Ближайший роддом, адрес которого З. З. Зудов выяснил по карте, оказался каким-то захезанным четырёхэтажным домишкой, внутри которого, казалось, не происходило вообще ничего, не говоря уже о появлении новых людей на Свет Божий; этот домик был настолько донельзя унылым, совершенно как будто без наличия мерзкого петушиного взвизга, олицетворяющего каждодневное бытие некоего здешнего работника, так нуждающегося в чёткости и работе в нужное ему время действительности, что ему приходилось вообще не спать, а, ворочаясь, нетерпеливо ждать вожделенного петушка, чтобы, в результате противного "кукареку!", получить разрешение вскочить с кровати и начать заниматься различным приёмом родов, либо кормлением; но вообще-то сейчас ещё не было характерного утра, знаменующегося неотвратимой побудкой, а был всего лишь конец рабочего дня — ранний вечер, где и так ещё никто и не спал, за исключением измученных рожениц, поэтому Зудов смело подошёл к тёмной двери, за которой как раз скрывались тайны производства Новых Людей, и, секунду поколебавшись, нажал кнопку звонка, который тут же звонко зазвенел, напоминая всё равно раннеутреннего непременного петушка, словно сейчас в самом деле было уже утро, а ещё не вечер.

Дверь почти немедленно открылась; за ней стоял молодой юноша в белом халате, с озабоченными и строгим выражением лица.

— Где?!.. — спросил он, что-то высматривая за Зудовым. — Где жена-то?!..

— Какая жена? — не понял З. З.

Юноша криво ухмыльнулся:

— Вы, что ли, рожаете?… Где жена-то? Сбежала?… Испугалась?

— Да нет у меня никакой жены!.. — почему-то злобно проговорил Зудов. — Вы — врач?

— Акушер я, — растерянно ответил юноша. — Так чего же вы звоните?… Здесь же роддом!..

— Знаю, знаю, — сказал З. З., гордо выставляя вперёд левую ногу. — Слушай, парень, у меня к тебе дело. Можно войти?…

— Если вы не рожаете, — резонно произнёс юноша, — и у вас никто здесь не рожает, тогда какого хера, — при этом ругательном обороте, который юноша наверняка употребил, чтобы выглядеть взрослым и «крутым», он, тем не менее, покраснел, совсем как девица, решившаяся наконец отдаться какому-то хмырю в первый раз в своей жизни, — вы здесь делаете?

— Как зовут-то тебя?

— Ростиславом, — машинально ответил юноша, но затем спохватился: — А причём здесь моё имя?…

— Послушай, Ростислав, — решил пойти "ва-банк "Захар Захарович, — Ты хочешь заработать пять тысяч рублей? Можно войти? Не бойся; я — бизнесмен.

— Настоящий? — с недоверием спросил Ростислав. — А что я должен делать?

— Да ничего, — рассерженно, что его всё ещё не пустили внутрь, ответил Зудов. — Ты же акушер?

— Ну да, — с гордостью. сказал Ростислав. — Так, всё-таки, что от меня требуется?

— Ты просто дай мне паспортные данные какого-нибудь новорождённого! — сказал Зудов, начиная уже терять терпение.

— У них же нет ещё паспортов!

— Тьфу! — сказал Зудов. — Ну это я так выразился! Ну — фамилия, имя, отчество, когда родился и тому подобное…Уяснил?

— Уяснил, — просиял Ростислав. — Кажется, я понимаю. Заходите, — наконец пригласил он. — Вас-то как зовут?

— Захаром Захаровичем, — строго сказал Зудов, переступая порог этого места прибавления человеческого рода. — Давай мне данные и получишь пять тысяч рублей.

— Вам всё равно кого? — спросил Ростислав, проходя вместе с Зудовым в небольшую комнату-бокс, в центре которой стоял столик с различными бумажками и бутылью прозрачной жидкости, совсем, как в морге.

— Абсолютно, — ответил Зудов, бесцеремонно садясь на белый стул, стоящий у столика.

— Тогда, может, подождёте немножечко — там сейчас как раз Герасимова рожает, а у меня тут все её данные. Принимает мой брат Мстислав, а имя она уже решила какое — если мальчик, то Слава, в честь отца Силявченко, а если девочка, то — Анна, в честь мамы.

— Нет уж, девочка мне совсем не к чему! — раздражённо сказал Зудов. — Давай мне мальчика!

— Так я что ж — Господь Бог?… — укоризненно заметил Ростислав.

Зудов пристально поглядел на него, потом коротко бросил:

— Не похож!

— Так чего ж вы от меня хотите!..

