В о вчерашней беседе Вы сказали, что наука может достичь пятого, или духовного тела. Затем Вы говорили о возможностях науки на уровне четвертого тела. Расскажите, пожалуйста, о возможностях науки на уровне пятого тела.

То, что мы называем физическим телом, и то, что мы зовем душой, не отдельные и различные понятия. Между ними нет никакой границы. Мы всегда думали, что тело и душа отдельны, что их ничего не связывает. Мы считали их не только отделенными, но противостоящими друг другу. Эта идея отделила науку от религии. Предполагается, что религия должна искать отличное от тела, в то время как наукой было то, что касалось исследования тела, — все, кроме атмана, души. Поэтому вполне естественно, что они отрицают друг друга.

Наука была взращена физическим телом, поэтому она вопрошает: «Тело истинно, но где же душа?» Религия искала внутреннее, названное душой. Она утверждает: «Дух реален, но физическое — иллюзия». Когда религия достигает своих высот, она описывает тело как иллюзию, фантазию, майю и утверждает, что в реальности тела не существует. Она провозглашает атман истиной, а тело иллюзией. Наука же, достигнув своих высот, отрицает атман. Она провозглашает: «Концепция души ложна; тело — это все». Подобная ошибка вызвана ложным предположением, что тело и душа раздельны.

Я уже говорил о семи телах. Первое является физическим, последнее — духовным. Если не учитывать пять промежуточных тел, то между первым и последним не будет моста. Допустим, вы взобрались по лестнице, а затем сломали перекладины, кроме первой и последней. Тогда оставшиеся ступени ничем не связаны между собой.

Если же вы посмотрите на целую лестницу, то увидите, что первая перекладина связана с последней. Присмотревшись, повнимательнее, вы заметите, что последняя ступень является

последней частью первой, а первая — это начальная часть последней. Подобно этому, если рассматривать все семь тел в совокупности, то можно увидеть связь между первым и вторым телами. Первое тело физическое, второе эфирное, эмоциональное. Оно является более тонкой формой физического, оно вполне материально. Просто оно настолько тонко, что его невозможно уловить при помощи физических средств. Но современные физики уже не отрицают тот факт, что физическая материя встречается все в более тонкой и нематериальной форме.

Например, современная наука говорит, что в конечном итоге материя распадается на электроны, которые вовсе не являются материей, а частицами электричества. В самом конце не остается ничего, подобного материи, — только энергия. К такому выводу пришла наука за последние тридцать лет. Теперь она считает, что нет ничего, подобного материи, в то время как энергия остается фактом. Современная наука говорит, что материя — это иллюзия, возникшая вследствие движения энергии на огромных скоростях.

Когда вентилятор работает на большой скорости, мы не видим по отдельности каждую из трех лопастей. Мы видим только вращающийся круг. Пространство между лопастями кажется наполненным. Лопасти движутся столь быстро, что, когда отражение одной из них достигает наших глаз, ее место уже занято другой. Они следуют одна за другой так, что создается впечатление, будто пространство между ними заполнено. Вентилятор может вращаться на такой высокой скорости, что если вы сядете на него, то даже не заметите, что под вами что-то вращается. Все зависит от скорости вращения.

Энергия, вращающаяся на высокой скорости, похожа на материю. Атомная энергия, на которой основаны все исследования современной науки, никогда не воспринималась зрительно; видимо только ее воздействие. Базовая энергия невидима, не возникает даже вопроса о том, чтобы увидеть ее, но мы можем наблюдать за последствиями ее воздействия.

Поэтому мы не ошибемся, если станем рассматривать эфирное тело как атомное — потому что в данном случае тоже наблюдаются результаты, а не само эфирное тело непосредственно. Мы признаем его существование, учитывая результаты. Второе тело является более утонченной формой первого, поэтому нетрудно проследить их связь. Первое — плотное, поэтому его можно увидеть; второе — тонкое, поэтому его не видно.

Вслед за эфирным идет астральное тело. Это более тонкая форма эфира. Наука еще не проникла сюда, но все же пришла к заключению, что конечной формой является энергия. Эту энергию можно назвать эфиром. Если продолжить расщепление эфира, то останется астрал.

Наука вскоре достигнет этой стадии. До недавнего времени ученые признавали материю и отрицали существование атома. Они доказывали, что материя тверда. Теперь же наука говорит, что в природе не существует ничего, подобного твердой материи. Уже доказано, что даже стена, кажущаяся твердыней, не является таковой. Она пориста и проницаема. Можно сказать, что хотя бы то, что окружает поры, твердо, но это тоже не так: порист каждый атом.

Если увеличить атом до размера Земли, то расстояние между двумя его компонентами будет такое же, что и расстояние между Землей и Луной. Тогда можно возразить, что по крайней мере хотя бы эти два компонента тверды, но наука утверждает, что даже эти элементы не тверды; они являются частицами электричества. Теперь наука даже не принимает сам термин «частица», потому что он связан с материей. Частица означает часть материи — но частицы атома не материя, потому что материя тверда и постоянна по форме, в то время как эти компоненты постоянно меняют форму. Когда поднимается волна, прежде, чем вы успеете сказать: «Это волна», она уже изменит форму, потому что волна означает то, что постоянно приходит и уходит.

Однако волна также и материальное событие, поэтому ученые ввели в обращение новое слово — «квант». Трудно найти его эквивалент на хинди, столь же нелегко подобрать эквивалент многих наших слов в английском. Например, Брахман — космическая реальность. Слова формируются исходя из потребности, испытываемой со стороны получивших переживание. Когда пришло переживание Брахмана, появилась потребность в новом слове, поэтому слово брахман появилось на

Востоке. Запад еще не достиг этой стадии; поэтому там нет и соответствующего слова, ведь необходимость в нем еще не возникла.

Вот почему многие религиозные термины не имеют эквивалента в европейских языках. Например, слово АУМ — его невозможно перевести ни на один язык мира. Это выражение глубокого духовного переживания. Точно так же и термин «квант» появился для выражения высот достижений науки, он не имеет эквивалента ни в одном другом языке мира. Квант означает частицу и волну одновременно. Иногда он ведет себя как частица, иногда как волна, и поведение его непредсказуемо.

До недавнего времени материя была вполне определенна, на нее можно было положиться. Но предельная форма материи — энергия атомного ядра — крайне неопределенна. Невозможно предсказать ее поведение. Сначала ученые горой стояли за определенность материи. Они твердили, что все точно и предсказуемо. Теперь ученые больше не настаивают на этом, потому что знают — там, куда привели их исследования, устойчивость крайне поверхностна. Внутри все неопределенно, и было бы интересно узнать, что означает эта неопределенность.

Где есть неопределенность, там непременно присутствует и осознанность; иначе неопределенности не будет. Неопределенность есть часть сознания, определенность же — часть материи. Если оставить стул на определенном месте, то и спустя какое-то время найдем его там же. Но если оставить в комнате ребенка, его никогда не найти там же. Всегда будут присутствовать сомнения и неопределенность по поводу того, где он сейчас и что делает. Мы можем быть уверены во всем, что касается материи, но никогда в отношении сознания. Следовательно, признавая неопределенность в поведении конечной формы атома, наука тем самым признает возможность присутствия сознания в предельной части материи.

Неуверенность является качеством сознания, но материя не может быть непредсказуемой. Огонь не может загораться и гаснуть по собственному желанию, вода не может течь, куда ей вздумается, или закипать при какой угодно температуре, но, проникая вглубь материи, мы находим, что в самом своем пределе она неопределенна.

Можно привести такой пример: при желании узнать, сколько человек умирает в Бомбее за день, это можно подсчитать. Учтя количество умерших за год, легко вычислить процент смертности за день. Результат будет почти правильным. Если таким же образом вычислить процент смертности по всей стране, то полученная цифра окажется еще ближе к истине. При вычислении уровня смертности во всем мире определенность даже несколько возрастет. Но если мы захотим узнать, когда умрет определенный человек, наши подсчеты окажутся непредсказуемыми.

Чем больше количество, тем материальнее становится вещь. Чем более индивидуален феномен, тем больше в нем сознания. На самом деле, один-единственный фрагмент материи является огромным скоплением атомов; следовательно, в отношении него предсказания возможны. Но если проникнуть в атом и исследовать электрон, то выяснится, что это индивидуальность: невозможно определить и предсказать траекторию его движения; кажется, будто он сам принимает решения. Можно быть уверенным в определенности положения каменной глыбы: ее мы найдем на том же месте. Но структура ее атомной массы не остается неизменной. Когда мы вновь вернемся к глыбе, составляющие ее атомы переменят позиции, перейдя с одного места на другое.

Неопределенность начинается по мере продвижения вглубь материи. Вот почему наука сменила язык определенности на термины вероятности. Она больше не утверждает: «Это будет так-то и так-то». Теперь она говорит: «Вероятнее всего, это произойдет так». Она больше не использует утверждения типа «Это так». В прошлом все заявления ученых принадлежали языку утверждений: их мнение считалось непререкаемым. Но когда исследования пошли глубже, все предыдущие концепции рухнули. Причина кроется в том, что наука неосознанно перешла из области физического мира в эфирную реальность, но еще не достигла понимания. Пока она достигла второго измерения материи — эфирного, обладающего собственными возможностями. Между первым и вторым телом нет никакого разрыва.

