Обернувшись к застывшим парням, я велел:

- Одевайтесь, но во двор не выходите! Вестар, проследи!

Кажется, он кивнул.

Прежде чем выйти взглянуть, что за грохот, я лихорадочно размотал наш мародёрский узел из халата и набрал зажигалок про запас. Пока набирал, вспомнилось, как в Великую Отечественную народ кидал в танки связки гранат, и разыскал в куче барахла из закутка уборщика изоленту. Пригодится. Прихватив на всякий случай две пики, я осторожно отодвинул дверь и выскользнул из здания.

Грохот выстрелов и присоединившиеся к нему рёв доисторического мастодонта и странное повизгивание доносились из-за угла, со стороны горящего коридора-переходника. Плюс к ним топот, от которого подрагивала земля. Быстро осмотревшись и убедившись, что ничего движущегося или блестящего поблизости нет, я добежал до угла административного здания, испытывая довольно неприятное чувство, что за мной наблюдают из окон лабораторного корпуса.

Вообще, все три здания, добавь к ним ещё одно вместо угла, образованных воротами и забором, составляли бы с внутренней территорией квадрат. Так что, будучи уже на месте, я оказался в поле зрения всех, кто мог находиться не только в лабораторном, но и в жилом корпусе. Хотя в жилом корпусе, по моим прикидкам, вряд ли кто остался живой.

Перед тем как выглянуть из-за угла, я проверил себя, не забыл ли чего. Забыл. Две вещи. Надо было сказать Никасу и Вестару, чтобы держали обморочного парня за руки, подпитывая его и замыкая поле. Его и свои. И Ролана… А главное - не спросил у ребят, есть ли у этих зажигалок дистанционка. Было бы здорово, если вдруг что, связать пару-тройку вместе и бросить в цель, включив огонь позже, когда связка упадёт на врага. А ещё лучше, если бы в них был таймер. Но технические новинки - не мой конёк, да ещё чтобы разбираться с ними в цейтноте, а жалеть, что вовремя не спросил, - смысла нет.

Непроизвольно вздохнув, я выглянул. И забыл выдохнуть, снова набрав воздуха.

Ближе к середине дворовой территории - от горящего коридора-переходника, наблюдалась картина, которую я раньше мог бы видеть только в самых изощрённых фантастических фильмах - с добавкой "хоррор".

Два слизняка с длинными лапами-клешнями - явно из той стаи, что убила Винсента, - подпрыгивали (вот отчего содрогалась земля!) перед пятью солдатами. Сначала я решил, что это призраки. Но военная охрана посёлка носила броню более облегчённого варианта. Так что определил солдат, хоть и видел их раньше только мельком. Они держали оборону, постепенно отступая к воротам. Но только держали. Потому как их оружие, по форме похожее на миномёты, хоть и выглядело страшным в действии, но не приносило видимого ущерба тварям.

Кроме слизняков, копошились какие-то мелкие твари, похожие на тараканов, у которых для какой-то надобности оборвали задние ножки, почему они ездили на задней части туловища. Ростом со среднюю собаку-дворнягу, они и напоминали по манере поведения шавок, выскакивающих из-под забора (из-за слизняков - в данном случае), чтобы обгавкать случайных прохожих. Но оказались подлее самой подлой из трусливых. И страшнее.

Я только высунулся осмотреться, как прячущиеся позади слизней шавки, словно заранее сговорившись, распахнули узкие по-крокодильи пасти и выстрелили длинными жгутами в одного солдата. Тот слишком увлёкся обороной от нападающего и будто клюющего сверху слизня. Весь огонь его необычного (для меня) оружия уходил вверх, зряшно расплываясь во все стороны перед самой мордой чудовища, впрочем, как и у остальных. Впечатление, словно сильная струя из шланга била в невидимое стекло.