— Давай уже родившегося кого-нибудь, мальчика…

— Да на них-то документы там, — Ростислав неопределённо куда-то махнул рукой. — Да вы подождите, она сейчас уже родит. Сейчас Мстислав придёт…И имя уже есть — Слава…

— У меня очень мало времени! — напряжённо воскликнул Зудов, почему-то вспомнив о «хронике». — Так что, сделай так, чтобы мальчик уже родился! Или сходи… — Зудов аналогично махнул рукой в неизвестном направлении…

— Да я скажу, конечно, за пять тысяч-то…Просто я поссорился с Сашей, он будет интересоваться — к чему, да зачем…А тут у меня всё здесь. Вот: Герасимова Анна Георгиевна, сейчас рожает, отец — Силявченко Святослав Дмитриевич…Сейчас родится, вы и запишете: Герасимов (они уже договорились фамилию по маме, а может, не расписаны ещё) Бронислав Святославович, родился 17-го июня 2022-го года в Москве…Или же будет Герасимова Анна Святославовна…

— Не надо мне никакой Анны! — буркнул Зудов.

— Да не будет её! — воодушевлённо воскликнул Ростислав. Там уже на «узи» проверяли — мальчик! Яйца даже прослушивались! А вы посидите, сейчас…Хотите самогона? Можете уже записать: Герасимов, как я сказал, Бронислав Святославович…Сейчас Мстислав выйдет…

У Зудова от всех этих «Слав» уже голова закружилась. Тем не менее, он достал лист бумаги, ручку, записал "Герасимов Бронислав Святославович", потом вытащил две тысячи рублей и протянул Ростиславу.

— На…получишь ещё три, когда родится, или сходишь и сообщишь мне ещё кого-нибудь. Только мальчика!!

— Ой, а у нас почему-то сейчас одни девочки! — вдруг вспомнил Ростислав, немедленно пряча деньги. — Да вы не волнуйтесь! Сейчас родится. Говорю — там уже яйца прослушивались!

— Как это — одни девочки! — возмутился Зудов. — Ты что — издеваешься?!..

— Да нет, ну бывает так… — засуетился Ростислав. — Сейчас вообще мало рожают, а если уж рожают, то…девочки! Парней совсем стало мало! — сокрушённо сказал он.

— Мало? — удивился Зудов. — А тебе-то что? Ты что — педераст?…

— Да нет, что вы!.. — возмутился Ростислав. — Только больно эти бабы достали! А однополо я это…только с братом, с Мстиславом спал. Но это же не в счёт — брат! Ну, в тринадцать лет меня этот…Левон Геворкиевич Петросян отоварил в эту…ну, в попу. И вы знаете — мне даже понравилось! Нет, я не пидор, у меня даже невеста есть…Ярослава, но она до свадьбы тоже даёт это…ну, только в попу. А с парнями-то даже сподручней, чем с тёлками, они так достали, и рождаются одни эти…как в анекдоте — уроды двупопые…

— Надо тебя с моим начальником познакомить, — вдруг зачем-то сказал Зудов. — Он как раз любит парней.

— Да? — с надеждой спросил Ростислав. — А он это…в попу может пихнуть? А то мне даже понравилось после Левона Геворкиеча, не подумайте только, что я — пидор…

— Да мне всё равно, — зевнув, сказал Зудов. — Хоть ты будь лесбиянец.

— Ой, что вы такое говорите!.. — издал смешок Ростислав. — Самогон-то будете? Сейчас уже должна родить…А то я поссорился с Сашей, он-то хочет, чтобы я его, а я хочу — чтобы он. Мне больше нравится, когда меня это…в попу пихают. Это я после Левона Геворкиевича, я-то его задушил нечаянно, мы играли в садомазохизм…Ну, мне по молодости дали пять лет, отсидел три за хорошее поведение…Ну, меня там, на зоне-то все блатные это…в попу пихали. А что — а по-другому там не выживешь! А так тебе и сигареты, и чай, особенно, когда Звяга меня пользовал, он вообще меня любил, кончит мне внутрь, аж в самый желудок, скажет "Ништяк!", и тут же пачку сигарет подарит, и чая…

— Значит, ты — петух? — равнодушно спросил Зудов.

— Да, — честно ответил Ростислав. — У меня даже татуировка есть. Нет, вы не подумайте, что я — пидор там какой-то, у меня даже невеста есть…Я просто люблю, когда меня в попу пихают — люблю, и всё…Я даже кончать научился…Он кончает, и я кончаю…Пейте ж самогон-то!

Ростислав протянул Зудову уже налитый стакан. З. З. не раздумывая тут же выпил его залпом. У самогона был какой-то странный привкус.

— Это из чего самогон-то? — недоверчиво спросил он, прислушиваясь к ставшими вдруг явственно резкими крики роженицы.

— Да местный! — гордо произнёс Ростислав. — Из молока женского. Оно скисает, ну а я гоню…А что — плохой? Он же самый натуральный; мне вообще говорили, что если надрочить в него…

Зудову немедленно стало плохо, он встал, отошёл, обнаружил умывальник и тут же блеванул в него, вытошнив весь этот сцеженно-сдроченный самогон.