Третье, или астральное тело еще более тонкое. Если расщепить эфир на атомы — что кажется невероятным, так как и физический атом с трудом поддается расщеплению, — работе над эфирным атомом еще долго предстоит ждать своей очереди. Когда эфирные атомы будут познаны, выяснится, что они являются частицами следующего тела — астрального. Когда был расщеплен физический атом, самые мелкие его частицы оказались эфиром. То же самое можно сказать и об эфирных атомах: самые мельчайшие частицы являются астралом. Три первых тела четко связаны между собой, по этой причине можно сделать фотографию призрака.

Привидение не располагает физическим телом. Его оболочки начинаются с эфирного тела. Когда это тело сгущается, чувствительная камера может уловить и запечатлеть его отражение. Эфирное тело столь тонко, что оно с легкостью управляемо психикой. Если дух умершего желает явиться, он в состоянии конденсировать свою форму, чтобы рассеянные атомы сблизились и образовали контур. Вот его-то и улавливает фотокамера.

Итак, наше второе тело легче поддается управлению со стороны ума, чем физическое тело. Последнее тоже управляется умом, но не до таких пределов. Чем тоньше тело, тем большее влияние на него оказывает ум, тем ближе оно к уму. Астральное тело в еще большей степени управляется умом, вследствие чего становятся возможными астральные путешествия. Человек спит в своей спальне, но его астральное тело может совершать путешествия в разные точки мира. Должно быть, вы слышали истории о том, что кого-то одновременно видели в двух-трех местах. Немного практики, — и такое возможно.

По мере продвижения внутрь сила ума возрастает, при движении же наружу — уменьшается. Идти наружу — все равно что зажечь лампу, а затем затенить ее абажуром. Тогда пламя уже не столь яркое. Вот таким же образом и мы покрыты семью слоями. После седьмого слоя свечение пламени становится тусклым, потому что ему приходится пробиваться сквозь пелену семи слоев.

Точно так же и жизненная энергия, доходя до физического тела, становится тусклой и рассеянной. Поэтому мы не обладаем контролем над физическим телом. Но если человек начинает внутреннее путешествие, его контроль над физическим телом возрастает прямо пропорционально глубине путешествия. Эфир — более тонкая форма физического, астрал — более тонкая форма эфирного. За астралом следует ментальное тело.

Долго бытовало убеждение, что ум — это одно, а материя — другое. Ум и материя считались двумя отдельными объектами. Отсутствовал даже способ их определения. На вопрос: «Что такое ум?», нам отвечали: «Не материя», и наоборот. Спрашивая: «Что такое материя?», мы получали ответ: «Не ум» Другого определения не было. Вот так мы и считали материю и ум разными понятиями. Однако ум является более тонкой формой материи, а материя — более конденсированной формой ума.

Расщепленные атомы астрала становятся волнами мысли, Между квантом и волной мысли наблюдается близкое родство, которое раньше не принималось во внимание. Считалось, что мысли не обладают физической природой, однако остается факт, что когда нас одолевают мысли определенной направленности, то излучаемые нами вибрации соответственно меняются. Интересно, что не только мысли, но и слова обладают собственной вибрацией. Если на тонкую мембрану насыпать песок и громко пропеть АУМ, то образовавшийся рисунок будет отличен от полученного при пении слова Рама. Произнесите бранное слово, и рисунок вновь изменится.

Вы удивитесь, увидев, что чем грубее брань, тем безобразнее рисунок; чем благозвучнее слово, тем прекраснее получаемый вследствие его вибраций рисунок. Ругательство образует хаотичную форму, рисунок же прекрасного слова будет хорошо очерчен и гармоничен.

Многовековой поиск определил слова с красивыми вибрациями, обладающими достаточной интенсивностью, чтобы достичь уровня сердца. Слова — не что иное, как проявленные мысли. Однако непроизнесенные слова тоже несут в себе резонанс, называемый мыслями. Когда вы думаете о чем-то, вокруг вас возникают определенные вибрации. Вследствие этого, подходя к кому-то, вы без всякой причины чувствуете печаль. Вполне возможно, что незнакомец не произнес ни слова, или даже смеется, и все же вас охватывает печаль. С другой стороны, в присутствии кого-то иного вам становится беспричинно радостно и легко.

Вы входите в комнату и ощущаете внезапное внутреннее изменение. Нечто божественное или грубое входит в вас. Иногда вы окружены спокойствием и тишиной, иногда беспокойством. Будучи не в силах ничего понять, вы восклицаете: «Я был очень спокоен. Почему же внезапно обеспокоился мой ум?» Вас окружают волны мыслей, все двадцать четыре часа в сутки они продолжают проникать в вас.

Совсем недавно французским ученым удалось создать прибор, улавливающий волны мыслей. При приближении человека осциллограф начинает показывать, какими мыслями занят ум. Если перед экраном поставить умственно отсталого, то зафиксируется крайне малое количество излучаемых волн, потому что такой человек вряд ли думает. Если приблизится интеллектуал, прибор зафиксирует все вибрации его мыслей.

То, что известно нам как ум, является тончайшей формой астрала. Наука достигла эфирного тела, но до сих пор настаивает, что это уровень атомной энергии. Но наука проникла во второе тело материи. Еще немного времени, и она достигнет третьего уровня, потому что потребность в этом уже возникла.

Ведется работа и на четвертом уровне, но в разных направлениях. Ум считался отдельным от тела, поэтому некоторые ученые работали только с умом, полностью исключая тело. Они узнали многое касательно четвертого тела. Например, все мы, в некотором роде, являемся передатчиками. Наши мысли распространяются вокруг нас. Даже когда я молчу, мои мысли достигают вас.

В России ведется серьезная работа в области телепатии. Одному русскому ученому удалось передать мысль человеку, находящемуся на расстоянии тысячи миль, как это делается при помощи радиопередатчика. Если полностью сконцентрироваться на определенном направлении и передать мысль, то она достигнет места назначения. Если ум другого полностью открыт, готов к получению и сконцентрирован в этом же направлении, то произойдет передача мысли.

Дома вы можете провести простой эксперимент. Маленькие дети легко улавливают чужие мысли, потому что их восприимчивость крайне обострена. Посадите ребенка в затемненной комнате и попросите сосредоточиться на вас в течение пяти минут. Скажите, что вы что-то мысленно скажете ему, а он пусть попытается услышать сказанное вами. Если он услышит, то пусть повторит ваши слова вслух. Затем выберите слово, допустим, Рама. Сконцентрируйтесь на ребенке и повторяйте мысленно выбранное слово, пока оно не завибрирует в вас. Немного практики, и ребенок уловит вашу мысль.

Обратное тоже возможно. Теперь попросите ребенка сконцентрироваться на вас. Он должен загадать слово и мысленно направить его вам. Благодаря первой стадии опыта, когда ребенок уловил мысль, ваши сомнения немного рассеялись. Теперь вам следует быть восприимчивым и уловить мысль ребенка. Если опыт удастся, сомнения исчезнут, а восприимчивость соответственно возрастет.

Между вами и ребенком пролегает материальный мир. Мысль должна быть предельно материальной по своему содержанию, иначе она не сможет проникнуть сквозь физического медиума. Вы удивитесь, но еще Махавира утверждал, что даже карма материальна. Если вы в порыве гнева убиваете кого-то, то это является действием гнева и убийства. Махавира говорит, что тончайшие атомы этого действия прилипают к убийце как накипь кармы. Так что все поступки материальны, они налипают на человека, как физическое вещество, материя.

Освобождение от аккумулированных обусловленностей кармы Махавира называл разобусловленностью. Все атомы собранной вокруг вас кармы должны отпасть. Когда все они исчезнут, оставшееся от вас будет абсолютно чистым. Разобусловленность означает отпадение атомов действий. Гневаясь, вы совершаете действие, гнев остается на вас в форме атомов. Когда умирает физическое тело, атомы действий не исчезают вследствие своей утонченности. Они следуют за вами в следующее рождение.

Ментальное тело является более тонкой формой астрального. Следовательно, первые четыре тела не оторваны друг от друга. Каждое из этих тел является более утонченной формой предыдущего. Много открытий совершено на уровне четвертого тела. Ученые, а особенно парапсихологи, работают в области психологии, постепенно постигая необычные и чудесные законы ментальной энергии. Религия постигла их давным-давно, но теперь многое становится более понятным и для ученых.

В Монте-Карло есть много людей, которых невозможно обыграть в игре в кости. Какие бы кости они ни бросали, неизменно выпадает необходимое им число. Сначала думали, что они работают со специально сконструированными костями. Кости заменили, но результат был тот же: кости выпадали именно так, как желали эти люди. Меняли комплекты костей, но результат оставался неизменным. Им завязывали глаза, но и тут выпадала необходимая комбинация цифр. Постарались разобраться в причине. Сама настроенность мысли влияла на кости. Они бросали кости с решимостью получить загаданное число. Что это означает? Если мысли способны изменять направление кости, значит, они материальны, иначе это было бы невозможно.

