литту вспыхнуть. Почему? Оттого ли, что теперь её тайну знал посторонний? Или потому, что Стивен так деловито выговорил: "Заснять самые оригинальные уголки?" Захотелось сказать ему что-то типа: "Извини, Стивен, я передумала ехать в Мёртвый город". Или согласиться сейчас с его просьбой, а вечером позвонить и озабоченно сообщить, что, к сожалению, поездку необходимо отменить… Она отвела взгляд от равномерно накатывающих на берег волн и обнаружила, что художник в упор смотрит на неё.

— Жалеешь, что сказала?

— Нет, что ты!.. — начала Литта и осеклась, когда Стивен напористо договорил:

— Боишься, что придётся нянчиться со мной? Не хочешь отвечать за мою неопытность?

Глядя, как он нервно сжимает и разжимает кулак, стискивая и отряхивая песок, девочка подумала, что Стивен в общем-то довольно отчётливо сформулировал её неясное ощущение неприязни. Он определил самую суть её опасений, тогда как сама Литта, не разобравшись в проблеме, кинулась искать выход из данной ситуации.

— Жалею. Боюсь. Не хочу.

— И ты права. Обуза тебе ни к чему. У меня нет ни одного довода, чтобы ты решилась взять меня с собой. А как хочется… Да ещё с таким проводником, как ты. Ладно, я скажу лорду Александру, что взял тебя в составе группы на пленэр. А в Мёртвый город как-нибудь и один съезжу.

Литта подозрительно покосилась Стивена. Его последние слова напомнили что-то знакомое и недавнее. Те же интонации, тот же обречённо-уступчивый тон… Господи, да она же сама вчера сыграла с дедом, выклянчила каникулы! Неужели и художник использует ту же уловку, чтобы добиться своего? Она осторожно проверила верхний слой его поля. Нет, Стивен не фальшивит, не лукавит. Его слова искренни.

— Ладно. В любом случае основная правда будет при нас, — решила Литта, — а остальное промолчим. Защитный костюм не бери — лишнее. Я покажу, как выводить из организма радиацию. Ещё. Если мы едем вместе, мотоцикл не нужен. У тебя есть машина? Какого цвета?

— Зачем тебе цвет? — начал обрадованный художник и сообразил: — Нам надо проехать так, чтобы охотники не заметили! Машина у меня чёрная, но где-то в гараже стоит распылитель "хамелеон". Вечер работы.

Они договорились, кто что возьмёт, назначили час выезда. В конце беседы Литта потянулась и, прикрыв ладошкой сладкий зевок, сказала:

— Учти: по дороге туда — никаких разговоров. Я намерена выспаться за все последние ночи плюс ещё две будущие! Так что заднее сиденье заранее обустрой под спальное место. И не забудь: верь каждому моему слову, а приказы выполняй без раздумий. Это твоя единственная гарантия на возвращение домой.

63.

Почти всю дорогу Литта и правда проспала. Проснулась лишь однажды, когда почувствовала, что машина стоит на месте. Девочка села на заднем сиденье, с помощью откинутой спинки превращённом в кушетку, но спросить сразу не смогла, безостановочно, раз за разом зевая. Вообще девочка выглядела настолько сонной и безмятежной, что Стивен невольно засмеялся.

— Тебе хорошо смеяться! — с благодушной укоризной сказала Литта. — А я, может, впервые рискнула выспаться по-настоящему.

— Риск оправдал себя?

— Видимо, да, поскольку я всё ещё не могу прийти в себя и проснуться. Почему стоим?

— Охотники на вертолёте. Боюсь, засекут в инфракрасном.

— Не бери в голову. Поезжай дальше. Для их сенсоров мы не больше чем пыль на дороге.

— Но…

— Стивен, ты обещал верить мне на слово. Высплюсь — объясню.

Её взлохмаченная головка вновь скрылась за спинкой. Стивен сначала, всё-таки опасаясь, поплёлся на черепашьей скорости, затем, осмелев, рванул так, как позволяла дорога.

… Высотные дома Мёртвого города, пусть пока ещё еле видные, заставили сердце Стивена забиться сильнее. Будто услышав его, на "кушетке" заворочалась Литта. Стивену показалось, она сонно пробормотала: "Теперь я хоть знаю, зачем мне нужно в Мёртвый город…" Минут через пять возни с салфетками и расчёской девочка плюхнулась рядом с водителем.

— Привет!

— Привет. Выспалась?

— Выспалась.

Оказывается, она взяла с собой огромный пакет с огромными бутербродами, чем и поделилась со Стивеном.

— Смотри сюда. По этой дороге до конца не поедем. Скоро будет поворот налево, нам оттуда ближе.

Стивен покосился, но ничего не сказал. Хотя вправе был задать вопрос после её довольно провокационного "ближе". Ближе к чему?

— Мне кажется — сознаюсь, что полностью не уверена, — Рэсс мне кое-что оставил в Мёртвом городе. Учти, я точно не знаю, есть что-нибудь в том месте, куда мы едем, или нет. Кстати, по городу нам придётся передвигаться без машины.

— Почему? — забеспокоился Стивен. — А вдруг случится что?

— Всё будет нормально. Я поставлю "охранника" А в городе с машиной опасно. Любой шум — дома рушатся. Это во-первых. Во-вторых, в городе может отказать двигатель. Не факт, конечно, но… Всякое бывает.

— Понял. Покажи на карте, где сворачиваем.

Они доехали до автостоянки, где стали готовиться к походу в город. Точнее, стала готовиться Литта: поставила свой рюкзак на капот и начала выгружать из него оружие, тут же подгоняя его по себе. Рюкзак быстро опустел, и девочка сунула его в багажник.

— Мы что — на войну собираемся? — наконец спросил потрясённый Стивен, и Литта только сейчас увидела, что он стоит в бездействии. Она заглянула в его рюкзак и пожала плечами.

— Сойдёт. Нам здесь не ночевать. Я-то думала, нашу договорённость ты воспринял всерьёз.

— А я решил, что ты пошутила. — Он ещё раз оглядел её уплотнённую идеально пригнанным оружием фигурку.

— С Мёртвым городом не шутят. Возможно, мы выйдем из него, не потратив ни одного заряда. Может, обернётся так, что надеяться придётся только на холодное оружие. Ладно. Самое главное — мечи и огнемёт.

Едва Стивен закончил с пригонкой личного оружия, Литта протянула ему странный шлем. Сначала он решил, что противогазный, но шлем оказался очень лёгким, и почудилось в нём что-то знакомое.

— Всё правильно, — с сомнением сказал он, — это ведь для пейнтбола?

— Точно. Только играть с красками мы, естественно не будем. Просто шлем в совершенстве подходит для путешествия по городу. И ещё в нём есть небольшое приспособление. Пока ты возился с машиной, мне пришлось повозиться со шлемом. Надень.

Она натянула свой шлем одновременно с ним.

— Попробуй снять свой.

Стивен старался изо всех сил, но попытка снять шлем не удалась.

— Пока не сниму я — ты снять не сможешь. Извини, Стивен. Мера предосторожности. А теперь — вперёд. Времени у нас маловато. Всего лишь вечер. Час — если без приключений — туда, час назад. И твоя ночь за рулём.

64.

Очарованный мыслью, что идёт по месту, о котором столько читал и мечтал, Стивен поначалу молчал. Он жадно вглядывался в живописное убожество полуразрушенных домов, в подозрительно торжествующую повсюду зелень — словом, старался проникнуться атмосферой запретного места. Но скоро стал жалобно посматривать на Литту, и девочка, с любопытством ожидавшая, когда же он не выдержит, смеясь, предложила:

— Ваши вопросы, сударь! Отвечу на все!

И плотину прорвало. Стивен узнал о двойной рунной защите своего автомобиля, делающей невидимой машину, а заодно и пассажиров; об "охраннике-чучеле", который вызывает чувство страха при приближении к машине; одновременно научился простейшей методике выведения радиации; потом художник переключился на город. Литта вспоминала, объясняла, показывала…

— Стоп!

Дорогу им преградил обычный мусорный завал, какие встречались на их пути нередко. Как Стивен ни вглядывался, он не заметил в ней ничего угрожающего. Раз только почудилось мгновенное искажение камня, на который он смотрел в тот момент. Он хотел спросить, что здесь опасного для них, но не смог… Литта стояла с огнемётом в руках и водила дулом оружия, целясь в кучу.

— Иди назад. Медленно. Без резких движений.

Плавно, как в тренировочном бою, художник стал отступать. Чуть впереди пятилась Литта — и вдруг вскинула огнемёт. Прозрачно-оранжевая вспышка в дневном свете не слишком яркая, и Стивен в языке пламени разглядел что-то вроде короткой верёвки с раздвоенным концом. Ругнувшись, Литта перенастроила огнемёт и начала резкими зигзагами чертить перед собой. Стивен чувствовал себя беспомощным: он не видел.

— Лупи по куче!

Стивен с облегчением выполнил приказ, тоже схватившись за огнемёт, и с изумлением понял, что теперь он в упор смотрит на противника. Среди мусора торчком стояли белые трубки с двумя узкими головами. Они срывались с места и с бешеной скоростью, будто ими стреляли, прыгали-летели вперёд. Появлялось искушение бить по отдельным существам, но Стивен строго придерживался приказа Литты, понимая его обоснованность. И правильно сделал. Противник не смог пробить огненную завесу, и Литта присоединилась к художнику, старательно поливая огнём камни и песок. Видимые твари скоро перестали появляться. Стивен почти одновременно с девочкой прекратил стрельбу. Не опуская оружия, они ждали. Лёгкий дымок поднимался от каменистой груды сквозь опадающую пыль.

— Это двухголовики, — нарушила молчание Литта. — Рэсс говорит — мутировавшие змеи. Через кожу проникнуть не могут, но если прокусят — кровь не свёртывается. А там — воображение у тебя хорошее — сам представляешь, что будет с человеком.

— Первый раз о них слышу. Почему охотники не предупреждают о них?

— Кого?! Зачем? Публика ведь сюда гулять не ходит… Пошли. Теперь здесь безопасно. И помолчим. Мне надо определить, где находится тайник Рэсса.

— Я думал, мы ищем самого Рэсса.

— Его на планете нет. Я проверила. Но он кое-что оставил. И, кажется, я знаю — что.

Следуя примеру Литты, Стивен огнемёта не убрал, а лишь опустил стволом вниз.

65.

Верхние этажи дома обветренными скальными выступами "держали небо". Запрокинув головы, девочка и юноша бездумно следили за стремительно идущими облаками. От иллюзии падающего дома кружилась голова и чувство равновесия оказалось шатким. Солнце Эрис изредка скользило по земле в быстро исчезающих просветах, а нежно-белый цвет облаков постепенно заглушался серым, тревожным.

— Здесь? — нарушил молчание Стивен.

— Здесь, — откликнулась Литта.

Она пробралась сквозь гору искорёженных панелей и кирпичных глыб к стене и заглянула в чудом уцелевшее подвальное окошко.

— Рэсс всё рассчитал. Даже то, что подвал будет существовать, когда дом рухнет.

— А если он сейчас рухнет? — скептически осведомился Стивен.

— Вряд ли. С полгода ещё простоит… Двигаемся так: сначала я — надо распознать ловушки Рэсса, за мной — ты.

Странная рассеянная улыбка Стивена остановила её. Художник задумчиво смотрел на дыру в стене, и только побелевшее лицо отражало тщательно спрятанный страх.

— Не получится. Я сделаю всё, что угодно, но туда не полезу.

Литта даже не догадалась — слово мелькнуло перед глазами.

— Клаустрофобия?

Стивен кивнул.

— Всё, что угодно… Ладно, будешь прикрывать меня у входа. Спиной к окну не вставай. Мало ли что после меня оттуда вылезет. Стой чуть сбоку.

— Когда тебя ждать?

— Если ловушки окажутся знакомыми… В идеале — полчаса.

Перед тем как влезть в окно, девочка быстро просканировала улицу. Никого. Всё в порядке. Правда, ощущение, что она что-то забыла, не пропадало. Литта хмыкнула: полчаса! Ничего со Стивеном не случится. Посидит, отдохнёт, поразмышляет над новым знанием. Ещё и пожалеет, если она рано вернётся.

На мгновение Литта перенесла тяжесть тела на ладони, уперевшись в шершавое бетонное покрытие, и легко втянулась в подвал.

66.

Рэсс как будто предугадал её увлечение рунами! Поглощённая разгадыванием и распутыванием, Литта постепенно входила в азарт. Каждая ловушка — для непосвящённого изощрённая и оригинальная головоломка! Как жаль, что Стивен не может увидеть хотя бы одну!..

Забывшись, девочка с нетерпением искала следующую и едва не пропустила простейшее механическое устройство. Ещё чуть-чуть — и один из поворотов был бы доверху завален камнями. Девочка осторожно убрала "подножку", но успокоилась тогда, когда обезвреженное устройство оказалось далеко за спиной.

В густой тьме идти легко: лишь только Литта перевела уровень зрения, она сразу увидела под ногами множество мелких светящихся — для неё! — стрелок. Иногда они исчезали, но логика их движения, в общем-то, предугадывалась, и Литта мчалась по длинным ходам, ныряла в тесные норы, ползла по узким трубам. И не могла не усмехаться: "Рэсс, а каково было здесь тебе? Я-то хоть подросла, но всё ещё худая, а ты? Если уж я с трудом поднимаю голову, а кое-где протискиваюсь, благодаря лишь задержке дыхания и втянутому животу? Как же пробирался здесь ты? Со своими широченными плечами, втрое тяжелее меня?.."

А никак! Когда Литта добежала до места, она задохнулась от понимания. Как же хорошо Рэсс знал её — самоуверенную и глупую девчонку! Он провёл её труднопроходимыми путями, заставил скакать по всем подземным коридорам, устроив спринтерский забег от подвального окна в одном торце дома — до другого!.. Возмущённая Литта села в сухую подвальную пыль, пытаясь успокоиться и обиженно глядя на прозрачный пакетик с флэшкой, и неожиданно улыбнулась: из Рэсса всегда получался неплохой учитель. Здорово он сбил с неё спесь всезнайства!

… Всего два шага к углу дома — и Стивен застыл, заворожённый чудом. На повороте, чуть подрезанная соседним домом, вниз сбегала небольшая пешеходная дорожка. В мягком вечернем свете пасмурного дня стены домов и сама дорожка, уходящая направо, торжественно и ровно покоились в оттеночной игре благородного серого цвета. И что-то ещё показалось в безмятежности картинки, точно взятой со старинных земных гравюр, в роскоши и аристократизме серых красок, рыхловатых и глубоких, как ворсовый ковёр. Мысли об оставленной камере, забытом карандаше (для подобия гризайля достаточно простого мягкого) мельком касались сознания. Великолепие уголка, его божественная — до слёз — простота и витающая здесь тишь властно заполонили душу. Стивен стоял, отчуждённо от самого себя чувствуя, что погружается в некий аналог медитативного транса, и всё же позволяя своим ощущениям полностью раскрыться навстречу колдовской красоте…

Что-то с чавкающим стуком шлёпнуло по стеклу его маски. В следующий миг ошеломлённый Стивен обнаружил, что прижат к чему-то подвижному и омерзительно скользкому.

… Она представила, как Рэсс сидит на сложенных кирпичах, выбирает путь в подвальном мирке и чертит мысленные руны, вливая в них тайную жизнь. И всё на расстоянии! Кроме того устройства, разумеется… Если бы она заранее просканировала будущую дорогу… Не терпелось ей, видите ли, побыстрее добраться до места!.. Вот и кружила в лабиринте — прощальном привете Рэсса, тщательно продуманной насмешке над нею.

Литта вздохнула и села перед стеной.

Пакетик крепился к панели изумляющей воображение кучей рун, на первый взгляд беспорядочно сцепленных между собой. Главное — найти "хвостик", тот знак, с которого начинается соединение. И не дай Бог начать с любой из середины. Насколько Литта успела проанализировать видимую формулу, та рассчитана на то, что взорванный дом похоронит не только пакетик с флэшкой и дерзкого, нарушившего составленное заклинание, — вместе с домом в руины превратится целый квартал.

Размышляя над путаницей, Литта преисполнилась благодарности Рэссу за его — пусть немного и насмешливую — веру в свою легкомысленную ученицу.

Словно забытая статуя, девочка окаменело сидела перед рунным рисунком на стене, и лишь едва уловимое движение глаз выдавало в ней живую…Череда томительных минут прервалась. Литта с усилием подняла руку и коснулась края рисунка. Жёстко очерченный знак слабо мигнул и погас. Помедлив, девочка опустила руку и стала ждать. Её расслабленное лицо казалось спокойным — только капли пота скатывались со лба по вискам и скулам и щекотно копились на подбородке. Погасла ещё одна руна, другая, третья, как будто гасла уставшая ёлочная гирлянда.

В полной темноте Литта нашарила пакетик и сунула в нагрудный карман. Всё. Пора идти.

… Острая жалость, что отошёл от стены, пришла явно не вовремя. Правда, мысль была не отчётливой и сразу канула в сумасшедшем водовороте других стремительно вспыхивающих и ускользающих мыслей и образов. Намертво притиснутый к груди трупа, Стивен успел порадоваться, что руки живого капкана — живого?! — обхватили его лишь за пояс. "Холодные" плохо соображали логически. Пока их желание ограничивалось решимостью содрать с него пейнтбольную маску. И художник с момента захвата уже не раз с благодарностью вспоминал Литту и её жестокую предусмотрительность — "Не снимешь, пока не сниму я!".

Как пена над кипящей водой, над беспорядочно мятущимися мыслями удерживалась одна, на удивление пока ещё здравая: "Воспринимаю мир — живу?" Мгновенная ледяная волна окатила Стивена: а ведь картина пустоты в переулке будет незавершённой без соседки — группового портрета мертвецов! Это будет диптих!.. Господи, о чём он думает?!

Он вновь отбросил кости с подсыхающей на них плотью — от своей маски. Второй труп боялся подходить ближе: Стивен с перепугу обрубил ему руки — и сверлил человека мутным желе вместо глаз — нагоняя страх, пытался проникнуть даже сквозь обзорное стекло маски. Происходило, разумеется, нечто противоположное: когда "холодные" впервые дёрнули маску, они здорово ободрали художнику бровь, и теперь кровь постепенно заливала стекло, как ни старался Стивен держать голову чуть склонив, — поэтому-то он испытывал далеко не страх, а лютую злобу: "Мальчишка! Мелюзга! Так попасть!" Не меньшая толика и раздражения примешивалась к злобе: какого чёрта под ногами хорошо сохранившийся асфальт, когда в шагах пяти — рыхлая земля газона?! А здесь — никакой возможности воткнуть меч в ногу вплотную прилипшего сзади трупа и удрать, вывернувшись из объятий пришпиленного.

Дурацкая ситуация. Скорее бы Литта пришла. Стивен надеялся на её чувствительность и потому, время от времени нервно смеясь, издавал мысленный вопль: "Литта! Быстрее!"

Подвальное окно чернело глухо и безнадёжно.

… Литта вылетела из-за угла, совсем не с той стороны, как ожидал Стивен. Её победно радостное лицо внезапно осунулось при виде жутковатой сцены. На лёгкий шаг девочки обернулся безрукий и зашаркал ей навстречу. Очевидно, "холодный" решил: раз новая жертва поменьше, значит — предпочтительнее… Что уж он собирался делать, будучи без рук, неизвестно. Но Литта, не вынимая меча, бросилась к трупу и… стала кружить вокруг него, встряхивая руками, будто разбрасывая мелкие предметы. Стивен изумлённо следил за нею, напрасно вглядываясь в землю. "Холодный" медленно поворачивался, топчась на месте. И вдруг вспыхнул — факелом, громко ревущим в тишине погибшего города. Скрежеща и визжа, труп повалился на землю — огонь жадно пожирал его…

Стивен, кажется, не сразу понял, что дышать сразу стало свободнее.

— Ч-чёрт!

Литта со сдавленным криком рванулась за вторым "холодным", сбежавшим из тела, падающего к ногам Стивена. В свете дня "призрак" почти невидим… Стивен ещё никогда не видел девочки в такой растерянности. "Холодный" уходил слишком быстро. О том, чтобы настичь его, смешно и подумать. Литта замедлила шаг, глядя ему вслед. Жест отчаяния — так понял Стивен замах руки девочки… Но в руке она держала не камень. Стука об асфальт художник, во всяком случае, не слышал. Зато увидел на фоне дома напротив распяленную "тряпку", сплошь в огне. Гудение пламени сопровождалось дёргающим нервы звуком "стекло о стекло".

Падая, второй труп подломившимися ногами задел Стивена под колени. Парень отпрыгнул в сторону, всмотрелся мутнеющими глазами в почти разложившееся тело и наверняка бы свалился рядом. Но ещё быстрее скрутило желудок, и выворачивающие позывы пересилили слабость. Он чудом ещё успел сдёрнуть с головы пейнтбольный шлем… Содержимое желудка выплеснулось наружу, и вскоре горловые судороги продолжались всухую. Он задыхался от них, слеп от слёз…

Тёплые пальцы жёстко придержали его голову, накрыв уши, и, как ему показалось, впились в лицо. Резкая боль расколола голову. Он вздрогнул и замер, ничего не понимая, порывисто вздыхая, — горло наконец успокоилось.

— Как ты себя чувствуешь?

После недолгого молчания, вслушавшись в себя, Стивен откликнулся:

— Как это дерьмо!.. Извини, пожалуйста…

— Ничего, всё нормально. Другой бы на твоём месте, может, ещё и в штаны бы напрудил.

— Утешаешь?

— Обрадовался! Ещё не хватало! Даю реальную оценку состоянию. По моей личной десятибалльной ты получаешь шесть баллов.

— И на том спасибо.

Он только сейчас заметил, что свою маску она держит в руке. Поискал и обнаружил, что его собственная валяется неподалёку. Он, попытавшись вспомнить события, так и не вспомнил, как сбросил её.

— Когда это ты успела освободиться от маски?

— Предположила, что тебе будет плохо. Не захотелось тебя спасать ещё и от блевотины. А если честно, хотела, чтоб ты оттёр свою маску от крови… Многовато натекло!

Литта подобрала его маску и критически оглядела стекло.

— Воды-то у нас с тобой почти нет. Ладно, дойдём до машины, там у меня бутылки с минералкой. Потерпишь пока. На вот платочек, очисти губы, и пошли.

Она больше ничего не сказала, и негласного обета молчания оба не нарушали, пока не дошли до машины.

67.

При виде бутербродов Стивен мучительно скривился, немедленно схватил бутылку с водой и долго плевался в стороне. Потом сел на место водителя и уставился в стекло пустыми глазами. Литта тихонько, но с большим аппетитом уплетала набранные припасы и внимательно следила за парнем, готовая вновь прийти на помощь.

— Чьи тела они взяли? Выглядели так, словно умерли недавно. Насколько я помню, последние год-полтора не было сообщений о погибших от "холодных".

Литта хмуро подумала о разнесённых в щепки и пыль комнатах.

— Есть смерти, которые не учитываются, потому что о них не знают.

— Как это?

— Рэсс называл их падальщиками. Эти люди рыщут по Мёртвым годам, собирая более-менее сохранившиеся предметы для продажи. Им наплевать, что эти вещи пропитаны радиацией. Мы видели их иногда, но вплотную не сталкивались. И сколько падальщиков пропадает в Мёртвых городах ежегодно — никто не знает.

— Если не секрет, что ты сделала?.. Будто кидала что-то…

— Конкретно объяснить не смогу. Примешь на веру?

— Но почему? Времени достаточно.

— Не в этом дело. Я умею водить мотоцикл, но отремонтировать его не смогу. В механике я профан. Ассоциация понятна?

— Понятна. Ну так?

— Чтобы чужой не добрался до оставленного, Рэсс разбросал везде ловушки из рун. Не материальные — энергетические. Я их собрала на всякий случай. Некоторые рунные формулы вызывали… нет, не то слово… мм… Нет знаю. В общем, результат при соприкосновении рун с движущимся предметом ты видел. Сжигающий огонь. А есть ещё руны, ведущие к взрыву.

— Тупым я никогда себя не считал, — пробормотал Стивен. — Могу согласиться, что древние письмена с Земли обладают определённой силой. Однако… Как ты сказала? Собрала на всякий случай? В голове не укладывается. Ты же говорила, что они не материальные!

— А у тебя в голове укладывалось раньше, что можно обойтись без лекарств, чтобы вывести из организма радиацию? — ехидно заметила девочка. — Научился же ты быстро. А теперь объясни с подробностями, что происходит, когда ты всё это проделываешь.

Стивен озадаченно вскинул брови и наконец рассмеялся. Кажется, он начинал оттаивать.

— Ты права. Хотя, если по справедливости, это ты должна мне объяснять… А я могу использовать руны — для самозащиты, например?

— Можешь. Если выучишь значение и возможности каждого знака во всех сочетаниях с другими рунами.

— Хочешь сказать, ты выучила все?

— Я выучила наизусть рунный алфавит — только внешние очертания знаков. Но мне легче. Вспоминаешь руну — смотришь её энергетический потенциал и употребляешь по назначении. В определённых сочетаниях.

— Лес дремучий и непроходимое болото, — пробурчал парень. — Можно мне посмотреть, чего ради мы предприняли это самоубийство?

Литта вынула из пакетика очки для виртуальных игр, вложила туда флэшку и подала Стивену. Художник насторожённо надел очки и включил экран. Девочка устроилась удобнее и с откровенной насмешкой стала наблюдать за сложной эмоциональной сменой на лице Стивена — от озабоченности до крайней степени возмущения и разочарования. Пяти минут не прошло, как он снял очки.

— И ради этого!.. Примитивная игра для пятилетних!.. Я уж думал…

— И правильно делал, — серьёзно сказала Литта. — Заметил? Приставки нет. А ведь без неё не направить девицу на путь праведный по лабиринту. Надень-ка ещё раз очки. Я сейчас ещё кое-что подключу.

Она вывела из верхнего гнезда маленькую пластиковую деталь с крохотной мембраной и установила её таким образом, что мембрана упиралась в точку между бровями Стивена.

— Вот теперь нажимай кнопку.

— О! — ошеломлённо сказал Стивен. — Это же я!

— Именно. Итак, не девица уже, а ты разгуливаешь по лабиринту. Не забывай об этом и будь осторожнее.

Первая игра не содержала ничего смертельного — так, пустяки: игрок, неправильно выбравший решение, преодолевая препятствие, получал парочку шишек, столько же синяков. В крайнем случае, если игрок слишком туп, — сломанную ногу. В основном Рэсс разработал игру на выносливость. Двенадцать часов блужданий по коридорам с неприятными сюрпризами не каждый осилит.

Стивен отшатнулся к спинке сиденья, ахнул от боли и застонал, схватившись за плечо. Выждав, Литта отключила экран и сняла с него очки. Парень поспешно стащил с себя джемпер и расстегнул рубаху. Девочка помогла обнажить плечо.

— Он взглянул — и челюсть его отвисла до пола! — торжественно прокомментировала Литта.

— Злорадствуешь? — укоризненно вздохнул художник, огорчённо созерцая внушительно распухшую кожу с намёком перехода в синячище.

— А нечего! Не испробовал по-настоящему, а уже и нос задрал! Неужто ты впрямь решил, что в Мёртвом городе мне понадобится детская игрушка? Что из-за неё я буду рисковать двумя жизнями? Хорошо же ты обо мне думаешь!

— А ты — сможешь пройти по лабиринту? — поспешно перевёл разговор на другое Стивен.

— Год назад могла. Вот эта первая, которую Рэсс записал для меня. Чует моё сердце: остальные просто убийственны.

Странный взгляд, которым одарил её художник, немало её позабавил. Он машинально тёр ушибленное в виртуальном мире плечо, утешая ноющие мышцы, а в его выразительных глазах попеременно мелькали жалость и что-то близкое к ужасу.

— Чего мы тянем? — деловито спросила девочка. — Поехали. Ночью сделаем остановку в том местечке, где были в прошлую ночь. Времени у нас сейчас побольше, чем тогда. Может, и выспаться удастся. А местечко — прелесть, правда?

— Ты мне лапшу на уши не вешай, — строго сказал Стивен. — И надо мной не смейся, потому что я вдруг есть захотел. Сидишь тут передо мной, лакомишься обалденно вкусными вещами. У меня уже слюнки потекли, а тебе всё равно, о безжалостная!

Литта всё-таки прыснула смешливо: представила, как с ушей Стивена свисают макаронины. Длинные, мягкие. А он их по рассеянности, усердно трудясь над холстом, ловит языком и с удовольствием лопает.

66.

Поутру раскиданные тут и там высотные здания Эрисстоуна отозвались в сердцах Стивена и Литты откровенной радостью и облегчением. Художник остановил машину и, мечтательно глядя на город, заявил:

— Неделю из дома не выйду!

— Не зарекайся…

— Честное слово… Жаль, что всё так быстро кончилось.

— Для кого всё кончилось, а для кого всё только начинается.

— Что ж так пессимистично?

— А ты вспомни содержание первой игры. Я давно отвыкла от таких тренировок. Как не хочется!..

Стивен забыл о городе и с плохо скрытой тревогой всмотрелся в улыбчивое лицо девочки, в её безмятежные глаза.

— Литта, между нами осталось много недоговорённого. Уточню — с твоей стороны. Я ведь до сих пор в неведении, зачем тебе эти игры. Зачем нужны изнурительные тренировки, которых ты сама не желаешь?

— Почему не желаю? Это сначала тяжело, а потом! Так приятно чувствовать себя раскованной в движении, ощущать тело до мельчайшего мускула…

— Стоп! Ты прекрасно поняла, что я не об этом. Если уводишь от разговора, лучше сразу скажи, что не хочешь делиться своей тайной. Я пойму.

— Я слишком много болтаю. Не обижайся. Просто я хотела объяснить постепенно. А дело просто: меня хотят убить, а я умирать не хочу. Рэсс это знал. Всё.

Обыденные слова. И прозвучали обыденно. Так спокойно, что и Стивен воспринял их спокойно, поддавшись беспечной интонации. Это через секунды что-то кольнуло в сердце и кровь отхлынула от лица, когда значение слов дошло не только до слуха. Он смотрел на Литту, подставившую лицо солнцу. Она жмурилась от удовольствия и слабо улыбалась. И увидел то, чего раньше не замечал: девочка красила волосы. Очевидно, затянула с последним окрашиванием, у корней волосы отросли, и стала заметна седина, превращавшая голову из тёмно-русой в пегую.

— Ты забыла покраситься, — грустно сказал он.

— Я вообще скоро перекрашусь, — хмыкнув, ответила девочка, — в тривиальнейшую блондинку. Можешь представить?

— Блондинка с серыми глазами? Неплохо. Естественное сочетание… Литта, я хочу написать твой портрет.

— Мы подумаем и скажем вам своё решение, — надменно изрекла Литта. И засмеялась. — Ты заметил? Мы старательно обходим тему "холодных". Интересно — почему?

— Почему? Не знаю, как тебе, а мне сначала надо всё обдумать хорошенько. Такое ощущение, что мою реальность взрезали и грубо запустили в неё краешек кошмарной жизни из параллельного мира. Я ещё не чувствую случившееся реальным.

Сам того не замечая, Стивен разговорился. Припомнившееся потрясение заставляло переводить вновь вздыбившиеся чувства в словоизвержение, не всегда связное. Литта молчала. Она специально спровоцировала его, давая выплеснуть напряжение, в котором художник, сам того не подозревая, находился со времени происшествия. Она знала, что ему не с кем будет выговориться: чужие тайны хранить умел. А о "холодных" не расскажешь просто так, не упоминая Литты.

— Мы настолько привыкли к возможной опасности появления "призраков", что задвинули саму опасность в разряд теоретических. Может, мы (я уж точно) уже поверили в эту только теоретическую опасность. Потому и столкновение с ними здорово ошарашивает. Ошарашило… Нет, всё-таки ошарашивает. До сих пор. Жутко ошарашивает.

— Ты-то, положим, не был ошарашен, — усмехнулась Литта. — Ты брыкался, дрался — сопротивлялся.

— Точнее сказать — психанул и забыл все наставления своего мастера. Сейчас вспоминаю: сколько было благоприятных моментов и ситуаций выкрутиться и уничтожить "холодных"!

— Не казни себя. Через неделю ты усвоишь стычку с "холодными" как практический урок. А вот чего действительно жаль, так это твоего возвращения из Мёртвого города с пустыми руками, без снимков. Может, зря я отказалась помочь тебе в исполнении твоей мечты?

— Нет. Разочарования ты от меня не дождёшься. Я повидал другой мир. Испытал то, что испытывают единицы на нашей планете. Нет, Литта, даже то, что начал лучше понимать тебя, — это… это грандиозно!

— И, как следствие, — увлечение высокой риторикой! — немедленно уколола его Литта.

— А вот это называется методом возвращения с небес.

— Хватит болтать. Пора домой.

— Вы только взгляните на эту деловую женщину!.. Кстати, ты не забыла снять "охранника" с моей машины?

— Не беспокойся, сняла!

Остаток пути они прохохотали, вспоминая самые яркие моменты поездки и повествуя о них друг другу в преувеличенно-смешном виде. Задор Литты передался Стивену, и девочка могла себя поздравить: художнику не предстоят долгие ночные кошмары.

Высадив Литту у дверей городского дома Александра, Стивен неожиданно легко нагнулся и поцеловал её в лоб. Девочка некоторое время смотрела вслед отъезжавшей машине и вдумчиво оценивала жест друга. Несмотря на бесконечные шуточки и приколы, художник очень обеспокоен. Как ни странно, из-за неё. Поцелуй стал напоминанием: у тебя есть друзья — настоящие друзья, которым ты не безразлична.

69.

Стивен сидел на низком и толстом столбе ограды у гаража. В доме ещё не знали, что он приехал. Он сидел и удивлялся: хочется спать, но не оттого, что не выспался. Скорее всего, сказывается усталость. А попытайся заснуть — сон свистнет, испарится…

Он вставал со столба закрыть дверь гаража, когда увидел охотников. Они стояли за забором, обрамляющим сад и газон вокруг дома. Один, светловолосый, поднял руку и щёлкнул пальцами. Стивен пожал плечами и подошёл.

— Вы пропали в самом начале дороги. Куда вы, чёрт побери, делись? Сквозь землю провалились?

Стивен понял, что этим людям соврать он не сумеет. А уклониться от ответа? Попробовать?

— Это не моя тайна, — спокойно сказал он, стараясь сдержать враждебность в голосе.

— У нашей девочки верные друзья, — одобрительно отозвался второй. Он с улыбкой взглянул на светловолосого, в котором Стивен с некоторой оторопью признал полковника, командующего столичными охотниками, — личность загадочную и редко появляющуюся на публике. Полковник бесстрастно смотрел на газонную зелень, а первый легко, будто ведя непринуждённую беседу, продолжил: — Итак, Литта замаскировала машину. Любопытно, зачем она это сделала? Ну да ладно. Последний вопрос — и больше мы мешать не будем. После такой поездки ведь и отдохнуть хочется. Зачем Литте нужно было в Мёртвый город?

— Она хотела забрать флэшку с играми, — злорадно сказал Стивен. — Мы нашли их и вернулись.

У первого вытянулось лицо, до сих пор весёлое и самодовольное (так оценил его Стивен), зато оживился полковник. Он снисходительно ухмыльнулся, точно знал неведомое другим, и позвал:

— Корд, пошли. Мы узнали, что нужно.

Стивен не тронулся с места, провожая насторожённым взглядом опасных людей. Он уважал охотников и ценил их предшественников за всё сделанное для планеты. А в глубине души побаивался, хотя и сам не понимал — почему. Не исключено, в нём чувство опаски поддерживал легендарный ореол вокруг одного только звания этих людей — охотник, ореол, внушающий благоговение перед особыми личностями. Многие его сверстники, знал Стивен, так же относились к эрисианскому спецназу.

Двое дошли до забора, где их поджидала машина, и Стивен услышал то, чего ради, собственно, и стоял:

— Вэл, а что мы узнали?

Подождав ещё немного в напрасной надежде, не ответит ли полковник, парень побежал в дом. Он пронёсся по коридорам, поспешно здороваясь с домочадцами, и, наконец, плюхнулся в кресло перед компьютером.

Литта откликнулась не сразу.

— Ты меня с порога ванной увёл! — пожаловалась она.

О странной встрече художник рассказал подробно, в деталях. Литта, слушая, то хмурилась, то в замешательстве поднимала брови.

— Не понимаю. Вэла и Корда я знаю. Но зачем им понадобилось узнавать о нашей поездке, точнее — о причине… Представления не имею. Ты уверен, что пересказал разговор дословно?

— Конечно.

— Ладно. Поживём — увидим, что будет. Дома всё в порядке? Не придирались, что уезжал?

— Мои не впервые встречают меня с пленэра. Значит, ты полагаешь, беспокоиться насчёт визита не стоит?

— А чего заранее-то? Вот случится что-нибудь!.. — усмехнулась девочка. — Тогда и посмотрим, есть ли из-за чего тревожиться… Стивен…

— Что?

— Не бери в голову. Не дай сорвать свой отдых и сон.

— Спасибо за заботу.

70.

Дни потекли, как обычно, только вместо того чтобы проводить время в учебной комнате, готовясь к очередной сессии, Литта занималась в Оружейном зале. В основном тренировалась она по утрам, когда дед уезжал из поместья в город. Иногда ей становилось страшно, что бы сказал Александр, заметь он, с какой лёгкостью она переносит чудовищные нагрузки.

Литта расслаблялась лишь в послеобеденные прогулки в Звёздное ущелье, на Золотом пляже. Возвращаясь, девочка усаживалась в кресло, надевала очки для виртуальных игр и отрабатывала очередную порцию игр с флэшки Рэсса.

Первая игра пройдена быстро — всё-таки знакомая. Но дня два потратила на идеальное её усвоение.

Неделя со второй игрой вымотала девочку до предела, пришлось сократить время тренировок в Оружейном зале и заниматься ещё и ранним утром, пока все спят.

Скоро Литта заметила, что существует определённая закономерность в её собственном настроении: играя, она чувствовала своё превосходство по всем параметрам настоящего бойца: по темпу, реагированию, силе и мастерству — но проходило полчаса, и она могла уныло слоняться по замку и расценивать любой взгляд как враждебный. Апатия наваливалась исподволь, но ощутимо. Не будь девочка так сконцентрирована на себе, она бы обратила внимание, что все обитатели замка испытывают тот же дискомфорт. Только происходило всё строго наоборот сравнительно с состоянием Литты: люди ощущали вялость в утренние часы и оживлялись к вечеру.

Не коснулось это странное поветрие недавно нанятых вместо тех, кого-то почему-то перевели на работу в городской дом Александра. Литта теперь довольно часто размышляла, почему дед резко обновил штат поместья. Но в хозяйственные дела не вмешивалась — по возрасту рановато. И, даже столкнувшись раз среди ночи с новым дворецким, на манер ночного сторожа обходившего замок и проверявшего посты — новая прихоть деда, — она ничего не заподозрила.

Первая игра предполагала увёртливость игрока, вторая — умение выбрать из нескольких вариантов развития действия самый приемлемый. Слава Богу, девочка научилась сводить синяки почти моментально.

Сюжет третьей игры оказался самым убийственным. Первые же кадры вышвырнули девочку из кресла. Она очнулась скоро и обнаружила, что жива, возможно, лишь благодаря слетевшим со лба очкам, из-за чего прервалась запись.

— Неуклюжая слониха, — прошептала Литта и обняла себя за плечи, куда пришёлся основной удар.

Но без сознания она пролежала как раз те минуты, когда шок от боли начал проходить. Девочка упорно пыталась сосредоточиться на коже ладоней и кончиках пальцев, чтобы привычно прочувствовать пульс и не допустить появления синюшных пятен. Но против т а к о й боли её стоицизм спасовал. Пришло понимание, что боль сильна оттого, что плечи сведены и напряжены. "Не торопись!" — приказала себе Литта и легла на пол. По мысленному повелению тело отключилось от ощущений. Самое время заняться анализом того, что произошло.

Ввод в игру был мгновенный: девочка не ступила и двух шагов, как пришлось завернуть за угол. Ослепительно сверкающая гора ударила сиянием по незащищённым глазам. Пока Литта старалась проморгаться и довольно суетливо определить, откуда может исходит опасность, из сияния рванулась гигантская чёрная лапа. Девочка лишь успела отпрянуть в сторону. Поэтому страшные драконьи когти не разорвали её, а скользящим движением по плечам сбили с ног.

Вернув чувствительность, девочка осторожно проверила ушибленные участки тела. Всё нормально. Литта встала, уселась в кресло и просчитала свои ходы с первого шага. Протянула руку к очкам и поймала себя на мысли, что берёт их с опаской: вдруг и они ужалят? Посмеялась над собой и включила игру.

На этот раз она скрючилась на полу секундой раньше. Удивилась, разозлилась, в ярости вошла в игру без перерыва на размышление. Оказалось, что с каждым включением дракон всё ближе и ближе передвигался к началу игры.

Настал момент, когда Литта поняла, что зверь встретит её в первую же секунду появления в игре. "Перехитрю!" — обозлённо решила Литта. Не может быть, чтобы Рэсс не оставил ей шанса! Мысленно воссоздав местечко своего появления в игре, она обнаружила у стены одного из зданий скромный спуск в подвал.

"Опять!" — поморщилась Литта.

Напряжённой пружиной — вот чем она себя ощущала, дожидаясь первого кадра. Расчёт сработал. Девочка кубарем скатилась в подвал и ринулась на поиски выхода. Теперь осталось напасть на чудовище сзади и… Она буквально остолбенела перед стеной с издевательски переливчатой надписью: "Не всё же лезть напролом!" Когда до неё дошло, что Рэсс снова поучает, она издала истошный вопль ярости и на взводе выскочила на улицу, где, дразня и заманивая, заставила дракона бежать за оживлённой кучей тряпья в центр города.

Через час Литта определила, что на всю игру ей придётся потратить не меньше месяца. Ведь пока она одолела первые пять минут начала. Ловушка, в которую она попала, например, сейчас, не пускала дальше: девочка всякий раз оказывалась под осколками обрушенных домов. Эффект пострашнее, чем с драконом. Литта со вздохом откинулась на спинку кресла. Чего-чего — а времени у неё, к великому сожалению, нет. Давление вокруг дедовского замка становилось всё ощутимее. И должно вскоре перерасти в новое качество либо взорваться немыслимым взрывом.

Хватит отвлекаться! Литта мотнула головой. Что делать с игрой? Третья отличалась от предыдущих не только сюжетом, но и условиями. Во-первых, не было двойника — она сама участвовала в действии и получала все причитающиеся жертве тумаки. Во-вторых, после неудачной вылазки она оказывалась перед фактом, что время действия сокращается и в следующий раз пройти то же место становится гораздо труднее. Интересно, на что рассчитывал Рэсс, придумывая свою сумасшедшую игру? Что она бросит её в начале пути?

Зарычавшая от подобного предположения, Литта ткнула в кнопку.

Сначала зашевелился один дом — она помчалась по узкому переулку, не заботясь прикрыться от обстрела мелкими кирпичными обломками. Мигом спустя закряхтел дом напротив. Какая-то балка ударила под колени — Литту протащило, переворачивая по скачущему строительному мусору — кровоподтёки по всему телу, рассечённые в кровь ладони… Спасаясь от каменного обвала, она метнулась ближе к одному из домов, вовремя взглянула наверх: стена выпятилась, прогибаясь; кинулась от неё подальше — и с отчаянием поняла, что потеряла ориентиры. Маленький просвет между домами скрылся в мощном клубящемся облаке. Что же теперь — ждать, когда её полностью засыплет, а потом выкинет из игры?! Она было побежала наугад — из серой шевелящейся мути посыпались тяжёлые камни…

… Ворот джемпера врезался в горло. Литта инстинктивно вцепилась в душащий её воротник, ослабляя безжалостную хватку. Ноги оторвались от земли, и девочка, почти без удивления, сообразила, что её выносят из зоны разрушения. За шкирку, как беспомощного котёнка. Задрыгалась было, но расслабилась и замерла. Замерла, как всё вокруг. Её пронесли мимо провисших в воздухе кирпичей, мимо застывших густых пыльных струй. Изображение постепенно меркло.

Она снова сидела в кресле и выжидательно смотрела на пустой экран. Кадров больше нет. Беловато-серая пустота. Так что же — подготовка закончена? Но ведь она не прошла до конца…

— Терпеливая и упорная, да? — сказал Рэсс. Он устроился в том же подвале, где припрятал пакетик для неё. — Я знал, что только ты дойдёшь до этого места. Больше игр нет. Пока я говорю, запись третьей игры стирается. Договорю — и меня не будет. Заглядывай в первые три изредка, чтобы не терять формы. Будь счастлива, маленькая. Главное моё напутствие — не ожесточайся. Жизнь не так уж и плоха, чтоб видеть её только в чёрном цвете… Дай Бог, свидимся когда-нибудь. Прощай, Литта.

Мерцающее белое пространство. Последний привет Рэсса.

Литта сидела неподвижно. Из-под очков просачивались слёзы. Она-то думала, что плакать от щемящей сердце нежности разучилась.

71.

Четырнадцатилетие Литты, о чём она совершенно забыла, почти совпало с двадцатилетием её подруги Коры.

За неделю до юбилея произошли два события.

Вечером Александр вошёл к Литте пожелать, как обычно, спокойной ночи. На звонкое "Можно!" он шагнул через порог спальни и недоумённо застыл. В кресле, рядом с кроватью внучки, сидела незнакомая девушка с распущенными серебристо-светлыми волосами. Тяжёлые пряди стекали почти до пояса.

— Сюрприз! — улыбнулась девушка, и Александр, не веря глазам, узнал Литту. Она подняла одну прядку, повертела немного. — Не высохли ещё… Дед, тебе не нравится?

— Оригинально получилось, — сдержанно оценил Александр, но обида всё-таки прозвучала в ответе, как ни старался он её спрятать: Литта — последний близкий человек в роду; глядя в её тёмные, а с возрастом посветлевшие серые глаза, он вспоминал сына. А сейчас он испытывал странное чувство, привычно ища и не находя в изменившихся линиях лица знакомые, родные черты.

Литта перестала улыбаться.

— Дед, извини. Завтра же верну свой цвет. Просто я хотела посмотреть, что произойдёт, если я…

— Не надо оправдываться, Литта. Ты взрослый человек и можешь сколько угодно экспериментировать с косметикой. Только всё это так неожиданно… Да, я пришёл пожелать тебе спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Александр не подошёл к ней и не поцеловал. А ведь ритуал повторялся ежевечерне.

— … Неужели так плохо? — хмурясь, спросила Литта у зеркала.

Внимательно вглядываясь в отражение и стараясь понять, что увидел Александр, она внезапно рассердилась на себя: что за привычка — искать лёгкие пути! Опять! Почему бы не использовать лечебную магию и не вернуть себе свой цвет, вместо того чтобы закрашивать седину?! К тому же магия — тоже лёгкий путь, не надо всё время думать о волосах, вспоминая сроки окрашивания. И Литта торжественно пообещала: "Как только разберусь с насущным, немедленно возьмусь за восстановление собственного цвета".

72.

— Эй, подружка!

Удивлённая Литта обернулась. Незнакомый мужчина вразвалку вышагивал к ней по коридору. Едва он приблизился, она сообразила, почему он так фамильярно обратился к ней. Принял за прислугу. Неудивительно, ведь она одета очень просто — джемпер да джинсы. "Сам-то, амбал", — беззлобно решила Литта, имея в виду внушительные габариты обратившегося к ней… По-хозяйски сдвинув брови, амбал огляделся и пробурчал:

— Как только народ здесь не плутает… Только вышел — и на тебе… Проводи-ка, красавица, к покоям Вирджинии.

И это она угадала. Кавалеров Вирджиния себе выбирала одинаковых. Не имело значения, как одевается обожатель или как туг его кошелёк. Все они высокие, широкоплечие, не отличаются острым умом. Зато каждый отличался болезненно-бледным цветом лица. Кивнув незнакомцу, Литта повела его в тупиковый коридор. Сзади слышалось брюзгливое бурчание мужчины о чрезмерной пустынности замка. Девочка молча соглашалась: они пересекли два перехода и никого не встретили.

— Вам сюда, — показала девочка.

Мужчина подошёл, оглянулся на дверь, на Литту. "Он стоит слишком близко!" — подумала она с неожиданной тревогой. Сильная ладонь придержала её за затылок, а мокрый жадный рот обхватил её губы. В испуге, вместо того чтобы вытащить любое из спрятанного на ней оружие, девочка изо всех сил ударила его ребром ладоней по бокам. И запаниковала: тело мужчины облегал твёрдый бронежилет. Не отрывая от неё рта, амбал легко поймал её руки и притиснул к себе девочку так, что она не смогла пошевелиться. Одновременно Литта почувствовала, что в рот ей лезет его язык, толстый, скользкий, и застонала от гадливости. Рука амбала с затылка спустилась по спине девочки ниже пояса…

Полузадохнувшаяся и взбешённая, Литта стукнула каблуком ботинка по стене, а затем ударила ногой чуть выше щиколотки насильника. Выскочившее из ботинка лезвие с треском пропороло брючину и мягко прошло по плоти — девочка даже ощутила, как скрежетнула кость. От боли амбал замычал и отшвырнул Литту. Проследив, как мужчина оседает на пол, пачкая ковры хлынувшей кровью, девочка приоткрыла дверь к тёте и крикнула:

— Вирджиния! Поторопись! Твоему гостю плохо!

"Гость" безумными глазами впялился в Литту, узнавая, и бледное его лицо мгновенно посерело.

Выбежала обеспокоенная Вирджиния, но её обеспокоенность, на удивление, быстро пропала, едва она разобралась в сути дела. Сначала вызвала охрану, чтобы помогли перенести пострадавшего в её апартаменты, потом подошла к Литте.

— Он очень напугал тебя? Ты молодец! Не растерялась. Иди к себе. Я сама с этим поддонком разберусь.

— Если дед узнает… — начала Литта.

— Я виновата и скрывать от Алекса происшествие не собираюсь. Извинения тебе я пока приносить не буду. Они прозвучат слишком фальшиво, так как мысли мои сейчас, к сожалению, о состоянии ноги твоего обидчика. Иди, Литта. Всё потом, потом.

Жёсткая принципиальность Вирджинии и её полное понимание происшествия поразили девочку. Возвращаясь к себе и машинально раз за разом вытирая губы, Литта удивлялась, как неожиданно раскрывается человек в экстремальной ситуации. Вот тебе и легкомысленная Вирджиния! Любопытно, тётя всегда такая под маской весело порхающей по жизни бабочки? Или в ней дремлет вторая, серьёзная половина, которая возникает лишь в миг опасности?

73.

За обедом Александр объявил, что дни рождения будут справляться в художественной галерее столицы. Литта и Вирджиния недоумённо переглянулись.

— А какое отношение имеет галерея к праздникам? — спросила тётя.

— Я знаю, что в галерее готовится новая выставка Стивена, но тоже не понимаю, — задумчиво сказала Литта, — зачем совмещать открытие выставки и день рождения Коры?

Довольный дед посмеивался. Грандиозная новость останется новостью и будет интриговать до начала праздников. Но внучка испортила эффект сюрприза, когда продолжила, размышляя вслух:

— Разве что они объявят о своей помолвке…

— Стивен сказал? — огорчился дед.

— Нет, у них давно к этому шло. Значит, решились?

— Решились. В будущем году Стивену уезжать в Альтийский университет, а через года два Кора к нему присоединится. Свадьбу сыграем, как только они вернутся. Как у вас с нарядами, девочки?

— Литта не захотела взять то, что ей предложили в Центре моды, — посмеиваясь, сказала Вирджиния. — Она здорово помучила модельеров и манекенщиц, но ничего не выбрала. Кажется, красивые вещи вообще оставили её равнодушной.

— Я всегда полагал, что женщина в любом возрасте не откажется от ещё одного красивого или модного платья. — Судя по интонации, дед искренне обескуражен.

Девочка укоризненно посмотрела на тётю, но Вирджиния так весело ей подмигнула, что Литта не удержалась от ответной улыбки.

— Дед, ты меня не понял. Я хочу красивое платье, красивый костюм или что-нибудь другое красивое. Но ко всему прочему я хочу, чтобы любое одеяние на мне было функциональным.

— Литта, твои слова смешны и абсурдны. Функция праздничного наряда и заключается в том, чтобы человек, его надевший, чувствовал себя свободно и легкомысленно.

— Что делать, если я чувствую себя свободно и легкомысленно, только ощущая на себе хотя бы с килограмм оружия!

Слово не воробей… Едва фраза отзвучала, как Литта очень пожалела о сказанном: будто хмурое облачко обвеяло лицо Александра, беспокойно, почти старчески опустились уголки властного рта. "Болтушка! — обругала себя девочка. — Напомнила, не подумав…" И, поспешно исправляя ошибку, беспечно добавила:

— А на праздник я всё-таки кое-что нашла! Но что — покажу только в день помолвки Стивена и Коры.

Александр вновь оживился и повёл шутливый допрос, вовлекая в него и безмятежную, ничего не понявшую Вирджинию. Литта едва успевала отбиваться от довольно язвительных колкостей с обеих сторон, но её хватило ненадолго: что-что, а от светских шуточек обороняться она ещё не умела. Через некоторое время она под дружный смех деда и тёти вынуждена была сбежать из столовой.

74.

Быстрый мягкий шаг девочки глох в обитых гобеленом стенах и в длинном ворсе лестничных ковров. Она привычно спускалась к кухне в вкрадчивом свете ночных бра, почти в полутьме. Как это нередко бывало и раньше, среди ночи ей захотелось выпить молока. На одном из лестничных переходов, поздоровавшись, она разминулась с дворецким, который любезно посветил ей в самом тёмном месте своим мощным фонарём.

На последних ступнях Литта резко остановилась. Дворецкий тут же поспешил к ней, одновременно сильно и быстро кидая луч фонаря по затаённым углам рекреации. Встав на одной ступени с девочкой и одним глазом наблюдая за нею, он посылал световой поток туда, куда устремлялись насторожённые глаза Литты.

— Что-то не так? — вполголоса спросил Он.

— Показалось, — ответила девочка.

Всё ещё вглядываясь во тьму, Литта еле заметно поёжилась от холодка, обдавшего плечи. Впечатление, что на неё смотрят сразу с нескольких точек — снизу, в упор и особенно в спину, — ослабело. Словно порывом ледяного ветра распахнуло неплотно закрытое окно и замёрзло всё кругом. Но притворили рамы, хорошенько укрепили задвижки — и в комнате снова теплеет.

И всё же девочка не шевельнулась, не заторопилась своей дорогой. Видя её нерешительность, мужчина неуверенно произнёс, точно боясь, что она рассердится на него за предложение помощи:

— Внизу так темно, что немудрено наткнуться на мебель. Я провожу вас на кухню, а потом поднимусь с вами, чтобы обойти третий этаж.

— С тобой, — отстранённо добавила Литта. Она прекрасно поняла завуалированное предложение, но сегодня отказываться от него не думала. Надоело ходить словно босыми ногами по битому стеклу.

— Простите? — переспросил дворецкий.

— Обращайся ко мне на "ты". Как тебя зовут?

— Артур.

— Пошли, Артур. Сейчас моей смелости, кажется, нужна поддержка.

На кухне Артур отказался от молока, но с видимым удовольствием прихлёбывал апельсиновый сок со льдом. Литта, глядя на его высокую кряжистую фигуру, возможно, бывшего борца, на спокойное лицо с задумчивой, словно заблудившееся улыбкой, чувствовала к нему горячую благодарность за явное смакование напитка — за то, что её невысказанная просьба проводить её оказалась ему не в тягость.

У порога её покоев Артур пожелал ей спокойной ночи. Девочка постояла немного, глядя, как в блёклом свете коридорных бра медленно движется, то удлиняясь, то укорачиваясь, яркий белый луч. Вздохнула почему-то с улыбкой и пошла спать. В своей комнате, под рунной защитой, она чувствовала себя легче.

Дворецкий свернул к лифту, спустился вниз и прошёл на середину огромного парадного зала. Здесь он вынул невидимый в тенях и сумраке предмет.

— … Вэл, я не псих, если ты хочешь сказать это открытым текстом. Я не обижаюсь на тебя за эти предположения… Да, сегодня мы тоже обошли весь замок со сканерами… Да, ничего не нашли и никто не пропал… Нет, я сам почувствовал, что на нас смотрят. Ты же подтвердил, что девочка к таким вещам очень чувствительна. В замке что-то происходит. Все ощущения нехорошие. Не знаю, как девочка, но у меня мороз по коже… Хорошо, предупреждение я передам по постам. Будем начеку.

75.

Чуть проснувшись, точнее очнувшись от полусна-полудрёмы, Литта ясно поняла: сегодня. По какой причине "они" выбрали именно этот день? Существовало несколько вариантов ответа. Самый логичный — праздничная суматоха, вздрюченное состояние всех обитателей замка и ожидаемая вечерняя усталость, притупляющая чувственное восприятие.

— Фиг вам, — с вызовом пробормотала девочка, припомнив краткое грубоватое выражение из лексикона тёти.

… После завтрака привезли наряды, и дед пожелал посмотреть, с кем под руку он появится в художественной галерее. Вирджиния с восторгом отозвалась на предложение устроить смотрины. Литта с улыбкой пожала плечами. Но в спальне, глядя на кучу изящных вещей, вываленных из коробок, она чуть не разревелась. Лёгким эхом отдался в ушах задорный голос с хрипотцой: "Представь: завтра, после обеда, мы устроим с тобой грандиозную выставку мод. Будут какие-то особые пожелания, леди?" Литта шмыгнула носом, прерывисто вздохнула.

— Возьми меня с собой, Рэсс… Это единственное моё особое пожелание. Возьми меня с собой.

76.

В празднично украшенном здании галереи сияющий Александр появился под руку с двумя красавицами. Он обходил гостей и представлял им свою племянницу — черноволосую на этот раз Виржинию, в пышной многослойной тунике, пёстрой от вызывающе ярких розовых и чёрных неровных полосок, единственное украшение — колье из "мерцающих"; и — внучку, неожиданно взрослую в брючном костюме из зелёного бархата.

Вирджиния скоро отошла. Её сразу окружили многочисленные друзья, которым лестно поддерживать знакомство с племянницей правителя. Но держались с нею настороже: девушка даже не скрывала своего настроения — настроения вышедшей на лесную тропу охотницы. Литта, некоторое время наблюдавшая за тётей, покачала головой: ну, вот, ещё одна Вирджиния!.. Вокруг Вирджинии быстро образовалось кольцо почитателей, которым нравилось балансировать на острие, пикируясь с девушкой, чьи своенравные высказывания порой заставляли их украдкой переглядываться.

А Литта, когда дед закончил формальную часть её представления, очутилась среди "золотых". Счастливая и гордая Кора держала за руку немного смущённого всеобщим вниманием Стивена.

— Поздравляю! — радостно сказала Литта и чмокнула подругу в щёку.

— Спасибо! Надеюсь побывать на дне рождения и у тебя. Я не слишком навязчива?

— Что ты! — засмеялась девочка. — Я думала, это и так ясно. Кора, ты сегодня просто прелесть!

"Золотые" загомонили, снова пошли поздравления юной паре.

— Сударыня, разрешите?

Сильные руки "волка" развернули девочку лицом к танцующим. Она так растерялась, что Крис принял её колебание за согласие. Оглянувшись, Литта увидела, что "золотые" слишком увлечены Корой и Стивеном и не заметили её исчезновения. Слишком? Она что — обиделась?

Медленное танго соблазнило многих, и на площадке стало тесно. Крис спокойно вёл партнёршу, и, напряжённая поначалу, Литта расслабилась и подчинилась.

