– Итак, Маленькая Елена Владимировна, – чтобы вспомнить мое имя, следователь заглянул в лежащие на столе бумаги, – вы утверждаете, будто не знали о том, что ваш сотрудник Штыменко Вячеслав Геннадьевич, – снова беглый взгляд на лежащий на столе листок, – употреблял наркотики?

– Утверждаю.

– И что вы не имеете никакого отношения к его смерти?

– Утверждаю, – мне нравилось изображать попугая.

– Так-так, – парень покачивался на стуле, загадочно улыбаясь, всем своим видом намекая на наличие козыря в рукаве. Не иначе полицейских сериалов насмотрелся. Затянувшаяся пауза должна была посеять смятение в моей душе, которое, в свою очередь, просто обязано было перерасти в отчаяние и чистосердечное признание. Но если уж я в нашу первую встречу не раскололась, то теперь после всего пережитого да еще и в присутствии адвоката… Да убей я Штыменко на базарной площади в ярмарочный день на глазах у сотни свидетелей и то бы не созналась! К каким бы глупым и нелепым уловкам ни прибегал дознаватель.

– Послушайте, – Илья вскинул руку и демонстративно взглянул на часы. Я перехватила завистливый взгляд следователя, по достоинству оценившего Vacheron Constantin.

– Время – деньги. Так что, если вам больше нечего сказать и не о чем спросить, мы, пожалуй, пойдем.

– Это да, – парень потянулся к ящику стола и выдвинул его, – дел у вас и впрямь много, – он достал оттуда сложенную вчетверо газету. – Нужно же еще интервью прессе раздать. Правда, Илья Михайлович? Поведать федеральным СМИ, как плохо дело расследуется. Рассказать, что следователь, как же там написано было, погодите, погодите, – парень вперился в газету, разыскивая цитату, – а вот же! – радостно воскликнул он. – «Молодой, неопытный». – Дознаватель оторвался от газетного листа и с ненавистью посмотрел на Борисова, от чего мне стало очень не по себе. Что до адвоката, тот и бровью не повел, только усмехнулся небрежно и пожал плечами, чем еще больше вывел собеседника из себя.

– Что же вы, Илья Михайлович, – зло прошипел он, – думаете, если вхожи в кабинет к начальству, так и все можно? А я вот закрою сейчас Елену Владимировну на пару суток до выяснения обстоятельств гибели Штыменко, и посмотрим тогда, какой вы блестящий адвокат, как быстро ее из тюрьмы на этот раз вытащить сумеете.

Парень бросил торжествующий взгляд на Борисова, а я содрогнулась, вспомнив чудное время, проведенное в камере.

– Послушайте, Сергей… ээээ.

– Олегович, – подсказал следователь.

– Так вот, Сергей Олегович, – продолжил Борисов, – вам ли не знать, как работает наша пресса? Я всего лишь выразил надежду, что вы, несмотря на свой юный возраст и не слишком большое количество раскрытых дел, все же разберетесь, что к чему, и найдете виновного в убийстве Захарова. Ну а то, что журналистка подала информацию в оскорбительном для вас тоне, это ее авторский стиль, видимо. Намерения обижать вас у меня не было. Но, поверьте, оно непременно возникнет, вздумайте вы привести свою угрозу в исполнение. Только попробуйте закрыть, как вы выражаетесь, Елену Владимировну, и жизнь вам медом не покажется. И я, – Борисов выставил вперед ладонь, не давая вставить следователю рвущиеся из его уст слова, – вас не пугаю, – спокойно подытожил он. – Поверьте, мне это не нужно совсем. Просто предупреждаю, чтобы вы понимали расклад сил. О’кей?

Дознаватель нехотя кивнул.

– О’кей, – сквозь зубы процедил он и добавил: – Только не думайте, будто напугали меня. Просто имейте в виду – я прощаю на первый раз. Еще одна такая выходка, и я покажу вам, что тоже на многое способен. О’кей?

Илья кивнул, по всему видно, не очень, впрочем, испугавшись.

– Так, хорошо… С этим мы разобрались, – хлопнул ладонью по столу Сергей Олегович, – а что там у вас за история с Севастьяновым и Немировым? – поинтересовался он. – Мало вам проблем было? Захотели еще с братвой рассориться?

– С кем, с кем? – переспросила я. События развивались так стремительно, не оставляя никаких шансов поспеть за ними. Канва разговора все ускользала и ускользала от меня – сначала газетная заметка, о которой я ничего не знала, теперь таинственная братва, с которой мы, как оказалось, рассорились.

– С Иваном и Степаном, – ответил на мой вопрос Илья и пояснил, обращаясь к работнику правоохранительных органов: – У вас же все написано, Сергей Олегович, зачем переспрашиваете? Группа лиц по предварительному сговору совершила нападение на дом гражданина Борисова И. М., в результате чего гражданка Маленькая Е. В. получила ранение. Совершившие нападение граждане Севастьянов И. П. и Немиров С. Ю. были задержаны сотрудниками группы немедленного реагирования ЧОП «Бриг», нанятыми Борисовым И. М. для охраны своей собственности. В настоящее время преступники находятся в камере предварительного заключения. Обвиняются по части два статьи сто шестьдесят один УК РФ «Грабеж». Но я лично думаю, что впоследствии деяние будет переквалифицировано, так как никаких заявок на имущество и ценности преступники сделать не успели, так что доказать их корысть следствию не удастся. Хотя это уже, разумеется, совсем не мои проблемы. Мне главное, что ребята изолированы от общества и не представляют для него угрозы. По крайней мере, в ближайшее время.

