– Ты с ума сошла? – Илья возбужденно мерил шагами мой кабинет. – О чем ты вообще думала? Что это за самодеятельность?

– Прости, но вроде бы я пока еще человек вольный, делаю, что хочу и что считаю нужным, – огрызнулась я.

– Да неужели? – Борисов разозлился не на шутку. – Ты хоть понимаешь, как рисковала? А что если отец заодно с сыном?

– Что за бред? – вырвалось у меня. Получилось грубо, но Илья, кажется, даже не заметил. Виду по крайней мере не подал.

– Конечно! – он продолжал распаляться. – Такая мысль в твою светлую головку и не приходила. Где тебе! А откуда, по-твоему, у Захарова интерес к твоей фирме?

– Откуда? – машинально переспросила я.

– Не знаю, ты мне ответь!

Разговор семимильными шагами двигался в тупик. Еще чуть-чуть, и он упрется в стену. Не дождавшись ответа, Илья принялся излагать мне свое видение ситуации. На мой взгляд, правда, не очень правдоподобное.

– Итак, очевидно, Захаров не очень-то нуждался в твоем бизнесе как в активе.

Я кивнула – что есть, то есть.

– Следовательно, за всем этим стоит кто-то другой. Ведь так?

Я пожала плечами:

– Может, да, а может, и нет.

– Хорошо, – Илья остановился напротив меня и пристально посмотрел прямо в глаза, – но ты же не станешь отрицать хотя бы наличие такой возможности?

Я неопределенно пожала плечами.

– И не думаешь ли ты, что у Штыменко-старшего как минимум имеются рычаги воздействия на Захарова? Не обязательно силового, разумеется. Может, он по-дружески попросил об этом.

Не выдержав взгляда Ильи, я отвела глаза в сторону, изобразив крайнюю заинтересованность в происходящих за окном событиях.

– Ну да, – губы выдавили усмешку, – только не забывай, что у доброй сотни влиятельных людей нашего города имелась точно такая же возможность. Всех теперь подозревать будем? Отсутствие мотива роли не играет?

– А кто сказал, что его нет?

Илья, видимо, измерил кабинет не полностью. А может, просто результат не удовлетворил или со счета сбился, раз снова принялся за старое. Он, словно часовой вдоль Кремлевской стены, шагал по комнате взад и вперед.

– Может, папенька сыну хотел твою контору преподнести, – продолжил он свой экскурс в мир невероятных фантазий.

– Ага, – усмехнулась я, – очень правдоподобно, ничего не скажешь. Ты сам-то в это веришь?

– Не знаю, – Илья пожал плечами и добавил, взъерошивая волосы, – я уже ничего не знаю. Мы в тупике, вот и хватаюсь за любую соломинку. И скажи, как ты вообще могла не знать ничего о происхождении этого вашего Штыменко? Ты хоть что-либо знаешь о своих сотрудниках?

– Да, – отрезала я, – знаю все, что положено. Как-то не думала, что меня должны волновать родственные связи персонала. Но обещаю исправиться – сегодня же займусь изучением списка Форбс, сверю, так сказать, фамилии. Вдруг еще какой отпрыск влиятельных фамилий у нас тут притаился, а я и не в курсе.

– Да я не об этом, – поморщился Илья. – Ну вот смотри, я сообщил тебе о работе Малютина налево, и что ты сделала?

– Ничего, – честно ответила я.

– Вот именно! – Борисов вновь перешел на повышенный тон. – Ты очень беспечна в кадровых вопросах.

– То есть ты считаешь, – я начала закипать, – что мне следовало сразу же уволить парня? Нужно было этим сразу же заняться, по-твоему. Только когда это сразу? Может быть, сразу после выхода из тюрьмы? Хотя нет… Меня же почти сразу после этого похитили… Наверное, после освобождения?.. Хотя и тут незадача – я и в офисе-то почти не появлялась. Может, ты поможешь? Поведаешь, когда бы мне заниматься делами конторы? Расскажи, друг любезный, поведай, не скрывай!