— Зачем вы меня пригласили?

— Потому что вы внучка Александра.

— Дразните?

— А почему вы решили, что у меня есть определённая цель пригласить вас? Может, мне нравится, как вы двигаетесь?

— Я ещё ни разу не танцевала в городе.

— А я вспомнил игры. Кстати, спасибо за "волков".

— Не по адресу. Благодарите деда. Именно он объяснил, что правы "волки", а не я.

— Вот как…

Теперь растерялся Крис.

— Но я не понимаю…

— Ну и не надо понимать. Пригласили меня танцевать? Я вошла во вкус. Так давайте потанцуем без лишних слов.

Крис подчинился с улыбкой. Танец захватил обоих. "Волк" двигался плавно, в ритм музыке и одновременно неназойливо оберегал партнёршу от нечаянного столкновения с соседними парами. Поэтому Литта доверилась ему, и её тело само чутко реагировало на мышечное предложение партнёра. Её успокоенный взгляд некоторое время даже хранил мгновенную картинку, выхваченную из калейдоскопа мелькающих лиц: небольшая группа "волков" ревниво следит за Крисом. И Литта с удовольствием призналась, что ей нравится их неприязнь.

Замерли последние звуки танго, не желающего заканчиваться. Немногословная танцующая толпа разом заговорила, задвигалась, уходя с площадки; оставались редкие пары.

— Ещё один танец? — спросил Крис и внезапно оглянулся: за его спиной появился Конан и похлопал его по плечу.

— Прости, Крис, но Литта обещала мне… Литта, не возражаешь?

— Не обижайтесь, — сказала девочка "волку" и мягко повела кистью, чтобы он отпустил её ладонь. Движение вышло неожиданно ласковым, словно Литта погладила Криса по руке.

— Благодарю вас, сударыня.

Внешне она оставалась спокойной, но, танцуя с Конаном, долго ещё гадала, что за блики полыхнули в глазах Криса. И за что он её благодарил.

— Извини, я не сразу заметил, что он подошёл к тебе, — прервал её мысли Конан, — надеюсь, он не грубил тебе?

— Нет, мы просто танцевали, — удивилась девочка. "Ты сказала правду, но почему так преувеличила своё удивление — сыграла его? Будто боишься, что тебе не поверят". — А что, он может позволить себе быть грубым?

— Не то чтобы позволить. Недавний инцидент с расформированием "волчьей стаи" ещё свеж. Я решил, что Крис имеет на тебя зуб и потому вам пока лучше не общаться. Да и характер у него ещё тот — настоящий волчий.

— Спасибо за заботу.

Даже сама Литта почувствовала прозвучавшее в своём ответе разочарование.

77.

Вирджиния настойчиво предлагала отметить день рождения Коры шампанским. Чтобы успокоить тётю, хохотавшую так громко, что не один раз обернулся раздражённый дед, Литта взяла бокал. Вирджиния наклонилась к ней и счастливо вздохнула:

— И чего Алекс не брал меня раньше на такие вечеринки? Я давно так не веселилась!

Нетвёрдо, но аккуратно ставя ноги, ведомая двумя поклонниками, девушка отправилась к покинутой было компании. Литта смотрела ей вслед и сдержанно улыбалась: назвать вечеринкой приём, на котором присутствуют высокопоставленные чиновники и эрисианская элита…

Что-то щекочущее раздражало правый висок, точно выбившаяся из причёски прядка. Но волосы в порядке, и девочка на всякий случай перешла на чуть более тонкий уровень восприятия. Вслушавшись, она сама едва чуть не расхохоталась от облегчения: "Литта! Ну, Литта же! Ну, посмотри на меня, пожалуйста! Неужели и правда не слышит? Как же она меня в Мёртвом городе услышала? Литта, Литта, посмотри на Стивена!.. Алло, Литта, приём! Ну, наконец-то! Иди за мной". И Стивен повернулся из бальной залы в одну из анфилад с его собственными картинами. Ещё раньше туда, оглядываясь, исчезла Кора. Выставку открыли до начала празднеств, поэтому в комнатах никого не было. Стивен дожидался Литту в самом конце анфилады; чуть дальше, на ступенях, ведущих вниз, стояла Кора.

— Здесь есть закуток, где мы готовили картины к выставке, — вполголоса объяснил Стивен. — Сама видишь, отобраны пейзажи и портреты. Но есть и вещи, которых я пока никому не показывал. Я хочу, чтобы вы увидели их первыми.

— Заморочил голову загадками и тайнами, — пожаловалась Кора, — а сам медлит. Я сейчас лопну от нетерпения. Пошли скорее.

Художник открыл комнату и впустил девушек.

— Погром! — оценила Кора беспорядок в огромном помещении.

— Уже критикует, — пробормотал Стивен. — Сядьте, дамы. Эти стулья я собственноручно отдраил, чтобы не пострадали ваши роскошные наряды. Итак, я представляю на ваше рассмотрение…

Два холста лицом к стене ничем не отличались от других, оставшихся здесь с прошлой выставки и пока не убранных хозяевами.

— Вот чёрт! — вырвалось у Коры.

Художник подошёл к ней, обнял за плечи, и девушка приникла к нему, изумлённо и испуганно всматриваясь в картины.

Стивен выполнил обещание написать переулочек. В машине он много говорил о цвете и деталях, и, если честно, Литта сомневалась, что он вообще возьмётся за кисть. Она где-то читала, что человек, с подробностями описавший будущее творение, редко воплощает его на холсте или бумаге. Но парень буквально выплеснул на холст личные переживания. Оттого на первой картине серый цвет потерял свою традиционную символику — символику покоя, а мертвецы на второй казались полупрозрачными: желтоватая, потемневшая кожа светилась откровенно сочащимся кое-где гноем, а глаза теплились тем смутным светом, какой дают плотные тёмно-красные абажуры.

— Глаз я не видел, — отстранённо сказал Стивен, — маска помешала. Поэтому здесь кое-что от себя…

Литта молча согласилась: Коре необязательно знать, что на самом деле обзорное стекло маски было залито его кровью.

— Вы были в Мёртвом городе? — охрипший голос Коры, не сводившей взгляда с картины, выдал её смятение. — Сумасшедшие… Литта…

— Я уговорил Литту взять меня с собой. Кора, учти, никто не знает… Леди, не томите бедного художника, скажите, как получилось.

— Весьма впечатляюще.

Девушки подскочили. Рука Стивена машинально метнулась к поясу.

— Вэл, ты тоже на празднике? Ты нас напугал, — строго, ещё не опомнившись от неожиданности, попеняла ему Литта.

— Куда ведёт последняя дверь в коридоре? — как ни в чём не бывало, спросил Вэл.

— Это запасной выход, — насторожённо ответил художник, поспешно отворачивая холсты лицом к стене. — Выход в парковые аллеи.

— Ключ есть?

— Там засов изнутри. Замка вообще нет. Что-то случилось?

— По-моему, там дерутся.

И вся компания бросилась из комнаты. Пока Стивен возился с засовом, все напряжённо вслушивались. Звон и скрежет металла не оставляли сомнений в происходящем. Но кто, а главное — почему?.. Оказывается, с улицы над дверью горела неяркая лампа, поэтому драчуны избрали эту площадку, к тому же она находилась за зданием, так что можно не опасаться случайного гостя с бала в качестве нежелательного зрителя или свидетеля.

Вышедших (свет в коридоре не горел) не заметили.

— Драчка-то серьёзная! — присмотрелся Вэл. — Никак дуэль?

По два секунданта с каждой стороны подтвердили догадку. А Стивен вдруг понял, кого он видит в одном из дуэлянтов. Ориентиром послужил светлый шёлковый шарфик на шее того, что повыше. Если "золотой", то наверняка дерётся с "волком". Нашли время!

— Остановим? — предложил Вэл.

— Это Крис и Конан! — узнала наконец Литта и попросила: — Вэл, подождём немного.

Конан вёл атаку в два меча — Крис защищался одним. Окинув взглядом тускло освещённую площадку, Вэл указал Литте на блестящий предмет на краю дорожки. Очевидно, в начале боя Конан лишил противника короткого меча.

"Золотой" обрушивал на Криса шквал ударов, маневренно и споро действуя двумя мечами — основным и коротким. "Волк" чудом сдерживал устрашающий напор, к тёмным кустам отходил медленно, бесконечные удары парировал так, словно предугадывал их. Дружный девичий всхлип эхом откликнулся на падение "волка", который споткнулся о незамеченный низкий бордюр. Литта вцепилась в рукав Вэла.

— Молодец, парнишка! — услышала она восхищённый шёпот полковника и в следующий миг увидела: Крис упал рядом со своим коротким мечом: чудовищный удар Конана он поймал уже в капкан из блока оружия и увёл по инерции движения сбоку от себя, заставив мечи противника вонзиться в землю. Ещё секунда — и "волк" вскочил перед обезоруженным Конаном: тот не мог противостоять нежданному приёму и невольно выпустил мечи из вывернутых рук.

— Ты хоть скажи, из-за чего дерёмся? — негромко, но отчётливо спросил Крис.

В ответ прозвучало невнятное бормотание. Секунданты кивнули друг другу и разошлись, уводя каждый своего дуэлянта.

— Интересно, с чего это Конан вызвал его? — вслух раздумывал Стивен.

— Я знаю, — спокойно сказала Кора, — и очень боюсь, что права. Литта, я видела, как ты танцевала с Крисом, потом подошёл Конан.

— И что?

— Выводы делай сама. Крис-то не знает, почему его вызвал Конан. Дошло?

— Возвращаю тебе твой недавний комплимент — сумасшедшая! — ехидно сказала Литта. — Больше ничего позаковыристее придумать не могла?

— Не веришь — не надо! — улыбнулась Кора. — Между прочим, из-за Джульетты, кажется, тоже были дуэли? И юной даме тоже было четырнадцать, когда она встретила своего Ромео.

— Леди, о чём вы, если не секрет? — растерянно спросил Стивен.

Литта фыркнула, а улыбающийся полковник галантно предложил ей руку. Прогулочным шагом обойдя дом, все четверо присоединились к празднично оживлённой толпе и окунулись в весёлую суету.

78.

В поместье Литта и Вирджиния возвращались вдвоём. Деду пришлось задержаться в городе по делам. Он обещал быть через день-другой.

Вирджиния казалась непривычно сосредоточенной и с Литтой почти не разговаривала. Может, перебирала впечатления вечера, может, так на неё подействовала неумеренная выпивка и общение с поклонниками…

Девочка тоже всматривалась в ветровое стекло машины, видела изредка попадавших в свет фар мотоциклистов из охраны и размышляла о себе: "Я лгунья. Почему мне сегодня понадобилось изображать наивную девчушку с восторженно распахнутыми глазами? Перед Конаном, перед "золотыми"… Правда, кажется, никто не заметил. От кого я прячусь?"

Серая дорога в сплетении бегущих теней и света напомнила о картинах Стивена, а затем — о словах Коры. Литта наотрез отказывалась думать о сказанном подругой. Излишняя роскошь — думать о своих чувствах, переживаниях. Готовься к бою!..

Было тихо и тепло, когда внезапная волна одиночества горячо плеснула по глазам Литты. Сначала девочка крепилась, выпрямившись, чтобы Вирджиния не заметила её слёз. Но скоро к живо ощущаемому одиночеству прибавилась и переплелась с ним обида на весь мир. "Одна, одна!.. — твердила девочка, захлёбываясь слезами. — Господи, кому я нужна!.. Даже "золотые" — и те косятся. Уродина из Мёртвого города… Чужая всем…"

Испуганная тётя попыталась успокоить Литту:

— Дорогая, не плачь, прошу тебя! Не плачь! Что случилось? Тебя кто-то обидел? Литта! Пожалуйста!

Водитель остановил не сразу. У него самого появились проблемы, когда от пола машины начал подниматься ледяной холод. От него немели кончики пальцев и покалывало в мышцах ног, постепенно теряющих чувствительность. Потом закапризничала машина — начала терять скорость. И водитель, помигав фарами охране, свернул на обочину. Лишь теперь с беспомощным видом он обернулся к своим подопечным.

Подъехали телохранители, встревоженные непредвиденной остановкой.

Литта с трудом взяла себя в руки. Дрожа от озноба, тяжело выталкивая и судорожно растягивая слова, она выговорила:

— Все из машины… Быстрее…

Очутившись на дороге, она медленно, будто опасаясь задеть на себе больное место, стала пятясь отходить от машины. Остальные, заворожённые её цепенеющим взглядом, тоже попятились. Машина с выключенными фарами осталась сиротливо стоять на дороге.

Литта дышала всё медленнее и реже, видно было, что лицо её блестит от пота — и это озадачивало и пугало: ночь довольно прохладная!..

— Ложись! — вскрикнула девочка и бросилась на землю.

Сверху, закрывая её своим телом, навалился водитель. Она ещё успела увидеть, как завизжавшую Вирджинию тоже подмял под себя один из телохранителей.

Грохот от взрыва длился недолго. Но сам взрыв оказался настолько мощным — и необычно, сверкающе белым, — что от несчастной машины остались безобразно оплавленные обломки, пожираемые белым же, ровно гудящим пламенем.

Двух охранников оставили на месте происшествия. Из поместья вызвали подмогу, чтобы забрать остатки машины на анализ. Девушек посадили за спинами мотоциклистов. Пока начальник эскорта говорил с замковой охраной, Литта мельком услышала, как переговаривались мужчины:

— От машины вроде никто не отходил. Когда успели подложить?

— На обычную взрывчатку не похоже…

— Хорошо, девочка почувствовала вовремя…

— Если б не она, сколько б нас здесь полегло. Ехали-то впритык к машине.

— Флинт говорит, тоже почуял. Словно бы холодок пошёл.

— Хозяина предупредили?

— В замке обещали позвонить в город. Странно, что связь с городом не работает.

— Тогда всё в порядке?

— В порядке? Мину-то проглядели! Сегодня повезло, а завтра?

Когда въехали на территорию замка, выяснилось, что Литта не может идти. Привалившаяся во время поездки к спине телохранителя, она едва не упала, когда он встал. Подхваченная сильными руками, она застыла с закрытыми глазами. Как сквозь сон, различала голоса:

— Сейчас приедет врач!

— Что с ней?

— Возможно, шок. Пережить такое…

— А что случилось на дороге?

— Артур, помоги…

— Сам отнесу её наверх. Поторопите врача.

Дворецкий внёс Литту в её апартаменты. Выждав немного и поняв, что люди пока оставили её в покое, девочка открыла глаза.

— Предупреди, чтобы не ломились сюда, и закрой дверь.

Изумлённый Артур заглянул в лицо своей юной хозяйки и увидел холодные, ясные глаза. Беспрекословно он усадил Литту в кресло перед компьютером и выполнил приказ без лишних слов.

— Что дальше?

— Разыщи полковника. Мне нужен Вэл.

Артур подключился к охотникам. Вэл на экране появился сразу и очень обеспокоенный.

— Что случилось, Литта?

— Сегодня ночью меня убьют.

— … Кто?

— Н-не зн-на-аю, — крупная дрожь, сотрясавшая тело Литты, заставила её заикаться. — Что мне делать, Вэл?! Я не могу защищаться… Все думают — в машине была взрывчатка, а её там не было! Это я взорвала машину, потому что кто-то хочет убить меня! А я разозлилась и оставила злость в машине! А она взорвалась! Помоги мне! Вэл! Я совсем слабая! Я боюсь, Вэл!

— Артур, держи её! — рявкнул полковник. — У неё истерика! Когда она закончится, вызови любых охотников из охраны, пусть прямо сейчас встанут у двери. Ты останешься с Литтой! Понял?

— Понял!

— Остальных успокоить, чтобы штатские не лезли! Мы скоро будем!

79.

Срочно вызванный врач, к своему удивлению, обнаружил, что его предполагаемая пациентка чувствует себя превосходно. Его уговорили переночевать в комнате для гостей.

Замок успокаивался и затихал, готовясь ко сну.

Литта сидела в кресле (врач пребывал в уверенности, что она давно в постели). Придвинув столик ближе, она и Артур играли в шахматы. Литта уже знала, что новая прислуга в замке — Артур в том числе — охотники. Мнимый дворецкий радовался, что отговорил врача давать девочке успокаивающее. Он исподтишка следил за нею и уверился, что Литта, похоже, немного расслабилась. Здоровые, нормальные реакции: выиграла — торжествующе улыбается; проиграла — философски пожимает плечами: "Ничего, вот в следующий раз…" От недавней истерики темнели только полукружья под глазами да изредка странный взгляд Литты фокусировался на некоей точке изнутри. По мнению любого постороннего, Литта выглядела обычным жизнерадостным подростком, засидевшимся допоздна, — а с детьми разве такого не бывает? Намётанный глаз Артура всё же различал под маской жёсткого самоконтроля девочки напряжение переполненной чаши. Ещё капля — и напряжение перельётся в новую форму. Какую — Артур не хотел бы знать, исходя из полученных представлений о Литте. Выдавали девочку руки: их медлительные, неестественно торжественные движения иногда срывались в ломаное дёрганье.

Оказывается, напряжение можно приспустить. Посреди одной из партий Литта сдвинула брови и, не донеся фигурку до доски, удивлённо (и как это я раньше не додумалась?) сказала:

— Артур, нельзя ли кого послать за яблоками?

А принесённую вазу с фруктами спрятала под салфеткой на нижней полке столика.

— Тебе лучше не видеть. Давай просто посидим минуту.

Метаморфозы начались, как только девочка откинулась на спинку кресла: порозовели щёки, сжатый бледный рот обрёл более нежные очертания, окрасившись живым цветом… Сбрасывая остатки напряжения, Литта вздохнула и наклонилась заглянуть под салфетку. Выпрямилась она с виноватым видом и предложила:

— Закончим партию?

Они отыграли уже семь партий. Умиротворённая тишина обещала дремоту, покой, напоминала о спящем царстве вокруг них.

— Почему Вэла до сих пор нет?

— Он везёт оборудование для сканирования и блокады.

— Больного надо изолировать, — хмуро согласилась девочка. — Они думают, здесь "холодные"?

— Всё может быть. Лучше перестраховаться, чем…

Литта замерла, сжав в побелевшем кулаке фигурку.

— Вэл опоздал. Позови охотников от моей двери. Им вдвоём не справиться с теми, кто идёт сюда.

Её безразличный тон настолько расходился со значением сказанного, что Артур воспроизвёл её реплику в памяти, чтобы убедиться: он всё понял правильно. Охотник кинулся к двери.

— Ребята, сюда! Быстро!

Бесшумные фигуры влетели в апартаменты и с недоумением уставились на девочку в кресле. Артур закрыл за ними дверь, с сомнением взглянул на кнопку защитной системы и обернулся к Литте. Та сосредоточенно смотрела в угол комнаты, постепенно смещая взгляд к двери. Ни малейшего чувства на лице — только пристальное внимание.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — резко спросил Артур.

— Я растратила всю энергию на злость. Того, что успела набрать, хватит лишь на то, чтобы удержать в руках мечи.

— Мечи? — недоверчиво спросил один из охранников. — Почему же не бластеры?.. Мечи! За дверью "холодные"!

— Да.

Сняв со стены своё оружие, Литта опробовала его. Всё нормально, средний уровень боя она обеспечит. Только бы руки не дрожали. У охотников мечи есть. Артур попросил второй — она отдала отцовский, для взрослых, дед подарил утром… Когда было это утро? Вечность назад?..

— Их много, — предупредила, прислушиваясь, девочка и сухо добавила: — На всякий случай… Если меня ранят… Не давайте им добраться до меня.

Охотники переглянулись, кивнули. Литта заглушила опустошающий страх перед будущим: человек живым не должен попасть к "холодным": мутанты тут же воспользуются его физической оболочкой. Сознаваемое рабство хуже смерти. Мужчины обещали ей не допустить превращения в симбиота, а нож или меч они пустят в ход — уже не важно. Кодекс охотников предусматривал такую возможность и такой выход из положения, но по отношению к Литте они могли проявить неуверенность, поэтому потребовалось специальное предупреждение.

Они странно выглядели в строгой аристократической гостиной — трое мужчин и девочка, одинаково одетые в джинсы и джемпера; твёрдо стоящие в обуви, набитой, как и одежда, различным оружием; застывшие полукругом перед дверью в одной позе — насторожённой, с приподнятыми, может, для последнего боя тускло блестящими мечами; странно выглядели в мирно освещённой неярким светом комнате, в сонной тишине спящего замка.

80.

Темнота впрыгнула в комнату, как зверь на мягких лапах. Зашторенные окна помогли ей стать совершенно непроницаемой и густой. На секунды все притаились, но кто-то не выдержал: сдавленное ругательство повисло в давящем мраке. Если свет в замке вырубили "холодные", они неплохо придумали: растерянного человека легче напугать, а страх для мутантов — лучший проводник в человеческий мозг… Видимо, Артур тоже сообразил. Он заговорил коротко и деловито:

— Литта, попробуем включить автономное питание?

— Оно около двери. Смысла нет. Войдут — сразу отключат.

Литта с усилием сдерживала беспокойство и переводила разбегающиеся мысли в русло направленного поиска. Артур и один из охотников вполголоса обсуждали возможность поджечь что-нибудь ослабленным лучом бластера. Девочка невольно скользнула широко открытыми глазами по глухой мгле, вспомнила о наборе стульев вокруг стола. Нетрудно представить, как предмет из настоящего дерева вспыхнет под белым лучом оружия. Но надолго ли хватит этого набора? Белый луч… Он давал какие-то смутные ассоциации… Цепочка образов буквально побежала…

— Артур, а где твой фонарь?

Охотники замолчали. Литта напряжённо вслушивалась в неуверенную поступь человека, шаркающего ногами, чтобы не налететь на предметы обстановки.

— Ага!

Артур напрасно пытался умерить ликование в голосе. Но и в радости он догадался пустить луч сначала по полу. Наконец бывший дворецкий приблизился к охотникам. Хорошо владевшие собой, они с облегчением всматривались в доступные теперь их зрению вещи. Литта понимала, что, когда они переведут дыхание, сообразят: этого света мало, чтобы драться с "холодными". Может, всё-таки что-нибудь поджечь? Ассоциации накапливались, пока она "сжигала" в воображении вещи из своих комнат. Нашла!

— Артур, свет на меня, и быстрее!

Она выволокла из спальни большую коробку. Подошедшие взглянуть, охотники начали поспешно помогать ей расставлять и укреплять в укромных и удобных местах свечи. Зажигали их немедленно при помощи отрегулированного огонька, вылетающего из дула бластера.

Кто-то из охотников — Литта не поняла, Джарет или Леннарт, — окинул засиявшую гостиную профессиональным глазом и обобщил:

— Живой огонь — легче разглядеть "призраков". А при случае можно использовать в драке… Сколько они горят?

— Около трёх часов, — отозвалась девочка.

— Хорошо, — задумчиво сказал охотник.

Они снова стали перед дверью. Противник уже находился за ней. Люди чувствовали врага не только психическими выплесками враждебности от мутантов, но и ощутимым холодком по коже. В первых записях о непонятных сущностях Эрис это явление предложено называть романтическим выражением "дыхание смерти".

81.

Кто-то сначала легонько постучал, а потом подёргал ручку двери.

Напряжение чувственной волной промяло мышцы людей и отдалось в руках дрожью от "впрыснутого" адреналина.

Снова миг тишины.

От грохота множества тяжёлых предметов за дверью люди дёрнулись. Будто в коридоре вывалили кирпичи. Что там происходит?

Глухо затрещали доски из крепкого дерева. Звякнув, рухнул на пол ручной засов. От следующего удара дверь перекосилась и упала.

На пороге стояла Вирджиния. Она безразлично рассматривала свой окровавленный, разбитый до кости кулак. Она даже не успела переодеться — яркая чёрно-розовая птица, и кровь с ладони мгновенно впитывалась в тунику неотъемлемой частью абстрактного рисунка. Внезапно девушка качнулась и, ударившись о дверной косяк головой, бесформенной тряпкой сползла на пол.

Охотники не шевельнулись.

Прозрачная, мутнеющая, как туман, тень встала над обмякшей девушкой и перетекла-переступила её. Нагнулась в коридор и появилась уже с бластером — вот, что они уронили в коридоре… Вторая тень, третья… Тени перемещались быстро, и каждая имела устойчивую структуру — кем накормила их Вирджиния? — чтобы надёжно держать бластер за пластиковую рукоятку в едва угадываемых руках.

Двенадцатой стала Вирджиния. Поднялась она неуверенно. Кровь из треснувшей на виске кожи чёрными струйками заливала застывшую маску, в которую превратилось её лицо. От человека в ней оставалось только тело, которым командовал — точнее, управлял "холодный". Поэтому только она могла держать в руках меч. Мечи. Обоерукая, надо же.

Острая жалость к жизнерадостной девушке — именно это чувство испытывала изумлённая Литта. Неужели Вирджиния самонадеянно решила, что "призраки" её пощадят?.. Сожаление скоро перебили другие мысли: Вирджиния в самом деле умеет драться? Неужели и это она скрывала?

Литта осторожно попробовала войти в сознание Вирджинии, умирающее под натиском мутанта. Мурашки побежали по телу девочки, когда она догадалась, что делает "холодный": он закреплял в мускулах Вирджинии рефлекторное знание тех тренировочных боёв, которые Литта проводила при тёте. Всё, что осталось в зрительных уголках подсознания девушки, мутант переводил в обыкновенный опыт. Сама по себе Вирджиния ничего не умела и не знала. Следовательно, Литта встретится в бою с собой — своими выученными и отработанными ударами, приёмами, манерой, — стилем, в конце концов!.. Ведь Вирджиния видела почти все последние тренировки… Литта запаниковала.

— Что случилось? — шепнул стоящий рядом Артур, насторожёно следя за отяжелевшим дыханием девочки через пересохший рот.

Покачала головой: не отвлекай… Литта пыталась погасить последние огоньки зрительной памяти Вирджинии.

Мутант надвинулся ледяным ощущением безграничной тьмы. Ещё немного — и по направленному лучу сканирования Литты он без труда ворвётся в её сознание…

Девочка отшатнулась, обрывая контакт. Что же делать… Встретила вопросительный взгляд Артура — и воспряла.

— Меняемся!

Он поймал её меч, бросил поначалу отданный ею отцовский.

— Попытаюсь освободить Вирджинию.

— Есть шанс?

— Крохотный.

Теперь она могла довериться только подарку деда. Лишь он хранил информацию о боевых приёмах, которых она ещё не знала, а значит, не знала и Вирджиния. "Холодный", всё ещё занятый своей жертвой, невольно дал Литте почти минуту на усвоение чужого оружия, и она успела считать с меча несколько самых последних, недавно использованных приёмов.

Вирджиния прыгнула навстречу сильно и стремительно. Литта не шелохнулась. Охотники разошлись и сгруппировались, отрезав место поединка от основной массы "холодных": двое лицом к теням, Артур спиной к ним — на случай, если "холодный" в Вирджинии захочет воевать на два фронта. Мужчины были готовы отразить атаку теней, но те пока выжидали. К сожалению, от охотников мало пользы в этой ситуации: бластеры "призраков" не подпускали их для ближнего боя, а сами мутанты от лучевого оружия даже не шарахались. Вот если бы накинуть на них что-нибудь… Сгорели б вмиг. Здесь уязвимым оставался "холодный" в Вирджинии, но его прикрывали остальные.

Звон металлических клинков взорвался в набухшей тишине. В первую же минуту боя Литта выяснила, что ей здорово повезло. Когда Вирджиния сломала кулаком дверь, она не только содрала кожу с костяшек пальцев — лопнули и некоторые связки. Мутант, заставивший тело девушки выполнить непосильный для человеческого организма приказ, не учёл силы удара. Ему-то всё равно. Зато сейчас его равнодушие обернулось преимуществом Литты. За секунду до замаха противника она угадывала, какой удар последует, и старалась особое внимание оказывать его левому мечу.

Через несколько минут пробного боя, в котором противники выясняли расстановку сил, девочка перехватила более слабый меч Вирджинии в "ножницы" — подставила под удар правого оружия "холодного" на миг освобождённую рукоять своего меча — "крестом благословляю!" И сильно дёрнула. Ещё миг — её ладонь вновь вцепилась в рифлёную, не дающую пальцам соскользнуть рукоять.

Меч из левой руки Вирджинии, подпрыгивая, выпал, прозвенел по плитам пола.

Но и девочка слишком близко очутилась лицом к лицу с врагом. И противник бросился на неё. Непрерывное мельтешение вражеского меча вынудило лишь защищаться, не давая возможности навязать свой бой. Обозлённая Литта видела собственное отражение — модель из костей и плоти — и уговаривала себя: "Ну, что же ты?! Он ведь только повторяет, копирует! Ты гибче! Варьируй! Придумай же что-нибудь!" Но все увёртки оказались напрасны. Мутант теснил Литту, и теперь оживились остальные тени. Они шли за Вирджинией — охотники отступали за Литтой. Они понимали, что обречены: бластеры в руках "холодных" не оставляли сомнений в результате нападения.

Если Литта не придумает что-нибудь… Артур боялся признаться даже самому себе, насколько он уверовал в непогрешимость странных способностей Литты. У него и сейчас, в смертоносной круговерти, сжималось сердце, едва он вспоминал её жутковатое признание в разговоре с Вэлом. Как она обыденно, пусть и сильно нервничая, выкрикнула: "Я оставила свою злость в машине! И машина взорвалась!"

Охотник в глубине души подозревал, чего он ждёт от Литты: высокая сероглазая девочка, с умопомрачительной скоростью движений и реакций, должна вот-вот выпрямиться и решительно повернуть ход событий, сделав какую-то невероятную вещь — что-то типа молнии из пальцев или жуткого заклинания, которое обрушит на мутантов потолок.

А Литта упала. Вирджиния бросилась ей под ноги, крутнулась вокруг собственной оси, выбросив ногу вперёд, и девочка не сумела уйти от подножки. Единственное, что она могла в последующие мгновения, — блокировать участившиеся удары. Мужчины бессильны помочь ей: они сдерживали наступление "холодных" и сдерживали его именно тем, что слишком медленно пятились.

А Вэл всё никак не появлялся.

82.

Разъярённая Литта стукнула каблуком по полу и, резко выгнувшись, ударила по правой кисти Вирджинии блеснувшим из подошвы лезвием. С деловитым треском хрустнули перерубленные кости. "Холодный" успел перехватить меч слабой левой. Почти напрочь срезанная кисть нелепо закачалась на постепенно рвущейся полоске кожи, безжалостно разбрызгивая тёмную кровь.

Мутант остановился, будто растерялся.

Литта воспользовалась случаем заглянуть в глаза Вирджинии. Пока ещё целы. Значит, её всё ещё можно спасти. Вопрос в том, как это сделать. Решать надо немедленно. Или мутант сожрёт Вирджинию, или она истечёт кровью.

Пустые глаза Вирджинии еле шевельнулись. Литта уловила мысль "призрака": "До девчонки не добраться. Уничтожим всех".

Всё. Конец. У "холодных" явный перевес. Пока им нужна была Литта, был и какой-то шанс…

"Но какого чёрта им понадобилась именно я? Из-за того что я внучка Александра, как пошутил Крис?"

"Холодные" взяли бластеры наизготовку… Когда же Вирджиния успела спрятать в своих апартаментах столько оружия и откуда она его набрала?.. Литта, сама того не желая, вновь пожалела тётю. Она так любила жизнь!.. Любила? Неужели и правда конец?

Её раздумья прервал сиплый шелест от мутанта:

— Вы можете сохранить свои жизни. Подумайте.

Эти-то на что надеются? На человеческую глупость?

— Свои жизни или свои тела? — осведомился Артур, помогая Литте подняться.

— Не хотите?

Мутанты медлили. Почему? Какую ещё уловку придумывает "холодный", лишь бы добраться до вожделенного мозга?

— Они могут просто ранить, — сухо предположила Литта, — чтобы не сопротивлялись.

Одиннадцать бластеров выстрелили залпом. Люди шарахнулись в стороны, но ослепительные лучи в метре от них вспыхнули звёздами, словно размазались по невидимому стеклу.

Литта окаменела: чьи-то тяжёлые горячие ладони опустились на её плечи. Начинавшие в удивлении оборачиваться, охотники попятились, забыв о "холодных". Девочка не оглядывалась. Она уже знала, кто стоит за спиной. Ему она отдалась во власть безоговорочно, только упрекнула, да и с то — с долей безразличия:

— Что ж ты так поздно, ангел-хранитель?

Руки неизвестного бережно прислонили послушную девочку к жёсткому телу, покрытому пятнистой чешуёй. Она чувствовала себя сорванным листом, распластанным по воде. Перестала существовать она, исчез замок. Сознание поплыло, и она не хотела сопротивляться властно входящему в неё чужому разуму. Одно-единственное желание овладело ею: раствориться в небытии, перестать иметь какое-то значение в реальной жизни — и отрешиться от происходящего сейчас и немедленно. Но на мгновения её заставили вернуться, и Литта неохотно выговорила низким, охрипшим голосом чужие слова:

— "Холодные" стрелять не будут.

Грозно распахнутые крылья неизвестного, точно опадая, свернулись и скрыли девочку от охотников. Они не видели, как в образованном коконе Литта зашевелилась, поворачиваясь к существу, и сонно обняла его. Поддерживая прильнувшую к нему фигурку, неизвестный крепче сомкнул кожистые крылья — и пропал.

Артур было с криком бросился к зеленоватому туману, недолго мерцавшему тёмно-розовыми искрами, но остановился. С этим он ничего не мог поделать. Но оставались ещё "холодные".

Мутанты и в самом деле не защищались. На них накидывали любые тряпки: чехлы со стульев и кресел, салфетки со столиков и даже наволочки с подушек — всё, что могло гореть. И жгли, сосредоточенно кромсали в клочья тающей дымки, внимательно следили, чтобы не пропустить ни клочка. Пришлось позаботиться и о том, чтобы не поджечь комнату.

Разбуженные грохотом обитатели замка заглядывали в разгромленный проём апартаментов Литты, однако зайти не решались, растерянно наблюдая за странной работой охотников.

83.

Артур заметил, что прислуга и охрана в коридоре оглядываются, и понял: появился Вэл со своими ребятами.

— Вовремя! — приветствовал он охотничий взвод. — Мы не знаем, что делать с Вирджинией.

— Литта! Где Литта?

— Здесь её нет. Это единственное, что мы понимаем в данной ситуации. Помогите пока с её тётей, а потом уж… Сейчас мы всё равно беспомощны.

— А что с Вирджинией?

— В ней "холодный". Он дрался с Литтой.

— А почему он не двигается?

— Заколдован. Загипнотизирован. Прими любую версию и поверь в главное: делай с ним что хочешь — не шелохнётся. За что не могу ручаться — за время. Сколько он ещё так простоит — неизвестно. Что будем делать?

— Она истекает кровью. Жива?

— Возможно. Висок и левый кулак она разбила сама. Литта сломала ей правую кисть и нанесла два укола — под ключицу и скользящий по плечу.

Вэл обошёл неподвижно стоящую девушку.

— Странно, что они выбрали именно её. Интересно, что они ей пообещали?

— Вирджиния была единственной претенденткой на роль Бренды, — напомнил подошедший Корд. — Если девушка достаточно честолюбива, она могла привыкнуть к мысли о своём будущем властительницы. Но вернулась Литта. Вэл, не возражаешь, пока вы решаете, я перевяжу её?

Полковник рассеянно кивнул. Он уже принял решение. Четыре охотника с обнажёнными мечами обступили мутанта, Корда и подоспевшего городского врача. Коллеги обменялись приветствиями и приступили к работе.

Коридор на всякий случай освободили от любопытных. Восстановили освещение и погасили все свечи.

Артур вызвал дежурного в городском доме Александра и потребовал самого правителя. Дежурный пробовал уговорить Артура не беспокоить лорда, с трудом заснувшего после тревожного сообщения о дорожном происшествии, но тут к экрану подошёл Вэл. Полковника узнали, и правитель вскоре появился, заспанный и обеспокоенный. Артур перевёл экраны на довольно странную группу в гостиной Литты, полковник без предисловий обрисовал ситуацию. Александр заметно осунулся:

— Где Литта?

— Мы думаем, она… в безопасности. Что делать с девушкой? Она член вашей семьи. От вас зависит её судьба.

— Какие варианты?

— Если оставить всё, как есть, всегда будет существовать возможность, что "холодный" постепенно убьёт её и найдёт новую жертву. Только на этот раз он не будет спрашивать её согласия. Да вы и сами знаете, что им легче кочевать из тела в тело, нежели из пространства в плоть.

— Насколько я вас понимаю, полковник, вы просите у меня разрешения убить Вирджинию?

Охотник наклонил голову. Находящиеся в комнате притихли, ожидая решения правителя. Александр молчал, с силой потирая переносицу.

— Другого выхода нет?

— Я не вижу. Или жертва одна, или несколько.

— Это стандартное решение, — хмуро возразил Александр. — Мне кажется, я нашёл третий вариант.

— Буду рад, если…

— Найдите Литту. Возможно, она предложит нечто.

— Вы знаете, — полувопросительно, полуутвердительно сказал Вэл.

— Знаю.

— Хорошо, лорд Александр. Мы найдём Литту.

84.

Серый рассвет, вливаясь в комнату, отяжелил искусственное освещение и подчеркнул усталость на побледневших лицах. Корд первым заметил, что свет можно выключить, и конец рассказа Артура охотники выслушали при робких лучах солнца Эрис… Артур замолк и вдруг вздёрнул брови, нагнулся к шахматному столику. Вытащенная им из-под столика ваза для фруктов привлекла всеобщее недоумённое внимание: на прозрачном хрустале лежала кучка сморщенных потемневших плодов. Как будто с полгода назад положили, да и забыли о них.

— Что это? — брезгливо спросил Корд.

— Принесли — яблоки, — туманно и невпопад ответил Артур.

— Не отвлекайтесь! — воззвал к ним Вэл. — Если Артур рассказал всё, надо определиться с поисками.

— По-моему, она в Мёртвом городе. — Корд по-прежнему машинально смотрел на жалкое подобие яблок. — Это существо (мне кажется, я уже говорил об этом) она встретила там.

— Литта о нём ничего не знает. Вспомни. Следы на руках. Литта решила, что это ты наставил ей синяки.

— Нет. Литта назвала его ангелом-хранителем, — решительно сказал Артур. — И потом. Мы однажды не поверили Рэссу, а ведь он во многом был прав. С чего бы девочке откровенничать с нами? Уж если она провела с Рэссом несколько лет в Мёртвом городе, то он наверняка научил её элементарной осторожности. Наверное, он назвал бы этот курс "Соблюдение правил безопасности при столкновении со стандартным мышлением". Вэл, отпусти со мной взвод. Я съезжу в Мёртвый город. Вреда от этого не будет. А вдруг девочка там?

— Ладно. Только возглавит группу Леннарт. Кстати, Леннарт, тебе не показалось, что ангел-хранитель Литты настроен враждебно по отношению к людям?

— Литта — тоже человек. Не знаю, как насчёт ангела, но хранитель он точно.

— Что он представляет собой внешне?

— Грубо — ещё один мутант. С человеческой точки зрения. Атлетически сложенный гуманоид, однако гораздо выше самого высокого человека. Кожа покрыта чешуёй, ближе к кистям пятнистая, как от ожогов…

— Знакомая личность, — пробормотал Корд.

Леннарт покосился на него и продолжил:

— Размах крыльев что-то около…

— До конца он их не раскрыл, — вмешался Джарет.

— А лицо?

Три охотника переглянулись.

— В это трудно поверить, — медленно начал Леннарт, — но оно было… как бы выразиться поточнее… даже не знаю, — подвижным? Искажённым ежесекундно? Беспорядочно смазываемым?

— Ладно, оставим, — ошарашенно сказал Вэл. — А то договоритесь.

Артур бродил по комнатам полусонный, опустошённый странной ночью, вполуха слушая негромкую беседу, однако участия в ней принимать не хотел, хотя и были кое-какие, по его мнению, поправки к портрету "ангела-хранителя" Литты.

— Что там, у Вирджинии?

— Третья смена заступила. Стоит.

— В чём была Литта?

— Джинсы, джемпер, сапоги.

— Найдите куртку. В городе пригодится.

В спальне Артур замешкался. Окна всё ещё закрывали тёмные шторы, а выключателя он долго не мог нашарить, натыкаясь то на ковры, то на полки с безделушками.

— В этой темноте сам чёрт ногу сломит, — тихонько проворчал он, споткнувшись о коробку, в которую небрежно высыпали огарки собранных свечей.

— Выключатель слева от двери, — сказал девчоночий голос.

Врезавшись в кресло, Артур не упал только чудом.

Вспыхнувший торшер осветил съёжившуюся в кресле фигуру.

— Вэл, она здесь!

Охотники вбежали в спальню, и девочка несмело им улыбнулась.

Кое-как разобравшись в оконной системе, Вэл заставил шторы открыться, после чего пристально оглядел Литту. На первый взгляд, девочка цела и невредима. Но что-то в ней изменилось: исчезла насторожённость, угловатость подростка, всегда готового противостоять миру. На ум Вэлу пришло слово, которое, в общем-то, мало подходило к определению четырнадцатилетней девочки, но достаточно правильно оценивало Литту — "повзрослевшая". Повзрослевшая Литта сидела перед ним. Обычно вызывающе сосредоточенное, её лицо странно смягчилось; словно навечно затвердевший, рот расслабился в задумчивой улыбке. Но эту Литту охотники видели секунды. Едва они пришли в себя и засыпали девочку вопросами, она вновь помрачнела и превратилась в жёсткого и решительного бойца.

— Где ты была?

— В Мёртвом городе.

— Каким образом ты туда попала?

— Зачем?

Никто не мог сдержать вопросов, хотя видели: Литта утомлена. Вернее, уже выглядит как человек, с трудом избежавший смерти. А может, потому и спрашивали, что хотели забыть о резком контрасте между недавним её состоянием и усталостью на данный момент.

— Я ничего не помню. Знаю, что была в Мёртвом городе.

— А существо, которое перенесло тебя в город? — осторожно спросил Корд. — Ты помнишь его?

— Мне было там так хорошо… Ангел-хранитель? — девочка неохотно улыбнулась. — Помню… Смутно.

— Почему ты называешь его ангелом-хранителем? — пошёл напролом Вэл. — Пойми, Литта, для нас это очень важно. Мы многого не понимаем в твоей ситуации. Если ты хоть что-нибудь объяснишь, нам будет легче разобраться вообще в ситуации на Эрис… Что это за существо?

— Ты сам понял, что сказал? — усмехнулась Литта. — Ладно. Когда меня впервые привезли в Мёртвый город (я имею в виду похищение), как вы помните, я была слепа. Я не видела, куда иду. И упала в Проклятую бездну. Он поймал меня на лету, когда я уже распрощалась с жизнью… Потом было ещё несколько моментов, когда он мне помогал. Одно время я даже верила, что его ко мне приставил Рэсс. Потом-то вспомнила свой первый день в Мёртвом городе… Больше ничего не могу рассказать вам об "этом существе"… Не знаю, зачем он сегодня переправил меня в Мёртвый город, но там я была счастлива… А что здесь?

— Решается вопрос жизни и смерти Вирджинии.

Литта нехотя встала с кресла. Тяжёлой поступью она вышла из спальни. Остальные молча последовали за нею. Все верили в убеждённость Александра, что девочка предложит выход из положения, и с надеждой теперь ожидали, что придумает Литта.

— А что с нею?

— В ней, — поправил Корд. — В ней "холодный".

Озадаченно нахмурив брови, девочка обошла вокруг оцепеневшей Вирджинии и пожала плечами. Она словно просыпалась, и просыпалась с раздражением на взрослых, зря разбудивших её. Литта держала себя, казалось, в узде, но видно было: напоминала себе, что явное для неё — тайна за семью печатями для других, но уж такие вещи взрослые проглядеть не должны бы!

— Нет в ней мутанта. У вас же сканеры. Взяли бы да проверили. У моей тёти просто шок.

Литта помахала ладошкой передо лбом Вирджинии, и девушка упала бы, не подхвати её охотники. Застывшее её тело как будто смягчилось и оплыло, освобождаясь от недавней скованности.

Вэл и Корд пристыжено переглянулись. Поверив на слово Артуру, они и в самом деле не удосужились просканировать Вирджинию. Откровенно говоря, вляпались.

85.

Ближе к полудню Литта, сопровождавшая Вирджинию в городскую больницу, приехала к деду. Охрану она оставила у подъезда, а сама быстро пробежалась по коридорам и лестницам до кабинета. Ей повезло: Александр был один. Литта чмокнула его в щёку и выпалила:

— Дед, я не хочу быть Брендой!

— К сожалению, у тебя нет выбора, а у меня возможности помочь. Эта легенда стала традицией, а традиция — негласным законом.

— А почему бы тебе самому не жениться? — задумчиво выговорила Литта, усаживаясь перед ним на краешек стола. Глядя на неё снизу вверх из кресла, Александр любовался ещё мягкими по-детски очертаниями упрямого подбородка, а девочка продолжала свои размышления: — Ты же ещё не старый. И тогда твой ребёнок получит право наследования, а не я, всего лишь твоя внучка. Неплохо я придумала?

— Ты привыкла ко мне, Литта, поэтому и думаешь, что я не стар, — благодушно усмехнулся дед. — Спасибо за комплимент. Но почему ты не хочешь быть Брендой?

— Меня все ненавидят. Все знают о "холодных" и об ангеле-хранителе и боятся, что я симбиот. Даже охотники. Они просканировали меня и всё равно не верят. Если я стану Брендой, никто не захочет стать ради меня Эриком.

— Литта, ты не учитываешь и других обстоятельств. Эриком могут стать и ради того положения, которое ты можешь дать претенденту на твою руку. А там, глядишь, сработает старая истина: стерпится — слюбится. И, Литта, не слишком рано ли ты начала разговор о замужестве?

— Не шути, дед, — девочка пересела на подлокотник кресла и прислонилась к дедовскому плечу. — Ты ведь понял, что я имела в виду.

— Конечно, понял, моя милая девочка, — вздохнул Александр и обнял внучку.

Не мог же правитель планеты Эрис признаться любимой малышке, что сам устал от бремени неограниченной, а значит — весьма опасной власти.

Литта поцеловала его и побежала из кабинета. Но у двери остановилась. Погладив витую дверную ручку, девочка смущённо, хотя и с явным любопытством сказала:

— Дед, не сочти меня жестокой. Я терпимо отношусь к Вирджинии. Скажи честно: что бы с нею сделали, если б меня не нашли?

Ответа она не дождалась. Дверь закрылась, и долго смотрел в ничто старый Александр.

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Легенда Эрис

ЭРИК И БРЕНДА

1.

Противник, кажется, решил, что загнал её в угол и победа — дело следующих секунд. Правда, он забыл, что бой не показательный, а тренировочно-произвольный. Литта отбила не самый лучший его удар и, нырнув под очередной замах противника, левой рукой перехватила его кисть с оружием. Её собственный меч мгновенно крутнулся в ладони, клинок плашмя прижался к локтю, а крест рукояти хлёстко врезался в сетчатую маску противника. Слишком грубая кольчужная рубаха, крепостью которой спарринг-партнёр гордился в начале боя, не дала ему выпрямиться, а её тяжесть довела инерцию движения до логического конца: боец затоптался, короткими шажками назад ещё пытаясь удержаться на ногах, и безнадёжно рухнул.

Она помогла ему подняться, улыбнулась его самокритичной и ворчливой шутке. Некоторое время пришлось поухаживать за ним: кольца рубахи зацепились друг за друга и пришпилили руку к животу. Наконец, Литта поклонилась бывшему противнику и пошла к скамьям у стен. Её последний бой наблюдали многие клубные завсегдатаи и одобрительно приветствовали его исход. Затем мастера стали выкликать новые пары для поединков.

Машинально полируя меч найденной под скамейкой ветошью, пропитанной специальной жидкостью, Литта следила за боями. Итак, последний бой, последний клуб, последние дни пребывания на Альте. Быстро же пролетели годы учёбы!.. Когда она заканчивала университет, ещё теплилась надежда, что ей разрешат пожить на Альте, но… Но! Но… А жаль. Девушка подцепила мечом свою маску, теперь уже ненужную, и швырнула подальше вдоль стены.

— Что это? Жест отчаяния? Пренебрежения?

Скамейка прогнулась под Дартом. Литта покосилась на него, такого самоуверенного и насмешливого. Явился. Вовремя, чтобы застать её в растрёпанных чувствах.

Этот тип прилип к ней месяц назад. Высокий смуглый красавец, увлечённый атлетизмом, он входил в первую десятку самых богатых людей Альты, которые могли себе позволить не делать деньги, а только тратить их. Он настолько привык брать, что не понял категорического отказа симпатичной студенточки, встреченной на вечере у друга. Телохранители, встревоженные его долгим отсутствием, не сразу нашли хозяина в библиотеке, за одним из кресел. Когда Дарт очнулся (с разбитым в кровь ртом) у стены, которую подпирал, ему хватило здравого смысла и иронии правильно оценить ситуацию и сообразить, что судьба наконец подарила ему нечто интересное.

От друга он не смог узнать, где живёт Литта, — лишь её имя. Дарт обработал данные на компьютере, а вечером отправился в клуб — с букетом цветов. Там ему объяснили, что девушка по имени Литта нигде не задерживается больше, чем на неделю, и сведения о ней устарели.

Дарт связался с нынешним владельцем клубной системы "Эскалибур", но получил неутешительный ответ: "Люди приходят и уходят, а стать членом клуба может лишь постоянный участник боёв. Ваша дама, насколько я понимаю, чаще бывает у меня гостьей, а таких мы не регистрируем".

Несколько дней Дарт кочевал из клуба в клуб, затем упорно дежурил в круглосуточной библиотеке, где она готовилась, по сообщению нанятых детективов, к выпускным экзаменам.

У Дарта скоро сложилось твёрдое убеждение, что Литта — это миф, такого человека просто нет. Но он отличался упрямством и к её последнему экзамену, по звонку детектива, примчался за час до начала. Наградой стало видение стройной девушки с тяжёлым узлом русых волос, лицо которой светилось покоем и безмятежностью. Она прошла мимо, улыбнувшись: "Привет!" Потрясённый Дарт почувствовал, что тает от блаженства: его узнали!..

Дожидаясь девушки с экзамена, он размышлял на довольно странную для него тему: случись им встретиться где-нибудь на прогулке, он не смог бы подойти к ней. Почему? В его классификации женщин есть всякие. Литта оставалась Литтой, и никакая классификация не могла бы втиснуть её в своё прокрустово ложе. При виде Литты ему вообще не хотелось думать об оценках и параметрах. Исподтишка лезло возражение: а может, ты её и не заметил бы, если б она тебе не врезала?.. Он поморщился при воспоминании и мысленно проворчал: "А если наоборот? Ведь заметил, привлекла же внимание. Оттого и получил".

Дарт превратился в тень — оригинальную, ведь разговаривал он с девушкой, что называется, сверху вниз, покровительственно. Другое дело, что Литта едва заметной усмешкой тёмно-серых глаз или приподнятой бровью сводила на нет все его усилия занять ведущее место в их взаимоотношениях.

— А тебе хотелось бы видеть меня в отчаянии?

— Даже представить такое невозможно… Литта, мне иногда кажется, я влюблён в тебя.

— Как интересно! С чего бы это?

— Ты не похожа на других. Мне это нравится.

— А мне — нет. Но ты меня заинтриговал. Что ты считаешь непохожестью?

— Ты единственная, кому я не понравился на вечеринке. Единственная, о ком я ничего не знаю. Единственная, кто отказывается от материальной поддержки, — а я видел, как ты живёшь. Другая бы вцепилась в моё предложение, но тебе искренне нравится твоя жизнь. Ты единственная, кто ходит в мужские клубы Бредберга и кому тренеры с удовольствием разрешают бои со своими учениками.

Литта пожала плечами.

— Если бы ты и знал обо мне, это не изменило бы наших отношений. Я не выйду за тебя замуж.

— Но только представь: из своей комнатушки ты переберёшься в мои апартаменты. Не будешь себе ни в чём отказывать. Потом…

— Не надо, Дарт. У тебя ложное впечатление обо мне. Я люблю свою комнатку, быть может, по контрасту.

— По какому контрасту?

— Послушай, Дарт. Сейчас я отмою пот и грязь, потом мы сходим в один великолепный бар — там такие блюда! Я его позавчера обнаружила… Поскольку я на Альте побуду ещё пару дней, думаю, большой беды не будет, если расскажу тебе всё-таки кое-что о себе.

Она дружески погладила его по плечу и вышла. Глядя ей вслед, Дарт вздохнул. Откровенно говоря, он не знал, влюблён ли. Чувство к Литте походило, скорее, на азартное любопытство неугомонного исследователя: какая тайна за нею кроется? Но, будучи честным с самим собой, он понимал, что только Литте — и в шутку, и всерьёз — мог признаться в чувствах и не быть пойманным на слове. Она наверняка не захочет стать женой богатого человека, если сама не влюблена. Такое положение дел для Дарта являлось новым. К тому же ему нравились её немногословие и прямота суждений — не та прямота, которая опошляет и огрубляет и которую он с трудом научился обходить или вообще уходить от неё в обществе равных себе. У Дарта сложилось впечатление, что она принимает мир так, как дерётся с противником: я буду соблюдать правила, но не зевай — мне нужна победа, и я добьюсь своего!..

Дарт неожиданно улыбнулся странной мысли. Он не любил в женщинах неряшливости, но мокрые от пота спортивные тенниски Литты почему-то его умиляли. И, глядя, как девушка, посвежевшая после душа, возвращается к нему, Дарт не мог не озадачиться снова: так влюблён он в Литту или нет?

2.

Уже не впервые за время знакомства с девушкой Дарт в любом заведении наблюдал одну и ту же картину: официант появлялся немедленно, часто следом прибегал хозяин, и, хотя заказывал всегда Дарт, словно за подтверждением его желаний обычно немо обращались к Литте. И в этом баре всё произошло по привычному сценарию: возникший из ниоткуда официант явно заискивал перед его дамой, которая выглядела простенько, почти незаметной мышкой, в своём повседневном одеянии: в лёгком тёмно-красном джемпере с вывязанным на груди стилизованным белым цветком, в свободных трикотажных джинсах (на прямой вопрос, почему она, с её великолепной фигурой, не носит модные обтягивающие брючки, Литта тоже прямо ответила: "Непрактично. А если драться придётся? Ноги не поднять") и в мягких полуботинках. Литта не обратила внимания на официанта, уверенно прошла к столику в углу зала.

— Мне дежурное блюдо и две порции мороженого, — сразу заказала она.

Дарт с некоторым сомнением изучил перечень блюд и сделал свой заказ. Литта улыбнулась.

— Не бойся. Повар здесь первоклассный.

— Посмотрим… Давно хотел спросить… Откуда такая привязанность к единоборству с мечом? Мне кажется, девушке приличествует что-нибудь более лёгкое и изящное. Шпага, например.

— Берёшь быка за рога в деле излияний? Меч — суровая необходимость. Моя планета — это не Альта. Там жизнь, бывает, строится по принципу: если ты меня не съел, значит — ты моя еда.

— Мда… И сколько тебе было, когда ты взяла оружие в руки?

— Точно не помню. Но довольно рано. Зато хорошо помню своего первого учителя. Это был бродяга. Он начал с того, что научил меня драться вслепую, на слух.

— Но почему именно меч? На твоей планете нет современного вооружения?

— Мы не отсталые, если ты тактично пытаешься намекнуть на это. Оружие есть. Просто холодное оружие — специфика нашей Эрис.

— Эрис? Эрис… Что-то связанное с мутантами? Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься. Кто-то из сильных мира сего решил превратить Эрис в сточную канаву для ядерных отходов. Это выгоднее, чем посылать грузовые корабли на поверхность какой-нибудь звезды. Можно неплохо сэкономить на грузовиках — с Эрис-то они возвращались. Когда эрисиане узнали, война с мутантами была в разгаре. Но война странная. Их нельзя уничтожить привычным оружием. Мы перешли на мечи. Изредка, когда позволяла ситуация, использовали огонь… Работа шла на три фронта: уничтожали мутантов, очищали планету от контейнеров с ядерными отходами, ставили заслон против водителей грузовиков, обнаглевших от безнаказанности.

Официант принёс заказ. Литта с удовольствием принялась за еду. Добравшись до мороженого, она откинулась на спинку кресла и начала неспешно поедать белую сладость.

— Ты неплохо знаешь историю своей планеты, — заметил Дарт.

— Положение обязывает, — фыркнула Литта. — И потом, война с мутантами — для Эрис довольно свежее событие, поскольку время от времени они всё ещё появляются. Хотя и значительно реже. Так что любой эрисианин может многое рассказать тебе о планете и о войне.

— Раз уж ты разоткровенничалась, скажи, что ты имела в виду, когда говорила о своей комнатушке по контрасту?

— Я родилась в трёхэтажном замке, который, вместе со своими укреплениями, подсобными помещениями и складами, легко вместил бы в себя один из микрорайонов Альта-сити. А мои апартаменты в несколько комнат… Поэтому у меня и развилось некоторое предубеждение против гулких помещений с высокими потолками.

Дарт непроизвольно хлопнул ресницами и озадаченно вгляделся в безмятежные серые глаза девушки.

— Ты меня вконец запутала. С одной стороны — бродяга, с другой — необъятных размеров замок. Что-то здесь не состыкуется.

— Мой дед — правитель Эрис, — сказала Литта и потянулась за второй порцией мороженого.

Если она хотела его ошарашить, то это ей удалось. Но, даже ошарашенный, Дарт разрешил для себя загадочное поведение любого обслуживающего персонала в общении с Литтой. Ему-то, привыкшему к демократизму отношений на Альте, её врождённая властность и аристократизм незаметны, а вот остальные буквально кожей чувствовали именно эти особенности её поведения. Сам Дарт аристократизм Литты воспринимал как некую отстранённость.

— Поэтому ты не хочешь выходить за меня?

— Твой вопрос — палка о двух концах. Во-первых, я не вижу в тебе человека, который мог бы стать моим мужем. Не обижайся. Слава Богу, между нами дружба, которой я очень дорожу. Во-вторых, и твои чувства ко мне отнюдь не любовные. В-третьих — и это самое главное — если бы я и полюбила тебя, нашему союзу всё равно не стать реальностью.

— Из-за твоего статуса?

— Нет. Из-за Бренда и Эрика.

— Литта, ты специально морочишь мне голову? Кто такие Бренда и Эрик? Твои родители?

Девушка с сомнением взглянула на опустевшую креманку из-под мороженого. Подскочивший официант предложил выбрать новое из целой коллекции с раздаточного столика на колёсиках. Литта благодарно кивнула и, поколебавшись, взяла ещё порцию.

— Война с мутантами продолжалась долго, отсюда её название — Двадцатилетняя. Планете потребовался единый правитель — умный и сильный во всех отношениях. До войны планетой руководил Совет старейшин от самых влиятельных семей. В одно из затиший старейшины решили соединить два рода. Потребовался брачный союз самого богатого рода, чьим представителем была девушка по имени Бренда, и одного из боевых родов. Бренда согласилась на деловое соглашение ради будущего Эрис, но выставила несколько условий, которые по своей логике сводились к одному: под вынужденный венец она должна идти с самым-самым. А чтобы распознать его, она удаляется на остров, в свой родовой замок, где защищать её будут тридцать человек, не считая прислуги. Её избранник должен вплавь попасть на остров, пройти через вооружённую охрану и сразиться с самой Брендой в поединке. Старейшины сочли её условия справедливыми. Бренда отправилась на остров. Добиваться её руки вызвалось семеро. Никого из них она не знала. До острова добрались трое. Сражался с нею лишь один. Его звали Эрик. Время их правления было удачным и счастливым. Затем должность их правителя наследовал их сын. Но у него сыновей не было. Была дочь. Созвали Совет. Старейшины решили возродить страницу истории. Девушку назвали Брендой. Ритуал повторился. Мой отец — последний правнук Бренды — был правителем Эрис. Но недолго. Когда я была маленькой, мои родители погибли. Дед продолжил выполнять функции правителя. Я его единственная внучка. Через дня два я покинула Альту, и ни один эрисианин не назовёт меня Литтой. Для всех я стану Брендой. Это подразумевалось с тех пор, как я потеряла родителей. Так что, сам видишь…

3.

