Литта и Джон Доу.

Он ещё успел добежать до двери и выхватить из-под длинного рваного меча грязный меч, как с тошнотворным хрустом на него навалились когтистые твари. Они лезли к лицу, стремились исполосовать лицо, а он только отмахивался мечом и надеялся, что их вот-вот станет меньше…

А твари вдруг рванули от него с сухим шелестом. В светлом проёме открывшейся двери, в конце коридора, он мельком увидел чёрные силуэты. Люди? Нелюди?..

Ключ наконец вошёл в замок, и он быстро шмыгнул в номер, отчаянно молясь только об одном: лишь бы не вышли на шум другие жильцы. За ним и так тянется нескончаемая череда смертей. Прислонившись к стене, он прислушался к насторожённой тишине в коридоре. Может, ему только показалось?.. Воспалённое дыхание через рот смешивалось со стуком пульсирующей крови в висках.

Ручка двери неуверенно двинулась вниз. И сразу исчезли все ощущения. Он сбросил плащ, изодранный тварями, левой рукой перехватил меч. Правая, скользкая от пота, сжимала рифлёную рукоять луч-пистолета. "Псих! — завопил кто-то изнутри. — Ты не посмеешь драться! За шкафом заколоченная дверь! Тебе нетрудно её открыть! Ну же! Быстрее!"

Едва он вышиб дверь в соседний номер — слава Богу, пустой — в его комнате дверь взорвалась.

Расщепленная рейка ударила между лопаток. Он знал, что должно быть больно, но боли не чувствовал. Всё внимание сосредоточилось на нежданных обитателях комнаты, куда он ввалился. Откуда они взялись? Комната б ы л а пустая… Он растерянно попятился и упал от удара сзади. Когда в пролом полезли твари с окровавленными мордами и горящими оранжевыми глазами, их встретили ослепительно-белые лучи. Твари вспыхивали с лёгким треском, как пересохшие листья в огне. А фигуры, закутанные в бесформенное чёрное, равнодушно держали оружие и словно не замечали, что поджигают и дом.

Уже слышались испуганные крики жильцов, уже происходило нечто, всё более напоминающее горячечный ад… Он поднимался медленно, ноги не держали. Со всхлипом упал на бедро… Сквозь обжигающие глаза струйки крови и пота заметил неподалёку меч — потянулся к нему, как к последней надежде.

Одна из чёрных фигур наступила на клинок, но он дотянулся до рукояти и с неожиданной силой дёрнул оружие к себе. Ещё двое повернулись к нему.

Хрипло кашляя в жирном чёрном дыму, он оперся на меч и рывком встал. Фигуры шарахнулись в стороны. Теперь они боялись его и на какой-то миг выпустили из виду, что должны оберегать его.

В грохоте падающей горящей мебели он не расслышал, а в подвижных, злобных облаках дыма не увидел, как в разбитое окно (дым метнулся кверху, а огонь победно заревел) влетела ещё одна тварь. Лишь ощутил страшный удар в голову, услышал — уже не чувствуя, — треск рвущейся кожи на спине…

-

— Очнись. Ты уже отдохнул.

— Отстань. Мне больно. Я устал.

— Вставай. Они думают, ты совсем слаб. Самое время их обмануть.

— Иди ты!.. По твоей милости я даже не знаю своего имени. Зачем ты втравил меня в это?

— Не забывай, что я спас тебе жизнь.

— Ты тоже помни, что существуешь благодаря мне. Помолчи и дай разобраться, что происходит.

— Я хотел помочь тебе.

— Помоги. Сгинь на время.

— Чем я тебе мешаю? Ты даже не пускаешь меня в свои мысли.

— Не дай Бог… В первую же неделю я едва не спятил, чувствуя твоё копание в моих мозгах. Ощущение не из приятных.

— Странно… Разве плохо, когда тебя понимают изначально, от первой зародившейся, ещё хаотичной мысли?

— Конечно, странно. Копаешься ведь ты во мне, а не наоборот. Во всяком случае, я теперь понимаю, как чувствует себя человек, с которого содрали скальп. Хорошо ещё, что тебя в какой-то мере можно блокировать.

— Но мне хочется тебя понять, а ты всё время отделываешься недомолвками или незнанием.

— А я и в самом деле невежда во всём, что касается в данный момент меня самого. Забыл? Тебе надо было выбрать другое тело для своего эксперимента.

— Другого т а к о г о не было. И, смею напомнить, это не эксперимент, а жизненная необходимость.

— Вот как? Тогда не ворчи. Без тебя тошно.

— Я тебя столько раз спасал, без меня бы ты давно умер…

— Слушай, ты, зануда! Об этом я тоже тебя не просил! Возвращение к жизни похоже на прохождение всех кругов ада… Боль всех жизней концентрируется в несколько мгновений… Боль всех жизней… Чем тратить такую мощную энергию на мои воскрешения, лучше бы прикончил всех — твоих и моих — врагов.

— И это говорит высокоорганизованное существо!

— Пацифист несчастный… Что ж ты молчишь, когда дерусь я? Когда эти руки несут смерть высокоорганизованным существам и не очень? Почему тогда молчит твой пацифизм?

— Ну-у… ммм… Предположим… Что с тобой?!

— Мне плохо… Тошнит… В глазах темно…

— Только не теряй сознания! Умоляю, не теряй сознания!

1.

Литта подёргала своего спутника за рукав.

— Дарт, смотри!

Дарт и три телохранителя девушки всмотрелись в уголок непрерывно орущего пёстрого базара. Трудно что-либо заметить в суетливом мельтешении представителей различных рас, собравшихся на Гермесе для торга. Здание базара, казалось, скоро лопнет от неумолчного крика. Понадобился зоркий глаз Литты, чтобы успеть выхватить из постоянной смены картин весьма интригующую сценку.

Правда, спутники девушки разглядели лишь конец этой сценки: маленький охотник, подавленно опустивший плечи, тащил от киоска Малыша с Эхо-земли довольно неподъёмный свёрток, длиной метра в полтора. А гороподобный Малыш величественно высился над прилавком, словно тут же забыв о горемыке-охотнике. Внимательный наблюдатель бы заметил, что всякий раз, когда Малыш украдкой постреливал глазами в спину охотника, его лицо искажала судорога самого настоящего ужаса.

— Он отказался купить добычу! — азартно воскликнула Литта. — Интересно, что могло напугать эхо-землянина?

Не дожидаясь ответа, она целеустремлённо ввинтилась в толпу. Дарт пожал плечами, а телохранители, сохраняя профессиональную маску безразличия, вновь оказались по обе стороны хозяйки, а один — чуть впереди.

Круговерти базарной толпы поминутно меняли направления и состав, и Дарт не завидовал парням Литты, хотя невольно восхищался ими: телохранители не только ухитрялись оттеснять торговый люд от хозяйки, но и никому не давали прикоснуться к ней. Дарт поёжился. Ну и работка у парней! Попробуй, уследи, если вдруг кто-то захочет убить девушку. Ведь стоит только протянуть руку из толпы — и готово. Ищи тогда ветра в поле, то есть в этом муравейнике. Да и хозяйка им попалась… Литта любому телохранителю причинит больше беспокойства, чем самая капризная неприкосновенная особа. Властная, решительная, она шла по земле прочно, не оглядываясь. Господи, быстрей бы Крис прилетел. Все бы вздохнули с облегчением.

Увесистый толчок сбоку оборвал размышления Дарта. Он ещё оборачивался отчитать невежу, когда, по инерции делая шаг вперёд, наткнулся на спину телохранителя.

Сгорбленный охотник стоял в простенке между ларьками и горестно смотрел на свою грязную, в чёрных пятнах, комковатую кладь. Похоже, он раздумывал, что с нею делать. Печально обвисшие щёки, темноватые от мягкой бурой шёрстки, слегка подёргивались, когда он машинально внюхивался в богатый на терпкие запахи воздух. Если бы не это подёргивание, существо можно было бы принять за неподвижный замшелый пень.

— Привет! Я хочу купить твой товар!

Охотник подпрыгнул и приземлился уже ощетиненный зубами, когтями и стареньким, но неплохо выглядящим бластером.

Он немигающе смотрел, как телохранители сразу же оттолкнули девушку за свои спины.

— Зачем тебе его товар? — зашептал Дарт. — Ты даже не знаешь, что у него в мешке.

— А ты никогда не испытывал желания купить кота в мешке?

— Ты неосторожна.

— Я любопытна. И я никогда не видела, чтобы эхо-землянин, перекупщик, хоть раз отказался купить что-нибудь для перепродажи. Эти торговцы берут всё, начиная мало-мальски интересным камешком и кончая человеческим мясом.

— Господи, Литта! — ужаснулся Дарт.

Но девушка снова протиснулась между телохранителями. Напряжённая фигура охотника не дрогнула. Угадать, что в тени прячется живое существо, можно лишь по тонкому ворчанию, то жалобному, то неуверенно-угрожающему.

— Пятьдесят кредиток! — искушающе улыбнулась Литта.

Охотник недоверчиво скосил круглые глаза на телохранителей.

— Сто десять, — сипло мяукнул он и чуть отодвинул поклажу за себя.

Чтобы не смущать "купца", Литта без резких движений опустилась и села на корточки. Охотник оценил жест: ему выказали уважение и предложили продолжить спор в равноправной позиции — глаза в глаза. Он расслабился и будто подтаял: тоже осел на землю.

— Семьдесят. Ты продаёшь не перекупщику, а напрямую покупателю.

— Сто пять.

— Зверь, которого ты продаёшь, при последнем издыхании. Семьдесят пять.

— Но госпоже очень хочется купить его. Сто.

— Возможно, я даже не успею с ним позабавиться. Семьдесят семь. Это хорошая цена.

— Это плохая цена. Товар я добыл в игре со смертью.

— Я рискую получить добычу, которую придётся выбросить через минуту после покупки.

— Это большая и крепкая добыча, госпожа. Вам понравится.

— Восемьдесят. Прекрасная цена за товар, который отказался брать эхо-землянин.

— Госпожа несправедлива. Она не должна давить.

— И не думаю. То, от чего отказался эхо-землянин, не может дорого стоить.

— Эхо-земляне — торговцы, не воины. Они боятся…

— Чего?

— Госпожа, мы говорим о моём товаре. Я готов уступить его за девяносто кредиток.

— Ты хорошо торгуешься, охотник! — засмеялась Литта и отсчитала первоначальную, назначенную маленьким продавцом цену.

Охотник невозмутимо спрятал деньги за пояс, вежливо поклонившись, шагнул в толпу и пропал.

С минуту девушка сидела, точно ожидая его возвращения, затем вскочила на ноги.

— Дарт, подержи край на весу. Мне так удобнее.

Сбитый с толку Дарт решил, что она хочет вдвоём с ним вынести тяжёлый мешок из простенка. Он ещё немного удивился, на что же тогда телохранители… Но Литта вытряхнула из манжеты куртки стилет и осторожно надрезала там, где он приподнял заскорузлую, затвердевшую от грязи грубую ткань.

В тот же миг один из телохранителей, недоумённо наблюдавших за её действиями, решительно отодвинул обоих от мешка.

— Разрешите, госпожа. Мало ли что там может быть.

Ещё один поспешил ему на помощь. Они аккуратно взрезали мешок и с предосторожностями заглянули внутрь. Первый после некоторого колебания сунул руку в надрез и констатировал:

— Этот человек мёртв.

Литта упрямо нахмурила брови.

— Дайте мне взглянуть на него.

— Не советую. Видимо, он оказался неподалёку от эпицентра сильного взрыва. Его лицо, равно как и тело, до крайности изуродованы.

Дарт обнял девушку за плечи, сочувствуя и желая ненавязчиво увести от странной клади. Но Литта не сдвинулась с места.

— Кертис, вызови катер. Пусть Леон подгонит его к зданию базара и приготовит для приёма тяжелораненого человека. Потом соединись с лайнером. Там должны приготовить реанимационное оборудование. Особое внимание пусть уделят аппаратуре, восстанавливающей кожный покров. И побыстрее. Мы скоро будем.

— Зачем всё это? — шепнул ошеломлённый Дарт. — Человек же мёртв. Ты уверена?..

Она обернулась. Солнечные лучи сквозь прозрачную крышу межпланетного базара мягко легли на её гладко зачёсанные назад волосы. На мгновение Дарту показалось, что глаза Литты абсолютно белые, слепые.

— Я не просто уверена. Я знаю, что он жив.

2.

Слава Богу, Леон не задавал вопросов, а сразу втолкнул носилки со странным мешком в капсулу "скорой помощи". Оборудование включилось: мешок завис в невесомости, а затем распался на части, оставив в тесном пространстве своё содержимое.

Телохранители не преувеличили. Это — можно назвать человеческими останками, но никак не человеком.

— О звёзды! — выговорил потрясённый Леон.

Приборы очистили тело неизвестного, продезинфицировали. Потом заработали диагност-датчики. Литта окаменела, читая данные.

— А я говорю — он жив! — вырвалось у неё сквозь стиснутые зубы.

— Всё нормально, Литта, — быстро сказал Леон. — Ведь это всего лишь "скорая помощь". На лайнере аппаратура повыше классом. А пока займусь внутренними и внешними повреждениями пациента.

В капсулу хлынул биораствор. Девушка молча следила, как белёсая муть заволакивает безжизненное тело.

Машина неслась к космопорту окраинными улицами. Литта сидела рядом с Дартом, вспоминая своё "обследование" там, у ларьков. Да, все признаки смерти налицо: отсутствие сердцебиения, низкая температура тела. Но у мёртвого тела не может быть такой яркой ауры, чьи структуры просто кипели энергией!.. "А у обычного человека?" — задумчиво возразил чей-то голос издалека.

Когда Литта пыталась проникнуть в слой невидимой оболочки, чтобы узнать, кто перед ней и что с ним, она словно уперлась лбом в каменную стену. Она пробовала и так, и этак — поле не пускало.

Сейчас, в машине, ей показалось, что на макушке неизвестного блокирующая оболочка слабее — и Литта осторожно погрузилась в неё…

… и шагнула в пустоту…

… и завизжала от ужаса. Дарт дёрнулся на сиденье. Телохранители выхватили оружие.

… она слепа — снова. И она снова долго-долго падает в пропасть. Но теперь стало ещё страшнее: она помнила, в какую пропасть падала. И чьи-то когти снова вцепились ей в плечи и замедлили падение, а потом чья-то рука обвила её пояс и медленно стала поднимать. И она вцепилась в эту руку…

… а другой рукой Дарт гладил её по голове и, заикаясь, что-то говорил…

Её трясло от заново переживаемых детских кошмаров, и теперь она даже боялась взглянуть на тело в капсуле. Но тем более хотелось узнать, кто этот незнакомец и почему у него такая странная оболочка… Она отодвинулась от Дарта, судорожно обнимавшего её.

— Кертис, передай на лайнер, пусть сообщат мужу: возможно, я задержусь на нашей базе суток на двое-трое. Не хотелось бы везти на Эрис бомбу с ненадёжным или плохо изученным детонатором.

-

На лайнере кое-как приведённое в порядок тело неизвестного подключили к основному компьютерному блоку в системе медтехники. Литта снова пробовала войти в информационное поле пациента, но защитный слой опять не поддался. У неё осталось впечатление скольжения по жёсткой, но полированной поверхности.

3.

Ему становилось всё тяжелее удерживать эту физическую оболочку в рабочем состоянии. Впервые за время своего существования Он запаниковал. Сил достаточно, чтобы возвратить занятое тело к исполнению нормальных функций, но Он боялся тратить последние запасы энергии и предпочитал дожидаться более благоприятного момента.

Забота о физической оболочке не давала оглядеться. Конечно, есть ещё одна возможность — оставить это тело и пуститься в свободный полёт. Однако Он помнил, что свобода чревата излишне быстрым и незаметным переходом в обыкновенный безмозглый энергетический сгусток. А Он так привык к людям, к упорядоченности и радостно принимаемой размеренности жизни, что заранее ужасался тем катаклизмам, которые мог бы сотворить в космосе, будучи свободным от сдерживающих начал.

Сколько Он помнил, их всегда было семеро. И Он находился в Седьмом. Последний Седьмой был женщиной. Когда пришло её Время, остальные шестеро отправились за новым Седьмым. Его нашли ещё младенцем и загодя готовили к миссии быть хранилищем — Пристанищем Безымянного.

И шестеро ушли. А Седьмая сидела на ступенях храма и умиротворённо беседовала с Безымянным о непостижимости бесконечных Вселенных и милосердии смерти. Ему было хорошо и спокойно в старом теле, расслабленном под лаской солнечных лучей…

Её взорвали с таким расчётом, чтобы Ему нечего было оживлять. Он потрясённо вглядывался в кровавые ошметья и чернеющие маслянисто-алые брызги, быстро впитывающиеся в сухой пористый камень храмовых плит, и чувствовал такое смятение, что Его можно было брать голыми руками.

А когда чёрные твари, с безумными оранжевыми глазами, стали жадно склёвывать человеческие останки со взломанных ступеней, появился Тот, Который Даёт Пристанище.

Безымянный и Седьмая видели, как он одиноко бродил между колоннами храма, но не приглядывались, полагая его одним из любопытных, привлечённых слухами о древних камнях. Бродяга видел, как убили мирную старуху, и ринулся на тварей отомстить. Он выхватил меч, и Безымянный с изумлением ощутил прекрасную силу, исходящую от воина. И с кончика меча Он скользнул к сердцу бродяги и понял, что мощь этого человека велика, но хаотична и беспорядочна.

Одни развязали войну — другие продолжили.

Безымянный окунулся в пучину смертей и частого отчаяния. Он не знал усталости и некоторое время существовал в двух измерениях: в реальном мире, с которым вёл войну бродяга, и в жизни самого бродяги, которая оказалась потрясающе интересна. До воина Ему приходилось жить в человеческих жизнях, специально приготовленных для Него, и Он почти забыл, что существует и другой мир, кроме храма — Его обычного места обитания… Воин же побывал во многих мирах и многое испытал… Посвящённых Ему учили отречению от личной жизни — бродяга оказался средоточием бурлящих чувств и переживаний. И — воин противоречил!..

Безымянный не переставал удивляться сложности данного человеческого существа, ментальная оболочка которого полыхала и поминутно взрывалась тревожным чувственным разноцветьем.

Может, плохая познаваемость воина и невероятная сложность его внутреннего мира и стали тем поводком дл Безымянного, благодаря которому Ему до конца хотелось быть с этим сумасшедшим бродягой.

И Он растёкся по физическому телу своего последнего Пристанища и законсервировал его до поры до времени в надежде, что следующее воскрешение будет самым благоприятным и воин успеет найти шестерых.

4.

Техники приготовились. Космическая база эрисиан содержалась в соседней системе и занимала определённую орбиту вокруг тамошней звезды. Лайнер со странным грузом на базе приняли быстро, но без суеты. Поджидавшие медики мгновенно утащили капсулу к себе. Литте доверяли: если она твердит, что человек жив, — значит, она уверена в своих словах. Медиков сейчас интересовал лишь предложенный им медицинский казус и попытки его разрешения. А потому они подключили к видимо безжизненному телу все аналитико-реанимирующие приборы.

-

— Литта, ты очень спешишь?

— Я бы хотела взглянуть на наше приобретение. А что?

— Наверное, не захочешь отвечать… Почему ты закричала на Гермесе — тогда, в машине?

— Ну… Я, видимо, задремала, и мне приснился старый сон.

— Я так и думал.

— И зря. Потому что это правда. Если конкретно… Я увидела… Нет, глупо — "увидела". Я почувствовала себя слепой. Я снова бежала по дороге в Мёртвом городе и снова падала в пропасть. Невероятно яркое впечатление реальности происходящего. Поэтому и закричала.

— Мда. От такого сна и я бы завопил.

Литта села на мотоцикл и уехала в медцентр. База, построенная на основе небольшого астероида, была размером с хороший город, и мотоцикл для его обитателей оказался прекрасным средством передвижения.

Сон… Немного успокоенный, Дарт вздохнул. По тренировочным залам Альты он помнил стройные плечи девушки, загорелую кожу которых чуть заметно испещрили неровные шрамы. Уже на Эрис он узнал, что, падая в пропасть, она каким-то образом разорвала на плечах кожу. Как — никто не знает, Литта молчит. Но если она кричит во сне… Дарт передёрнул плечами. Наверное, и впрямь что-то жуткое, о чём вспоминать не хочется.

Сигнал передатчика привлёк его внимание.

— Дарт. Слушаю.

— Привет. Это Крис. Вылетаю через полчаса с Вирджинией на борту. У вас всё в порядке? Почему остановились на базе?

— Литта нашла себе игрушку. Точнее, вместо искомого ожерелья она купила мёртвое тело и теперь уверяет, что оно живое. Своей уверенностью успела заразить врачей. Видел бы ты, Крис, с каким азартом они пытаются оживить её игрушку.

— И как? С успехом?

— Пока неизвестно. Только начали.

— Ладно. Пусть забавляется. Не мешай ей. Приедем — разберёмся.

Отключая передатчик, Дарт насмешливо пробормотал:

— Как же — не мешай… Помешаешь ей…

5.

Тело неизвестного казалось лишним в сияющей мешанине проводов и датчиков. Литта подвинула стул к раскрытой капсуле. Поколебавшись, она приподняла холодную ладонь мёртвого человека. Зачем? Может, надеялась, что таким образом сумеет разгадать тайну отторжения от его ментальной оболочки?.. Врач-наблюдатель покосился, но промолчал.

Внезапно Литта оцепенела. Мёртвые пальцы, неподвижно свисавшие в сторону, слабо шевельнулись и сомкнулись вокруг её кисти. Она машинально взглянула на лицо неизвестного, скрытое под кислородной маской. Ни страха, ни удивления Литта не ощутила — только ожидание. Мельком увидела побелевшее лицо дежурного врача. Такой же побелевший от напряжения палец он держал на кнопке срочного вызова.

"Молодец, не растерялся", — подумала она.

Тяжесть руки, обхватившей её кисть, не вызывала сомнений: неизвестный сделал движение, устал от приложенного усилия и теперь опирался на помогающую руку… Литта терпеливо ждала, чувствуя, как ледяные пальцы словно согреваются от её тепла. Почему "словно"?.. Они и правда потеплели.

Через минуту Литта и четыре врача в согласном молчании следили, как поднимается вторая рука неизвестного и пока ещё с трудом рвёт-снимает с себя сеть проводов. Рука тянет и маску с головы, но не может сорвать её… А тело неподвижно — живы только руки. И Литта сама снимает кислородную маску, хотя одной рукой делать ей это неудобно.

Один врач что-то шепчет. Другой — кажется, это подоспевший Литте на помощь Леон — тоже шёпотом отвечает. Более отчётливы последние слова, потому что в них неверие и восторг:

— … с каждой секундой. Сейчас двадцать восемь и восемь…

Они все так увлечены чудесным зрелищем, что тоскливый вой сигнальных сирен прошёл мимо их слуха. Возможно, они не обратили на него внимания из-за его постепенного нарастания, да и необычный звук органично переплёлся с необычным действием.

