В ту же ночь через оцепление проскочило ещё два жреца, и когда Сальгар сообщил мне об этом, я не смог сдержать улыбки. Побежали передавать то, что им рассказал служка. Хорошо. С одной стороны. Но с другой — а что если не поверят? Слишком уж я прямым текстом…

Оставалось надеяться на лучшее. А лучшее — это чтобы Мангр повёл свои войска к государственному мосту.

Сказать честно, мысли об этом сидели в мозгу, как занозы, а неуверенность начинала угнетать. И полностью отрешиться от них помогали только занятия магией. За первые два дня после боя я закончил изучение «щита» Порядка четвёртого круга и сразу начал собирать магистральный. Воздух, Вода, Огонь… Земля тоже почти уже, и с ней проблем возникнуть не должно. Стихия, не сложно. Поэтому «ямы» уже в самом конце, когда будет магистрал по надстихийникам. А вот с ними нужно ускоряться.

Читая время от времени книгу Хаоса, я не забывал заодно собирать «кулак Адхара» и к концу шести дней у меня был уже третий круг этого плетения. В принципе, сильно не утруждался, привык уже видимо узел к этой ветви. Это потом, на магистральном помучаюсь и попотею… Но мысли об этом я отгонял. Как говорится, глаза боятся, а руки делают. Да и всё ещё продолжал волновать вопрос стратегии, но и он решился.

На шестой день прибыл гонец из Тиглима и сообщил, что основные силы восточных сэтов выдвинулись на обозначенные позиции. А к концу седьмого дня отряд вражеских стрелков удалился восвояси, оставив после себя горки дымящегося пепла и кучи айсалового навоза.

— Те два гонца, что в первый же день на запад ускакали, вернулись, — Дангар взял на столике кружку и, набрав из питьевого ведра воды, жадно опустошил полулитровую посуду. — Быстро собирались, час всего, — продолжил он, отерев губы. — Как будто торопились.

— Торопились? — переспросил я, и подойдя к одному из окон в своих апартаментах, посмотрел в сторону заходящего светила. Прищурился довольно, и развернувшись, взглянул на десятника. — Значит, сюда уже не пойдут.

Щёлкнув пальцами, я приблизился к столу, на котором лежала небольшая карта. — Теперь точно государственный мост. Мы переиграли их, Дангар.

— И что дальше? — спросил молодой сэт, и я в задумчивости посмотрел на него.

— А дальше нужно играть ещё тоньше, — легонько скрипнула дверь, и вошёл Сальгар. Я жестом попросил его поторопиться. — А дальше нужно играть тоньше, — повторил ещё раз, когда он подошёл, и ткнул пальцем в квадратик Нурлима на карте. — Сальгар, посылай одного стрелка к нашим, скажи пусть отправят в Тиглим пару гонцов. Придётся им там пожертвовать пятью-шестью сотнями. Пусть они идут к Нурлиму. Станут в лесу, и будут создавать видимость переброски сюда войск. Всё то же. Костры, муштра на поле, пусть возьмут барабаны и колотят в них, как сумасшедшие. И знамена чтоб по ветру развевались, — я улыбнулся. — Пусть в Тиглиме сделают пару десятков новых знамён.

— У нас каждый стрелок на счету, — лицо Сальгара выразило сомнение. — Могут и не дать.

— Как это не дать? — я хмыкнул. — Пусть скажут, что это временно. Как только Мангр будет у государственного моста, все находящиеся в Нурлиме стрелки выдвинутся в нашем направлении. И не только восточные, Сальгар, — я внимательно посмотрел на сэта. — Здесь за главного останешься ты. Завтра я с полусотней наших ухожу к основной армии. Нужно будет самому оглядеть местность, посмотреть, где лучше встретить врага. А ты займись вербовкой. Да-да, — я кивнул, заметив неуверенный взгляд Сальгара. — Ты же видел, что несколько местных решили влиться в мой гурт. И это только начало. У меня есть сведения, что к нашим сотникам постоянно подходят нурлимские стрелки и спрашивают, как им вступить под наши знамёна.

— И откуда такие сведения? — обижено буркнул Сальгар.

— От самих сотников. И миновали они тебя только потому, что один из них, тот, который пришёл ко мне и доложил, был в большом смятении от таких дел. Сказал даже — это дело особой важности. Потому и сразу ко мне, — я хмыкнул.

