— А как у него орал, — застенчиво спросила подруга после обмена любезностями, виделись не так давно, но обожала чмокать около щеки.

— Не говори да. Что позволяет себе, когда посторонние или с кем при мне так. Хороший он мужик, но взялся рвать, не реви никчемно. Призвав с арок подворотен раскатистость эха, трезво имитировал бутыль ксенты, прижимая ту с эпилогами к молниям на груди. Мальчики надоели, никто не подвозит, не вывозят, не понимают мимозу. Они столь тревожно мнутся при настоящем движении навстречу, хочешь помочь, прикрываются злостью и похотливым адреналином, полученным из не того источника. Мне нравятся двое, но у них нет выйти куда, сшибают набекрень тужурки, правдой тиражируют ранимых. Повстанцы не были готовы к гордости на их счет народа, но умели бриолинить косые виски. Можем вместе посмотреть, что значит его твердое пожалуйста, хотя ты и перестала отвечать на мои праведные взгляды и не трепещешь рассуждая о былом и грядущем, — Ангелова не думала вести с ней беседы, но подруга вцепилась и не отставала, громя не уворачивающихся при такой красе прохожих.

— Мой был жесток с конкурентами и нежен в постельке. И не спешила совсем, но нельзя рассчитывать с мотом, подарившим музей античных бюстов эпохи тетрархов, познавших преходящий характер высшей власти. Не давал передохнуть, гоняя от плиты к метле. Звал бросить всех заради сиюминутного пленения жаркой поездкой. В нем сошлись кротость и буйный норов, а у интересанта не такие впечатляющие данные, зато про себя не может подумать плохо.

Подругу перебила ее подруга, и прямо на незаконченном предложении кивнув Ангеловой, они сбежали в торговые ряды. Похоже, будет чем поделиться затем, что скрасит темноту одного из похожих вечеров, когда не знает, кто ее избранник из числа безответных любителей погорячиться. В сквере застала Черского и Врежа, ведших ожесточенный диспут о беспутстве в моде. Они были очень довольны повстречать в миллионном море свою любимую девушку. Вреж сбегал за переводом, Черский назвал свободный паб.

За кружками безалкогольного лагера делали вид, что смотрят за водным поло, где побеждали с разгромом. Пристроился мужчина, очень интересный собеседник, только причаливший из азиатского вояжа. На полосках галстука били значки гольф-порта и лучшего на бирже. Зачем ему незнакома теплая компания, не понимающая и зачем завернула именно сюда. Бармен приготовил горячие коктейли, растер в давилке кофейные зерна на занюх. Стол напротив обиделся, это форменный жест средним вверх холодному шамбри, разлившему аромат розовых роз в уважение посетителям.

— Ату! — обозначил их мнение главный по шамбри. — Ты чего?

Человек в галстуке непринужденно рассмеялся, обнажив зажигалку для доминиканы.

— Не надо здесь, есть сигарная комната во флигеле, и пей быстрее свой понт, мы не виноделы, и ценим что есть.

Ату расстроенно причмокнул с аромата шота. Знакомство с многообещающей леди и милейшими завсегдатаями и знатоками ночной жизни, с которыми почти договорился объединиться и вместе рассекать по злачным кабакам могло привести к вежливому расставанию после скоропостижного мордобития. Люди встали, напряглись.

— Я пожалуй пойду, — к сожалению, но очень красиво сообщила Ангелова.

— Да я сейчас, ты не беспокойся, мы не будем так чтобы уж, — мужчина поклонился ей, признавая блистательный наряд и пошел к людям.

Драка заняла не больше минуты, обидчики были разбросаны, а он вернулся и кивнул Ангеловой, сексуально сжав шот поработавшим кулаком.

— У моей знакомой свой броник, посмотрим на город инкогнито?

— Мой ответ да, — за себя и Врежа отозвался Черский, отодвинув не пошедший шот за декоративную пепельницу.

— Только не приставайте, мы не так похожи, — заигрывала Ангелова.

— Жаль, — брутальнее чем стоит отреагировал тот, и виновато за променад попрощавшись с Черским ушел, не заплатив и за себя.

Цены не кусались, но платить за бросившего их в разгар знакомства не улыбалось. Вреж был доволен, Ангелова праздновала отшив не насмарку. Будем им сорить заработанным, делая репутацию барам. Пади он ниц, верещи из капкана образно говоря, покажи себя в деле. Будь начеку, хватайся за соломинку, которой отбивала бандитский лаунж, ведя к возбуждению тет-а-тет, сейчас хрустела бы всеми простынями пятизвездочного отеля. Назови одну причину в свое оправдание, позволь самому разговору вывести на следующий такт. Зачем эти мужские соревнования, когда не готов извиниться за неадекват в сторону ее, друзей или ни в чем не виноватых прочих. Фамильярно решив с ними, поставил свое эго выше результата. Красиво бить, импровизируя фарс библейскими цитатами не к селу. Вот и оставайся в тени рьяных чувств, преграждающих нежный драматизм не данных поцелуев.

Ближе к телу, но не с руки пришлось отодвинуть вновь рассерженный стол шаблистов и с овациями приятных девушек покинуть паб. Они открыли в себе невероятную способность быть со всеми вместе сторонниками мира завтрашнего дня, одергивая ливреи на офисных минивэнах. Честный подошел по то же время, что они и дал гонорар.

Сейчас можно оставить зовущее к человеческой натуре не яркое солнце и отбыть за город, сменив правила приличия на скандальный переполох. Ревность мешала быть лучшими друзьями, но захлестывала через край ощерившихся шлагбаумами навороченных дворов. Развернуть в свою пользу, продержавшись в ее радении тривиальных условий взаимоуважения дольше второго, оба считали себя лучше, но по отдельности блюли скромную веру их возможного счастья, что не даст быть разобщенными при надвигающихся экономических встрясках, обещанных аналитикой маклерских колонок.

Один должен уйти, и реальность зазвенит, растревожив бедных горожан, вынужденных терпеть развеселых друзей, поглощенных прощением за отрицание подноготной правды, влекомой воспитанием. Этикет позволил на этикетках рисовать возбуждающие символы, ставить названия магазинов в неоне. Вреж не знал что еще поведать, и предложил ей стать его женой, провести эту жизнь с ним и только, меняясь впечатлениями точно при первой встрече, когда понял, что значит потерять голову. Готов ли он отдать себя в ее распоряжение, вынести характер и ночевки у подруг. Нельзя быть в нем уверенной, обманывает и себя, давая авансы внутреннему бичу. Они убили аттильский гнев и не куря.