Чудовищные псы, окружившие вездеходку, обнюхивая её, подняли головы.

Вроде бы Мангуст даже не дрогнул — продолжал идти спокойно. Вот только моё сердце заколотилось больно. Не слушая никаких увещеваний рассудка, сам по сути не сознавая, что делаю, я выскочил из рубки и кинулся к выходу с яхты. Когда понял, что стою на пороге корабля, на первой ступени трапа из трюма, только тогда и ощутил, а потом и увидел: пальцы стискивают луч-пистолет. Мало того, что стискивают, так вторая рука потянулась придержать правую за кисть — вроде как стрелять издалека собираюсь. Уже и руки начали подниматься, прицеливаясь, словно всю жизнь я только этим и занимался — стрельбой издалека. Глупо-то как... Но именно это помогло понять, что зря покинул пост в рубке, и быстро вернуться.

Вовремя.

В рубке раздался голос Мангуста:

— Андрей, подключи мои личные камеры. И пусть Дан на всякий случай приготовится.

Немного суматошно порыскав по панели, я всё-таки нашёл подключение его «личных» камер. Теперь все видели Мангуста — с камер на нём и на вездеходке. Отчётливо. Солнце Лимбо то появлялось из-за облаков, то снова пряталось, но видимость была хорошая.

— Кто это?! — раздался тихий, но полный изумления голос из кают-компании. — Ему нельзя туда! Эти звери разорвут его, а если не они... Мы столько времени налаживали контакт, а он думает — взял какое-то оружие — и...

— Помолчите, Рекс, — негромко прервала Диана. — Этот человек знает, что делает.

Не сбавляя скорости, Мангуст приблизился к вездеходке и, не обращая на неё внимания, прошагал мимо. Кажется, псы в первые мгновения остолбенели от такой наглости. Нерешительно оглянувшись на вездеходку, псины развернулись и рысцой поспешили догнать странную личность, посмевшую не заметить их.

Глядя на смуглую спину Мангуста и скосившись — глянуть на показания температурного режима на планете, я поёжился: пять градусов тепла по Цельсию. Холодновато. Но вроде я понял, что может произойти.

Камеры Мангуста слегка задрожали. В чём дело? Ах, вот что. Псы догоняют — поверхность земли трясётся. Но с ритма размашистого, размеренного шага Мангуст не сбился. Всё так же шёл, постепенно приближаясь к трём фигурам.

Кажется, и в вездеходке, и в кают-компании затаили дыхание, когда гигантские псины окружили одинокую фигурку и потянулись было к ней... Но ничего не произошло. Только псы вдруг отпрянули, а далее потрусили рядом, будто обычные собаки на прогулке с хозяином.

Фигурам, к которым шёл Мангуст, наверное, не понравилось поведение псин. Они зашевелились. Полы их одеяний, который ветер рвал уже с остервенением, внезапно пораспахивались, открывая серо-металлического цвета доспехи — и оружие, сплошь холодное.

Псины, будто на них недовольно прикрикнули, отстали от размеренно шагающей фигурки и превратились в почётный эскорт.

Приборы бесстрастно отсчитывали сокращаемое расстояние: пятьдесят метров, сорок... Ближе к тридцати земля перед Мангустом вздрогнула и разверзлась в пропасть: до своего края ему оставалось несколько шагов, а обрыв быстро побежал расширяться к ногам трёх фигур в развевающихся одеяниях.

Псины резко остановились.

Мангуст, словно не замечая перед собой глубокой, растущей трещины, шёл, нисколько не изменив положения мечей перед собой.

Пять шагов... Три шага... Два... Одни...

Кто-то в кают-компании вскрикнул.

Шаг в пропасть.

Шаг в ничто, мягко поддержавшее ногу идущего. Теперь Мангуст шёл, будто ступая по чему-то упругому, видимому только для него. И именно сейчас его шаг чуть изменился — стал вкрадчивым, предупреждающим.

Пропасть перестала расти. На другой стороне, кажется, поняли, что смысла в ней нет. Бронированные фигуры застыли. Решили дождаться странного визитёра?

Шаг на край обрыва. Ещё шаг. Остановился.

Мы все, наверное, забыли дышать. Шагов десять до троих. Почему он остановился?

Руки Мангуста медленно подняли крест мечей перед собой — и резко вернулись в прежнее положение.

Края обрыва с осыпающейся землёй (мы видели и это) двинулись навстречу друг другу. Мангуст не оглядывался, стоял окаменело.

Микрофоны на нём позволяли услышать шелест ссыпающейся земли, шорох хлопающего по телам троих одеяния и посвист ветра.