Ворвавшийся в кабинет Дарт сам остолбенел от вида дружно застывших над капсулой людей. Его сильное возбуждение напрочь перекрыла их предельная сосредоточенность. Боясь, как бы они не вздрогнули, неожиданно обнаружив его, он намеренно зашаркал ногами, направляясь к Литте.

Врачи коротко глянули на него, из-за чего он почувствовал себя явной помехой, и вновь склонились над капсулой. Литта перевела на него отсутствующий взгляд, и Дарту пришлось дожидаться, пока она не усвоит, что его появление реально.

— Дарт?

— Тебя вызывает Дэниел.

— Начальник безопасности? Что ему нужно?

— Приборы зафиксировали неподалёку неизвестный громадный флот — настоящую армаду! Корабли незнакомого образца. В архивах таких моделей не найдено. Судя по конфигурации — военные. Они держат направление на астероид или мимо него и довольно быстро приближаются.

Некоторое время Литта бесстрастно смотрела на Дарта, потом включила всеобщий код на передатчике и скомандовала:

— Всем, кто меня слышит. Базу закрыть. Кертис, ты со своими парнями возьми на себя обслуживающий персонал, организуй людей. Платформы со зданиями опустить в пустоту астероида. На поверхности оставить сторожевые посты. Военные склады открыть, приготовить оружие к потенциальной защите. Это твоя задача, Дэниел. Директор базы слышит меня? План размещения оружия у вас? Объединитесь с Дэниелом. И пусть техники займутся передачей сообщений Крису и шифровкой наших посланий от предполагаемого противника. Пока всё.

Она опустила передатчик и спокойно обратилась к врачам:

— А мы продолжим. Леон, как температура?

— Тридцать шесть и пять.

6.

Она знала, какой её видят окружающие. Даже Дарт не разглядел за холодной маской покоя бешеного огня напряжения. Её раздирал такой мощный выброс адреналина, что она радовалась своему сидению на больничном стуле: поднимись она — и все увидят, как крупная дрожь сотрясает её тело, как подламываются при ходьбе ноги.

И ещё Литта радовалась неведению тех, кто подчинялся ей. Новоприобретённое знание страшило даже её саму.

Она знала, что тело человека не мертво — в нём всего лишь приостановлены жизненные процессы. Она знала, что в этом человеке таится ужасающая человеческий разум сила. Что эта сила почему-то решила внедриться в её Литты, тело, но по каким-то причинам стремительно вернулась (впечатление — удрала) на прежнее место.

Она знала, что армада неизвестных кораблей в самом деле военная и летит она прямиком к их астероиду.

Последняя полученная информация из космоса (конфиденциально для Литты, от кого и зачем? Лучше бы её не знать) гласила: с противоположной враждебно настроенной армаде стороны мчится орда странных кровожадных существ, для которых защита базы не прочнее яичной скорлупы.

Она ощутила на себе взгляд и нехотя подняла голову. Почему-то Леон смотрел на неё с беспокойством. Оказывается, прикусила губу до крови, и тёплая струйка щекочуще ползёт по подбородку. Девушка вытерла кровь и заставила себя направить свои мысли на действия у операционного стола.

Врачи неутомимо работали над незнакомцем уже третий час, сшивая, склеивая его, а порой и добавляя к телу кусочки органики. Они ни на что не отвлекались, даже спуск платформы для них прошёл незамеченным. Ломать голову им приходилось над совершенно абсурдной задачей: у тела нормальная температура, но важнейшие органы не работают.

— Мы заканчиваем, — шёпотом доложил Леон, — приборы молчат.

— Хорошо. Когда закончите, выйдите. Мне бы не хотелось катастроф, когда я займусь им. Предупреди, чтобы в кабинет никто не заходил без моего разрешения, причём несмотря ни на что.

Они вышли минут через десять.

Литта помедлила и встала. Ноги слушались с трудом. Насыщенность энергией была такой, что Литта боялась своего инстинктивного сброса её в разрушительную мощь, как это бывало раньше.

Что ж, по всей видимости, энергии не хватит, чтобы защитить базу, но уж привести неизвестного к функционированию или заставить раскрыться то неведомое существо она сумеет.

Она всмотрелась в застылое тело, которое пестрело из-за наложенных заплат и произвольно кривящихся швов, и с силой вскинула руки, подобно дирижёру, требующему от оркестра последнего ликующего аккорда.

7.

Это оказался прекрасный удар, заставивший Безымянного собраться. Мгновения ему хватило оценить и ситуацию, и сумасшествие разрушительных энергетических потоков, направленных на барьер вокруг его Пристанища. Он легко видоизменил их структуру и начал последнее воскрешение воина. Кажется, на этот раз Пристанищу не грозит немедленное уничтожение, а значит, Он может набрать побольше различных видов энергии для последующих воскрешений воина — если таковые понадобятся.

Безымянный честно признавался себе, что Ему очень хочется вернуться в свой храм, в привычный покой и к умиротворению. Разгневанная женщина в качестве Пристанища подходила Ему. Он смог бы направить её мысли и поступки на поиски Дома. Именно поэтому он перебрался было в её тело, обладавшее признаками идеального Пристанища. Но вовремя обнаружил, что место уже занято и в силу действующей ещё в нём этики его невозможно освободить. С сожалением он ушёл назад.

Что ж, за работу, привычную и опостылевшую, необходимую и всегда изумляющую ожидаемым, но всегда великолепным результатом.

8.

Вскрикнув от неожиданности, Литта отскочила от упавшего ей в ноги тела. Оно почти не двигалось, только мягкая волна прокатывалась по мышцам, словно разминая и пробуя разбудить их.

Первый намёк на жизнеспособность не испугал её. Энергии достаточно, чтобы прорваться сквозь блокирующий барьер неизвестного. Она перестроила сплошной ментальный поток в подобие копья и ударила по привычной энергетической стене.

… А барьер исчез.

Литту швырнуло в штормящую бездну человеческой жизни и судьбы. Она рождалась, жила, умирала — в моментальной бесконечности. Она корчилась на полу, а нечто дёргало её тело, как током, — и с такой скоростью, что со стороны могло показаться: она просто содрогается от судорожной крупной дрожи. Со стороны… Сквозь промельки несущейся череды жизней одного существа, сквозь боль сопереживания Литта осознавала, что её двойник — ментальный? Физический? — стоит неподалёку и безразлично наблюдает за адом в миниатюре. Когда осознание стало полным, Литта потянулась к своей выделившейся сути.

И реальный мир упал стальной решёткой между нею и неизвестным, едва она слилась с двойником в единое целое. Чужие воспоминания пропали.

Для начала она постаралась отползти от тела, закутанного в бушующие энергетические вихри. Литта забилась в угол кабинета, с облегчением чувствуя за спиной твёрдую стену. Мышцы ныли, и она даже подумать боялась о том, чтобы встать.

Пока для себя она уяснила следующее: во-первых, она присутствует не при оживлении, а при реинкарнации — тело неизвестного переживает поочерёдные путешествия занимающей его души; во-вторых, Литта уверилась в мысли, что человек не самостоятелен в сложном действии: кто-то или что-то очень жёстко контролирует его. Она пока не собиралась узнавать, что там такое. Обстоятельства и время не позволяли. Да и легче будет оценить потом происходящее сейчас — потом, когда незнакомец очнётся. На данный же момент совершалось главное: человек доказывал, что он жив и возвращается.

9.

Первое воспоминание из последней жизни — настолько обрывочное, что он не знал, с чем его связать, — обожгло болью и тошнотой.

Дальше он видел глазами Безымянного.

Воин дёрнулся и отключился — видел Безымянный.

Чёрная фигура в углу шевельнулась. Тень, напоминающая очертаниями человека, медленно и иллюзорно переместилась в пространстве. Слабо свисавшая с постели рука воина на мгновение исчезла в длинных бледных ладонях.

Чёрная фигура оглянулась на дверь, точно убеждаясь, что там никого нет, и приникла к кисти, словно к чаше. По мизинцу воина алая струйка добежала до кончика пальца и, стянувшись в упругую, отбликивающую тусклым светом каплю, упала в жадно подставленную ладонь…

С треском и звоном распахнулись оконные рамы. В комнату с бьющим по нервам скрежетом влетели зубасто-крылатые твари. Они заполонили помещение визгливым воплем и дёрганым мельканием и вдруг, сорганизовавшись по единой неслышной команде, клином ринулись на беспомощное тело человека. Лучевое оружие в руках чёрных существ, присоединившихся к охраннику, почти не меняло численности крылатых агрессоров. Лишь не подпускало к неподвижному телу.

… В полубессознательном состоянии он краем глаза уловил фрагменты чего-то стройного и прекрасного. Кажется, деталь архитектурного сооружения?.. Оно напоминало величественные высокие колонны древнего приморского портика. Где-то он видел такое. А может, снова видит? Иллюзия?

Взгляд снова наткнулся на стройное нечто — неверные очертания предмета прояснялись, да и сам он хотел разглядеть постройку. Он всматривался в неё, обшаривая дальние уголки памяти, восстанавливал по кусочку, узнавал… И — вспомнил! И захотелось увидеть всё!..

Торжествующе обрушился на него невообразимо яркий синий цвет. Кто-то со стороны восторженно ахнул. А он поднял голову, упираясь дрожащими, слабыми руками в прохладные плиты портика и жадно переходя всем своим существом в эту обволакивающую синь, в этот головокружительный полёт взметнувшихся в небеса белых колонн…

Огненноглазые твари притихли и замерли, треща жёсткими суховатыми крыльями. Чёрные фигуры опустили головы и тоже обречённо застыли…

Человек исчез.

-

— Интересно, как это у тебя получилось? Может, ты обладаешь силой большей, чем моя? Почему же я раньше об этом не знал? Или ты не хотел мне её показывать?

— Отстань… Всё-то ему по полочкам разложи… Сейчас я голоден, и мне не до твоего допроса.

— Пока ты ищешь, где перекусить, мог бы и ответить… По идее, я должен бы слиться с тобой, а теперь боюсь отторжения.

— По поводу отторжения тебе бояться нечего. Сам знаешь, что без тебя сдохну.

— Ту же мысль ты мог бы выразить менее грубо… И всё-таки… Как быть с колоннами и портиком? Как они появились?

— Ты слишком многого от меня хочешь. Может, тебе и философию Вселенной на пальцах объяснить?

— Не помешало бы. А вот ещё любопытный вопрос: а не может ли быть такое, что симбиоз двух таких существ, как мы, приводит к столь поразительному результату — то есть к телепортации в космическом масштабе?

— А у нас симбиоз?

— А ты не согласен?

— По-моему, у нас признаки паразитизма — с одной из сторон. Тебе не кажется?.. А может, ты и прав. Я для тебя — как это ты называешь?

— Пристанище.

— Вот-вот. А ты для меня идеальный прибор реанимации.

— Мне не нравится быть прибором.

— Но ты же любишь дотошно определять что где, когда. Вот и получи.

— Всё равно не нравится. Куда мы идём?

— Не знаю. У меня твёрдая уверенность, что ещё немного — и мы добредём (я добреду) по этому проклятому песку до города.

— … Кажется, твоя уверенность оправдана. На горизонте появилось нечто.

… События, люди, существа — всё закрутилось, смазало отчётливое воспоминание и ушло вниз, в глубины подсознания. Человек в капсуле вновь отключился.

10.

Дарт стоял перед экраном, от напряжения приподняв плечи. Обзор помогал видеть то, на что хотелось закрыть глаза и крепко заснуть, а проснувшись — вернуться к нормальной жизни. Со стороны это, наверное, выглядело как картинка детской компьютерной игры: в середине — маленький, обжитый людьми астероид, а с четырёх сторон в него почти тычут носами гигантские, определённо вражеские звездолёты. Достаточно одного выстрела…

— Стрелять они явно не станут, — сказала вставшая рядом Литта.

Она в чём-то изменилась внешне. Бледная от усталости — решил Дарт, прежде чем задался ответным вопросом:

— Почему?

— Мы для них мелочь. Выстрели хоть один корабль — вмиг разнесёт того, что напротив. А в своих им какой резон лупить? Мне думается, они просто демонстрируют свою мощь. Попугать хотят.

— Зачем? А вдруг не пугают? Может, хотят контакт установить?

— Корабли-то военные. Одно движение — и астероид раздавят, как букашку. Думаешь, они не понимают, что своим окружением создают угрозу?

— Жаль, Крис не успел прилететь.

— По-моему, к лучшему. Что бы он сейчас здесь делал? Стоял бы тут и только философствовал, как мы, переливая из пустого в порожнее.

— Значит, ждём?

— Значит, ждём.

— Как там твой найдёныш?

— Спит.

— В каком смысле?

— В таком, что он уже в порядке. Теперь ему надо выспаться, и уж тогда мы с ним поговорим.

— А если он память потерял?

— Восстановить нетрудно. Было бы желание.

— Мне бы твой оптимизм.

— И чтоб ты с ним делал?

— Не боялся бы.

— Дарт, ты мне иногда напоминаешь милого взъерошенного котёнка. Неудивительно, что Вирджиния до сих пор влюблена в тебя без памяти — как девчонка!

Польщённый, Дарт сразу расправил плечи.

— Котёнок?! И это ты говоришь о солидном бизнесмене?!

— Прекрати, солидный бизнесмен, иначе я и в самом деле начну гладить тебя по вздыбленной шёрстке! — засмеялась Литта и повела Дарта в ресторан на первом этаже космопорта.

Дарт вроде не заметил, что ей самой плохо и что она сама изо всех сил мечтает, чтобы Крис был рядом. "В замужестве я стала слишком мягкой, — уныло подумала она и отвернулась от Дарта, чтобы он не видел её переживаний. — Мне понравилось быть слабой… Ведь так приятно, когда решают за тебя, а не ты за всех, кто тебе доверился… Мда, Литта, вот ты себя уже и жалеть начала…"

11.

Странное ожидание длилось трое стандартных суток. Астероид словно окутался туманной дымкой тревожных вопросов: что им от нас нужно? Когда начнётся и чем всё закончится?

Вражеская армада молчала, превратившись в подобие акульей стаи.

Литта выразительно кривилась: "Психическая обработка!" и первая предложила выход из напряжения: в конце первых суток ожидания нашли её в спортивном зале. Она была в таком состоянии, что уже не могла поднять меч — руки дрожали. На вторые сутки зал наполнился свободными от службы охотниками и военизированной охраной.

Гражданское население, очарованное отточенным движением и обаятельно действующей силой, либо присоединялось к импровизированным тренировкам, либо пополняло ряды азартных болельщиков.

Литта отыскала на астероиде бывших "золотых" и "волков", разбила их на команды, которые пополнялись всеми желающими, и закрутила целую серию спортивных состязаний, где главным — и самым желанным — призом стал самый первый отлёт с астероида на Эрис.

Правило "физический труд — главное лекарство от стрессов" снова оправдало себя. Люди приободрились.

Медиков по-прежнему интересовал феномен воскресшего человека, который пока спал нормальным крепким сном. Охотников интересовало другое: а вдруг этот бедолага — эрисианин? К сожалению, вынужденная пластическая операция не давала шансов на узнавание по внешним данным. Местный компьютер "старался" как мог, но новое лицо неизвестного, странно молодое при серых от проседи уцелевших волосах, не позволяло даже предположительно определить в нём что-то знакомое. Одна надежда на эрисианский компьютерный Центр, где личность человека можно установить и по другим параметрам, нежели по внешности: по составу крови, по структуре кожного покрова, по рисунку зрачков…

Литта втихомолку удивлялась, зачем им это вообще нужно — чтобы неизвестный оказался эрисианином; слушала горячие споры и скептически усмехалась, но так, чтобы не видели, не смущались (зачем отнимать конфетку: разрешится ситуация — сами забудут о проблеме): человек, перебранный буквально по атомам, будто по тривиальным кирпичикам, вряд ли может иметь первоначальные генные признаки, подаренные ему при рождении природой. А эти оптимисты увлечённо говорят о структуре и рисунке. Но не вмешивалась. Пусть забавляются. Лишь бы забыли о нависших над астероидом гигантских тупых болванках.

12.

Маленький и худенький, как мальчишка (граната тоже до поры до времени, бывает, выглядит безобидной игрушкой), начальник безопасности Дэниел попытался вызвать Литту и сообразил, что она, скорее всего, на тренировке и наверняка сняла браслет-передатчик. Он уже хотел бежать искать её, но опомнился и начал вызывать ребят из охотников. Наконец один откликнулся из спортивного зала. Его с трудом было слышно на фоне азартных воплей и неудержимого хохота. За последние часы привыкший ко всему, Дэниел всё же не выдержал и поинтересовался:

— Что у вас там?

— Литта гоняется с мечом за командой "золотых", требует, чтобы они сразились с нею, — со смешком объяснил охотник. — "Волки" давно сбежали, потому что здорово ей продули. А "золотые" сразу отказались. Заявили, что слишком хорошо её знают и рисковать не хотят. Вот и бегают теперь.

— Сможешь передать Литте, чтобы она немедленно явилась к связистам? Немедленно!

— Попробую… Не попасть бы только под её горячую руку.

В ожидании озабоченный Дэниел ещё раз просмотрел недавно сделанную запись, короткую и, несомненно, с угрожающим подтекстом. Он прикинул, как отнесётся к новостям не всегда сдержанная Литта, и пожал плечами: настроение повелительницы предсказать трудно.

Литта вошла, излучая удовольствие и насмешку, одновременно деловитая и собранная.

— Кажется, что-то сдвинулось с места?

— Да, они связались с нами.

В пододвинутое кресло Литта опустилась спокойно. В последнее время она чувствовала себя довольно неуютно: хотелось беспричинно плакать, жалеть себя, жаловаться на всё подряд. За сегодняшнее "утро" она дважды ловила себя на том, что вполголоса бурчит себе что-то под нос, а окружающие удивлённо взглядывают на неё, но молчат. Самое поразительное открытие она сделала только что, когда Дэниел прислал за нею: выходя из спортивного зала, она едва не забыла взять меч — оружие, которое всегда считала своим продолжением… Было над чем задуматься.

Экран вспыхнул сразу. На мерцающем белом фоне высились три фигуры в чёрном. Жёсткая ткань капюшонов закрывала головы, не давая наблюдателю определить, что это за существа. "Балахоны на вешалках", — неприязненно подумала Литта.

— Мы желаем, чтобы ваши представители пришли для переговоров на наш корабль. Ответа ждём в ближайшее время.

Отзвучало эхо металлически бесстрастных слов, и экран потух.

Наступила такая тишина, что все невольно обернулись на тяжёлое дыхание Дарта, запыхавшегося от бега. Он стоял у двери и постепенно успокаивался.

— Успел увидеть? Повторить?

— Не надо. Видел.

— И что ты думаешь об этом?

— Пока не знаю.

— Дэниел?

— Не знаю даже, с чего начать, — покачал головой начальник безопасности. — Пока не сходим к ним, о причинах блокады всё равно не догадаться. Жаль, на базе нет ксенопсихологов, я бы спросил у них насчёт одеяния наших гостей.

— Думаешь, не гуманоиды?

— Не гуманоиды — ещё ладно. А если андроиды? Сам видел, как прочно они запаковались.

— Меня это тоже интересует, — медленно сказала Литта. — Сходить к ним придётся — деваться некуда: надо узнать, чего они хотят. Но мне бы хотелось обеспечить нашим парламентёрам энергетическую защиту. И для меня вопрос — живые ли это существа или искусственные — становится важнейшим.

— Мы прокрутим запись несколько раз и проведём идентификацию по голосу, — пообещал Дэниел. — Литта, может, вы заметили что-нибудь важное, что прошло мимо нашего внимания?

Литта помолчала, сосредоточенно вспоминая.

— Пожалуй, они подтвердили моё первоначальное представление о том, что они нас смертельно боятся.

— Это смешно! — не выдержал Дарт. — В любую секунду они не оставят от нас вместе с астероидом и горсточки пыли, а ты говоришь…

— Они нас так боятся, — упрямо продолжала Литта, — что целых трое суток хвастались: поглядите, какие мы страшные и могучие. А теперь относительно вежливо приглашают нас к переговорам. Их страх для нас сейчас — самая главная проблема. Мы не знаем, чего они опасаются. На переговорах они вряд ли что-нибудь конкретное скажут, но явно от нас чего-то хотят или ждут.

— Итак, собираем группу для переговоров?

— Да, но не забываем, что данный обмен мнениями очень поверхностный, по первым впечатлениям. Надо будет ещё раз всё обсудить. Возможно, возникнут идеи… Дэниел, ты будешь главным, я и остальные — твоя свита.

— Подожди! Ты скачет с одного на другое, Литта! Ты и остальные — свита? Ты останешься на астероиде!

— Я согласен с Дартом. Сумасшествие — лезть в спящий вулкан.

— Вам деваться некуда, дорогие мои рыцари. У меня есть великолепный довод "за" моё присутствие среди парламентёров: если я намерена обеспечить энергетическую защиту, мне необходимо её поддерживать, подпитывать — называйте это как хотите…

— Я называю это так: наплести можно всё, что угодно, пользуясь нашим незнанием, — развёл руками Дарт.

— А случись что-нибудь что-то типа драчки, лишний бластер или меч тоже не помешает.

Повеселевшая Литта улыбнулась при виде недовольных физиономий и озорно добавила, обращаясь к Дарту:

— Что? Съел? Это ты останешься на базе главным на время нашего отсутствия!

— Ничего! Вот прилетит Крис, всё расскажу ему! — мстительно пообещал Дарт.

13.

Когда-то давным-давно Леон попал в катастрофу. Ноги выше колен пришлось собирать по кусочкам и долго сращивать. Кое-что заменили пластиком. От тех времён у Леона сохранилась несколько своеобразная походка — жирафья: он не ходил, а шествовал с грациозной ломкостью, и у людей непривычных обычно складывалось впечатление, что ещё два-три шага — и Леон сначала упадёт на колени, а затем растянется на полу во весь рост. Леон знал, какие чувства вызывает его походка. Это его немного забавляло. Постепенно у врача выработалась чисто машинальная реакция на незнакомых людей рядом с ним: при ходьбе он начинал раскачиваться почище маятника и получал огромное удовольствие от созерцания перепуганных глаз. Единственный человек, с которым не прошёл этот номер, — Литта…

А ещё он любил болтать со своими пациентами, предпочитая тех, кто ответить ему не мог. Леона не волновало, слышат ли его, нет ли, согласны ли с ним или готовы возразить. Главное — его собственный монолог.

И сейчас в кабинете реанимации, проверяя боевую готовность препаратов и оборудования, он с наслаждением ругался:

— Возомнила о себе Бог знает что! Может, она думает, что бессмертна? Или что, взглянув на неё, эти дьявольские инопланетяне разомлеют от счастья? Пусть бы шёл один Дэниел или любой из офицеров-охотников! Да господи! Даже рядовой охотник прекрасно справился бы с этой проблемой! С этой убийственной миссией!.. В конце концов, их ведь этому обучают!.. Сумасшедшая девчонка!