— И ты думаешь, я поверю этой сказке? — после паузы заговорил разочарованный Дарт. Легенда, конечно, хороша, ещё как хороша и наверняка придумана Литтой, чтобы привлечь его.

— Нет, не думаю, — девушка взяла из вазы салфетку, — но эта сказка — достаточный повод, чтобы ты перестал встречаться со мной. Ведь если я вру тебе сейчас, то где гарантии, что потом ты получишь правду?

Дарт хмыкнул.

— Ещё одна наживка для меня.

— Почему?

— С неразгаданной загадкой расстаться труднее. А в тебе их довольно много.

— Например?

— Например, почему ты всегда выбираешь самый дальний угловой столик?

— Отсюда хороший обзор.

Машинально обводя не слишком внимательным взглядом зал бара, Дарт признал правоту Литты: помещение и правда очень хорошо просматривается именно с этого места. А если девушка в самом деле явилась сюда с неблагополучной планеты, её привычки, конечно же, требуют некоторой избирательности в поисках места для отдыха…

Его рука непроизвольно дёрнулась, сбив со стола пластиковый стаканчик с соком.

— Что стряслось, Дарт?

— Ничего.

— Давай помогу тебе.

Смяв несколько салфеток, она обсушила край стола, чтобы пролитый сок не запачкал рукава Дарта. Проследив его беспокойный взгляд в сторону, понимающе улыбнулась.

— Это телохранители. Дед не может представить, что я сама позабочусь о себе.

Двое сидели за столиком в углу напротив, ещё один пристроился у входа в бар. Неожиданностью для Дарта стало, что все трое носили тёмно-красные джемпера, как и Литта, только цветок на груди более приглушённого цвета, чем чисто-белый девушки.

— Почему они так одеты?

— Малиновый — цвет нашего рода. Цветок — элемент герба.

— А джемпер? Не лучше ли что-нибудь типа куртки? Или это тоже традиция вашего рода?

— Не рода — планеты. Джемпер, свитер — вообще трикотажные вещи характерны для Эрис. Из-за погодных условий, в первую очередь. А ещё у них, как и у меня, под джемперами бронированные комбинезоны. Различие одно: у них комбинезоны набиты оружием — у меня его поменьше.

— Покажи хоть одно. — В Дарте проснулось мальчишеское любопытство.

— Ага, сейчас задеру джемпер всем на потеху! Хотя…

Литта чуть отодвинула стул от стола. По её опущенным глазам Дарт сообразил посмотреть вниз. Девушка несильно стукнула о ножку стола пяткой. Из носка ботинка выскочило круглое лезвие, блеснувшее синевато-холодным светом. С трудом отведя взгляд от притягательно-опасного блеска, Дарт всё же продолжал недоумевать:

— А зачем тебе телохранители? Ни раньше, насколько я тебя успел узнать, ни сейчас ты не остаёшься на улице после наступления ночи, которой ты, в общем-то, не боишься. Альта — очень упорядоченная в смысле безопасности планета, очень цивилизованная, не в обиду тебе будет сказано. Даже мои телохранители — всего лишь дань традициям и моде. В основном я использую их в качестве мальчиков на побегушках. А ты ходишь с оружием.

— Ты обожаешь пистолетную стрельбу в тире, — усмехнулась Литта. — Предположим, тебе с месяц не удалось притронуться к оружию. Каков будет результат?

— Понял. А почему я их раньше не видел твоих телохранителей?

— Как официальные телохранители, они надели джемпера после последнего экзамена. Учились-то вместе со мной. Кроме того, они будущие охотники. Слыхал о таких?

— Типа спецназа?

— Типа. А на эрисианского охотника смотри в упор — в упор не разглядишь… Дарт, не рассматривай меня как загадку. Будет лучше, если ты увидишь во мне случайную знакомую, о которой через день и не вспомнишь. Тем более, я скоро отсюда исчезну.

— Ты не хочешь возвращаться! — наконец понял Дарт: слишком явно прозвучала тоска в голосе девушки.

Облокотившись на стол, Литта переплела пальцы перед лицом так, что остались видны только потемневшие глаза, застывшие в напряжении брови.

— Не хочу… Это ещё слабо сказано. Не хочу… Потому что там уже всё предрешено. Двое суток я буду защищаться от претендентов на мою руку одна. У тех, кого звали Брендой, была вооружённая охрана, которая дралась всерьёз: им тоже был нужен сильнейший. У современной Бренды защитников не будет. Это формальный ритуал. Вся планета ждёт этого брака. Никто не станет защищать меня. Кроме меня. Только я не хочу брака по расчёту. Ведь сейчас от него не зависит судьба планеты. И только мне не нравится, что о моих чувствах никто не думает. Поэтому я буду драться с Эриком по-настоящему, насмерть. В живых останется только один из нас — он или я. И если останусь я, вернусь сюда, на Альту, или куда-нибудь на другую планету, потому что там, на Эрис, меня посчитают убийцей.

Она опустила руки и с трудом улыбнулась.

— Если ты убьёшь его, ты станешь убийцей, — повторил Дарт. — А если он тебя?

— "Если" не будет. Я убью его

Безжизненные слова зависли в воздухе. Дарту стало неуютно.

— Ты так уверена.

— Уверена. Пока я не улетела на Альту, я слышала за спиной шёпот: "Вон идёт маленькая ведьма". А всё потому, что я осмелилась прилюдно проявить такие способности, каких не должно быть у человека. Мои защитные реакции гораздо совершеннее, а чувствительность выше.

— Но ты не была на Эрис несколько лет. Давние впечатления могли атрофироваться, а неприязнь случайного человека перерасти в надуманную ненависть людей вообще. Ты не задумывалась, что неприязнь может быть всего лишь твоим предубеждением?

— Ты не понимаешь, Дарт.

— Пусть так. Но мне кажется, я могу помочь тебе.

— Ты?..

— Есть идея. Мне нужно время до завтра, чтобы оформить её. И ещё, Литта… Эти твои телохранители… Какая функция для них важнее — защиты или сторожа?

— По-моему, обе равнозначны… Дарт, надеюсь, ты не хочешь предложить мне что-то вроде фиктивного брака? Учти, со мной это не пройдёт.

— Сначала подумывал, но наклёвывается нечто более действенное. Во всяком случае, уповаю на это.

Литта уже собралась с силами. Мышцы лица расслабились, и тень покоя вернулась на тонкое, слегка скуластое лицо. Она снова несколько отстранённо смотрела, как Дарт расплачивается за ужин, как подаёт ей руку…

4.

Через полчаса после ухода Дарта посыльный привёз продолговатый свёрток от Бредберга. Текст извинения, написанный от руки, заставил Литту нехотя улыбнуться проявленной к ней уважительности. Выпроводила посыльного и начала нетерпеливо распаковывать заветную игрушку. Под бумагой оказалась коробка, в ней — кожаный футляр с фирменным знаком Бредбергов. Девушка расстегнула ремешки, стягивающие крышку… Меч, с коротким лезвием и удобной, сделанной по её руке рукоятью, словно переместился в реальность их тех снов, которые беспокоили её в последнее время.

Литта медленно потянула сегментированное лезвие на всю длину.

Из суеверного страха она отказалась опробовать прямо на заводе: её волновала глупая мысль, что там оружие является товаром, перешедшим из рук в руки. Тем более, Бредберг сначала хотел обмануть её и вручить стандартно изготовленный меч.

А сны начали мучить её с того дня, когда она получила весточку от деда с прямым указанием немедленно вернуться по окончании университета. И всегда во сне меч становился символом безопасности. Литта решилась заказать оружие после очередного впечатляющего кошмара, от которого она вскочила, не понимая, где находится — в яви или во сне.

Её альтийский поверенный договорился о личной встрече с Бредбергом, нынешним из некоронованных императоров, владеющих сталелитейной промышленностью на Альте, а также сетью напрямую связанных с металлургией клубов и дочерних предприятий.

Литту пригласили на личный остров Бредберга, а уже там провели в своего рода выставочный музей при заводе. Очутившись в довольно обширной зале, девушка, забыв о цели визита, заворожённо бродила между вытянутыми в высоту стеклянными аквариумами. Мягкая подсветка позволяла разглядывать старинное оружие до мельчайших деталей. Вскоре Литта погрузилась в созерцание неплохо сохранившегося меча с жутковатой историей.

— Почему именно этот?

Девушка дёрнулась от неожиданности… Бредберга она знала по сетевым публикациям и, готовясь к встрече, невольно составила себе представление о его внешности: образец солидности, импозантности, аристократичности, сословного высокомерия и прочее. Перед нею же стоял высоченный, здоровенный блондин — такой здоровенный, будто он сам лупит молотом по наковальне в своём уникальном цеху ручной работы. Правда, простым рабочим его вряд ли кто осмелился бы назвать. Литта определила его как живое воплощение власти. А потому сразу почувствовала к нему активную неприязнь: как он смеет смотреть на ней сверху вниз (то, что Бредберг намного выше, не считается!)! Литта задрала подбородок и в тон ему, жёстко и грубовато, ответила:

— Меня привлекла его оригинальная закалка!

— В зале ещё несколько мечей в момент своего рождения попробовали человеческой крови.

— Пять, насколько я поняла, — сухо уточнила девушка. — Но только один искупался в живой.

Бредберг немедленно ощетинился.

— Документы на родовое оружие баронов Бредбергов хранятся в нашей библиотеке без права выноса и ни разу не бывали достоянием публики. Ваше знание попахивает шпионством. Думаю к нашему диалогу присоединить охрану, чтобы досконально проверить вашу личность…

— Попробуйте только…

— … хотя зачем мне охранники, я и сам могу задержать вас.

— … только сделать шаг ко мне…

— И что?

— … я разобью витрину и обещаю устроить на вашем острове небольшую войну с большими последствиями!

Хозяин смерил её оценивающим взглядом.

— Стекло бронированное. Но это интересно… Нет нужды бить стекло. Ловите!

В приглушённом свете блеснула металлическая пластинка. Литта поймала её и открыла "аквариум", ещё не совсем представляя, что задумал Бредберг. Обернувшись к нему с мечом в руках, она обнаружила его тоже вооружённым — он вынул меч из соседнего вместилища. Его оружие выглядело гораздо убийственнее облюбованного Литтой: длинной рукоятью похож на клеймор, но, судя по размерам клинка, явно "бастард", полуторник.

Взмах мечом не оставил никаких сомнений в намерениях Бредберга.

Начало боя Литта назвала бы весьма осторожным. Сама она впервые столкнулась с противником, орудующим мечом держа его обеими руками, — и приглядывалась к его манере. А хозяин, видимо, не вполне доверял её бойцовским навыкам, кажется расценивая принадлежность Литты к аристократическим кругам как недостаток. Сам-то… Зачем ему этот бой? Чего он добивается?

Видимая неуклюжесть Бредберга в обращении с полуторником едва не обманула Литту. Хозяин вдруг резко пошёл в атаку, и она про себя ахнула совершенно фантастической скорости противника: его меч прихотливым росчерком мелькал перед нею, и Бредберг управлялся с оружием так, словно оно само рвалось в сумасшедший, молниеподобный танец…

Не может быть! От неожиданности девушка отбилась неловко, как растерянный новичок. Но, чтобы подтвердить правильность всплывшего предположения, отпора мало: Бредберг продолжал теснить её. В короткий миг передышки — Литта прыжком ушла от удара, спрятавшись за очередной "аквариум", — она послала энергетическую волну от ладоней к клинку собственного меча. Игра в "кошки-мышки" вокруг "аквариума" дала секунд десять — и полное слияние с оружием: меч откликнулся и согласился на союз. Девушка краем глаза углядела выброшенный от меча и обвивший её руку золотистый пульсирующий сгусток.

Разгорячённый Бредберг азартно мчался за нею по пятам, и Литта просто развернулась ему навстречу.

Поединка между людьми больше не существовало. Дрались два соперничающих с древних времён оружия. Теперь Литта уверилась, что "бастард" Бредберга тоже руководит им, и расслабила рабочую руку до "нейтрального" состояния, чтобы её меч мог использовать предоставленные в его распоряжение мышцы на всю катушку. Как ни странно, желания оружия и девушки совпадали. Закалённый самым убийственным во всех отношениях способом, меч стремился лишь доказать что он лучший. И, хотя в душе Литта держалась насторожённо, чисто внешне она всячески подбадривала оружие на решение их совместной задачи: выбить "бастард" из рук противника. Она уже начала постигать и характеры двух мечей, и их стилевой рисунок, и собственное движение рядом с мелькающим полуторником: он не столько рубит, сколько полосует — надо держаться ближе к противнику…

Внезапно бой закончился. Меч Литты поразительно мягко прошёл параллельно клинку полуторника, жёстко дёрнул кисть девушки в немыслимом выверте, и "бастард", покорно лязгнув, съехал по лезвию, зацепленный противником за изогнутые дужки рукояти. Подпрыгнув на каменном полу пару раз, полуторник ошеломлённо замер.

Секунду меч Литты упирался клинком в пол, а затем взметнулся вверх и отсалютовал поверженному противнику (озадаченный Бредберг стоял чуть сбоку), хлёстко отсвистев крестообразный знак.

Сгусток лёгким прикосновением к коже отмотался с руки Литты и пропал в мече.

Пока Бредберг приходил в себя от неожиданного исхода поединка, девушка поспешно запросила оружие, хочет ли оно остаться с нею. Ответ пришёл сразу и был похож на равнодушное пожимание плечами. Тогда она отнесла меч на его почётное место, коротко, по-воински, кивнула ему и поспешила к хозяину, который запирал своё оружие.

— Вы как будто договорились со своим мечом! — улыбнулся ей Бредберг, мгновенно превратившись в радушного и внимательного хозяина.

— Жаль, что ваше не всегда слушалось вас, — смиренно ответила девушка и постаралась не показать, что вспыхнувшие глаза хозяина подтвердили её начальную догадку: возможно, на полусознательном, интуитивном уровне он тоже чувствовал оружие, его энергетику и желание.

— Перейдём к делу. Вы хотите заказать индивидуальное оружие?

— Индивидуальное и абсолютно оригинальное. Вот набросок. Прошу вас, не смейтесь, сделайте скидку на чертёжника-дилетанта.

Красивый жёсткий рот Бредберга скептически скривился, когда он вник в рисунок.

— Занимательная игрушка! Этакий паучок. Зачем вам такой? В бою им не помашешь, никакой маневренности. Для коллекции забавных безделушек?

— Не забывайте: он должен складываться в единое лезвие, — сказала Литта, задумчиво приглядываясь к рисунку и пытаясь увидеть его чужими глазами: схематически изображённый меч с шестью лезвиями и правда напоминал длинноногого изящного паучка. — Я ещё сама толком не представляю, каким он должен быть. Так что вам придётся помочь мне и в дальнейшей доработке. Мне нужно, чтобы я могла держать его одной рукой, чтобы лезвия легко открывались и… как бы это вам объяснить? Каждое лезвие должно быть автономным и… — девушка вновь замолчала, растерянно соображая, станет ли Бредберг смеяться, — … и быть продолжением моих пальцев. Как перчатка.

— Меч-перчатка, — пробормотал захваченный идеей хозяин, — а шестой клинок? Ага, понял — кошачья лапа и петушиная шпора одновременно. Отличная задачка для мозгов моих конструкторов. Комбинированное оружие. Близко к принципу складного кинжала и коны. Ещё что-нибудь?

— Оружие не должно весить больше стандартного веса. И — мне нужна именно ручная работа.

— Это будет стоить дорого. Хотя, впрочем, о цене вы, наверное, не заботитесь.

— Если вы имеете в виду моё положение, то многого в финансовом отношении не ждите. Цену деньгам я знаю. И стану торговаться, если цена покажется мне завышенной.

— Вот как, — нехорошо усмехнулся Бредберг и смерил её откровенным взглядом сверху вниз, как бы говоря: я-то думал, что непрезентабельный вид будущей властительницы целой планеты — соблюдение инкогнито.

Литта про себя вздохнула. Кажется, мужчины в оценке внешности везде одинаковы. Бредберг увидел мешковатый джемпер. Но только женщина, следящая за модой, сможет разглядеть, что джемпер этот из драгоценнейшего тончайшего пуха, добываемого на одной из охотничьих планет. Дед подарил его внучке на двадцатилетие, и время от времени Литта, практичная, как "будущая властительница", ужасалась, вспоминая, сколько он стоит. Но Бредберга этим не проймёшь, да и не поверит он. А нужно ли объяснять ему? Разговор-то у них деловой… Нет, надо поставить его на место! ("Чисто женская логика! — услышала она насмешливый голос Рэсса. — Признайся лучше, что тебе хочется увидеть его изумление!")

— Я не бедная, я экономная, — ответила Литта на вызывающий взгляд Бредберга, взялась за край джемпера и сняла его. — А вид мой — всего лишь маскировка.

Бредберг медленно обошёл вокруг неё, созерцая жилет, аккуратно нашпигованный оружием. Глаза его азартно засияли, но вывод из увиденного он сделал неожиданный. Помогая Литте одеться, он задумчиво проговорил:

— Надо побольше узнать о вашей Эрис. Кажется, именно эрисиане делают основной заказ на моих заводах?

5.

И всё-таки он попытался обмануть. Принесённый неделю назад меч она отправила на остров, дозвонилась до Бредберга и вновь его посетила. Беседа прошла на повышенных тонах.

— Я просила ручную работу! — возмущалась Литта. — А вы мне всучили станочную отливку! И такое вы устраиваете не впервые! У двоих моих знакомых, которые похвастались ручной работой, оружие тоже изготовлено машинным способом. Если я доведу до слуха публики, ч т о вы себе позволяете, эксперты быстро докажут мою правоту.

— Уж не хотите ли вы сказать, что образцы, сделанные на Альте, тоже подделка? — высокомерно спросил Бредберг.

— Да нет. Себя вы не обделили.

— Предположим, мы переиграем ваш заказ, — осторожно начал хозяин, — смею ли я тогда надеяться на ваше молчание?

— Мне нужна компенсация! — заявила Литта. — Вы скостите мне половину оплаты.

— Что?!

— Скажите спасибо, что я не требую свой меч в подарок за участие в вашем мошенничестве!

Они вдоволь наорались друг на друга, потом Бредберг предложил пообедать с ним в его поместье.

И вот он, меч. И теперь не уйдёшь от вопроса, который Литта легко глушила, пока стремилась к обладанию странным оружием. Ну, получила она его. А дальше что? Неужели Бредберг прав, и меч — всего лишь прихоть от скуки?.. Но сон… Попробовать спуститься на тот уровень, где символика сна потянет за собой нити к объяснению его происхождения? Здесь, на Альте, Литта натренировалась в "спуске" в собственное подсознание так, что могла без проблем вернуться в реальность. Но подсознание, в котором мир можно формировать по своему усмотрению, и сон, чьё причудливое течение можно лишь подправлять, — разные вещи. Постараться соединить их? Литта невольно улыбнулась: проснуться в Сне? Проснуться в Сон?.. Задачка для Алисы… Легче пустить события на самотёк.

Меч девушка решила опробовать в загородном доме, где можно не бояться нечаянно сокрушить детали интерьера. Итак, оружие бережно положено в футляр. Зевнув, Литта сонно потянула на себя одеяло.

6.

Лампа-ночник в форме толстого свечного огарка уютно теплилась в узкой комнатушке Литты. Одна стена — сплошной стеллаж. Вместительные, как скамьи, полки битком набиты книгами и журналами (Литта вынужденно пользовалась персональной бумажной продукцией: тренировки с медитативной энергетикой часто напрочь уничтожали любые компьютерные записи, из-за чего пришлось отказаться от домашнего компьютера). У окна провис стол с вмонтированным в него стулом. Слева, в углу, приютился шкаф с одеждой. Далее к двери — тумбочка и кровать. Литте достаточно протянуть руку, чтобы открыть дверь тумбочки, которая хранит оружие. Ну, не считая того, что рассредоточено в кровати и вокруг неё.

Литта спала. Тонкие руки напряженно обнимали скрученную подушку, в складках одеяла пряталась уже растрёпанная коса. Неспокойный сон заставлял девушку ворочаться, то откидывая одеяло, то закутываясь в него с головой. Когда Литта в очередной раз перевернулась лицом к стеллажу, она почувствовала: кто-то теребит её за ухо. Плывя в зыбких волнах полусна, девушка вяло выпростала руку из одеяла и включила торшер.

Перед её сонными глазами возникло существо с мизинец величиной, миниатюрная пародия на толстенького человечка. Слегка расплавленный воздух вокруг существа позволял догадываться о наличии у него прозрачных крыльев. В данный момент существо что-то вопило, потрясая малюсенькими кулачками и сумасшедше-стремительными гримасами изображая ужас.

— Ну, чего тебе? — недовольно выговорила Литта. — Не так быстро! Повтори.

Существо задохнулось от негодования. Не переставая беззвучно орать, оно подлетело к девушке и замахнулось кулачками.

И вдруг стихло и замерло в воздухе.

Сквозь уходящее эхо недавней возни насторожившаяся Литта услышала-уловила движение за дверью. В первые же дни проживания в кампусе Литта выяснила: акустика в зданиях отличается тем, что из комнат можно услышать всё, что творится в коридоре. Но никак не наоборот.

В коридоре, определила Литта, находятся, по крайней мере, трое. Они пока ещё ничего не предпринимают, просто стоят… Внезапно кровь отхлынула от лица: так ясно представилось прошлое, когда девочкой она ждала появления "холодных". Кто же сейчас за дверью? Хорошо, хоть окно есть. На всякий случай.

Осторожно вытянув руку, Литта сняла с тумбочки жилет, медленно, стараясь не шуршать, надела его, всё ещё лёжа, полуприподнявшись над подушками. Плотный и пластичный, жилет сразу успокоил, дал небольшое ощущение защищённости… Шёпот за дверью (кажется, там совещались) подсказал, что для сборов у неё есть минута-другая. Высокие ботинки, джинсы, джемпер — отяжелевшая Литта облегчённо вздохнула, глянула на футляр. Нет, ситуация не та. Она вытащила из-под матраса бластеры.

Минуту спустя в комнате стало темно. Погас торшер, вяло потух ночник. План прост: надо выбраться в окно, зайти с тыла к неведомым пока людям и, застав их врасплох, выяснить, что происходит и какого чёрта…

Слепящий белый свет мощных прожекторов ворвался в комнату через окно. А люди из коридора выбили дверь. "Похищение?! — ахнула Литта, ныряя в нишу под стеллажем, где она обычно хранила университетские учебники, сданные только вчера. — Интересно, с кем меня перепутали?"

7.

С кем бы из студентов её ни перепутали, сдаваться на милость победителей она не собиралась. Смысла нет: а вдруг, узнав, что ошиблись, попытаются отыграться на ней?

Место своего обитания Литта, в отличие от похитителей, за годы учёбы изучила прекрасно и, несмотря на известную тесноту, вовсю использовала каждый его уголок для тренировок. И затаилась в нише, готовая стрелять…

Перед лицом Литты появился ошеломлённый Ант. Если похитители — люди зоркие, им достаточно засечь малейшее движение. Девушка без предупреждения отловила малыша и сунула под джемпер. Тот повозился, отыскивая во тьме край жилета, вцепился в него и затих.

Трое из коридора уже стояли перед кроватью. Незаметно выглядывая из своего плохонького убежища, девушка сообразила, что в комнату светят вертолётные прожектора. Ловко. Обложили со всех сторон для пущей уверенности, что она не сбежит.

Сначала она пожалела, что не запихнула под одеяло подушку. Грубо, но это дало бы секунды, чтобы выскочить из комнаты. Любуйся теперь чужими ногами, слушай предположения о пропавшей из комнаты и жди, когда соизволят её искать. Потом она пожалела, что включала-выключала торшер. Один из ворвавшихся упирал именно на этот факт, отстаивая версию: из комнаты она не могла исчезнуть за время погашения света и начала операции.

И они развернулись обыскивать комнатушку. Стоит одному присесть на корточки… Литта замерла, готовая резко ударить ногой по тому, что в середине, свалить его так, чтобы он рухнул вместе с тем, что слева. А там уж, в свалке…

Но дверь снова распахнулась.

— Кто вы такие! — узнала она голос Кертиса — старшего из охранников. — Вы не имеете права здесь находиться!

Дуло чужого бластер-автомата пронеслось перед её носом снизу вверх, и ей пришлось всё-таки выполнить своё намерение. Чего-чего, а стрельбы в студенческом кампусе Литте точно не хотелось. Она довольно чувствительно попала автоматчику под коленный сгиб. К сожалению, удар смягчился из-за неудобного положения; ладно, ещё налётчик успел только согнуться и чертыхнуться, как его буквально занесло в грандиозную свалку у двери.

Литта вылетела из ниши и очутилась лицом к лицу с человеком в масккомбинезоне и в щитковом шлеме. Он увёртывался от ударов её телохранителей, когда внезапно обнаружил в тылу нового противника. Литта не дала ему и секунды пережить шок: памятуя, что под комбинезоном у него, возможно, бронежилет, она не стала бить в потенциально-болевые точки — подскочила, уцепившись за верхнюю полку стеллажа, грохнула носком ботинка по щитку. Налётчик не удержался и с маху, с беспомощно раскинутыми руками врезался в кучу малу.

Обозревая яростно сопящую груду тел, Литта мельком отметила треснувший паутиной щиток своего недавнего противника. Он беззащитно барахтался, напрочь ослепший, и делал единственно верное в его положении: размахивал ручищами, метеля каждого, кто подвернётся.

Литта спрыгнула и попятилась, сдерживаясь, чтобы нервно не засмеяться. Происходящее здорово напоминало старинные комедии, не хватало лишь запустить в несколько физиономий тортами с роскошной начинкой. Добравшись по ассоциативной цепочке до заляпанных белым крошевом лиц, Литта отчаянно расхохоталась.

Группа на полу остолбенела и распалась. Налётчик с разбитым щитком поспешно сдирал с себя шлем. Как-то так ненароком получилось, что непрошеные гости оказались ближе к двери, а телохранители — в середине комнаты. Налётчик у порога вдруг сообразил, что ситуация благоприятна для отступления, схватил обоих подельников за рукава и потащил в коридор. Полустащивший шлем с головы неудачливый автоматчик пробовал было сопротивляться. Второй, поняв замысел первого, рявкнул на него, и вся троица неуклюже вывалилась за дверь.

Белый свет за окном поплыл в сторону и пропал.

8.

Литта вытерла ладонями лицо, мокрое от слёз, и со вздохом сказала:

— Не знаю, в чём тут дело, но переночевать нам наверное, лучше за городом. Добирайтесь по два-три человека… Стоп! Вас шестеро? Кого нет?

Кертис оглядел команду. Не веря глазам, вновь пересчитал всех.

— Рой отсутствует. Никиф должен был сменить его…

— Я немного опоздал, — виновато сказал Никиф, — а когда пришёл на пост, Роя не было. Я подумал…

— Подумал! — оборвал его Кертис. — Надо было сразу доложить!

— Хватит, — хмуро сказала Литта. — Помолчите чуток. Ант что-то хочет сказать.

Малыш сидел на воротнике джемпера Литты и уже давно нетерпеливо дёргал её за ухо, призывая к вниманию. После слов девушки Ант взволнованно затараторил. Литта мрачнела на глазах, и, глядя на неё, телохранители забеспокоились сильнее.

— Похоже, похищение задумано всё-таки из-за меня. Роя забрали люди, одетые точно так же, как эти налётчики. По сути, его похитили первым. — Литта тяжело осела на кровать. — Кто кого должен охранять? Прислали тут на мою голову… И налётчики какие-то недоделанные… Инструкции меняются. Слушайте внимательно — и никакой отсебятины: идите в круглосуточное кафе — вы все знаете его, кафе "У Джима", — и сидите там до упора. Изображайте весёлую компашку и отмечайте якобы… ну… окончание университета. Джемпера сменить. Ант отведёт меня к Рою. Вернусь часа через три. Если не смогу связаться обычным образом, пришлю малыша. Всё поняли?

Шестеро согласно кивнули, пряча смущение и стыд.

— И никакого геройства. Никакой самодеятельности, — добавила Литта. — Мне не хотелось бы возиться с вами, выручая то одного, то другого. С собой возьмите лишь самое необходимое. Кертис, к своему багажу присоедини вот этот футляр. Идите.

Чуть дверь за девушкой закрылась, телохранители, оказавшись в коридоре, облегчённо переглянулись. Литта ничего не сказала о том, что хочет сообщить на Эрис об их промахе. Значит, не сообщит… И заторопились из кампуса.

9.

Выходить из дома через парадную дверь почему-то очень не хотелось. Что-то внутри энергично сопротивлялось привычному пути. Посланный на разведку Ант недовольно сообщил, что на улице тихо. Но ведь малыш обследовал лишь часть пространства. А вдруг за входом наблюдают? Тогда видели, что охрана ушла, ждут её.

Нужна другая дверь. Литта развернулась и вошла в длинный коридор общежития. Везде всё тихо. Кажется, они никого не разбудили. Драка-то не очень продолжительной получилась. А прожектора направленные…

Краем уха Литта слышала сегодня, что из комнаты рядом с библиотекой утром съехали. Это на противоположной стороне дома. Ант, раздражённый задержкой, проверил две комнаты и вылетел из-под двери третьей с победным писком. Литта выключила свет в коридоре, чтобы проникновение не заметили наблюдатели с улицы, и протиснулась в дверь, добежала до окна. Прежняя хозяйка не закрыла раму даже на щеколду. Девушка приподняла раму и ловко опустила её за собой в пазы. Мягкий прыжок на землю, быстрый взгляд по сторонам, успокаивающее гудение Анта — всё вроде в порядке.

На бегу она попросила малыша узнать, как там охрана. Ант послушно растворился в ночи, в притихшей, редко освещённой фонарями тьме.

На перекрёстке Литта обернулась посмотреть на дом. Почти одновременно в её комнате вспыхнул свет. Кто бы там ни был, он опоздал. Она предупреждена и вооружена.

Поёжившись от ветерка, словно скользнувшего лёгкими прохладными пальцами по её шее, Литта зашагала по первому отрезку пути, указанному малышом.

10.

Дарт уже сто раз убедил себя, что задуманное им — хорошо, и сто раз — что дурак есть дурак, если начал играть в такие игры, о правилах которых имеет лишь смутное представление.

Из городского филиала "Ордена Фортуны" ему выделили взвод лейтенанта Кейси. Лейтенант позвонил полчаса назад и сообщил, что похищение не удалось, девушки в комнате нет, но схвачен её телохранитель.

— Кейси, узнайте у него о загородном доме Литты. Она однажды обмолвилась, что иногда к экзаменам готовится там.

— Боюсь, некоторое время он вообще не сможет говорить, — извиняющимся тоном сказал командир наёмников. — Ребята обозлились на него. Мальчишка вывел из строя троих — и довольно серьёзно. Правда, наш врач обещал привести его в более-менее приемлемое состояние. Если хотите, можете приехать.

— Сейчас буду, — ответил Дарт.

И вот он сидит в съёмной квартире, смотрит, как хрипит, захлёбываясь кровью, телохранитель Литты (и правда, мальчишка), а наёмники из "Ордена Фортуны", методично сменяясь, по одному монотонно допрашивают его:

— Где твоя хозяйка?

И Дарт почему-то не смеет смотреть в изуродованное лицо мальчишки, но отчётливо понимает, что тот в любом случае ничего не скажет. И кровь, которую он впервые видит не на экране, а по-настоящему, странным образом не кажется возбуждающей и "пробуждающей зверя внутри"; жарко-красные пятна похожи на раздавленных насекомых — раздавленных потому, что кто-то очень равнодушный не удосужился взглянуть, по чему он идёт.

11.

Она заскочила в дамскую комнату ночного кафе, вынула из кармана чёрный шёлковый шарф. Заученное движение — и шарф обвил свободными складками плечи Литты. С минуту девушка проверяла, прочно ли стянутся все узлы, если она закроет волосы и лоб до бровей — и лицо до глаз импровизированной маской. "Знать бы наверняка, что Рой — закодированный. Если они захотят выяснить, где я, могут применить наркотики. Не то жаль, что Рой заговорит, а то, что последствия от наркотиков для эрисианина могут быть трагическими".

Литта стащила с себя шарф и заметила, что его кончик неровен. Странно, почему она до сих пор не замечала этого. Уловив боковым зрением движение внизу, девушка увидела на узкой раме зеркала Анта. Он, подражая хозяйке, старательно наматывал на голову шёлковый лоскут, вырезанный из её шарфа.

— У тебя неплохо получается, — серьёзно сказала Литта.

Ант воинственно пискнул и отсалютовал отражению девушки тонкой иглой меча.

— Рой закодирован?

После утвердительного кивка малыша Литта немного успокоилась. В эрисианскую охрану обычно выбирали людей, добровольно согласных на единственное гипновнушение: "Если тебя хотят использовать против охраняемого тобой — молчи" — в любых вариантах этой фразы. Кодировались не оттого, что могли проговориться. Просто так удобнее и самим телохранителям, и их объекту охраны. Но встречались и парни — как излишне самоуверенные, так и неприязненно настроенные к вмешательству в их психику. С этими последними, кстати, Литта весьма солидарна: она-то "видела", что гипноз вытворяет с энергетикой человека — пусть даже очень медленно и незаметно. Но сегодня девушка порадовалась, что Рой оказался предусмотрительным.

— Веди дальше, Ант.

Глубокая ночь освежила город и сострадательно избавила его на время от большей части разноголосого шума. Рассыпанные по улицам ночные бары и кафе, словно освещённые изнутри аквариумы, привлекали к себе полуночников и страдающих бессонницей. Бежать вдоль дороги с редким движением легко, а ощущение свободы, избавленности от постоянного потока машин наполняло, несмотря ни на что, восторгом.

Выяснив проблему с Роем, Литта озадачилась новым вопросом: а касалось ли его похищение напрямую лично её? Может, он повздорил с кем-то? Нет, он сидел в своём укромном уголке, отбывая очередную смену. А если кто-то наткнулся на него и решил, что он убийца, подстерегающий жертву? Опять не то: чтобы увидеть замаскированного телохранителя-эрисианина, надо частым гребнем прочесать всю площадь вокруг студенческого кампуса. То есть здесь нужен профессионал. А кто знал о телохранителях? Она сама. Сегодня впервые — Дарт. Начальник полиции, в чьё ведомство входит студенческий микрорайон. С полицией разговаривать не стоит: Литта здесь живёт несколько лет, местное начальство через её посольство уведомлено об охране. Давно бы сообщили ей, если что. Дарт? Смешно и подумать. Да и зачем ему? Кстати, может, позвонить ему? Нет. Пусть уж спит. И вообще — чем он может помочь? Эта ситуация — скорее, сфера действий самой Литты.

Ант привёл к высотному дому со стеклянными стенами.

— Здесь? Слетай, посмотри, как там Рой.

Девушка запрокинула голову, наблюдая стремительный взлёт Анта, едва заметного в тусклом освещении из коридоров.

Пока он отсутствовал, она закрыла лицо шарфом и тщательно обследовала поверхность дома. Пористые плиты, державшие стёкла, являлись самым популярным материалом на стройках Альта-сити. В стандартный год город переживал два жарких лета, и плиты, набирающие по ночам влагу и прохладу, замечательно сохраняли их почти весь день.

Литта стукнула пятками о низкий бордюр пешеходной дорожки и осторожно ввела в плиту лезвие, вынырнувшее из подошвы. Лезвие вошло мягко, хотя и с некоторым сопротивлением. Вонзив в стену на уровне глаз тонкий стилет, Литта получила точку опоры и ввела второе подошвенное лезвие чуть выше первого. Повиснув на стилете и направляя силу упора слегка сверху вниз, она легонько покачалась. Лезвия выдержали. Можно идти дальше.

На плечо кубарем скатился Ант. Он рыдал, сморкаясь в лоскуток от шарфа. Видимо, Рою приходилось несладко.

— Седьмой этаж? Хорошо. — Литта спрыгнула на землю и открутила рифлёную головку стилетной рукояти. На подставленную ладонь упала прозрачная капля. — Хватит реветь, Ант. На, возьми. Это поможет Рою. Запоминай: ты продырявишь капсулу мечом и постараешься, чтобы хоть одна капля упала на порезы Роя. Понял?

Литта дождалась, пока грозное гудение малыша заглохнет на высоте, и "зашагала" по стене.

12.

Дарт отвернулся. Видеть, как мучается мальчишка — молча, беззвучно, не хватало сил. Дарту уже объяснили, что с телохранителем использовали все обычно развязывающие язык средства из арсенала "Ордена Фортуны": наркотики, гипноз — и впустую, только нарвались на мастерски сооружённую психическую гипноблокаду. Оставалось выбить из мальчишки желаемое кулаками, чего орденцы очень не любили, так как предпочитали средства, не оставляющие на теле пытаемого следы. Но когда не помог и электрошок…

Правда, Дарт начал сомневаться и в силовых приёмах наёмников. Он видел, что на лице мальчишки гримаса боли становится всё менее выразительной — похоже, он терял чувствительность. А может, начинал действовать психологический заслон внутри телохранителя — тот, что орденцы обнаружили при попытке гипноза. Возможно ещё, что безразличие стало реакцией на наркотики, пусть наёмники уверенно твердили, что полностью вывели их из организма мальчишки. Современная медицина, конечно, творит чудеса, но Дарт всё равно сомневался, можно ли наркотики нейтрализовать абсолютно.

Лейтенант Кейси подсел к Дарту.

— Малёк ведь не альтиец?

— Эрисианин.

— Как и девчонка, которая вам нужна? Неплохая у них там подготовка.

Наверное, лейтенант спрашивал так, лишь бы чем заняться. Но Дарт, который невольно прислушивался к глухому стуку и время от времени беспорядочному тяжёлому грохоту (телохранитель Литты падал со стула, и его водворяли на место), был рад отвлечься даже никчемным разговором, захотелось объяснить, что боль мальчишки не напрасна.

— На Эрис феодальные порядки. Девушку должны выдать замуж против её воли, из политических соображений.

Он встал, взволнованный, желающий во что бы то ни стало доказать, что он прав, пустив вход безжалостную машину "Ордена Фортуны".

— Кейси, по-моему, парнишка готов…

Дарт быстро обернулся и попятился к двери: двое из "Ордена" пытались усадить телохранителя на стул, но тот безвольно вис на их руках. Мельком увиденное лицо, без страдальческих морщин, пугало безмятежной — даже сквозь кровавые потёки — успокоенностью уснувшего.

— Пульс не прощупывается… Но, Кейси, этого не может быть!.. Мы же не!..

Изумлённый вскрик наёмника стал началом кошмара.

Громадное окно взорвалось морозно-белым стеклянным вихрем…

Сквозь крики путаных команд и боли иссечённых осколками, шипящие лучевые всплески бластеров, топочущее метание по комнате в поисках укрытия — сквозь внезапную звуковую грозу уши Дарта резануло высоким странным звуком, близким к воплю разъярённой кошки. Он остановился, стараясь понять, что происходит. В следующий миг два меча, скрестившись, пригвоздили его к дверцам встроенного шкафа, весьма ощутимо скользнув по рёбрам.

13.

Последние шаги Литты Ант подгонял как мог. Ему всё казалось, что девушка излишне осторожничает, что есть возможность идти быстрее. Ещё бы. Рой, самый младший в группе охраны, относился к Анту без предубеждения и неприязни — не то что остальные, считавшие крылатое существо всего лишь уродливым мутантом.

Между прочим, учёные на Эрис так и не сумели определить, что собой представляет малыш и откуда он взялся.

Однажды он просто въехал в мир людей на плече Литты, вернувшейся из очередного путешествия в Мёртвый город; въехал, зевая и помаргивая, вызвал мгновенный переполох среди биологов. Переполох, правда, так же мгновенно утих. Литта подозревала, что эрисианские учёные решили проигнорировать существование Анта. Мало ли как забавляется природа, выдумывая свои игрушки. Не определив, к какому виду относится Ант, биологи решительно подтвердили лишь одно: к мутантам малыш точно не принадлежит. Литта облегчённо вздохнула.

Но людям, привыкшим косо смотреть на всё необычное, рта не закроешь. Именно поэтому Ант обожал Роя, воспринимавшего существо в качестве младшего товарища, именно поэтому прилетал к нему во время его дежурства — проверить и скрасить нудное, но необходимое одиночество — и первым узнал об его похищении.

Именно поэтому сейчас Ант старался заставить Литту поторопиться. Он использовал все доступные ему способы: то, вцепившись в её плечо, натужно тянул наверх, отчего её джемпер перекашивался набок, то упирался в подошвы ботинок, заставляя быстрее передвигать ноги, то просто висел перед её лицом, укоризненно и жалобно причитая.

Литта терпела его назойливое присутствие, честно говоря, мешающее и отвлекающее. Но она понимала его состояние и утешала — сквозь зубы, сосредоточенная на ощущениях ног, на непрочной опоре.

Определённого плана действий у девушки не было. Какой план, если впереди одна неизвестность… Ситуации она не знала и решила разобраться во всём на месте. Но едва Литта осторожно заглянула в окно комнаты на седьмом этаже, самообладание испарилось бесследно. Она ещё слышала из полузабытого детства хрипловатый голос: "Если ты допустишь эмоции взять над тобой верх, то это последняя в твоей жизни эмоция…", а уже неведомая сила властно поставила её на каменный карниз, а уже руки вытянули из-за плеч мечи и обрушили удар на окно.

14.

Предательство… Понимание, что её предали, сорвало с её души налёт цивилизованности. Она опять одна — против целого мира, вознамерившегося вновь уничтожить её. Её столько раз предавали, пытались убить. Но тогда она и ждала этого, готовилась к бою. А сейчас убили мир, сотканный ею из непрочных нитей доверия.

15.

Лезвие стилета смяло кожу на шее Дарта. Она знала, что он старается не вздрагивать от щекочущего прикосновения струйки крови, бегущей по горлу. Такой чистый, такой порядочный…

Этих, в полувоенной форме, пятеро. Их бластеры уставились на неё чёрными стволами, словно указывая. Позиция пока не определилась: на чьей стороне перевес? Кто в выигрыше? С чего начать? Стоит ей опустить стилет от шеи Дарта — и они начнут стрелять. А если сблефовать?

Медленно, чтобы все они хорошенько заметили, Литта согнула ногу в колене и вытянула из-под брючины передатчик, которым пользовалась при переговорах с охраной. Действуя одной рукой, она отодрала крышку и отделила от передатчика диктофон. На вид диктофон казался довольно подозрительной штучкой. Совсем недавно Литта нечаянно выронила передатчик, пришлось его ремонтировать на скорую руку, и теперь изолента, склеивающая его корпус, пригодилась. Её обрывками девушка прикрепила детальку к взъерошенным волосам Дарта. После чего очень медленно опустила стилет. В другой руке она демонстративно держала передатчик, прижимая пальцем красную кнопку…

Шёпот Литты ударил по напряжённым нервам присутствующих:

— Я спущусь с ним (кивок на зашевелившегося телохранителя) и никого не встречу. Меня поняли?

— Поняли, — тихо и напряжённо сказал один.

Она выдернула мечи из двери и вложила в наспинные ножны. Не веря и всё же едва сдерживаясь от нахлынувшей дикой радости — Господи, неужели поверили?! — девушка подошла к Рою. Тот уже пришёл в себя. Она помогла ему встать и, обняв, почти потащила его на себе к двери.

— Литта?! — испуганно-радостный возглас Дарта остановил её на полпути к цели.

Но ответить ему не успела. Светловолосый тип с нашивками лейтенанта недоумённо спросил:

— Та самая? Это её вы вознамерились спасти? Ну и шуточки у вас!

Странная фраза сбила Литту с толку. Она сообразила, что Дарт узнал её по одежде. А вот интересно, что хотел сказать лейтенант? Девушка, всё ещё не доверяя, сняла с лица чёрный шарф.

— В чём дело? Дарт, ты нанял этих людей?

— Да!..

— Зачем?!

— Я хотел похитить тебя, чтобы тебе не возвращаться на Эрис, — поспешно объяснил Дарт. — Я понял, что твои телохранители не охраняют тебя, то есть… Я хотел сказать…

— И решил всё за меня? — закончила Литта.

Поискав глазами по комнате, она бросила в коробку для мусора безнадёжно испорченный передатчик. И — удивилась: люди в форме кинулись на пол, закрывая руками головы, а Дарт, смертельно побелевший, распластался у стены. Потом до неё дошло.

— Я не самоубийца. И это не взрывное устройство… Значит, ты нанял их помочь мне. Оригинально. Но за меня решать нельзя… Пошли, Рой. Надеюсь, теперь вы нас точно не будете задерживать?

Рой очень старался идти сам, хватаясь за перила и наваливаясь на стены, но сильное обезболивающее сделало его вялым. Осев у двери в лифт, он виновато прошептал, что перед глазами всё плывёт. Где-то под мышкой у него копошился счастливый Ант — и вдруг исчез, что-то коротко проворчав. Подошёл Дарт. Литта не стала возражать, когда он легко взял мальчишку на руки и понёс его за нею вслед.

16.

Следуя немногословным указаниям Литты, Дарт вывел машину на пригородную трассу. Где-то у последних высотных зданий столицы к ним присоединилась охрана Литты на мотоциклах. Дарт уже не удивился, когда, въехав на территорию частного владения, через несколько минут езды по старому парку, приблизился к двухэтажному особняку молчаливому и приземистому, чьи тёмные окна казались ещё темнее в лунном свете. Теперь Дарт знал, почему он не мог разыскать Литту во время сессии. Он искал частный дом в элитном районе города, предполагая богатую подругу, у которой могла жить девушка, а надо было искать в пригороде.

Рой вывалился из машины и несколько самонадеянно зашагал к своим товарищам. Двое подхватили его и увели в постепенно пробуждающийся дом. Литта заглянула в растерянные глаза Дарта.

— Хочешь переночевать — место найдётся.

Он кивнул, с надеждой воспринимая приглашение как прощение, и покорно последовал за пожилым человеком в строгом костюме — дворецким, как выяснилось через минуту.

Скоро в доме всё затихло.

17.

Рука Литты расслабленно свесилась с постели. Девушка после эмоциональной бури последних часов слишком устала, чтобы контролировать себя во сне.

Первым проснулся Ант. Потирая сонные глазки, малыш старался определить, что его встревожило. Он озабоченно взглянул на спящую Литту и застыл. С неподвижных пальцев девушки стекало прозрачно-серое нечто. Призрачная струйка касалась пола и, легко изгибаясь дымчатым фонтаном, медленно и рассеянно поднималась, заполняя собой просторную, пока ещё не отчётливую, но явно ограниченную форму.

Ант завизжал от ужаса и метнулся к кнопке тревоги. Взревела сирена. Одновременно сработала охранная система: стальные щиты упали перед окнами, дверью и стенами, отрезав комнату от внешнего мира. Бьющий по ушам вой сирены здесь, в комнате, стал глуше… Литта не проснулась: узнав подоплёку происходящего и сбросив вчерашнее напряжение, она полностью подчинилась долгожданному покою.

Словно остатки сигаретного дымка свеяло с кончиков пальцев девушки — призрак стремительно концентрировался, обретая человеческую форму и плоть. И вот уже в комнате стоит мужская фигура, будто закутанная в серый плащ. Она плавно и лениво — как подброшенный ветром сухой листок — перемещается к Литте, ещё прозрачная ладонь тянется к открытой девичьей шее.

Плачущий Ант закрыл глаза и, выставив ручки с судорожно дрожащим в них мечом, во весь опор ринулся на врага.

"Холодный" обернулся и перехватил крылатого малыша на лету, как надоедливую муху. Впрочем, прикасаться к игрушечному, но сделанному из настоящей стали мечу он поостерёгся.

18.

Литте снился ревущий шторм на море Звёзд. Его волны швыряли её изнемогающее тело, захлёстывая беспощадно бьющими в лицо жгучими брызгами. Гневный грохот рвал нервы, и девушка ощущала море Звёзд как разъярённого зверя. И она чувствовала, что зверь ярится на неё и ещё на кого-то. И впервые во сне она не раздваивалась на зрителей и участника. Что-то не то в этом страшном сне — понимала она.

И когда она была готова разрыдаться от страданий и боли своего тела, что-то заслонило её сон — сон из бушующего моря и сумасшедшего, разорванного в клочья неба. Она узнала мерцающие кожистые крылья. Сильная рука выдернула её из грязных рычащих волн — рука, чьи когти, скользнув по её плечу, ненароком процарапали кожу. Она вскинула голову заглянуть в невидимые глаза своего спасителя, и вдруг его ладонь, со вздувшимися от напряжения венами, разжалась — и она летит в чёрную бездонную пропасть!..

И вместе с нею летит меч, и она заворожённо смотрит, как его лезвие распадается, словно дивный, прекраснейший цветок. Забыв о шторме, жадно ждущем её, Литта протягивает руку — и в этом сне меч наконец становится её собственностью!

19.

Она вскочила от своего же крика — встрёпанная, перепуганная, не понимая, где находится и в каком времени суток. Единственная будничная мысль: "Неужели я вчера — вчера? — настолько устала, что легла спать одетой?" Мысль заставила сосредоточиться и проснуться. Руки машинально потянулись заплести волосы, хотя тело ещё непроизвольно вздрагивало от внезапного пробуждения.

Грохот от ударов по стальной защите сделал комнату странно тесной, переполненной почти вещественными звуками. Они резонировали и сталкивались в пространстве, пронзая тело сквозными, пунктирными дорожками.

Ослабевшие руки скрепили косу заколкой и бессильно упали. Кто-то поднял тревогу. Сирена. Защита в её комнате… Одного взгляда по сторонам хватило, чтобы понять, что произошло.

Мгновенная оценка увиденного помогла Литте проснуться и собраться — как будто на неё опрокинули ведро ледяной воды.

Шум отступил в сторону. Больше она его не замечала. Ничего не осталось. Мир где-то там, за пределами комнаты. Здесь — она и "холодный".

Он стоял в пяти шагах от неё. Улыбался. По тому, что плоть его практически не просвечивала, девушка поняла, что он успел перекачать много энергии. "Залезть в полицейскую статистику и узнать, сколько человек погибло от необычного поражения мозга! Помочь родственникам!" — Литта затолкала это решение глубоко, на самое дно памяти. Сейчас раздумывать над ним некогда.

Тёмные щели глазных впадин источали… темноту. Откуда взялась эта мерзость? В комнате Литта одна.

— Гадаешь, как я появился? Я вышел из тебя. Мы неплохо сосуществовали, пока ты не выпустила меня на волю. Иди ко мне. Не всё ли равно, кто станет тенью — ты или я? У нас будет одна оболочка, одна форма.

Шелестящий шёпот действовал усыпляющее, заглушая беспокойство и подавляя естественный страх.

— Мёртвый город, да? — негромко спросила Литта. — Как же ты пробрался в меня?

— Это было нетрудно. Ты так увлеклась внутренним чтением, что отслоить твои защитные поля оказалось парой пустяков.

— Чего ты хочешь сейчас, через годы существования во мне?

— Ты пожила — дай пожить и мне.

— Ты не знаешь этого мира.

— Я знаю столько, сколько знаешь ты.

— Почему всё-таки именно сейчас?

— Твоя защита дала сбой. И теперь я хочу получить свой шанс. Я хочу жить полнокровной жизнью.

— Для чего тебе придётся убивать других.

— Придётся? Звёзды и боги, какое наслаждение — сдёргивать с тёплых их сладкую оболочку и чувствовать, как она втекает в твои жилы.

— Тебе не повезло, мутант. Ты вернёшься ко мне или в небытие.

— Зачем, тёплая?

— Я уничтожу тебя в себе. Ты забыл, что тёплая владеет мечом. Вспомни, как тебе подобные умирали под ударами холодной стали! Ведь ты боишься, мутант? Ледяной всепроникающей стали?..

Спокойно беседуя с "призраком", Литта сидела на краю постели и постукивала пятками по деревянной панели кровати. А думала только о том, что не переодевалась ко сну. И сейчас её заботило только одно: как бы половчее скинуть с себя джемпер.

"Холодного" передёрнуло от последних слов девушки — а Литта инстинктивно использовала его чисто человеческое выражение отвращения, чтобы сбросить с себя джемпер и приготовиться к защите. Выдернутый из-под одеяла меч очутился в её руках. Прыжок — и Литта насторожённо ссутулилась, надёжно укрепилась на полусогнутых ногах, держа меч лезвием вперёд.

Как по земле тень от бегущего облака, мутант вяло переместился к девушке. И вдруг оживился и прыгнул на предполагаемую жертву, но чуть стороной, опасаясь оружия. Руки Литты среагировали механически: меч завертелся вокруг её тела с такой скоростью, что в миражном промельке оружия почудился второй меч. Вертушкой — приёмом, который каждый взрослый эрисианин умел выполнять так же естественно, как и дышать, Литта владела на высшем уровне. Это значило, что она могла использовать его не только для защиты, но и для нападения. Выпад — вертушка, выпад — вертушка, выпад! — полупрозрачная кисть "холодного" серой паутинной космушкой плавно опустилась на пол. "Холодный" отступил, небрежно встряхнул ампутированной рукой. Литта бросилась к нему, но опоздала. Туманная субстанция быстро наполнила оболочку отрубленной кисти, и в руках "холодного" оказался луч-пистолет, который он смахнул в прыжке с одной из тумбочек.

— Весело! Откуда ты знаешь про пистолет?

— Ты забыла, тёплая? Я знаю то, что знаешь ты!

— Всё?

— Всё!

Литта успела перехватить клинок и отразить белый луч. Мгновенно нагревшееся, оружие обожгло пальцы. "Холодный" этого не заметил. Он замер напротив неподвижной тенью. Примеривается к новому выстрелу? Долго держаться против луч-пистолета она не сможет. А ему нужно обезоружить её, потом — пристальный взгляд в глаза, за глаза… Эх, если бы ещё один меч… Чего он ждёт? Что ещё придумывает?

В глазах болезненно зарябило, когда от памятником стоящего мутанта в стороны шагнули два "холодных". Они отслоились от первого без его плоти — такими, какими были на Эрис — тенями, едва уловимыми глазом. Потом ещё двое. А первый всё ещё держал в руках луч-пистолет. Держал. Скольких же он прикончил за последние сутки, чтобы набрать такую силищу?! Третья пара…

Зрелище деления околдовывало. Литта не замечала, что пятится суетливыми мелкими шажками, выставив перед собой меч, скорее, не для защиты, а потому что забыла о нём. Она отступала, ни о чём не думая — инстинктивно соблюдая дистанцию между собой и сонмищем призраков. Понимание, что для неё всё кончено… Она вообще не хотела думать. Голова и так отяжелела от попытки держать их в поле зрения. Литта знала, чего добивается мутант. Он жаждет её страха, её паники… Ни за что! Бояться какой-то тени?!

20.

Что-то ударило её под колени, и она рухнула, съехав задом по низкому и мягкому. Испуг и злость вспыхнули в ней горячечным обильным потом, руки беспорядочно замолотили по воздуху — и Литта едва не разревелась от облегчения, сообразив, что наткнулась на собственную кровать. Через миг прерывистого вздоха она упёрлась левой рукой в пол, чтобы подняться. Но рука поехала вместе с каким-то подвижным предметом, и девушка ощутила дикий скачок своего сердца. Уже рассерженная (кто похозяйничал в её комнате?), Литта, всё ещё целясь мечом в "холодных", выпихнула незнакомый предмет из-под кровати. Продолговатая твёрдая коробка, обитая бархатом, вызвала у девушки зыбкое впечатление, что она ещё спит.

На коленях, не глядя, Литта нащупала застёжки. На уютном ложе из бархата лежала толстая короткая трубка с изящной рукоятью. Литта затаив дыхание, потянулась к рукояти. Однако та явно предназначалась для правой руки. Секунда — и пальцы словно утонули в изгибах оружия, словно вошли в форму, специально вылепленную для них.

Единым движением марионеток на общей нити призраки колыхнулись к девушке.

Литта поднялась, сквозь обманчиво-прозрачные покрывала отыскала "своего" мутанта.

— Смотри на меня, "холодный"!

Труба от рукояти вылетела вперёд, потеряв в резком движении грубую форму примитивной заготовки. Идеально выкованный клинок застыл в воздухе, заставив потесниться слишком близко подошедших к девушке "холодных". Затем Литта чуть шевельнула кистью, явив мутантам жутковатое зрелище меча, распадающегося на несколько клинков. Продемонстрировав странные свойства оружия, Литта с наслаждением просунула-продвинула пальцы вверх по рукояти. Тонкие блестящие клинки засверкали, послушно следуя мускульным приказам кисти — один за другим неспешным веером раскрываясь перед-над девушкой.

На предъявление опасного для них оружия, да ещё необычной формы, в несколько раз увеличивающей опасность хотя бы внешне, мутант отозвался странным поступком. Литта ожидала, что ей придётся драться с толпой "холодных" — драться долго, изнурительно, так как Бредберг оказался прав: этой игрушкой привычно не помашешь. Но призраки, как стая самолётов к авианосцу, побежали к мутанту-хозяину, вваливаясь в него и уплотняя. От внезапной догадки по ногам Литты прошла крупная дрожь: "холодный" не знал о мече! Поэтому "холодные" не набросились на неё, пока она возилась на полу не в самой лучшей позиции. И — мутант не слышал слов Бредберга! Ну, правильно! Он же должен насыщаться, утоляя свой голод и жадность, ведь вот где раздолье для охоты — люди на Альте не подозревали о его существовании и были весьма доступной добычей. У "холодных" же аппетит необуздан. Точнее, неутолим. "Холодный" не был на острове Бредберга!.. Не знает о мече. Чем хороша данная ситуация? Пока только неуверенностью противника. Но иногда и этого с лихвой достаточно.

К сожалению, неуверенность "холодного" выразилась в том, что он предпринял попытку убить её. Уворачиваясь от лазерного луча Литта просчитала ход его мыслей: он собирался убить её аккуратно, без видимых повреждений; металлические щиты когда-нибудь откроют, и он в её мёртвом теле выйдет на волю.

Эйфория от обладания оригинальным, но бесполезным мечом испарилась, когда девушка сообразила, чего хочет "холодный".

Новая вспышка от луч-пистолета. Литта машинально поймала луч на один из клинков.

Раскатисто грохнул металлический щит перед дверью. Охрана сумела всё-таки поднять защитный блок и ворвалась в комнату, выбрав не самый подходящий момент. А с ними — Дарт. Какого чёрта ещё его сюда занесло!

— Дверь!

Закройте дверь!

Ошеломлённый мутант бестолково стрелял по людям. Меч Литты лезвиями-когтями метался в полутьме, ловя лучевые сполохи. Положение здорово осложнилось: телохранители явились без мечей и бластеров — уж кого-кого, а "холодного" они увидеть не ожидали.

Ругаясь вслух и про себя, Литта поняла, что зарядов лучевого пистолета хватит на всю их компанию… Чёрт, хоть бы ушли, что ли!!

"Холодный" чуть повернулся к близко подобравшемуся к нему Кертису. Сработала то интуиция, то ли моментальный расчёт, только рука Литты сама метнула меч. Оружие получило лишь слабое сопротивление и смачно пропороло мутанта, упав на него сверху. Со слабым стуком шлёпнулся пистолет. На него мягко и плавно ниспадали серые рваные лохмотья — под аккомпанемент царапающего высокого визга.

