Неподвижная брусчатка пятнистой тропой ложилась под ноги среди неверного шевеления и нырков двухголовых змей. Лёхин исподлобья кинул взгляд назад. Там уже дорожки нет. Он только делал шаг к дому - и свободное место сзади мгновенно пропадало под пыльно-серыми змеиными телами… Он шёл настолько злой, что вынужден был признаться себе: никогда его ещё не доводили до состояния, когда хотелось, невзирая на здравый смысл, накинуться даже на такого врага, который мог бы запросто погрести его под собой, навалившись скопом.

Здравый смысл время от времени робко приподнимал голову: да ведь дело не в том, что погребут под собой, а в том, что меч не подходящее оружие для боя со змеями!.. Правы мужики, вооружившиеся кольями и топорами на длинной ручке!.. "Фиг! И ногами затопчу!" - угрюмо буркнул Лёхин. Здравосмыслящая голова робко вжалась в плечи…

К крыльцу дома Лёхин подходил чуть приостывшим, но всё ещё кипящим на той точке, которой только намёк на взрыв дай.

"Что за связующая нить?! Каковы сроки выполнения задания?! Кому принести?! Уйдут ли змеи на это время из Камень-города?.. Блин, да лучше бы я попробовал пробиться во дворец со стороны кафе, где собирались эти чёртовы Казановы!.. А может, так и сделать?.."

Когда что-то зашевелилось на груди, его обдало холодным ужасом - змеи всё-таки бросились на него! На мгновение он замер у порога. А когда осмелился взглянуть вниз, на себя, то задохнулся от возмущения: "помпошки" легкомысленно катались на шнурах от кафтанного воротника! Они отталкивались от кольчужной безрукавки и беспорядочно мотались, как могли, стукаясь о него же. Кажется, вся сласть игры заключалась в том, чтобы не сидеть сиднем, а вертеться и стукаться. С раскрытой от удовольствия пастью.

Только Лёхин хотел было сгрести шнуры в горсть и со злости стряхнуть разыгравшихся Шишиков наземь - добирайтесь сами! - как наконец появилась умная мысль: "И чего нервничаю? У меня столько советчиков и в нормальном мире, и в паранормальном, что все ответы на блюдечке поднесут!"

Уже спокойно поднял руку к дверной ручке и усмешливо над собой подумал: "Дверь закрыл. Надо же. В доме змей полно, а закрыл. По привычке?" Но дверь опять-таки захлопнул за собой с облегчением.

Гулкие шаги по пустому помещению. Лестница манила взлететь по ней - подальше и побыстрее от страшного напряжения, который он испытывал, пока ходил к посланнику и обратно. С трудом заставил себя спокойно подняться (с замирающим сердцем глядя в открытую дверь комнаты наверху) по скрипучим ступеням и постучать в ту дверь, откуда его и выпустили с дипломатической миссией.

Оказывается, тут переживали за него не меньше, чем он сам за себя. Дверь распахнулась - и его сразу и сильно втянули в помещение. Дверь за ним грохнула. Застучали молотки, насмерть прибивая её досками к косяку.

Среди стражников Лёхин увидел ребят и Соболева.

- Ну? Что?! - нетерпеливо спросил Павел, а Малуша, бывшая тут же, протянула ему вышитое красными петухами и цветами полотенце.

Лёхин было вскинул брови - зачем мне полотенце? Но тут что-то капнуло ему почти в глаз - и защипало. Вон оно что… Он даже не заметил, как лицо взмокло от напряга. Он промокнул пот, не стесняясь и не боясь, что примут за труса. Нет, собравшиеся здесь слишком хорошо понимали, что происходит на улице, чтобы посмеиваться над человеком, живым вернувшимся с улиц Змеиного города, как горестно нарёк его недавно Ксандр.

- Подожди, - сказал Леонид Павлу. - Дай ему в себя прийти. Лёха, пошли на крышу. Что-то не по себе здесь стоять, хоть и двери закрыты.