— А жрецы? — спросил сэт и попросил у Дангара кружку, которую тот всё ещё продолжал держать в опущенной руке.

— А что жрецы? — я пожал плечами. — Пусть так же бегут на ту сторону и несут Мангру правильные сведения.

— Как бы твой отъезд не вызвал подозрений, — Сальгар набрал воды и стал пить небольшими глотками.

— Так вот ты и должен всё объяснить так, чтобы никаких сомнений не вызвало. Фантазии у тебя хватает, — на моих губах мелькнула улыбка. — Додумался же представить меня посланником Богов.

Дангар хохотнул, а Сальгар замотал свободной рукой, и сделав ещё глоток, оторвал кружку ото рта.

— Это как-то само в голову пришло. А вот что сказать теперь по поводу твоего отъезда ума не приложу.

— Да сильно мудрить, думаю, не стоит. Скажи, отправился обратно в божью обитель. Вызвали срочно, — теперь мы уже хохотнули с Дангаром на пару, а Сальгар с самым серьёзным видом почесал затылок.

— А я? — через пару секунд спросил Дангар, и я кивнул.

— Правильно, теперь о тебе. Ты тоже остаёшься.

— Нет, мин аржант, я хочу быть рядом с вами в боях. Погибнуть рядом с вами для меня…

— А ну стоп, — перебил я его и с упрёком заглянул в глаза. — Это что ещё за глупость? Что значит — погибнуть?

Молодой сэт смутился и вперил взгляд в карту.

— Остаёшься здесь. Это приказ. Вместе с парнями из десятка Лернара будешь заниматься новобранцами. Создадите пятнадцать десятков, полсотни, думаю, за пару дней ещё набежит, и начинайте их тренировать. Так же, как я вас. Полоса препятствий, стрельба из всех положений и магия. Самое основное — это магия. Понятно, воин?

— Так точно, мин аржант, — удручено пробурчал молодой сэт, и я отбросил командирский тон.

— Так надо, Дангар. Гурт необходимо расширять. Четыреста, а лучше пятьсот стрелков. Вот каким должно быть каждое такое подразделение. Мобильный отряд, способный выполнить любую задачу на любой территории. Но это ладно, это ещё в проекте. А сейчас ты должен в краткие сроки подготовить полторы сотни стрелков-магов.

— Хорошо, — без особой радости кивнул молодой сэт и скривил лицо. — Но всё же я хотел бы быть в гуще событий. Там. На государственном мосту…

— Ты там и будешь, — перебил я, в общем-то, понимая Дангара. Хочет доказать себе, или мне, или всем, что он не хуже Лернара. — Готовь парней и жди сигнала. Как только получишь его, выдвинешься для удара с фланга. Командование гурта за тобой, а ты Сальгар, — я посмотрел на своего помощника, — Возглавишь все силы, которые к данному моменту будут здесь. Надеюсь, что за эти дни тысяча наберётся…

На следующий день с полусотней стрелков я отправился к Турлимским горбам, небольшая холмистая местность в двадцати переходах от Нурлима и паре переходов от реки. Здесь мы и должны дать основной бой, после столкновения на государственном мосту. Впрочем, насчёт последнего я ещё точно не решил, возможно обойдёмся и без этой бучи.

Шли неспеша, рысью. Мерное покачивание в седле, как ни странно расслабило, отвлекло от мыслей о войне. И почти весь день я продумал о магии. Несколько раз подавался вперёд, и согнувшись, дотрагивался до книги Крови, которая была всё там же — в походном мешке, притороченном к седлу. Вспомнился последний день в Чит-Тонге. Как же всё-таки хорошо, что я решил захватить с собой книги. И бог с ним с мизинцем, главное, что теперь у меня есть надежда.

Вечером мы устроили стоянку возле небольшого подлеска, с десяток сэтов быстро натаскали хвороста, вспыхнули костры. Я устроил себе лежанку недалеко от одного из них. Расстелил одеяло из шерсти местного аналога овец, бросил в изголовье седло. В голове вдруг мелькнула мысль — насколько всё-таки я уже обжился здесь. В Сэттии. Вот сейчас я где-то в самом её центре и вокруг меня пятьдесят мишек, готовых по моему приказу ринуться в бой. И это при том, что среди них ни одного вигларца, и даже более того — среди них ни одного, кого бы я знал лично. Как Дангара, Сальгара, Рунга, Курнака или того же старшего сэта Нурлима. С последним я хоть как-то знаком, а все кто окружает меня прямо сейчас — все знают меня только как своего командира. Да. Немалый путь я проделал за последние несколько месяцев.