Проведите небольшой эксперимент. Раз уж вы говорите о науке, я говорю об экспериментах. Наполните стакан водой. Добавьте немного глицерина или другой маслянистой жидкости, чтобы на поверхности образовалась тонкая пленочка. Осторожно положите тонкую иглу, чтобы она могла свободно плавать. Закройте комнату со всех сторон. Положите руки на пол и полностью сконцентрируйтесь на игле. В течение пяти минут, не отрываясь, смотрите на иглу. Затем прикажите ей повернуться направо, и она повернется. Прикажите повернуться налево, и она послушается вашего приказа. Прикажите игле остановиться, она остановится, прикажите вращаться, она завращается. Если ваша мысль может сдвинуть с места иглу, значит, она может двигать и горами, все дело в пропорции. Базовый принцип остается прежним. Если вы можете управлять иглой, основной принцип доказан. Другое дело, что гора может оказаться слишком большого объема, но ее можно сдвинуть тоже.

Волны наших мыслей соприкасаются с материей и трансформируют ее. Есть люди, которые по принадлежащему вам предмету, никогда не видя вас прежде, могут многое рассказать о вас. Это происходит вследствие того, что предмет, платок например, впитал излучения ваших мыслей. Эти волны столь тонки, что платок, принадлежавший Александру Македонскому, до сих пор сохраняет информацию о его персональности. Волнам требуются миллионы лет, чтобы исчезнуть с предмета. Вот почему сооружались мавзолеи и самадхи.

Вчера я говорил вам, что в Индии распространен обычай кремирования умерших, но это не касается тел умерших саньясинов. Тело обычного человека сжигалось, чтобы душа не блуждала вокруг останков. Но саньяси не кремировали, потому что их души перестали блуждать вокруг тел еще при жизни. Теперь уже нет опасений насчет привязанности души к телу. Мы хотели сохранить тело, потому что тело человека, столько лет проведшего в общении с Божественным, будет распространять те же вибрации в течение тысяч лет. Место захоронения такого человека преисполнено смысла. Тело мертво, но это тело было столь близко к душе, что впитало в себя большую часть излучаемых вибраций.

Мысль обладает бесконечными возможностями, но все равно она материальна. Поэтому будьте очень осторожны по поводу своих мыслей, потому что тончайшие вибрации остаются даже после смерти тела. Жизнь физического тела кратковременна по сравнению с продолжительностью существования тончайших волн. Ученые пришли к выводу, что если люди, подобные Кришне и Иисусу, существовали в действительности, то в недалеком будущем они смогут уловить волны их мыслей. Тогда мы узнаем, диктовал ли Кришна Гиту, — потому что мысли, излучавшиеся Кришной, до сих пор присутствуют во Вселенной, отражаясь от планет и астероидов.

Киньте камень в воду: при падении он образует небольшой круг. Камень затонет, потому что он не может долго удерживаться на поверхности воды: он начнет тонуть, как только коснется воды. Но круги, вызванные его падением, начнут увеличиваться, становясь все больше и больше до бесконечности. Они исчезнут из поля вашего зрения, и кто знает, каких отдаленных берегов они достигнут.

Так же и мысли, не важно, когда они зародились, — не только высказанные, но и промелькнувшие в уме, — тоже продолжают распространяться по Вселенной, и их можно уловить. Однажды, когда наука достигнет определенного прогресса, мы вновь сможем услышать их. Передаче, передаваемой из Дели по радио, необходимо некоторое время, чтобы достичь Бомбея, потому что звук передвигается во времени. Ко времени достижения Бомбея в Дели звука уже нет: волны покинули Дели. Хотя на это и требуется какая-то доля секунды, временной промежуток все же существует.

Допустим, в Индии мы смотрим телепрограмму из Нью-Йорка. Когда изображение человека формируется в Нью-Йорке, оно не сразу становится доступно зрителям Индии; существует промежуток между формированием образа и тем моментом, когда изображение достигает нас. Может случиться так, что за этот промежуток человек умрет, но для нас он по-прежнему будет жив.

Волны мыслей, как и отзвуки других происшествий, идут от Земли к бесчисленным планетам. Если мы опередим их и уловим, то они, в некотором смысле, будут еще живы. Человек умирает, но мысли надолго переживают его. Жизнь человеческая коротка; жизнь мыслей неимоверно продолжительна. Не забывайте и о том, что невыраженные мысли живут дольше выраженных. Чем утонченнее вещь, тем больше продолжительность ее жизни, и наоборот.

Мысли по-разному влияют на физический мир. Мы даже не догадываемся об их воздействии. Поставив опыты, биологи пришли к заключению, что, если рядом с цветком играет приятная музыка, тот расцветает гораздо быстрее. Под влиянием определенного типа музыки коровы дают больше молока. Каждый человек несет вокруг себя собственный мир мыслей, из которого постоянно распространяются круги.

Волны мыслей так же материальны. Ум является не чем иным, как более тонкой формой физической энергии. Поэтому науке нетрудно улавливать и исследовать волны мыслей. Например, до недавнего времени не была известна глубина человеческого сна — до каких глубин доходит ум человека. Теперь это известно; для этих целей появилось специальное оборудование. Мы можем измерить кровяное давление, точно так же теперь стало возможным измерить сон. На ночь на голову прикрепляется специальное приспособление, и по получаемому графику можно определить, когда именно сон стал глубже, какова продолжительность хорошего или плохого сна, были ли сны сексуальными или нет. Все это показывает график. В Америке имеется около десяти лабораторий, в которых тысячи людей принимают участие в эксперименте. Они приходят, спят и получают за это деньги, а ученые подвергают тщательному анализу их сны. Наше незнание снов вызывает множество проблем.

Одна треть жизни человека проходит во сне. Поэтому сон не может быть незначительным событием. Если продолжительность жизни человека составляет шестьдесят лет, то двадцать из них он спит. Если эти двадцать лет остаются неизученными, треть жизни остается неизвестной для человека. Еще один интересный факт: если человек не будет спать, то он не проживет оставшиеся сорок лет. Следовательно, сон является базовой необходимостью. Человек может спать, не просыпаясь, все отведенные ему годы, но он не может жить без сна.

Во время сна мы находимся в ином месте; ум блуждает где-то. Многие настаивают, что они никогда не видят снов. Это абсолютная ерунда, они говорят так вследствие простого незнания. Очень трудно найти человека, который бы не видел снов. Крайне трудно! Сновидения снятся нам всю ночь. Вы считаете, что вам приснился только сон или два, но это не так. Приборы показывают, что мы смотрим сны всю ночь, но только не помним их. Вы спите, поэтому память отсутствует. Запоминаемый вами сон снится последним, когда сон уже подходит к завершению, именно он остается в мыслях. Но вы не помните все сны приснившиеся во время стадии глубокого сна.

Очень важно исследовать, какие же сны снятся во время этой стадии, потому что именно в глубинах сна раскрывается истинная сущность персональности человека. После пробуждения мы становимся ложными насквозь. Обычно мы говорим: «Что такого в этих снах?» Но сны открывают больше истины о нас, чем наше состояние бодрствования. В период осознанности мы прикрываемся фальшивыми прикрасами. Если когда-нибудь нам удастся сделать в голове человека окно, через которое можно будет наблюдать за его снами, исчезнет последнее пристанище свободы. Тогда человек не будет свободен даже во сне. Он будет бояться спать, потому что и туда проникнут мораль и законы общества. Надзиратель скажет: «Это неправильный сон; ты смотришь не те сны». Но пока человек свободен в своих снах — правда, эта свобода продлится недолго, потому что наступление на сон уже началось. Например, в России приступили к обучению во сне.

Ведется огромная работа по обучению во сне. В бодрствующем состоянии приходится прилагать гораздо больше усилий, потому что ребенок сопротивляется. Трудно научить ребенка чему-нибудь, потому что в основном он отказывается учиться, так как в нем живет мысль, что он уже все знает. Тогда мы вынуждены поощрять его призами за хорошо сданный экзамен, золотыми медалями и т. д. Мы пробуждаем в нем дух амбициозности; нам приходится подгонять ребенка, чтобы он получил образование. На этот конфликт уходит слишком много времени. Два месяца уходит на изучение того, что можно было бы выучить за два часа.

Поэтому и появился метод обучения во сне. Стало ясно как Божий день, что ребенок хорошо поддается обучению во сне. Причина проста: во время сна нет сопротивления. Рядом со спящим ребенком крутится лента, повторяющая то, что необходимо запомнить. «Два плюс два — четыре…» — повторяет записанный на магнитофонную ленту голос. Спросите ребенка утром, и он вам ответит, что два плюс два равняется четырем.