– Ты права, – Илья неожиданно смутился, – извини, пожалуйста, на тебя и впрямь столько всего навалилось… Даже к стоматологу сходить и то некогда…

Вспыхнув словно факел, я машинально прижала руку к щеке. История с потерянным зубом полностью вылетела у меня из головы. Спасибо Илюше – напомнил.

Тот и сам, кажется, понял, какую допустил бестактность, попытался извиниться, но не тут-то было – я уже закусила удила. Послав Борисова к черту, я покинула свой рабочий кабинет, громко хлопнув дверью.

* * *

Нет, ну каков наглец, а?! Сам виноват в моих несчастьях, и еще издевается.

Светлая мысль о том, что именно Илья является причиной всех моих бед, посетила мою голову только что, но стоило мне об этом подумать, как все тут же встало на свои места. А ведь, если вдуматься, все так и есть. С самого первого дня знакомства, стоило Борисову оказаться в радиусе одного километра от меня, как тут же начинали происходить те или иные неприятности: то я на сцене рухну, то в тюрьму попаду, то жертвой похитителей стану.

Ладно, допустим, под стражу меня взяли все же до того, как он объявился. Тут, конечно, последовательность событий несколько иная, но, в конце концов, кого интересуют детали? Главное – общая тенденция, которая, на мой взгляд, вполне очевидна.

«Веселый зубик».

Вывеска на клинике явно не предвещала ничего хорошего, и в другое время я бы непременно это поняла и помчалась отсюда, роняя тапки. Или уделила время поиску дантиста вместо того, чтобы ввалиться в первое попавшееся заведение. Но если меня чему и научили события минувших дней, так это быть проще, живя здесь и сейчас.

– Добрый день. Могу я вам чем-нибудь помочь? – администратор обнажила зубы в улыбке явно с целью их продемонстрировать. Думаю, ее никто за это не осудит. В отличие от меня, барышне есть что показать – очевидно, во рту девицы стоматолог провел не один час, а то и день, а то и на пару недель завис. Кто бы ни владел «Веселым зубиком», дураком он не был – лучшей рекламы, чем стоящая передо мной молодая женщина, и не придумать. Глядя на нее, я тут же почувствовала, что готова провести остаток жизни в кресле стоматолога даже с призрачной надеждой обрести в итоге такую же улыбку.

Явно осознавая, какой эффект она производит на окружающих, девица продолжала слепить мои глаза своими фарфоровыми коронками, свет которых манил и гипнотизировал.

– Да, мне бы хотелось вставить зуб, – пояснила я, продемонстрировав пустоту на месте левого премоляра.

Девушка склонилась в скорбном поклоне – мол, понимаю вашу беду и очень ей сочувствую, а я сделала вид, что поверила в искренность выражаемых эмоций.

Несмотря на несерьезное название, «Веселый зубик» оказался вполне солидным медицинским учреждением, о чем свидетельствовал и оборудованный по последнему слову техники зубоврачебный кабинет, и величественный вид доктора, царственным жестом предложившего мне присесть в кресло.

Нужно сказать, что сделала я это не без внутреннего трепета. В голову по традиции лезли не самые подходящие мысли. К примеру, об одной моей приятельнице, у которой отец панически боится зубных врачей потому, что в далеком детстве пережил травму – плохо закрепленное сверло выскочило из бормашины, впившись мальчику в щеку. С тех пор его в кабинет дантиста и под дулом пистолета не загнать.

И вот скажите, пожалуйста, зачем люди делятся друг с другом подобными историями? Что за садистское наслаждение видеть ужас в глазах собеседника, лелея тайную надежду, что теперь он станет переживать ее каждый раз при упоминании словосочетания «инструмент стоматолога». Как по мне, подобные рассказы следует запретить на законодательном уровне, дабы не умножать народные фобии. Ведь мне самой ничего даже близко подобного переживать не доводилось. Зато мое богатое воображение довершило начатую подругой работу, и вот теперь при виде зубоврачебного сверла меня охватывает паника.

И пусть сегодня мне вряд ли будут сверлить зубы, они все равно начали танцевать чечетку, стоило пятой точке коснуться кресла.