Меч твёрдо стоял на распяленных клинках, пришпилив "холодного", упираясь в пол так, будто кто-то бесшабашный решился устроить в комнате костёр для разогрева воды.

Мимо уха девушки свистнуло что-то маленькое, но увесистое. Тонкий стилет звякнул, задев меч.

Литта отпрыгнула в сторону: вихрь колющего и режущего оружия обрушился на останки мутанта. Девушка с раздражением вспомнила, что охрана, подобно своей хозяйке, не расстаётся с основным ручным вооружением ни на миг… Что же они раньше думали?

Последний нож на груду стали упал уже зря. Паутина призрачной плоти, раскромсанная в клочья, погребена под оружием, к которому уже ни один эрисианин не прикоснётся… Девушка мельком пожалела свой необычный меч, прослуживший ей лишь раз. Но в этом случае долго о нём она горевать не будет.

— Огня! — потребовала Литта.

Кертис протянул ей зажигалку и торопливо отступил. Девушка хмуро оглядела парней: что ж, они поняли, откуда взялся "холодный".

Странный костёр запылал на каменном полу. Зелёные язычки пламени горели ярко, изредка потрескивая белыми искрами, но в комнате по-прежнему оставалось темно.

21.

Дарт закончил бинтовать ладони Литты… Обожжённая от плотного контакта с раскалённым металлом, кожа лопнула и кровоточила, но никто из телохранителей не предложил помощи. Удивлённый и слегка рассерженный Дарт принялся успокаивать расплакавшуюся Литту, усадил её в столовой, велел дворецкому принести аптечку и сам занялся врачеванием.

Шмыгнув, Литта жалобно спросила:

— Помнишь, что ты мне сказал вчера?

— Нет, а что?

— Ты сказал, что невозможно представить меня в отчаянии.

— Теперь вспомнил. Господи, неужели это было только вчера…

— Ты не верил, что они меня ненавидят. Видишь теперь — я для них прокажённая.

— Пожалуй, это не ненависть, а страх.

— Не всё ли равно…

— Нет. Разница есть. Ты можешь говорить, что мне всего не понять, но я вижу главное: если бы они тебя ненавидели, они оставили бы тебя наедине с этим мутантом.

Девушка нервно зевнула.

— Опять не то. Надо пожить на Эрис, чтобы понять подоплёку их поступков. Будь на моём месте их самый злейший враг, они и тогда первым делом расправились бы с "холодным", а уж потом занялись своим врагом.

— Значит, дела так плохи?

— Хуже некуда… Кстати, чего ради ты всё-таки нанял тех людей?

— Хотел помочь избавиться от телохранителей, а потом увезти туда, где никто и никогда не нашёл бы тебя.

— Глупо. Прятаться всю жизнь?

— Сам вижу. Но тогда это казалось хорошей идеей.

— Бойтесь первых порывов, да? — вздохнула девушка, а потом, видимо вспоминая, прошептала: — Кошмарный экземпляр был…

Замолчала… Охнула, вскочила на ноги, ткнула в звонок для прислуги.

И охрана, и прислуга явились почти одновременно. Даже более-менее приободрившийся Рой приплёлся следом за всеми. Люди выжидательно смотрели на хозяйку.

— Здесь все? Кертис!

Старший охраны с беспокойством пересчитал своих подопечных, глянул на прислугу, пожал плечами:

— Охрана вся на месте.

Медленно и натужно выговаривая слова, будто парализовало мышцы рта, Литта спросила:

— Поверите ли вы мне? "Холодный" за минуты до встречи со мной нашёл кого-то. За минуты!

Сначала все посмотрели недоумённо и вдруг быстро разбежались по дому. Послышался грохот распахиваемых дверей, сухой перестук проверяемой мебели, торопливый топот и тревожные переклики.

— Что они ищут? — не выдержал Дарт.

— Тело, — нехотя ответила Литта, она заметно дрожала, — бездыханное тело человека, из которого мутант выпил душу, или энергетическую оболочку.

Дарт искоса взглянул на девушку. Впервые он чувствовал себя настолько неуверенно, что одновременно испытывал два желания: помочь Литте — и быть как можно дальше от неё. Раньше его привлекала в ней тайна (ха, раньше? То, которое было всего лишь вчера?), а теперь, кажется, — опасность. Он ощущал пока ещё зыбкое понимание, что Литта — средоточие экстремальных ситуаций, некая взрывчатая масса, для которой достаточно малейшего катализатора, чтобы привычный миропорядок разлетелся вдребезги. И ещё Дарт осознал, что между ним и девушкой нет и не может быть не только любви, но и намёка на влюблённость. Их сплачивают полярные границы одного состояния — той самой опасности. Только Дарт ищет опасности для развлечения, а Литта живёт в них. Так почему бы им не стать друзьями?

Дарт слепил точную мысль, оглядел её со всех сторон и с удивлением понял, что эта конкретная мысль, требует логического завершения всех его раздумий. Как это он раньше не сообразил? Обратился в "Орден Фортуны" совершенно не за тем, что необходимо.

— Литта, — озадаченно сказал Дарт, — я лечу с тобой на Эрис, а ребят из Ордена возьмём, чтобы они защищали тебя на острове от Эрика.

22.

Кажется, девушка его не услышала. Рой ковылял к ним, сильно и страшно — вот-вот упадёт! — раскачиваясь, с вытянутыми, словно в мольбе, руками. Литта сорвалась с места ему навстречу.

— Клянусь звездой и именем! Ант…

— Литта, Литта, пожалуйста!

Рой забыл о дистанции между хозяйкой и телохранителем. С искажённым от горя и надежды лицом он спешил к ней. Дарт не сразу узнал мальчишку: на нём почему-то бесследно исчезли все намёки на побои. Правда, он ещё бледен и двигается так, что хочется немедленно вскочить и поддержать его под руки.

В сомкнутых ладонях телохранителя лежало странное существо — сломанная игрушка, человечек, смешной, если бы не серая, обвисшая кожа кукольного личика.

Мгновенно собралась охрана. Уже с новым чувством всматриваясь в телохранителей, Дарт успел приметить брезгливое выражение в глазах Кертиса при взгляде на мёртвое существо в руках Роя. А потом Кертис посмотрел на Литту и отрицательно покачал головой.

— А я и не просила! — ядовито сказала девушка. — Хотя за сегодняшний день Ант столько сделал для вас. Но ведь по отношению к нему так удобно быть несправедливым! Не беспокойся. У Роя тоже брать не буду. Не в моих привычках перегонять энергию с места на место.

Кертис сдвинул брови и стал разглядывать Роя словно видел его впервые.

А тот бережно опустил существо в ладони Литты.

— Уходите! Все! — скомандовала девушка.

Только Рой задержался, оглянулся. Остальные буквально испарились.

Литта покачивала сложенными ладонями и раскачивалась сама. Глаза закрыты, рот сосредоточенно сжат. Но любопытный взгляд Дарта почувствовала и заговорила монотонно, тоном ниже, чем обычно, и чуть хрипловато:

— Убитый мутантом некоторое время может воскреснуть, если рядом будет человек, который сумеет помочь. Чтобы оживить, нужно передать ему частичку своей ментальной энергии. Об этом на Эрис узнали недавно. Было несколько случаев воскрешения. Но люди ещё не понимают, что происходит при этом, и многие отказываются быть такими необычными донорами. Что ты и видела на примере моего телохранителя.

— А Рой?

— Он бы после вашей обработки лежал, наверное, несколько дней, страдая от боли. Поэтому я подлатала его, как могла. Вообще-то, энергетикой баловаться — непозволительная роскошь, да и опасно. Слишком непредсказуемо ведут себя структуры ментального.

— Это я слышал.

— Да уж, у вас, на Альте, терпимо относятся к людям, развивающим паранормальные способности. А возвращаясь к вопросу о Рое, скажу, что он готов был отдать для Анта свою энергию. Но какой смысл брать то, что ему самому нужно?

— А тебе — не нужно?

— Нет. Я умею вырабатывать энергию сама. Или брать её — когда времени не хватает на работу.

— От живого?

— Необязательно. От съестного, например. Поэтому я тебе буду благодарна, если ты принесёшь яблоки из кухни. Извини, что я так запросто… Своих никого видеть не хочу.

Она снова склонилась над неподвижным тельцем Анта.

На кухне Дарту без лишних вопросов навалили на поднос гору фруктов и свежеиспечённого хлеба. По дороге к девушке, вдыхая упоительно ароматную смесь с приятно тяжёлого подноса, он пришёл к странному — для себя, во всяком случае, — выводу: жить так, как Литта, в окружении враждебно настроенных людей, он не смог бы. Ощутимо давит сама атмосфера отношений. За что её не любят? Впрочем, это-то ясно. Извечная инстинктивная вражда к особенным.

Человечек уже сидел на ладони Литты, привалившись грудью к её большому пальцу. Его закрытые набрякшие веки слегка трепетали, но, видимо, открыть их ему ещё тяжело.

— Лучше не смотри, что я буду делать, — предупредила Литта, — не очень приятное зрелище.

— Но мне интересно!

— Как хочешь…

Взяв верхнее яблоко, Литта начала рассеянно подбрасывать его, словно забывшись и уйдя в раздумья, оцепенела. Дарт открыл было рот спросить что-то, но тоже замер… Яблоко на ладони быстро серело и морщилось, пока девушка наконец не отложила преждевременно одряхлевший плод в сторону.

Одно за другим умирали яблоки, а человечек постепенно оживал, обретая здоровые краски. Дарт, не в силах отвести глаза от колдовского, завораживающего действа, понял, что готов взять назад свои неосторожные слова о помощи. Литта и вправду могла бы в одиночку притязать на победу в поединке со своим Эриком. Но, кажется, в Литте всё же есть единственная слабость, которая делает её уязвимой: чувства сдерживать она не умеет. А обладание мощью требует предельной собранности. Раз так, значит, предложение Дарта сделано вовремя?

Ощущая за собой поддержку, девушка сохранит спокойствие и все силы направит на осуществление своей цели.

Дарт запутался в сомнениях и, нахмурившись, поднял глаза. Давненько он не испытывал такого беспокойства.

Литта заглянула в его недовольное лицо.

— Ещё один благородный порыв? Мне не нужна твоя помощь.

— Ты умеешь отказаться от помощи так, что хочется тебе её навязать, — саркастически заметил Дарт. — Вот теперь я начну действовать. Итак, я уговариваю лейтенанта Кейси захватить с собой двадцать девять ребят из "Ордена Фортуны", оплачиваю им перелёт туда-сюда плюс работу на твоём острове плюс суточные и тем самым покупаю себе довольно сомнительное развлечение на вашей экзотической планете с жутковатым именем Эрис — у меня почему-то название это ассоциируется с Эринниями. Пойду звонить на космодром, чтобы к вечеру приготовили лайнер и упаковали чемоданы.

23.

Только Кертис был недоволен, узнав, что они возвращаются домой на частном звездолёте. В суматохе сборов он вошёл к Литте в комнату, проигнорировав присутствие Дарта и Кейси.

— Вы не имеете права использовать не эрисианский корабль!

— Глупое заявление от телохранителя, — невозмутимо сказала Литта. — Или моя охрана переквалифицировалась в конвой?

— Вы должны сесть на свой звездолёт! — продолжал настаивать Кертис. — И охранять вас будем только мы!

— Вы уже однажды охраняли.

— Если бы не ваши знакомые… — процедил Кертис.

— То что? Никто не узнал бы о вашей несостоятельности как телохранителей?

— Если бы вы не были…

Конец фразы Кертис прошипел. Услышала только Литта. Ещё Дарт и лейтенант пытались разобрать, что именно сказал телохранитель, а девушка уже стремительно шагнула к нему. Движения её руки никто не уследил.

Мгновением позже Кертис обмяк, грохнувшись у кресла вскочившего лейтенанта.

Литта подошла к нему, присела на корточки. Телохранитель слабо пошевелил головой, открыл мутные глаза. Густо-красная кровь бежала из его разбитого рта. Девушка дождалась, пока его глаза прояснеют, и сказала негромко и буднично:

— Знаешь, Кертис, иногда я пользуюсь и обычными методами. Они, знаешь ли, и помогают эффективнее.

Телохранитель закашлялся, сплюнул кровь с мелькнувшими в ней осколками зубов и неожиданно попытался улыбнуться:

— Простите меня, госпожа. Здесь вы правы. Я позволил себе превысить свои полномочия.

Мужчины помогли ему подняться, и он вышел, всё ещё продолжая улыбаться.

Дарт недоумённо посмотрел на закрытую дверь и хмыкнул.

— Что-то я не пойму, что вы за народ. Ты их лечишь — они недовольны. Бьёшь — радуются.

Оттирая кровь с костяшек кулака, Литта насмешливо отозвалась:

— Да он не тому радуется, что я его по челюсти двинула. О моём отце говорят, что он был скор на физическую расправу. Дед считает это недостатком, а эрисиане в том же моём недостатке видят проявление чисто человеческого. Психология и логика здесь, конечно, с вывертом, но, по-моему, такой выверт характерен для человека вообще.

— У вас прекрасная реакция, — нарушил своё молчание лейтенант Кейси.

— У нас у всех прекрасная реакция, — вздохнула Литта. — Напоминаю: мы летим на планету-полигон. Так что настраивайтесь соответственно.

24.

Формальности в порту Эрис заняли немного времени. Удостоверившись, что на борту незнакомого лайнера действительно находится внучка правителя, им разрешили посадку.

С невольным одобрением Дарт посматривал на сидящих в креслах солдат Ордена. Ему вспомнилось, как лейтенант отказывался брать с собой взвод, мотивируя тем, что тридцать против одного — это уже слишком. Устав уговаривать, Дарт тогда чуть не сорвался: "Мне не хотелось бы вам напоминать, Кейси, но шестнадцатилетний телохранитель-эрисианин не далее, как вчера, вывел из строя троих взрослых и опытных в своём деле солдат. Да, тридцать против одного. Но этот один будет лучший боец из всех!" Обидный довод для лейтенанта. Тем не менее, именно он подействовал: Кейси тщательно отобрал будущих защитников замка на острове.

Литта тоже сидела среди орденцев в ожидании посадки и старалась расслабить напряжённые мышцы лица. Она уже знала, что их встречают дед, Вирджиния и Вэл, и заранее страшилась их реакции на появление взвода орденцев — не самой приятной неожиданности для них. Она помнила лица личных телохранителей, после того как объявила, с кем они летят на Эрис. Они смотрели на неё, как на врага. А что скажут эрисиане?

Двери открылись, и девушка быстро спустилась на поле космодрома.

— Здравствуй, дед. Привет, Вирджиния… Вэл!

Вирджиния куталась в свободном сиреневом сари — шёлк волновался с каждым её движением, подчёркивая романтическую печаль больших тёмных глаза и мягкую грацию тела… Обнимая деда и грустно трогая истончившуюся кожу его старческих рук, Литта всё же заметила, как полураскрылись изящного рисунка губы тёти, и догадалась, что следующим на поле спустился Дарт.

— Знакомьтесь. Дарт — мой хороший друг с Альты, хочет погостить у нас немного. Во избежание недоразумений хочу предупредить, что между нами только дружеские отношения.

— Зачем же смущать нашего гостя… — сам несколько растерянно начал Александр и — замолчал: из лайнера строгими рядами по двое сходили люди в военной форме.

— А это мои защитники на море Звёзд! — звенящим голосом отрекомендовала их Литта. — Их командир — лейтенант Альтийского "Ордена Фортуны" Виктор Кейси. Командир столичного отделения охотников — Вэл Стаут.

Лейтенант нехотя подал руку охотнику, словно сомневаясь, что её примут. Но Вэл (почти не изменился, только короткие волосы совсем побелели) энергично пожал протянутую ладонь.

— Не нервничай, Литта. Мы доведём до сведения эрисиан, что Бренда желает строго соблюсти весь ход ритуала. Они поймут.

— Поймут, что только чужаки могут защитить меня, — с горечью сказала Литта. — Вот она, Эрис! Я снова здесь, и снова прокажённая. Дед, я не хочу в поместье. Сразу еду на остров. Там всё готово?

Александр заметно забеспокоился.

— Но, Литта, ты же помнишь, что ритуал в таком случае начнётся завтра днём.

— Помню.

— Синоптики обещают на завтра шторм в море Звёзд.

— Тем лучше. Есть надежда, что Эриком никто не захочет стать.

Правитель неожиданно и неудержимо — совсем по-детски — заулыбался, а глаза выцветшей синевы блеснули нескрываемым торжеством.

— Их двое!

Литта промолчала, тщетно гася ярко вспыхнувшую заинтересованность: кто эти двое? Ответ она узнает лишь в конце игры. Неужели нашёлся кто-то смелый настолько, что решился сразиться с ведьмой?

— Вэл, это правда?

— Всё, как сказал правитель. Было семеро. Но только двое прошли доостровной этап ритуала. Ну, что же, если ты готова, Бренда, вертолёты ждут тебя и твою охрану.

Прохладные длинные пальцы коснулись ладони Литты.

— Литта, возьми меня с собой. Я знаю, в замке найдутся свободные покои.

Целуя тётю в висок, девушка негромкой скороговоркой сообщила:

— Не женат, богат неимоверно, привязанностей нет. Обожает таинственных женщин.

— Ты отдаёшь его мне, Литта? — прошептала куда-то в волосы девушки Вирджиния.

— Некого отдавать. Он никогда не был моим… Всё, хватит нежничать, а то он что-нибудь заподозрит. Главное — держи его на расстоянии — и он будет ходить за тобой по пятам. Альта — весёлая планета. То, что надо для тебя. Вы с Дартом — мне кажется, идеальная пара. Ну, всё. Вирджиния, что ты знаешь об Эриках?

— Пыталась расколоть деда — молчит. Даже имена неизвестны. Ты же знаешь, как они блюдут условия ритуала. Обрати внимание, как Александр оживлённо беседует с Дартом. Может, ему скажет?

— Смеёшься? Человеку с другой планеты?

Дарт оказался рядом с правителем внезапно. Сначала он старался держаться ближе к лейтенанту, а потом обнаружил, что его дипломатично, но настойчиво отводят в сторонку. И вот, направляемый вопросами, он рассказывает о знакомстве с Литтой и общении с нею. Приободрённый жадным интересом лорда Александра, Дарт и сам решился на нетактичный и, возможно, очень болезненный вопрос для своего собеседника.

— Прошу извинить моё любопытство, наверное, оскорбительное от человека, мало причастного к событиям на вашей планете. Правда ли, что эрисиане ненавидят Литту?

— Она поделилась даже этим? — задумчиво проговорил Александр. — Значит, это до сих пор её мучает… Литта — умная девочка, но ненависть других к себе она просто вбила в голову. Хотя это чувство — всего лишь миф. Эрисиане любят её и жалеют. Ведь она жертва злой судьбы. Бывают, конечно, единичные случаи человеческого недопонимания, однако весьма редко. Со сверстниками Литта волей обстоятельств не могла близко сойтись. Но была одна компания молодых людей, где она, как говорится, пришлась ко двору.

— "Золотые"?

— Именно. Они любили и любят её. Трудно не любить человека, который старается сделать мир вокруг себя лучше — в меру своего представления о нём. Маленький пример. До отъезда на Альту девочка перекрасилась в блондинку. Я не сказал ни слова против. Но вернулась — светло-русой, знала, что я больше люблю её естественный цвет… Бренда! — позвал Александр. — Ты твёрдо решила насчёт начала ритуала?

— Твёрдо, дед. Мне хочется побыстрее закончить неприятное для меня дело. Не забывай, что игра назначена против моей воли.

— Для тебя это игра? — грустно спросил правитель.

Литта с трудом совладала с непрошеными слезами.

— Дед, ты даже не представляешь, насколько беспомощной пешкой я чувствую себя в этой игре.

День первый.

1.

Утром, как и предсказывали синоптики, небо заволокло тучами, серыми, подвижными до впечатления, что они живые.

Бренда стояла на парапете, чувствуя странное возбуждение. Может, оттого что движение сплошных туч создавало жутковатую иллюзию полёта: летел каменисто-скалистый остров, летел припавший к скалам замок, летела она сама. Даже постепенно свирепеющие волны казались частью плывущего, почти живого месива тёмно-серых туч.

— Доброе утро.

Бренда не вздрогнула только потому, что о приближении Кейси ей сообщил Ант.

— Доброе…

— Я не хотел вас тревожить, но мне нужно кое-что уточнить.

— Спрашивайте.

— Мы присоединились к компьютерной сети Эрис в надежде узнать данные об Эриках…

— И выяснили, что с лица планеты исчезли все молодые мужчины определённых семейств, которые так и не появятся в течение игры.

— Это часть ритуала?

— Да. Имена знают старейшины родов. Моего — и тех двоих.

— Что известно об оружии Эрика?

— Он имеет право исключительно на холодное оружие: меч, стилет, сурикены.

От бесстрастного лица лейтенанта слегка веяло профессиональной озабоченностью. Бренда видела, что он удивлён, но внешне Кейси абсолютно владел собой. Его чувства выразились лишь в скептическом бормотании сквозь зубы:

— Плюс тридцать орденцев против… Вооружённых с ног до головы… Когда начнётся операция?

— После обеда можете расставлять своих людей по местам. В три оба Эрика будут на материке, чтобы начать путь до острова вплавь.

— Не планета, а испытательный полигон, — подытожил Кейси, не заметив, что повторил слова Литты, сказанные ею ещё на Альте. — Спасибо за информацию.

Кейси оставил её смотреть на изменчивые волны, на страшное, давяще близкое небо.

Девушка присела между крепостными зубцами, ёжась от влажного, порывистого ветра. Ничего не ощущая, ни о чём не думая, она следила за движением прихотливых небесных и морских линий, то и дело расплывчатых и убегающих…

Крылатый замёрз и неуверенно напомнил о себе, дёрнув Бренду за волосы. Он боялся вылезать из нагрудного кармана девушки — вдруг сдует ветром? — и обрадовался, когда резким порывом прядь мокрых волос облепила его убежище…

Бренда нехотя улыбнулась и покинула уединённое местечко под радостный писк Анта.

2.

Она отказалась завтракать и поспешила в тренировочный зал. Непривычные мысли смущали, и требовалась физическая нагрузка, чтобы войти в русло обыденности… Она вспомнила все упражнения, все приёмы боя и тщательно выполняла их в немыслимом темпе.

Забыть! Всё: кто эти двое? Чего они хотят? Её? Титула? Не откажутся ли на полпути от своего желания соперничать из-за шторма?.. Она выполняла упражнения, вспоминая одно за другим, увеличивая нагрузку — без признаков усталости, с чёткостью и монотонностью автомата. Ведь одна только тяжесть мечей давала ей необходимое утешение и успокоение.

Как кадры второстепенного фильма, появлялись и исчезали в спортивном зале люди. Посидел у стены Дарт, ушёл. Вирджиния только заглянула. Сосредоточенно наблюдал Кейси — где-то с полчаса. Его внимание почему-то постепенно и явно перешло в видимую — и он не скрывал этого — тревогу, будто в её тренировке он усмотрел что-то опасное для себя. Несколько наёмников, загоревшись обаянием движения, принялись подражать ей. Их хватило ненадолго, выдохлись быстро.

Она отстранённо принимала их восхищение, а тело требовало: ещё движений! Ещё!.. И она снова уходила в тренировку.

3.

После душа Бренда лениво поедала салат в обществе Анта и нескольких слуг — одновременно её новых телохранителей. Она отказалась есть в общей столовой, гулкой и пустынной (остальные поели чуть раньше) и засела на кухне.

Прислуга молча и деловито сновала по тесному пространству помещения. Она ловила на себе их странно укоризненные взгляды — и усмехалась. Знала, что стесняет своим присутствием.

Вошли Дарт и Вирджиния. Рука альтийца властно обнимала талию молодой женщины. "После такого экзотического блюда, как я, парное-то молочко со свежим хлебушком в лице моей тёти гораздо приятнее!" — саркастически подумала Бренда, приветствуя парочку бокалом с соком. Смущённый Дарт — не ожидал увидеть её здесь? — неловко дёрнулся убрать руку, но локоток Вирджинии как бы невзначай прижал её.

— Хотите? — предложила Бренда, кивая на салат.

— Нет. Если бы соку выпить какого-нибудь, — пожелал Дарт скованно и поблагодарил высокого парня в фартучке, поставившего перед ним поднос с богатым выбором фруктовых и овощных напитков. Оправившись от неожиданности, альтиец с нервным смешком сообщил: — Кейси насмотрелся, как ты занимаешься, и испугался. Испуг выразился в том, что он снабдил своих подчинённых удвоенным боезапасом. Каково, а?

— Пока вы о делах, я, пожалуй, оставлю вас на минутку, — певуче проговорила Вирджиния и перед уходом одарила Дарта таким просветлённым взглядом, что альтиец раскраснелся от удовольствия.

— Дарт, я впервые вижу, чтобы Вирджиния так смотрела на мужчину, — серьёзно обратилась к нему Бренда. — Признавайся, чем ты её очаровал? Впрочем, твоё обаяние хорошо известно…

— А ты? Ты не сердишься?

— На что? Нет, конечно. Мне нравится видеть Вирджинию счастливой. Ей ведь тоже пришлось многое испытать в жизни. Если это умиротворение в её глазах продержится всё время твоего пребывания на Эрис, я буду вечной твоей должницей. Она тебе нравится?

— В ней есть что-то загадочное и непостоянное, — раздумчиво, словно отчитываясь о результатах проведённого эксперимента, произнёс Дарт. Видно было, что он пытается ответить на вопрос, а заодно понять своё отношение к молодой эрисианке. — Сначала я решил, что она чопорна. Потом понял, что Вирджиния не из тех, что очертя голову пускаются в любовные приключения. Думаю, меня привлекает именно её старомодное отношение ко многим вещам… Как видишь, становлюсь философом и жалею, что не изучал психологии — наблюдать за движениями души, своей и чужой, оказалось весьма поучительно. Знаешь, Литта — о, прости! Знаешь, Бренда, я редко встречал женщин, которые так мастерски владеют искусством словесной пикировки! Разговаривая с нею, всё время чувствую себя ходящим по некоему краю: шаг в сторону — и опустишься до пошлости, шаг в другую — и уже на грани оскорбления. Но одно её слово — и опасность растворяется в сплетении слов.

— Ах, как он заговорил! Красиво и долго! — засмеялась Бренда. — Что ж, дети мои, идите с миром по коварной дорожке из слов!.. Я рада, что хоть у вас всё хорошо.

— Правда? — подозрительно спросил Дарт.

— Иди-иди, она, небось, заждалась. Да смотри, как бы Кейси её не увёл. Он тоже мужчина видный.

Ворча невнятные угрозы, Дарт допил сок и поспешил из кухни. А Бренда, забывшись, поигрывала вилкой, перекатывая её по столу. "Меняется всё. Даже Вирджиния. Кое-что от прежней прожигательницы жизни в ней, конечно, сохранилось, но она стала более спокойной и… наверное, женственной".

4.

— Бренда…

Тот самый высокий темноглазый парень, что подал Дарту соки, с нелепым на его мужественной фигуре белым кружевным фартучком, нерешительно обратился к ней. Девушка прочитала его имя на нагрудной нашивке и откликнулась:

— Да, Лео, слушаю тебя.

— Я знаю, что вмешиваюсь не в своё дело. Но всё-таки… Почему ты так легко отдала Вирджинии своего парня?

Она бы могла нагрубить ему. Мол, и правда, не твоё дело. Но этот телохранитель посочувствовал ей, пусть и косвенно, и она ответила серьёзно, чтобы он понял:

— Дарт никогда не был моим парнем в том значении, какое вы придаёте этим словам. Он друг, не более.

— Но говорят, он привёз сюда своих защитников ради тебя.

— Дарт — очень богатый человек. И ему скучно. А когда богатому скучно, он ищет развлечений. Дарту, например, захотелось пощекотать нервишки, побывав на Эрис… Дарт — мой друг. Если он всерьёз увлечётся Вирджинией, все будут только рады. Я ответила на твой вопрос?

Слушавшие их разговор другие телохранители, также выступавшие в роли прислуги, заулыбались. Но первый не отступал:

— А как ты относишься к Эрику?

— К которому из них?.. Никак. Пока никак. Вы забыли, что я ещё не знаю, кто они. Но постараюсь выбрать лучшего.

Им понравилось, как она объяснила. Особенно её насмешливый намёк на выбор. Подчёркнуто безразличное обслуживание сменилось благожелательным вниманием.

Бренда улыбалась их улыбкам и думала, что, высказав вслух ответы на кое-какие собственные сомнения, она тоже наконец уверилась в своих действиях.

5.

Через полчаса с материка сообщили: игра началась.

6.

По всему замку пришлось зажечь свет. Слишком по-вечернему тёмное небо наливалось тяжестью и вдруг сорвалось дождём, резко полоснуло по разъярённым волнам, но не укротило, не утишило их. Казалось, волны — и те почернели от злобы. Даже пена кипела грязно-серая…

Как ни странно, вид вздыбленного моря успокоил Бренду. Спрятавшись под козырьком нависающей сверху башенки-балкона, девушка поглядывала на далёкий берег, скрытый в рваных завесах ливня. Кожаный плащ защищал от дождя, но не от ветра. С намокших волос частые струйки дождя падали на шею, и Бренда вздрагивала, однако упорно не сводила глаз с предполагаемого пути двух пловцов.

— Бре-эн-да-а! — ветром донесло снизу.

Девушка замерла, передёрнула плечами и через мгновение выдохнула: нет, это не с моря.

— Иду!

Она сбежала по ступеням, крепко ставя ботинки в середину кипящих под дождём луж, разбрызгивая серовато-прозрачную воду.

В своих апартаментах она освободилась от неожиданно громоздкой одежды и нырнула под тяжёлое одеяло. Кожа неприятно горела от прикосновения мягкой ткани. Неприятное ощущение переросло в дрожь, которую Бренде не удавалось унять… Ант метался по спальне, иногда застывал в воздухе и с испугом глядел в её ослепшие от боли глаза. В какой-то момент — она совсем не контролировала происходящее — он вылетел и вернулся с Роем (мальчишку оставили в охране по личной просьбе Бренды, уступившей, в свою очередь, совместным мольбам бывшего телохранителя и Анта). Рой на помощь позвал Вирджинию.

Вирджиния присела на краешек постели и по-хозяйски закутала дрожащую Бренду в пушистую чёрную шаль со своих плеч.

— Успокойся, девочка… Сейчас ты согреешься и придёшь в себя.

Бренда уткнулась в плечо Вирджинии — и на неё нахлынуло: она увидела бушующее море, волны, взрывающиеся об острые скалистые обломки и береговые валуны. Чьё-то беспомощное тело раз за разом швыряет о камни. Его еле видно в круговороте беснующихся волн… Словно во сне тяжело переставляя ноги, Бренда "подтянула" взгляд ближе.

— Ты что-то видишь, Бренда?

— Один из них у берега… Мне кажется, он без сознания… Господи, это Конан!

— Не может быть!

Изумлённая категоричным тоном Вирджинии, девушка "вернулась" в комнату.

— Почему — не может? Что — я не достойна его?

Женщина в смятении опустила глаза. Но насторожённая Бренда приподняла её подбородок и жёстким ударом, где-то далеко в подсознании удивившим её саму, проникла в мысли тёти. Секунда — и застонавшая Вирджиния схватилась за виски.

— Извини, — сумрачно сказала Бренда. — И давно он помолвлен? С кем?

— Не надо, Бренда! — умоляюще попросила Вирджиния и снова притянула девушку к себе, обнимая. — Не переживай! Мало ли что бывает в жизни…

— Вирджиния, уйди… Со мной сейчас плохо будет.

Безразличный голос Бренды выговаривал слова по отдельности, будто ей не хватало воздуха.

Первым из апартаментов пулей вылетел Ант. Он сразу почувствовал в комнате сгущение разрушающей энергии. Малыш сообразил, что именно должно произойти в покоях Бренды, и постарался удрать в самый дальний уголок замка.

Вскоре замок погрузился в темноту. Секундой позже включилось аварийное освещение.

7.

Встревоженные Кейси и Дарт с полчаса простояли перед дверью в апартаменты Бренды, напряжённо вслушиваясь в непрекращающийся грохот, от которого дрожал замок, и не решаясь даже протянуть ладонь к дверной ручке.

Все эти полчаса Бренда переводила — обрушивала — чудовищную по силе ярость на вещи.

Потом она вышла, бледная, но успокоенная. Прошла было мимо, но остановилась.

— Кейси, снимите своих подчинённых с постов, чтобы второй Эрик, если он доберётся до замка, мог беспрепятственно пройти ко мне. Дарт, мне неудобно просить тебя об этом… Но, будь добр, передай, пожалуйста, прислуге, чтобы мне приготовили новые комнаты. Спасибо.

Она расслабленно улыбнулась им и ушла.

Дарт переступил порог её бывших апартаментов и присвистнул.

Седая пыль медленно опускалась хлопьями, припорашивая то, что. видимо, могло остаться после взрыва авиабомбы. Мебель, переборки между комнатами, пола — всё словно пропустили через мощную мясорубку.

— И с этой девочкой я дружил, — вздохнул Дарт и нервно хихикнул: — И пытался спасти её!.. Ну, что, лейтенант, к каким выводам вы пришли после увиденного?

Кейси осторожно провёл пальцем по притолоке и внимательно осмотрел серое пятно на коже.

— Второго она хочет убить. Я прав?.. Но ребят с места срывать не буду. Позже девушка остынет и отменит приказ убрать охрану.

— Да? Почему вы так думаете?

— С самого начала она хотела играть по правилам. Сейчас ею владеют эмоции. Потом она придёт в себя, не захочет, чтобы её назвали убийцей. Не забывайте, Дарт, здесь человек двадцать прислуги. Встреча уже с одним из слуг заставит девушку изменить своё решение. Тем более что прислуга уже знает о предательстве — или как там этот его поступок называется? — её друга детства, и, конечно же, сочувствует ей. Именно ей.

— Что ж, Кейси, наверное, вы правы… Не позавидуешь второму. Бедняга! Встретиться с нею, когда она в таком состоянии… Кстати, что там с этим Конаном?

— С берега выслали вертолёт. Если Конан продержится до его появления, его доставят на материк.

8.

Конан продержался. В то мгновение, когда Бренда обернулась на возглас своей тёти, к нему подплыл второй Эрик и выволок его на берег. Здесь он попытался привести Конана в чувство, но тщетно. Постояв в раздумье над беспомощным телом, неизвестный передал информацию о пострадавшем и его местонахождении на материк. Затем Эрик переоделся, взял спрятанное в условленном месте оружие и направился к замку.

В сумерках неизвестный, одетый в тёмно-серое, почти сливался по цвету с островными камнями. Эрик шёл стремительно и уверенно, и только Бренда, с её внутренним зрением, могла бы разглядеть за спиной неизвестного призрачный крылатый силуэт. Он неотступно присутствовал за Эриком с момента его прыжка в воду.

9.

Ант не ругался, как бывало раньше после ссор с Брендой. Он возбуждённо носился по её новым покоям и тоненько и торжествующе что-то вопил.

Девушка недоумённо следила за малышом и наконец не выдержала.

— Что происходит, Ант?

Крылатый свалился перед нею на журнальный столик и подбоченился. Ничего не понимающая Бренда ахнула, когда Ант умудрился смерить её пренебрежительным взглядом сверху донизу, после чего злорадно пискнул и куда-то улетел.

Постучав, вошёл Дарт. Бренда искоса пригляделась: он видел её разрушенные покои; не изменилось ли его отношение к ней? Вроде такой же. Мысли явно не о ней. Кажется, Вирджинию не зря взяли на остров: высокий, похожий на медведя, альтиец по-прежнему рассеянно добродушен.

— Как ты себя чувствуешь, Бренда?

— Нормально. Если не считать угрызений совести.

— Теперь ты заговорила высоким слогом! Кейси передаёт тебе привет и спрашивает, что слышно о втором.

Бренда прикусила губу. Ей очень не хотелось признаваться, но пришлось.

— Он здесь, но я его не чувствую.

Рассеянность таяла в глазах Дарта, и вскоре на девушку смотрел предельно собранный человек, который пытается осмыслить и оценить ситуацию.

— Чем дальше, тем всё страньше и страньше… В каком смысле не чувствуешь?

— Эрика кто-то защищает, делает его невидимым.

— Интересно. Можно подумать…

— Договаривай, не тяни.

— Да нет, ничего особенного. Промелькнула мысль одна. Что-то типа: странная планета, и люди на ней странные… Кстати, Кейси готов принять на себя твои гром и молнии — он твоего приказа не выполнил.

— Не надо меня щадить, Дарт. Лейтенант оказался проницательнее и предусмотрительнее. Что ж, честь ему и хвала… Дарт, я истеричная девчонка, да?

— Имеешь в виду свою недавнюю несдержанность?

— Вот как — несдержанность? Умеешь ты выбирать эвфемизмы.

— Успокойся. Дело не в том, как назвать то, что произошло. Ещё неизвестно, как бы себя повёл в данной ситуации другой человек с твоими способностями. Может, совершил бы убийство.

— Я убила вещи. Тогда не подумала. А сейчас — знаешь, как жалко…

— Представляю.

— А ещё жаль, что меч остался на Альте, — еле слышно прошептала Бренда и почти без паузы раздражённо стукнула кулаком по подлокотнику кресла: — И всё-таки я не понимаю, где он!

Девушка закрыла глаза, и Дарт пересел подальше, чтобы не мешать её "поиску".

Он тоже жалел — её. Несмотря на силу и положение, Бренда оказалась очень несвободной. Опасалась, что будут добиваться не её руки, — выяснилось, что опасалась правильно. Утверждала, что ей наплевать на общественное мнение, — ради деда вынуждена проходить ритуал. Эту вынужденность Дарт приметил, наблюдая взаимоотношения деда и внучки… И высокое положение, и паранормальные способности не защитили Бренду от следования общественным законам Эрис. Ну, убьёт она Эрика. Что дальше? Станет изгоем. Если не во мнении эрисианского общества, то в личном. При её чуткости и такое возможно…

Дарт невольно ухмыльнулся. Интересная мысль: а если после смерти этого Эрика её снова заставят пройти ритуал — и не один раз? Что, если Бренду возьмут измором? Махнёт на всё рукой и выйдет замуж за одного из целой череды Эриков? Хотя… Будут ли потом смельчаки Эрики?

— Странно… Он вошёл в замок и исчез.

Она проговорила фразу задумчиво, и неожиданно её лицо словно омыло светлой вдохновенной волной. В ней явно сияла самая откровенная радость, которую Бренда пыталась и не могла скрыть. Некоторое время она нерешительно созерцала браслет-телефон, плотно обхватывающий её тонкое запястье. Решилась, набрала код.

— Дед, это я… Как дела у Конана?

— Он ещё не пришёл в себя. — Голос Александра звучал так ясно, будто он говорил от двери. — А как ты, моя девочка?

— Не беспокойся. То, что сделал Конан, я переживу.

— Так ты знаешь о помолвке…

— Знаю. Но сейчас меня это не волнует. — Бренда перевела дыхание, и нахмурившийся Дарт заметил, как пальцы её правой руки судорожно сжались в кулак — так напряжённо, что кожа добела натянула костяшки. — Дед, это не по правилам, но ответь мне: точно известно, что в игре принимают участие только двое?

— Точно, Бренда. А почему ты сомневаешься?

— Дед, пойми меня. Я знаю, что спрашивать нельзя, но… Второй сейчас в море или в замке?

Сдвинув лёгкие, выразительные стрелы бровей, Бренда вслушивалась в отдалённый стук кабинетных часов Александра. За небрежно закрытыми шторами в её покоях холодно и коротко вспыхнула белая молния. Телефон откликнулся шелестящим треском, а затем, смущённо кашлянув, заговорил Александр.

— В замке.

Пропел сигнал, оповещающий о прерванной связи.

— На какой-то миг я поверила, что это Рэсс.

— Твой спаситель в Мёртвом городе? А если бы это был он, ты уступила бы?

— Ха, уступила бы! Да он мне не дал бы меча поднять! По сравнению с его, моё умение махать мечом не стоит и гроша ломаного. Рэсс — настоящий боец. В спарринге с ним я не продержалась бы и секунд… И всё-таки интересно, кто же вошёл в замок!

Неожиданно Дарта охватило ощущение, что он разгадывает труднейшую головоломку и, кажется, где-то на интуитивном уровне начинает понимать принцип её шифровки. Он вглядывался в озадаченное лицо Бренды, видел её невольный интерес к таинственному Эрику, который скрылся от неё, всевидящей… И думал, что та, первая девушка, придумавшая это испытание, была очень мудрым человеком. Или хорошим психологом?

Конкретно Дарт свою мысль выразить не мог и решил подумать над нею на досуге. А пока он про себя поклялся помочь Эрику, если будет возможность. Правда, если узнает Бренда… Если узнает лейтенант Кейси… Подумаем потом!

10.

Эрик с опаской, мягкими толчками, подёргал низкую дверцу. После некоторого нажима она поддалась. Слишком легко. Поэтому, прежде чем войти, он освободил намотанные на кисти рук цепочки, бархатные на ощупь. Замок он знал по досконально изученным снимкам и чертежам. Сейчас он сразу представил себе, что незаметный служебный вход — уязвимое место в защите. Значит, за дверью наверняка прячется охрана.

Он призвал на помощь воображение и постарался определить, где могут стоять наёмники. Выждал ещё немного и рывком распахнул дверь. Одновременно свистнули цепочки — и к ногам Эрика рухнули два тела. Готовый в миг нападения третьего охранника, где-нибудь спрятавшегося, отпрыгнуть, он проверил состояние упавших. На крепких шеях цепочки затянулись ровно настолько, чтобы от резкой нехватки воздуха наёмники лишились сознания…

Он оттащил их в маленький закуток неподалёку. По правилам, они выбыли из игры и больше не опасны ему. Но Эрик не хотел, чтобы о его передвижениях слишком быстро узнавали. А пока их лейтенант придёт проверить охранную точку либо пока свяжется с ними, пройдёт немало времени.

Он выглянул в тёмный, неосвещённый коридор и тенью влился в его тени.

А в закутке над неподвижными телами сгорбилась закутанная в кожистые крылья фигура. И, когда на поясе одного из охранников заверещал передатчик, крылья нехотя разомкнулись и выпуклые глаза, синевато-чёрные, без белков, уставились на неловко повёрнутую голову солдата Ордена. Секунда, другая… Солдат открыл глаза и стал механически отвечать на вызов.

11.

Бренда выпрыгнула из кресла, как подброшенная. Забыв о находящихся рядом с нею, она быстро оглядывалась вокруг с вниманием, обострившим её скулы. Девушка не следила за своими чувствами: обида и возмущение переплелись на лице в странную маску отчаяния.

— Он вывел из строя двоих, а я даже не знаю, где именно! Как слепая и глухая!

Лейтенант стал поспешно проверять посты. Охрана отвечала то сразу, то с небольшим опозданием но ответили — все.

— Бренда, очевидно, тебе показалось, — сочувственно сказала Вирджиния и переглянулась с Дартом.

— Нет. Лейтенант, проверьте ещё раз.

Она сосредоточенно вслушивалась в вопросы-ответы и одновременно будто проявляла их портреты: видела, как шевелятся губы, пыталась определить выражение лица.

— Стоп! Нашла! Кейси, возьмите с собой двоих-троих и наведайтесь на этот пост.

— Но они ответили.

— Кейси, это приказ. И будьте предельно осторожны. Или второй Эрик обладает теми же способностями, что и я. Или его кто-то прикрывает. Хотелось бы мне быть точнее…

— Судя по всему, здесь второй вариант, — заметил Дарт, когда лейтенант ушёл — скептически поджав губы. — А он может означать одно: этот некто очень хочет, чтобы твой брак с Эриком состоялся.

— Он может хотеть всё, что угодно! — жёстко огрызнулась Бренда. — Но не за мой счёт!

Она порывисто развернулась и почти бегом удалилась из гостиной.

12.

Эрик замер в узком пространстве между колоннами. Он только что беспрепятственно пробрался из подвального помещения на первый этаж замка. Пока он перебегал с места на место, таясь от каждого шороха, ему всё казалось, что за ним пристально наблюдают. Сначала он предположил, что следят за ним наёмники-альтийцы, которые готовят ловушку. Но время шло, а никаких посягательств на его жизнь или свободу не происходило. И Эрик уверился, что не отпускающее его с момента появления в замке напряжение и породило иллюзию постороннего, но внимательного взгляда в спину…

Ему предстояло пересечь огромный холл, пройти анфиладу комнат до следующего зала, где на второй этаж вела широкая парадная лестница. В основном путешествие придётся закончить ближе к утру. А впрочем, можно попытаться устроить небольшой переполох и помериться силами с профессионалами с другой планеты, а там — как Бог на душу положит… Пока же надо попробовать выполнить одно дельце, которое, возможно, выведет из себя прелестную, но своенравную Бренду. Дельце рискованное, поскольку рассчитано на помощь других.

Торопившийся по своим делам слуга услышал тихий свист и оглянулся: еле видный в бархатных шторах человек в маске кивнул, приглашая подойти. Осмотревшись, слуга взял лёгкое кресло и изобразил служебное рвение в бесполезной переноске предметов мебели. Правда, радостной улыбки он скрыть не сумел.

13.

Длинные, жёсткие, на взгляд непосвящённого, гобелены, прикрывающие каменную кладку стен в холле, перемежались с длинными же, тяжёлыми занавесями из бархата. В ряду гобеленов глох любой звук и тушевался любой величины свет. В самом холле освещение работало плохо: электрики из телохранителей всё ещё устраняли неполадки, вызванные неконтролируемой яростью Бренды.

За полотнищами пряталась сторожевая пара наёмников. Один из них только что закончил разговор по передатчику и, натягивая рукав на запястье, ворчал вполголоса:

— Лейтенант оборзел совсем… Вызывает каждые десять минут. Какие уж тут прятки, когда и с полчаса помолчать не удаётся.

— Куда ему деваться, — заметил второй шёпотом. От напарника он отличался низкой и даже приземистой фигурой. — Те, у двери, уж как были замаскированы, а вырубили их разом, без драки. Они и не поняли, что случилось.

— Заботливый Кейси соображать должен, что отвлекает нас, да и демаскирует, — продолжал ворчать первый. — Писк от браслета по всему залу идёт. Я и остальных слышу.

— Звуковые галлюцинации, — с усмешкой предположил второй и застыл. — Тихо… Слышишь?

Первый машинально шагнул назад, в привычную защиту тьмы. Едва обозначенным кивком его напарник указал налево: ровные вертикальные тени бархатного занавеса заметно волновались, будто кто-то крадучись прошмыгнул мимо. При внимательном всматривании обнаружилось, что в бархате тускло поблёскивает нечто. Ворчун дотронулся до рукава напарника и на пальцах пояснил, что до подозрительного объекта метров семь-восемь и он попробует добраться до него. Второй замотал головой, ткнул пальцем в себя и показал низко над полом: я меньше, неприметнее. Поколебавшись, ворчун согласился, и напарник нырком упал под гобелены.

От невидимого глазу сквозняка шторные занавесы слегка шелестели краями по полу. Шелест казался бесшумным, но не для напряжённого уха разведчика, которому приходилось прилагать огромные усилия, дабы отличить естественный шорох от издаваемого человеком.

Прежде чем встать у заинтересовавшей его шторы, низкий наёмник облазил довольно большую площадь вокруг. Убедившись, что всё чисто, он наконец встал перед бархатом так, чтобы всё время быть в поле зрения напарника. Тот издали закивал головой, мол, всё нормально. "Начинаем визуальный поиск", — шутливо приказал себе наёмник и обшарил глазами полотнище. Улыбка медленно сошла на нет, когда он осторожно вытащил из тяжёлой ткани металлическую звёздочку.

Резко обернулся на движение сзади: напарник исчез.

Сразу показалось, что замок стал более тёмным и не прохладнее — холоднее. Маленький наёмник ощутил себя заброшенным и забытым. Он понял, почему пропал напарник. Однако не растерялся и приготовился действовать по инструкции для одиночек. Расчётливо и трезво перебирая варианты последующих действий, он выдвинул несколько "нельзя": нельзя криком созывать на помощь — ворчун исключён из ритуала, а сбежавшиеся на крик охранные пары будут поставлены перед двойным нулём (отсутствие напарника и эрисианина), а сорванные с места, они дадут Эрику возможность спокойно пройти все посты. Пост оставлять нельзя: эрисианин всё ещё здесь; если есть надежда задержать его, нужно использовать её. Тем более Эрик не имеет права убивать. Это право принадлежит Бренде и её защитникам…

И надо использовать это право.

Рассуждая так, наёмник пятился ближе к стене, где не надо думать о незащищённой спине. И одновременно в душе проклинал все эти чёртовы занавесы, за каждым из которых может прятаться кто угодно.

Замер он машинально, не осознав ещё причины своей остановки. Изгнав все посторонние мысли, он сосредоточился на вопросе: что меня встревожило? Чёрно-серые тени вокруг таились неподвижно. Но, как всякий человек, привыкший к экстремальным ситуациям, наёмник этому покою не доверял.

Прислушавшись к своим ощущениям, он внезапно сообразил: за гобеленом, у которого он стоит, прячется человек!.. Ему пришлось придушить внутренний крик, вопивший, что сумеречный свет падает с его стороны и Эрику достаточно врезать в любую точку тела, силуэтом проявленного на полотнище. Собрав волю в кулак, наёмник вернулся к рассудочности. Нет, свет падает на ребро гобелена. Но ждать он больше не собирался, томясь от неизвестности. И в боевом броске наёмник кинулся за штору и очутился лицом к лицу с человеком в чёрной маске.

Эффект неожиданности не замедлил реакции противников. Сцепившись в жутковатом объятии, они упали и короткими ударами — на замах нет ни времени, ни возможности — тузили друг друга. Маленькому и юркому наёмнику драться легче, чем его огромному противнику, но вскоре наёмник с удивлением убедился, что рослый — это ещё не значит неуклюжий. И теперь уже наёмник не атаковал, а искал способы избавиться от захватов противника.

И настал момент, когда оба, словно сговорившись, отпрянули в стороны. Расстояние — два шага. С минуту они смотрели друг другу в глаза, прикидывая дальнейший ход событий. Наёмник криво ухмыльнулся, прижал локти к бокам, и в его цепкие ладони вылетели спрятанные в рукаве бластеры.

В тишине вслед за шелестом оружия по сухой коже стали слышны обыденные звуки замка, готовящегося ко сну, — звуки нереальные, как от приглушённого радиоприёмника.

Наёмник, продолжая ухмыляться, хотел коротко взмахнуть бластером, отдавая приказ идти вперёд. Пренебрежительная улыбка на его лице внезапно быстро увяла. Он всё ещё держал бластеры направленными на эрисианина, но руки ослабели, и стволы смотрели в разные стороны. Так бывает, когда в спину тебе тычут чем-то очень знакомым и очень неприятным.

Эрисианин повёл подбородком вверх, будто всматривался в стоящего за наёмником.

— Вовремя ты явился, — прошептал Эрик и коротко приказал противнику: — Оружие на пол, медленно и без проблем.

Нежданно-негаданно перешедший в категорию побеждённых, наёмник начал сгибать спину и колени, вытянув вперёд руки.

Он сделал только намёк на движение — не то, которое от него ожидали. Рука Эрика стремительным, змеиным рывком метнулась к основанию шеи альтийца, и тот полусогнутым же, неловко упал набок…

Расслабленное в бессознательном состоянии тело охранника постепенно выпрямлялось, когда Эрик церемонно поклонился своему необычному союзнику. Ант в ответ поклонился важно, с достоинством, которое в данной ситуации не выглядело смешным при всём потешном телосложении малыша. Потом Эрик вытащил из спины наёмника миниатюрный меч, проткнувший куртку и застрявший в бронежилете, и вручил его гордому Анту. После чего эрисианин взвалил тело на плечо и легко понёс его к первому, припрятанному в небольшой нише в стене, предваряющей выход на балкон. На другом плече ехал Ант, держась за прядь тёмных волос Эрика.

Предыдущая сцена заняла немного времени. Так что когда Эрик снова исчез среди гобеленовых полотнищ, неясная огромная фигура с крыльями гигантской летучей мыши вновь заставила одного из охранников ответить на вызов лейтенанта Кейси. А поскольку рядом с Кейси на этот раз не оказалось Бренды, то лейтенанта удовлетворил ответ, а несколько безразличный тон подчинённого он отнёс за счёт раздражительности. Лейтенант своих солдат понимал: он бы и сам разозлился, если бы его так часто дёргали по связи.

14.

От ужина Бренда отказалась и попросила принести в покои десерт. Она знала, что сегодня повар приготовил любимое ею мороженое.

Задумавшись, она машинально помогла поставить с подноса на столик несколько креманок. Когда дверь за слугой закрылась, Бренда сняла крышечку с самой большой чашки.

Крышечка не разбилась только потому, что упала на мягкий ворс ковра.

Девушка помедлила и дрожащими пальцами вынула из чаши с водой сияющую снежной свежестью, лишь чуть примятую головку розы. Роскошный белый бутон лежал в ладони и странно пах — почему-то вспомнился аромат лесной ягоды. Мгновение Бренда отстранённо смотрела на цветок, потом очнулась и быстро провела рукой над бархатно-прозрачными лепестками. Мелькнули образы слуг — она их нетерпеливо стирала… Эрик и не прятался. Он возник сразу и отчётливо: высокая широкоплечая фигура в плаще, маска скрывает верхнюю часть лица, оставляя незакрытыми жёсткий подбородок и крепкий красивый рот. Эрик еле заметно улыбнулся, словно знал, что на него посмотрят, и пропал. Девушка попыталась ещё раз вызвать его образ и выяснила, что он полностью стёрт.

Нагнувшись за упавшей крышкой, Бренда нашла на её внутренней стороне записку. Судя по почерку, писалась она наспех: "Я ждал ритуала годы и наконец получил возможность сказать тебе всё, что должен говорить влюблённый. Бренда, свет очей моих! Надеюсь, эти дни ты проведёшь увлекательно. Постараюсь сделать их для тебя максимально интересными и насыщенными. Кроме небольших драчек с твоими охранниками, в мои намерения входят многочисленные ухаживания за тобой. Я постоянно думаю о тебе. Я счастлив, что ты рядом! Счастлив настолько, что почему-то сами собой сочиняются стихи (прошу прощения за дилетантство): "В той музыке звучало лето. Она, тобой полна и света, текла торжественной рекою, из залов уводя к покою". Боюсь показаться восторженным болтуном, милое моё солнышко. Поэтому спокойной ночи, радость моя. Целую. Давно уже любящий тебя (увы, пока безответно!) Эрик".

Ошеломлённая девушка приложила листок ко лбу и вновь прослушала текст записки, но сейчас его произносил низкий мужской голос, медлительный и… нежный.

Стук в дверь вывел её из бездумного состояния.

— Бренда, к тебе можно?

— Можно.

Вирджиния села в низкое кресло перед столиком и, ни слова не говоря, принялась поедать мороженое.

— А почему ты не ешь? Растает.

— У тебя новости, Вирджиния?

— Я думала, незаметно… Дарт сделал мне предложение.

— Сомневаешься?

— Да. Я ждала чего-нибудь подобного. Но, когда это произошло, растерялась.

— Может, потому, что вы ещё мало знакомы.

— Когда я его увидела, мне показалось, я знала его всегда. Он говорит то же самое.

— Любовь с первого взгляда?

— Оставь свой скептический тон. Не знаю. Наверное. Да.

— Вирджиния, можно любить отсутствующего человека годы?

— Я слышала — можно.

Бренда протянула тёте записку. Та прочитала и пожала плечами.

— Всё возможно. Во всяком случае, он готовился не только к штурму замка…

— Слова, слова, слова… Что говорит Кейси?

— Он нашёл двух оглушённых охранников. Они живы, но без сознания. Интересно, что и эти двое отзывались при поверке постов… Он неплохо дерётся, твой Эрик.

— Вирджиния! Он не мой!

— Извини, Бренда, но пока ты Бренда, он твой Эрик.

Девушка сникла.

— Ты права. Прости. Давай поговорим в другой раз. Я слишком выбита из колеи этой бумажкой и в раздражении могу наговорить многое, о чём потом пожалею. Эрик пожелал спокойной ночи — поверим ему. Спокойной ночи, Вирджиния. Думаю, завтра надо ожидать ещё несколько записок. Слуги на его стороне.

— Ты видела его?

— Странный вопрос. Хотя — да. Тёмный плащ и маска.

Вирджиния поднялась с кресла, повернулась было уйти, но заколебалась и с заминкой сказала:

— Ты дала мне прочитать записку от Эрика. И я счастлива, может, даже больше, чем от предложения Дарта. Ты доверяешь мне. А ведь я тебя так и не поблагодарила, что перед отъездом на Альту ты помогла мне избавиться от "холодного". За то, что не считаешь врагом и чужой себе. Спасибо, Бренда, и спокойной ночи тебе.

— Спокойной…

Бренда погасила свет, но долго лежала, глядя на светлую розу, которая покоилась на поверхности воды. Блюдо с розой стояло под лучами заглядывающей в окна луны. В какой-то миг цветок напомнил девушке рот незнакомца, она увидела его чёткие очертания и невольно представила, как тёмная фигуры склоняется над нею и тёплые губы касаются её рта… Бренда сердито мотнула головой и завернулась в покрывало, передёрнув плечами от внезапно осознанного одиночества. Правда, засыпая, она снова услышала два голоса: "… он готовился не только к штурму замка…" И: "Милая, солнышко моё…"

День второй.

1.

Обещание Эрик сдержал. Ночь прошла спокойно. Но рано утром во сне Бренда переживала бурю: поместный замок старого Александра скрипел и стонал от треплющих его шквальных ветров; со стен срывались плохо закреплённые на них металлические предметы и с грохотом перекатывались по пустынным коридорам и переходам. Грохот не утихал, а вскоре к нему добавились отчаянные крики.

Это не сон! Бренда вскочила с постели и, шлёпая босыми ногами, бросилась к двери. Куда-а! Уже полураскрытая дверь напомнила, что девушка не вполне одета. Судорожно дёргая на себя тунику и втискивая ноги в ботинки, Бренда с ужасом слушала бесконечный яростный крик и представляла: прислуга не выдержала, присоединилась к Эрику и теперь вовсю воюет с орденцами. И, представляя себе потасовки, Бренда почти рычала от нетерпения и раздражения.

Наконец она помчалась по коридору. Слуги ещё не обходили этажи, включая верхние основные лампы, и на лестницах в переходах лишь ночники давали необходимый для зрения свет, пусть и режуще тусклый.

Бренда остановилась неподалёку от центра переполоха, оперлась на балюстраду своего третьего этажа и, с трудом переводя дыхание, попыталась разобраться в происходящем.

На широченной лестнице с первого на второй этаж царил хаос. Охрана и отдыхавшие до сих пор, но прибежавшие на помощь наёмники старались сжечь одного. Эрик — без плаща — вертелся среди них, как волк в собачьей своре, навязывая стремительный близкий бой двоим-троим, а от остальных с видимой небрежностью отпинываясь. Наверное, оттого что он подпускал к себе слишком многих, наёмники стреляли чаще в воздух из опасения попасть в своих.

Слепяще-белые лучи суматошно метались по потолку, изредка впиваясь в обшивку и мгновенно уходя в чёрные пятна, которые затем оживали цветами прозрачно-жёлтого огня. Здание не горело лишь из-за противопожарной пропитки частей, его составляющих.

Бренда следила за бурлящим сражением с непонятной для себя тревогой. Её бесило, что наёмники не могут справиться с эрисианским воином-одиночкой. В то же время девушка призналась себе, что и патриотизм ей не чужд: она бы обиделась, окажись Эрик неподготовленным.

