Очнулся я, лежащим на сухой траве, внутри какой-то постройки из веток. Мозг ничего не соображал. Всё тело ныло от боли.

— Привидится же такое — мелькнула первая мысль в приходящем в себя мозгу — Прямо Стивен Спилберг, ей-богу.

Я осторожно пошевелил руками, острая боль отдалась в правом плече. Чёрт, неужели всё было по-настоящему?

Я вспомнил, как перед тем, как вырубиться, почувствовал сильнейший удар по спине. Удар лапой. Лапой такого существа, что, вспомнив о нём, я вновь покрылся мурашками.

— С этим нужно что-то делать — подумал я — Отсюда нужно как-то выбираться. И причём, похрен в каком направлении.

Я попытался приподняться. Нестерпимая боль проползла, как змея, по всему позвоночнику, и я, охнув, снова лёг. Встать оказалось не так-то просто. Я принялся, осторожно поворачивая голову, рассматривать место своего пребывания. Шалаш изнутри. Ничего необычного. Кроме одного — я нахожусь в жилище созданном руками человека. И вряд ли такое было под силу маленькой девочке. А значит, кроме неё, здесь есть кто-то ещё.

Я вспомнил о том, как чудовище расправилось с девчонкой. Вспомнил кровь, закатившиеся глаза и страшный хрип, хрип беспомощной жертвы, понимающей, что ей уже не вырваться из лап смерти. А может быть, уже и не понимающей. Вообще ничего. Можно ли что-то понимать, когда ты почти перекушен пополам? Страшный вопрос.

Но были и другие вопросы. Как я очутился в этом шалаше? Кто меня сюда притащил? Ведь я должен быть съеденным, или, по крайней мере, убитым этим монстром. Он же бросился на меня, и сбил на землю лапой. Что ему помешало меня добить? Или кто?

Я решил, во что бы то ни стало, несмотря на боль, подняться на ноги и выйти наружу. Лежать и гадать о том, что произошло, не имело смысла. Я повторил попытку встать. Пересилив боль, я смог сесть и сразу же уткнулся головой в колени. Меня затошнило, в голове помутилось, и я, закрыв глаза, решил подождать, когда станет хоть немного легче. Через пару минут сознание вновь стало чётким, и я поднялся на ноги. Слава богу, ноги не пострадали.

Я, пошатываясь, выбрался из шалаша. При этом мне пришлось пригнуться на выходе, что повлекло за собой новую боль в позвоночнике. Но на этот раз боль была терпимей, чем в первый раз. Меня только слегка качнуло, но я успел схватиться за бревно, вкопанное у входа.

Выйдя наружу я огляделся. Шалаш стоял на большой поляне, справа, метрах в трёхстах начинался лес, слева раскинулся уже привычный для глаз монотонно-зелёный луг.

Метрах в десяти от шалаша лежали сложенные горсткой ветки, так, словно кто-то собирался разжечь костёр. Я подошел к ним и присел на землю. Достал из кармана измятый коробок спичек и попытался разжечь эту кучку хвороста. Но ветки были сыроваты, и пламя, появившись, тут же пропало. Так повторилось и во второй раз, и в третий. Тогда я достал из кармана сто долларовую купюру и засунул её под сырые, не загорающиеся ветки. Зажёг  еще одну спичку и подпалил купюру. Вспыхнуло пламя. Ветки зашипели, как змеи, но всё же постепенно начали разгораться. Я достал еще сто баксов и сунул в центр горки. Чтобы наверняка.

— Двести баксов — усмехнулся я — Дороже костёр я видел только в "Скалолазе"

Но желание разжечь костёр было настолько сильным, что мысль о затраченных на это деньгах практически не волновала меня. Да и зачем теперь они нужны? Гораздо важнее, чтобы разгорелось это чёртово пламя. Чтобы просто сидеть и смотреть на него, забыв обо всём, что произошло со мной за последние двое суток. Забыть о съеденной девочке, о боли во всём теле, о жажде и голоде.

Просто смотреть, отогнав прочь все мысли. Пусть мозг отдохнёт.

— Сейчас бы еще пивка — подумал я — Пару-тройку баночек.

Но вряд ли здесь можно было достать хоть какую-нибудь выпивку. На восемьсот долларов, оставшихся у меня, там, в городе, я смог бы напиться сам, и напоить всех желающих. Но здесь эти долбаные деньги не имеют никакой силы.