Чаще всего он обращался к полированной трубе дымоуловителя, в которой отражалась горячо любимая собственная физиономия. Она слегка расплывалась на неровной поверхности, искажаясь в сатанински-лукавую маску, что Леону чрезвычайно нравилось… Как всегда, уловив в своём отражении промельк Мефистофеля, врач изобразил надменную усмешку и набрал воздуху для продолжения страстной речи…

И насторожился. Не будучи таким тренированным, как охотники, Леон всё-таки иногда мог ощутить, если кто-то смотрит в его спину. На этот раз чувствовалось другое. Его слушали. Когда врач осознал это, он осёкся и быстро оглядел кабинет. Приборы подмигивали в прежнем ритме. Укрытое простынёй тело неизвестного неподвижно покоилось среди аппаратов жизнеобеспечения…

Неужели он всё придумал? Одно дело — почуять на себе чужой взгляд, другое — решить, что где-то рядом внимательный слушатель. Хм, Литта, где ты?

— Заработался, — охрипло пробормотал Леон.

Что-то мягко скользнуло по его лбу, и он, скорее, понял, чем услышал: "Ну же, продолжай! Ты так интересно рассказываешь!"

14.

Эрисианский флот завис за небольшим спутником ближайшего к астероидному кольцу светила. Катера-разведчики пытались прошмыгнуть между чужими кораблями на базу, но наткнулись на силовой пояс, не подпускавший близко к чужой армаде.

В командирской рубке головного линкора сидел Крис. В помещении полутемно, освещение оставили только над пультами операторов: эрисиане боялись лишний раз вздохнуть, чтобы не привлечь к себе внимания потенциального врага.

Крис улыбался, но члены экипажа, изредка взглядывавшие на него, поспешно отворачивались. Обычно аккуратно уложенные назад, волосы его растрепались, округляя лицо, но делая его отнюдь не добродушным. Казалось бы, вид его не должен внушать страха, и всё же в глазах всего экипажа их командир сейчас больше всего напоминал разъярённого волка. Неудивительно, что у эрисиан возникла в основном такая ассоциация — именно с эти хищником: когда-то Крис был руководителем довольно агрессивной молодёжной организации — "волков".

Нынешняя ярость, не находившая выхода, заставляла Криса с трудом сдерживать себя. Где-то стороной он находил силы удивляться себе — так нервничать? Он никогда не думал о себе как о несдержанном человеке. Но… В его душе безумствовал шторм — лицо застыло, перекошенное гримасой, которую лишь оптимистично настроенный человек мог бы назвать улыбкой… Он здесь — Литта там. Бессилие… Беспомощность…

Изредка в помещении раздавался короткий стон сквозь зубы, от которого вздрагивал экипаж. Он знал где-то внутри себя, что ещё немного — и никчемность его злобы прорвётся всё-таки неудержимым воем.

От следующего нечаянного всхлипа у присутствующих холодом обдало спины. Один из операторов, охотник, не прерывая поиска слабого места во вражеском силовом поле, помедлил и набрал условный код своего непосредственного начальника. Охотник понадеялся, что сейчас наступил тот самый экстренный случай, ради которого можно побеспокоить начальство.

Через минуту в рубке появился Вэл. Он оглядел всех и решительно направился к Крису. Звук его шагов отвлёк Криса от бесплодного самобичевания.

— Что-то произошло?

— Не то, чего ты ожидал. Крис, ты заставляешь экипажи психовать. Возьми себя в руки. Займись чем-нибудь. Или уйди к себе. Нервы всех и так никуда не годятся.

— Вэл, зачем я отпустил её?

Командир охотников непроницаемо смотрел в страдальчески застывшее лицо Криса. И внезапно резко и сильно ударил его, метя в челюсть. Голова Криса мотнулась — кто-то из охотников замер, не веря глазам. Следующий молниеносный удар ногой в плечо — и не выдержавшее кресло свалилось вместе с Крисом. Кресло ещё катилось до стены, а Крис извернулся кошкой и вскочил ошеломлённый. Кровь из разбитого рта он сначала вытирал ладонями, но наконец просто выплюнул кровавый сгусток на пол и жёстко взглянул на Вэла.

— В чём дело?

— Плохие реакции, — удовлетворённо отметил Вэл. — Раньше ты бы перехватил бы мою руку или ногу и здорово отмутузил меня. Тебе надо сменить тему для сентиментальных размышлений, Крис. Я предлагаю такую, например: что, если её жизнь будет зависеть от моей реакции?

— Тебе легко рассуждать, — холодно ответил Крис. — Не твоя жена в опасности.

— Я мог бы удариться в воспоминания и привести парочку примеров, когда я был с Литтой в минуты реальной опасности. Но тебе эти воспоминания не нужны. Мне подчас кажется, что ты очень плохо её знаешь. Так вот, я уверен на все сто, что она в данную минуту где-нибудь на тренировке и старается думать только о правильности и чёткости удара.

Крис угрюмо промолчал.

— Найди себе дело. Поиграй в компьютерную игрушку. Узнай, как дела на Эрис. Поговори с лордом Александром. Перебери своё оружие и устрой, чёрт побери, проверку готовности экипажей!

— У меня глупое ощущение, — монотонно выговорил Крис, — что всего лишь необходимо сделать один-единственный шаг — и я буду там, на базе. Понимаешь, это очень глупое ощущение, но оно никак не оставит меня. Перешагнуть через какую-то планку. Через порог. Знать бы только, в какую сторону шагнуть. Мне всё время кажется, ещё немного — и я разгадаю. Но меня бесит подвешенное состояние неуверенности. Поэтому я не могу заниматься ничем другим. Наверное.

После некоторых размышлений Вэл кивнул, то ли своим мыслям, то ли соглашаясь.

— Литта показывала тебе приёмы работы с энергией?

— Да, но я безнадёжен. Ничего не вижу и не чувствую.

— Она работала с тобой? Тестировала на чувствительность?

— К чему ты ведёшь?

— Литта дала несколько уроков моим охотникам — тем, кому выбрала сама. Ты знаешь об этом. Перед отлётом сюда мне сообщили, что один из них, не видя и не чувствуя, совсем как ты, обрёл способность считывать с вещей, с любых предметов, их прошлое. Эта способность пока слаба и неуправляема. Но начало положено. Мне думается, твоё колебание на грани необычного шага тоже похоже на обретение какого-то знания или умения сверх обычного физического уровня. Попробуй вспомнить уроки Литты. А вдруг ты придёшь к простейшему решению нашей проблемы? Чем чёрт не шутит?

— Ты предлагаешь вспоминать? — медленно начал Крис. — Лишь бы не психовал, да?

— А ты попробуй! — подзадорил его Вэл. — Времени на эксперименты достаточно.

— Я попробую… Но когда всё закончится, не забудь встретиться со мной где-нибудь в тихом уголке. За тобой должок.

— Ах, как я испугался!

Усмешка Криса могла бы показаться безнадёжно скептической, если бы не заметная собранность, как перед прыжком. Теперь, когда перед ним поставили определённую цель, к которой можно стремиться, он внешне успокоился. Сел в другое кресло и закрыл глаза. Твёрдые, напряжённые черты лица расслабились. Крис начал погружаться в состояние отрешённости.

Вэл промокнул кровь с кулака салфеткой и, подмигнув облегчённо вздохнувшему экипажу, вышел из рубки…

В углу, где стояло кресло Криса, переплетались тени различной насыщенности. Если бы Литта присутствовала в рубке, она бы увидела, как нависла над мужем странная кожистая фигура, похожая на кокон, и почуяла бы за слоями кокона другую, нечеловеческую усмешку.

Но Литты не было. А кокон медленно расправлял невидимые крылья, и скрытое пока ими существо выпрастывало желтовато-пятнистые руки и тянулось к Крису… Вэл решил, что нашёл прекрасное средство отвлечь Криса, не подозревая, что открыл Крису возможность выйти в другое пространство. Не без помощи ведущего, правда.

15.

— Где ты был?

— Только очнулся и уже ругаешься! Неужели все нормальные люди такие! Я занимался делом: путешествовал и собирал информацию.

— Путешествовал? По этому ограниченному местечку? Ах, вот в чём дело! Ты совершил прогулку по мозгам всех тех, кого встретил.

— С тобой невозможно разговаривать — то грубость, то вульгарность. Тебя может извинить лишь твоя неподвижность, из которой в обязательном порядке проистекает твоя раздражительность.

— Надо же! Твои пышные словеса надо переводить как жалость ко мне? Правда, сверху вниз.

— Ещё бы. Ведь я смотрю на тебя с высоты собранной информации. Торжественно заявляю: один человек — один бесконечный мир. Я сделал открытие и запасся таким количеством материала для анализа, что мне остаётся вернуться в храм и предаться размышлениям.

— Безымянный, ты забываешь о мелочи. Мы не можем вернуться. Пока тебя не было, я тоже кое-что узнал. К сожалению, моя информация не столь оптимистична. Нас могут уничтожить.

— Нас? Можно уничтожить физическое тело. Я не материален.

— Это мы уже обсуждали. Твоё заявление спорно.

— Уточняю: не материален в определённом смысле. О чём иногда сожалею

— Мне никогда не понять степени твоей наивности, Безымянный. Убьют меня — из упорядоченного существа ты превратишься в хаотический катаклизм вселенных. И тогда твоё сладкое кушанье — собранная информация — пропадёт зря. В общем, конечно, не зря. Тебе она будет просто безразлична.

— Я неохотно признаю твою правоту, украденную из моих мыслей.

— И здесь уколол. Не надо притворно сокрушаться, не обеднеешь. Тем более, ты-то знаешь всю мою подноготную, а я хоть раз пенял на твоё бесцеремонное вторжение в мою личность?

— Хорошо. Чего ты от меня хочешь?

— Я найду тебе другое тело на время своего отсутствия…

— Отсутствия?

— Не беспокойся. Это ненадолго. Я должен попасть в команду ребят, которые отправляются на переговоры. Нам надо точно знать, на что мы можем рассчитывать.

— Но в теле обычного человека я не могу долго находиться.

— Я настрою человека на тебя, уберу блоки, мешающие тебе укрепиться в нём.

— А у тебя получится?

— Должно получиться.

— Интересно. Новые ощущения… Когда начнём?

-

Охотники, одетые в парадные костюмы военного образца, шли по коридору к посадочной станции.

Последнему внезапно показалось, что его окликнули по имени. Он удивлённо обернулся и нерешительно прошёл было мимо полураскрытой двери в кабинет реанимации. Чья-то ладонь стремительно зажала ему рот, и его, потерявшего сознание, бесшумно уволокли в кабинет.

Лихорадочно прислушиваясь к звукам в коридоре, воскресший неизвестный быстро переоделся в охотничью форму и умело перегрузил части восстанавливающей аппаратуры на бессознательное тело незадачливого охотника. Ещё минута ушла на несколько лёгких движений ладонями над головой парня.

— Попробуй. Как?

— Вроде приемлемо. Желаю удачи!

— Я думал, ты предскажешь будущее…

— Чтобы оно стало настоящим? Глупо.

— Ладно. Хотя бы одно: я вернусь?

— В алгоритме твоей судьбы слишком много условий. И все они связаны и свободны. Исходя из этой многовариантности, я не могу предсказать…

— Хватит. Ты прощаешься со мной спокойно — значит, я вернусь.

— Твоя догадливость выше всяких похвал!

— Болтун!

16.

Литта натянула на лицо охотничью маску и проверила, всё ли на месте. В ритуальной парадной одежде эрисиан можно спрятать многое: мелкое оружие из лёгкого, но прочного металла; кольчужные — лучеотражающие — жилеты; пояса, которые при детальном рассмотрении раскладывались наподобие ширм с многочисленными тайничками. Свободная одежда скрывала всё. Поверху оставался меч в ножнах на бедре (два сегментных прятались на спине). Эрисиане предпочитали, чтобы противник до последнего момента терялся в догадках, настолько ли они примитивны, чтобы драться лишь холодным оружием. На деле же в манжете каждого таился луч-пистолет, и достаточно резко распрямить ладонь, чтобы оружие влетало в ждущие пальцы, а под парадным плащом, перекинутым через левую руку, прятался компактный ручной лучемёт.

Недавняя плаксивость теперь вспоминалась с недоумением. И, хотя нежелательно отвлекаться на посторонние мысли, Литта немного беспокоилась: что же это было? Может, она недооценила пришельцев? Есть ли вероятность, что они не только технически развиты? Может ли быть, что ментальность их также совершенна? Но, насколько она успела приглядеться к каждому, люди вокруг неё в обычном состоянии. А целенаправленно влиять на отдельно взятую личность в толпе с большого расстояния нельзя. Для этого нужно хотя бы определить её. Сканирование? С момента подготовки к посольству она упорядочила свою ауру до уровня среднего человеческого поля…

— Дарт просил передать, — опоздавший охотник вложил в ладонь Литты браслетик-цепочку.

Она мельком удивилась, как охотник смог узнать её среди пятнадцати одинаково одетых фигур — по росту? — но поблагодарила искренне: забытый на столике браслетик, подарок мужа, круто повернул ход её размышлений. Литта даже не заметила, как лёгкая улыбка воспоминаний смыла напряжение с её лица.

Недовольный чем-то Дэниел оглядел своё сопровождение и первым шагнул в неизвестность.

17.

Их уже ждали. Один чёрный бесформенный силуэт чуть впереди, за ним в шахматном порядке — десять теней с необозначенным пока, а лишь ощущаемым оттенком угрозы.

Эрисианская охрана остановилась, а Дэниел торжественно домаршировал до представителя чужаков.

Литта с огромными предосторожностями "потянулась" к чужакам и в испуге отдёрнула ментальный щуп. Впечатление такое, будто она пытается сканировать мутанта с Эрис. Потом, по следам ощущений, она всё-таки уловила разницу: холодное прикосновение "холодного" и холодное излучение чужака — два пограничных состояния ненасытной жадности и абсолютного безразличия. Один ответ на свои вопросы Литта получила: чужаки — живые. Поколебавшись, она не решилась анализировать дальше. Лучше сначала послушать. А там посмотрим.

Точно за три шага до представителя чужаков Дэниел остановился, вынул меч из ножен и опустил оружие на тускловато-серый пол. Три шага — теперь уже от меча — и Дэниел произнёс полузабытую ритуальную фразу эрисианских посланцев:

— Мы слушаем вас внимательно и готовы постараться понять вас!

Искусственный ли переводчик был у чужаков, или нет, но представитель отозвался на том же чистейшем межгалактическом и говорил отчётливо:

— Отдайте нам человека, вывезенного вами с планеты Гермес, и нас здесь не будет. Через минуту. Навсегда.

Коротко и ясно. Но непонятно. Въедливый Дэниел поморщился и выдал:

— Но человека нет. Есть мёртвое тело.

— Отдайте нам мёртвое тело.

— И лучше не задавать вопросы. Так?

— Так.

— Тогда взгляните на проблему с наших позиций. Мы купили это тело. Для нас оно представляет интерес с определённой точки зрения: мы хотим знать, кто этот человек был и что с ним стало. И мы готовы поступиться интересами ради своей безопасности и отдать вам тело. Но для вас оно тоже представляет определённую ценность. Так?

— Так.

— Что вы дадите взамен?

В маленьком зале воцарилась недоумённая тишина.

Литта едва сдержала смешок. Ай да Дэниел! Вот это повернул!

— Вы не понимаете…

В тягучей тишине медленные слова чужака провисли, как старая паутина.

— Прошу прощения! — строго сказал Дэниел. — Не понимаете вы. Своей осадой вы доказали нам, что этот человек, даже мёртвый, имеет для вас огромную ценность. Отсюда следует, что перевес сил на нашей стороне. К вашему сожалению, перед выходом сюда я дал приказ базе слушать эти переговоры. Только что проверил: связь регулярна. Итак, зная ваши замыслы, я заверяю вас в следующем: если вы предпримете какую-нибудь агрессию по отношению к нам, тело интересующего вас человека будет немедленно распылено на атомы. Прежде чем уйти, я вновь настаиваю на вопросе: что вы дадите взамен? Если на данный момент у вас нет ответа, мы будем ждать нового вызова на переговоры. До свидания, уважаемые.

Дэниел снова поднял меч, снова попятился на три шага назад и, чётко повернувшись кругом, выждал, пока все эрисиане не покинут зал. После чего, невозмутимо чеканя шаг, удалился и сам.

-

Техники проверили плотность металлических ворот, когда чужаки убрали стыковочный коридор для переговоров.

Секунда осмысления произошедшего — и эрисиане засмеялись, задвигались.

— Дэниел, ты гений!

— Гений? Ну нет, — проворчал Дэниел, — я первый военный в династии коммерсантов. Никогда не думал, что во мне проснётся заядлый торговец.

Когда отшумели, заметили странную улыбку Литты, притихли.

— Вы хоть поняли, чему радуетесь? — вздохнула она. — Теперь у нас на руках уже две проблемы. Ведь мы не знаем, что собой представляет наш… товар. И нужно было ли его вообще отстаивать.

18.

Сначала Крису показалось, что он постепенно засыпает. Всё видимое взгляду его полуприкрытых глаз словно бы уменьшилось и отодвинулось. Реплики людей доходили до слуха странно приглушёнными. И в то же время прояснилось понимание того, что происходит. Все разноплановые действия объединились и слились в одну цель — во что бы то ни стало добраться до астероида. Что для этого нужно? Ответы всплывали на поверхность сознания будто независимо от него самого: космошлюп с компьютерной установкой связи, лучший программист из охотников и четверо бойцов на всякий случай… Кто-то издалека устало произнёс: "Это не ты, не твои мысли. Их вложили в тебя".

— Есть идея и первая ступень её воплощения, — тяжело шевеля каменными губами, возразил Крис. Гулкое пространство, в котором прозвучало предостережение, свернулось и пропало. А голове стало легче, будто отняли от неё большие и горячие ладони.

— А что именно ты предлагаешь? — невольно заинтересовался Вэл, вошедший узнать в рубке новости. Он, кажется, не заметил необычного состояния своего "подопечного повелителя", как язвительно обозвал лорд Александр Криса. И ещё Вэл не понял, что Крис обращается к кому-то помимо присутствующих. А может, Вэл решил, что Крис рассуждает вслух, как это бывает с людьми, находящимися в глубокой задумчивости.

— Покажите мне экран с силовым полем противника, — оживился Крис, вставая за одним из операторов.

Судя по структуре показанного, поле выглядело взаимодействием определённым образом заряженных частиц, в близком соседстве с которыми любой металлический предмет подвергался немедленной дезинтеграции. Примитивно, но надёжно. Вражеские корабли защищены отражающим слоем вещества, близкого по свойствам к полимерной керамике.

— Мы пытались найти противовес, но… — виновато сказал оператор. — Поиски могут затянуться, а на нашем космодроме нет условий для экстренной обработки кораблей керамикой.

Крис поморщился.

Его подчинённый слишком мягко выразился вообще о нищенском оборудовании эрисианских космодромов. После недавней чистки последних разрушенных городов от радиации правительство Эрис во главе со старым, но энергичным Александром только-только обратило внимание на важнейшие центры межгалактических путей сообщения.

— Мне нужно несколько программ. Первая — для определения времени дезинтеграции относительно среднего линкора и космошлюпа, — морща брови и стараясь быть кратким и точным, сказал Крис. — Вторая должна определить, какая площадь звездолётов противника должна быть минимально свободной от защитного слоя, чтобы подвергнуться той же интеграции. И рассчитать время уничтожения в зависимости от освобождённой площади. Задействуйте весь персонал, обслуживающий компьютеры.

— Начинаю понимать, но основная мысль от меня ускользает, целое пока для меня туманно, — откровенно признался Вэл.

— Я хочу захватить два корабля. На одном — драться с ними. Другой нужен, чтобы увести астероид из зоны военных действий. Кое-что я уже наметил. Но мне до зарезу нужно знать, что происходит на астероиде. Ты-то, надеюсь, понял, что все интересы противника сосредоточены именно на нём?

— Понять-то понял… Ты боишься, что причиной всему — Литта?

— Обрати внимание. За последнее время произошло два события. Литта вместо драгоценностей купила, по словам Дарта, тело мёртвого человека. После чего инопланетные громадины начали толкаться вокруг астероида, как боровы вокруг кормушки. Как считаешь, что общего у этих двух событий?

— Мне за тобой не угнаться. Для меня здесь общее одно: оба события необычны.

— Вот именно. А потому моя оригинальная идея состоит в том, что Литта купила нечто, нужное этим тупорылым.

— И поэтому ты хочешь добраться до астероида и посмотреть, есть ли из-за чего разводить сыр-бор, — мрачно закончил Вэл. — Крис, насчёт захвата кораблей ты не слишком развоевался? Мы ведь против них как мошка против кошки! Или у тебя есть идея и на этот счёт?

Крис только усмехнулся.

— Ну, хорошо… Вот ещё что, Крис. Всплеск твоего вдохновения — Литта? Соображаешь, о чём я?

— Да, это Литта. Причём во всех смыслах.

19.

Случай с браслетиком Литта вспомнила сразу, едва парнишка, которого она знала по команде телохранителей и который должен быть в группе парламентёров, появился перед нею. Он шатался, вцепившись в косяк двери, глядя вокруг безумными глазами, и неуверенной рукой пытался поймать свисающие с него провода.

Что-то неуловимое пронеслось в воздухе — лёгкое, как пух… Слабое, как намёк на ветер… Литта инстинктивно оглянулась, прослеживая призрачное движение.

Озадаченные охотники, только что бурно обсуждавшие прошедшую встречу, насторожились. Их выучка тоже давала себя знать.

Единственный не снявший маску охотник сделал шаг уйти, но остановился.

Литта медленно, глядя в его надглазный щиток, вытащила меч.

Неровно лязгнуло оружие остальных. Каждый из охотников сделал не более двух-трёх быстрых шагов, но охотник в маске оказался в замкнутом кругу.

-

— В чём дело? Почему ты так быстро покинул тело этого парня?

— Он стал последней каплей. Ты же знаешь, я не могу не собирать информацию. Этим парнем, как ты говоришь, я объелся. До тошноты.

— Не понимаю.

— Не далее как месяц назад парень поспорил с другом, что первым просмотрит весь информационный фонд планеты.

— Он что — спятил?

— Нет. Они просто вываливали всё подряд и регистрировали объём информации. Ничего не запоминали. Но мозг усвоил зеркально-визуальные отпечатки. Чтобы просмотреть и проанализировать всю информацию, мне понадобится… Нет, не знаю, сколько времени. Когда я всё воспринял, мне стало так плохо…

— Сейчас станет ещё хуже… Безымянный, у тебя вошло в привычку загонять меня в ситуацию меж двух огней. Сейчас мне придётся драться с этими людьми и драться безнадёжно: в случае чего у нас нет средства передвижения, мы заперты здесь, на астероиде. А если бы и было, то… Взгляни — узнаёшь?