Знание, внушаемое во сне, тоже может проникнуть в ум при помощи волн мысли, потому что теперь мы знаем о существовании таких волн. Теперь нам известно, что сами слова не записываются на граммофонную пластинку. На диск записываются волны звука. Когда игла проигрывателя касается образовавшихся канавок, она повторяет те же звуки, которые и стали причиной появления канавок на пластинке.

Как я уже говорил раньше, если пропеть АУМ, то на песке образуется рисунок. Сам по себе рисунок не является АУМ, — но если вы знаете, что именно такой рисунок образуется при пении АУМ, то однажды вы сможете трансформировать его обратно в АУМ. И рисунок, и АУМ можно считать одним и тем же. На граммофонной пластинке нет слов, только канавки, созданные воздействием звука слов. Когда к этим канавкам прикасается игла, они превращаются в соответствующий звук.

В самом ближайшем будущем мы сможем делать записи мыслей, ведь воздействие мыслей уже осознано. Тогда произойдет чудесная вещь. Тогда, даже несмотря на смерть Эйнштейна, можно будет записать весь процесс его мыслей. Тогда будет записано даже то, что мог бы подумать Эйнштейн, останься он в живых.

Сон, сновидения и бессознательное были полностью изучены. Теперь человечеству известны все научные возможности ума. Поэтому в них следует хорошенько разобраться. Возьмем, например, гневающегося человека. Согласно старым взглядам, мы посоветуем: «Не давай волю своему гневу, иначе ты отправишься в ад». Других средств у нас не было. Но если этот человек ответит, что он с радостью отправится в ад, мы будем беспомощны, мы ничего не сможем с ним поделать. И если он будет настаивать, что он с радостью отправится в ад, то вся наша мораль станет бесполезной. Мы можем контролировать человека только в том случае, если он трепещет перед адом. Поэтому мораль покидает этот мир не раньше, чем исчезнет страх перед муками ада. Теперь никто не боится ада. «Где находится ад?» — интересуются все.

Поэтому с моралью покончено, так как страх, на котором она базировалась, исчез навсегда. Наука говорит, что теперь нет необходимости в морали, так как с открытием секреции тела появился новый рецепт. Когда мы злимся, то в теле происходят определенные химические процессы. Когда есть внутренний гнев, абсолютно необходимо, чтобы тело вырабатывало определенные химические вещества. Рецепт науки таков: необходимо остановить образование этих гормонов, тогда никакого гнева не будет. Тогда нет необходимости останавливать гнев напрямую. Если секрет не вырабатывается, невозможно чувствовать гнев. Если мы попытаемся посоветовать юношам и девушкам избегать секса и практиковать целибат, они не послушают. Наука говорит: «Оставьте все это! Если подавить развитие некоторых желез, половое созревание не наступит раньше двадцати пяти лет».

Это очень опасно. Как только наука полностью овладевает умом, она начинает неправильно использовать знания. Наука говорит, что химический состав человека с бунтующим умом отличен от химического состава человека с ортодоксальным умом. Такое открытие содержит в себе опасность. Если состав этих химических элементов станет известен науке, то мы сможем превратить бунтовщика в ортодокса и наоборот. Как только станет известен состав компонентов, толкающих людей на воровство или убийство, отпадет всякая потребность в тюрьмах и судах. Понадобится только лечение, чтобы избавиться от выделяемых гормонов. Одни химические элементы можно убрать, другие добавить. Исследования в этом направлении идут полным ходом.

Это лишний раз доказывает, что не так уж и много трудностей осталось на пути знаний к достижению четвертого тела. Единственной проблемой остается то, что большая часть ученых занята в области военных исследований. Оттого именно этому виду исследований не придается первостепенное значение. И все же достигнуты необычные результаты.

Олдос Хаксли утверждал, что то, что случилось с Меерой или Кабиром, можно испытать при помощи инъекции. Это слишком опрометчивое высказывание, хотя и не лишенное доли истины. Махавира голодал в течение месяца, и его ум успокаивался. Голодание — это физическое действие, если ум может успокоиться в результате физического действия, значит, ум тоже материален. За месяц голода полностью меняется весь химический состав тела; только это и является целью голодания. Питание, которое должно получать тело, не поступает, поэтому используются все резервы тела. Жиры растворяются, лишние элементы выводятся из организма, в то время как существенные сохраняются. Таким образом добиваются изменения химического состава.

Наука говорит: «К чему такие усилия? Химический состав можно изменить прямо сейчас». Если изменение произошло при помощи науки, вы испытаете такой же покой, какой испытывал Махавира после месяца, проведенного в голодании; к тому же вам не понадобится целый месяц подвергать себя голоду.

Во время Динамической медитации я прошу вас дышать глубоко и быстро. Но что произойдет после часа глубокого и быстрого дыхания? Произойдет изменение соотношения между кислородом и двуокисью углерода, но этого можно достичь и при помощи внешних средств. Нет необходимости заставлять вас трудиться в течение целого часа. Таким образом, наука со всех сторон приближается к четвертому телу.

Во время медитации с вами происходит множество переживаний. Вы вдыхаете разнообразные ароматы, недоступные в обычном состоянии, видите разнообразнейшие цвета. Все что можно пережить и без помощи медитации, потому что теперь науке стало известно, какая часть вашего мозга активизируется во время подобных переживаний. Если в то время, когда я вижу прекрасные краски, стимулируется задняя часть моего мозга, то научные исследования могут показать точно, какая часть мозга активизировалась и длину излучаемой волны. Для этого необязательно заниматься медитацией. Те же вибрации можно воссоздать при помощи электричества, и вы увидите такие же цвета. Все это является параллельными переживаниями, потому что какой бы полярности мы ни придерживались, вторая противоположность тоже активизируется.

Однако в этом есть свой риск. Чем глубже проникают в человека новейшие открытия, тем больше риск. Например, теперь мы можем продлить жизнь человека. Больше это не является прерогативой природы; все в руках науки. В Европе и Америке огромное количество стариков борется за право умереть по собственной воле, но они вынуждены страдать на смертном одре. Им дают кислород, продлевая таким образом едва теплящуюся жизнь на долгие годы. Девяностолетний старик молит о смерти как об избавлении, но врачи говорят: «Мы не можем принять в этом участие; это противозаконно». Даже если сын старика чувствует, что страдания отца неимоверны, что лучше всего было бы позволить ему умереть, он не может открыто высказать свои мысли. Безнадежно больных стариков насильно заставляют «жить» при помощи современного оборудования. Это, в некотором роде, опасно.

Старые законы создавались, когда еще не появилось оборудование, способное поддерживать едва теплящуюся жизнь, когда мы могли убить человека. Теперь возникла необходимость в пересмотре законов, потому что живущий при помощи искусственной поддержки человек начинает думать: «Это насилие, это жестокость! Я не хочу больше жить. Что вы со мной делаете?» Было время, когда наказанием за совершенное преступление была смертная казнь. Не удивительно, если лет через пятьдесят будут наказывать, не позволяя человеку умереть. Такое наказание даже хуже, чем первое, потому что смерть — вопрос нескольких секунд, в то время как полная страданий жизнь может растянуться на десятилетия.

Любое открытие во внутреннем мире человека приводит к двум результатам: либо человечество будет страдать от него, либо открытие станет благословением. Любая сила и власть двунаправлен-на.

В течение последующих пятидесяти лет — скорее, даже тридцати — наука проникнет еще глубже в четвертое тело человека. Возможно, вы не знаете, что какие бы исследования ни велись в течение столетия, они достигают пика развития к концу века. Каждый век, приближаясь к концу, довершает свою работу. Самой большой задачей нынешнего века было проникновение в психику, и эта работа будет завершена.

Пятое — духовное тело — еще более тонко, чем четвертое. Здесь нет даже вибраций мыслей, только вибрации сущности. Если я сижу абсолютно спокойно, без единой внутренней мысли, все равно моя сущность, мое бытие создает вибрации. Если вы приблизитесь ко мне и во мне не будет ни единой мысли, все равно вы окажетесь в поле моих вибраций. Самое интересное, что вибрации моих мыслей не столь сильны и проникающи, как вибрации моей сущности. Следовательно, достигший состояния не-ума становится очень могущественным. Трудно измерить силу его воздействия, потому что вокруг него начинают возникать вибрации всего сущего. Энергетические вибрации пятого тела — самая тонкая форма энергии, доступной знанию человека.

Поэтому часто происходило так — как, например, в случае с Махавирой, — что человек, достигший пятого уровня сознания, не говорил. Махавира либо говорил очень мало, либо вообще не говорил; он просто сидел. Приходили люди, садились напротив, понимали его и уходили. Такое было возможно в прежние времена, но не теперь. Сейчас это крайне трудно, потому что переживание глубоких вибраций духовного тела возможно только в том случае, если вы готовы к состоянию не-ума. Если вас переполняет шум собственных мыслей, вы пропустите эти тончайшие вибрации. Они пройдут сквозь вас, вы не сможете уловить их.