А потом металлический скрежет и звон — фигуры вынимали мечи. Тоже по два, как Мангуст. Чёрт... Неужели будет драка до победы, лишь для того чтобы нас выслушали?

Псины не осмелились идти вслед за странным человеком, легли у недавнего края пропасти, но внимательно наблюдали за ним.

Фигуры раздались друг от друга, чтобы не мешать, и все трое, с вытянутыми по сторонам мечами, решительно пошли к Мангусту.

— Ну... Ну... — зашептал я, горячо надеясь на какое-нибудь чудо.

И... Мангуст остался неподвижен. Но за спиной выхлестнули два крыла, чуть изогнув его тело. Едва они расправились, он развёл в стороны руки с мечами, будто пряча оружие за себя. Ещё мгновения — и руки ощетинились развёрнутыми острыми плавниками.

Кто-то в кают-компании не сдержался, шёпотом охнул.

Трое остановились в десятке шагов от пришельца.

Мангуст высился странной фигурой из кошмарных снов. Длинные перья тяжёлых крыльев, словно распяленные пальцы, трепетали на ветру. На этом сильном ветру, казалось, их обладателя из-за них могло отшвырнуть в сторону. Но Мангуст стоял недвижимо, не замечая никаких помех. И он ждал.

Один из троих, ничем не отличимый от других, шагнул вперёд и опустился на одно колено. Двое остались на месте, но последовали примеру первого.

— Что происходит? — издалека растерянно спросил спасённый сотрудник орбитальной станции.

— Установление дипломатических отношений, — насмешливо отозвался Люциус.

Крылья Мангуста плавно сложились, укрыв его плечи плащом. Я перестал ёжиться. Мне на расстоянии с облегчением показалось, что теперь ему теплей... Чуть медленней, веером, сложились плавники на руках. Но не ушли полностью.

Перед экраном мелькнули его руки — мечи вошли в набедренные ножны.

— Отключаю микрофоны, — раздался хладнокровный голос. — Дальнейшее вам слышать и видеть необязательно.

— Мангуст, ты уверен? — резко спросил Ледяной Джин.

— Да. Они узнали Стража. Этого достаточно. Возвращайтесь на яхту.

Но, благодаря экранам с вездеходки, мы ещё некоторое время наблюдали, как аборигены, из авангарда противника превратившись в почтительную свиту, сопровождали Мангуста к высящемуся неподалёку стройному зданию. И, только когда Мангуст и его сопровождение исчезли в этом здании, а точнее — в толпе, высыпавшей им навстречу, вездеходка развернулась и не спеша поехала к нам.

Оставшись в рубке, я тем не менее продолжал наблюдать как за зданием, максимально приблизив его изображение, так и за происходящим в кают-компании. А там собрались все. Даже серая личность Дан с неизменно спокойным выражением лица: он хлопотал, собирая на стол обед. Судя по лицу сотрудника орбитальной станции, Дан занимался очень нужным делом.

Вот вошёл непривычно раздражённый Ледяной Джин, за ним — сосредоточенный Люциус, который тут же будто исчез с экранов — по своей давней привычке таиться, быть незаметным. Женщины помогали Дану носить предметы сервировки. Диана раз встала у одного из экранов предупредить:

— Андрей, я сейчас к тебе зайду с обедом.

— Спасибо.

— Мы тут обедаем, а он... — проворчал Ледяной Джин.

— Господина накормят, — тихо объявил Дан.

— Почему ты так уверен?

— Что бы ни случилось, узнанного Стража кормят в первую очередь.

— Всё равно не понимаю.

— С метаморфозой тела он теряет много энергии, — вклинился в диалог я. — Ведь чтобы его узнали, он всегда меняется. Так ведь, Дан?

— Так.

— В этом случае неудивительно, что в ритуал встречи входит и обед или что там у них. Чтобы восстановить силы Стража.

— Андрей, ты думаешь, Лимбо — одна из планет, где установлены маяки Стражей?

— Ну, судя по тому, как его встретили, после того как он показал свою истинную сущность...

Высказав это, я заметил, как почти незаметно улыбнулся Дан. Что могло в моей фразе рассмешить его до такой степени — до заметной улыбки? Снова мысленно проговорив её, я кажется, догадался. «Он показал свою истинную сущность». А истинная ли сущность показана Стражем? Может, мы видели только его частичное преображение, а на самом деле он точно не гуманоид?

Впрочем, что нам до того?

С экранов пропала Диана. Наверное, спешит в рубку. Точно. Оглянувшись, я встал и помог ей с подносом. Так, на двоих. Замечательно.