— О нет! Опять эти тёмные личности!

— Помогать ты мне не собираешься…

— Ты же знаешь… Мне нельзя…

— Тогда забейся в какой-нибудь дальний уголок моей памяти, исчезни на время. Надеюсь, эти ребята агрессивны лишь от неожиданности. Может, сумеем договориться.

— А ведь тебе они знакомы.

— И не только знакомы.

20.

Сложенный плащ съехал по руке к ногам. Литта нетерпеливо отодвинула его подальше вместе с лучемётом. Не хотелось, чтобы лишнее мешало, перейди дело к поединку.

Незнакомец повторил её действия. Сначала позволил плащу прошелестеть с руки и не спеша разложил на нём бластеры и лучемёт. Затем вытянул меч. Но не привычное для охотников оружие.

Когда мешок с телом разрезали, Литта мельком оглядела вещи, бывшие в нём, решила оставить более основательный их осмотр на будущее, а потом и забыла о своём желании. Единственное, что осталось в памяти, — это внешне обычный складной меч. Его рукоять — она ещё тогда презрительно фыркнула — крепко обмотали грязной и, кажется, промасленной (или засаленной?) ветошью. Дотронуться противно, не то что в руки взять.

А неизвестный вытягивал великолепное, сияющее затаённой мощью оружие. Его сегменты суховато-тяжко входили в пазы, пригнанные друг к другу настолько плотно, что линий отдельных деталей взыскательный взгляд не находил. Эфес меча представлял собой переплетение кованых веточек — даже на вкус неопытного зрителя, совершенно не нужное украшение. Поблёскивающие в "ветвях" вкрапления драгоценных камней только подчёркивали впечатление декоративности. А держала странное оружие рука, обтянутая, как бинтованная, ремнями. Звякнул последний сегмент — и кованые "ветви" эфеса жёстко сомкнулись вокруг кисти воина, змеясь почти до локтя.

Негромкий приказ Дэниела — и первая пара охотников ринулась на неизвестного. Два серебряных зигзага над противником многие сочли запоздалым приветствием. Но мечи охотников загремели о пол.

Обученная действовать автоматически, команда охотников среагировала слаженно: двое обезоруженных ещё отступали, а уже четверо снова атаковали неизвестного.

Резкий окрик Литты: "Назад!" застал всех врасплох.

Нападающие недоумённо застыли на месте, а потом попятились, прокрутив в памяти предыдущую сцену. Осознать, что первые двое из четвёрки лишились оружия, даже не подойдя к противнику на расстояние вытянутого меча, очень трудно. Тем не менее, воин выбил мечи из рук охотников, когда те находились в семи шагах от него.

Теперь он ждал.

Охотники вопросительно оглядывались на Дэниела, но тот пожимал плечами. В самом деле, не стрелять же в человека только за то, что он оказался Мастером? Но как выйти из сложившейся ситуации?

Литта сняла с себя джемпер и выложила на него остаточное вооружение. В руке она теперь сжимала только личный меч. Чёрный бронежилет и мягкие штаны превратили её в грациозную девочку-подростка. А тонкие обнажённые руки и гладко зачёсанные волосы добавили к облику маленькой воительницы странное впечатление одновременно беззащитности и опасности. Вот только лицо… Полузакрытые в трансе глаза пугали. В них тяжело было смотреть.

— Уведи всех, — низким охриплым голосом сказала она Дэниелу.

В считанные секунды зал опустел. Вместе с подоспевшим Дартом охотники облепили визор-экраны.

Противники замерли друг против друга. А затем так внезапно кинулись навстречу, что зрители охнули.

Прозвенел меч.

Испуганная Литта мгновенно вышла из транса и попятилась.

Неизвестный опустил оружие, поклонился и отошёл от выбитого меча, как бы приглашая девушку поднять его и продолжить поединок. Все его движения отличались спокойной уверенностью, и Литта поверила ему и без боязни подошла к мечу.

Они вновь встали в боевую позицию.

Через минут десять трое охотников разочарованно отошли от экранов. Ещё через пятнадцать не выдержал Дэниел: выругался сиплым шёпотом, ничего не понимая; Дарт то и дело принимался моргать: сохли глаза от пристального немигающего взгляда — он не хотел пропустить ни малейшего движения.

А на экранах оставалось одно и то же — учебная иллюстрация к началу боя.

21.

Литта с трудом сдерживала атаку противника. С самого начала поединка ей приходилось только обороняться. Иногда она подозревала, что воин смеётся над нею и использует далеко не все свои приёмы. Захлёстывающие волны энергии рвались к ней, а Литта только и могла, что ставить перед ними довольно слабые блоки…

Естественно, энергобоя она не ожидала. Но незнакомец предложил — Литта согласилась. Как ребёнку сладкого, так и ей захотелось неизведанного, но желанного и даже соблазнительного. Сомнения, конечно, появились… Азарт боя перебил все предостережения рассудка.

И теперь Литта в душе ругалась из-за своей неосторожности и торопливо переводила злость в новые формы энергии.

Незнакомец дрался изобретательно: он не только уничтожал стены невидимой крепости, возводимой Литтой вокруг себя, но и находил в этих стенах малейшую брешь, куда могла проникнуть преобразованная энергия. Дважды Литта захлёбывалась, едва не сбитая с ног нахлёстом конусообразных сгустков, буквально таранивших уже её собственное энергополе.

И когда она обречённо признала себя посредственным любителем и начала искать возможность сказать об этом, незнакомец вдруг отозвал все энергопотоки. В очищенном пространстве он опустился перед Литтой на левое колено, положив меч впереди себя. По эрисианским законам, воин признавал за Литтой превосходство и предлагал свои услуги.

Шаг назад дался Литте с трудом. Выпрямленные из полусогнутого для упора положения ноги дрожали и предательски подгибались.

— Ты эрисианин.

— Да.

— Ты выбрал меня своей хозяйкой.

— Да.

— Сними маску.

Она совсем забыла, что его недавно собрали почти по кусочкам, и похолодела, увидев новую маску. Лицо воина походило на витражную мозаику; видимо, новая кожа пока ещё плохо подчинялась лицевым мышцам и поэтому сохраняла, может быть, и не присущее незнакомцу надменное выражение лица. Лишь его глубокие, необычного сине-зелёного цвета глаза смотрели мягко и спокойно.

— Назови своё имя.

После недолгого молчания незнакомец, кажется, попытался улыбнуться, но только судорога пробежала по неровной коже.

— Я забыл его.

— А вместе с ним, конечно, и всё остальное… Ты побеждал. Почему же ты решил подчиниться мне?

— Я не имел права драться с вами.

Литта напряглась, непроизвольно сжала рукоять меча.

— Потому что я женщина?

— Нет. С вами, какая вы сейчас есть.

— То есть настоящей причины ты всё равно не скажешь. А зачем ты нужен пришельцам? Ты был с нами и слышал, что они требуют тебя — живого или мёртвого.

— Не знаю.

— Удобный ответ. А зачем ты вообще пошёл с нами на переговоры? Из любопытства? Нет?

— Госпожа, я потерял память, попал в незнакомое место. Возможно, у меня много врагов. Разве не естественно моё желание сначала оценить обстановку?

— В это поверить можно. Как ты собираешься служить мне? Научишь манипулировать энергией? Или просто войдёшь в личную охрану?

— Простите, моя госпожа, но по праву сильного я выбираю участь вашего личного раба.

— На Эрис рабства нет.

— В таком случае иду на шантаж: или я буду вашим инструктором и рабом, или…

— Хорошо-хорошо, я согласна. Правда, я не представляю…

— Мне нужно что-нибудь, указывающее на ваше решение.

Недолго думая, Литта сняла браслет-цепочку, вдвое уменьшила его и, отогнув нити на бронежилете воина, пристегнула на его плече. Получился маленький блестящий аксельбант.

— Странно, но я доверяю тебе, — пробормотала Литта, — только как же я буду звать тебя, человека без имени? Ага, вспомнила! На Земле человек, потерявший память, получал имя Джон Доу. Как тебе это нравится?

— Мне выбирать не приходится, госпожа, — склонился перед нею Джон Доу.

22.

Их любопытный диалог слышала вся база. Некоторые недоверчиво отнеслись к скоропалительному решению своей повелительницы, другие, зная способность Литты "видеть", положились на её уверенность.

Сама Литта оставалась настороже. Ей хотелось о многом порасспросить Джона Доу, но она не осмеливалась. В частности, Литта колебалась, спрашивать или нет, поскольку сомневалась в полной потере его памяти. Саму амнезию она ещё допускала: слишком явным был тот взрыв, в эпицентре которого, как утверждали врачи и охотники, побывал Джон Доу. А значит, воин мог и не знать, что является носителем некоей сущности. С другой стороны, человек, так мастерски работающий с энергией, просто должен чувствовать в себе чужака.

Литта мысленно покачала головой: поживём — увидим, как будут развиваться события.

Джон Доу странно заявил о своих обязанностях в качестве личного раба Литты. За обеденным столом он оттеснил Дарта и уселся на его обычное место, справа от Литты. Затем, критически осмотрев блюда, поставленные перед хозяйкой, бесцеремонно отодвинул в сторону шоколад и апельсины. Поколебавшись, решительно отставил подальше и любимый Литтой маринованный перец.

— Всё остальное можно, — несколько монотонным голосом разрешил Джон Доу. — Приятного аппетита.

Ошарашенные Дарт и Дэниел только переглянулись, зато Литта неожиданно для себя обрадовалась. Криса рядом нет, и так здорово, что хоть кто-то, пусть по мелочи, берёт на себя обязанность присмотреть за нею.

Джон Доу ел аккуратно и неторопливо, отдавая предпочтение овощам и фруктовому салату. Поглядывая на него, Литта подумала, что определить — кто он, всё-таки трудно. Может, по рисунку зрачков, вообще по необычному цвету глаз?..

Вытирая пальцы салфеткой, Джон Доу взглянул на хозяйку и глуховато сказал:

— Неплохая идея. Мешает лишь одна мелочь. Я не впервые восстал из мёртвых. Боюсь, моя оболочка — внешняя — полностью заменена. Вплоть до цвета глаз.

— Ты помнишь об этом?

— Это первое, что я обычно вспоминаю. Моя госпожа, чем вы займётесь после обеда?

— Пойду к наблюдателям, — по улыбке Литты Дарт понял, что она забавляется непривычной ситуацией.

— Насколько я уяснил, начальник безопасности здесь — Дэниел. Пусть он и займётся наблюдателями.

— А мы начнём заниматься?

— Полтора часа на прогулку по базе, полтора — на ваш сон. Следующий час — тренировка.

— Ладно. Пусть будет так. Ты не будешь возражать, если с нами пойдёт Дарт?

— Нет.

— Спасибо, Джон Доу! — подчёркнуто благодарно пропела Литта, готовая хихикнуть при виде возмущения Дарта, как нашкодившая школьница.

… Ровно через полтора часа Джон Доу открыл перед Литтой дверь в её апартаменты.

— Приятных сновидений!

Разгневанная Литта с силой хлопнула дверью.

Рассматривать базу глазами Джона Доу оказалось захватывающим занятием. Даже недовольный поначалу Дарт невольно заинтересовался.

Они обошли лишь часть внешнего уровня и уже через пять минут обзавелись почтительно внимающей свитой из техников базы. Аналитическая лекция Джона Доу, похоже, имела чёткое название — "Эрисианская база как потенциально непобедимая крепость", а главное — основывалась на чисто практических советах оборонческого характера. Недаром экскурсию начали с посещения древней свалки немногочисленных, правда, звездолётов. Первоначально астероид вообще предполагали превратить в кладбище для устаревших или безнадёжных для ремонта космических кораблей.

Но едва Литта вошла во вкус и начала развивать некоторые идеи Джона Доу, как он заявил, что времени у них осталось лишь на обратную дорогу, поскольку Литте пора спать! Он заявил это при толпе, с необычной серьёзностью, но даже обалдевшие лица людей не смягчили возмущения Литты.

И вот она здесь, в своих комнатах, и стоит злая, недовольная. Раб? Это ещё как посмотреть! Скорее, она превратилась в малолетку, которую крепко держат за руку, чтобы не потерялась.

Горячая волна свободолюбия и своеволия заставила Литту взяться за ручку двери.

Дверь бесшумно уехала в стену — Литта с трудом сдержала испуганное "Ах!".

В коридоре, слегка прислонившись к высокому порогу в её комнаты, лежал Джон Доу. На еле слышный шорох открывшейся двери он чуть повернул голову, тихо и ласково сказал:

— Спи, девочка, рано ещё…

-

— Полагаешь, что поступаешь разумно? Эта особа эмоционально неустойчива, а ты вкладываешь ей в руки страшное оружие.

— Безымянный, по-моему, ты опять меня не так понял. Оружие уже в руках Литты. Просто она не знает, как к нему подступиться. Девочка она умная. Осознание личной мощи волей-неволей сделает её скупее на чувства.

— Наверное, и так. Но её аура говорит, что она уже использовала свои силы для бессмысленного разрушения.

— Отрицательная сторона мощи всегда открывается легче. В конце концов, кто я такой, чтобы судить её? Вспомни, что я вытворял, спасая своё бренное тело от всех жаждущих убить меня… А ты сам, Безымянный? Чем ты станешь, лишившись физического убежища?

— Тебя послушать, так главный философский вопрос заключается в установлении грани между разрушительной и созидательной сторонами бытия. И не напоминай мне, чем я могу стать. Это меня угнетает.

— И всё же ты против? Поразмышляй над следующим: я учу Литту упорядоченно пользоваться мощью, а ты получаешь ещё одного защитника, ещё одно пристанище.

— В её лице? Сожалею, но вынужден отказаться.

— Что так категорично?

— А то сам не видел. Местечко занято.

23.

Сам себе Дарт напоминал сейчас озлившегося сторожевого пса. За последнее время он здорово привязался к парочке своих взбалмошных друзей, которую насмешливо обзывал "система Литта — Крис", а их полушутливые-полусерьёзные размолвки — "войной миров". И теперь он чувствовал и ревность, и оскорблённость и ничего не мог с собой поделать. Литта и трёх суток не пробыла с неизвестным, а он уже приобрёл над нею странную власть. Дарт кипел, когда видел, как она жадно всматривается в необычные глаза Джона Доу. И особенно обидно за Криса: он-то наверняка переживает за жену, мучается от неизвестности, а она… она… она развлекается!

Крупно вышагивая по коридору туда-сюда, Дарт безостановочно прокручивал в памяти: вот он после тихого деликатного стука входит в апартаменты Литты, вот замирает от неожиданности. Он до мельчайших подробностей запомнил всё!

В гостиной, на ковре, сидит Джон Доу. На его коленях, как на подушке, покоится голова Литты. Сама она расслабленно вытянулась на полу, а его руки застыли над её головой. И диалог:

— Попробуй ещё раз.

— Не получается.

— Расслабься. Глаза закрыты. Смотри в чёрную пропасть.

— Нет! Я падаю!

— Падай. Но плети паутину. Сосредоточься на ней, а не на падении.

— Она рвётся!

— Взгляни по сторонам.

— Что это?

— А какое оно?

— Переливается. Прозрачное. Меняет форму.

— Что делаешь ты?

— Повисла.

— Бери сгустки и лепи всё, что придёт в голову.

— Зачем?

— Лепка успокаивает и отвлекает от падения, моя девочка. Сделай нечто плоское.

— Поднос?

— Всё равно.

— Сделала.

— Теперь подтянись и сядь на него. Та-ак! А сейчас смотри внимательно, моя девочка. Сиденье под тобой шевельнулось — ты чувствуешь, что потяжелела? — и медленно поплыло кверху…

— О! Я лечу! Кажется, я поняла! Но это так чудесно!

Кипящий негодованием Дарт круто развернулся и вышел, слыша за собой счастливый смех Литты.

Джон Доу, не открывая глаз, развёл руки в стороны и опустил их. Вдохновенная улыбка Литты постепенно перешла в застывшее движение умиротворённого созерцания.

— Заходил Дарт.

— Успела увидеть?

— Да. Он чем-то недоволен.

— Ревнует.

— А есть основания? — Литта с весёлым любопытством вгляделась в склонённую над нею неподвижную мозаичную маску, в сияющую глубину сине-зелёных глаз.

— У Дарта есть. Он видит верхний слой событий — для ревности ему этого достаточно. Почему ты вздрогнула?

— Не знаю, как определить это ощущение. Что-то множественное, но целостное… Смешно, но первое, что приходит в голову, — упорядоченный хаос. Да, хаос и чистая злоба… Оно приближается.

— На что оно похоже?

— На стаю ворон из Мёртвого города. Мурашки по спине — такая жуть от них. Ты знаешь, что это такое?

— Нет. Я почему-то их не вижу. Может, мои способности пока спят. Или я пока ещё не помню всех своих возможностей.

-

Детский лепет. Даже наврать не мог убедительнее.

Но наврал. И Безымянный промолчал, не укорил, по обыкновению, за ложь.

Считывая информацию со структур, покрывалом сияющих вокруг оживлённо болтающей девушки, он в душе радовался, что вместо нормального лица имеет маску из кусочков кожи, что лицевые мускулы пока тщетно напрягаются изобразить то неудержимое отчаяние, которое он испытывал…

Итак, их встреча предопределена. Он должен научить её защите. Он должен защитить её. И — уйти. Вот она — миссия, ради которой он жил до сего времени… Неужели астероид является порогом? Шаг с него — и неизбежная смерть на корабле чужаков? Единственная альтернатива — быть разорванным в клочья чёрными тварями?

— Что ж ты молчишь, Безымянный?

— Я не предсказатель.

— Но им нужен ты.

— Я нужен всем, кроме тебя.

— А что нужно тебе?

— Мне… Хочу домой, в свой храм, в свой покой…

— Ты счастливее меня, Безымянный. Тебе есть куда возвращаться. Есть о чём тосковать. А о чём тосковать Джону Доу? Разве о возвращении памяти…

24.

Космошлюп "одели" в несколько изоляционных слоёв. Крис видел в глазах инженеров сомнение, но не задумывался о причинах. Одержимость будущим полётом сделала его более замкнутым, суховатым — так думали подчинённые. По мнению Вэла, Крис, напротив, стал рассеяннее. Но ни то, ни другое не соответствовало истине.

Изредка, в моменты отчётливого возвращения к реальности, Крис понимал, что всеми его поступками, решениями распоряжается кто-то со стороны. Он не сопротивлялся, так как цели того, со стороны, и его самого совпадали. Оба стремились во что бы то ни стало попасть на астероид. Иногда Крис чувствовал, что некто стоит за спиной вплотную, ходит шаг в шаг с ним, словно боясь выпустить его из-под контроля. Но осознание странности происходящего быстро уплывало, и Крис ощущал себя больным: все вокруг говорили так, словно спрятались от него за тонким стеклом; едва начинал говорить он сам — тут же морщился от неестественной громкости своего голоса. И мучила его не то головная боль, не то неопределённость собственного внутреннего состояния. И всё вместе сказывалось довольно нудным давлением над бровями. Будто на лоб сильно надвинули узкий металлический обруч.

Он первым сошёл в космошлюп и встал у пульта управления. Шестеро добровольцев быстро устроились в креслах и застыли в ожидании сигнала.

— Закрыть люк.

Система педантично сработала на голос: закрыла люк, затем над люком с сухим шелестом сомкнулись защитные плиты.

— Вывод из ангара.

Стена звездолёта послушно раздвоилась в стороны, и космошлюп выплыл из ангарного отсека звездолёта в прозрачную темь безвоздушного пространства.

Отросшие за время путешествия волосы Криса, привычно откинутые назад, резко смялись сверху. Сам он ничего не заметил. Только гримаса, болезненная и раздражительная, скользнула по его рту, когда обруч снова стиснул лоб. И капли крови, в струйку побежавшие из внезапной ранки на виске по напряжённой коже, он стёр машинально, сочтя их потом.

Потребовалось бы восприятие несколько иного уровня, чтобы увидеть: голову Криса, словно странный шлем, обхватила цепкая ладонь. Хищно расставленные когтистые пальцы прижались к коже так сильно, что процарапали её до крови.

Эрисианские воины нисколько не удивились, когда их предводитель почти шёпотом произнёс пограничные слова, оставлявшие их всех обречёнными:

— Подходим к силовому полю противника.

Никто не сомневался: Крис, как и они все, пристально вглядывается в невидимое пространство, где носится смерть, пожирающая незримо и бесследно. Но под бровями, сдвинутыми от внезапно ударившей боли, глаза были зажмурены. Яркая вспышка ослепительно-голубого пламени погрузила его в мгновенный обморок. Он ушёл в сияющую тьму, сопровождаемый старчески надтреснутым слабым голосом из глубокого детства, не совсем понимая, какое отношение имеет к нему эта фраза: "И во лбу звезда горит!.."

Космошлюп вплыл в "минное поле". Десант перестал дышать, вглядываясь в экраны. Командир неподвижно стоял у пульта.

А впереди, по носу космошлюпа, ввинчиваясь в смертоносное месиво частиц, уходил направленный к астероиду энергетический луч. Он брал своё начало от нечеловеческих ладоней, сжимающих голову Криса. От его лба.

25.

— Кри-ис?

Литта медленно вставала из-за стола, как слепая, тянула руки к потолку.

Дарт раскрыл было рот задать вопрос — Джон Доу стремительно обошёл обеденный стол и выхватил из ножен меч. Эрисиане настолько привыкли к постоянному присутствию оружия на поясе неизвестного, что даже и не замечали его. Щелчок — и тяжёлый меч распался на четыре самостоятельных клинка. Первые два Джон Доу с силой вонзил в пластиковый пол перед Литтой, которая успела сделать несколько шагов. Она ещё поворачивалась к нему, как воин буквально перед её носом грохнул в пол следующие два меча. Напряжение Литты, указывающее, что она работает с энергией, живо ослабло. Без толку пытаясь восстановить начало контактной линии, девушка неожиданно сообразила, что воин поймал её в энергетически изолирующую ловушку. Это её поразило настолько, что она на мгновения забыла о Крисе, и первые слова сорвались с её губ, полные негодования:

— Этому ты меня не учил!

— Амнезия, госпожа. Ситуация заставляет вспоминать.

Опомнившийся от шока, Дэниел подскочил к Джону Доу и выкрутил ему руки назад.

— Что ты делаешь?!

— Её нельзя держать связь с мужем, — медлительно-тяжело выговорил воин. Он и не думал сопротивляться — скорее, наоборот, стал вялым и неповоротливым.

Дарт трясущимися руками целился в него из луч-пистолета.

На грохот и крики вбежали телохранители.

— Какого чёрта! — растерянно выкрикнул Дэниел, глядя на ожившую, испуганную Литту: она топталась в пространстве, образованном из четырёх мечей, словно в клетке, и не могла выйти. — Литта, что происходит?

— Я слышала голос Криса! Хотела помочь ему долететь сюда! Джон прервал нашу связь! Да помогите же мне!

— Притронься кто к мечам — ударит почище тока, — монотонно предупредил Джон Доу.

