Галактика Водоворот К’анги, планета Нальвия,

Великий дом Союза двенадцати галактик

Айз-Латар просматривал последние отчеты, когда в кабинет вошел его заместитель Найз-Мантар. Торопливо поприветствовав начальника, тот быстро прошагал к столу и положил на него два прозрачных инфокристалла.

– Что это? – нахмурившись, спросил старый вархарн, и заместитель поспешил ответить:

– Сведения из шестой галактики. Как раз по той теме, которую мы вчера с вами обсуждали.

– Да? – Посол потянулся вперед, взял один из кристаллов и вставил его в считыватель.

Над столом качнулась прозрачная голограмма, потом появилось лицо уже немолодого вархарна, одетого в форму адмиралиса шестого штурмового флота. Пару секунд оно было неподвижно, а потом пришло в движение:

– Доклад номер восемьсот сорок, уровень секретности – красный, из сектора двести шесть, координаты шесть-семьдесят три-бэ-эф-сто шестьдесят пять. Доклад осуществляет адмиралис ВШФ Пайз-Куртар. Доклад датирован шестым микроциклом пятого миницикла, восемь тысяч шестнадцатого цикла от победы при Лаарусе. Три микроцикла назад в указанном выше секторе бесследно исчезли три штурмовых звена цептеров под командованием старшего пилота крыла Ладирса-Нагаато. В составе этого полка восемьдесят процентов пилотов – представители рас третьего поколения. Потери – девять штурмовых машин класса «Активатор-2РП». Сведения о происшествии получены с нашего военного крейсера «Митарт», случайно перехватившего радиосигналы переговоров пилотов. Командование МГД на данный момент скрывает все, что касается этого дела, на сделанные мной запросы ответили опровержением. По их словам, интересующие меня звенья находятся на плановом боевом дежурстве. В самом секторе никаких расследований не ведется. Мною был послан приказ на «Митарт», чтобы они осмотрелись хорошенько на месте. Что-то мне подсказывает, что дело здесь темное. Судя по переговорам пилотов, они попали в сумеречный поток. Однако, как сообщает капитан «Митарта», подобные радиопостановки, – лицо адмиралиса скривилось в ухмылке, – они уже вылавливали в эфире дважды. Это записи с черных кристаллов во время гибели сорок второго крыла Турганской эскадры. Те попали в сумеречный поток, однако часть крыла смогла уцелеть, а при осмотре пяти искореженных штурмовиков в одном из них не обнаружили черного кристалла. По данному вопросу все, господин посол. Надеюсь, эта информация послужит во благо нашей расы.

Лицо на голограмме вновь застыло, и Айз-Латар, нахмурив лоб, откинулся на спинку кресла. Шестая галактика… Именно там чирсулы с недавнего времени стали развивать военное производство, и тут не нужно быть мудрецом, чтобы понять: именно чирсулы и замешаны в этом деле. Наверняка цептеры пытались проверить их грузовые корабли…

– А вот здесь еще более интересная информация, господин посол, – заместитель, чуть подавшись вперед, подвинул второй кристалл ближе к начальнику. – Перехвачено ВАДом. Большую часть информации представляет переведенная техническая документация по какому-то секретному проекту чирсулов, остальное – объяснение наших экспертов. Я сам, разумеется, не смотрел, файл закодирован лично под вас, но, как я понял из разговора с агентом ВАДа, который передал мне кристалл, речь в нем идет об Н-пространстве.

– Н-пространстве? – Айз-Латар взял жилистыми пальцами информационный носитель, подержал его какое-то время перед собой на открытой ладони и вставил в считыватель, предварительно вытащив предыдущий. Снова вспыхнула прозрачная голограмма, на которой большими синими значками горело меню. Посол посмотрел несколько ссылок, пробежал глазами по чертежам и формулам, потом вернулся в главное меню и нашел папку с объяснениями вархарновских ученых.

