Она вроде сразу сообразила и связалась с шефом, что-то тихо говорила целую минуту в небольшую стеклянную палочку, потом посмотрела на нас и улыбнулась.

— Присаживайтесь. Господин Цашкгар скоро подойдёт.

Но присесть мы так и не успели, лишь подошли к креслам, как мешкообразная уже окликнула нас.

— Извините, вот и господин Цашкгар.

Я обернулся. Ничего нового. Такой же мешкообразный, а скорее — мешкоподобный тип с кожей словно из холстины — серой и грубой. Глаза маленькие, поросячьи и абсолютно чёрные, руки и ноги короткие, но на вид — живчик. Походка чуть ли не вприпрыжку.

— Доброго вам пришествия к нам, — повторил он дурацкое местное приветствие и посмотрел на меня так, словно пытался припомнить, где видел раньше.

— Вас нам посоветовал один хороший знакомый, — аккуратно начал я. — У нас есть погибший друг, которого мы положили в криокамеру.

— У-у-у, — задумчиво протянул «мешок» и ещё внимательней посмотрел на меня. — Вы, к сожалению, ошиблись, я не занимаюсь таким.

— Отлично вас понимаю, — не смутившись, продолжил я. — Но нам вы можете доверять. Мы только что прибыли на вашу планету, вот, посмотрите, посадочный лист.

Цашкгар мельком взглянул на зелёную голограммку, вроде задумался, но тут же помотал головой.

— Ничем не могу помочь. К сожалению.

Но и это меня не смутило. Обычная в таких случаях игра в «я не я, и жопа не моя». Но настойчивость города берёт… или там не настойчивость, а смелость? Не помню точно.

— Господин Цашкгар, — спокойно продолжил я. — Мы, конечно, можем поискать другое место, хозяин которого окажется чуточку смелей. Вас, кстати, не смущает, что о вашем подпольном бизнесе знают в любой точке Союза?

— Не понимаю вас.

Я достал контейнер.

— Господин Цашкгар, вы из излишней предосторожности теряете клиентов. У нас действительно проблема — погибший товарищ, которого мы хотим оживить. Не знаю, может у вас тут проверки какие-то недавно были или ещё что, но как это относится к нам? Мы прилетели сюда из другой галактики, чтобы вы помогли…

— А почему вы не нашли кого-то в своей галактике? — спросил он, и я мысленно вздохнул. Ну наконец-то.

— Потому что мы знаем только о вас, так как раньше с подобным не сталкивались. Я же говорю, вас нам посоветовали и дали точные координаты. Скажите, а если силовые структуры захотят проверить ваше заведение, они не могут просто вынести двери, взять вас за шиворот и попросить им тут всё показать? Им обязательно кого-то подсылать?

«Мешок» почесал лоб, взглянул на контейнер в моей руке и кивнул.

— Вы правы. Но я боюсь не силовых структур, а конкурентов. Появился тут в ста двадцати местах от меня один, — он страдальчески скукожил серое лицо. — Сначала цены снизил, потом подослал ко мне одного тоже по вопросу оживления. Вот как вы, такой же юный представитель какой-то расы, говорит — мне про вас сказал знакомый… В общем, подосланный этот, раскурочил мне один аппарат и смылся. Хорошо ещё не основной агрегат, а только один модуль из вспомогательный системы. Вот такой вот ход. И как вы бы дальше поступали?

— Сдал бы его цептерии, — предложил я, чтобы Цашкгар проникся, и он проникся. Закивал как индюк и тут же, взяв меня под локоть, затараторил с заговорщицким видом.

— Я думаю, вы абсолютно правы. Давно пора. И дело тут не в конкуренции, как таковой, я вообще за конкуренцию, но здоровую. Здоровую, понимаете? То есть — честную.

Он одновременно и замолк и перестал кивать.

— Если вы будете бояться подвоха с его стороны, то вы проиграете эту войну, — продолжил я давить на правильные кнопки. — Он уже запугал вас, господин Цашкгар. Так нельзя. Так все клиенты очень скоро станут обращаться только к нему.

— Господи, как же вы правы! Нужно немедленно связаться с главой местной цептерии и подать устную просьбу о проверке… Для начала устную, а потом и заголограммировать. Да-да… — он на секунду осёкся, но тут же спросил. — Так вы хотите оживить вашего друга?

Я вкратце обрисовал суть дела, он вновь покивал и подойдя к рецепшену, взял из рук «секретутки» тонкую стеклянную палочку. А спустя пять минут мы уже летели на грузовом флаере к частному космодрому, и я нервно поглядывал на спидометр. Слишком быстро гнал водила, успеет ли Надия найти и отключить коммутатор?