Жгуты облепили солдата, накрепко спеленав его, - оружие выпало из ослабевших рук. Почти мгновение солдат стоял, вынужденно вскинув руки кверху - странной статуей взывающего к небесам. А потом его резко дёрнули. Тело перелетело слизней легчайшей пушинкой и безвольно шлёпнулось в слизь, блестящей мантией ползущей за чудовищами.

Солдат исчез сразу. Будто утонул в слизи.

В момент, когда оружие выпало из его рук, я машинально дёрнулся вперёд - подобрать. Брис знает, что это за оружие?

Четверо солдат поливали подпрыгивающих слизняков яростно-белым огнём, медленно отступая в мою сторону. Неуклюжие на вид твари двигались со страшной скоростью, ошеломительной при взгляде на их грузные тела. Мелочь вертелась вокруг них беспорядочно, сумасшедшими муравьями. Хуже всего, что я не видел их энергополя. Не видел заранее их последующих действий. Хотя…

Меня дёрнуло, как бывает во сне от неожиданного звука.

Почти одновременно с моей дрожью, с опозданием на секунду, один из слизняков прыгнул вперёд. Причём прыгнул, опираясь на левую клешню, будто воткнутую в землю. Получилось - крутанулся вокруг неё. Успев перед завершением круга второй клешнёй снести голову одного из солдат, а собственной тушей, летящей по кругу, сбить человеческое тело в сторону. Сторона эта, как по заказу, оказалась разинутой пастью второго слизняка. Тварь чавкнула. Кровь и ошметья плоти брызнули на землю.

Трое замерли от внезапного нападения. Нет, оружие в их руках всё ещё действовало, но судя по их неподвижным фигурам, они пребывали в оцепенении. А их энергополе, наливающееся тёмными коконами…

Слизь оползла рычащих слизняков и визжащих шавок и чуть вздыбилась. Солдат, оказавшийся чуть впереди, исчез в чёрном мешке. Я видел, как он шагает к врагу, как расступаются слизняки и шавки, как он наступает на влажное поблёскивающее покрытие на земле - и словно проваливается в трясину.

От порыва ветра я едва не задохнулся. Отпрянул за угол. Солдат осталось двое. Если бы я был один, я бы попытался… Но… За хлипкой дверью четверо моих ребят - из шести взятых в разведку. Простая арифметика. Но… слизь горит в обычном огне. Господи, что же делать?.. Я съехал спиной по стене на корточки. Посмотрел на свои побелевшие, вцепившись в пики, кулаки…

Торжествующий рёв из-за угла. Совсем близко. Высовываться не надо, чтобы определить - погиб ещё один. Остался последний. Наверное, самый крепкий.

От адреналинового внутреннего взрыва я трясся, как в лихорадке.

Всё остальное произошло в течение, кажется, полуминуты.

Тьма странного ослепительно-белого цвета (именно так я воспринял её) взорвалась перед глазами. Дёргались мои руки, что-то било меня время от времени по ногам и по рукам. Я был напряжён, но не воспринимал своих действий.

Очнулся подходящим к последнему солдату. Тому повезло. Твари явно обалдели от моего наглого появления. Слизняки замолкли, разглядывая вылезший откуда-то новый кусок бифштекса, шавки повизгивали, видимо обмениваясь мнением по поводу качества нового мясца. Но я воспрял духом, заметив, как отхлынула слизь - далеко за пределы, которые занимала до сих пор. Считала с меня, что я могу?..

- С ума сошёл… Беги… Со своими палками…

Шёпот солдата, вроде даже не поглядевшего в мою сторону, заставил меня взглянуть, что же я намёртво сжимаю в руках. Пики - с примотанными к ним изолентой зажигалками… Дикарь против космической твари. Вот что било меня по рукам и по ногам, пока я соединял всё это. Меня чуть не затрясло в сумасшедшем смехе при воспоминании клича из какой-то книги: "Вперёд, бешеные и непобедимые!"*

- Ты… Неправильно стреляешь! - чувствуя себя пьяным и всемогущим, заявил я. - Бей в слизь! Она горит! Ну же! Стреляй!

- Какая слизь?!