Если вибрации сущего улавливаются, если состояние не-ума присутствует с двух сторон, то нет необходимости в словах. Тогда общение происходит на очень интимном уровне, такое общение идет от сердца к сердцу. Тогда нет никаких объяснений, потому что нет способа объяснить. Тогда вас уже не волнует, произойдет то или это, либо не произойдет. Ваше существо будет напрямую знать о происходящем.

Все это вовсе не значит, что только человеческие существа улавливают вибрации пятого тела. В жизни Махавиры произошло чудесное событие: говорят, что даже животные собирались послушать его. Монахи-джайны не могли объяснить подобный феномен, да и не хотели. Животные не понимают язык человека, но им вполне понятен язык сущего. Если я сяду в состоянии не-ума рядом с кошкой… кошка уже находится в состоянии не-ума. С вами, однако, мне приходится говорить. Многое предстоит сделать, чтобы вы достигли состояния не-ума, в котором находится кошка. Животные, растения, даже камни понимают вибрации, начинающиеся с духовного тела; для них это не представляет особого труда. Это тело достижимо, но только после прохождения четвертого уровня. Четвертое тело должно быть исследовано со всех сторон, и тогда наука охотно примет состояние духовности. Но после этого возникнут трудности.

Когда я говорю, что вплоть до пятого тела все можно объяснить с научной точки зрения, но потом возникают проблемы, то для подобного утверждения имеются причины. При правильном понимании наука является специализацией в определенном направлении. Наука может идти вглубь с условием, что она как можно больше сузит круг своего поиска и попытается узнать в этом направлении как можно больше. Она пытается как можно больше узнать о как можно меньшем предмете.

Врачи прежних времен владели знанием о всем теле человека, но современные врачи не таковы. Сегодня мы уже не встретим семейного врача старого образца, в современном мире он стал ископаемым. К тому же теперь его знаниям не доверяют. Он знает слишком много вещей, следовательно, ни в одной из них он не разбирается достаточно хорошо. Сейчас есть специалисты по глазным болезням и лор-специалисты, им можно доверять, потому что они получили максимум знаний в определенной области.

Например, книг, написанных по проблемам зрения, так много, что не хватит целой жизни, чтобы прочитать их. Вполне возможно, что в недалеком будущем появятся специалисты по левому глазу и специалисты по правому или специалисты по зрачку и по сетчатке. По мере разрастания знаний глаз будет делиться для изучения на все более мелкие части, потому что каждая часть важна сама по себе. Целью науки является концентрация внимания на столь малом участке, чтобы она могла проникнуть в самую глубину. Именно таким образом наука и делает открытия.

Как я уже говорил раньше, наука сможет подняться только до пятого тела, потому что вплоть до пятого тела существует индивидуальность, на которой может сфокусироваться наука. С шестого тела начинается Космическое, находящееся за пределами фокуса науки. Космическое тело означает тотальность: наука не может проникнуть сюда, потому что она идет от малого к меньшему. Только религия может охватить Космическое. Для науки трудности начинаются с Брахмана — космической сущности. Не думаю, что наука когда-нибудь сможет постигнуть Брахмана, так как тогда ей придется оставить специализацию. Но как только специализация будет откинута, наука перестанет быть наукой как таковой. Тогда она будет обобщающа и огромна, как религия. Поэтому с помощью науки мы можем путешествовать только до пятого тела, на этом наука исчезнет, на седьмом же она вообще невозможна, потому что все ее исследования сосредоточены на жизни.

Сам центр существования и есть жизнь. Мы хотим меньше болеть и быть более здоровыми; мы хотим дольше жить, более счастливо и комфортно. Целью науки является сделать жизнь более счастливой, комфортной, приносящей больше удовольствий, здоровья и радости. Но седьмое тело предполагает принятие смерти; это предельная смерть. Здесь медитирующий выходит за пределы поиска жизни. Он говорит: «Я хочу познатъ и смерть. Я познал существование и тайны бытия; теперь я хочу познать не-существование, не-бытие».

В этой области наука бессмысленна. Ученые, подобны; Фрейду, назовут это стремлением к смерти и скажут, что это нездоровое состояние ума — это тяга к самоубийству. Согласно Фрейду, освобождение и нирвана не являются проводниками жизни и доказывают ваше стремление умереть. Такой ученый скажет, что вы просто хотите умереть, поэтому вы больны. Ученые против желания смерти, потому что наука базируется на воле к жизни, на расширении сферы ее влияния. Желающий жить человек здоров, но наступает момент, когда желание смерти также является здоровым. Если кто-то стремится к смерти до наступления такого момента, тогда он болен. Однако в жизни наступает такой момент, когда человек хочет умереть ради избавления от смерти.

Можно сказать, что лучше находиться в бодрствующей состоянии, чем спать; и постепенно мы больше времени отводим дню, чем ночи. Сначала ночь наступала в шесть часов вечера, теперь в два часа пополуночи. Мы отдаем ночное время дню. Некоторые современные мыслители заходят далеко, считая, что если ночь вовсе убрать из жизни человека, то значительная часть жизни будет избавлена от риска быть потраченной впустую. Разве есть потребность в сне? Со сном должно покончить, утверждают они. Но радость есть не только в бодрствовании, но и во сне. Желание проснуться естественно и преисполнено радости, но и желание сна является таковым. Если до последнего вздоха человек поддерживает желание жить, это не является здоровым стремлением. Если с самого рождения человек стремится к смерти, это тоже неестественно. Если ребенок жаждет смерти, значит, он болен, его следует лечить. Если старик жаждет жизни, он тоже нездоров, его тоже необходимо лечить.

Жизнь и смерть — две крайности существования. Если вы принимаете только одну, вы непременно становитесь увечным.

Это увечье останется с вами до того момента, пока вы не примете вторую полярность. Важны обе полярности — существование и не-существование. Принимающего жизнь и смерть можно назвать крайне здоровым человеком. Говорящий «Я познал, что значит быть, теперь я хочу познать, что значит не быть» не боится не-существования.

Седьмой уровень только для смелых людей, готовых к исследованию смерти, состояния угасания. Они вкусили жизнь, теперь стремятся вкусить и смерть.

Теперь вам следует узнать, что смерть нисходит с седьмого уровня. То, что известно нам как жизнь, приходит с первого уровня. Рождение начинается с физического тела; рождение означает начало физического, материального. Вот почему вначале физическое тело входит в утробу матери, и только потом следуют остальные тела. Итак, первое тело является началом жизни, а последнее тело, тело нирваны, является тем, откуда приходит смерть. Поэтому люди, слишком привязанные к первому телу, панически боятся смерти, а страшащемуся смерти никогда не познать седьмое тело.

При постепенном отпускании физического тела наступает момент приятия смерти. Только тогда мы знаем. Познавший смерть освобожден в истинном смысле этого слова, потому что тогда жизнь и смерть становятся двумя частями одного и того же, а человек выходит за эти пределы. Поэтому нет даже надежды, что наука достигнет седьмого тела, хотя и есть некоторая возможность ее проникновения на шестой уровень.

Двери четвертого тела открыты для науки, теперь ей нетрудно достичь пятого, но для этого необходимы люди с научным складом ума и религиозным сердцем. Как только такие появятся, переход на пятый уровень не заставит себя ждать. Однако это трудная комбинация, потому что обучение ученых множества направлений блокирует их от религиозности. Точно так же и религиозное обучение мешает человеку стать ученым. Эти две отрасли нигде не пересекаются, что и создает проблему.

Однако иногда это происходит, и в таких случаях знание достигает нового пика. Возьмем, для примера, Патанджали: он был человеком с научным складом ума, но ушел в религию. Он поднял йогу на высоту, не превзойденную до сих пор. Патанджали давно мертв, с того времени многое можно было сделать, но не нашлось ни единого человека, который обладал бы интеллектом ученого и внутренним миром духовного практика. Ни один не взобрался на более высокую ступень йоги. Шри Ауробиндо пытался, но ему это не удалось.

Ум Шри Ауробиндо был научным — возможно, более научным, чем у Патанджали, потому что он получил образование на Западе. Его образование безупречно и превосходно. Когда Шри Ауробиндо было шесть лет, отец отправил его из Индии, запретив возвращаться до полного возмужания. Даже лежа на смертном одре, когда другие родственники поговаривали о возвращении Шри Ауробиндо, отец не разрешил. Он сказал: «Ничего страшного, если я не увижу его перед смертью. Он должен полностью пропитаться западной культурой. Не позволю даже тени Востока упасть на него. Не сообщайте ему о моей смерти». Должно быть, он был очень смелым отцом. Вот каким образом Шри Ауробиндо глубоко погрузился в культуру Запада. Если в мире и был человек, которого можно было бы назвать западником, то это был именно Шри Ауробиндо. После возвращения в Индию ему пришлось заново учить родной язык.