— Ой, что это с вами!.. — испугался Ростислав. — Вообще, к нему привычка нужна, особенно с малафейкой-то…Она просто для вкуса, но это, конечно, на любителя…Бабникам-то, конечно, лучше, наверное, с месячными…Или…со смазкой пиздячьей…

Зудов немедленно блеванул опять.

— Ой, что это с вами!

Зудов смачно высморкался, сел опять за стол, вытащил белый лист бумаги и в конце его написал: "Герасимов Бронислав Святославович".

— На-ка, подпишись за Герасимова, — приказным тоном сказал он Ростиславу.

— Как…что? Он же ещё не родился, и вообще — как я могу расписываться за младенца!

— Ты три штуки ещё хочешь? — осведомился Зудов.

— Понимаю, — осторожно сказал Ростислав и поставил неуёмно-размашистую подпись.

— Ну скоро она там!.. — нетерпеливо сказал Зудов. — Ой, мне ж нужно ему паспорт придумать!.. Ладно, со Свен Свенычем что-то решим…А вдруг — это туфта?… Не продумал, опять не продумал!!

Открылась дверь, вошёл другоё юноша в белом халате с потным лицом, абсолютно похожий на Ростислава. Тот заинтересованно посмотрел на него.

— Ну как, кто родился-то?…

— Мальчик, — грустно сказал Мстислав. — Мёртвый.

— Тьфу ты, ёб твою мать! Вот везёт! — почти крикнул Зудов, порывая листок с подписью Ростислава. Ростислав виновато развёл руками.

— Иди к своему Саше! — возмущённо приказал З. З. — Давай мне данные какого-нибудь живого!

— Да там же одни девочки…

— Хрен с ним, может и баба сгодится…Сейчас я узнаю.

Зудов щёлкнул себя по уху, и ему немедленно ответили "Алё".

— Свен Свенович, — как бы оправдываясь, проговорил Зудов, — представляете, ждал рождения мальчика, а он вылез мёртвым! А больше тут одни девочки! Может, нам девочка подойдёт? Хотя, паспортов-то у них ещё нет, это мы как-то не подумали!

— Слушай меня внимательно, Захар Захарович Зудов, — строго и как-то торжественно раздался голос Трутя. — Все эти мальчики, девочки…Вообще, это просто какой-то маразм! Ничего тебе доверить нельзя! Конечно, у них нету паспортов! Никитка мне это сразу сообщил. Но это не главное. Понимаешь, Зэ-Зэ, у нас какие-то дикие неурядицы с «Лунстроем». Я не понимаю, что у них там случилось! Задолжали нам кучу бабок — дивидентов — а на звонки вообще не отвечают! Так что ты дуй сюда, в фирму, тебя уже ждёт билет; документы и доверенность сдашь Никитке, и уже через два с половиной часа ты должен лететь на Луну!

— Как, что? А как же…труп, дело?

— Никитка займётся. Нет — ну, может ты на Луне кого-нибудь найдёшь. В звездолёте включишь «Хроник» — времени у нас нету никакого!

— Но… — испуганно пробормотал Зудов.

— Никаких «но»! Иначе уволю! Они должны нам почти два миллиона, надо на месте разобраться и вытрясти из них…

— На Луну… — обречённо проговорил Зудов.

— На Луну. В "Лунстрой"!

— А может…без "Хроника"? — с надеждой спросил Зудов.

— Фиг с два! Мы что, тебе просто так его вживляли? Без «Хроника» ты на полгода можешь зависнуть, а с «Хроником» ты уже сегодня же будешь мне докладывать. Так что я тебя жду! Сдашь бумаги, берёшь билет — и в космопорт!

— Я боюсь летать! — жалостливо воскликнул Зудов.

— Ничего, поспишь, я дам тебе снотворное! Всё; я всё сказал, обсуждений никаких не принимаю. Жду немедленно! Напишешь доверенность, подпишешься — и в «Лунстрой»! Шутка ли — два миллиона!!

— С кем это вы разговариваете и как? — спросил у З. З. оторопелый Ростислав.

— С начальником, — мрачно ответил Зудов. — Телефон у меня в голове. Блин, на Луну посылает, падла!!

— Да что вы!! — хором сказали Ростислав и Мстислав. — Как мы вам завидуем!

— Нашли чему завидовать, — замогильно сказал Зудов. — Не переживу я этого! Ах, этот долбанный "Лунстрой"!

— Ах, Луна, Луна… — мечтательно произнёс Ростислав, поглаживая попку Мстислава.

— Говна! — сказал Зудов. — Да пошло это всё!

Он сложил бумаги в свой кейс и нарочито громко щёлкнул замком.

"Ладно, придётся слетать, испробовать этот чёртов "Хроник"!"

— Ребята, — вдруг сказал он, обращаясь к Ростиславу и Мстиславу, которые стояли перед ним, обнявшись, — а может это ещё не конец?!!