Обозлённый Кейси стоял у подножия лестницы и вдруг не выдержал, выкрикнул короткую команду и побежал наверх с обнажённым мечом в правой руке и стилетом — в левой. Охрана прыснула в стороны от Эрика перепуганными птицами. Далеко наёмники не разбегались: отрезали эрисианину все пути по лестницам и держали наготове лучевое оружие. Даже со своего места Бренда видела, что стрелять они прекратили с видимым облегчением: тяжеловато палить в человека, беззащитного перед бластерами и не имеющего права ответить тем же…

Эрик нахохлился в углу лестничной площадки. Он успевал держать в поле зрения всё и всех: стоят ли сзади, как поднимается Кейси, как вышли из драки несколько охранников, передавая эрисианским телохранителям пятерых неподвижных соратников, вышедших из игры.

Когда Бренда поняла, что лейтенант предложил Эрику поединок, ей захотелось вопить от злости и досады. Что он себе воображает, этот альтийский лейтенант?! Что воин-эрисианин — равноценный ему противник?! Или… Кейси что-то задумал? Может, в запасе у орденцев есть тактические хитрости?.. Она на всякий случай пересчитала наёмников. Не может быть! Без лейтенанта их всего двадцать! Значит, до драки на лестнице Эрик успел убрать ещё двоих?..

Окаменевшие Эрик и лейтенант стояли друг против друга так долго, что первое атакующее движение лейтенанта вызвало у наблюдателей дружный непроизвольный вздох, похожий на придушенный вскрик. Эрисианин идеально отбил удар, и Кейси поспешно вернулся в прежнюю позицию. Следующая краткая атака орденца вызвала у Эрика довольно вялую защитную реакцию, но лейтенант осторожничал и дальше пробного укола мечом не пошёл.

Бренда скоро насчитала несколько известных ей боевых стилей, продемонстрированных Кейси, прежде чем она догадалась, чего добивается лейтенант. А лейтенант добивался полной сосредоточенности Эрика на себе. Когда Кейси показалось, что он добился желаемого, он раскрылся во всей своей боевой мощи: клинки меча и стилета, металлически лязгая, летали над эрисианином, стремясь проникнуть в любую, даже на миг промелькнувшую брешь. Эрик отступал к стене медленно, создавая плотную защиту, но не более. Но вдруг оживился — будто проснулся. Ему хватило нескольких секунд, чтобы лейтенант плашмя, всем телом, ударился о стену.

Бренда с недоумением уловила на лице лейтенанта подобие усмешки — и ахнула: кто-то из охраны выстрелил плотной стальной сетью. Эрик, сбитый с ног, задёргался в ней, запутываясь всё больше и больше. Видимо, этого финала и ожидал лейтенант. Неловко поднимаясь, хватаясь за стену, он крикнул:

— Вниз его!

Наёмники ликующе закричали и безжалостно потащили Эрика с лестницы.

Как выяснилось секундой позже, это стало их ошибкой. Бренда даже застонала от их несообразительности: что бы им запутать Эрика сильнее?..

Сеть внезапно рванулась свободно. Эрик, упав ещё с двух ступеней, перевернулся набок и быстро встал. Было видно, что он утомлён и движения, после того как его протащили волоком по лестнице, потеряли былую чёткость. По чёрной маске стекали кровавые струйки: кажется, он ударился головой о ступени.

Как же он выбрался из сети? Словно отвечая на вопрос Бренды, Эрик слегка повернулся и сжал левую руку в кулак, убирая остро отточенные когти боевой перчатки.

Когда Эрика стаскивали вниз, наверху лестницы остались только три охранника. Остальные в азарте потенциальной победы присоединились к стоящим внизу. Эрик опять очутился в позиции, когда никто не мог безнаказанно для соратников пустить в ход лучевое оружие.

Эрисианин сообразил это преимущество первым и бросился наверх, вынуждая троих отступать всё дальше и дальше. Он дрался, будто обложенный со всех сторон старый травленый волк. Один оказался слишком близко к нему. Не успел опомниться, как от мощного удара в грудь припечатал к лестнице собственным телом других двоих.

Через падающие тела Эрик в два прыжка проскочил лестницу — и внезапно исчез. Только колыхнулся тяжёлый бархат штор, отмечая начало пути Эрика по второму этажу. Ищи теперь среди них ветра, то бишь эрисианина, в поле: если на первом этаже занавесами прикрывали голые каменные стены, то на втором с их помощью дизайнеры создавали и залы, и коридоры.

Кейси сориентировался сразу. Он быстро разослал охранников на заранее обговоренные точки второго этажа, а лучших бойцов из орденцев поставил у лестницы на третий.

2.

Бренда разжала пальцы, сняла их с перил. На полированной поверхности остались влажные отпечатки. Она не заметила, что часть её напряжения перелилась в физическое усилие. Опять поддалась эмоциям. В сумбуре мыслей появилась одна стоящая: "Быстрей бы с ним бой…" Но уцепиться за идею, обдумать её не удалось.

Рядом кто-то шумно вздохнул. Оказывается, вместе с Брендой переживали внезапный бой Дарт и Вирджиния. Альтиец успел натянуть только джинсы и теперь машинально грел ноги, наступая то левой ногой на правую, то наоборот. Зато спокойная Вирджиния стояла в многослойном одеянии, сверху — тонкая пушистая шаль, один конец которой заботливо прикрывал одно плечо альтийца. Дарт прислонил к себе молодую женщину и обнимал так крепко, точно боялся, что Вирджиния вот-вот вырвется и убежит. Альтиец встретился глазами с Брендой и задумчиво произнёс:

— Учти, Бренда, я не хочу обидеть тебя. Мне кажется, есть что-то психологическое в такой драке. Что-то такое, что сильно влияет на зрителя. Я знаю, что этого типа надо ненавидеть, но симпатизирую ему. Думаю, это действует обаяние одиночки. Один против всех! Невольно сочувствуешь… Очень интересный психологический аспект ритуала, тебе не кажется?

— Я поняла, на что ты намекаешь, — сухо ответила Бренда. — Но в моём случае ты не прав. Едва его поймали, я предвкушала момент, когда смогу снять с него маску. Охотничий азарт охраны сорвал мои планы. К сожалению, Орден Фортуны не оправдывает моих надежд… Вирджиния, передай слугам, чтобы готовили завтрак. Заснуть снова не удастся… Дарт, увидишь лейтенанта, попроси его зайти в библиотеку. Я хочу попробовать с ним кое о чём договориться.

Дарт хотел увести Вирджинию, но она вывернулась из его рук и, приложив пальчик к губам, кивнула на Бренду. Альтиец сообразил: женщина хочет остаться с Брендой наедине — и ушёл.

Догоняя племянницу, Вирджиния с усмешкой подумала и о себе: характер с давних пор, возможно, сильно изменился, а вот желание поинтриговать, намёком — невинным замечанием — подкорректировать ситуацию осталось. И почему бы в самом деле не подогреть личный интерес Бренды? Чем больше девушка будет об Эрике думать… Лишь бы не догадалась, что сказанное — всего лишь выдумка.

— Тебя не догонишь, Бренда.

— Что-то срочное?

— А ты не заметила? Когда Эрик повернул голову, чтобы взглянуть на тебя, — тебе не показалось в этом движении что-то знакомое?

Бренда остановить и озадаченно заглянула во внимательные глаза тёти.

— Разве он смотрел на меня? И почему именно мне это движение должно быть знакомо?

— Своих друзей я знаю наизусть, — спокойно отозвалась Вирджиния. — По-моему, Эрик — "золотой". Они ведь пару раз бывали у нас дома.

— Ты так полагаешь? А многих ли ты помнишь?

— Эрик, конечно, вырос, возмужал… Но это движение… Поворот всем телом, потом подбородок резко наверх… Неужели ты не припомнишь никого с таким характерным жестом?

— Вирджиния, не морочь мне голову. Жест — характерный, но он мог появиться и у взрослого человека.

— Выгляжу приставалой, — понимающе сказала Вирджиния, — всё — моё несносное любопытство. Извини, просто мне показалось, ты узнала… А, ладно. Пойду, оденусь.

Но, уходя, она оглянулась и затаённо улыбнулась: Бренда хмурила брови, явно пытаясь что-то вспомнить.

3.

Как раненый дикий зверь, он забился в нишу за ковром. Он не помнил, как нашёл это убежище, однако охранники устроили обыск (он слышал их голоса буквально в шаге от себя) и не наткнулись на его укромное местечко.

В упоении боем, где впервые в жизни пришлось драться всерьёз, он наконец по-настоящему узнал своё тело чувствительным, послушным, мгновенно реагирующим.

А сейчас Эрик боялся даже шевельнуть головой: она словно наполнилась тяжёлой жидкостью, которая при малейшем движении переливалась из стороны в сторону, заставляя морщиться, а то и дёргаться от боли. Кроме того, болела скула: на ступени он упал с размаху, не успев подстраховаться. Лопнувшая маска разодрала краями кожу. Болело всё тело. Наверняка места живого не осталось — сплошной синяк. И всё же Эрик позволил губам сложиться в снисходительную улыбку: он побит, но — ни одной серьёзной раны. Подумаешь, прокатили по ступеням! Головная боль пройдёт. Сотрясения вроде не получил…

Ему пришлось повозиться, чтобы достать из кармана ручку и блокнот. Посидел немного, уже с мечтательной улыбкой, и в неверном свете откуда-то сверху быстро заработал ручкой. Некоторое время он рассматривал результат, потом сунул блокнот на место. Через минуту Эрик спал, установив внутренний режим сна.

Даже воздух не дрогнул, когда перед нишей появилась гигантская крылатая тень. И ещё одна — крошечная. Огромное крыло когтем указало на карман Эрика, и Ант осторожно вытащил блокнот. В нужном месте лежала ручка. Ант бесшумно отодрал лист, свернул его в трубочку. Блокнот вернулся на место, после чего Ант важно поклонился в воздухе и юркнул за гобелены.

Неизвестный сел на пол, рядом с Эриком. Тяжёлая горячая ладонь плотно легла на лоб эрисианского воина.

Эрик во сне переживал недавний бой. Но путаные, беспорядочные фрагменты боя неожиданно пропали. Сон захлестнули серебристо-синие вихри. Они заполнили пространство перед внутренним взглядом Эрика. И ему стало легко, как в полёте.

4.

— Вы не можете такое сотворить! Ритуал этого не позволяет! — категорически заявил Кейси.

— Никто не узнает, — убеждала его Бренда. — Даже прислуга не поймёт…

— Он и так один, а вы хотите ему устроить подвох.

— Неужели до вас не дошло, лейтенант, что ритуал не игрушка! Соблюдение правил вам не даст форы. Вспомните, скольких охранников Эрик уже убрал из игры. Напомнить? Девятерых! А где гарантия, что в данный момент он не расправляется со следующими? Так дайте же мне форму Ордена Фортуны! На ней столько броненашивок, что никто не усомнится, что под нею охранник.

— Узнает прислуга.

— Откуда? Несколько охранников зайдут ко мне в покои, один останется — я выйду. Это всего лишь несколько часов, и я преподнесу вам Эрика на блюдечке с золотой каёмочкой!

В библиотеку без стука вошёл Дарт.

— О чём речь? — рассеянно спросил он.

Бренда насупилась и хотела отвернуться, но пригляделась к Дарту и насторожилась.

— Бренда хочет встать в карауле у лестницы. А ведь по правилам ритуала она должна дожидаться его на своём третьем этаже.

— Подождите, Кейси. Дарт, что с тобой? У тебя лицо какое-то странное. Что-то случилось?

— Бренда, ты была у себя после завтрака?

— Нет ещё.

— Зайди в свои апартаменты. Может, я плохой пророк, но, мне кажется, многое может измениться из-за того, что ты увидишь там.

Его поведение, и правда несколько необычное, заставило Бренду и Кейси без раздумий сорваться с места, предполагая что-нибудь страшное, вплоть до мысли, что обнаглевший Эрик сидит в её покоях.

Но в апартаментах пусто и тихо. Дарт обошёл Бренду и встал перед зеркалом величиной в человеческий рост.

— Твоя шутка не слишком удачна, — негодующе заговорила Бренда и осеклась.

На зеркале белел бумажный листок, чем-то прикреплённый к стеклу криво и непрочно.

Бренда сдёрнула листок и взглянула. Она не сразу узнала себя в лёгком наброске прелестной девичьей головки. Глаза, сонные и тревожные, выписаны особенно тщательно, хотя угадывалось, что с не меньшим удовольствием художник изобразил и встрёпанную со сна волну волос своей героини.

Не отрывая взгляда от портрета, Бренда пробормотала:

— Приготовил на материке… Несложно…

— И предугадал, что ты будешь именно такой? — покачал головой Дарт. — Бренда, Бренда, это ты сегодня утром. Заспанная, растерянная, взволнованная. Вглядись хорошенько: помнишь ли ты хоть один свой снимок в таком ракурсе?

— Любой снимок можно оживить на компьютере и сделать с ним всё, что угодно… Подождите-ка! В компании "золотых" был один художник — Стивен. Кейси, возьмите лист и попробуйте идентифицировать рисунок с манерой Стивена.

Почти бегом все поспешили в компьютерный центр замка. К общему облегчению, выяснилось, что питание уже налажено.

— Вы дружили? — с новым беспокойством спросил Дарт.

— Не надо так участливо смотреть на меня. Я не больная и не думаю, что Стивен принял участие в ритуале. Он честен для такого поступка. Тем более он женился по любви через месяц после моего отъезда с Эрис. А между нами были доверительные отношения настоящих друзей… Нет, я не думаю, что это Стивен. Но он преподавал, и, возможно, его манера письма… Ага, поехало!

После недолгих поисков компьютер начал выдавать информацию: Стивен с женой уехал на Гермес в отпуск, Стивен — профессиональный художник, рисунок же — дело рук дилетанта, который вряд ли представлял свои творения на суд зрителя, так что для сравнения аналогов не нашлось; косвенный поиск показал, что данного текста недостаточно, чтобы определить автора, так как печатные буквы написаны левой рукой.

— Какой текст? — удивилась Бренда.

— На обратной стороне рисунка, — объяснил Кейси и вывел текст на экран: "И чудный дар — всего мгновенье — я пью из чаши наслажденья, но им насытиться невмочь и грезить им готов всю ночь. И лишь она перед глазами — колдунья, властная над снами".

Девушка забрала лист с рисунком, вчиталась в неровные строки, в странно подпрыгивающие буквы.

— Писал в темноте — или ранен, — предположил лейтенант, — видите, последняя строка читается с трудом, а последнее слово размазано, будто рука отказалась повиноваться.

— Скорее, ранен. В темноте так не порисуешь.

… А на зеркальной раме наверху сидел самодовольный Ант, болтал ножками и пел песенку, какой он мудрый и хитрый, благородный и внимательный.

5.

Яростным броском меч послан в настенный пластиковый щит для метания сурикенов и ножей. Обломки стенда с оглушительным грохотом рухнули на пол, а меч, мелко дрожа, остался в каменной стене.

В спортивном зале никого. Бренда медленно опустилась на скамейку, разминая плечо, ноющее после резкого рывка. Что имел в виду Дарт, говоря, что после созерцания ею рисунка многое может измениться? Он решил, она растает от умиления? Неужели она выглядит такой сентиментальной? Или Дарт стал романтиком от общения с Вирджинией? Стихи можно сдуть откуда угодно. Приятно, конечно, получить их. Но что это — искренние чувства или насмешка? А Кейси так и не разрешил переодеться охранником…

Она исподлобья взглянула на листок бумаги. Нет, Бренда не хотела узнавать себя в этом воплощении нежной чувственности. В незнакомке всё слишком мягко: припухлое со сна лицо, изысканный очерк лица… Девушка печально посмотрела на портрет. Для незнакомки с рисунка этот мир слишком жесток. Она подобна тепличному растению, безмятежному и роскошному, как… как роза.

Бренда схватила листок и стилетом пришпилила к следующему щиту. Она чувствовала: рисунок опасен, он будит в ней что-то беспомощное, слабое. Поэтому она вырвала из стены меч и вскинула его, метя в бумагу.

Обвалился, прогрохотав, ещё один щит. А в воздухе с бумагой в ручках завис Ант. Лицо крылатого малыша казалось странно потерянным. Он даже не ругался — просто вис в пространстве, слегка жужжа крылышками, и смотрел на Бренду.

В томительной тишине Бренда отвернулась и пошла из зала, с лязгом вкладывая меч в ножны.

6.

Спать не хотелось, и это немного удивляло, так как Эрик всегда считал себя великим любителем поспать. Но он чувствовал себя настолько хорошо, что безудержно, хоть и неслышно рассмеялся.

Эрик подвигался, проверяя мышцы, и ему понравились здоровые ощущения. С опаской надавив на места, недавно болезненно нывшие, Эрик убедился, что синяки исчезли. Уже надеясь на щедрое, всеобъемлющее чудо, он дотронулся до щеки: голова не болела; правда, ссадина на скуле от разбитой маски осталась, но и её он почти не ощущал. Что ж, великолепно!

Он подтянул ноги и сел удобнее. Итак, что мы имеем? Ровно сутки до конца ритуала. Здоровое, неповреждённое тело (и голодное — жизнерадостно ухмыльнулся он). Два меча. Один стилет и горсть сурикенов он оставил на лестнице. Но оружия достаточно для новой серьёзной драки. Что там ещё? Войско в двадцать человек. И — Бренда.

Эрик сунул руку в карман. Рисунок из блокнота пропал. Но он же помнил, как рисовал. Приснилось? Он пошарил вокруг — вдруг выронил? — нащупал маску и со вздохом повертел её в руках. Починить невозможно. Что же делать?.. Отрезал от плаща полоску и обмотал маску, прорезал глазницы. Готово!

Он почувствовал, как нарастает напряжение. Отдохнувшее, обновлённое тело требовало движения, которое избавило бы от избытка кипящей в нём энергии.

Эрик выпрямился во весь рост, вышел из ниши к окну. Звезда Эрис то и дело пропадала за небольшими, быстро летящими тучами. Тени от стен, мебели, штор стали более отчётливыми, чем утром. Значит, время перевалило за послеобеденное.

От неплотно закрытого окна пахнуло влажным воздухом. Широкие плечи Эрика содрогнулись. Он жадно вдыхал терпкий, солёный запах моря и словно наполнялся его глубоким дыханием и мощью…

И он решился на сумасшедший, как ему казалось, шаг, не подозревая, что выполняет желание такой же нетерпеливой Бренды.

7.

Кто-то спешно вызывал Дарта; кто-то, забыв о приказе лейтенанта, срывался с места и мчался в галерею второго этажа.

По широкой, просматриваемой со всех сторон галерее шёл Эрик. Его походка отличалась уверенностью и размашистостью. В руках он держал мечи, оружие покачивалось в такт его мерному шагу.

Только один охранник попытался сразу же убить его. Другой еле успел ударить по стволу луч-автомата, чтобы заряд ушёл в потолок. Когда разъярённый, излишне ретивый наёмник раскрыл рот накричать на товарища, он всё же среагировал на его короткий кивок в сторону. И промолчал. Привлечённая суматохой прислуга восхищённо следила за внушительной фигурой Эрика. Момент явно не из тех, когда можно и нужно стрелять в Эрика.

Теперь наёмники, не сговариваясь, ждали, пока Эрик подойдёт к лестнице на третий этаж — к лестнице, ведущей к Бренде. Они будто загадали: встань воин-одиночка на первую ступень — и начнётся свирепая бойня.

Эрик остановился в метрах трёх от лестницы.

Все: и наёмники, и прислуга — столпились вокруг эрисианина на почтительном расстоянии и ничего не предпринимали, потому что не понимали ситуации. Многие из охраны про себя страстно мечтали, чтобы поскорее появился Кейси и разрешил неожиданную проблему.

Сначала появилась предупреждённая Антом Бренда в сопровождении сгорающих от любопытства Дарта и Вирджинии. При виде девушки Эрик медленно поднял мечи, и на мгновения сверкающий дождь полускрыл высокую фигуру воина. Наёмники невольно затаили дыхание, профессионально стараясь вычислить траекторию мечей. Ближайший к ним эрисианин снисходительно объяснил, что в таком мелькании им вовеки ничего не понять, так как Эрик, по ритуалу, приветствует Бренду приёмом из "высокого класса", а посвящённых и владеющих "высоким классом" — единицы.

Оружие резко замерло, и Эрик с достоинством опустился на одно колено. Его руки в перчатках лежали на гардах мечей, вытянутых клинками назад.

— Что это он? — взволнованно прошептал Дарт. Он по-детски переживал уже любое происшествие, радовался всему необычному и настроился настолько выжидательно, что без удивления, но с радостью принял бы даже волшебство. Куда только девались его несколько отчуждённые, чопорные манеры столичного гостя.

— Он пришёл с просьбой, — шёпотом же откликнулась Вирджиния, не сдерживая улыбки при виде ребячливой заинтересованности своего избранника.

Мимо торопливо прошагал Кейси и встал перед Эриком. Тоже пока не разобрался в обстановке и вопросительно оглянулся на Бренду. Девушка медленно сошла со ступеней.

— Чего ты просишь?

— Мне не нравится ждать. Я не хочу прятаться по углам, как крыса. Я предлагаю два боя прямо сейчас: один — со всей твоей охраной, второй — с тобой, Бренда.

— Ты уверен, что второй бой состоится?

Эрик улыбнулся. Девушка заворожённо засмотрелась на его насмешливый рот и вдруг поняла, что он, этот незнакомец, знаком ей. Сердце беспокойно застучало. Бренда лихорадочно перебирала в памяти лица "золотых". Всех и не вспомнить. Кто из них занимался "высоким классом"? Конан, Стивен… Но чей-то образ упрямо таился в памяти, замер в тени — всего лишь движение губ… Господи, кто он…

— Так ты даёшь своё разрешение?

Мир сомкнулся до небольшого пространства.

— Как ты хочешь драться? Со всеми сразу или?..

— Решать тебе, Бренда. Я лишь проситель. Хозяйка положения — ты.

Бренда внутренне подобралась, сконцентрировала все силы и "ударила", стремясь проникнуть в мысли незнакомца, как сотворила это раньше с Вирджинией. Но удар пришёлся в глухую преграду, в которой просто-напросто увяз. Эрик стоял, спокойно выжидая, и девушка знала, что он ничего не почувствовал. Значит, находился под чужой защитой. Интересно, знает ли он о ней…

— Кейси, что скажете?

— Думаю, нам надо посоветоваться.

— Я подожду! — заявил Эрик и из коленопреклонённого положения быстро пересел в позу "лотос". Острия мечей теперь вытянулись вперёд.

Наёмники и Бренда прошли на третий этаж, в библиотеку, оставив двоих следить за Эриком.

Чуть позже к ним присоединился Дарт. Пока озадаченные охранники рассаживались в ожидании совещания, Дарт, сияя, объявил:

— Бренда, ваша планета уникальна! Я уже жду появления крылатых драконов, кентавров, замковых привидений, русалок и… и…

— Странные ты делаешь выводы из простейшего нарушения ритуала, — ехидно заметила девушка.

— Всё это так неожиданно и волнующе! — продолжал восторгаться альтиец, и, кажется, никто не понимал, всерьёз он или ёрничает.

Поэтому лейтенант недовольно нахмурился и, проворчав что-то вроде: "Никаких условий для нормальной работы!", намекнул, обращаясь к Бренде:

— Мне кажется, вы проверили этого человека? Может, ваши наблюдения помогут нам в данном случае?

— Хотела проверить. Натолкнулась на мощную защиту.

— О! — многозначительно воскликнул Дарт.

Бренда с минуту внимательно смотрела на него: точно, альтиец развлекается на всю катушку. Промолчала. Не она ли сама недавно кому-то объясняла присутствие Дарта на планете как прихоть богача. Придётся терпеть. Да и ради Вирджинии…

— Итак, Эрик в любом случае прав: второй бой состоится. Вы заметили, как быстро он восстановился? Утром он едва отбился, а сейчас… Дарт, закрой рот. У нас серьёзный разговор.

— Слушаю и повинуюсь, моя богиня!

— Вот расскажу Вирджинии, кто твоя богиня…

— Основное различие между женщиной и богиней… — важно начал Дарт, но рассерженный Кейси непочтительно перебил его:

— Бренда, что нужно, чтобы победили вы?

— Вымотать его. Не давать ни малейшей передышки. Чтобы тот, кто помогает Эрику, не смог бы приблизиться к нему и дать ему шанс. Эрик должен биться не меньше получаса.

Кейси что-то прикинул и скомандовал отделению Ордена:

— Избавляемся от лучевого оружия. Эрисианин идеально выполняет условия игры: девятеро наших коллег были только оглушены. Так что пусть никто не заикнётся, что в бою "один против всех" мы оказались убийцами. Судя по словам нашей хозяйки, до смертельного финала она поединок доводить тоже не собирается. Я правильно вас понял? (Бренда кивнула) Против Эрика сражаемся парами. В серьёзный бой не вступать, водить его по кругу. Пусть считает нас трусами. У нас десять пар, минимальное время для каждой — две-три минуты. Меня поняли? Вопросы есть?

— Есть, — отозвался один. — Туманно это немного — вымотать. Бесцельно как-то. Что произойдёт, если упадёт маска эрисианина?

— Игра будет продолжена, — ответила Бренда. — Если хотите в качестве цели попытаться снять маску — пожалуйста.

Лейтенант спустился и объявил Эрику решение. Тот согласился.

Пока охранники разбивались на пары, Эрик снял рубашку, расстегнул ремни с сурикенами; вынул из сапог стилеты, положил на ремни, там же примостились складные ножи с бёдер и боевые перчатки. Было ли это просто освобождение от лишнего груза или намеренная демонстрация силы как психологическая атака — но охранники обернулись к Эрику и молча следили за каждым его жестом.

А он деловито стянул с себя бронежилет, оставшись в чёрной майке и в свободных, чёрных же штанах. Последней на кучу одежды и оружия легла размотанная с кисти цепь. Эрисианин оставил себе лишь два меча. Запасной складной висел у него на спине, в ножнах перекрещенных ремней, да на левой руке, от кисти до локтя, два ремешка поддерживали стилет…

И, наконец, словно в тренировочном зале, Эрик основательно потоптался на месте, будто пробуя наилучшую точку опоры. И застыл, выпрямившись, — олицетворение самой мощи: широкоплечий, загорелый, уверенный.

8.

Бренда перехватила взгляды прислуги — на Эрика восхищённые, на неё — с надеждой. Рядом вздохнула Вирджиния — с таким сладостным стоном, что встревоженный Дарт тут же забыл о своём игривом настроении и поспешил увести её. Бренда слышала, как Дарт что-то недовольно выговаривает молодой женщине, а она весело смеётся в ответ… Надо же. Три дня — и Дарт превратился в ревнивца!

Кивнув девушкам из прислуги, Бренда медленно пошла к апартаментам. Здесь она сняла свои привычные джинсы и джемпер, и горничные помогли надеть ей мягкие штаны и замшевую рубашку. Одна из них было набросила на плечо Бренды ремень для сурикенов, но девушка жестом (говорить не хотелось) показала, чтобы ремень убрали. Горничные усадили её перед зеркалом, расчесали густую волну её русых волос, заплели косу и укрепили сеточкой, чтобы не мешали в поединке.

Горничные вышли.

Посидев немного в гнетущей тишине, Бренда опустилась на колени, села расслабленно. Но что-то не позволяло медитировать. Копание в памяти тоже не принесло результата: лица мелькали разные, до конца не оформленные, и ни одно не накладывалось на видимую часть лица Эрика. Она неспешно поднялась и ясно почувствовала, как тошнит от неопределённости. "Через час всё закончится, — почти молитвенно уговаривала она себя. — Через час всё закончится. И я буду свободна… На какое-то время".

Её внимание внезапно привлёк туалетный столик перед зеркалом. Какая-то мелочь не вписывалась в привычную картину. Всё ещё рассеянно глядя перед собой, Бренда машинально взяла из кучки небрежно вываленных из шкатулки драгоценностей нить зеленовато-серых "мерцающих". Среди своих безделушек она такой вещи не помнила. Нить потянула за что-то — замочек колье был завёрнут в бумагу. Заинтересованная Бренда — подарок от деда? — нагнулась к единственной включенной лампе, и "мерцающие" вспыхнули золотистыми огоньками: "Камни я выбирал под цвет твоих глаз, какими я их помню. Как бы хотелось с тобой не мечи скрестить, а взять тебя за руку и увести в цветы. Знаешь ли, Бренда, что за городом есть удивительная лесная поляна с не тронутой людьми красотой? Заросли цветов там выше головы, а запах кружит голову, пьянит до самых сладких грёз. Там я часто мечтал о тебе и тосковал. Как я жалел, что ты не приезжала на каникулы! Как часто я вспоминал… А впрочем, по правилам ритуала делиться воспоминаниями нельзя, не правда ли? И всё-таки жаль, что ты внучка правителя — и Бренда. Возможно, будь всё иначе, мы давно были бы вместе. Прости за многословие, но знать, что ты прочтёшь записку, — уже счастье. До свидания, Бренда! До скорого решающего свидания!"

Бренда не стала искать образ Эрика. Перечитывая мечтательные строки о цветах, она плакала о Рэссе, о человеке, с которым она чувствовала себя такой счастливой и защищённой. Что же делать? Убить Эрика? Или сыграть в поддавки с человеком, который потом останется рядом на всю жизнь, к которому она уже против своей воли ощущала влечение? А может, устроить ничью? В каждом бою изматывать Эрика до крайней усталости и дотянуть, поединок за поединком, до конца ритуального срока? А пока назначат новый и время дойдёт до него, поискать Рэсса? Ведь только он может помочь! Но в чём? Она уже сама запуталась, чего хочет…

Бренда закрыла глаза, не в силах сдержать слёз, вцепилась зубами в палец: "Мне нужна боль, мне нужен Рэсс…"

Она не услышала, как рывком открылось дверь, — стояла, раскачиваясь, с забытой запиской в руках, и плакала. Ослепшая от слёз, оглушённая напряжённым давлением на уши, она безвольной куклой мотнулась в чьих-то сильных руках. Этот резкий жест вдруг возвратил Бренду в далёкое прошлое. Жаркая волна обдала её: она, маленькая, недавно прозревшая Литта, с надеждой подняла глаза на Рэсса.

И отшатнулась.

— Здравствуй, маленькая надменная дама.

9.

Этого человека она не знала и не знает. Изумлённо всматриваясь в него и непроизвольно вытирая слёзы, Бренда так же непроизвольно качала головой. Почему он писал о воспоминаниях? Нет, она его не знает. Может, портила всё свежая ссадина на скуле? Лицо с очень внимательными глазами — резкое, как внезапный удар, лицо хищника — отличалось опасной красотой — и настораживающей, и влекущей; ноздри прямого носа слегка раздувались от сдерживаемого напряжения, между бровями беспокойная морщинка, недовольный рот подёргивается. Эрик смотрел на неё сверху вниз — и ей странно стало, приятно, что вот стоит большой человек и, наверное, уже считает её своей женой. Она прочувствовала его недавнее объятие и вдруг забеспокоилась. А Эрик улыбнулся ей, и уголок верхней губы чуть вздёрнулся — до боли знакомо.

"Маленькая надменная дама"?! Вот уж о ком она никогда бы не подумала… Бренда ладонями вытерла мокрые щёки и глубоко вздохнула.

— Что ж, здравствуй, большой насмешливый волк.

— Не ожидала?

Он отступил и, ласково сжав её ладонь, склонился в поцелуе.

В комнату ворвался прихрамывающий Кейси, за ним — охранники. Интересно, что с ними сделал Эрик, если они появились только сейчас?

— Всё нормально, Бренда?

— Да, Кейси. Знакомьтесь — это Крис.

— Вы знакомы? — подозрительно спросил лейтенант.

— У нас такое знакомство, что Эриком я его просто представить не могла.

— Ну, положим, такое дело, как танцы, у нас на пару неплохо получалось, — улыбнулся Эрик.

— В прошлом Крис предводительствовал враждебной "золотым" группировкой.

— А уж с одной "золотой" как враждовал! И, как в старые добрые времена, мы снова сталкиваемся в боевой ситуации. Мне бы хотелось побыстрее закончить с нашим делом. Бренда, как ты смотришь на это?

— Почему ты без маски?

— Сорвали твои альтийские друзья. В самом начале боя. У них почему-то было странное стремление увидеть моё лицо, и они не столько дрались, сколько пытались снять с меня этот кусок пластика. Бренда, ты не ответила…

— Я не могу драться в полную силу с человеком усталым. Это будет нечестный бой.

— Начинается, — пробормотал Эрик и объяснил присутствующим: — Так она мне уже отвечала несколько лет тому назад. Бренда, ты помнишь, чем это кончилось?

— Помню. Ты незаконно присвоил победу себе на основании моего и Стивена отказа. Но сейчас ситуация совершенно другая. Я должна признаться тебе, — глядя в укоризненные глаза лейтенанта, но обращаясь к Эрику, сказала Бренда, — когда ты предложил покончить разом со всем ритуалом, я обрадовалась. Я договорилась с орденцами, что они утомят тебя бесконечными боями, доведут тебя до такой степени, что ты будешь падать с ног от усталости. И тогда моя победа — дело решённое. Но у меня было время поразмыслить. Я поняла, что не смогу драться с человеком, выжатым, как лимон. А потом представила, как это будет выглядеть в глазах эрисиан (лейтенант одобрительно и с видимым облегчением склонил голову).

— Чего же ты хочешь?

— Чтобы от меня отстали с идиотскими вопросами и не менее идиотскими ритуалами! — с горечью вырвалось у Бренды.

Эрик поднял руку и нерешительно опустил. Когда Бренда сообразила значение этого жеста, она про себя ахнула от негодования: он хотел погладить её по голове! Как ребёнка! Неужели она выглядит настолько плачевно, что может вызвать подобные желания в окружающих?

И тут же новая странная мысль поразила её — с чего бы она начала интересоваться такими вещами: почему лицо Эрика меняется? То оно жёсткое — лицо прирождённого воина, то, как сейчас, — мягкое и даже добродушное? Может, зависит от того, как уложены волосы: когда он только появился, они были откинуты назад, а теперь, рассыпанные по плечам, чуть вьющиеся, волосы слегка округляют, смягчают резкие черты лица Эрика… Содержание собственных мыслей привело её в ужас. Господи, о чём она начала думать?!

— Глупости! — испуганно проговорила Бренда и наконец взяла себя в руки, сухо добавила: — Хорошо. Я предлагаю следующее. Остаток вечера мы проводим в дружеской обстановке. Затем хорошенько высыпаемся и завтра, с утра, доигрываем ритуальный финал. Эрик, я распоряжусь, чтобы тебе приготовили комнату.

Эрик улыбнулся странной медленной улыбкой, как будто в покоях находились лишь они двое.

10.

Зеркало лгало, лгало, лгало. Вероятно, из-за того что захотелось схитрить, и на столике перед зеркалом громоздился канделябр в семь свечей. Бренда сдвинула канделябр, чтобы тени наполовину скрыли лицо. Отражение оказалось хмурой, даже насупленной девушкой с тяжёлым взглядом небольших глаз. Тени лишь подчеркнули высокие скулы, правильную линию носа. Бренда представила рядом с собой Эрика и отвела глаза от зеркала. Они явно не подходили друг к другу. Но и прежние Эрики шли на ритуал ради власти, а не ради прекрасной дамы. А история гласит, что обе Бренды были счастливы в браке. С другой стороны, каждая из них считалась красавицей.

— А я всего лишь ключ от власти, — стиснула Бренда кулаки.

Она вдруг вспомнила самодовольную фигурку Анта вчерашним днём. Ант что-то знал. Или предполагал? Что? Крылатый малыш — абориген Эрис. Может, он почувствовал незримое присутствие защитника Эрика? Или он с первого момента знал, что Эрик — Крис? Что это даёт для ясности ситуации? И почему тогда малыш смерил её взглядом, точно оценил не в её пользу? Значит ли это, что победа Эрика предрешена? Здесь что-то не так.

… В углу столовой, за маленьким чайным столиком, сидели, тихо переговариваясь, Дарт и Эрик. Едва Бренда подошла к ним, оба учтиво встали. Девушка кивнула и села.

— Познакомились?

— О Крисе ты мне не рассказывала, — упрекнул её Дарт.

— Смешно. Можно подумать, я тебе вообще что-то рассказывала, кроме легенды и нескольких баек о "золотых", — усмехнулась девушка. — Я не помешала вашей беседе?

— Излагаю некоторые подробности жизни на Эрис, — объяснил Эрик.

— Я посижу с вами немного? А то здешняя жизнь для меня тоже стала далёкой.

— Конечно, Бренда. Я очень рад твоему интересу.

Он решил посмеяться? Пусть. Она явилась сюда с определённой целью и выполнит своё намерение.

Вежливость позволяла ей прямо смотреть в лица. Замеченное заставило её помимо воли сузить глаза: ссадины на скуле Эрика как не бывало.

Когда он расслабился от её внешнего дружелюбия, она снова ударила. Прорыв Бренда вела в слой поля, где — она знала — найдёт присутствие чужака и увидит его.

Дарт ошарашенно вскочил: Эрик вздрогнул и бессильно осел в кресле. Девушка холодно смотрела на обмякшее тело.

Она чувствовала и стыд, и разочарование. Ей не удалось найти чужака. Но отсутствие желаемого результата ещё не означало отсутствие предполагаемого защитника Эрика. В ментальной оболочке беспомощного сейчас воина, Бренда обнаружила хитроумное сплетение, похожее на настоящую крепость. Защита не оберегала от вооружённого проникновения, но отлично срабатывало при смертельной опасности для физического тела хозяина. Эрик могли ранить, покалечить, но он продолжал жить и быстро восстанавливаться. Тело Эрика обволакивала просто чудовищная сила. Да, защитник Эрика — профи в своём деле посерьёзнее, чем Бренда.

Разбираясь в технике вмешательства в энергополе воина, Бренда с удивлением убедилась, что при близком рассмотрении оболочка Эрика выглядит, в сущности, его собственной. Она заподозрила, что некто просто слегка подкорректировал защитные структуры Эрика. Зачем? Неужели Дарт прав, и кто-то — не эрисианин — хочет её брака именно с Крисом? А потому решил уравнять их силы? Тогда почему сию минуту защита оказалась такой слабой, что её удар, равносильный предыдущему и ранее совершенно эрисианином не замеченный, теперь выбил из него сознание?.. А если для поддержания структур в необходимом положении требуется постоянное присутствие защитника? Тогда реакция воина становится понятной.

— Твои штучки? — хмуро спросил Дарт, склонившись над Эриком и отыскивая на безвольной руке пульс. — Что тебе от него нужно?

— Самой малости — чтобы он исчез. Не беспокойся: минуты через две он придёт в себя. Что ты нервничаешь? Вы же почти не знакомы?

Дарт взглянул на Бренду — оценивающе — будто решал, поймёт ли она то, что он скажет.

— Да, незнакомы. Но — нервничаю. Мне нравится Эрик. И мне в последнее время не нравишься ты, которая из любого человека старается сделать чудовище или врага. Бренда, очнись! Ты среди людей… Ты куда?

— Спать. Спокойной ночи, Дарт. Передай мои извинения Эрику.

11.

Замок спал.

Спали все, ведь теперь охрану не надо выставлять. Большинство обитателей замка засыпало тяжело, возбуждённое и захваченное мыслями о завтрашней возможной трагедии, гадая о возможной развязке.

Спал Дарт, сжимая в руках тонкий браслетик Вирджинии. Он нашёл его вечером в библиотеке и твёрдо решился требовать за находку награды.

Спала Вирджиния с улыбкой неожиданно нежного рта. Она уже знала, что Дарт нашёл оставленный ею браслет, и с нетерпением ждала утра.

Спал Эрик и не видел, как в его комнате сгустились тени и образовали одну громадную крылатую тень. Тень неподвижно высилась посреди комнаты, затем, убедившись, что человек в глубоком сне, с неотвратимостью вздымающегося к небу дыма переместилось к аккуратно сложенным вещам Эрика. Сухие когтистые пальцы одной руки уверенно обхватили рукоять меча, другой существо придерживало ножны. Клинок вкрадчиво заскользил из своего убежища, и вскоре меч Эрика осторожно положили на ковёр, а ножны приняли чужой им меч. Существо, видимо, предполагало, что ножны не подойдут, поэтому оружие двигалось медленнее предыдущего. Однако всё прошло благополучно. Меч вошёл в ножны, как по маслу. Крылатая тень, прихватив меч Эрика и проведя ладонью перед закрытыми глазами воина, вновь скрылось.

Спала и проснулась Бренда — от едва заметного движение во сне.

Изучая ментальную оболочку Эрика, девушка настроилась на её излучение, и любое постороннее прикосновение или проникновение в его защиту она чувствовала сразу. Словно ветром шевельнуло шторы — вот на что это было похоже. Воздух — воздух? — вокруг Эрика дрогнул и опять застыл.

Девушка села на постели и зябко закуталась в одеяло.

К Эрику приходил его защитник — или покровитель. Кто помогает Эрику? Хотя нет. Вопрос поставлен глупо. Скорее так: как узнать, кто помогает Эрику? И помогает ли? Вирджиния тоже думала, что смогла заключить договор с "холодными", пока не стала заводной игрушкой в их руках. Итак — как узнать? Ответ: надо поставить Эрика в ситуацию смертельной опасности. Что нужно для этого? Дополнительная энергия. Где её взять?

Память быстро перебрала уголки замкового оружейного склада. Силы оружия, сошедшего с конвейера, явно не хватало. Необходимо оружие, сработанное человеческими руками (Бренда ностальгически вздохнула об оставленном на Альте мече-"паучке" и тут же забыла о нём — некогда думать о недостижимом). Не бежать же сию минуту на материк, в оружейный зал деда!

Бренда застыла, вернулась к мысли, пытаясь определиться. Что-то есть в этом её мысленном восклицании… Оружейная комната! Не зал, а комната — здесь, на острове! Дед же говорил однажды… Почему бы не поискать её?

Бренда накинула халатик и поспешила к двери.

То, что она собиралась проделать с оружием, она пробовала делать лишь с яблоками.

12.

Лейтенант спал в библиотеке, в уютном кресле. Предпоследний том "Современной истории Эрис" — "Двадцатилетняя война", раскрытый на середине, лежал на его коленях. Кейси снились развалины города, который сожгли эрисиане, узнав, что в нём скопились мутировавшие субстанции — "холодные". Он видел, как мертвенно-зелёные огни вспыхивали вдруг и угасали над серым, сворачивающимся сожжённой бумагой пеплом; как люди, вооружённые мечами, гнали почти прозрачные тени в очистительное пламя…

В открытое окно рокотало море — Кейси воспринимал глухой ропот как звучание собственного сна. Однако он чувствовал, что его тревожит нечто извне, за границами сна; может, нарастание шума?

Тяжёлая книга с тонкими глянцевыми страницами шевельнулась. Ант, кряхтя, понатужился, и том "Истории" съехал с коленей Кейси и упал на паркет со смачным шлепком. Лейтенант вздрогнул и мигом вскочил с бластером наготове. Оценив обстановку и поняв, что его испугала упавшая книга, он облегчённо улыбнулся, хотя в пальцах ещё некоторое время отдавало мелкой дрожью. Кейси нагнулся за томом "Истории" и увидел стоявшего на обложке крылатого малыша.

— Ант?

И поднял книгу вместе с малышом.

— Ты специально столкнул её?

Ант вцепился в манжету рубашки Кейси, выглядывавшей из рукава его куртки и, кажется, всерьёз пытался тащить лейтенанта куда-то.

До сих пор Кейси вплотную не сталкивался с Антом, держал его существование на периферии сознания. Он знал, что крылатый разумен. Но мало ли инопланетных зверюшек с примитивным разумом держат люди как домашних любимцев. Потому-то лейтенант привык считать их принадлежностью одного хозяина. Правда, Ант свободно общался со всеми, а сейчас понуждал к действию, по сути, совсем незнакомого ему человека. Кейси заинтересовался и последовал за малышом.

Они, словно играя в догонялки, пронеслись вихрем вниз по коридорам, тихим и сонным. У лейтенанта было мелькнула мысль, не ведёт ли его крылатый малыш в какую-нибудь ловушку. Додумать не успел: Ант затрепетал перед неприметной дверью в тупике одного из подвальных переходов.

Кейси нерешительно потянул за ручку, потом дёрнул. Глухо. Дверь прочно заперта…

Человек пожал плечами. Малыш внезапно принялся биться о дверь всем телом, будто обречённая муха о стекло. Не выдержав отчаянного зрелища — Ант бился изо всех сил — Кейси поймал малыша и резко спросил:

— Там Бренда?

Крылатый закивал.

Тогда лейтенант отпустил его и лучом бластера прочертил в двери круг, центром которого стала дверная ручка.

Но Кейси пришёл слишком поздно.

13.

Над островом пасмурно полыхало сумасшедшее небо. От беспрестанных молний потусторонне-белого цвета содрогался ненормально-зеленоватый воздух. Волны покрылись грязной серой пеной от собственного буйства и в блеске молний двигались дёргаными кадрами старого фильма. Пространство ревело, иссечённое тонкими, острыми иглами дождя.

14.

А в маленькой, тускло освещённой комнате с забытым оружием застоялась тишина.

Посреди комнаты, на тяжёлом старинном щите, вцепившись в рукояти двух мечей — для эрисиан музейный экспонат — лежала Бренда. Глаза закрыты, рот холодно и жёстко сжат.

Первое поспешное желание Кейси — поднять её: девушка казалась такой хрупкой на груде грубого металла. Но, осознав происходящее, руки от Бренды отдёрнул судорожно. Узкие девичьи кисти мерно взбухали и опадали, а оружие мелко, еле различимой дрожью вибрировало.

Он оглянулся на Анта. Тот сидел между свечами на принесённом, видимо, Брендой канделябре и, кажется, ожидал, чем всё закончится. Значит, сделать ничего нельзя.

Лейтенант сел на ступени у входа, прислонился к двери и тоже приготовился к долгому ожиданию. Кто знает, может, Бренде пригодится сторож… Он так и не понял, зачем Ант привёл его сюда. Наверное, приди они раньше, смысл был бы. Скажем, отговорить девушку от странного, пугающего действа. Или Ант боялся, что Бренда будет беспомощна в такой момент?..

15.

— Зачем вы это сделали?

— Так надо.

— Это нечестно по отношению к Эрику.

— Мужская солидарность? Вы не знаете того, что я знаю о нём.

— Значит, нечестен Эрик?

— Только он об этом не знает.

— Вам нравится быть загадочной.

— Нет. Меня вынуждает необходимость молчать.

— Бренда, вспомните: у Эрика нет такой силы, как у вас. В крайнем случае… Да ведь в драке с моими солдатами он полагался в основном не на силу, а на приёмы. А вы сейчас набрали такую мощь, что можете одним ударом убить его.

— Не уверена, лейтенант.

— То есть Эрик не показал себя реально? Но он был ранен и — серьёзно. Всё-таки он уязвим.

— Несколько часов отдыха — и он забыл о своих ранах.

— Так успокойте меня, объясните ситуацию. Эрик блефует?

— Кейси, вам не кажется, что вы делаете из меня всеведущую? Если я такова в ваших глазах, спешу разочаровать: точно я ничего не знаю. Могу лишь кое-что предполагать.

Бренда плотнее запахнула халатик, подхватила канделябр с примостившимся на нём Антом и направилась из комнаты.

А Кейси заворожённо смотрел на горки сероватого песка на полу — на всё, что осталось от оружия.

День третий.

1.

Эрик открыл глаза, слабо и полусонно улыбаясь. Спохватившись, он стал припоминать, что же такое радостное ему привиделось. Неясные обрывки сна ещё витали в покоях почти забытым намёком, но уловить приснившиеся события в полном объёме невозможно. Единственное, что уцелело от несомненно счастливого сновидения, — это задорная фраза, сказанная кем-то, кто Эрику наверняка бы понравился, встреть он этого человека наяву. И Эрик с удовольствием повторил вслух:

— Клянусь звездой и именем!

2.

К условленному часу нервы всех обитателей замка никуда не годились. Все дружно психовали и старательно обходили друг друга. Орденцы, по роду своей деятельности привычные к таким нервотрёпочным ситуациям, ещё крепились. Их напряжение было сродни нетерпению болельщиков, приглашённых на финал спортивных соревнований.

Площадку коридора оставили только для двоих. Зрители расположились у балюстрады верхнего этажа и на лестницах по обе стороны от "ристалища".

В тяжело набрякшей переживаниями тишине на площадке сначала появился Эрик. Он был спокоен и собран, хотя пристально следивший за ним зритель мог бы заметить, что время от времени эрисианский воин недоумённо поглядывает на основной меч в правой руке.

Бренда вышла стремительно.

За нею спешили ошеломлённые горничные и перепуганная Вирджиния, а Дарт остановился у первой же колонны коридора и безнадёжно махнул рукой.

Беспокойный говорок зрителей всколыхнул тишину и замер.

Традиционно, по условиям обряда, Эрик для последнего боя надел набедренную кольчугу из мелких металлических чешуек, кованые наручи и взял два меча — вот и всё его снаряжение.

Так же традиционно Бренда должна была надеть джинсы и замшевую рубашку, что она и сделала вчера. Но сегодня из одежды на ней только два куска кольчуги защищали грудь и бёдра. Эрик надел мягкие сандалии — она выскочила босая. Никаких украшений. Волосы небрежно собраны в "хвост".

Вирджиния остановилась, сжала руки на груди, а Бренда почти побежала к Эрику.

Её трясло от переизбытка силы, клокочущей внутри. Поэтому первый удар оказался чуть видимым: призрачное движение — и меч обрушился на воина. Эрик едва успел выставить блок из скрещённых мечей. От ошарашивающей мощи удара он пролетел несколько метров, прежде чем свалиться. Зрители коротко вздохнули: левый меч Эрика разлетелся на куски.

Девушка смотрела на воина со странным выражением лица: то ли жалела из-за оружия, то ли презирала. Мягко покачиваясь, она скользяще двинулась вперёд.

Эрик поднялся и шагнул навстречу.

Бренда невольно замедлила шаг. Он улыбался. Он неудержимо улыбался! Как мальчишка, который получил в день рождения именно то, что очень хотел.

Ему что — понравилось?! Растерянность девушки сменилась яростью. Она уже не думала о хитроумных приёмах — пользовалась мечом как топором, полагаясь на мощь, рвущуюся изо всех пор её тела. Правда, последний удар дрогнул: она увидела смазанную кровь на ногах воина, поняла, что воин ранен осколками разбитого меча.

В следующий миг Бренда с трудом удержала меч в руках. Эрик ушёл из-под удара и провёл странный приём, почти выкрутивший её правое оружие. Получилось, воин напомнил, что полагаться на силу, пусть даже чудовищную, не стоит в поединке с мастером.

А он, судя по всему, настоящий мастер. Бренда ещё не успела опомниться от осознания, что её демонстрация мощи с треском провалилась, а уже защищалась от серии коротких колющих ударов. Несколько она пропустила, краем глаза увидела заливающие собственное тело струйки крови. "Этого не может быть! Неужели я расслабилась на Альте с тамошними бойцами?!" — внезапная мысль испугала её. Противник немедленно воспользовался заминкой девушки: он навязал ей такой скоростной бой, что Бренда долго не могла найти момента для нового мощного удара.

Единственный шанс — быстро отступить. Не вышло. Эрик преследовал её по пятам, буквально прилип.

Тогда Бренда подключилась к его ментальной оболочке, стараясь предугадать последующие удары, найти прореху в продуманной атаке. Она увидела лишнее — и отшатнулась. На краткий миг её проникающего взгляда лицо Эрика расплылось и смешалось с другим — сердце Бренды вздрогнуло — знакомым лицом. Кто в поле Эрика? И почему стало больно сердцу?..

Только машинально вскинутый меч спас её от прямого удара в лицо. Эрик не церемонился.

Мгновенный анализ положения — и Бренда поняла несколько вещей: Эрику никто не помогает. Он ведёт бой в абсолютно новом для себя стиле. Слабое впечатление (нет времени сосредоточиться, чтобы точнее определиться), что повторяется ситуация с Бредбергом — меч ведёт Эрика. И ещё. Мощь, которую она взяла из оружия, ей откровенно мешает.

Вывод: надо избавляться от памяти о прежнем стиле противника, так хорошо ею изученном, пока он дрался на лестнице; надо избавляться от чужой силы. Первое она сделала под ураганной атакой Эрика. Второе не получалось. Нужно оторваться от противника хотя бы для секундной передышки, а этого Эрик как раз не давал… Боже, что за скорость…

Бренде всё же удалось получить передышку. Уходя от Эрика, она неуклюже повернулась и упала. Он тоже не ожидал от неё падения, остановился. Миг — маловато, чтобы избавиться от лишней энергии, но достаточно, чтобы перевести её в другое русло. Теперь усталость ей долго не будет грозить. Пропуская чужую силу порциями через мышцы, она обрела постоянное ощущение свежести, что обычно достигалось временем, проведённым в медитации.

Но и этого оказалось мало.

С первого момента боя Бренда видела, как Эрик слегка хмурится, словно чего-то не понимает. И вдруг, когда она нашла хорошее применение мешающей ей мощи, его брови разлетелись в стороны, глаза засияли. Эрик снова заулыбался — её взбесило, к а к он заулыбался! Однако злость пришлось придержать: Эрик удвоил скорость атаки.

И впервые с появления на острове Бренда запаниковала.

3.

— Чёрт, что происходит?! — охнул Дарт, когда девушка кувырком полетела по полу после удара Эрика. Правда, и вскочила сразу и в оборонительную позу, не давая воину использовать шанс добить её сверху вниз. Защита Бренды казалась хороша… Но не против шквального натиска Эрика.

— По-моему, ничего особенного, — напряжённо отозвался Кейси, — наша самонадеянная клиентка всего-навсего напоролась-таки на настоящего мастера.

— Это не мастер, а сам дьявол во плоти. Его скорость… Боже, я даже не вижу, как он замахивается. Фантастика — один меч против двух.

— Немудрено, если он быстро выдохнется, — пробормотал лейтенант, с тревогой вглядываясь в противников.

— Кейси, вы ослепли! У меня чувство, будто Эрик с каждой секундой превращается в вихрь… О Господи!..

Один из мечей Бренды со свистом врезался в колонну неподалёку от лестницы и со звоном прогремел по плитам.

4.

… Бренда сознательно отключила все ощущения, переведя все реакции тела в автоматический отклик на выпады противника. Она уже, как и Дарт, не понимала, что происходит; подавляла панику и ужас при мысли о поражении и рассчитывала лишь на то, что не может устать.

Некоторые приёмы Эрика и манера их исполнения казались ей знакомыми, но их стремительное проведение сводило на нет все попытки им противостоять. Она получила ещё несколько ударов. Благодаря чужой энергии, быстро исцелялась и не беспокоилась о ранах. Бренду беспокоил Эрик. Беспокоило впечатление, что он играет с нею — по-мальчишески азартно — и главного удара ещё не наносит. Как будто бежит с нею наперегонки и знает, что в любую секунду может вырваться вперёд, но проверяет, сколько же она ещё выдержит.

Что-то сверкнуло перед глазами. У девушки перехватило дыхание. Как это он сделал? Его меч наложился на её, и оба притиснули её тело к прямоугольной части арки с выходом в коридор.

— Клянусь звездой и именем… Маленькая надменная дама, этот полуоткрытый рот — самое соблазнительное, что я видел в своей жизни…

От первых слов его горячего шепота у неё разом ослабели ноги. Потом до Бренды дошёл смысл его фразы, и она испугалась, потому что поверила. А ещё потому, что сама непроизвольно уставилась на его губы: он часто дышал через рот, и она почувствовала его горячее дыхание на своих губах. Она дёрнулась от непривычного желания, перепуганно подняла глаза — лучше бы этого не делать! — он склонялся к ней, и в его глазах горело сумасшедший восторг и любовь.

Он нетерпеливо отобрал у неё меч и отшвырнул подальше. И она почувствовала себя слабой, и потянулась к его силе, и растворялась в его поцелуе и вечности…

В ликующей суматохе никто не заметил, как пропал подменённый меч Эрика.

Крылатое существо, сопровождаемое Антом, уходило во тьму подвальных коридоров замка, унося в небытие меч из коллекции Рэсса. Своё предназначение оружие выполнило идеально.

 

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Осада на астероиде

Литта и Джон Доу.

Он ещё успел добежать до двери и выхватить из-под длинного рваного меча грязный меч, как с тошнотворным хрустом на него навалились когтистые твари. Они лезли к лицу, стремились исполосовать лицо, а он только отмахивался мечом и надеялся, что их вот-вот станет меньше…

А твари вдруг рванули от него с сухим шелестом. В светлом проёме открывшейся двери, в конце коридора, он мельком увидел чёрные силуэты. Люди? Нелюди?..

Ключ наконец вошёл в замок, и он быстро шмыгнул в номер, отчаянно молясь только об одном: лишь бы не вышли на шум другие жильцы. За ним и так тянется нескончаемая череда смертей. Прислонившись к стене, он прислушался к насторожённой тишине в коридоре. Может, ему только показалось?.. Воспалённое дыхание через рот смешивалось со стуком пульсирующей крови в висках.

Ручка двери неуверенно двинулась вниз. И сразу исчезли все ощущения. Он сбросил плащ, изодранный тварями, левой рукой перехватил меч. Правая, скользкая от пота, сжимала рифлёную рукоять луч-пистолета. "Псих! — завопил кто-то изнутри. — Ты не посмеешь драться! За шкафом заколоченная дверь! Тебе нетрудно её открыть! Ну же! Быстрее!"

Едва он вышиб дверь в соседний номер — слава Богу, пустой — в его комнате дверь взорвалась.

Расщепленная рейка ударила между лопаток. Он знал, что должно быть больно, но боли не чувствовал. Всё внимание сосредоточилось на нежданных обитателях комнаты, куда он ввалился. Откуда они взялись? Комната б ы л а пустая… Он растерянно попятился и упал от удара сзади. Когда в пролом полезли твари с окровавленными мордами и горящими оранжевыми глазами, их встретили ослепительно-белые лучи. Твари вспыхивали с лёгким треском, как пересохшие листья в огне. А фигуры, закутанные в бесформенное чёрное, равнодушно держали оружие и словно не замечали, что поджигают и дом.

Уже слышались испуганные крики жильцов, уже происходило нечто, всё более напоминающее горячечный ад… Он поднимался медленно, ноги не держали. Со всхлипом упал на бедро… Сквозь обжигающие глаза струйки крови и пота заметил неподалёку меч — потянулся к нему, как к последней надежде.

Одна из чёрных фигур наступила на клинок, но он дотянулся до рукояти и с неожиданной силой дёрнул оружие к себе. Ещё двое повернулись к нему.

Хрипло кашляя в жирном чёрном дыму, он оперся на меч и рывком встал. Фигуры шарахнулись в стороны. Теперь они боялись его и на какой-то миг выпустили из виду, что должны оберегать его.

В грохоте падающей горящей мебели он не расслышал, а в подвижных, злобных облаках дыма не увидел, как в разбитое окно (дым метнулся кверху, а огонь победно заревел) влетела ещё одна тварь. Лишь ощутил страшный удар в голову, услышал — уже не чувствуя, — треск рвущейся кожи на спине…

-

— Очнись. Ты уже отдохнул.

— Отстань. Мне больно. Я устал.

— Вставай. Они думают, ты совсем слаб. Самое время их обмануть.

— Иди ты!.. По твоей милости я даже не знаю своего имени. Зачем ты втравил меня в это?

— Не забывай, что я спас тебе жизнь.