Сжав как можно сильнее и ее, и челюсть, я вперила в эскулапа полный ненависти взгляд.

– Ну нет, голубушка, так дело не пойдет, – обиженно протянул мужчина. – Вы что же мне прикажете, вам рот домкратом открывать?

Подобная перспектива привела меня в еще больший ужас, от чего зубы стиснулись намертво окончательно. Разжать челюсть не получится, даже если я этого сильно захочу. А я, видит бог, не хотела. В голове лихорадочно вертелась только одна мысль: «Что я тут делаю? Зачем я здесь?» Ответ, еще недавно казавшийся очевидным, теперь вызывал серьезные сомнения.

Подумаешь, нет зуба – тоже мне проблема. Ладно бы еще речь шла о передних коронках, влияющих на дикцию, да и то… А тут какой-то премоляр – я вас умоляю, кто на это вообще сегодня обращает внимание?

Нужно отдать должное доктору – он терпеливо ждал, пока я закончу свой внутренний диалог, даже не думая в него вмешиваться.

В итоге челюсть мне все же разжать пришлось, чтобы, быстро извинившись, выползти из кресла в трусливой попытке ретироваться.

Медработник, спокойно наблюдая за моими манипуляциями, произнес только одну фразу:

– Замуж не выйдешь.

– Что, простите? – от удивления я даже позабыла обо всех своих страхах.

– Говорю, кто ж тебя такую щербатую замуж возьмет? – спокойно произнес последователь Эскулапа.

– Да как вы смеете? – задохнулась я от возмущения.

– А кто еще правду-то скажет? Подруги будут уверять, что отсутствие зуба тебе даже к лицу. Дескать, это очень оригинально, смело и даже винтажно.

– Винтаж-то тут при чем? – в недоумении спросила я.

– А шут его знает. Ну, может, не винтажно, а еще как – не сомневайся, слова подберут. Только все это чушь собачья. Беззубые женщины разве что в тюрьме органично выглядят. Ты же в тюрьму не собираешься?

Я вздрогнула.

– Н-н-нет, – пробормотала неуверенно.

– Ну, вот. Так что давай-ка, голубушка, ныряй в креслице, посмотрим, что сделать можно. Если повезет – наклеим накладочку, винир называется – безболезненная процедура, ничего даже не почувствуешь. И будет твой новый зуб лучше старого.

Словно загипнотизированный удавом бандерлог, я медленно опустилась в кресло снова. Врач нажал ногой лежащую на полу педаль, и кресло поехало вверх, чтобы замереть, достигнув нужного врачу уровня.

– Та-а-ак, – протянул стоматолог, – что тут у нас?

* * *

Врачу потребовалось всего пятнадцать минут для того, чтобы снять все мерки для изготовления керамической накладки, которую он обещал изготовить в течение трех дней.

– Советую тебе еще в парикмахерскую заглянуть, – напутствовал меня напоследок стоматолог. – Приведи уж себя в порядок, а то что это такое – зуба нет, на голове черт-те что, лицо поцарапано. По всему видно, красивая ж девка, но жуть до чего запущенная!

Я только рукой махнула – сил на рефлексию не осталось. Начинаю привыкать к унижениям – в последнее время меня обижали все кому не лень.

И все же совету бесцеремонного доктора вняла. Если уж не получилось с зубами, то с волосами определенно должно повезти. Благо салон красоты со стоматологией располагался, что называется, дверь в дверь. На мое счастье, в нем даже отыскался свободный мастер. Тут бы насторожиться, но какое там – внутренний барометр неприятностей давно уже отключился от перегрева. Иначе бы, ей-богу, взорвался, не выдержав напряжения.

Именно поэтому в кресло парикмахера я плюхнулась, преисполненная радужных надежд, даже не подозревая о ждущих меня впереди неприятностях. Ничего не екнуло внутри и тогда, когда кожу на голове стянуло огненным обручем.