— Раз уж бессильна ты, что можем сделать мы? — покачал головой Дарт, опуская луч-пистолет. Джона Доу под прицелом держали телохранители. — Ты уверена, что Крис пытается пробиться к нам?

— Он не пытается — идёт сюда на всех парах! Ему нужна помощь!

— Какая?

— Крис идёт через поле-дезинтегратор — на космошлюпе по энергоканалу (Господи, откуда он у них?!). Но он нуждается в поддержке: канал слаб, и ему в одиночку не справиться!

— Ты! Выпусти её! — Дэниел крепко встряхнул за Грудки Джона Доу, с отсутствующим видом глядящего сквозь него. — Немедленно! Слышишь!

— Нельзя… Я сам… — Сине-зелёные глаза Джона Доу холодно созерцали пустоту, будто не его схватили крепкие парни, которые слишком легко заломили ему руки назад.

— Почему — нельзя?! Он её муж! Литта сильная и должна ему помочь!

Мозаичное лицо Джона Доу раздражённо дрогнуло, а глаза обрели живость возвращения. Всё происходило секунды три: безвольно до сих пор провисшими ладонями он умудрился захватить кисти державших его телохранителей и неожиданно резко дёрнуть руками, разведя их в стороны. Парни, не ожидавшие противодействия, смачно врезались друг в друга. Они ещё плохо соображали, изумлённые и оглушённые, когда воин перехватил их за шкирки и швырнул вперед. Для небольшого расстояния результат получился впечатляющим: телохранители сбили с ног Дэниела, и все трое обмякли в нескольких шагах от Джона Доу. Остальные толпились неподалёку, не решаясь напасть на воина или помочь своим встать… Джон Доу недовольно поднял глаза на Литту.

— Крис на подходе. Не мешай мне. Я выпущу тебя. Иди, распорядись насчёт посадочной площадки. И не глупи. У тебя осталось ровно семь минут.

Он собрал мечи вокруг неё, всё время словно прислушиваясь к чему-то, и Литта молча выбежала из столовой комнаты… Джон Доу сел в кресло у стены и вновь застыл.

Пришедшие в себя телохранители помогли поднять своему контуженному начальству. Дэниел подержался за голову, которой неудачно приложился к полу при падении, и отослал парней. Дарт отдал ему луч-пистолет. Не сводя насторожённых взглядов с Джона Доу, мужчины сели в противоположный конец столовой комнаты… Сейчас они, более чем когда-либо за всё время знакомства с ним, чувствовали отчуждённость от него. Они смутно сознавали, что являются двумя граничными сторонами одного мира, двумя разными возможностями человеческой плоти и мозга.

— Ваша враждебность весьма ощутима, — со странной усмешкой заметил Джон Доу.

— И так понятна. Да? — проворчал Дэниел.

— Но Литта такая же, как я.

— Она одна из нас. Эрисианка.

— Я тоже эрисианин.

— Ты бродяга, космополит.

— Как им нравится давать точные определения… Я любопытный бродяга. Мне всё интересно. И так было во все времена.

— Ты оправдываешься?

— Нет. Я готовлю вас к восприятию и пониманию другого человека. Шлюп приземлился. Крис выйдет из него в другом качестве. Со своей новой силой первое время он будет достаточно неуклюж. Но вы должны знать, что в силу обстоятельств он владеет новыми возможностями.

— Крис обладает способностями Литты?.. Но она говорила — у него вообще нет способностей. Ведь Литта пыталась его учить!

— Чего не сделает с человеком экстремальная ситуация…

Ни слова больше не говоря, Дэниел рванул к двери. Едва топот его ботинок затих, Дарт нетерпеливо спросил:

— Пока никого нет… Почему ты не разрешил Литте помочь мужу?

— Она беременна. Могла потерять ребёнка, — хмуро ответил Джон Доу и встал, впервые неуверенно посматривая по сторонам. — С прилётом Криса мои обязанности телохранителя больше не нужны. Буду весьма признателен, если ты покажешь мне какую-нибудь комнату для отдыха.

26.

Вокруг этих двоих искрилось такое напряжение, что через минуту-другую его ощутили все и поспешили оставить их наедине.

Глаза в глаза… Руки в забытом официальном пожатии — для присутствующих. Поняли, что одни. Не выдержал Крис, схватил своё маленькое сокровище, крепко прижал к себе.

— Привет.

— Привет. Моя жена ничего не хочет мне рассказать?

— Я думала — потом…

— Об этом — потом?!

Литта начала сердито выдираться из медвежьих объятий мужа.

— Мне казалось, я тебя больше интересую.

— Не притворяйся, маленькая надменная дама. Я же всё вижу. Сколько ему месяцев?

— Кому?!

— Нашему ребёнку. На каком ты месяце?

Её беспомощно полуоткрытый рот — и Крис сообразил и расхохотался, счастливый и довольный.

— Вот так номер! Муж должен сообщать жене о таком событии!

Ей мельком вспомнилось, как властно Джон Доу распорядился её обедами, и ноги внезапно отказали.

— Ой…

Крис подхватил жену и вгляделся в перепуганные глаза.

Она опять ойкнула.

— Крис! Ты ВИДИШЬ!

— ВИЖУ. Временами неясно — а бывает, на всю мощь. Но — ВИЖУ.

— Давно?

— С тех пор, как решил слетать на некий астероид, проведать жену.

— Я люблю тебя, Крис!

— Из-за того что я вижу?

— Глупый! Из-за этого ты просто стал ближе ко мне, неужели непонятно?

— Быть глупым, но любимым — приятно, — пробормотал Крис и поцеловал Литту, с наслаждением запустившую пальцы в его растрёпанные волосы.

27.

А он остался в гостиничном номере, куда его привёл Дарт. Комната, видимо, предназначалась для приехавших ненадолго: скупая простейшая мебель, искусственная зелень и обычный набор гигиенических услуг. Самое главное, что можно закрыться и, выставив предупреждение, хорошенько выспаться.

Что он и сделал: не раздеваясь, только сапоги с некоторым сомнением всё-таки стянул, расслабленно улёгся поверх покрывала. Уже полусонный, вынул меч из ножен, положил рядом, почти обнял его — так, чтобы в случае чего сразу пустить оружие в ход.

— Ты и правда собрался спать.

— Удивлён?

— Я хотел поговорить о том, кто стоит за спиной Криса.

— Мой старый знакомый. Пока я сплю, можешь покопаться в моей памяти.

— А почему ты сам не хочешь рассказать?

— Рассказ будет пристрастен. А ты возьмёшь непосредственно факты.

— Понял. Спи.

И он провалился в сон.

Когда он понял, о чём будет этот сон, стало поздно, и при всём своём сильном желании проснуться он уже не мог выкарабкаться из тёплой, не отпускающей пропасти.

Его опять гнали эти твари. Их суховатые, словно сгоревшая на солнце мёртвая кожа, крылья потрескивали, и трескучий шелест даже во сне дёргал по нервам. Издалека они казались жутко переросшими мухами. Вблизи — становилось ясно, что их шесть конечностей — мягкая плоть, нежная и беззащитная. Ещё ближе — и видно было, что плоть усеяна короткой щетиной бесцветных острых шипов. Взмах конечностью оставлял на теле жертвы глубокие рваные раны…

Он держался на одном автоматизме, на извечном инстинкте самосохранения, реагируя только на движение вокруг, — и полз, отмахиваясь мечом не от тварей — от боли. Он забыл всё: и как прилетел на эту уже забытую им планету, и кто его подвёз, и кто он сам, и куда ему надо, и сколько было тех, кто хотел ему помочь и кого он не смог спасти.

А внутри отчаянно метался Безымянный, раздираемый яростными, абсолютно невыполнимыми желаниями: он и рвался из немощного физического тела навстречу тварям — и изо всех сил сдерживался, чтобы помочь Джону Доу… И то, и другое было чревато страшными последствиями для данной Вселенной, и, вспоминая сейчас состояние Безымянного, Джон Доу представлял его человеком с зажмуренными глазами, зажимающим себе рот и уши и втискивающимся в тёмный угол.

А он полз, слепой от крови, — и вдруг дышать стало легче. Боль ещё терзала его, но постоянная, терпимая, а та — рушащаяся нежданным ураганом — почему-то пропала. И наткнувшись на что-то большое и мягкое, благодарный за исчезновение физического ада (он всё же сумел связать два явления), он едва не уплыл в забытьё. Но руки в последнем, казалось, движении нащупали нечто, что измученный мозг определил как трап космического корабля.

Потом от Безымянного он узнал, что добрался до частного кораблика маленького охотника-дога. Вход в кораблик охранял полуразумный дракон. Дракон чуял агрессию во всех её проявлениях и отозвался на неё однозначно — плюнул в жесткокрылых взрывчатым сгустком.

Джон Доу вслепую взбирался по трапу — и взрывная волна швырнула его таки в беспамятство. Он видел "глазами" Безымянного, как дракон морщинистой лапой сграбастал его безвольное тело, слышал торжествующий рёв, когда чудовище подносило его к своей разинутой пасти; кожей почуял безумную радость тварей, притаившихся в ожидании, когда человек закончит ненавистное им существование. И вдруг — тишина. Поворачивая гребнистую голову и рассматривая человека то одним, то другим глазом, дракон вопросительно фыркнул. Кажется, он уловил, что существо в его когтях — жертва.

А твари всё множились. Они уже отрезали хозяина корабля от его охранника: охотник-дог, вернувшийся из джунглей к оставленному на опушке кораблю с добычей, держал наготове всё наличное оружие, но здорово растерялся. Агрессоров он не знал, поэтому колебался, начинать ли какие-либо действия.

Зато дракон, расценив обстановку, принялся за работу. Человека он сунул в складки кожи на своём брюхе — в своеобразную сумку — и стал плеваться взрывчаткой во все стороны. Жесткокрылые, настроенные ситуацией на иной исход, от неожиданности позволили охотнику пройти к своему кораблю, а затем всё-таки попытались атаковать с воздуха. Но охотник-дог сноровисто уселся на хребет охранника, спиной к драконьей шее, и дракон мгновенно превратился в гигантского ежа, ощетиненного всеми видами организованного огня.

Твари быстро поняли, что до человека им теперь не добраться, и поспешили скучиться подальше от звездолёта. Пока они совещались, галдя, как стая ворон, дракон со своими седоками отступил к люку в корабль и внезапно исчез. Твари смолкли. Трансформации громадного чудовища в существо размером с крупную кошку они не ожидали.

Охотник-дог включил автоматику, и трап энергично втянулся в чрево звездолёта. На последних ступенях сидел дракончик — обеспечивал прикрытие.

Всё? Взлетая, охотник-дог помял свои мягкие висячие щёки и задумчиво нажал на кнопку бомбосбрасывателя. Он был очень осторожен, этот охотник, — даже не зная, что твари могут легко летать и в открытом космосе…

Добравшись до конца сна, Джон Доу со вздохом ощутил, как жёстко сковано мышечным напряжением тело, вместе с ним переживавшее эхо недавних событий.

"Зачем ты им нужен? — спросил во сне Джон Доу. — Чёрным — понятно: хотят стать непобедимыми. А этим-то что в тебе?"

Безымянный неохотно откликнулся: "Они сопровождали меня, пока я был диким. Им тоже нравится разрушать. И теперь они хотят вернуть меня".

"Убив меня?"

"… Да".

Занятые разговором в глубинным пластах подсознания, они не замечали, как потолок комнаты начал взбухать тёмными пузырями.

28.

Длинным коридором жилого комплекса Крис и Литта в сопровождении охраны шли от посадочной площадки в компьютерный центр.

Одна из стандартных дверей впереди с сочным треском разлетелась вдребезги.

Литта только схватилась за бластер, как Крис быстро отпихнул её к охране. Два телохранителя почти унесли хозяйку за поворот к лифтовой площадке. Выглядывая из-за угла, обескураженная Литта наблюдала: охрана и Крис жгли летучих зверюг страшенного вида ("Где-то я их видела!"), от которых яростно отбивался Джон Доу. Ни огнестрельного, ни лучевого оружия у него не было. Но, лёжа на спине (вывалился в коридор вместе с дверью), он не подпускал к себе ни одной твари. Его меч свистел в защите, которая время от времени переходила в атаку — и тогда какая-нибудь тварь тяжёлой кляксой пласталась на пол, а из её вспоротого брюха толчками выплёскивалась жёлтая маслянистая жидкость. Через секунду на полу только и оставалось жирное пятно — клякса скукоживалась и резко пропадала.

Вскоре упала последняя тварь из атакующих. Остальные вопящей тучей удрали в комнату, где целеустремлённо всосались — именно так определила это действие подбежавшая Литта — в потолок. Когда всё стихло, с потолка упало лишь несколько чёрных хлопьев.

Джон Доу ещё лежал, словно не веря, что кошмарная свистопляска закончилась. Наконец его насторожённые руки мягко легли на пол, и он с трудом встал. Куртку на нём исполосовали сверху донизу, но крови не видно. Зато при виде его лица у Литты вырвалось огорчённое:

— Ну, вот! Леон старался-старался!.. Больно?

— Терпимо, госпожа.

Дэниел молча достал аптечный блок и протянул Джону Доу антисептическую салфетку: перевязывать щёку Джона, по которой словно тёркой прошлись, он побоялся, хотя сочившаяся кровь и закрыла содранную кожу. С глазами всё обошлось, но левый, судя по всему, уцелел чудом.

— Так ты и есть Джон Доу? — поинтересовался Крис, обняв прижавшуюся к нему Литту.

Отвечая, Джон Доу всё время смотрел куда-то поверх головы Криса — его взгляд так и притягивала его макушка. Литте, тоже невольно поднявшей глаза, показалось, что пространство над мужем странно живое. Но мысли были о другом, пристально вглядываться не хотелось, и она нетерпеливо решила: может, это издержки пока ещё неловкой работы Криса с энергией вокруг?

Крис внезапно прищурился.

— Я тебя знаю. Или знал.

После небольшой выжидательной паузы Джон Доу вздохнул.

— Вы меня было обрадовали. Что ж, возможно. Хотя узнать меня сложновато… Господа, я хочу вам кое-что предложить. Это связано с нашей осадой. Где здесь можно спокойно переговорить о делах?

-

— Я был знаком с этим парнем?

— В твоей памяти его нет.

— Может, он видел меня, будучи ребёнком?

— Тоже отрицательно. Я перебрал все возрастные формы его лица. Да и как он может говорить о каком-то знакомстве, если твоё лицо…

— Договаривай. Ну?.. Нет у меня лица, Безымянный. Только маска. Это ты хотел сказать?

— Мне не нравится то, что ты хочешь предложить им.

— А мне не нравится то, что могут сообразить тёмные личности. Они могут действовать по принципу крылатых тварей: уничтожить астероид, разнести его на мельчайшие частицы и взять тебя голыми руками. Реальна такая ситуация?

— Мы ещё посмотрим, кто кого голыми руками возьмёт. Я думаю, вне физического тела в цивилизованном состоянии я смогу продержаться некоторое время, а значит — убежать от них несложно.

— А если они вынудят тебя к защите?

— Мм…

— Вот именно. Мгновения хватит, чтобы в тебе пропало сдерживающее начало. Лучше обдумай хорошенько то, что считал с меня. Может, это реальный шанс для твоего возвращения. Ведь тёмным личностям предпочтительнее иметь не только тебя, но и сосуд, в котором ты можешь содержаться. Так что какое-то время они позаботятся, чтобы я жил. А там, глядишь, появятся шансы действовать по обстановке.

— Уговорил. Согласен. Но за мной остаётся право на окончательное решение, что делать в определённой ситуации.

29.

Джон Доу кратко изложил суть дела: отдайте осаждающим то, что они требуют, и напряжённая ситуация увянет сама по себе.

Некоторое время Литта постукивала пальцами по столу и бесстрастно смотрела на бесстрастную же лоскутную маску напротив. Машинально она отметила, что швы на лице Джона уже почти незаметны. Тем досаднее видеть новые, свежие царапины. Та сила, что сидит в нём, успешно восстанавливает его. Она инстинктивно проследовала за последней мыслью и — хватит играть в благородное умалчивание! — напрямую спросила:

— Им нужен тот, кто сидит в тебе?

Сине-зелёные глаза Джона застыли.

— Да. Как вы о нём узнали?

— Он защищал тебя, когда ты находился на грани жизни и смерти. Так я права?

— Да. Но они его не получат. Они будут держать меня живым, пока уходят из этой вселенной. Потом мне нетрудно будет убедить их, что Безымянный разгневался на меня из-за предательства и ушёл от меня.

— Безымянный?.. Джон Доу с двойным дном? Оригинально. И тебе всё равно, что будет с тобой?

— Вы можете предложить другой выход? — спросил Джон. — Я не герой, но вопрос, по-моему, поставлен так: или погибают все — или один. А я, в конце концов, виновник всей этой заварухи, чувствую ответственность за происходящее. Так что, по справедливости, мне и отвечать за всё.

— Но… — начала Литта и умолкла, наматывая на палец прядь волос с виска. Если смотреть в самую суть дела, она не могла приказать Джону, запретить ему. Это его дело. И, по главному счёту, он прав. — Поступай, как хочешь. Твой Безымянный — страшная сила. Поэтому ты не хочешь, чтобы он попал к ним?

— Поэтому.

— И всё же. Они узнают, что Безымянного в тебе нет. Убьют тебя. А что с Безымянным?

— Это будет проблемой для другой вселенной. И потом, госпожа, меня так часто хоронили… что я начинаю оптимистически смотреть на потенциальную смерть.

— А те, что улизнули в потолок?

— Не моя сфера, госпожа. Я не знаю, кто они или что они.

Крис чуть приподнял бровь. Литта развернулась и решительно перешагнула через порог номера, в котором они разговаривали. Остальные, смущённо помешкав — вот так спокойно отправить человека на смерть! — тоже двинулись к двери. Дэниел оглядел комнату и вздохнул.

— Надеюсь, гостей ты больше не ждёшь? Оставайся здесь, пока не прозвучит вызов на связь оттуда. Обед через час. Если хочешь, могу прислать ребят для охраны.

— Спасибо. Не надо. Обойдусь.

30.

Дверь въехала в пазы.

Джон выждал немного и, исподлобья глянув в левый угол, где недавно стоял Крис, негромко произнёс:

— Меня раздражает, когда приходится напрягать глаза.

Воздух в углу исказился, и постепенно, словно в тончайшую стеклянную форму вдунули дым, появилась объёмная фигура, похожая на свёрнутый жёсткий кокон. Кокон высился над Джоном на локоть. Верхняя часть крыльев слегка разошлась, открыв обнажённые широкие плечи и крупную голову гордой посадки. Все видимые формы существа напоминали человеческие, но вдумчивый взгляд по-другому бы оценил их мощь и совершенство.

— На каком уровне будем беседовать?

— На уровне Безымянного.

— Вы знакомы?

— Знаю о нём.

— Интересное кино… Как же мне тебя называть?

Крылатое существо неожиданно стало таять, словно оплывающая ледяная скульптура. Джон присел на кровать, с любопытством ожидая результата странной метаморфозы. Наконец существо перестало изменяться.

В комнате стоял обыкновенный человек, одного роста с Джоном, в первую минуту вызвавший тревожное чувство узнавания. Он был сухощав и немного коренаст, а его голубые глаза пытливо всматривались в спокойное лицо Джона.

— Как будто мне одного Безымянного мало, теперь свёл знакомство с бесформенным… Судя по твоему молчанию, я должен догадаться, что за личность ты изобразил. Зря стараешься. Моя память как решето, да к тому же разодранное.

— Джон, он изобразил тебя до твоей первой смерти.

— Любопытно же я выглядел!

— Почему Безымянный не возвращает тебе память?

— Мне нужно вспомнить самому. Постепенно. Без давления. Вот так, как я вспомнил тебя, обитатель Мёртвого города. Дело в том, что, умирая и воскресая, я каждый раз прохожу путь всех физических тел моей души. Попытайся Безымянный открыть плотину, хотя бы чуть-чуть подтолкнуть, чтобы я что-то вспомнил, — и мой мозг сгорит от перегрузки. Ведь я вспомню одновременно все жизни. Тогда как мне нужна лишь последняя. Поэтому моя память несколько избирательна. Теперь — твоя очередь, бесформенный.

— Я хранитель планеты Эрис.

— Далеко же ты забрался, хранитель.

— В человеческом произношении моё имя звучит как Тэн. Чёрные Странники вынудили меня покинуть Эрис. Меня предупредили об их нежелательном появлении здесь, рядом с охраняемым мной объектом.

— Чёрные Странники? Ты имеешь в виду осаждающих?

— Да, их. У Чёрных Странников нет своей планеты. Они сами не знают, где их прародина. Несколько раз они пытались сформировать в системах собственное пристанище, но долго нигде задерживаться не могут. Поэтому их обещание исчезнуть, получив Безымянного, — блеф чистейшей воды. С помощью Безымянного они пройдут по всем космическим путям людей и опустошат все планеты.

— Постой-постой, Тэн! — вдруг понял Джон. — Ты, как хранитель, должен… Должен…

— Должен, — подтвердил Тэн. — Это в природе и в обязанностях хранителя — жертвовать собой, если того требует ситуация. В данном случае я всецело за твой план — увести Чёрных Странников и хотя бы попытаться уничтожить их. Пусть даже ценой собственной жизни.

— Чего ради? Про себя я знаю, почему я это делаю, но ты…

— Я хранитель живых, за людьми будущее космоса — вот и все резоны.

— В общем, мы с тобой смертники? А как быть с Безымянным? Если эти Чёрные Странники убьют меня, но не смогут захватить Безымянного, где гарантия, что он не устроит в этом уголке вселенной настоящий ад?

— Вы говорите обо мне как о диком звере! — возмутился Безымянный. — А я ещё таковым не являюсь! Подумаешь, двое суперменов решили разыграть из себя героев — спасителей космоса! Да вас без меня вмиг прихлопнут!

— Без тебя? Ты надеешься, что будешь там с нами? Никаких! Я уже приглядел для тебя одного из ребят, прилетевших с Крисом: потенциал громаднейший, немного подправить структуры — и ищи с ним потом свой храм.

— Хочешь откровенно, Джон? На: что ты сможешь сделать, чтобы освободиться от меня без моего на то желания?

— Чёрт, — пробормотал Джон и расстроенно стукнул себя по колену.

Но Тэн, вновь перетёкший в свою привычную форму, миролюбиво заметил:

— Мне кажется, у Безымянного есть идея…

— Я не могу ручаться, что всё пройдёт гладко и я останусь в моём теперешнем цивилизованном состоянии, — честно предупредил Безымянный, — поскольку я такого никогда ещё не проделывал. Надеюсь лишь, что вы постоянно будете рядом, чтобы я мог перейти к вам в нужную минуту.

Джон и Тэн внимательно выслушали предложение Безымянного, перетряхнули его с точки зрения всех мыслимых и немыслимых возможностей и неожиданностей и пришли к выводу, что имеется пятьдесят процентов надежды на лучший исход и пятьдесят — на самый жуткий катаклизм, сравнимый разве что с рождением сверхновой.