Знания науки были полны, но религия стала более поздним внедрением, которое не могло проникнуть глубоко; иначе этот человек покорил бы более высокие вершины, чем Патанджали. Но этого не произошло. В более глубоком понимании западное образование стало препятствием, потому что он мыслил полностью как ученый. Он перенес всю теорию Дарвина в религию. Он ввел в религию мысли, принесенные с Запада. Но он не обладал внутренним пониманием религии, которое он мог бы принести в науку. В результате он написал объемные научные труды, где религия прослеживается вполне поверхностно, ведь любые попытки объяснить тайны шестого и седьмого тел непременно обречены на провал, потому что они необъяснимы в терминах науки и логики. Когда бы ни было установлено равновесие между научным интеллектом и религиозным умом, обязательно достигается великая высота. Но возможность подобного весьма мала на Востоке, потому что Восток утратил свою религиозность, а научным мышлением он и вовсе никогда не обладал. На Западе такая возможность более велика, потому что там стало слишком много науки.

Когда возникает излишек, маятник всегда отклоняется в противоположную сторону. Вот почему сверхинтеллектуалы Запада зачитываются Гитой с удовольствием, уже не встречаемым на Востоке.

Шопенгауэр, впервые прочитав Гиту, положил ее на голову и затанцевал в экстазе. Когда окружающие поинтересовались причиной подобного безумного поведения, он ответил: «Эта книга достойна не только прочтения, но и того, чтобы положить ее на голову и пуститься в пляс! Никогда прежде я даже не знал, что на этой земле жили люди, говорившие подобным образом. Я никогда не был способен изложить свои мысли в словах так, как это было сделано в этой книге». Теперь в Индии уже не найти человека, который мог бы танцевать с Гитой на голове. Находятся только те, что подкладывают Гиту под себя, путешествуя в электричках, — но это так бессмысленно.

В конце этого века откроются новые высоты, потому что, когда возникает потребность, в мире активизируются многие силы. Перед смертью Эйнштейн стал религиозным. В течение жизни он оставался ученым, но перед приближением смерти он стал религиозным. Вот почему ученые говорили: «Не следует воспринимать последние слова Эйнштейна серьезно. Он сошел с ума».

Последние слова Эйнштейна были преисполнены смысла. Он сказал: «Я думал, что смогу познать о мире все, что только может быть познано, но чем больше я познавал, тем больше понимал тщетность своих усилий, потому что непознанного оставалось бесконечно больше. Я думал, что однажды смогу разрешить тайну мира науки, сведя ее к математическому уравнению, и тогда она перестанет быть тайной. Но проблемы математики становились все больше и больше, и вместо того, чтобы разрешить тайну мира, они сами по себе становились тайной. Теперь эту проблему разрешить невозможно».

Некоторые из величайших ученых современности блуждают на периферии религии. Такая возможность стала реальна для науки, потому что она исследовала второе тело и подбирается к третьему, где невозможно избежать отблесков религии. Она сама по себе вторгается в неизвестный мир неуверенности и возможности. Иногда кое-где ей приходится признавать непознаваемое. Науке придется признать, что существует намного больше того, что можно увидеть невооруженным глазом. Невидимое существует; неслышимое тоже существует. Сто лет назад мы утверждали, что если что-то невозможно увидеть, услышать, пощупать, значит, это не существует. Теперь наука говорит противоположное. Она говорит, что доля видимого мала, невидимое же огромно. Диапазон звука мал, но то, что неслышимо, — бесконечно.

То, что может уловить глаз, лишь малая часть существующего. Наше ухо способно принимать лишь ограниченный диапазон звуковых волн. Иногда, случайно, мы можем стать чувствительными к волнам, находящимся выше или ниже принимаемого нами диапазона.

Однажды человек упал с горы, в результате чего у него повредился слух. Теперь его уши стали улавливать радиоволны станций города. Находясь в больнице, человек оказался в труднейшем положении; вначале он никак не мог понять, что именно происходит. Он подумал: «Либо я схожу с ума, либо не могу понять, в чем дело».

Когда положение немного прояснилось, пациент пожаловался врачу, спросив: «Неужели в больнице постоянно включено радио?» На что доктор ответил, что радио вообще отключено. Но больной настаивал, что он слышит обзор новостей, пересказав содержание. Доктор побежал в свой кабинет и включил радио. К своему удивлению, он услышал ту же самую программу. Ситуация несколько прояснилась. Ухо больного стало улавливать новую длину волн; это произошло при падении.

Вполне возможно, что в недалеком будущем мы сможем воспринимать волны напрямую, прикрепляя небольшое приспособление в ухо. Бесконечное количество звуков окружают нас, но мы не можем услышать их вследствие ограниченности диапазона нашего восприятия. Мы не слышим даже многие достаточно громкие звуки. Мы не способны воспринимать звуки выше или ниже диапазона восприятия органов нашего слуха. Когда падает звезда, громкий гул наполняет пространство, но мы не слышим его. Если бы ситуация изменилась, люди бы оглохли. Точно так же и температура нашего тела находится в пределах девяноста восьми — ста десяти градусов по Фаренгейту. Если она понижается за эти пределы или повышается, мы умираем. Наша жизнь мерцает в пределах десяти — двенадцати градусов. Температура обладает огромным диапазоном. Она может быть гораздо ниже этих пределов, но мы не имеем к этому никакого отношения.

Точно так же мы ограничены во всем. Но мы можем познать запредельное, потому что и за пределами наших границ существует мир. Наука признает его существование. С появлением признания начинается поиск. Все это может быть познано, именно по этой причине я утверждаю возможность проникновения науки до пятого тела.

К то знает не-существование и на каком основании оно может быть познано?

Сам по себе вопрос является неправильным. Такой вопрос задавать не следует, потому что, спрашивая «Кто знает не-существование?», мы подразумеваем, что кто-то остается. Тогда это уже не не-существование.

Каким образом сообщается это знание?

Нет никакого сообщения. Например, ночью вы спите… Вы сознаете только происходящее в бодрствующем состоянии. Засыпая, вы забываете все окружающее. Поэтому вы можете рассказать только о часах бодрствования — о ситуации, существующей только до момента засыпания. Но, как правило, вы поступаете наоборот. Вы говорите: «Я лег спать в восемь часов». Это неверно. Следовало бы сказать: «До восьми часов я не спал». Вы не можете сообщать о сне, потому что когда вы спите, то кто же сообщает? Сообщение возможно с другой стороны: «Я не спал до восьми часов» или «Я знал, что до восьми часов я бодрствовал, но происходившее после мне неизвестно. Затем я знаю, что проснулся в шесть. Между восьмью и шестью часами имеется промежуток, во время которого я спал».

Это своего рода пример. Мы знаем о происходящем вплоть до шестого тела. Поднимаясь в седьмое тело и затем вновь опускаясь в шестое, мы можем только сказать: «Ага! Я где-то был. Я пережил не-существование». Такой отчет дается только в шестом теле, многие перестают говорить, достигнув седьмого уровня. Для этого есть причина: зачем говорить о том, о чем сказать невозможно?

Жил человек по имени Витгенштейн, сделавший редкостные заявления. Одно из них гласило: «То, о чем невозможно говорить, не должно говориться». Многие говорили о невыразимом, поставив нас тем самым в крайне затруднительное положение. Это стало негативными сообщениями. Это новости с предельной границы, где говорится: «До этой точки я был, но после меня не было». Этой границей является предел шестого тела.

Веды, Библия, Упанишады, Гита поднимаются до шестого тела. Седьмое является невыразимым, следовательно, о нем невозможно рассказать. На седьмом уровне не остается ни знающего, ни самого знания. Не остается даже того, кого мы принимаем как свидетеля. Говоря об этой пропасти, мы используем язык отрицаний. Поэтому Веды и Упанишады вынуждены сказать: «Ни то, ни это. Не спрашивайте, что там есть. Мы можем рассказать только о том, чего там нет. Мы можем лишь сказать, что того, что было, нет. Там нет ни отца, ни жены, ни материи, ни переживания, ни знания. Нет и „я“: эго там нет. Нет там ни мира, ни его Создателя. Там ничего нет». Это граница шестого тела. Что же там есть? Вы молчите, потому что это невыразимо.

Поступали сообщения о Брахмане, но находящееся за Его пределами непременно выражается в негативной форме, как то, о чем говорил Будда. Будда изо всех сил пытался рассказать о седьмом уровне. Поэтому все его утверждения отрицательны, поэтому они не нашли понимания среди его земляков. Переживание Брахмана, будучи позитивным, было понято и принято. Брахман считается сат-чит-анандой — истиной, осознанностью, блаженством — такое позитивное утверждение нашло понимание многих. Но Будда говорил о том, чего нет. Возможно, он единственный прилагал усилия, чтобы седьмой уровень стал познанным.

Будда не был принят в Индии, потому что он говорил о месте, лишенном корней и формы. Люди слушали и думали, что это бесполезно. «Что мы будем делать там, где ничего нет? — говорили они. — По крайней мере, покажи нам место, где мы будем». А Будда говорил: «Вас не будет». Поэтому люди этой страны покидали Будду, желая сохранить себя до последнего.

