— Наша проблема серьезнее не придумать. Десять лет платим втридорога. Моим постоянным клиентам приходится платить самим, но это не всегда оправданно при растущих затратах.

Бизнес держим вдвоем, стараемся быть полезны. Обращались куда только есть, к уполномоченному по правам человека, на заместителя администрации, обещал помощь первый глава. Вы поймите, нам и рады, и утирают глаза. Я не хочу жить в такой стране.

— Ей кошмарно достается. Все что видите, стоит. Сами организовали ремонт базы, пригласили в штат молодых. Нет гарантий, что продержимся еще сто дней. К чему вы ничего не говорите?

Нельзя бить по гордости, гнуть через совесть. Ваши работники отъявленная шваль.

— Молчи, девочка. Мы не дома, где готовы слушать твои претензии. Апелляция не значит ничего. Все решит там неизвестный силой взятки.

— Что за намеки ниже пояса.

— Бери, милый.

— Я мог бы отправить запрос, выявить причину. Но никогда ничего не брал у населения.

— Тут не мало.

— Да ничего вообще. На улицах нападают на помощников, а здесь небесная канцелярия. Давай сделаем вид, что сегодня ездили на шашлыки.

— Что вам собственно от меня требуется. Вы очень красивы. Не все кто приходит думает о внешнем виде.

— Заигрываете с ней, у нас жених.

— Мы деловые люди. Перейдем к решению. Подождите в столовой.

Девушка сняла джинсы, стянула до колен трусы.

— Распахните, пожалуйста, накидку.

На обратном пути не беседовали.

— Что, влюбилась в этого неряху? Стоило пять лет бодаться. Тебе приятно было видеть, что я изнемогаю. Вопрос престижа превратился в ад. Ты мне все расскажешь.

Черский тлел на льне лучей. Они очень быстро подошли, ведя себя буднично. Зачем ему знать. В будущем они обвенчаются на зависть его врагам. Обнявшись, молодые растаяли в мареве.

— Сегодня приходили две женщины, я принял по сердцу, оставив их ни с чем, но нечто вызвало желание биться за них.

Из притормозившей Таврии выбежал сильный менеджер, не дав опомниться начал бить в голову. Черский дал ему в грудь ногой, так ведь нельзя.

— Вы перешли границу, — бранил с асфальта сильный.

Черский увел женщин от неприятной сцены. Взяв любимую за талию, заметно смутился. Ночью они порвали покрывало.

Сильный преследовал сбивая нерасторопных прохожих. Черский принял его за одного из посетителей, но лицо не было дословно знакомо.

— Те амо!

— Тебе лучше.

— Где билеты?

— В кассе, моя согласна.

Было не очень зябко, хотя все кутались шарфами в котик. Она прижалась, желая нежность, он оскалился в избытке тоски. Рискуя вызвать на откровенность, похвалил за победу. Между прочим, надо еще в одно место. Бизнес терпит трезвость. Налоги выросли, спрос похудел.

— Что у тебя к ней?

— Просто дружба.

— Она красивее?

— Нет.

Прошлая проверка выявила много нарушений, но не дала повод отозвать лицензию. Их человек в парламенте требовал прекратить наступление на их сектор. Альтернативный парламент заявил, исчезнут многие фирмы. Они делали гвозди из людей, и увязавшийся менеджер подходил. Прихватив его под локти молодые затащили в пункт спешной гвоздесборки, где из холеного сочника вбили железный шомпол, готовый к употреблению на передовой. Нановолоконное производство могло обойтись и без чегвоздей, но сроки рентабельности. Черского благодарили, девушек хвалили за проявленную смелость. За сезон до пяти процентов граждан проявили сознательность.

— Не изменился. Теперь поработает что надо.

— Милая, он и не отдал отчет.

Во второй приемной было очень жарко, пел Savage Garden. Пригласили через час.

— Хотите сохранить вычет? — депутат представил, что будет, когда их бизнес отойдет с конкурентами.

— Я принес понюхать.

Черский сделал семь дорожек. Депутат скрутил косарь.

— Так себе кокаин.

— Он со второй.

Черский провел еще семь. Нормальный.

— Вы замечательные.

— Решение будет?

— Все законные методы задействуем.

Еще по семь. Теперь деньги. Захорошело. С улицы слышались вопли целующейся пьяной молодежи.

— Давай еще один раз?

— Не надо, это чересчур.

— Чтобы точно.

Черский красиво без эмоций сделал. Передавая косарь, депутат с блеском добро спросил:

— Не боитесь так?

— Я ужас летящий не в Сочи.

— Будущая жена?

— Очень надеюсь, мне повезло.

— Дай чтобы развезло.

— Не жалко в целом.

— Люблю сам.

— Ты прекрасен в нижнем свете. Тоже люблю когда рядом свои.

— Ничего. Мне с вами не делить заповеди. Кому сыт, прочим яд ада.

Депутат насек три правильных.

— Занялись бы чем проще, — резюмировал он, откинувшись.

Высокий подголовник его кресла звал на зависть.

— Познакомь с подругой?

— Она не любит секс.

— С кем гуляет?

— С утюгом.

— Визирь?

— Хватает, не увернешься. Ему должны.

— Давай потанцуем без записи?

Черский расслабленно-расстроенно кивнул. Депутат закружил с ней кружа комнате голову. Без низменных мыслей она влекла. Будь они одни. Черский пригласил поддержать.

Депутат растер локти, осмотрелся. Где его двадцать пять.

— Через три года скажу да, — простила она Черского за другое место.

Он растрогано хлипнул, представив брачную ночь. Хотелось техно. В парках, полных игривой золотой молодежи, на каруселях занятых заливистым смехом, в параллельных аллеях на свободных лавочках, у дисконтов на ловких ступеньках. Ахая от мороженного протянутого не первой встречной.

— Есть коньяк?

— Абсент.

Обнявшись после пожатых рук, молодые ушли, оставив немного подумать. Начнется пляска, сдастся маска. Их поцелуи залог свободы добродетели, избирательно взятой при подернутой дымкой луне. Точно бюллетень в урну он раскрыл ее руны. Идол и билль о правах. Хартия низов в объятиях возбужденной буржуазии.

В гостях пахло несвежим игристым. Из шкафа тянуло сексом. Повесится было негде, прошли в руках.

— Вы вместе?

— Шикарно смотритесь рядом.

Черскому было неприятно внимание. Она держала руку на ноге для компании.

— Пойдем в другую?

Скрошив на четверых, Черский завел очередь. Вреж убрал первым.

— Я видел его с теми, кто украл плазму.

Черский ударил. Девушка схватила бюст и тоже ударила.

— Ты убила его, — закричала подруга Врежа.

— Идем с нами, — предложил Черский, на счастье, та согласилась.

— Наркотики и воровство несовместимы, — успокаивал женщин Черский.

— У него много друзей, — девушка жаждала возмездия.

— Я их не знаю.