— Ты тоже помни, что существуешь благодаря мне. Помолчи и дай разобраться, что происходит.

— Я хотел помочь тебе.

— Помоги. Сгинь на время.

— Чем я тебе мешаю? Ты даже не пускаешь меня в свои мысли.

— Не дай Бог… В первую же неделю я едва не спятил, чувствуя твоё копание в моих мозгах. Ощущение не из приятных.

— Странно… Разве плохо, когда тебя понимают изначально, от первой зародившейся, ещё хаотичной мысли?

— Конечно, странно. Копаешься ведь ты во мне, а не наоборот. Во всяком случае, я теперь понимаю, как чувствует себя человек, с которого содрали скальп. Хорошо ещё, что тебя в какой-то мере можно блокировать.

— Но мне хочется тебя понять, а ты всё время отделываешься недомолвками или незнанием.

— А я и в самом деле невежда во всём, что касается в данный момент меня самого. Забыл? Тебе надо было выбрать другое тело для своего эксперимента.

— Другого т а к о г о не было. И, смею напомнить, это не эксперимент, а жизненная необходимость.

— Вот как? Тогда не ворчи. Без тебя тошно.

— Я тебя столько раз спасал, без меня бы ты давно умер…

— Слушай, ты, зануда! Об этом я тоже тебя не просил! Возвращение к жизни похоже на прохождение всех кругов ада… Боль всех жизней концентрируется в несколько мгновений… Боль всех жизней… Чем тратить такую мощную энергию на мои воскрешения, лучше бы прикончил всех — твоих и моих — врагов.

— И это говорит высокоорганизованное существо!

— Пацифист несчастный… Что ж ты молчишь, когда дерусь я? Когда эти руки несут смерть высокоорганизованным существам и не очень? Почему тогда молчит твой пацифизм?

— Ну-у… ммм… Предположим… Что с тобой?!

— Мне плохо… Тошнит… В глазах темно…

— Только не теряй сознания! Умоляю, не теряй сознания!

1.

Литта подёргала своего спутника за рукав.

— Дарт, смотри!

Дарт и три телохранителя девушки всмотрелись в уголок непрерывно орущего пёстрого базара. Трудно что-либо заметить в суетливом мельтешении представителей различных рас, собравшихся на Гермесе для торга. Здание базара, казалось, скоро лопнет от неумолчного крика. Понадобился зоркий глаз Литты, чтобы успеть выхватить из постоянной смены картин весьма интригующую сценку.

Правда, спутники девушки разглядели лишь конец этой сценки: маленький охотник, подавленно опустивший плечи, тащил от киоска Малыша с Эхо-земли довольно неподъёмный свёрток, длиной метра в полтора. А гороподобный Малыш величественно высился над прилавком, словно тут же забыв о горемыке-охотнике. Внимательный наблюдатель бы заметил, что всякий раз, когда Малыш украдкой постреливал глазами в спину охотника, его лицо искажала судорога самого настоящего ужаса.

— Он отказался купить добычу! — азартно воскликнула Литта. — Интересно, что могло напугать эхо-землянина?

Не дожидаясь ответа, она целеустремлённо ввинтилась в толпу. Дарт пожал плечами, а телохранители, сохраняя профессиональную маску безразличия, вновь оказались по обе стороны хозяйки, а один — чуть впереди.

Круговерти базарной толпы поминутно меняли направления и состав, и Дарт не завидовал парням Литты, хотя невольно восхищался ими: телохранители не только ухитрялись оттеснять торговый люд от хозяйки, но и никому не давали прикоснуться к ней. Дарт поёжился. Ну и работка у парней! Попробуй, уследи, если вдруг кто-то захочет убить девушку. Ведь стоит только протянуть руку из толпы — и готово. Ищи тогда ветра в поле, то есть в этом муравейнике. Да и хозяйка им попалась… Литта любому телохранителю причинит больше беспокойства, чем самая капризная неприкосновенная особа. Властная, решительная, она шла по земле прочно, не оглядываясь. Господи, быстрей бы Крис прилетел. Все бы вздохнули с облегчением.

Увесистый толчок сбоку оборвал размышления Дарта. Он ещё оборачивался отчитать невежу, когда, по инерции делая шаг вперёд, наткнулся на спину телохранителя.

Сгорбленный охотник стоял в простенке между ларьками и горестно смотрел на свою грязную, в чёрных пятнах, комковатую кладь. Похоже, он раздумывал, что с нею делать. Печально обвисшие щёки, темноватые от мягкой бурой шёрстки, слегка подёргивались, когда он машинально внюхивался в богатый на терпкие запахи воздух. Если бы не это подёргивание, существо можно было бы принять за неподвижный замшелый пень.

— Привет! Я хочу купить твой товар!

Охотник подпрыгнул и приземлился уже ощетиненный зубами, когтями и стареньким, но неплохо выглядящим бластером.

Он немигающе смотрел, как телохранители сразу же оттолкнули девушку за свои спины.

— Зачем тебе его товар? — зашептал Дарт. — Ты даже не знаешь, что у него в мешке.

— А ты никогда не испытывал желания купить кота в мешке?

— Ты неосторожна.

— Я любопытна. И я никогда не видела, чтобы эхо-землянин, перекупщик, хоть раз отказался купить что-нибудь для перепродажи. Эти торговцы берут всё, начиная мало-мальски интересным камешком и кончая человеческим мясом.

— Господи, Литта! — ужаснулся Дарт.

Но девушка снова протиснулась между телохранителями. Напряжённая фигура охотника не дрогнула. Угадать, что в тени прячется живое существо, можно лишь по тонкому ворчанию, то жалобному, то неуверенно-угрожающему.

— Пятьдесят кредиток! — искушающе улыбнулась Литта.

Охотник недоверчиво скосил круглые глаза на телохранителей.

— Сто десять, — сипло мяукнул он и чуть отодвинул поклажу за себя.

Чтобы не смущать "купца", Литта без резких движений опустилась и села на корточки. Охотник оценил жест: ему выказали уважение и предложили продолжить спор в равноправной позиции — глаза в глаза. Он расслабился и будто подтаял: тоже осел на землю.

— Семьдесят. Ты продаёшь не перекупщику, а напрямую покупателю.

— Сто пять.

— Зверь, которого ты продаёшь, при последнем издыхании. Семьдесят пять.

— Но госпоже очень хочется купить его. Сто.

— Возможно, я даже не успею с ним позабавиться. Семьдесят семь. Это хорошая цена.

— Это плохая цена. Товар я добыл в игре со смертью.

— Я рискую получить добычу, которую придётся выбросить через минуту после покупки.

— Это большая и крепкая добыча, госпожа. Вам понравится.

— Восемьдесят. Прекрасная цена за товар, который отказался брать эхо-землянин.

— Госпожа несправедлива. Она не должна давить.

— И не думаю. То, от чего отказался эхо-землянин, не может дорого стоить.

— Эхо-земляне — торговцы, не воины. Они боятся…

— Чего?

— Госпожа, мы говорим о моём товаре. Я готов уступить его за девяносто кредиток.

— Ты хорошо торгуешься, охотник! — засмеялась Литта и отсчитала первоначальную, назначенную маленьким продавцом цену.

Охотник невозмутимо спрятал деньги за пояс, вежливо поклонившись, шагнул в толпу и пропал.

С минуту девушка сидела, точно ожидая его возвращения, затем вскочила на ноги.

— Дарт, подержи край на весу. Мне так удобнее.

Сбитый с толку Дарт решил, что она хочет вдвоём с ним вынести тяжёлый мешок из простенка. Он ещё немного удивился, на что же тогда телохранители… Но Литта вытряхнула из манжеты куртки стилет и осторожно надрезала там, где он приподнял заскорузлую, затвердевшую от грязи грубую ткань.

В тот же миг один из телохранителей, недоумённо наблюдавших за её действиями, решительно отодвинул обоих от мешка.

— Разрешите, госпожа. Мало ли что там может быть.

Ещё один поспешил ему на помощь. Они аккуратно взрезали мешок и с предосторожностями заглянули внутрь. Первый после некоторого колебания сунул руку в надрез и констатировал:

— Этот человек мёртв.

Литта упрямо нахмурила брови.

— Дайте мне взглянуть на него.

— Не советую. Видимо, он оказался неподалёку от эпицентра сильного взрыва. Его лицо, равно как и тело, до крайности изуродованы.

Дарт обнял девушку за плечи, сочувствуя и желая ненавязчиво увести от странной клади. Но Литта не сдвинулась с места.

— Кертис, вызови катер. Пусть Леон подгонит его к зданию базара и приготовит для приёма тяжелораненого человека. Потом соединись с лайнером. Там должны приготовить реанимационное оборудование. Особое внимание пусть уделят аппаратуре, восстанавливающей кожный покров. И побыстрее. Мы скоро будем.

— Зачем всё это? — шепнул ошеломлённый Дарт. — Человек же мёртв. Ты уверена?..

Она обернулась. Солнечные лучи сквозь прозрачную крышу межпланетного базара мягко легли на её гладко зачёсанные назад волосы. На мгновение Дарту показалось, что глаза Литты абсолютно белые, слепые.

— Я не просто уверена. Я знаю, что он жив.

2.

Слава Богу, Леон не задавал вопросов, а сразу втолкнул носилки со странным мешком в капсулу "скорой помощи". Оборудование включилось: мешок завис в невесомости, а затем распался на части, оставив в тесном пространстве своё содержимое.

Телохранители не преувеличили. Это — можно назвать человеческими останками, но никак не человеком.

— О звёзды! — выговорил потрясённый Леон.

Приборы очистили тело неизвестного, продезинфицировали. Потом заработали диагност-датчики. Литта окаменела, читая данные.

— А я говорю — он жив! — вырвалось у неё сквозь стиснутые зубы.

— Всё нормально, Литта, — быстро сказал Леон. — Ведь это всего лишь "скорая помощь". На лайнере аппаратура повыше классом. А пока займусь внутренними и внешними повреждениями пациента.

В капсулу хлынул биораствор. Девушка молча следила, как белёсая муть заволакивает безжизненное тело.

Машина неслась к космопорту окраинными улицами. Литта сидела рядом с Дартом, вспоминая своё "обследование" там, у ларьков. Да, все признаки смерти налицо: отсутствие сердцебиения, низкая температура тела. Но у мёртвого тела не может быть такой яркой ауры, чьи структуры просто кипели энергией!.. "А у обычного человека?" — задумчиво возразил чей-то голос издалека.

Когда Литта пыталась проникнуть в слой невидимой оболочки, чтобы узнать, кто перед ней и что с ним, она словно уперлась лбом в каменную стену. Она пробовала и так, и этак — поле не пускало.

Сейчас, в машине, ей показалось, что на макушке неизвестного блокирующая оболочка слабее — и Литта осторожно погрузилась в неё…

… и шагнула в пустоту…

… и завизжала от ужаса. Дарт дёрнулся на сиденье. Телохранители выхватили оружие.

… она слепа — снова. И она снова долго-долго падает в пропасть. Но теперь стало ещё страшнее: она помнила, в какую пропасть падала. И чьи-то когти снова вцепились ей в плечи и замедлили падение, а потом чья-то рука обвила её пояс и медленно стала поднимать. И она вцепилась в эту руку…

… а другой рукой Дарт гладил её по голове и, заикаясь, что-то говорил…

Её трясло от заново переживаемых детских кошмаров, и теперь она даже боялась взглянуть на тело в капсуле. Но тем более хотелось узнать, кто этот незнакомец и почему у него такая странная оболочка… Она отодвинулась от Дарта, судорожно обнимавшего её.

— Кертис, передай на лайнер, пусть сообщат мужу: возможно, я задержусь на нашей базе суток на двое-трое. Не хотелось бы везти на Эрис бомбу с ненадёжным или плохо изученным детонатором.

-

На лайнере кое-как приведённое в порядок тело неизвестного подключили к основному компьютерному блоку в системе медтехники. Литта снова пробовала войти в информационное поле пациента, но защитный слой опять не поддался. У неё осталось впечатление скольжения по жёсткой, но полированной поверхности.

3.

Ему становилось всё тяжелее удерживать эту физическую оболочку в рабочем состоянии. Впервые за время своего существования Он запаниковал. Сил достаточно, чтобы возвратить занятое тело к исполнению нормальных функций, но Он боялся тратить последние запасы энергии и предпочитал дожидаться более благоприятного момента.

Забота о физической оболочке не давала оглядеться. Конечно, есть ещё одна возможность — оставить это тело и пуститься в свободный полёт. Однако Он помнил, что свобода чревата излишне быстрым и незаметным переходом в обыкновенный безмозглый энергетический сгусток. А Он так привык к людям, к упорядоченности и радостно принимаемой размеренности жизни, что заранее ужасался тем катаклизмам, которые мог бы сотворить в космосе, будучи свободным от сдерживающих начал.

Сколько Он помнил, их всегда было семеро. И Он находился в Седьмом. Последний Седьмой был женщиной. Когда пришло её Время, остальные шестеро отправились за новым Седьмым. Его нашли ещё младенцем и загодя готовили к миссии быть хранилищем — Пристанищем Безымянного.

И шестеро ушли. А Седьмая сидела на ступенях храма и умиротворённо беседовала с Безымянным о непостижимости бесконечных Вселенных и милосердии смерти. Ему было хорошо и спокойно в старом теле, расслабленном под лаской солнечных лучей…

Её взорвали с таким расчётом, чтобы Ему нечего было оживлять. Он потрясённо вглядывался в кровавые ошметья и чернеющие маслянисто-алые брызги, быстро впитывающиеся в сухой пористый камень храмовых плит, и чувствовал такое смятение, что Его можно было брать голыми руками.

А когда чёрные твари, с безумными оранжевыми глазами, стали жадно склёвывать человеческие останки со взломанных ступеней, появился Тот, Который Даёт Пристанище.

Безымянный и Седьмая видели, как он одиноко бродил между колоннами храма, но не приглядывались, полагая его одним из любопытных, привлечённых слухами о древних камнях. Бродяга видел, как убили мирную старуху, и ринулся на тварей отомстить. Он выхватил меч, и Безымянный с изумлением ощутил прекрасную силу, исходящую от воина. И с кончика меча Он скользнул к сердцу бродяги и понял, что мощь этого человека велика, но хаотична и беспорядочна.

Одни развязали войну — другие продолжили.

Безымянный окунулся в пучину смертей и частого отчаяния. Он не знал усталости и некоторое время существовал в двух измерениях: в реальном мире, с которым вёл войну бродяга, и в жизни самого бродяги, которая оказалась потрясающе интересна. До воина Ему приходилось жить в человеческих жизнях, специально приготовленных для Него, и Он почти забыл, что существует и другой мир, кроме храма — Его обычного места обитания… Воин же побывал во многих мирах и многое испытал… Посвящённых Ему учили отречению от личной жизни — бродяга оказался средоточием бурлящих чувств и переживаний. И — воин противоречил!..

Безымянный не переставал удивляться сложности данного человеческого существа, ментальная оболочка которого полыхала и поминутно взрывалась тревожным чувственным разноцветьем.

Может, плохая познаваемость воина и невероятная сложность его внутреннего мира и стали тем поводком дл Безымянного, благодаря которому Ему до конца хотелось быть с этим сумасшедшим бродягой.

И Он растёкся по физическому телу своего последнего Пристанища и законсервировал его до поры до времени в надежде, что следующее воскрешение будет самым благоприятным и воин успеет найти шестерых.

4.

Техники приготовились. Космическая база эрисиан содержалась в соседней системе и занимала определённую орбиту вокруг тамошней звезды. Лайнер со странным грузом на базе приняли быстро, но без суеты. Поджидавшие медики мгновенно утащили капсулу к себе. Литте доверяли: если она твердит, что человек жив, — значит, она уверена в своих словах. Медиков сейчас интересовал лишь предложенный им медицинский казус и попытки его разрешения. А потому они подключили к видимо безжизненному телу все аналитико-реанимирующие приборы.

-

— Литта, ты очень спешишь?

— Я бы хотела взглянуть на наше приобретение. А что?

— Наверное, не захочешь отвечать… Почему ты закричала на Гермесе — тогда, в машине?

— Ну… Я, видимо, задремала, и мне приснился старый сон.

— Я так и думал.

— И зря. Потому что это правда. Если конкретно… Я увидела… Нет, глупо — "увидела". Я почувствовала себя слепой. Я снова бежала по дороге в Мёртвом городе и снова падала в пропасть. Невероятно яркое впечатление реальности происходящего. Поэтому и закричала.

— Мда. От такого сна и я бы завопил.

Литта села на мотоцикл и уехала в медцентр. База, построенная на основе небольшого астероида, была размером с хороший город, и мотоцикл для его обитателей оказался прекрасным средством передвижения.

Сон… Немного успокоенный, Дарт вздохнул. По тренировочным залам Альты он помнил стройные плечи девушки, загорелую кожу которых чуть заметно испещрили неровные шрамы. Уже на Эрис он узнал, что, падая в пропасть, она каким-то образом разорвала на плечах кожу. Как — никто не знает, Литта молчит. Но если она кричит во сне… Дарт передёрнул плечами. Наверное, и впрямь что-то жуткое, о чём вспоминать не хочется.

Сигнал передатчика привлёк его внимание.

— Дарт. Слушаю.

— Привет. Это Крис. Вылетаю через полчаса с Вирджинией на борту. У вас всё в порядке? Почему остановились на базе?

— Литта нашла себе игрушку. Точнее, вместо искомого ожерелья она купила мёртвое тело и теперь уверяет, что оно живое. Своей уверенностью успела заразить врачей. Видел бы ты, Крис, с каким азартом они пытаются оживить её игрушку.

— И как? С успехом?

— Пока неизвестно. Только начали.

— Ладно. Пусть забавляется. Не мешай ей. Приедем — разберёмся.

Отключая передатчик, Дарт насмешливо пробормотал:

— Как же — не мешай… Помешаешь ей…

5.

Тело неизвестного казалось лишним в сияющей мешанине проводов и датчиков. Литта подвинула стул к раскрытой капсуле. Поколебавшись, она приподняла холодную ладонь мёртвого человека. Зачем? Может, надеялась, что таким образом сумеет разгадать тайну отторжения от его ментальной оболочки?.. Врач-наблюдатель покосился, но промолчал.

Внезапно Литта оцепенела. Мёртвые пальцы, неподвижно свисавшие в сторону, слабо шевельнулись и сомкнулись вокруг её кисти. Она машинально взглянула на лицо неизвестного, скрытое под кислородной маской. Ни страха, ни удивления Литта не ощутила — только ожидание. Мельком увидела побелевшее лицо дежурного врача. Такой же побелевший от напряжения палец он держал на кнопке срочного вызова.

"Молодец, не растерялся", — подумала она.

Тяжесть руки, обхватившей её кисть, не вызывала сомнений: неизвестный сделал движение, устал от приложенного усилия и теперь опирался на помогающую руку… Литта терпеливо ждала, чувствуя, как ледяные пальцы словно согреваются от её тепла. Почему "словно"?.. Они и правда потеплели.

Через минуту Литта и четыре врача в согласном молчании следили, как поднимается вторая рука неизвестного и пока ещё с трудом рвёт-снимает с себя сеть проводов. Рука тянет и маску с головы, но не может сорвать её… А тело неподвижно — живы только руки. И Литта сама снимает кислородную маску, хотя одной рукой делать ей это неудобно.

Один врач что-то шепчет. Другой — кажется, это подоспевший Литте на помощь Леон — тоже шёпотом отвечает. Более отчётливы последние слова, потому что в них неверие и восторг:

— … с каждой секундой. Сейчас двадцать восемь и восемь…

Они все так увлечены чудесным зрелищем, что тоскливый вой сигнальных сирен прошёл мимо их слуха. Возможно, они не обратили на него внимания из-за его постепенного нарастания, да и необычный звук органично переплёлся с необычным действием.

Ворвавшийся в кабинет Дарт сам остолбенел от вида дружно застывших над капсулой людей. Его сильное возбуждение напрочь перекрыла их предельная сосредоточенность. Боясь, как бы они не вздрогнули, неожиданно обнаружив его, он намеренно зашаркал ногами, направляясь к Литте.

Врачи коротко глянули на него, из-за чего он почувствовал себя явной помехой, и вновь склонились над капсулой. Литта перевела на него отсутствующий взгляд, и Дарту пришлось дожидаться, пока она не усвоит, что его появление реально.

— Дарт?

— Тебя вызывает Дэниел.

— Начальник безопасности? Что ему нужно?

— Приборы зафиксировали неподалёку неизвестный громадный флот — настоящую армаду! Корабли незнакомого образца. В архивах таких моделей не найдено. Судя по конфигурации — военные. Они держат направление на астероид или мимо него и довольно быстро приближаются.

Некоторое время Литта бесстрастно смотрела на Дарта, потом включила всеобщий код на передатчике и скомандовала:

— Всем, кто меня слышит. Базу закрыть. Кертис, ты со своими парнями возьми на себя обслуживающий персонал, организуй людей. Платформы со зданиями опустить в пустоту астероида. На поверхности оставить сторожевые посты. Военные склады открыть, приготовить оружие к потенциальной защите. Это твоя задача, Дэниел. Директор базы слышит меня? План размещения оружия у вас? Объединитесь с Дэниелом. И пусть техники займутся передачей сообщений Крису и шифровкой наших посланий от предполагаемого противника. Пока всё.

Она опустила передатчик и спокойно обратилась к врачам:

— А мы продолжим. Леон, как температура?

— Тридцать шесть и пять.

6.

Она знала, какой её видят окружающие. Даже Дарт не разглядел за холодной маской покоя бешеного огня напряжения. Её раздирал такой мощный выброс адреналина, что она радовалась своему сидению на больничном стуле: поднимись она — и все увидят, как крупная дрожь сотрясает её тело, как подламываются при ходьбе ноги.

И ещё Литта радовалась неведению тех, кто подчинялся ей. Новоприобретённое знание страшило даже её саму.

Она знала, что тело человека не мертво — в нём всего лишь приостановлены жизненные процессы. Она знала, что в этом человеке таится ужасающая человеческий разум сила. Что эта сила почему-то решила внедриться в её Литты, тело, но по каким-то причинам стремительно вернулась (впечатление — удрала) на прежнее место.

Она знала, что армада неизвестных кораблей в самом деле военная и летит она прямиком к их астероиду.

Последняя полученная информация из космоса (конфиденциально для Литты, от кого и зачем? Лучше бы её не знать) гласила: с противоположной враждебно настроенной армаде стороны мчится орда странных кровожадных существ, для которых защита базы не прочнее яичной скорлупы.

Она ощутила на себе взгляд и нехотя подняла голову. Почему-то Леон смотрел на неё с беспокойством. Оказывается, прикусила губу до крови, и тёплая струйка щекочуще ползёт по подбородку. Девушка вытерла кровь и заставила себя направить свои мысли на действия у операционного стола.

Врачи неутомимо работали над незнакомцем уже третий час, сшивая, склеивая его, а порой и добавляя к телу кусочки органики. Они ни на что не отвлекались, даже спуск платформы для них прошёл незамеченным. Ломать голову им приходилось над совершенно абсурдной задачей: у тела нормальная температура, но важнейшие органы не работают.

— Мы заканчиваем, — шёпотом доложил Леон, — приборы молчат.

— Хорошо. Когда закончите, выйдите. Мне бы не хотелось катастроф, когда я займусь им. Предупреди, чтобы в кабинет никто не заходил без моего разрешения, причём несмотря ни на что.

Они вышли минут через десять.

Литта помедлила и встала. Ноги слушались с трудом. Насыщенность энергией была такой, что Литта боялась своего инстинктивного сброса её в разрушительную мощь, как это бывало раньше.

Что ж, по всей видимости, энергии не хватит, чтобы защитить базу, но уж привести неизвестного к функционированию или заставить раскрыться то неведомое существо она сумеет.

Она всмотрелась в застылое тело, которое пестрело из-за наложенных заплат и произвольно кривящихся швов, и с силой вскинула руки, подобно дирижёру, требующему от оркестра последнего ликующего аккорда.

7.

Это оказался прекрасный удар, заставивший Безымянного собраться. Мгновения ему хватило оценить и ситуацию, и сумасшествие разрушительных энергетических потоков, направленных на барьер вокруг его Пристанища. Он легко видоизменил их структуру и начал последнее воскрешение воина. Кажется, на этот раз Пристанищу не грозит немедленное уничтожение, а значит, Он может набрать побольше различных видов энергии для последующих воскрешений воина — если таковые понадобятся.

Безымянный честно признавался себе, что Ему очень хочется вернуться в свой храм, в привычный покой и к умиротворению. Разгневанная женщина в качестве Пристанища подходила Ему. Он смог бы направить её мысли и поступки на поиски Дома. Именно поэтому он перебрался было в её тело, обладавшее признаками идеального Пристанища. Но вовремя обнаружил, что место уже занято и в силу действующей ещё в нём этики его невозможно освободить. С сожалением он ушёл назад.

Что ж, за работу, привычную и опостылевшую, необходимую и всегда изумляющую ожидаемым, но всегда великолепным результатом.

8.

Вскрикнув от неожиданности, Литта отскочила от упавшего ей в ноги тела. Оно почти не двигалось, только мягкая волна прокатывалась по мышцам, словно разминая и пробуя разбудить их.

Первый намёк на жизнеспособность не испугал её. Энергии достаточно, чтобы прорваться сквозь блокирующий барьер неизвестного. Она перестроила сплошной ментальный поток в подобие копья и ударила по привычной энергетической стене.

… А барьер исчез.

Литту швырнуло в штормящую бездну человеческой жизни и судьбы. Она рождалась, жила, умирала — в моментальной бесконечности. Она корчилась на полу, а нечто дёргало её тело, как током, — и с такой скоростью, что со стороны могло показаться: она просто содрогается от судорожной крупной дрожи. Со стороны… Сквозь промельки несущейся череды жизней одного существа, сквозь боль сопереживания Литта осознавала, что её двойник — ментальный? Физический? — стоит неподалёку и безразлично наблюдает за адом в миниатюре. Когда осознание стало полным, Литта потянулась к своей выделившейся сути.

И реальный мир упал стальной решёткой между нею и неизвестным, едва она слилась с двойником в единое целое. Чужие воспоминания пропали.

Для начала она постаралась отползти от тела, закутанного в бушующие энергетические вихри. Литта забилась в угол кабинета, с облегчением чувствуя за спиной твёрдую стену. Мышцы ныли, и она даже подумать боялась о том, чтобы встать.

Пока для себя она уяснила следующее: во-первых, она присутствует не при оживлении, а при реинкарнации — тело неизвестного переживает поочерёдные путешествия занимающей его души; во-вторых, Литта уверилась в мысли, что человек не самостоятелен в сложном действии: кто-то или что-то очень жёстко контролирует его. Она пока не собиралась узнавать, что там такое. Обстоятельства и время не позволяли. Да и легче будет оценить потом происходящее сейчас — потом, когда незнакомец очнётся. На данный же момент совершалось главное: человек доказывал, что он жив и возвращается.

9.

Первое воспоминание из последней жизни — настолько обрывочное, что он не знал, с чем его связать, — обожгло болью и тошнотой.

Дальше он видел глазами Безымянного.

Воин дёрнулся и отключился — видел Безымянный.

Чёрная фигура в углу шевельнулась. Тень, напоминающая очертаниями человека, медленно и иллюзорно переместилась в пространстве. Слабо свисавшая с постели рука воина на мгновение исчезла в длинных бледных ладонях.

Чёрная фигура оглянулась на дверь, точно убеждаясь, что там никого нет, и приникла к кисти, словно к чаше. По мизинцу воина алая струйка добежала до кончика пальца и, стянувшись в упругую, отбликивающую тусклым светом каплю, упала в жадно подставленную ладонь…

С треском и звоном распахнулись оконные рамы. В комнату с бьющим по нервам скрежетом влетели зубасто-крылатые твари. Они заполонили помещение визгливым воплем и дёрганым мельканием и вдруг, сорганизовавшись по единой неслышной команде, клином ринулись на беспомощное тело человека. Лучевое оружие в руках чёрных существ, присоединившихся к охраннику, почти не меняло численности крылатых агрессоров. Лишь не подпускало к неподвижному телу.

… В полубессознательном состоянии он краем глаза уловил фрагменты чего-то стройного и прекрасного. Кажется, деталь архитектурного сооружения?.. Оно напоминало величественные высокие колонны древнего приморского портика. Где-то он видел такое. А может, снова видит? Иллюзия?

Взгляд снова наткнулся на стройное нечто — неверные очертания предмета прояснялись, да и сам он хотел разглядеть постройку. Он всматривался в неё, обшаривая дальние уголки памяти, восстанавливал по кусочку, узнавал… И — вспомнил! И захотелось увидеть всё!..

Торжествующе обрушился на него невообразимо яркий синий цвет. Кто-то со стороны восторженно ахнул. А он поднял голову, упираясь дрожащими, слабыми руками в прохладные плиты портика и жадно переходя всем своим существом в эту обволакивающую синь, в этот головокружительный полёт взметнувшихся в небеса белых колонн…

Огненноглазые твари притихли и замерли, треща жёсткими суховатыми крыльями. Чёрные фигуры опустили головы и тоже обречённо застыли…

Человек исчез.

-

— Интересно, как это у тебя получилось? Может, ты обладаешь силой большей, чем моя? Почему же я раньше об этом не знал? Или ты не хотел мне её показывать?

— Отстань… Всё-то ему по полочкам разложи… Сейчас я голоден, и мне не до твоего допроса.

— Пока ты ищешь, где перекусить, мог бы и ответить… По идее, я должен бы слиться с тобой, а теперь боюсь отторжения.

— По поводу отторжения тебе бояться нечего. Сам знаешь, что без тебя сдохну.

— Ту же мысль ты мог бы выразить менее грубо… И всё-таки… Как быть с колоннами и портиком? Как они появились?

— Ты слишком многого от меня хочешь. Может, тебе и философию Вселенной на пальцах объяснить?

— Не помешало бы. А вот ещё любопытный вопрос: а не может ли быть такое, что симбиоз двух таких существ, как мы, приводит к столь поразительному результату — то есть к телепортации в космическом масштабе?

— А у нас симбиоз?

— А ты не согласен?

— По-моему, у нас признаки паразитизма — с одной из сторон. Тебе не кажется?.. А может, ты и прав. Я для тебя — как это ты называешь?

— Пристанище.

— Вот-вот. А ты для меня идеальный прибор реанимации.

— Мне не нравится быть прибором.

— Но ты же любишь дотошно определять что где, когда. Вот и получи.

— Всё равно не нравится. Куда мы идём?

— Не знаю. У меня твёрдая уверенность, что ещё немного — и мы добредём (я добреду) по этому проклятому песку до города.

— … Кажется, твоя уверенность оправдана. На горизонте появилось нечто.

… События, люди, существа — всё закрутилось, смазало отчётливое воспоминание и ушло вниз, в глубины подсознания. Человек в капсуле вновь отключился.

10.

Дарт стоял перед экраном, от напряжения приподняв плечи. Обзор помогал видеть то, на что хотелось закрыть глаза и крепко заснуть, а проснувшись — вернуться к нормальной жизни. Со стороны это, наверное, выглядело как картинка детской компьютерной игры: в середине — маленький, обжитый людьми астероид, а с четырёх сторон в него почти тычут носами гигантские, определённо вражеские звездолёты. Достаточно одного выстрела…

— Стрелять они явно не станут, — сказала вставшая рядом Литта.

Она в чём-то изменилась внешне. Бледная от усталости — решил Дарт, прежде чем задался ответным вопросом:

— Почему?

— Мы для них мелочь. Выстрели хоть один корабль — вмиг разнесёт того, что напротив. А в своих им какой резон лупить? Мне думается, они просто демонстрируют свою мощь. Попугать хотят.

— Зачем? А вдруг не пугают? Может, хотят контакт установить?

— Корабли-то военные. Одно движение — и астероид раздавят, как букашку. Думаешь, они не понимают, что своим окружением создают угрозу?

— Жаль, Крис не успел прилететь.

— По-моему, к лучшему. Что бы он сейчас здесь делал? Стоял бы тут и только философствовал, как мы, переливая из пустого в порожнее.

— Значит, ждём?

— Значит, ждём.

— Как там твой найдёныш?

— Спит.

— В каком смысле?

— В таком, что он уже в порядке. Теперь ему надо выспаться, и уж тогда мы с ним поговорим.

— А если он память потерял?

— Восстановить нетрудно. Было бы желание.

— Мне бы твой оптимизм.

— И чтоб ты с ним делал?

— Не боялся бы.

— Дарт, ты мне иногда напоминаешь милого взъерошенного котёнка. Неудивительно, что Вирджиния до сих пор влюблена в тебя без памяти — как девчонка!

Польщённый, Дарт сразу расправил плечи.

— Котёнок?! И это ты говоришь о солидном бизнесмене?!

— Прекрати, солидный бизнесмен, иначе я и в самом деле начну гладить тебя по вздыбленной шёрстке! — засмеялась Литта и повела Дарта в ресторан на первом этаже космопорта.

Дарт вроде не заметил, что ей самой плохо и что она сама изо всех сил мечтает, чтобы Крис был рядом. "В замужестве я стала слишком мягкой, — уныло подумала она и отвернулась от Дарта, чтобы он не видел её переживаний. — Мне понравилось быть слабой… Ведь так приятно, когда решают за тебя, а не ты за всех, кто тебе доверился… Мда, Литта, вот ты себя уже и жалеть начала…"

11.

Странное ожидание длилось трое стандартных суток. Астероид словно окутался туманной дымкой тревожных вопросов: что им от нас нужно? Когда начнётся и чем всё закончится?

Вражеская армада молчала, превратившись в подобие акульей стаи.

Литта выразительно кривилась: "Психическая обработка!" и первая предложила выход из напряжения: в конце первых суток ожидания нашли её в спортивном зале. Она была в таком состоянии, что уже не могла поднять меч — руки дрожали. На вторые сутки зал наполнился свободными от службы охотниками и военизированной охраной.

Гражданское население, очарованное отточенным движением и обаятельно действующей силой, либо присоединялось к импровизированным тренировкам, либо пополняло ряды азартных болельщиков.

Литта отыскала на астероиде бывших "золотых" и "волков", разбила их на команды, которые пополнялись всеми желающими, и закрутила целую серию спортивных состязаний, где главным — и самым желанным — призом стал самый первый отлёт с астероида на Эрис.

Правило "физический труд — главное лекарство от стрессов" снова оправдало себя. Люди приободрились.

Медиков по-прежнему интересовал феномен воскресшего человека, который пока спал нормальным крепким сном. Охотников интересовало другое: а вдруг этот бедолага — эрисианин? К сожалению, вынужденная пластическая операция не давала шансов на узнавание по внешним данным. Местный компьютер "старался" как мог, но новое лицо неизвестного, странно молодое при серых от проседи уцелевших волосах, не позволяло даже предположительно определить в нём что-то знакомое. Одна надежда на эрисианский компьютерный Центр, где личность человека можно установить и по другим параметрам, нежели по внешности: по составу крови, по структуре кожного покрова, по рисунку зрачков…

Литта втихомолку удивлялась, зачем им это вообще нужно — чтобы неизвестный оказался эрисианином; слушала горячие споры и скептически усмехалась, но так, чтобы не видели, не смущались (зачем отнимать конфетку: разрешится ситуация — сами забудут о проблеме): человек, перебранный буквально по атомам, будто по тривиальным кирпичикам, вряд ли может иметь первоначальные генные признаки, подаренные ему при рождении природой. А эти оптимисты увлечённо говорят о структуре и рисунке. Но не вмешивалась. Пусть забавляются. Лишь бы забыли о нависших над астероидом гигантских тупых болванках.

12.

Маленький и худенький, как мальчишка (граната тоже до поры до времени, бывает, выглядит безобидной игрушкой), начальник безопасности Дэниел попытался вызвать Литту и сообразил, что она, скорее всего, на тренировке и наверняка сняла браслет-передатчик. Он уже хотел бежать искать её, но опомнился и начал вызывать ребят из охотников. Наконец один откликнулся из спортивного зала. Его с трудом было слышно на фоне азартных воплей и неудержимого хохота. За последние часы привыкший ко всему, Дэниел всё же не выдержал и поинтересовался:

— Что у вас там?

— Литта гоняется с мечом за командой "золотых", требует, чтобы они сразились с нею, — со смешком объяснил охотник. — "Волки" давно сбежали, потому что здорово ей продули. А "золотые" сразу отказались. Заявили, что слишком хорошо её знают и рисковать не хотят. Вот и бегают теперь.

— Сможешь передать Литте, чтобы она немедленно явилась к связистам? Немедленно!

— Попробую… Не попасть бы только под её горячую руку.

В ожидании озабоченный Дэниел ещё раз просмотрел недавно сделанную запись, короткую и, несомненно, с угрожающим подтекстом. Он прикинул, как отнесётся к новостям не всегда сдержанная Литта, и пожал плечами: настроение повелительницы предсказать трудно.

Литта вошла, излучая удовольствие и насмешку, одновременно деловитая и собранная.

— Кажется, что-то сдвинулось с места?

— Да, они связались с нами.

В пододвинутое кресло Литта опустилась спокойно. В последнее время она чувствовала себя довольно неуютно: хотелось беспричинно плакать, жалеть себя, жаловаться на всё подряд. За сегодняшнее "утро" она дважды ловила себя на том, что вполголоса бурчит себе что-то под нос, а окружающие удивлённо взглядывают на неё, но молчат. Самое поразительное открытие она сделала только что, когда Дэниел прислал за нею: выходя из спортивного зала, она едва не забыла взять меч — оружие, которое всегда считала своим продолжением… Было над чем задуматься.

Экран вспыхнул сразу. На мерцающем белом фоне высились три фигуры в чёрном. Жёсткая ткань капюшонов закрывала головы, не давая наблюдателю определить, что это за существа. "Балахоны на вешалках", — неприязненно подумала Литта.

— Мы желаем, чтобы ваши представители пришли для переговоров на наш корабль. Ответа ждём в ближайшее время.

Отзвучало эхо металлически бесстрастных слов, и экран потух.

Наступила такая тишина, что все невольно обернулись на тяжёлое дыхание Дарта, запыхавшегося от бега. Он стоял у двери и постепенно успокаивался.

— Успел увидеть? Повторить?

— Не надо. Видел.

— И что ты думаешь об этом?

— Пока не знаю.

— Дэниел?

— Не знаю даже, с чего начать, — покачал головой начальник безопасности. — Пока не сходим к ним, о причинах блокады всё равно не догадаться. Жаль, на базе нет ксенопсихологов, я бы спросил у них насчёт одеяния наших гостей.

— Думаешь, не гуманоиды?

— Не гуманоиды — ещё ладно. А если андроиды? Сам видел, как прочно они запаковались.

— Меня это тоже интересует, — медленно сказала Литта. — Сходить к ним придётся — деваться некуда: надо узнать, чего они хотят. Но мне бы хотелось обеспечить нашим парламентёрам энергетическую защиту. И для меня вопрос — живые ли это существа или искусственные — становится важнейшим.

— Мы прокрутим запись несколько раз и проведём идентификацию по голосу, — пообещал Дэниел. — Литта, может, вы заметили что-нибудь важное, что прошло мимо нашего внимания?

Литта помолчала, сосредоточенно вспоминая.

— Пожалуй, они подтвердили моё первоначальное представление о том, что они нас смертельно боятся.

— Это смешно! — не выдержал Дарт. — В любую секунду они не оставят от нас вместе с астероидом и горсточки пыли, а ты говоришь…

— Они нас так боятся, — упрямо продолжала Литта, — что целых трое суток хвастались: поглядите, какие мы страшные и могучие. А теперь относительно вежливо приглашают нас к переговорам. Их страх для нас сейчас — самая главная проблема. Мы не знаем, чего они опасаются. На переговорах они вряд ли что-нибудь конкретное скажут, но явно от нас чего-то хотят или ждут.

— Итак, собираем группу для переговоров?

— Да, но не забываем, что данный обмен мнениями очень поверхностный, по первым впечатлениям. Надо будет ещё раз всё обсудить. Возможно, возникнут идеи… Дэниел, ты будешь главным, я и остальные — твоя свита.

— Подожди! Ты скачет с одного на другое, Литта! Ты и остальные — свита? Ты останешься на астероиде!

— Я согласен с Дартом. Сумасшествие — лезть в спящий вулкан.

— Вам деваться некуда, дорогие мои рыцари. У меня есть великолепный довод "за" моё присутствие среди парламентёров: если я намерена обеспечить энергетическую защиту, мне необходимо её поддерживать, подпитывать — называйте это как хотите…

— Я называю это так: наплести можно всё, что угодно, пользуясь нашим незнанием, — развёл руками Дарт.

— А случись что-нибудь что-то типа драчки, лишний бластер или меч тоже не помешает.

Повеселевшая Литта улыбнулась при виде недовольных физиономий и озорно добавила, обращаясь к Дарту:

— Что? Съел? Это ты останешься на базе главным на время нашего отсутствия!

— Ничего! Вот прилетит Крис, всё расскажу ему! — мстительно пообещал Дарт.

13.

Когда-то давным-давно Леон попал в катастрофу. Ноги выше колен пришлось собирать по кусочкам и долго сращивать. Кое-что заменили пластиком. От тех времён у Леона сохранилась несколько своеобразная походка — жирафья: он не ходил, а шествовал с грациозной ломкостью, и у людей непривычных обычно складывалось впечатление, что ещё два-три шага — и Леон сначала упадёт на колени, а затем растянется на полу во весь рост. Леон знал, какие чувства вызывает его походка. Это его немного забавляло. Постепенно у врача выработалась чисто машинальная реакция на незнакомых людей рядом с ним: при ходьбе он начинал раскачиваться почище маятника и получал огромное удовольствие от созерцания перепуганных глаз. Единственный человек, с которым не прошёл этот номер, — Литта…

А ещё он любил болтать со своими пациентами, предпочитая тех, кто ответить ему не мог. Леона не волновало, слышат ли его, нет ли, согласны ли с ним или готовы возразить. Главное — его собственный монолог.

И сейчас в кабинете реанимации, проверяя боевую готовность препаратов и оборудования, он с наслаждением ругался:

— Возомнила о себе Бог знает что! Может, она думает, что бессмертна? Или что, взглянув на неё, эти дьявольские инопланетяне разомлеют от счастья? Пусть бы шёл один Дэниел или любой из офицеров-охотников! Да господи! Даже рядовой охотник прекрасно справился бы с этой проблемой! С этой убийственной миссией!.. В конце концов, их ведь этому обучают!.. Сумасшедшая девчонка!

Чаще всего он обращался к полированной трубе дымоуловителя, в которой отражалась горячо любимая собственная физиономия. Она слегка расплывалась на неровной поверхности, искажаясь в сатанински-лукавую маску, что Леону чрезвычайно нравилось… Как всегда, уловив в своём отражении промельк Мефистофеля, врач изобразил надменную усмешку и набрал воздуху для продолжения страстной речи…

И насторожился. Не будучи таким тренированным, как охотники, Леон всё-таки иногда мог ощутить, если кто-то смотрит в его спину. На этот раз чувствовалось другое. Его слушали. Когда врач осознал это, он осёкся и быстро оглядел кабинет. Приборы подмигивали в прежнем ритме. Укрытое простынёй тело неизвестного неподвижно покоилось среди аппаратов жизнеобеспечения…

Неужели он всё придумал? Одно дело — почуять на себе чужой взгляд, другое — решить, что где-то рядом внимательный слушатель. Хм, Литта, где ты?

— Заработался, — охрипло пробормотал Леон.

Что-то мягко скользнуло по его лбу, и он, скорее, понял, чем услышал: "Ну же, продолжай! Ты так интересно рассказываешь!"

14.

Эрисианский флот завис за небольшим спутником ближайшего к астероидному кольцу светила. Катера-разведчики пытались прошмыгнуть между чужими кораблями на базу, но наткнулись на силовой пояс, не подпускавший близко к чужой армаде.

В командирской рубке головного линкора сидел Крис. В помещении полутемно, освещение оставили только над пультами операторов: эрисиане боялись лишний раз вздохнуть, чтобы не привлечь к себе внимания потенциального врага.

Крис улыбался, но члены экипажа, изредка взглядывавшие на него, поспешно отворачивались. Обычно аккуратно уложенные назад, волосы его растрепались, округляя лицо, но делая его отнюдь не добродушным. Казалось бы, вид его не должен внушать страха, и всё же в глазах всего экипажа их командир сейчас больше всего напоминал разъярённого волка. Неудивительно, что у эрисиан возникла в основном такая ассоциация — именно с эти хищником: когда-то Крис был руководителем довольно агрессивной молодёжной организации — "волков".

Нынешняя ярость, не находившая выхода, заставляла Криса с трудом сдерживать себя. Где-то стороной он находил силы удивляться себе — так нервничать? Он никогда не думал о себе как о несдержанном человеке. Но… В его душе безумствовал шторм — лицо застыло, перекошенное гримасой, которую лишь оптимистично настроенный человек мог бы назвать улыбкой… Он здесь — Литта там. Бессилие… Беспомощность…

Изредка в помещении раздавался короткий стон сквозь зубы, от которого вздрагивал экипаж. Он знал где-то внутри себя, что ещё немного — и никчемность его злобы прорвётся всё-таки неудержимым воем.

От следующего нечаянного всхлипа у присутствующих холодом обдало спины. Один из операторов, охотник, не прерывая поиска слабого места во вражеском силовом поле, помедлил и набрал условный код своего непосредственного начальника. Охотник понадеялся, что сейчас наступил тот самый экстренный случай, ради которого можно побеспокоить начальство.

Через минуту в рубке появился Вэл. Он оглядел всех и решительно направился к Крису. Звук его шагов отвлёк Криса от бесплодного самобичевания.

— Что-то произошло?

— Не то, чего ты ожидал. Крис, ты заставляешь экипажи психовать. Возьми себя в руки. Займись чем-нибудь. Или уйди к себе. Нервы всех и так никуда не годятся.

— Вэл, зачем я отпустил её?

Командир охотников непроницаемо смотрел в страдальчески застывшее лицо Криса. И внезапно резко и сильно ударил его, метя в челюсть. Голова Криса мотнулась — кто-то из охотников замер, не веря глазам. Следующий молниеносный удар ногой в плечо — и не выдержавшее кресло свалилось вместе с Крисом. Кресло ещё катилось до стены, а Крис извернулся кошкой и вскочил ошеломлённый. Кровь из разбитого рта он сначала вытирал ладонями, но наконец просто выплюнул кровавый сгусток на пол и жёстко взглянул на Вэла.

— В чём дело?

— Плохие реакции, — удовлетворённо отметил Вэл. — Раньше ты бы перехватил бы мою руку или ногу и здорово отмутузил меня. Тебе надо сменить тему для сентиментальных размышлений, Крис. Я предлагаю такую, например: что, если её жизнь будет зависеть от моей реакции?

— Тебе легко рассуждать, — холодно ответил Крис. — Не твоя жена в опасности.

— Я мог бы удариться в воспоминания и привести парочку примеров, когда я был с Литтой в минуты реальной опасности. Но тебе эти воспоминания не нужны. Мне подчас кажется, что ты очень плохо её знаешь. Так вот, я уверен на все сто, что она в данную минуту где-нибудь на тренировке и старается думать только о правильности и чёткости удара.

Крис угрюмо промолчал.

— Найди себе дело. Поиграй в компьютерную игрушку. Узнай, как дела на Эрис. Поговори с лордом Александром. Перебери своё оружие и устрой, чёрт побери, проверку готовности экипажей!

— У меня глупое ощущение, — монотонно выговорил Крис, — что всего лишь необходимо сделать один-единственный шаг — и я буду там, на базе. Понимаешь, это очень глупое ощущение, но оно никак не оставит меня. Перешагнуть через какую-то планку. Через порог. Знать бы только, в какую сторону шагнуть. Мне всё время кажется, ещё немного — и я разгадаю. Но меня бесит подвешенное состояние неуверенности. Поэтому я не могу заниматься ничем другим. Наверное.

После некоторых размышлений Вэл кивнул, то ли своим мыслям, то ли соглашаясь.

— Литта показывала тебе приёмы работы с энергией?

— Да, но я безнадёжен. Ничего не вижу и не чувствую.

— Она работала с тобой? Тестировала на чувствительность?

— К чему ты ведёшь?

— Литта дала несколько уроков моим охотникам — тем, кому выбрала сама. Ты знаешь об этом. Перед отлётом сюда мне сообщили, что один из них, не видя и не чувствуя, совсем как ты, обрёл способность считывать с вещей, с любых предметов, их прошлое. Эта способность пока слаба и неуправляема. Но начало положено. Мне думается, твоё колебание на грани необычного шага тоже похоже на обретение какого-то знания или умения сверх обычного физического уровня. Попробуй вспомнить уроки Литты. А вдруг ты придёшь к простейшему решению нашей проблемы? Чем чёрт не шутит?

— Ты предлагаешь вспоминать? — медленно начал Крис. — Лишь бы не психовал, да?

— А ты попробуй! — подзадорил его Вэл. — Времени на эксперименты достаточно.

— Я попробую… Но когда всё закончится, не забудь встретиться со мной где-нибудь в тихом уголке. За тобой должок.

— Ах, как я испугался!

Усмешка Криса могла бы показаться безнадёжно скептической, если бы не заметная собранность, как перед прыжком. Теперь, когда перед ним поставили определённую цель, к которой можно стремиться, он внешне успокоился. Сел в другое кресло и закрыл глаза. Твёрдые, напряжённые черты лица расслабились. Крис начал погружаться в состояние отрешённости.

Вэл промокнул кровь с кулака салфеткой и, подмигнув облегчённо вздохнувшему экипажу, вышел из рубки…

В углу, где стояло кресло Криса, переплетались тени различной насыщенности. Если бы Литта присутствовала в рубке, она бы увидела, как нависла над мужем странная кожистая фигура, похожая на кокон, и почуяла бы за слоями кокона другую, нечеловеческую усмешку.

Но Литты не было. А кокон медленно расправлял невидимые крылья, и скрытое пока ими существо выпрастывало желтовато-пятнистые руки и тянулось к Крису… Вэл решил, что нашёл прекрасное средство отвлечь Криса, не подозревая, что открыл Крису возможность выйти в другое пространство. Не без помощи ведущего, правда.

15.

— Где ты был?

— Только очнулся и уже ругаешься! Неужели все нормальные люди такие! Я занимался делом: путешествовал и собирал информацию.

— Путешествовал? По этому ограниченному местечку? Ах, вот в чём дело! Ты совершил прогулку по мозгам всех тех, кого встретил.

— С тобой невозможно разговаривать — то грубость, то вульгарность. Тебя может извинить лишь твоя неподвижность, из которой в обязательном порядке проистекает твоя раздражительность.

— Надо же! Твои пышные словеса надо переводить как жалость ко мне? Правда, сверху вниз.

— Ещё бы. Ведь я смотрю на тебя с высоты собранной информации. Торжественно заявляю: один человек — один бесконечный мир. Я сделал открытие и запасся таким количеством материала для анализа, что мне остаётся вернуться в храм и предаться размышлениям.

— Безымянный, ты забываешь о мелочи. Мы не можем вернуться. Пока тебя не было, я тоже кое-что узнал. К сожалению, моя информация не столь оптимистична. Нас могут уничтожить.

— Нас? Можно уничтожить физическое тело. Я не материален.

— Это мы уже обсуждали. Твоё заявление спорно.

— Уточняю: не материален в определённом смысле. О чём иногда сожалею

— Мне никогда не понять степени твоей наивности, Безымянный. Убьют меня — из упорядоченного существа ты превратишься в хаотический катаклизм вселенных. И тогда твоё сладкое кушанье — собранная информация — пропадёт зря. В общем, конечно, не зря. Тебе она будет просто безразлична.

— Я неохотно признаю твою правоту, украденную из моих мыслей.

— И здесь уколол. Не надо притворно сокрушаться, не обеднеешь. Тем более, ты-то знаешь всю мою подноготную, а я хоть раз пенял на твоё бесцеремонное вторжение в мою личность?

— Хорошо. Чего ты от меня хочешь?

— Я найду тебе другое тело на время своего отсутствия…

— Отсутствия?

— Не беспокойся. Это ненадолго. Я должен попасть в команду ребят, которые отправляются на переговоры. Нам надо точно знать, на что мы можем рассчитывать.

— Но в теле обычного человека я не могу долго находиться.

— Я настрою человека на тебя, уберу блоки, мешающие тебе укрепиться в нём.

— А у тебя получится?

— Должно получиться.

— Интересно. Новые ощущения… Когда начнём?

-

Охотники, одетые в парадные костюмы военного образца, шли по коридору к посадочной станции.

Последнему внезапно показалось, что его окликнули по имени. Он удивлённо обернулся и нерешительно прошёл было мимо полураскрытой двери в кабинет реанимации. Чья-то ладонь стремительно зажала ему рот, и его, потерявшего сознание, бесшумно уволокли в кабинет.

Лихорадочно прислушиваясь к звукам в коридоре, воскресший неизвестный быстро переоделся в охотничью форму и умело перегрузил части восстанавливающей аппаратуры на бессознательное тело незадачливого охотника. Ещё минута ушла на несколько лёгких движений ладонями над головой парня.

— Попробуй. Как?

— Вроде приемлемо. Желаю удачи!

— Я думал, ты предскажешь будущее…

— Чтобы оно стало настоящим? Глупо.

— Ладно. Хотя бы одно: я вернусь?

— В алгоритме твоей судьбы слишком много условий. И все они связаны и свободны. Исходя из этой многовариантности, я не могу предсказать…

— Хватит. Ты прощаешься со мной спокойно — значит, я вернусь.

— Твоя догадливость выше всяких похвал!

— Болтун!

16.

Литта натянула на лицо охотничью маску и проверила, всё ли на месте. В ритуальной парадной одежде эрисиан можно спрятать многое: мелкое оружие из лёгкого, но прочного металла; кольчужные — лучеотражающие — жилеты; пояса, которые при детальном рассмотрении раскладывались наподобие ширм с многочисленными тайничками. Свободная одежда скрывала всё. Поверху оставался меч в ножнах на бедре (два сегментных прятались на спине). Эрисиане предпочитали, чтобы противник до последнего момента терялся в догадках, настолько ли они примитивны, чтобы драться лишь холодным оружием. На деле же в манжете каждого таился луч-пистолет, и достаточно резко распрямить ладонь, чтобы оружие влетало в ждущие пальцы, а под парадным плащом, перекинутым через левую руку, прятался компактный ручной лучемёт.

Недавняя плаксивость теперь вспоминалась с недоумением. И, хотя нежелательно отвлекаться на посторонние мысли, Литта немного беспокоилась: что же это было? Может, она недооценила пришельцев? Есть ли вероятность, что они не только технически развиты? Может ли быть, что ментальность их также совершенна? Но, насколько она успела приглядеться к каждому, люди вокруг неё в обычном состоянии. А целенаправленно влиять на отдельно взятую личность в толпе с большого расстояния нельзя. Для этого нужно хотя бы определить её. Сканирование? С момента подготовки к посольству она упорядочила свою ауру до уровня среднего человеческого поля…

— Дарт просил передать, — опоздавший охотник вложил в ладонь Литты браслетик-цепочку.

Она мельком удивилась, как охотник смог узнать её среди пятнадцати одинаково одетых фигур — по росту? — но поблагодарила искренне: забытый на столике браслетик, подарок мужа, круто повернул ход её размышлений. Литта даже не заметила, как лёгкая улыбка воспоминаний смыла напряжение с её лица.

Недовольный чем-то Дэниел оглядел своё сопровождение и первым шагнул в неизвестность.

17.

Их уже ждали. Один чёрный бесформенный силуэт чуть впереди, за ним в шахматном порядке — десять теней с необозначенным пока, а лишь ощущаемым оттенком угрозы.

Эрисианская охрана остановилась, а Дэниел торжественно домаршировал до представителя чужаков.

Литта с огромными предосторожностями "потянулась" к чужакам и в испуге отдёрнула ментальный щуп. Впечатление такое, будто она пытается сканировать мутанта с Эрис. Потом, по следам ощущений, она всё-таки уловила разницу: холодное прикосновение "холодного" и холодное излучение чужака — два пограничных состояния ненасытной жадности и абсолютного безразличия. Один ответ на свои вопросы Литта получила: чужаки — живые. Поколебавшись, она не решилась анализировать дальше. Лучше сначала послушать. А там посмотрим.

Точно за три шага до представителя чужаков Дэниел остановился, вынул меч из ножен и опустил оружие на тускловато-серый пол. Три шага — теперь уже от меча — и Дэниел произнёс полузабытую ритуальную фразу эрисианских посланцев:

— Мы слушаем вас внимательно и готовы постараться понять вас!

Искусственный ли переводчик был у чужаков, или нет, но представитель отозвался на том же чистейшем межгалактическом и говорил отчётливо:

— Отдайте нам человека, вывезенного вами с планеты Гермес, и нас здесь не будет. Через минуту. Навсегда.

Коротко и ясно. Но непонятно. Въедливый Дэниел поморщился и выдал:

— Но человека нет. Есть мёртвое тело.

— Отдайте нам мёртвое тело.

— И лучше не задавать вопросы. Так?

— Так.

— Тогда взгляните на проблему с наших позиций. Мы купили это тело. Для нас оно представляет интерес с определённой точки зрения: мы хотим знать, кто этот человек был и что с ним стало. И мы готовы поступиться интересами ради своей безопасности и отдать вам тело. Но для вас оно тоже представляет определённую ценность. Так?

— Так.

— Что вы дадите взамен?

В маленьком зале воцарилась недоумённая тишина.

Литта едва сдержала смешок. Ай да Дэниел! Вот это повернул!

— Вы не понимаете…

В тягучей тишине медленные слова чужака провисли, как старая паутина.

— Прошу прощения! — строго сказал Дэниел. — Не понимаете вы. Своей осадой вы доказали нам, что этот человек, даже мёртвый, имеет для вас огромную ценность. Отсюда следует, что перевес сил на нашей стороне. К вашему сожалению, перед выходом сюда я дал приказ базе слушать эти переговоры. Только что проверил: связь регулярна. Итак, зная ваши замыслы, я заверяю вас в следующем: если вы предпримете какую-нибудь агрессию по отношению к нам, тело интересующего вас человека будет немедленно распылено на атомы. Прежде чем уйти, я вновь настаиваю на вопросе: что вы дадите взамен? Если на данный момент у вас нет ответа, мы будем ждать нового вызова на переговоры. До свидания, уважаемые.

Дэниел снова поднял меч, снова попятился на три шага назад и, чётко повернувшись кругом, выждал, пока все эрисиане не покинут зал. После чего, невозмутимо чеканя шаг, удалился и сам.

-

Техники проверили плотность металлических ворот, когда чужаки убрали стыковочный коридор для переговоров.

Секунда осмысления произошедшего — и эрисиане засмеялись, задвигались.

— Дэниел, ты гений!

— Гений? Ну нет, — проворчал Дэниел, — я первый военный в династии коммерсантов. Никогда не думал, что во мне проснётся заядлый торговец.

Когда отшумели, заметили странную улыбку Литты, притихли.

— Вы хоть поняли, чему радуетесь? — вздохнула она. — Теперь у нас на руках уже две проблемы. Ведь мы не знаем, что собой представляет наш… товар. И нужно было ли его вообще отстаивать.

18.

Сначала Крису показалось, что он постепенно засыпает. Всё видимое взгляду его полуприкрытых глаз словно бы уменьшилось и отодвинулось. Реплики людей доходили до слуха странно приглушёнными. И в то же время прояснилось понимание того, что происходит. Все разноплановые действия объединились и слились в одну цель — во что бы то ни стало добраться до астероида. Что для этого нужно? Ответы всплывали на поверхность сознания будто независимо от него самого: космошлюп с компьютерной установкой связи, лучший программист из охотников и четверо бойцов на всякий случай… Кто-то издалека устало произнёс: "Это не ты, не твои мысли. Их вложили в тебя".