– Сопроводительный файл эс-один с пояснениями к документации чирсулов, – неторопливо заговорил появившийся в голограмме узколицый ученый. – Уровень секретности – высший инфракрасный. Предназначается непосредственно господину Айз-Латару, послу нашей расы при Союзе двенадцати галактик. Данные документы были обнаружены при странных обстоятельствах; такое ощущение, что нам их подбросили целенаправленно. Речь в них идет о неких вирус-пакетах, способных воздействовать на Н-пространство. Если не углубляться в терминологию, то здесь описана технология случайного изменения импульсов гравитонов, а также их спинов с помощью недавно обнаруженных составных элементов микрокварков… извините, не могу без терминологии. Но все же попробую простым языком. При попадании такого вирус-пакета в Н-коридор происходит критическая, а главное – неуправляемая деформация грави-матрицы. В таких условиях абсолютно невозможно контролировать координаты выхода, и поэтому находящийся в Н-пространстве корабль может быть выброшен оттуда в любой точке Вселенной. Говоря грубо, с помощью этой технологии можно обезвредить флотилию противника, даже не вступая с нею в бой, а просто перекинув непонятно куда. При этом из-за отсутствия контроля и постоянной флуктуации грави-матрицы существует вероятность, что каждый корабль выскочит из Н-пространства в иной точке, нежели другие. Теперь о возможностях задействования этой технологии. – Ученый с узким лицом кашлянул, после чего продолжил с прежней неспешностью: – Данные вирус-пакеты можно забрасывать в Н-коридоры с помощью простеньких беспилотных космоботов, введя координаты возможного выхода, но не активировав их. При вхождении в Н-коридор любого судна с такими же координатами вирус-пакет начинает действовать. Одного пакета, по документации, хватает на шесть – двенадцать раз, в зависимости от того, какие случайные изменения произойдут в гравитонах. На данный момент это все. Если появится новая информация, она будет незамедлительно передана вам, господин посол.

Ученый обозначил кивок, и после этого голограмма застыла.

– Странно, – проговорил Айз-Латар и с задумчивым взглядом медленно потянул в себя воздух.

Найз-Мантар еще немного подался вперед, его левая рука уже взметнулась вверх в воодушевленном жесте, но опомнившись, он не стал начинать разговор. Все же начинать – это всегда прерогатива вышестоящего.

– Да-а, – наконец выдохнул посол и, резко склонившись над столом, посмотрел на заместителя. – И действительно – эта информация куда интересней, нежели первая. Да присядьте вы, Найз. – Он указал на почти такое же кресло, стоящее чуть левее его стола. – Нам нужно многое обсудить.

– Благодарю вас, – присаживаясь, Мантар неопределенно помотал рукой и поинтересовался: – Но ведь эта информация была адресована лично вам. Вы уверены, что хотите обсудить ее со мной?

– Уверен, – кивнул посол. – В скором времени вы, возможно, займете мое место; по крайней мере, я буду рекомендовать вас…

– Благодарю вас, господин Айз-Латар. – Едва присевший, заместитель снова поднялся и обозначил поклон, прижимая рукой широкую мантию к животу. – Это огромная честь для меня.

– Садитесь, садитесь, – слегка раздраженно проговорил посол и махнул рукой. – Давайте уже об информации. Что вы думаете по этому поводу?

– Я? – Заместитель то ли искренне, то ли делано смутился, но Айз-Латару сейчас было не до этих психологических тонкостей.

Его и в самом деле волновало происходящее, хотя оно по большому счету и не входило в его компетенцию. Это проблемы военных и ВАДа, которые должны прежде делать доклады в Верховный штаб, откуда документация уходит в Верхнюю Палату Избранных, и уже потом из Палаты те сведения, которые, по мнению Избранных, можно передать ему, оказываются на столе в его кабинете. И зачастую это всего лишь тридцать – сорок процентов от изначального объема информации разной степени важности. По большому счету, высший инфракрасный уровень вообще редко попадает ему в руки, а тут… в обход Избранных…

Но с чем связан сей факт, Айз-Латар понимал прекрасно. Вот уже два цикла в информационных сетях Союза муссируется информация о том, что он выставит свою кандидатуру на пост Верховного Избранного на следующих выборах. Конечно, это чушь. Не в его возрасте думать о карьерном росте: поздно, да и просто не хочется. Не хочется ничего менять, когда твое тело, напичканное имплантами, начинает давать сбои. Вчера вот снова модернизированное сердце затрепетало так, что он превратился в испуганного малыша, которому что-то почудилось в темноте его комнатки.

– Да, вы, – нарушил затянувшуюся паузу посол. – Давайте напрямую: что вы об этом думаете? Вы думаете, чирсулы ведут дело к войне?

Заместитель втянул в себя воздух и, резко выдохнув, решился озвучить свое мнение:

– Мне кажется, говорить о войне все же некорректно и неприемлемо для межрасовых отношений, так как у нас нет указывающих на то фактов. Есть лишь вполне нейтральные сведения о том, что чирсулы усиливают военные производства. Но это легко объяснимо. Количество захва… прошу прощения, освоенных чирсулами планет растет, и им необходимо…

– Найз, – нервно дернувшись, с неприязнью бросил посол. – Оставьте вы свои дипломатические замашки. Перед вами я, а не посол чирсулов. Говорите как есть.

– Я и говорю как есть, – невозмутимо ответил заместитель и обезоруживающе улыбнулся. – Ну, может, где-то внутри моего мозга и мелькает едва различимая мысль, что чирсулы слегка переходят границы, но чтобы говорить о готовящейся войне…

– Понятно, – перебил Айз-Латар и в задумчивости постучал пальцами по столу. Этот советник-посланник далеко пойдет, вон как блюдет корректность своих высказываний. Такой даже при самой доверительной беседе будет скрываться за маской.