Я услышал за спиною шаги. Кто-то подходил, не пытаясь скрыть своего присутствия. Я обернулся и увидел мужчину, лет тридцати пяти, в одной руке которого было что-то вроде копья, а в другой мёртвая крыса, размером со средней величины собаку. Он аккуратно положил копьё на землю и небрежно бросил крысу поближе к костру.

— Сейчас быстро разделаю её и поджарю — выдохнул он — Хорошо, что ты разжёг костёр.

— У меня есть спички — просто ответил я.

Ни страха, ни напряжения не было. Скорее всего, этот человек и спас меня, зачем же ему теперь причинять мне вред? Да и всё произошедшее притупило мои чувства. Если в этой сраной реальности реагировать на всё слишком эмоционально, то можно просто-напросто сойти с ума.

— Меня зовут Алексей — представился пришедший — Но здесь все называют меня Алексом. Или охотником.

— А меня зовут Инго — я хмыкнул — ЗДЕСЬ меня зовут Инго.

— Странное имя. Что оно значит?

— Я сам не знаю — я подумал о режиссёре. Глупое он придумал имечко. И, наверное, ничего незначащее.

— Интересно — произнес Алекс — Но не так уж и важно. Особенно здесь.

— Так ты охотник? — спросил я, глядя на крысу.

— Да. Снабжаю жителей деревни мясом. А они мне дают взамен воду и хлеб.

— Жителей деревни? — я поднял голову и посмотрел на него — Значит здесь много людей?

— Не много. В деревне живёт двенадцать человек. Вернее жило двенадцать. Теперь одиннадцать.

— Ты отнял девочку? — спросил я, хотя ответ уже знал.

— Да. Это Лиза. Она появилась здесь не так давно, но все успели её полюбить. Кроме неё в деревне больше нет детей. Представляешь, как она им дорога?

— Им? Ты так говоришь, как будто ты не с ними.

— Долгая история — Алекс присел на корточки рядом с дохлой крысой, достал нож, и начал снимать с неё шкуру.

— Ты живёшь отдельно? — поинтересовался я.

— Так проще — ответил Алекс, быстрым движением отрезав крысе голову — Я вообще, по натуре, одиночка. И еще — я не смирился, а они смирились.

— Я так понимаю, охотником ты стал, потому что у тебя есть нож? Знаешь, я недавно уже пожалел, что не ношу в кармане такой же. Ты встречал на лугу такие щупальца? — я поднял руку — Примерно такой толщины.

— Встречал — Алекс хмыкнул — С ними легко справиться, но мясо у них отвратительное. А насчёт ножа, ты прав. Здесь это единственный нож, и он, к счастью, принадлежит мне. Поэтому я охотник — он улыбнулся — А они собиратели. Как в доисторические времена. Им нужно мясо, а мне их вода и хлеб.

— А почему ты просто не забираешь воду? Нож ведь один.

— Почему? Ну, я же не бандит какой-то. И у меня всегда есть лишнее мясо. Жизнь здесь, конечно, может превратить в дикаря, но не надо забывать, что до этого ты жил в нормальном, цивилизованном мире.

— Ну, насчёт нормальности, это ещё под вопросом — я пошурудил костёр веткой — А ты давно здесь?

— А какой ТАМ сейчас год?

— Две тысячи третий — ответил я.

— Ни-че-го себе — удивлённо протянул Алекс — Тогда, значит я здесь уже больше двадцати лет. А мне показалось, что прошло что-то около пяти. Значит, существует еще и разница  в ходе времени. Две тысячи третий — повторил он — Лучше бы ты мне этого не говорил. Там, обо мне уже все забыли.

Он продолжал разделывать крысу, но лицо его заметно помрачнело. Мне тоже стало не по себе.

— Больше двадцати лет — задумался я — Он здесь больше двадцати лет. Значит и у меня есть вероятность застрять в этой дыре на такой долгий срок. Но я не хочу. Эта хрень не входит в мои планы на будущее.

Алекс с мрачным видом издевался над крысой. Настроение у него заметно испортилось. Мне хотелось задать ему еще как минимум пару миллионов вопросов, но всё-таки у него был нож, а какие они, здешние люди я не знал. Может быть, они все давно и надолго сошли с ума. Но он сам продолжил разговор.

— А ты, сколько здесь находишься? — спросил он, вытирая лезвие о траву.

