Старик с самого начала показался мне странным. А потом он заговорил.

— Да, это тело старо. Слишком старо — начал он, по-старчески причмокивая — Но оно знавало и лучшие времена. Крепкое сердце, легко перекачивающее кровь, сильные руки и ноги, мозг, неустанно работающий на свои положенные три процента. Я долго поддерживал его в таком состоянии. Но его жизненные силы не бесконечны — старик тяжело вздохнул.

Я взглянул на дорогу уходящую к горизонту. Автобуса не было. Ну вот, на этой зашарпанной остановке, далеко от города, мне придётся выслушивать бред давно выжившего из ума старого человека.

— Да и мы, жители Вэсты не всесильны — старик грустно хмыкнул — Да, да. Вы думаете, я выживший из ума старикашка. Телом да. Хотя, если быть точным, я не есть это тело. Я наблюдатель.

Пришлось достать сигарету и закурить. Мне стало как-то неловко за него, а когда мне неловко, я курю. Лучше бы он молчал.

— Да, да. Я наблюдатель с Вэсты. Мы, если можно так сказать, самая развитая цивилизация в этой Галактике — старик вновь хмыкнул, но теперь с сарказмом — И мы взяли на себя право наблюдать за другими. Всё как у ваших писателей — фантастов. Если цивилизация представляет опасность, мы меняем вектор её развития. В тяжёлых случаях просто уничтожаем. Ох, и почитал я ваших фантастов. С ума сойти — старик неопределённо махнул рукой.

— Мастера они наговаривать на себя — старик улыбнулся — А с этими контактами. Пишут, совсем не зная о настоящем положении дел. То у них пришельцы захватывают Землю, то наоборот, оказываются друзьями, и помогают изо всех сил. А ведь никаких контактов не будет. Мы давно контролируем этот вопрос. Ни один представитель другой цивилизации не высадится на вашу планету — старик покачал головой.

— А если бы они высадились… Вы думаете, они будут воевать? Или помогать вам? Война сделает эту планету одной из тех, которых в Галактике полно. Слой смога вместо голубого неба, отсутствие флоры и фауны, искусственный кислород. А помогать… С чего? Кто вы для них? Просто конкуренты. Они с лёгкостью обведут вокруг пальца ваши три процента, и вы даже не заметите, как исчезнете с лица своей планеты — старик неловко пошевелился.

— Да, это тело старо — пробурчал он — Очень жаль, что вы так быстро стареете. Вы знаете, почему мы взяли вашу планету под охрану?

Я из вежливости помотал головой. А в принципе какая разница, что он говорит. Пусть. Мне не жалко.

— Я был наблюдателем на восемнадцати планетах. И я общался с другими наблюдателями. Такой планеты, как ваша, в Галактике давно уже нет — старик на секунду задумался — Да, нет. И в принципе многие цивилизации хотели бы отобрать её у вас. Но мы не дадим.

Старик закашлялся. Я вновь посмотрел на дорогу. Где же этот чёртов автобус?

— Самое удивительное, что вы считаете себя плохими. И ваши писатели — фантасты вам это убедительно доказывают. Войны, убийства, ядерное оружие. Вот-вот наступит Армагеддон. Какая чушь. Да если бы они увидели другие планеты. Ваши войны, и ваша так называемая жестокость, плюшевые игрушки по сравнению с тем, что твориться в Галактике. Вы просто образец гуманности. Ваше оружие предназначено для того, чтобы убить. На Лаусе оружие не убивает, оно несёт боль. Боль парализует противника. А после сражения, избежавшие страшной участи живьём поедают парализованных. Я был там наблюдателем, и планета Лаус была определенна мною, как неопасная. А ядерное оружие. Восемьдесят процентов цивилизаций погибает через пять лет после его изобретения. Те, кто начинает его использовать, уже не могут остановиться. Мощь и жажда власти помрачает их рассудок. Мы до сих пор не можем понять, как вы смогли остановиться после Хиросимы. Это загадка для всей Галактики.

Старик снова задумался. Я выбросил окурок и сразу же закурил следующую. Чувство неловкости, чёрт его дери.

— А ваши попытки защитить от вымирания диких животных. Ни на одной планете нет подобного. Считается само собой разумеющимся, что неконкурентоспособные виды должны исчезать, уступая место более приспособленным — голос старика сделался заинтересованным — Зачем вам это? — спросил он.

Я пожал плечами и глубоко затянулся. Главное не отвечать, подумал я, иначе потом не отвязаться.

— А ваши инвалиды — продолжил старик, не дожидаясь ответа — Это вообще нонсенс. Оставлять в живых изначально неконкурентоспособных особей. Многие в Галактике ломают голову над этим вашим нонсенсом.

Я отвернулся. На моих губах расплылась улыбка. Ну, горазд ты старик заливать, подумал я, пытаясь не засмеяться. Не хотелось его оскорбить.

— Единственно плохо — продолжил старик — что ваш мозг работает всего на три процента. Хотя, может быть в этом и разгадка? Мы всегда удивлялись, как существо с такой работоспособностью мозга может создать «Джоконду»? Или «Фауста». А этот реквием Моцарта — старик повысил голос — А идея Бога!

Старик поднял глаза к небу.

— Неужели это всё эти три процента? — спросил он — Вы знаете, я давно оставил работу наблюдателя. Всё равно больше нигде в Галактике я не найду такого места. И знаете, я никогда не пожалею, что остался здесь.

Вдалеке показался автобус. Ну, слава Богу, подумал я и поднялся.

— Молодой человек — окликнул старик.

Я обернулся. Старик протягивал мне руку.

— Я всегда рад пожать руку землянину — проговорил он с глупым пафосом. Мне не хотелось оскорблять его. Я ответил рукопожатием. Глаза старика потускнели. Долгожданный автобус наконец-то притормозил в трёх шагах от меня и с неприятным скрипом открылись двери. Я освободил свою руку из холодной ладони старика и сделав три шага, легко запрыгнул на ступеньку. Оглянулся. Старик сидел на лавочке, сильно наклонясь вперёд, словно пытаясь что-то разглядеть под ногами.

Двери с тем же скрипом закрылись. Автобус тронулся, и за стеклом поплыли поля с зелёной травой, деревья с сидящими на ветвях птицами, и над всем этим бездонное голубое небо. На моей родной Вэсте этого уже давно нет. Во всей Галактике нет. Я безмятежно улыбнулся. Да, я никогда не пожалею, что остался здесь.