— Есть идея и первая ступень её воплощения, — тяжело шевеля каменными губами, возразил Крис. Гулкое пространство, в котором прозвучало предостережение, свернулось и пропало. А голове стало легче, будто отняли от неё большие и горячие ладони.

— А что именно ты предлагаешь? — невольно заинтересовался Вэл, вошедший узнать в рубке новости. Он, кажется, не заметил необычного состояния своего "подопечного повелителя", как язвительно обозвал лорд Александр Криса. И ещё Вэл не понял, что Крис обращается к кому-то помимо присутствующих. А может, Вэл решил, что Крис рассуждает вслух, как это бывает с людьми, находящимися в глубокой задумчивости.

— Покажите мне экран с силовым полем противника, — оживился Крис, вставая за одним из операторов.

Судя по структуре показанного, поле выглядело взаимодействием определённым образом заряженных частиц, в близком соседстве с которыми любой металлический предмет подвергался немедленной дезинтеграции. Примитивно, но надёжно. Вражеские корабли защищены отражающим слоем вещества, близкого по свойствам к полимерной керамике.

— Мы пытались найти противовес, но… — виновато сказал оператор. — Поиски могут затянуться, а на нашем космодроме нет условий для экстренной обработки кораблей керамикой.

Крис поморщился.

Его подчинённый слишком мягко выразился вообще о нищенском оборудовании эрисианских космодромов. После недавней чистки последних разрушенных городов от радиации правительство Эрис во главе со старым, но энергичным Александром только-только обратило внимание на важнейшие центры межгалактических путей сообщения.

— Мне нужно несколько программ. Первая — для определения времени дезинтеграции относительно среднего линкора и космошлюпа, — морща брови и стараясь быть кратким и точным, сказал Крис. — Вторая должна определить, какая площадь звездолётов противника должна быть минимально свободной от защитного слоя, чтобы подвергнуться той же интеграции. И рассчитать время уничтожения в зависимости от освобождённой площади. Задействуйте весь персонал, обслуживающий компьютеры.

— Начинаю понимать, но основная мысль от меня ускользает, целое пока для меня туманно, — откровенно признался Вэл.

— Я хочу захватить два корабля. На одном — драться с ними. Другой нужен, чтобы увести астероид из зоны военных действий. Кое-что я уже наметил. Но мне до зарезу нужно знать, что происходит на астероиде. Ты-то, надеюсь, понял, что все интересы противника сосредоточены именно на нём?

— Понять-то понял… Ты боишься, что причиной всему — Литта?

— Обрати внимание. За последнее время произошло два события. Литта вместо драгоценностей купила, по словам Дарта, тело мёртвого человека. После чего инопланетные громадины начали толкаться вокруг астероида, как боровы вокруг кормушки. Как считаешь, что общего у этих двух событий?

— Мне за тобой не угнаться. Для меня здесь общее одно: оба события необычны.

— Вот именно. А потому моя оригинальная идея состоит в том, что Литта купила нечто, нужное этим тупорылым.

— И поэтому ты хочешь добраться до астероида и посмотреть, есть ли из-за чего разводить сыр-бор, — мрачно закончил Вэл. — Крис, насчёт захвата кораблей ты не слишком развоевался? Мы ведь против них как мошка против кошки! Или у тебя есть идея и на этот счёт?

Крис только усмехнулся.

— Ну, хорошо… Вот ещё что, Крис. Всплеск твоего вдохновения — Литта? Соображаешь, о чём я?

— Да, это Литта. Причём во всех смыслах.

19.

Случай с браслетиком Литта вспомнила сразу, едва парнишка, которого она знала по команде телохранителей и который должен быть в группе парламентёров, появился перед нею. Он шатался, вцепившись в косяк двери, глядя вокруг безумными глазами, и неуверенной рукой пытался поймать свисающие с него провода.

Что-то неуловимое пронеслось в воздухе — лёгкое, как пух… Слабое, как намёк на ветер… Литта инстинктивно оглянулась, прослеживая призрачное движение.

Озадаченные охотники, только что бурно обсуждавшие прошедшую встречу, насторожились. Их выучка тоже давала себя знать.

Единственный не снявший маску охотник сделал шаг уйти, но остановился.

Литта медленно, глядя в его надглазный щиток, вытащила меч.

Неровно лязгнуло оружие остальных. Каждый из охотников сделал не более двух-трёх быстрых шагов, но охотник в маске оказался в замкнутом кругу.

-

— В чём дело? Почему ты так быстро покинул тело этого парня?

— Он стал последней каплей. Ты же знаешь, я не могу не собирать информацию. Этим парнем, как ты говоришь, я объелся. До тошноты.

— Не понимаю.

— Не далее как месяц назад парень поспорил с другом, что первым просмотрит весь информационный фонд планеты.

— Он что — спятил?

— Нет. Они просто вываливали всё подряд и регистрировали объём информации. Ничего не запоминали. Но мозг усвоил зеркально-визуальные отпечатки. Чтобы просмотреть и проанализировать всю информацию, мне понадобится… Нет, не знаю, сколько времени. Когда я всё воспринял, мне стало так плохо…

— Сейчас станет ещё хуже… Безымянный, у тебя вошло в привычку загонять меня в ситуацию меж двух огней. Сейчас мне придётся драться с этими людьми и драться безнадёжно: в случае чего у нас нет средства передвижения, мы заперты здесь, на астероиде. А если бы и было, то… Взгляни — узнаёшь?

— О нет! Опять эти тёмные личности!

— Помогать ты мне не собираешься…

— Ты же знаешь… Мне нельзя…

— Тогда забейся в какой-нибудь дальний уголок моей памяти, исчезни на время. Надеюсь, эти ребята агрессивны лишь от неожиданности. Может, сумеем договориться.

— А ведь тебе они знакомы.

— И не только знакомы.

20.

Сложенный плащ съехал по руке к ногам. Литта нетерпеливо отодвинула его подальше вместе с лучемётом. Не хотелось, чтобы лишнее мешало, перейди дело к поединку.

Незнакомец повторил её действия. Сначала позволил плащу прошелестеть с руки и не спеша разложил на нём бластеры и лучемёт. Затем вытянул меч. Но не привычное для охотников оружие.

Когда мешок с телом разрезали, Литта мельком оглядела вещи, бывшие в нём, решила оставить более основательный их осмотр на будущее, а потом и забыла о своём желании. Единственное, что осталось в памяти, — это внешне обычный складной меч. Его рукоять — она ещё тогда презрительно фыркнула — крепко обмотали грязной и, кажется, промасленной (или засаленной?) ветошью. Дотронуться противно, не то что в руки взять.

А неизвестный вытягивал великолепное, сияющее затаённой мощью оружие. Его сегменты суховато-тяжко входили в пазы, пригнанные друг к другу настолько плотно, что линий отдельных деталей взыскательный взгляд не находил. Эфес меча представлял собой переплетение кованых веточек — даже на вкус неопытного зрителя, совершенно не нужное украшение. Поблёскивающие в "ветвях" вкрапления драгоценных камней только подчёркивали впечатление декоративности. А держала странное оружие рука, обтянутая, как бинтованная, ремнями. Звякнул последний сегмент — и кованые "ветви" эфеса жёстко сомкнулись вокруг кисти воина, змеясь почти до локтя.

Негромкий приказ Дэниела — и первая пара охотников ринулась на неизвестного. Два серебряных зигзага над противником многие сочли запоздалым приветствием. Но мечи охотников загремели о пол.

Обученная действовать автоматически, команда охотников среагировала слаженно: двое обезоруженных ещё отступали, а уже четверо снова атаковали неизвестного.

Резкий окрик Литты: "Назад!" застал всех врасплох.

Нападающие недоумённо застыли на месте, а потом попятились, прокрутив в памяти предыдущую сцену. Осознать, что первые двое из четвёрки лишились оружия, даже не подойдя к противнику на расстояние вытянутого меча, очень трудно. Тем не менее, воин выбил мечи из рук охотников, когда те находились в семи шагах от него.

Теперь он ждал.

Охотники вопросительно оглядывались на Дэниела, но тот пожимал плечами. В самом деле, не стрелять же в человека только за то, что он оказался Мастером? Но как выйти из сложившейся ситуации?

Литта сняла с себя джемпер и выложила на него остаточное вооружение. В руке она теперь сжимала только личный меч. Чёрный бронежилет и мягкие штаны превратили её в грациозную девочку-подростка. А тонкие обнажённые руки и гладко зачёсанные волосы добавили к облику маленькой воительницы странное впечатление одновременно беззащитности и опасности. Вот только лицо… Полузакрытые в трансе глаза пугали. В них тяжело было смотреть.

— Уведи всех, — низким охриплым голосом сказала она Дэниелу.

В считанные секунды зал опустел. Вместе с подоспевшим Дартом охотники облепили визор-экраны.

Противники замерли друг против друга. А затем так внезапно кинулись навстречу, что зрители охнули.

Прозвенел меч.

Испуганная Литта мгновенно вышла из транса и попятилась.

Неизвестный опустил оружие, поклонился и отошёл от выбитого меча, как бы приглашая девушку поднять его и продолжить поединок. Все его движения отличались спокойной уверенностью, и Литта поверила ему и без боязни подошла к мечу.

Они вновь встали в боевую позицию.

Через минут десять трое охотников разочарованно отошли от экранов. Ещё через пятнадцать не выдержал Дэниел: выругался сиплым шёпотом, ничего не понимая; Дарт то и дело принимался моргать: сохли глаза от пристального немигающего взгляда — он не хотел пропустить ни малейшего движения.

А на экранах оставалось одно и то же — учебная иллюстрация к началу боя.

21.

Литта с трудом сдерживала атаку противника. С самого начала поединка ей приходилось только обороняться. Иногда она подозревала, что воин смеётся над нею и использует далеко не все свои приёмы. Захлёстывающие волны энергии рвались к ней, а Литта только и могла, что ставить перед ними довольно слабые блоки…

Естественно, энергобоя она не ожидала. Но незнакомец предложил — Литта согласилась. Как ребёнку сладкого, так и ей захотелось неизведанного, но желанного и даже соблазнительного. Сомнения, конечно, появились… Азарт боя перебил все предостережения рассудка.

И теперь Литта в душе ругалась из-за своей неосторожности и торопливо переводила злость в новые формы энергии.

Незнакомец дрался изобретательно: он не только уничтожал стены невидимой крепости, возводимой Литтой вокруг себя, но и находил в этих стенах малейшую брешь, куда могла проникнуть преобразованная энергия. Дважды Литта захлёбывалась, едва не сбитая с ног нахлёстом конусообразных сгустков, буквально таранивших уже её собственное энергополе.

И когда она обречённо признала себя посредственным любителем и начала искать возможность сказать об этом, незнакомец вдруг отозвал все энергопотоки. В очищенном пространстве он опустился перед Литтой на левое колено, положив меч впереди себя. По эрисианским законам, воин признавал за Литтой превосходство и предлагал свои услуги.

Шаг назад дался Литте с трудом. Выпрямленные из полусогнутого для упора положения ноги дрожали и предательски подгибались.

— Ты эрисианин.

— Да.

— Ты выбрал меня своей хозяйкой.

— Да.

— Сними маску.

Она совсем забыла, что его недавно собрали почти по кусочкам, и похолодела, увидев новую маску. Лицо воина походило на витражную мозаику; видимо, новая кожа пока ещё плохо подчинялась лицевым мышцам и поэтому сохраняла, может быть, и не присущее незнакомцу надменное выражение лица. Лишь его глубокие, необычного сине-зелёного цвета глаза смотрели мягко и спокойно.

— Назови своё имя.

После недолгого молчания незнакомец, кажется, попытался улыбнуться, но только судорога пробежала по неровной коже.

— Я забыл его.

— А вместе с ним, конечно, и всё остальное… Ты побеждал. Почему же ты решил подчиниться мне?

— Я не имел права драться с вами.

Литта напряглась, непроизвольно сжала рукоять меча.

— Потому что я женщина?

— Нет. С вами, какая вы сейчас есть.

— То есть настоящей причины ты всё равно не скажешь. А зачем ты нужен пришельцам? Ты был с нами и слышал, что они требуют тебя — живого или мёртвого.

— Не знаю.

— Удобный ответ. А зачем ты вообще пошёл с нами на переговоры? Из любопытства? Нет?

— Госпожа, я потерял память, попал в незнакомое место. Возможно, у меня много врагов. Разве не естественно моё желание сначала оценить обстановку?

— В это поверить можно. Как ты собираешься служить мне? Научишь манипулировать энергией? Или просто войдёшь в личную охрану?

— Простите, моя госпожа, но по праву сильного я выбираю участь вашего личного раба.

— На Эрис рабства нет.

— В таком случае иду на шантаж: или я буду вашим инструктором и рабом, или…

— Хорошо-хорошо, я согласна. Правда, я не представляю…

— Мне нужно что-нибудь, указывающее на ваше решение.

Недолго думая, Литта сняла браслет-цепочку, вдвое уменьшила его и, отогнув нити на бронежилете воина, пристегнула на его плече. Получился маленький блестящий аксельбант.

— Странно, но я доверяю тебе, — пробормотала Литта, — только как же я буду звать тебя, человека без имени? Ага, вспомнила! На Земле человек, потерявший память, получал имя Джон Доу. Как тебе это нравится?

— Мне выбирать не приходится, госпожа, — склонился перед нею Джон Доу.

22.

Их любопытный диалог слышала вся база. Некоторые недоверчиво отнеслись к скоропалительному решению своей повелительницы, другие, зная способность Литты "видеть", положились на её уверенность.

Сама Литта оставалась настороже. Ей хотелось о многом порасспросить Джона Доу, но она не осмеливалась. В частности, Литта колебалась, спрашивать или нет, поскольку сомневалась в полной потере его памяти. Саму амнезию она ещё допускала: слишком явным был тот взрыв, в эпицентре которого, как утверждали врачи и охотники, побывал Джон Доу. А значит, воин мог и не знать, что является носителем некоей сущности. С другой стороны, человек, так мастерски работающий с энергией, просто должен чувствовать в себе чужака.

Литта мысленно покачала головой: поживём — увидим, как будут развиваться события.

Джон Доу странно заявил о своих обязанностях в качестве личного раба Литты. За обеденным столом он оттеснил Дарта и уселся на его обычное место, справа от Литты. Затем, критически осмотрев блюда, поставленные перед хозяйкой, бесцеремонно отодвинул в сторону шоколад и апельсины. Поколебавшись, решительно отставил подальше и любимый Литтой маринованный перец.

— Всё остальное можно, — несколько монотонным голосом разрешил Джон Доу. — Приятного аппетита.

Ошарашенные Дарт и Дэниел только переглянулись, зато Литта неожиданно для себя обрадовалась. Криса рядом нет, и так здорово, что хоть кто-то, пусть по мелочи, берёт на себя обязанность присмотреть за нею.

Джон Доу ел аккуратно и неторопливо, отдавая предпочтение овощам и фруктовому салату. Поглядывая на него, Литта подумала, что определить — кто он, всё-таки трудно. Может, по рисунку зрачков, вообще по необычному цвету глаз?..

Вытирая пальцы салфеткой, Джон Доу взглянул на хозяйку и глуховато сказал:

— Неплохая идея. Мешает лишь одна мелочь. Я не впервые восстал из мёртвых. Боюсь, моя оболочка — внешняя — полностью заменена. Вплоть до цвета глаз.

— Ты помнишь об этом?

— Это первое, что я обычно вспоминаю. Моя госпожа, чем вы займётесь после обеда?

— Пойду к наблюдателям, — по улыбке Литты Дарт понял, что она забавляется непривычной ситуацией.

— Насколько я уяснил, начальник безопасности здесь — Дэниел. Пусть он и займётся наблюдателями.

— А мы начнём заниматься?

— Полтора часа на прогулку по базе, полтора — на ваш сон. Следующий час — тренировка.

— Ладно. Пусть будет так. Ты не будешь возражать, если с нами пойдёт Дарт?

— Нет.

— Спасибо, Джон Доу! — подчёркнуто благодарно пропела Литта, готовая хихикнуть при виде возмущения Дарта, как нашкодившая школьница.

… Ровно через полтора часа Джон Доу открыл перед Литтой дверь в её апартаменты.

— Приятных сновидений!

Разгневанная Литта с силой хлопнула дверью.

Рассматривать базу глазами Джона Доу оказалось захватывающим занятием. Даже недовольный поначалу Дарт невольно заинтересовался.

Они обошли лишь часть внешнего уровня и уже через пять минут обзавелись почтительно внимающей свитой из техников базы. Аналитическая лекция Джона Доу, похоже, имела чёткое название — "Эрисианская база как потенциально непобедимая крепость", а главное — основывалась на чисто практических советах оборонческого характера. Недаром экскурсию начали с посещения древней свалки немногочисленных, правда, звездолётов. Первоначально астероид вообще предполагали превратить в кладбище для устаревших или безнадёжных для ремонта космических кораблей.

Но едва Литта вошла во вкус и начала развивать некоторые идеи Джона Доу, как он заявил, что времени у них осталось лишь на обратную дорогу, поскольку Литте пора спать! Он заявил это при толпе, с необычной серьёзностью, но даже обалдевшие лица людей не смягчили возмущения Литты.

И вот она здесь, в своих комнатах, и стоит злая, недовольная. Раб? Это ещё как посмотреть! Скорее, она превратилась в малолетку, которую крепко держат за руку, чтобы не потерялась.

Горячая волна свободолюбия и своеволия заставила Литту взяться за ручку двери.

Дверь бесшумно уехала в стену — Литта с трудом сдержала испуганное "Ах!".

В коридоре, слегка прислонившись к высокому порогу в её комнаты, лежал Джон Доу. На еле слышный шорох открывшейся двери он чуть повернул голову, тихо и ласково сказал:

— Спи, девочка, рано ещё…

-

— Полагаешь, что поступаешь разумно? Эта особа эмоционально неустойчива, а ты вкладываешь ей в руки страшное оружие.

— Безымянный, по-моему, ты опять меня не так понял. Оружие уже в руках Литты. Просто она не знает, как к нему подступиться. Девочка она умная. Осознание личной мощи волей-неволей сделает её скупее на чувства.

— Наверное, и так. Но её аура говорит, что она уже использовала свои силы для бессмысленного разрушения.

— Отрицательная сторона мощи всегда открывается легче. В конце концов, кто я такой, чтобы судить её? Вспомни, что я вытворял, спасая своё бренное тело от всех жаждущих убить меня… А ты сам, Безымянный? Чем ты станешь, лишившись физического убежища?

— Тебя послушать, так главный философский вопрос заключается в установлении грани между разрушительной и созидательной сторонами бытия. И не напоминай мне, чем я могу стать. Это меня угнетает.

— И всё же ты против? Поразмышляй над следующим: я учу Литту упорядоченно пользоваться мощью, а ты получаешь ещё одного защитника, ещё одно пристанище.

— В её лице? Сожалею, но вынужден отказаться.

— Что так категорично?

— А то сам не видел. Местечко занято.

23.

Сам себе Дарт напоминал сейчас озлившегося сторожевого пса. За последнее время он здорово привязался к парочке своих взбалмошных друзей, которую насмешливо обзывал "система Литта — Крис", а их полушутливые-полусерьёзные размолвки — "войной миров". И теперь он чувствовал и ревность, и оскорблённость и ничего не мог с собой поделать. Литта и трёх суток не пробыла с неизвестным, а он уже приобрёл над нею странную власть. Дарт кипел, когда видел, как она жадно всматривается в необычные глаза Джона Доу. И особенно обидно за Криса: он-то наверняка переживает за жену, мучается от неизвестности, а она… она… она развлекается!

Крупно вышагивая по коридору туда-сюда, Дарт безостановочно прокручивал в памяти: вот он после тихого деликатного стука входит в апартаменты Литты, вот замирает от неожиданности. Он до мельчайших подробностей запомнил всё!

В гостиной, на ковре, сидит Джон Доу. На его коленях, как на подушке, покоится голова Литты. Сама она расслабленно вытянулась на полу, а его руки застыли над её головой. И диалог:

— Попробуй ещё раз.

— Не получается.

— Расслабься. Глаза закрыты. Смотри в чёрную пропасть.

— Нет! Я падаю!

— Падай. Но плети паутину. Сосредоточься на ней, а не на падении.

— Она рвётся!

— Взгляни по сторонам.

— Что это?

— А какое оно?

— Переливается. Прозрачное. Меняет форму.

— Что делаешь ты?

— Повисла.

— Бери сгустки и лепи всё, что придёт в голову.

— Зачем?

— Лепка успокаивает и отвлекает от падения, моя девочка. Сделай нечто плоское.

— Поднос?

— Всё равно.

— Сделала.

— Теперь подтянись и сядь на него. Та-ак! А сейчас смотри внимательно, моя девочка. Сиденье под тобой шевельнулось — ты чувствуешь, что потяжелела? — и медленно поплыло кверху…

— О! Я лечу! Кажется, я поняла! Но это так чудесно!

Кипящий негодованием Дарт круто развернулся и вышел, слыша за собой счастливый смех Литты.

Джон Доу, не открывая глаз, развёл руки в стороны и опустил их. Вдохновенная улыбка Литты постепенно перешла в застывшее движение умиротворённого созерцания.

— Заходил Дарт.

— Успела увидеть?

— Да. Он чем-то недоволен.

— Ревнует.

— А есть основания? — Литта с весёлым любопытством вгляделась в склонённую над нею неподвижную мозаичную маску, в сияющую глубину сине-зелёных глаз.

— У Дарта есть. Он видит верхний слой событий — для ревности ему этого достаточно. Почему ты вздрогнула?

— Не знаю, как определить это ощущение. Что-то множественное, но целостное… Смешно, но первое, что приходит в голову, — упорядоченный хаос. Да, хаос и чистая злоба… Оно приближается.

— На что оно похоже?

— На стаю ворон из Мёртвого города. Мурашки по спине — такая жуть от них. Ты знаешь, что это такое?

— Нет. Я почему-то их не вижу. Может, мои способности пока спят. Или я пока ещё не помню всех своих возможностей.

-

Детский лепет. Даже наврать не мог убедительнее.

Но наврал. И Безымянный промолчал, не укорил, по обыкновению, за ложь.

Считывая информацию со структур, покрывалом сияющих вокруг оживлённо болтающей девушки, он в душе радовался, что вместо нормального лица имеет маску из кусочков кожи, что лицевые мускулы пока тщетно напрягаются изобразить то неудержимое отчаяние, которое он испытывал…

Итак, их встреча предопределена. Он должен научить её защите. Он должен защитить её. И — уйти. Вот она — миссия, ради которой он жил до сего времени… Неужели астероид является порогом? Шаг с него — и неизбежная смерть на корабле чужаков? Единственная альтернатива — быть разорванным в клочья чёрными тварями?

— Что ж ты молчишь, Безымянный?

— Я не предсказатель.

— Но им нужен ты.

— Я нужен всем, кроме тебя.

— А что нужно тебе?

— Мне… Хочу домой, в свой храм, в свой покой…

— Ты счастливее меня, Безымянный. Тебе есть куда возвращаться. Есть о чём тосковать. А о чём тосковать Джону Доу? Разве о возвращении памяти…

24.

Космошлюп "одели" в несколько изоляционных слоёв. Крис видел в глазах инженеров сомнение, но не задумывался о причинах. Одержимость будущим полётом сделала его более замкнутым, суховатым — так думали подчинённые. По мнению Вэла, Крис, напротив, стал рассеяннее. Но ни то, ни другое не соответствовало истине.

Изредка, в моменты отчётливого возвращения к реальности, Крис понимал, что всеми его поступками, решениями распоряжается кто-то со стороны. Он не сопротивлялся, так как цели того, со стороны, и его самого совпадали. Оба стремились во что бы то ни стало попасть на астероид. Иногда Крис чувствовал, что некто стоит за спиной вплотную, ходит шаг в шаг с ним, словно боясь выпустить его из-под контроля. Но осознание странности происходящего быстро уплывало, и Крис ощущал себя больным: все вокруг говорили так, словно спрятались от него за тонким стеклом; едва начинал говорить он сам — тут же морщился от неестественной громкости своего голоса. И мучила его не то головная боль, не то неопределённость собственного внутреннего состояния. И всё вместе сказывалось довольно нудным давлением над бровями. Будто на лоб сильно надвинули узкий металлический обруч.

Он первым сошёл в космошлюп и встал у пульта управления. Шестеро добровольцев быстро устроились в креслах и застыли в ожидании сигнала.

— Закрыть люк.

Система педантично сработала на голос: закрыла люк, затем над люком с сухим шелестом сомкнулись защитные плиты.

— Вывод из ангара.

Стена звездолёта послушно раздвоилась в стороны, и космошлюп выплыл из ангарного отсека звездолёта в прозрачную темь безвоздушного пространства.

Отросшие за время путешествия волосы Криса, привычно откинутые назад, резко смялись сверху. Сам он ничего не заметил. Только гримаса, болезненная и раздражительная, скользнула по его рту, когда обруч снова стиснул лоб. И капли крови, в струйку побежавшие из внезапной ранки на виске по напряжённой коже, он стёр машинально, сочтя их потом.

Потребовалось бы восприятие несколько иного уровня, чтобы увидеть: голову Криса, словно странный шлем, обхватила цепкая ладонь. Хищно расставленные когтистые пальцы прижались к коже так сильно, что процарапали её до крови.

Эрисианские воины нисколько не удивились, когда их предводитель почти шёпотом произнёс пограничные слова, оставлявшие их всех обречёнными:

— Подходим к силовому полю противника.

Никто не сомневался: Крис, как и они все, пристально вглядывается в невидимое пространство, где носится смерть, пожирающая незримо и бесследно. Но под бровями, сдвинутыми от внезапно ударившей боли, глаза были зажмурены. Яркая вспышка ослепительно-голубого пламени погрузила его в мгновенный обморок. Он ушёл в сияющую тьму, сопровождаемый старчески надтреснутым слабым голосом из глубокого детства, не совсем понимая, какое отношение имеет к нему эта фраза: "И во лбу звезда горит!.."

Космошлюп вплыл в "минное поле". Десант перестал дышать, вглядываясь в экраны. Командир неподвижно стоял у пульта.

А впереди, по носу космошлюпа, ввинчиваясь в смертоносное месиво частиц, уходил направленный к астероиду энергетический луч. Он брал своё начало от нечеловеческих ладоней, сжимающих голову Криса. От его лба.

25.

— Кри-ис?

Литта медленно вставала из-за стола, как слепая, тянула руки к потолку.

Дарт раскрыл было рот задать вопрос — Джон Доу стремительно обошёл обеденный стол и выхватил из ножен меч. Эрисиане настолько привыкли к постоянному присутствию оружия на поясе неизвестного, что даже и не замечали его. Щелчок — и тяжёлый меч распался на четыре самостоятельных клинка. Первые два Джон Доу с силой вонзил в пластиковый пол перед Литтой, которая успела сделать несколько шагов. Она ещё поворачивалась к нему, как воин буквально перед её носом грохнул в пол следующие два меча. Напряжение Литты, указывающее, что она работает с энергией, живо ослабло. Без толку пытаясь восстановить начало контактной линии, девушка неожиданно сообразила, что воин поймал её в энергетически изолирующую ловушку. Это её поразило настолько, что она на мгновения забыла о Крисе, и первые слова сорвались с её губ, полные негодования:

— Этому ты меня не учил!

— Амнезия, госпожа. Ситуация заставляет вспоминать.

Опомнившийся от шока, Дэниел подскочил к Джону Доу и выкрутил ему руки назад.

— Что ты делаешь?!

— Её нельзя держать связь с мужем, — медлительно-тяжело выговорил воин. Он и не думал сопротивляться — скорее, наоборот, стал вялым и неповоротливым.

Дарт трясущимися руками целился в него из луч-пистолета.

На грохот и крики вбежали телохранители.

— Какого чёрта! — растерянно выкрикнул Дэниел, глядя на ожившую, испуганную Литту: она топталась в пространстве, образованном из четырёх мечей, словно в клетке, и не могла выйти. — Литта, что происходит?

— Я слышала голос Криса! Хотела помочь ему долететь сюда! Джон прервал нашу связь! Да помогите же мне!

— Притронься кто к мечам — ударит почище тока, — монотонно предупредил Джон Доу.

— Раз уж бессильна ты, что можем сделать мы? — покачал головой Дарт, опуская луч-пистолет. Джона Доу под прицелом держали телохранители. — Ты уверена, что Крис пытается пробиться к нам?

— Он не пытается — идёт сюда на всех парах! Ему нужна помощь!

— Какая?

— Крис идёт через поле-дезинтегратор — на космошлюпе по энергоканалу (Господи, откуда он у них?!). Но он нуждается в поддержке: канал слаб, и ему в одиночку не справиться!

— Ты! Выпусти её! — Дэниел крепко встряхнул за Грудки Джона Доу, с отсутствующим видом глядящего сквозь него. — Немедленно! Слышишь!

— Нельзя… Я сам… — Сине-зелёные глаза Джона Доу холодно созерцали пустоту, будто не его схватили крепкие парни, которые слишком легко заломили ему руки назад.

— Почему — нельзя?! Он её муж! Литта сильная и должна ему помочь!

Мозаичное лицо Джона Доу раздражённо дрогнуло, а глаза обрели живость возвращения. Всё происходило секунды три: безвольно до сих пор провисшими ладонями он умудрился захватить кисти державших его телохранителей и неожиданно резко дёрнуть руками, разведя их в стороны. Парни, не ожидавшие противодействия, смачно врезались друг в друга. Они ещё плохо соображали, изумлённые и оглушённые, когда воин перехватил их за шкирки и швырнул вперед. Для небольшого расстояния результат получился впечатляющим: телохранители сбили с ног Дэниела, и все трое обмякли в нескольких шагах от Джона Доу. Остальные толпились неподалёку, не решаясь напасть на воина или помочь своим встать… Джон Доу недовольно поднял глаза на Литту.

— Крис на подходе. Не мешай мне. Я выпущу тебя. Иди, распорядись насчёт посадочной площадки. И не глупи. У тебя осталось ровно семь минут.

Он собрал мечи вокруг неё, всё время словно прислушиваясь к чему-то, и Литта молча выбежала из столовой комнаты… Джон Доу сел в кресло у стены и вновь застыл.

Пришедшие в себя телохранители помогли поднять своему контуженному начальству. Дэниел подержался за голову, которой неудачно приложился к полу при падении, и отослал парней. Дарт отдал ему луч-пистолет. Не сводя насторожённых взглядов с Джона Доу, мужчины сели в противоположный конец столовой комнаты… Сейчас они, более чем когда-либо за всё время знакомства с ним, чувствовали отчуждённость от него. Они смутно сознавали, что являются двумя граничными сторонами одного мира, двумя разными возможностями человеческой плоти и мозга.

— Ваша враждебность весьма ощутима, — со странной усмешкой заметил Джон Доу.

— И так понятна. Да? — проворчал Дэниел.

— Но Литта такая же, как я.

— Она одна из нас. Эрисианка.

— Я тоже эрисианин.

— Ты бродяга, космополит.

— Как им нравится давать точные определения… Я любопытный бродяга. Мне всё интересно. И так было во все времена.

— Ты оправдываешься?

— Нет. Я готовлю вас к восприятию и пониманию другого человека. Шлюп приземлился. Крис выйдет из него в другом качестве. Со своей новой силой первое время он будет достаточно неуклюж. Но вы должны знать, что в силу обстоятельств он владеет новыми возможностями.

— Крис обладает способностями Литты?.. Но она говорила — у него вообще нет способностей. Ведь Литта пыталась его учить!

— Чего не сделает с человеком экстремальная ситуация…

Ни слова больше не говоря, Дэниел рванул к двери. Едва топот его ботинок затих, Дарт нетерпеливо спросил:

— Пока никого нет… Почему ты не разрешил Литте помочь мужу?

— Она беременна. Могла потерять ребёнка, — хмуро ответил Джон Доу и встал, впервые неуверенно посматривая по сторонам. — С прилётом Криса мои обязанности телохранителя больше не нужны. Буду весьма признателен, если ты покажешь мне какую-нибудь комнату для отдыха.

26.

Вокруг этих двоих искрилось такое напряжение, что через минуту-другую его ощутили все и поспешили оставить их наедине.

Глаза в глаза… Руки в забытом официальном пожатии — для присутствующих. Поняли, что одни. Не выдержал Крис, схватил своё маленькое сокровище, крепко прижал к себе.

— Привет.

— Привет. Моя жена ничего не хочет мне рассказать?

— Я думала — потом…

— Об этом — потом?!

Литта начала сердито выдираться из медвежьих объятий мужа.

— Мне казалось, я тебя больше интересую.

— Не притворяйся, маленькая надменная дама. Я же всё вижу. Сколько ему месяцев?

— Кому?!

— Нашему ребёнку. На каком ты месяце?

Её беспомощно полуоткрытый рот — и Крис сообразил и расхохотался, счастливый и довольный.

— Вот так номер! Муж должен сообщать жене о таком событии!

Ей мельком вспомнилось, как властно Джон Доу распорядился её обедами, и ноги внезапно отказали.

— Ой…

Крис подхватил жену и вгляделся в перепуганные глаза.

Она опять ойкнула.

— Крис! Ты ВИДИШЬ!

— ВИЖУ. Временами неясно — а бывает, на всю мощь. Но — ВИЖУ.

— Давно?

— С тех пор, как решил слетать на некий астероид, проведать жену.

— Я люблю тебя, Крис!

— Из-за того что я вижу?

— Глупый! Из-за этого ты просто стал ближе ко мне, неужели непонятно?

— Быть глупым, но любимым — приятно, — пробормотал Крис и поцеловал Литту, с наслаждением запустившую пальцы в его растрёпанные волосы.

27.

А он остался в гостиничном номере, куда его привёл Дарт. Комната, видимо, предназначалась для приехавших ненадолго: скупая простейшая мебель, искусственная зелень и обычный набор гигиенических услуг. Самое главное, что можно закрыться и, выставив предупреждение, хорошенько выспаться.

Что он и сделал: не раздеваясь, только сапоги с некоторым сомнением всё-таки стянул, расслабленно улёгся поверх покрывала. Уже полусонный, вынул меч из ножен, положил рядом, почти обнял его — так, чтобы в случае чего сразу пустить оружие в ход.

— Ты и правда собрался спать.

— Удивлён?

— Я хотел поговорить о том, кто стоит за спиной Криса.

— Мой старый знакомый. Пока я сплю, можешь покопаться в моей памяти.

— А почему ты сам не хочешь рассказать?

— Рассказ будет пристрастен. А ты возьмёшь непосредственно факты.

— Понял. Спи.

И он провалился в сон.

Когда он понял, о чём будет этот сон, стало поздно, и при всём своём сильном желании проснуться он уже не мог выкарабкаться из тёплой, не отпускающей пропасти.

Его опять гнали эти твари. Их суховатые, словно сгоревшая на солнце мёртвая кожа, крылья потрескивали, и трескучий шелест даже во сне дёргал по нервам. Издалека они казались жутко переросшими мухами. Вблизи — становилось ясно, что их шесть конечностей — мягкая плоть, нежная и беззащитная. Ещё ближе — и видно было, что плоть усеяна короткой щетиной бесцветных острых шипов. Взмах конечностью оставлял на теле жертвы глубокие рваные раны…

Он держался на одном автоматизме, на извечном инстинкте самосохранения, реагируя только на движение вокруг, — и полз, отмахиваясь мечом не от тварей — от боли. Он забыл всё: и как прилетел на эту уже забытую им планету, и кто его подвёз, и кто он сам, и куда ему надо, и сколько было тех, кто хотел ему помочь и кого он не смог спасти.

А внутри отчаянно метался Безымянный, раздираемый яростными, абсолютно невыполнимыми желаниями: он и рвался из немощного физического тела навстречу тварям — и изо всех сил сдерживался, чтобы помочь Джону Доу… И то, и другое было чревато страшными последствиями для данной Вселенной, и, вспоминая сейчас состояние Безымянного, Джон Доу представлял его человеком с зажмуренными глазами, зажимающим себе рот и уши и втискивающимся в тёмный угол.

А он полз, слепой от крови, — и вдруг дышать стало легче. Боль ещё терзала его, но постоянная, терпимая, а та — рушащаяся нежданным ураганом — почему-то пропала. И наткнувшись на что-то большое и мягкое, благодарный за исчезновение физического ада (он всё же сумел связать два явления), он едва не уплыл в забытьё. Но руки в последнем, казалось, движении нащупали нечто, что измученный мозг определил как трап космического корабля.

Потом от Безымянного он узнал, что добрался до частного кораблика маленького охотника-дога. Вход в кораблик охранял полуразумный дракон. Дракон чуял агрессию во всех её проявлениях и отозвался на неё однозначно — плюнул в жесткокрылых взрывчатым сгустком.

Джон Доу вслепую взбирался по трапу — и взрывная волна швырнула его таки в беспамятство. Он видел "глазами" Безымянного, как дракон морщинистой лапой сграбастал его безвольное тело, слышал торжествующий рёв, когда чудовище подносило его к своей разинутой пасти; кожей почуял безумную радость тварей, притаившихся в ожидании, когда человек закончит ненавистное им существование. И вдруг — тишина. Поворачивая гребнистую голову и рассматривая человека то одним, то другим глазом, дракон вопросительно фыркнул. Кажется, он уловил, что существо в его когтях — жертва.

А твари всё множились. Они уже отрезали хозяина корабля от его охранника: охотник-дог, вернувшийся из джунглей к оставленному на опушке кораблю с добычей, держал наготове всё наличное оружие, но здорово растерялся. Агрессоров он не знал, поэтому колебался, начинать ли какие-либо действия.

Зато дракон, расценив обстановку, принялся за работу. Человека он сунул в складки кожи на своём брюхе — в своеобразную сумку — и стал плеваться взрывчаткой во все стороны. Жесткокрылые, настроенные ситуацией на иной исход, от неожиданности позволили охотнику пройти к своему кораблю, а затем всё-таки попытались атаковать с воздуха. Но охотник-дог сноровисто уселся на хребет охранника, спиной к драконьей шее, и дракон мгновенно превратился в гигантского ежа, ощетиненного всеми видами организованного огня.

Твари быстро поняли, что до человека им теперь не добраться, и поспешили скучиться подальше от звездолёта. Пока они совещались, галдя, как стая ворон, дракон со своими седоками отступил к люку в корабль и внезапно исчез. Твари смолкли. Трансформации громадного чудовища в существо размером с крупную кошку они не ожидали.

Охотник-дог включил автоматику, и трап энергично втянулся в чрево звездолёта. На последних ступенях сидел дракончик — обеспечивал прикрытие.

Всё? Взлетая, охотник-дог помял свои мягкие висячие щёки и задумчиво нажал на кнопку бомбосбрасывателя. Он был очень осторожен, этот охотник, — даже не зная, что твари могут легко летать и в открытом космосе…

Добравшись до конца сна, Джон Доу со вздохом ощутил, как жёстко сковано мышечным напряжением тело, вместе с ним переживавшее эхо недавних событий.

"Зачем ты им нужен? — спросил во сне Джон Доу. — Чёрным — понятно: хотят стать непобедимыми. А этим-то что в тебе?"

Безымянный неохотно откликнулся: "Они сопровождали меня, пока я был диким. Им тоже нравится разрушать. И теперь они хотят вернуть меня".

"Убив меня?"

"… Да".

Занятые разговором в глубинным пластах подсознания, они не замечали, как потолок комнаты начал взбухать тёмными пузырями.

28.

Длинным коридором жилого комплекса Крис и Литта в сопровождении охраны шли от посадочной площадки в компьютерный центр.

Одна из стандартных дверей впереди с сочным треском разлетелась вдребезги.

Литта только схватилась за бластер, как Крис быстро отпихнул её к охране. Два телохранителя почти унесли хозяйку за поворот к лифтовой площадке. Выглядывая из-за угла, обескураженная Литта наблюдала: охрана и Крис жгли летучих зверюг страшенного вида ("Где-то я их видела!"), от которых яростно отбивался Джон Доу. Ни огнестрельного, ни лучевого оружия у него не было. Но, лёжа на спине (вывалился в коридор вместе с дверью), он не подпускал к себе ни одной твари. Его меч свистел в защите, которая время от времени переходила в атаку — и тогда какая-нибудь тварь тяжёлой кляксой пласталась на пол, а из её вспоротого брюха толчками выплёскивалась жёлтая маслянистая жидкость. Через секунду на полу только и оставалось жирное пятно — клякса скукоживалась и резко пропадала.

Вскоре упала последняя тварь из атакующих. Остальные вопящей тучей удрали в комнату, где целеустремлённо всосались — именно так определила это действие подбежавшая Литта — в потолок. Когда всё стихло, с потолка упало лишь несколько чёрных хлопьев.

Джон Доу ещё лежал, словно не веря, что кошмарная свистопляска закончилась. Наконец его насторожённые руки мягко легли на пол, и он с трудом встал. Куртку на нём исполосовали сверху донизу, но крови не видно. Зато при виде его лица у Литты вырвалось огорчённое:

— Ну, вот! Леон старался-старался!.. Больно?

— Терпимо, госпожа.

Дэниел молча достал аптечный блок и протянул Джону Доу антисептическую салфетку: перевязывать щёку Джона, по которой словно тёркой прошлись, он побоялся, хотя сочившаяся кровь и закрыла содранную кожу. С глазами всё обошлось, но левый, судя по всему, уцелел чудом.

— Так ты и есть Джон Доу? — поинтересовался Крис, обняв прижавшуюся к нему Литту.

Отвечая, Джон Доу всё время смотрел куда-то поверх головы Криса — его взгляд так и притягивала его макушка. Литте, тоже невольно поднявшей глаза, показалось, что пространство над мужем странно живое. Но мысли были о другом, пристально вглядываться не хотелось, и она нетерпеливо решила: может, это издержки пока ещё неловкой работы Криса с энергией вокруг?

Крис внезапно прищурился.

— Я тебя знаю. Или знал.

После небольшой выжидательной паузы Джон Доу вздохнул.

— Вы меня было обрадовали. Что ж, возможно. Хотя узнать меня сложновато… Господа, я хочу вам кое-что предложить. Это связано с нашей осадой. Где здесь можно спокойно переговорить о делах?

-

— Я был знаком с этим парнем?

— В твоей памяти его нет.

— Может, он видел меня, будучи ребёнком?

— Тоже отрицательно. Я перебрал все возрастные формы его лица. Да и как он может говорить о каком-то знакомстве, если твоё лицо…

— Договаривай. Ну?.. Нет у меня лица, Безымянный. Только маска. Это ты хотел сказать?

— Мне не нравится то, что ты хочешь предложить им.

— А мне не нравится то, что могут сообразить тёмные личности. Они могут действовать по принципу крылатых тварей: уничтожить астероид, разнести его на мельчайшие частицы и взять тебя голыми руками. Реальна такая ситуация?

— Мы ещё посмотрим, кто кого голыми руками возьмёт. Я думаю, вне физического тела в цивилизованном состоянии я смогу продержаться некоторое время, а значит — убежать от них несложно.

— А если они вынудят тебя к защите?

— Мм…

— Вот именно. Мгновения хватит, чтобы в тебе пропало сдерживающее начало. Лучше обдумай хорошенько то, что считал с меня. Может, это реальный шанс для твоего возвращения. Ведь тёмным личностям предпочтительнее иметь не только тебя, но и сосуд, в котором ты можешь содержаться. Так что какое-то время они позаботятся, чтобы я жил. А там, глядишь, появятся шансы действовать по обстановке.

— Уговорил. Согласен. Но за мной остаётся право на окончательное решение, что делать в определённой ситуации.

29.

Джон Доу кратко изложил суть дела: отдайте осаждающим то, что они требуют, и напряжённая ситуация увянет сама по себе.

Некоторое время Литта постукивала пальцами по столу и бесстрастно смотрела на бесстрастную же лоскутную маску напротив. Машинально она отметила, что швы на лице Джона уже почти незаметны. Тем досаднее видеть новые, свежие царапины. Та сила, что сидит в нём, успешно восстанавливает его. Она инстинктивно проследовала за последней мыслью и — хватит играть в благородное умалчивание! — напрямую спросила:

— Им нужен тот, кто сидит в тебе?

Сине-зелёные глаза Джона застыли.

— Да. Как вы о нём узнали?

— Он защищал тебя, когда ты находился на грани жизни и смерти. Так я права?

— Да. Но они его не получат. Они будут держать меня живым, пока уходят из этой вселенной. Потом мне нетрудно будет убедить их, что Безымянный разгневался на меня из-за предательства и ушёл от меня.

— Безымянный?.. Джон Доу с двойным дном? Оригинально. И тебе всё равно, что будет с тобой?

— Вы можете предложить другой выход? — спросил Джон. — Я не герой, но вопрос, по-моему, поставлен так: или погибают все — или один. А я, в конце концов, виновник всей этой заварухи, чувствую ответственность за происходящее. Так что, по справедливости, мне и отвечать за всё.

— Но… — начала Литта и умолкла, наматывая на палец прядь волос с виска. Если смотреть в самую суть дела, она не могла приказать Джону, запретить ему. Это его дело. И, по главному счёту, он прав. — Поступай, как хочешь. Твой Безымянный — страшная сила. Поэтому ты не хочешь, чтобы он попал к ним?

— Поэтому.

— И всё же. Они узнают, что Безымянного в тебе нет. Убьют тебя. А что с Безымянным?

— Это будет проблемой для другой вселенной. И потом, госпожа, меня так часто хоронили… что я начинаю оптимистически смотреть на потенциальную смерть.

— А те, что улизнули в потолок?

— Не моя сфера, госпожа. Я не знаю, кто они или что они.

Крис чуть приподнял бровь. Литта развернулась и решительно перешагнула через порог номера, в котором они разговаривали. Остальные, смущённо помешкав — вот так спокойно отправить человека на смерть! — тоже двинулись к двери. Дэниел оглядел комнату и вздохнул.

— Надеюсь, гостей ты больше не ждёшь? Оставайся здесь, пока не прозвучит вызов на связь оттуда. Обед через час. Если хочешь, могу прислать ребят для охраны.

— Спасибо. Не надо. Обойдусь.

30.

Дверь въехала в пазы.

Джон выждал немного и, исподлобья глянув в левый угол, где недавно стоял Крис, негромко произнёс:

— Меня раздражает, когда приходится напрягать глаза.

Воздух в углу исказился, и постепенно, словно в тончайшую стеклянную форму вдунули дым, появилась объёмная фигура, похожая на свёрнутый жёсткий кокон. Кокон высился над Джоном на локоть. Верхняя часть крыльев слегка разошлась, открыв обнажённые широкие плечи и крупную голову гордой посадки. Все видимые формы существа напоминали человеческие, но вдумчивый взгляд по-другому бы оценил их мощь и совершенство.

— На каком уровне будем беседовать?

— На уровне Безымянного.

— Вы знакомы?

— Знаю о нём.

— Интересное кино… Как же мне тебя называть?

Крылатое существо неожиданно стало таять, словно оплывающая ледяная скульптура. Джон присел на кровать, с любопытством ожидая результата странной метаморфозы. Наконец существо перестало изменяться.

В комнате стоял обыкновенный человек, одного роста с Джоном, в первую минуту вызвавший тревожное чувство узнавания. Он был сухощав и немного коренаст, а его голубые глаза пытливо всматривались в спокойное лицо Джона.

— Как будто мне одного Безымянного мало, теперь свёл знакомство с бесформенным… Судя по твоему молчанию, я должен догадаться, что за личность ты изобразил. Зря стараешься. Моя память как решето, да к тому же разодранное.

— Джон, он изобразил тебя до твоей первой смерти.

— Любопытно же я выглядел!

— Почему Безымянный не возвращает тебе память?

— Мне нужно вспомнить самому. Постепенно. Без давления. Вот так, как я вспомнил тебя, обитатель Мёртвого города. Дело в том, что, умирая и воскресая, я каждый раз прохожу путь всех физических тел моей души. Попытайся Безымянный открыть плотину, хотя бы чуть-чуть подтолкнуть, чтобы я что-то вспомнил, — и мой мозг сгорит от перегрузки. Ведь я вспомню одновременно все жизни. Тогда как мне нужна лишь последняя. Поэтому моя память несколько избирательна. Теперь — твоя очередь, бесформенный.

— Я хранитель планеты Эрис.

— Далеко же ты забрался, хранитель.

— В человеческом произношении моё имя звучит как Тэн. Чёрные Странники вынудили меня покинуть Эрис. Меня предупредили об их нежелательном появлении здесь, рядом с охраняемым мной объектом.

— Чёрные Странники? Ты имеешь в виду осаждающих?

— Да, их. У Чёрных Странников нет своей планеты. Они сами не знают, где их прародина. Несколько раз они пытались сформировать в системах собственное пристанище, но долго нигде задерживаться не могут. Поэтому их обещание исчезнуть, получив Безымянного, — блеф чистейшей воды. С помощью Безымянного они пройдут по всем космическим путям людей и опустошат все планеты.

— Постой-постой, Тэн! — вдруг понял Джон. — Ты, как хранитель, должен… Должен…

— Должен, — подтвердил Тэн. — Это в природе и в обязанностях хранителя — жертвовать собой, если того требует ситуация. В данном случае я всецело за твой план — увести Чёрных Странников и хотя бы попытаться уничтожить их. Пусть даже ценой собственной жизни.

— Чего ради? Про себя я знаю, почему я это делаю, но ты…

— Я хранитель живых, за людьми будущее космоса — вот и все резоны.

— В общем, мы с тобой смертники? А как быть с Безымянным? Если эти Чёрные Странники убьют меня, но не смогут захватить Безымянного, где гарантия, что он не устроит в этом уголке вселенной настоящий ад?

— Вы говорите обо мне как о диком звере! — возмутился Безымянный. — А я ещё таковым не являюсь! Подумаешь, двое суперменов решили разыграть из себя героев — спасителей космоса! Да вас без меня вмиг прихлопнут!

— Без тебя? Ты надеешься, что будешь там с нами? Никаких! Я уже приглядел для тебя одного из ребят, прилетевших с Крисом: потенциал громаднейший, немного подправить структуры — и ищи с ним потом свой храм.

— Хочешь откровенно, Джон? На: что ты сможешь сделать, чтобы освободиться от меня без моего на то желания?

— Чёрт, — пробормотал Джон и расстроенно стукнул себя по колену.

Но Тэн, вновь перетёкший в свою привычную форму, миролюбиво заметил:

— Мне кажется, у Безымянного есть идея…

— Я не могу ручаться, что всё пройдёт гладко и я останусь в моём теперешнем цивилизованном состоянии, — честно предупредил Безымянный, — поскольку я такого никогда ещё не проделывал. Надеюсь лишь, что вы постоянно будете рядом, чтобы я мог перейти к вам в нужную минуту.

Джон и Тэн внимательно выслушали предложение Безымянного, перетряхнули его с точки зрения всех мыслимых и немыслимых возможностей и неожиданностей и пришли к выводу, что имеется пятьдесят процентов надежды на лучший исход и пятьдесят — на самый жуткий катаклизм, сравнимый разве что с рождением сверхновой.

Джон философски пожал плечами.

— Варианта лучше всё равно не найти. С чего начнём?

— С оружия, — посоветовал Тэн и исчез.

31.

Начальник безопасности разговаривал с Дартом, когда его разыскал Джон. Увидев, Джона, который остановился неподалёку и приготовился к долгому ожиданию, Дарт быстро скомкал беседу и, кивнув Джону, ушёл.

— Ты искал меня? — поинтересовался Дэниел.

Джон напомнил, как Литта предложила ему самому решать, что делать в сложившейся ситуации.

— И чего же ты хочешь? — подозрительно спросил Дэниел.

Немного помедлив, Джон проговорил:

— Лично я хочу, чтобы ты перестал думать, что мне хочется командовать всеми и вся. Чтобы ты понял: сейчас я лучше осведомлён и лучше понимаю, что происходит. Мне это чертовски не нравится, но я просто вынужден высказывать такие пожелания, которые могут кому-то показаться попыткой приказывать.

Он замолчал, тяжело глядя на Дэниела. Тот взгляд выдержал.

— Надо же… Версальские реверансы пошли… Давай свои пожелания. Может, они и не покажутся чем-то другим, если будут по делу.

— Свяжитесь с Чёрными Странниками — так они себя называют. Скажите им, что их дичь внезапно ожила (они поверят, поскольку прецедент имелся) и изъявила желание добровольно сдаться. Пусть вышлют какую-нибудь посудину за мной. Предупредите, что я требую снять силовой пояс вокруг астероида. И что даже на их посудине начну драку, если пойму, что его не убрали. Вы же немедленно эвакуируйте всех с астероида и мотайте из этого сектора так, будто за вами снарядили погоню все силы ада… Пока они со мной разбираются да разворачивают свои колымаги, у вас будет время удрать.

— Удрать? Ты говоришь серьёзно?

— Однажды я успел сбежать от них, вовремя взлетев на частном корабле с одной не очень освоенной планеты, — сквозь зубы сказал Джон Доу. — Там было несколько гуманоидных поселений. Когда Чёрные Странники поняли, что меня там нет, они взорвали планету. Распылили её. Неужели ты думаешь, что они будут церемониться с маленьким астероидом?

— Ладно, — заметно помрачневший Дэниел вздохнул и принялся размышлять вслух: — Убедить Литту, конечно, трудно. Какое счастье, что Крис здесь. Уж он-то не позволит ей ввязаться в драку. Хорошо, что он иногда относится к ней, как к ребёнку. Особенно, если ситуация… Что ещё?

— Мне нужно оружие.

— Ты же… Пригодится ли оно тебе?

— Не жадничай, Дэниел. Разве я похож на покорного жертвенного агнца?

Мужчины переглянулись. С минуту Дэниел скептически рассматривал Джона, потом кивнул, приглашая за собой.

Арсенал находился этажом ниже. По дороге Дэниел послал связистам текст вызова к Чёрным Странникам и приказал охраннику отпереть дверь мощной комнаты-сейфа.

— Выбирай, — лаконично сказал Дэниел и с откровенным любопытством принялся наблюдать.

Тёплая счастливая волна окатила Джона, и он медленно улыбнулся, глядя на стеллажи с оружием.

— Не увлекайся, — буркнул Безымянный.

Склад был стандартный и стандартно оборудован. Джону не понадобилось вспоминать, где что находится. Эта сторона памяти стала уверенно раскрываться, как цветок навстречу тёплым лучам солнца. Джон подходил к секциям и знал, что именно найдёт здесь. И его пока непослушное лицо кривилось блаженной улыбкой.

Пристально наблюдавший за перемещениями Джона, Дэниел волей-неволей признал: да, недоверие к парню осталось. Но оно не мешает согласиться, что Джон — воин высшей бойцовской касты. Только недавно он профессионально дрался холодным оружием, а сейчас показывает не только прекрасное знание лучевого и огнестрельного оружия, но и умение идеально подгонять по себе всё, что колет, режет, стреляет, сжигает: не считая заплечного мешка с боеприпасом, всё остальное так плотно облепило тело Джона, что, казалось, он просто слегка поплотнел, а привычная стремительность его движений (Дэниел благоговейно припомнил, как в столовой Джон метнулся к Литте) органично перешла в тяжёлую грацию опасного зверя…

Дэниел встал, пряча восхищение и одобрение при виде лучемёта, прихваченного ремнями к левой руке Джона. Ствол оружия едва касался запястья Джона, и достаточно сжать дуло, чтобы оно вытянулось, удлиняя прицел. Ручной лучемёт — штука капризная, не всякий знает, как удобно пристегнуть его, а Джон приладил его настолько уверенно, что оружие не мешает ему двигаться — часть его самого, да и только!

— Ты взял тройной комплект, — сдержанно заметил Дэниел.

— Правда? Видимо, привычка. — У Джона было сонное лицо очень счастливого человека, погружённого в покой или медитацию. — Не хочется в последний момент обнаружить, что чего-то не хватает. А что? Нельзя?

— Бери. Этого добра здесь хватит, чтобы вооружить всю базу, и ещё останется.

— Дэниел. Говорит Дарт. Через минут десять шлюп Странников будет здесь. Они обещали отключить поле в момент, когда Джон войдёт в их шлюп. И будет идентифицирован.

— Хорошо, — отозвался Дэниел и вместе с Джоном направился к выходу из арсенала.

Ожидавший у дверей охранник мельком было глянул на них и начал отворачиваться. Но машинально зафиксированная фигура Джона вызвала-таки у него, хоть и запоздалую, реакцию: он резко схватился за оружие.

— Это Джон, — раздражённо сказал Дэниел, в душе всё-таки довольный реакцией своего подчинённого.

Конечно, была секунда сомнения, чем же он доволен: тем, что охранник первым делом рванул бластер, или его удивлением?.. В своём нынешнем вооружении Джон, кажется у всех мог вызвать одинаково определённые чувства.

32.

И дверь наконец закрылась.

Резким и бережным броском прислонив Литту к двери, Крис жадно целовал её ищущий рот. Оба задыхались, торопясь насладиться короткой паузой, свободной от присутствия других. И внезапно оба затряслись от еле сдерживаемого смеха и сползли на пол, уже хохоча…

Отдышавшись, Крис усадил Литту к себе на колени, как котёнка, а она уткнулась в его плечо и глубоко вдохнула терпковатый запах мужской кожи.

— Почему они всё время к нам пристают…

— Завидуют.

— Пусть бы сами решали свои проблемы…

— А мы — свои.

— А какие у нас проблемы?

— Не знаю, как у тебя, а моя проблема в том, что я люблю одну маленькую надменную даму.

— Маленьких надменных дам должны любить все. Но вот совершенно другое дело, если дама полюбит огромного хмурого волка.

— Полюбит?

— Если. А у волка ей больше всего нравится его густая жёсткая грива. — Литта погладила Криса по тёмной голове. — Не стригись, ладно?

— Мыть неудобно. Для волков не предусмотрены волчьи шампуни.

— Эй, что ты делаешь?

Крис сноровисто выбрасывал из её строгой причёски шпильки, приколки. Вот он расплёл косы жены, вот вгляделся в удивлённые тёмно-серые глаза и быстро взлохматил пышные волосы Литты. Она пыталась защититься, но безуспешно.

— Что ты наделал?! Что подумает Дарт? Остальные?

— А какое нам дело до других? С волками жить — по-волчьи выть, — усмехнулся Крис. — Теперь ты настоящая волчица — вся лохматая и глазами сверкаешь! Что до остальных — возвращаюсь к началу нашей милой беседы: они же завидуют. И — плевать, что подумают.

Она подняла всё ещё сердитые глаза, и он коснулся её губ.

— Как быстро всё кончается, да?

Тоненько запел сигнал передатчика. Литта отпрянула от мужа.

— Накаркал?.. Слушаю тебя, Дэниел.

— Мы с Джоном идём к посадочной площадке. За ним прибыли.

— Проследите, чтобы всё прошло нормально.

— Джон просит передать, чтобы мы немедленно уходили с астероида. Странники никого не оставят в живых, когда он окажется у них.

— А поле вокруг нас?

— Они уберут его, как только получат Джона.

— Хорошо. Объявите эвакуацию по личным каналам связи. Кораблей хватит на всех?

— Если не брать оборудования.

— Не брать. Вывозим только людей.

— Литта, ты ничего не скажешь Джону на прощание?

— Зачем?

Дэниел отключился.

Повернувшись к мужу, Литта увидела его пустые глаза. Он словно разглядывал что-то за пределами зрения. Он настолько погрузился в себя, что две горестные складки застыли вокруг его жёсткого рта.

Не зная, как привлечь внимание Криса, Литта осторожно завозилась в его руках, якобы устраиваясь удобнее. Глаза Криса потеплели, он "вернулся".