— Двое суток — я задумался — Примерно двое суток.

— Когда я попал сюда — произнёс он — Я проходил где-то трое суток, прежде чем встретил людей. Я чуть не сдох от жажды.

— Угу — я мотнул головой — Кстати, а что здесь с водой?

— Её нет — Алекс постучал лезвием ножа по земле — В деревне есть единственный колодец. Подземный ключ. Говорят, что первый, кто здесь появился, вырыл его. Кроме этого колодца воды больше нет нигде. Ну, если не считать дождя. Я сам пробовал вырыть яму, но лучше бы я этого не делал.

— Почему? — мне показалось, в глазах охотника промелькнуло отчаяние.

— Да так. Короче, кроме колодца в деревне, воды нет. Я вырыл около тридцати ям за всё время. Бесполезно.

— Странно — я еще раз пошурудил костер, который уже почти догорал.

— Почему ты не задаёшь главный вопрос? — спросил Алекс.

— Какой?

— Где ты находишься? Или тебе не интересно?

— Сказать честно? — я взглянул на крысу — Мне страшно узнать ответ.

— Рано или поздно ты всё равно узнаешь — Алекс начал отрезать от тушки куски. Мой желудок  свело от предвкушения — Но всё, что ты узнаешь, это всего лишь версии. А их пока существует две. Одна — ИХ версия. Её ты обязательно услышишь, когда попадёшь в деревню. Вторая моя. Я не уверяю, что она правильная, но, по крайней мере, она более объективна, и не столь приятна. Правда вообще редко бывает приятной.

— Это  точно — согласился я — Вот даже сейчас, правда заключается в том, что я попал в полное дерьмо. А это нельзя назвать приятным.

— Это даже нельзя назвать просто неприятным — Алекс на секунду задумался — Это хуже чем смерть. Ты живёшь, дышишь, твой мозг работает, и твой мозг понимает, что ты никогда не вернёшься обратно. Никогда не увидишь своих родных. Ты обречён прожить здесь вечно.

— Почему вечно? — спросил я.

— Я пришёл к такому выводу по двум причинам. Во-первых, здесь никто не стареет, ну и, во-вторых, никто ни разу не умер естественной смертью. И если ты попал сюда тридцатилетним, то тебе всегда будет тридцать. А это неестественно. Единственный способ умереть, быть убитым. Боливаром, например.

— Боливаром? — я вспомнил название студии — Так вы назвали его Боливаром?

— Да. Все, так или иначе, попали сюда по приглашению одного и того же человека, который представлялся владельцем разных учреждений. Но во всех его визитках всегда было слово Боливар. Знаешь, какая визитка была у девчонки?

— Какая? — спросил я, хотя уже уловил суть — Неужели, кондитерская фабрика Боливар?

— Почти угадал. Только фабрика производила кукол. Я вот, хотел устроиться поваром. Поэтому, в визитке было написано...

— Ресторан Боливар — опередил его я.

— Точно — Алекс улыбнулся — Ты быстро врубаешься. Поэтому мы и назвали монстра — Боливаром. Вернее так его назвал Первый.

— Это тот, который здесь первым появился?

— Да. Но монстр не убивает всех подряд. И вообще, он убивает редко. За всё время пока я здесь, девочка всего пятая жертва.

— А кто был первой?

— Это тавтология, но первой жертвой был Первый. Никто не видел, как он погиб, но я нашел капли крови на траве, километрах в шести за оградой. Много капель. Кстати об ограде. За нею его территория. Сюда он не выходит. Но если зайти слишком далеко на его территорию, он может убить. Первый зашёл слишком далеко.

— А девочка? Она ведь зашла не больше чем на двести метров?! А ты? Как это ты прошёл по его территории шесть километров?