– Ничего себе! – следователь и не думал скрывать своего восхищения. – Вот это да! Слово в слово материалы дела процитировали, – в глазах парня плясали озорные чертенята. – Но вы ж понимаете, я-то вас о совсем другом спрашивал. Мне просто интересно, как это вы умудрились Лютому с Шалым так насолить? Когда только успеваете? – следователь изобразил притворный восторг.

– Долго ли умеючи, – усмехнулся Илья.

– Это да-а-а-а, – протянул парень, – а вы, по всему видно, в этом деле прям мастера. Не хотел бы я, конечно, оказаться на вашем месте. – Шалый с Лютым ребята серьезные, шутить не будут. Да и дружков у них на воле предостаточно.

– Разберемся! – жестко отрезал Илья и сказал, поднимаясь: – Это все? Мы свободны? Если вам больше нечего нам сообщить, то мы, пожалуй, откланяемся. Лена, пойдем, – он подал мне руку, помогая подняться, я все еще испытывала трудности с самостоятельным передвижением.

– Идите, идите, – благодушие в голосе дознавателя не обмануло бы даже ребенка. – Только далеко не уходите, – посланная нам в спину фраза догнала нас непосредственно у входа. – Елена Владимировна, помните, что вы все еще главный подозреваемый в деле об убийстве Захарова. И не просто главный, но и единственный.

Вздрогнув, я кивнула, продемонстрировав понимание. Куда уж яснее.

* * *

– Все хорошо? – Илья внимательно посмотрел мне в глаза, взяв за локти.

– Угу, – буркнула я, отводя взгляд. – Все просто отлично, – горькая усмешка тронула мои губы. – Только…

– Только что? – встрепенулся Илья.

– Нет, ничего, забудь, – я махнула рукой, не решившись высказать ему претензии относительно статьи. Не понятно, зачем было выставлять в неприглядном свете человека, который одним росчерком пера может отправить меня за решетку.

– Слушай, – я решила направить разговор в иное русло, – все никак не пойму, чего хотели от меня Иван со Степаном? Какая им выгода от моей смерти-то? Просто банальная месть? Тогда почему именно мне?

Спокойный решительный взгляд Ильи действовал на меня, как взгляд Каа на бандерлогов. Волнение, поселившееся во мне после визита в полицию, куда-то улетучилось, а на его месте воцарились покой и умиротворение.

Мы сидели в гостиной дома Борисова, пили вкуснейший горячий шоколад и закусывали нежнейшими бисквитами, приобретенными по дороге сюда. И пусть это вовсе не мой дом, в тот момент я считала это жилище своим.

Как известно, из меня тот еще разведчик – все эмоции на лице. Вот и в этот раз Илья, видимо, что-то такое прочел на моей физиономии, так как вместо того, чтобы ответить на прозвучавшие вопросы, проговорил:

– Здорово, да? Вот бы можно было так всю жизнь прожить.

Я рассмеялась:

– Мы бы через месяц уже в двери не помещались. Я-то по крайней мере, точно – на бисквитах и шоколаде.

– Ты же понимаешь, о чем я, – тихо проговорил Илья, и я, коротко кивнув, отвернулась, чтобы скрыть смущение.

– Но ты так и не ответил про наших бандитских друзей, – быстро направила я разговор в безопасное для себя русло.

– А, ну да, – нехотя протянул Борисов, явно неудовлетворенный моей реакцией на его слова. – Да никакой выгоды, – ответил Борисов. – Это все твое везение. Никто не собирался никого убивать и даже ранить. Выстрелили для острастки, а пуля, отскочив от края бассейна, попала тебе в руку.

– Как всегда… – усмехнулась я.

– Вот-вот, – проговорил Борисов строго, – я уже всерьез подумываю тебя показать какой-нибудь бабке-колдунье. Ну, знаешь, из тех, что порчу снимает да сглаз всякий.

Я расхохоталась – искренне и от души.

– Ой, насмешил, – сквозь смех прокудахтала я, держась за живот. – И как мы раньше не додумались? Такое простое и доступное решение всех проблем.

Но Илья даже не улыбнулся. Он притянул меня к себе и нежно поцеловал.

И я поплыла, растаяла, обмякла – это уж называйте, как хотите. Обвив его шею руками, ответила на поцелуй со всей страстью.

– Кхе-кхе, – деликатное покашливание заставило нас нехотя оторваться друг от друга. – Я, конечно, все понимаю, – проговорила невесть откуда взявшаяся Лариса, – но нам пора. – Подруга старательно отводила взгляд, явно испытывая неловкость – учитывая обстоятельства, вполне уместное чувство.

Нам действительно было пора – сколь бы увлекательными и волнующими событиями ни были наполнены последние дни, о делах забывать все же не стоило. Давно следовало заняться работой. Без должного руководства дела на фирме шли из рук вон плохо. Если оставить все как есть, то чудом спасенный бизнес я в итоге все-таки потеряю.