Джон философски пожал плечами.

— Варианта лучше всё равно не найти. С чего начнём?

— С оружия, — посоветовал Тэн и исчез.

31.

Начальник безопасности разговаривал с Дартом, когда его разыскал Джон. Увидев, Джона, который остановился неподалёку и приготовился к долгому ожиданию, Дарт быстро скомкал беседу и, кивнув Джону, ушёл.

— Ты искал меня? — поинтересовался Дэниел.

Джон напомнил, как Литта предложила ему самому решать, что делать в сложившейся ситуации.

— И чего же ты хочешь? — подозрительно спросил Дэниел.

Немного помедлив, Джон проговорил:

— Лично я хочу, чтобы ты перестал думать, что мне хочется командовать всеми и вся. Чтобы ты понял: сейчас я лучше осведомлён и лучше понимаю, что происходит. Мне это чертовски не нравится, но я просто вынужден высказывать такие пожелания, которые могут кому-то показаться попыткой приказывать.

Он замолчал, тяжело глядя на Дэниела. Тот взгляд выдержал.

— Надо же… Версальские реверансы пошли… Давай свои пожелания. Может, они и не покажутся чем-то другим, если будут по делу.

— Свяжитесь с Чёрными Странниками — так они себя называют. Скажите им, что их дичь внезапно ожила (они поверят, поскольку прецедент имелся) и изъявила желание добровольно сдаться. Пусть вышлют какую-нибудь посудину за мной. Предупредите, что я требую снять силовой пояс вокруг астероида. И что даже на их посудине начну драку, если пойму, что его не убрали. Вы же немедленно эвакуируйте всех с астероида и мотайте из этого сектора так, будто за вами снарядили погоню все силы ада… Пока они со мной разбираются да разворачивают свои колымаги, у вас будет время удрать.

— Удрать? Ты говоришь серьёзно?

— Однажды я успел сбежать от них, вовремя взлетев на частном корабле с одной не очень освоенной планеты, — сквозь зубы сказал Джон Доу. — Там было несколько гуманоидных поселений. Когда Чёрные Странники поняли, что меня там нет, они взорвали планету. Распылили её. Неужели ты думаешь, что они будут церемониться с маленьким астероидом?

— Ладно, — заметно помрачневший Дэниел вздохнул и принялся размышлять вслух: — Убедить Литту, конечно, трудно. Какое счастье, что Крис здесь. Уж он-то не позволит ей ввязаться в драку. Хорошо, что он иногда относится к ней, как к ребёнку. Особенно, если ситуация… Что ещё?

— Мне нужно оружие.

— Ты же… Пригодится ли оно тебе?

— Не жадничай, Дэниел. Разве я похож на покорного жертвенного агнца?

Мужчины переглянулись. С минуту Дэниел скептически рассматривал Джона, потом кивнул, приглашая за собой.

Арсенал находился этажом ниже. По дороге Дэниел послал связистам текст вызова к Чёрным Странникам и приказал охраннику отпереть дверь мощной комнаты-сейфа.

— Выбирай, — лаконично сказал Дэниел и с откровенным любопытством принялся наблюдать.

Тёплая счастливая волна окатила Джона, и он медленно улыбнулся, глядя на стеллажи с оружием.

— Не увлекайся, — буркнул Безымянный.

Склад был стандартный и стандартно оборудован. Джону не понадобилось вспоминать, где что находится. Эта сторона памяти стала уверенно раскрываться, как цветок навстречу тёплым лучам солнца. Джон подходил к секциям и знал, что именно найдёт здесь. И его пока непослушное лицо кривилось блаженной улыбкой.

Пристально наблюдавший за перемещениями Джона, Дэниел волей-неволей признал: да, недоверие к парню осталось. Но оно не мешает согласиться, что Джон — воин высшей бойцовской касты. Только недавно он профессионально дрался холодным оружием, а сейчас показывает не только прекрасное знание лучевого и огнестрельного оружия, но и умение идеально подгонять по себе всё, что колет, режет, стреляет, сжигает: не считая заплечного мешка с боеприпасом, всё остальное так плотно облепило тело Джона, что, казалось, он просто слегка поплотнел, а привычная стремительность его движений (Дэниел благоговейно припомнил, как в столовой Джон метнулся к Литте) органично перешла в тяжёлую грацию опасного зверя…

Дэниел встал, пряча восхищение и одобрение при виде лучемёта, прихваченного ремнями к левой руке Джона. Ствол оружия едва касался запястья Джона, и достаточно сжать дуло, чтобы оно вытянулось, удлиняя прицел. Ручной лучемёт — штука капризная, не всякий знает, как удобно пристегнуть его, а Джон приладил его настолько уверенно, что оружие не мешает ему двигаться — часть его самого, да и только!

— Ты взял тройной комплект, — сдержанно заметил Дэниел.

— Правда? Видимо, привычка. — У Джона было сонное лицо очень счастливого человека, погружённого в покой или медитацию. — Не хочется в последний момент обнаружить, что чего-то не хватает. А что? Нельзя?

— Бери. Этого добра здесь хватит, чтобы вооружить всю базу, и ещё останется.

— Дэниел. Говорит Дарт. Через минут десять шлюп Странников будет здесь. Они обещали отключить поле в момент, когда Джон войдёт в их шлюп. И будет идентифицирован.

— Хорошо, — отозвался Дэниел и вместе с Джоном направился к выходу из арсенала.

Ожидавший у дверей охранник мельком было глянул на них и начал отворачиваться. Но машинально зафиксированная фигура Джона вызвала-таки у него, хоть и запоздалую, реакцию: он резко схватился за оружие.

— Это Джон, — раздражённо сказал Дэниел, в душе всё-таки довольный реакцией своего подчинённого.

Конечно, была секунда сомнения, чем же он доволен: тем, что охранник первым делом рванул бластер, или его удивлением?.. В своём нынешнем вооружении Джон, кажется у всех мог вызвать одинаково определённые чувства.

32.

И дверь наконец закрылась.

Резким и бережным броском прислонив Литту к двери, Крис жадно целовал её ищущий рот. Оба задыхались, торопясь насладиться короткой паузой, свободной от присутствия других. И внезапно оба затряслись от еле сдерживаемого смеха и сползли на пол, уже хохоча…

Отдышавшись, Крис усадил Литту к себе на колени, как котёнка, а она уткнулась в его плечо и глубоко вдохнула терпковатый запах мужской кожи.

— Почему они всё время к нам пристают…

— Завидуют.

— Пусть бы сами решали свои проблемы…

— А мы — свои.

— А какие у нас проблемы?

— Не знаю, как у тебя, а моя проблема в том, что я люблю одну маленькую надменную даму.

— Маленьких надменных дам должны любить все. Но вот совершенно другое дело, если дама полюбит огромного хмурого волка.

— Полюбит?

— Если. А у волка ей больше всего нравится его густая жёсткая грива. — Литта погладила Криса по тёмной голове. — Не стригись, ладно?

— Мыть неудобно. Для волков не предусмотрены волчьи шампуни.

— Эй, что ты делаешь?

Крис сноровисто выбрасывал из её строгой причёски шпильки, приколки. Вот он расплёл косы жены, вот вгляделся в удивлённые тёмно-серые глаза и быстро взлохматил пышные волосы Литты. Она пыталась защититься, но безуспешно.

— Что ты наделал?! Что подумает Дарт? Остальные?

— А какое нам дело до других? С волками жить — по-волчьи выть, — усмехнулся Крис. — Теперь ты настоящая волчица — вся лохматая и глазами сверкаешь! Что до остальных — возвращаюсь к началу нашей милой беседы: они же завидуют. И — плевать, что подумают.

Она подняла всё ещё сердитые глаза, и он коснулся её губ.

— Как быстро всё кончается, да?

Тоненько запел сигнал передатчика. Литта отпрянула от мужа.

— Накаркал?.. Слушаю тебя, Дэниел.

— Мы с Джоном идём к посадочной площадке. За ним прибыли.

— Проследите, чтобы всё прошло нормально.

— Джон просит передать, чтобы мы немедленно уходили с астероида. Странники никого не оставят в живых, когда он окажется у них.

— А поле вокруг нас?

— Они уберут его, как только получат Джона.

— Хорошо. Объявите эвакуацию по личным каналам связи. Кораблей хватит на всех?

— Если не брать оборудования.

— Не брать. Вывозим только людей.

— Литта, ты ничего не скажешь Джону на прощание?

— Зачем?

Дэниел отключился.

Повернувшись к мужу, Литта увидела его пустые глаза. Он словно разглядывал что-то за пределами зрения. Он настолько погрузился в себя, что две горестные складки застыли вокруг его жёсткого рта.

Не зная, как привлечь внимание Криса, Литта осторожно завозилась в его руках, якобы устраиваясь удобнее. Глаза Криса потеплели, он "вернулся".

— Крис, ты что?

— Вспомнил. Вспомнил, где его видел.

— Да-а! — поразилась Литта и возбуждённо затрясла его за плечи: — Не томи, говори быстрее!

— Изменилось лицо, — медленно говорил Крис, словно прислушиваясь, — цвет глаз другой. Но жесты у него очень характерные, и когда он дрался… Я видел его во сне.

— Смеёшься?..

— Один-единственный раз. В ту ночь, перед нашим поединком. Он был такой весёлый, и сон из-за него был солнечный. Помню, я проснулся и подумал: неплохо бы иметь такого друга. Тогда же я понял, что ты и я будем вместе.

— Во сне, — разочарованно повторила Литта.

— Клянусь звездой и именем!

— Да я и так верю… Во сне может присниться всё, что угодно.

— Литта, я не клялся. Я повторил то, что сказал Джон мне во сне.

Мир обрушился с оглушительным грохотом. Она смотрела на Криса, видела, как шевелятся его губы: он рассказывал, что было дальше в его сне…

— Мёртвый город… — прошептала Литта и сильно вздрогнула, вспомнив необъяснимое возвращение в слепое прошлое, когда она пыталась проникнуть в заблокированное Безымянным информационное поле Джона. Она напряглась, вызывая в памяти голос Джона, ласково произнёсший: "Спи, девочка, рано ещё…" И растерянно заглянула в вопрошающие глаза Криса: — Не может быть… Джон — это Рэсс?

Крис обнял жену, будто защищая, но отрешённое выражение его лица сменилось насторожённым: Литта приникла к нему, явно что-то лихорадочно обдумывая.

И не заметила, как Крис осторожно отогнул у неё на затылке воротник куртки.

33.

Чёрные Странники, очевидно, отличались огромной самоуверенностью. В "зале ожидания" их оказалось только трое.

Закутанный в глухой, застёгнутый до подбородка плащ, волоча за собой мешок с оружием, Джон оглянулся. В проёме двери стыковки стоял Дэниел, за ним беспорядочно сгрудилась охрана. "Удачи", — по губам Дэниела прочитал Джон и обернулся к Странникам. На упавший за спиной — отрезав от нормального, привычного мира — дверной люк он не среагировал, спокойно смотрел на чёрные силуэты впереди.

Один, стоявший ближе всех, размеренно подошёл к Джону и, взявшись сухими суставчатыми пальцами за подбородок человека, сказал:

— Лицо… другое…

— Зашили, — лаконично ответил Джон и рывком попытался избавиться от цепких пальцев.

Но пальцы вкогтились намертво, и он с тревогой подумал: а если они не хотят везти его к себе в логово?.. Но Чёрный Странник просто скинул капюшон с головы и заставил Джона смотреть на себя. Решил напугать своим видом? Если честно, Джон в душе облегчённо вздохнул: он видывал образины и пострашнее. А этот похож на человека в крайней степени истощения. Даже мертвенно-белёсые глаза с едва угадываемым ободком зрачков, кажется немного гноящиеся, не внушали ужаса, если Странник на это рассчитывал. Может, потому, что воображение Джона нарисовало картину более пугающую, чем предложила реальность.

Странник убрал руку и, не пряча больше головы, провёл Джона на шлюп. Он даже не проверил, что же такого тяжёлого тащит человек в своём мешке. Нет, они слишком самоуверенны.

— Выродки, — тихо сказал Тэн.

— Точно, — согласился Безымянный.

Несколько удивлённый их категоричностью, Джон спросил:

— Они вроде бы ещё не давали повода к ругани? Или я уже что-то пропустил?

— А мы не ругаемся, — отозвался Безымянный. — Странники по своей генетической сути — выродки. Их раса вымирает. Они, наверное, долгое время замыкались в обособленную группу — это во-первых. Во-вторых, судя по внешнему слою их информационного поля, они давно перешли на искусственное самовоспроизведение. Так что наш проводник, возможно, не что иное, как клон.

— Присоединяюсь к Безымянному и добавлю в-третьих: есть слабое указание, что ты и Странники — одной расы.

Безымянный и Тэн ещё говорили между собой о чём-то, вроде растущей дебильности, сбоев в работе иммунной системы; спорили о сроках последней степени деградации. Тэн предполагал два стандартных столетия. Безымянный придерживался одного с четвертью, основываясь на плохом генофонде и маленькой продолжительности жизни. Последнее Джон уловило отчётливо и мельком подумал: если повезёт, Странникам не жить и трёх суток. Спорщики сразу замолчали.

— Суха теория, мой друг, но древо жизни зеленеет! — продекламировал Безымянный наконец. — Иногда твоя практичность ужасает, Джон.

— Ага, — пробормотал Джон ему в тон и чуть передразнивая, — я так ранил твою нежную душу возвращением к грубой реальности…

Странник провёл Джона по узкому, вызывающему мгновенную клаустрофобию коридору и втолкнул его в отсек-коробку величиной метра два на два. От резкого движения мешок с оружием с откровенно сочным грохотом шваркнулся о пол.

Похолодевший Джон — что сейчас будет! — чуть не споткнулся. Но провожатый закрыл дверь, как будто ничего не произошло. Не заметил или не счёл нужным обращать внимание?.. По двери вдруг пробежала искажающая волна, и Джон увидел себя с запрокинутой головой — горло в крови; Странник, костлявой рукой придерживая ярко-красную струйку, с хлюпаньем облизывает свой влажный рот.

— Безымянный! — возмущённо вскрикнул Тэн.

Снова — просто дверь…

— Господи, что это было…

— Он спроецировал в твой мозг мысли и желания Странника.

— Я не хотел, — растерянно сказал Безымянный.

Джон внезапно потерял все ощущения. Он стоял в отсеке и не чувствовал своего тела. Потом обычные впечатления вернулись разом — и тут же скрутило желудок. Он успел сделать два шага к углу комнаты… Уже нечем было рвать, но Джон продолжал сотрясаться от бесконечно накатываемых судорог всухую. Наконец всё закончилось.

— Хорошо устроился, Безымянный, — трудно выговорил Воин и брезгливо потянулся вытереть рот, но вспомнил картинку со Странником и промокнул рот полой плаща. — Оч-чень хорошо. Тошнит тебя, такого нежного и чувствительного, — выворачивает почему-то меня… Так вот, друзья. Думаю, вам не понравится долго созерцать кучу дерьма в столь тесном пространстве. Выполняйте, что задумали, — и поскорее, чёрт подери всё на свете!

34.

Мужу она сказала, что будет у Леона. Леона предупредила, что поможет техникам с укомплектованием самого ценного оборудования. Полюбовавшись на слаженную работу техников, она сделала вид, что её вызывает Дэниел. Пробегая мимо Дэниела, она примкнула к группе женщин и помахала ему рукой — начальник безопасности рассеянно кивнул в ответ, занятый наседающими на него руководителями различных базовых отделов на астероиде.

На всё про всё у неё ушло минут семнадцать.

Ещё через пять минут спасательная капсула с автоматическим режимом управления скользнула в космос. В суматохе эвакуации её никто не заметил.

Рэсс на несколько лет заменил Литте родителей. Жизнь тогда повернулась к ней спиной, зато Смерть предстала во множестве обличий и возможностей: радиация, дикие звери, голод, готовые рухнуть дома — всё угрожало брошенной на произвол судьбы слепой девочке. До сих пор, вспоминая свои руки, сомкнутые вокруг сильной тёплой шеи Рэсса, Литта словно купается в ласковых солнечных лучах… А сегодня она почти презрительно предложила катиться ему ко всем чертям — в саму преисподнюю: "Поступай, как хочешь!"

Понадобился Крис, чтобы правильно сложить из кусочков-намёков головоломки картинку с зияющими дырами и по единственной яркой детали понять, что Джон — это Рэсс.

И теперь она украдкой летела в хвосте вражеского шлюпа в надежде исправить ошибку.

35.

Безымянный перетёк в Тэна, и они вышли на охоту в угодьях маленького шлюпа Чёрных Странников.

А Джон присел на корточки и, привалившись к стене, попытался вздремнуть. Дрёма предложила несколько снов и не на выбор, а наслоила их друг на друга и разрешила во время их просмотра ещё и думать о своём. Джон смотрел и думал.

На первой плёнке сновидения падал дом, и плотное облако пыли неслось во все стороны… Возможно, это последние минуты жизни. Случись что с Безымянным — ему уже не жить. Надо бы подвести итоги прожитому. Но как быть, если жизнь укладывается в последние двое суток, а остальное — паутина, где лишь огромные белые пятна и хрупкие нити, связующие какие-то события. Да и события эти в большинстве своём не более чем чёрно-белые кадры забытого фильма. Основное осталось за широкой крепкой стеной, куда и постучаться боязно: не ровен час, хлынет оттуда память штормовой волной и накроет с головой…

На второй плёнке Мёртвый город высится сквозь пылищу, там кто-то ходит… Почему Мёртвый? Не помню. Знаю, что так называется. Да, знаю ещё — Тэн оттуда. Спросить его? Нет, сначала Безымянного: а вдруг нельзя спрашивать?..

Бежим скорее! Здесь опасно!.. Кто бежит, а кто и едет. Девчушка — молодец! Руки сцепила, молчит; приникла удобно: рукояти его мечей из-за плеч свободно торчат, если что — только руку протяни.

А дом всё падает, и здесь, внизу, темно: пыльная туча закрыла солнце. Ребёнок уткнулся носом в его плечо, посапывая от напряжения, — от пыли спасается. Бежать бы надо искать новое убежище, но что-то ноги не слушаются, в землю влипают и с каждым шагом всё труднее их отдирать от дороги…

Пыль мягким, рыхлым покрывалом усыпает двоих… Странно: он здесь и прижимает к себе слабое тельце ребёнка — и он там со своей подопечной девочкой исчезает в жирных хлопьях пыли.

В остаточные мгновения сна он увидел: города нет, осталось бесконечное серое поле в еле угадываемых, точно оплавленных бугорках.

36.

Два абсолютно одинаковых Странника стояли перед Джоном. Их сходство доходило до того, что даже складки плащей словно отразились зеркально. Поднатужившись, Джон разглядел в одном призрачные очертания Тэна.

— Получилось! — почти по слогам произнёс Джон. — Безымянный, ты можешь заставить это тело двигаться в быстром темпе?

— Всё, что угодно! — гордо заявил Безымянный. — Его мышцы слабоваты, но я немного переделал двигательный центр и теперь могу реагировать на всё гораздо быстрее его бывшего хозяина.

— Из чистого любопытства, Безымянный, этот тип жив или?..

— Я загнал его в глубины подсознания. В данный момент наслаждаюсь его испуганным писком: он вопит при встрече с самим собой — тем, каким я его вижу.

— Если что — он не помешает тебе?

— Нет. Кстати, я вложил в него информацию о твоих воинских навыках, Джон. Так что можешь спокойно доверить мне оружие.

— Повторю твоё же предупреждение: не увлекайся. Твоя первобытная сущность вырвется наружу, как только ты поддашься отрицательным эмоциям.

— Здесь ты ошибаешься Джон. Чтобы освободиться от физического тела, мне понадобятся секунды, и за это время я успею прийти в себя. Да и ты будешь рядом.

— Посмотрим.

Стараясь не глядеть на тёмное пятно в углу, Джон методично разложил на полу две кучи оружия и распахнул на себе плащ. Ему пришлось разок-другой повернуться, чтобы Тэн и Безымянный пригнали на себе оружие по всем "полочкам" охотничьего обмундирования. Затем он некоторое время потратил, чтобы показать, как действует то или иное оружие и каким движением наиболее экономно и удобно его вынимать не глядя.

— Безымянный, надеюсь, в последний момент в тебе не проснётся пацифист?

— Поддразниваешь, Джон? Я уже размышлял над проблемой этики, когда с Тэном шёл в поисках Странников. Сначала мне было страшно: лишить жизни другое существо — и видеть, как гаснет живой свет. Но Странники — нелюди. Как ты думаешь, почему Тэн так щедро дал им на полную деградацию двести лет? Они живут двадцать пять — тридцать лет. Взгляни на моё и Тэна лица — этому Страннику около двадцати, а по человеческим меркам он выглядит старик стариком. Они и не люди, и не животные. Они мутанты, гниющие изнутри. Дух их давно мёртв. Основные функции жизнедеятельности они выполняют механически — не потому, что хочется, а потому что помнят — так надо, чтобы жить. Главная сохранившаяся эмоция — эйфория в предвкушении разрушения, а единственное, что их возбуждает, — запах крови. Помнишь планету, которую они взорвали? Странники до сих пор сожалеют об этом: там было много тёплой крови. Ситуацию я расцениваю так: мне предложили два яблока, одно свежее, другое — подгнившее. Оставь я оба — рискую получить два гнилых. Легче выбросить одно.

— Раньше ты думал иначе.

— Я не знал главного в Странниках, надеялся всё-таки найти компромисс.

Невидимые крылья Тэна дрогнули маревом раскалённого воздуха.

— Шлюп входит в ангар. Сбоев в нашем плане пока нет. Дай Бог нам удачи и в дальнейшем.

— Тем более, нам осталось совсем чуть-чуть, — криво усмехнулся Джон. — Перейти с трапа на корабль, захватить их флагман и увести от Эрис на безопасное расстояние для уничтожения.

37.

С предосторожностями они выглянули в коридор. А вдруг Странники на корабле спохватились и ищут пропавших или поджидают дерзких на выходе? Коридор не позволял рассмотреть многого: через метра три взгляд натыкался при повороте на стену.

Джон пошёл к выходному люку — два Странника за ним, настолько умело подражая предыдущему высокомерному конвою, что Джон вынужден напрягаться, чтобы слышать беседу Тэна и Безымянного и не поддаваться изумительной иллюзии.

— Сколько нас здесь?

— Живых? Безымянный, тебя считать?

— Джон имеет в виду гуманоидов, Тэн. А мы с тобой к ним не относимся.

— Господи, я думал, задал простейший вопрос. Оказывается, выстрелил из стартового пистолета на соревновании злоязычных язв.

— Успокойся, Джон. На борту шлюпа ты, Безымянный и я. Остальных мы уничтожили…

Одновременно с последним словом Тэна резко полоснул белый шипящий луч. Плащ Безымянного загорелся. Джон инстинктивно прянул на пол и сразу перекатился к соседней стене, закрывающей его от нежданного противника. Тэн просто исчез.