Отдав приказ выставить посты и определив график их смен, я углубился в подлесок и занялся магией. Немного подсобрал «щит» Порядка, всего полблока, потом вернулся к «кулаку Адхара», но быстро с ним завязал, решив вдруг озаботиться Светом. Отсутствие тварей Тьмы в непосредственной близости как-то отвлекло меня от этой ветви, и я даже стал подзабывать, что когда-то рубил ею направо и налево. Но к моему удивлению, узел отреагировал на работу со Светом легко, и даже с какой-то готовностью. Интересно, а как сказывается на мне работа с противоположными надстихийниками? Не стану ли я «темнее» внутри, когда займусь ветвью Тьмы серьёзно? Не сдвинется ли моя внутренняя кромь туда, куда мне не хотелось бы?

Собрав примерно треть магистрального «луча», я прекратил занятия и зашагал к стоянке. Нет, сборка шла легко, но сказывалось то, что весь день был проведён в седле. Устал, проще говоря.

Большая часть сэтов уже растянулась на таких же, как у меня шерстяных одеялах, трое во что-то играли, тихо, но с азартом о чём-то переговариваясь. Я прошёл мимо них, жестом показал, чтобы не вскакивали по стойке смирно, и остановился возле одного из костров. Несколько минут стоял, глядя на него и вспоминая всех погибших. Потом вспомнил про Литу и содрогнулся от страха. Господи. Я думаю о ней уже в последнюю очередь. Неужели чувства уходят?

«Нет. Не уходят», — ответила мне какая-то глубинная часть моего мозга. — «Просто думать об этом сейчас бессмысленно. И что если ты будешь постоянно этим грузиться? Ты не можешь приблизиться к ней ни на миллиметр. Ни на миллиметр. И если ты станешь каждую секунду думать об этом, то сожрёшь сам себя изнутри».

— Ты прав, — прошептал я и улёгся. Интересно, а есть она — настоящая любовь? И если есть — то теперь — это она?

Ответа на этот вопрос не было, но был ответ на другой. А точнее утверждение, выстраданное за долгие месяцы — настоящая любовь — это не влюблённость. Нет. Влюблённость — это всего лишь волны на поверхности, а настоящая любовь — весь океан. И даже когда этот океан спокоен, он всё равно есть.

Ещё до рассвета мы продолжили путь и к вечеру были у Турлимских горбов. Армия ещё не подошла, и я первым делом решил осмотреть местность. Пара длинных и невысоких холмов, где можно поставить пушки, широкая долина, справа упирающаяся в небольшой сейконовый лес, а слева высокий холм, который, впрочем, и холмом не назовёшь. Скорее уже маленькая гора высотой примерно пятьсот-шестьсот метров. На юге эта гора обрывается светло-серой стеной, севернее становится более пологой. Для наблюдательного пункта самое лучшее место.

Приказав разводить лагерь в ближней от нас части подлеска, я с двумя стрелками пешком отправился на вершину. Небо затянули густые облака, у восточного горизонта даже появились тёмные, налитые водой тучи, и подъём не стал таким тяжёлым, каким бы он был, свети местное солнце. Мы перебрались через овраг, размытый сходившими с горы во время ливней потоками воды, потом пробрались сквозь заросли кустарника и остановились на открытой местности. Я бросил взгляд на запад. Широкая, безграничная долина, теряющаяся в сизой дымке. Такое не увидеть с равнины. Но, видя такое, ты вдруг начинаешь отчётливо понимать выражение — наша земля. Вот она — наша земля, на которую собрался ступить враг.

До реки отсюда было примерно два перехода и потому непонятно, то ли это она там синеет на горизонте, то ли это уже небеса.

Я сделал «линзу» и вроде бы разглядел чуть южнее мост, хотя уверенности не было.

— Вы остаётесь здесь и оборудуете наблюдательный пост, — обратился я к сэтам, продолжая вглядываться в сизую даль. — Я сейчас спущусь и направлю к вам ещё двоих. Костра здесь не жечь, с запада глаз не сводить. Думаю, приближение большой армии вы заметите…

Но намного раньше, чем пост разглядел вдали пыль поднимаемую войсками Мангра, мы с командиром полусотни Лудгаром увидели, как к Турлимским горбам движутся наши войска, когда взобрались на один из восточных холмов следующим утром.