Уловив мой взгляд на два прибора, девушка поцеловала меня в щёку.

— Не оставлять же тебя в одиночестве.

— Мм, приятно-то как, — отозвался я.

Мне всё ещё трудно было привыкнуть, как легко и просто Диана буквально присвоила меня. Но и нравилось. Кхм. Очень.

Мы принялись за обед, одновременно наблюдая за экранами.

На одном, следящем за внешним миром, показывалась статичная картинка высокого здания аборигенов.

По другим мы могли наблюдать, как проходит обед в кают-компании.

Рыжебородый Рекс Биешу ел не слишком торопливо, как ожидалось бы от человека, пережившего страшный стресс. В большей степени его энергия была направлена на то, чтобы подробнее узнать, кто мы такие. Ледяной Джин скормил ему заготовленную сказочку про неполадки в двигателе, но, судя по озадаченно хлопающим рыжим ресницам, он в неё не очень поверил. Я бы тоже мало верил в примитивно-естественные причины появления на пока запрещённой к экскурсиям планете такой пёстрой компании, как наша. Ещё бы... Странное существо, которое трудно назвать человеком, — это я про Мангуста. Высокомерный представитель Веды, обычно чурающийся человеческого общества, да и общества вообще. Неизвестно кого охраняющий тёмный драко. Две человеческие женщины. Кто-то в рубке. И серая личность с непроницаемо благожелательным лицом. Всё в одном соусе. То бишь — на одной яхте.

Но наши тоже не лыком вязаны.

— А сколько было представителей Федерации на здешнем форпосте? — поинтересовался Ледяной Джин.

— Двенадцать человек, — грустно вздохнул Рекс.

— Судя по тому, как перепахали здание, на него сбросили немаленькую бомбочку, — заметил Люциус. — Вопрос уже не о том, кто сбросил. Вопрос, скорее, о том, когда сбросили: после того как поговорили с представительством или перед тем?

Я чуть подправил фокус камеры, направленной на драко. Он сидел на угловом диванчике, чуть на отшибе от всей компании, поедая тёмно-алые ягоды с вишнёвых веток, выложенных Даном на стол и утащенных Люциусом в свой укромный уголок.

— На пальцы, — подсказала Диана, тоже с интересом наблюдающая за Люциусом.

Точнее — на кисти. Установив направленный «взгляд», мы чуть не залюбовались сухощавыми пальцами, лениво обрывающими ягоды. Манжеты куртки, в которой сидел драко, закрывали его кисти наполовину. Но время от времени, когда Люциус тянулся за новой веткой и манжет оттягивался, изнутри, из темноты, поблёскивал металл. Драко был набит оружием под завязку.

Не отводя глаз от пальцев Люциуса, Диана отпила соку. И отключила наши микрофоны, чтобы нас не слышали в кают-компании.

— Андрей, тебе не кажется, что мы слишком легкомысленно ведём себя?

— Не понимаю, о чём ты?

— Ну, Мангуст там, в потенциальной опасности. А мы здесь. Сидим, болтаем.

— Во-первых, мы ничего не можем сделать. Во-вторых, легкомыслия я не чувствую: все наши напряжены до предела и готовы в любую секунду, подай кто сигнал тревоги, рвануть за Мангустом.

— Ты — тоже?

— Яхта в полной боевой готовности, — пожал я плечами. — Мне только нажать на кнопку, и эта красавица полетит вперёд, разнося всех и всё по дороге. Но у меня нет впечатления, что Мангуст в опасности. Напротив. Такое ощущение, что он здорово держит ситуацию под контролем. Что все наши очень хорошо понимают.

— Тогда почему все напряжены?

— Потому что мы все вместе, а он — один. А он — наш, часть нашей сплочённой компании. Вот и беспокоимся. Это нормально.

— Разложил по полочкам, да? — засмеялась девушка. — Ты такой рассудительный, Андрей. Мне это нравится!

— Диана... — Я остановился. Ну, как объяснить ей? Может... — Несмотря на всю мою рассудительность, я сейчас нервничаю не хуже твоего. Толку от рассудительности, если я не вижу, что Мангуст сейчас делает и с кем разговаривает. И знаю точно, что полностью успокоюсь, когда он окажется на борту.

— Ну вот, всё перевернул. А я-то уж надеялась, что ты так здорово мне объяснил, что можно не волноваться за Мангуста.

— Тревога за своих всегда иррациональна, — вздохнул я. — Объяснить-то можно всё.

Диана сидела близко, в соседнем кресле. Поэтому нагнулась ко мне, прислонилась к плечу беловолосой головой. Я взялся за поручень её кресла и потащил к своему, чтобы удобней было обнимать её.