— У неё неплохая маскировка! — восхитился Безымянный и гордо добавил, словно это его заслуга: — Девочка стреляет метко. Джон, смотри — я весь горю!

Джон сердито дёрнул его за ноги и уже упавшим оттащил к себе, за поворот. Сбивая пламя с ворчащего тела — кажется, Безымянный вполголоса ругался из-за повреждённого позвоночника Странника, — Джон вдруг оцепенел.

— Что ты сказал?! Литта здесь?!

— Да, здесь, — напряжённо сказала Литта, и дула бластеров в её руках коротко кивнули, будто подтверждая слова. — Я хотела помочь тебе, но, выходит, ты неплохо договорился с этой мразью.

38.

Следовало подождать, пока кто-нибудь из них высунется. Первоначальный план спасения Джона Литта быстро сменила на следующий: Чёрного Странника убить, Рэсса ранить и принудить объясниться, а там — как придётся. Вот только куда девался третий Странник?..

Она сосредоточилась и представил волны, идущие от неё, — примитивная ловушка, чтобы не застали врасплох. Но ловушка-сканер рассчитана на обычные существа. А Литта сначала дёрнулась от ощущения мягкой суховатой ладони на затылке, потом — от прикосновения ко лбу.

— Не делай глупостей, маленькая воительница.

— Кто говорит со мной?!

— Она не испугалась, Джон, но, боюсь, смелость девочки делает её нашей обузой.

Джон, не пытаясь скрываться или осторожничать, шагнул из-за поворота.

Что-то в нём Литте показалось изменившимся. Вроде взгляд стал несколько другим… Брови! У него появились брови — короткие волоски наметили новый штрих в его лице, и оно потеряло сходство с безжизненно застывшей маской, обрело возможность выражать чувства. Сейчас, благодаря сдвинутым бровям, оно хмурилось. Именно это обстоятельство и заставило Литту опустить бластеры.

— Как ты добралась сюда?

— В капсуле.

— Ты понимаешь, что ставишь под угрозу сразу две жизни?

— Не надо меня поучать. Я хочу знать, что здесь происходит.

Она пытливо всматривалась в странное лицо, мысленно накладывая на него по-детски памятные, но полустёртые временем черты.

— Ладно. Происходит здесь следующее: тебе придётся стать членом маленького отряда, который собирается захватить вражеский флагман. В теле Странника, которое ты подожгла, сидит Безымянный. Позади тебя находится метаморф с планеты Эрис — Тэн. Он прилетел на астероид, сопровождая твоего мужа.

— Значит, внезапные паранормальные способности Криса неслучайны? — уже задумчиво, успокоенная объяснением, спросила Литта — и всё же вновь дёрнулась, уловив ответ за спиной.

— Приношу извинения за вмешательство, но я просто доделал то, что было начато тобой, Литта, — в обличии Чёрного Странника склонился перед ней Тэн.

— Ну и морды! — сорвалось у Литты при виде двух совершенно одинаковых жутких лиц.

— Хорошо понимаю твою реакцию, — со вздохом пробормотал Джон и заметил: — Теряем время. Безымянный, ты должен знать, как действует переходное устройство. Неплохо бы побыстрей смыться со шлюпа. Что-то мне не по себе от их равнодушия.

Это и правда несколько странно: Странники так домогались Безымянного, а теперь демонстрировали полное безразличие к его захвату. Или их отношение опять говорит лишь об их самоуверенности? "Или беспечности", — с надеждой подумала Литта.

Ещё дымящийся Безымянный вразвалку подошёл к стыковочному люку "шлюп — флагман" и начал колдовать над щитом автоматического переключения, причём настолько медлительно, что даже Тэн не выдержал.

— Поторопись, Безымянный.

— Нельзя. Едва я вывожу своего Странника на уровень сознания, как он сразу вопит от страха. Довольно неприятный звук. Поэтому приходится копаться в его памяти. А память у него, как у сонного животного, вялая, тяжёлая, тягучая.

Трое почти не слушали его ворчания, напряжённо сжимая в руках готовое к бою оружие… Вот откроется люк, а за ним — вооружённая охрана Чёрных Странников… С металлическим подвывом открылся один стыковочный люк, затем другой и несколько следующих. Вскоре перед маленьким отрядом образовался тоннель-анфилада между шлюпом и флагманом. Оказывается, шлюп вошёл не в ангар, а в стыковочный отсек прямо в обшивке корабля.

— Дышать можно! — объявил Безымянный.

— Но почему такой длинный? — приглушённо спросила Литта, всматриваясь в убегающий вдаль коридор.

— Возможно, в каждом из отсеков свой проверяющий контроль с новым паролем? — предположил Тэн. — Не знаешь пароля — тут же уничтожают…

— Обрадовал.

— Тогда ещё один вариант: это не только стыковочный коридор, но и внутренний.

— Нам этот вариант что-то даёт?

— Пока не знаю.

Безымянный быстро проверил тоннель. Биоэлементы в защите отсутствовали, поэтому он оказался не в состоянии определить, есть ли на пути ловушки. Тэн пожал плечами, превратившись в нахохлившегося грифа: привычному сканированию на теплокровных коридор не поддавался.

— Что будем делать? — в пространство спросил Джон.

Он помолчал, словно ожидая ответа с того конца тоннеля. Не дождался, вернулся к щиту переключения и внимательно обследовал его. Через некоторое время предохранительный лист щита аккуратно был поставлен на пол.

Затаив дыхание, Литта смотрела, как Джон без колебаний сунул ладони в беспорядочный хаос проводов и закрыл глаза. Лицо его словно опало, а губы потеряли живой цвет, серея до бледности. Видимо, то, что придумал Джон, требовало предельного напряжения…

Тэн вдруг оживился, встал за спиной воина. Литта поспешно перевела уровень зрения на порядок выше и "увидела": метаморф подкачивал Джона энергией, а тот… Тот "расплылся" по проводам, "уходя" всё дальше, вглубь таинственного коридора… Наконец он шагнул назад, вытирая мокрое от пота лицо.

— Обычная автоматика. Никаких ловушек. Безымянный, что скажешь о численности Странников на флагмане?

С минуту Безымянный молчал — потом заговорил, странным образом смешивая в голосе два трудно сочетаемых чувства — печаль и презрение.

— Их мало. Очень мало. Несколько групп — примерно в двадцать особей, не больше. В сердце корабля, правда, находится… мм… инкубатор? Но половина зародышей мертва. Из оставшихся две трети угасают… Ладно, нас пока это не интересует. При выходе из тоннеля пусто… Думаю, та же картина и на других кораблях.

— Не отвлекайся. Несколько групп — это сколько?

— Взрослых — не более двухсот.

— И они ещё мечтают о господстве в космосе?! — ошеломлённо сказала Литта. — На чём же строится их надежда?

— На Безымянном, — ответил Тэн. — С их точки зрения, всё просто и очевидно: сделать небольшое вливание здоровой крови в свои жилы, обеспечив абсолютную безнаказанность с помощью Безымянного, — и обязательно наступит возрождение, а затем и расцвет их расы. И правда — просто?

Они молча двинулись вперёд.

39.

Крис отложил наушники и включил микрофон. Дэниел отозвался тотчас: видимо, не отходил от связистов.

— "Минное поле" исчезло. Что дальше?

— Ровно через пять минут флот должен атаковать Странников. С нашей стороны они точно не ожидают действий. А наш главный козырь — маневренность. Их корабли, хоть и мощные на вид, очень уж обветшавшие. Передай флоту следующее: стандартные взводы по двадцать пять катеров пусть рассчитывают на один корабль чужаков. Здесь, на астероиде, семнадцать катеров. Их мы добавим к атакующим флагман. Слово "абордаж" здесь неуместно, поскольку мы и Странники в соотношении — пчёлы и медведи. Но и пчела может прокусить медвежью шкуру и доставить немало неприятностей.

Даже в этой ситуации Крис оставался спокойно-хмурым. Он кивнул связистам, чтобы те продолжали слушать Литту и её необычных спутников, и встал.

— Не могу понять, как ты догадался… — задумчиво сказал ещё не отключившийся от связи Дэниел.

Тёмные глаза Криса застыли: он вспоминал лицо жены.

— А я и не догадывался — просто увидел её лицо и на всякий случай сунул в её бронежилет "жучок". Когда у Литты такие глаза, лучше не рисковать… Что у флота? Катера готовы?

— Готовы.

-

Атака эрисианского флота и в самом деле была похожа на стремительный полёт потревоженных пчёл, дружно штурмующих самонадеянных чужаков.

Рассеянные до поры по всей окружности, центром которой являлся астероид, катера возникали словно из ниоткуда и намертво облепляли громадные звездолёты противника.

Люди с планеты, по меркам космоса совсем недавно отошедшей от военных действий, теперь переводили охотничье-воинские навыки в пиратские. Гарпунные копья лучевых пушек — пусть не всегда со стопроцентным успехом — впивались в толстую обшивку чужих кораблей; мощные ядерные заряды, будто пулемётная очередь, срывались с кончиков копий и таранили, один за другим пробивая всё глубже, борт; после чего острия "расцветали" множеством тонких проводов, цепляющихся за внутренние стены и переборки. Эрисиане мгновенно подтягивались и завершали абордаж боями в чреве самого корабля.

Чёрные Странники опомнились не сразу. Отстреливаться с кораблей эрисиане своей отчаянной атакой им уже не дали. А внутри Странники дрались отчаянно, беспощадно, но… неумело. Видимо, в последние годы своего существования они ограничивались быстрыми беспроигрышными боями — с мирным населением. А против обученных воинов они оказались бессильны и сейчас представляли собой беспорядочную толпу, где каждый дерётся сам за себя, а значит — уязвим.

40.

Джон сдёрнул чехол с лучемёта и пристегнул к оружию скобу, позволившую ввинтить ещё два ствола. Остальные повторили его действия. Только Литта, вооружённая легко, насторожённо водила бластерами по сторонам, давая воинам возможность без суеты подготовиться к любым неожиданностям.

Их маленькая команда находилась сейчас где-то в центре флагмана, куда добралась короткими перебежками, чтобы найти и захватить управляющий узел Странников — если таковой вообще существовал… Суматоха на корабле застала их врасплох.

— Что происходит?

— Кажется, эрисиане решили дать бой.

Маленький угловой коридор, где прятались воины, вёл (как они успели обнаружить) в громадный зал, функции которого были абсолютно непонятны из-за поражающей воображение пустынности. За ним — надеялись они — находится командный пункт Странников.

Литта перехватила недовольный взгляд Джона. Недоволен? Чем?

"Странники", уловив напряжённость, перестали заниматься оружием. Прислушавшись, Литта поняла, что её из разговора исключили. Разгневанная, она хотела было отчитать их, но Джон опередил. Он отстегнул ножны со мечом и протянул ей.

— Мы не имеем права рисковать тобой и ребёнком. Ты останешься здесь, пока не прибудут Крис и охотники. Мы будем за дверью. Дай слово, что не пойдёшь за нами. Ради ребёнка.

Литта упрямо насупилась.

В лице Джона что-то дрогнуло. Он с беспокойством вгляделся в глаза Литты, будто искал что-то знакомое. И тогда она вспомнила и подчинилась — с намёком:

— Клянусь звездой и именем!

— Оригинальная форма клятвы, — безразлично сказал Джон и кивнул "Странникам" на выход.

Дверь тяжело уехала в стену.

-

В кратчайший миг между прикосновением к виску чего-то твёрдого и полной потерей сознания Литта успела обругать себя: сосредоточилась на том, что происходит впереди, а о своём прикрытии и не подумала.

Чёрный Странник, ударивший Литту, подхватил её на руки и поспешил из коридора. Ещё двое шли за ним, то и дело оглядываясь.

41.

Пока Джон прятался в угловом коридоре, он надеялся, что обманул противника.

Жизнь показала, что недооценивать противника нельзя. Тем более — такого непривычного.

Шаг из коридора — и они поняли, что здорово влипли.

Громадный зал далеко не пустовал. Чёрные Странники дугообразными рядами сомкнулись буквально в нескольких шагах. И стояли бездушными, неподвижными манекенами. А между ними… возбуждённо трепетали крылья тварей хаоса! Когда это они успели договориться? И как? Намерения-то у них насчёт Безымянного крайне противоположны: крылатые хотят видеть в нём вожака в вечно свободном, диком полёте по космосу — Странники облизываются при мысли об использовании его безграничной мощи… Но ведь договорились…

Взгляды обеих сторон сфокусировались на Джоне — пустые и мёртвые: чужаки и твари пока не знали, что Безымянный заимел собственное физическое тело… А Джон лихорадочно размышлял. Было нечто, что он пропустил мимо своего внимания. Звено в цепочке жёстко взаимосвязанных фактов. Логика их движений и действий. Что? Обрыв цепочки — угловой коридор, где они оставили Литту дожидаться их возвращения. Начало следующей — ожидание тварей и Странников… Что же между ними? Какой-то призрачный импульс, крохотный сигнал… "Мы не проверили, всё ли вокруг безопасно…" Господи…

— Литта!

Джон рванул назад. Дверь открывалась отчаянно медленно, как в кошмарном сне. Она ещё наполовину скрывала тесное пространство за собой, а он уже знал, что там пусто. Они опоздали. Её схватили. И виноват в этом один самонадеянный болван.

Лжестранники защищали его спину. Их вооружение едва не начало свою работу на полную катушку, когда монолит вражеского строя дрогнул и рассыпался. Правда, Странники не пытались атаковать — это задние ряды развернулись, встречая первых пробившихся в зал эрисиан. А те выскакивали сразу из двух коридоров.

Оценив ситуацию, Джон скомандовал:

— В коридор! Блокируем дверь!

Тэн и Безымянный устремились было к коридору, но Странник Безымянного вдруг мягко переломился пополам и рухнул наземь. С опозданием на мгновение от Тэна осталось лишь прозрачно-серое облачко. Джон, державший дверь полуоткрытой, машинально отметил, что метаморф явно растерялся, если исчез так заметно. Он ещё обдумывал неожиданно человеческую черту Тэна, а сам бежал прочь от двери и стен, шипящих от вспарывающих их смертоносных лучей… На какую-то секунду Джон задохнулся от мощного проникновения Безымянного.

— Прошу прощения! — пискнул тот, и со странным злорадством воин почувствовал в состоянии Безымянного нечто, что у человека обозначил бы так — запыхался.

— Не сюда! — крикнул оформившийся рядом Тэн в обличии эрисианского охотника.

Он кинулся в сторону, увлекая Джона в полутёмное помещение, слабо пульсирующее тусклыми световыми пятнами. Инкубатор!.. Впереди, между камерами, похожими на мутно-стеклянные гробики, мельтешили какие-то тени.

Джон за воротник поймал Тэна, по инерции не успевшего притормозить, толкнул его — на объяснения времени нет — к ряду камер, сам упал в противоположный. Успели: по коридору, по которому они только бежали, нудно взвыли лучевые очереди.

Джон прилёг за подставкой одного из "гробов" и взглянул на Тэна. Метаморф, тоже привалившись к стене, потирал ушибленное плечо.

— Тупик, — тихо высказался Безымянный.

— И не один, — угрюмо подтвердил Джон.

42.

Тупая боль в виске, будто булыжник, перекатывается из конца в конец гудящего черепа. Голос матери, читающей молитву, доносится из соседней комнаты вечерним теплом. Литта послушно повторяет молитву. Только губы каменные, и Литта упрямо читает про себя привычные слова, слушая свой звонкий внутренний голос. Ещё раз. Что-то сбивает, не даёт договорить. Литта постоянно возвращается к высоким беспокойным словам: "Да будет воля Твоя!.. Да будет воля Твоя!.." Потом забывается всё, кроме слова "воля"… Литта сосредоточилась на нём — и штормовой волной её вынесло в мир сознания и бушующей реальности.

Она лежит на чём-то твёрдом. Склонившийся над нею Странник — настоящий! — дрожащими пальцами поглаживает её шею.

По пульсации Литта сообразила, что он гладит артерию. Сквозь ресницы глядя в его глаза, она увидела жадный блеск. Но этот блеск был лишь частью основного действия, которое Странник собирался совершить, — убийства.

Всему, что потом произошло, виной стали животные инстинкты. Женщина очнулась и поняла, что её будущий ребёнок в опасности. Сначала она медленно и бесшумно согнула ноги в коленях и, резко подтянув, ударила Странника, метя в грудную клетку и в подбородок одновременно. Он падал, когда она, всё ещё с омерзением чувствуя на ступнях ощущение его ломающихся костей, вскочила с жёсткого ложа. Они забрали главное оружие, но легкомысленно не проверили остальное. Схватившись за ножи из высоких ботинок, Литта огляделась: небольшое помещение битком набито Чёрными Странниками, и все они держат её под прицелом лучевого оружия.

До состояния испуга она так и не дошла.

Ярость — мгновенная и страшная — взорвалась вулканом неуправляемой силы. Сама того не подозревая, Литта превратилась в генератор, создающий то же "минное поле", которым воспользовались Чёрные Странники.

Только её поле не упорядочено и не отличалось предательским внешним покоем.

Сначала болезненно расплылось пространство, затем начали взрываться предметы. Грохот взрывов не заглушал надрывного рёва разрушительных вихрей, крушащих всё подряд.

Когда похитители исчезли из виду, дрожащая от переполняющей её энергии Литта поняла, что остановиться не может: неведомые силы, вырвавшиеся из её непознанных ещё глубин, не подчинялись ей.

Она напрасно старалась закрыть в себе источник энергетического безумства, когда новый звук заставил её поднять глаза и похолодеть. В сумасшедших зигзагах, в свистящих бросках и круговоротах неумышленно созданного ею смерча мелькали радостно орущие твари хаоса.

43.

— Я предупреждал! — кипел Безымянный. — Я предупреждал, что она не может контролировать себя! А всё ты! Ты научил её!

— Не психуй! — огрызнулся Джон. — Как раз сейчас девочка делает именно то, чему я её не учил! Она испугана… Когда успокоится, возьмёт себя в руки. А пока не мешай мне своими идиотскими воплями.

Безымянный заткнулся и наконец сообразил, что Джон сосредоточен на манипуляциях, требующих безграничного терпения. Со стороны казалось, воин пристально рассматривает линии на полу, но почему-то с излишней заинтересованностью по отношению к столь тривиальному предмету. На деле же Джон возводил непробиваемые энергетические стены вокруг небольшого ада от Литты. Тем самым он не давал водовороту энергии разрастаться и постепенно уничтожать корабль. Своих сил Джону не хватало, и он методично переводил в "крепостные стены" энергию вражеского корабля. Свет в зале и в коридорах неумолимо гас.

— Зародыши погибнут, — осторожно напомнил Безымянный.

После недолгого молчания отозвался Тэн:

— В камерах предусмотрено автоматическое переключение на автономное питание в режиме катастрофы. А поскольку они между собой связаны, то от умирающих зародышей питание сразу отключается и переходит к здоровым. Им хватит. Если их самих хватит, — несколько невпопад добавил он и уже совсем задумчиво пробормотал что-то вроде: "Одной проблемой меньше…" На что Безымянный зарычал было, но неуверенно — и замолк.

Тэн держал под прицелом оба коридора и заметно морщился: довольно неудобно сторожить то, что видишь только сканированием. Выйти же из-за камер с зародышами не решался, боясь очутиться под огнём либо отступающих Странников, либо атакующих эрисиан. Помочь Джону он не мог: человек вновь использовал неизвестный метаморфу вид энергии. В глубине души Тэн сохранял обычное спокойствие. Развались вражеский звездолёт по вине Литты или победи Странники — метаморф останется в живых; во втором случае, правда, пройдёт неопределённо долгое время, прежде чем он сможет созвать других наблюдателей, чтобы разделаться с агрессорами. Так или иначе, но цель должна быть достигнута — цель, направленная на развитие и сотрудничество самых различных разумов. А жертвы всегда были и будут. Пусть эти существа, издавна опекаемые им на Эрис, — люди — стали в чём-то и близки ему…

— Жертв не будет! — негодующе прошипел выведенный из себя самыми противоречивыми эмоциями Безымянный. Тэн вздрогнул от внезапного вторжения в мысли. — Потому что, если они будут, вам понадобятся не годы, а тысячелетия, чтобы обуздать меня!

— Прости, я забылся… Кстати, почему бы тебе не перейти ко мне? Уж я-то точно доставил бы тебя домой.

— У меня обязательства перед Джоном. И ещё. Пока я с Джоном, можно быть уверенным, что ты будешь драться за эрисиан до последнего.

— Подумаешь — стратег!

— Подумаешь — сторонний наблюдатель!

Взбешённый Джон вполуха невольно прислушивался к их беседе. Он с трудом подавил в себе желание хорошенько на них прикрикнуть и — мысленно надавав Тэну оплеух, а Безымянного превратив в яйцо и с наслаждением шмякнув им об стену, — с притворной вежливостью (так, чтобы они прочувствовали это притворство) процедил:

— Следите за дверью, г-господа! Возможно, нам вот-вот придётся принимать целую кучу гостей!

Он почувствовал, что Безымянный уловил его "расправу", но обычной для мнительного существа реакции не последовало. Или Безымянный понял его состояние, или не до стенаний пока.

Насторожённый Тэн выглянул-таки посмотреть на входную дверь в инкубатор. Опасность со стороны смерча уже прошла: Джон полностью перекрыл до сих пор разраставшийся катаклизм.

Дверь грохнула так, что бластер в руках метаморфа вздрогнул.

Кто-то, прикрывавший голову руками, бросился за первые же стеллажи с зародышевыми камерами. Луч Тэна лишь слегка задел неизвестного, чему метаморф ещё и обрадовался: следом за первым вбежавшим хлынул поток Чёрных Странников — кажется, они преследовали беглеца-эрисианина. Тэн выстрелил несколько раз по оживившемуся коридору. Странники по одиночным очередям сообразили, что только этот путь для них опасен, и быстро разбежались.

44.

Твари сужали круги. В их подлязгивающих воплях и визге явственно звучало жадное, уверенное ликование…

Ураганное месиво вокруг Литты не стихало, но сама она начала выходить из шокового состояния. Как ни странно, сначала она ощутила свои руки — они крепко сжимали твёрдый и тёплый предмет. Она заставила себя нагнуть закаменелую шею и посмотреть. Узнавание происходило медленно: услышала чей-то спокойный голос: "Мы не имеем права рисковать тобой и ребёнком", увидела движение своей руки, принимающей ножны. Разрозненные элементы загадочной картинки сомкнулись: она держит меч Рэсса! Рэсс! Как будто плеснули свежей водичкой — и память полыхнула яркими красками. Недавний инцидент со Странниками тоже перестал быть туманным.