И они выбрались на крышу, где и уселись кружком на три лестницы, вытащенные на всякий случай. Внизу остались те, кто был назначен старшим на караульную службу.

Лёхин дословно повторил слова посланника.

- И что это за хрень? - растерянно спросил Павел, а наткнувшись взглядом на Малушу, охнул: - Простите, сударыня!

Прижав ручки к груди, Малуша покивала ему, мол, ничего, но покивала как-то рассеянно, словно уже углубилась в размышления по сказанной загадке.

- Ну что ж, - снова спокойно сказал Леонид, - для таких загадок у нас имеются два профессионала. Малуша вот уже думает. Мне кажется, Дмитрий Витальевич тоже может своё веское слово сказать.

- Почему только они? - возразил Павел. - Фраза, конечно, таинственная, но… - Он заткнулся, задумчиво уставившись на черепицы.

- Давай, сыщик, - нетерпеливо сказал Лёхин. - Что вспомнил?

- Связующая нить… Лёхин, ты только недавно говорил о такой связующей нити, только в нашем мире. Предметы из Камень-города.

- Хм… А ведь точно…

- Не могли бы вы рассказать нам, что происходит в верхнем городе? - попросил Соболев. - И при чём здесь предметы отсюда?

- Павел, расскажи.

- Чего это я?

- Ты сыщик. Небось, давно успел всё скомпоновать в единую картину. Выложишь коротко и быстро, в отличие от меня. Ну, не тяни! Рассказывай.

И Павел и правда очень кратко и внятно обрисовал обстановку в городе наверху. Внимательно слушавшая его, Малуша переглянулась с профессором и решительно подвела итог сказанному:

- Надобно тебе, вой Лексей, найти вещь своего мира, с которой отсюда, из Камень-города, можно прийти в город твой не только спящим, как Ксандр вошёл.

- А… поворожить нельзя как-нибудь, чтобы точно узнать, что это за вещь?

- Можно было б, разве ж послали бы тебя обратно с недодумками? - вздохнула Малуша, кутаясь в свой платок. Солнце хоть и взошло, но на крыше, открытой всем ветрам, было всё-таки прохладно.

- Ладно, - тоже вздохнул Лёхин. - Пошли, ребята?

Павел с Леонидом переглянулись.

- Лёха, тебе придётся одному идти, - извиняющимся тоном сказал Леонид. - Мы остаёмся. Тут профессор, оказывается, придумал налёты устраивать на купеческие склады и на богатые дома, где продукты могут быть. Пока первая волна добытчиков сдерживает змей, вторая собирает провиант. Но рук не хватает. Первыми в змеином нашествии погибли мужчины. В общем, мы остаёмся. Народ голодает.

- И не только поэтому - одному, - заметил Соболев. - Есть ещё причина. Если вы, Алексей, точно повторили фразу посланника, именно на вас возлагается задание найти неизвестный предмет.

И Малуша опять покивала.

Лёхин молча обвёл взглядом окружающих. Нет, кажется, они серьёзно настроены. Значит, он оставляет ребят с Соболевым, а сам отправляется не просто в реальный город, а в сказку. Нет, вы только подумайте: пойди туда, неизвестно куда, - принеси то, неизвестно что. И тут Лёхин вспотел ещё раз, додумавшись до кое-чего интересного. Предположим, он принесёт нужную колдуну вещь, а тот возьмёт да наводнит его, Лёхина, город змеями, как один гад наводнил город однажды, в сентябре, крысюками.

Когда он высказал свои сомнения, Леонид задумчиво проговорил:

- Ну, если с этой точки зрения… Знаешь, Лёха, ты давай вещь найди, а как принесёшь - вместе покумекаем, что дальше делать.

- Ещё одно непонятно. Сроки. - Сказал и сразу сообразил насчёт времени. Проверяя себя, спросил: - Как вы думаете, трёх дней хватит?

- Чем быстрее, тем лучше, но три дня наверняка крайний срок.

