Некоторые люди полагают, власть большинства – фикция и к своей выгоде пользуются периодически системой непрямой демократии. Волеизъявление вполне устраивает их в виде массовых профанаций. Общение для них – способ почерпнуть из окружающих информацию, чтобы выгодно передать тем, кто ею воспользуется. Явление доноса благодаря теориям и разным психологам, помогающим заинтересованным группам влияния паразитировать на явных лидерах – приобрело черты катастрофические. Когда воруют излишки производства – не беда, но время, где идеи становятся объектом пристального внимания, не позволяет ждать от грядущих лет реально для действительности. Что будет через десять, двадцать лет – прекратило волновать и власти, и мирных жителей, знающих, что делиться мыслями даже с проверенными подобными – глупо и несовременно. Заводы в Москве несколько раз переходили от одних подставных фигур к другим, очень много было предложений по выходу, город не справлялся с обязательствами даже перед райцентром, а по краю считался так.

Президент не любил посещений инкогнито. Болела душа за тех, кто отдал столько сил, здесь было бы хоть что, но совершенно ничего не менялось. Председатель вел рассказ о последних свершениях, погашении задолженности по тратам электроэнергии, индексации выплат, благоустройству парков. Ему импонировал президент и те, кто пришел на помощь, хотя предпочел бы обойтись своими.

– Вы артикулировали, почему жизнь не стала лучше, ведете меня точно к принятию решений, а их нельзя формулировать во взятом направлении. Для одних мы не более чем обычные люди, вы, похоже напротив ждете явление. Да, мы привезли средства для покрытия этих издержек и выполнения соглашения с подрядчиком. Вы патриот, не допустили бы нынешнего разгула недовольства. Вам дали конкретные темники. – Увольте?

– Останетесь в обойме, не переживайте, исполнители очень нужны. Но надо понимать, внизу ждут – обязаны реагировать. Не хотите переложить ответственность на бизнессообщество, ухудшить и без этого тяжелый климат?

– Спасибо, господин президент.

– Мне, думаете, нравится, что больше нет товарищества, все должны были быть господами, а получилось есть господин хороший, господин инспектор, господин президент. Понадобится – готов уйти без вопросов, мы открываем школы, курсы квалификации работников аппарата, а люди все не хотят брать ответственность. Кто мешал прижать.

– Но они пришли с такими банками, мы не думали, стоит ломать, а проявиться на всех макропоказателях.

– Не надо ссылаться на известных неизвестных – говорите: где, что за статьи были нарушены, вы заместо опубликовали ряд очерков о бедственном положении на предприятиях, мы что – должны скрывать. Бюджет – обязан соблюдаться. Сейчас тут дадим, там, вот и останемся ни с чем. Соображаете, откуда у них деньги.

– Кредитование высокотехнологичных проектов.

– А я – не знаю. Они все могут. У корпораций службы безопасности такие, что их иной европейский политик стороной обойдет. Что я должен сделать – посадить этих собственников, начать наступление на зону свободной конкуренции, вы меня ни за кого другого не принимаете, я не чужд норм политкорректности, уважаю в вас равного.

– У меня полномочий не хватает свободно распоряжаться, нельзя сделать, чтобы было больше управленческих возможностей?

– Нет, – односложно отчеканил президент. – И не надо бравировать нынешним. Ступайте.

Губернатор вышел, гордо подняв голову и понуро опустив плечи, подкупающе электорально раскланиваясь с присутствующими.

– Хороший мужик, – резюмировал удовлетворенно президент.

Помощница изменила режим без звука.

– В Москве продолжают развиваться события. По сведениям источника в правительстве, в город прибыла рабочая группа, задача – установить соглашение между сторонами, по неподтвержденным данным, в Москве может быть и президент, напомню – сегодня утром он провел встречу на высшем уровне с правительственной делегацией одного из индийских штатов, в качестве подарка гости из Дели предложили бесплатное обучение в Кембридже ста лучшим выпускникам столичных школ. Обсуждались вопросы баланса вооружений на территории Юго-Восточной Азии, поставки новейших видов техники для сдерживания эскалации напряженности на сопредельных границах со смешанным этническим составом населения. Раз президент смог после непростых переговоров прибыть на место, возможно, завтра мы будем свидетелями примирения противоборствующих сторон. Вот что сегодня, по завершению переговоров, отметил он сам, – вначале шли кадры рукопожатия, затем подписания протоколов, и вот президент подходит к журналистам мировых медиа в окружении превосходных пальм. – Сегодня внимание приковано к городу Москве, где жители – а по имеющимся данным, сами они принимают в этом также участие – требуют встречи с руководством и буквально начали забастовку, так во всяком случае сообщают возглавившие акции, так называемые противники режима. Уже несколько дней происходящее заставляет переживать. Задевает, нет гарантий, что получив требуемое, люди успокоятся. Мне сообщили, что своевременно откликнулся на просьбы горожан о встрече представитель деловых структур, работают члены политических партий, общественные организации.

– Все замечательно, даже подумал, нам поможет. Но где были раньше, пожелают спросить. Там ведь считают, что мы прогнулись, испугались волнений, значит, власть не столь уверенно держится, хотя в центральной прессе подносится на сотню, – заметил верный советник.

– Вы еще не слышали, что обещают. По их расчетам мы им втройне торчим, словно лоскут материи перелезавшего сетку студента. Им и работники – расход. Технически иначе обстоит, понимаете, – собравшиеся соглашались. – Что, в кассу?