— Наверное, мне повезло — Алекс задумался — А вот насчёт девочки, непонятно. Видишь, в чём проблема. Там, за оградой, растут некоторые съедобные растения, которых нет по эту сторону. Природа здесь несколько скуповата, так что приходится, чтобы не умереть от голода, иногда заходить на территорию Боливара. Трое погибших зашли тоже пособирать корешки, но Первый зашёл, чтобы узнать, что находится за дальними холмами. Он отправился за холмы через неделю после того, как я пришёл к нему. Этот шалаш — Алекс указал рукой на шалаш, в котором я очнулся — Построил он. До этого я почти два месяца провёл в деревне. И ты знаешь, они там все сошли с ума. Через два месяца я просто сбежал от них и Первый разрешил мне жить здесь. Он всю неделю рассказывал мне о всяких своих соображениях по поводу этого места. А потом просто собрался и ушёл за холмы. На следующий день я отправился за ним. Ну и обнаружил кровь. И знаешь, я испугался. Тогда я еще ни разу не видел Боливара, но был наслышан о нём от деревенских, поэтому встречаться с ним у меня никакого желания не было. Я вернулся обратно, и прожил здесь, спасибо тебе за точность, двадцать два года. Убивал местных крыс и менял их на воду и хлеб. Конечно, за это время я много раз размышлял о том, куда я попал. Рай? Ад? Хм. Я в это не верил. Да и сейчас не верю. Может это эксперимент инопланетян? Не улыбайся. Когда не знаешь, что думать, думаешь всё подряд. Вот я и подумал, а что если эти твари-звездолётчики проводят эксперимент. Ну, вроде, смогут ли люди жить вечно? Не сойдут ли с ума? Проведут эксперимент, выяснят, что всё нормально, и подарят людям бессмертие. Но сколько же тогда должен длиться этот эксперимент? Речь ведь идёт о бессмертии. Сотни лет? Тысячи? Или может быть вечно? В таком случае, люди просто напросто  не дождутся результатов. Скажем, произойдёт ядерная война, и всё. И для кого тогда весь этот хренов эксперимент? Да и зачем тогда  Боливар? Я думаю, мы в каком-нибудь параллельном мире. И создал этот мир тот, кто нас сюда пригласил. Возможно он безумный, гениальный учёный, какой-нибудь физик, научившийся создавать искусственные миры. А возможно, он из тех, кого люди религиозные называют высшими существами. Бог там, или дьявол, не важно, в принципе.

— А может быть, он погружает нас в летаргический сон, например, и мы теперь в чём-то типа матрицы. Там, в реальном мире фильм такой сняли. Я когда шёл по дороге подумал, может быть, режиссёр...

— Режиссёр? — Алекс громко рассмеялся — Так ты хотел стать актёром? А он тебе роль пообещал?!

Этот смех меня немного смутил. И вправду получалось, что я глупее всех остальных вляпался в это дерьмо. Даже глупее девчонки, та хотя бы на кукол повелась. А куклы, это намного реальнее, чем предложение сняться в фильме, сделанное в неком городе Мухосранске.

— Ну, да — продолжил я, чувствуя, что краснею — Так вот, допустим, что режиссёр каким-то образом усыпил нас, и теперь при помощи всяких там проводков и компьютеров, вводит в наш мозг всю эту дребедень.    

— Может и так, кто его знает? В принципе может быть, что угодно — Алекс перестал смеяться — Я не видел эту твою матрицу, но версия тоже интересная. В любом случае суть одна. Мы под влиянием этого, как ты его называешь, режиссёра, и ни хрена не знаем, как вернуться в реальный мир. Мы даже не знаем, как  с этим режиссёром связаться, чтобы хотя бы узнать о его намерениях относительно нас.

— Почему же? — я достал телефон — У меня есть один звонок.

— Что это? — спросил Алекс, глядя на трубку в моей руке.

— Сотовый телефон. Такой телефон, без проводов. Внутри маленькая антенка, по всему миру стоят большие. Короче, что-то вроде рации.

— Так значит, ты можешь с ним связаться? — на лице Алекса появился искренний интерес — Тогда звони, чего ждать?!

— У меня всего один звонок. Он там что-то говорил о серьёзности и взвешенности. И он прав. Я позвоню попозже, когда хоть немного разузнаю об этом мире.  А если я позвоню сейчас, что я ему скажу? — Эй, чувак, я хочу домой?  - Вряд ли он ответит — Да без проблем.

— Ну, как знаешь — Алекс заметно расстроился — Но для того чтобы побольше узнать, тебе нужно сходить в деревню. Кое-что тебе расскажут там, а если вернёшься, то и я поведаю тебе парочку интересных вещей.

— А почему не сейчас?

— Я должен быть уверен, что ты не примкнёшь к ним, понимаешь? Пусть уж всё пока останется так, как есть. Но в деревню тебе лучше пойти не раньше, чем через две недели.

— Почему?

— Я же тебе сказал, что они очень любили девочку, и если твоё появление и её смерть произойдут в одно и то же время, они могут связать эти два события воедино. И даже может быть обвинят  тебя в её смерти. А это тебе совсем не нужно, согласен?