Господин Цашкгар сидел рядом со мной, пришлось проявить настойчивость и хитрость, чтобы этот толстый живчик покинул стены своего заведения. Жалостливый вид и сбивчивое объяснение о том, что мы не знаем, как отключить криокамеру от корабельной системы подпитки сработало, и он со скрипом согласился слетать на «Странник».

Пока он разбирался с камерой и пока происходила погрузка, я старался всеми способами растянуть этот «прекрасный» момент. Показал господину Цашкгару изуродованную панель в рубке управления и долго сокрушался о том, сколько будет стоит ремонт, потом настоял на лёгком «ланче», и лишь когда минули полтора часа, сам намекнул ему, что мы, мол, слегка подзадержались.

Надия ждала нас в приёмной. Когда мы вошли, она разговаривала с мешкоподобной, наверное, пытаясь убедить её, что вырубиться на рабочем месте на пару минут не так страшно. Со всеми бывает.

— Сила осталась? — спросил я вполголоса, когда Цашкгар покинул нас, занявшись разгрузкой.

— Совсем немного. Слишком тяжело было её усыпить. Я думала, она так и не заснёт. В ней же веса столько, что никакой Силы не хватит.

— Коммутатор…

— Отключен, Мак. Он вон под тем столом, — она указала движением глаз. — Надеюсь, он не решит связаться с цептерией прямо сейчас? Тебе не кажется, что ты немного не вовремя посоветовал ему такой способ подставить конкурента?

— Иначе, он бы так и не согласился. Если что, я его отговорю. В общем, не переживай. Всё идёт как надо.

— Господин… м-м…

— Арвартер, — представился я появившемуся Цашкгару и он жестом намекнул, чтобы я следовал за ним.

— Камеру уже подключили, сейчас проведу диагностику и запущу режим восстановления замороженного тела. Стоит это у меня сто двадцать тысяч.

Я протянул контейнер, он кивнул и стал перекачивать частицы на свой «кошелёк». Заняло это почти минуту, после чего я получил свой контейнер с остатком в десять тысяч обратно.

— Что ж, господин Арвартер. Процедура, как вы понимаете, не простая и долгая. Вам придётся прождать не менее трёх часов. Я прошу вас проследовать за мной… — он улыбнулся.

— А быстрее нельзя? — поинтересовался я.

— Теоретически можно, но результаты в таком случае не стопроцентные. Но вам, как я понимаю, нужно чтобы всё прошло идеально?

— Разумеется. Дорогая, — обернулся я к Надии. — Господин Цашкгар просит нас пройти к камере.

Ну а что тут такого? Любящая семейная пара всегда всё делает вместе. Цашкгар хотел было возразить, но я обнял подошедшую джерийку с такой нежностью, что он лишь пару раз смущённо кашлянул.

— Хорошо. Можете пройти вдвоём. Только ведите себя очень осторожно. Ничего не трогайте, а то вдруг случайно нажмёте не то…

— Мы даже дышать не будем, если вы прикажете, — пошутил я и мешкообразный улыбнулся.

Спуск по узкой винтообразной лестнице в подвал показался очень долгим, этажа на три ниже уровня земли, не меньше. Преодолев дохрена ступенек, мы оказались в небольшом помещении похожем на реанимационный блок больницы. Криокамера была уже здесь, Цашкгар объяснил, что переместили её сюда с помощью лифта. К камере тянулись десятки разноцветных проводов и шлангов, уходящих другими концами в огромную установку, напоминающую робота. Четыре руки-крана, два монитора, несколько панелей с мириадами кнопочек. Господин Цашкгар принялся нажимать на них, за нашими спинами что-то ухнуло, загудело монотонно, в установке-роботе всё пришло в движение, две руки-крана уцепились в край камеры, другие две поднялись вверх, негромко щёлкнуло, по установке побежала весёлая дорожка синих и красных огоньков, один из мониторов повернулся. Мешкообразный бросил на него взгляд и продолжил нажимать на кнопочки вслепую, действуя, как пианист-виртуоз. Длилось это минут пять, после чего, довольно выдохнув, Цашкгар повернулся к нам и удивлённо спросил.

— А что ж вы не присели? Присаживайтесь. Ждать-то долго ещё. Не меньше трёх часов.

— Спасибо, вы уже предупреждали. Три часа это ничего, — кивнул я и мы с Надией с комфортом разместились на чёрном, обитом кожей диване у одной из смежных к выходу стен.

Цашкгар снова занялся кнопками, провозился минут двадцать и наконец отвернулся от камеры и установки-робота.