Первые подозрения, что что-то пошло не так, появились у меня, когда мастер, смывая краску, приглушенно охнула и, извинившись, куда-то убежала. Правда, в тот момент природный оптимизм, граничащий с идиотизмом, погасил поднявшуюся было паническую волну.

Вернулась мастер, приведя с собой солидного вида тетку, настроенную, судя по всему, крайне решительно. Женщины склонились над раковиной, в которой на специальной подставке покоилась моя голова, и принялись о чем-то шептаться. Тут уж я обеспокоилась не на шутку.

– Что-то не так? – спросила робким голосом, все еще надеясь на чудо.

– Так, девушка! – грудастая тетка встала передо мной, уперев руки в бока. – Что же вы не предупредили об индивидуальной непереносимости перекиси?

– Может, потому, что у меня ее нет, – все так же робко ответила я, боясь вступать в полемику до тех пор, пока не извлеку голову из раковины. В настоящий момент я всецело находилась во власти стоящих передо мной существ. Хотя, взгляни я на себя в зеркало, наверняка была бы смелее.

– Что вы мне тут рассказываете? – тетка перешла на крик, эксплуатируя постулат о том, что лучшая защита – это нападение. – Как это нет? Как нет?! А это что тогда, – женщина перегнулась через меня и достала из раковины таинственное нечто и потрясла им перед моим носом. Положение, в котором я находилась, ограничивало обзор, поэтому я далеко не сразу поняла, что мне под нос суют мои же волосы.

В ужасе смотрела я на спутанные мокрые локоны, не позволяя себе поверить в происходящее. Затем медленно подняла голову и повернула ее к огромному зеркалу, висящему на стене. Посеребренная поверхность отразила маленькую головку незнакомого существа с огромным носом и оттопыренными ушами. Идентифицировать личность удалось только благодаря пересекающей щеку царапине и зияющей пустоте на месте премоляра, ставшей хорошо заметной после того, как я растянула губы в безумной улыбке. Вглядевшись в отражение внимательнее, я вовсе расхохоталась, чем немало напугала парикмахершу и ее подругу.

Со стороны могло показаться, что у меня истерика. Что ж, так оно и было. Но, согласитесь, реакция вполне адекватная случаю – менее чем за месяц я из вполне себе красавицы превратилась во вполне себе чудовище – без зуба и без волос, зато с множеством шрамов по всему телу.

– Девушка, не понимаю, что тут смешного? – грудастая тетушка обиженно надула губы, а меня накрыл новый приступ смеха. Слезы уже градом текли по щекам, и я пыталась прокудахтать сквозь них все, что думаю по поводу этой ситуации:

– Ну… буль-буль… вы даете… хи-хи… неслыханная наглость, – я снова зашлась в приступе безудержного хохота. Последнее время жизнь щедро осыпала меня всякими курьезными и не очень ситуациями, но эта явно выбивалась из общего ряда.

– Вместо того чтобы извиниться… буль-буль… вы еще умудряетесь… ха-ха-ха… обвинить в случившемся меня, – я наконец-то успокоилась, вытерла рукавом текущие по щекам слезы и теперь пыталась отдышаться.

– Слушайте, ну невероятная наглость, у-у-уффф, – выдохнула я и сумела все же сдержаться, не сорвавшись на хохот. – У-у-уф, – я вновь выдохнула протяжно, – обалдеть!

– И ничего не обалдеть, – затараторила лишившая меня волос мастер, – и ничего не обалдеть. Не нужно пытаться на нас все свалить, мы вовсе тут ни при чем, – женщина повернулась к начальнице, ища поддержки. – Мы используем исключительно сертифицированные средства, это вам любая экспертиза подтвердит, и концентрацию я соблюдала, и вообще такое у нас впервые. Это все ваша индивидуальная непереносимость, случай уникальный, единичный, и…

– Успокойтесь, – прервала я мастера, – судиться с вами я не стану.

Женщина вытаращила глаза, осмысливая услышанное, а я продолжила:

– Случай действительно уникальный. И имя ему Елена Маленькая.

– Что? – воскликнули обе дамы разом.

– Ничего, – я махнула рукой, – забудьте.