— Ну, в общем, да — сказал я. Мне, конечно же, не хотелось прослыть приносящим несчастье, или даже убийцей в худшем случае.

— Сегодня я схожу в деревню, отнесу им мяса, и возьму воды — Алекс вздохнул — И сообщу им, что Боливар убил Лизу. Они ведь еще не знают. А когда узнают, будут три дня совершать обряд памяти. В конце концов, тебе всё равно нужно отдохнуть и восстановить силы. Так что спешить не стоит. Пей понемногу воду и спи. Это самый лучший способ прийти в норму.

— Так, где ж её взять, эту воду? — раздражённо спросил я.

— Я же тебе оставлял банку — ответил Алекс, посмотрев на меня.

— Банку?

Я припомнил, как, поднявшись, сначала уткнулся лицом в колени, а потом встал на ноги, и пошёл к выходу, ни разу не обернувшись. Чёрт! Если бы обернулся, наверное, уже бы не мучался жаждой.

— Знаешь, а я её не видел — сказал я оживлённо, чувствуя, как настроение начинает  взлетать вверх, как воздушный змей на ветру — Тогда я, пойду, поищу её.

— Она там, в углу, у изголовья лежанки. Только не пей сразу много.

Я вошел в шалаш, посмотрел слева от лежанки из сухой травы, и увидел трёхлитровую стеклянную банку. Стоило мне вывернуть голову посильнее, когда я лежал и разглядывал, где я нахожусь, я бы её наверняка заметил. Банка была наполнена на треть. Пренебрегая советом Алекса, я выпил всю воду разом. Конечно, это было неправильно, но, сделав один глоток, я уже не мог остановиться. Утолив жажду, я поставил пустую банку на место, и вернулся обратно. Алекс уже успел притащить откуда-то бревно и бросить его возле костра. Я присел на бревно и достал сигарету.

— Откуда же эта трёхлитровая банка? — спросил я.

— А это? Это смешная история. В деревне живёт полусумасшедшая старуха. Примерно лет шесть-семь назад она попала сюда с этими банками. Этот режиссёр представился ей каким-то там психотерапевтом и пообещал каким-то образом зарядить воду, ну она и взяла с собой три банки. Две теперь в деревне, ну а эту я кое-как выпросил себе.

Я подкурил сигарету. После полного утоления жажды, курить было одно удовольствие. Алекс затушил огонь и стал жарить мясо, надев его на четыре очищенные от коры веточки. Остальные кусочки он сложил на снятую шкуру и завернул.

— Сам справишься с жаркой? — спросил он.

— Постараюсь — ответил я.

— Отлично. Тогда я пойду в деревню, отнесу мясо и возьму воды. Банка, наверное, пустая? — Алекс улыбнулся.

— Ты сам сказал — ответил я словами Христа и развел руками.

— Люди никогда не слушаются советов — пробормотал Алекс, продолжая улыбаться.

Я посмотрел на него. Простой человек, в том возрасте, когда наверное и начинается пресловутый кризис среднего чего-то там, без каких-либо признаков озлобления, которое видимо так и  не смогло проникнуть в него  за долгие двадцать два года. Я улыбнулся в ответ. Таких людей мало и в реальном мире, и мне просто повезло, что я встретил такого здесь.

— А далеко до деревни? — спросил я.

— Километров восемь.

Алекс взял в одну руку свёрнутую шкуру, а в другую копьё, лежавшее на земле.

— На обратном пути поохочусь — сказал он и направился к шалашу. Взял банку, вернее надел её на конец копья и пошёл быстрым шагом в сторону леса. Вскоре он скрылся за деревьями.

Когда мясо поджарилось, я съел его с двух веточек, а две другие взял с собой в шалаш, и положил на небольшой пенёк, стоявший в углу. Наверное, это что-то вроде тумбочки, решил я.

Насытившись, и чувствуя приятную, после двух суток голода, тяжесть в желудке, я прилёг на импровизированную кровать и закурил еще одну сигарету. В помятой пачке осталась последняя.

— Чёрт, придётся бросить курить –  с досадой подумал я, зная, как нелегко мне, курильщику со стажем, это дастся.

Докурив, я закрыл глаза, и принялся обдумывать всё сказанное Алексом. Но от съеденного мяса меня быстро сморило в сон.