— Андрей, как думаешь, до темноты он вернётся?

— Не знаю.

— Фу, неизвестность хуже всего. — Девушка капризно надула губки, но задумалась, и рот вскоре горестно скривился. Потом она прошептала с досадой: — И микрофоны выключил! Надо было ему!..

— Там же эти, как их, маги. Может, у них запрет на аппаратуру? Или... Если они настоящие маги, то их магия должна действовать на любую технику разрушающе. Так что смысла нет, пошёл бы он с включёнными микрофонами — выключенными ли.

— Ты... веришь в магов?

— Ну, как сказать... Они могут работать просто с энергией, но называют это магией.

— Посмотри-ка, кажется, ребята пытаются расколоть этого рыжего.

И точно. Ледяной Джин увлечённо допрашивал Рекса Биешу, не было ли на Лимбо в последнее время посторонних — примерно за последний месяц. Причём допрашивал весьма искусно, пользуясь такими нечестными риторическими приёмами, что, фигурально выражаясь, выжимал из сотрудника орбитальной станции даже то, что тот наверняка предпочёл бы сохранить в тайне. Риторике ведуна я не удивился: наслышан об обучении на Веде — в аристократических семействах... Последнее снова заставило задуматься о том, почему ведун оказался в таком положении — оторванным от родных, о разлуке с которыми не задумывался. Что выглядит странно, если вспомнить о клановой замкнутости многих ведунских семейств. А также заставило задуматься, что же такого натворил Ледяной Джин, что его так страшно, с точки зрения любого ведуна, наказали. А ещё... Ну да, это тоже: почему так легко Ледяной Джин разговаривает с теми, кто, будь он на Веде, был бы для него не выше раба? Где привычное по отношению ко всем расам высокомерие?

Любопытно, я для Дианы уже настолько свой, чтобы она открыла мне некоторые тайны команды? Попробовать проверить?

Я глянул на экраны. Вокруг высокого здания, в котором исчез Мангуст, пусто.

— Диана, почему Ледяной Джин... Ну, с вами? Ведуны обычно не присоединяются к человеческим экипажам или другим расам.

— Джин — изгой. Его выгнали из семейства. Мангуст как-то разговорил его, и Джин сказал, что он преступил многие ведунские законы. А если более конкретно: он пошёл против отца, когда тот отделил мать Джина от семьи, заставил уехать с Веды, а потом подал на развод с нею.

— Женился по новой?

— Ну да. На ведунке. Мать Джина — человеческая женщина. Своё предназначение она выполнила — родила знатному ведуну сына. Больше он в ней не нуждался. Такое в семьях ведунов бывает, когда человеческую женщину после рождения и воспитания сына отправляют назад, на её родину. Бывает, но редко. Обычно человеческих женщин оставляют в семье. Джин взбунтовался. Поехал за матерью. Его поймали, отрезали волосы. — Диана вздохнула. — А потом избили. Страшно. И, думая, что убили, хотели бросить. А он умирал. Его нашли одновременно Люциус и Мангуст. Шли с двух сторон по ночной улице. Люциус увидел драку, бросился к ним, отбил Джина. А когда те позвали подмогу, появился Мангуст. Так эти трое и познакомились.

— То есть это отец приказал его убить?

— Ну-у, нет, наверное. Может, они нечаянно... Бывает же такое... А может, испугались, что убили, и решили бросить. Не знаю, что там у них было.

— А как познакомилась с ними ты?

— Хм, любопытный какой, — усмехнулась Диана. — А просто. Когда ребята удирали от ведунов и полиции, которую те вызвали, они обнаружили на улице единственную машину в рабочем состоянии. Догадайся, кто сидел за рулём.

Удобно, обнимая девушку, поцеловать её — никуда не сбежит. Она мягко ответила и снова прислонилась к моему плечу. Перевела глаза на экраны. Брови поползли вверх.

— О, ты только взгляни!

Я немедленно подключил наши микрофоны.

— Внимание, кают-компания! К нам гости!

Впереди огромной толпы народа шёл Мангуст — рядом с ним только один человек. На плечах Мангуста висел даже на невооружённый глаз тяжёлый плащ. Крыльев и плавников уже нет. Шагал он уверенно, и мне показалось, что я расслышал вздох облегчения из кают-компании.

— Джин, кажется, наш хозяин ведёт этого типа к тебе, — заметил Люциус.

— Ты имеешь в виду — на негласный допрос? — хмыкнул Ледяной Джин, оживляясь. — Ладно, попробуем расколоть этот орешек.