Президента на экране сменил агрессивный бюджетник:

– Мы перешли к действиям, противостояние заняло новую фазу. Сегодня был пойман шпион, полагаем, один из тех, кого прислали разлагать наш пролетарский 65шт – увы, не могу пока назвать себя, или других, кто взял управление, но скоро узнаете. Обращаюсь к президенту, благодаря вашей компании, поклон. Президент! Просим незамедлительных выводов, и наказать виноватых.

– Сделано, – отметил президент. – Фривольно. Утром, не позднее шести.

Они согласованно покинули комнату, и не увидели – молодая работница администрации украдкой смахнула слезу и быстро упаковала в экологию оставшиеся бутерброды, митингующий на экране был несостоявшимся суженым. Вышла из здания, стараясь не тягать взглядов, завела мопед и поехала, где переживал он, такой дорогой и близкий сейчас человек. Никто не преследовал. Езда в тягучем воздухе умиротворила, представляла, могли и повенчаться в новой деревянной церкви на съезде к озерам с объездной. Почему родители не увидели в нем пару, год был точно скупой идол. Лучшие подруги кружили у дома и на работе, осуждая за неподдельные страсти. Чем займетесь на пенсии, когда это пройдет, подумай о нас, о домашних, выбери, с кем будет комфортно, мы не хотим умереть от зависти, чего мы должны. Надо хорошо смотреться вместе, а не хорошо смотреть друг в дружку, к чему окружающим отдыхать, встречая вас.

Одновременно с ней в дверь покосившегося, но еще очень надежного домика вошел и Иван Витальевич, известный предприниматель, осевший тут, никто не понимал, что забыл в их краях.

На кресле сидел молодой, красиво постриженный человек, поза выражает беспокойство.

Иван Витальевич неожиданно удивился, точно погоняя упряжь, и не придумав ничего лучше, обратился:

– Проб! Быть не может.

Ее поскучнел, повел кровожадно губами, и она вспомнила, чем выводил из себя.

– Значит, знакомы?

Тир не спохватился, и поверил:

– Что стряслось?

– Где Аконт?

– Полагаю, очень не тут. Все что надо, у него есть.

– Поедешь со мной.

– Вы тоже задержаны, – потребовал участник акции. – Выясним.

– Подумай, я даже имени твоего не знаю, а до ваших проблем с начальством и в городе не видел. Я хороший бизнесмен, открыл три площадки – за минувшие два года, социальную кассу взаимопомощи, в противовес лютовавшим секвесторам.

– Не надо мне объяснять, знают. Он – ваш информатор.

– Будешь не прав, Проб в городе случаем, по его делам. Что это за красавица с вкусными припасами?

– Подруга.

– Неправда, мы расстались.

– Смотрю, у вас не клеится. Отдашь моего друга за четыре бочки солений, вам надо нечто потреблять из съестного, так просто кричать на шествиях не будет желания, а кричать через силу не лучшее для камер. Кстати, ты мне очень понравился в последнем выпуске.

– Спасибо. Давайте три бочки и хлеба.

– Хорошо, но последнее по открытию булочной.

Он согласился молча, и преломив президентский бутерброд, безразлично отошел под свет настольной лампы.

Иван Витальевич и Проб вышли и направились в сторону гаражей. Вокруг блестели в фонарях подернутые предрассветным льдом замерзшие колеи, жизнь Проба снова заложила крутой вираж, о многом хотел спросить Павла Витальевича, но чувствовал, неуместно.

– Знаешь, а ведь теперь точно больше не увидимся, – обстоятельно начал тот. Я отбываю в один из малонаселенных уголков планеты, где планирую вплотную заняться духовным. Разделение на богатых и бедных – вполне условно. Понимаю, ждал благодарности, возможности приступить к привычным обязанностям, но это не то, что я хочу от жизни.

– Я проездом.

– Не симпатизирую взбунтовавшимся против сформированных годами порядков недовольным наемникам, мне ближе те, кто за их малоинтересную, не сказать продуктивную, но тяжелую изматывающую работу помогает не голодать, одеваться, проводит культурные митинги. Полгода не прошло, отгремел первый международный слет кино в жанре экшн – в том белом здании показывали шедевры современной киноиндустрии, приезжали китайские мастера боевых искусств. Теперь они говорят – это не нужно. Набережную подмели, а когда гулять.

– Куда, в тепло?

– О чем надо думать тем, кто руководит. А они не могут, им дали в новом виде предложение, объединенные подвигами наживы. Украденные новаторства выполняются так, что мешают их прототипам воплотиться. Не могу сказать, что занимают вопросы интеллектуальной собственности, мозги сами виноваты, что не утекают, им ведь русским языком сказано не раз: хватит, идите по течению, что править наши скромные умы, мы ими смеемся, ведь существование так недолго, хотя в молодости, многие склонны предполагать бессмертие, изобретешь что-либо похожее, сообщи, я тебе электронную почту оставлю, или объясняй. Хочешь этот брелок?

– Обойдусь одной почтой, – жестко ответил Проб.

Нельзя часто стрелять по движущейся мишени и одновременно считать с тысячи. Но когда люди стали относится иначе, завязались знакомства. В этом мире все не всегда дает цвет.

Проносившийся мимо автомобиль убавил скорость, вовсе остановился. Оттуда вышел хороший знакомый Павла – по имени они не помнили, но общались раньше. Оставив приличествующие предисловия, он молвил:

– Не имею возможности выразить признательность за наши дела, видимо, сейчас не совсем свободны, но прошу.

Тир все понял и отправился за новым билетом. Карьера не самонаводящаяся прицел. Хотел оставить сомнения, но они завладели им.