Слизняки рванулись вперёд. Я превратился в упругий лук, подпрыгнув окутанный сжигающим невидимым пламенем, которое - я знал это точно! - не подпустит тварей ко мне. Мышцы сжались натянутой тетивой, и рука метнули первую пику с включёнными на всю мощь зажигалками. Слизняк, который первым спешил на пробу с раскрытой пастью, в пасть и получил по полной. Я ещё увидел, как хамкнули его челюсти, перерубая пойманную на лету металлическую пику. Но, видимо, рефлекторно начало пики с начинкой он сглотнул. Пилюля для дегустатора оказалась неудобоваримой. Зажигалки прорубали его изнутри, и вскоре он с влажным чавканьем начал разваливаться.

"Двоих нам не выдержать, - сказал бесстрастный девичий голос. - Если он не будет стрелять по слизи… Беги, Брис!"

Клешня второго метнулась вперёд. Но мгновением раньше в ту же цель метнулась моя нога. Клешня просвистела над отлетевшим от удара в плечо солдатом и дёрнулась назад, обожжённая огнём трёх зажигалок, примотанных ко второй пике.

"Таис, ещё полминуты!.. Вестар!! Сюда!!"

Рывком солдата на ноги, рывком круг пламени перед и над нами, отбиваясь от хлещущих по воздуху жгутов. Обожжённые шавки завизжали от боли. Солдат снова чуть не упал, да и у меня, честно сказать, ноги подогнулись, ослабев, от оглушительного, пронизывающего уши и голову визга.

"Пусть он стреляет!!"

- Стреляй в землю позади этих тварей!! Поливай её огнём! Стреляй!!

Почему-то ничего не понимающий солдат всё-таки сделал главное, чего бы я не сумел: он начал стрелять. А до меня наконец дошло: он не видит того, что вижу я. Я подскочил позади и направил ствол его мощного оружия мимо слизняка.

- Бей сюда! Только на землю!

Мимо просвистела пика. Немного снесло от сильного ветра. Ребята. Вдвоём. Вестар с Никасом. Солдат вздрогнул при виде подмоги, но я не дал отвести оружие от скукоживающейся от его огня слизи.

- Вестар! Держи его! Он не видит! Слизь!

Вестар обхватил оружие парня сзади и навёл на цель. Тот что-то бормотал вроде: "Почему… Почему?!" Никас поливал огнём из зажигалок всё, что пыталось пролезть к этим двоим. Теперь, свободный, я снова намертво сжал пику с начинкой.

"Я буду держать тебя одного!"

Лёгкий, как ветер, пьяный, словно надышавшийся весеннего хмельного воздуха, я кинулся на слизняка со своим оружием, не обращая внимания, что вокруг него вьётся пронзительно орущая свора шавок, что они мечут в меня свои жгуты, которые, натыкаясь за полметра до меня на ментальную защиту, смачно шлёпают в неё и отползают, чтобы снова и снова пробовать невидимую защиту на прочность.

"Быстрее, Брис, долго мне не продержаться!"

Клешня бросилась мне навстречу. Рывок левой руки к начинке. Пика моя взревела огнём. Тварь взревела тоже. Я оттолкнулся от земли. Одновременно со мной взлетели жгуты. Как-то сторонне я почувствовал, как на мои плечи обрушилось что-то страшно горячее. Но я уже проталкивал пику в выпученный глаз вопящего слизняка, нажимая на неё всей тяжестью своего тела, соскальзывая и всё-таки из последних сил удерживаясь одной ногой на твёрдо-резиновой туше, словно облитой жиром, другой - на его бронированной башке…

"Всё… Сожгите всю слизь…"

Слизняк падал - я съезжал с него, как с ледяной горки, а тело наливалось давящей тяжестью и жгучей, еле переносимой болью.