Будда и Махавира были современниками, но люди лучше понимали Махавиру, потому что он говорил о событиях вплоть до пятого уровня. Он даже не упоминал о шестом плане. Так происходило вследствие того, что Махавира обладал научным складом ума. Когда бы он ни пытался дать объяснения по поводу шестого тела, слова становились двусмысленными, расплывчатыми, алогичными. Вплоть до пятого уровня все стабильно, обо всем можно рассказать, потому что до этого уровня мы находим сходство со знакомым нам опытом переживаний.

Предположим, где-то в океане затерялся маленький остров, на котором произрастает только один вид цветов. Жители острова никогда нигде не бывали. Но однажды пришел корабль и отвез аборигена на материк. Там он увидел множество цветов. Для него «цветок» означает определенный вид цветов, произраставший на его острове. Теперь, впервые в жизни, значение этого слова расширилось, он понял, что оно обозначает тысячи разных видов. Абориген увидел лилии и розы, фиалки и жасмин. Человек заволновался. Как он объяснит своим соплеменникам, что цветок означает не только тот вид, который встречается на его родине? Как он объяснит, что цветы имеют названия, ведь на его острове только один вид цветов, который вследствие своей единичности не имеет другого названия, будучи просто «цветком»? Его беспокоит, как же он сможет рассказать о гиацинтах и тюльпанах?

Возвратившись на остров, этот человек неожиданно для себя находит выход. По крайней мере, есть один цветок, от которого можно отталкиваться. При помощи этого цветка он попытается передать разнообразие форм, окрасок и запахов, чтобы передать суть его открытия. Он скажет: «Точно так, как наш цветок белый, есть цветы красные, голубые, розовые. Наш цветок маленький, но есть и большие цветы». Он сможет передать сообщение подобным образом, потому что есть хотя бы один цветок.

Но, предположим, что этот человек отправился не в другую страну, а на Луну, где вовсе нет цветов, где атмосфера столь непривычна, где все иначе. По возвращении домой ему будет крайне трудно рассказать об увиденном вследствие отсутствия сходных переживаний, от которых можно было бы отталкиваться.

Ситуация именно такова. До пятого уровня мы с легкостью находим слова объяснений, но это все равно, что рассказывать о тысячах цветов, опираясь на знание об одном. С шестого уровня язык начинает путаться. Здесь мы приходим к моменту, когда для объяснения уже не достаточно разницы между одним и тысячью. Это очень трудно. Но даже тогда при помощи отрицаний или тотальности можно передать некоторый смысл. Мы можем сказать, что там нет пределов; что там безграничное. Мы знаем, что такое границы, с помощью этого знания можно передать, что там нет границ. Несмотря на крайнюю смутность идеи, мы можем подумать, что понимаем, о чем идет речь. Но это не так.

Возникает путаница. Возникает ощущение, что мы понимаем — там нет границ. Но что означает «там нет границ»? Наш опыт связан только с ограниченным. Островитяне могут сказать: «Да, мы поняли. Вот цветок, о котором ты говоришь». Посетивший другие страны воскликнет: «Нет, нет! Не этот цветок. Он не имеет никакого отношения к цветам, о которых я рассказывал; тех цветов вы не найдете здесь». Тогда аборигены ответят: «Почему же ты называешь их цветами, если они не таковы, как наш цветок? Только это является цветком».

Мы тоже подвластны иллюзии понимания. Когда нам говорят, что Бог бесконечен и безграничен, мы говорим, что понимаем. Но наш опыт связан только с ограниченным. Мы ничего не понимаем; мы знаем только слово «граница». Добавляя приставку «без» мы чувствуем, что знаем и понимаем, что такое безграничное. Но сама попытка представить безграничное вызывает страх. Сколько бы вы ни расширяли видение, границы остаются. Вы идете дальше и дальше, но как только вы останавливаетесь, появляется граница.

Для нашего ума безграничным является то, чьи границы находятся очень далеко; они так далеко, что мы не в состоянии уловить их, но они все же существуют. И тогда мы вновь теряем. Итак, о шестом плане кое-что может быть сказано, нам даже кажется, что мы понимаем, хотя это и не так.

Что касается седьмого уровня, то здесь мы не можем даже сказать, что понимаем. О седьмом даже невозможно говорить. Если кто-то пытается, мы сразу останавливаем его: «Что за абсурд ты говоришь!» Для обозначения седьмого использовались абсурдные слова — ничего не обозначающие слова, слова, не имеющие смысла.

Возьмем для примера АУМ: это слово не имеет смысла, но мы используем его в связи с седьмым уровнем. До пятого тела мы можем говорить, но когда кто-то настаивает на разговоре о седьмом, мы отвечаем: «АУМ». Поэтому в конце Писаний стоит АУМ шанти. Знаете, что это означает? Эти слова значат, что наступил седьмой уровень; дальше говорить не о чем. Писания заканчиваются с приходом седьмого: начало седьмого означает конец Писаний. В конце Писаний мы не пишем: «Конец», мы ставим: «АУМ ШАНТИ». АУМ является символом седьмого плана, оно предназначено для обозначения невозможности дальнейших рассуждений. Оно побуждает нас сохранять спокойствие относительно последующего.

Мы открыли абсурдное, не имеющее смысла, лишенное мотивации слово. Если бы за ним скрывался какой-нибудь мотив, оно стало бы бесполезным, потому что мы создали его для мира, где заканчиваются все мотивы. Оно безмотивно, а следовательно, не существует ни в одном другом языке мира. Проводилось множество экспериментов, но в АУМ нет никакого смысла. Христианин в конце молитвы говорит: «Аминь». Он говорит: «Достаточно! Кончено! После этого мир. Больше ни единого слова». Но это не является эквивалентом АУМ. АУМ невозможно перевести. Это символ, выбранный нами для обозначения седьмого.

Это слово написано на стенах храмов как напоминание не останавливаться на шестом уровне, потому что есть еще и седьмой. Его помещают между изображениям Кришны и Рамы как предположение того, что оно более велико, чем они. Кришна смотрит из него — но АУМ велико, оно несравнимо огромно. Все появилось из него, все растворится в нем. Поэтому ничто в мире невозможно сравнить с АУМ. Это святая святых в том смысле, что оно является конечным, запредельным, где все теряет свою идентификацию.

Поэтому ничего не может быть рассказано о седьмом уровне сознания. Его можно описать только в терминах отрицания: «Это не то; оно не может быть тем», и так далее. Но и это имеет некий смысл только до шестого уровня. Поэтому многие пророки и святые хранили молчание по поводу седьмого. Пытающиеся говорить создали для себя множество проблем, потому что даже во время рассказа приходилось вновь и вновь повторять, что оно невыразимо. Вновь и вновь они предупреждали своих слушателей: «Мы говорим об этом, но все же об этом невозможно говорить». Тогда мы оказываемся в затруднении. Зачем они говорят о том, о чем не может быть сказано? Не следует об этом рассказывать. Но святые говорили: «Седьмое определенно существует, но у нас нет слов, достойных описания».

Ничто в мире не может сравниться с этим; оно невыразимо. Многое можно рассказать о нем, многое выразить, но трудность заключается в том, что нет средств для облечения этого в слова. Оно может быть познано, но не может быть выражено.

Вот почему те, кто некогда слыли великими ораторами, бывшими в состоянии дать объяснение всему существующему под солнцем, внезапно превращаются в немых, возвращаясь с седьмого уровня. Когда они внезапно замолкают, их немота содержит в себе послание: их глаза рассказывают о непроизносимом. Например, относительно вашего вопроса: Будда объявил, что некоторые вопросы нельзя задавать. Он сказал: «Не задавайте этих вопросов. Неправильно давать ответы на них», подразумевая под этим, что некоторые вещи являются неопределимыми, следовательно, не следует обсуждать их. Само обсуждение стало бы неверным.

Лао-цзы сказал: «Пожалуйста, не просите меня писать, потому что все написанное становится ложью. Мне никогда не удавалось передать то, что я хотел передать; я могу записать только то, что не хочу сообщать. Но какая в этом польза?» Поэтому почти до самого конца он ничего не писал. Под натиском своих сограждан Лао-цзы написал маленький буклет. Самое первое предложение гласило: «Истина выраженная есть ложь». Но это истина седьмого уровня. На шестом уровне она становится не ложью, а неопределенной двусмысленностью. На пятом уровне высказанная истина несомненна. На седьмом же уровне невозможно только ее выражение. Как же может существовать язык и речь там, где нас больше нет? Они исчезают вместе с нами.

К аковы отличительные характеристики АУМ, по которым оно было выбрано для представления седьмого уровня?

Есть две причины для избрания АУМ. Первой является то, что необходимое слово должно было быть лишено смысла — если бы слово содержало некий смысл, оно отбрасывало бы нас на пятый уровень. Поэтому было необходимо бессмысленное слово. Все наши слова преисполнены значения; мы делаем слова, чтобы они содержали смысл. Если они бессодержательны, к чему использовать их? Мы пользуемся ими в разговоре, а целью разговора является передача некоторых мыслей.