Огляделась. На расстоянии вытянутой руки, по окружности, — покой. А дальше — ад. Что делать? Пальцы, как в единственную защиту, вцепились в рукоять меча. Едва они сжались, вытягивая оружие из ножен, эфес расцвёл. Затаив дыхание, Литта следила, как металлические веточки оплетают её руку, пока она продолжает вынимать оружие. В ураганном рёве она не слышала, как соединяются сегменты клинка, но её правая рука с помощью держателей-ветвей буквально вросла в оружие, и ровные движения встававших на место сегментов щелчками отдавались по всему телу.

Меч наконец вышел из ножен, и Литта почувствовала, что странным образом и она сама словно собралась из множества обломков. Вот теперь она получила возможность отстранённо поразмышлять, что произошло и что продолжает происходить.

Проследив обрывочные воспоминания и кое-как связав их, Литта поняла — отчётливо, а не пребывая в шоке, — что опять поддалась неконтролируемой ярости, извинить которую может лишь её растерянность в казалось бы безвыходной ситуации. Они-то полагали, что нашли для неё уютное, безопасное место. Мда, безопасное. Висок ноет до сих пор. Синяк, наверное, будет здоровый… Скорее всего, Странники решили взять её в заложники. Образ чужака, в чьих глазах она увидела откровенную жажду крови, она старательно отгоняла: от человека всё-таки ждёшь человеческого… А она не сумела совладать с ситуацией. Нет — с собой, если честно.

"К чему мы пришли? Надо выбираться отсюда. Почему этот ад не утихает? Ведь я успокоилась!"

Машинально перейдя на проникающее зрение, которому её научил Джон, Литта обнаружила: разрушение, хаос нагнетают чёрные крылатые твари.

45.

— Он идёт к нам перебежками, — сообщил Безымянный.

— Кто?

— Крис, конечно. А нам, между прочим, крышка. Эту ораву на нас гонят эрисиане. Джон всё ещё занят. У тебя кончаются заряды. Литта, видимо, всё ещё в ступоре.

— Прекрасный анализ ситуации, — проворчал Джон, — а главное — такой оптимистичный!

Крис плюхнулся рядом с Тэном. Рукав его куртки дымился. С интересом взглянув на охотничью форму метаморфа, он спросил:

— Значит, я не первый?

— Значит, — ухмыльнулся Тэн, поняв, что Крис принял его за эрисианина — человека.

Бластер тонко и сиповато запел, в очередной раз удерживая на расстоянии рванувших было к ним Странников. Воспользовавшись краткой паузой, Тэн сменил пустой зарядник на полный, но сделал это настолько неловко, что Крис разочарованно прошептал:

— Может, ты и эрисианин, но точно не охотник.

Противник тоже воспользовался передышкой и быстро рассредоточился по инкубатору. А в помещение вваливались всё новые и новые Странники, и недалёк был тот час, когда вслед за ними ворвутся эрисиане.

Одним махом расстегнув кнопки на куртке, Крис поинтересовался:

— Я вижу, что делает Джон, но не понимаю. Это связано с Литтой? Где она?

— Литту схватили Странники. Не волнуйся, на жива. Видно, она с перепугу неправильно распорядилась своей силой. Джон сдерживает, мягко говоря, последствия. Между прочим, Крис, ты не можешь дотянуться до оружия Джона? Мне одному с этой толпой не справиться.

— Нет. Не получится. Коридор между стеллажами очень плотно простреливается.

И в самом деле, отчаявшись пройти по центральному коридору через инкубатор, Странники наводнили его сумасшедшей огненной волной лучевых залпов и очередей. Они будто забыли, что здесь, в инкубаторе их собственное будущее: то и дело взрывались "гробики", то и дело оплывали подставки.

Крис совсем сбросил куртку. Его руки привычно, отработанно до механизма, устроили маленький, но весьма плодотворный обыск по охотничьему оборудованию в одежде. Тэн обрадованно заулыбался и одновременно восхитился пластической человеческой отзывчивости на эмоции: безоружен? Безымянный крупно ошибся… К выстрелам и очередям лучевого оружия присоединился впечатляющий грохот гранат, металлический скрежет и свист сурикенов, шариков и прочего метательного добра. Неизвестно, кто кому помогал: Крис Тэну или наоборот, но Странники, кажется, поняли, что центральный коридор инкубатора лучше обойти.

— Куда они лезут? — сквозь зубы проговорил Крис, выглядывая противника и держа наготове зажатые между пальцами звёздочки.

— Где-то здесь запасной выход к вспомогательным кораблям, — сообщил Тэн. — Крис, если у тебя кончатся все эти замечательные штучки, можешь взять мои. Я сейчас вытащу их все. А то мне как-то удобнее с бластером.

— К вспомогательным?.. Пусть уходят. В космосе их уничтожить гораздо легче.

-

Вокруг астероида, казалось, резвилась стайка весёлых рыбёшек. Стремительные стрелки беспорядочно шныряли в пространстве. За их игрой было бы просто интересно наблюдать, если бы не частые сероватые вспышки между ними, затем — чёрные дымки и мелкий сор… В воде такое несколько неуместно.

Немногие прорвавшиеся Странники хотели удрать. Они потеряли всякие ориентиры и гнали во весь опор, куда глаза глядят, лишь бы подальше от места, где их внезапно поставили перед проблемой полного уничтожения как расы.

А эрисиане, ещё не забывшие затяжной войны с "холодными", убивали точно и беспощадно. Они видели продемонстрированную Странниками мощь; благодаря нечаянной односторонней связи с Литтой, знали о самомнении и конечных целях чужаков — и боялись за себя, за своё будущее. Известная и старому и малому до мельчайших подробностей недавняя война подстёгивала эрисиан и требовала от них мужества на грани отчаяния: "Мы всего лишь хотим мирно жить на своей планете!"

… Странно, никто не заметил, как кипящее поле-пространство боя пересёк маленький шлюп. Он направлялся к флагману — ничтожная пылинка среди громадных смертоносных кораблей. Он шёл уверенно — и лишь изредка вздрагивали над пультами управления руки эрисиан или противников, пропуская неизвестное судёнышко и даже не подозревая о том. И тем, и другим их дрожь казалась результатом излишне напряжённого боя. А шлюп благополучно вошёл в принимающий отсек вражеского флагмана и скромно притулился в самом дальнем углу. Скрытые полутьмой, из шлюпа вышли семеро.

46.

Одна из тварей, осмелев, ринулась на неподвижную женскую фигуру. Литта взметнула навстречу меч. Тварь внезапно панически завизжала и в крутом нырке исчезла в дымных завихрениях. За миг до её немыслимого выверта Литта успела заметить в бездонно-падающих глазах омерзительного существа узнавание. Тварь узнала оружие и испугалась, а Литта наконец вспомнила, где видела эти космато-костлявые кляксы. Они напали на Рэсса в жилом комплексе астероида. Значит, он встретился с ними не впервые.

Литта заставила себя расслабиться. Она тщательно проверила каждый мускул и напоследок улыбнулась — точнее, постаралась улыбнуться, специально припомнив, как заразительно хохотал Крис над какой-то её шуткой. Улыбка не получилась: губы плаксиво разъехались, и только усилием воли Литта остановила слёзы. Не время. И не место…

Итак, расслабиться не удалось. И сосредоточиться. Может, потому, что жива слепая вера в Рэсса? Она прерывисто вздохнула. Быстро же родилась уверенность, что он поможет. А если нет? Мгновенный страх заставил её мысленно вскрикнуть, а последовавшее за вскриком беспокойство — а вдруг эти твари воспримут её несдержанность как слабость? — принудило её нервно оглядеться. Нет, всё осталось прежним: бушевала адская мельница, носились плотоядно вопящие твари.

Устало ссутулившись, Литта засмотрелась на меч Рэсса. А если обыграть ситуацию как бы со стороны? Представить, что она в такое дурацкое положение только может попасть, а не уже находится в нём? Пораскинуть мозгами, как бы тогда поступила, — ведь она неплохо играла в компьютерные игрушки Рэсса. Пораскинуть?.. Литта подняла голову и собралась с силами.

Тот же мысленный крик заблудившегося, но направленный во все стороны, будто резко раскрытый круглый веер. Она понимала, что сразу ответа не будет. Поэтому вздрогнула, когда ощутила давление на затылок. Быстро развернулась и уже прикосновением ко лбу прочла предупреждение: "Я иду".

Стискивая рукоять меча, Литта до боли всматривалась в сумасшедшую муть впереди. Почему-то крепло убеждение, что откликнулся не Рэсс, не Крис. Кто бы то ни был, он нёс с собой драгоценный дар — умиротворение, что поразительным образом чувствовалось даже сквозь дикую, бьющую по ушам какафонию. Поэтому она и не испытала большого ошеломления, когда в её хрупкий, ненадёжный покой шагнул подросток с ярко-зелёными глазами на непроницаемом, с намёком на улыбку лице.

-

За его плечами виднелись рукояти мечей. Литта открыла рот, хотя не знала, о чём спрашивать… Неожиданно мальчик круто развернулся — Литта шарахнулась от него с непроизвольным всхлипом. Но по-настоящему испугаться не успела, увидев: он добивает орущую дурным голосом тварь.

Дальше оказалось не до выяснения личностей. Крылатые чудовища, сорганизовавшись в единый клин, бросились на людей.

На тонком уровне Литта мельком уловила связь между появлением мальчика и атакой тварей хаоса. Они испытывали к нему абсолютную ненависть, такую неограниченную, что пространство, и так не светлое, начало по-ночному темнеть от её плотной концентрации. Но действие — оборона и больше никаких мыслей! — успокоило Литту. Наконец-то ближайшее время очищено от сомнений.

Мальчик, явно не эрисианин, дрался в похожей позиции — на полусогнутых ногах, уверенно отбиваясь и руками-ногами, если неосторожная тварь нахально лезла в зону досягаемости. Иногда они, Литта и мальчик, соприкасались или сталкивались спинами — быстрый взгляд, беглая улыбка: "Всё нормально! Это я!" — и снова мечи пускались в ход.

Сначала бой шёл на два фронта, но потом большинство тварей столпились перед и над неожиданным союзником Литты, и пришлось в основном защищать его от боковых и верхних атак крылатых врагов…

Бой шёл вроде обычный, драка она и есть драка. Но чем дальше, тем заметнее становилось одно обстоятельство: мальчик убивал одним ударом — Литта несколькими, и то нередко тварь из-под её удара уползала, пусть и раненая. Мальчик умел убивать тварей. И ещё Литта чувствовала, что рядом есть люди. Не потому, что видела, как падают поражённые кем-то твари, а отчётливо ощущала чьё-то присутствие. У кого-то развито боковое зрение, а Литта определила незримых помощников боковым чувством.

47.

Решившись, Крис рывком метнулся через проход между стеллажами и мешком свалился рядом с Джоном.

— Что с Литтой?

— Она уже не одна. Кто-то помогает ей справляться с тварями.

— Как ты узнал? Научи!

— Что та, что этот… Как же, сейчас! Самолёт падает, а я ему буду объяснять, как управлять им…

Сказано было едко, но Крис не обиделся. Скорее, он даже не понял насмешки. Его взгляд скользил по видимой ему стене, сооружённой Джоном. Крис хотел к Литте и хотел так сильно, что ещё более напрягшийся Джон проворчал:

— Вот что, юноша! Если ты сейчас взглядом порвёшь мои укрепления, Литту спасать будет некому: нас всех вынесет в открытый космос. Лучше сними с меня жилет и займись Странниками. Тэну одному против них не выдюжить.

— Но ты придумаешь, как её спасти?

— Есть одна идея…

Он просто не успел её осуществить.

-

Мальчик дёрнул Литту за руку, увлекая за собой. Она не поняла, почему он спасается бегством, но повиновалась. Истошные вопли за спиной подтвердили её догадку, что позади кто-то ещё воюет с крылато-когтистым воинством.

Литта едва успевала переставлять ноги, чтобы не упасть, — так сильно бежал мальчик. Он буквально тащил её — не по возрасту мощно и уверенно. Кто же он? Точно не Странник, но и не эрисианин, если судить хотя бы по одежде, немного смешной и непрактичной по цвету и материалу — с точки зрения эрисианина: бархатная, кажется, синяя куртка с невообразимыми, кричаще-жёлтыми зигзагами, того же типа штаны, заправленные в мягкие, обтягивающие ноги сапоги, — даже под слоем пыли можно разглядеть ручную работу. Может, мальчик — часть третьей, пока неизвестной стороны в кутерьме вокруг астероида? Зачем этой стороне вмешиваться в ход событий? Вопросы возникали мгновенно и так же мгновенно и благополучно забывались перед лицом сиюминутной опасности.

Странные переходы, по которым они мчались, сменяли друг друга, похожие, как близнецы: груды мусора, кучи раскромсанных, даже стёртых в труху и пыль предметов, некогда составлявших интерьер флагмана; пыль оседающая и взвихрённая…

Литта нервно засмеялась про себя: показалось, что она и мальчик изображают старательных белок в колесе: бегут, бегут, а никакого толку — место всё то же. Бегство дало, кроме отвлекающих ассоциаций, и некоторую отстранённость, результатом чего стало внезапное озарение. Они приближаются к невидимой границе, где их ждёт Рэсс! Не споткнуться бы только! Не споткнуться бы!..

Но споткнулся мальчик. Злорадно визжа, метнулась из-под ног тварь хаоса. Падая, мальчик отпустил руку Литты и вскинул над собой меч — второй, со спины, он достать не мог, поскольку упал на неровную кучу неустойчивых обломков.

Из ничего вылупились горластые кляксы и с захлёбывающимся от жадности воплем обрушились на мальчика, почти не обращая внимания на отшатнувшуюся Литту.

А граница — вот она, рядом.

Литта, пробежавшая было чуть дальше, с отчаянным визгом, пронзительным не менее чем у тварей хаоса, прыгнула в середину оравы, которая всерьёз вознамерилась заклевать её странного спутника.

-

Необычный, сладковато-свежий ветерок ласково обвеял липкий от пота лоб Джона. Воин вздрогнул и недоверчиво вгляделся в огороженный им психованный аквариум. Кто-то настойчиво проталкивался к нему через "стену", которая ну никак не должна была пропускать любой силы информационный импульс. Потом он увидел призрачно-зыбкую картинку и забыл о безопасности.

— Крис, рви стену! Литта в двух шагах от неё!

— Ты с ума сошёл! — надрывался Безымянный. — Там все крылатые хаоса!

В экстремальных условиях очень часто вспыхивает вдохновение для непривычного решения проблемы. Этот прилив вдохновения от вопля Безымянного вдруг ощутил Тэн.

Метаморф резко вышагнул в коридор между стеллажами. И с силой вскинул руки, словно в мольбе или торжествуя победу.

Толпа убегающих и нагоняющих оцепенела.

Ревущий частокол ослепительного адского пламени намертво встал между основными силами враждующих сторон и маленьким отрядом необычных диверсантов. Приблизься кто-нибудь к страшному огню — и он сразу поймёт, что перед ним видимая и слышимая иллюзия. Но никто не изъявил желания приблизиться и проверить.

Пойманные огнём в ловушку, Чёрные Странники развернулись к своим преследователям. Желание спастись — разумное, естественное желание живых — обернулось стадным позывом убивать. И Странники бросились на эрисиан, как свора бездомных, обезумевших от запаха крови псов, сметающих всё на своём пути… Правда, быстро редеющая свора…

В инкубатор втискивались всё новые и новые взводы эрисиан. Их командиры ждали, когда Странники начнут сдаваться. Но в словаре агрессивных чужаков отсутствовало само понятие "сдаваться", поскольку о капитуляции они и помыслить не могли. Эрисиан буквально вынудили уничтожать последних представителей вырождающейся расы.

48.

Невидимая стена, возведённая Джоном, стремительно покрылась узором трескающегося прозрачного льда. Белые корявые линии порывисто разбежались по живой поверхности картины, которую словно кто-то усердно поливал красками сразу из нескольких тюбиков — красками преимущественно тёмных тонов.

Раздумывать, что будет дальше, времени явно не хватало.

Тэн подобрал брошенное ранее оружие и на ходу бросил один из мечей Крису. Тот без колебаний побежал вперёд, к "стене", которая тяжело вспучилась в их направлении.

Хуже приходилось Джону: он "продырявил" вспухшую защиту и пытался перевести её хаотическую энергию в собственные запасники. Но "дыра" расползалась рыхлой мокрой бумагой, и скоро даже Безымянный взмолился:

— Хватит! Ещё немного — и я лопну!

Джон первым набрёл на Литту. Крылатые чудовища, завидя его, остервенело взвыли и оставили в покое Литту и неизвестного. Они насели на Джона так плотно, что он почти пропал в эпицентре галдящей чернильной кучи. Однако его спокойный голос услышали все, к кому он обращался:

— Энергию в мечи! Литта, моё оружие снизу ко мне!

Четыре клинка — клинок мальчика в том числе — вспыхнули неровным голубовато-белым огнём.

Литта метнула меч низко над полом рукоятью вперёд. Твари шарахнулись от оружия и завопили с новой силой. Но грохот разрушения стал стихать, воздух очищался, и уже не надо опасаться нежданного появления противника из какого-нибудь ближайшего вихря.

Остатки крылатых хаоса сообразили наконец, что им не выстоять против настоящих бойцов, и бесшумно пропали: одна за другой твари на крутых виражах неслись к обшивке корабля, как будто решившись на самоубийство. Но едва крыло касалось стены и наблюдатели невольно ожидали увидеть расплывающуюся по поверхности кляксу, как раздавался едва различимый хлопок — и у стены никого нет.

Последняя удрать не успела. Джон и Крис, не сговариваясь, швырнули мечи вслед и сбили её.

49.

Крис обнял жену.

— Предупреждай в следующий раз…

— Хочешь сказать, пустил бы?

— Нет, конечно. Не пустил бы — пошёл бы с тобой.

— Это ты сейчас так говоришь…

— Маленькая надменная дама выпускает коготки?

— Слово "коготки" мне не подходит. У меня когти.

— Я тебя и с ними люблю.

— Крис…

— Мм?

— По-моему, мы будем жить.

— А мы вроде умирать и не собирались.

— Всё равно было страшно.

— Ага. Поэтому-то ты и полезла в самую пасть.

— Волк, я люблю тебя.

— Тебе повезло. Я люблю вас обоих.

Последние мельчайшие частички пыли в сумеречном помещении плавали, словно застывшие серебристые искры. Иллюзия огня, вызванная Тэном, никем не поддерживаемая и никому не нужная, потихоньку исчезала. Исчез и метаморф. Он, видимо, посчитал, что всё закончилось и нет нужды в его присутствии.

Он оказался прав. Последние Странники на флагмане предпочли покончить с собой, нежели попасть в плен. Командиры эрисианских подразделений в открытом космосе докладывали о том же.

Четыре корабля Странников захвачены и теперь являлись собственностью Эрис.

Литта усмехнулась, представив ликование космоконструкторов: новая по технологии аппаратура, хоть и несколько обветшавшая, и сам материал кораблей — всё это не могло не привести в восторг техников-эрисиан, которых правительство планеты вынужденно держало на скудном пайке.

И всё-таки метаморф поторопился уйти. Он пропустил очень интересный момент. Впрочем, возможно, он ушёл именно потому, что предугадал этот интересный момент.

Джон, у которого вдруг отказали ноги, устало присел на обломок переборки и с удивлением и даже с недоверием взглянул на свои дрожащие руки.

— Инерция мышления! — самодовольно заявил Безымянный. — Ты решил, что всегда будешь в норме. Но забыл, что совсем недавно тебя в очередной раз выволокли из небытия. К тому же переработка хаоса от Литты выматывает достаточно сильно. И ещё я тебе выскажу суждение из мозгов того парнишки, зацикленного на сборе информации. Суждение это принадлежит довольно талантливому психологу и базирует… бази…

Оборвать себя на полуслове? Для Безымянного необычно.

Отяжелевшие ресницы Джон разомкнул с трудом.

Перед ним стоял мальчик, чьё бесстрастное лицо с лёгкой полуулыбкой завораживало и не давало просто так отвести от него взгляд. Рукояти оружия вновь выглядывали из-за худеньких плеч. Зелёные глаза мальчика не рассматривали Джона — они неподвижно застыли в точке между бровями воина. И Джон услышал странно искажённую, но всё же понятную речь, словно мальчик считывал нужные слова из чужой памяти:

— Я Прибежище Твоё, я Пристанище Твоё. Займи же принадлежащее Тебе по праву. Твой храм ждёт Тебя, о Безымянный!

Тёплая волна слабо толкнула Джона в лоб — это Безымянный перешёл в свои новые владения.

— Прощай, Джон! Мой последний совет: вернись на Эрис, в Мёртвый город. Там ты вспомнишь себя безо всякой опасности. Прощай!

Мальчик в пояс поклонился воину и повернулся к шестерым неведомо откуда взявшимся неизвестным, одетым в лёгкие одеяния всех оттенков живого огня. Они окружили юного носителя Безымянного и вместе с ним ушли в прозрачно-серый туман оседающей пыли.

Вся сцена развернулась настолько молниеносно, что оцепеневшие Крис и Литта не сразу поняли значения увиденного. Джон предполагал, что они потрясены, но знание это прошло как-то стороной.

Только сейчас он почувствовал, что подошёл к концу определённого отрезка в жизни, пусть этот отрезок и был всего в несколько дней. Отрезок вбирал в себя события с того момента, когда он открыл глаза в реанимационном отделении на астероиде, до момента нынешнего; изредка в эту страничку вкрапливались не всегда связные воспоминания. И всё это время Джон ощущал Безымянного частью собственного организма. Безымянный предал. Он так легко ушёл из мыслей и жизни Джона, что воин чувствовал себя опустошённым и ненужным.

… Крис едва удержал Литту.

— Нельзя!

— Пусти меня! Ему плохо!

— Ты сделаешь хуже.

— Что может быть хуже одиночества?

— Смерть.

Литта перестала вырываться из сильных рук мужа. Её серые глаза оценивающе сощурились, вглядываясь в спокойной лицо Криса.

— Выкладывай.

— До того как прорваться к тебе, я случайно перехватил ярко выраженную мысль Тэна. Он смотрел на Джона и думал, что понадобится долгое время, чтобы Джон вспомнил, кто он такой. Информацию надо давать порциями, иначе воспоминания предыдущих инкарнаций сожгут мозг. А только что Безымянный предложил первую порцию — Мёртвый город.

Поцелуй пришёлся в уголок жёсткого рта Криса, и он немедленно мурлыкнул. Но Литта мягко отстранилась от него.

— Пошли. Сейчас мы необходимы ему.

Джон не замечал их. Застыв в раздумьях, он равнодушно смотрел на свои тяжело сложенные на коленях руки. Тонкие пальцы Литты скользнули по неровной коже лица, затем по плечу воина, заставив его поднять сумрачные глаза.

— Ты не забыл, Джон? Я твоя хозяйка. И ты не до конца выучил меня. А ещё мне нужен телохранитель в моих путешествиях по Мёртвому городу. Надеюсь, ты не оставишь меня без присмотра, если я снова попаду в какую-нибудь экстремальную ситуацию? Пошли. Нам пора возвращаться на Эрис.