Дальнейшее я помню очень смутно. Помню, лежал на земле, и Вестар набросил на меня какую-то штуку - оказалось, часть бронированного вооружения одного из солдат. Выдрал кожаный подклад из плечевой металлической брони и старательно прихлопывал мои дымящиеся плечи ("мечи" зажигалок, кажется, задели), а я шипел от боли и всё пытался увернуться от его прихлопываний.

Помню, из подобранного оружия мы отстреливали шавок, которые вдруг оказались очень уязвимы, причём именно солдат отстреливал всю свору, а мы старательно зачищали огнём зажигалок все поблёскивающие клочья плёнки. Хорошо, что никто не сообразил спросить меня, почему, собственно, мы это делаем. Объяснять сейчас, кто подсказал, что плёнка разумна и управляет полуразумными слизняками и шавками, мне было как-то не с руки. Помню даже - очень боялся, что начнут всё-таки расспрашивать…

Боль… Ребята воспринимали мою немногословность как принцип жёсткого командира. Так решил даже солдат, который не сразу, но сообразил, что парни слушаются меня как старшего. А мне просто говорить больно - лишний-то раз открыть рот…

И боль давила на меня сверху. Плечи опустились и не могли подняться. Я уже чувствовал себя как гриппозник с высокой температурой, когда реальность начинает мягко ускользать и прятаться за неким, с трудом ощутимым стеклом. Пару раз меня ощутимо качнуло, но ребята были заняты, чтобы таращиться только на меня, так что слабость прошла незамеченной.

Боль… Мы прошли по всем этажам всех трёх зданий и не нашли ни одного человека. На автомате я спустился в подземный гараж, вывел свой грузовик, куда мы погрузили всё оружие, что нашли в маленьком арсенале и в самой казарме. По настоянию солдата, Данияра, мы взяли также форменную броню. Мне ещё показалось, зря взяли. Что в ней, если она не защищает от ментального удара? Но Данияр настаивал, и я понял, что он цепляется за остатки того реального мира, который существовал для него всего лишь несколько часов назад. Он цеплялся за миф, что броня может спасти. Это миф действовал на него успокаивающе, и я разрешил забрать бронекостюмы.

Потом ребята вытаскивали из административного здания стукнутого мной парня, до сих пор пребывающего без сознания. Напряжённый Ролан шёл за ними, бережно прижав к груди, как дрова, даже скорее - как ребёнка, наши пики. Их он не бросил даже при виде ящиков с оружием и боеприпасами, которые постепенно загружались в фургон. Ролан даже сбегал за узлом с зажигалками, куда, кроме проверенного оружия, наверное, по инерции набросал и все оставшиеся баллончики-распылители с мыльно-моющими средствами.

Данияр покосился на вещи, принесённые Роланом, несколько диковато, но смолчал. Совсем недавно он уже насмотрелся ненормального. Взять хотя бы убийство страшных тварей. По всем законам его логики, логики реального мира, наше оружие и наша тактика боя не должны были сработать. Но сработали. Теперь он соглашался со всеми нашими решениями и доводами, лишь бы побыстрей уехать подальше от этого мёртвого места.

Боль перешла в позвоночник. Похоже на то, как болела поясница, когда Карл швырнул меня, впавшего в слепую ярость, в раковины, чтобы отодрать от уголовников.

Я сел за руль грузовика - Никас со мной, держа в руках оружие, как стрелять из которого наспех объяснил Данияр. Никас даже не держал оружие - а напряжённо вцепился в него, неровно дыша и насторожённо поглядывая то вперёд, то по сторонам… Вестар ехал впереди на джипе. И я был благодарен ему именно за это - что он передо мной. Потому что минуты через три я больше не видел ничего, кроме двигающейся впереди точки, с которой меня связывала тонкая нить.