— Крис, ты что?

— Вспомнил. Вспомнил, где его видел.

— Да-а! — поразилась Литта и возбуждённо затрясла его за плечи: — Не томи, говори быстрее!

— Изменилось лицо, — медленно говорил Крис, словно прислушиваясь, — цвет глаз другой. Но жесты у него очень характерные, и когда он дрался… Я видел его во сне.

— Смеёшься?..

— Один-единственный раз. В ту ночь, перед нашим поединком. Он был такой весёлый, и сон из-за него был солнечный. Помню, я проснулся и подумал: неплохо бы иметь такого друга. Тогда же я понял, что ты и я будем вместе.

— Во сне, — разочарованно повторила Литта.

— Клянусь звездой и именем!

— Да я и так верю… Во сне может присниться всё, что угодно.

— Литта, я не клялся. Я повторил то, что сказал Джон мне во сне.

Мир обрушился с оглушительным грохотом. Она смотрела на Криса, видела, как шевелятся его губы: он рассказывал, что было дальше в его сне…

— Мёртвый город… — прошептала Литта и сильно вздрогнула, вспомнив необъяснимое возвращение в слепое прошлое, когда она пыталась проникнуть в заблокированное Безымянным информационное поле Джона. Она напряглась, вызывая в памяти голос Джона, ласково произнёсший: "Спи, девочка, рано ещё…" И растерянно заглянула в вопрошающие глаза Криса: — Не может быть… Джон — это Рэсс?

Крис обнял жену, будто защищая, но отрешённое выражение его лица сменилось насторожённым: Литта приникла к нему, явно что-то лихорадочно обдумывая.

И не заметила, как Крис осторожно отогнул у неё на затылке воротник куртки.

33.

Чёрные Странники, очевидно, отличались огромной самоуверенностью. В "зале ожидания" их оказалось только трое.

Закутанный в глухой, застёгнутый до подбородка плащ, волоча за собой мешок с оружием, Джон оглянулся. В проёме двери стыковки стоял Дэниел, за ним беспорядочно сгрудилась охрана. "Удачи", — по губам Дэниела прочитал Джон и обернулся к Странникам. На упавший за спиной — отрезав от нормального, привычного мира — дверной люк он не среагировал, спокойно смотрел на чёрные силуэты впереди.

Один, стоявший ближе всех, размеренно подошёл к Джону и, взявшись сухими суставчатыми пальцами за подбородок человека, сказал:

— Лицо… другое…

— Зашили, — лаконично ответил Джон и рывком попытался избавиться от цепких пальцев.

Но пальцы вкогтились намертво, и он с тревогой подумал: а если они не хотят везти его к себе в логово?.. Но Чёрный Странник просто скинул капюшон с головы и заставил Джона смотреть на себя. Решил напугать своим видом? Если честно, Джон в душе облегчённо вздохнул: он видывал образины и пострашнее. А этот похож на человека в крайней степени истощения. Даже мертвенно-белёсые глаза с едва угадываемым ободком зрачков, кажется немного гноящиеся, не внушали ужаса, если Странник на это рассчитывал. Может, потому, что воображение Джона нарисовало картину более пугающую, чем предложила реальность.

Странник убрал руку и, не пряча больше головы, провёл Джона на шлюп. Он даже не проверил, что же такого тяжёлого тащит человек в своём мешке. Нет, они слишком самоуверенны.

— Выродки, — тихо сказал Тэн.

— Точно, — согласился Безымянный.

Несколько удивлённый их категоричностью, Джон спросил:

— Они вроде бы ещё не давали повода к ругани? Или я уже что-то пропустил?

— А мы не ругаемся, — отозвался Безымянный. — Странники по своей генетической сути — выродки. Их раса вымирает. Они, наверное, долгое время замыкались в обособленную группу — это во-первых. Во-вторых, судя по внешнему слою их информационного поля, они давно перешли на искусственное самовоспроизведение. Так что наш проводник, возможно, не что иное, как клон.

— Присоединяюсь к Безымянному и добавлю в-третьих: есть слабое указание, что ты и Странники — одной расы.

Безымянный и Тэн ещё говорили между собой о чём-то, вроде растущей дебильности, сбоев в работе иммунной системы; спорили о сроках последней степени деградации. Тэн предполагал два стандартных столетия. Безымянный придерживался одного с четвертью, основываясь на плохом генофонде и маленькой продолжительности жизни. Последнее Джон уловило отчётливо и мельком подумал: если повезёт, Странникам не жить и трёх суток. Спорщики сразу замолчали.

— Суха теория, мой друг, но древо жизни зеленеет! — продекламировал Безымянный наконец. — Иногда твоя практичность ужасает, Джон.

— Ага, — пробормотал Джон ему в тон и чуть передразнивая, — я так ранил твою нежную душу возвращением к грубой реальности…

Странник провёл Джона по узкому, вызывающему мгновенную клаустрофобию коридору и втолкнул его в отсек-коробку величиной метра два на два. От резкого движения мешок с оружием с откровенно сочным грохотом шваркнулся о пол.

Похолодевший Джон — что сейчас будет! — чуть не споткнулся. Но провожатый закрыл дверь, как будто ничего не произошло. Не заметил или не счёл нужным обращать внимание?.. По двери вдруг пробежала искажающая волна, и Джон увидел себя с запрокинутой головой — горло в крови; Странник, костлявой рукой придерживая ярко-красную струйку, с хлюпаньем облизывает свой влажный рот.

— Безымянный! — возмущённо вскрикнул Тэн.

Снова — просто дверь…

— Господи, что это было…

— Он спроецировал в твой мозг мысли и желания Странника.

— Я не хотел, — растерянно сказал Безымянный.

Джон внезапно потерял все ощущения. Он стоял в отсеке и не чувствовал своего тела. Потом обычные впечатления вернулись разом — и тут же скрутило желудок. Он успел сделать два шага к углу комнаты… Уже нечем было рвать, но Джон продолжал сотрясаться от бесконечно накатываемых судорог всухую. Наконец всё закончилось.

— Хорошо устроился, Безымянный, — трудно выговорил Воин и брезгливо потянулся вытереть рот, но вспомнил картинку со Странником и промокнул рот полой плаща. — Оч-чень хорошо. Тошнит тебя, такого нежного и чувствительного, — выворачивает почему-то меня… Так вот, друзья. Думаю, вам не понравится долго созерцать кучу дерьма в столь тесном пространстве. Выполняйте, что задумали, — и поскорее, чёрт подери всё на свете!

34.

Мужу она сказала, что будет у Леона. Леона предупредила, что поможет техникам с укомплектованием самого ценного оборудования. Полюбовавшись на слаженную работу техников, она сделала вид, что её вызывает Дэниел. Пробегая мимо Дэниела, она примкнула к группе женщин и помахала ему рукой — начальник безопасности рассеянно кивнул в ответ, занятый наседающими на него руководителями различных базовых отделов на астероиде.

На всё про всё у неё ушло минут семнадцать.

Ещё через пять минут спасательная капсула с автоматическим режимом управления скользнула в космос. В суматохе эвакуации её никто не заметил.

Рэсс на несколько лет заменил Литте родителей. Жизнь тогда повернулась к ней спиной, зато Смерть предстала во множестве обличий и возможностей: радиация, дикие звери, голод, готовые рухнуть дома — всё угрожало брошенной на произвол судьбы слепой девочке. До сих пор, вспоминая свои руки, сомкнутые вокруг сильной тёплой шеи Рэсса, Литта словно купается в ласковых солнечных лучах… А сегодня она почти презрительно предложила катиться ему ко всем чертям — в саму преисподнюю: "Поступай, как хочешь!"

Понадобился Крис, чтобы правильно сложить из кусочков-намёков головоломки картинку с зияющими дырами и по единственной яркой детали понять, что Джон — это Рэсс.

И теперь она украдкой летела в хвосте вражеского шлюпа в надежде исправить ошибку.

35.

Безымянный перетёк в Тэна, и они вышли на охоту в угодьях маленького шлюпа Чёрных Странников.

А Джон присел на корточки и, привалившись к стене, попытался вздремнуть. Дрёма предложила несколько снов и не на выбор, а наслоила их друг на друга и разрешила во время их просмотра ещё и думать о своём. Джон смотрел и думал.

На первой плёнке сновидения падал дом, и плотное облако пыли неслось во все стороны… Возможно, это последние минуты жизни. Случись что с Безымянным — ему уже не жить. Надо бы подвести итоги прожитому. Но как быть, если жизнь укладывается в последние двое суток, а остальное — паутина, где лишь огромные белые пятна и хрупкие нити, связующие какие-то события. Да и события эти в большинстве своём не более чем чёрно-белые кадры забытого фильма. Основное осталось за широкой крепкой стеной, куда и постучаться боязно: не ровен час, хлынет оттуда память штормовой волной и накроет с головой…

На второй плёнке Мёртвый город высится сквозь пылищу, там кто-то ходит… Почему Мёртвый? Не помню. Знаю, что так называется. Да, знаю ещё — Тэн оттуда. Спросить его? Нет, сначала Безымянного: а вдруг нельзя спрашивать?..

Бежим скорее! Здесь опасно!.. Кто бежит, а кто и едет. Девчушка — молодец! Руки сцепила, молчит; приникла удобно: рукояти его мечей из-за плеч свободно торчат, если что — только руку протяни.

А дом всё падает, и здесь, внизу, темно: пыльная туча закрыла солнце. Ребёнок уткнулся носом в его плечо, посапывая от напряжения, — от пыли спасается. Бежать бы надо искать новое убежище, но что-то ноги не слушаются, в землю влипают и с каждым шагом всё труднее их отдирать от дороги…

Пыль мягким, рыхлым покрывалом усыпает двоих… Странно: он здесь и прижимает к себе слабое тельце ребёнка — и он там со своей подопечной девочкой исчезает в жирных хлопьях пыли.

В остаточные мгновения сна он увидел: города нет, осталось бесконечное серое поле в еле угадываемых, точно оплавленных бугорках.

36.

Два абсолютно одинаковых Странника стояли перед Джоном. Их сходство доходило до того, что даже складки плащей словно отразились зеркально. Поднатужившись, Джон разглядел в одном призрачные очертания Тэна.

— Получилось! — почти по слогам произнёс Джон. — Безымянный, ты можешь заставить это тело двигаться в быстром темпе?

— Всё, что угодно! — гордо заявил Безымянный. — Его мышцы слабоваты, но я немного переделал двигательный центр и теперь могу реагировать на всё гораздо быстрее его бывшего хозяина.

— Из чистого любопытства, Безымянный, этот тип жив или?..

— Я загнал его в глубины подсознания. В данный момент наслаждаюсь его испуганным писком: он вопит при встрече с самим собой — тем, каким я его вижу.

— Если что — он не помешает тебе?

— Нет. Кстати, я вложил в него информацию о твоих воинских навыках, Джон. Так что можешь спокойно доверить мне оружие.

— Повторю твоё же предупреждение: не увлекайся. Твоя первобытная сущность вырвется наружу, как только ты поддашься отрицательным эмоциям.

— Здесь ты ошибаешься Джон. Чтобы освободиться от физического тела, мне понадобятся секунды, и за это время я успею прийти в себя. Да и ты будешь рядом.

— Посмотрим.

Стараясь не глядеть на тёмное пятно в углу, Джон методично разложил на полу две кучи оружия и распахнул на себе плащ. Ему пришлось разок-другой повернуться, чтобы Тэн и Безымянный пригнали на себе оружие по всем "полочкам" охотничьего обмундирования. Затем он некоторое время потратил, чтобы показать, как действует то или иное оружие и каким движением наиболее экономно и удобно его вынимать не глядя.

— Безымянный, надеюсь, в последний момент в тебе не проснётся пацифист?

— Поддразниваешь, Джон? Я уже размышлял над проблемой этики, когда с Тэном шёл в поисках Странников. Сначала мне было страшно: лишить жизни другое существо — и видеть, как гаснет живой свет. Но Странники — нелюди. Как ты думаешь, почему Тэн так щедро дал им на полную деградацию двести лет? Они живут двадцать пять — тридцать лет. Взгляни на моё и Тэна лица — этому Страннику около двадцати, а по человеческим меркам он выглядит старик стариком. Они и не люди, и не животные. Они мутанты, гниющие изнутри. Дух их давно мёртв. Основные функции жизнедеятельности они выполняют механически — не потому, что хочется, а потому что помнят — так надо, чтобы жить. Главная сохранившаяся эмоция — эйфория в предвкушении разрушения, а единственное, что их возбуждает, — запах крови. Помнишь планету, которую они взорвали? Странники до сих пор сожалеют об этом: там было много тёплой крови. Ситуацию я расцениваю так: мне предложили два яблока, одно свежее, другое — подгнившее. Оставь я оба — рискую получить два гнилых. Легче выбросить одно.

— Раньше ты думал иначе.

— Я не знал главного в Странниках, надеялся всё-таки найти компромисс.

Невидимые крылья Тэна дрогнули маревом раскалённого воздуха.

— Шлюп входит в ангар. Сбоев в нашем плане пока нет. Дай Бог нам удачи и в дальнейшем.

— Тем более, нам осталось совсем чуть-чуть, — криво усмехнулся Джон. — Перейти с трапа на корабль, захватить их флагман и увести от Эрис на безопасное расстояние для уничтожения.

37.

С предосторожностями они выглянули в коридор. А вдруг Странники на корабле спохватились и ищут пропавших или поджидают дерзких на выходе? Коридор не позволял рассмотреть многого: через метра три взгляд натыкался при повороте на стену.

Джон пошёл к выходному люку — два Странника за ним, настолько умело подражая предыдущему высокомерному конвою, что Джон вынужден напрягаться, чтобы слышать беседу Тэна и Безымянного и не поддаваться изумительной иллюзии.

— Сколько нас здесь?

— Живых? Безымянный, тебя считать?

— Джон имеет в виду гуманоидов, Тэн. А мы с тобой к ним не относимся.

— Господи, я думал, задал простейший вопрос. Оказывается, выстрелил из стартового пистолета на соревновании злоязычных язв.

— Успокойся, Джон. На борту шлюпа ты, Безымянный и я. Остальных мы уничтожили…

Одновременно с последним словом Тэна резко полоснул белый шипящий луч. Плащ Безымянного загорелся. Джон инстинктивно прянул на пол и сразу перекатился к соседней стене, закрывающей его от нежданного противника. Тэн просто исчез.

— У неё неплохая маскировка! — восхитился Безымянный и гордо добавил, словно это его заслуга: — Девочка стреляет метко. Джон, смотри — я весь горю!

Джон сердито дёрнул его за ноги и уже упавшим оттащил к себе, за поворот. Сбивая пламя с ворчащего тела — кажется, Безымянный вполголоса ругался из-за повреждённого позвоночника Странника, — Джон вдруг оцепенел.

— Что ты сказал?! Литта здесь?!

— Да, здесь, — напряжённо сказала Литта, и дула бластеров в её руках коротко кивнули, будто подтверждая слова. — Я хотела помочь тебе, но, выходит, ты неплохо договорился с этой мразью.

38.

Следовало подождать, пока кто-нибудь из них высунется. Первоначальный план спасения Джона Литта быстро сменила на следующий: Чёрного Странника убить, Рэсса ранить и принудить объясниться, а там — как придётся. Вот только куда девался третий Странник?..

Она сосредоточилась и представил волны, идущие от неё, — примитивная ловушка, чтобы не застали врасплох. Но ловушка-сканер рассчитана на обычные существа. А Литта сначала дёрнулась от ощущения мягкой суховатой ладони на затылке, потом — от прикосновения ко лбу.

— Не делай глупостей, маленькая воительница.

— Кто говорит со мной?!

— Она не испугалась, Джон, но, боюсь, смелость девочки делает её нашей обузой.

Джон, не пытаясь скрываться или осторожничать, шагнул из-за поворота.

Что-то в нём Литте показалось изменившимся. Вроде взгляд стал несколько другим… Брови! У него появились брови — короткие волоски наметили новый штрих в его лице, и оно потеряло сходство с безжизненно застывшей маской, обрело возможность выражать чувства. Сейчас, благодаря сдвинутым бровям, оно хмурилось. Именно это обстоятельство и заставило Литту опустить бластеры.

— Как ты добралась сюда?

— В капсуле.

— Ты понимаешь, что ставишь под угрозу сразу две жизни?

— Не надо меня поучать. Я хочу знать, что здесь происходит.

Она пытливо всматривалась в странное лицо, мысленно накладывая на него по-детски памятные, но полустёртые временем черты.

— Ладно. Происходит здесь следующее: тебе придётся стать членом маленького отряда, который собирается захватить вражеский флагман. В теле Странника, которое ты подожгла, сидит Безымянный. Позади тебя находится метаморф с планеты Эрис — Тэн. Он прилетел на астероид, сопровождая твоего мужа.

— Значит, внезапные паранормальные способности Криса неслучайны? — уже задумчиво, успокоенная объяснением, спросила Литта — и всё же вновь дёрнулась, уловив ответ за спиной.

— Приношу извинения за вмешательство, но я просто доделал то, что было начато тобой, Литта, — в обличии Чёрного Странника склонился перед ней Тэн.

— Ну и морды! — сорвалось у Литты при виде двух совершенно одинаковых жутких лиц.

— Хорошо понимаю твою реакцию, — со вздохом пробормотал Джон и заметил: — Теряем время. Безымянный, ты должен знать, как действует переходное устройство. Неплохо бы побыстрей смыться со шлюпа. Что-то мне не по себе от их равнодушия.

Это и правда несколько странно: Странники так домогались Безымянного, а теперь демонстрировали полное безразличие к его захвату. Или их отношение опять говорит лишь об их самоуверенности? "Или беспечности", — с надеждой подумала Литта.

Ещё дымящийся Безымянный вразвалку подошёл к стыковочному люку "шлюп — флагман" и начал колдовать над щитом автоматического переключения, причём настолько медлительно, что даже Тэн не выдержал.

— Поторопись, Безымянный.

— Нельзя. Едва я вывожу своего Странника на уровень сознания, как он сразу вопит от страха. Довольно неприятный звук. Поэтому приходится копаться в его памяти. А память у него, как у сонного животного, вялая, тяжёлая, тягучая.

Трое почти не слушали его ворчания, напряжённо сжимая в руках готовое к бою оружие… Вот откроется люк, а за ним — вооружённая охрана Чёрных Странников… С металлическим подвывом открылся один стыковочный люк, затем другой и несколько следующих. Вскоре перед маленьким отрядом образовался тоннель-анфилада между шлюпом и флагманом. Оказывается, шлюп вошёл не в ангар, а в стыковочный отсек прямо в обшивке корабля.

— Дышать можно! — объявил Безымянный.

— Но почему такой длинный? — приглушённо спросила Литта, всматриваясь в убегающий вдаль коридор.

— Возможно, в каждом из отсеков свой проверяющий контроль с новым паролем? — предположил Тэн. — Не знаешь пароля — тут же уничтожают…

— Обрадовал.

— Тогда ещё один вариант: это не только стыковочный коридор, но и внутренний.

— Нам этот вариант что-то даёт?

— Пока не знаю.

Безымянный быстро проверил тоннель. Биоэлементы в защите отсутствовали, поэтому он оказался не в состоянии определить, есть ли на пути ловушки. Тэн пожал плечами, превратившись в нахохлившегося грифа: привычному сканированию на теплокровных коридор не поддавался.

— Что будем делать? — в пространство спросил Джон.

Он помолчал, словно ожидая ответа с того конца тоннеля. Не дождался, вернулся к щиту переключения и внимательно обследовал его. Через некоторое время предохранительный лист щита аккуратно был поставлен на пол.

Затаив дыхание, Литта смотрела, как Джон без колебаний сунул ладони в беспорядочный хаос проводов и закрыл глаза. Лицо его словно опало, а губы потеряли живой цвет, серея до бледности. Видимо, то, что придумал Джон, требовало предельного напряжения…

Тэн вдруг оживился, встал за спиной воина. Литта поспешно перевела уровень зрения на порядок выше и "увидела": метаморф подкачивал Джона энергией, а тот… Тот "расплылся" по проводам, "уходя" всё дальше, вглубь таинственного коридора… Наконец он шагнул назад, вытирая мокрое от пота лицо.

— Обычная автоматика. Никаких ловушек. Безымянный, что скажешь о численности Странников на флагмане?

С минуту Безымянный молчал — потом заговорил, странным образом смешивая в голосе два трудно сочетаемых чувства — печаль и презрение.

— Их мало. Очень мало. Несколько групп — примерно в двадцать особей, не больше. В сердце корабля, правда, находится… мм… инкубатор? Но половина зародышей мертва. Из оставшихся две трети угасают… Ладно, нас пока это не интересует. При выходе из тоннеля пусто… Думаю, та же картина и на других кораблях.

— Не отвлекайся. Несколько групп — это сколько?

— Взрослых — не более двухсот.

— И они ещё мечтают о господстве в космосе?! — ошеломлённо сказала Литта. — На чём же строится их надежда?

— На Безымянном, — ответил Тэн. — С их точки зрения, всё просто и очевидно: сделать небольшое вливание здоровой крови в свои жилы, обеспечив абсолютную безнаказанность с помощью Безымянного, — и обязательно наступит возрождение, а затем и расцвет их расы. И правда — просто?

Они молча двинулись вперёд.

39.

Крис отложил наушники и включил микрофон. Дэниел отозвался тотчас: видимо, не отходил от связистов.

— "Минное поле" исчезло. Что дальше?

— Ровно через пять минут флот должен атаковать Странников. С нашей стороны они точно не ожидают действий. А наш главный козырь — маневренность. Их корабли, хоть и мощные на вид, очень уж обветшавшие. Передай флоту следующее: стандартные взводы по двадцать пять катеров пусть рассчитывают на один корабль чужаков. Здесь, на астероиде, семнадцать катеров. Их мы добавим к атакующим флагман. Слово "абордаж" здесь неуместно, поскольку мы и Странники в соотношении — пчёлы и медведи. Но и пчела может прокусить медвежью шкуру и доставить немало неприятностей.

Даже в этой ситуации Крис оставался спокойно-хмурым. Он кивнул связистам, чтобы те продолжали слушать Литту и её необычных спутников, и встал.

— Не могу понять, как ты догадался… — задумчиво сказал ещё не отключившийся от связи Дэниел.

Тёмные глаза Криса застыли: он вспоминал лицо жены.

— А я и не догадывался — просто увидел её лицо и на всякий случай сунул в её бронежилет "жучок". Когда у Литты такие глаза, лучше не рисковать… Что у флота? Катера готовы?

— Готовы.

-

Атака эрисианского флота и в самом деле была похожа на стремительный полёт потревоженных пчёл, дружно штурмующих самонадеянных чужаков.

Рассеянные до поры по всей окружности, центром которой являлся астероид, катера возникали словно из ниоткуда и намертво облепляли громадные звездолёты противника.

Люди с планеты, по меркам космоса совсем недавно отошедшей от военных действий, теперь переводили охотничье-воинские навыки в пиратские. Гарпунные копья лучевых пушек — пусть не всегда со стопроцентным успехом — впивались в толстую обшивку чужих кораблей; мощные ядерные заряды, будто пулемётная очередь, срывались с кончиков копий и таранили, один за другим пробивая всё глубже, борт; после чего острия "расцветали" множеством тонких проводов, цепляющихся за внутренние стены и переборки. Эрисиане мгновенно подтягивались и завершали абордаж боями в чреве самого корабля.

Чёрные Странники опомнились не сразу. Отстреливаться с кораблей эрисиане своей отчаянной атакой им уже не дали. А внутри Странники дрались отчаянно, беспощадно, но… неумело. Видимо, в последние годы своего существования они ограничивались быстрыми беспроигрышными боями — с мирным населением. А против обученных воинов они оказались бессильны и сейчас представляли собой беспорядочную толпу, где каждый дерётся сам за себя, а значит — уязвим.

40.

Джон сдёрнул чехол с лучемёта и пристегнул к оружию скобу, позволившую ввинтить ещё два ствола. Остальные повторили его действия. Только Литта, вооружённая легко, насторожённо водила бластерами по сторонам, давая воинам возможность без суеты подготовиться к любым неожиданностям.

Их маленькая команда находилась сейчас где-то в центре флагмана, куда добралась короткими перебежками, чтобы найти и захватить управляющий узел Странников — если таковой вообще существовал… Суматоха на корабле застала их врасплох.

— Что происходит?

— Кажется, эрисиане решили дать бой.

Маленький угловой коридор, где прятались воины, вёл (как они успели обнаружить) в громадный зал, функции которого были абсолютно непонятны из-за поражающей воображение пустынности. За ним — надеялись они — находится командный пункт Странников.

Литта перехватила недовольный взгляд Джона. Недоволен? Чем?

"Странники", уловив напряжённость, перестали заниматься оружием. Прислушавшись, Литта поняла, что её из разговора исключили. Разгневанная, она хотела было отчитать их, но Джон опередил. Он отстегнул ножны со мечом и протянул ей.

— Мы не имеем права рисковать тобой и ребёнком. Ты останешься здесь, пока не прибудут Крис и охотники. Мы будем за дверью. Дай слово, что не пойдёшь за нами. Ради ребёнка.

Литта упрямо насупилась.

В лице Джона что-то дрогнуло. Он с беспокойством вгляделся в глаза Литты, будто искал что-то знакомое. И тогда она вспомнила и подчинилась — с намёком:

— Клянусь звездой и именем!

— Оригинальная форма клятвы, — безразлично сказал Джон и кивнул "Странникам" на выход.

Дверь тяжело уехала в стену.

-

В кратчайший миг между прикосновением к виску чего-то твёрдого и полной потерей сознания Литта успела обругать себя: сосредоточилась на том, что происходит впереди, а о своём прикрытии и не подумала.

Чёрный Странник, ударивший Литту, подхватил её на руки и поспешил из коридора. Ещё двое шли за ним, то и дело оглядываясь.

41.

Пока Джон прятался в угловом коридоре, он надеялся, что обманул противника.

Жизнь показала, что недооценивать противника нельзя. Тем более — такого непривычного.

Шаг из коридора — и они поняли, что здорово влипли.

Громадный зал далеко не пустовал. Чёрные Странники дугообразными рядами сомкнулись буквально в нескольких шагах. И стояли бездушными, неподвижными манекенами. А между ними… возбуждённо трепетали крылья тварей хаоса! Когда это они успели договориться? И как? Намерения-то у них насчёт Безымянного крайне противоположны: крылатые хотят видеть в нём вожака в вечно свободном, диком полёте по космосу — Странники облизываются при мысли об использовании его безграничной мощи… Но ведь договорились…

Взгляды обеих сторон сфокусировались на Джоне — пустые и мёртвые: чужаки и твари пока не знали, что Безымянный заимел собственное физическое тело… А Джон лихорадочно размышлял. Было нечто, что он пропустил мимо своего внимания. Звено в цепочке жёстко взаимосвязанных фактов. Логика их движений и действий. Что? Обрыв цепочки — угловой коридор, где они оставили Литту дожидаться их возвращения. Начало следующей — ожидание тварей и Странников… Что же между ними? Какой-то призрачный импульс, крохотный сигнал… "Мы не проверили, всё ли вокруг безопасно…" Господи…

— Литта!

Джон рванул назад. Дверь открывалась отчаянно медленно, как в кошмарном сне. Она ещё наполовину скрывала тесное пространство за собой, а он уже знал, что там пусто. Они опоздали. Её схватили. И виноват в этом один самонадеянный болван.

Лжестранники защищали его спину. Их вооружение едва не начало свою работу на полную катушку, когда монолит вражеского строя дрогнул и рассыпался. Правда, Странники не пытались атаковать — это задние ряды развернулись, встречая первых пробившихся в зал эрисиан. А те выскакивали сразу из двух коридоров.

Оценив ситуацию, Джон скомандовал:

— В коридор! Блокируем дверь!

Тэн и Безымянный устремились было к коридору, но Странник Безымянного вдруг мягко переломился пополам и рухнул наземь. С опозданием на мгновение от Тэна осталось лишь прозрачно-серое облачко. Джон, державший дверь полуоткрытой, машинально отметил, что метаморф явно растерялся, если исчез так заметно. Он ещё обдумывал неожиданно человеческую черту Тэна, а сам бежал прочь от двери и стен, шипящих от вспарывающих их смертоносных лучей… На какую-то секунду Джон задохнулся от мощного проникновения Безымянного.

— Прошу прощения! — пискнул тот, и со странным злорадством воин почувствовал в состоянии Безымянного нечто, что у человека обозначил бы так — запыхался.

— Не сюда! — крикнул оформившийся рядом Тэн в обличии эрисианского охотника.

Он кинулся в сторону, увлекая Джона в полутёмное помещение, слабо пульсирующее тусклыми световыми пятнами. Инкубатор!.. Впереди, между камерами, похожими на мутно-стеклянные гробики, мельтешили какие-то тени.

Джон за воротник поймал Тэна, по инерции не успевшего притормозить, толкнул его — на объяснения времени нет — к ряду камер, сам упал в противоположный. Успели: по коридору, по которому они только бежали, нудно взвыли лучевые очереди.

Джон прилёг за подставкой одного из "гробов" и взглянул на Тэна. Метаморф, тоже привалившись к стене, потирал ушибленное плечо.

— Тупик, — тихо высказался Безымянный.

— И не один, — угрюмо подтвердил Джон.

42.

Тупая боль в виске, будто булыжник, перекатывается из конца в конец гудящего черепа. Голос матери, читающей молитву, доносится из соседней комнаты вечерним теплом. Литта послушно повторяет молитву. Только губы каменные, и Литта упрямо читает про себя привычные слова, слушая свой звонкий внутренний голос. Ещё раз. Что-то сбивает, не даёт договорить. Литта постоянно возвращается к высоким беспокойным словам: "Да будет воля Твоя!.. Да будет воля Твоя!.." Потом забывается всё, кроме слова "воля"… Литта сосредоточилась на нём — и штормовой волной её вынесло в мир сознания и бушующей реальности.

Она лежит на чём-то твёрдом. Склонившийся над нею Странник — настоящий! — дрожащими пальцами поглаживает её шею.

По пульсации Литта сообразила, что он гладит артерию. Сквозь ресницы глядя в его глаза, она увидела жадный блеск. Но этот блеск был лишь частью основного действия, которое Странник собирался совершить, — убийства.

Всему, что потом произошло, виной стали животные инстинкты. Женщина очнулась и поняла, что её будущий ребёнок в опасности. Сначала она медленно и бесшумно согнула ноги в коленях и, резко подтянув, ударила Странника, метя в грудную клетку и в подбородок одновременно. Он падал, когда она, всё ещё с омерзением чувствуя на ступнях ощущение его ломающихся костей, вскочила с жёсткого ложа. Они забрали главное оружие, но легкомысленно не проверили остальное. Схватившись за ножи из высоких ботинок, Литта огляделась: небольшое помещение битком набито Чёрными Странниками, и все они держат её под прицелом лучевого оружия.

До состояния испуга она так и не дошла.

Ярость — мгновенная и страшная — взорвалась вулканом неуправляемой силы. Сама того не подозревая, Литта превратилась в генератор, создающий то же "минное поле", которым воспользовались Чёрные Странники.

Только её поле не упорядочено и не отличалось предательским внешним покоем.

Сначала болезненно расплылось пространство, затем начали взрываться предметы. Грохот взрывов не заглушал надрывного рёва разрушительных вихрей, крушащих всё подряд.

Когда похитители исчезли из виду, дрожащая от переполняющей её энергии Литта поняла, что остановиться не может: неведомые силы, вырвавшиеся из её непознанных ещё глубин, не подчинялись ей.

Она напрасно старалась закрыть в себе источник энергетического безумства, когда новый звук заставил её поднять глаза и похолодеть. В сумасшедших зигзагах, в свистящих бросках и круговоротах неумышленно созданного ею смерча мелькали радостно орущие твари хаоса.

43.

— Я предупреждал! — кипел Безымянный. — Я предупреждал, что она не может контролировать себя! А всё ты! Ты научил её!

— Не психуй! — огрызнулся Джон. — Как раз сейчас девочка делает именно то, чему я её не учил! Она испугана… Когда успокоится, возьмёт себя в руки. А пока не мешай мне своими идиотскими воплями.

Безымянный заткнулся и наконец сообразил, что Джон сосредоточен на манипуляциях, требующих безграничного терпения. Со стороны казалось, воин пристально рассматривает линии на полу, но почему-то с излишней заинтересованностью по отношению к столь тривиальному предмету. На деле же Джон возводил непробиваемые энергетические стены вокруг небольшого ада от Литты. Тем самым он не давал водовороту энергии разрастаться и постепенно уничтожать корабль. Своих сил Джону не хватало, и он методично переводил в "крепостные стены" энергию вражеского корабля. Свет в зале и в коридорах неумолимо гас.

— Зародыши погибнут, — осторожно напомнил Безымянный.

После недолгого молчания отозвался Тэн:

— В камерах предусмотрено автоматическое переключение на автономное питание в режиме катастрофы. А поскольку они между собой связаны, то от умирающих зародышей питание сразу отключается и переходит к здоровым. Им хватит. Если их самих хватит, — несколько невпопад добавил он и уже совсем задумчиво пробормотал что-то вроде: "Одной проблемой меньше…" На что Безымянный зарычал было, но неуверенно — и замолк.

Тэн держал под прицелом оба коридора и заметно морщился: довольно неудобно сторожить то, что видишь только сканированием. Выйти же из-за камер с зародышами не решался, боясь очутиться под огнём либо отступающих Странников, либо атакующих эрисиан. Помочь Джону он не мог: человек вновь использовал неизвестный метаморфу вид энергии. В глубине души Тэн сохранял обычное спокойствие. Развались вражеский звездолёт по вине Литты или победи Странники — метаморф останется в живых; во втором случае, правда, пройдёт неопределённо долгое время, прежде чем он сможет созвать других наблюдателей, чтобы разделаться с агрессорами. Так или иначе, но цель должна быть достигнута — цель, направленная на развитие и сотрудничество самых различных разумов. А жертвы всегда были и будут. Пусть эти существа, издавна опекаемые им на Эрис, — люди — стали в чём-то и близки ему…

— Жертв не будет! — негодующе прошипел выведенный из себя самыми противоречивыми эмоциями Безымянный. Тэн вздрогнул от внезапного вторжения в мысли. — Потому что, если они будут, вам понадобятся не годы, а тысячелетия, чтобы обуздать меня!

— Прости, я забылся… Кстати, почему бы тебе не перейти ко мне? Уж я-то точно доставил бы тебя домой.

— У меня обязательства перед Джоном. И ещё. Пока я с Джоном, можно быть уверенным, что ты будешь драться за эрисиан до последнего.

— Подумаешь — стратег!

— Подумаешь — сторонний наблюдатель!

Взбешённый Джон вполуха невольно прислушивался к их беседе. Он с трудом подавил в себе желание хорошенько на них прикрикнуть и — мысленно надавав Тэну оплеух, а Безымянного превратив в яйцо и с наслаждением шмякнув им об стену, — с притворной вежливостью (так, чтобы они прочувствовали это притворство) процедил:

— Следите за дверью, г-господа! Возможно, нам вот-вот придётся принимать целую кучу гостей!

Он почувствовал, что Безымянный уловил его "расправу", но обычной для мнительного существа реакции не последовало. Или Безымянный понял его состояние, или не до стенаний пока.

Насторожённый Тэн выглянул-таки посмотреть на входную дверь в инкубатор. Опасность со стороны смерча уже прошла: Джон полностью перекрыл до сих пор разраставшийся катаклизм.

Дверь грохнула так, что бластер в руках метаморфа вздрогнул.

Кто-то, прикрывавший голову руками, бросился за первые же стеллажи с зародышевыми камерами. Луч Тэна лишь слегка задел неизвестного, чему метаморф ещё и обрадовался: следом за первым вбежавшим хлынул поток Чёрных Странников — кажется, они преследовали беглеца-эрисианина. Тэн выстрелил несколько раз по оживившемуся коридору. Странники по одиночным очередям сообразили, что только этот путь для них опасен, и быстро разбежались.

44.

Твари сужали круги. В их подлязгивающих воплях и визге явственно звучало жадное, уверенное ликование…

Ураганное месиво вокруг Литты не стихало, но сама она начала выходить из шокового состояния. Как ни странно, сначала она ощутила свои руки — они крепко сжимали твёрдый и тёплый предмет. Она заставила себя нагнуть закаменелую шею и посмотреть. Узнавание происходило медленно: услышала чей-то спокойный голос: "Мы не имеем права рисковать тобой и ребёнком", увидела движение своей руки, принимающей ножны. Разрозненные элементы загадочной картинки сомкнулись: она держит меч Рэсса! Рэсс! Как будто плеснули свежей водичкой — и память полыхнула яркими красками. Недавний инцидент со Странниками тоже перестал быть туманным.

Огляделась. На расстоянии вытянутой руки, по окружности, — покой. А дальше — ад. Что делать? Пальцы, как в единственную защиту, вцепились в рукоять меча. Едва они сжались, вытягивая оружие из ножен, эфес расцвёл. Затаив дыхание, Литта следила, как металлические веточки оплетают её руку, пока она продолжает вынимать оружие. В ураганном рёве она не слышала, как соединяются сегменты клинка, но её правая рука с помощью держателей-ветвей буквально вросла в оружие, и ровные движения встававших на место сегментов щелчками отдавались по всему телу.

Меч наконец вышел из ножен, и Литта почувствовала, что странным образом и она сама словно собралась из множества обломков. Вот теперь она получила возможность отстранённо поразмышлять, что произошло и что продолжает происходить.

Проследив обрывочные воспоминания и кое-как связав их, Литта поняла — отчётливо, а не пребывая в шоке, — что опять поддалась неконтролируемой ярости, извинить которую может лишь её растерянность в казалось бы безвыходной ситуации. Они-то полагали, что нашли для неё уютное, безопасное место. Мда, безопасное. Висок ноет до сих пор. Синяк, наверное, будет здоровый… Скорее всего, Странники решили взять её в заложники. Образ чужака, в чьих глазах она увидела откровенную жажду крови, она старательно отгоняла: от человека всё-таки ждёшь человеческого… А она не сумела совладать с ситуацией. Нет — с собой, если честно.

"К чему мы пришли? Надо выбираться отсюда. Почему этот ад не утихает? Ведь я успокоилась!"

Машинально перейдя на проникающее зрение, которому её научил Джон, Литта обнаружила: разрушение, хаос нагнетают чёрные крылатые твари.

45.

— Он идёт к нам перебежками, — сообщил Безымянный.

— Кто?

— Крис, конечно. А нам, между прочим, крышка. Эту ораву на нас гонят эрисиане. Джон всё ещё занят. У тебя кончаются заряды. Литта, видимо, всё ещё в ступоре.

— Прекрасный анализ ситуации, — проворчал Джон, — а главное — такой оптимистичный!

Крис плюхнулся рядом с Тэном. Рукав его куртки дымился. С интересом взглянув на охотничью форму метаморфа, он спросил:

— Значит, я не первый?

— Значит, — ухмыльнулся Тэн, поняв, что Крис принял его за эрисианина — человека.

Бластер тонко и сиповато запел, в очередной раз удерживая на расстоянии рванувших было к ним Странников. Воспользовавшись краткой паузой, Тэн сменил пустой зарядник на полный, но сделал это настолько неловко, что Крис разочарованно прошептал:

— Может, ты и эрисианин, но точно не охотник.

Противник тоже воспользовался передышкой и быстро рассредоточился по инкубатору. А в помещение вваливались всё новые и новые Странники, и недалёк был тот час, когда вслед за ними ворвутся эрисиане.

Одним махом расстегнув кнопки на куртке, Крис поинтересовался:

— Я вижу, что делает Джон, но не понимаю. Это связано с Литтой? Где она?

— Литту схватили Странники. Не волнуйся, на жива. Видно, она с перепугу неправильно распорядилась своей силой. Джон сдерживает, мягко говоря, последствия. Между прочим, Крис, ты не можешь дотянуться до оружия Джона? Мне одному с этой толпой не справиться.

— Нет. Не получится. Коридор между стеллажами очень плотно простреливается.

И в самом деле, отчаявшись пройти по центральному коридору через инкубатор, Странники наводнили его сумасшедшей огненной волной лучевых залпов и очередей. Они будто забыли, что здесь, в инкубаторе их собственное будущее: то и дело взрывались "гробики", то и дело оплывали подставки.

Крис совсем сбросил куртку. Его руки привычно, отработанно до механизма, устроили маленький, но весьма плодотворный обыск по охотничьему оборудованию в одежде. Тэн обрадованно заулыбался и одновременно восхитился пластической человеческой отзывчивости на эмоции: безоружен? Безымянный крупно ошибся… К выстрелам и очередям лучевого оружия присоединился впечатляющий грохот гранат, металлический скрежет и свист сурикенов, шариков и прочего метательного добра. Неизвестно, кто кому помогал: Крис Тэну или наоборот, но Странники, кажется, поняли, что центральный коридор инкубатора лучше обойти.

— Куда они лезут? — сквозь зубы проговорил Крис, выглядывая противника и держа наготове зажатые между пальцами звёздочки.

— Где-то здесь запасной выход к вспомогательным кораблям, — сообщил Тэн. — Крис, если у тебя кончатся все эти замечательные штучки, можешь взять мои. Я сейчас вытащу их все. А то мне как-то удобнее с бластером.

— К вспомогательным?.. Пусть уходят. В космосе их уничтожить гораздо легче.

-

Вокруг астероида, казалось, резвилась стайка весёлых рыбёшек. Стремительные стрелки беспорядочно шныряли в пространстве. За их игрой было бы просто интересно наблюдать, если бы не частые сероватые вспышки между ними, затем — чёрные дымки и мелкий сор… В воде такое несколько неуместно.

Немногие прорвавшиеся Странники хотели удрать. Они потеряли всякие ориентиры и гнали во весь опор, куда глаза глядят, лишь бы подальше от места, где их внезапно поставили перед проблемой полного уничтожения как расы.

А эрисиане, ещё не забывшие затяжной войны с "холодными", убивали точно и беспощадно. Они видели продемонстрированную Странниками мощь; благодаря нечаянной односторонней связи с Литтой, знали о самомнении и конечных целях чужаков — и боялись за себя, за своё будущее. Известная и старому и малому до мельчайших подробностей недавняя война подстёгивала эрисиан и требовала от них мужества на грани отчаяния: "Мы всего лишь хотим мирно жить на своей планете!"

… Странно, никто не заметил, как кипящее поле-пространство боя пересёк маленький шлюп. Он направлялся к флагману — ничтожная пылинка среди громадных смертоносных кораблей. Он шёл уверенно — и лишь изредка вздрагивали над пультами управления руки эрисиан или противников, пропуская неизвестное судёнышко и даже не подозревая о том. И тем, и другим их дрожь казалась результатом излишне напряжённого боя. А шлюп благополучно вошёл в принимающий отсек вражеского флагмана и скромно притулился в самом дальнем углу. Скрытые полутьмой, из шлюпа вышли семеро.

46.

Одна из тварей, осмелев, ринулась на неподвижную женскую фигуру. Литта взметнула навстречу меч. Тварь внезапно панически завизжала и в крутом нырке исчезла в дымных завихрениях. За миг до её немыслимого выверта Литта успела заметить в бездонно-падающих глазах омерзительного существа узнавание. Тварь узнала оружие и испугалась, а Литта наконец вспомнила, где видела эти космато-костлявые кляксы. Они напали на Рэсса в жилом комплексе астероида. Значит, он встретился с ними не впервые.

Литта заставила себя расслабиться. Она тщательно проверила каждый мускул и напоследок улыбнулась — точнее, постаралась улыбнуться, специально припомнив, как заразительно хохотал Крис над какой-то её шуткой. Улыбка не получилась: губы плаксиво разъехались, и только усилием воли Литта остановила слёзы. Не время. И не место…

Итак, расслабиться не удалось. И сосредоточиться. Может, потому, что жива слепая вера в Рэсса? Она прерывисто вздохнула. Быстро же родилась уверенность, что он поможет. А если нет? Мгновенный страх заставил её мысленно вскрикнуть, а последовавшее за вскриком беспокойство — а вдруг эти твари воспримут её несдержанность как слабость? — принудило её нервно оглядеться. Нет, всё осталось прежним: бушевала адская мельница, носились плотоядно вопящие твари.

Устало ссутулившись, Литта засмотрелась на меч Рэсса. А если обыграть ситуацию как бы со стороны? Представить, что она в такое дурацкое положение только может попасть, а не уже находится в нём? Пораскинуть мозгами, как бы тогда поступила, — ведь она неплохо играла в компьютерные игрушки Рэсса. Пораскинуть?.. Литта подняла голову и собралась с силами.

Тот же мысленный крик заблудившегося, но направленный во все стороны, будто резко раскрытый круглый веер. Она понимала, что сразу ответа не будет. Поэтому вздрогнула, когда ощутила давление на затылок. Быстро развернулась и уже прикосновением ко лбу прочла предупреждение: "Я иду".

Стискивая рукоять меча, Литта до боли всматривалась в сумасшедшую муть впереди. Почему-то крепло убеждение, что откликнулся не Рэсс, не Крис. Кто бы то ни был, он нёс с собой драгоценный дар — умиротворение, что поразительным образом чувствовалось даже сквозь дикую, бьющую по ушам какафонию. Поэтому она и не испытала большого ошеломления, когда в её хрупкий, ненадёжный покой шагнул подросток с ярко-зелёными глазами на непроницаемом, с намёком на улыбку лице.

-

За его плечами виднелись рукояти мечей. Литта открыла рот, хотя не знала, о чём спрашивать… Неожиданно мальчик круто развернулся — Литта шарахнулась от него с непроизвольным всхлипом. Но по-настоящему испугаться не успела, увидев: он добивает орущую дурным голосом тварь.

Дальше оказалось не до выяснения личностей. Крылатые чудовища, сорганизовавшись в единый клин, бросились на людей.

На тонком уровне Литта мельком уловила связь между появлением мальчика и атакой тварей хаоса. Они испытывали к нему абсолютную ненависть, такую неограниченную, что пространство, и так не светлое, начало по-ночному темнеть от её плотной концентрации. Но действие — оборона и больше никаких мыслей! — успокоило Литту. Наконец-то ближайшее время очищено от сомнений.

Мальчик, явно не эрисианин, дрался в похожей позиции — на полусогнутых ногах, уверенно отбиваясь и руками-ногами, если неосторожная тварь нахально лезла в зону досягаемости. Иногда они, Литта и мальчик, соприкасались или сталкивались спинами — быстрый взгляд, беглая улыбка: "Всё нормально! Это я!" — и снова мечи пускались в ход.

Сначала бой шёл на два фронта, но потом большинство тварей столпились перед и над неожиданным союзником Литты, и пришлось в основном защищать его от боковых и верхних атак крылатых врагов…

Бой шёл вроде обычный, драка она и есть драка. Но чем дальше, тем заметнее становилось одно обстоятельство: мальчик убивал одним ударом — Литта несколькими, и то нередко тварь из-под её удара уползала, пусть и раненая. Мальчик умел убивать тварей. И ещё Литта чувствовала, что рядом есть люди. Не потому, что видела, как падают поражённые кем-то твари, а отчётливо ощущала чьё-то присутствие. У кого-то развито боковое зрение, а Литта определила незримых помощников боковым чувством.

47.

Решившись, Крис рывком метнулся через проход между стеллажами и мешком свалился рядом с Джоном.

— Что с Литтой?

— Она уже не одна. Кто-то помогает ей справляться с тварями.

— Как ты узнал? Научи!

— Что та, что этот… Как же, сейчас! Самолёт падает, а я ему буду объяснять, как управлять им…

Сказано было едко, но Крис не обиделся. Скорее, он даже не понял насмешки. Его взгляд скользил по видимой ему стене, сооружённой Джоном. Крис хотел к Литте и хотел так сильно, что ещё более напрягшийся Джон проворчал:

— Вот что, юноша! Если ты сейчас взглядом порвёшь мои укрепления, Литту спасать будет некому: нас всех вынесет в открытый космос. Лучше сними с меня жилет и займись Странниками. Тэну одному против них не выдюжить.

— Но ты придумаешь, как её спасти?

— Есть одна идея…

Он просто не успел её осуществить.

-

Мальчик дёрнул Литту за руку, увлекая за собой. Она не поняла, почему он спасается бегством, но повиновалась. Истошные вопли за спиной подтвердили её догадку, что позади кто-то ещё воюет с крылато-когтистым воинством.

Литта едва успевала переставлять ноги, чтобы не упасть, — так сильно бежал мальчик. Он буквально тащил её — не по возрасту мощно и уверенно. Кто же он? Точно не Странник, но и не эрисианин, если судить хотя бы по одежде, немного смешной и непрактичной по цвету и материалу — с точки зрения эрисианина: бархатная, кажется, синяя куртка с невообразимыми, кричаще-жёлтыми зигзагами, того же типа штаны, заправленные в мягкие, обтягивающие ноги сапоги, — даже под слоем пыли можно разглядеть ручную работу. Может, мальчик — часть третьей, пока неизвестной стороны в кутерьме вокруг астероида? Зачем этой стороне вмешиваться в ход событий? Вопросы возникали мгновенно и так же мгновенно и благополучно забывались перед лицом сиюминутной опасности.

Странные переходы, по которым они мчались, сменяли друг друга, похожие, как близнецы: груды мусора, кучи раскромсанных, даже стёртых в труху и пыль предметов, некогда составлявших интерьер флагмана; пыль оседающая и взвихрённая…

Литта нервно засмеялась про себя: показалось, что она и мальчик изображают старательных белок в колесе: бегут, бегут, а никакого толку — место всё то же. Бегство дало, кроме отвлекающих ассоциаций, и некоторую отстранённость, результатом чего стало внезапное озарение. Они приближаются к невидимой границе, где их ждёт Рэсс! Не споткнуться бы только! Не споткнуться бы!..

Но споткнулся мальчик. Злорадно визжа, метнулась из-под ног тварь хаоса. Падая, мальчик отпустил руку Литты и вскинул над собой меч — второй, со спины, он достать не мог, поскольку упал на неровную кучу неустойчивых обломков.

Из ничего вылупились горластые кляксы и с захлёбывающимся от жадности воплем обрушились на мальчика, почти не обращая внимания на отшатнувшуюся Литту.

А граница — вот она, рядом.

Литта, пробежавшая было чуть дальше, с отчаянным визгом, пронзительным не менее чем у тварей хаоса, прыгнула в середину оравы, которая всерьёз вознамерилась заклевать её странного спутника.

-

Необычный, сладковато-свежий ветерок ласково обвеял липкий от пота лоб Джона. Воин вздрогнул и недоверчиво вгляделся в огороженный им психованный аквариум. Кто-то настойчиво проталкивался к нему через "стену", которая ну никак не должна была пропускать любой силы информационный импульс. Потом он увидел призрачно-зыбкую картинку и забыл о безопасности.

— Крис, рви стену! Литта в двух шагах от неё!

— Ты с ума сошёл! — надрывался Безымянный. — Там все крылатые хаоса!

В экстремальных условиях очень часто вспыхивает вдохновение для непривычного решения проблемы. Этот прилив вдохновения от вопля Безымянного вдруг ощутил Тэн.

Метаморф резко вышагнул в коридор между стеллажами. И с силой вскинул руки, словно в мольбе или торжествуя победу.

Толпа убегающих и нагоняющих оцепенела.

Ревущий частокол ослепительного адского пламени намертво встал между основными силами враждующих сторон и маленьким отрядом необычных диверсантов. Приблизься кто-нибудь к страшному огню — и он сразу поймёт, что перед ним видимая и слышимая иллюзия. Но никто не изъявил желания приблизиться и проверить.

Пойманные огнём в ловушку, Чёрные Странники развернулись к своим преследователям. Желание спастись — разумное, естественное желание живых — обернулось стадным позывом убивать. И Странники бросились на эрисиан, как свора бездомных, обезумевших от запаха крови псов, сметающих всё на своём пути… Правда, быстро редеющая свора…

В инкубатор втискивались всё новые и новые взводы эрисиан. Их командиры ждали, когда Странники начнут сдаваться. Но в словаре агрессивных чужаков отсутствовало само понятие "сдаваться", поскольку о капитуляции они и помыслить не могли. Эрисиан буквально вынудили уничтожать последних представителей вырождающейся расы.

48.

Невидимая стена, возведённая Джоном, стремительно покрылась узором трескающегося прозрачного льда. Белые корявые линии порывисто разбежались по живой поверхности картины, которую словно кто-то усердно поливал красками сразу из нескольких тюбиков — красками преимущественно тёмных тонов.

Раздумывать, что будет дальше, времени явно не хватало.

Тэн подобрал брошенное ранее оружие и на ходу бросил один из мечей Крису. Тот без колебаний побежал вперёд, к "стене", которая тяжело вспучилась в их направлении.

Хуже приходилось Джону: он "продырявил" вспухшую защиту и пытался перевести её хаотическую энергию в собственные запасники. Но "дыра" расползалась рыхлой мокрой бумагой, и скоро даже Безымянный взмолился:

— Хватит! Ещё немного — и я лопну!

Джон первым набрёл на Литту. Крылатые чудовища, завидя его, остервенело взвыли и оставили в покое Литту и неизвестного. Они насели на Джона так плотно, что он почти пропал в эпицентре галдящей чернильной кучи. Однако его спокойный голос услышали все, к кому он обращался:

— Энергию в мечи! Литта, моё оружие снизу ко мне!

Четыре клинка — клинок мальчика в том числе — вспыхнули неровным голубовато-белым огнём.

Литта метнула меч низко над полом рукоятью вперёд. Твари шарахнулись от оружия и завопили с новой силой. Но грохот разрушения стал стихать, воздух очищался, и уже не надо опасаться нежданного появления противника из какого-нибудь ближайшего вихря.

Остатки крылатых хаоса сообразили наконец, что им не выстоять против настоящих бойцов, и бесшумно пропали: одна за другой твари на крутых виражах неслись к обшивке корабля, как будто решившись на самоубийство. Но едва крыло касалось стены и наблюдатели невольно ожидали увидеть расплывающуюся по поверхности кляксу, как раздавался едва различимый хлопок — и у стены никого нет.

Последняя удрать не успела. Джон и Крис, не сговариваясь, швырнули мечи вслед и сбили её.

49.

Крис обнял жену.

— Предупреждай в следующий раз…

— Хочешь сказать, пустил бы?

— Нет, конечно. Не пустил бы — пошёл бы с тобой.

— Это ты сейчас так говоришь…

— Маленькая надменная дама выпускает коготки?

— Слово "коготки" мне не подходит. У меня когти.

— Я тебя и с ними люблю.

— Крис…

— Мм?

— По-моему, мы будем жить.

— А мы вроде умирать и не собирались.

— Всё равно было страшно.

— Ага. Поэтому-то ты и полезла в самую пасть.

— Волк, я люблю тебя.

— Тебе повезло. Я люблю вас обоих.

Последние мельчайшие частички пыли в сумеречном помещении плавали, словно застывшие серебристые искры. Иллюзия огня, вызванная Тэном, никем не поддерживаемая и никому не нужная, потихоньку исчезала. Исчез и метаморф. Он, видимо, посчитал, что всё закончилось и нет нужды в его присутствии.

Он оказался прав. Последние Странники на флагмане предпочли покончить с собой, нежели попасть в плен. Командиры эрисианских подразделений в открытом космосе докладывали о том же.

Четыре корабля Странников захвачены и теперь являлись собственностью Эрис.

Литта усмехнулась, представив ликование космоконструкторов: новая по технологии аппаратура, хоть и несколько обветшавшая, и сам материал кораблей — всё это не могло не привести в восторг техников-эрисиан, которых правительство планеты вынужденно держало на скудном пайке.

И всё-таки метаморф поторопился уйти. Он пропустил очень интересный момент. Впрочем, возможно, он ушёл именно потому, что предугадал этот интересный момент.

Джон, у которого вдруг отказали ноги, устало присел на обломок переборки и с удивлением и даже с недоверием взглянул на свои дрожащие руки.

— Инерция мышления! — самодовольно заявил Безымянный. — Ты решил, что всегда будешь в норме. Но забыл, что совсем недавно тебя в очередной раз выволокли из небытия. К тому же переработка хаоса от Литты выматывает достаточно сильно. И ещё я тебе выскажу суждение из мозгов того парнишки, зацикленного на сборе информации. Суждение это принадлежит довольно талантливому психологу и базирует… бази…

Оборвать себя на полуслове? Для Безымянного необычно.

Отяжелевшие ресницы Джон разомкнул с трудом.

Перед ним стоял мальчик, чьё бесстрастное лицо с лёгкой полуулыбкой завораживало и не давало просто так отвести от него взгляд. Рукояти оружия вновь выглядывали из-за худеньких плеч. Зелёные глаза мальчика не рассматривали Джона — они неподвижно застыли в точке между бровями воина. И Джон услышал странно искажённую, но всё же понятную речь, словно мальчик считывал нужные слова из чужой памяти:

— Я Прибежище Твоё, я Пристанище Твоё. Займи же принадлежащее Тебе по праву. Твой храм ждёт Тебя, о Безымянный!

Тёплая волна слабо толкнула Джона в лоб — это Безымянный перешёл в свои новые владения.

— Прощай, Джон! Мой последний совет: вернись на Эрис, в Мёртвый город. Там ты вспомнишь себя безо всякой опасности. Прощай!

Мальчик в пояс поклонился воину и повернулся к шестерым неведомо откуда взявшимся неизвестным, одетым в лёгкие одеяния всех оттенков живого огня. Они окружили юного носителя Безымянного и вместе с ним ушли в прозрачно-серый туман оседающей пыли.

Вся сцена развернулась настолько молниеносно, что оцепеневшие Крис и Литта не сразу поняли значения увиденного. Джон предполагал, что они потрясены, но знание это прошло как-то стороной.

Только сейчас он почувствовал, что подошёл к концу определённого отрезка в жизни, пусть этот отрезок и был всего в несколько дней. Отрезок вбирал в себя события с того момента, когда он открыл глаза в реанимационном отделении на астероиде, до момента нынешнего; изредка в эту страничку вкрапливались не всегда связные воспоминания. И всё это время Джон ощущал Безымянного частью собственного организма. Безымянный предал. Он так легко ушёл из мыслей и жизни Джона, что воин чувствовал себя опустошённым и ненужным.

… Крис едва удержал Литту.

— Нельзя!

— Пусти меня! Ему плохо!

— Ты сделаешь хуже.

— Что может быть хуже одиночества?

— Смерть.

Литта перестала вырываться из сильных рук мужа. Её серые глаза оценивающе сощурились, вглядываясь в спокойной лицо Криса.

— Выкладывай.

— До того как прорваться к тебе, я случайно перехватил ярко выраженную мысль Тэна. Он смотрел на Джона и думал, что понадобится долгое время, чтобы Джон вспомнил, кто он такой. Информацию надо давать порциями, иначе воспоминания предыдущих инкарнаций сожгут мозг. А только что Безымянный предложил первую порцию — Мёртвый город.

Поцелуй пришёлся в уголок жёсткого рта Криса, и он немедленно мурлыкнул. Но Литта мягко отстранилась от него.

— Пошли. Сейчас мы необходимы ему.

Джон не замечал их. Застыв в раздумьях, он равнодушно смотрел на свои тяжело сложенные на коленях руки. Тонкие пальцы Литты скользнули по неровной коже лица, затем по плечу воина, заставив его поднять сумрачные глаза.

— Ты не забыл, Джон? Я твоя хозяйка. И ты не до конца выучил меня. А ещё мне нужен телохранитель в моих путешествиях по Мёртвому городу. Надеюсь, ты не оставишь меня без присмотра, если я снова попаду в какую-нибудь экстремальную ситуацию? Пошли. Нам пора возвращаться на Эрис.