— Ну, в основном всё, — торопливо заговорил он. — Больше моего присутствия здесь не требуется. Сейчас прибор проводит сканирование, потом начнётся медленное размораживание с постоянным мониторингом состояния пациента. Процесс не быстрый. Может пока переместитесь в комнату ожидания? Там намного удобнее…

— Да и здесь неплохо, — невозмутимо бросил я и похлопал ладонью по обивке. — Диванчик просто воплощение мягкости и уюта. Не подскажите, где брали?

— Диванчик? А-а, диван брал тут, в мегацентре, «Карбантрак», известная на нашей планете торговая сеть, — немного рассеянно пробормотал Цашкгар. — Со скидкой двадцать процентов он обошёлся мне в полторы тысячи кредитов…

— Всего?! — воскликнул я. — Да не может быть?!

Цашкгар кивнул и стал с жаром рассказывать мне обо всех своих последних покупках. Но долго продержать его рядом я всё равно не смог. Спустя минут десять он всё же решил подняться наверх, и я, незаметно кивнув Надии, увязался за ним. Нужно было проследить, не попрётся ли этот хлыщ к коммутатору? Именно туда он, гад, и заспешил, хваля меня по пути за подсказку, как расправиться с конкурентом.

— У него нет таких связей, как у меня. Уверен! То же мне — выскочка! Он хочет подмять меня? Меня, который занимается этим бизнесом тридцать циклов?! Сейчас я свяжусь со знакомым лейтенантом цептерии…

— Господин Цашкгар, скажите, а что у вас есть с тиатрокватином? Может пока длится разморозка, я успею поставить себе что-нибудь полезное?

— Поставить? — он непонимающе уставился на меня, но очень быстро его лицо просияло. — Да-да. Вы имеете в виду импланты. Конечно же, есть и с тиатрокватином. У старика Цашкгара есть всё.

— Всё? Тогда может найдётся и дээна 330? Для улучшения реакции. Ну там — ускорение импульсов…

— У вас устаревшие представления о данном процессе, господин Арвартер, — нетерпеливо перебил он и потёр ладони. — Я бы даже сказал — доисторические какие-то. Уже давно известно, что на скорость реакции влияет отнюдь не порог раздражения. Чипы, регулирующие порог не производятся почти четыреста циклов. Господин Арвартер, вы откуда свалились… — он запнулся. — Извините, неуместное веселье. Вот вы же сами спрашиваете про дээна 330, а он устроен совсем по-другому, исходя из того, что не порог раздражения влияет на скорость реакции, а время, в течение которого двигательные нейроны получают информацию от нейронов сенсорных. Если сказать проще — мозг может сразу открыть контакт между двумя цепями нейронов, а может задержать передачу для каких-то целей — например, ради получения более полных сведений о раздражителе. А с помощью чипа вы сами можете контролировать это время. Понимаете?

— Не очень, — честно признался я. — Но вы, господин Цашкгар, как я вижу, прекрасно осведомлены о своём товаре. Редко, когда такое встретишь.

— Спасибо. Так вы, значит, хотите… — он нетерпеливо посмотрел в сторону стола, под которым размещался коммутатор.

— Всё зависит от цены.

Мешкообразный наконец-то полностью сосредоточился на мне, поняв, что я спрашивал не ради праздного любопытства.

— Чип дорогой, но я сделаю вам скидку десять процентов. И тогда его стоимость составит, — он поднял глаза и пошевелил губами. — Четыре сто.

— Может округлим?

— Уговорили, — он с улыбкой на лице кивнул. — Четыре тысячи частиц, и вы станете богом своей реакции.

— Однако, в пределах способностей организма, я правильно понимаю?

— К сожалению, — Цашкгар развёл руками. — Есть другие способы, но этим я, уже без всякого вранья, не занимаюсь. Слишком дорогое оборудование.

— Вы про наращивание нейронных сетей?

— Про него, про него, — кивнул он. — Это уже только в легальных центрах. Установка для оживления тоже не из дешёвых, но её я приобретал на наследство, оставленное мне любимым отцом, — он указал мне рукой на арку, ведущую в коридор и мы медленно двинулись к ней. — К сожалению, бизнес оказался не таким удачным, как я предполагал, — продолжил он по пути жаловаться мне на трудную судьбу. — Да и дело не только в покупке нейро-модуля. Там ещё и лицензия такая, что закачаешься…

Мы прошли по узкому коридору, свернули влево, Цашкгар открыл дверь и пропустил меня вперёд. Обычная комнатка с не менее обычным креслом для установки имплантов. Он попросил меня присесть в него, и вскоре я почувствовал, как в затылок воткнулась игла, по которой потекла холодная струйка обезболивающего.