Нечто приближается ко мне и с любопытством заглядывает в глаза, в самую душу. Оно окружает меня плотным уютным туманом, как защитой, обещая мне покой и силу… Не хочу. Хочу конкретики…

… Обрывками: Вестар постепенно тормозит и останавливается. Я машинально соблюдаю расстояние между ним и собой и тоже торможу. Куда-то пропадает Никас. Дверь с его стороны открыта настежь. Ветер врывается в кабину, обвевая моё воспалённое от боли лицо. Я прислоняюсь к своей дверце - отдохнуть, расслабиться на мгновения…

Кто-то рванул дверцу грузовика - и я мешком повалился влево. Крик. Чьи-то сильные руки. Их много, этих рук. Они подхватывают меня и куда-то несут. Только вот я ничего - совсем ничего не чувствую, кроме выламывающей позвоночник боли.

Позвоночник постепенно становится центром, от которого разбегаются многие путаные коридоры-переходы. В каждом из них - люди. Они о чём-то с испугом спрашивают друг друга, как будто меня нет на свете. Но меня и правда нет. Есть только мой позвоночник, который трещит по позвонкам и дискам, потому что ему тесно в слабой плоти. И людям вокруг это так не нравится, что они почти кидают меня на твёрдый пол и разбегаются с криком. Остаются лишь самые смелые.

Они почему-то мелкие - эти самые смелые. Потом к ним подходят покрупнее… Забыл слово. Взрослее. Вот. Вспомнил. Почему-то многие слова уходят, и хочется действовать. Только действовать. В основном, чтобы найти пищу. Эти мелкие, да и взрослые - тоже неплохо. От них пахнет живой тёплой плотью и горячей, пульсирующей, такой сладкой кровью.

Но мелкие окружают меня, моё дёргающееся тело. Они даже трогают мой позвоночник, который изо всех сил стремится к совершенству. Они почему-то не боятся - эти маленькие детёныши. Маленькая лапка одного из них ложится на мой горячий, мокрый от пота лоб. И как только пальцы одной ладони полностью закрывают лоб, а второй - ложатся на затылок, я вдруг вздрагиваю - и тело бьётся в судорогах. Неподвижна лишь голова, припечатанная лёгкой детской ладошкой. Коридоры внезапно сминаются. В оставшемся я вижу Таис. За неё цепочка детских фигур, пропадающих в бесконечности.

Я взлетаю над собственным телом. Фойе перед выходом с платформы.

"Ксеноморф поймал тебя", - холодно говорит Таис.

Тело внизу обмякает лицом к полу. Лиз, правда, не убирает ладошки. Я смотрю на него, и мне всё равно, что я снова умер. Потому что мне не хотелось бы вернуться в этот искорёженный организм. Не удивительно, что разбежались люди. Видеть, как из спины, на месте лопаток, рванули какие-то тёмные кости, рога ли, - не для слабонервных.

- Бри-ис… - тихо зовёт Лиз.

Рядом с ней на корточки опускается высокий черноволосый парень.

"И как мне быть теперь? Как?.."

"Если эти дети объединятся, я смогу помочь. Но они не знают".

"А ты можешь через кого-то из них?"

"Энергополе слишком слабое у каждого. Вторжением я убью их".

Черноволосый парень с опаской берёт мою левую ладонь и ставит в её безвольную чашу три пальца своей правой. Зачем Вестар подкачивает моё тело? Он… не боится?

Кто-то бежит по коридору. Лидия. Она почти падает рядом с моим телом, обнимает его, мешая Лиз, которая что-то укоризненно говорит ей.

Но Лидия почти в голос кричит только одно:

- Возвращайся, Брис! Возвращайся!

Лицо Таис дрогнуло. Девочка шагнула вперёд. Моё видение раздвоилось, расстроилось. Призрачная детская фигура в мешковатом комбинезоне склонилась над коленопреклонённой женщиной и возложила на её голову бесплотные ладони. Лидия не вздрогнула, только подняла голову взглянуть на Лиз. Кажется, она решила, что это Лиз дотронулась до неё. И - положила свою ладонь на ладошку девочки… Едва её ладонь коснулась Лиз, Таис вскинула руки, руша на голову Лидии столб сияющего света.

Секунды спустя меня сдёрнуло с высоты, и я открыл глаза в серый шероховатый пол.

*В. Ян. "Батый"