Посол вздохнул. Давно уже он не общался просто по-вархарновски, душа к душе, без всяких масок и ограничений. Издержки профессии. И казалось бы, что наоборот – все работники дипмиссии должны в глубине души хотеть откровенных задушевных разговоров, до безумия уставая каждый микроцикл от всей этой холодной дипломатии, но нет. И вне стен кабинетов, и вне стен этого здания, и даже не на этой планете, а на какой-нибудь Кассии, которая представляет собой один сплошной пляж вокруг шестнадцати теплых морей, они продолжают обсуждать дела и говорить так же корректно и холодно, как всегда. Привычка-паразит, сросшаяся с организмом, и ее уже не вырвать, не убив носителя.

Да что тут говорить. Он и сам мог позволить себе нехитрые, без всей этой дипломатической сдержанности, а оттого и вечной напряженности разговоры только со своей супругой, которую безумно любил на протяжении четырехсот восьми циклов, пока она не погибла на том самом пассажирском суперлайнере «Тарнаж». Огромный космический аппарат, превосходивший своими размерами любое пассажирское средство, созданное до него, столкнулся с ледяной кометой… Поговаривают, что капитан сам направил его на комету, дабы продемонстрировать мощь и несокрушимость своего судна. Однако вместо разлетающихся ледяных глыб после столкновения в непроницаемую пустоту космоса полетели металлические части самого лайнера.

И вот с того рокового микроцикла он как-то резко сдал, постарел и почувствовал себя навсегда одиноким. Дети давно разлетелись по другим планетам, дети детей… половину из них он даже и не видел…

Была мысль найти себе новую супругу, но, вспомнив, как долго они познавали друг друга с Лайлой-Зингар, ставшей впоследствии Лайлой-Латар, он отбросил эту глупую затею. Они были созданы именно друг для друга, идеальная пара… дважды такое не случается.

– Хорошо, Найз, – отбросив сентиментальные и очень тяжелые воспоминания, посол заговорил сухо, словно у него вместо языка сейчас был увядший лист хайруса – черноствольного дерева, символа той планеты, где он родился. – Я думаю, вы правы: говорить о войне преждевременно и некорректно, но давайте просто представим. Смотрите, чирсулы наращивают свои военные производства в одной из галактик, разрабатывают некие вирус-пакеты, вдобавок за спиной Союза налаживают контакты с некоторыми расами; с теми же галаасами.

– Это неподтвержденные данные.

– К тому же… А? Что вы сказали? – Посол уставился на заместителя с таким видом, как будто только что проснулся и с удивлением увидел в комнате, где засыпал один, постороннего. «Нет, – как-то рассеянно мелькнуло в его голове. – Этого до мозга костей дипломата не вытащить на откровенный разговор. А может, он уже подкуплен… Да нет, вряд ли. Скорее всего, просто боится говорить лишнее. Положение в Союзе шаткое, вот-вот расы второго поколения добьются равноправия с нами, и тогда все может измениться до неузнаваемости. Начнется большой передел, вспыхнут коридорные войны за сферы влияния, будут создаваться тайные союзы против других тайных союзов, и в такой ситуации любое неверное слово может стать сигналом для открытого противостояния. А там недалеко и до локальных стычек, которые могут быстро привести к страшной галактической войне. И в такое время Верховный Избранный нашей расы своим личным примером показывает, что нам нужно быть как можно корректнее и мягче. И не только показывает… Непонятно, зачем он дал разрешение галаасам и чирсулам на размещение своих военных флотов на планетах в первой галактике, в альма-матер расы вархарнов. Здесь находится их колыбельная планета, здесь летят по орбитам вокруг своих звезд еще сто двенадцать планет, которые заселены вархарнами так давно, что стали для них ничуть не менее родными, чем колыбельная. Да и живущие на них вархарны наверняка считают своей колыбелью именно ту планету, где они родились. Малая Родина… Родина…»

Айз-Латар вспомнил прочитанное им о расе родонтинов, а прочитал он о них немало. Именно они ввели это понятие – Родина. И для них Родина была там, где пролилась хоть капля их крови. Странная раса. Воинственная и в то же время мудрая настолько, словно в каждом из них была частица бога…

Посол провел ладонью по подбородку и устремил взгляд на зама. Тот сидел в прежней позе, скрестив руки на коленях и выжидательно взирая на своего начальника.

– Вы можете идти, – немного рассеянно проговорил посол и взглянул на застывшую голограмму. – Мне нужно хорошенько просмотреть все документы по этим вирус-пакетам. Тут и за пару минициклов не разобраться.

Он натянуто улыбнулся, дождался, пока Найз-Мантар покинет кабинет, и тут же, откинувшись на спинку кресла, погрузился в размышления.