Лёхин оглядел всех. Кажется, никто, кроме него, и не понял, что три дня - это сказочный срок. Чувствуя, что ещё немного - и голова начнёт болеть от груза невыясненных вопросов, он поднялся с положенной плашмя лестницы.

- Хорошо. Не будет терять времени. Леонид, собаки тоже остаются?

- Конечно, - улыбнулся Леонид и опустил ладони на головы бывших доберманов.

- Что сказать, если будут звонить дамы?

Павел вздохнул.

- Ну, Светлячка я предупредил, что меня не будет неопределённо долго.

- Моя знает, что я уехал в командировку.

- С собаками? - скептически спросил Лёхин.

- Было однажды уже, - признался Леонид.

- Тогда - счастливо оставаться.

Ксандр и два стражника взялись проводить Лёхина до каменной пещеры.

И только когда он перешагнул невидимую для сопровождающих границу, он чуть не выругался, да поздно - кулаками-то после драки мазать. Он забыл спросить у Соболева главное: тот-то за каким чёртом рванул в Камень-город, после того как заворожил собственные страхи? Хотя… Если вспомнить Павла, который сразу заикнулся о Каменном городе с первых шагов исследования странной ситуации в их собственном городе, профессор, скорее всего, помчался в Камень-город именно потому, что жаждет реванша с Альбертовым делом. Он, небось, решил, что повелитель крысюков снова активизировался, отсюда и сны с кошмарами. Поэтому сам и промолчал о том, что привело его сюда, когда увидел Лёхина с друзьями.

Ладно. Невыясненным, но из разряда праздных остаётся вопрос: почему Шишик Профи не захотел идти к хозяину?

На верхних ступенях нижней лестницы Лёхин с сожалением обнаружил, что исчезли наручи с ножами. Не поленился нагнуться и пошарить в сапогах, которые ещё были на нём. Увы, вшитые ножны с потайными ножами тоже испарились. Как и обруч со знаком хищной птицы.

Вторая лестница. С улыбкой сожаления Лёхин нащупал на поясе тонкую тряпку зонтичного чехла, в котором теперь прятался меч-складенец.

Верхняя лестница. Он остановился на последней ступеньке и оглянулся. Огни, и так тусклые, медленно меркли, словно подгоняя его уходить. Лёхин развернулся…

И тут Шишики будто взбесились. Сначала он привычно получил по уху, а когда закончил озадаченно осматриваться в поисках опасности, получил по второму. Успел не на шутку разозлиться и завертел головой в поисках шустрых поганцев. И обалдел: "молния" куртки разъехалась - "помпошки" съехали вместе с замком-бегунком донизу. И кинулись под куртку.

В сумраке, где всё виднелось более-менее тёмными плоскостями, Лёхин разглядел, что оба Шишика подпрыгивают наверху стянутого тесёмкой чехла для зонта.

- Что случилось?

В ответ "помпошки" перестали прыгать и грозно разинули на него пасти. Об оскале он догадался по поблёскивающему ожерелью мелких зубов.

Он перешёл на шёпот.

- Марш отсюда. Беру меч.

Шишики по его рукам снова сбежали на плечи.

С еле слышным шелестом, раскрываясь с тихим прищёлкиванием, меч-складенец выполз из чехла. Едва Лёхин прочувствовал его полную тяжесть, как по телу пробежала горячая адреналиновая волна. Итак. Переступи он невидимый порог - обычную груду каменных обломков, - и его встретит некий враг. "Помпошки" считают, что с этим врагом он должен сразиться. Или полагают, что отбиться от него хозяин может только мечом?

Он вынул из кармана связку ключей от дома и отделил от колечка брелок-фонарик. Возможно, за порогом его ожидают совсем иные существа, которые света фонарика в упор не видят. Но если там в качестве врага обычный человек, то резкий яркий свет может на время ослепить его и замедлить реакцию.