Установка заняла полчаса. После этого Цашкгар проверил моё самочувствие и поинтересовался насчёт второго импланта. С тиатрокватином.

На цене мы сошлись быстро, две шестьсот, дороже, чем предыдущий, но и модификация выше. Из тех десяти тысяч, что были в контейнере оставалось ещё прилично, и после того, как в меня внедрили триста двадцатый модификации джи-арс-три, я расспросил об имплантах, улучшающих память. От четыреста двадцать восьмого отказался сразу, был улучшенный вариант. Дээна 429. Стоил полторы, зато увеличивал память не на 30, а на 45 процентов. Неплохо. Если поставлю, то почти удвою изначальную, то бишь свою родную, которую, честно говоря, можно было называть девичьей.

Цашкгар с каждым моим вопросом возбуждался всё больше. С его лица уже не сходила улыбка, хотя, честно говоря я не понимал — всё-таки за одну только процедуру оживления я отвалил ему сто двадцать штук. А тут и десяти не набирается.

— Вы знаете, устанавливать чипы даже выгодней, — словно угадав мои мысли, принялся объяснять он. — На оживление требуется очень много ресурсов. Начиная от энергии и заканчивая всевозможными растворами и теми же имплантами. Вот вы думаете заплатили мне сто двадцать тысяч и все их я положил в свой карман? Как бы не так. Моих там всего восемь тысяч, остальное уходит на энергию и ингредиенты. Да-да, не удивляйтесь. Такие вот расходы. А сделать саму процедуру дороже я не могу, никто не придёт. Да и так не ходят особо. Раз в миницикл один — двое, не больше…

— Подождите, — перебил я его и вскинул руку. Показалось, что Надия позвала. Хотя, на таком расстоянии…

— Что? — замер на месте Цашкгар и испуганно посмотрел на дверь.

— Не знаю. Вроде моя спутница…

Крик повторился. Вот именно — не просто голос, а крик!

Я вскочил с кресла, и вытаскивая на ходу «глоктер», со всех ног бросился прочь из комнатки. В затылке тут же запульсировала раздирающая боль, и я вдруг сообразил, что игла вышла в авральном режиме, не успев напоследок обработать рану. Да и чёрт с ней.

Крик больше не повторялся. Я пронёсся по коридору, потом через холл мимо ошеломлённой секретарши, глаза которой были похожи на два больших бублика, и рванул к лестнице. Сердце едва поспевало за работой организма, немного не хватало воздуха. Прыгая через три, а иногда и четыре ступени, я одним духом спустился в подвал и замер возле прикрытой двери. Четыре мои чувства словно отключились, отдавая все свои ресурсы пятому, я обратился в слух. Но за дверьми ничего кроме монотонного гудения не было.

Я сделал пару шагов к двери, прижался к ней, держа перед собой турболазер, и осторожно выглянул в проём. Теперь уже требовалось зрение, которое от превышающей все мыслимые пределы нагрузки, было не в лучшем состоянии, перед глазами мелькали полчища белых мушек. Нужно срочно улучшать работу лёгких. Не поспевают за усиленными мышцами.

Но особенно присматриваться и не пришлось. Я даже сквозь слепящее мелькание разглядел поднятую крышку криокамеры, моё сердце ухнуло вниз и как будто прилипло к полу. Спина в одно мгновение стала холодной от пота, а руки предательски дрогнули. Что за хрень?!

Я вздохнул и стал осторожно приоткрывать дверь, но когда в поле зрения попала дверь лифта и горящая зелёным стрелочка, показывающая вверх, моё тело автоматически заработало быстрее, отбрасывая страх. Хотя мозг и успел предупредительно рявкнуть: — Это может быть ловушка!

Но меня сейчас больше волновало молчание! Холодное и неестественное молчание. Ничего кроме гудения и лёгкого поскрипывания поднимающегося лифта.

Я ворвался в комнату и сразу же увидел Надию. Она лежала в метре от дивана, неестественно раскинув руки. Непонятно как, в одно мгновение я оказался рядом с ней, рухнул на колени и прижал подушечки пальцев к сонной артерии. Пульсации не чувствовалось. Я склонился, прислушался к дыханию. Тихо. Прижал ладонь ниже левой груди, и она сразу же стала тёплой и липкой. Я поднял руку, которая была в её крови, и мой мозг вдруг пронзила наполненная сонмом эмоций, но в тоже время эмоционально опустошающая меня мысль — она мертва!