Когда я произношу слово, оно должно разбудить некоторый смысл в вас. Поэтому возвратившиеся с седьмого уровня чувствуют, что если они попытаются передать пережитое в словах, то это немедленно отбросит их на пятый уровень. Тогда эти слова занесут в словари, в которых их прочитают люди и подумают, что они понимают. Но седьмое не содержит смысла. Можно сказать, что оно либо бессмысленно, либо находится за пределами смысла, что означает одно и то же.

Так какое же слово можно было выбрать в контексте того, что на седьмом уровне теряется весь смысл; как можно было образовать такое слово? Такое слово было образовано при помощи великого видения и предвидения вполне научным путем Следовало образовать базовое слово, которое стало бы основанием, фундаментом. Так как же было найдено слово, не содержащее смысла? Каким образом оно было образовано? В более глубоком понимании оно стало бы символом первоисточника.

Тремя основными звуками нашей речи являются а-у-м. Все образованные слова лишь дальнейшее развитие этих трех звуков. Сами звуки не несут в себе смысла, только сочетание их приобретает определенный смысл. Когда а становится словом, оно несет в себе смысловую нагрузку. Но сами по себе они бессмысленны. И все же они являются корнями, из которых развилась вся наша речь.

Итак, именно эти три базовых звука были взяты для образования слова АУМ. Теперь АУМ можно написать, но в записанном виде человеку может показаться, что это слово содержит смысл, наподобие остальных записанных слов. Люди могут подумать, что АУМ обозначает то, что находится на седьмом уровне. Поэтому появилось не слово, а рисунок: не использовалось ни единой из известных букв. Три буквы а-у-м являются лишь звуками, а не буквами или словами. АУМ пришло в существование в форме рисунка, чтобы не попасть в словари и не превратиться в вопросительный знак вместо того, чтобы бросаться в глаза. Оно пришло в существование таким образом, чтобы разбудить в человеке стремление выяснить его значение.

Когда человек читает санскрит или иные древние языки, становится очень трудно объяснить слова. Слова можно уловить, потому что они обладают значением, но — символ АУМ — находится за пределами понимания. Люди всегда спрашивают: «Что означает АУМ? В чем его важность? Каково его значение и почему оно не записывается буквами? К чему эта форма рисунка?» Если внимательно вглядеться в рисунок, то вы увидите, что он состоит из трех компонентов, являющихся символами звуков а-у-м.

Рисунок требует глубокого изучения; это не обычная картинка. Здесь поиск велся с четвертого уровня, а не с физического плана. Дело в том, что, когда человек вступает на четвертый уровень, находясь в состоянии не-ума, без мыслей, внутри него начинают вибрировать ноты а — у — м, а их комбинация образует слово АУМ. Когда внутренняя тишина безупречна, когда мысли полностью исчезли, тогда АУМ начинает раздаваться внутри. Этот звук был уловлен с четвертого уровня, где больше нет ни мыслей, ни языка. Именно таким образом был уловлен этот звук.

Как я уже говорил прежде, каждое слово обладает собственным паттерном. При использовании определенного слова в уме формируется определенный паттерн. Если кто-то медитирует на АУМ, то при резонансе на четвертом уровне внутри начинает проявляться определенная картина. Именно так были открыты все основные мантры. Когда во время медитации улавливается резонанс определенной чакры, то открывается коренная мантра этой чакры. АУМ является предельным зерном. Оно не принадлежит какой-то определенной чакре; скорее это символ седьмого, которое беспредельно и вечно.

Когда тысячи ищущих подтвердили истинность переживания, слово было одобрено и принято. Оно не пришло в существование с одобрения одного человека или даже группы людей. Когда одно и то же слово завибрировало во множестве медитирующих, когда миллионы подтвердили его истинность, только тогда выбор остановился на нем. Слово АУМ не является наследственной собственностью и принадлежностью какой-то определенной религии или организации. Поэтому буддисты и джайны свободно пользуются им без всякой оглядки или страха. Оно не является собственностью индуизма. Причина этого в том, что оно было достигнуто медитирующими разных путей. Находимые в других странах эквиваленты тоже в некоторой степени являются фрагментами этого же слова.

При внимательном рассмотрении открытий романских и арабских ищущих становится понятно, что они разнообразно использовали звук «м». В некоторых встречается еще и «а», но «м» — вполне определенно. Причина этого кроется в том, что звуки «а» и «у» более тонки, а следовательно, уловить их гораздо труднее. Поэтому первая часть слова ускользает от нашего внимания, и мы слышим только последний звук. Если в закрытой комнате напевать АУМ, то предшествующие звуки уступят место «м», вибрирующему во всем. Поэтому медитирующие приходят к выводу, что звук «м» определен, в то время как предшествующее не вполне ясно. Разница лишь в остроте слуха, но, когда бы ни велся поиск в этом направлении, все или нечто из этого слова улавливалось медитирующими. Когда проводится обширный эксперимент — например, если тысяча ученых ставит один и тот же опыт и получает одинаковый результат, то опыт считается достоверным.

Индия — счастливая страна, тысячи лет живущие в ней совершали путешествие к себе. Нигде в мире в эксперименте не участвовало такое количество народа. Десять тысяч медитирующих собирались вокруг Будды; сорок тысяч мужчин и женщин окружали Махавиру. В маленьком местечке Бихар сорок тысяч учеников Махавиры участвовали в опыте. Нигде в мире не было ничего подобного. Иисус был совсем один, Мохаммеду пришлось все свое время потратить на бесплодную борьбу с невежественными людьми.

В нашей же стране создалась особая ситуация, в которой люди осознавали, что это не является предметом спора. Здесь все было ясно, что давало великую возможность наблюдать и проверять переживания разных медитирующих на разных планах. Там, где участников только двое, вероятность ошибки велика, но, когда участвуют сорок тысяч, ошибка исключается. Сорок тысяч было задействовано в разнообразнейших медитационных техниках. Все было тщательно продумано, проверено и уловлено.

Поэтому в Индии было сделано больше открытий духовного плана, чем в любой другой стране; ищущие других стран были одиноки. Точно так, как в наши дни Запад проводит широкомасштабные научные опыты, задействуя армию ученых, так и в Индии в науке души одновременно были задействованы тысячи гениев и интеллектуалов. Открытия, принесенные ими из путешествий в душу, крайне полезны, но при путешествии в другие страны это знание было либо уничтожено, либо стало фрагментарным.

Возьмем для примера крест Иисуса: это остатки свастики. Это все, что осталось от древнего символа после продолжительного путешествия в дальние страны. Свастика была таким же символом, как и АУМ, — с той лишь разницей, что она является символом первого уровня, в то время как АУМ — символом седьмого. Рисунок свастики динамичен. Ее ветви раскинуты, создавая впечатление движения; символ все время вращается. Под обычным миром подразумевается то, что находится в постоянном движении. В АУМ нет никакого движения. Все в абсолютном покое и молчании.

К моменту возникновения христианства свастика превратилась в крест. Вполне возможно, что Иисус побывал в Египте, как он побывал в Индии. Он обучался в Наланде, древнейшем буддийском университете, и в жреческих школах Египта, где и почерпнул большую часть своих знаний, как и знание свастики. Но это знание напоминает нам о человеке, видевшем множество цветов и пытавшемся рассказать о них соплеменникам, знающим только один вид цветов. Послание Иисуса было уничтожено, остался только крест.

Верхний фрагмент знака АУМ достиг ислама. Полумесяц, которому поклоняются мусульмане, отделился от АУМ во время путешествия символа в Аравию. Слова и символы в своем путешествии подвергаются разрушению — по прошествии тысячелетий трудно распознать их первичную форму. К ним добавляют новые звуки, новые слова; их произносят разные люди, говорящие на разных языках. Происходят разнообразные изменения, и, когда что-то отделяется от первоначального источника, трудно определить его место в оригинале.

Духовное течение всего мира тесно связано с Индией, потому что базовый, первоначальный источник духовности зародился именно здесь, именно отсюда весть об этом распространилась по всему миру. Но посланники понесли знание в иные страны, где люди разговаривали на иных языках. Отсутствовала ясность при передаче и получении знания. В наши дни ни один христианин, носящий на шее крест, даже не догадывается, что это часть свастики; ни один мусульманин не знает, что полумесяц является фрагментом АУМ.

Согласно некоторым знатокам католицизма, Амен — всего лишь видоизмененное АУМ. В конце христианских молитв произносится Амен для выражения почтения Божественному. Исследователи также считают, что слова Библии, где говорится: «В начале было слово, и слово было Бог», подразумевают АУМ.

Амен считается альфой и омегой — началом и концом. Говорится, что Иисус сказал апостолу Иоанну: «Я есть Амен». В другом месте Амен используется в значении абсолютной истины.

Множество латинских слов используется в католических молитвах, все они содержат разнообразные модификации АУМ. Например, Per omni seculaseculorum и так далее. Или возьмем английский язык: omnipresent— вездесущий, omniscient— всеведущий, omnipotent— всемогущий.

В наши дни многие христианские церкви Индии стали пользоваться АУМ в своих молитвах, помещать изображение символа на царских вратах. Например, в колледже Святой Марии в Дарджелинге в молельне на дверях, ведущих к алтарю, помещен символ