Странно. "Помпошки" явственно что-то выговорили на это его приготовление - коротко и… Пренебрежительно! Что-то отчётливо сходное с "Пфе!"! Чёрт, да что же там такое?! Он поднял меч остриём вперёд. И вот тут-то Шишики завопили! А Шишик Ник спрыгнул на руку и поплясал на сгибе локтя. Совершенно обалдевший Лёхин, ощущая себя неопытным фехтовальщиком, которого ругает тренер, вытянул руку с мечом. Ох ты, а держать-то на весу тяжко!.. Зато Шишик откатился, похлопал жёлтыми глазищами на оружие, почти упёртое в потолок, и медленно, будто с чувством выполненного долга по отношению к растяпе-хозяину, снова взобрался на плечо Лёхина.

С минуту, наверное, Лёхин созерцал своё оружие, на манер казачьей шашки вознесённое кверху, когда казаки лавой мчатся на врага. Так ничего не понял и перешагнул порог с включённым заранее фонариком.

И прыгнул назад, когда на лезвии что-то натянулось и порвалось.

Чёрт… Что там… За порогом всего лишь должны быть сваи, полуутопленные в бетонной отделке моста. Он должен был пройти мимо них в абсолютно свободном пространстве!

Что-то шваркнуло на груди. Нагрудный карман раскрылся! Шишики сиганули вовнутрь. "Молния" с треском застегнулась.

Лёхин ошеломлённо смотрел на карман, словно чего-то ожидая… Дождался. "Молния" снова поехала. Ме-едленно. Две пары жёлтых глазищ поднялись над краем кармана и вперились вперёд. Затем медленно же повернулись посмотреть наверх. На хозяина. Тишина. До-олгие мгновения. Или часы. Глазища расширились, хотя вроде были выпучены до последних границ. Шишик Ник вдруг хрюкнул.

"Чего встал? - как и раньше, на интуитивном уровне понял его Лёхин. - Иди давай!"

- Издеваетесь? - не выдержал Лёхин. Правда, не выдержал шёпотом. Кто его знает, может, там, за невидимой границей, отсюда всё слыхать.

Но снова меч в позицию "Вперёд! За Родину!" - и, набычившись, точно собираясь лбом пробить некую преграду, бросился через кучу камней.

Шипение продрало морозом. Со всех сторон на него уставились змеи. Каждая скалилась такой вывороченной зубами наружу пастью, так трепетал язык между челюстями, что Лёхин обомлел. Даже рука с мечом вздрогнула опустить оружие, чтобы удобнее было драть снова назад - в промежуток между городом своим и Каменным.

И удрал бы - от невыносимо пронзительного шипа, от которого начинало корчиться тело, от плавящихся невиданной злобой алых глаз, если б в воздухе вдруг не нарисовался вопрос: "А почему я их вижу?!"

Змеи всё ещё шипели, как будто не замечали, что, колыхаясь в неожиданно подвижном воздухе, они тают, тают…

… Фонарик не желал поддаваться дрожащим пальцам, и тогда Лёхин принял единственное в этом положении решение: взял и приложил фонарик кнопкой ко лбу. Свет. И Лёхин опять чуть не шарахнулся, когда над ним и вокруг него зашевелилось нечто лохматое и лёгкое. Тёмное даже в холодно-белом свете фонарика.

Повсюду висели верёвки. Тонкие. Длинные. От одной сваи до другой. А на них колыхались драные, явно ветхие тряпки.

Облава на волков. Нет, на волка. Его, Лёхина, кто-то хотел запугать так, чтобы он был вынужден вернуться в Камень-город. Неужели этот кто-то думал, что он и в самом деле струсит наведённого змеиного морока до такой степени, что сбежит? Вопрос риторический. Наверное, надеялись… Но… Почему? Кто хочет, чтобы он остался в Каменном городе и не выходил в свой, верхний город? И зачем этому кому-то нужно отсутствие Лёхина здесь?

Шишики проворчали из кармана - кажется, фразу: "Да, дела-а… Эй, а ты чего встал? Домой пора, а ты всё топчешься на месте!"

Лёхин поднял меч и махом перерезал все верёвки. Не дай Бог пройдут здесь люди - напугаются.